Regan

Еда пахла хорошо. Для эльфа это была чуть ли не первая еда за сутки, и урчание в его животе явно давало понять, что либо он сейчас сам себя затянет в спираль, либо поскорее заглушит этот постыдно-оглушительный звук чём-то съестным. Конечно, это не нежный, немного рассыпчатый и сытный лембас, лучше которого никто из людей никогда не приготовит хлеб...светлый, пресный, с чистым, но ощутимым вкусом, который ни один эльф не передержит и не пересушит, а вот люди портят все, кому не лень — и даже не настаивают тесто на ночь, укрыв зелёным одеялом из сочных мятных листьев! Да, не лембас. Но тоже очень и очень неплохо, особенно если учитывать то, насколько эльф голоден. 
Однако когда он принялся за еду, пытаясь не смазать мазь, высказывание Хидерата о чести заставило замереть с куском за щекой. 
— Для меня — имеет, — возразил он коротко, пообещав себе сократить вообще свою речь до минимума, чтобы больше ни о чем с Зоровавелем не спорить. Мало ли, как он воспримет. Далеко не все господа были довольны такой вот возраженческой риторикой своих телохранителей. — Для моей родины клятва священна, поэтому если я поклялся, я поклялся по-настоящему. 
Ничего портить или ломать эльф не собирался, но на всякий случай кивнул, показывая, что услышал и понял. Что уж тут неясного: ходи, где вздумается, главное, не нарушай чужое пространство и не вламывайся на территории за закрытыми дверями без разрешения хозяина. Все очень просто. 
— Потом, ходить там где я тебе тоже можно без всяких разрешений. Эру побери, если тебе не нужно личное пространство, ты можешь даже спать со мной в одной кровати. Все равно я ночью мерзну и часто ищу у кого бы погреться, так что если вдруг ночью ощутишь как кто-то забирается к тебе под одеяло, не спеши резать ему горло...
Выслушав весь монолог своего нового господина на тему постелей и инородного тела в них, эльф вскинул брови, зашипев внутренне от того, что шрамы всё-таки кольнуло. Не смертельно, но и не приятно. Не слишком приятно, дополнительные золотые он бы за то, чтоб ощутить ещё раз, не заплатил. 
— Я не режу горло в таких случаях, просто обезвдиживаю, — ехидно улыбнулся Ясин, отпивая сок и облизывая губы. — Жить будет, но очень испугается. Я же не изверг какой. Кому-то это даже нравится. 
Мёрзнет ночью...да, похоже на то — сложение у человека было такое,  что о таком сразу можно было подумать. Как будто некая сила высасывала из его бледного тела все жизненные соки, не заменяя другими — и потому он был немного похож на пока ещё не начавший гнить красивый труп. Яс видел таких несколько раз в своей жизни, но никогда с ними об их телах не говорил: ведь можно очень сильно обидеть человека. 
На рассказ о служанке он лишь немного хмыкнул: глупоость смешит всегда сама по себе, но бедная девочка...значит, нужна нянька, телохранитель, но хоть уборщика ему не надо — и на том спасибо. Телохранитель в данном случае и так выполняет свои обязанности на максимум — Хидерата нужно хранить о падения с лошади, святейший Лес...
Торговца эльф игнорировал. Совсем. Хотя бы потому что после того, как Шестой озвучил некоторые возникшие дела, Хидерат устроил...истерику. На мгновение Ясин подумал, что только что изобрёл испанский стыд: смотреть на бьющегося в воплях главу города было, как минимум, неестественно. Совсем ребёнок, что опасно вдвойне. Задумчиво Ясин швырнул в рот булочку. Это действительно интересно: такой правитель ведь как-то умудрился ещё дожить до своих лет, судя по его рассказам, с большим трудом, но умудрился же! 
Это значит, у Яса начнётся увлекательная игра «дай Хидерату пожить ещё немножко и получи бонусом незаменимые знания о мирок и вкусную еду». Он не был против.
— Насколько я волен в своих действиях по отношению к вам, господин? — поинтересовался эльф, плавно поднимаясь на ноги, когда его сторона стола полностью опустела. — Мне придётся вас много тягать, если вдруг будет какой-нибудь серьезный повод. Например, если в вас полетит стрела, мне придётся, чтобы отбить ее, оттолкнуть вас. Ну, в нашем случае — вас в сторону. Мне будет не слишком удобно это делать, если вдруг потом мне решат отрубить обе руки.  Я не из великих рек взял этот вопрос, были такие прецеденты. 
Этот вопрос он задал не просто так. Тут дело даже не в стреле: однажды, возможно, эльфу за шкирку придётся куда-нибудь тащить великого повелителя городов, это уже он осознал. Нужно же будет потом сказать «но вы же мне разрешили!»
 На приглашение пойти в сад он отреагировал без ложного энтузиазма: набросил на себя не пострадавшую в битве с песком нижнюю накидку цвета кости: верхняя была уже ну совсем...совсем плоха.
— Надо где-то взять новую одежду, — неразборчиво пробормотал он, потрогав ткань и натягивая маску на лицо обратно. 

Вольготно расположившись в полусидячем-полулежачем положении на подушках рядом со столиком, Хидерат занимался стратегически выверенным и планомерным истреблением популяции оладий, иногда притапливая их в меду. Что характерно, ел глава города руками, предварительно сняв с пальцев перстни и положив их на серебряное блюдце, специально для этих целей поставленное прямо в кадку с мимозой.
- То и имел в виду, что мне иногда нужна нянька. Вспомнить недавний случай, когда попалась весьма любопытная реакция с кровью, ядом радужной кобры, экстрактом тысячелистника и плесенью, которую еще нужно было проверить на бывшем судье, и это плавно перетекло в попытку потушить горящий металл газом, я не ел и не пил двое суток, запершись у себя в лаборатории и совершенно не наблюдая хода времени. Ну и упал в голодный обморок, хорошо еще что не прямо на пламя. Нашли меня переполошившиеся слуги только на следующий день, пришлось почти неделю валяться в постели и восстанавливать силы. - совершенно честно поделился Зоровавель, задумчиво смотря куда-то в окно, поверх крепостных стен. - И почему меня при смерти находят только на второй день, что за идиотские закономерности... Не суть, просто больше я такого опыта повторять не хочу и надо чтоб за мной кто-нибудь присматривал.
Хидерат повернул голову на наемника, оценивая того взглядом. Ну, без накидки он выглядел не как линяющий шакал, и то ладно. Еще и эти шрамы популярности не добавляли, но хотя бы вселяли надежду что данный индивид не будет совращать служанок, а если и будет, то женщины будут громко визжать. Кстати о шрамах, которые так и хотелось аккуратно раздвинуть и посмотреть что же там внутри, а есть ли трупное разложение, а какова глубина, а направление, а чем сделаны, а какого возраста, а где еще они есть... Зоровавель, снова начинающий впадать в мыслительный транс, тряхнул головой, повелительно махнув рукой на трюмо:
- Правый выдвижной ящик, круглая банка из стекла с латунной крышкой где изображен герб города. Вот этой мазью помажь шрамы для начала, а там посмотрим. Сначала будет щипать, но всё это мракобесие у тебя на лице должно хотя бы перестать гнить и болеть, а еще подсохнуть.
И разумеется в оном ящике совершенно точно не была одна-единственная банка. Куча мешочков с бирками, коробочек, шкатулок, похожих банок (только с разными изображениями на крышках), какие-то ароматические палочки, фарфоровые мисочки, плетеные корзинки в которых разве что куриное яйцо поместится - чего там только не было. Видимо, сюда спихивалось все то что мешало штабелям высоких бутылок на столешнице. К счастью, банка с чеканкой пантеры под пальмовыми листьями была только одна. И в ней плескалась какая-то мутно-зеленая кисельная масса, неприятно напоминающая сопли. Зато хоть пахла относительно неплохо - хвойной смолой, водкой, коноплей, солью и чуть-чуть металлом.
- Присоединишься ко мне? Скоро должен прийти Шестой с еще одним обедом для тебя и твой временный хозяин, если не будет особо сопротивляться. - почти уничтожив оладьи, Хидерат полностью лег на подушки, закинув ногу на ногу, и лениво поклевывал виноград. - Если ты согласен стать моим охранником, то на каком языке составим контракт? На харадримском или вестроне? Обычные пункты или ты что-то будешь добавлять от себя? Потому что я точно от себя добавлю что "ни при каких обстоятельствах не буду пытаться изучить стадии неизвестной мне болезни, если ей заболеет мой охранник, но буду пытаться её вылечить" и "тело охранника не является собственностью нанимателя". Потому что я себя знаю. - немного зловеще подвел итог Зоровавель, ловя ртом очередную виноградину.
[nick]Хидерат "Паучьи Пальцы" Зоровавель[/nick]
[ava]https://68.media.tumblr.com/d7291e5774adcaded718a9359d2046af/tumblr_myyca1dMNx1r1o5eso1_500.jpg[/ava]

— Кто ты? Как получил раны? Откуда явился? Ты отравил мою еду и напиток пока сюда шел? Сколько тебе платит тот толстый купец? Что ты слышал обо мне в других местах и тут? Можешь порекомендовать кого-нибудь из своих приятелей-наемников мне в охранники-слуги?..
Вопросы сыпались как град с неба в особенно ненастную погоду, и каждая градина тут вполне успешно могла прошибить Ясину башку, не иначе. Ситуация становилась все более нестабильной и хрупкой, хоть и не такой хрупкой, как терпение эльфа. А там было, отчего растрескаться.
Когда Зоровавель потянул свои клешни к его лицу, эльф чуть было не ответил весьма определенным образом: ударом в кадык крепко сжатыми пальцами, что гарантированно бы отключило его на некоторое время...и сделало бы эльфа врагом государства номер один. Для разросшегося в целую энциклопедию дневника Яса это не слишком полезно, да и жить пока ещё хочется... поэтому он застыл на месте, только и почувствовав, как от злости кровь застучала в висках. 
Что делать? 
Не дать снять с лица маску — и конец всему, его заподозрят чуть ли не в подготовке убийства любимого кролика главы города. А если снять — кто знает, насколько хорошо Хидерат осведомлён об эльфах? Нужно было решать, что делать. И очень срочно. Когда пальцы приблизились самой маске, глаза кочевника сверкнули как хрусткая от льда вода озера в поздний ноябрь. Отреагировал он молниеносно: правая рука воина взметнулась к очень уж наглым пальцам колдуна и сжала их. Не больно. Но очень многообещающе. А после отпустила, не причинив ни капли вреда. 
— Не надо. Я сам, — кратко сказал он и оттянул маску вниз, слегка отодвигая в стороны ткань на голове. От соприкосновения с тёплым чистым воздухом комнаты шрамы взвыли все разом, и он сморщился, будто обожрался кислого лимона. 
И теперь, стоя с оголённым лицом, слушая вопросы, льющиеся из уст трогающего его раны колдуна, эльф попросту не знал, что и делать. Отвечать следовало очень аккуратно: не с торговкой на рынке беседу ведёт.
— Меня зовут Ясин, я воин-странник, наёмник, сейчас охраняю господина купца от...всего сразу, — и он также не врал, иногда купца нужно было охранять от собственной неуклюжести. — Явился с запада пустыни. Раны...
При упоминании о них лицо тут же вспыхнуло болью, но эльф вытерпел, только немного сдвинув темные густые брови. 
— Раны получил в бою с пустынными воинами. Зашёл на их территорию, оказались нервные, ну и...их шаман сделал это, теперь шрамы не заживают толком при применении средств этого края.  Мол, чтобы они узнали меня, если явлюсь к ним ещё раз. 
Ясин не сдержал смешка:
— И нет, я ничего не травил. Купец не найдёт столько денег, чтобы я совершил такую глупость,  тем более, кощунство - отравлять персики. Поэтому нет, ничего не подсыпал. Купец..купец должен сегодня до рассвета принести оплату в две сотни..золотых монет.
Номинала и названия эльф не помнил совершенно, поэтому предпочёл ограничиться этим.  Да и знал он, что на две сотни золотых можно очень немало сделать и вообще хорошо жить как минимум месяц. С ежедневным разбрасыванием денег направо и налево.
— О тебе...о вас я слышал только то, что не стоит убивать ваших кролей — это как примета «к беде». И что вы — колдун, каких поискать, — на этой фразе голос эльфа дрогнул, а бровь изогнулась. Нут не верил он, что этот чудик обойдёт Митрандира по мощи. Колдун, не колдун... может да, талантливый. Но не более. — Купец съел мне уши рассказами о вашем таланте лекаря. И нет, никого не могу порекомендовать, кроме себя, поскольку лучше себя никого не знаю, — скромно закончил эльф. 

Когда в чистую, прохладную и спокойную комнату завалился ком долго гоняемых по пустыне тряпок, не видящих стирки кажется вообще никогда, Зоровавель сначала даже не испугался. Просто удивился, как удивляется пещерный лев, когда к нему в дом нахально заходит сурок и собирается там жить вместе с ним. 
А вот потом пришла и смутная тревога, слегка разбавляемая тем, что оправдание появлению все-таки было (ну тетушка Халине, ну зараза), но это не остановило Хидерата от сцапывания ножа из близлежащих ножен. Просто так, на всякий случай. И чалма тоже отправилась куда-то на постель, все равно мешала пока Зоровавель приподнимался на кровати и бдительно смотрел за передвижениями незнакомца.
- Женщина внизу поймала и взяла в плен, чтобы я отнес это, - пояснил приятный, хоть и немного хриплый, голос. - На здоровье.
- Где-то я тебя уже видел... - задумчиво наклонил голову набок Хидерат, прикладывая лезвие ножа к губам и рассматривая пришлого. Хорошо что согласно отметке на рукоятке нож не был отравлен.
- Точно! Ты тот пустынник из сегодняшнего каравана, с варгом! - в эльфа обвинительно ткнули оружием.
Рассматривание стало гораздо пристальнее, как и обдумывание сложившейся ситуации. Настолько, что глава города (который стал выглядеть раза в два меньше без своего горжета и плаща) даже перевернулся на спину, стягивая с себя легкие сапоги из черной телячьей кожи с узорной перфорацией. Туда же полетели и посеревшие полоски ткани, используемые как портянки. Единственный Зоровавель, теперь уже с босыми и бледными ступнями взобрался на кровать полностью, выпрямляясь там во весь рост - рассматривать пустынника сверху было удобнее. Особенно Хидерата интересовала полумаска еду принесшего, что-то с ней в частности и лицом под ней было не так...
- Красиво у вас. - и эльф, видимо почуяв что-то неладное, начал подкрадываться к выходу.
- СТОЯТЬ! - метнувшийся нож звонко дзынькнул о мраморный пол перед ногами охранника каравана и отлетел куда-то в стену, судя по всему сила броска была внушительной.
- Я тебе не разрешал уходить. - замогильным голосом пояснил Зоровавель и показал на пол перед своей кроватью, прямо напротив себя. - Подойди сюда, стой смирно и отвечай на вопросы.
 

Услышав подпорченные акцентом, но разборчивые слова на квенье, за которые любая мать вымыла бы своему дитю рот с желтым мылом, Ясин, уже собравшийся ввалиться в чужую комнату, как в чащу лесную, остановился, дослушав все до конца. Ну надо же. Знающий эльфийский язык человек — это уже явление само по себе удивительное, а вот знающий эльфийский язык человек из настолько дальних краев..почти немыслимое. Особенно ручательства! Сделав себе мысленную пометку быть с Хидератом как можно более аккуратным, Яс прижал поднос острым краем собственному боку и толкнул дверь пальцами. 
Комната его не разочаровала. Вдоволь — не вдоволь — налюбовавшись красотами дворца по дороге сюда, он и не ожидал меньшего, если честно, ожидал большего даже — в конце концов, как часто всё-таки эти вальяжные, как лесные коты, южные правители, подвержены излишествам, как часто они берут больше, чем могут проглотить. И уж точно больше, чем нужно. А тут — относительно скромно, со вкусом, вещи нужные, безделушек нет, перекличка поющих в резонирующем хоре цветов не выедает глаза. У людей состоятельных тут была принята попугаячья яркость в одеждах даже если цвета отвратительно не сочетались друг с другом. 
Хидерат оказался приятным исключением из этого правила. 
Взгляд эльфа скользнул по обжитому беспорядку, тут царившему, переплыл на потолок, а после — упал на постель, где пантерой развалился правитель столицы. Такой, недоедающей и совсем немного полинявшей пантерой. Здесь, в окружении домашней обстановки, без ореола власти, его окружающего, он выглядел так, как выглядел бы какой ребёнок в компании любимых игрушек. Даже чалма поехала куда-то сильно в сторону. 
Плавно пройдя к низкому столику — единственному месту здесь, куда вообще можно было поставить поднос с едой и, пардон, не обгадить ею же книги, подушки, павлина и прочие милые вещицы, тут вместе с хозяином проживающие — Яс, не обращая внимания на него, снял с подноса глубокое блюдо с персиками и поставил на стол отдельно. Почему-то они вызвали у него нежные чувства. Наверное, потому что похожи на попки.
— Женщина внизу поймала и взяла в плен, чтобы я отнёс это, — пояснил он, зачем, собственно, вообще сюда приперся с подносом. — На здоровье. 
Ему эта еда явно не поможет: кажется, сколько бы он не ел, плотнее все равно не станет. Бывают такие люди, да, среди эльфов таких очень много, а если быть совсем точным, то определённое большинство. Вся их пища растительная, мясо либо отсутствует, либо это рыба, которой вряд ли прямо так уж важно, что ее едят. Да и двигаются эльфы по ветвям, перелетая как птицы, слишком уж часто, чтобы вообще набирать массу — все сжигается, как в костре бумага.
Отряхнув руки от невидимой пыли и вытерев о собственные штаны едва заметную медовую капельку, оставшуюся на пальце, Ясин посмотрел на Хидерата ещё раз, чувствуя, что сейчас оскорбит его смехом. Эру, ну и глаза. И неясно, что он хочет больше — сказать спасибо за еду, или вообще выгнать отсюда стрелой в затылок. Эру-Эру.  Как он вообще до сих пор жив с таким телосложением и навыками боя? Судя по тому броску кинжала, который он продемонстрировал ещё на площади, навык там был...ну, хорошо, недурной. Но над ним ещё трудиться и трудиться.
— Красиво у вас, — неопределённо буркнул телохранитель купца, двигаясь в сторону двери. Надо отыскать торговца, пока тот не сбежал с его оплатой. 

Мыслей в голове Яса вертелось много, когда купец приказал стоять на месте и ждать, пока тот проследит за тем, как слуги уносят его многочисленные пожитки в отведённые для него покои. От нечего делать, эльф поправил маску, свободно обтянувшую лицо, и отправился бродить по прилегающему коридору, благо, никого там не было пока что. Шрамы время от времени опухали, вот как сейчас, от жары, и гнойно пульсировали, отдавая куда-то далеко и глубоко в черепушку, да так, что кости начинали ныть. Сейчас было ещё терпимо, сухой воздух не давал распространяться боли, но приходилось их постоянно промывать. 
Здесь не было ацеласа, который, несомненно, избавил бы эльфа от мучений, все залечив, сняв воспаление, да и вообще, убрав шрамы. Заодно и душевные — совсем недавно Ясин выяснил, что оказывается, что настойку королевского листа можно пить даже маленьким детям, и она оказывает прекрасное влияние на разбитые нервы. Сейчас бы чарочку. 
Поэтому, когда вдруг за спиной эльфа громом раздался глас почти с небес, он сначала вообще подумал, что это его пришли брать за отсутствие разрешения на хождение тут. Приготовившись сражаться не на жизнь, а на смерть — конечно, фигурально, все-таки не стоит плясать по чужому монастырю, с энтузиазмом размахивая своим уставом — он резко обернулся и чуть было не получил по лицу подносом. В чуткий эльфийский нос тут же ударила смесь ласковых ароматов персиков, меда и еще всего, от чего во рту у него тут же собралась слюна. 
Подняв глаза на чудовищного вида...все-таки, наверное, женщину, Яс подумал, что у нее явно есть презренные гномы в роду. 
Иначе, откуда у нее ЭТО на лице. 
Ну точно, потомок гномьего рода, только в три раза больше. 
— Слушаю и повинуюсь, - с интонацией злого духа джинна отозвался Яс и на пятках повернулся на сто восемьдесят градусов, направляясь, куда приказано. Вот теперь у него совершенно точно появился превосходный шанс оглядеть дворец, и такой возможности упускать он не собирался. А посмотреть было, на что. Дворец был настоящим произведением искусства, просторный и светлый, совершенно непривычный, он не становился хуже от этой непривычности. Светлые колонны, кремовые, на вид будто мягкие, синие, густые вкрапления небесно-каменной мозаики, позолота и мрамор, слоновая кость и розовый кварц, сияющий от шлифовки песок, теплые разводы в камне, зелень-зелень-зелень...Он не молчал, от гладких стен отражались кое-где звуки, тонувшие иногда в тех вещах и стенах, на которых было мягкое покрытие; снизу доносились голоса, случайные смешливые вскрики, которые, впрочем, становились все тише и тише по мере того, как Яс уходил вглубь дворца по указанному направлению. Все правильно. Если глава города такой занятой, мешать ему не стоит — в зале, где король Трандуил читал, или просматривал продовольственные планы, или что-то рассчитывал, тоже всегда стояла тишина, ровно такая, чтобы не быть гнетущей. 
Вот нужная дверь. Изнутри доносился едва слышный шорох его шагов, и. чтобы удостовериться, что пришел туда, Ясин, недолго думая, огляделся и, балансируя подносом на одной руке, гибко нагнулся к самому полу, глядя в щель. Ну точно. 
Снова взяв поднос двумя руками, эльф помолчал пару секунд и без обиняков несколько раз врезался в дверь коленом, обозначая, что пришел. 
— Еда, — коротко, но отчетливо припечатал Ясин. Все-таки язык безбожных дикарей давался ему не так просто, поэтому пришлось обходиться короткими фразами. — Персики.

А вот этого манёвра Яс не понял сначала вообще. Наверное, концепция полного отрицания больного и нежизнеспособного в песках эльфийского альтруизма так и не смогла выветриться из его головы до конца, и поэтому, когда к главе города буквально в ноги бросились люди, а он выбросил их обоих с площади, как наскучивших тряпичных куколок...эльфа это покоробило. Сузив светлые серые глаза, похожие на ошмётки пепла, который сединой остаётся после костра, когда угли догорят и остынут, Ясин проследил за тем, как их выволакивают в стороны жилых улиц.
Жестко. Даже жестоко. Можно было и сделать для них исключение, если он лечит только богачей: в обмен на какую-нибудь сделку можно было бы и поиграть в доброту. Понятное дело, что направо и налево он не может никого лечить, не того полёта птица..но эти люди шли к нему слишком долго, чтобы быть отвергнутыми вот так вот. Тем более, несмотря на страшный вид травмы, эльфийская медицина могла бы вылечить и это — конечно, скорее всего, отхватили бы добрую половину пальцев, но гангрена не дошла бы выше запястья. Ткани можно оживить светлыми словами, а яд гнили вытянуть из мышц и костей, хоть это и долго, и муторно.
При желании, смесь заговоров может убрать яд от моргульского клинка. Что уж тут говорить о каких-то раздробленных костях? 
— Рырга, сидеть, — тихо произнёс Ясин, надавливая на холку клацнувшего зубами варга, и тот, не в силах противиться эльфийскому слову, сел, а после — лёг. Да, варги, волки хоть и были порождением исключительно тьмы, но за долгие годы селекции, спаривания друг с другом и другими волками, со временем они — песчаные, во всяком случае, точно — истратили защиту от влияния на мозг. Да и с Ясином они только что медные трубы пока не прошли вместе. Так что, наверное, он попросту заслужил послушание этого молодого рыжего зверя.
Хотя наброситься на такую лошадь эльф все равно бы ему не позволил. 
— Молодец, — почесал он агрессивно клацнувшего верхними клыками варга и устремил взгляд в висок господина Зоровавеля, только что дырку там не просверлив. Проклятия и прочее подобное никогда не были подвластны Ясину, да и он сам по той же причине был защищён от большей части влияния на себя. Но всё-таки иногда хотелось..сказать, подобно Феанору, крепкое словцо.  
И всё-таки, несмотря на все те мысли, пробежавшие в голове молчаливого наемника единым потоком, будто бурная река прорвалась через камень и дерево плотины, он сдержался. Он вообще не говорил при посторонних, что думал, потому что был очень воспитанный. И разумный: так можно и головы лишиться, и одному Эру известно, насколько хватит его навыков ближнего боя против нескольких воинов песчаных пустынь и одного злобного колдуна.
Тем временем, тот проделал некие манипуляции с бумагами, и вот там уже Ясин пододвинулся поближе, внимательно отследив, что именно тот делает. Такие вещи он старался подмечать. Верхний слой как будто расползался от колдовских чернил, и эльф прямо всем лицом сразу почувствовал, как резко заболели все шрамы сразу от его искривлённого в выражении «а неплохо» под повязкой. Несмотря на то, что человек оказался тем ещё засранцем, заинтересовать он умел. 
— Господин, — когда Зоровавель наорался и отправился в свой замок, или дворец, или двор — Падший знает, что там у него есть и где он вообще существует, эльф вообще особо разбираться не хотел — он наклонился с торопливо прячущему бумаги купцу. — Хочу напомнить, что сегодня на закате истекает срок моего с вами контракта. Поэтому я попрошу с вас плату. 
Дальше уже началась рутина, и не самая приятная. Отследить, как рабы заходят по одному через небольшой вход для прислуги, как по тёмно-зеленоватым, из невзрачного камня сделанным переходам идут в комнаты, оглядываясь в страхе и усталости по сторонам; при этом не спускать глаз с купца: слишком уж тот замялся, когда речь зашла об оплате услуг телохранителя. Ясин подозревал, что у того нет достаточной оплаты, всё-таки пропутешествовали они вместе довольно долго, и не раз эльф защищал его от набегов песчаных бродяг. 
Или есть. Но он попросту не слишком-то жаждет ее отдавать. 
Что ж, плавали, знаем и таких. Обманщиков, не отдающих долги, эльф знал очень хорошо — и очень сильно не любил. 
И даже мысли о возможном обмане не смогли отвлечь его от красоты дворца, от которой попросту дух захватывало. Они были только на первом этаже, где более ничего особенного не было...но через окошки, через комнаты и коридоры Ясин успел увидеть колонны, часть мозаики, украшения, лепные и цельные — и вот этой мелочи хватило, чтобы телохранитель купца начал вертеть головой одновременно с ним. Впрочем, вряд ли купца интересовала красота дворца сама по себе — скорее стоимость всего этого. Единственное, что действительно расстроило эльфа, так это то, что волка пришлось отдать на растерзание смотрителям — иными словами, просто в загон. Несчастная Животина скулила и возражала на своём, волчьем языке, но пары спокойных слов в ухо хватило, чтобы она дала себя жестоко и мучительно отмыть от всего того дерьма, которое налипло на шерсти за время путешествия.
Яс же остался при купце. Тот изволил сначала понаблюдать, как рабов, погрузив их в бассейны с прозрачной водой и пеной в больших, просторных купальнях, оттирают, а после отправился на поиск укромного места для подсчёта средств и отдыха в тени после долгой дороги по пустыне. 

- Ну ёбаный верблюд... - шепотом выразил свое отношение ко всяким торговцам, которые вечно приходят не вовремя, Хидерат, ткнувшись лбом в плечо Телперин.
И которые совершенно точно не знают когда оставить одного конкретного колдуна-алхимика в покое, если нет желания закончить жизнь от какой-нибудь малоприятной болезни. Например холеры, в луже поноса и блевотины. Но, в конце концов, если все купцы будут загадочно заболевать после посещения Сард-ми-Эруме, торговля встанет. Невыгодно.
Поэтому, навесив на лицо нейтрально-раздраженное выражение, болтающееся на грани между "я вас впервые вижу" и "ты издеваешься?!", глава рода повернулся к семенящему торговцу, поприветствовав его едва заметным кивком.
- Приветствую, досточтимый. - имен и лиц дюжин проходящих через город купцов Хидерат не запоминал. - Как я вижу, Вы успешно пересекли каменистую пустошь. И даже привели с собой ценный товар.
Действительно, вереница рабов и повозок, которая покорно тащилась по широким улицам промышленной части города следом за головной двуколкой, выглядела внушительно. Особенно внушительно выглядел и ездовой песчаный варг рядом с замотанным по самые глаза кочевником. Кочевник был необычно высок для жителя пустыни, даже выше чем сам Хидерат, что было довольно редким явлением. Телперин, презрительно смотря на хищника размером с лошадь, смело шагнула вперед, угрожающе прижав уши и высоко вскинув голову и хвост. Разумеется, кто еще кроме нее сможет защитить приятеля от опасности, которую представляет варг? Точно так же лошадь реагировала и на проверяющих варгов у ворот, но после того как самый смелый кинувшийся на круп Телперин шакал упал с раздробленным черепом от удара копыт, желание глупо шутить у блохастых отпало.
- Телперин, все нормально. Они же не идиоты тащить в город бестию, которую не могут контролировать? - вопросительно приподнял бровь Хидерат, смотря на непонятного кочевника.
- Конечно нет, господин Зоровавель! Мой охранник полностью контролирует своего скакуна! - поспешил заверить купец, поклонившись еще раз и стоя на почтительном расстоянии от главы города. - Но я хотел бы по давней традиции воспользоваться купальнями Варна Хери и Вашими услугами лекаря. Видите ли, у меня богатый улов, здесь есть даже рабы первого сорта, девственницы и подростки, которые наверняка принесут Вам доход и пользу, если изволите на них взглянуть. У некоторых даже есть непонятные болезни, и с нами шел отец и сын, которые надеялись что Вы их исцелите.
Хидерат не стал уточнять что "давней традиции" нету даже десятка лет, а наглость торговца перешла все границы - тот хотел и на халяву пожить в комнатах дворца, и чтоб его товары были под бдительной охраной дворцовой стражи. Так же Зоровавель не стал разочаровывать купца в том, что "лекарем" он не является в привычном смысле этого слова. И что цена за осмотр женщин будет выше, а подростки во время перестраивания тела болеют больше головой, нежели телом, хотя всякие дефекты могут вскрыться и в этом возрасте. А вот слова о болезнях Хидерата заинтересовали, если судить по радостному блеску голубых глаз.
- Ну и где же эти отец и сын? - Зоровавель отвернулся к своей все еще гневно всхрапывающей лошади, начав что-то искать в седельных сумках и оставив раздумья о собственном охраннике на потом. - Что касается пребывания во дворце... Ладно, но я рассчитываю что ты сделаешь мне внушительную скидку если я захочу что-нибудь или кого-нибудь приобрести. Как обычно, за тщательное купание каждого раба - по 24 медяка-булки, за осмотр мужчин - сребреник-сапог, за осмотр женщин - по два сапога, питание животных и товара - перед отбытием будет подсчитано, если у кого-нибудь обнаружится болезнь, которая требует лечения или мне неизвестна - будем беседовать отдельно.
Торговец еще раз поклонился, уже переводя обычные деньги в валюту Сард-ми-Эруме. В городе ходили свои монеты, где на одной стороне изображался герб города, а на другой - предмет, что можно купить за одну эту монету. Самый мелкий медяк был "яблоком". За 12 "яблок" можно было получить медную монету с изображением сдобной булки. За 48 "булок" - серебряную монету с чеканкой расписного полотенца. За 12 "полотенец" - серебряный же "сапог". За 48 "сапогов" можно получить золотую монету, которую в народе обозвали "коровой", хотя вообще-то там был изображен бык. А за 12 "коров" шла в ход золотая монета самого большого достоинства - "человек". В конце концов, рабство в Сарде никто не запрещал. 
Пока где-то в караване искали упомянутых отца и сына, из сумки Зоровавель извлек широкую книгу с плотными темно-серыми листами. Легким движением руки вырвав оттуда пустой лист, Хидерат достал из корешка книги стеклянную колбу с мутной жидкостью внутри и странной насадкой, которая одновременно напоминала и кисть, и губку. Устроив поудобнее на боку Телперин книгу и положив на нее вырванную страницу, морэдайн начал писать размашистым почерком этой самой колбой с насадкой. Серый слой листа растворялся от мутной жидкости, проявляя под собой белый слой обычной бумаги. Такой документ было весьма сложно подделать, и в кипе документов темно-серые листы всегда выделялись. В завершение поставив собственную подпись, очень напоминающую кролика, и имя, Хидерат протянул лист купцу.
- Твой пропуск в Варна Хери. Я приду позже. - купец с поклонами отсеменил назад, бережно и крепко удерживая документ, пока глава рода прятал писчие принадлежности обратно в сумку.
Вовремя, поскольку наконец-то отыскались отец и сын. У мужчины все лицо было покрыто отвратительными на вид бородавками, которые даже мешали дышать и видеть, но здоровью в основном не вредили, но вот парень держал на перевязи замотанную в чистую тряпку руку, от которой отчетливо пахло гнилью. И пока караван торжественно собирался двинуться дальше, Зоровавель окинул оценивающим взглядом парочку, безбоязненно шагнув к прокаженным. Длинные, бледные и тонкие пальцы, действительно в чем-то напоминающие лапы паука (на которых весьма неуместно смотрелись дорогие перстни), легко размотали тряпку, закрывающую кисть сына. Запах гнили стал сильнее.
- Фууууууууууу. - выразил свое отношение Хидерат к раздавленным почерневшим пальцам. - Почему до сих пор не отрезали? Кто-то очень хочет сдохнуть в муках, когда заражение дойдет до шеи?
- Но ведь вы знамениты на всю пустыню тем, что можете вылечить любую болезнь! И даже поднимаете на ноги тех, кто стоит на пороге смерти! Мы торопились как могли чтобы попасть к Вам, пока не стало еще хуже! - отчаяние сквозило в голосе отца, пока парень прилагал все силы чтобы не упасть.
- БОЛЕЗНЬ! БОЛЕЗНЬ, блять, а не травму! Я тебе тут что, великий маг и волшебник, восстанавливать то, что расхерачено вдребезги?! - Зоровавель отступил, когда мужчина бухнулся перед ним на колени. - Нет! Или отрезать, или все станет намного хуже! Если бы перелом был чистый, то разумеется я бы помог, а тут все размозжено и воспалено до состояния гангрены! За плату в этой ситуации я могу только отрезать кисть, проследить чтобы зараза не пошла дальше и обеспечить несколькими средствами для быстрого выздоровления, но невозможное я делать не собираюсь!
- Но ведь он останется калекой!
- А мне срать! Или калекой, или от него вообще ничего не останется! Убрал свои лапы с моего плаща! - Хидерат шарахнулся в сторону когда бородавчатые руки сцапали край черной накидки с золотой оторочкой. - Я сказал - УБРАЛ!
Небольшой метательный нож рыбкой скользнул с пальцев Зоровавеля, угодив мужчине чуть выше локтя. Замах был небольшой и угол для броска неудобный, так что нож только пустил немного крови, слабо уколов и после лязгнув о мостовую. Но для отвлечения мужчины болью этого хватило. Город затих, наблюдая как успешно освободившийся глава подобрал свое оружие, пряча то куда-то себе за спину под плащ, пока оказавшиеся на коленях отец и сын со страхом наблюдали как к ним торопятся стражи порядка.
- Обычно я стараюсь заключить выгодную сделку на лечение отчаявшихся. - с недобрым прищуром сказал Хидерат. - И возможно я смог бы вылечить твои бородавки и сохранить жизнь твоему сыну. Но по вашему виду не скажешь что вы богаты чтобы оплатить мою помощь. Еще и почтения вам не вбили. Поэтому... - морэдайн обернулся на остановившихся поблизости копейщиков, ожидающих приказа. - Вышвырнуть их за пределы власти города и больше не пускать. Хотя им обоим недолго осталось, нож был отравлен.
- Да, повелитель! - бодро рявкнули бывшие рабы, а ныне почтенные стражники, подхватив парочку под руки и позорно потащив по площади в сторону ворот.
Город вздохнул спокойно и снова зажил своей жизнью. А у Хидерата пропало всякое настроение что-либо делать под палящим солнцем и с этими тупыми жадными жалкими людишками. Раздраженно выдохнув - вот теперь можно было официально считать что день не задался - брюнет вскочил в седло своей лошади и направился обратно во дворец.

Надо сказать, повидал Ясин на своём веку — почти трёх, если быть точным, несмотря на то, что это довольно-таки юный возраст по эльфийским меркам, цифра внушительная — немало. Были и предательски плохие дни, которые не то, что проживать заново — вспоминать не так уж и хочется, хотя иногда нужно, чтобы в памяти держались и напоминанием служили. Были дни хорошие, хотя в последнее время их становится все меньше, так что воин научился радоваться мелочам, хотя бы таким, как вот этот серый кролик с белым носом и хвостом-салфеткой, беспечно жующий какой-то зелёный стебель. Улыбнувшись под заслоном маски явно живущему на зависть хорошо созданию, Яс направил принюхивающегося к шерсти зверька варга ближе к повозке купца, а после и вовсе спешился. Ровная брусчатка после сыпучего, неверного песка была на диво приятна. 
Дав животному мысленный наказ идти рядом и быть смирным, послушным и вообще вести себя как следует (иными словами, не так, как обычно), эльф коснулся носком сапога тени купца и больше от неё не отлип, плотно приклеившись к не слишком длинной округлой фигуре на земле. 
Бледный, затянутый в темно-синие с золотом и чернотой одежды труп с тихой внешностью и ОЧЕНЬ громким голосом заставил его изогнуть бровь, придерживая зверя за узды. Великий Зоровавель, протектор и правитель земель, которые нужно держать в узде круглые сутки, оказался...почти что ребёнком. Вообще, седоволосый король какой-нибудь западной земли для Яса и ему подобных — все ещё дитя, а уж тут-то и вовсе младенец, которому и на коне сидеть ещё рано, только-только учат управляться с луком. А этот уже правит, вот, что значит, жизнь коротка. 
Люди боятся прожить свою короткую, мизерную жизнь бесцельно. Они боятся всего, и некоторым везёт — они рождаются в королевских семьях, а некоторым приходится землю грызть, чтобы выбраться на свет, как червям в весенний ливень. 
Если переживут сезон, конечно. 
Словно и не светило с выгоревшего, почти белого неба это убийственное солнце: кожа Паучьих Пальцев была светла, как молоко,  да и совсем мягкой казалась — кто мог подумать, что он живет в таком месте, где она грубеет от постоянной шлифовки песчаными потоками. Он был высок, хотя и не выше самого Яса, хлёсток как плеть и также громко звучал. Эльф потёр запястье, следуя за купцом, который явно не знал, как к этому чуду подступиться, за что-то безмерно уважая — сам воин леса, а теперь уже пустыни, пока так и не понял, за что тут можно уважать его. Скепсис переливался через край. 
И перелился, залив брусчатку вокруг, когда несчастному архитектору придали галоп мощнейшим пинком под дряблый зад. Похожий пинок Яс на своей памяти видел один раз в жизни — и пинал отнюдь не король Трандуил. Он вообще не был уверен, что это достойно правителя, но разумеется, ни слова не сказал. 
Он вообще мало говорил.
— Господин Зоровавель! — купец уже семенил к нему, быстро-быстро переставляя ноги. Так быстро, что они смазывались под балахоном, превращаясь в почти что гномий механизм перемешивания золота в сплошную массу. Наверное, он себя каким-то таким механизмом и видел. Особенно, когда был виден новый товар. — Наконец-то я добрался до вас!
И что-то подсказывало эльфийскому путешественнику, что персона работорговца особенно не произвела на Зоровавеля впечатления. 
И все же, смотреть на него было странно. Несмотря на просторные одежды, почему-то по лицу и по рукам, по пальцам было ясно, что этот человек вряд ли выдержит падение на него кирпича с дозорной башни. Или если его лягнёт собственная лошадь, к примеру. Несмотря на послушание лошади, разумеется.
— Интересно, — пробормотал Ясин себе под нос, рассматривая его с головы до ног. Пожалуй, если бы не волшебный шлейф силы, от него идущий, Яс бы с точностью сказал, что в поединке завалил бы его безо всяких проблем. 
А потом он увидел лошадь покровителя и защитника города — и остолбенел, как поражённый проклятием ломких костей. В руках-то себя эльф держать умел, а вот челюсть почти что отбила ноги: НУ НИКАК он не ждал увидеть здесь, в этом захолустье коня из породы меарас, точнее, кобылицу. Руки так и зачесались схватить перо и внести в свой дневник коррективы по поводу того, что эти кони служат только королям Рохана...но он все же не чистокровный. Полукровка, скорее всего. 
Теперь Яс смотрел на него с куда большим интересом, примерно также, как сам колдун после того, как купец ненавязчиво упомянул, что у рабов, им приведённых, есть заболевания. Тот, кто сумел завоевать доверие лошади — ещё и самки! — с кровью меарас, явно необычный человек. 
 
 

Краткий экскурс в вотчину рода Зоровавелей, первое место действия
Если какой-нибудь купец или путешественник все же решил отправится из Умбара в сторону Великой Пустыни, то город Сард-ми-Эруме он вряд ли пропустит.

Легенда гласит, что Ниндария из рода Зоровавель (дочь капитана городской стражи) и наложница Ар-Фаразона таинственно исчезла после того как поняла что беременна королевским бастардом. Опасаясь непредсказуемой реакции короля, она бежала из Нуменора в Умбар, а оттуда собиралась в Кханд вместе с верными ей людьми, используя богатство, накопленное за долгие ночи страсти с Ар-Фаразоном. К несчастью, собиралась она слишком долго, и воды отошли прямо на пути через каменистую пустыню. Рядом с огромной пологой скалой протекала мелкая, но широкая река, где наконец-то стала появляться растительность, предсказывая скорый вход в джунгли, но весь караван остановился чтобы дать отдых матери и новорожденному. 
Больше караван так никуда и не двинулся - Ниндария решила остаться в месте где на свет появился сын и основать город: местность, связи и деньги это позволяли. Так появился город Сард-ми-Эруме, который часто называют просто Сардом. Гербом города является пантера на фоне перекрещенных пальмовых листьев, это обосновывается еще одной легендой старых времен. Но это уже совсем другая история.
Сард-ми-Эруме делится возвышающейся горой на два района: промышленный и жилой. Они разделяются символической двухметровой стеной с множеством проходов. Промышленный намного меньше и грязнее, поскольку там живут только заезжие купцы мелкой руки, которых владелец города не приглашает гостить во дворец. Там же находится Главный Рынок, работающий целый день и всю ночь, где жители могут купить у странствующих торговцев и караванов нужные вещи, рабов и животных. В промышленном районе находятся все увеселительные заведения, чтобы жилой район мог спать спокойно. Производство красок и ковров, кузни, дубильни, мастерские, склады - всё то, что шумит, воняет и не принадлежит горожанам находится в промышленном районе.

Неудивительно что тут мало что растет, улицы широки и грязны, а дома не радуют глаз скудными цветами, сколотой штукатуркой и подозрительными потеками на уровне колена. Хотя общественные туалеты (система канализации была весьма развита и заложена даже до создания города как такового) содержатся в чистоте и общем доступе.
Неместным заходить в жилой район не запрещается, но не рекомендуется, поскольку там легко заблудиться: улицы узкие и извилистые, с множеством поворотов, спонтанно вытекающие в небольшие площади с колодцами или фонтанами и палисадниками у домов, и снова ныряющие в дебри города. Здесь, как нетрудно догадаться, живут люди. Дома, построенные в основном из песчаника, каждый житель украшает и раскрашивает по-своему: здесь и фрески, и цветочные горшки, и мозаики, и узорчатые ставни и двери, и яркие занавеси - все, на что хватает денег и воображения хозяина дома. С высоты жилой район напоминает лоскутное пестрое одеяло.


В жилом районе находится и Зеленый Базар, где процветает мелкая розничная торговля. Там жители Сарда могут продавать вещи своего изготовления и покупать что-то менее ценное и редкое. Если вам нужно купить свежие или сушеные овощи и фрукты, продукты, одеяла, посуду, специи, украшения, одежду любого фасона, плетеные корзины, срезанные цветы или саженцы, ковры, обувь, стекло, вышивку, масла, мелких животных  - вы знаете куда идти. Если вам надо кого-то нанять для мелкой работы - идите туда же, местные мальчишки подскажут вам за мелкую монету к кому обратится.
За жилым районом, в стороне где начинаются джунгли, разбились поля. Система арыков и акведуков исправно снабжает их необходимой водой из реки и колодцев вот уже многие столетия. Там есть заливные луга для сахарного тростника, бахчи для арбузов и дынь, плантации для хлопка, клубники и помидоров, поля для пшеницы, овса и картофеля. Между ними располагаются сады и луга для выпаса скота, растущие там люцерна и клевер служат прекрасным медоносом для пчел. Ульи, которые обычно ставят в садах, помогают охранять созревающие плоды от нахальных посягателей, будь то мальчишки или случайно забредшая корова. Яблоки, груши, персики, немаловажный для вина виноград, сливы, черешня, абрикосы, вишня, апельсины, финики, лимоны, ананасы, киви, инжир - для любого найдется плод по вкусу.
Для тех, кто предпочитает мясо, есть широкий выбор блюд, начиная с верблюжатины и заканчивая крольчатиной. Но будьте осторожны, смакуя крольчатину: нынешний правитель города, Хидерат Зоровавель, объявил что все зайцы и кролики, живущие в стенах города, неприкосновенны. Конечно, у гуляша никто не будет спрашивать где он рос, но все-таки будьте осторожны и убедитесь что охотитесь на кроликов только за пределами города, в полях - это не запрещается и даже приветствуется. В любом случае, у вас все еще остается баранина, говядина, свинина и курятина. Любителям рыбы здесь придется несладко - ближайший крупный водный источник находится в Умбаре.
На той самой скале, в честь которой и назван город, был построен дворец, названный Варна Хери - "Безопасность Госпожи". Строительство было долгим, растянувшись на 40 лет из-за частых атак местных жителей и жаркого климата, но в итоге три этажа были закончены во всем своем великолепии. Сводчатые потолки, барельефы, разноцветные мозаики, сложные абстрактные витражи, арочные проходы, колонны из белого песчаника, многочисленные фонтаны и бассейны, узорчатые стены, изящная гарнитура и мебель, сложные архитектурные и технические задачи... Мастера, нанятые на деньги Ниндарии, старались на славу, и многие нашли свою смерть на этом строительстве, от старости ли, из-за несчастного случая или из-за стрелы дикаря в глазнице. Именно поэтому в дворце Варна Хери перекликается так много стилей.


Обнесенный пятиметровыми стенами в виде вытянутого пятиугольника, где на каждый угол приходилась сторожевая башня, дворец выполняет много функций. Там находятся самые обширные в городе подземелья, где в зависимости от уровня сохраняется определенный режим теплоты и влажности. Зернохранилище, винный погреб, тюрьма и пыточная, склад материалов, хранилище продуктов, сокровищница, зал с колодцем, техническая комната - основные помещения подземелий. На первом этаже располагаются кухни, комнаты обслуги и стражи, оружейная, торжественный зал для пиршеств и приемов, купальни - и это не считая различных комнат-переходов. На втором - гостевые комнаты, библиотека, комнаты придворных (судьи, глав гильдий, советников, казначея), комната переговоров и зал охотничьих трофеев. Третий этаж, самый маленький по площади, полностью занимает нынешний владелец города. В данном случае - господин Хидерат Зоровавель по прозвищу Паучьи Пальцы. Четыре комнаты, что располагаются на личном этаже, Хидерат обозначил как спальню, кабинет, архив и пока что пустующую комнату телохранителя.
Кроме того, поперек длины дворца расположена стена, делящая внутренний двор на две неравные половины, так же как и город внизу. Часть, обращенная к промышленному району, является хозяйственным двором и полностью замощена камнем. Там находятся только конюшни, указатели и переходы, но поток людей и животных что там постоянно находятся вытаптывают всю растительность до полного уничтожения.
Часть внутреннего двора позади дворца, что ближе к жилому району города, по сути своей сад. Только вдоль стены можно увидеть небольшой дом, увитый плющом - там живут особые, повышенной пушистости, кролики, и такие же особенные, огромные и поджарые, зайцы. Первых выращивают ради их нежной шерсти, которая при смешении с овечьей дает редкой легкости и пушистости сукно. Зайцев тех умений что необходимы для работы Хидерата всего семь, они служат посыльными и почтальонами, у каждого имеется ошейник определенного цвета и шлейка, на которую можно крепить тубус с документами. Конечно, посыльные летучие мыши и голуби тоже имеются, но они к сожалению не могут утащить на себе договор о поставках железа на трех листах в двух экземплярах.


Доступ в сад разрешен каждому горожанину, для прогулок и успокоения - это практические единственное место в городе с достаточным увлажнением воздуха, количеством тени и прохлады, тишины и зеленых насаждений. Многим деревьям в саду вот уже несколько сотен лет, долгожителем является трехвековая сосна. Среди всего обилия кустарников и цветов можно часто увидеть небольшие фонтаны, а иногда даже и прудики - они гарантируют так необходимую некоторым растениям (и животным) влагу.
  
У каждого хоть немного значимого входа и выхода круглосуточным караулом стоят стражники. У входов в город - четверо копейщиков, двое всадников и двое проверяющих-варгов, отслеживающих всех выходящих и входящих. У крепостных ворот - два мечника и варг. У входа в сам дворец - двое из личного отряда охраны рода Зоровавель, чья небольшая особенность пугает всех мимопроходящих. Кроме того, по городу раз в два часа совершается обход ополчением в качестве тренировки. На торговых площадях постоянно дежурят четверо копейщиков, которые чаще всего ловят мелких воришек и разнимают драки. Хотя такая сильная охрана ни к чему - все равно господин Хидерат ходит по городу в сопровождении только своей лошади и иногда зайцев, открытый для покушений.

Проверяющий варг
  
Копейщик                                                                           Страж рода Зоровавелей

Мечник

Всадник
Несмотря на острую нелюбовь Хидерата Зоровавель к женщинам, в городе есть две женщины-воина (бывшие рабыни), которых выбрал сам Хидерат и назвал их отряд "Сестры Слез". Они выслушивают жалобы местных жительниц и принимают меры, начиная от доклада проблемы главе города и заканчивая кастрацией оплошавших мужей. Последний вариант является крайним средством и вызывает огромное возмущение у мужского населения, но Хидерат смотрит на подобное сквозь пальцы, не поощряя, но и не наказывая. Все попытки мужчин города присмирить "бешеных сучек" заканчивались отрубленными частями тела и общим избиением у мужского населения.

Власть рода Зоровавель простирается не только на Сард-ми-Эруме, но и на его окрестности в радиусе пяти лиг. На этих пяти лигах лежат поля и сады, несколько хуторов где выращивают скот, карьеры по добыче песчаника и мела и шахта по добыче соли. Границы владений Зоровавелей очень легко отличить: на их землях наконец-то начинается мощеная камнем дорога, вы увидите небольшую сторожку наблюдающего и вам наверняка не один раз попадется конный разъезд стражников, основная задача которых - задержание вражеских сил и предупреждение об опасности всех близлежащих хуторов.

Однако, не стоит думать что Сард-ми-Эруме только защищается. Из юношей и девушек создаются отряды диверсантов-разведчиков под командованием опытного воина, которые выявляют потенциальные угрозы городу (к примеру, слишком близко подошедшее племя кочевников) и по возможности незаметно портят им жизнь, добывая информацию. Это помогает лучше обучить подрастающее поколение физическим и моральным качествам, которые необходимы любому уважающему себя человеку.

Из всего перечисленного мы можем сделать вывод что город Сард-ми-Эруме и его крепость Варна Хери являются достойными архитектурными сооружениями (несмотря на то что большую их часть проектировала женщина), а под властью и руководством разумного человека могут достичь небывалого процветания.

Всем снова здравствуйте. Квадриллион часов не был тут, естественно, пропустил вообще все, что можно и что нельзя. Просто хотел отметиться, что жив-цел-орёл и умирать не планирую. 

Дурные там были глаза, али нет, но орк почему-то напоминал не своих собратьев, у которых слизи из пастей шло больше, чем у больных чахоткой — отхаркиваемой крови, а скорее...скорее...так и не поймёшь. Короче говоря, он выглядел гораздо цивилизованнее. И отмыт был явно лучше. Это что же, новый вид орков научился следить за чистотой оружия, например, я не просто брать в руки ржавый кусок железа и махать им? 
Ну и ну. 
Регана не интересовали эльфы — сам эльф, что интересного в существах, к которым принадлежишь? Это все равно что человек стал изучать людей. Скучно и бессмысленно. 
А вот орки...о них, по сути, никто толком ничего не знает. Они грязны, они тупы чаще всего, любят технику и дорогие вещи — с этим, кстати, вообще-то Реган был солидарен — несмотря на это, вместо хорошего оружия используют все то, что им дали в руки. Ах да, и их всегда нужно убивать.
Короче говоря, найдите чучело, сделайте его свирепым, дайте в лапы ятаган, прикройте срам тряпкой и облачите в доспехи — получится средний орк. 
Этот...другой какой-то. Во-первых, он глухой, Намо побери, как он выжил вообще? Почему не сожрали собратья? Почему не бросился всех рвать на куски, как это сделал бы тот же...как там его, их командир. Углук, да. 
Во-вторых, если нет, значит, имеется характер, отличный от других? Это было так странно, что эльф повернул голову на него и остался смотреть так, даже не заметив толком ухода гнома, только рукой ему помахал. 
Затем проследил путь предложенной ножки и нацепил на физиономию выражение явной обиды. Он ему, главное, предлагает снедь, от души оторвал почти...а ее отдают другому при нем. Невежливо.  Дело-то не в дичи, а в жесте, мол, дружи со мной и будет все прекрасно, ан нет.
— Хоть бы дождался, пока я уйду, прежде чем отдавать то, что я предложил, — буркнул Реган, а после услышал вдруг явственный хруст. Это хрустнула кроличья кость.
— Ничего себе у тебя зубки, — нервно хмыкнул эльф после этого, поймав зелёный орочий взгляд. Обида тут же слетела с его чернявой башки, и эльф, недолго думая, взял кролика за таз одной рукой, за грудку другой и с щелчком крутанул, разрывая пополам по суставу. — Вопросов лично у меня к тебе нет. Можешь перекусить рёбра?
Себе эльф оставил сытную печень, насадив ее на палку и, узрев неподалёку дикий щавель, принявшись натирать им мясо; вторую заднюю лапу и мясо с боков. 

Кто сказал, что это будет на улице? Я же не без причин тебя собираюсь спаивать.

То неловкое чувство когда твоя подведомственная территория - Сайлентхилл

То неловкое чувство когда зима наступила как обычно ВНЕЗАПНО и ничего не готово

То неловкое чувство когда наотмечались уже без тебя

То неловкое чувство когда мыши обнаглели, но убивать жалко

А у вас что интересного на работе происходит?

Дунланд. 
Настолько же неприятное, насколько скучное, одинаковое везде до укачивания место: холм идёт вверх, плавной змеёй спускается вниз, разворачивается, и будто бы путь продолжается уже не туда, куда изначально шёл, а обратно, и чем быстрее и дальше ты проходишь вперёд, тем быстрее и увереннее шагаешь назад. Укачивает: рассудок теряется в бесконечности холмов и почти непристойной мёрзлости и мерзости однотипных трав, запах которых так же чужд, холоден и тянет вырвать, как вонь пролежавшей под палящим солнцем трески. Один раз эльф проходил через небольшой городок, из примечательностей которого был разве что трактир с романтичным названием «Витой Крендель» и, как ни странно, огромным деревянным кренделем в качестве вывески. И вот там был тот же запах - только не от бочек, стоящих по краям, а от человеческих женщин, половина из которых были рыжими.   
Интересно, судя по всему, рыжий цвет волос у людей такая же ценность, как и у эльфов. В Лихолесье рыжим эльфийкам сочиняют песни, а рыжим женщинам дают деньги за всего-то ночь любви. 
До синей полосы рощицы - или леса, Реган не разобрался пока в тонкостях здешних миражей - ещё полдня пути, поэтому остаётся только идти, наблюдая за перемежающимся цепочками следов - пока только звериных, человеческих или орочьих эльф ещё не видел. Скука. По горизонту прошлась чернильная полоса тяжелой, набухшей дождём  тучи, в то время, как над его головой болезненно-синим тускло светилось небо. Сочетание солнца и этой зловещей тучи здорово действовало на нервы, но тонкие ниточки интуиции чуяли, что дождь в этот раз прогарцует мимо.  
За это время эльф развлекал себя мыслями, вспоминая прошедшие дни. Он не гнушался покупки всяких диковинок у гномов-одиночек, поэтому, увидев на ярком полотнище его стойки вертушку в виде многоугольника, сложённого из мелких фигур, каждая грань которых была расписана рунами на гномьем, то незамедлительно его купил. Скрыв лицо и уши под капюшоном, естественно, чтобы не нарваться на гномье презрение. 
И завышение цены непомерно. 
Выяснилось, что это головоломка, которую нужно крутить так, чтобы она в итоге сложилась в фигуру с только одной определенной руной на каждой грани. Это уносило безмерно, и Реган, шагая через степь, крутил ее как зачарованный, то и дело ногами натыкаясь на корни. 
Когда из-под ног бросился какой-то мелкий грызун, которого Реган не заметил из-за собственной увлеченности головоломкой, ее пришлось уложить в суму и повнимательнее следить за тем, куда идёт, потому что такими темпами его вообще пристрелит шальной одиночка, перепутав эльфа с простым кочевником, у которого есть, чем поживиться. А это даже для изгнанника довольно позорная смерть, и когда о ней вдруг узнают на родине...в общем, будет о чем посплетничать в чертогах Намо. Хотя одним из своих имён Реган почти повторяет его Имя, так что, может, пронесёт. 
Когда солнце заалело в реке жаркой своей, томной кровью, Нармо был готов уже разбить о ближайший камень эту...эту нехорошую головоломку, которая ну никак не желала собираться. Он уже успел два раза остановиться и отвернуться в сторону кустов, чтобы справить малую нужду, а она все никак не собиралась и не собиралась. Эльф злился, шипел, суживая сереющие в непонятную водянистость глаза, ругался на дивной эльфийской похабщине, за которую приемный отец вымыл бы ему рот изнутри и снаружи, да ещё и не постеснялся отхлестать. Прямо поперёк спины, пускай и такие методы воспитания канули в Лету также быстро, как сам Реган из памяти своего народа. А зря. Будь лесной народ немного пожёстче с воспитанием молодёжи, меньше мифологического бреда и больше понимания, что к переменам в мире надо приспосабливаться, а не бежать от них...тогда не были бы в таком упадке. 
Но конечно, никогда никто не будет слушать эльфа, который всего-то, что сотворил однажды, так это до смерти забил собственного соплеменника. 
 
Мотыльковый огонек сквозь деревья отразился в глазах, когда Реган смотрел с ветки дерева вдаль, пытаясь не думать о том, что, возможно, тридцать пятый поворот в гномьей вертелке стоило сделать влево, а не вправо. Тогда бы следующая грань спокойно разделилась на две половины и одна сторона точно была бы готова. 
Не думать об этом...
Прищурившись, Нармо задумчиво высунул наружу кончик языка и вытянул из колчана стрелу, ориентируясь на огонёк по запаху. Надо сказать, спрятали его люди идеально. Не-эльф не заметит. Ну может, очень внимательный гном. Человек пролетит мимо, будто пчела, ничего не поймёт, молодцы. Осторожно вынув из сапога кинжал, Реган без жалости к коре начертил на дереве знак возврата - секретики лесной эльфийской магии. Кто знает, тот поймёт, о чем речь - теперь эльфу будет ясно, где та точка, куда он должен попасть, чтобы безопасно уйти в случае чего. По веткам.  
Жрать хочется.
Бесшумно выпрямившись, он зашагал по толстым сучьям, не стряхивая вниз ни листика, все ускоряясь с каждым шагом, а под конец почти бежал, заведя руки за спину, да все выше и выше взбираясь. Самолюбие цвело - сам себе казался птицей в этот момент, довольно улыбаясь от сравнения. Лицом жар огня он ощутил, когда люди от костра уже ушли, пробираясь через кусты с противоположной от него стороны. А прямо под ним...
Челюсть бы отдавила Регану обе ноги, будь он чуть менее сдержан. А так всего лишь с грохотом обрушилась на грудь - зрелище было то еще: чтобы урук, гном и...и эльф... в одном месте! Это как соединить в одних покоях Феанора и любого-из-тэлэри и посмотреть, как те будут вести себя. Наверное, когда-нибудь Реган совершенно точно помрет от собственного любопытства... Но не сегодня. Сегодня надо узнать, почему эти трое оказались так близко друг к другу. С этими рассеянными мыслями Реган оттянул стрелу на тетиве к уху и прицелился в сердце сородича, воспользовавшись тем, что тот смотрел не вверх, а на уходящих прочь людей. И в последний момент передумал, краем уха уловив шорох в нижних кустах и промельк серого меха. Какой-то очень тупой и очень глухой кролик.
- Руки не тянуть, мой ужин, - без приветствия повысил голос он, спускаясь вниз. 

Только что вышел с тора. Количество шуток про Галадриэль, кольцо и армию мертвых в моей голове перевалило за семьсот.

Только что вышел с тора. Количество шуток про Галадриэль, кольцо и армию мертвых в моей голове перевалило за семьсот.

Я не знаю, что ответить на это и в каких свитках расписывать все, поэтому вот вам жопорот.

Я не знаю, что ответить на это и в каких свитках расписывать все, поэтому вот вам жопорот.

Веселых вам баянчиков