Конкурс "Страшилки на Хэллоуин"

[Гость Трандуил]

[AVA]pp.vk.me/c629122/v629122835/13113/2ZnmBLipvko.jpg[/AVA]

[NIC]Джек[/NIC]

[sTA]Повелитель Тыкв[/sTA]

 

Хэй-хэй, привет, мои маленькие друзья. Что-тут у нас? Почему никто не готовиться к предстоящему празднику? Вы забыли о главном дне и ночи в году, когда вся нечисть собирается вместе на гулянки? Хэллоуин близится, вылезут из своих укрывищ кобольды, гоблины, ведьмы, призраки, и все прочие ночные создания. Время присесть у камелька, и поведать новые страшные истории, которые вы накопили за год, а старина Джек послушает. Не разочаруйте, старину Джека, я этого страсть, как не люблю. Ну, а теперь, неутомимый рассказчик, выход и и поведай нам свою страшилку. 

 

 

Условия конкурса:

1. Сочинить небольшую страшную историю/сказку и выложить здесь. Формат любой, место действия на Ваш выбор.

2. Сроки проведения конкурса с сегодняшнего дня по 25 октября. 

3. 25 октября будет запущенно голосование и 31 октября мы узнаем имя победителя. Лучшая история будет скинута на партнерки, а победитель получит награду:

 

[table]

Хеллоуин!

30  Монет

[/table]

4. И последнее: Бугага!

[Хэлкар 472]

Близилось утро. Маленький назгул, ежеминутно поправляя новую блестящую корону, подаренную ему папой, носился вокруг крохотного костерка, собственноручно созданного из кучки сухих сосновых веток. 

— Папа, а когда я вырасту, я стану большим и грозным назгулом? 

В ответ лишь раздавалось добродушное хмыкание и кивок. Повиснув на плаще отца, Хэлкар весь вечер благодарил папу за подарок. 

 

— Теперь другие восемь будут мне завидовать! У меня есть корона! 

 

Не успел папа ответить, как тот уже скрылся в ближайших кустах, оказавшись на полянке и бегая с деревянным мечом за другими детьми. 

— Хонахт! Хонахт! Я тебя запятнал! — С этими словами Хэлкар кинулся обратно и в мгновение ока спрятался за плащом отца. Хонахт обиженно сложил руки на груди и скрылся со словами:

— Так нечестно! 

 

Солнце уже практически выглядывало из-за горизонта.

 

— Милые, пора ложиться спать, — тихо пропела мать, сидя на ближайшем пне и зашивая большой иглой свой потертый плащ. Хэлкар был послушным, и, тут же  кинулся домой, в свою комнату. 

 

Маленький двухэтажный домик с лихвой вмещал всю семью. Девятеро спали в одной комнате, кровати располагались как в казармах. Когда все назгулы уже лежали по своим койкам, Хэлкар все еще теребил в руках корону. Гортхаур заглянул в комнату, пожелал всем темной ночи и удалился. Будущий Король-чародей уснул в обнимку с короной. Не прошло и десяти минут, как он проснулся, только было на удивление тихо. Ни сопения, ни храпа. Да и самих назгулов, кроме него, нигде не было.

 

— Братья? Вы тут? Пап? Мама? — Сжимая в руках корону, Хэлкар сам как-то сжался. Ему стало немного страшно. Кое-как переборов страх быть захваченным за ногу каким-нибудь страшным и старым эльфом под кроватью, назгул направился к выходу из комнаты. Тишина резала уши, будто шум, он никогда не слышал такой, абсолютной тишины.  Острой и резкой. Болезненной даже. Хэлкар позвал громче, и на его звук кто-то откликнулся. В руке Улаири сжимал деревянный меч, корона уже венчала его голову. А в глазах внезапно появилась решимость.

 

— Эй, кто там? А ну выходи! 

 

Впереди был свет. Страшный, пугающий, нестерпимо яркий. Сперва он был незаметным, но потом усиливался, и призрак прикрыл глаза руками. Он готов был кинуться наутек, не потому что он боялся, будто из света выскочит что-нибудь страшное, а потому, что ничего не происходило. Совсем. Кроме едва уловимого дыхания у самого уха и тяжести руки на плече.

[Леди Галадриэль 181]

В комнате раздался тихий, но настойчивый стук в дверь.

"И почему как всегда не вовремя!" - с легким раздражением думаешь ты, но отвлекаешься от экрана монитора, встаешь и отпираешь дверь.

На пороге стоит некто высокого роста, в длинном кожаном плаще черного цвета. На голове модная по нынешним временам мужская шляпа, на глазах темные очки. Бледные губы плотно сжаты, образовав одну тонкую линию. Руки спрятаны в карманах.

- Кто Вы? - удивленный возглас. Ты недоуменно чешешь затылок.

- Я Некто, - отвечает пришелец. - Можно войти?

Ты киваешь и возвращаешься на свое место. Некто проходит за тобой вслед, садится на кресло рядом и, закинув ногу на ногу, оглядывает помещение. Какое-то время стоит тишина, прерываемая лишь нечастыми щелчками компьютерной мыши и клацаньем клавиш. Наконец, пришелец останавливает свой взгляд на тебе и произносит:

- А ты слышал когда-нибудь про город Чудо?

- Нет, - ты поводишь плечом, будто намекая нежеланному гостю, чтобы тот не отвлекал от важных дел. Но тот и ухом не ведет.

- Очень интересная история, - сложив пальцы рук, Некто кивает своим мыслям, - а самое главное - правдивая. Я люблю рассказывать ее. - И не дожидаясь твоего на то согласия, незнакомец начинает повесть.

 

 

Город Чудо похож на многие-многие города. Он большой и в то же время не очень. Он шумный, но бывает тихим. Люди там знали друг друга, гуляли на улице, ходили в гости, соль одалживали. Весной прилетали ласточки, зимой праздновали Новый Год, летом катались на велосипедах, а осенью гуляли в парках. На переулках и бульварах звучала живая речь, на детских площадках - заливистый детский смех.

Люди там постоянно что-то изобретали, не стояли на месте, много работали. Казалось бы, чем плохо? Жизнь так идеальна. А ритм ее все нарастал и нарастал, все сильнее закручивалась спираль. И каждый из жителей незаметно для себя самого и окружающих убыстрял темп шагов. Все надо было расписать по минутам. Успеть запрыгнуть на трамвай, ведь пешком долго идти. Писать письмо руками муторно, да и ненужно. Пару щелчков по клавиатуре. "Как дела? Бывай" готово.

У каждого города есть свой запас драгоценного времени. И похоже, что Чудо стал утрачивать его.

Как серое облако надвинулось на город. Оно туманом опустилось вниз, проникло на каждую улочку, преодолела двери и запоры, забралась в открытые форточки. Будто транспортные выхлопы решили не покидать городской черты.

А тут вдруг, представляешь, кто-то кого-то предал. Не ответил на смс через пять минут, если не ошибаюсь. А время драгоценно. Кто-то кого-то не дождался. Кому-то стало лень и некогда поддерживать отношения с другим. А это же все эмоции! Это же время! Представь, сколько минут у тебя уйдет на то, чтобы вскипеть и высказать все, что лежит на душе? А сколько ты будешь плакаться? Жители Чуда твердо решили, что раз времени оставалось так мало, то его нужно сберечь. Любой ценой. Нет времени - нет жизни. Поэтому они придумали маску. Гениально по-моему! Надеваешь ее на лицо и все! Никаких эмоций! Никаких переживаний! Занимайся своими делами. У каждого есть маска. Она выдается бесплатно. Даже паспорт при себе иметь не надо.

И вот город стал жить с масками. Я был там недавно. И знаешь что? Жизнь там очень даже неплоха. Идешь себе, а тебя обтекает с двух сторон безличная толпа, мертвая масса. Тебя могут задеть плечом, толкнуть и даже не обернуться. Либо что-то процедить сквозь зубы, но тут же побежать дальше, ведь время-то дорого. Люди там работают в одних бетонных коробках, а потом, сломя голову, несутся в другие и сидят там. А сердца их такие же холодные как и плиты, что окружают их серый быт. Личность там зашифрована числами и паролем. Если ты его забыл, то можно воспользоваться услугой выдачи нового пароля на почту. Главное, никому не говори свой новый код. Даже сотрудникам банка. Никому там веры теперь нет. А так даже и проще! Люди там теперь живут, потому что живут. Так надо. Все ждут последнего восхода, мига, когда кончится драгоценное время.

Правда, я не могу понять, почему все вдруг забыли о Чуде... А впрочем, подумаешь, одинок и заброшен... Так даже спокойнее. Детей там больше нет. Лишняя трата времени.

Кстати, мне приглянулся один их милый обычай. Рассказать? Перед похоронами жители скупают специальные самоклеющиеся слезки на щеки. Где-то вычитали, что на этом событии положено плакать. Но маска не дает это сделать. Да и время, сам понимаешь. Зато можно приобрести наборы разного цвета - голубые, прозрачные, серебристые... Под тон платья или костюма. А при покупке двух комплектов, третий в подарок. По-моему, очень мило.

Краски там, конечно, блекловаты. Но это дело привычки. Ведь и ты привык к запыленному монитору, разве не так?

А вообще народ там доброжелательный. При встрече всегда руку пожмут, даже если ты злейший враг. Фальшиво улыбнутся, вяло поинтересуются, как твои дела, хотя чихать они хотели сто раз на твои дела. Там нет дружбы и нет любви.

В городе Чудо живут не люди, но человеческие особи. Они одинаковы. Их лица - каменные изваяния, хоть ты режь перед ними псину. Теперь они точно выверенный часовой механизм. Время... Шутник...

Правда, недавно какой-то странный человек - даже не человек, а Вандал! - разрисовал табличку при въезде в город.

ХЧудо.

Чудак, ты не находишь?

 

Ты разворачиваешься и случайно сбиваешь локтем маску со стола. Некто резко поддается вперед и успевает схватить ее. Холодно улыбнувшись, он отряхивает ее от несуществующей пыли и протягивает тебе.

- Аккуратней. Она тебе еще пригодится.

[Анайрэ 137]

Эта история произошла одним жарким июльским днём. Когда даже книги берут почитать, чтобы стараться не замечать жару. Маленькая девочка, уж неизвестно по какой причине обиженная и на родителей,  на друзей, и на весь мир в целом сидела в комнате и листала книгу со сказками думая. как прекрасно очутиться в какой-нибудь интересной сказке на страницах книг. Она не говорила в какой сказке хотела бы оказаться, не говорила каким персонажем и с какой ролью, ей просто хотелось хоть на минуточку заглянуть за занавес что закрывает наш мир от того удивительного и непохожего на наш. И желание её было настолько сильным, что в один день она заметила, что что-то изменилось.

внимательно осмотревшись, она не понимала в чём дело, ведь комната была её и кровать и тумбочка с книгами у окна. А то, что мир стал более плоским заметить определённо стоило. Нет, пространство не стало плоским, как лист бумаги, но вот комната к примеру стала не такая высокая и если бы девочка захотела бы она смогла бы дотянуться до него кончиком указательного пальца. Так же окна стали шире и ниже. Страх прокрался ей в сердце, когда она не услышала на кухне привычного грохотания посуды и нос не защекотал тёплый аромат какао, который по утрам любит поникатьв любую щель,будя тем самым не только девочку, но и отца девочки и даже собаку, что радостно виляя хвостом шла будить свою маленькую хозяйку будто торопя её и опасаясь, что завтрак остынет. Но в это утро её не пришла будить даже собака.

Так вот выйдя из комнаты девочка услышала на кухне перешёптывание в некоторой степени она вздохнула с облегчением. "Возможно сегодня случилось что-то серьёзное раз даже  родители про завтрак забыли",- решила девочка и опрометью кинулась на кухню.

 

- Мама, что случилось? - крикнул было она.

Но вопрос застрял в горле, когда она увидела, что за столом сидят вовсе не её родители, а какие-то непонятные люди, или даже не люди. К примеру один карлик больше смахивал на гнома, чем на человека, и это не только благодаря росту и но и странной одежде,что была на нём: - островерхая шляпа яркого красного цвета, того же цвета и ботинки, яркий голубой кафтан и пышный кружевной воротник. Странная дама во всём белом и короной, по виду больше напоминающая тонкую красиво вырезанную пластину льда. От неё веяло холодом, а на кухне, девочка была готова поклясться, что это только из-за неё  всё на кухне покрылось инеем. А рядом с первыми двумя сидела горбатая старуха с крючковатым носом, алчно блестящими глазами, голову её покрывал латанный цветастый плоток, точно такое же было и платье.

 

- Здравствуй, деточка, тут нет твоей мамы, и никого нет,здесь есть только мы, - елейным голосом пропела старуха.

- Но, но... - не понимающе залепетала девочка.

- Что но-но, ты же хотела в сказку попасть? Ну вот мы и привели тебя в сказку, - вторил гном.

- Тебя там не любили, не ценили, а у нас никогда не было детей, - холодно пропела снежная красавица.

Двочка ничего не понимала, она знала, что сейчас перед ней сидят персонажи сказок, но она не могла ни кого узнать, хотя была уверена, что ещё вчера знала имена всех троих на зубок!

- Ну что же ты? Али выбрать не можешь, али мы тебе не по душе? - продолжала ласково говорить старуха, только ласка у неё была какая-то странная, сквозь неё явно слышалась алчность, как и двух других. - Ну с такими непослушными у нас простой разговор. Выбирай, неторопись, рассуди нас и будещшь в масле кататься,бед и горя не знать.

- А сколько у меня времени? - спросила девочка.

- Есди до захода солнца не выберешь в чьём доме жить, какую сказку сторожить, сгинешь навек, со всех миров! - все три голоса прогрохотали словно гром.

Напуганная девочка выбежала на улицу, но это не было похоже на улицу её города,это вообще ни на что не было похоже.разные дома, разные персонажи сказок имена которых она тоже по забывала. Вон какой-то странный бородатый дядька грозит плёткой маленькому семилетнему мальчику, что упустил его лучших кукол. А тут же рядом через пееурёсток странная женщина с зелёными волосами не выпускает какого-то ребёнка из деревянного огромного басейна.

Девочка, нет пожалуй у нашей героини есть имя, Так вот, Аня не в себе от страха побежала прочь из города, туда, где как она помила должен был располагать парк. Вот и парк, но он какой-то не такой больше напоминает лес, чем парк и дедушка рядом поклонился спросил, куда путь держит красная девица.

Девочка рассказала ему о своём горе. дедушка только покачал головой произнёс что-то и исчез.

- Не будь упрямицей, не попала бы в беду, теперь героев вспоминай, что пришли за тобой, - донеслось до неё,словно откуда-то издалека.

 

Позже Аня пыталась вспомнить имена, и книжки листала, но ничего не получалось, как будто кто-то нарочно стирал ей память, стоило ей только прочитать нужное имя, как оно исчезало из памяти и ничего не выходило. Вот и солнце катиться к горизонту. Девочка сама не своя забилась в углу комнаты, слёзы бежали из глаз ручьями. Как бы ей хотелось, чтобы это всё оказалось сном и она проснулась. Но голоса злодеев звучали слишком явственно:

- Время пришло, время пришло, время пришло, - сначала в коридоре, потом в зале, а потом уже и у самой Аниной комнаты прозвучали жуткие слова вынуждающие её сделать выбор. Дверь открылась и их уже не лица, а зловещие рожи заглядывали в комнату.

- Мама, мамочка, прости меня пожалуйста, - в последний раз всхлипнув и закрыв глаза ожидая смерти, - и ленка с Ирой и Лёшей, простите тоже, я была не права.

 

P.S ниже приведена концовка,для тех, кто не любит плохой конец.

 

- Ну как вспомнила имена героев, - это был уже совсем другой голос,добрый, надтреснутый, напоминающий больше голос того старичка,что вышел к ней из леса.

- Дедуша? - Аня отрыла глаза, - дедушка,ты приехал, каки обещал!

- Конечно, радость моя, но что значит?

- Не бери в голову, но помни каждый раз, когда поступаешь неправильно, ты радуешь плохих героев, и огорчаешь добрых, обидно это, добрым героям, когда ты родителей не слушаешь. И случись такая же ситуация могут вообще не помочь.

- Обещаю, дедушка. я больше никогда не буду огорчать ни тебя, ни родителей, - а чуть шёпотом добавила, - а главное постараюсь никогда не огорчать того старичка- боровичка,- на этих словах Аня крепко обняла дедушку и не увидела хитрой, но умной улыбки на его лице.

[Мирра 157]

Ты не помнишь, как оказался здесь. Ты помнишь лишь слова, слова из глупого мультфильма, который тебя заставили смотреть вместе с сестрой, слова, над которыми ты презрительно кривился, не понимая, отчего так дрожит мелкая, продолжая, однако же, смотреть, слова страшные, наполненные затаённым, непонятным тебе смыслом, и они повторяются, повторяются, повторяются, отдаются в голове сонмом голосов – высоких, низких, визжащих, ревущих, пискливых и рычащих, а мелодия дёргается, дрожит, как на заезженной пластинке, весь этот мир, весь этот лишённый разума мир скачет, танцует джигу, шествует в нескончаемом параде.

 

Дети разных возрастов,

Час покинуть отчий кров;

Путь теперь у нас один -

В королевство Хэллоуин.

 

Страх обессиливает, не даёт вздохнуть, шевельнуться, закрыть глаза, закрыть глаза, чтобы не видеть кружащийся каруселью ужас, безумный карнавал вокруг, вечный, как эта ночь, как самая чернота, породившая всё вокруг, как самый страх, что холодными пальцами насильно растягивает твои губы в улыбку, такую же безумную, как этот город.

 

Это Хэллоуин, это Хэллоуин,

Тыквы пляшут меж руин.

Это Хэллоуин,

Смерть кругом, и ты один.

Happy End невообразим,

Жуткий страх, и ты один

В королевстве Хэллоуин.

 

Ужас плещется в груди огромным океаном, захлёстывает изнутри ледяными чёрными волнами, и ты чувствуешь, что тонешь, идёшь ко дну, теряешь себя.

 

Я - кровожадный кошмар под тахтой,

Зубастый, глазастый и страшный собой.

Я хоронюсь под ступенями днём,

А выползаю во тьме пауком…

 

Вокруг уродцы, карлики, монстры с пустыми глазами, обезображенные лица, кривые, неправильные силуэты, холод, могильный холод камня, холод ночи.

 

Это Хэллоуин, это Хэллоуин.

Хэллоуин, Хэллоуин, Хэллоуин…

Город dream, город дым

Под названием Хэллоуин…

 

Ты не можешь выбраться. Ты в толпе, в серой массе уродливых тел, тебя касаются длинные, кривые когти, липкие пальцы, скользкие языки.

 

Я - добрый клоун с пустою башкой

Вроде бы весёлый... Да просто никакой!

Кто здесь такой? - Это просто я,

Холод в груди, паранойя твоя.

 

Ветер рвёт волосы, уносит крик в темноту.

 

Тенью возникну на фоне луны

Мышью летучей влечу в ваши сны…

 

Зажимаешь голову руками, пытаясь не слышать слов, не пускать темноту в мысли, но она уже там, уже разрастается в груди душащий, тяжёлый мрак.

 

Это Хэллоуин, это Хэллоуин

Хэллоуин, Хэллоуин, Хэллоуин, Хэллоуин!

Жуткий Джек возьмет правильный разбег

И рухнет вам на голову, как первый снег.

Это Хэллоуин… Факелы запалены!

 

Глодает пламя тёмное небо, и движется, движется в твою сторону жуткий марш с тощей, высокой фигурой во главе; ты не видишь её глаз, лишь только мертвенно-бледный отсвет кости и всполохи двух кладбищенских огоньков в провалах глазниц.

 

Время пришло для главного героя шоу -

Призрак Джек ставит шоу много лет.

Салют, Джек, повелитель тыкв!

 

Это только лишь шоу. Вечный марш, вечный праздник ужаса.

 

Это Хэллоуин, это Хэллоуин

Хэллоуин, Хэллоуин, Хэллоуин, Хэллоуин!..

 

 

Он протягивает тебе руку, и ты вступаешь на высокую платформу, объятую огнём.

Шоу продолжается.

И ты знаешь,

что финала

не будет.

[Туфур 60]

"Оффтоп - для каждого человека история страшна по своему, это не совсем страшилка для хэллоуина, но меня самого она заставляет каждый раз покрываться муражками".

 

Здравствуй дорогой друг, я, к сожалению, не знаю, как к тебе еще обратиться, но это и не важно.

Мы ведь с тобой даже не познакомились, но и это, поверь мне мелочи, да и еще успеется. Мы с тобой можем перенестись куда захотим! Невообразимо чудесная вещь наше воображение. Ты когда-нибудь пользовался им? Или нет? Весь мир погряз болотной жиже телевизоров и мнимых спецэффектов, но готов ли ты приоткрыть завесу тайны? Зайти в эту покрытую ржавчиной дверь? Хватит ли у тебя духу вновь и вновь уйти в себя, чтобы взять… Нет! Дотянуться, допрыгнуть, добежать и схватить ключ, который превратит в пыль все мыслимые и немыслимые засовы, выпустит наружу твои самые заветные желания, но и откроет путь первобытному ужасу.

Возможно, я немного приукрасил, но поверь мне, все практически так, как и описываю. Ты можешь заявить, что это чушь и ничего не существует. Но, тогда расскажи, откуда все фантазии и грезы?

Щелкнем пальцами, закроем глаза и ненадолго переместимся в твою голову. Нет, мы не станем маленькими человечками в подводной лодке, которая помещена внутрь черепной коробочки, мы просто представим абстрактное черное…ничто. Это не материя, из которой был создан мир, и тут даже нет тех пресловутых цитат, что в «каждой тьме есть луч света». Тут абсолютное ничего. И теперь ты, наверное, окончательно запутался? Я тоже. Мне, правда, немного проще разобраться в том, что было сказано и даже дам совет – оглянись. 

Непроглядный мрак изменился, видишь, как он загустел? Попытайся дотянуться до него. Как будто теплая жижа, которая обволакивает тело и оставляет маслянистую пленку, это мы добавили немного окружения, которое так же давит на нас и оставляет свои отпечатки в нашей жизни. 

Отвлечемся от того (как бы это парадоксально не звучало), что мы видим с закрытыми глазами и доверимся нашему внутреннему «закрытому» слуху. Если мы попали в жижу, то она должна булькать, но что это за чарующая восточная мелодия? Или тебе кажется, что это отбивают ритм барабаны? Тут, мой друг, я тебе не советчик. Каждый слышит то что хочет сам, даже мои наводки не заставят тебя нарисовать себе чужое.

Теперь ты готов, мрак развеется и что ты осознал? Что вообразил себе? Куда мы с тобой попали? Можешь не отвечать, я проведу по своим фантазиям. 

Мы на острове, рваная линия берега, которую видно с единственной высокой скалы плавно переливается каменистыми берегами и песчаными пляжами. Ветер, необычайно теплый для такой высоты лишь плавно обдувает твою кожу и лишь изредка, как бы нечаянно посмеет тронуть твои локоны. Улыбка не сходит с лица, солнце заставляет жмуриться и улыбаться еще сильнее. Это ли счастье? Может быть…

Ты стоишь на отвесной скале, но страха нет. Откуда? Это всего лишь фантазия и ты делаешь шаг вперед. Глаза медленно закрываются, сердце замирает, но резкий укол адреналина возвращает тебя к жизни, как дефибриллятор срабатывают инстинкты, им ты и тут подвластен и сознание в спешке кидает тебе другую картину. 

Ты птица. Белоснежная чайка, что летит прочь с этого маленького рая. Ты видишь все с высоты, хотя никогда так высоко и не поднимался. Море…Величественно и бесконечно, куда не посмотри лишь водная гладь, которая думает, дремлет, бурлит, взвинчивается и растворяется в бесконечной круговерти пенных потоков. Оно может быть милосердно, а может и утопить без всякого зазрения совести. Ты лишь станешь его частью. 

Но, что-то мы с тобой загрустили, прости меня, это все мои воспоминания и ты тут даже лишний. Тебе могут открыться мои самые сокровенные тайны, а этого мы не хотим? Чувства, эмоции и желания. Все это надо держать под контролем даже здесь, иначе все рухнет как карточный домик, что был задет неосторожным пьяницей с именем «Память». Он невзрачен и неразборчив, пьет все что подадут и нальют, но никогда ничего не забывает. 

Он помнит тот прекрасный летний вечер, когда ты и она сидели на крыльце и смотрели на весенний салют. И мы даже простим ему это оплошность, потому что это слишком незначительные детали. Важно лишь те, которые наименее приметны. Как то, что она положила лишь пару ложечек сахара, а из твоей чашки шел легкий дымок. Ее улыбка была белее, чем крыло нашей с тобой птицы, которая принесла нас сюда, а голубые глаза… Ты понял, к чему я подводил? Да, все это было описание ее. Обойдемся без имен? Надеюсь, ты не обиделся.

Вы почти не знакомы, но ты держал ее за руку. Нет, даже так, она позволила себя взять за руку, она знала себе цену, и была уверенна, что ты заплатишь за все это сторицей. Но, я тогда ничего не осознавал. Лишь привкус чая во рту еще изредка напоминает мне о тех временах, когда я знал ее такой. Движения были плавны, она никогда ничего не делала первая, позволяя себя вести, как тебе будет угодно, но именно она тогда разрешила себя поцеловать, хотя ты думал, что именно в твоих руках все положение дел. Но все планы рухнули, гарнизоны сдались и армии попали в окружение, для тебя остался лишь только один путь, а именно сдаться в плен и ощутить пьянящий вкус ее безумно сладких губ, которые нежно касались твоей щеки, и только преодолев робость, наконец-то слились с тобой. Я бы отдал все за тот вечер и поцелуй, и за те божественно вкусные кексы, что мне не удалось отведать. Но ты смотрел, как они тают в ее рту и не мог сказать ни слова. Ведь именно в этих мелочах для тебя таился весь мир. В каждом движении рта, каждом подергивании губ, и даже в тех трех крошках, что ты, краснея, смахнул салфеткой с ее прекрасного лица. Она лишь улыбалась. 

Давай покинем это гиблое место, друг мой? Пусть, старый пьянчужка, и дальше ворочает мешки и ящики в поисках очередной бутылки, которая заставит его ненадолго забыться, а мы пойдем с тобой отсюда. В реальный мир, где можно спокойно вздохнуть полной грудью, где нет ни жижи, ни музыки, что звучит лишь в твоей голове. И пусть он полон урбанистических пейзажей, и нет в нем, ни чайки, ни острова с песчаными пляжами, но согласись и тут есть на что посмотреть, а то, что было, пусть и остается там, на задворках сознания. И молю тебя, не смей трогать ключ от этой двери. Я, конечно, виноват, что сам попытался наставить тебя на этот путь. Прости меня. Но заклинаю тебя всеми богами, не отпирай ее. Ты видел лишь то, что показал тебя я.

Ты мне поверил? Что-ж, друг мой, тогда я тебя поздравляю, нет, я не буду смеяться, как злодеи из второсортных фильмов, я не злой гений, я то, что в тебе убивают год за годом, я палач, что терзает твою прекрасную музу, а ты бессилен что-либо сделать в хитром сплетении безумного творения твоей собственной жизни. 
Фантазия мертва, друг мой. Мертва. 

[Мёдвейг 455]

Написано под впечатлением.

Лучше всего читать под пианино и скрипку.

 

 

В сиянии славы днем, в сопровождении золотоволосого Военачальника, улыбчивая, великодушная  волшебница одаривала милосердием, защищала слабых, и выглядела самой счастливой – когда её благородный муж целовал ей ладони, когда она планировала с ним очередную битву, когда, став щитом для слабых возвращалась домой и закатывала пир… Честная, гордая, ни взгляда на Отступника…

Но иногда  прокрадывалась к нему в комнату в самые страшные для неё рассветные часы - хрупкая эльфийская колдунья, сама похожая на эфемерное предрассветное виденье - прокрадывалась и ложилась рядом, укладывая уставшую голову ему на колени, прижимая дрожащие руки к своей груди, закрывая самые прекрасные весенние глаза, и хрипло, натяжно, просила:

 

- Расскажи.

 

Никогда не уточняя что - а он привык рассказывать ей страшные, неспокойные истории, слишком живые - но её они успокаивали, как успокаивали руки, перебирающие рано поседевшие пряди.

Вот и сейчас он заговорил, натягивая на хрупкие плечи плед, таким особенным голосом, которому можно только верить.

 

- В первую ночь явилась ангелом - белокурая, красивая так, что дышать рядом - и то невозможно, недопустимо. Речи её были нежны, а взгляды робкими - тающее на кончиках пальцев удовольствие. Явилась в обитель гения, полную неописуемых творений, благословленных величайшей музой, явилась в обитель, притянутая непреодолимой силой.

Скульптор, творец, звавший музу принял её вместе со всей её бесконечной тайной в самое сердце, в самую душу - смотрел как сплетает она, Любовью назвавшаяся - в танце своем весь мир - нежный цветок, и возжелав её, Скульптор уже не мог отпустить. В его речах желание мешалось с мольбой, он тянулся к ей всем существом – но хватал лишь ускользающий подол из невесомой ткани.

Роза без шипов - любви настолько чистой вселенная еще ни в ком не знала - пока она была рядом, расцветало все вокруг, раскрашиваясь в небывалые краски - но на рассвете она истаяла, оставив пепел и тоску.

 

- Ты решил поведать мне о любви?

 

В голосе еще и далекий смех - она приоткрыла глаза, переставая быть хрупким ребенком на его коленях - почему-то Отступнику каждый раз это больно было чувствовать эту перемену, хотя это было именно его решением. Все это - его вина, и натянутые струны, и ускользнувшее счастье.

И эти рассветные визиты издевательские, и жажда глупых его историй тем самым голосом, в котором она растворялась с самой первой их встречи.  И возвращение без возврата, и паутина лжи, когда Военачальник видит в постели  рядом с собой лишь пустое место, и трещина от левой руки к самому сердцу – творение его поступков, его непреложного «нужно», и её непреложного «честно».

 

- Тише, слушай дальше.

 

- На вторую ночь она вернулась – и столько страсти было в ней, притяжения, такого, что дрожали пальцы, и не касаться этого тела, этих губ было физически больно. Теперь она не говорила, только смеялась и завлекала, опуская глаза, в которых загорались искорки вожделения.

Но все равно – руки её были нежны, а танец – краше прежнего, и явлением своим она исцелила звавшего её Скульптора от тоски,  лаской своей окружила его – и он называл её Любовью теперь, и засыпал не тоскуя на смятых простынях.

 

Его хрупкая эльфийская колдунья,  невообразимо прекрасное виденье снова хрипло рассмеялась – она не верила таким историям, верила только в боль и кровь – а он в каждый страшный час разворачивал её раскрошенную душу, собирал по кусочкам,  и рассказывал истории в которые она поверит – что бы утром гордо вскинув голову заставлять верить в себя.

Слишком сложно для неё оказалось кормить  всех желающих кусочками своего безразмерного сердца, и любить Отступника тоже оказалось слишком тяжело – но она кормила и любила, в тишине собственной спальни хрипло, с надрывом – даже не плача уже, обессиленно дыша, лишь бы никто не услышал, погружаясь в беспокойные сны, в которых – в самые жуткие предрассветные часы – слушала его голос. Но иногда, как сегодня, снов этих было слишком мало, и любви Военачальника было недостаточно – против прошлого, ушедшего песком сквозь пальцы.

 

- И на третью ночь явилась она – вихрем золотых волос, незваная, но желанная – явилась и впилась в губы поцелуем, повалила Скульптора, раздирая пальцами одежду.

Мир расплетался рядом с ней, угасал, пожранный желанием, причиняя невыносимую боль Скульптору – рушились его чертоги, исчезали бесценные творения – а она хватала и держала его за горло, кусала, наполненная страстью, влезала в самое сердце. Три дня страстями человека, прекрасный дух любви обращался в жадное желание обладания.

И, выдирая сердце из груди она все шептала робким голосом,  а касание это было почти нежным – зубастой пастью она пожирала сердце Скульптора, глядя в его глаза с любовью, что вселенная не знала прежде.