Конкурс "Новогоднее Чудо"

[Bogun 795]

Надеюсь, я ещё успеваю до переноса, а нет, так к черту, ещё раз создам
И так, все очень просто: так как у нас ролевая, то, естественно, ждем рассказа о вашем персонаже, который встретил Новогоднее (Рождественское, либо от Святого Николая, кому какой из этих трех зимних праздников ближе) чудо. Не важно где будут происходить события, будь то Азерот, Реальный мир, Далекая-далекая галактика, путешествие с Доктором Кто, главное, что бы участником был ваш (или один из) персонаж.

Жанр любой, будь то хоррор как в "Кошмаре Перед Рождествм", или комедия как "Гринч", или вообще "Сказка про 12 месяцев", или пародия в духе "Рождественской Истории" Диснея.

Работы принимаются до самого Нового Года. Под бой курантов конкурс завершается.

[Ашраз 167]

Извиняюсь за потерянный при переносе эпизод, в течение нескольких часов напишу.

Лето 3021 года. Август.
Земли Свободных Народов подчинены Саурону, прежние их жители согнаны в резервации, шахты или стали рабами. Взоры Владыки обратились на неизученный Восток, на земли, куда не ступала нога ни одного из жителей Средиземья, на те земли, куда по преданиям лег путь двух Синих Магов. Обдумав ситуацию, Саурон решает направить туда восемь сотен орочьих воинов. Во главе четырех из них стоит полководец Ашраз Кривой, он дослужился до этого звания в войне, которая получила название "Борьба за Серые Горы". 

Осень 3021 года. Сентябрь.
Армия прошла Земли Рун, и марширует по безлюдным просторам Восточных Равнин. Уже несколько месяцев вокруг них нет ни единого разумного существа, зато дичи в этих краях больше чем нужно. Табуны странных существ, похожих на лошадей и имеющих несколько рогов на теле то и дело встречаются на пути войска. Как и положено дичи в безлюдных краях, эти твари не пугались орков первое время. Но даже и теперь, когда эти "рогокони", как прозвали их бравые солдаты Мордора, стали разбегаться при виде темнокожих разведчиков еды доставало. Земля Восточных Равнин была плодородной, и в этих землях росли странные плоды, по вкусу напоминающие кроличье мясо. Ими в основном и питались воины, и при этом не жаловались. Плоды отлично заменяли кроликов, которых кстати тут было довольно мало. Впрочем, количество еды в целом не уменьшалось по мере продвижения вглубь Восточных Равнин, если не увеличивалось. Холода и дожди в этих краях орков также не беспокоили, и потому каждый третий в этом войске был доволен тем, что именно его, а не какого-то тупого урука, нашли среди прочей массы и набрали в отряд. 

Осень 3021 года. Октябрь.
Восточные Равнины остались позади, восемь сотен бравых орков вступили в Восточные Леса. Буйство зелени поражало многих, в том числе и Ашраза. Стада рогоконей исчезли, и плоды кроличьего мяса тоже стали пропадать, уступая место всяческим травам и цветкам, несъедобным для орков. Помимо разнообразия флоры, тут повсюду были заметны речки, ручьи и ручейки. Если по Восточным Равнинам армия шла, держась реки, чтобы под рукой всегда была вода (этим наверняка и объясняется большая численность рогоконей), то тут они вольны были намечать путь по своему желанию - вода имелась в огромном количестве почти во всех частях Лесов, а что насчет еды, так и ее тут хватало в изобилии, тем более после путешествия по Равнинам в обозе оставалось достаточное количество мяса рогоконей. Различные мелкие обезьяны, неповоротливые темно-серые мумаки размером с барана. (с мумаками сходство было одно - хобот на на морде) и прочая живность являлась потенциальным обедом для оравы орков. Правда тут появились и опасные дикие кошки, прыгающие по деревьям и нападающие на тех, кто потревожит их. Помимо этих не особо сильных, но способных навредить паре воинов животных, в Лесах проживали и полосатые твари, также напоминавшие кошек своим видом. Они были большие и имели острые зубы и еще более острые когти, и вот уже этих хищников стоило опасаться, в отличие от их мелких родственников. Несколько таких тварей одной ночью утащили десяток орков, а на следующий день разведчики обнаружили разбросанные кости и ошметки мяса неподалеку. 

Конец осени 3021 года. Ноябрь. 

Каждый орк из того войска запомнил день, когда благодатные земли остались позади. В тот день Восточные Леса сменились Черными Топями. В Топях водились тысячи тысяч кровососущих насекомых, и ничто, даже естественный запах орков, не спасало солдат от мора. Каждый, кого укусила хоть одна такая тварь, через пару дней заболевал, и еще через неделю становился непригоден к сражениям. У воинов отказывали конечности, и их приходилось топить, и случаев таких было все больше и больше. Хуже всего было то, что на трупах эти насекомые откладывали свои яйца, а вылуплялась эта мошкара очень быстро. Стоило провести лишь шесть часов у трупа, как над ним начнет роиться туча кровососов. Еще три часа - и эта туча направится к вам, окрепнув на орочьей крови. День за днем армия теряла бойцов от болезней, истощения - в этих болотах приходилось жрать землю - от неосторожности - много было и тех, кто проваливался в зыбкие ямы, посчитав, что "так короче будет". Ашраз не знал, что делать, равно и как Урбаг - второй командир армии, также ведущий четыре сотни воинов - он получил их после Пляски с Огнем - битвы, при которой Ривенделл был сожжен, а каждый эльф, что жил там, был убит. 

Зима 3021 года. Начало декабря. 
От восьмисот орков, что вышли из Мораннона, осталось каких-то жалких семьдесят шесть солдат. Плюс еще Ашраз Кривой, семьдесят седьмой по счету орк, выживший после перехода через Черные Топи. Как оказалось, лес не кончался там, где начинались болота, а окаймлял их. Просто болота были неимоверно растянуты, и казалось, что Леса остались позади. Вновь появилась нормальная еда, вновь можно было спокойно вздохнуть, не беспокоясь о том, как спастись от комаров. И что самое интересное, по прежнему ни одного следа разумной жизни, которую можно покорить. Возвращаться назад Ашраз не мог, да и не хотел. В этих лесах можно было привольно жить - наступление морозов не чувствовалось, еда была под рукой, вода тоже, настойки из местных трав получались не хуже грога. Живи - казалось бы себе, но все же долг обязывал. В конце концов, остановиться можно всегда. По крайней мере так думал Кривой, пока не наступило роковое для него и для семидесяти шести орков число. 27 декабря.

27 декабря, поздний вечер.
Десяток орков сидел у костра и распивал последнюю бадью настойки. Еще восемь воинов стояли чуть в стороне, наблюдая за кулачными боями, а за остальными уследить было очень сложно - кто шатался по лагерю, кто дрых, кто боролся на руках в компании товарищей, а кто искал еду. Среди того десятка у костра находился и Ашраз, беззаботно гогочущий над шутками десятника. Никто из десяти орков и не заметил, как постепенно веселье вокруг унялось, по лагерю перестали шататься вояки да и все живое вокруг исчезло за темной пеленой. Все так же десятники шутили шутки, все так же отпивали из чаш настойку войны званием поменьше, все так же смеялся Кривой. До того момента, как темная пелена стала ослепительно белой. Пламя костра также побелело, и из него возникла фигура старика с посохом в руках. Внезапно старец воздел вверх посох, и выкрикнув заклятье, опустил на землю. Лишь только орудие мага соприкоснулось с каменистой почвой, прозвучал хлопок, и каждый из орков взвыл от мимолетной боли - перед глазами мелькнула белая вспышка. С того момента Кривой не знал, что случилось с его подчиненными. 

29 декабря, вечер.

Еще один день прошел в жуткой боли. За два дня колдовство мага истощило Ашраза до невозможности. Каждая минута из сорока восьми часов, прожитых орком, была наполнена стонами изможденного капитана. Боль стала чем-то привычным, обыденным, но от этого не менее ужасным. Единственный плюс от этих пыток заключался в том, что пить и есть Кривому не хотелось абсолютно. Почему же наш взгляд упал на мученика именно в этот момент? Дело в том, что как можете заметить, капитан уже не стонет, а из прорезанных в полу башни линий не льется свет, выжигающий все живое. Да и сам капитан на вид вроде изменился, только вот сам оценить свое новое обличье не может - по своей природе орки слепнут после непрерывного разглядывания светила, продлившегося хоть несколько часов. Только вот в обычной обстановке попробуй заставь орка, да еще и капитана разглядывать солнце два или три часа подряд. Тут же все обстоит иначе. Хочешь не хочешь, а солнце перед тобой все время, и как не жмурь глаза, не скроешься от него. Впрочем Ашразу уже было плевать, что он ничего не видит - главное, что страдания прекратились. К счастью, слух еще орк не потерял, и отдыхая от пытки, услышал знакомый звук шагов. В страхе, капитан отполз подальше от приближающегося старца, и сжался, ожидая нового наказания. Такового не последовало, наоборот, клетка затряслась, и спустя мгновение взорвалась безобидным для орка взрывом. Пыль, оставшуюся от "взрыва", Кривой нащупал дрожащей рукой, и сжимал, встряхивал и просыпал, успокаивая себя. Правда, помогало это плохо. Внезапно старец достал посох, давно переставший светиться, и выбросил за края башни. Чуткие уши Ашраза различили стук от падения бывшей опоры старика на камни. Маг подошел к капитану ближе, и прошептал что-то на языке, понятном лишь ему. В ту же секунду орк взлетел вверх, правда невысоко, и так и завис в воздухе.

- Очнись, Асскаракс! Отринь свою прошлую жизнь, очнись же! - звучный и отчетливый, голос колдуна распространился по всей Черной Пустоши, но при этом для Кривого не был оглушительным. Все было в меру, не превышало ее и не было ниже планки. И услышав волшебника, Асскаракс проснулся. 

29 декабря, вечер.
Интересно, каково не слышать свое имя десятки тысяч лет? Существовать все эти годы в пустоте и без цели. Ассаракс пережил и это. Один из эльфов, забранных для опытов очень давно. Один из испытуемых в темницах Гортхаура. Один из бесчисленной орочей орды. 

- Что нужно тебе от меня, мудрец? - эльф не был многословным при первой жизни, и теперь, когда его вновь призвали в этот мир, таковым и остался, однако ответа на свой вопрос не получил, хотя и задал его достаточно громко. Маг развернулся и молча спустился в свои покои. Лишь спустя минуту после ухода чародея раздался негромкий хлопок и эльф плавно опустился на пол башни. Если башня принадлежит этому колдуну, то он неимоверно богат, ведь пол тут был из белого мрамора, а край башни окаймляла искусно выполненная резьба. Кроме того, в некоторых из отверстий, вырезанных в мраморе, находились кристалы, испускающие голубоватое свечение. Закончив разглядывать красоты башни, Ассаракс решил направиться за волшебником. Любопытство было сильнее осторожности, к тому же ему было интересно, где он сейчас и почему он тут. Вообще местность вокруг башни напоминала эльфу некие райские сады - повсюду цветы, травы, слышно пение птиц - говорят, двое Синих магов, ушедших на восток, стремились найти именно эти земли.
Спустившись вниз, Ассаракс оказался в чрезвычайно скудно обставленной для своих довольно больших размеров комнате, в ней имелись лишь два кресла из красного дерева, каждое из которых имело скульптуру на спинке, изображающую кинжал, и столик из того же материала, на котором располагался серебряный подсвечник с зажженной свечой. Вся эта мебель располагалась у бойницы, рядом с которой стоял заклинатель. Тот самый старик. 

31 декабря, поздний вечер.
Ассаракс сидел в кресле, попивая из изящной серебряной чаши настойку, которую с натяжкой можно было назвать алкоголем. Впрочем, хмелеть эльфу не было нужно, сейчас он просто наслаждался отдыхом в этом чудесном месте. После нескольких часов беседы маг оказался весьма приятным человеком, любящим поговорить. Ассаракс не помнил, чтобы в своей жизни он хоть раз говорил с кем то именно так, по душам. Люди, оказывается, любят в свободное время собраться с родными у камина или костра, и говорить. Для эльфа это было очень странно - по своей натуре он предпочитал одиночество, и проводил вдали от собратьев большую часть времени, слушая шум водопада, находившегося неподалеку от анклава, в котором он жил - Ассаракс уже и не помнил то название. Как выяснилось после беседы, частица души эльфа осталась в том жалком существе, которое маг показал эльфу. Это был очень далекий потомок первого орка, созданного из плоти Ассаракса тысячи лет назад. Используя эту частицу волшебник и призвал сюда эльфа. Зачем? Ответ прост - одна скромная просьба от человечьего ребенка, которому мать рассказала, как просить у духа зимы сокровеннейший подарок раз в год. Спустя несколько минут ее забрали в шахты, оставив ребенка осмыслять последние ее слова "Я еще вернусь". Что попросило дитя?

Чтобы все перестали лгать. 

[Bogun 795]

Не вижу работ

[Ашраз 167]

Не вижу работ

На мою, недописанную, гляди 

[Bogun 795]

На мою, недописанную, гляди 

Слабовато

[Ашраз 167]

Слабовато

На то она и недописанная. Само описание чуда будет потом. Скоро.

[Ашраз 167]

Любуйтесь этой красавицей, а сама история будет в одном моем посте.

[Bogun 795]

Санта МакКлаус

346 год Ч.Э.

Около Гундабада.

Орк сидел возле огня, на его плечах лежала шкура оленя, чьи рога раскинулись за  его спиной как, будто  корона. Возле огня сидела кучка орочьих детей. Они уже не были такими дикими и жестокими, как ещё двести лет назад. Все чаще  орки основывали семьи  и детей не выкидывали на улицу, что бы те готовились к жестокому будущему, а готовили к мирной и довольно скучной жизни, но этом была своя непревзойденная прелесть, о которой раньше даже подумать не моли. Жизнь кардинально изменилась, и именно по этому он, Богун, сейчас был отшельником, который в редких случая приближался так близко к городу, что бы порадовать детвору и подростков старыми сказками или сумасшедшими историями, которые за столь долгий строк уже превратились в легенды.

Старик пересел поудобнее, а тени на его лице, украшенном бороздами морщин и шрамов, а так же неестественными клыками варга, сыграли причудливый танец и придали жуткого вида. Хотя все прекрасно знали, что у старика жуткий только вид, а так же тот факт, что он прожил уже около полутысячи лет. Ходили разные слухи, что он  был вождем когда-то, и пусть славных побед он принес не много, но его железный кулак смог собрать под собой почти все королевства орков теми или иными способами, и то, что с демоном древности он общался на равных. Но в это мало кто верил. Статуя высеченная гномами в центральной зале изображала гордого орка, который даже в расслабленном виде внушал ужас своей мощью, чей ирокез был чем-то экстраординарным, а клыки угрожающими, в монументе был изображен именно тот, в чьих жилах текла кровь бессмертных духов, и держал он топор богов. Старик же пусть и был крупным, но сгорбленность делала его схожим со снаггой, клыки пожелтели, вместо иссиня-черного гребня какой-то седой оселедец спадал на лоб, а рука вместо топора сжимала посох. Ничего общего с монументом. Но расказчика все любили за его сумасшедший вид и странные кровожадные рассказы, которые, казалось, он вместе с маразмом принес из прошлого.

 

Не так давно, но и не вчера. Ещё до того, как люди, орки и гномы все-таки нашли общий язык. В те времена, когда каждый был готов вгрызться друг-дружке в глотку, один мальчик бросил свой родной город, решив, что жить на улице в куче малой таких же беспризорников - не достойно того, чей отец, по рассказам матери, был не кто иной, как сам Больг. Но уйти малец решил не куда-нибудь, а в сам Фородвейт, край диких и сильных тварей, жестоких людей, и загадочных орков.

Но побег оказался не веселым приключением, как в сказках и легендах. Выжить со скудным пайком, легкой одеждой и без помощи при диком морозе и во враждебной среде было почти невозможно. И уже через несколько дней, от бодрого и воодушевленного мальчишки осталась бледная тень, которая только и грезила что о куске мяса, да уютной пещере, а об огне в этом диком крае и мечтать не стоило, по дороге не то что ветки, даже камня о который высечь искру можно было бы, нельзя найти.
Через неделю не осталось даже кожаных ремней, которые можно было пожевать, что бы хотя бы слюнями утолить потребность в еде. А ещё через несколько дней мальчишка упал на снег, и окунувшись в него, начал чувствовать тепло, о котором грезил больше всего в мире. Его окутывало такое желанное тепло, а белизна застилала глаз, словно это не снег, а белый пух, который был таким мягким и желанным в ту страшную  дикую стужу.

Проснулся мальчишка от того, что чуть не захлебнулся слюнями. Когда он открыл глаза, то увидел, что перед его глазами танцевало пламя, и с возвращением сознания уши услышали и трещание веток, которые горели. Над огнем крутилось несколько кроликов, нанизанных на хорошо очищенные ветки. На противоположной стороне от огня сидела огромная фигура, которая ножом что-то вырезала из дерева. За его спиной стоял олень, а у ног лежал огроменный варг, который вылизывал свои лапы. Видимо он поймал кроликов.

Пацаненок протер глаза, и посмотрел на все внимательнее. За его спиной не стояло оленя, просто на плечах висела шкура, с роскошными рогами. Мужчина посмотрел на орка, и улыбнувшись что-то сказал, но мальчишка ничего не понял, и быстро выхватил нож из-за пояса, и вскочив на свои две, и зарычал. Варг лениво посмотрел на него, и продолжил чистить окровавленные лапы. Мужчина, с длиннющими патлами и жесткой щетиной подошел, без страха в глазах, чем обезоружил ребенка, и заставил того опустить нож, дрожащими руками. Он дотронулся пальцем до лба орчонка, и прошептал что-то.

- Теперь понимаешь?
- Д... Д-д-да,  - дрожащим голосом сказал маленький беглец. - Ч... Что ты сделал со мной? - голос орка усилился, и он снова выставил дож перед собой.

Мужчина же рассмеялся раскатистым: "хо-хо-хо", и уселся снова на свое место. Природная гордость и недоверие уступило желанию согреться, и вкусному запаху еды.  Голодная неделя любого научит смирению.

Увидев,  что гость успокоился, мужчина отложил в сторону свою работу, и сплел пальцы в замок.

- Это всеобщий. На нем говорят в Средиземье почти все, даже некоторые орки. А ты, когда успокоишься, сможешь нормально разговаривать, как на своем, так и на всеобщем. Знание сила, - мальчик демонстративно фыркнул, а мужчина на это лишь улыбнулся.  
- Юность, это так мило. Горячие головы, дикие сердца. Ты ещё вырастешь. А пока, угощайся, - и протянул мальчишке вертел с кроликом.

Тот, не долго думая впился в него зубами, и начал грызть, с жадностью доселе невиданной этим миром. Так продолжалось несколько минут, пока от еды не осталось косточек, как у орка, так и у человека. Кости были сложенны в костер, и так же начали гореть. Варг же, видимо был слишком горд, что бы брать объедки, да и вообще вступать в разговор с этой парочкой.

- Почему ты меня не убил? Я слышал, что люди здесь более жестоки, чем люди с запада. И почему варг с тобой? Они же наши союзники, а не людей. И вообще, что происходит?
Мужчина снова рассмеялся своим раскатистым и странным смехом. Было видно, что ему действительно весело.

- Это действительно так, я ненавижу орков, но не меньше я презираю людей, но это не значит, что я детоубийца, тем более в сочельник, в день, когда ни один ребенок не должен быть один. Я считаю, что каждое дитя невинно, и достойно шанса, и именно  по этому мы, - он потрепал загривок варга, - здесь. А Шрык со мной согласен. Он считает, что каждый щенок невинный, пока из него взрослые не сделают убийцу, именно по этому мы вместе.

Орк опять пренебрежительно фыркнул, но уже не так яростно как до этого. Он все же был благодарен компании, пусть и такой странной. Это приключение совсем отбило у него желание путешествовать, и искать сказку в этом месте. Но гордость не позволяла попросить помощи, так что оставалось только наслаждаться обществом.

Время двигалось в компании быстро, и беглец даже не заметил, как день сменился ночью, тучи развеялись и на небе выступила луна. Странные рассказы захватили паренька полностью, так что он не постепенно, улегшись рядом со Шрыком он заснул.

На утро, проснувшись, мальчик вдруг увидел, что остался сам, с варгом, а мужчины нигде не было. О нем только напоминала фигурка странного орка с топором, нож, и весело трещавший костер с очередным кроликом.

- Где, где этот бородач? - возмущенно воскликнул юнец, вскочив на ноги.

- Он ушел, - прорычал варг, тоже вставая и по кошачьи потягиваясь. В снегу нужна мягкая поступь. - Сочельник закончился, вот он и ушел. Он, кстати, оставил тебе подарок.

Возле костра стоял грубо вытесанный огромный топор, на рукоятке которого были начерчены грубые руны.

- Э... Э... Это он? - тупо спросил мальчишка.

- Именно, - гордо кивнул Шрык. - Забирайся на меня. Пора возвращаться домой.

- Но как же он? Ты его бросил?
- Нет, это он меня оставил, понаблюдать за тобой.

- А как его зовут?
- Его не зовут, он сам приходит, - фыркнул черный варг, - но имя он носит...

 

- Хватит, - крикнул какой-то орченок, - что за вздор? Где войны? Подвиги? Герои? Что за мужик и сопляк?
Выкрик мальчишки поддержали все, и вскочив на ноги убежали в город, не дав даже старику их остановить.

- Юнцы, с горячей кровью и здоровыми ногами, - с натугой подымаясь на свои две, орк выпрямился, и направился прочь, от города.

- Какие орки. - внезапно послышалось, и с вьюги вышел огромный человек, с длинными патлами и жесткой бородой, с такими же как и у орка оленьими рогами за спиной. - Я, конечно, знал, что ты не так прост, но  что протянешь так долго, и догадаться не мог. - и снова этот странный смех "хо-хо-хо".

- И я тебя  рад видеть, - криво усмехнулся орк, пожимая руку мужчине. - видел Шрыка?

- Нет, я же не Бог. Я просто хороший человек. Как он умер?
- Не в бою, как хотелось бы мне. Но в тепле и уюте, рядом с детьми, как мечтал он. Спасибо. Это твой лучший подарок.

- А как же мир и покой? Ум в эту твою башку? - мужчина указательным пальцем ткнул в лоб старика. - А эта статуя в городе?

- Нет, Шрык, - улыбнулся орк.

- И выпрямись, чего комедию ломаешь. Всем известно, что кровь больдогов и эльфов дает долголетие, даже таким выродкам как ты... Ты меня разочаровал, я думал  наша встреча что-то поменяет, и ты станешь добрее...

- Но я же в итоге вот... Сказочник...

- Ты разочарование, хоть и исправившееся.

- Раньше ты был дружелюбней, Санта МакКлаус.

- А ты был симпатичней, Богун, сын Больга, внук Азога.

Метель становилась сильнее, а сочельник плавно переходил в Рождество. Эти двое уши в нее, то ли как друзья, то ли как братья.

[Эшберт 122]

Участников обсуждать/хвалить/критиковать можно?

[Bogun 795]

Участников обсуждать/хвалить/критиковать можно?

Можно, но лучше учавствовать, а то нас чот как-то мало

[Эшберт 122]

Можно, но лучше учавствовать, а то нас чот как-то мало

Я постараюсь составить вам конкуренцию  

[Bogun 795]

Я постараюсь составить вам конкуренцию

Ну что ж,  давай, тогда критику)

[Ашраз 167]

29 декабря, вечер.

Еще один день прошел в жуткой боли. За два дня колдовство мага истощило Ашраза до невозможности. Каждая минута из сорока восьми часов, прожитых орком, была наполнена стонами изможденного капитана. Боль стала чем-то привычным, обыденным, но от этого не менее ужасным. Единственный плюс от этих пыток заключался в том, что пить и есть Кривому не хотелось абсолютно. Почему же наш взгляд упал на мученика именно в этот момент? Дело в том, что как можете заметить, капитан уже не стонет, а из прорезанных в полу башни линий не льется свет, выжигающий все живое. Да и сам капитан на вид вроде изменился, только вот сам оценить свое новое обличье не может - по своей природе орки слепнут после непрерывного разглядывания светила, продлившегося хоть несколько часов. Только вот в обычной обстановке попробуй заставь орка, да еще и капитана разглядывать солнце два или три часа подряд. Тут же все обстоит иначе. Хочешь не хочешь, а солнце перед тобой все время, и как не жмурь глаза, не скроешься от него. Впрочем Ашразу уже было плевать, что он ничего не видит - главное, что страдания прекратились. К счастью, слух еще орк не потерял, и отдыхая от пытки, услышал знакомый звук шагов. В страхе, капитан отполз подальше от приближающегося старца, и сжался, ожидая нового наказания. Такового не последовало, наоборот, клетка затряслась, и спустя мгновение взорвалась безобидным для орка взрывом. Пыль, оставшуюся от "взрыва", Кривой нащупал дрожащей рукой, и сжимал, встряхивал и просыпал, успокаивая себя. Правда, помогало это плохо. Внезапно старец достал посох, давно переставший светиться, и выбросил за края башни. Чуткие уши Ашраза различили стук от падения бывшей опоры старика на камни. Маг подошел к капитану ближе, и прошептал что-то на языке, понятном лишь ему. В ту же секунду орк взлетел вверх, правда невысоко, и так и завис в воздухе.
- Очнись, Асскаракс! Отринь свою прошлую жизнь, очнись же! - звучный и отчетливый, голос колдуна распространился по всей Черной Пустоши, но при этом для Кривого не был оглушительным. Все было в меру, не превышало ее и не было ниже планки. И услышав волшебника, Асскаракс проснулся. 

 

[Эшберт 122]

[AVA]i.piccy.info/i9/ede20703bfbec09e57ca636d8f8719d5/1451581691/136932/987113/243ea1d830904af9e7d5a85894743aff.jpg[/AVA]

Стычка была короткой и жестокой. Орки подстерегли в засаде небольшой отряд рохиррим, что возвращался из патруля в канун Нового года.

 

 

Всадники страшно не любили последнюю в году стражу и всеми силами избегали ее. Недоброй считалась эта ночь, особенно час безвременья на изломе ее, когда открывались границы меж старым и новым годом. Самое время для страшных и злых чудес. Да и приятное ли дело - мерзнуть на ветру и месить грязь копытами, когда товарищи уже греются у праздничного костра с кружками доброго эля в руках?

 

Подгоняемый этими мыслями, торопился к месту стоянки маленький отряд. Темной была ночь, лишь тусклые звезды чуть освещали им путь по черной безмолвной степи. Черной - потому что зима в том году выдалась на редкость теплой, не выпало еще ни снежинки, даже кое-где меж сухих стеблей ковыля начали пробиваться молодые побеги, словно весной. Старики говорили, что плохая это примета, к большой войне.

 

 

Всадники не видели ни зги, как и их кони. Кони же первыми и учуяли неприятеля, зафыркали, заржали тревожно, только было уже поздно. Отвернулась сука-удача.

 

Взметнулся рой невидимых во тьме черных стрел. Некоторые лишь бессильно лязгнули по доспехам рохиррим, но большая часть нашла цель, ударила в живую плоть. Запахло кровью, залаяли-завыли варги и тут же орочий отряд налетел, смешивая боевой порядок всадников.

Эшберту досталась одна из первых стрел, пригвоздила бедро к боку взвизгнувшего от боли серого жеребца. Что было дальше - он помнил смутно, урывками, как его копье намертво увязло в боку первой подвернувшейся твари, как он раздавал направо и налево яростные, но беспорядочные удары мечом и такие же удары получал сам, как его рванули и соскользнули клыки врага... А потом глаза застлало красной пеленой и настало забытьё.

 

 

Очнулся он, когда его начала бить дрожь от холода и сырости. Он лежал на спине в ледяной грязи и палой листве, и смотрел в небо, а вокруг стояла такая тишь, что на какой-то миг Эшберту показалось, будто он оглох после удара по голове. Чувства возвращались к нему постепенно, вместе с воспоминаниями о произошедшем. Звезды все так же равнодушно взирали с небес, но теперь их между ними и лежащим на земле человеком была еще черная путаница ветвей. Лес? Но откуда здесь? Чуть напрягшись, Эшберт вспомнил небольшой перелесок,  который они действительно проезжали сегодня. Да, именно мимо него и должен был лежать обратный путь к лагерю.

Он попробовал шевельнуть рукой и обнаружил, что пальцы намертво сомкнуты на конской гриве. Значит, с поля боя его, бесчувственного, вынес верный Корсарио. Вынес, увез так далеко, насколько хватило сил и рухнул вместе с наездником, когда силы окончательно оставили его. Словно в ответ, лежащий конь шумно вздохнул. Бедолага, ему досталось ничуть не меньше, чем его всаднику. Эшберт высвободил руку и погладил друга по мягкому храпу. Ещё один тяжёлый вздох, слабее, еще слабее... Серо-серебристый бок опал в последний раз. Всё. Зелёных лугов тебе, друг.

 

Издалека донеслись хриплые орочьи крики и хохот. Эорлинг не мог увидеть врагов - слишком далеко, слишком темно, - но догадывался, что сейчас происходит на месте схватки. Добивают раненых, мародерствуют, варги тут же наверняка устроили пирушку... А ведь скоро и его отыщут по кровавому следу, проклятые твари, как только чуть пройдет у них пьяный угар после битвы.

 

 

Меча нет. И копья тоже нет. Эшберт попробовал дотянуться до ножа, который всегда носил за голенищем сапога - и только теперь понял, что правая нога его придавлена к земле лошадиным телом. Боли он пока не ощущал, она просто напрочь отнялась, лишенная тока крови. Несколько тщетных попыток выбраться окончательно оставили воина без сил. Легкой добычей он станет, не сможет даже огрызнуться напоследок, оставить кому-нибудь памятный шрам...

 

Эшберту страшно не хотелось умирать. Только не сейчас, только не так, во имя Эорла... Лучше бы ему пасть в гуще боя, вместе с остальными, чем сейчас беспомощно ждать своей участи. Он знал, какой тонкий нюх у варгов, глупо было бы рассчитывать, что его не найдут. Хотя, может, он успеет замерзнуть или истечь кровью до их прихода?..

А свои не приедут, понял рохир. В любую другую ночь - непременно отправились бы искать задержавшийся отряд, но только не в эту, новогоднюю. Никто не смог бы упрекнуть эорлингов в трусости, но одно дело выйти навстречу врагу из плоти и крови, как тем же дунландцам или оркам, и совсем другое - встретиться с неведомыми, потусторонними силами, что проникают в этот мир в час безвременья. Нет, в эту ночь до самого рассвета будут пылать костры и мало кто решится выйти за пределы освещённого круга.

 

 

Его лица легонько коснулось что-то обжигающе холодное. Ещё раз и ещё. Уже с трудом разомкнув смерзающиеся ресницы, Эшберт посмотрел в небо и в первый миг ему показалось, что это сами звёзды спускались к нему из черной пустоты, кружась в хороводе. Снежинки... Все ниже и ниже, одна, вторая, десятая, тихо, неслышно садились на ветви, на землю, на шерсть Корсарио - серебряное на серебряном  - и не таяли. Первый снег, которого уже и не чаяли дождаться в этом году. Как же красиво он блестел...

Там, в выси, над деревьями вовсю разбушевалась зимняя вьюга. Выла, швыряла снег горстями. Но меж деревьями было почти тихо, только сугробы росли и росли. Снежное одеяло уже почти полностью закрыло собой два тела, а Эшберт все не могу оторвать взгляда от неба. Произошло лучшее на свете чудо. Теперь они не достанутся варгам, знал он. Даже им не почуять следа, когда его так замело. От этой мысли стало как-то очень спокойно, ушли злость и отчаяние. Осталась только слабая искорка любопытства - найдут ли их по весне? Узнают ли, что стало с ними?.. Эорлинг придвинулся поближе к ещё теплому конскому боку, положил голову на шею Корсарио и закрыл глаза.

 

 

Его разбудило близкое конское ржание и лязг оружия. Очнувшись, Эшберт раскидал сугроб, который намело над ним за ночь, как мог приподнялся на локте и, прикрыв глаза ладонью от слепящего зимнего солнца, начал всматриваться вдаль. У самой кромки леса галопом мчались всадники. Кони по брюхо утопали в снегу и вздымали тучи серебряной пыли. Несколько последних орков пытались удрать от них, укрыться в подлеске, но их быстро настигли и белое окрасилось алым.

Замерзшими пальцами он нащупал рог, все ещё висевший на груди и попытался затрубить в него. Первый звук вышел слабым, дрожащим, почти неслышным. Рохир собрал остатки сил и дунул еще раз, звонкий голос рога разнесся по лесу, стряхивая тяжёлые снежные шапки с гнущихся ветвей.

Послышались удивленные возгласы, затрещал валежник под копытами и вскоре на поляне, где лежал Эшберт, полукружьем выстроился отряд. Отряд под сине-белыми стягами Дол-Амрота. Ночь сгинула без следа, настало первое утро нового года.

 

 

[Ашраз 167]

29 декабря, вечер.
Интересно, каково не слышать свое имя десятки тысяч лет? Существовать все эти годы в пустоте и без цели. Ассаракс пережил и это. Один из эльфов, забранных для опытов очень давно. Один из испытуемых в темницах Гортхаура. Один из бесчисленной орочей орды. 

- Что нужно тебе от меня, мудрец? - эльф не был многословным при первой жизни, и теперь, когда его вновь призвали в этот мир, таковым и остался, однако ответа на свой вопрос не получил, хотя и задал его достаточно громко. Маг развернулся и молча спустился в свои покои. Лишь спустя минуту после ухода чародея раздался негромкий хлопок и эльф плавно опустился на пол башни. Если башня принадлежит этому колдуну, то он неимоверно богат, ведь пол тут был из белого мрамора, а край башни окаймляла искусно выполненная резьба. Кроме того, в некоторых из отверстий, вырезанных в мраморе, находились кристалы, испускающие голубоватое свечение. Закончив разглядывать красоты башни, Ассаракс решил направиться за волшебником. Любопытство было сильнее осторожности, к тому же ему было интересно, где он сейчас и почему он тут. Вообще местность вокруг башни напоминала эльфу некие райские сады - повсюду цветы, травы, слышно пение птиц - говорят, двое Синих магов, ушедших на восток, стремились найти именно эти земли.
Спустившись вниз, Ассаракс оказался в чрезвычайно скудно обставленной для своих довольно больших размеров комнате, в ней имелись лишь два кресла из красного дерева, каждое из которых имело скульптуру на спинке, изображающую кинжал, и столик из того же материала, на котором располагался серебряный подсвечник с зажженной свечой. Вся эта мебель располагалась у бойницы, рядом с которой стоял заклинатель. Тот самый старик. 

31 декабря, поздний вечер.
Ассаракс сидел в кресле, попивая из изящной серебряной чаши настойку, которую с натяжкой можно было назвать алкоголем. Впрочем, хмелеть эльфу не было нужно, сейчас он просто наслаждался отдыхом в этом чудесном месте. После нескольких часов беседы маг оказался весьма приятным человеком, любящим поговорить. Ассаракс не помнил, чтобы в своей жизни он хоть раз говорил с кем то именно так, по душам. Люди, оказывается, любят в свободное время собраться с родными у камина или костра, и говорить. Для эльфа это было очень странно - по своей натуре он предпочитал одиночество, и проводил вдали от собратьев большую часть времени, слушая шум водопада, находившегося неподалеку от анклава, в котором он жил - Ассаракс уже и не помнил то название. Как выяснилось после беседы, частица души эльфа осталась в том жалком существе, которое маг показал эльфу. Это был очень далекий потомок первого орка, созданного из плоти Ассаракса тысячи лет назад. Используя эту частицу волшебник и призвал сюда эльфа. Зачем? Ответ прост - одна скромная просьба от человечьего ребенка, которому мать рассказала, как просить у духа зимы сокровеннейший подарок раз в год. Спустя несколько минут ее забрали в шахты, оставив ребенка осмыслять последние ее слова "Я еще вернусь". Что попросило дитя?

Чтобы все перестали лгать. 

[Bogun 795]

Ну что ж, выбираем. Конкурсанта всего три. Я разочарован. Но, что есть то есть. Голосование будет длиться неделю, до рождества. Спасибо всем кто принял участие. 

[Хэлкар 472]

А может продлить конкурс до Рождества?  *скрылся за противотапочным щитом*

А то со всеми делами не успеваешь даже в основу писать вовремя...

Да, жизнь ведь тоже никто не отменял 

[Хэлкар 472]

Пошли подписи народа собирать, петицию забацаем

[Хэлкар 472]

Референдум!  Подписывайте петицию для продления сроков конкурса! Вместе мы сила! *развертывает агитационную палатку* 

*Накинул на себя картонную прямоугольную хрень, где большими белыми буквами на черном надпись: Продление в массы!*

[Bogun 795]

Как хотите, но я этим заниматься больше не буду. И вообще о таком просят заранее, а не когда уже началось голосование. Учитесь уважать чужие старания и работу. Я, между прочим несколько раз поднимал тему в топ, что бы не забывали.

[Bogun 795]

Где мы не уважаем чужие старания и работу? 

 

 

Что за обиды?

 

 

Ну так, потому и попросили вестимо. Значит еще надеялись успеть до начала голосования.

 

 

Ладно, ладно - не успели, так не успели. Расходимся. А то чую нашу мирную акцию сейчас начнут расстреливать...   

1) Эшберт успел, хотя я его позже всех просил принять участие. Все мы работаем, учимся, имеем личную жизнь, но я, Азшаз и Эш успели без отстрочек. А считать что постфактум, после того как началось голосование просить еще 7 дней для того что бы опять получить ничего, вот это неуважение.

2) обиды от того, что я заранее устраивал опрос, надо вам это или не надо. В итоге это оказалось надо только мне, вот где обиды. Теперь понятно?

3) Четко указано в первом посте, прием работ под бой курантов. Сли он еще у кого-то из учасников форума не прозвучал, киньте в меня камень. Более того, когда появился опрос? Я я не обождал отстающих, говорите, я извинюсь перед ним лично и даже начну заниматься очередностью постов во всех локация форума.

4) Это не мирная акция, а клоунада, которая меня, как человека с изначально хорошими намерениями теперь выставляет как тирана.

 

Но ладно, пишите до 7 числа. Переголосование устраивать не буду, просто вас добавлю в опрос, кто захочет за вас проголосовать, обождут ваших работ, нет так нет. Но я больше заниматься этим не буду. Хотите конкурсы и праздники, делайте себе сами. Это не так тяжело, просто надо не лениться.

[Bogun 795]

Судя по всему - не только тебе.

Ну это же форум, а не организация с четко выверенным графиком... Слоупчим частенько. Ну просто предложил. 

Уже и пошутить нельзя. Ладно. 

Да нет, не будем создавать неудобства. Прошу прощения, если мои слова задели кого-то лично или в общем. 

 

1) это было образно, и я очень благодарен как Ашу так и Эшу. У всех троих нас был очень разный подход к истории, и это очень круто, я бы сказал невероятно круто, прям как я и хотел изначально.

2) А нервы что-то треплятся как в органицзации

3) всем шуткам время и место

4) нетушки, раз уж завел шарманку, давай доводи до конца, что ты что Хэл, оба. Я тут кроме васникого не видел, так что, вперед.

[Bogun 795]

Надо быть проще, иначе так никаких нервов не хватит.

 

 

Я все услышал и все сказал. Можно почистить тему. Ежили допишем и успеем - выложим. Сюда или уже куда-нибудь еще. 

надо все делать, или хотя бы оповещать вовремя, и никому не надо будет быть простым

 

В этом весь ЛотрРол: я чуть-чуть не успел, ночто бы это чуть-чуть наверстать, мне к 14 дням надо еще 7, но если я не успею, я выложу в другое место.

 

 

А теперь так, чисто по человечески, пожалуйсста ответь, зачем тебе 7 дней, если ты и в них можешь не успеть вложиться?

[Ашраз 167]

Азшаз

А-шраз, Богун, А-шраз!

 

И да, если что, я глубоко извиняюсь за потерю одного поста. 

[Bogun 795]

Всего лишь просьба по-человечески дать шанс успеть. Я тебя обидел этой просьбой? 

Щитоподелать, это форум.

На самом деле надо. И дело не в конкретном случае. 

1) и вот опять, весь лотррол, мне плевать на все, дайте мне. Меня оскорбила не просьба, а то когда она была сделана, и как.

2) Это не форум, это отношение к людям.

3) время ах**ных советов.

 

А-шраз, Богун, А-шраз!

 

И да, если что, я глубоко извиняюсь за потерю одного поста. 

Я пытаюсь исправиться