В тени ветвей [Закрыт]

[Фарамир 150]

Начало истории. 3014 год, Минас-Тирит, городской сад. 

Участники: Анариэль, Фарамир.

 

[Анариэль 38]

Ветер шелестел в листве огромного дерева, играя с каждым зеленым листиком, с каждой веточкой. Девушка, сидящая у корней могучего древа, будто и не замечала, как ветер пытался играть с непослушными прядками волос, немного выбившимися из косы - она была поглощена книгой, лежащей на коленях. Мечтательная улыбка коснулась губ, а в глазах - искорки. История о любви, которую читала Анариэль, захватывала её всё больше и больше. Вроде бы взрослая девушка, а всё предается сказкам, да мечтам о вечной любви. Большинство ровесниц Анариэль уже вышли замуж, у некоторых даже появились дети? А что она? Она сидит под деревом и читает книгу о неземной любви. Нет, от недостатка мужского внимания она не страдала, напротив - от потенциальных женихов отбоя не было. Среди них был даже сам Боромир - первенец и любимый сын Денетора. Но не лежало сердце у девушки ни к одному из этих мужчин, как хороши они не были бы. Она ждала истинную любовь, такую, от которой сердце вырывается из груди, которая дает силы на отважные и рискованные поступки, которая лишает сна и покоя.

На лице Анариэль отражалась то радость, то обеспокоенность, то грусть. Каждая прочитанная страница вызывала эмоции, которых девушка не могла скрыть. На минуту она оторвалась от чтения, тихо мурлыкая под нос себе какую-то песенку и прижимая книгу к себе. Она искренне мечтала пережить то же самое, что переживала героиня книги. Но сердце её не трепетало, не учащало свой бой при мыслях о знакомых мужчинах. Порой, Анариэль казалось, что она никогда не сможет найти такого человека и не сможет так полюбить.

[Фарамир 150]

В Минас-Тирите садов было мало. Один - самый большой - окружал Палаты Врачевания, но о нем знали все жители города, и найти там уединения было практически невозможно. Влюбленные парочки выбирали этот сад местом своих свиданий, и Фарамир всякий раз чувствовал себя так, проходя мимо них по дорожкам, словно мешал им одним своим присутствием. Потому этому саду, хоть и очень красивому и ухоженном, Фарамир всегда предпочитал другой - казавшийся запущенным, скрытый от основных улиц Среднего Яруса, тихий и почти всегда безлюдный. 

В город Фарамир вернулся накануне. Старший брат, несказанно обрадованный его возвращением, конечно, закатил пирушку для них двоих - они пили и разговаривали всю ночь, и под утро, когда сил уже у обоих не осталось, заснули, как были, в одежде. Утром же - свежий и бодрый, как будто прекрасно выспался, - Боромир отправился исполнять обязанности Первого стража, а Фарамир, коря себя за вчерашнюю несдержанность в выпивке, решил проветриться, и не было для этого места лучше, чем пустынный сад на Среднем Ярусе. 

С собой капитан прихватил небольшой черный чехол, содержимое которого предпочитал не показывать ни отцу, ни брату, ни сослуживцам, и с ним за плечом, вошел в сад. Тропинка вела в знакомое место - в последний раз Фарамир был здесь до отъезда в Итилиэн, и надеялся, что с ним ничего не случилось. В корнях большого дерева, такого нехарактерного для каменного города, он любил сидеть еще в детстве, и сегодня планировал провести здесь хотя бы час в блаженном одиночестве. 

Завернув за поворот, Фарамир остановился - у дерева кто-то сидел. Девушка - окутывающие ее фигуру каскады светлых волос на солнце, пробивающемся сквозь ветви, светились, и казалось, что ее окружает волшебное сияние. Фарамир стоял в нерешительности - девушка сидела спиной к тропинке и не видела его. Может, следовало просто уйти и оставить ее здесь, не мешать ей?.. 

- Простите,- сложили губы Фарамира, кажется, сами собой, словно кто-то невидимый подтолкнул его,- я не хотел нарушать вашего уединения. Не ожидал, что кого-нибудь здесь встречу...

[Анариэль 38]

Анариэль снова вернулась к чтению книги, увлеченная сюжетом. Казалось, ничто вокруг не могло отвлечь девушку от книги, полностью завладевшей её вниманием. Она нервно теребила в руках кончик косы, переживая за героиню, попавшую в беду, но стойко все выносящую. Анариэль знала, что возлюбленный героини спасет её, но все равно сопереживала её беде.

Тишина, окутавшая девушку, нарушалась лишь шелестом листвы, поэтому слова фей , мдаже сказанные достаточно тихо, заставили Анариэльл вздрогнуть. Несколько секунд она сидела неподвижно, успокаивая сердце, которое бешено колотилось. Анариэль никак не рассчитывала увидеть в саду кого-то, она часто бывала тут в последнее время и вокруг всегда не было ни души, поэтому визит неожиданного гостя застал её врасплох.

Молчание затянулось, Анариэль почувствовала себя неловко, поэтому поспешно встала, повернувшись к нежданному гостю лицом. Она откинула волосы за спину, движением, доведенным до автоматизма, вторую руку спрятав за спиной и держа в ней книгу.

- Здравствуйте, я часто тут бываю, - Анариэль лучезарно улыбнулась, расслабившись. - Я тут часто бываю в последнее время. Тут безлюдно и тихо, а дерево такое красивое. Я прихожу сюда почитать, мне тут очень нравится. Простите, если заняла Ваше место.

Девушка положила книгу на особо выпирающий корень и оправила платье.

- Где же мои манеры! Моё имя Анариэль. А Ваше? - девушка улыбалась, слегка покраснев под взглядом юноши. В нем было что-то знакомое, она готова была поклясться, что видела его раньше, либо кого-то, безумно на него похожего. Хоть под взглядом Анариэль и смутилась, своих глаз она не отводила. В глазах незнакомца было что-то, что манило её, какое-то внутреннее добро.

[Фарамир 150]

Девушка повернулось, и тенистый сад вокруг них словно бы залил яркий солнечный свет. Едва взглянув ей в лицо, Фарамир мгновенно забыл о том, что собирался провести утро в одиночестве, о том, что после вчерашнего у него трещала голова, обо всем на свете. Теперь всю фигуру девушки, казалось окутывало то же сияние, что он заметил сначала. Фарамир почувствовал, как сердце подскочило до самого горла, и испугался вдруг, что у него совершенно немужественно вспыхнули уши от накатившего смущения. 

Он улыбнулся.

- Анариэль,- повторил он тихо,- дочь Солнца. Вам удивительно подходит это имя,- и это была чистая правда. Кожа девушки - чуть позолоченная загаром, ее прекрасные волосы, мягкость ее улыбки - все было пропитано, пронизано солнечным светом.- Мое имя Фарамир,- представился капитан поспешно,- и я раньше тоже часто бывал здесь. Это было моим тайным убежищем. Но я рад, что вы нашли его, Анариэль,- произносить ее имя само по себе было удовольствием - словно пить маленькими глотками сладкое молодое вино. И голова от этого кружилась также. Фарамир бросил взгляд на книгу, чтобы перестать таращиться на девушку,- "Легенда о Кирстане и Лотириэль",- прочитал он,- я читал ее, когда был совсем юным. - он смущенно пожал плечами,- мой брат шутил, что в связи с этим мне нужно пошить пару платий и заплести волосы в косы. Но мне всегда казалось, что для любви мужества нужно не меньше, чем для войны...- он осекся,- простите. Я несу какой-то вздор,- на этот раз уши у него действительно вспыхнули.

[Анариэль 38]

Щеки девушки тронул румянец, взявшийся непонятно откуда, а язык будто бы стал ватным и не хотел шевелиться. Анариэль, обученая ведению светской беседы и способная болтать без умолку, будто бы забыла все слова на свете. Ей хотелось развернуться и убежать подальше, лишь бы прервать это неловкое молчание. Но, воспитание взяло верх над страхом и непониманием.
- Благодарю за добрые слова и очень рада знакомству с Вами, - теперь Анариэль поняла, почему этот юноша казался ей знакомым. Это был Фарамир - младший сын Денетора. Ранее девушка с ним не встречалась, она была знакома только с его старшим братом, который частенько оказывал ей знаки внимания. Но Анариэль знала, каков был Боромир на самом деле: ни одна девушка, которую он возжелал, не отказывала ему, кроме Анариэль. Тем более лакомым кусочком она была, ведь коты любят, когда мышки сопротивляются. Но Фарамир даже своим внешним видом не производил того впечатления, что его старший брат. Было в нём что-то иное, чего не было ни в ком другом. Сердце Анариэль трепетало, будто пичужка, мечтающая вырваться на волю, взлететь в небесную синеву, насладиться ласковыми дуновениями ветра и мягкостью далёких облаков. 

- Тут очень тихо и красиво. Странно, что это место никто не облюбовал. Я прихожу сюда с книгой и на несколько часов забываю обо всём, - в голосе девушки слышался неподдельный, почти детский, восторг. - Это место наделено волшебной силой, и не иначе!

Смущённая тем, что попалась на чтении пусть и красивой, но сказки, Анариэль снова убрала книгу за спину, залившись румянцем. Но при этом она не переставала вслушиваться в голос Фарамира - тихий, спокойный. Она отдала бы добрую половину своей жизни, лишь бы слушать этот голос ещё и ещё.

- Ваш брат ничего не понимает. Он умён, красив, весел, его обожают все, но сам он любить не умеет, раз смеется над чужой любовью, -  голос Анариэль звучал сердито, но если взглянуть на неё, то ни о какой злобе не может быть и речи. Всё та же улыбка, тот же румянец на щеках, те же светло-голубые глаза, обрамлённые пушистыми ресничками. 

- Даже больше, - затянувшееся молчание было прервано тихим голосом девушки. - Намного больше мужества. На поле боя можно погибнуть и больше никогда не воевать, не страдать, не думать о завтрашнем дне. А любовь - это ежедневные сражения без права на ошибку и смерть. За свою любовь нужно бороться, нужно хранить её, нужно научиться принимать свою половинку такой, какая она есть, ведь все мы не идеальны. Нужно уметь отказаться от всего ради любви. А это порой сложнее, чем махание мечом на поле боя.

Девушка замолчала, улыбка пропала с губ, а во взгляде появилась печаль, но лишь на мгновенье, после чего она вновь улыбнулась, глядя в глаза Фарамиру. В глаза, в которые она могла смотреть часами, которые готова была полюбить.

- А давайте посидим тут вместе. Никто нас не найдёт и не помешает. Минас-Тирит - прекрасный город, но порой мне в нём так одиноко. А с Вами будет иначе, я уверена! - улыбка, тронувшая губы стала ещё шире. Сама того не замечая, Анариэль потянулась к руке Фарамира, лишь коснувшись его ладони, её будто ударило током. По телу пробежала волна мурашек, а сердце стало колотиться ещё сильнее. Она буквально забыла, как дышать, но это не помешало ей потянуть Фарамира за собой, увлекая его к дереву.

[Фарамир 150]

Фарамир шел за ней, не чуя под собой ног. Когда она сжала его руку, по всему его телу, казалось, прокатились странная теплая волна - он и прежде оставался с девушками наедине, и знал, что такое физическое влечение и возбуждение, но сейчас, с Анариэль, все было совсем иначе. Она была чистейшим цветком, и чувства Фарамира, такие незнакомые, такие новые, были такими же. Он, однако, решил продолжать говорить, даже рискуя сморозить какую-нибудь глупость.

- Зря вы так про Боромира, - заметил он мягко, - я не знаю человека, лучше, самоотверженней и добрее, чем он. Ему не хватает сдержанности, но кто из нас лишен недостатков, - капитан присел рядом с ней на широкий корень, и теперь колено его почти соприкасалось с коленом девушки, и от этой удушающей близости Фарамир почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Он чуть отвернулся, выходя коленом из опасной зоны, и аккуратно поставил рядом с собой свой чехол, - какие еще книги вам нравятся?- спросил он, понимая, что ему достаточно сейчас просто смотреть на девушку, не сводя с нее глаз, а вопросы он задает, просто чтобы она не сочла его полным кретином и не ушла.

[Анариэль 38]

Девушка уселась на корень и отложила книгу в сторону, глянув на чехол и не скрывая своего любопытства, но спрашивать, что там, не стала. Ей было удивительно приятно находиться рядом с Фарамиром, будто они знакомы всю жизнь. Не нужны были ни слова, ни жесты, она хотела лишь сидеть рядом и наслаждаться этим, прислонив свою голову к плечу Фарамира. Но на такую вольность она не решилась бы ни за что. Ведь если у него нет никакого интереса к ней, то он может счесть, что она - легкодоступна.

- Мне нравятся книги о истории эльфов. Правда, у отца в библиотеке их было не так много, как хотелось бы. Я прочитала все. А ещё я люблю истории, подобные этой, - Анариэль вытянула ножки перед собой, прикрыв их платьем, - есть ещё одна история, которая произвела на меня неизгладимое впечатление. История о эльфийской принцессе Лютиен и её возлюбленном - Берене. Эта отважная эльфийка не только спасла своего любимого из лап самого Саурона, но и вернула его к жизни, отдав за это своё бессмертие.  Настоящая любовь, такое встречается очень редко, - последние слова были сказаны печальным голосом, но через мгновенье Анариэль снова улыбалась.

Вокруг царила волшебная тишина, казалось, даже ветер перестал шелестеть листвой, чтобы не нарушать идиллию. 

- А Вы умеете стрелять из лука? - Анариэль сама не ожидала, что выпалит такой вопрос. Ей вспомнилось детство, как она, вместе с братом, ночевала в степях. Брат ловко подстреливал какую-нибудь живность, а девушка готовила её. Он всегда обещал обучить Анариэль стрелять так же метко, но ни разу даже не дал ей лука в руки. После нескольких мгновений молчания она продолжила - Я вот совершенно не умею, хотя брат всегда обещал научить. 

[Фарамир 150]

Сидя рядом с ней, слушая ее голос, Фарамир забывал дышать. Он старался хотя бы время от времени отрывать глаза от лица Анариэли, чтобы не казалось, что он пялится на нее совсем уж нагло. Хотелось протянуть руку, сжать ее пальцы и не отпускать больше никогда. Отвести ее вслед за собой по городу, показать самые свои любимые места, кроме этого сада, разделить с ней все отпущенные ему на земле минуты... но эти мечты были слишком смелыми - с девушкой, которую.он знал каких-то несколько минут, ему и говорить-то слишком долго было невежливо, не то что надеяться на ее расположение...

На ее вопрос капитан улыбнулся.

- Умею. В отличие от вашего брата, мой обещание свое сдержал, и научил меня, - он скромно пожал плечами, - если мы когда-нибудь окажемся вместе на тренировочной площадке, я могу научить и вас тоже, - он сперва проговорил это, а потом уже понял, что сказал. От смущения сердце снова затрепетало в районе горла, - ну... если ваши брат и отец позволят вам, - закончил Фарамир неуклюже. Он вообще вдруг ощутил себя медведем в стрижатне, сносящем клетки и рушащим перегородки каждым тяжеловесным движением.

[Анариэль 38]

- Правда-правда научите? Прям обещаете? - девушка взяла ладонь Фарамира в свои, глядя ему в глаза и несильно сжимая руку, а при словах о позволении отца и брата ещё и хитро улыбнулась, - А кто же им скажет? Я-то уж точно не скажу. И Вы не скажете! Пообещайте мне!

Сейчас Анариэль скорее походила на маленькую девочку, нежели на благородную даму, которой впору выходить замуж. Вообще, она не ощущала себя взрослой девушкой, слишком уж мечтательной натурой была. 

- А что у Вас спрятано та-ам, - Анариэль кивнула головой в сторону сумки. С её губ ни на секунду не сходила улыбка. Где-то в глубине души она уже поняла, почему ей так хорошо рядом с Фарамиром, но разум отказывался от признания этого, ссылая всё на простую заинтересованность. Она тут же спохватилась, что вопрос был слишком некультурным с её стороны - Простите моё любопытство. Если Вы не хотите, можете не показывать, я не обижусь. 

Анариэль то кидало в жар, то охватывало смущение, то ей вдруг становилось несказанно хорошо. Если это и была любовь - она ей определенно нравилась. Но она так же и боялась этого чувства, потому что не была уверена в его взаимности, а в книжках не взаимная любовь приносила лишь страдания.

[Фарамир 150]

Когда девушка взяла его за руку, у Фарамира внутри словно что-то оборвалось, будто он прыгнул с высокого обрыва, и теперь летел, задыхаясь от восторга. Он замер, боясь, что Анариэль отпустит его пальцы, отодвинется, и миг блаженства закончится слишком быстро. На ее вопрос он лишь рассеянно кивнул, стараясь не думать о том, какой вид будет у придворного оружейника, если Фарамир приведет с собой на стрельбище девушку. Сейчас все это не имело значения - пообещав научить ее стрелять из лука, Фарамир выторговал у судьбы еще одно свидание с дочерью Солнца, с той, что так восхитительно и странно подействовала на него.

Когда Анариэль указала на чехол, Фарамир смущенно кашлянул.

- Там... эм... лютня,- признался он. Лютня эта была причиной не одной и не двух ссор с отцом, считавшим музыку пустой тратой времени, и даже нескольких стычек с братом, который сперва называл это юношеской дуростью, а потом - странным развлечением для взрослого воина. Но Фарамир любил музыку и любил свою лютню, и хоть и не был слишкрм искусным музыкантом, нередко проводил час или два, играя на ней, или просто трогая и перебирая струны - это всегда помогало ему думать, - я немного играю, - пояснил он сейчас, готовясь морально к тому, что Анариэль усмехнется, как обычно делал Боромир, или нахмурится, как делал отец.

[Анариэль 38]

Кто бы мог подумать, что младший сын самого Денетора играет на лютне! С каждым мгновением её всё сильнее восхищал Фарамир. Не смотря на кровное родство, с Боромиром они практически не были похожи. Анариэль понимала, что в скором времени ей придётся покинуть Фарамира, потому что долгое отсутствие может вызвать нежелательные вопросы. Но теперь она твёрдо решила, что не уйдёт, пока он не сыграет для неё, а потом - будь, что будет!

- Как это замечательно! Вы не перестаете меня удивлять самым приятным образом! - девушка даже не пыталась скрыть своего восторга, буквально сияя от радости, - Обожаю музыку. К сожалению, не умею ни на чём играть, но очень хотела бы научиться когда-нибудь. 

Анариэль поднялась со своего места, только сейчас выпустив руку Фарамира из своих пальцев. Она сидела всё это время держа его за руку и сама не замечая того. Очередная вольность, заставившая девушку устыдиться тому, как она себя ведет в обществе Фарамира. Та сдержанная и воспитанная девушка, что проснулась сегодня утром, совсем потеряла контроль над этим трепещущем телом.

- Прошу Вас, сыграйте для меня. Для меня одной, нас тут никто не услышит, - девушка присела напротив Фарамира, украдкой поглядывая в его глаза. 

Сидеть с ним рядом и позволять себе лишь лёгкие касания руки было невыносимо - сердце трепетало от каждого лёгкого прикосновения. Сидеть напротив оказалось не легче - теперь Анариэль видела каждое движение Фарамира, видела, как лёгкий ветерок играет с прядями его волос. Незнакомое доселе тепло разливалось по телу девушки, согревая всю её, до самых кончиков пальцев.

[Фарамир 150]

Когда Анариэль отпустила его руку, он еще некоторое время сжимал холодную пустоту, оставшуюся вместо тепла ее руки, но потом, подобравшись, улыбнулся.

- Боюсь разочаровать вас, - он протянул руку и погладил чехол - ласково, как любимого котенка, - я не слишком хороший музыкант, но, если вы просите, я не могу вам отказать.

Фарамир бережно взял чехол и открыл его. Лютня была довольно старой, но Фарамир содержал ее в очень хорощем состоянии. Его бывшая кормилица, давшая ему эту лютню много лет назад, сказала, что на ней играла его мать Финдуилас, когда только приехала из Дол-Амрота а Минас-Тирит. Она часто раньше пела, сидя в саду под окнами Цитадели, и перестала это делать, лишь когда заболела и слишком ослабла, чтобы держать инструмент. Фарамир совершенно не помнил мать здоровой, и, играя на этой лютне, иногда воображал, что она поет ему, следуя извлекаемой из тонких струн мелодии, и на душе у него становилось тепло и радостно. Иногда Фарамиру даже казалось, что отец так сильно осуждал его пристрастие к музыке из-за того же самого, но ему, в отличие от Фарамира, должно быть, эти воспоминания причиняли боль.

Фарамир устроил лютню на колене, провел пальцами по струнам, и тихая, чуть печальная мелодия полилась, осторожно окутывая их, обнимая, словно теплые материнские руки.

[Анариэль 38]

Лютня в руках Фарамира будто бы играла сама. Мелодия тихая и печальная, она часто слышала её раньше, ещё в детстве. Спустя мгновения, Анариэль вспомнила, что это была за мелодия: мама в детстве иногда пела эту песню, когда укладывала маленькую дочку спать. Лишь позже, когда повзрослела, Анариэль узнала слова песни, узнала их значения. А в детстве вся песня звучала, будто волшебное заклинание, каждый раз обретая новый смысл для маленькой Анариэль. 

Она прикрыла глаза, на мгновение затаив дыхание и вслушиваясь в музыку. Дождавшись нужного момента, она запела:

 

A Elbereth Gilthoniel,

silivren penna miriel

o menel aglar elenath!

Na-chaered palan-diriel

o galadhremmin ennorath,

Fanuilos, le linnathon

ve linde le ca Valimar

nef aear, si nef aearon!

 

Звонкий голос, казалось, набирал силы с каждым спетым словом. Но вот музыка затихла, затихло и пение: Анариэль всё так же сидела с закрытыми глазами, слушая стук собственного сердца.

- Мама пели мне её, когда я была ещё совсем крохой, - девушка смущённо улыбнулась, покраснев, - Простите, что не удержалась.

[Фарамир 150]

Пальцы Фарамира застыли над струнами, и он несколько секунд сидел, не решаясь открыть глаза. То, что только что произошло, было настолько нереально, настолько волшебно, что поверить в то, что он правда не забрел в прекрасный сон, не заблудился в грезах, было очень сложно. Голос у Анариэль был мелодичным, и то, как она пела, тронуло сердце Фарамира, и он почти почувствовал, как на лицо его упал солнечный луч, согревая кожу, ему показалось, что нежные руки погладили его по лбу, убрали в сторону непокорную прядь волос, проскользили по щекам, оставляя за собой след из легкой дрожи. Это пение снимало с его души покровы печали, одиночества и тьмы, один за другим, и когда Анариэль замолчала, Фарамир ощущал себя перед ней совершенно беззащитным, но при этом - обновленным.

Он поднял на нее сияющие глаза.

- Спасибо...- только и сумел прошептать Фарамир.

[Анариэль 38]

В ответ на неожиданную благодарность, Анариэль заулыбалась. Ей всегда говорили, что у неё приятный голос, но такая реакция была для неё в новинку. Музыка, которую извлекали ловкие пальцы Фарамира из лютни была  волшебна, в иной ситуации девушка бы не запела, даже если бы её попросили, но сейчас - песня сама сорвалась с её губ, потому что она хотела этого, она хотела спеть для него. Девушка не могла оторвать взгляда от лица Фарамира, любуясь каждым завитком волос, каждым изгибом, каждой чертой. Незнакомое доселе чувство тепла обволакивало её тело, заставляя дрожать всё внутри.

- Вы прекрасно играете, ни в коем случае не бросайте, - она перевела взгляд на лютню, такую старую, но при этом крепкую и ухоженную, - Она выглядит старой. Это какая-то особенная лютня?

Девушка вновь решила сесть рядом, отправив псу под хвост все приличия, она аккуратно прислонилась головой к плечу Фарамира и прикрыла глаза, наслаждаясь тем, что он так близко.

- Сыграйте мне ещё, прошу Вас. Ваша игра волшебна, - она всё так же и сидела - закрыв глаза и надеясь, что Фарамир не поднимется с места и не укажет ей на то, что у неё ужасное воспитание. В душе зародилась тревога, а каждая секунда молчания, что тянулась теперь, будто год, заставляла сердце болезненно сжиматься.

[Фарамир 150]

Фарамир боялся пошевелиться, боялся спугнуть ее, словно Анраиэль была легкой бабочкой, присевшей к нему на плечо. Сейчас, когда ее златовласая голова покоилась у него на плече, и он чувствовал тепло ее тела, почти прильнувшего к нему, вдыхал сладкий запах ее волос, внутри Фарамира вместе с чистым и хрупким восторгом начало зарождаться еще одно, куда более приземленное чувство. Это было вполне естественно, учитывая, что расстояния между их телами почти не осталось, и уж Боромир бы смог воспользоваться этой ситуацией, как надо - пустынный сад, и девушка так доверчиво прижимается к нему... Но Фарамиру вдруг стало ужасно стыдно за реакцию собственного тела, за то, что его вдруг бросило в жар, и в одежде стало неудобно и тесно, и он испугался, что Анариэль заметит это, и ей станет противно, и она уйдет.

Безопасней всего было действительно говорить о лютне. Фарамир огладил золотой изгиб.инструмента, коснулся струн, пробежался по грифу, чуть сжал пальцами колки.

- Это лютня моей матери, - сказал он тихо , не сумев скрыть печали в голосе, - я хранил ее много лет... но играл очень редко.

[Анариэль 38]

- Простите, мне не следовало спрашивать, - печаль в голосе Фарамира заставила внутри Анариэль всё сжаться. Она мысленно ругала себя за недогадливость и глупый вопрос, за то, что заставила Фарамира вспомнить печальные события. Нужно было как-то исправлять положение, но в голову ничего путного не шло.

- Играйте чаще, не бросайте это. Играйте для меня, - Анариэль отстранилась и выпрямилась. На ум пришла идея, как можно прогнать дурные мысли из головы Фарамира, заставить его думать о чем-то другом. Она почти ликовала, довольная тем, что так догадлива. 

- А пойдёмте на стрельбище! Меня не хватятся ещё несколько часов, время у нас есть. Вы же обещали, что научите меня стрелять из лука, а своё обещание надо держать, - девушка буквально подскочила с места, довольная собой. 

Дожидаясь, пока Фарамир уберет лютню в чехол и поднимется с места, Анариэль буквально дрожала от нетерпения. Когда Фарамир поднялся с места, она взяла его под руку и повела к выходу из сада, перед выходом им встретились несколько парочек, довольно странно на них поглядывающие, но девушке было всё равно, что они уже придумали себе, она буквально парила над землей, держа Фарамира под руку. Сейчас на целом свете были только он и она, все остальные находились где-то не на этой планете.

[Фарамир 150]

Фарамир не успел даже придумать, как возразить на это предложение - да и стоило ли возражать? Просто сидеть, почти обнимая девушку, становилось опасно для его выдержки, и капитан лишь обрадовался возможности спастись от неминуемого позора. Он тоже не замечал направленных на него взглядов, пока они шли к выходу из парка. Фарамир был уверен - о том, что младший сын наместника вышел под руку с какой-то девушкой, к вечеру узнает весь Минас-Тирит, а, значит, и отец, и брат тоже. Но эта проблема была слишком далекой, чтобы задумываться о ней сейчас.

Вместе, рука в руке, они с Анариэлью спустились на нижние ярусы, прошли мимо казарм - Фарамир боялся своей вольностью запятнать честь девушки, а потому сделал так, чтобы их никто не заметил. У стрельбища он наклнец нашел в себе силы выпустить руку Анариэли, и подошел к оружейнику.

- Доброе утро, капитан!- приветливо улыбнулся ему тот, но тут же, заметив, что Фарамир пришел не один, слегка нахмурился.

- Доброе утро, Кинеан, - сказал Фарамир, как ни в чем не бывало, - мне нужен легкий тисовый лук и десяток трехфутовых стрел.

- Конечно, капитан, - оружейник, явно решивший не вмешиваться в дела Фарамира, с готовностью.кивнул. Все, кто знал Фарамира и подчинялся его брату, уважали и любили его, и теперь это обстоятельство весьма удачно сыграло ему на руку, - сейчас на стрельбище пусто. Берите любую.мишень.

Фарамир кивнул, забрал лук и стрелы и повел Анариэль за собой дальше.

На просторном стрельбище было пустынно и тихо. Воины сейчас, должно быть, были заняты сменой караулов, и беспокоиться, что их прервут, было нечего. Фарамир указал девушке на одну из мишеней.

- Стрелять будем с пятнадцати шагов, - сообщил он, - стрела накладывается направляющим пером наружу, - он заложил стрелу на тетиву, - глаза не закрывай, нужно чтобы кончик наконечника совпал с мишенью. Оттягивай тетиву к лицу двумя пальцами, лук не наклоняй, держи ровно, - он оттянул тетиву и прицелился, - вдохни, и отпускай на выдохе, - стрела со свистом прорезала густой воздух и вонзилась в яблочко,- попробуй,- Фарамир с улыбкой протянул Анариэли лук.

[Анариэль 38]

Девушка шла рядом с Фарамиром, еле сдерживая себя, чтобы не подпрыгивать от радости. Он находился так близко, от этого сердце замирало, она забывала дышать. Фарамир повёл девушку дорогой, чтобы их никто не заметил вместе. С его стороны это было весьма предусмотрительно. Одно время Анариэль часто видели в обществе Боромира и слухи ходили не самые лучшие, благо, им никто не верил.

До стрельбища они добрались без приключений, а на хмурый взгляд оружейника Анариэль лишь улыбнулась - он не мог не пропустить сына наместника, как бы не был недоволен тем, что тот тащит с собой девушку.

- Добрый день, - девушка на секунду остановилась, поклонившись оружейнику, затем поспешила следом за Фарамиром. Её давняя мечта наконец-то сбудется - она будет стрелять из лука, а уж то, что её будет учить тот человек, от близости с которым сердце колотится в разы быстрее, весьма приятное дополнение. 

Она с восхищением наблюдала за тем, как Фарамир легко пустил стрелу и та угодила точно в цель, лицо его при этом было серьёзным, но вскоре его озарила улыбка, от которой сердце уходило в пятки. Улыбка у него была замечательная, девушка сразу же это отметила, как и то, что улыбнулся он впервые за время их знакомства.  Анариэль попыталась изобразить серьёзное выражение лица, принимая лук из рук Фарамира.

- Глаза не закрывать, кончик стрелы смотрит в мишень, отпускать на выдохе, - она бормотала себе под нос, пытаясь повторить всё в точности, как это делал Фарамир. Анариэль натянула тетиву, но, вопреки всем её ожиданиям, та не взвилась в воздух, а рухнула в двух шагах от них, толком даже не полетев. Девушка капризно надула губы, взяв новую стрелу и пытаясь её пристроить.

- Я не могу понять, как её держать, чтобы она полетела, помогите мне, пожалуйста, - Анариэль дождалась, пока Фарамир встанет позади и поможет ей. Одной рукой он придерживал лук, другой оттянул тетиву, но девушке было уже плевать на это всё. Она чувствовала своей спиной тепло его тела, их разделял только тонкий слой одежды. Анариэль чувствовала, как вздымается его грудь при каждом новом вздохе, ощущала, как он невесомо касался её непослушных кудрей. Новое и неизвестное ранее чувство тепла разливалось в животе, растекаясь по всему телу. К щекам прилила кровь, сделав их румяными, а тело предательски дрожало, но девушка была не в силах отстраниться или пошевелиться, дабы не прерывать эту близость как можно дольше.

[Фарамир 150]

Фарамиру было трудно дышать. Он стоял за спиной Анариэли, показывая как нужно поднять локоть, как правильно натягивать тетиву, как удерживать стрелу у изгиба лука, а все мысли его были о том, что он будет делать, если девушка качнется чуть назад и прижмется к его груди. Если нечто такое произойдет, станет совершенно очевидно, что вся кровь его сейчас застремилась в южном направлении, и Фарамир благодарил судьбу за то, что оделся в достаточно плотную и свободную одежду.

Он помог девушке встать правильно и натянуть тетиву, потом отступил на шаг. Еще немного, и он бы не сдержался, обнял ее, и на этом их общение могло закончиться - такой вольности приличный мужчина допустить, а приличная девушка - стерпеть, не могли.

- Попробуй теперь, - сказал он. Голос звучал немного глухо, и Фарамиру стоило больших усилий, чтобы не подавать вида, что что-то не так, - локоть держи ровно, глаз не закрывай, левую ногу чуть вперед, - он кашлянул, - если тяжело двумя пальцами, попробуй тремя.

[Анариэль 38]

Волшебный миг кончился слишком скоро, но Анариэль благодарила небеса за это, ведь не отойди Фарамир чуть назад - она прижалась бы к нему спиной, а потом ей пришлось бы уйти, а может и уехать из Минас-Тирита, дабы спрятать свой позор за стенами родного дома. Девушка осталась в том же положении, которое ей помог принять Фарамир, она медленно втянула воздух, набирая полную грудь, приложив усилие, она натянула тетиву и на выдохе отпустила её. Стрела, получившая свободу, полетела вперед, пролетев над мишенью и упав недалеко за ней. Но на этот раз она хотя бы полетела.

- Фарамир, Вы видели! Видели же! Она летела! Ещё немного и я буду попадать в глаз летящего ворона! - Анариэль засмеялась, захлопав в ладоши. Взрослая дама всё больше и больше походила на маленькую девочку. Ощущение восторга заставило забыть их неловкую близость, чувство стыда, смущения. Ушло всё, оставив только восторг.

- Можно мне ещё одну стрелу? Пожалуйста. Я обязательно попаду в мишень, у меня получится! - Анариэль не скрывала своей радости и удовольствия от всего происходящего. Они познакомились только утром, а спустя час девушка ощущала себя в компании Фарамира так, будто они были знакомы пол жизни.

[Фарамир 150]

Фарамир радостно рассмеялся и разве что в ладоши не захлопал, когда стрела пролетела так близко от мишени. Он сам помнил собственное обучение этому хитрому искусству, и так далеко и ровно у него полетела далеко не вторая стрела, пусть даже ему и было в те времена лет десять или одиннадцать.

- Конечно!- подбодрил он Анариэль. Теперь, когда она не касалась его, контролировать себя было гораздо проще, и к Фарамиру вернулась восхитительная легкость, которую.он испытал, едва увидев девушку в саду. Он готов был провести с нею, если не всю.жизнь, то точно весь день, совершенно забыв о времени и завтрашнем дне, который мог разлучить их навсегда. Сейчас они были одни в целом свете, и помешать им не мог никто и ничто. - На этот раз наклони луч чуть вправо, как бы уложи стрелу на излучину и контролируй ее пальцами левой руки. Целься ниже.

[Анариэль 38]

- Эру Всемогущий, она летела! - девушка до сих пор не могла скрыть восторг от первой пущенной стрелы. На самом деле - второй, но это было не важно. Важнее было сейчас попадание в мишень, а это было сложно. Анариэль снова встала в ту же позу, что поставил её Фарамир, вновь натянула стрелу, направляя при этом её чуть ниже, чем ранее, снова глубокий вдох, натянутая тетива, мгновения, тянущиеся, будто вечность, медленный выдох, звук летящей стрелы и ещё один, новый звук. Стрела попала в мишень, пробив её на небольшом расстоянии от края, но всё же пробив её.

- Вы же видите это?! Мне не снится? Я попала! Я в неё попала! - Анариэль готова была наброситься на Фарамира с объятьями, но сдержалась. Улыбка на губах стала какой-то печальной, - Мне пора возвращаться. Спасибо за время, что мы провели вместе. Я даже не заметила, как солнце начало клониться к закату. И спасибо за лук и стрелы! Это волшебно. Я уже и не рассчитывала даже попробовать, после того, как уехала из дома. Мы ещё увидимся? - Анариэль протянула Фарамиру лук, едва ощутимо коснувшись его руки, когда он забирал его.

[Фарамир 150]

Фарамира словно толкнули в снег из теплой постели. В первый момент, когда она произнесла это, он даже не понял, что Анариэль имеет в виду - ей пора уходить? Уже? Но ведь прошло... он поднял глаза к небу - в его представлении на дворе все еще стояло позднее утро, и каким же было удивление капитана, когда он увидел, что солнце действительно уже золотит кромки городских крыш закатным светом. 

А в сердце Фарамира закат уже отгорел и наступила ночь. Он забрал у девушки лук, поднял с земли лежавшие рядом стрелы. 

- Я не знаю,- признался он честно. До него вдруг дошло, что он  понятия не имеет, кто такая Анариэль, откуда она, кто ее родители, что она делает в Минас-Тирите - живет? Или гостит? До этого момента это не имело ровным счетом никакого значения, но сейчас, на пороге расставания, капитан ощутил гнетущую, темную пустоту. Девушка, о которой он ничего не знал, готова была исчезнуть из его жизни также внезапно, как появилась в ней. 

- Завтра вечером я должен вернуться в Итилиэн,- сказал он, и, чтобы не смотреть на Анариэль, не показывать ей всю глубину своего отчаяния, пошел собирать четыре выпущенные стрелы, вернувшись, он соединил все стрелы вместе, все еще не глядя на девушку,- я не знаю, когда смогу вернуться, и где вы будете в тот момент, когда я вернусь, так что...- он печально вздохнул,- так что я не хотел бы давать обещаний, которые не могу выполнить...