Дамир

Для моей прекрасной девчули я зайду именно с этого профиля и скажу следующее: что без такого прекрасного, чуткого, самобытного и интересного соигрока невозможно было бы написать все мои посты^^ Ты прелесть, солнышко, спасибо большое за поздравления! За тебя я готов махать шашкой днями напролет~

Условия кхандцев выслушал и кивнул, немую точку разговору ставя. Достаточно фарса и переговоров, надоели его душе хуже горькой полыни. Сразу видно было, что только лишь за глаза красивые не пропустят, не в правилах это да и не по закону. Каждому шагу своя плата, а уж будет ли она справедливой – вопрос отдельный хоть и не менее насущный да важный. Но проход был разрешен, хоть и золотым выйдет он, коли Вождь дальше идти решит. Коли решит. Особенно после того как монета на солнечный луч попала, и видно стало, что не из золота она, а медяк обычный. Но там уж не ему, Дамиру, решать. Он для себя выв

Принял флягу из рук Зафара, пригубил безбоязно и с коротки кивком благодарности хозяину в руки протянул, внимательно слушая слова последнего. В корне с ними не согласен был, даже обида глубокая внутри занозой села. Верно старухи-шаманки ввечеру сказывают, хотел ты дескать как лучше да правильней сделать, а вот как всегда и получилось. Несправедливо. Лучше бы и впрямь нахамил да надерзил, хоть за дело речи колкие слушал бы сейчас. Вот же невидаль, ступи на пару шагов в сторону, и по другому совсем слова твои понимают и рассматривают, будто на чужом языке хороводить стал. Поэтому и не любил он р

Очень печальная новость, но с другой стороны, изменения - это жизнь и развитие, а отнюдь не конец света) Желаю и тебе и Сархи всяческих успехов по жизни. Пусть вдохновение всегда витает где-то рядом, будоражит сознание, а рука твердо хватает музу за хвост. Спасибо тебе за все-все. Ты всегда помогал, никогда не отказывал да и вообще всячески поддерживал Удачи~ но с затаенной надеждой на возвращение

Ничем не выдал волны горячей внутри. Будь его воля, не стой за ним племя, с которым судьба вновь сплела, не будь там сестры, братьев, девчушки, не будь цели общей, ринулся бы он штормом диким, а там что уж произойдет. Один раз живем, и лучше яркой вспышкой, звездой падающей, к которой весь мир глазами льнет, стать, нежели одним из сотен и тысяч. Но сдержался, а конь ноздри раздул, горячий воздух выдохнув. Небеса, как дорого ему дается постоянно одергивать себя! Может, поэтому ушел? Там в одиночку лишь за себя ответ держал, в море ласковом и диком купался, мгновением вперед смотрел. Был тем, к

Ватага смешалась, в кучу сбилась и вновь волнами рассыпалась по землям чужим. - Какую сумятицу может внести пара разведчиков, - пробормотал Дамир, жуя сухую травинку, взглядом колючим стараясь ухватить приближающихся допросников. - Ну хоть какое-то движение... В седло резво вскочил, по крупу коня хлопнул, гикнул, вперед пуская. Будто узел тугой внутри развязался, лишние мысли прочь прогнав. Снова действие, снова сердце кровь по венам толкает. А то что не переговорщик он ни разу, то не суть важно! Когда бы стоило об этом думать? Вежливостью на вежливость он легко ответит, а в ином случае за

Еще раньше, чем бурые земли перешли незаметно в родную степь, возвысились острой травой к небу, раскатились безбрежными волнами во все стороны, Дамир почуял дом. Ветер принес теплое, несмотря на стоящую зиму, прикосновение. Но он не задержал коня, не натянул поводья, лишь слегка в стременах привстал, вдаль вглядываясь. Солнце, вырывающееся время от времени из сплошного покрывала облаков, глаза слепило, заставляло щуриться, но к чему зрение, когда дух степной, он дальше видит, глубже и яснее? Конь головой мотнул, гривой тряхнув, загарцевал, будто шагу прибавил. Улыбка коснулась губ истерлинга.

И чаша небесная еще не перевернулась, не пролила на детей своих, на землю сок золотистый, вкуса медвяного, прикосновения ласкового, а вокруг уже шум, сумятица, сборы, лошадиный клич, говор людской, перекрики, ругань, звон посуды. Кто песню походную запевать начинает, чтобы споро работа велась, кто процессом руководит, сам помогать не забывая. В пестрый ковер все снова вплелось, закрутилось, закружилось, и вот уж словно снег топится под ногами, и будто весна дохнула в лицо, но лишь мгновение. Зима вокруг царит, хоть путь их и на юг сейчас, в сторону дома, родины. Задумчиво гриву коня сквозь па

Ночь. Длинная, бессонная, глухая. Будто всё вокруг, сама жизнь схлынула из всех жил и вен, что ковром окутывают мир, и сосредоточилась в одном широком шатре, со стягом Вождя свободного племени у входа. И толпятся, толпятся вастаки, жгут костры, песни Небесам возносят. А поют все об одном: о сердце, что удар получило, о бое, завершившимся досрочно, о спасении той, что сейчас беседу с миром забытья и снов ведет. Шаманы, лекари вокруг Милдред суетятся, травы прикладывают, настои готовят, тихие заклинания шепчут, звучание которых кровь гонять по телу быстрее начинает, в глазах огонь особый зажига

С Днем Рождения орка) Крепких зубов, непробиваемой наглости (ибо второе счастье), преданных друзей, неизмеримых и послушных армий, ну и всего-всего, чего душе хочется. Жги и не старей!

- Сильные слова как ветер, Дамир. Не несут в себе ничего полезного. Взглядом пересекся, едва заметно ухмыльнувшись. А что понимаешь ты, ярл? Каждый судит по своему коню да по своему шагу. Его дело было подстегнуть, честь и силу Вождя сохранить перед племенем, небом и самой землей, а там и он бы вперед вышел и дело свое совершил. Как брат был бы чист и прав, а как племя... Он уже не часть его, так и думать о сем нечего. - Слова не обязаны нести пользу, но подвигать к действию. Что произошло дальше напомнило Дамиру стремительный и беспощадный горячий ветер. Он появляется откуда не ждали, сме

Типа "Погодите, я еще не сказал свое веское Фи" По мне так в месиве больше шансов выжить, но и не зевать надо, согласен.

Ты ж ее уже отдал на растерзание, нет? х)

там все равно уже все где-то собрались в какой-то палатке / шатре / подчеркнуть нужное я за всеобщее месиво. И не говори

Спасибо, удружил х) все равно, ты эльф, а я всего лишь человек. квиты А жаль, было бы весело))

Угу, ты там над землей порхаешь да пятками в бесознанку уводишь, куда уж мне, простолюдину х) Устроим общее мочилово в многострадальном шатре?)

Я пока еще не решил, что буду делать хотя судя по тому, что я до этого столбом простоял, то могу и еще постоять. Все равно все уже разошлись и чуть ли не спать легли.

Снова моя очередь? Всем прив!

Сердце... горячее, своевольное, родное. Горькая усмешка губы чуть изогнула в ответ на слова сестрины, а серьезность сквозила во взгляде темном, но теплым, лишь для нее одной предназначенным. Слушал ее, каждое слово в сердце вгонял, клеймом высекал на память долгую, вечную. И ярла не тронул, хоть и поднялось все внутри. Вечно за собой темный плащ тащит, смуту сеет, беду на хвосте несет. Бросил бы сейчас все слова, что за пазухой нашлись, швырнул в лицо, саблю вытащил - а ведь она так просится, чуть ли не звенит, не стонет по бою справедливому. Но нет. Лишь крепче пальцы сестры сжал. Никогда

Стоял мальчонка, губу чуть ли не до боли прикусив, глаза темные прищурив, в руке лезвие грубоватое сжимал. Отец рядом был – высокий, сильный, мудрый. Его голос рокотом негромким звучал, но каждое сказанное слово как алмаз неограненный, драгоценный. И страшно где-то внутри – а вдруг не удастся? Улетит кинжальчик мимо, землю взроет, разве ж можно старшему сыну мимо бить? Разве же позволено ему? На роду написано? Кивок едва заметный от того, кто Солнцем был, Небесами, Твердью Земной и всем, что есть в мире. - Что ж ты медлишь, Дамир? Али боишься ошибку совершить? - Нет. Отвел руку, воздух пыл

А костер все пляшет-пляшет, языками небо высокое лижет, зиму прочь от души степной гонит, в объятия зовет, как самая ласковая на свете дева, кожу щипет, по крови пузыри бурлящие пускает. А протяни ладонь, забудься, змеей хитрой, ядовитой девица обернется, шелковое покрывало скинет, глазами яроокими стрельнет, улыбкой голову вскружит, а сама уничтожит, унесет с собой, возьмет, что хотела и оставит ветру дикому. Так и бежит колесо жизни, и скачет на ухабах, ввысь подпрыгивает, за собой уносит, необузданностью привлекая, беспечностью своею. Что там за поворотом, даже сокол не ведает. А надо ли? Н

Взгляда не отвел, а ее поймал, связал, не отпустил, вниз не бросил. Жалом кольнуть хотела, а что прячется за этим мнимым ядом, за колючками сухими? Тяжела ноша Вождя, это знает даже тот, кто не носил ее ни разу, кто не накидывал на плечи подбитый мехом плащ – знак ответственности, знак родителя. Но она справляется, потому что нет другого пути. Взял, так до конца иди, каким бы не был он. Так видел ее тот, кто собственноручно в изгнании своем расписался, росчерк поставил и ушел, не оглядываясь, потому что не сумел бы шагу ступить, если бы взор обратил. А что брат зрел? Что видел забытый образ,

И снова в путь, на простор бескрайний. Вот по чему душа плакала, стенала, руки тянула, получить хотела. Лес был по своему красив и величественен, да вот только не по нему, не по страннику дикому эта мощь и тайна. Засиделся, задержался, но сейчас словно на волю вырвался, крылья сильные расправил, в небо клекот хищный - звонкий, резкий - острый глаз земли осматривает. Щелкнул языком, пятками коня норовистого тронул: не его душа, не отражение полное, но по характеру и вздору больше всего подходил, приглянулся, да и сам янтарным оком одарил, копытом мощным пыль да землю взбил. Снова путь перед ни

Смотрит на нее, прямо, в душу заглядывает. Пальцы снова струны полузабытые трогают, вспоминают мелодию, далеко позади оставленную. Тихой мощью наливалась она, вбирая мелкие ручейки, впитывая воды вокруг, и вот уже шумит-льется река могучая. Перехватывающий дыхание ветер свистит над ней, гладит, песнь знакомую заводит. Все та же. И другая. Или он отвык? Не поняла его сестра родная, да и не ждал он понимания. Только грусть металлическим всполохом внутри скользнула, проскочила и исчезла. Но то внутри, глубоко. Говорят, что время все меняет. Лгут. Фальшивить оно умеет, прекрасною подпоркою служ

Рад стараться, Плясунья Еще поиграем. Мои выдвиженцы: 1. Ярл за мощный в эмоциональном плане пост 2. Эомер с неуступающим в накале постом 3. Гара за таинственный пост