Северное Лихолесье

[Fairel 19]

Мало, что могло ускользнуть от ясного взора эльфийки. Обманчиво расслаблено, дева извлекла из ножен короткий клинок с тихим звоном тот запел в ее руках, а в гладкой поверхности лезвия словно бы бликами отражались звезды, те малые крупицы света, что проникали под лесной полог. Фаирэль не могла не замечать подобных бликов на листве и ветвях, вокруг и помнила, что не было их ранее. Движения она замедляла, привыкая к обстановке и примеряясь к противнику.
Пусть спустится, бой будет не долгим...
Вместе с тем тонкие пальцы лишь сильнее обхватили рукоять и быстрый шаг вперед, положил начало битве. Сорвавшись на бег, эльфийка была готова увернуться от удара паучьих лап, но так же она заметила несколько путей к отступлению, стоило ей добраться до сумки. Однако бежать и не дать отпора, было бы постыдным, тем более, вряд ли хищник рискнет подобраться к жертве которая способна сама оскалить клыки. Вот он момент, Фаирэль подхватила сумку свободной рукой, тут же перехватывая ее по удобнее, бросая короткий взгляд в глаза-бусинки первого паука, готовясь вогнать свой меч ему в пасть и тут же исчезнуть в листве, оставляя охотником ни с чем.

[Ihoss en Gurth 27]

Переход из локации Врата.

Он уходил прочь. Куда-нибудь, где можно спокойно отдохнуть. Где нет гомона, не ощущается запах гари. И вскоре он как-раз попал в подобную местность, ибо искать особенно и не требовалось. Достаточно было просто отойти подальше.

И что теперь? Ждать, пока они уладят все свои дела? Быть может, слова сына Орофера утратили свой смысл после своей смерти, и лесные никуда не двинутся с места? Вполне возможен подобный вариант, тем более, что в последний раз они бездарно слили свои войска, отделившись от основной армии.
В прошлый раз битва была у Эребора. И закончилась она вполне удачно. В том числе благодаря усилиям Трандуила. 

Возможно. Но в тот раз он сам вёл войска. Но где же он теперь? Где наследник? Пока они разберутся со всеми своими проблемами, пройдёт целая вечность. И ведь далеко не все согласятся им подчиниться. Новым лидерам. 
Подождать. Всегда можно просто подождать. 
Ждать. Привычно и уже почти надоело. Впрочем, можно и развлечься охотой на пауков. Охотой на охотящихся пауков. Кого-то крупного ловят, толпой идут. Олень, лось? Волк или медведь? Хм. Последнее вряд ли - слишком тихо себя ведет, а хищники привыкли отпугивать врагов криком. 
Зверушку можно спасти. Пауки - куда более гадкие твари. 
А в крайнем случае - и съесть. Я проголодался. 
Здесь полно плодов. 
Ха.

 

Подкрадываться к пауку - одно удовольствие. Зрение у них достаточно слабое, хотя чувствительность и весьма на уровне. Поэтому главное - не задеть паутину. Добраться до места, с которого его можно атаковать и затаиться. Когда паук охотится - он не замечает ничего постороннего кроме собственной цели. Так что с этим справится и новичок - главное просто убедиться в том, что ты стал в правильном месте, ибо далеко не каждый удар сможет стать смертельным. А раненый паук продолжает быть смертельно опасным. Стоять и ждать - не долго, примерно половину минуты. И вот он, перед тобой. Сдвоенный удар клинками, шаг назад. И обезглавленная туша падает на землю. К сожалению, такой трюк пройдёт лишь однажды. Не почувствовать ЭТОГО они просто не могут. Но теперь часть из них отвлечена от... Женщины. 

Почему она не кричала? Не звала на помощь, не отпугивала пауков? 
Даже не знаю. Возможно потому, что мы посреди леса, и хрен тут кого дозовёшься, как бы громко не кричал?
Ей очень повезло.
Безумно. Но она пока ещё там, а не тут. 

***

Она сдвинулась! Сдвинулась! 
 

Подходящее время для удара, ибо часть её внимания отвлечена. Время нанести удар. Быстрый рывок, от которого просто невозможно уклониться. До сих пор ни одному живому существу не удавалось, по крайней мере. Он всегда был самым быстрым, в чём убеждались и более слабые сородичи. Он просто не мог ошибиться.

Но случилось. Ибо в этот момент один из собратьев рухнул с ветвей, отвлекая внимание на себя в самый ответственный момент. И крайне неудачный для паука, ибо сам он подставился под удар эльфийки.
 

[Fairel 19]

Клинок вошел в паука как и ожидалось. Жалобный визг и пару раз чуть не попав под предсмертные удары лапами, но достаточно было просто резко провернуть клинок и вытащить его единым движением. Жаль, что плащ был испорчен, другого такого не найти, одно из последних напоминаний о доме, столь далеком и недостижимом. Мысли больно резанули по сердцу, от чего последнего выпада твари девушка незаметила. Словно сломанная кукла она повалилась на землю, придавлемая тушей громадной твари, что сейчас истекала зловонной слизью и в иступлении, даже на пороге кончины, пыталось дорваться до ее горла. Эльфийка только и могла, что сопротивляться и наносить как можно больше ударов в мягкое брюшко, в надежде, что паук испустит дух.
Сердце бешенно колотилось и серые глаза горели от гнева, когда наконец, девушка смогла выбраться из под еще трепыхающегося тенетника. В черных волосах запутались несколько листьев, руки исцарапаны жесткой щетиной и измазаны кровью, где своей, где чудовища, что до одежды, ее чистота так же оставляла желать лучшего. Все таки за столь долгое  время девушка уже и позабыла ратное дело, оттачивая более тонкие навыки. Однако она чувствовала, что не одна здесь и медленно обернулась, как ей показалось к еще одному охотнику. 

[Ihoss en Gurth 27]

Рывок в сторону - и лапа паука с силой бьёт в землю. В последний раз, ибо больше она пауку не принадлежала. Удар - второй паук прыгает на него всем весом, стремясь подмять под себя. Снова ошибка, но воспользоваться ею нолдэ просто не успевает, стремясь уйти от удара. Однако на земле он уже достал чудовище, нанеся рубящий удар по корпусу твари.
Но она успела прикрыться лапой, с жалобным хрустом преломившейся, и отведшей удар в сторону. На другую лапу, удар на которую пришёлся острием, хотя и не перерубил конечность. 
Удар - первый жаждет его плоти. Прыжок вверх, и удар проходит понизу. А сам воитель приземляется на тушу его более изувеченного собрата, с силой наступая на его спину. Но веса, чтобы убить тварь, ему всё же не хватило, хотя он был и покрупнее абсолютного большинства эльфов. Но эльф - не гном. Он существо по определению куда более легкое. К сожалению. 
Но там, где не прошёл удар ногой, вполне сойдёт клинок, с силой вошедший в голову твари, и буквально пригвоздивший её к земле. И там оставшийся на время, необходимое чтобы противник всё же умер. Ибо неустойчивая позиция помешала прикончить тварь одним ударом. Тем хуже ей. А пока - прыжок в сторону, необходимый, чтобы уклониться от удара его сородича.

- Паучок-чок-чок. Выходи-ди-ди. Буду бить нежно и на-а-а-асмерть. Хе-хе.

 

Слова прозвучали тихо. Совсем тихо. На самом деле ему было плевать, слышит ли паук, или же нет. Он тварь, конечно, умная. Но вряд ли разумная, в отличие от своего ещё более чудовищного предка. Нет. Он просто развлекался, ибо даже такого подобия боя он не испытывал давно. Ибо обычно он убивал. А тут приходилось сражаться. Вспоминать навыки. И это - просто прекрасно.

Шаг вперед, и противник отходит назад. Понимает, что остался в одиночестве. Его последнего товарища, чей жалобный вой сливался с хрипением подыхающей рядом твари, можно было не учитывать. По крайней мере до тех пор, пока внимание его отвлекает женщина. Но что-то такое есть в его виде. Как у любого зверя, которого загоняют в угол. Он может бежать. Но не станет. Будет сражаться. 
Воин. Это вызывает уважение, но не снисхождение. И следующий удар лишает его уже второй передней лапы. А послеследующий - жизни, ибо отклониться от удара Ихосса он просто не успел. А может быть и не захотел, предпочтя такую смерть. Не важно. 
Следующий удар прекратил страдания его сородича, а Талион поспешил туда, где всё ещё продолжала бой эльфийка. 
Нет, показалось. Уже не продолжала. Последний из зверей был абсолютно, прямо таки совершенно мёртв. А сама она смотрела прямо на него.

Кто так сражается? Она же вся в потрохах твари. По самые уши.
Не всем дано быть хорошими воинами. 
Тоже верно.

 

- В таких ситуациях обычно просят помощи. 
 

Эльф, вонзив клинок в землю рядом с собой, протянул правую руку деве, чтобы помочь ей подняться.
 

[Fairel 19]

Медленно опустила взгляд на протянутую руку и лишь сделала шаг назад. Недоуменно, Фаирэль изучала странного, огромного по ее мерком эльфа, при чем с бородкой и таким странным взглядом. Слегка сглотнув, эльфийка чуть склонила голову в знак почтения, но при этом так же из под лобья наблюдая за незнакомцем.

Кому могло понадобится идти в лес по среди ночи? Странный, огромный...Полуэльф? Не сильно похож, но взгляд просто пугает.

Слегка отряхнувшись и намотав плащ на руку, она немного подалась вперед.
- Спасибо за оказанную помощь, пусть я...- осеклась.- Пусть я и не нуждалась в ней до конца. Однако, вы спасли мне жизнь, как мне вас отблагодарить?

Эльфийка теперь молча взирала, изучала стоявшего перед ней, недоверия она не скрывала, впрочем как и страха за свои потерянные вещи, что тут же тенью страха пронеслось в ее взгляде, что тут же пробежался по поляне и остановился у ноги спасителя, который как раз и стоял на той самой злосчастной сумке. Сказать, что она выглядела хуже хозяйки, ничего не сказать, однако заниматься ремонтом ей придется позже, а сейчас оставалось только смиренно ожидать ответа того, кто спас жизнь нолдор.
 

[Ihoss en Gurth 27]

Не нуждалась она! Не нуждалась, Враг её подери. Давно меня так не смешили!

Талион усмехнулся, опустив ладонь ниже. На меч, который он начал вытирать о шерсть паука во избежание появления ржавчины. Как, собственно, и второй, вытащенный из земли и помещенный в оружейное кольцо. При этом он, проследив за взглядом девушки, убрал ногу с сумки, из-за крайней замызганности практически не отличавшейся от окружающей её земли. По крайней мере в сумраке, царившем под сводами леса. Но всё же по выражению её лица, он догадался, что там таки что-то должно лежать.

- Я похож на того, кому чего-то нужно? Деньги, еда, ещё что-нибудь? Ваша благосклонность, полученная таким образом, меня тоже не прельстит. Разве что... Попробуйте удивить старика. Заинтересовать. Думаю, у вас это получится. А если и нет - то требовать ничего иного я не стану. 

 

Талион присел на труп невинно убиенного паука, глядя на её лицо и приготовившись слушать и внимать. Ибо сам он подобную просьбу с ходу бы выполнить не смог. Да и вообще, в целом, с фантазией он всегда имел определенные сложности. Так что оставалось надеяться, что она справится с этим поручением. А если и нет - хуже не станет. 

Интересная особа. Любопытная.

Нолдэ. Горячая кровь и много отваги. 

Умения, к сожалению, меньше. 

 

[Fairel 19]

Глаза девушки немного расширились. Осторожно приблизившись и взяв свою сумку, она кое как отряхнула ее и проверила содержимое, за тем так же, повторив движения эльфа, присела на паучую тушку, слегка приподняв голову и выдохнув. Фаирэль вновь бросила взгляд на теперешнего собеседника. Говорить девушке не хотелось, отвыкла. Нолдор какое-то время даже дышать перестала, а ее глаза закрылись, про себя, нырнув в темный омут былых лет, она пыталась вспомнить нечто, однако безрезультатно.

- Заинтересовать... Я не являюсь носителем легенд, не похожа и на беспечного синдара....- медленно, видимо привыкая к звучанию своего голоса, говорила она.

От слабого ветерка, темные волосы, слегка развевались, как оказалось, по мимо листьев в них оказалось немного паутины, что тепрь поблескивала средь локонов, а бледноватая кожа на этом фоне смотрелась немного жутко. Взгляд же девы был прикреплен к ветвям наверху, что мешали лунному свету проникнуть сквозь них и достичь земли, дав хоть подобие освещения. Иногда, со стороны веток стали доносится птичьи пересвисты, что не могло не радовать.

- Единственное, что я могу дать в дар за свое спасение...- в ладони девушки оказался небольшой, гладко обтесанный кусочек малахита, единственная ценность, что оставалась у девушки.- Этот камень прошел со мной через многое...Когда-то он был плодом на одном из каменных древ...Не помню как он оказался у меня...- чувствуя как кольнуло в груди, солгала нолдо.

Фаирэль всегда стыдилась себя, своего прошлого, того, что она сотворила и даже самого факта своего существования после. Как она жила все это время, ведомо лишь Эру. Утешение в созидании было единственной отдушиной, но и это эльфийка пресекала, стоило единой мысли отвлечь ее. В попытке забыться, она отрезала себя от всего мира, девушка привыкла жить на грани своего бытия, казалось, что стоило ей сделать хоть один шаг дальше и она мгновенно раствориться в тенях, как тут же все тело и даже ее естество сковывал ледяной ужас.
Он хочет сказок, он странный, вряд ли ему можно верить. Наверняка если почувствует неладное то сам захочет уйти...
Пусть. Пусть он уйдет, мой путь был слишком долог, мне ни к чему знающие о моем существовании. 

- Прости, я не могу ничего рассказать ибо моя дорога идет в далеке от любых событий этого мира, а я сама стараюсь не интересоваться ничем.
 

[Ihoss en Gurth 27]

Она боится меня? Не похоже на то. Возможно отчасти. Что-то иное?

Чудовищ положено бояться. Даже если они притворяются ручными зверьками, или добрыми существами. Но мною ее не испугать. Думаю, сам Враг не сумел бы вселить в ее сердце страх. По крайней мере одним своим видом. Здесь нет страха. Или, по крайней мере, он не главенствует.

Она боится. Не меня, но моего присутствия. Того, что я могу сделать.

Разве это важно? Разве в этом заключается суть? Это - просто случайная встреча. Просто девушка, боящаяся общества. Ничего особенного. Просто и прозаично. Быть может, у нее какие-либо проблемы, из-за чего она стремится избегать общества?

Где прорастали рощи каменных древ с драгоценными плодами?

Менегрот. Она не так проста. Рождена в царстве Тингола? Любопытно, крайне любопытно.

Но непонятно. Почему она не ушла? Что держит ее в этих местах?

Сады Лориена - куда более приятны глазу, чем эти мрачные леса. И сам он может помочь забыть любые печали.

 

Талион медленно перевел взгляд с ладони девы, на которой все еще лежал кусочек малахита, на ее лицо, которое отражало те эмоции, которые она пыталась скрыть за показным безразличием и бравадой. Страдание. Страх. Затаенная душевная боль. Боль, которая темными волнами перекатывалась в ее глазах при взгляде на него. Он явственно ощущал, что она желает избавиться от его общества, но одновременно и тянется к нему. Хоть и боится, но тянется. Это невозможно было передать словами. Он просто ощущал. Несознательно, стараясь правильно перевести приходящие ему образы.

 

Но он не знал, что можно сделать, чем помочь. Он никогда не умел разбираться в душевных ранах, не сумел помочь даже самому себе. И, тем более, ей - деве,  чей образ почему-то представляется ему в облике котенка, промокшего под сильным ливнем и пытающегося согреться,  жмущегося к огню, но обжигаемого жаром. Именно этого котенка он видел рядом с собой, на расстоянии, при котором они едва не соприкасались ногами или руками. И ему захотелось попытаться протянуть ей ладонь, позволяя опереться на нее в собственном пути. Попытаться сделать что-то...

 

- Плоды опадают на землю или срываются с ветвей. Ради воспоминания о том месте, что можно было назвать домом, или же иных причин, являвших собой единую суть. Ведь иначе он не смог бы пройти следом на долгом пути, стремящемся через тысячелетия.

 

Он взял ее ладонь в свои руки, осторожно и медленно сомкнув пальцы девы на кусочке малахита, предложенном ему за помощь.

 

- Но эта память принадлежит не мне, и будет лучше, если сокровище останется у той, что была и останется его единственной владелицей. Ибо в чужих руках оно простой кусочек малахита.

[Fairel 19]

На прикосновение эльфийка отреагировала вполне ожидаемо, взгляд стал жестче, а тело напряглось, пусть и не на долго. Фаирэль все же сдержала инстинкты и не отпрянула, скорее попыталась отвлечься, пусть даже просто рассматривая внешность собеседника, с неким смутным интересом, она наблюдала за ним, одновременно ей было интересно на сколько "смел" этот герой, что отважился просто так держать руку той, что некогда давно могла быть весьма опасным противником. Рука же, на удивление была очень мягкой, трудно было сказать, что перед тобой воин, хотя это ложь, одного взгляда на этого эльфа, которому довольно таки высокая девушка, даже сидя была чуть выше плеча ростом, хватало, что бы остаться под впечатлением и наверняка многих сражений ему удалось избежать даже не вынимая меча.

- Некоторые моменты прошлого порой лучше оставить в прошлом и забыть...К сожалению, мы не способны забыть, да и не имеем на этого права.- с некой горечью произнесла эльфийка, внимательно разглядывая своими серо-стальными глазами лицо эльфа. - Я хочу попросить у вас прощения, но имя героя, что пришел на помощь эльфе, для нее все еще остается загадкой.

Фаирэль в какой-то момент даже попыталась вежливо улыбнуться, все же в данный момент эльф являлся ее невольным спутником, а потому заслуживал больше эмоций, чем до этого. 

- Пусть мое имя не даст вам ничего, но думаю будет справедливо если я назовусь.- собравшись с духом, девушка уже и забыла когда в последний раз называлась кому либо, боясь связать себя очередной клятвой или обещанием, от чего  ее взгляд опустился к держащей ее руке, вызвав небольшую паузу, но все же собравшись с духом, почти шепотом в тишине ночного леса раздалось.- Фаирэль Алатаиэль...
 

[Ihoss en Gurth 27]

Ихосс продолжал внимательно наблюдать за выражением лица девы, столь о многом способного рассказать. Выражавшего ее мысли и чувства, помогавшего ему истолковать те ощущения, что он воспринимал от нее. Все тот же страх запуганного зверька теперь смешивался с ощущением, которое он не был способен до конца понять и ощутить, не мог описать. Но все же чувствовал, воспринимая его сущностью, но не разумом. 

Он понимал, какого усилия ей стоило приоткрыться ему, пусть на самую малость, назвав свое имя. То, что для многих являлось обыденным и малозначительным, для нее было испытанием на решительность и доверие, которое она преодолела со значительным усилием, потребовавшим от нее духовного напряжения. 

 

- Талион Сарендилион.

 

Послышался отклик, произнесенный хриплым голосом. В чем-то его ответ походил на ее собственный. Не громкостью, тембром или темпом произношения, но тем усилием, что потребовалось для того, чтобы выдавить его из себя.

Он сам не понимал, почему назвал именно это имя, не произносимое уже многие сотни, и даже тысячи лет. Практически стершееся из памяти. Но не забытое. Он бы очень хотел забыть многое. Слишком многое из того, что с ним уже произошло. Десятки кровавых боев, вид убитых женщин и детей, лицо первого убитого им, телери, просто не понимавшего, что воинство Феанора серьезно было настроено отобрать корабли силой, хотя для этого и не требовалось лить кровь.

Усилием воли он отогнал прочь непрошенные мысли, встретившись с ней взглядом. 

 

- Имя. Оно - часть каждого из нас. И не требуется от него никакой выгоды. Кроме знания того, что есть кто-то, для кого приоткрыта частица тебя.

 

Талион попытался улыбнуться, неуверенно раздвинув губы в стороны. Он старался, чтобы это не было более привычным оскалом, или же кривой ухмылкой. Просто приветливой улыбкой, продемонстрировать которую для многих разумных не составит труда. Но он не был многими. Он практически забыл, каково это. Но пытался.

[Fairel 19]

- Замечательное имя...- лишь донеслось в ответ.
 Было видно, что эльфийка пыталась расслабится,  или хотя бы позволить себе это сделать. Задумавшись, пальцы девушки сами собой, по сильнее ухватили камень, уже и позабыв о том, что ее рука ныне была удерживаема странным гостем. Вновь взгляд приподнялся в попытке угадать мысли своего собеседника, однако часть волос, что когда-то являлась челкой, упрямо сползала на нос, что выглядело забавно, словно то была уже не гордая дева, а ребенок коих среди перворожденных было мало, особенно таких, кто мог позволить себе гулять по опасным местам. Виноватый взор, словно она заставила мужчину рассказывать о всех своих прегрешениях, одновременно с тем возможно приносящее облегчение, словно бы в имени крылся ключ от цепей усталого пленника. Она более не говорила, да и не было нужды в этом, достаточно просто сидеть, что должно быть услышанным будет им, единого взгляда хватало что бы понять, что обоим эльфам было трудно принять общество, даже друг друга, возможно это лишь краткая встреча, одна из немногих и значит та, что запомнится...
Какое долгое прикосновение, может ему неловко? Лучше убрать руку. А зачем, разве мне оно приносить неудобств? Не буду лгать я не терплю такого близкого общения, это не мое. Однако тут, в лесу я всегда могу отвлечься, что бы не задумываться когда придет гадкое осознание неправильности. Я была воином, что убивал своих соплеменников и то, мораль и совесть беспокоила меня только до того момента как мне не решили дать отпор воины телэри. Я чудовище, ни чем не лучше этих пауков...
  Взгляд девушки сместился к уже остывшим, искромсаным клинками эльфа, телам, а ее руки внезапно похолодели, даже девичья нежность в ее чертах, мгновенно пропала, уступая место отстраненному, холодному нолдор, мгновенно являя истинное лицо того, чьи руки не раз проливали кровь, с улыбкой, словно танцуя она отнимала жизнь бесчисленных врагов, лишь единожды она "оступилась", испугалась и предпочла сбежать, до сих пор бежит. 

[Ihoss en Gurth 27]

Тихо. Так тихо, что слышен даже шелест листьев на другом конце поляны, вызванный неосторожным передвижением отбившегося от стаи олененка. Или лосёнка, на слух определить было практически невозможно, а смотреть - не хотелось. Ибо это было не столь важно, чтобы отвлекаться на подобные мелочи, не стоящие внимания.
Тихо. Она замолчала, а я не знаю, что можно сказать. Я забыл, каково это вообще - вести беседу с кем либо, кроме самого себя. Но я - далеко не лучший из собеседников. А, быть может, и худший из всех, кто только возможен.

Тихо. Пришло его время что-то произносить, но он просто не знал, что можно сказать. А быть может, это просто не требовалось? В этом не было необходимости. Не было необходимости в словах, лишь прорезающих тишину своей негармоничностью, пусть квенья и считается языком певучим и прекрасным. 
Но нет ничего, что было бы прекраснее, чем тишина.

Она тоже молчит. Сейчас, с опущенным вниз взглядом и опадавшими на лицо волосами, она ещё больше напоминала того котёнка, которого он увидел в ней совсем недавно, в тот момент, когда они только начали беседу. Несчастного и измученного котёнка, сидящего рядом со слабым, затухающим пламенем очага, в надежде на то, что оно сможет согреть его, избавить от холода. 

Но это не длится вечно. Одно мгновение, и рука её дрогнула. Расслабленность сменилась напряжением, а взгляд вновь стал твёрдым и настороженным. Взгляд, направленный на три изувеченных трупа, и попеременно перемещающийся между ними. Обычными мертвецами, которые уже никак не смогут навредить. Никому и ничему. Но, быть может, она опасается появления новых врагов? Или, быть может, вспоминает о смерти? Возможно. Сложно истолковать мысли, улавливая только чувства. 

Но он не ощущал ничего подобного. Вид мертвецов давно перестал смущать взор Ихосса, долгие годы шедшего по ним с мечом в руке. Он был спокоен.

- Мертвых не нужно опасаться. Они, кем бы не были при жизни, становятся совершенно спокойными и безобидными. 

[Fairel 19]

- Я не опасаюсь мертвецов. Нет смысла испытывать страх или ненависть к тому, чего более не существует. Мне непривычно вот так, сидеть средь мертвецов, глядя на их тела и осознавать, что из-за нелепости, случайности...приказа - последнее словно было произнесено одними губами. - Оборвалась чья -то жизнь...

 

Качнув головой, нолдор коротко вздохнула, уже свободной рукой, потянулась к своим сволосам, осторожно вынимая из них мелкий мусор. Листья, пусть и смотрелись органично средь распущенных волос, однако были лишними и не желанным дополнением к образу, но тут все же была необходима и вторая рука, что несколько озадачивало девушку. Фаирель задумчиво качнула головой, видимо задумавшись о своем, глаза она прикрыла, словно прислушиваясь к себе, нехотя произнесла.

- Я не могу привести себя в порядок после битвы лишь одной рукой, прошу прощения, но... - осеклась, сделав глубокий вздох. - Простите.

[Ihoss en Gurth 27]

Он не ответил. Хотя выражение лица мужчины приобрело достаточно странное выражение. Достаточно мрачное, возможно даже в некоторой мере напряженное. Оно словно бы говорило о том, что были в его жизни подобные воспоминания. Сражение с теми, кого убивать совершенно не хотелось. Только потому, что так велел лидер, их король. Воспоминания, о которых Талион хотел бы забыть, но просто не сумел. Абсолютная память - не всегда благо. 

Его ладони медленно разжались, выпуская ладонь девушки. В этом не было необходимости - то, что он собирался показать этим жестом, он уже продемонстрировал. Но медлил, сам не понимая, в чём причина этого явления. Не понимая, почему он всё ещё находится здесь, в её обществе, хотя обычно предпочитал одиночество, в котором он никому не сможет навредить. Почему? Быть может причина в том, что она не видит в нём чудовище? Или то же чудовище, но с ореолом героя? 

Сложно ответить. Очень тяжело. Но он перестал пытаться. Любые догадки - пусты. 

[Fairel 19]

Слегка кивнув в знак благодарности, медленно и осторожно, эльфийка поднялась с бездыханного тела, для того что бы коротко отрехнуться и начат таки выбирать мусор из своих волос, не торопясь, она аккуратно проводила по своим волосам тонкими пальцами, перебирала пряди за одно и пытаясь расчесать непослушную гриву. Странное действо от которого вновь внешность девы словно перетекала в ипостаси, возвращая ее образ к истинно нолдорским корням. Гордая осанка, практически бесшумные движения, выверенные до основания. Лишь по окончанию процедуры, эльфа чуть заметно улыбнулась своим мыслям, заканчивая обманчиво невинный образ, прежде чем встать перед сородичем, осторожно протянув тому руку.

О, Эру, что я делаю? Неужели усталость и воспоминания лишают меня разума? Нет, нельзя. Опустить руку, я не хочу больше предательства. Хватит, хватит с меня, что я могу ожидать от незнакомца когда даже леди и лорды оказались хуже врага? Да уж, враг остается честен до конца и если он желает твоей смерти, то пытается убить тебя. Чего же я жду? Вряд ли незнакомец сам доверится мне, я ведь сама представляю для него неизвестность таящую опасность, может он ожидает от меня обмана и кинжала в спину... Что ж доверюсь в последний раз, может быть...Быть может...

Серебристые глаза на миг опустились к протянутой эльфу руке, прежде чем самим не подняться и встретиться в пытливым взглядом темных глаз странного нолдо, а девушка все стояла в немом ожидании, уже накинутой на плечо сумкой. И когда успела? По лицу было заметно, что она сомневается в своих действиях, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. 

- Лучше не задерживаться здесь...Возможно, привлеченные шумом схватки или же просто в поисках сородичей, здесь появятся еще пауки.- почти сливаясь с шелестом листвы на ветру, прошептала девушка.

[Ihoss en Gurth 27]

Почему? Что происходит?

 

Растерянность. Чувство малознакомое, практически неизведанное. Обычно он всегда понимал, что делает и зачем, но сейчас... Спйчас в нем не было уверенности. Впервые за долгие сотни лет он поставлен в ситуацию, которую осознать до конца совершенно не может. И даже представить. Все кажется достаточно простым на первый взгляд: он помог ей. Начал общение. И?.. Что же происходит сейчас? Не было сказано практически ничего, но одновременно - многое. Не словами - ощущениями, жестами, движениями. Мимолетные взгляды, малейшее изменение выражения ее лица - все это позволяло почувствовать столь многое.

 

Но не понять. Не известна причина, вызвавшая в нем подобную расслабленность, сосредоточенность только на ней. Но не в ожидании подвоха, он даже не задумывался о том, что она может нанести удар. Несмотря на то, что подобные мысли всегда возникали в нем в иных случаях. Но он не чувствовал в ней опасности, не был насторожен. Не воспринимал ее как потенциального противника. А ведь раньше подобного не случалось.

 

Когда все успело измениться? Ведь совсем недавно все было совсем иначе - привычно и... мерзко. Чудовищно и уродливо. Ибо сам он смотрел на все глазами зверя. Все эти долгие годы. Но сейчас что-то изменилось. Он это увидел. Увидел, словно то, что мешало разглядеть, ушло прочь. Исчезло.

 

Но в чем причина? Ведь она не пыталась помочь ему. Не делала...

 

В голове эльфа вновь прозвучал тихий шепот голоса, звучавшего столь нежно и неуловимо-прекрасно. Голос, нотки которого дрожат, показывая неуверенность и колебания. Слабость девы, но не воина. Слабость, которая в один миг может смениться стальной броней отчуждения.

Но этого не происходит. Она приоткрывает душу. Для него, неизвестного ей странника, незнакомца. Но делает это по зову сердца, а не разума. Ибо в ней нет холода.

Фаирель Алатаиэль...

Фаирель... Она доверилась ему. И сумела найти путь к медленно умирающей душе. Она...

 

Такая теплая ладонь... Мягкая и нежная, неуловимо-изящная. Она расслаблена, хотя порой слегка подрагивает. Но она не убирает ее. Больше в ней нет страха. Но остается тревожность. Опасение, смешивающееся с трепетной надеждой, видневшейся в глубине ее прекрасных глаз, притягивающих к себе его взгляд, затягивающих в глубокий омут серебристого света, таящегося в ее взгляде.

 

Но он не хочет, чтобы опасения оправдались. Не позволит этому свершиться. Почему он скорее готов погибнуть, чем обмануть ее доверие? Не важно, он просто знает об этом, не обращая внимания на прочие частности.

 

Они идут прочь. Идут не торопясь, чтобы не заставлять ее переходить на бег. Чтобы случайно не сжать ее легкую ладонь, столь бережно им придерживаемую. Чтобы не потревожить ее.

Куда они идут? Кажется, путь выбирает он. Но не знает куда, лишь бы не в места, где ей может угрожать опасность. Но он хорошо знает лес, не допустит подобного.

Говорит ли он что-то? Кажется да. Тихо, не слишком осмысленно, лишь отчасти улавливая смысл того, что именно он говорит. Ибо он чувствовал ее. Слышал сквозь тишину. В звуках была ли необходимость?

Наверное, он сейчас выглядит смешно, или же нелепо, но важность этого чересчур мизерна, чтобы обращать на это внимание. Ведь... Ведь... Он сам был открыт ей. Полностью, до глубины души.

[Fairel 19]

Эльфы шли долго, бесшумно, словно призраки, скользили они по лесной подстилке. Обходили орочьи отряды незамеченными, однако и быстро и двигались они на юг, стремясь покинуть лесное королевство эльфов. На каждом из путников был тяжелы груз прошлых лет, однако сейчас, пока окрыленные неясной, ставшей уже чуждой - надеждой, нолдор покидали свое прибежище,  так, словно это было заточение. Каждый шаг уносил их все дальше от ставших привычными им шорохов, далеких птичьих голосов и присутствия уже не столь многочисленной живности.

Ныне перед ними простиралась столь незаметная тропа, казалось, она была забыта даже лесными жителями, но тем немение именно она была призвана помочь путниками покинуть эти места, невидимой нитью соединяла она владения Трандуила с внешним миром, одна из немногих, к слову, нитей.

Девшука шла, ведомая эльфом, что был готов буквально обратиться ветром, сорвавшись на бег, однако что-то удерживало его на месте, рядом с ней. Он вел, осторожно, огибая всякое препятствие на своем пути, а Фаирэль следовала молча, боясь спугнуть наваждение, ощущение безопасности и спокойствия, когда все было ясно, когда была только она и ее призрачная цель к которой стремилась девушка. Свобода. О, то пьянящее чувств свободы, от оков служения, от чьей-то незримой воли которой покорялись другие, но от которого эльфийка отказалась...Дважды. Последовав за Феанором и принявшая проклятие, но брошенная им в месте с другими на останках разрушенного города тэлэри, а затем пресветлая леди Галадриэль, что ныне привязала себя к своему королевству и вряд ли уже откажется от него. Неважно, все это стало неважным в тот момент, когда эльфа ощутила од своими ногами тропу и увидела эльфа перед собой, того кто рискнул принять ее общество, хотя даже ответив отказом, Фаирэль не держала бы зла, ибо причина была бы ясна.

Куда он ведет? Мы уже почти на границе леса, я чувствую морозный ветер...Воздух похолодел...Горы? Нет, наврят ли. Но, мне интересно, безумно...

Весь путь девушка не останавливалась, не отставала, старалась сделать все, что бы не задерживать спутника. Интерес, азарт были в ее глазах. О, как давно она была лишена общества, ушла и оставила всех, однако желание ощутить рядом с собой еще кого-то, такого же как и она сама, было неописуемым, на грани с безумием, девушка понимала, что таких обманутых и тех кто предпочел слиться и раствориться в липком сумраке и забыться более не было.

Вот наконец, среди ветвей вековых древ блеснуло зимнее солнце, день только начал зарождаться, когда эльфы, преисполненные пьянящей свободой, ступили под него.

Переход в Гиблые равнины

[Имир Талехронд 9]

- Раз-два, три-четыре, три-четыре, раз-два. Шагом, ать. Шагом, ать! - только и слышалось на тракте по мере прохождения войск славного королевства Эребор, спешащих на помощь эльфийскому народу. - Ать-два, три-четыре, три-четыре, раз-два! 
Не слишком стройные ряды гномской пехоты были на марше уже который день, приближаясь к союзникам. Достаточно бодро, между прочим, приближающихся. Особенно для пехоты, имеющей весьма значительный обоз. Но, собственно, что тут поделаешь-то, коли ведет королевская воля, которая твёрже стали и не прогибается перед натиском противника? Вот и спешат труженники топоров и молотов, направляемые сержантами и офицерами. Вперед - навстречу возможным опасностям и абсолютно точному труду. Тяжела доля пехотинца, но кормят хорошо. А вечерами даже эль случается, так что жизнь, можно сказать, удалась. Тут, ить, даже потеплее будет. Риск отморозить бубенцы, опять же, резко понижается. Да и два хирда, как не крути, это два хирда. Такая сила, что враг просто обязан дрогнуть, коли встретится по пути. А если не дрогнет - получит топором помеж глаз. Ибо неча даже пытаться противостоять натиску гномьего народа - серьезному и многозначительному. 
Примерно такие настроения царили в войске. И это было нормально - боевой дух, конечно, не превосходит все возможные пределы, но и не совсем на дне. Золотая середина. Так что переживать по этому поводу - нечего. Маршал вполне был доволен. С таким-то и в бой вступить, и врага попугать. А теперь вперед - в лес. Где перемещаться было сложнее - эльфы совсем не заботились о состоянии своих дорог. Дикари, как-никак. На деревьях живут, травкой питаются. Ну да ничего, где гномские топоры не рубили? Задержка, конечно, имеется. Но совершенно не фатальная. К тому же, опять таки, дорога появилась. Благо инженеров в отряде хватало. 

Переход к Дворцу.