Гендальф Белый1

"Вырезать?" -волшебник вопросительно изгнул бровь. Слова про опухоль его насторожили (еще бы, что бы так, да о правителе...) но даже несмотря на это, настрой Имрахиля ему нравился. Нравился куда больше, чем тогда, на руинах Осгилиата, когда князь смывал кровь со своих рук. Теперь же голос его был ровен, а в речах не было жестокости. И потому именно теперь было важно любой ценой не допустить кровопролития, кто бы кого там ни провоцировал. - Если, друг мой. Если, - задумчиво произнес Гендальф в ответ на просьбу Имрахиля. - Но давай-ка, лучше мы этого не допустим? Гондору сейчас ни к чему по

<<< из Осгилиата Гендальф остановил коня, легонько тронув его шею. Светозар, необычайно умный жеребец, не признавал узды и седла, слушаясь лишь голоса мага. И вот уже второй раз за столь короткое время он примчал седока ко вратам Минас Тирита. Конечно, путь был не столь долог, да и спешить в этот раз не приходилось - все желюди Имрахиля, которых сопровождал маг, были тяжело вооружены. - Намереваешься вызвать Денетора прямо сюда? Смело. Едва ли ни безрассудно, - заключил Гендальф, вопросительно воззрившись на Имрахиля. - Хм, и почему меня это не удивляет?.. Последние слова маг проб

Пылкой и гневной была речь князя, но за громкими и сильными словами читалось одно: "Я не виноват! Зависит от них. Не моя вина." -Твои заслуги перед отечеством, перед Гондором, велики, Имрахиль, и никто с этим не поспорит. Ни наместник, ни я, ни солдаты, - рассудительно согласился маг. - Но война, это еще не все, и Гондор не заканчивается одним лишь полем битвы. Тебе не стоит забывать, что ты далеко не единственный, кому не безразлична судьба Гондора и народа. Я не возьмусь утверждать за всех лордов, но, думаю, никто, пребывая в здравом уме, не захочет этой войны. Они, как и ты, не желают с

- Солдат, а не политик, - пробормотал Гендальф себе в усы и пристально поглядел на князя. - Тогда , скажи на милость, зачем тебе потребовался гондорский трон, солдат? Что ты собирался с ним делать, ты же хотел вытащить страну из пропасти, так у тебя были хоть какие-то планы? Даже если и так, то отчего же ты не поделился ими со своим племянником, которого так рьяно защищаешь? Волшебник на секунду умолк, задумавшись. Где он там? Что с ним? Знает ли? - Еще день или два и новость дойдет и до Фарамира. И ты обретешь еще одного врага. Да, он добр и чист сердцем, но он любит отца, и ты это знае

Гендальф внимательно слушал рассказ Имрахиля. Он жаждал получить объяснения от мятежного князя, но рассказ его более походил на исповедь. А вопросов у него накопилось достаточно. Еще там, в пути, во время этой бешеной скачки, Гендальф взглянул на князя. Тем, другим зрением, подвластным майар, тем зрением, что проникает сквозь тонкие грани незримого мира, открывая истинную суть вещей. Имрахиль был чист. В некотором смысле. Его душу изъедали сомнения, но влиянию темных сил, будь то улаири или сам Саурон, Имрахиль не подвергался. А значит, все это время он действовал только по своей воле. -

>> из Осгилиата Белый всадник спешил. Очень спешил. Буквально, мчался во весь опор. Тревожные вести, несомые на крыльях почтовых птиц, уже наверняка разлетелись во все концы королевства. А значит, скоро к городу подтянутся дружины всех лордов, а это значит, что времени действовать оставалось все меньше. Денетор, Арагорн, Фарамир, Имрахиль. Все четверо теперь были в наибольшей опасности. Первый, если позволит народу свергнуть себя. Второй, если в минуту смуты попадется на глаза первому, или, чего хуже, и сам предъявит права на трон. Третий, если, встав на сторону отца, окажется в к

- Гражданской войне?? - вопросил Гендальф, бросив сердитый взгляд на Келехарима. - Есть только одна война, которая имеет значение. И это война Кольца, война с Сауроном. Саурон наш враг, и никто более. Нельзя нам позволять себе грызться друг с другом, тогда как враг собирает силы. - чуть успокоившись, маг понизил голос. - Тебе известно, что произошло в Лихолесье? Та самая гражданская война, о которой ты говоришь. И результат ее - сожженный дворец, мертвый король и разобщенная армия погорельцев эльфов. И нам нельзя допустить подобного исхода. Тихим свистом Митрандир подозвал Светозара. Конь

Предатель... Сначала Саруман в Ривенделле. Теперь Имрахиль в Гондоре. Ситуация с каждой минутой становилась все сложнее и хуже. - Да, ты прав, Келехарим, - согласился Гендальф. - На него это не похоже. Измена короне, да еще и в военное время. Это смерть. Князь Имрахиль не пошел бы на это, когда стране угрожает опасность, куда большая, чем внутренние распри. Перед лицом врага надо объединять усилия, а не грызться за власть. Гендальф глубоко вздохнул и достал, было, трубку, но неожиданно, передумав ее зажигать, убрал обратно в карман мантии. Маг вспомнил, как еще недавно говорил похожие

- Саруман... - голос Гендальфа упал до хрипоты. Имя предателя он не мог произнести ровным тоном. Оно противно скрипело на зубах, подобно песку и пыли жарких харадских пустынь, что мешает дышать. Имя предателя отозвалось тупой болью в груди, словно застарелая рана, что ноет к перемене погоды. Бывший глава белого совета уже достаточно давно сменил цвет знамен, встав на сторону Врага, но Гендальф до сих пор не сумел этого ни забыть, ни, тем более, простить. - Он здесь? - громогласно произнес Митрандир. - Посмел явиться в Ривенделл... - даже физически находясь в Осгилиате, за тысячи лиг

- Да, тогда он был моложе, - согласился маг и рассудительно продолжил: - Как я полагаю, у него было достаточно времени, чтобы осознать свои ошибки. И впредь он их уже вряд ли допустит. Но ведь и мы с вами с тех пор изрядно повзрослели, - отметил Гендальф, окинув взглядом своих собеседников. Прошедшие тысячелетия наложили на Полуэльфа и Галадриэль свой отпечаток - тени мудрости и грусти, что тяжелым бременем ложились на их плечи. Да и у него самого, Гендальф мог поклясться, за последние годы седых волос в бороде явно прибавилось. - Время играет с нами в свою игру, но не спешит делить

Маг слушал Элронда, но мысли его были далеко - в тех краях, что давно уже исчезли с карты Средиземья. В те времена, когда Саурону уже был брошен вызов. - Все верно, друг мой, - отвлекшись от дум, произнес Гендальф. - Твой план опасен и несовершенен - любая ошибка, любая мелочь или случайность может привести к его провалу. Но ошибаются все. И наш враг, как я смею полагать, не исключение. Рано или поздно и он сделает неверный ход, и мы должны быть к этому готовы. - Что же до колец? - маг обратил свой взор на Галадриэль. - Даже Три вряд ли выстоят против Единого. Но мне вспомнилось еще

- Я все же сомневаюсь в том, что этот план удастся осуществить. Митрандир, тяжело вздохнув, поднял взгляд на собеседников, иных членов Совета. Элронда Полуэльфа, предложившего простой, но даже в чем-то эффективный план, который со стороны звучал по-детски наивно. Слишком странно, слишком невнятно. И Мудрейшую Галадриэль, изо всех сил ухватившуюся за идею, порожденную усталым разумом потомка народа нолдор. - Кольца эльфийского народа. Три кольца, свободных от влияния Единого Кольца. Но даже в них скрыт тот самый изъян, что и в прочих. В чем происхождение сути их силы? Каким образом сотворен

Волшебник, до глубины души шокированный тем, что произошло с некогда мудрым и величественным королем Зеленого леса, продоожал молчать, погруженный в собственные мысли, связанные с Трандуилом и его падением. Невозможно. Немыслимо. Но так и есть, ведь он сам видел тьму в его душе, в его сердце. Тьму, принесенную им самим. Глупый, непродуманный шаг, обернувшийся горечью поражения. Лихолесье действительно было потеряно для них. Как союзник, или же... Или все же можно было искать там союзника, спутника будущих сражений, которые не заставят себя ждать? Что-то говорило Олорину, что последняя би

Доброго дня, друзья)