Перейти к содержанию
  • Кто в онлайне   0 пользователей, 0 анонимных, 134 гостей (Посмотреть всех)

    Зарегистрированных пользователей в онлайне нет

  

5 проголосовавших

  1. 1. Чья работа лучше?

    • 1. Авторы - Леголас и Гвирит
      1
    • 2. Авторы: Ласселанта и Эктелион
      3
    • 3. Авторы: Элладан и Арвен
      1


Рекомендуемые сообщения

Условия конкурса: "АМС с помощью рандома подобрали каждой паре картинку-завязку, к этой завязке паре предстоит совместно написать небольшую историю/рассказ/зарисовку с участием их персонажей и подобрать еще несколько картинок (в том числе и их в той или иной степени одухотворенные образы). Все вместе произвольно оформляется и выставляется в эту тему с профиля любого из участников. "

 

 

1. Авторы - Леголас и Гвирит

http://savepic.su/5737280.png

http://savepic.su/5747520.png

Луна бликами отражалась в каплях росы на темных листьях деревьев. Весь мир замер: ни единого треска или дуновения ветерка. Страха не было, точно это была та самая стихия, для которой Гвирит была рождена. Она подняла голову к небу, вглядываясь в бесчисленные звезды, что причудливыми узорами сияли в темнеющей выси. А вокруг, точно сводный оркестр, стрекотали цикады, мерно отсчитывала годы кукушка, и филин грозно напоминал о том, что нужно до рассвета вернуться домой. В отдалении квакали лягушки, и какая-то одинокая птица затевала свою величественно-грустную песнь. Роса мягкой прохладой касалась босых ног. Гвирит шла к реке, в которой серебряными бликами отражалась луна. На девушке было простое длинное белое платье, голову украшали незабудки, а в руках, свитый из ароматных лесных трав, венок, в центре которого горела свеча. Она, как символ надежды, ярко освещала листья папоротника, осоку, ромашки и васильки.

Гвирит опустила венок на воду, и он в стремительном течении поплыл вдаль от родного Гондора.

- Мой светлый принц… я знаю, ты его получишь, - прошептала девушка, глядя на удаляющийся венок и прижимая ладони к груди.

Вот уже несколько часов к ряду, эльф всматривался в бурные воды Андуина. Точнее, где там южнее они действительно могли сбить с ног любое существо, но здесь, в одном из многочисленных поворотов река становилась смирной. Принц покинул Лихолесье пару месяцев назад, без особой на это цели. Что-то выманивало его из дома, что-то упорно звало его выйти прочь из леса. И вот, через пару месяцев он, наконец, задержался на одном месте больше чем на полчаса. Леголас не понимал чего ждёт, но верил, что с Высшими лучше не спорить: раз чувствуешь, что стоит подождать, значит тот, кто ведёт тебя, знает что делает. Эльф неподвижно сидел на берегу, пока острый глаз не заметил какой-то предмет медленно качающихся на поверхности тёмных вод. Сердце говорило ему: "Иди", и он пошёл. По колено в воде, он едва успел ухватиться за уплывающую возможность разгадать тайну своего путешествия. В руках у Зелонолиста оказался искусно сплетённый венок. Он знает что это, он уже видел такие раньше. Взгляд его устремился против течения Великой реки. Вглубь земель Гондора.

- Минас-Тирит, - прошептал эльф, заворожённо разглядывая находку. Он, как и все создания света, верил в подобные знаки и был не в состоянии противиться.

 

Гвирит:

О, как прекрасен этот мир с его цветеньем!

И, вроде, все, что в жизни нужно уже есть...

Но в небесах средь облаков ищу виденье,

Мой светлый принц, я знаю, ты на свете есть!

Леголас:

Мой верен взор, в бою всегда искал я правды,

И метки стрелы, поражающие цель.

Я знал и боль потерь, и страстный жар победы, 

Когда бы понимать, что нужно мне теперь!

Гвирит:

Совью венок в ночь летнего Солнцестоянья,

Вплету в него мечты и нежный лунный свет.

Он поплывет к тебе, ведь как гласит приданье -

То весть моя тебе, то мой тебе обет. 

Леголас:

Когда над Лихолесьем только солнце встанет,

Увижу в бурной речке твой венок из снов.

Я заберу с собой, он будет нашей тайной,

Он нас соединит, подарит нам любовь.

Припев

Леголас, Гвирит:

Я вижу образ твой во сне, я верю в чудо,

Пусть по течению плывет венок любви!

Я вечно буду ждать тебя, я не забуду,

Я прилечу к тебе, ты только позови.

Леголас, Гвирит:

Мы будем вместе через горы и равнины,

Сквозь вихри лет тебя коснусь своей рукой,

Леголас:

Я буду жить твоей улыбкой самой милой,

Гвирит:

А я к груди твоей прижмусь седой главой.

Леголас, Гвирит:

И словно пара голубей, паря над миром,

В рассветах ранних и в закатную зарю,

Ты будешь воздухом моим, моим кумиром.

О, милый друг, я так давно тебя люблю!

Припев

Леголас, Гвирит:

Я вижу образ твой во сне, я верю в чудо,

Пусть по течению плывет венок любви!

Я вечно буду ждать тебя, я не забуду,

Я прилечу к тебе, ты только позови.

2. Авторы: Ласселанта и Эктелион

Музыкальное сопровождение

Ночь коротка – совсем недавно село солнце, разбросав закатные лучи россыпью рыжих праздничных костров, и даже звезды спрятались в бархатно-угольной черноте южных летних небес. Звезды не мешают – их вечность не вмешивается в людские празднества. Звезды спрятались с полуулыбкой, позволяя своим младшим детям праздновать то, что они зовут жизнью. Ибо короток век!

«Короток век!..»

Тянутся ввысь, к черноте ночных небес, сторожевые огни на вершине Белой Башни. Тянутся, не обжигая, к руке, лижут ее, точно послушные, преданные псы. Огонь завораживает – а снизу доносятся звуки праздничных песнопений. Плещется вода в ручьях, бегущих с Белой скалы, и любому известно, что сейчас в них цветов больше, чем воды.

Блестят доспехи. Лица стражников в узких прорезях шлемов кажутся темными, ничего не выражающими щелями с парой углей в глубине – стражники, все, от новобранца до бывалого ветерана, далеко не прочь спуститься вниз, и принять участие в гуляниях. Ворота уже распахнуты – горят костры, простираясь далеко вперед перед городом, пляшут тени по скалам, и тепло, шальное тепло летней ночи вползает в душу хмельным вином. Ноги сами самой начинают пританцовывать, и пламя праздничных костров вспыхивает в груди, шуршит сгоревшим хворостом.

– Ступайте,  – Эктелион ступил в круг света, отбрасываемого сторожевым огнем. Бойцы – на этой сторожевой башне их было двое, – подтянулись, отсалютовали, и исчезли в темноте. Один приостановился, обернулся на Стража – дескать, все в порядке. Уловив короткий кивок, был таков.

Темная фигурка отделилась от пляшущих по стенам теней, шагнула ближе, сначала заморгав редкими рыжими искорками-отблесками, а потом и вовсе полыхнув ответным пламенем, рассыпавшимся непослушными прядями по плечам:

– А я тебя нашла, – скромно призналась Ланта, вступая в круг света, – можно я тут посижу? Внизу шумно...

В отличие от своей старшей сестры, эта девочка ходила совершенно неслышно. Как маленький зверек на мягких лапках. И как ее мать, – Эктелион чуть сощурился, пряча за улыбкой краткое смятение, которое холодом мазнуло по спине в тот момент, когда в отблесках сторожевого огня мелькнули волосы Ласселанты. Слишком похожие.

– Ты искала меня? Зачем? – но в вопросе не было ни подозрений, ни настороженности. Эктелион подвинулся на широкой каменной скамье, расстилая край своего плаща, и поманил дочь – мол, присаживайся. Промелькнула мысль, что отправить бы девочку в постель, ибо не дело это – по ночам разгуливать, ну а да какой же сон в такую ночь, когда весь город ходуном ходит, и от песен стены звенят?

http://sg.uploads.ru/8k0BD.jpg

Ланта скользнула на скамью, прижалась к отцу – на башне распевал свои собственные костровые песни колючий ветер, – и уткнулась носом в плечо:

– Все разбежались праздновать, в замке пусто. И эхо гуляет, как привидение, представляешь? – девочка вытянула ноги поближе к огню и поспешила оправдаться:

– Извини, я не хотела докучать, но на праздник мне совсем не хочется. Там кричат, прыгают, дёргают и, – малышка поморщилась, – пьют. Даже мне предлагали! Но я убежала. Я же правильно все сделала? Я думала... может, ты мне расскажешь? Ну, какую-нибудь... историю. Они у тебя красивые и интересные, – девочка заглянула отцу в глаза снизу вверх.

Эктелион кивнул, притянув дочь к себе за плечо. Маленькая и хрупкая, теплая, на птичку-зарянку похожая, с таким же переливчатым и тихим голосом. Узкие худые печи отчего-то кололи ладонь – ладонь, привычную к рукояти меча, к конским поводьям, загрубевшую и жесткую. Кололи.

– Опять истории, да? – для своих детей будущий Наместник был словно бродячим сказителем. Сказителем – понятно почему, а вот бродячим потому, что забредал в собственный дом он нечасто. Так уж складывалось. Так было, так есть и будет – лишь когда время настанет, и он сменит отца на посту, что-то изменится. Но будут ли тогда нужны его детям сказки?

– И о чем тебе рассказать? – глядя на пляшущие языки пламени, промолвил Эктелион. Рука его машинально нырнула в поясной кошель, извлекая из него несколько сложенных, потертых листков бумаги. Что-то легкое, сухое, невесомое выпало из них, потерялось в темноте на полу. Эктелион не заметил этого. Зато заметила его дочь – дрогнула, выскользнула из объятий, разворошив только-только собравшийся комочек тепла под боком, и быстро наклонилась, не пуская добычу на растерзание огню и ветру. Вдруг там что-то важное!

Пойманный кусочек тени трепетал от дыхания, был прозрачный и слабо, будто лишь в воспоминаниях, пах землей и садом.

– Откуда это? – девочка вернулась на скамью, снова подлезая под отцовскую руку, обещая самой себе больше не покидать столь приятного места, и разложила пойманный лепесток на ладони, осторожно удерживая стыдливо розовые, дрожащие края двумя пальчиками: – Из этих писем?  – от внимательного взгляда не ускользнули застывшие в витиеватом узоре чернила на сложенной и потемневшей от времени бумаге. – Это от... – она замерла, оглушенная внезапной догадкой, но произнести вслух не посмела, побоялась расстроить отца лишним напоминанием, добавила уже шепотом: – ...кого?

– Да, из писем, – проще подтверждать сказанное, гораздо проще, если твое горло перехватывает. Кругом душная, ласковая, пьянящая летняя ночь, а в груди смерзается, несмотря на всколыхнувшееся было пламя глыба черного льда. Такого же чёрного, как это небо, с ледяными проблесками звезд. Вечный лед. Вечное незалеченнное.

http://sg.uploads.ru/ZIjH3.jpg

… Фануиэль сама придумала эту забаву с письмами – покуда супруг ее был в разъездах, она писала ему письма. И, пускай по возвращению Эктелиона все равно рассказывала ему обо всем сама, но шуршащие листки бумаги, там-сям проложенные увядшими цветами, оставались чем-то особенным. За этими строками он видел свою жену-деву, жену – женщину и мать. Как взрослела она, как мудрела – обо всем рассказывали легкие мелкие буквы. Почерк Фануиэль был похож на почерк Эктелиона – еще бы. Ведь он сам научил ее читать и писать.

– Это мамины, – язык пламени стрельнул вверх, громко лопнул треснувшим углем. Девочка, научившаяся читать и писать сама, держала в руках высохший до прозрачности, темно-розовый цветочный лепесток.

«В Белых Горах растут белые цветы, похожие на звезды...»

Ланта сжалась в тихий испугавшийся на мгновение, но потом просто осторожный комок, стараясь стать меньше, тише, незаметнее. Не спугнуть, не навредить, не причинить боли. Она скучала по матери, несмотря на то, что ничего не помнила о ней. Просто видела других детей, слышала их рассказы, видела, как они разговаривают с самыми близкими, понимающими... Но ей все равно не понять, не прочувствовать целиком всю боль и горечь Эктелиона. Лепесток дрожал, а может – дрожали тонкие пальцы, когда она протянула его на ладони отцу. Жалко было его выбрасывать, будто живое существо, будто память тех дней опустилась ей в руку. Хрупкая и такая красивая.

– Почитаешь? – голосок, и без того обычно тихий, сейчас вовсе угас до хриплого шепота. Она готова была извиняться за то, что бередит и без того болезненные воспоминания, но она так мало знала, ей так хотелось... Мысли ребенка прозрачностью подобны горному ручью. Светятся страхом в глазах, шепчут тайной в голосе и сразу же перескакивают из головы на язык:

– Мне так хочется узнать о ней побольше. Какая она была...

Сказала - и зажала губы ладошкой.

– Нет, – сказал Эктелион сам себе, глядя на то, как из обтрепавшихся краев одного из писем выглядывает, и трепещет на легком ветерке еще один лепесток. Тонкий, как кисея. Невесомый и непрочный, как жизнь человеческая.

«Короток век!..»

– Нельзя читать чужие письма, Ланта, – чужие ли?

Девочка почти не помнит матери, не знает ее – а у него в руках словно часть души Фануиэль, отошедшей к облакам. Ее дочь имеет право знать, право прикоснуться. Право…

– Нет, дочка. Не сегодня, – Эктелион поднялся, сжав переданный Ласселантой лепесток. Незаметно, неслышно зашуршало в ладони.

– Мама не хотела бы, чтоб мы грустили, – и, глядя на живое, светло-рыжее пламя дочкиных волос, он улыбался искренне. В самом деле. Фануиэль не поняла бы его долгой скорби. Она всегда улыбалась.

По темному переходу где-то внизу пробежало несколько человек – вслед за топотом ног рассыпался звонкий смех. «Кто-то из пажей», - по звуку определил Эктелион, и положил письма покойной жены в огонь, ласково обнявший его руку.

http://sh.uploads.ru/oKTMp.jpg

Края листков немедленно обуглились, темные дыры-пятна расползлись, серея пеплом. Вспыхнули искрами увядшие цветы, а с ладони Эктелиона посыпался прах сухого лепестка – полетел над Городом, в бархатно-черную, непроглядную, самую короткую ночь в году. Его провожал в последний полет взгляд голубых, сейчас темных, вспыхивающих глаз. Было жалко, как все красивое, как все волшебное. А что может быть волшебнее, чем оживающие от прикосновений воспоминания?

«Не сегодня, он сказал, не сегодня», - это могло быть вежливое "никогда", а могла быть и надежда на то, что память так просто не уничтожить, не сжечь и не выбросить, не пустить на растерзание шальному ветру. Надежда на то, что память заговорит и с ней. Быть может тогда, когда под их стенами не будет такого вызывающего праздника любви - так говорили в замке. Что каждый в волшебную ночь найдет себе суженого...

Ланта перевела взгляд на отца и озарилась, как до этого пламенем, его улыбкой. Она была рада ей больше, чем всем венкам и кострам мира! Чуть наклонила голову так, что непослушные пряди сползли на лицо и вкрадчиво спросила:

– Но ты же не хочешь идти вниз, ко всем? Мы можем не грустить где-нибудь в другом месте, – она тронула отца за руку, не выдержала и прижалась к пахучему рукаву щекой, глубоко вдохнула и... тоненько, пронзительно чихнула, по-смешному наморщив нос. Подумала, и на всякий случай уточнила:

– Только не спать, пожа-алуйста...

 

3. Авторы: Элладан и Арвен

Этюд в четырех тонах

 

О долине, где правит мудрый Элронд многие слышали, но мало кто знает, где она, ибо пути к дому Полуэльфа сокрыты от взора, а дорога ложится под ноги лишь тем, кто однажды уже прошел по ней или был препровожден. Тайными тропами да потайными дверями попадают в край, что не ведает зла, но пуще своих владений бережет Владыка свой домашний очаг, вкруг которого собираются члены его семьи. Здесь, за тяжелой дубовой дверью да под мраморными сводами, над резьбой которых трудились лучшие камнерезы, смена времен года не столь заметна, как снаружи. В дом зима приходит не снегом, но скорбью и холодом, одинокими ночами и спящими чувствами. По весне здесь звучат песни и смех, стучат по полу босые детские ножки, а в груди – любящее, переполненное счастьем сердце. Лето – пора расцвета и подобно деревьям, на которых зреют сочные плоды, взрослеют и дети, набираясь жизненного опыта, чтобы осенью можно применить приобретенные качества да таланты ко всеобщей пользе и благу. Зима же, кутаясь в траурную шаль из серебра, дрожа на ветрах то ли от холода, то ли от старости, не смотря на свой печальный облик обещает нам новую весну, с приходом которой вновь запоют птицы и зацветут сады. И тогда придет время для нового урожая надежды в сердцах других людей или же – в другом месте. Круг же смены сезонов не прервется, ибо каждый из них важен и так было спето на заре мира.

Этюд 1-й

http://i441.photobucket.com/albums/qq133/Lornalin_del_Fea/FRPG/Erebor/vesna.png

 

Весна.

Небо по ту сторону двери, в проёмах окон поднимается выше, словно бы сбросившие оковы сна деревья тянут вверх свои ветви-руки и оно, покоясь на подушках почек-пальцев, приближается к звездам. Ты, вечерний дар валар, прекрасный, как и разбросанные по синему бархату небес серебряные осколки зеркала Элберет, не можешь оторвать взгляда от своих сияющих над нашими головами сестер и братьев. А я, твой земной брат, не могу уложить тебя, босоногую, звенящую переливчатым смехом, спать. Нет, ты не боишься ночи и теней, но так не хочешь упускать хоть один миг, хоть один оттенок мира, который еще нов тебе и так интересен. Ты хочешь видеть, как подмигивают тебе из-за спины престола ветров звезды, и я, привычный к огню, зажигаю для тебя небольшой огонек. Огонек пляшет на лучине, прыгает на подсвечник, дрожит в глубине твоих ярких глаз и я, легко касаясь черных, как смоль, волос, тихо шепчу:

- Спи, Ундомиэль.

Э.

Весна.

Звезды на темном небе, они похожи на камельки росы, что так же ярко блестят ранним утром. Жаль только, что они так далеко, и как ни протягивай руку, как ни тянись к ним достать их, увы, не получается. Сладкий аромат свежей зелени и первых цветов манит. Как же можно спать в такую замечательную звездную ночь? Ловлю на себе внимательный и строгий взгляд брата, я знаю, что ты пришел уложить меня спать, как и всегда, но я не хочу сдаваться так быстро, мне нравиться наша игра перед сном, я знаю, что ты меня победишь, но я хочу выиграть чуточку времени. И мне так весело кружиться, раскинув руки в стороны, но стоит замереть на мгновение, как сильные руки подхватывают меня, и я чувствую, что лечу, словно, птичка. Мягкая кровать вдруг кажется такой уютной, я снова готова уступить уговорам и, поудобнее устроившись в мягких одеялах, смотреть на мерцающий огонек свечи, постепенно погружаясь в сон.

А.

Этюд 2-й

http://i441.photobucket.com/albums/qq133/Lornalin_del_Fea/FRPG/Erebor/leto.png

 

Лето.

Тонкая игла шустро мелькает в моих пальцах, еще несколько стежков и новая пуговица пришита к твоему кафтану. Ты вряд ли бы обратил внимания на такую мелочь, но я заметила, я теперь все замечаю. Откладывая шитье в сторону, я вспоминаю, что скоро должна закончиться ваша очередная тренировка, а значит нужно попросить принести воды к тебе в комнату. Раньше это всегда делала мама. Я была готова к тому, что однажды мне придется стать хозяйкой в доме, но не думала, что это произойдет так скоро. Теперь же я стараюсь изо всех сил, что бы все было так же, как и раньше.

Сейчас я пойду на кухню, наберу ледяной ключевой воды в кувшин, добавлю туда немного мелиссы и мяты, ароматный и освежающий напиток, именно такой как всегда делала мама. Я научилась готовить все ее любимые блюда.

А вечером, как это всегда делала она, я зажгу огонь в камине в большой зале, и отблески  пламени яркими пятнами будут плясать по полу, разгоняя полумрак и наполняя этот дом привычными запахами и теплом.

А.

Лето.

Быстрее сокола, ветра и падающих с неба звезд сверкают в воздухе митрил да сталь, предвещая в иной день пляску на грани жизни и смерти. Не здесь - потому что здесь прикроют спину, но не воткнут в неё острое лезвие клинка. Не сейчас - потому что печаль уже легла первой печатью на виски отца, потому что остался её след в пламени гнева, пылающего в моей душе, сжигающего её и едва не обратившего молчаливой золой светлый очаг нашей каминной залы. Но легкой рукой ты поддержала огонь, заплясали веселые всполохи по стенам, прогоняя призрак зимы, которому нет места среди летних дней нашей жизни, зазвучали вновь песни, запылали праздничные костры середины лета. В поднесенной тобой чаше - свежесть теплых рассветов и багряное золото вечеров, когда солнечная ладья уходит за горизонт лишь на краткий миг, ты даже не успеваешь сомкнуть глаз. Всюду поспевает твой внимательный взгляд, твои быстрые руки не отстают от него и ты, первая среди звезд нашего народа, убираешь в шкатулку свой высокий венец, чтобы вновь и вновь наполнять своей любовью наш маленький мир, скрытый за дубовыми дверями семейного уюта, который призраком рассеялся бы по долине, не будь с нами твоей заботы, света твоих добрых глаз, сестра.

Э.

Этюд 3-й

http://i441.photobucket.com/albums/qq133/Lornalin_del_Fea/FRPG/Erebor/osen.png

 

Осень.

Каленым металлом горят золотые листья деревьев, что нынче угасают, засыпают на зиму, чего не делали ранее. Алым пылает меч в пламени моей жаровни, свистят меха, горячим дыханием распаляя щеки. Швов не видно - спаяны они ладно, а поверх них тонкой вязью, памятью древних королей ложатся вкруг руны да звезды. Ты стоишь бледнее Исиль в небесах, подобная тени в проёме двери, за которой сгущаются вечерние сумраки, и я вижу, о чем говорил отец, отказываясь признавать вашу любовь - с каждым днем, каждым часом, каждой скоротечной минутой ты всё больше отдаляешься от нас, гаснет в твоих глазах вечный свет, но зажигается какой-то иной огонь, срок которого предопределен и отмерян. Ты, отвернувшаяся от белокрылых лебедей в серебре морской гавани, возвратилась и дрожишь на ветру, как сиротливый лист, в свете нового дня силясь отыскать надежду, а там, на востоке яростно гремят жернова войны и пламень её сжигает всё и вся. Привычный к огню, я уйду навстречу солнцу, чтобы легла на гарду рука истинного хозяина меча: истек его срок хранения в Имладрисе, как истекает срок нашего народа по эту сторону моря. Мы простимся, сестра, – в смерти или в расставании, но не сегодня. Рано еще вспоминать нам холодные поцелуи тоски и скорби, ибо зима еще не пришла и жива надежда. Ты не боишься, как не боялась и в детстве, и твоя смелость – залог нашей отваги, твердости нашей руки и силы нашего духа, которого никогда не коснуться Тьме.

Э.

Осень.

Сухие опавшие листья шуршат под легкими шагами, и, переступив порог, я попадаю в кузницу, в мир, принадлежащий лишь тебе – мой старший брат. Бесстрашный воин и искусный кузнец, я вижу твой силуэт на фоне ярких всполохов огней жаровни. Сколько раз я появлялась здесь, на пороге твоего скромного убежища – и не сосчитать. Я вижу меч в твоих руках, знакомые очертания легко угадываются в заново выкованном оружии. Это великий меч, но не только благодаря тем, кем он был выкован раньше и кому раньше принадлежал. Особо дорог он мне, потому что теперь в нем есть и часть вложенной тобой магии и души, а им я доверяю больше, чем всему остальному. Я верю, что этот меч сослужит хорошую службу тому, о ком болит мое сердце.

Дорогой брат, тебе предстоит долгий путь, но знай, что я мысленно с тобой. Я не боюсь будущего, и знаю, что и ты не боишься его. Нет мы не глупцы, что не ведают страха, но именно сейчас нам нужна стойкость и вера, потому что эта война - это испытание для духа и тела, и мы выстоим, только если не склоним своих голов перед Тьмой, не дадим страху и отчаянию захватить наши сердца.

А.

Этюд 4-й, и последний

http://i441.photobucket.com/albums/qq133/Lornalin_del_Fea/FRPG/Erebor/zima.png

 

Зима.

Холодный и промозглый ветер пытается задуть яркий факел, что держит в руках Эльдарион. В день похорон Короля, мы вспоминаем древние традиции и придаем его тело огню – в усыпальнице же упокоится внутри каменного изваяния лишь прах моего дорого супруга. Слезы застилают глаза и все видится, словно, сквозь завесу тумана. Но вот я чувствую, как твоя рука касается моей, и становиться чуточку легче, ведь сегодня я, как никогда, нуждаюсь в твоей поддержке, и нам не нужны слова, они здесь звуки, им никогда не выразить все те чувства, что переполняют наши сердца.

Последнее совместное путешествие заканчивается в Серебристых гаванях. Смотря на волны, что бьются о причал, мне вдруг тоже захотелось стать одной из них, такой же прозрачной и бескрайней. Впервые за многие сотни лет боюсь смотреть в твои глаза, я не хочу видеть в них немую просьбу и тоску расставания. Я чувствую твоё легкое прикосновение, такое знакомое и родное чувство, которое накрывает волной, стоит мне лишь погрузиться, как в детстве, в твои сильные объятья. Мне так хочется продлить этот момент, но время неподвластно даже эльфам. И все, что мне остается – это провожать взглядом исчезающий в тумане корабль.

А.

Зима.

Тепло факелов и ритуального костра, языки пламени которого обращают твоего мужа в серую горстку пыли, тает в холодном воздухе, но если мы и мерзнем, то не от холода - от пустоты, хлещущей в сердце через край, от битых кусочков льда, оставляющих на нем порезы и заставляющих кровоточить не только плоть, но и мысли. Я касаюсь тебя, пытаясь вернуть тебе надежду, знамя которой ты несла в нашей жизни, но надежды нет, для меня - нет, ведь с тех пор, как уплыл отец, я - наместник Владыки Имладриса, края, что уснул под опавшей по осени листвой в тишине давно отзвучавших песен ушедшего за море народа. Мы - последние, но и мы уйдем, и я зову тебя с собой, для сестры мы найдем на корабле место, ведь тебе положено быть среди нас, как Луне - среди облаков. Я зову, вытягиваясь в струну по ветру, безмолвно, беззвучно, но ты не поднимаешь глаз, легко поводя подбородком из стороны в сторону. Кольцо прощальных объятий стократ сильнее любого из канувших в летописи колец власти, но и ему суждено быть разорванным, а кораблю - покинуть Гавань, как мы покинули свой Последний Приют на пути сюда, крепко претворив на прощанье дверь родного навек опустевшего дома. Наши взгляды встречаются лишь тогда, когда корма колыбелью качается под моими ногами, а земля под твоими незыблемо тверда. Память обо мне будет багровой рекой течь в твоих детях, память о тебе я увезу за горизонт и сохраню на века. Ну а пока...

Под килем лодки дышит море,

И звездный свод над головой.

Я ухожу по своей воле,

Оставив Эндор за кормой [ц]

Э.

Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

  • 4 недели спустя...

Спасибо вам, друзья, за участие в голосовании, благодаря вам результаты конкурса было сложно определить до самого последнего момента. Победителями оказались Леголас и Гвирит, но с вашей поддержкой остальные пары остановились в шаге от успеха. До новых встреч на ваших, наших и, быть может, совместных конкурсах :)

Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу

×
×
  • Создать...