Перейти к содержанию
  • Кто в онлайне   0 пользователей, 0 анонимных, 124 гостей (Посмотреть всех)

    Зарегистрированных пользователей в онлайне нет

История редактирования

Обратите внимание, что версии старше, чем -1 дней обрезаются и больше не будут отображаться здесь
Кхарн

Кхарн

Юго-восточнее бродов через Порос, у подножия гор Эфел-Дуат, также был разбит лагерь. Однако в отличие от организованного, сжатого будто кулак и всегда готового к бою лагеря гондорцев, этот лагерь, кроме его центра, где располагались командиры свежесобранного войска, представлял собой хаотичное нагромождение палаток и шатров, а некоторые и вовсе обходились без оных. Каждый ставил своё временное жилище где хотел или мог себе позволить. Зачастую дело доходило до драки за лучшее место, однако к смертям не приводило, так как приказ командующего был ясен, как знойное харадское небо - любой, кто доведёт драку до убийства, будет четвертован, вне зависимости от того, был он зачинщиком или защищающимся. В остальном же дозволялось что угодно, от пьянства до шлюх, что находились здесь же, вместе с лагерем обозником и прочей обслуги. Многие даже не потрудились отнести отхожее место подальше от своих палаток и теперь вдыхали вонючие миазмы и отмахивались от огромных туч мух, летающих над их же испражнениями. Никакого охранения не было и в помине, да оно и не нужно. Здесь вольготно расположились хозяева этих краёв, прекрасно осознающие, что времена, когда их могла настигнуть тяжёлая конница с Белым Древом на знамёнах, давно прошли и уже не вернутся. Теперь удел гондорцев лишь сидеть в своих норах за Пограничной рекой и ждать, когда они придут за ними. Так чего напрягаться, если никакой опасности поблизости нет и не предвидится?

Другое дело сердце лагеря. Там всё было в безукоризненном порядке, шатры были поставлены в идеальную линию, больше напоминавшую как раз гондорский порядок... или скорее нуменорский, ибо именно наследник величайшего людского королевства в истории Средиземья возглавлял данное сборище, пока лишь отдалённо напоминающее войско. Сейчас этот огромный по сравнению со своими приближёнными мужчина стоял и невозмутимо оглядывал окрестности, не спеша обращать внимание на стоящего на коленях перед ним Чёрного Вестника, прибывшего с самого Умбара и наверняка загнавшего не одну лошадь, чтобы как можно скорее доставить сообщение через пески и степи Харондора. Длинные каштановые волосы мягко трепал вечерний ветер, породистое, узкое и жёсткое лицо воина-аристократа выглядело почти что безмятежно, а серые глаза были полуприкрыты. Если бы не доспехи цвета засохшей крови, густо испещрённые надписями на чёрном наречии, и не кроваво-красный плащ, его можно было бы счесть за обычного человека, наслаждающимся прекрасным южным закатом и не собирающегося нарушать идиллию ради какого-то там известия.

Однако уже в следующее мгновение глаза мужчины широко распахнулись, выражение лица стало жестоким и из горла вырвался приказ. больше похожий на рык.

- Говори!

- Мой господин, - покорно начал вестник, - Ульрад Перебежчик ответил на твой призыв. Он велел передать, что его корабли готовы к отплытию, и вместе с капитанами Морагуром и Ар-Тахором они выдвинутся к устью Андуина, пройдясь по побережью огнём и сталью. Они планировали выступить на следующий день после моего ухода. Я добирался к вам три дня, поэтому они уже должны быть в пути и, если тёмные ветра Мелькора наполнят их паруса, они уже вот-вот обрушатся на берега Великой реки как прилив, омыв Гондор кровью.

- Красиво излагаешь, Вестник. Из какого Дома будешь?

- Дом Ар-Анкалинара, мой господин, третья ветвь, младший сын Морнира, Ар.Адур.

- Неужели Дом Крови Ар-Анкалинара так низко пал, что отдаёт сынов Нуменора в бойцовые ямы и дозволяет служить другим? Или твоя кровь не чиста?

- Нет, мой господин, - на мгновение голос вестника дрогнул - обвинение в смешении нуменорской крови с аборигенами Средиземья считалось одним из самых тяжких оскорблений среди Истинных, но выучка дала о себе знать, и дальше он продолжил таким же ровным голосом. - Хранитель крови и глава Дома считает, что самые верные воители получаются из носителей крови. И вместе с тем Чёрные Вестники показали, какими ценными воинами делают их тренировки с бойцовых ямах Умбара. Сами Кольценоцы одобрили такой подход. Поэтому было принято решение сделать вестниками сыновей из младших ветвей Дома. Но мы верны заветам Нуменора. Кровь и честь!

- Кровь и честь! - удовлетворённый ответом, повторил вслед за вестником девиз Истинных нуменорцев Умбара.  - Ты проделал долгий путь и заслужил отдых. Ступай к капитану Мортангу, пусть расположит тебя согласно твоему положению в Древе Крови. И пусть выдаст тебе бутыль вина с виноградников рода Зоровавель. Их последний урожай особенно хорош. Передай, так повелел лорд Мортарион.

Поблагодарив лорда, вестник удалился, а мужчина вновь обратил свой взор на уходящее за горизонт солнце.

Мортариону шёл восьмой десяток, но лишь двадцать восемь лет назад его жизнь приобрела смысл. До этого представитель одного из Домов Истинных нуменорцев Умбара, третий сын главной ветви, тратил свою долгую жизнь на поиски всевозможных развлечений, на который был богат величайший город известного мира. Имея отца и двух старших братьев, он мог не беспокоиться за благополучие семьи и её достаток. Даже наоборот, помогал Дому избавиться от излишков, проматывая деньги в бесконечных кутежах, пьянках и набегах на бордели. Конечно, он обучался согласно нуменорской традиции и был способен в случае чего постоять за себя, ведь иначе в Умбаре никак, но ему настолько нравился этот бесконечный марафон наслаждения, что он не изменился, даже достигнув приличного уже возраста в сорок пять лет. Легкомысленный весельчак, ни к чему не относящийся серьёзно, он прослыл самым известным повесой Умбара, которому благодаря владению клинком и связям семьи всё сходило с рук.

Однако в 2980 году произошло событие, в корне изменившее всю жизнь Мортариона. В тот роковой день отец с братьями собирались в очередной поход в Южные области за рабами и пряностями, и Мортарион был вынужден сопровождать мать, которая как всегда провожала мужчин в поход. И именно тогда Торонгил Проклятый, предводитель флота Гондора, неожиданно для всех обрушился на гавань Умбара, принеся в город пламя и смерть. Отец Мортариона и оба старших брата были сожжены вместе со своим кораблём, а мать пала от гондорских стрел, железным дождём усыпавших причалы. Сам же Мортарион постыдно сбежал. Он впервые испытал такой ужас, впервые он был так близко к смерти, впервые повстречал действительно грозного врага, и не сумел совладать с этим ужасом. Однако перед тем, как убежать и бросить тело своей матери остывать на берегу, он сумел разглядеть головной корабль Гондора и фигуру, гордо стоявшую на её носу со стягом Наместника в руках. То был сам Торонгил, и его образ навсегда врезался в память Мортариона. 

После трагедии, не в силах забыть позора, а также того чувства ужаса и собственного бессилия, мужчина кардинально изменил свои взгляды на жизнь. На могиле своей семьи он дал кровавую клятву в вечной ненависти к Гондору, а также что он смоет свой позор и обретёт силу, достойную сына Нуменора. После чего, отказавшись места главы дома и передав эту роль своему более толковому младшему брату, отправился в паломничество в Мордор, дабы предстать перед троном Чёрного Владыки и перейти к нему в услужение. Гортхаур всегда привечал у себя Истинных нуменорцев, принял он и Мортариона. Так мужчина стал учеником самого Саурона и следующие два десятка лет изучал все премудрости войны, чтобы стать полководцем и во главе армии вторгнуться в ненавистный Гондор и принести им тот же ужас и смерть, что они принесли в Умбар.

За прошедшие годы Мортарион изменился столь разительно, что вернись он в Умбар, никто бы не сумел распознать в мрачном угрюмом человеке с жаждой крови во взгляде бывшего бабника и прожигателя жизни. Все прошлые интересы и желания сгорели вместе с его семьёй в тот страшный день, теперь же его интересовали вопросы тактики, стратегии, логистики, взаимодействия различных воинских отрядов между собой, снабжения этих отрядов и установление власти на чужой территории. От Саурона не укрылось его рвение и желание постигать науку войны, поэтому он стал выделять Мортариона, ставить перед ним новые, всё более сложные задачи, и наконец, после череды испытаний, приобщил его к Истине. И теперь уже лорд Мортарион готовится к одному из важнейших испытаний в своей жизни.

Дождавшись, когда солнце уже практически скроется за горизонтом, оставив лишь слабую алую линию, озаряющую лагерь кровью, лорд резко развернулся и зашагал в расположенный в центре лагеря круг, вокруг которого собраллись Мор Дейтан - три сотни отборных воинов, его Чёрная Гвардия, обученная по лекалам Нуменора и безоговорочно верная. В самом круге ожидали двое вооружённых лейтенантов. Один из них почтительно держал в руках оружие самого Мортариона - полуторный меч из лучшей мордорской стали, с позолоченным эфесом и украшенный рубинами, с обмотанной красной кожей рукоятью и с навершием в виде клыкастого черепа, которым он играючи владел одной рукой. 

- Привести пленника, - забирая свой меч у лейтенанта, приказал Мортарион.

Его приказы соблюдались неукоснительно, поэтому уже через минуту в круг был доставлен пленник - высокий статный черноволосый гондорец, один из следопытов, попавших в засаду в Итилиэне месяц назад и доставленный через весь Мордор сюда. Несмотря на довольно долгий плен, он не был ни замученным, ни изнурённым - Мортарион запретил его трогать даже для того, чтобы выбить из него сведения о количестве и расположении вражеских войск. Он был нужен совсем для другого, поэтому его хорошо кормили, держали в чистоте и даже позволяли прогуливаться, но Мор Дейтан за все эти дни ни на секунду не спускали с него глаз, исключая любые возможности побега. До этого момента Мртарион даже ни разу не встречался с ним лицом к лицу, но наконец время пришло.

- Ты знаешь, кто я? - спросил он оглядывающегося по сторонам пленника.

- Извини, в сортах мордорских прихвостней не разбираюсь, - дерзко усмехаясь, ответил тот. Пусть он не понимал, зачем его всё это время держали под замком и почему выпустили именно сейчас, но страха в нём не было. Это хорошо.

- Меня зовут Мортарион, я являюсь лордом-командующим Харондорского корпуса армии Мордора, и я даю тебе шанс убить меня.

- Эээ... - даже опешил от такого предложения гондорец, - И в чём подвох? Зачем тебе это?

- Можешь назвать это моей прихотью. Скучно здесь.

- Ха! А мне это зачем? Меня что, отпустят, если я тебя одолею? - оправившись от столь неожиданного предложения, продолжил дерзить воин.

- Конечно нет. Ты прекрасно понимаешь, что никто тебя не выпустит отсюда, чтобы ты мог рассказать своим об увиденном. Но вот что я тебе скажу: сейчас перед тобой собралось несколько племён Ближнего Харада - три тысячи воинов, в большинстве своём конные. Помимо этого сюда идёт войско варьягов Кхана Батхира Опалённого - две тысячи знаменитых топорщиков Кханда. А с Мордора через Эфел-Дуат идут две отборные тысячи Мордора - тяжёлые пехотинцы седьмой Железной тысячи и вторая Осадная тысяча вместе с тараном, камнемётами, штурмовыми лестницами и тремя дюжинами троллей. Со дня на день они будут здесь, и, объединившись, мы своим семитысячным войском выдвинемся у Поросу, на броды. К тому времени, как мы туда придём, на Южный Гондор совершит набег десяток пиратских кораблей Умбара, сея смерть и разрушения и заливая берега Андуина гондорской кровью. А с Минас-Моргула выступит отряд в несколько сотен орков, также направлясь к Бродам, сжигая всё на своём пути. Мы оба знаем, что твои командиры не позволят безнаказанно уничтожать мирный народ Гондора и непременно отправят войска на помощь. Они будут вынуждены оттянуть часть сил на защиту своих земель, и вот тогда ударим мы, когда у вас не будет возможности подтянуть подкрепления. Мы обрушимся на ваш жалкий форт как океан, мы разрушим его стены и ворота, мы ворвёмся и перебьём каждого, кто будет находиться внутри, не щадя ни женщин, ни детей, после чего погоним вас к Андуину и утопим вас в нём. Весь Южный Гондор и Итилиэн станет нашим, а вам останется только запереться в своём Минас-Тирите и ждать, когда мы придём к его воротам, чтобы сжечь всех его жителей вместе с вашим хвалёным Белым Древом. Я вижу, ты прекрасно понял, о чём я говорю, - кивнул Мортарион, наблюдая за лицом пленника. То сперва побледнело, а после стало красным от ярости и душащей воина ненависти. - Но я даю тебе шанс остановить это, обезглавить армию и предотвратить падение Бродов. Ты не покинешь этот лагерь живым в любом случае, но можешь умереть героем, пусть о твоём подвиге никто так и не узнает. Так что, ты согласен?

Гондорец ничего не сказал, но его взгляд был полон решимости - той самой решимости человека, которому нечего терять и который способен на всё. Как раз такой, который был нужен Мортариону. Не говоря ничего, он кивнул другому своему лейтенанту, и тот передал пленнику меч и деревянный трофейный щит с Белым Древом.

- А доспехи мне не положены? - воин, пусть и был обречён и явно зол, головы не потерял, - Ты-то в доспехах сам. Не очень честно получается.

- Я сказал, что дам тебе шанс, но ничего не говорил про честный поединок, - резонно возразил Мортарион, вызвав у гондорца лишь усмешку, что бывает у воинов, понимающих, что это их последний бой.

Взяв оружие из рук лейтенанта, гондорец покрутил его в руках, сделал пару пробных выпадов, приноравливаясь к мечу, после чего яростно кивнул, сообщая о своей готовности. Кивнул и Мортарион. Время слов прошло, пришло время мечей.

Пленник сражался с тем остервенением человека, уже приговорённого к смерти и желающего лишь одного - взять со собой своего злейшего врага. Он вкладывал в этой бой всего себя, до последней капли. Он использовал всё, что могло пригодиться ему для того, чтобы вонзить свой меч в ненавистного чёрного нуменорца. Но этого всё равно оказалось мало. Мортарион чуть ли не играючи отражал все его атаки, уворачиваясь и уходя из под удара, как будто не ощущая тяжесть своих доспехов. Следопыт планировал воспользоваться своим преимуществом в скорости и мобильности, надеясь на неуклюжесть оппонента, но доспех Мортариона был изготовлен лучшими оружейниками Барад-Дура специально под него, поэтому они нисколько не стесняли его в движении, а за годы практики он так привык к его весу, что просто не ощущал его. Он был для лорда будто вторая кожа, а меч - продолжение его руки. Именно им он наносил мелкие, неопасные с виду, но кровоточащие раны своему противнику, и вместе с кровью того стали покидать и силы. Даже праведный гнев, горящий в душе гондорца ярким пожаром, не позволял вечно держать высокий темп боя, и постепенно усталость и раны дали о себе знать. Он становился всё медленнее и медленнее, в то время как Мортарион, казалось, и вовсе не вспотел. Но нуменорец не спешил заканчивать поединок. Да и не поединок это был - это была жертва. Жертва Истинному и Величайшему богу - Мелькору. Но его жертва - не связанные замученные женщины и младенцы, что так любят приносит колдовские ковены, не собственная кровь и знания, как это делает Орден Пришествия Мелькора, молящихся и заучивающих наизусть свою Чёрную Книгу, где Мелькор представлен как романтичный творец (хотя стоит признать, что их методы довольно популярны. Что и говорить, даже в Пеларгире, Минас-Тирите, Каир-Андросе и Дейле есть члены ордена, пусть и собирающиеся тайно), не дикарские верования, приносящие, смешно даже, в жертву животных. Нет, с помощью Владыки Гортхаура Мортарион знал Истину и знал, кем был Мелькор - Богов-воином, завоевателем, благоволящий смелым, готовым взять своё силой. Именно и таким должно быть царство Мелькора - царство сильных, упорных людей, не боящихся пролить кровь ради своей цели и своей веры. Именно таким были Истинный Нуменор, и именно таким был величайший из когда-либо живших королей - Ар-Фаразон Золотой. Он направился силой забрать дарованное людям бессмертие, что было подло украдено эльфами их их божками, и те, устрашившись встретиться с истинным королём в честной битве, призвали на помощь море и уничтожили величайшее в истории государство. Но что хуже всего, некоторые из народа Нуменора отринули Мелькора и стали послушными рабами эльфов, лишивших их заслуженного бессмертия. Некоторые называют их Заблудшими, но для Мортариона они - Предатели, хотя им хватает наглости называть самих себя Верными. Разве что верными своим пастухам, как овцы. И Мортарион верил, что лучшая жертва - это жизнь Предателя, однако не отправленного на заклание, но погибшего в бою, как и подобает воину. Пусть он изменил заветам Мелькора, но всё равно в его жилах текла кровь Нуменора, что делало его достойным быть принесённым в жертву с мечом в руках. И скоро, совсем скоро весь Гондор станет жертвенным алтарём, а Мортарион и подобные ему - мечами, пронзающими его сердце. 

Тем временем пленник, чьего имени Мортарион так и не удосужился узнать, не смог больше продолжать бой. Изнурённый, обессиленный от дюжин мелких ран, он изнемождённо пал на колени, не в силах более поднять меч. Словно по приказу, вслед за ним на колени опустились и Мор Дейтан, а лорд Мортарион встал прямо перед побеждённым воином, достав из-под доспеха носимый на цепочке круглый медальон с изображением молота - Гронд, символ Мелькора.

- Мелькор, Владыка Сущего, дарую тебе сердце врага Твоего, достойно бившегося и не боявшегося взять меч. Пусть познает он Истину во Тьме твоей, пусть она изгонит его заблуждение. Даруй же своим верным воинам силы, пусть рука их будет крепка, а сердце пылает гневом Твоим! Пусть несут они смерть и очищение врагам Твоим! Даруй им волю и решимости следовать замыслом твоим и построить царство во имя Твоё! Пусть не ведают они страха, и не знают пощады! - С этими словами он медленно, даже нежно погрузил меч в грудь уже неспособного к сопротивлению гондорца, пронзив его сердце и оборвав жизнь доблестного воина. После чего поднял меч над головой и провозгласил:

- Нет бога, кроме Мелькора, и посланник его - Гортхаур!

- Нет бога, кроме Мелькоа, и посланник его - Гортхаур! - вторили вслед за ним коленопреклонённые Мор Дейтан.

- Воины, час воздаяния близок. Со дня на день мы окончательно соберём все силы, чтобы обрушить на Предателей наш праведный гнев. Каждый должен быть готов в любую минуту выступить в поход, поэтому с этой минуты я запрещаю покидать территорию лагеря, равно как приносить вино и приводить шлюх. Это касается и ваших людей,  - обратился он уже к парочке харадских князьков, поражённых увиденным и не смеющих сказать хоть слово против, - На завтра объявляю общий смотр, и того, кто попадётся пьяным, я велю сжечь вместе с его же вином. Считайте, что наша война уже началась. Мне всё равно, как вы этого добьётесь, но если не добьётесь, закончите как он, - Мортарион указал на остывающее тело, - Только если он погиб как воин, с мечом в руке, вы подохнете как шакалы, и вас даже закапывать никто не станет. Надеюсь, вы меня услышали. Выполнять!  

[ava]https://i.pinimg.com/736x/62/1a/15/621a15ad01062df76e449e57d42470e6--knight-armor-fantasy-male.jpg[/ava]

[nick]Мортарион[/nick]    

Кхарн

Кхарн

Юго-восточнее бродов через Порос, у подножия гор Эфел-Дуат, также был разбит лагерь. Однако в отличие от организованного, сжатого будто кулак и всегда готового к бою лагеря гондорцев, этот лагерь, кроме его центра, где располагались командиры свежесобранного войска, представлял собой хаотичное нагромождение палаток и шатров, а некоторые и вовсе обходились без оных. Каждый ставил своё временное жилище где хотел или мог себе позволить. Зачастую дело доходило до драки за лучшее место, однако к смертям не приводило, так как приказ командующего был ясен, как знойное харадское небо - любой, кто доведёт драку до убийства, будет четвертован, вне зависимости от того, был он зачинщиком или защищающимся. В остальном же дозволялось что угодно, от пьянства до шлюх, что находились здесь же, вместе с лагерем обозником и прочей обслуги. Многие даже не потрудились отнести отхожее место подальше от своих палаток и теперь вдыхали вонючие миазмы и отмахивались от огромных туч мух, летающих над их же испражнениями. Никакого охранения не было и в помине, да оно и не нужно. Здесь вольготно расположились хозяева этих краёв, прекрасно осознающие, что времена, когда их могла настигнуть тяжёлая конница с Белым Древом на знамёнах, давно прошли и уже не вернутся. Теперь удел гондорцев лишь сидеть в своих норах за Пограничной рекой и ждать, когда они придут за ними. Так чего напрягаться, если никакой опасности поблизости нет и не предвидится?

Другое дело сердце лагеря. Там всё было в безукоризненном порядке, шатры были поставлены в идеальную линию, больше напоминавшую как раз гондорский порядок... или скорее нуменорский, ибо именно наследник величайшего людского королевства в истории Средиземья возглавлял данное сборище, пока лишь отдалённо напоминающее войско. Сейчас этот огромный по сравнению со своими приближёнными мужчина стоял и невозмутимо оглядывал окрестности, не спеша обращать внимание на стоящего на коленях перед ним Чёрного Вестника, прибывшего с самого Умбара и наверняка загнавшего не одну лошадь, чтобы как можно скорее доставить сообщение через пески и степи Харондора. Длинные каштановые волосы мягко трепал вечерний ветер, породистое, узкое и жёсткое лицо воина-аристократа выглядело почти что безмятежно, а серые глаза были полуприкрыты. Если бы не доспехи цвета засохшей крови, густо испещрённые надписями на чёрном наречии, и не кроваво-красный плащ, его можно было бы счесть за обычного человека, наслаждающимся прекрасным южным закатом и не собирающегося нарушать идиллию ради какого-то там известия.

Однако уже в следующее мгновение глаза мужчины широко распахнулись, выражение лица стало жестоким и из горла вырвался приказ. больше похожий на рык.

- Говори!

- Мой господин, - покорно начал вестник, - Ульрад Перебежчик ответил на твой призыв. Он велел передать, что его корабли готовы к отплытию, и вместе с капитанами Морагуром и Ар-Тахором они выдвинутся к устью Андуина, пройдясь по побережью огнём и сталью. Они планировали выступить на следующий день после моего ухода. Я добирался к вам три дня, поэтому они уже должны быть в пути и, если тёмные ветра Мелькора наполнят их паруса, они уже вот-вот обрушатся на берега Великой реки как прилив, омыв Гондор кровью.

- Красиво излагаешь, Вестник. Из какого Дома будешь?

- Дом Ар-Анкалинара, мой господин, третья ветвь, младший сын Морнира, Ар.Адур.

- Неужели Дом Крови Ар-Анкалинара так низко пал, что отдаёт сынов Нуменора в бойцовые ямы и дозволяет служить другим? Или твоя кровь не чиста?

- Нет, мой господин, - на мгновение голос вестника дрогнул - обвинение в смешении нуменорской крови с аборигенами Средиземья считалось одним из самых тяжких оскорблений среди Истинных, но выучка дала о себе знать, и дальше он продолжил таким же ровным голосом. - Хранитель крови и глава Дома считает, что самые верные воители получаются из носителей крови. И вместе с тем Чёрные Вестники показали, какими ценными воинами делают их тренировки с бойцовых ямах Умбара. Сами Кольценоцы одобрили такой подход. Поэтому было принято решение сделать вестниками сыновей из младших ветвей Дома. Но мы верны заветам Нуменора. Кровь и честь!

- Кровь и честь! - удовлетворённый ответом, повторил вслед за вестником девиз Истинных нуменорцев Умбара.  - Ты проделал долгий путь и заслужил отдых. Ступай к капитану Мортангу, пусть расположит тебя согласно твоему положению в Древе Крови. И пусть выдаст тебе бутыль вина с виноградников рода Зоровавель. Их последний урожай особенно хорош. Передай, так повелел лорд Мортарион.

Поблагодарив лорда, вестник удалился, а мужчина вновь обратил свой взор на уходящее за горизонт солнце.

Мортариону шёл восьмой десяток, но лишь двадцать восемь лет назад его жизнь приобрела смысл. До этого представитель одного из Домов Истинных нуменорцев Умбара, третий сын главной ветви, тратил свою долгую жизнь на поиски всевозможных развлечений, на который был богат величайший город известного мира. Имея отца и двух старших братьев, он мог не беспокоиться за благополучие семьи и её достаток. Даже наоборот, помогал Дому избавиться от излишков, проматывая деньги в бесконечных кутежах, пьянках и набегах на бордели. Конечно, он обучался согласно нуменорской традиции и был способен в случае чего постоять за себя, ведь иначе в Умбаре никак, но ему настолько нравился этот бесконечный марафон наслаждения, что он не изменился, даже достигнув приличного уже возраста в сорок пять лет. Легкомысленный весельчак, ни к чему не относящийся серьёзно, он прослыл самым известным повесой Умбара, которому благодаря владению клинком и связям семьи всё сходило с рук.

Однако в 2980 году произошло событие, в корне изменившее всю жизнь Мортариона. В тот роковой день отец с братьями собирались в очередной поход в Южные области за рабами и пряностями, и Мортарион был вынужден сопровождать мать, которая как всегда провожала мужчину в поход. И именно тогда Торонгил Проклятый, предводитель флота Гондора, неожиданно для всех обрушился на гавань Умбара, принеся в город пламя и смерть. Отец Мортариона и оба старших брата были сожжены вместе со своим кораблём, а мать пала от гондорских стрел, железным дождём усыпавших причалы. Сам же Мортарион постыдно сбежал. Он впервые испытал такой ужас, впервые он был так близко к смерти, впервые повстречал действительно грозного врага, и не сумел совладать с этим ужасом. Однако перед тем, как убежать и бросить тело своей матери остывать на берегу, он сумел разглядеть головной корабль Гондора и фигуру, гордо стоявшую на её носу со стягом Наместника в руках. То был сам Торонгил, и его образ навсегда врезался в память Мортариона. 

После трагедии, не в силах забыть позора, а также того чувства ужаса и собственного бессилия, мужчина кардинально изменил свои взгляды на жизнь. На могиле своей семьи он дал кровавую клятву в вечной ненависти к Гондору, а также что он смоет свой позор и обретёт силу, достойную сына Нуменора. После чего, отказавшись места главы дома и передав эту роль своему более толковому младшему брату, отправился в паломничество в Мордор, дабы предстать перед троном Чёрного Владыки и перейти к нему в услужение. Гортхаур всегда привечал у себя Истинных нуменорцев, принял он и Мортариона. Так мужчина стал учеником самого Саурона и следующие два десятка лет изучал все премудрости войны, чтобы стать полководцем и во главе армии вторгнуться в ненавистный Гондор и принести им тот же ужас и смерти, что они принесли в Умбар.

За прошедшие годы Мортарион изменился столь разительно, что вернись он в Умбар, никто бы не сумел распознать в мрачном угрюмом человеке с жаждой крови во взгляде бывшего бабника и прожигателя жизни. Все прошлые интересы и желания сгорели вместе с его семьёй в тот страшный день, теперь же его интересовали вопросы тактики, стратегии, логистики, взаимодействия различных воинских отрядов между собой, снабжения этих отрядов и установление власти на чужой территории. От Саурона не укрылось его рвение и желание постигать науку войны, поэтому он стал выделять Мортариона, ставить перед ним новые, всё более сложные задачи, и наконец, после череды испытаний, приобщил его к Истине. И теперь уже лорд Мортарион готовится к одному из важнейших испытаний в своей жизни.

Дождавшись, когда солнце уже практически скроется за горизонтом, оставив лишь слабую алую линию, озаряющую лагерь кровью, лорд резко развернулся и зашагал в расположенный в центре лагеря круг, вокруг которого собраллись Мор Дейтан - три сотни отборных воинов, его Чёрная Гвардия, обученная по лекалам Нуменора и безоговорочно верная. В самом круге ожидали двое вооружённых лейтенантов. Один из них почтительно держал в руках оружие самого Мартариона - полуторный меч из лучшей мордорской стали, с позолоченным эфесом и украшенный рубинами, с обмотанной красной кожей рукоятью и с навершием в виде клыкастого черепа, которым он играючи владел одной рукой. 

- Привести пленника, - забирая свой меч у лейтенанта, приказал Мортарион.

Его приказы соблюдались неукоснительно, поэтому уже через минуту в круг был доставлен пленник - высокий статный черноволосый гондорец, один из следопытов, попавших в засаду в Итилиэне месяц назад и доставленным через весь Мордор сюда. Несмотря на довольно долгий плен, он не был ни замученным, ни изнурённым - Мортарион запретил его трогать даже для того, чтобы выбить из него сведения о количестве и расположении вражеских войск. Он был нужен совсем для другого, поэтому его хорошо кормили, держали в чистоте и даже позволяли прогуливаться, но Мор Дейтан за все эти дни ни на секунду не спускали с него глаз, исключая любые возможности побега. До этого момента Мртарион даже ни разу не встречался с ним лицом к лицу, но наконец время пришло.

- Ты знаешь, кто я? - спросил он оглядывающегося по сторонам пленника.

- Извини, в сортах мордорских прихвостней не разбираюсь, - дерзко усмехаясь, ответил тот. Пусть он не понимал, зачем его всё это время держали под замком и почему выпустили именно сейчас, но страха в нём не было. Это хорошо.

- Меня зовут Мортарион, я являюсь лордом-командующим Харондорского корпуса армии Мордора, и я даю тебе шанс убить меня.

- Эээ... - даже опешил от такого предложения гондорец, - И в чём подвох? Зачем тебе это?

- Можешь назвать это моей прихотью. Скучно здесь.

- Ха! А мне это зачем? Меня что, отпустят, если я тебя одолею? - оправившись от столь неожиданного предложения, продолжил дерзить воин.

- Конечно нет. Ты прекрасно понимаешь, что никто тебя не выпустит отсюда, чтобы ты мог рассказать своим об увиденном. Но вот что я тебе скажу: сейчас перед тобой собралось несколько племён Ближнего Харада - три тысячи воинов, в большинстве своём конные. Помимо этого сюда идёт войско варьягов Кхана Батхира Опалённого - две тысячи знаменитых топорщиков Кханда. А с Мордора через Эфел-Дуат идут две отборные тысячи Мордора - тяжёлые пехотинцы седьмой Железной тысячи и вторая Осадная тысяча вместе с тараном, камнемётами, штурмовыми лестницами и тремя дюжинами троллей. Со дня на день они будут здесь, и, объединившись, мы своим семитысячным войском выдвинемся у Поросу, на броды. К тому времени, как мы туда придём, на Южный Гондор совершит набег десяток пиратских кораблей Умбара, сея смерть и разрушения и заливая берега Андуина гондорской кровью. А с Минас-Моргула выступит отряд в несколько сотен орков, также направлясь к Бродам, сжигая всё на своём пути. Мы оба знаем, что твои командиры не позволят безнаказанно уничтожать мирный народ Гондора и непременно отправят войска на помощь. Они будут вынуждены оттянуть часть своих силы на защиту своих земель, и вот тогда ударим мы, когда у вас не будет возможности подтянуть подкрепления. Мы обрушимся на ваш жалкий форт как океан, мы разрушим его стены и ворота, мы ворвёмся внутри и перебьём каждого, кто будет находиться внутри, не щадя ни женщин, ни детей, после чего погоним вас к Андуину и утопим вас в нём. Весь Южный Гондор и Итилиэн станет нашим, а вам останется только запереться в своём Минас-Тирите и ждать, когда мы придём к его воротам, чтобы сжечь всех его жителей вместе с вашим хвалёным Белым Древом. Я вижу, ты прекрасно понял, о чём я говорю, - кивнул Мортарион, наблюдая за лицом пленника. То сперва побледнело, а после стало красным от ярости и душащей воина ненависти. - Но я даю тебе шанс остановить это, обезглавить армию и предотвратить падение Бродов. Ты не покинешь этот лагерь живым в любом случае, но ты можешь умереть героем, пусть о твоём подвиге никто так и не узнает. Так что, ты согласен.

Гондорец ничего не сказал, но его взгляд был полон решимости - той самой решимости человека, которому нечего терять и который способен на всё. Как раз такой, который был нужен Мортариону. Не говоря ничего, он кивнул другому своему лейтенанту, и тот передал пленнику меч и деревянный трофейный щит с Белым Древом.

- А доспехи мне не положены? - воин, пусть и был обречён и явно зол, головы не потерял, - Ты-то в доспехах сам. Не очень честно получается.

- Я сказал, что дам тебе шанс, но ничего не говорил про честный поединок, - резонно возразил Мортарион, вызвал у гондорца лишь усмешку, что бывает у воинов, понимающих, что это их последний бой.

Взяв оружие из рук лейтенанта, гондорец покрутил его в руках, сделал пару пробных выпадов, приноравливаясь к мечу, после чего яростно кивнул, сообщая о своей готовности. Кивнул и Мортарион. Время слов прошло, пришло время мечей.

Пленник сражался с тем остервенением человека, уже приговорённого к смерти и желающего лишь одного - взять со собой своего злейшего врага. Он вкладывал в этой бой всего себя, до последней капли. Он использовал всё, что могло пригодиться ему для того, чтобы вонзить свой меч в ненавистного чёрного нуменорца. Но этого всё равно оказалось мало. Мортарион чуть ли не играючи отражал все его атаки, уворачиваясь и уходя из под удара, как будто не ощущая тяжесть своих доспехов. Следопыт планировал воспользоваться своим преимуществом в скорости и мобильности, надеясь на неуклюжесть оппонента, но доспех Мортариона был изготовлен лучшими оружейниками Барад-Дура специально под него, поэтому они нисколько не стесняли его в движении, а за годы практики он так привык к его весу, что просто не ощущал его. Он был для лорда будто вторая кожа, а меч - продолжение его руки. Именно им он наносил мелкие, неопасные с виду, но кровоточащие раны своему противнику, и вместе с кровью того стали покидать и силы. Даже праведный гнев, горящий в душе гондорца ярким пожаром, не позволял вечно держать высокий темп боя, и постепенно усталость и раны дали о себе знать. Он становился всё медленнее и медленнее, в то время как Мортарион, казалось, и вовсе не вспотел. Но нуменорец не спешил заканчивать поединок. Да и не поединок это был - это была жертва. Жертва Истинному и Величайшему богу - Мелькору. Но его жертва - не связанные замученные женщины и младенцы, что так любят приносит колдовские ковены, не собственная кровь и знания, как это делает Орден пришествия Мелькора, молящихся и заучивающих наизусть свою Чёрную Книгу, где Мелькор представлен как романтичный творец (хотя стоит признать, что их методы довлльно популярны. Что и говорить, даже в Пеларгире, Минас-Тирите, Каир-Андросе и Дейле есть члены ордена, пусть и собирающиеся тайно), не дикарские верования, приносящие, смешно даже, в жертву животных. Нет, с помощью Владыки Гортхаура Мортарион знал Истину и знал, кем был Мелькор - Богов-воином, завоевателем, благоволящий смелым, готовым взять своё силой. Именно и таким должно быть царство Мелькора - царство сильных, упорных людей, не боящихся пролить кровь ради своей цели и своей веры. Именно таким были Истинный Нуменор, и именно таким был величайший из когда-либо живших королей - Ар-Фаразон Золотой. Он направился силой забрать дарованное людям бессмертие, что было подло украдено эльфами их их божками, и те, устрашившись встретиться с истинным королём в честной битве, призвали на помощь море и уничтожили величайшее в истории государство. Но что хуже всего, некоторые из народа Нуменора отринули Мелькора и стали послушными рабами эльфов, лишивших их заслуженного бессмертия. Некоторые называют их Заблюдшими, но для Мортариона они - Предатели, хотя им хватает называть самих себя Верными. Разве что верными своим пастухам, как овцы. И Мортарион верил, что лучшая жертва - это жизнь Предателя, но отправленного на заклание, но погибшего в бою, как и подобает воину. Пусть он изменил заветам Мелькора, но всё равно в его жилах текла кровь Нуменора, что делало его достойным быть принесённым в жертву с мечом в руках. И скоро, совсем скоро весь Гондор станет жертвенным алтарём, а Мортарион и подобные ему - мечами, пронзающими его сердце. 

Тем временем пленник, чьего имени Мортарион так и не удосужился узнать, не смог больше продолжать бой. Изнурённый, обессиленный от дюжин мелких ран, он изнемождённо пал на колени, не в силах более поднять меч. Словно по приказу, вслед за ним на колени опустились и Мор Дейтан, а лорд Мортарион встал прямо перед побеждённым воином, достав из-под доспеха носимый на цепочке круглый медальон с изображением молота - Гронд, символ Мелькора.

- Мелькор, Владыка Сущего, дарую тебе сердце врага Твоего, достойно бившегося и не боявшегося взять меч. Пусть познает он Истину во Тьме твоей, пусть она изгонит его заблуждение. Даруй же своим верным воинам силы, пусть рука их будет крепка, а сердце пылает гневом Твоим! Пусть несут они смерть и очищение врагам Твоим! Даруй и волю и решимости следовать замыслом твоим и построить царство во имя Твоё! Пусть не ведают они страха, и не знают пощады! - С этими словами он медленно, даже нежно погрузил меч в грудь уже неспособного к сопротивлению гондорца, пронзив его сердце и оборвав жизнь доблестного воина. После чего поднял меч над головой и провозгласил:

- Нет бога, кроме Мелькора, и посланник его - Гортхаур!

- Нет бога, кроме Мелькоа, и посланник его - Гортхаур! - вторили вслед за ним коленопреклонённые Мор Дейтан.

- Воины, час воздаяния близок. Со дня на день мы окончательно соберём все силы, чтобы обрушить на Предателей наш праведный гнев. Каждый должен быть готов в любую минуту выступить в поход, поэтому с этой минуты я запрещаю покидать территорию лагеря, равно как приносить вино и приводить шлюх. Это касается и ваших людей,  - обратился он уже к парочке харадских князьков, поражённых увиденным и не смеющих сказать хоть слово против, - На завтра объявляю общий смотр, и того, кто попадётся пьяным, я велю сжечь вместе с его же вином. Считайте, что наша война уже началась. Мне всё равно, как вы этого добьётесь, но если не добьётесь, закончите как он, - Мортарион указал на остывающее тело, - Только если он погиб как воин, с мечом в руке, вы подохнете как шакалы, и вас даже закапывать никто не станет. Надеюсь, вы меня услышали. Выполнять!  

    

  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу

×
×
  • Создать...