Катудавар

Катудавар. Пост пятый. 
НПС. Аззолзагар, сын Гимлидавара, из Дома Дулгуагана, именуемый Милосердным, наследник Эарендила Светозарного, Король Нуменора, Князь Форостара, Дож Умбара, Властелин Арнора и Гондора, Лорд Марки, Держатель Ключей Ортханка и Трех Палантиров, Базилевс Обоих Харадов, Владыка Океана, Защитник Дунадан и Повелитель Сирых Людей, Законный Король Квенди и Земли Мордорской. Пост первый. 
Переход из Улиц Твердыни Судьбы.
- Эту убей первой, остальных помучай, - Аззолзагар устало смахнул рукой. Сегодня у него был длинный день. Вереница просителей растянулась от тронного зала до городских ворот, местная знать снова повздорила с послами Черной башни, между Первым Металлургическим Банком и харадскими дельцами вновь случилась кровавая сеча за сферы влияния на Бескрайнем Базаре, а самое главное во время шторма затерялась трирема Черная принцесса, везущая платину из южных колоний и вот уже неделю от нее не было вестей. У Древнего Лорда уже не хватало сил справляться с таким ворохом забот. 
- Прартир, давай не прохлаждайся, - окликнул Дож сереброволосого алхимика и тот услужливо подбежал к нему, на ходу наполняя золотую чашу едким и дурно пахнущим зеленым зельем. 
Король Нуменора сморщился и залпом опорожнил чашу в свою глотку. Все его тело обожгло балроговым пламенем, дрожь прошла по членам старика. Огонь постепенно угасал, по венам пульсировали теплые струйки, но и они остыли и освежающая прохлада разлилась по каждому атому в теле лорда. На мгновение его глаза вспыхнули голубым, но тут же этот эффект пропал. Силы вернулись в дряхлое тело потомка Дулгуагана и он бросил алхимику в руки кошель, набитый золотом. 
- В следующий раз добавь больше кровавой лилии, а то что-то печень слишком гулко аукнула. 
Первый из людей давно уже перешагнул все отведенные смертным жизненные рамки и держался на ногах лишь благодаря чудотворному действию эликсира. Рецепт эликсира хранился в тайне и ни одна живая душа, кроме Аззолзагара, Прартира и Гортауэра не знала его состава. 
Вдруг закатное солнце скрылось на момент, будто поглощенное тенью, а в Золотой зал ворвался слуга, с перекошенным от ужаса лицом он пал ниц и пролепетал: 
- Мой Повелитель, Черный Призрак здесь. 
Преторианцы, услышав эту весть сгрудились вокруг короля, готовые пойти на смерть в прямом и переносном смысле. В Зал вбегали советники, Аззолзагара и бросались к трону, нашептывая, что в этот раз назгул вопреки обыкновению не прискакал на коне и не явился бесплотно, но прилетел на огромном, изрыгающем пламень крылатом звере и усадил его посреди внутреннего двора Крепости. И прямо сейчас назгул уже в коридорах. 
Секунду спустя Тронный зал залил жуткий, пробирающий до самых костей холод. Из ртов у людей вырвались клубы пара, а суставы смертных дрожали от мороза и окутавшего их дикого ужаса. Послышался тихий шаг и через распахнувшиеся двери в зал вошел Кольцепризрак. Тень наползла на резные своды и сумерки заставили поблекнуть сиявшие за секунду до этого витражные окна. Мрак окутывал фигуру назгула, клубился вокруг нее и лишь очертания облаченного в доспехи гигантского мужчины можно было разглядеть за клубящейся тьмой. Но только умбарскому дожу хватило отваги взглянуть на улайри, остальные смертные пали на колени, обуянные животным страхом перед назгулом. 
Аззолзагар поднялся с трона, подошел к середине зала, где застыл призрак и низко склонившись произнёс:
- Приветствую дома, отец.
[ava]https://pp.userapi.com/c639125/v639125054/5bd7c/tdk7AZ1oS3s.jpg[/ava]

Ну хз. Он на своих гонорарах половину бюджета фильмов хавает.

Торин

Катудавар. Пост четвертый. 
Переход из Барад-Дура. 
Боевая крылатая тварь неторопливо вздымала своими огромными крыльями, пролетая над редкими южными облакамм. Светило солнце и виверна чувствовала себя неуютно, но назгул не желал делать дневные остановки, ведь приказ Учителя был прост и понятен - как можно скорее собрать войска Харада в один большой кулак и направить его на свободные народы Средиземья. 
Внизу расстилались огромные пространства собраных полей и иссохших степей. Безрадостный пейзаж не радовал улайри, но ничего не поделать. За последнюю эпоху Саурон осквернил множество земель и не было на них места ни здоровой зелени лесов, ни полноводным рекам с кристально чистой водой. Лишь глубина шахт, густота клубов дыма из кузниц и размеры учебных орочьих лагерей интересовали теперь Владыку. 
Наконец, вдалеке на горизонте показалось сияющая белая полоса, ознаменовавшая собой приближение моря. 
Назгул прикинул, что с его высоты он видит удаленный от него объект на расстоянии примерно 95-105 морских миль, то есть очень далеко. Однако, земли умбарского дожа уже начались. Это утешило Катудовара и он пришпорил тварь. 
Бескрайнее голубое покрывало впереди по курсу все росло и росло. Белочнежные блики на волнах слепили Азулахаса и навевали грусть. Когда то за горизонтом лежали его земли - Блистательный Нуменор, где он родился и где он правил. Именно оттуда он прибыл на темные берега Эндоре где стал безраздельным Властителем территорий от Фородвейта до дальнего Харада. От залива Белфалас и до моря Рун. Лорд Форостара был щитом защиты и молотом правосудия Средиземья. Огнем и мечом покорявший бесчисленные народы. Сотни вождей преклонили пред ним колени и тысячи наложниц ублажали его в постели. Сотни тысяч человек боялись его и жадали его милости. Да, когда-то сын Аганзагара был первым человеком, равным богу (ведь как почитал Азулахас, именно в этом заключался истинный замысел Всеотца Эру Илюватора). Но те времена давно прошли. 
А море, из верного друга и превратилось в худшего врага. Проклятый, презираемый, ненавистный Катудавару Ульмо до сих пор царил в этих морях, поглотивших дом нуменорца. 
Вскоре, внизу начало вырастать огромное пятно Умбара. Основанный пять тысячелетий назад, он так и остался величайшим и самым прекрасным городом Средиземья. И хоть времена славы давно прошли, колоссальный город на юго-западе обитаемой ойкумены до сих пор был сосредоточием всех человеческих народов. Бескрайние базары и широкие проспекты, тысячи улиц и безразмерные трущобы. Сияющие дворцы и многочисленные руины, в которых живут лишь призраки. Но главное - самый удобный порт и лучшие со времен Острова верфи. 
Виверна заложила вираж и начала медленно опускаться ко дворцу Умбарского дожа. 
Переход во Дворец Умбарского дожа.

Катудавар. Пост третий.
Мнение братьев показалось Катудавару идиотским и трусливым, а решение Владыки излишне осторожным. Но назгул не стал возражать и постарался подавить свое недоумение чтобы не гневить Саурона в очередной раз. Еще Лорд Форостара порадовался, ведь ему в отличие от Хэлкара и Хонахта досталось важное и ответственное, достойное великого полководца задание. В то время как братья отправились ждать у моря погоды и ловить ветер в поле. По этому Дулгуаган благодарно откланялся и покинул тронный зал. 
В принципе, новое задание нравилось назгулу. Он любил южные владения, ведь именно он когда-то присоединил их к Короне Нуменора. Умбар и вовсе был основан по его инициативе и сейчас в нем еще оставались живые прямые потомки Азулазаса, сына Аганзагара. Правда призрак не испытывал особых чувств к ним. Ведь прошли тысячи лет, кровь размылась и мало кто из морэдайн знал от какой легенды они ведут свой род. 
В то же время, миссия полученная от Темного Лорда имела свои недостатки, ведь собирать в один кулак разрозненные воинства Харада - дело трудоемкое и неторопливое. Из-за этого Катудавар пока с трудом представлял, когда он окажется на Севере, чтобы навеки сломить союз Белой Башни и Медусельда.
Правда у назгула были свои игральные кости на которые он делал ставку. Живодеры наконец взрастили ужасных темных тварей, вгонявших в легкий испуг даже самого Катудавара. Летающие бестии, виверны чешуекрылые, оказались даже больше чем Дулгуаган предполагал наблюдавший этих чудовищ еще птенцами. Живодер крутился вокруг назгула бормоча заунывные бредни о приручении и правилах полетов на вивернах. Это призрака слабо интересовало. Он оттолкнул живодера, подошел к самой большой виверне, схватил ее за горло, прижал ее чешуйчатую башку к полу и прошипел:
- Теперь ты будешь моей боевой крылатой тварью.

Катудавар. Пост третий.
Мнение братьев показалось Катудавару идиотским и трусливым, а решение Владыки излишне осторожным. Но назгул не стал возражать и постарался подавить свое недоумение чтобы не гневить Саурона в очередной раз. Еще Лорд Форостара порадовался, ведь ему в отличие от Хэлкара и Хонахта досталось важное и ответственное, достойное великого полководца задание. В то время как братья отправились ждать у моря погоды и ловить ветер в поле. По этому Дулгуаган благодарно откланялся и покинул тронный зал. 
В принципе, новое задание нравилось назгулу. Он любил южные владения, ведь именно он когда-то присоединил их к Короне Нуменора. Умбар и вовсе был основан по его инициативе и сейчас в нем еще оставались живые прямые потомки Азулазаса, сына Аганзагара. Правда призрак не испытывал особых чувств к ним. Ведь прошли тысячи лет, кровь размылась и мало кто из морэдайн знал от какой легенды они ведут свой род. 
В то же время, миссия полученная от Темного Лорда имела свои недостатки, ведь собирать в один кулак разрозненные воинства Харада - дело трудоемкое и неторопливое. Из-за этого Катудавар пока с трудом представлял, когда он окажется на Севере, чтобы навеки сломить союз Белой Башни и Медусельда.
Правда у назгула были свои игральные кости на которые он делал ставку. Живодеры наконец взрастили ужасных темных тварей, вгонявших в легкий испуг даже самого Катудавара. Летающие бестии, виверны чешуекрылые, оказались даже больше чем Дулгуаган предполагал наблюдавший этих чудовищ еще птенцами. Живодер крутился вокруг назгула бормоча заунывные бредни о приручении и правилах полетов на вивернах. Это призрака слабо интересовало. Он оттолкнул живодера, подошел к самой большой виверне, схватил ее за горло, прижал ее чешуйчатую башку к полу и прошипел:
- Теперь ты будешь моей боевой крылатой тварью.

Стоило дать сказать остальным – и блестящие предложения, одно другого краше, посыпались со всех сторон. Верные назгулы выступали стройным хором, и Гортхауру стоило большого труда сохранить гневное выражение лица и не прикрыть глаза узкой кладонью. Конечно в речах улайри было зерно истины, но чтобы его ошлифовать предстояло осадить не одно стадо горячих коней. Разозленные собственным унижением назгулы явно жаждали крови ничуть не меньше чем их Властелин.

 - Спокойно, Катудавар, - Гортхаур поднял руку, призывая назгула умерить горячность. – Ты когда-нибудь видел, как ведет себя загнанный в угол хомячок? Как на его тупой, пушистой мордочке вдруг появляются клыки, вполне способные цапнуть до кости неосторожную руку? Ты можешь считать своих врагов трусами, глупцами и ничтожествами, но не дай своей надменности себя обмануть. Безусловно, что ни Элронд, ни Галадриэль, ни кто-либо еще не способны сейчас собрать военный союз и бросить нам вызов. Но нам не стоит самим недооценивать мощь оружия, которое они могут повернуть против нас. Кольцо… в руках сильного чародея не просто опасно для нас. Оно смертоносно.

Глаза Саурона вспыхнули темным пламенем. В глубине души, даже не смотря на всю опасность положения, он гордился своим творением. Совершенством сочетания его формы и сути.

 - Ты верно судишь, что нашим врагам потребуется много времени чтобы что-то решить, ибо не один из них более не способен принять действительно судьбоносное решение. Но не стоит провоцировать их на решение безумное. Ты прав, мы долго сеяли семена раздора между союзниками. Пора их взрастить и собрать плоды. До тех пор, пока нам не будет ясна судьба Кольца, я не стану провоцировать их на безумие. У нас есть время, и время работает на нас.

Гортхаур перевел взгляд с Катудавара, на Хонахта.

 - Ты же, как всегда, излишне осторожен, Хонахт, - усмехнулся Саурон жестко. Хитрый вождь, как обычно отмолчался, пока остальные получали шишки и тумаки, и постарался влезть и мудро успокоить Владыку своим монотонным бормотанием. Иногда это даже срабатывало, о чем Саурон ни в коем случае не собирался признаваться. Но живущей глубоко внутри майа волчьей сути нравились мягкие, осторожные движения назгула и его голос. При его жизни это, правда, было лучше чем сейчас, но память никогда не подводила Саурона. – Наших сил вполне достаточно. Хотя их может стать больше. В этом ты прав. Еще не все наши союзники, осознали необходимость подчинится Огненному Оку. Ты говоришь о Сарумане и его птицах… хотя я бы не доверил Саруману даже держать мне стремя. Потому, как бы верно ни служили ему птицы, докладываться они будут тоже ему. Стоит ли позволять Саруману пользоваться вашим промахом? Я думаю, что нет. Но в Мглистых горах достаточно других существ, которым можно найти применение.

Хэлкар говорил последним, ему последнему и ответил Саурон.

 - Что ж… хорошо, что тебе удалось покончить с вором. Когда его феа приползет к тебе, притащи ее к подножию моего трона, - Гортхаур жестоко усмехнулся, на секунду представив во что он низведет несчастное существо, покусившееся на его собственность.

Гортхаур снова замолчал, мысленно объединяя предложения назгулов.

 - Хорошо, улайри. Слушайте теперь вы меня. Ты, Катудавар, сначала проверишь готовы ли к грядущей войне наши союзники и вассалы на юге. Потом двинешься к Гондору и посеешь смуту между ним и Роханом. Ты, Хонахт, отправишься в Мглистые горы, напомнить тамошнему сброду, что в этом мире всего один Властелин. Пусть они перекроют все горные перевалы. Ты, Хэлкар, раз считаешь, что справишься, будешь следить за Ривендейлом. Можешь брать себе в помощь любого из братьев. Но если Кольцо, вдруг, проявится по эту сторону Мглистых Гор, Девятерых поведет другой твой брат.

Катудавар. Пост второй.  Боль скрутила все естество Катудавара, проникла всюду. Фэа горела и рвалась на части. Саурон гневался. Ни одному смертному не довелось еще испытывать подобные страдания. Назгул сокрушался о том, что потерял физическую оболчку еще тысячелетия назад. Будь у Азулахаса плоть, дух покинул бы ее не в силах выдержать пламень гнева Майрона. Но увы. Девятка вернейших слуг Темного Властелина была лишена подобного дара. По этому Дулгуагану оставалось лишь погрузиться в его пытку, отдаться ей полностью, утонуть в ней.  Еще больше, чем Катудавару - досталось Хэлкару. Третий видел, что одно неверное слово и Тар-Кириатан потеряет титул Первого среди улайри. Это было бы справедливым, но Азулахас не желал такого позора своему старому королю и своему верному другу. Король-Чародей жалко оправдывался, но Аулендила это не устраивало. Наконец, Темный Владыка обратился к Третьему.  - Повелитель, - осторожно начал Катудавар, - мое мнение просто. Я хорошо знаком с нашими врагами. Они глупы, трусливы и разобщены. Я помню Кирдана, Элронда и Глорфиндейла. Первый - безразличник. Второй - боязлив, как заяц. Третий - напыщен, словно павлин. Я скрещивал клинки с мужебабой Келеборном и ощущал на своей шкуре мерзкое колдовство лориенской ведьмы, - назгул потихоньку распалялся, - Трандуил алчен и тугодумен. Рохан уже находится под покрывалом лжи Курумо. Гномы не сдинутся с места пока петух не клюнет их в задницу. Гондор уже на последнем издыхании. А руководит этим балаганом Глупец-Гендальф, тупейших из юродивых, он полвека не мог распознать Кольцо, запрыгнувшее ему в карман. Я не знаю как эти идиоты распоряжатся с силой, доставшейся им из-за нашего промаха, как не дано мудрецу понять ход мысли бешеной обезьяны.  Но я точно знаю, что стадо еще полгода будет чесать свои головы. По этому есть только один очевидный вариант для нас - действовать превентивно. Единство и скорость это наш путь к успеху, - Катудавар ступил на свою излюбленную дорожку, - Даже если они решат использовать Кольцо, мы сдклаем так, что оно окажется для них бесполезно. Нам следует немедленно совершить серию ударов.  Во-первых, парализовать Гондор и нерекращаюмися атаками изматывать его силы.  Во-вторых, навсегда отрезать от Белой Башни Марку.  В-третих, осадить Лориен.  В-четвертых, стравить между собой Эребор, Дэйл и Чернолесье.  В-пятых, морская блокада Серых гаваней и портов Каменщиков.  И тем временем, не мешкая нам следует начать полномасштабную интервенцию в Эриадор. Да, Ривенделл скрыт от нас, но мы уже две эпохи пытаемся его отыскать и примерно представляем, где он находится. Нашим воинам следует оцепить предгорья Мглистых и заблокировать Кольцо в норе Элронда, пока оно еще там. 

Катудавар. Пост второй.  Боль скрутила все естество Катудавара, проникла всюду. Фэа горела и рвалась на части. Саурон гневался. Ни одному смертному не довелось еще испытывать подобные страдания. Назгул сокрушался о том, что потерял физическую оболчку еще тысячелетия назад. Будь у Азулахаса плоть, дух покинул бы ее не в силах выдержать пламень гнева Майрона. Но увы. Девятка вернейших слуг Темного Властелина была лишена подобного дара. По этому Дулгуагану оставалось лишь погрузиться в его пытку, отдаться ей полностью, утонуть в ней.  Еще больше, чем Катудавару - досталось Хэлкару. Третий видел, что одно неверное слово и Тар-Кириатан потеряет титул Первого среди улайри. Это было бы справедливым, но Азулахас не желал такого позора своему старому королю и своему верному другу. Король-Чародей жалко оправдывался, но Аулендила это не устраивало. Наконец, Темный Владыка обратился к Третьему.  - Повелитель, - осторожно начал Катудавар, - мое мнение просто. Я хорошо знаком с нашими врагами. Они глупы, трусливы и разобщены. Я помню Кирдана, Элронда и Глорфиндейла. Первый - безразличник. Второй - боязлив, как заяц. Третий - напыщен, словно павлин. Я скрещивал клинки с мужебабой Келеборном и ощущал на своей шкуре мерзкое колдовство лориенской ведьмы, - назгул потихоньку распалялся, - Трандуил алчен и тугодумен. Рохан уже находится под покрывалом лжи Курумо. Гномы не сдинутся с места пока петух не клюнет их в задницу. Гондор уже на последнем издыхании. А руководит этим балаганом Глупец-Гендальф, тупейших из юродивых, он полвека не мог распознать Кольцо, запрыгнувшее ему в карман. Я не знаю как эти идиоты распоряжатся с силой, доставшейся им из-за нашего промаха, как не дано мудрецу понять ход мысли бешеной обезьяны.  Но я точно знаю, что стадо еще полгода будет чесать свои головы. По этому есть только один очевидный вариант для нас - действовать превентивно. Единство и скорость это наш путь к успеху, - Катудавар ступил на свою излюбленную дорожку, - Даже если они решат использовать Кольцо, мы сдклаем так, что оно окажется для них бесполезно. Нам следует немедленно совершить серию ударов.  Во-первых, парализовать Гондор и нерекращаюмися атаками изматывать его силы.  Во-вторых, навсегда отрезать от Белой Башни Марку.  В-третих, осадить Лориен.  В-четвертых, стравить между собой Эребор, Дэйл и Чернолесье.  В-пятых, морская блокада Серых гаваней и портов Каменщиков.  И тем временем, не мешкая нам следует начать полномасштабную интервенцию в Эриадор. Да, Ривенделл скрыт от нас, но мы уже две эпохи пытаемся его отыскать и примерно представляем, где он находится. Нашим воинам следует оцепить предгорья Мглистых и заблокировать Кольцо в норе Элронда, пока оно еще там. 

Катудавар. Пост второй.  Боль скрутила все естество Катудавара, проникла всюду. Фэа горела и рвалась на части. Саурон гневался. Ни одному смертному не довелось еще испытывать подобные страдания. Назгул сокрушался о том, что потерял физическую оболчку еще тысячелетия назад. Будь у Азулахаса плоть, дух покинул бы ее не в силах выдержать пламень гнева Майрона. Но увы. Девятка вернейших слуг Темного Властелина была лишена подобного дара. По этому Дулгуагану оставалось лишь погрузиться в его пытку, отдаться ей полностью, утонуть в ней.  Еще больше, чем Катудавару - досталось Хэлкару. Третий видел, что одно неверное слово и Тар-Кириатан потеряет титул Первого среди улайри. Это было бы справедливым, но Азулахас не желал такого позора своему старому королю и своему верному другу. Король-Чародей жалко оправдывался, но Аулендила это не устраивало. Наконец, Темный Владыка обратился к Третьему.  - Повелитель, - осторожно начал Катудавар, - мое мнение просто. Я хорошо знаком с нашими врагами. Они глупы, трусливы и разобщены. Я помню Кирдана, Элронда и Глорфиндейла. Первый - безразличник. Второй - боязлив, как заяц. Третий - напыщен, словно павлин. Я скрещивал клинки с мужебабой Келеборном и ощущал на своей шкуре мерзкое колдовство лориенской ведьмы, - назгул потихоньку распалялся, - Трандуил алчен и тугодумен. Рохан уже находится под покрывалом лжи Курумо. Гномы не сдинутся с места пока петух не клюнет их в задницу. Гондор уже на последнем издыхании. А руководит этим балаганом Глупец-Гендальф, тупейших из юродивых, он полвека не мог распознать Кольцо, запрыгнувшее ему в карман. Я не знаю как эти идиоты распоряжатся с силой, доставшейся им из-за нашего промаха, как не дано мудрецу понять ход мысли бешеной обезьяны.  Но я точно знаю, что стадо еще полгода будет чесать свои головы. По этому есть только один очевидный вариант для нас - действовать превентивно. Единство и скорость это наш путь к успеху, - Катудавар ступил на свою излюбленную дорожку, - Даже если они решат использовать Кольцо, мы сдклаем так, что оно окажется для них бесполезно. Нам следует немедленно совершить серию ударов.  Во-первых, парализовать Гондор и нерекращаюмися атаками изматывать его силы.  Во-вторых, навсегда отрезать от Белой Башни Марку.  В-третих, осадить Лориен.  В-четвертых, стравить между собой Эребор, Дэйл и Чернолесье.  В-пятых, морская блокада Серых гаваней и портов Каменщиков.  И тем временем, не мешкая нам следует начать полномасштабную интервенцию в Эриадор. Да, Ривенделл скрыт от нас, но мы уже две эпохи пытаемся его отыскать и примерно представляем, где он находится. Нашим воинам следует оцепить предгорья Мглистых и заблокировать Кольцо в норе Элронда, пока оно еще там. 

Хэлкар молчал и слушал слова Гортхаура, наполненные железным, застывшим гневом, готовым сжечь его в любой момент.
— Я предлагаю организовать слежку за тем, кто будет хранить Кольцо, подобрать удачный момент и захватить кольцо.  
Тар-Кириатан говорил медленно, но уверенно. Он и сам был зол на себя за то, что упустил Единое, а теперь, после того, что он услышал, его уверенность окрепла окончательно. Хэлкар сделает все, но ни одна душа более не помешает ему выполнить задание Владыки. Назгул склонил голову. Говорить было бессмысленно, надо было делать дело. В конце концов, слова ничего не изменят, а время идет, и в любой момент эльфы могли принять решение, и тогда шанс вернуть Кольцо мог уже не появиться.
 
 
 

Гортхаур с трудом удержался от желания сдавить пальцами переносицу, чтобы снять тупое ощущение тисков на висках. Хэлкар ушел в глухую оборону и начал остро напоминать ребенка, пойманого на горячем. От самой этой ассоциации у Гортхаура резко свело челюсть, но что толку? Первый никогда не отличался гибким характером.
 - Хорошо. Как именно ты узнаешь, кто именно хранит Кольцо? Как именно ты собираешься следить за долиной, которую скрывают эльфийские чары, через которые я не могу прорваться?
Гортхаур замолчал ожидая ответа. В конце концов, кому как не Первому знать о реальных силах и возможностях армии Мордора? Может быть в его голове созрел план, который не вызрел у самого Саурона.
 - Может у твоих братьев есть предложения?

Тронный зал Барад-Дура

Огромное пространство, со множеством колонн уходящих вверх и теряющихся в темноте. Ни одного окна нет в сердце этой твердыни, ибо хозяину ее окна и не нужны. По стенам залы развешаны истертые, грязные и вымаранные знамена побежденных войсками Саурона, словно иллюстрация мрачной истории военных побед. Некоторые знамена так стары, что уже почти истлели.
В глубине залы, на небольшом возвышении установлен простой, массивный каменный трон. По бокам трона, в глубоких чашах горит масло, освещая пространство вокруг. Так же на колоннах чадят факелы, света которых не достаточно, чтобы разогнать сгущающуюся под потолком тьму. Казалось бы наоборот, свет огня здесь именно для того, чтобы тьма сгустилась.
Воздух в зале почти всегда сухой и плотный, душный, тяжелый. Пронизанный какой-то вековой безысходностью и ненавистью. От него становится трудно дышать и даже самому темному существу нестерпимо хочется оказаться подальше от этого мрачного зала.

Темных зверей. 
Назгул-целитель это треш. Исцеления это к эльфам и нуменорцам.
И еще раз. Дунланд - сосед Изенгарда. Север - Форэдвайт, Ангмар, Гундабад, Серые Горы, Эрэбор, Дейл - вот эта широта. Конечно для жителей Харада и Дунланад север, это уже как смотреть)
Собственно уже явно не Дунланд - Ангмар тогда уж. И дальше согласно био логичнее. Или может Форэдвайт. 

Азор Ахай.)
Откуда у не просвещенных Нуменором дикарей с крайнего севера письменность такая? О_о Я бы еще понял там руны на камнях или на крайняк на бересте.
Тогда еще им владели гномы, орки пришли позже.
И тогда получается он поздно проснулся, ибо у орков на севере свои вожди были. Да и Мудрые узнали бы, будь назгулы так активны рядом с ними после гибели Ангмара.
 

Танцами с бубном?)
 

- Владыка... Я подвел тебя, но этого более не повторится. Им не удастся второй раз уйти с Ним. Властелин, позволь нам исправить то, что мы сделали.
Гортхаур снова дернул уголком губ, слушая эту речь.
 - Конечно, это более не повториться, Хэлкар, - ласково ответил ему Саурон. – Потому что повторить такой провал, я думаю, будет сложно даже тебе. Как ты хочешь исправить то, что ты не сделал? Исправить можно только сделанное, Хэлкар. А ты не сделал ничего.
Гортхаур замолчал, давая кольценосцу время проникнутся всей глубиной его вины и бесполезности. Заодно еще раз рассматривая версию кольца в Ривендейле и возможных действий со стороны Элронда и его союзников. Хотя чем дольше он рассматривал эту ситуацию, тем меньше выходов из нее он видел. Кольцо было совершенно. И с этим совершенством никто не мог поспорить.
 - Оставь эту дешевую лесть, Хэлкар, - в голосе майа мелькнула сталь. – Я спросил тебя, что предлагаешь делать ты. А не что собирается делать Элронд и его прихвостни. Что тебе известно об укреплениях Ривендейла? Сколькие силы он стянул к себе? Скольких опасных личностей скрыл от моего взора? Чем занимается ушастый в своем Последнем Приюте и кого он приютил там с моим Кольцом?
Гортхаур снова замолчал, сверля назгула нетерпимым взглядом.
 - Тем более, Хэлкар, как я могу быть уверен в твоем плане, если вам Девятерым сумел помешать один эльф? Я все еще готов слушать тебя, мой Полководец. Но это твой последний шанс.

Гнев Гортхаура вспыхнул, как разверзшееся чрево вулкана, обожег назгулов дыханием тьмы чернее их самих... И укротилось, разом исчезло, но лишь сокрылось ... до времени. Майа спрашивал с него, как с первого в Девятке, и Хэлкар отвечал, не смея отвести глаз или хотя бы пошевелиться:
- Владыка... Я подвел тебя, но этого более не повторится. Им не удастся второй раз уйти с Ним. 
Назгул замолк, обдумывая всевозможные варианты ответа. В этот раз его ошибка может стоить ему гораздо больше, чем гнев Властелина.
- Эльфы не посмеют обратить Единое против нас, но и уничтожить его не смогут: это никому не под силу... Кроме тебя, Повелитель. Оставлять такую вещь в Ривендейле полуэльф не станет, он слишком печется о благе своего дома и народа, а Кольцо, уж он знает, пожрет его дом внешними силами - нашими. Их единственная возможность избежать потери кольца - надежно спрятать его где-либо, куда мы не подумаем идти, либо там, где не сумеем достать. Возможно, в Великой Реке, в море, в глубинах гор... 
Если бы не одно "но". Вряд ли они рискнут будущим, ведь рано или поздно суша может подняться, горы вырасти... Скорее всего, для начала они пожелают просто вывезти Его из Ривендейла. Нужно привлечь всех шпионов, какие у нас есть, расположить наши глаза вокруг всего Ривендейла и ждать, когда хранители Единого объявятся. А когда это случится, они уже не уйдут... 
Хэлкар замолчал, и в это время откуда-то сверху послышался глухой противный вопль.
- Властелин, позволь нам исправить то, что мы сделали.
Хэлкар склонил голову и замолчал, ожидая.
 

Наконец его долгое ожидание кончилось.

Шаги назгулов были тихи, но он чувствовал их приближение. Слышал их чувства, смятение, стыд, вина. Хэлкар, Первый из Девяти, тот на кого он возлагал самые большие надежды, согнулся в поклоне, выплетая нелепицу объяснений. Следом за ним появился Катудавар, еще один достойнейший из достойных. Впрочем чего уж, ни один из Девяти не получил своего кольца просто так. Но вот они у трона, с поражением.

 - Повелитель... Мы упустили Бэггинса. Ему помог тот, кто однажды уже помешал мне, и человек. Слишком храбрый человек.

 - Прости, Учитель.

Их голоса словно дополнили друг друга, слившись, и Гортхаура затопил приступ безумного бешенства. Огонь в чашах рванулся вверх, яростно взревев. По залу заметались тени. Глаза Саурона бешено вспыхнули и сам он подался к назгулам.

 - Простить? – прошипел он, с трудом удерживая себя в руках. – Вы просите простить вас?

Ответа Гортхаур ждать не стал. Заставил себя отпустить каменные подлокотники, на которых остались выдавленные пальцами ямки. Заставил себя выдохнуть. Уничтожать своих вернейших слуг он не собирался. Но и прощать тем более.

 - Тому что вы натворили прощения нет и не может быть, - на удивиление тихо и спокойно ответил Саурон. Злость была заперта в каменных чашах, огонь в которых сейчас опал и еле теплился. – Эльф, человек и жалкое существо не покорились лучшим моим воинам.

Гортхаур горько усмехнулся краем губ. Гнев, вырвавшись на волю, притих. Не покинув своего Владыку, но и не мешая более. Гортхаур всегда находил эмоции не функциональными. Тем более в отношении существ, чья жизнь зависит от Кольца куда больше чем его собственная.

 - Кто будет следующим? Ребенок? Кто посрамит величайших полководцев этих земель? Чародеев, ученых, мудрецов… Кем еще вы себя считаете? – Саурон гневно фыркнул. – Нужно ли мне напоминать, что пока Кольцо находится в руках наших врагов… А сейчас, благодаря вашим стараниям, Оно попало к нашим злейшим врагам. К тем врагам, которые могут позволить себе сотни лет таить и охранять Его от нас. И пока Оно сокрыто, вся Его мощь нам недоступна. Наверное, не стоит. Вы ведь мудры, мои верные воины. И горды. И не захотите, чтобы кто-то еще воспользовался моей Силой, и призвал вас служить Кольцу.

Саурон прикрыл глаза, зная, что пока он к ним не обратиться, Назгулы не станут его перебивать. Собственная отповедь заставила, наконец, отвлечься от личной досады на создавшуюся ситуацию и взглянуть на нее трезво. Итак, Кольцо скрыто в Ривендейле у Элронда Полуэльфа. Что станет делать ушастый домосед с великим артефактом, попавшим к нему в руки? Либо постарается спрятать, либо постарается кому-нибудь передать на хранение, чтобы отдувались уже они. Но кому? Среди людей нет ни одного, кто смог бы устоять перед властью кольца. Среди гномов, тем более. Да и нет между Свободными народами дружбы в эти смутные времена. Остаются сами эльфы. Галадриэль в Лотлориэне и Кирдан в Гаванях. Но Кирдан не возьмет на себя подобный груз. Он слишком стар и слишком мудр. Еще можно было бы попытаться вывезти Кольцо в Валинор, но вряд ли хоть кому-то в Светлом Совете придет столь блестящая мысль. Итак, итог один. Кольцу из Ривендейла никуда не деться. Надо лишь пристально следить за всеми перевалами Мглистых гор. А там, дело за малым, раскрутить колесо войны, пока оно само не докатиться до Элронда. В конце концов, это будет не первый раз, когда он снимает украшения с трупов.

Гортхаур поднял голову и снова посмотрел на своих Назгулов.

 - Итак, - мягко начал он, пуская в голос обманчиво вкрадчивые нотки. – Кольцо, мои дорогие улайри, вы упустили. Ты упустил, Хэлкар, хотя должен был мне его сейчас вернуть. Теперь, что ты можешь мне предложить в искупление своей неудачи?

Гортхаур свел кончики пальцев перед собой, рассматривая призрачное лицо своего главного полководца и размышляя, неужели за тысячи лет служения, Хэлкар действительно стал настолько самонадеян и глуп. Не пора ли напомнить ему, что его братья в свое время проявили себя не хуже.

 - Эльф, человек и жалкое существо… Подумай над своим ответом, Хэлкар. Ибо твое поражение наводит меня на мысль о том, а способен ли ты все еще возглавлять Девятку и быть моим мечом?

1 Раса: Назгул
2 Очки Тьмы/Света: -50
3. Воинские навыки: Все, включая экзотические виды оружия
4 Магические навыки: Песни Разрушения второго уровня.
                                     Искаженное Осанвэ
                                     Искажение
                                     Аванирэ (-30)
5 Артефакты/Волшебные предметы: Моргульский клинок
6 Особенности: Нет

Катудавар. Пост первый. 
Катудавар неторопливо шагал через бесконечные лабиринты холлов, коридоров и террас Твердыни Ночи. Гулкое эхо отражалось от лепных сводов, резных колонн, огромных статуй и терялось где-то в бескрайних глубинах Барад Дура. Некоторые помещения были наполнены шумом суетящихся слуг, а порою многие сотни залов подряд окутывала неественная, мертвая тишина. Азулахас, за все те тысячи лет, что он провел тут - так и не привык к этому. Назгулу не хватало веселой песни лютни, звонкого перезвона арфы и струящейся мелодии флейты, что всегда звучали в любом дворце Нуменора. Нет, и в Вотчине Аулендила можно было увидеть танец юных девушек и храбрых парней, но это все было не то. Даже высшее дворянство морадан непрерывно ощущало гнет воли Темного Властелина и любое зародившееся веселье вскоре угасало и гибло среди всего этого мрака. Знать вольготно чувствовала себя в величественном Умбаре и в многочисленных столицах Ближнего Харада, где рекой текло вино и  смертные путешествовали с одной оргии на другую в бархатных балдахинах не прерывая сладострастные акты любви. Да, Дулгуагану этого не хватало. Зато он обрел нечто иное. И сердце этого нечто сидело на старом троне и негодующе взирало на своих слуг. Азулахас давно уже ощущал гнев Владыки, но именно здесь, в Тронном зале презрение и бурлящая ярость обрушились на назгула и подавило его волю. Сила, исходящая от Саурона согнула назгула пополам и едва не разорвала фэа призрака на части. Но у Дулгуагана хватило сил выстоять. Он преклонил колено и выдохнул:
 - Прости, Учитель. 

Герой.
1. Имя персонажа.
Азулахас, сын Аганзагара, лорд Форостара, Десница Тар-Кириатана и Тар-Атанамира, среди поверженных народов известен как Дулгуаган, Первый человек, после становления назгулом принял новое имя – Катудавар. Третий назгул.
2. Внешность.
Полторы тысячи лет назад был и красив, и мужественен. Ярко-синие глаза выражали решимость и некоторую скуку. Волевой подбородок, играющая на губах легкая улыбка, небольшой шрам от кинжала на правой скуле, длинные волнистые волосы, отращиваемая во время странствий борода. Мускулист, с мозолистыми от рукояти меча и скипетра десницы руками. Азулахас был к тому же высок, выше многих других уроженцев Нуменора и всегда держал осанку. Что во время триумфальных возвращений в Арменелос, что в долгих походах и жестоких битвах – всегда Азулахас выступал в сверкающих на солнце доспехах и богатых, но удобных одеяниях, из-за чего в свое время, привлекал куда больше врагов, чем полагалось бы острожному военачальнику и, следовательно, заработал тысячу шрамов, скрываемых, однако, одеяниями. Впрочем, сейчас все это не имеет никакого значения, что дело призраку до увечий многотысячелетней давности? За долгие годы Лорд Форостара блек, растворялся на солнце, глаза серели и даже яркие одежды, казалось, теряли на человеке цвет. Аннатар обретал нового помощника и, наконец, Катудавар полностью перешел в мир теней. От нуменорского полководца остались лишь доспехи и плащ.
3. Профессия и навыки.
Воин, полководец, лорд, десница короля, мореплаватель, первооткрыватель, колонизатор, верный ученик.
Черная немочь, особо мощный крик, внушение неудержимого ужаса-храбрости, чувство кольца, владычество в мире теней и прочее изученное у Тар-Майрона темное колдовство. Таланты человеческой жизни (боевые умения, полководческий дар, дипломатическое искусство и прочее, необходимое военачальнику, лорду и деснице) никуда не пропали, запас знаний возрос и теперь Катудавар – идеальный механизм для управления, порабощения и переманивания смертных, а так же их душ на строну Тьмы.
4. Инвентарь.
Ситуационно.
5. Характер.
Азулахас родился будущим нуменорским лордом и, разумеется, это сформировало как его жизнь, так и его характер. Многочисленные исторические свитки привили любознательность. Десятки учителей способствовали развитию пытливости и дотошности, стремлению самому разбираться в интересующих вопросах. Отец и армия научили осторожности, серьезности, обязательности, строгости, смекалки. Войны с дикими народами – твердости, черствости, жесткости. Тупость диких народов – презрению и чувству собственного величия. Управление Форостаром и Нуменором – ответственности, инициативности, эгоизму и себялюбию. Кольцо – верности и преданности. И всегда Азулахаса сопровождали скрытность, нелюдимость, бессердечность и кровожадность.
6. Биография.
Родился осенью в конце семидесятых годов семнадцатого века Второй Эпохи в семье знатного полководца-просветителя, покорителя (диких и не очень) народов Средиземья и по совместительству – лорда Форостара. Ни сестер, ни братьев не имел и потому получал всю материнскую любовь и заботу, а следовательно рос эгоистичным и себялюбивым ребенком. Обучался у лучших нуменорских учителей, которым в то время еще не запрещалось преподавать науки, унаследованные от эльфов. Впитывал знания, прекрасно учился и всеми способами познавал мир. Благодаря любви к истории, уже в девять лет обнаружил несоответствия в словах учителей. Например: никто не был в состоянии доступно объяснить, почему Кошмарный и Ужасный Извечный Враг Моргот, стремящийся уничтожить все сущее, обладающий возможностью стирать с лица Арды материки одним лишь желанием, при этом большую часть своей жизни жертвовал на творческую деятельность – создание интереснейших существ – орков, троллей, драконов. Уйму времени будущий лорд уделял самостоятельному изучению старинных рукописей и запыленных трудов, хоть там дело с логикой обстояло еще хуже, зато было много занимательнейшей информации. Мальчик вычитал, что далеко на востоке Арды существуют еще два материка, Темные Земли и Земли Солнца, по всей вероятности пустующие и представляющие собой выжженные равнины и горы, однако кто знает?
В конце концов, не получив и крохи информации о затесавшихся в летописи материках от знаменитейших мореходов своего времени, юный Азулахас начал снаряжать корабль, дабы самостоятельно отправится в экспедицию на исследование неведомых земель, однако вернувшийся из Средиземья отец начисто пресек все сыновы намерения и, видимо, посчитав, что ребенок уже достаточно вырос, во время очередного похода на Восток взял Азулахаса с собой, шило на мыло, конечно, и потому, заимев возможность избавиться от материнского надзора и отправится навстречу приключениям, будущий лорд нисколько не расстроился. Само собой, на материке перед мальчиком открылся новый мир. Огромный и совершенно непривычный, в нем было мало ухоженных садов и зданий попирающих небо. Фонтаны и статуи отсутствовали, а эльфов, принесших эти самые фонтаны в Нуменор, можно было найти лишь с величайшим трудом. Зато было очень много странных людей – довольно низких, бедно одетых и каких-то диких, неприученных к удобствам, незнающих грамоты и мало времени (по собственному желанию) уделявших труду. Но больше всего мальчика удивило то, что местные жители смотрели на его отца со страхом и раболепием, а не уважением и почтением, как нуменорцы. Как понял позже Азулахас, они видели в Аганзагаре едва ли не бога, быть может, несколько жестокого и требовавшего подношений, но несшего свет и обучавшего неведомым искусствам. Вскоре и мальчик захотел такой власти.
Однако постигать искусства и приобщатся к свету, хотели не все. Такие, как правило, долго не жили, ведь армия Нуменора сильна, а Аганзагар был хорошим полководцем. Обучал военному делу сына он сам на примере своих войск показывая как сражаться следует, и посмеиваясь с дикарей – как вести бой совсем не нужно ибо чревато мечем в живот или стелой в глаз. Осваивал военное дело Азулахас так же быстро, как и точные науки, а потому вскоре и сам начал давать советы отцу, чем снискал симпатию и приязнь нуменорских воинов.
Во времена Эрегионской войны стал уже непосредственно принимать участие в сражениях, и без зазрений совести безжалостно приканчивать каждого поверженного противника. И хоть руководить солдатами несовершеннолетнему Азулахасу никто не позволил, слух о деяниях сына Форостарского лорда быстро разнесся по всему нуменорскому войску, вероятно именно тогда Тар-Майрон впервые услышал об отважном юноше, которому прочили множество знаменательных побед и великих свершений. Кириатан же, будущий король, приблизил Азулахаса к себе, что обеспечило тому еще большее уважение среди нуменорского народа.
Вскоре, Азулахас стал и сам водить воинов в бой. Саурон был повержен и забыт, а нуменорцы вернулись к старым проблемам со средиземскими народами. Быстро добывая славу полководца и укротителя-просветителя дикарей, он все сильнее углублялся в Средиземье, и это лишь разжигало в нем все большую страсть. Местные земли вызывали двоякое ощущение, пейзажи поражали и очаровывали, дикари же вызывали все большее и большее отвращение. Под влиянием Лорда Форостара (Аганзагар на трехсотсемидесятом году жизни умер) начались основываться поселения на побережье Средиземья. Волей Ар-Балькумагана, взамен походов, утверждавших влияние Нуменора, и несших в основном свет знаний и эльфийской благодетели, уже на официальном уровне начались походы сугубо завоевательные, которые Азулахас тут же и возглавил. Не брезговал, конечно, получать от средиземских народов недоступные в Нуменоре знания и оттачивать на варварах некоторые умения (а сколько сможет человек прожить со вскрытым черепом, а ежели сделать из черепа – сито? Зачем нужен этот червеобразный отросток? Какие инстинкты остаются у человека, если поэтапно лишать его органов чувств? и т.д.).
Вопреки распространенному заблуждению, воевать с дикарями, сколь много их не было бы – совсем не интересно и порядком надоедает, в связи с этим и некоторыми особенностями характера, доставшимися полководцу от далеких предков еще до-перехода-через-Синие-горы эпохи, Азулахас, получивший среди врагов имя Дулгуаган, начал понемногу развлекать себя и свою армию. Например: вместо того, что бы тратить жизни легионеров на захват очередного поселения, человеческие хижины просто поджигались несколькими лазутчиками, и не важно, оставались ли в строениях женщины, дети или старики; пленных отдавали на жестокую забаву солдатам; вождей, не желающих присягнуть Лорду Форостара и Королю Нуменора – расчленяли, сжигали, скармливали насекомым, в общем, возвращали Эру, не даровавшему своим детям мудрость, любыми путями. Эльфов дела людей не заботили, а Тар-Кириатана беспокоило лишь возвышение Нуменора и не важно, какими путями оно достигалось. Азулахас, частенько, и сам вступал в бой разминая мышцы, не скрывая своего происхождения и статуса, он всегда привлекал множество противников и искусно повергая их, отделывался лишь несерьезными ранениями. Внесредиземские дела удавались как нельзя лучше, управление Форостаром, не смотря на его расположение и не самые плодородные почвы, давалось легко и подданные души не чаяли в своем лорде, бывшем весьма терпимым и милостивым с собственными людьми. Даже добившись должности Десницы нуменорского Короля, Азулахас приобрел не слишком много забот, жители Андора и сами по себе были высокоорганизованы. Тогда-то форостарский лорд, пожираемый скукой и подуставший даже от разнообразной расправы над средиземскими варварами и вспомнил о проблеме, занимающей его голову в далеком детстве - отсутствие логики в словах нуменорских мудрецов. К сожалению, многочисленные колдуны-шаманы вкупе со старейшинами диких племен, ничего нового и срывающего все покровы поведать не могли. Лишь часто ссылались на чудеса востока и великого, жестокого, но справедливого покорителя, дарившего новые знания и останавливавшего разбушевавшихся орков. Более того, царство коего находилось не так далеко на востоке, и еще совсем недавно простираюсь на все окрестные земли. Разумеется, речь шла о Сауроне, от воинов которого Азулахас впервые в жизни пролил свою и чужую кровь. Вот только, описание старого врага изрядно напоминало Азанзагара, прославившегося едва ли не тем же, да и сам Дулгуаган действовал весьма похоже. В то же время, у нуменорцев Саурон считался злом, неспособным ни на что светлое. Это сильно удивило форостарского лорда, и он решил изучить своего былого врага детальнее.
Разумеется, Тар-Майрон и сам внимательно следил за деятельностью Первого человека в Средиземье и вскоре через своих шпионов узнал, что тот не прочь с ним познакомиться. После очередной военной кампании Азулахаса, завершившейся легкой победой (и сожжением нескольких сотен особо буйных, пущенных перед этим по рукам, жен непримиримого народа), форостарский Лорд вернулся в Нуменор дабы поискать в старинных рукописях больше информации о Зигурде. Однако, основательно засесть в библиотеке Дулгуагану не удалось. Ни для кого не секрет, что напряжение в отношениях людей и эльфов нарастало давно. Тар-Атанамир совместно с Азулахасом давно уже вынашивал план посетить Валинор. Поводов к этому было множество: узнать секрет вечной молодости (Лорд Форостара к тому времени был уже не молод), найти истину в древнейших свитках, повидать общего для короля и десницы предка - Эарендила (все Лорды Нуменора были, пусть и, как правило, в дальнем, однако же родстве с Элросом и его героическими предками) и повосторгаться красотой созданной Валар земли. Из-за этого в Арменелосе и объявились посланники Манвэ. Конструктивного диалога не вышло, король был зол на квенди, не желавших пускать его в свои владения и сын Аганзагара всецело разделял чувства своего повелителя. Именно тогда нуменорский народ разделился на два лагеря – Людей Короля и Друзей Эльфов. Не трудно догадаться, на чьей стороне оказался Азулахас.
Вскоре после того, как эльфийские посланники покинули Нуменор, в столицу прибыли несколько адан из не так давно основанного, но развивающегося стремительными темпами Умбара. Они сообщили, что к ним пожаловали послы из располагавшегося не слишком далеко Мордора, слуги Саурона собирались самолично отправиться в Нуменор, но никто их туда не пустил. Доставили лишь письмо. Гортхаур ненавязчиво приглашал Короля отправиться к нему в гости, дабы тот самолично увидел, что богатство Мордора не уступает эльфийскому, а народ, и тем паче Зигурд не питает к нуменорцам никакой вражды. Сам Тар-Атанамир в Барад-Дур соваться не решил, зато Азулахас высказал немалое рвение повидаться с Мордорским Властелином.
Саурон не обманул, поля его были плодородны, леса полны дичью, Барад-Дур оказался даже красив, пусть и был несколько гротескным строением, однако, скалистые горы и вечная тень над городом от бушующего Ородруина весьма смущали. Внешне Аннатар красотой не уступал эльфам, но обладал гораздо более мускулистым телом и руки его были грубы от мозолей. Первым делом Зигурд заверил Азулахаса, что битвы с нуменорцами всего лишь ужасное недоразумение, более того – они первыми на него напали, а война с эльфами вызвана обманом и коварством квенди, Лорд Форостара, который ввиду недавних событий с эльфийскими послами, оставался рассержен как на дивный народ, так и на заокраинных владык, был даже склонен поверить мордорскому королю. В знак наидобрейших намерений, Артано преподнес богатые дары Тар-Атанамиру, а самому Азулахасу сказал, что давно следит за его свершениями и хочет вручить особое сокровище. Кольцо, даровавшее новые, скрытые ранее способности.
Вскоре открылись и многие непонятные вещи, о эльфах, людях, древних эпохах и расстановке сил. Аулендил был словоохотлив и поведал много нового. Учил обращению с кольцом, дал множество советов хорошо послуживших Азулахасу в дальнейшем.
Примечательно, что после этого все дела у лорда Форостара стали выходить еще лучше. Битвы выигрывались куда меньшим трудом, но даровали больше славы, меч полководца с первого удара разил врагов, экспедиции по Средиземью и за его пределами выходили всегда удачными и приносили не только бесценные знания, но и горы золота, драгоценных камней и бесценных пряностей, которых на востоке было бессметное множество. В дальних землях, Дулгуаган выполнял скорее, поручения не своего короля, но верного друга – Аннатара. И множество народов признало тогда над собой власть мордорского владыки.
Однако время шло, а Азулахас не старел, его поразительным долголетием стали интересоваться дети и внуки его давно умерших знакомых, замечавшие что даже внешние изменения Лорда Форостара были совершенно незначительны – кожа его становилась все белее, и он сам как-то блек на солнечном свету. В связи с чрезмерным интересом общества к его персоне, Азулахасу приходилось все меньше и меньше времени находиться в Нуменоре и все больше времени он проводил на кораблях, в дальних плаваниях, где видеть его могло лишь ограниченное количество человек. Но когда даже простой легионер, во время очередного похода, осмелился пойти на строжайшее преступление и проникнуть в шатер своего командира дабы отыскать там чудодейственный эликсир молодости, который по слухам Дулгуаган отыскал в странствиях на востоке и являлся причиной многовековой жизни командира, Аулендил призвал сына Аганзагара к себе. Даритель сказал, что пора начать настоящее обучение. Медлить не стали. Была инсценирована смерть Азулахаса, полководец принял новое имя – Катудавар и вместе с другими кольценосцами погрузился во Тьму.
7. Мировоззрение.
Тьма.
8. Ничего не жду.

Катудавар. Пост первый. 
Катудавар неторопливо шагал через бесконечные лабиринты холлов, коридоров и террас Твердыни Ночи. Гулкое эхо отражалось от лепных сводов, резных колонн, огромных статуй и терялось где-то в бескрайних глубинах Барад Дура. Некоторые помещения были наполнены шумом суетящихся слуг, а порою многие сотни залов подряд окутывала неественная, мертвая тишина. Азулахас, за все те тысячи лет, что он провел тут - так и не привык к этому. Назгулу не хватало веселой песни лютни, звонкого перезвона арфы и струящейся мелодии флейты, что всегда звучали в любом дворце Нуменора. Нет, и в Вотчине Аулендила можно было увидеть танец юных девушек и храбрых парней, но это все было не то. Даже высшее дворянство морадан непрерывно ощущало гнет воли Темного Властелина и любое зародившееся веселье вскоре угасало и гибло среди всего этого мрака. Знать вольготно чувствовала себя в величественном Умбаре и в многочисленных столицах Ближнего Харада, где рекой текло вино и  смертные путешествовали с одной оргии на другую в бархатных балдахинах не прерывая сладострастные акты любви. Да, Дулгуагану этого не хватало. Зато он обрел нечто иное. И сердце этого нечто сидело на старом троне и негодующе взирало на своих слуг. Азулахас давно уже ощущал гнев Владыки, но именно здесь, в Тронном зале презрение и бурлящая ярость обрушились на назгула и подавило его волю. Сила, исходящая от Саурона согнула назгула пополам и едва не разорвала фэа призрака на части. Но у Дулгуагана хватило сил выстоять. Он преклонил колено и выдохнул:
 - Прости, Учитель. 

Катудавар. Пост первый. 
Катудавар неторопливо шагал через бесконечные лабиринты холлов, коридоров и террас Твердыни Ночи. Гулкое эхо отражалось от лепных сводов, резных колонн, огромных статуй и терялось где-то в бескрайних глубинах Барад Дура. Некоторые помещения были наполнены шумом суетящихся слуг, а порою многие сотни залов подряд окутывала неественная, мертвая тишина. Азулахас, за все те тысячи лет, что он провел тут - так и не привык к этому. Назгулу не хватало веселой песни лютни, звонкого перезвона арфы и струящейся мелодии флейты, что всегда звучали в любом дворце Нуменора. Нет, и в Вотчине Аулендила можно было увидеть танец юных девушек и храбрых парней, но это все было не то. Даже высшее дворянство морадан непрерывно ощущало гнет воли Темного Властелина и любое зародившееся веселье вскоре угасало и гибло среди всего этого мрака. Знать вольготно чувствовала себя в величественном Умбаре и в многочисленных столицах Ближнего Харада, где рекой текло вино и  смертные путешествовали с одной оргии на другую в бархатных балдахинах не прерывая сладострастные акты любви. Да, Дулгуагану этого не хватало. Зато он обрел нечто иное. И сердце этого нечто сидело на старом троне и негодующе взирало на своих слуг. Азулахас давно уже ощущал гнев Владыки, но именно здесь, в Тронном зале презрение и бурлящая ярость обрушились на назгула и подавило его волю. Сила, исходящая от Саурона согнула назгула пополам и едва не разорвала фэа призрака на части. Но у Дулгуагана хватило сил выстоять. Он преклонил колено и выдохнул:
 - Прости, Учитель. 

С удовольствием прочитал еще раз. 
Принят.
Аусвайс от Лорда Саурона.