Сольмаэль

Поле битвы за пределами Мордора. Дагорлад представлял собой обширный, пустынной участок каменистой земли в необитаемых Безлюдных Землях к северу от Чёрных Врат. Неширокая пустошь под названием Мораннон тянулась между Дагорладом и Чёрными Вратами.
К западу от Дагорлада лежали Мёртвые Болота и отвесные уступы Эмин Муиль, Бурые Земли находились в северном направлении, а к северо-востоку простирались открытые равнины Дикоземья, которые граничили с Руном.
На север от Чёрных Врат через Дагорлад шла дорога, которая, предположительно, вела к Дол Гулдуру в Темнолесье. Другие тропы так же пересекали равнину и использовались Орками и Людьми, которые служили Саурону.
Северная часть полей Дагорлада представляет собой сухие и степи и холмы плавно переходящие в каменистое плато.

- Не позабудут, - отмахнулась Соль, - Ещё ни один не дожил до того момента, чтоб меня забыть. Слушай, вообще хорошая идея, конечно. Только с дороги отдохни. Да послушай кое-что. Есть, что тебе рассказать.
Эльдэ задумчиво посмотрела на огонь, прикидывая, стоит ли охота того, чтоб выйти из уютного натопленного зала. Стоит, конечно. Но не в такую погоду. Да и где Мирэнаро орков нашел? Вблизи Имладриса их давно уж не водилось. Разве что на территориях бывшего Арнора. Но и там, говорят, в последнее время не до орков. Говорят, сила какая-то появилась. Сольмаэль не вдавалась в подробности. Ей не было никакого дела до людей. А когда рядом с Ривенделлом. Стоит у Мирэнаро, кстати, уточнить. Но сначала о более важном.
- Что может сделать, говоришь? Нельяфинвэ при всех его умениях не был.. - она запнулась, опуская глаза и судорожно сглатывая. Приближалась та самая дата. Но уже через мгновение нолдэ взяла себя в руки. - Он не был целителем. Разве что Макалаурэ. Но ты его знал лучше. Но Полуэльф и правда одарён в этом деле. Это не чары в прямом смысле, но что-то близкое. Но решать тебе, конечно. А насчет перемен.. Не так давно в окрестностях Ривенделла проходила армия. 
Сольмаэль внимательно посмотрела на эльфа, словно пытаясь увидеть в его лице проблеск.. чего? Озарения? Ведь не мог же он не заметить.. этого! Хотя, эльфийка допускала, что как раз в тот момент Мир мог быть в совершенно другом месте.
- Сама не видела, но один из наших рассказал. Вилинвэ, может, помнишь. - Эльдэ нервно перебрала пальцами по подлокотнику кресла. Под "нашими" Соль подразумевала одного из отряда, с которым жила на севере, и с которым вместе поступила на службу к Элронду. И им она доверяла так, как и своим глазам бы не поверила. И рассудку. - Сказал, что судя по следам, прошло огромное войско. Спрашивается, откуда в Эриадоре большое войско? Хоббиты, что ли, или ополчение из Бри? Говорю тебе, устраивался поудобнее, рассказ занятный будет. 

- Распоясались, - фыркнула Сольма, мягко улыбнувшись. На торговцев и человеческих стариков ей откровенно было плевать. Пассаж про орков был милым и даже забавным. Впрочем, от Мира другого было сложно ожидать. Несмотря на всю свою внешнюю суровость, в его словах часто можно было услышать некоторую иронию. Вкупе с внутренней галантностью, довольно редкой для эльдар его происхождения, это давало потрясающий эффект. - Поедем отвоевывать?
Это было риторическим вопросом. Конечно, прямо сейчас Соль никуда не собиралась ехать. Вот чуть позднее было бы нелишним размяться. Засиделась она что-то в безопасных, пышущих спокойствием и размеренностью залах. В них совершенно не чувствовался ход времени, а мягкий полумрак создавал иллюзию, что вечер длится и длится без конца.
- Главное, чтоб руки не подводили, - она указала гостю на соседнее кресло, также стоящее у камина, - Давно тебе говорила, обратись к юному Полуэльфу. Он знает толк в исцелении. Да и имел уже дело с.. скажем так, старыми ранами.
Она не стала уточнять, с какими именно. Незачем. Мирэнаро в курсе о том, откуда у Полуэльфа появился отряд "телохранителей", которые могли любому глотку перегрызть за него. И не только в переносном смысле. А также, откуда они взялись.
- Рада узнать, что с тобой ничего не случилось.

- Не позабудут, - отмахнулась Соль, - Ещё ни один не дожил до того момента, чтоб меня забыть. Слушай, вообще хорошая идея, конечно. Только с дороги отдохни. Да послушай кое-что. Есть, что тебе рассказать.
Эльдэ задумчиво посмотрела на огонь, прикидывая, стоит ли охота того, чтоб выйти из уютного натопленного зала. Стоит, конечно. Но не в такую погоду. Да и где Мирэнаро орков нашел? Вблизи Имладриса их давно уж не водилось. Разве что на территориях бывшего Арнора. Но и там, говорят, в последнее время не до орков. Говорят, сила какая-то появилась. Сольмаэль не вдавалась в подробности. Ей не было никакого дела до людей. А когда рядом с Ривенделлом. Стоит у Мирэнаро, кстати, уточнить. Но сначала о более важном.
- Что может сделать, говоришь? Нельяфинвэ при всех его умениях не был.. - она запнулась, опуская глаза и судорожно сглатывая. Приближалась та самая дата. Но уже через мгновение нолдэ взяла себя в руки. - Он не был целителем. Разве что Макалаурэ. Но ты его знал лучше. Но Полуэльф и правда одарён в этом деле. Это не чары в прямом смысле, но что-то близкое. Но решать тебе, конечно. А насчет перемен.. Не так давно в окрестностях Ривенделла проходила армия. 
Сольмаэль внимательно посмотрела на эльфа, словно пытаясь увидеть в его лице проблеск.. чего? Озарения? Ведь не мог же он не заметить.. этого! Хотя, эльфийка допускала, что как раз в тот момент Мир мог быть в совершенно другом месте.
- Сама не видела, но один из наших рассказал. Вилинвэ, может, помнишь. - Эльдэ нервно перебрала пальцами по подлокотнику кресла. Под "нашими" Соль подразумевала одного из отряда, с которым жила на севере, и с которым вместе поступила на службу к Элронду. И им она доверяла так, как и своим глазам бы не поверила. И рассудку. - Сказал, что судя по следам, прошло огромное войско. Спрашивается, откуда в Эриадоре большое войско? Хоббиты, что ли, или ополчение из Бри? Говорю тебе, устраивался поудобнее, рассказ занятный будет. 

НПС Браголват.
                                                                                                                                                                                                                                                         Fleur - Жертва

О, Это было более чем прекрасная встреча. Можно ли было назвать их друзьями по неволе, раздражение ради весёленькой игры, претендующей на, своего рода, сказание. Он любил поиздеваться над молодняком, а те, в свою очередь, учились отстаивать себя и свои помысли перед ликом непредвиденной опасности. Можно ли ему было назвать себя учителем жизни? Пожалуй. И этот птенчик не был исключением. Пройдя огонь войны, сломав себе восприятие хорошего и прекрасного, Брагол понимал что порой делал много непоправимых вещей. Да, он родился после того как пал Дориат, он не видел его прекрасных лесов и Менегрот. Ему легко было сравнивать то что было с тем что есть только лишь потому, что он видел Зеленолесье при Орофере.
Ох, как грубо.
В своих мыслях Браголват пропустил атаку со стороны Крау и оказался в весьма необычном положении для самого себя. Наверное впервые он был на месте тех кого сам же и третировал своими выходками.
- Надеюсь это твой меч, а не просто ты рад меня видеть. - Смеяться сквозь боль в заломаной руке оказалось не так приятно. А дыхание на шее и вовсе нагоняло совершенно странные мысли от которых даже его само бросило в жар. Брагол не мог сказать с точностью как долго они так стояли. В тишине собственных дыханий. И ни туда и ни сюда. Молчание затягивалось, а ответа он мог и не дождаться. - Соловушка прикусил язык и больше не поёт? Твоё молчание пугает меня, Крау. Как и тот факт что ты продолжаешь слишком громко думать. 
Растягивая свои слова мягкой ласковостью, Браголват пытался разрядить атмосферу, чтоб его хотя бы немного отпустили, перестав прижимать к довольно шершавой и прохладной стене. Одежда наверняка уже намокла от пыльной влаги стен, переодеваться всё равно придётся.
- Твоё обиженное сопение мне в шею конечно приятное, но давай всё же без этого. Пусти уже меня, барлогово отродье! - Больно так, что можно было сойти с ума, но порой боль лишь добавляет сил. Он мог пожертвовать рукой, запястьем... всем чем угодно, если это принесёт победу и предотвратит патовость собственного положения. Странно что при таком раскладе он ещё не прирезал короля и не объявил себя узурпатором. Будь в нём хоть чуть-чуть от феанорингов, он наверное так бы и сделал. Но, увы... Зло оскалившись, Браголват собрал все свои силы и волю в кулак, что сейчас был загнут под неестественным углом на спине. Упираясь лбом в стену, а после и коленом, Брагол оттолкнулся от поверхности к противоположной стене, в этот раз сам являясь препятствием. Вбивая своим телом, тело Крау о шершавые перекрытия, под странный хруст в локте, эльф с досадой подумал что лекарям придётся потрудится. 
[NICK]Браголват[/NICK] 
[AVA]https://i.pinimg.com/564x/53/d1/3a/53d13ab79a910b08f090ef595916cde8.jpg[/AVA] 
[STA]Токсичная душнила[/STA] 
[SGN]Не стесняйся, я обещаю не кусаться, пока нас официально не представят.[/SGN] 

Istya, nar nelde tier Ilusse
Nelde tier autar Endore

1. Имя персонажа
Сольмаэль, прозванная Морниэ. Отзывается на Соль и Сольму
 
2. Внешность
Эльда, нолдэ
Внешность её ничем не примечательная. Высокая и статная, как и все нолдор. Волосы тёмные, длинные. Хотя Соль часто обрезает их, как только отрастают, до плеч. Иначе мешаются. Глаза светло-зеленые, что делает лицо не слишком выразительным. Хотя черты у неё правильные. В чём-то она даже красива.

3. Профессия и навыки
Мирные навыки: отличное знание квенья, как нолдорина, так и других его диалектов. Знание синдарина - пришлось выучить, чтоб общаться с имладрисскими эльдар. Но использует его часто и с неохотой. Ведь никто не обязывал её ещё и любить низший язык.
Сольмаэль также увлеченно пишет книги: записывает старые знания, которые могли бы пригодиться Элронду и его семье. Однако, по его же просьбе, молодым эльфам, населяющим Ривенделл, нолдэ мало что рассказывает об этом.
Знания не то чтобы закрытые. Но, посудите сами, как могли выросшие в Третью Эпоху отреагировать на описание жизни и быта эльдар Первой Эпохи в условиях вечных войн? Как бы ни был страшен Рукимарон, он был лишь бледной тенью своего хозяина - Моринготто.
Также в Имладрисе Сольмаэль снова начала петь. Чего не делала, казалось, вечность - с прибытия в Эндорэ.
Воин: хороший лучник. С мечом-щитов управляется тоже достойно. С копьем - пришлось научиться.
Верхом держится тоже уверенно.
Иногда Сольмаэль вместе со старыми товарищами отправляется в разведку - навыки сохранились. Она без труда умеет читать следы, ходить практически бесшумно.
Вести допросы пленников умеет, но редко применяет эти "знания". Эльдар не должны этого уметь.
 
4. Инвентарь
Старается не прикасаться к оружию, которое хранится как в оружейной, так и, отчасти, в личных покоях, без необходимости. Однако совсем без него чувствует себя голой. Поэтому с собой всегда кинжал, спрятанный под одежду.
Вообще, личных вещей у неё мало. Единственным, пожалуй, без чего Сольмаэль не отправится куда-либо, это был лук. Старый. Переживший вместе с эльфийкой многое.
Он не застал прошлых эпох, хотя на нём были чары долговечности. Но в бою не раз участвовал.
 
5. Биография
Сольмаэль из тех, кого когда-то в незапамятные времена принято было звать аманэльдэ. В настоящее время лишь немногие из народа эльфов знают, что это значит. И почти все они проживают в Имладрисе под рукой Элронда Полуэльфа.
Рождена она была в Эльдамаре на материке Аман во времена, когда ещё Древа освещали западные земли, а Моринготто томился в Мандосе.
Сольмаэль с жадностью и воодушевлением впитывала любые знания, доступные ей. Часто гостила в садах Кементари и гуляла по полям её. Правда, науке йаваннильди так и не обучилась. Ей это казалось скучным и ненужным - в те времена не было крайней необходимости в этом знании.
Также часто гуляла в лесах Оромэ. В живой природе находила она тишину, коей недоставало в шумном и прекрасном Тирионе. Ещё более привлекала её внешняя простота и живость леса - это завораживало, заставляло задумываться. И находить идеал в неидеальности.
Ведь самое прекрасное - неидеально. Есть что-то необыкновенное в лишенных точных линий стволах деревьев. Особое изящество в своеобразии каждого растения, каждого цветка - все они были непохожи друг на друга.
Ту же красоту Соль стремилась найти в окружающем её мире. И более всего завораживало её искусство Румила - одного из мудрейших эльда, чья непостижимая мудрость восхищала девушку сколько она себя знала.
Вместе с ним девушка часто отправлялась на улицы города слушать, как говорят её сородичи, подмечать малейшие изменения в речи и языке. Особенно нравилось Соль замечать, когда в родном нолдорине промелькивали слова из тэлерина. Хотя чаще ваниаринские слова, конечно, встречались. Ведь второй женой Финвэ была женщина из ваниар.
Отдельными языками ни ваниарин, ни, тем более, тэлерин не являлись. И всё же имели сильные отличия. Например, на ваниар очень сильное влияние оказывали валар. Соответственно, эльфийский жителей Таникветиль сильно отличался от более "традиционного" нолдорина. Он был несколько грубее и, вместе с тем, проще. Некоторые звуки настолько изменялись, что.. ваниарский вариант произношения был не то чтобы неприятен слуху нолдор, но непривычен - точно.
А уж когда с ним начал работать Феанаро, великий мастер, знающий столь много - Сольма и вовсе часами могла слушать рассуждения мудрецов. К слову, именно замечание Феанаро дало толчок девушке к тому, чтобы обратить пристальное внимание на то, как коверкается эльфийский язык стараниями ваниар.
Именно его слова пробудили в Сольме гнев на светловолосых эльдар, которые мало того что спокойно позволяли изменять свою суть - а именно язык отражает суть, фэа, не так ли? - так ещё и разносили эту заразу по Валинору.
С одной стороны, нет ничего страшного в том, что язык претерпевает изменения - этот процесс неизбежен в конце концов. Даже для эльдар время течет - хоть и медленно.
Однако всё начинается с малого. Сольма много слышала от старших поколений, побывавших ещё за пределами Валинора, что любая ссора проистекает с пустякового повода. Так произошло и в Эльдамаре в конце концов.
Чем дальше, тем больше гневало девушку то, что поначалу вызывало лишь улыбку. После слов Куруфинвэ все имевшиеся углы, конфликты между народами, словно заострились - и сложнее стало здраво и, как раньше, спокойно воспринимать происходящее.
И всё реже она выходила в город вместе со своим наставником. Стены Тириона стали не такими светлыми, а атмосфера всё больше начинала давить. Улыбки прохожих казались наигранными, а речи, приправленные чужеродными словами и звуками, больно резали слух.
Шли годы. И чем ближе был Мятеж - хоть о нём в то время Соль не знала - тем чаще уходила эльдэ всё дальше в леса, стараясь оказаться как можно дальше ото всех.
Она полюбила размышлять в тишине и одиночестве. Всё происходящее сбивало с толку, сеяло в душе смятение. Эльдэ долго пыталась понять - то ли речи Феанаро так запали в душу, что медленно, но неотвратимо отравляют её. То ли они просто нашли отклик тех мыслей, которые уже были в голове?
Она также увлеклась тренировками с оружием. Конечно же, в одиночку. Так было спокойнее. Сосредоточиться в присутствии хоть кого-то было до обидного сложно.
С мечом не очень получалось - для этого всё же нужен был наставник. А вот стрельба из лука давалась девушке легко. Это помогало привести мысли в порядок. Отрешиться от всего. Глубокий вдох. Резкий выдох. Одновременно с этим разжать пальцы. Рука не должна двигаться - иначе траектория стрелы сбивалась. Сложно было сделать всё правильно - и не думать об этом.
Когда девушка брала в руки лук, в голове словно разливалась сияние. Всё отходило на другой план - даже не второй.
Уход Феанаро из Тириона не был для Соль новостью. То есть был, конечно. Но она не могла бы сказать, что не ожидала чего-то подобного. Слишком сильны были противоречия среди сыновей Финвэ.
Мятеж и последующий Исход прошли для неё как во сне. Впоследствии она мало помнила о том, что происходило. И даже о том, какое участие сама в этом принимала. Была темнота, огонь. Много слов, царапающих, но поднимающих в душе волну негодования. Звон мечей, кровь на камнях - слишком быстро, слишком поспешно. Нолдэ и понять тогда не успела, что происходит, как всё закончилось.
А потом был Лосгар.
Это было страшнее всего, что было до этого. Огонь, пожирающий единственный способ вернуться, был чем-то.. разумеющимся. Словно так и должно было быть.
А вот крики - своих же - нет. Кто-то бросался в огонь, кто-то кричал, объятый пламенем. Иногда во сне Сольма слышала их снова. И снова. И просыпалась, не в силах произнести ни звука сама, и даже пошевелиться. Только тяжело дышала, продолжая видеть всё наяву.
Смерть Феанаро была для Сольмы как глоток ледяной воды. Реальность обрушилась на неё вместе с осознанием, что нолдор приобрели и что потеряли. Словно Куруфинвэ окружали какие-то чары, что заставляли окружающих следовать за мастером. И исчезнувшие разом.
Нолдэ долго не могла прийти в себя. Часами она сидела, глядя в одну точку и пытаясь осознать, что делать дальше и как с этим быть. С одной стороны, старые раны души изрядно померкли, но не исчезли совсем. И это сбивало с толку.
С другой стороны.. у неё больше не было цели. Не было огня в груди. Всё потеряло смысл.
И возвращение Нельяфинвэ стало спасением не только для него самого, но и для Сольмаэли.
Глядя на шатающегося, но стойко переносящего тяготы Майтимо, эльдэ решила для себя одно: она будет следовать за старшим сыном Феанаро во что бы то ни стало.
В одно мгновение из светлого доброго юноши, которым она знала Руссандола, он превратился в того, к кому Соль чувствовала.. нет, не жалость. Скорее, желание спасти всеми силами. Любой ценой. Довольно странно: в Амане девушка никогда особо не выделяла первого сына Нерданели. Они редко пересекались. Может, из-за разности сфер интересов?
Что сказать о годах Долгого Мира? В них не было ничего особенного. Майтимо вместе с братьями строил королевства нолдор, поощрял восстановление и обновление культурных традиций и основ Первого Дома. Участвовал в сдерживании сил Моринготто.
Сольмаэль по мере сил поддерживала его. Она многое знала о культуре нолдор. О правильной культуре нолдор, в разработке которой участвовала с воодушевлением. Времена изменились с Эпохи Древ - и в жизни средиземских эльдар не было места валаропочитанию. Она учила молодых эльда, которые родились вскоре после Аглареб, нолдорину, а также тэнгвару.
Ведь в Эндорэ во времена Осады Ангамандо властвовал синдарин - низший эльфийский. Сольмаэль презирала его. Даже к ваниарину не было у неё такой антипатии.
И поэтому крайне важно было - и сложно - научить юных эльдар высшему эльфийскому, а также правильному письму на нём. Так прошло почти четыре столетия. За это время Сольмаэль окончательно уверилась в правильности выбранного пути.
Дагор Браголлах стал новой вехой в жизни всех нолдор. Соль повезло тогда выжить. Но мирной жизни пришел конец. Вместе с остатками перводомовцев она удерживала северные рубежи земель эльдар, сменив перо на меч. Да, с мечом она тогда наконец смогла освоиться. Хотя лук по-прежнему был ей ближе.
История с Тьелкормо и Куруфинвэ была.. сложной. Соль тогда поняла их, и спустя века продолжала твёрдо придерживаться своего мнения: младшие братья Майтимо были правы. А Тьелпэринквара она и раньше воспринимала неоднозначно, после же окончательно уверившись в его слабохарактерности и трусости.
Сольмаэль была тогда в Менегроте, когда всё произошло.
Пусть глупцы потом твердят как заведенные, что нолдор вероломно напали на мирное королевство. Майтимо несколько раз пытался договориться миром с этим.. Диором. Поступился гордостью. Соглашался идти на уступки. Он не хотел проливать кровь.
Нолдор было мало. Несколько сотен бойцов. Но они смели "войско Дориата" очень быстро. Вот только и потери были большими. Страшными.
Сольмаэль сопровождала тогда Нельяфинвэ. Его лицо было страшным. Серым, как снег под ногами. Как пепел, что мешался с землей, витал в воздухе, оседал на волосах и плечах. А глаза, даже после плена не утратившие огня, словно потухли.
Битва в Гаванях Сириона окончательно сломала его. Изменила. Словно из Высокого вынули стержень, что дотоле удерживал его.
Единственной отрадой лорда были мальчишки, потомки Диора. Вот уж ирония.
Но Элронд и Элрос словно возвращали к жизни сурового воителя. Он снова улыбался - и за одно это Сольмаэль готова была простить полуэльфятам не только их происхождение, но и что угодно.
В каком-то смысле она любила их. Соль воспринимала близнецов как продолжение своего лорда, неотделимую часть его.
Вот только жизнь не стояла на месте. После Войны Гнева жизнь Сольмаэль, как и у немногих оставшихся верными сынам Феанаро, сделала крутой поворот.
Нельяфинвэ поглотила огненная бездна. Макалаурэ пропал, и судьбу его не ведал никто. Они не попрощались. Не оставили указаний и распоряжений. Забрали с собой надежду.
Сольмаэль и ещё несколько эльдар остались одни.
Оставив без ответа позволение вернуться в Аман они ушли, бросив всё имущество. Налегке - лишь с оружием - они покинули эльдар-победителей и отправились на поверженный, погрязший во тьме и страхе север.
Долгие годы они путешествовали по мёрзлым землям. Убивали орков и тёмных тварей без всякой жалости. Это было их целью. Их отдушиной. Их местью. Кому и за что? Не всё ли равно.
Можно сказать, в то время эльда отчасти слились с окружением. Без всякой жалости и сомнения они уничтожали любую тьму, что находили. И притом сами были ею.
Всё изменилось, когда нолдор решили вернуться в Эндорэ. Зачем? Просто в какой-то момент боль, терзавшая фэа, немного отступила, оставив место тоске. Глухой и беспросветной.
Сольмаэль чувствовала, что душа её находится на грани. Если пересечь которую, они навсегда перестанут быть теми, кем были до этого.
Впрочем, впоследствии Сольмаэль старалась не вспоминать то время. Эльдар не должны быть такими. 
Отряд, изрядно к тому времени поредевший, вернулся мир. Именно тогда они узнали, что прошло уже много лет с начала Второй Эпохи.
Некоторое время изгнанники пытались свыкнуться с новой жизнью. Казалось, полной спокойствия и размеренности.
Им пришлось долгое время жить вдали от больших поселений родичей, привыкая к изменившимся условиям. По сравнению с тем, к чему привыкли, жизнь будто застыла. Она наполнилась тишиной.
Было сложно. Именно тогда Сольмаэль поняла, что ничего не проходит даром.
Те раны, что она нанесла себе, живя на севере, вскрывались одна за одной. Не раз и не два она просыпалась в ночи и больше не могла уснуть, терзаемая иррациональным страхом. На многие мили в округе не было тёмных тварей - но ей казалось, что стоит закрыть глаза, и они появятся.
Казалось, они только и ждали, когда нолдэ успокоится и потеряет бдительность.
Сородичи и товарищи её мучались тем же. Это было до крайности больно - видеть, как мучаются близкие по духу. Но, вместе с тем, так было легче справиться с пережитым, отпустить его.
Эльдар не дано было забывать. Но отодвигать воспоминания в угол памяти, делая их призрачными.. Сольмаэль научилась этому. Пусть это заняло не один год.
Прошло много лет прежде чем они смогли понемногу начать общаться с сородичами. В основном - Эрегиона. И пусть им правил Тьелпэринквар. Никто же не заставлял общаться с ним - и даже видеть. Своего мнения относительно внука Феанаро ни Сольма, ни её товарищи, не изменили.
От эрегионцев оставшиеся перводомовцы узнали о том, что Элронд - один из воспитанников Нельяфинвэ - выжил. И, более того, обосновался в Линдоне.
Тогда, не сомневаясь, эльдар отправились к нему. И были приняты - Эльронд не забыл своих ранних лет и искренне радовался, увидев знакомые лица.
Сольмаэль с удивлением отмечала, что хотя в Элронд ни секунды не напоминал внешностью своего воспитателя, духом и характером сильно походил на него. Ещё того, не отправившегося в Изгнание. 
Нолдор более не оставляли его - ни в битвах за Эрегион, ни после, когда Полуэльф основал Имладрис.
И хотя воспоминания прожитых эпох давали о себе знать, Сольма старалась приноровиться к жизни там. Правда, иногда тьма, поселившаяся в душе, брала верх. В такие моменты она старалась уйти как можно дальше от Имладриса. Или, на крайний случай, переждать обострение в кругу своих товарищей по воспоминаниям.
6. Особенности персонажа (характер, отличительные черты, заполняется по желанию)
Характер у неё довольно сложный. Про таких говорят: в тёмной расщелине валараукар водятся.
Внешне крайне спокойная, даже флегматичная - ровно до того момента, как что-либо не выведет её из себя. А это очень многое. Впрочем, даже при этом старается держать себя в руках или, в крайнем случае, выплеснуть гнев вдали от всех.
Сольмаэль крайне категорична. Она очень щепетильно относится к всему, считая малейшее отступление от основ едва ли не преступлением. Особенно это касается истории нолдор, их культуры и языка. Только наличие Элронда, его присутствие, заставляет её усмирить внутреннюю ярость и непреклонность в этом плане.
 
7. Мировоззрение
Свет. Своеобразный
 
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Развитие персонажа. Или поедание стекла. Что, в общем, одно и то же зачастую.
 
Игрок
1. Ваше настоящее имя, нам ведь нужно знать, как к вам обращаться. - Сольма
2. Связь: skype, telegram, ссылка на страницу в Контакте. Пожалуйста. обратите внимание, что мы очень серьезно подходим к обратной связи с нашими игроками. Наличие прямого канала связи в этом случае необходимо. - есть
3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы? Заполнение пункта не влияет на наше одобрение/отказ, но влияет на понимание того, что ожидать от вашего персонажа и как наши мастера могут помочь вам в игре. - с многими
4. Ваш опыт на ролевых, если нет, то наши АмС с радостью вас обучат. - хехе
 
"Имя" и "связь" по желанию можно спрятать за скрытый текст.
 
Дополнительная информация
1. Как вы узнали о ролевой? Важно для статистики и развития ролевой. - это было в октябре или ноябре 2008 года
2. Если вы уже играете за каких-либо персонажей на ролевой, укажите их здесь. - Шелоб, Эрион

Ей всегда нравилось здесь.
Тихий треск поленьев в камине отгонял грусть, а жаркий танец пламени окутывал сердце теплом. Согревал душу. Иногда это было необходимо. Особенно в такие дождливые дни, как этот. Серое небо в оконные проемах могло кого угодно вогнать в тоску.
Окружение словно наполнялось тишиной, помогая изгнать из головы все мысли. А тяжелый запах книг, пропитавший воздух, всегда действовал на Соль успокаивающе. Ещё со времен учёбы у Румила.
Румил.. мудрейший из когда-либо живших эльфов. Хотя, наверное, он и сейчас был жив. Интересно, над чем он работал сейчас?
Тишина, благодать..
Этим ей всегда и нравился Имладрис - в нём всегда можно было найти отдых раненому сердцу. Дорогого стоит точно знать, что никто не побеспокоит тебя в ненужный момент.
Только один эльда мог позволить себе нарушить её уединение. Едва слышный скрип двери заставил открыть глаза.
- Я уж думала, ты не придешь, malo. - она глубоко вздохнула. - Что нового на вольных дорогах?

- Когда я не приду, можно начинать ругать Намо. - Фыркнул Мирэ в ответ, скидывая на пол сумку и оружейный пояс и садясь в соседнее кресло.- А что нового на дорогах? Мокро, грязно. Конь чуть пару раз ноги не сломал. Обозники за клинки деньги ломят, будто их сам Аулэ ковал, да не просто от нечего делать, а со всеми возможными чарами. Орки вот цветы отбирают, видимо и им прекрасного иногда хочется. 
Надо сказать, что цветов Мирэнаро не привозил никогда. Вернее целых два раза, но редких и в горшках. Вместо них предпочитал привозить какие-нибудь необычности и редкости, которых близ Ривенделла не сыскать даже при желании. Отговорки про орков, драконов, тёщи морготовой были скорее  традицией и опознавательным знаком. Если бы привёз какой "веник", стоило бы задуматься.
- Тревожно на дорогах. - Вдруг сменил нолдо тон на серьёзный. Дёрнул за шнурок в волосах,, выплетая его из полурассыппавшейся косы. - Сунуться бы к тёмным, посмотреть, что у них там творится. - Вновь пригладил волосы и принялся заплетать обратно. - А человеческие старики снова жалуются на болячки всякие, осень же. Вон и у меня недавно нога плохо сгибалась поутру. 

Ей всегда нравилось здесь.
Тихий треск поленьев в камине отгонял грусть, а жаркий танец пламени окутывал сердце теплом. Согревал душу. Иногда это было необходимо. Особенно в такие дождливые дни, как этот. Серое небо в оконные проемах могло кого угодно вогнать в тоску.
Окружение словно наполнялось тишиной, помогая изгнать из головы все мысли. А тяжелый запах книг, пропитавший воздух, всегда действовал на Соль успокаивающе. Ещё со времен учёбы у Румила.
Румил.. мудрейший из когда-либо живших эльфов. Хотя, наверное, он и сейчас был жив. Интересно, над чем он работал сейчас?
Тишина, благодать..
Этим ей всегда и нравился Имладрис - в нём всегда можно было найти отдых раненому сердцу. Дорогого стоит точно знать, что никто не побеспокоит тебя в ненужный момент.
Только один эльда мог позволить себе нарушить её уединение. Едва слышный скрип двери заставил открыть глаза.
- Я уж думала, ты не придешь, malo. - она глубоко вздохнула. - Что нового на вольных дорогах?

На Ривенделл опускались короткие и промозглые осенние сумерки, пропитанные дождевой моросью, холодным уже ветром и запахами мокрого дыма, листвы, земли и немного первыми ночными заморозками.
Мирэ всегда нравилось приезжать сюда в такую погоду. На улице мокро и холодно, а в домах топят очаги, горят свечи и светильники, дневная суета практически замирает до следующего утра. Нравилось ему идти, ведя коня за собой, смотреть вокруг и слушать, мечтать о том, как ещё немного, и нырнёт в тепло жилья, скинет мокрый насквозь капюшон плаща и на время оставит там, за дверью, ночные тени, дождь и осенний холод. Изредка случалось, что хотелось ему, чтобы ждали, чтобы был это конец дороги, а не краткий визит по делу или ради передышки. Но глупые мечты столетие за столетием приходили всё реже и реже. Когда-нибудь они и вовсе покинут голову старого нолдо.
Мечты мечтами, но эта дорога временно завершилась. Правда в этот вечер никаких важных дел, как впрочем и простых посиделок у камина с книгой и чашкой ягодного взвара не планировалось. По сути приехал он на пару дней раньше из-за другого.
Дверь библиотеки тихонько скрипнула, открываясь и впуская нолдо. Плащ и куртку он снял. Но всё равно было видно, что пришёл сюда прямо с дороги. Коса под капюшоном растрепаласьь и всё равно слегка промокла, одежда хоть и дорожная, но в достаточно чистом состоянии. С собой неизменная сумка. Видимое оружие заботливо закрыто от непогоды.
- Ну вот, кажется всё-таки успел вовремя. - Прокомментировал он своё появление, проходя вглубь библиотеки. 

Istya, nar nelde tier Ilusse
Nelde tier autar Endore

1. Имя персонажа
Сольмаэль, прозванная Морниэ. Отзывается на Соль и Сольму
 
2. Внешность
Эльда, нолдэ
Внешность её ничем не примечательная. Высокая и статная, как и все нолдор. Волосы тёмные, длинные. Хотя Соль часто обрезает их, как только отрастают, до плеч. Иначе мешаются. Глаза светло-зеленые, что делает лицо не слишком выразительным. Хотя черты у неё правильные. В чём-то она даже красива.

3. Профессия и навыки
Мирные навыки: отличное знание квенья, как нолдорина, так и других его диалектов. Знание синдарина - пришлось выучить, чтоб общаться с имладрисскими эльдар. Но использует его часто и с неохотой. Ведь никто не обязывал её ещё и любить низший язык.
Сольмаэль также увлеченно пишет книги: записывает старые знания, которые могли бы пригодиться Элронду и его семье. Однако, по его же просьбе, молодым эльфам, населяющим Ривенделл, нолдэ мало что рассказывает об этом.
Знания не то чтобы закрытые. Но, посудите сами, как могли выросшие в Третью Эпоху отреагировать на описание жизни и быта эльдар Первой Эпохи в условиях вечных войн? Как бы ни был страшен Рукимарон, он был лишь бледной тенью своего хозяина - Моринготто.
Также в Имладрисе Сольмаэль снова начала петь. Чего не делала, казалось, вечность - с прибытия в Эндорэ.
Воин: хороший лучник. С мечом-щитов управляется тоже достойно. С копьем - пришлось научиться.
Верхом держится тоже уверенно.
Иногда Сольмаэль вместе со старыми товарищами отправляется в разведку - навыки сохранились. Она без труда умеет читать следы, ходить практически бесшумно.
Вести допросы пленников умеет, но редко применяет эти "знания". Эльдар не должны этого уметь.
 
4. Инвентарь
Старается не прикасаться к оружию, которое хранится как в оружейной, так и, отчасти, в личных покоях, без необходимости. Однако совсем без него чувствует себя голой. Поэтому с собой всегда кинжал, спрятанный под одежду.
Вообще, личных вещей у неё мало. Единственным, пожалуй, без чего Сольмаэль не отправится куда-либо, это был лук. Старый. Переживший вместе с эльфийкой многое.
Он не застал прошлых эпох, хотя на нём были чары долговечности. Но в бою не раз участвовал.
 
5. Биография
Сольмаэль из тех, кого когда-то в незапамятные времена принято было звать аманэльдэ. В настоящее время лишь немногие из народа эльфов знают, что это значит. И почти все они проживают в Имладрисе под рукой Элронда Полуэльфа.
Рождена она была в Эльдамаре на материке Аман во времена, когда ещё Древа освещали западные земли, а Моринготто томился в Мандосе.
Сольмаэль с жадностью и воодушевлением впитывала любые знания, доступные ей. Часто гостила в садах Кементари и гуляла по полям её. Правда, науке йаваннильди так и не обучилась. Ей это казалось скучным и ненужным - в те времена не было крайней необходимости в этом знании.
Также часто гуляла в лесах Оромэ. В живой природе находила она тишину, коей недоставало в шумном и прекрасном Тирионе. Ещё более привлекала её внешняя простота и живость леса - это завораживало, заставляло задумываться. И находить идеал в неидеальности.
Ведь самое прекрасное - неидеально. Есть что-то необыкновенное в лишенных точных линий стволах деревьев. Особое изящество в своеобразии каждого растения, каждого цветка - все они были непохожи друг на друга.
Ту же красоту Соль стремилась найти в окружающем её мире. И более всего завораживало её искусство Румила - одного из мудрейших эльда, чья непостижимая мудрость восхищала девушку сколько она себя знала.
Вместе с ним девушка часто отправлялась на улицы города слушать, как говорят её сородичи, подмечать малейшие изменения в речи и языке. Особенно нравилось Соль замечать, когда в родном нолдорине промелькивали слова из тэлерина. Хотя чаще ваниаринские слова, конечно, встречались. Ведь второй женой Финвэ была женщина из ваниар.
Отдельными языками ни ваниарин, ни, тем более, тэлерин не являлись. И всё же имели сильные отличия. Например, на ваниар очень сильное влияние оказывали валар. Соответственно, эльфийский жителей Таникветиль сильно отличался от более "традиционного" нолдорина. Он был несколько грубее и, вместе с тем, проще. Некоторые звуки настолько изменялись, что.. ваниарский вариант произношения был не то чтобы неприятен слуху нолдор, но непривычен - точно.
А уж когда с ним начал работать Феанаро, великий мастер, знающий столь много - Сольма и вовсе часами могла слушать рассуждения мудрецов. К слову, именно замечание Феанаро дало толчок девушке к тому, чтобы обратить пристальное внимание на то, как коверкается эльфийский язык стараниями ваниар.
Именно его слова пробудили в Сольме гнев на светловолосых эльдар, которые мало того что спокойно позволяли изменять свою суть - а именно язык отражает суть, фэа, не так ли? - так ещё и разносили эту заразу по Валинору.
С одной стороны, нет ничего страшного в том, что язык претерпевает изменения - этот процесс неизбежен в конце концов. Даже для эльдар время течет - хоть и медленно.
Однако всё начинается с малого. Сольма много слышала от старших поколений, побывавших ещё за пределами Валинора, что любая ссора проистекает с пустякового повода. Так произошло и в Эльдамаре в конце концов.
Чем дальше, тем больше гневало девушку то, что поначалу вызывало лишь улыбку. После слов Куруфинвэ все имевшиеся углы, конфликты между народами, словно заострились - и сложнее стало здраво и, как раньше, спокойно воспринимать происходящее.
И всё реже она выходила в город вместе со своим наставником. Стены Тириона стали не такими светлыми, а атмосфера всё больше начинала давить. Улыбки прохожих казались наигранными, а речи, приправленные чужеродными словами и звуками, больно резали слух.
Шли годы. И чем ближе был Мятеж - хоть о нём в то время Соль не знала - тем чаще уходила эльдэ всё дальше в леса, стараясь оказаться как можно дальше ото всех.
Она полюбила размышлять в тишине и одиночестве. Всё происходящее сбивало с толку, сеяло в душе смятение. Эльдэ долго пыталась понять - то ли речи Феанаро так запали в душу, что медленно, но неотвратимо отравляют её. То ли они просто нашли отклик тех мыслей, которые уже были в голове?
Она также увлеклась тренировками с оружием. Конечно же, в одиночку. Так было спокойнее. Сосредоточиться в присутствии хоть кого-то было до обидного сложно.
С мечом не очень получалось - для этого всё же нужен был наставник. А вот стрельба из лука давалась девушке легко. Это помогало привести мысли в порядок. Отрешиться от всего. Глубокий вдох. Резкий выдох. Одновременно с этим разжать пальцы. Рука не должна двигаться - иначе траектория стрелы сбивалась. Сложно было сделать всё правильно - и не думать об этом.
Когда девушка брала в руки лук, в голове словно разливалась сияние. Всё отходило на другой план - даже не второй.
Уход Феанаро из Тириона не был для Соль новостью. То есть был, конечно. Но она не могла бы сказать, что не ожидала чего-то подобного. Слишком сильны были противоречия среди сыновей Финвэ.
Мятеж и последующий Исход прошли для неё как во сне. Впоследствии она мало помнила о том, что происходило. И даже о том, какое участие сама в этом принимала. Была темнота, огонь. Много слов, царапающих, но поднимающих в душе волну негодования. Звон мечей, кровь на камнях - слишком быстро, слишком поспешно. Нолдэ и понять тогда не успела, что происходит, как всё закончилось.
А потом был Лосгар.
Это было страшнее всего, что было до этого. Огонь, пожирающий единственный способ вернуться, был чем-то.. разумеющимся. Словно так и должно было быть.
А вот крики - своих же - нет. Кто-то бросался в огонь, кто-то кричал, объятый пламенем. Иногда во сне Сольма слышала их снова. И снова. И просыпалась, не в силах произнести ни звука сама, и даже пошевелиться. Только тяжело дышала, продолжая видеть всё наяву.
Смерть Феанаро была для Сольмы как глоток ледяной воды. Реальность обрушилась на неё вместе с осознанием, что нолдор приобрели и что потеряли. Словно Куруфинвэ окружали какие-то чары, что заставляли окружающих следовать за мастером. И исчезнувшие разом.
Нолдэ долго не могла прийти в себя. Часами она сидела, глядя в одну точку и пытаясь осознать, что делать дальше и как с этим быть. С одной стороны, старые раны души изрядно померкли, но не исчезли совсем. И это сбивало с толку.
С другой стороны.. у неё больше не было цели. Не было огня в груди. Всё потеряло смысл.
И возвращение Нельяфинвэ стало спасением не только для него самого, но и для Сольмаэли.
Глядя на шатающегося, но стойко переносящего тяготы Майтимо, эльдэ решила для себя одно: она будет следовать за старшим сыном Феанаро во что бы то ни стало.
В одно мгновение из светлого доброго юноши, которым она знала Руссандола, он превратился в того, к кому Соль чувствовала.. нет, не жалость. Скорее, желание спасти всеми силами. Любой ценой. Довольно странно: в Амане девушка никогда особо не выделяла первого сына Нерданели. Они редко пересекались. Может, из-за разности сфер интересов?
Что сказать о годах Долгого Мира? В них не было ничего особенного. Майтимо вместе с братьями строил королевства нолдор, поощрял восстановление и обновление культурных традиций и основ Первого Дома. Участвовал в сдерживании сил Моринготто.
Сольмаэль по мере сил поддерживала его. Она многое знала о культуре нолдор. О правильной культуре нолдор, в разработке которой участвовала с воодушевлением. Времена изменились с Эпохи Древ - и в жизни средиземских эльдар не было места валаропочитанию. Она учила молодых эльда, которые родились вскоре после Аглареб, нолдорину, а также тэнгвару.
Ведь в Эндорэ во времена Осады Ангамандо властвовал синдарин - низший эльфийский. Сольмаэль презирала его. Даже к ваниарину не было у неё такой антипатии.
И поэтому крайне важно было - и сложно - научить юных эльдар высшему эльфийскому, а также правильному письму на нём. Так прошло почти четыре столетия. За это время Сольмаэль окончательно уверилась в правильности выбранного пути.
Дагор Браголлах стал новой вехой в жизни всех нолдор. Соль повезло тогда выжить. Но мирной жизни пришел конец. Вместе с остатками перводомовцев она удерживала северные рубежи земель эльдар, сменив перо на меч. Да, с мечом она тогда наконец смогла освоиться. Хотя лук по-прежнему был ей ближе.
История с Тьелкормо и Куруфинвэ была.. сложной. Соль тогда поняла их, и спустя века продолжала твёрдо придерживаться своего мнения: младшие братья Майтимо были правы. А Тьелпэринквара она и раньше воспринимала неоднозначно, после же окончательно уверившись в его слабохарактерности и трусости.
Сольмаэль была тогда в Менегроте, когда всё произошло.
Пусть глупцы потом твердят как заведенные, что нолдор вероломно напали на мирное королевство. Майтимо несколько раз пытался договориться миром с этим.. Диором. Поступился гордостью. Соглашался идти на уступки. Он не хотел проливать кровь.
Нолдор было мало. Несколько сотен бойцов. Но они смели "войско Дориата" очень быстро. Вот только и потери были большими. Страшными.
Сольмаэль сопровождала тогда Нельяфинвэ. Его лицо было страшным. Серым, как снег под ногами. Как пепел, что мешался с землей, витал в воздухе, оседал на волосах и плечах. А глаза, даже после плена не утратившие огня, словно потухли.
Битва в Гаванях Сириона окончательно сломала его. Изменила. Словно из Высокого вынули стержень, что дотоле удерживал его.
Единственной отрадой лорда были мальчишки, потомки Диора. Вот уж ирония.
Но Элронд и Элрос словно возвращали к жизни сурового воителя. Он снова улыбался - и за одно это Сольмаэль готова была простить полуэльфятам не только их происхождение, но и что угодно.
В каком-то смысле она любила их. Соль воспринимала близнецов как продолжение своего лорда, неотделимую часть его.
Вот только жизнь не стояла на месте. После Войны Гнева жизнь Сольмаэль, как и у немногих оставшихся верными сынам Феанаро, сделала крутой поворот.
Нельяфинвэ поглотила огненная бездна. Макалаурэ пропал, и судьбу его не ведал никто. Они не попрощались. Не оставили указаний и распоряжений. Забрали с собой надежду.
Сольмаэль и ещё несколько эльдар остались одни.
Оставив без ответа позволение вернуться в Аман они ушли, бросив всё имущество. Налегке - лишь с оружием - они покинули эльдар-победителей и отправились на поверженный, погрязший во тьме и страхе север.
Долгие годы они путешествовали по мёрзлым землям. Убивали орков и тёмных тварей без всякой жалости. Это было их целью. Их отдушиной. Их местью. Кому и за что? Не всё ли равно.
Можно сказать, в то время эльда отчасти слились с окружением. Без всякой жалости и сомнения они уничтожали любую тьму, что находили. И притом сами были ею.
Всё изменилось, когда нолдор решили вернуться в Эндорэ. Зачем? Просто в какой-то момент боль, терзавшая фэа, немного отступила, оставив место тоске. Глухой и беспросветной.
Сольмаэль чувствовала, что душа её находится на грани. Если пересечь которую, они навсегда перестанут быть теми, кем были до этого.
Впрочем, впоследствии Сольмаэль старалась не вспоминать то время. Эльдар не должны быть такими. 
Отряд, изрядно к тому времени поредевший, вернулся мир. Именно тогда они узнали, что прошло уже много лет с начала Второй Эпохи.
Некоторое время изгнанники пытались свыкнуться с новой жизнью. Казалось, полной спокойствия и размеренности.
Им пришлось долгое время жить вдали от больших поселений родичей, привыкая к изменившимся условиям. По сравнению с тем, к чему привыкли, жизнь будто застыла. Она наполнилась тишиной.
Было сложно. Именно тогда Сольмаэль поняла, что ничего не проходит даром.
Те раны, что она нанесла себе, живя на севере, вскрывались одна за одной. Не раз и не два она просыпалась в ночи и больше не могла уснуть, терзаемая иррациональным страхом. На многие мили в округе не было тёмных тварей - но ей казалось, что стоит закрыть глаза, и они появятся.
Казалось, они только и ждали, когда нолдэ успокоится и потеряет бдительность.
Сородичи и товарищи её мучались тем же. Это было до крайности больно - видеть, как мучаются близкие по духу. Но, вместе с тем, так было легче справиться с пережитым, отпустить его.
Эльдар не дано было забывать. Но отодвигать воспоминания в угол памяти, делая их призрачными.. Сольмаэль научилась этому. Пусть это заняло не один год.
Прошло много лет прежде чем они смогли понемногу начать общаться с сородичами. В основном - Эрегиона. И пусть им правил Тьелпэринквар. Никто же не заставлял общаться с ним - и даже видеть. Своего мнения относительно внука Феанаро ни Сольма, ни её товарищи, не изменили.
От эрегионцев оставшиеся перводомовцы узнали о том, что Элронд - один из воспитанников Нельяфинвэ - выжил. И, более того, обосновался в Линдоне.
Тогда, не сомневаясь, эльдар отправились к нему. И были приняты - Эльронд не забыл своих ранних лет и искренне радовался, увидев знакомые лица.
Сольмаэль с удивлением отмечала, что хотя в Элронд ни секунды не напоминал внешностью своего воспитателя, духом и характером сильно походил на него. Ещё того, не отправившегося в Изгнание. 
Нолдор более не оставляли его - ни в битвах за Эрегион, ни после, когда Полуэльф основал Имладрис.
И хотя воспоминания прожитых эпох давали о себе знать, Сольма старалась приноровиться к жизни там. Правда, иногда тьма, поселившаяся в душе, брала верх. В такие моменты она старалась уйти как можно дальше от Имладриса. Или, на крайний случай, переждать обострение в кругу своих товарищей по воспоминаниям.
6. Особенности персонажа (характер, отличительные черты, заполняется по желанию)
Характер у неё довольно сложный. Про таких говорят: в тёмной расщелине валараукар водятся.
Внешне крайне спокойная, даже флегматичная - ровно до того момента, как что-либо не выведет её из себя. А это очень многое. Впрочем, даже при этом старается держать себя в руках или, в крайнем случае, выплеснуть гнев вдали от всех.
Сольмаэль крайне категорична. Она очень щепетильно относится к всему, считая малейшее отступление от основ едва ли не преступлением. Особенно это касается истории нолдор, их культуры и языка. Только наличие Элронда, его присутствие, заставляет её усмирить внутреннюю ярость и непреклонность в этом плане.
 
7. Мировоззрение
Свет. Своеобразный
 
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Развитие персонажа. Или поедание стекла. Что, в общем, одно и то же зачастую.
 
Игрок
1. Ваше настоящее имя, нам ведь нужно знать, как к вам обращаться. - Сольма
2. Связь: skype, telegram, ссылка на страницу в Контакте. Пожалуйста. обратите внимание, что мы очень серьезно подходим к обратной связи с нашими игроками. Наличие прямого канала связи в этом случае необходимо. - есть
3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы? Заполнение пункта не влияет на наше одобрение/отказ, но влияет на понимание того, что ожидать от вашего персонажа и как наши мастера могут помочь вам в игре. - с многими
4. Ваш опыт на ролевых, если нет, то наши АмС с радостью вас обучат. - хехе
 
"Имя" и "связь" по желанию можно спрятать за скрытый текст.
 
Дополнительная информация
1. Как вы узнали о ролевой? Важно для статистики и развития ролевой. - это было в октябре или ноябре 2008 года
2. Если вы уже играете за каких-либо персонажей на ролевой, укажите их здесь. - Шелоб, Эрион

Istya, nar nelde tier Ilusse
Nelde tier autar Endore

1. Имя персонажа
Сольмаэль, прозванная Морниэ. Отзывается на Соль и Сольму
 
2. Внешность
Эльда, нолдэ
Внешность её ничем не примечательная. Высокая и статная, как и все нолдор. Волосы тёмные, длинные. Хотя Соль часто обрезает их, как только отрастают, до плеч. Иначе мешаются. Глаза светло-зеленые, что делает лицо не слишком выразительным. Хотя черты у неё правильные. В чём-то она даже красива.

3. Профессия и навыки
Мирные навыки: отличное знание квенья, как нолдорина, так и других его диалектов. Знание синдарина - пришлось выучить, чтоб общаться с имладрисскими эльдар. Но использует его часто и с неохотой. Ведь никто не обязывал её ещё и любить низший язык.
Сольмаэль также увлеченно пишет книги: записывает старые знания, которые могли бы пригодиться Элронду и его семье. Однако, по его же просьбе, молодым эльфам, населяющим Ривенделл, нолдэ мало что рассказывает об этом.
Знания не то чтобы закрытые. Но, посудите сами, как могли выросшие в Третью Эпоху отреагировать на описание жизни и быта эльдар Первой Эпохи в условиях вечных войн? Как бы ни был страшен Рукимарон, он был лишь бледной тенью своего хозяина - Моринготто.
Также в Имладрисе Сольмаэль снова начала петь. Чего не делала, казалось, вечность - с прибытия в Эндорэ.
Воин: хороший лучник. С мечом-щитов управляется тоже достойно. С копьем - пришлось научиться.
Верхом держится тоже уверенно.
Иногда Сольмаэль вместе со старыми товарищами отправляется в разведку - навыки сохранились. Она без труда умеет читать следы, ходить практически бесшумно.
Вести допросы пленников умеет, но редко применяет эти "знания". Эльдар не должны этого уметь.
 
4. Инвентарь
Старается не прикасаться к оружию, которое хранится как в оружейной, так и, отчасти, в личных покоях, без необходимости. Однако совсем без него чувствует себя голой. Поэтому с собой всегда кинжал, спрятанный под одежду.
Вообще, личных вещей у неё мало. Единственным, пожалуй, без чего Сольмаэль не отправится куда-либо, это был лук. Старый. Переживший вместе с эльфийкой многое.
Он не застал прошлых эпох, хотя на нём были чары долговечности. Но в бою не раз участвовал.
 
5. Биография
Сольмаэль из тех, кого когда-то в незапамятные времена принято было звать аманэльдэ. В настоящее время лишь немногие из народа эльфов знают, что это значит. И почти все они проживают в Имладрисе под рукой Элронда Полуэльфа.
Рождена она была в Эльдамаре на материке Аман во времена, когда ещё Древа освещали западные земли, а Моринготто томился в Мандосе.
Сольмаэль с жадностью и воодушевлением впитывала любые знания, доступные ей. Часто гостила в садах Кементари и гуляла по полям её. Правда, науке йаваннильди так и не обучилась. Ей это казалось скучным и ненужным - в те времена не было крайней необходимости в этом знании.
Также часто гуляла в лесах Оромэ. В живой природе находила она тишину, коей недоставало в шумном и прекрасном Тирионе. Ещё более привлекала её внешняя простота и живость леса - это завораживало, заставляло задумываться. И находить идеал в неидеальности.
Ведь самое прекрасное - неидеально. Есть что-то необыкновенное в лишенных точных линий стволах деревьев. Особое изящество в своеобразии каждого растения, каждого цветка - все они были непохожи друг на друга.
Ту же красоту Соль стремилась найти в окружающем её мире. И более всего завораживало её искусство Румила - одного из мудрейших эльда, чья непостижимая мудрость восхищала девушку сколько она себя знала.
Вместе с ним девушка часто отправлялась на улицы города слушать, как говорят её сородичи, подмечать малейшие изменения в речи и языке. Особенно нравилось Соль замечать, когда в родном нолдорине промелькивали слова из тэлерина. Хотя чаще ваниаринские слова, конечно, встречались. Ведь второй женой Финвэ была женщина из ваниар.
Отдельными языками ни ваниарин, ни, тем более, тэлерин не являлись. И всё же имели сильные отличия. Например, на ваниар очень сильное влияние оказывали валар. Соответственно, эльфийский жителей Таникветиль сильно отличался от более "традиционного" нолдорина. Он был несколько грубее и, вместе с тем, проще. Некоторые звуки настолько изменялись, что.. ваниарский вариант произношения был не то чтобы неприятен слуху нолдор, но непривычен - точно.
А уж когда с ним начал работать Феанаро, великий мастер, знающий столь много - Сольма и вовсе часами могла слушать рассуждения мудрецов. К слову, именно замечание Феанаро дало толчок девушке к тому, чтобы обратить пристальное внимание на то, как коверкается эльфийский язык стараниями ваниар.
Именно его слова пробудили в Сольме гнев на светловолосых эльдар, которые мало того что спокойно позволяли изменять свою суть - а именно язык отражает суть, фэа, не так ли? - так ещё и разносили эту заразу по Валинору.
С одной стороны, нет ничего страшного в том, что язык претерпевает изменения - этот процесс неизбежен в конце концов. Даже для эльдар время течет - хоть и медленно.
Однако всё начинается с малого. Сольма много слышала от старших поколений, побывавших ещё за пределами Валинора, что любая ссора проистекает с пустякового повода. Так произошло и в Эльдамаре в конце концов.
Чем дальше, тем больше гневало девушку то, что поначалу вызывало лишь улыбку. После слов Куруфинвэ все имевшиеся углы, конфликты между народами, словно заострились - и сложнее стало здраво и, как раньше, спокойно воспринимать происходящее.
И всё реже она выходила в город вместе со своим наставником. Стены Тириона стали не такими светлыми, а атмосфера всё больше начинала давить. Улыбки прохожих казались наигранными, а речи, приправленные чужеродными словами и звуками, больно резали слух.
Шли годы. И чем ближе был Мятеж - хоть о нём в то время Соль не знала - тем чаще уходила эльдэ всё дальше в леса, стараясь оказаться как можно дальше ото всех.
Она полюбила размышлять в тишине и одиночестве. Всё происходящее сбивало с толку, сеяло в душе смятение. Эльдэ долго пыталась понять - то ли речи Феанаро так запали в душу, что медленно, но неотвратимо отравляют её. То ли они просто нашли отклик тех мыслей, которые уже были в голове?
Она также увлеклась тренировками с оружием. Конечно же, в одиночку. Так было спокойнее. Сосредоточиться в присутствии хоть кого-то было до обидного сложно.
С мечом не очень получалось - для этого всё же нужен был наставник. А вот стрельба из лука давалась девушке легко. Это помогало привести мысли в порядок. Отрешиться от всего. Глубокий вдох. Резкий выдох. Одновременно с этим разжать пальцы. Рука не должна двигаться - иначе траектория стрелы сбивалась. Сложно было сделать всё правильно - и не думать об этом.
Когда девушка брала в руки лук, в голове словно разливалась сияние. Всё отходило на другой план - даже не второй.
Уход Феанаро из Тириона не был для Соль новостью. То есть был, конечно. Но она не могла бы сказать, что не ожидала чего-то подобного. Слишком сильны были противоречия среди сыновей Финвэ.
Мятеж и последующий Исход прошли для неё как во сне. Впоследствии она мало помнила о том, что происходило. И даже о том, какое участие сама в этом принимала. Была темнота, огонь. Много слов, царапающих, но поднимающих в душе волну негодования. Звон мечей, кровь на камнях - слишком быстро, слишком поспешно. Нолдэ и понять тогда не успела, что происходит, как всё закончилось.
А потом был Лосгар.
Это было страшнее всего, что было до этого. Огонь, пожирающий единственный способ вернуться, был чем-то.. разумеющимся. Словно так и должно было быть.
А вот крики - своих же - нет. Кто-то бросался в огонь, кто-то кричал, объятый пламенем. Иногда во сне Сольма слышала их снова. И снова. И просыпалась, не в силах произнести ни звука сама, и даже пошевелиться. Только тяжело дышала, продолжая видеть всё наяву.
Смерть Феанаро была для Сольмы как глоток ледяной воды. Реальность обрушилась на неё вместе с осознанием, что нолдор приобрели и что потеряли. Словно Куруфинвэ окружали какие-то чары, что заставляли окружающих следовать за мастером. И исчезнувшие разом.
Нолдэ долго не могла прийти в себя. Часами она сидела, глядя в одну точку и пытаясь осознать, что делать дальше и как с этим быть. С одной стороны, старые раны души изрядно померкли, но не исчезли совсем. И это сбивало с толку.
С другой стороны.. у неё больше не было цели. Не было огня в груди. Всё потеряло смысл.
И возвращение Нельяфинвэ стало спасением не только для него самого, но и для Сольмаэли.
Глядя на шатающегося, но стойко переносящего тяготы Майтимо, эльдэ решила для себя одно: она будет следовать за старшим сыном Феанаро во что бы то ни стало.
В одно мгновение из светлого доброго юноши, которым она знала Руссандола, он превратился в того, к кому Соль чувствовала.. нет, не жалость. Скорее, желание спасти всеми силами. Любой ценой. Довольно странно: в Амане девушка никогда особо не выделяла первого сына Нерданели. Они редко пересекались. Может, из-за разности сфер интересов?
Что сказать о годах Долгого Мира? В них не было ничего особенного. Майтимо вместе с братьями строил королевства нолдор, поощрял восстановление и обновление культурных традиций и основ Первого Дома. Участвовал в сдерживании сил Моринготто.
Сольмаэль по мере сил поддерживала его. Она многое знала о культуре нолдор. О правильной культуре нолдор, в разработке которой участвовала с воодушевлением. Времена изменились с Эпохи Древ - и в жизни средиземских эльдар не было места валаропочитанию. Она учила молодых эльда, которые родились вскоре после Аглареб, нолдорину, а также тэнгвару.
Ведь в Эндорэ во времена Осады Ангамандо властвовал синдарин - низший эльфийский. Сольмаэль презирала его. Даже к ваниарину не было у неё такой антипатии.
И поэтому крайне важно было - и сложно - научить юных эльдар высшему эльфийскому, а также правильному письму на нём. Так прошло почти четыре столетия. За это время Сольмаэль окончательно уверилась в правильности выбранного пути.
Дагор Браголлах стал новой вехой в жизни всех нолдор. Соль повезло тогда выжить. Но мирной жизни пришел конец. Вместе с остатками перводомовцев она удерживала северные рубежи земель эльдар, сменив перо на меч. Да, с мечом она тогда наконец смогла освоиться. Хотя лук по-прежнему был ей ближе.
История с Тьелкормо и Куруфинвэ была.. сложной. Соль тогда поняла их, и спустя века продолжала твёрдо придерживаться своего мнения: младшие братья Майтимо были правы. А Тьелпэринквара она и раньше воспринимала неоднозначно, после же окончательно уверившись в его слабохарактерности и трусости.
Сольмаэль была тогда в Менегроте, когда всё произошло.
Пусть глупцы потом твердят как заведенные, что нолдор вероломно напали на мирное королевство. Майтимо несколько раз пытался договориться миром с этим.. Диором. Поступился гордостью. Соглашался идти на уступки. Он не хотел проливать кровь.
Нолдор было мало. Несколько сотен бойцов. Но они смели "войско Дориата" очень быстро. Вот только и потери были большими. Страшными.
Сольмаэль сопровождала тогда Нельяфинвэ. Его лицо было страшным. Серым, как снег под ногами. Как пепел, что мешался с землей, витал в воздухе, оседал на волосах и плечах. А глаза, даже после плена не утратившие огня, словно потухли.
Битва в Гаванях Сириона окончательно сломала его. Изменила. Словно из Высокого вынули стержень, что дотоле удерживал его.
Единственной отрадой лорда были мальчишки, потомки Диора. Вот уж ирония.
Но Элронд и Элрос словно возвращали к жизни сурового воителя. Он снова улыбался - и за одно это Сольмаэль готова была простить полуэльфятам не только их происхождение, но и что угодно.
В каком-то смысле она любила их. Соль воспринимала близнецов как продолжение своего лорда, неотделимую часть его.
Вот только жизнь не стояла на месте. После Войны Гнева жизнь Сольмаэль, как и у немногих оставшихся верными сынам Феанаро, сделала крутой поворот.
Нельяфинвэ поглотила огненная бездна. Макалаурэ пропал, и судьбу его не ведал никто. Они не попрощались. Не оставили указаний и распоряжений. Забрали с собой надежду.
Сольмаэль и ещё несколько эльдар остались одни.
Оставив без ответа позволение вернуться в Аман они ушли, бросив всё имущество. Налегке - лишь с оружием - они покинули эльдар-победителей и отправились на поверженный, погрязший во тьме и страхе север.
Долгие годы они путешествовали по мёрзлым землям. Убивали орков и тёмных тварей без всякой жалости. Это было их целью. Их отдушиной. Их местью. Кому и за что? Не всё ли равно.
Можно сказать, в то время эльда отчасти слились с окружением. Без всякой жалости и сомнения они уничтожали любую тьму, что находили. И притом сами были ею.
Всё изменилось, когда нолдор решили вернуться в Эндорэ. Зачем? Просто в какой-то момент боль, терзавшая фэа, немного отступила, оставив место тоске. Глухой и беспросветной.
Сольмаэль чувствовала, что душа её находится на грани. Если пересечь которую, они навсегда перестанут быть теми, кем были до этого.
Впрочем, впоследствии Сольмаэль старалась не вспоминать то время. Эльдар не должны быть такими. 
Отряд, изрядно к тому времени поредевший, вернулся мир. Именно тогда они узнали, что прошло уже много лет с начала Второй Эпохи.
Некоторое время изгнанники пытались свыкнуться с новой жизнью. Казалось, полной спокойствия и размеренности.
Им пришлось долгое время жить вдали от больших поселений родичей, привыкая к изменившимся условиям. По сравнению с тем, к чему привыкли, жизнь будто застыла. Она наполнилась тишиной.
Было сложно. Именно тогда Сольмаэль поняла, что ничего не проходит даром.
Те раны, что она нанесла себе, живя на севере, вскрывались одна за одной. Не раз и не два она просыпалась в ночи и больше не могла уснуть, терзаемая иррациональным страхом. На многие мили в округе не было тёмных тварей - но ей казалось, что стоит закрыть глаза, и они появятся.
Казалось, они только и ждали, когда нолдэ успокоится и потеряет бдительность.
Сородичи и товарищи её мучались тем же. Это было до крайности больно - видеть, как мучаются близкие по духу. Но, вместе с тем, так было легче справиться с пережитым, отпустить его.
Эльдар не дано было забывать. Но отодвигать воспоминания в угол памяти, делая их призрачными.. Сольмаэль научилась этому. Пусть это заняло не один год.
Прошло много лет прежде чем они смогли понемногу начать общаться с сородичами. В основном - Эрегиона. И пусть им правил Тьелпэринквар. Никто же не заставлял общаться с ним - и даже видеть. Своего мнения относительно внука Феанаро ни Сольма, ни её товарищи, не изменили.
От эрегионцев оставшиеся перводомовцы узнали о том, что Элронд - один из воспитанников Нельяфинвэ - выжил. И, более того, обосновался в Линдоне.
Тогда, не сомневаясь, эльдар отправились к нему. И были приняты - Эльронд не забыл своих ранних лет и искренне радовался, увидев знакомые лица.
Сольмаэль с удивлением отмечала, что хотя в Элронд ни секунды не напоминал внешностью своего воспитателя, духом и характером сильно походил на него. Ещё того, не отправившегося в Изгнание. 
Нолдор более не оставляли его - ни в битвах за Эрегион, ни после, когда Полуэльф основал Имладрис.
И хотя воспоминания прожитых эпох давали о себе знать, Сольма старалась приноровиться к жизни там. Правда, иногда тьма, поселившаяся в душе, брала верх. В такие моменты она старалась уйти как можно дальше от Имладриса. Или, на крайний случай, переждать обострение в кругу своих товарищей по воспоминаниям.
6. Особенности персонажа (характер, отличительные черты, заполняется по желанию)
Характер у неё довольно сложный. Про таких говорят: в тёмной расщелине валараукар водятся.
Внешне крайне спокойная, даже флегматичная - ровно до того момента, как что-либо не выведет её из себя. А это очень многое. Впрочем, даже при этом старается держать себя в руках или, в крайнем случае, выплеснуть гнев вдали от всех.
Сольмаэль крайне категорична. Она очень щепетильно относится к всему, считая малейшее отступление от основ едва ли не преступлением. Особенно это касается истории нолдор, их культуры и языка. Только наличие Элронда, его присутствие, заставляет её усмирить внутреннюю ярость и непреклонность в этом плане.
 
7. Мировоззрение
Свет. Своеобразный
 
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Развитие персонажа. Или поедание стекла. Что, в общем, одно и то же зачастую.
 
Игрок
1. Ваше настоящее имя, нам ведь нужно знать, как к вам обращаться. - Сольма
2. Связь: skype, telegram, ссылка на страницу в Контакте. Пожалуйста. обратите внимание, что мы очень серьезно подходим к обратной связи с нашими игроками. Наличие прямого канала связи в этом случае необходимо. - есть
3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы? Заполнение пункта не влияет на наше одобрение/отказ, но влияет на понимание того, что ожидать от вашего персонажа и как наши мастера могут помочь вам в игре. - с многими
4. Ваш опыт на ролевых, если нет, то наши АмС с радостью вас обучат. - хехе
 
"Имя" и "связь" по желанию можно спрятать за скрытый текст.
 
Дополнительная информация
1. Как вы узнали о ролевой? Важно для статистики и развития ролевой. - это было в октябре или ноябре 2008 года
2. Если вы уже играете за каких-либо персонажей на ролевой, укажите их здесь. - Шелоб, Эрион

Герой:

1. Имя персонажа
Мирэнаро Эалиндо. Ястреб. Среди людей и прочих может назваться по-разному.

2. Внешность
Элда. Нолдо. По нынешним временам может считаться редкостью невообразимой, ибо абсолютно чистокровный представитель своего народа со всеми вытекающими.
Роста он довольно высокого – примерно семь с небольшим футов. Фигура красивая, правильно сложенная, но тело гибкое и почти изящное. Движения быстрые, чёткие и экономные. Всё в нём скорее ориентировано на скорость, чем на силу. Голос низкий и немного хрипловатый, в нём нет-нет, а промелькнёт иногда выговор, свойственный аманскому нолдорину. Волосы длинные, чёрные, обычно заплетены в сложную косу, которая отлично убирается под плащ или высокий ворот туники. И уже только особые романтики (ну или те, кто давно его знает) могут разглядеть в самой глубине тёмно-серых глаз тот самый аманский свет. Хотя найдётся мало желающих заглядывать этому нолдо в глаза. Черты лица правильные, резкие,когда не видно причёски и ушей, вполне может сойти за человека лет под сорок. В одежде предпочитает простоту и удобство, и вообще успел позабыть, когда одевал парадный костюм и хотя бы мелькал в нём где-то более десяти минут. Цвета в одежде также предпочитает наиболее практичные – тёмно-коричневый, тёмно-зелёный, чёрный и тёмно-серый, так что и не понять, кафтан какого гербового цвета давно пылится в шкафу (хотя и цвет-то этот давно «вышел из употребления» в качестве гербового). Украшения носит редко, примерно так же, как и парадный костюм. Разве что в косу иногда вплетает не просто кожаный шнурок, а что-нибудь поинтереснее. При себе всегда поясник с самым необходимым, несколько метательных ножей и нашейный кошель с личными ценностями.

3. Профессия и навыки
Ювелир, разведчик, воин-наёмник.
Бытовые: Всё, что необходимо знать и уметь взрослому нолдо. Навыки как и обычного быта, так и походной жизни, включающие грамотное устройство лагеря, охоту и рыбалку. Основы кузнечного мастерства. Ювелирное, изрядно в последние годы заброшенное, но ничуть не забытое. Основы лекарского дела как в части полевой медицины, так и травничества. Особых чудес ждать не стоит, но за столько лет поневоле можно научиться не только банальные перевязки делать. Следовательно разбирается в травах и минеральных компонентах, ядах и противоядиях. Верховая езда. Умеет ходить по горам. Прекрасно умеет маскировать и маскироваться. Владеет слабыми чарами отвода глаз и запутывания следов. Играть на музыкальных инструментах и петь умеет, но репертуар и манера исполнения у него довольно специфические, а потому практически не демонстрируются посторонним.
Боевые: Учился обращению со многими видами оружия. В основном предпочитает пару меч+кинжал, короткие кинжалы, метательные ножи, малые дротики, короткий меч и кнут. Навыки разведки и диверсионной работы. Командование разведотрядом и одиночная работа на местности. Навыки рукопашного боя. Владение знаковой речью. Навыки шифрования и дешифровки. Основы психологии. Чтение жестов, лица и умение читать по губам.

4. Инвентарь
Походный набор инструментов на все случаи. Сумка со всем необходимым в длительных путешествиях. Туда же положены и малый лекарский набор, и пара коробочек, содержимое которых удаётся увидеть немногим. Сундучок со всем тем, что может пригодиться разведчику в работе. Доспехи в обычной жизни заменяют любимая им куртка из толстой кожи и съёмные, тоже кожаные, накладки. В бою он ориентируется на скорость, в основной работе – на мобильность и скрытность. Потому по одежде и не только постоянно рассовано несколько ножей, а боевой кнут удобно скрывается в лямке дорожной сумки. Меч и боевой кинжал тоже практически всегда с ним, но с ними уже бывают варианты. Конь скорее подходящий для охоты, нежели для боя, знающий пару десятков команд, которым обычных лошадей не обучают, суеверно без имени и каких-либо знаков принадлежности хозяину. Разве что свести его просто нереально, как и напакостить по-тихому. Где-то в Ривенделле имеется и комната, и шкаф с вещами, и стойка с нормальными доспехами и оружием, и инструменты ювелира, и небольшой набор химической посуды.
Оружие и инструменты у него всегда нолдорской работы, но только настоящие мастера смогут понять, что им уже не одна сотня лет. Никаких свойств и чар в них нет, разве что только те, что накладывались на материалы при создании. Пожалуй единственной магической вещью можно считать нолдорский светильник. Но он упрятан обычно так глубоко в поклажу, что если специально не искать…
Часто у него бывают вещи, с которыми он может расстаться совершенно без сожаления. Но опять-таки ценность этих вещей весьма сомнительна, разве что в рамках отдельного задания.

5. Биография
Родился у Вод Пробуждения ещё до первого появления там Оромэ. В Великий Поход пошёл с родителями, но скорее из чистого любопытства и жажды знаний, чем действительно из желания поселиться в Благословенном краю. В Амане как и многие долго искал своё дело и свой путь. В итоге примкнул к тем, кто изучали ювелирное дело. Увлёкся правда в основном свойствами металлов и камней, можно сказать, что по сути артифакторикой. Но и про другие области ремесла не забывал. Потом также увлёкся изучением свойств растений. После стал иногда захаживать и во владения Оромэ. Но не ради охоты, а скорее ради изучения природы и географии.
В Непокое участия практически не принимал. Разве что заинтересовался стремительно появляющимся у нолдор оружием. Но без фанатизма и огня в глазах. Скорее как ещё одним рабочим инструментом.
Время изгнания Феанаро провёл в Тирионе. А вот в Исход пошёл уже с Первым Домом. Из-за чего сильно поссорился с отцом, не разделявшим взглядов Феанаро. Правда в Резне участие принял поскольку-постольку, ибо в первые ряды не рвался, скорее отмахиваясь от нападающих на него, чем атакуя и прорываясь куда-то.
В Арамане окончательно рассорился с родителями, принявшими сторону Нолофинвэ. И больше уже с ними никогда не увиделся.
Безумие Лосгара наблюдал скорее со стороны, едва не крутя пальцем у виска, но сдерживаясь, чтобы не высказать свои размышления на тему вслух.
После смерти Феанаро и во время стояния у Митрима не раз и не два действительно крутил. И высказывался, правда только в мыслях, ну очень нехорошими словами на тему мальчишек, у которых головы только затем, чтобы туда есть, ну или корону, будь она неладна, носить. Короче также не раз и не два задавался вопросом, а на кой балрог вообще в тот Поход пошёл. Такую ж головную боль в итоге на все части тела заимел…
В итоге принёс клятву верности лорду Канафинвэ и ушёл за ним в крепость Врат.
Там до самой Браголлах был одним из командиров отрядов дальней разведки, в перерывах занимаясь ювелирным делом и дальнейшим изучением свойств растений, включающие теперь и ядовитые, и те, что можно использовать в разведке или в бою.
В Химринге продолжил службу в разведотрядах. Но больше замкнулся и предпочитал реже и меньше по времени находиться в крепости.
В Нирнаэт едва не погиб, получив довольно сильные повреждения, из-за чего едва не пришлось распрощаться с разведкой. Но он настоял, и несколько лет после носил с собой особый состав, вроде бы обезболивающий с первого взгляда, на самом же деле довольно быстрый яд. Чтобы не стать для своих слабым местом, а для врагов лакомой добычей.
Но всё равно выходы на задания пришлось сократить. И по количеству, и по времени. Хотя потом это его даже спасло в каком-то смысле.
Падение Дориата, а затем и Гаваней прошёл уже так сказать в первых рядах. Хотя, будь его воля… Ну да ладно, со своими лордами такого делать нельзя, слишком жестоко…
После Войны Гнева долго искал обоих старших лордов, но не нашёл даже следов пропавшего Второго. Но всё равно несколько лет не оставлял попыток.
Потом поселился в Эрегионе и снова посвятил себя ставшему к тому времени незаменимым делу разведки. Из-за чего потом пропустил последнюю битву, появившись в разрушенной столице края уже потом и сумев поучаствовать только в отступлении немногих беженцев.
После примкнул к тем, кто ушли в Ривенделл, решив, что опытный воин там всяко не помешает.
Участвовал в Войне Последнего Союза, где опять чуть не погиб. Его уже хотели отправить с уходящими в Аман, но он воспротивился и сказал, что помирать желает на родине, а не где-то там.
В Третью Эпоху почти прекратил вылазки в места военных конфликтов, перейдя на более спокойную работу по сбору данных. Можно сказать, что относится теперь к аналогу службы безопасности Ривенделла. Его часто можно увидеть в совершенно неподходящей эльфу компании, успешно маскирующим свою расовую принадлежность. И мало кто, глядя на хмурого наёмника, может поверить, что он ещё Куруфинвэ Феанаро в пелёнках видал, и обоих Всадников тоже.

6. Особенности персонажа
Характер: В основном довольно спокоен и уравновешен. Умеет оценивать ситуацию, правда обладая сложной в понимании прочими логикой, не всегда поступает так, как ожидают другие. Так же обстоит дело с оценкой ценностей и расстановкой приоритетов. Достаточно молчалив, хотя, если нужно, выскажется полно и подробно. Приверженец простоты и удобства, иногда ради них способен даже пренебречь эстетической стороной или же роскошью. Спокойно относится к "красотам" и "прелестям" жизни, предпочитая им глухие уголки природы либо ограничения воинского быта.
Уверен в себе. В общении может показаться несколько занудливым и неуступчивым. В споры вступать не любит, но если уж вышло так, то постарается добиться своего, либо же сделает всё по-своему или останется при своём мнении. Впрочем, если аргументы оппонентов окажутся по его мнению всё-таки верными, то признает свою неправоту, хотя вполне возможно, что только для себя. Почти наплевательски относится к чинопочитанию и субординации, лично выбирая, кому он будет подчиняться, а кого пошлёт лесом да подальше. Вместе с тем не любит и не умеет подлизываться и набиваться в любимчики, предпочитая добиваться всего делом. В свою сторону тоже этого не переносит, как не терпит лести и лжи в лицо. Подлости и предательства не прощает, предпочитая либо разорвать все взаимоотношения, либо убить, по ситуации и возможностям. Но вместе с тем справедлив и старается разобраться во всём, прежде чем выносить решение.
Довольно прям и суров в общении. Редко может смягчить свои высказывания, сделав их более вежливыми или иносказательными. Редко бывает деликатен. Хотя и откровенную грубость или что похуже от него можно услышать лишь в некоторых случаях.
Вместе с тем за тех, кого считает "своими" будет стоять до последнего, защищая, помогая, стараясь сделать хоть что-то полезное. Но это ему не помешает этим же "своим" достаточно прямо и резко вправить мозги в случае необходимости. Свои же ошибки и промахи умеет принимать и запоминать, также получая за них выговоры и взбучки, но терпит это опять же только от "своих". Предпочитает хорошую книгу и бутыль вина или интересную беседу как способ проведения свободного времени лучшим, чем шумные людные сборища, гулянки или бессмысленные авантюры. Любит своё дело и относится к нему с душой и вдохновением, а также с ответственностью и обстоятельностью, предпочитая сделать всё так, чтобы за работу не было стыдно или обидно. Потому наверное результат своей работы так и ценит, а в случае неудачи искренне переживает.
Вместе с тем его нельзя назвать ни глупым, ни несдержанным, ни хамом. Он просто не стремится показать себя лучше, чем есть на самом деле. А заодно проверяет, кто не смотря ни на что останется с ним рядом. Ибо маска всего лишь маска, но те, кому она нравится больше истины, не могут быть искренними в общении и оставаться рядом, когда это действительно потребуется. Обладает довольно странным, несколько мрачноватым чувством юмора. Умело скрывает все свои немногие страхи. Как и большинство предпочтений и отторжений. Иногда, в редкие моменты жизни, страдает приступами романтичности и лиричности, но застать его в таком состоянии крайне сложно, если не сказать, почти невозможно.
Много лет играет с судьбой и собственной жизнью, давно уже не ставя их ни во что ценное. С годами стал мрачнее и циничнее, совершенно выпадая из образа дивного и светлого. Стал относиться просто к жизни и смерти, едва ли не с удовольствием неся второе всем, кто по его мнению того заслуживает. Короче теперь он и сам не знает, чего в нём всё-таки больше. Но чётко понимает, что возврата к мирной и тихой жизни Амана не будет, даже если его силой туда потащат.

7. Мировоззрение
Упорный и упоротый перводомец

8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Поиграть персонажа наконец)
Игрок:

1. Ваше имя или ник
А так и зовите
2. Связь: skype, telegram, ссылка на страницу ВКонтакте.
У администрации имеется
3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Большая часть из книг
4. Ваш опыт на ролевых
Примерно пятнадцать лет
Дополнительная информация:

1. Как вы узнали о ролевой?
Позвали
2. Другие персонажи на ролевой
Не имеется 

Кирдан Корабел
 

Что мы знаем о палантирах?
Их было семь, их создал Феанор, их привезли в Средиземье Элендил с сыновьями, часть погибла, два фигурируют во «Властелине колец». В палантир можно было увидеть то, что хотел смотрящий, через два палантира можно было общаться наподобие осанвэ. 
Всё так?

Между тем в абзаце выше очень много ошибок, кроме того, он неполон. Целью этой статьи и является сбор разрозненной информации об этих удивительных Камнях. 

Начнем с истории палантиров, а потом обсудим их свойства. 
Вопросы и неясности начинаются уже с создания. 

Обратимся к свидетелям. У нас есть ровно две фразы о создании палантиров. Первая – из рассказа Гэндальфа Пиппину: «Палантиры появились на Заокраинном Западе, в Эльдамаре, у нолдор. Быть может, их сделал сам Феанор, и было это так давно, что не нашими годами мерить» (1). Заметим, что в первой фразе сказано: «Noldor made them», а в следующей – «Fëanor … wrought them». Если первый глагол Толкином не раз употреблялся в значении создания (скажем, о Сильмариллах), то второй, пожалуй, имеет скорее смысл не изобретения, а мастерения конкретных Камней. Таким образом, наиболее вероятной кажется такая трактовка: «изобрели нолдор, а эти конкретные семь, возможно, делал Феанор». А возможно, и нет – нет никаких данных о том, как созданные Феанором палантиры могли попасть во Вторую Эпоху в Нуменор.

Есть ещё один источник, говорящий о происхождении палантиров. Совершенно неожиданно, но это «Дангвет Пенголод» — беседа Пенголода и Эльфвине; вообще-то разговор о языках и изменениях в них, местами он очень любопытен, и в самом конце там мелькает неожиданная фраза: «Даже Зрячим Камням работы древних мастеров не под силу было бы полностью соединить разлученных, да и Камней, и мастеров, способных их создать, было мало» (2). 
В этой фразе Феанор не упоминается вообще. 
В «Сильмариллионе» в аманских главах так же нет никаких упоминаний о палантирах; правда, есть фраза о неких кристаллах, созданных Феанором, «в которых можно было различать предметы, находящиеся на далеком расстоянии — различать ясно, хотя и уменьшенными — как если бы глядя взором орлов Манвэ» (3). В принципе, схоже по свойствам с палантирами, но всего лишь схоже; вот что сказано в «Неоконченных сказаниях» о палантирах: «С высоты они видели вдаль на большое расстояние, но изображение было расплывчатым и искаженным, и передний план смешивался с тем, что было позади» (4). Вероятно, в цитате об изобретении Феанора описывается все же нечто иное — обычные линзы, или же какие-то предтечи палантиров. 
Таким образом, по совокупности трех указаний никак нельзя считать вывод об изобретении палантиров Феанором бесспорным. Мы бы скорее предположили коллективное изобретение – и, как следствие, отсутствие упоминаний о конкретном изобретателе; возможно, и при участии Феанора. Известно, что палантиры созданы нолдор в древности (очевидно, в Валиноре в Предначальную Эпоху) — возможно, отсюда и возникает вывод об авторстве Феанора. 

Перейдем теперь к вопросу о количестве зрячих Камней.
Элендил привёз в Средиземье семь палантиров, здесь всё просто (это повторяется и в «Сильмариллионе», и во «Властелине Колец» неоднократно). Но вот что говорит нам глава «О Кольцах Власти и Третьей Эпохе» (а так же глава «Палантиры» из Неоконченных и Приложения к ВК): «Всевидящий Камень Эмин Бэрайда помещен был в Элостирионе — высочайшей из башен. Часто, когда тоска овладевала Элендилем, он отправлялся туда и долго вглядывался в бесконечные морские просторы; и многие верят, что иногда мог он даже узреть вдали башни Аваллонэ, что на Эрессэа — там обитал и обитает ныне Верховный Камень» (5).

Итого – восемь. Как минимум, восемь. 
Потому что далее в той же главе есть странная фраза: «Камни звались палантиры, что означает «видящие издалека», но те из них, что были в давние времена привезены в Средиземье, сгинули бесследно». Мы даже приведём английский оригинал: «They were called the Palantíri, those that watch from afar; but all those that were brought to Middle-earth long ago were lost». Сам текст описывает события Третьей Эпохи от ее начала, и, следовательно, относительно него гибель Нуменора — вовсе не «давние времена»; грамматическая же конструкция, использованная Толкином, достаточно сложна для восприятия, но позволяет сделать вывод, что помимо обсуждаемых палантиров — семи, привезенных Элендилом — были какие-то еще, привезенные в Средиземье ранее и сгинувшие; по-видимому, и само название «палантиры» возникло тогда, а не в конце Второй Эпохи. Косвенным подтверждением может служить и эпессэ короля Нуменора Тар-Палантира, Провидца: возможно, именно такое имя он взял потому, что слышал слово прежде. Сопоставив цитату о ранее сгинувших Камнях с упоминанием «немногих мастеров» из «Дангвет Пенголод», можно предположить, что палантиры не были уникальным явлением в Предначальную Эпоху, хотя и оставались редкостью; по всей вероятности, сколько-то было взято в Исход и сгинуло в битвах Первой Эпохи.

Известно и историческое расположение семи палантиров: «Камни Элендила помещены были в башне на Эмин Бэрайд, на Амон Сул и в Аннуминасе. Камни же сыновей его находились в Минас Итиле и Минас Аноре, а также в Ортханке и Осгилиате». Следовательно, можно подсчитать, сколько палантиров живы и действуют во «Властелине Колец»: их пять. Один в Валиноре, один у Кирдана в Элостирионе, один в Ортханке, один у Денетора и один, возможно, у Саурона. Впрочем, любопытно, что как раз последнее – допущение, в том смысле, что изнутри текста подано как догадка Гэндальфа. Обоснованная, логичная, но – только догадка, потому что в руинах Барад-Дура палантир не нашли и, видимо, не особо искали, а Саруман — единственный живой свидетель — нигде не подтвердил и не опроверг эту гипотезу. Это утверждается в примечаниях к тексту «Палантиры»: «В Повести лет под 2002 г. и в Прил.1 [Приложении 1 к «Властелину колец» — прим. автора] о том, что палантир после падения Минас Итиля попал в руки Саурона, говорится как об установленном факте; но отец пояснял, что эти анналы созданы после Войны Кольца, и что это утверждение было хотя и верной, но догадкой. Итильский Камень так и не нашелся; вероятнее всего, он погиб вместе с Барад-дуром». 

Обратимся теперь к истории палантиров, вернее, к известной нам части. 
Что было с Камнями до конца Второй Эпохи – тайна, покрытая мраком веков. Но приблизительно в последнее столетие Нуменора эльфы с Тол-Эрессеа привезли их в Нуменор и подарили: согласно тексту «Палантиры» — Элендилу, согласно главе «О Кольцах Власти» — Амандилу, и там недвусмысленно утверждается, что было это уже во времена власти Саурона (6). Учитывая принятую в Средиземье иерархичность, кажется логичным, что такой дар был вручен старшему в роду, главе; в то же время, поскольку палантиры никак не проявили себя при Амандиле, понятно, отчего текст «Палантиры» может опускать упоминание о нем как несущественное.
Далее Семь Камней были увезены из Нуменора беглецами на кораблях: «Три Камня взял Элендил, и по два — его сыновья» (см. цитату выше о размещении палантиров). 

В дальнейшем Камни использовались как для связи, так и для наблюдения (о свойствах палантиров речь пойдёт ниже). 
После оставления Аннуминаса в 851-м году Третьей Эпохи палантир был перевезен в Форност; туда же был доставлен палантир Амон Сул после падения этой башни в 1409-м году. Эти Камни оставались в Форносте до падения города в 1974-м году; при бегстве король Арведуи увез с собой оба Камня, и они погибли вместе с ним в 1975-м: «Так погиб последний король [Артэдайна — прим. автора] Арведуи, и с ним утонули палантиры» («Приложение 3 к «Властелину Колец»). 
Таким образом, в северных королевствах не осталось палантиров, кроме смотрящего на Запад.

Камень Осгилиата погиб во время распри Кастамира в 1437-м году — утонул в Андуине. В 2002-м году пала крепость Минас-Итиль, и палантир был захвачен. После этого, согласно тексту «Палантиры», Камни более не использовались: «Когда окончились дни королей и пал Минас-Итиль, Камнями, по-видимому, перестали пользоваться, так как в летописях о них более не упоминается. После того, как Арведуи — последний Король — погиб в кораблекрушении в 1975 г., на севере не осталось ни одного Камня, который мог бы отозваться южными Камням. В 2002 г. был потерян итильский Камень». 
Оставались лишь Камни Ортханка и Минас-Анора, впоследствии переименованного в Минас-Тирит. Первый из палантиров был забыт и попал в руки Сарумана, получившего Ортханк в 2759-м году Третьей Эпохи (возможно, впрочем, что Камень был передан с башней сознательно); второй же хранился в тайне в Минас-Тирите и, по-видимому, не использовался никем до Денетора II. Дальнейшая история палантиров довольно подробно описана во «Властелине Колец», и излагать ее здесь мы не станем, а обратимся к свойствам этих Камней, описанных в двух текстах: в собственно «Властелине Колец» и в главе «Палантиры» «Неоконченных преданий Нуменора и Средиземья». 

В текстах встречается описание только тех семи Камней, которые были привезены в Средиземье. Приведем всю цитату из всё того же текста «Палантиры»: «Камни представляли собой идеальные сферы. Когда они были в бездействии, казалось, что они сделаны из непрозрачного черного стекла или хрусталя, но очень прочного. Меньшие Камни были около фута в диаметре, а большие, например, Камни Осгилиата или Амон Сул, были так велики, что их нельзя было поднять в одиночку» (7). 
Это описание не вполне согласуется с тем, что дано во «Властелине Колец»: «Это был хрустальный шар, темный, но с огнем внутри» (8). Позже, однако, никакой внутренний огонь не упоминается, вернее, он разгорается только после начала контакта: «Сначала шар был черным как смоль, только блики лунного света скользили по его поверхности. Потом внутри что-то засветилось и стало двигаться. Пиппин уже не мог оторваться. Вскоре вся внутренность шара запылала, в нем перемещались какие-то огни». Возможно, свечение после падения осталось, потому что Грима смотрел в палантир прежде, чем выбросить его, и тем самым активировал? 

Так же говорится, что палантиры нельзя было разбить или поцарапать, ударив или уронив с высоты. Сцена в Изенгарде прекрасно это иллюстрирует: Грима выбрасывает Камень из верхнего окна башни, тот разбивает ограду, падает на ступеньки — и не получает ни царапины. 
Более о физических свойствах палантиров неизвестно ничего, зато довольно много говорится о принципах их работы. 

Камни могли выполнять две функции: показывать по желанию смотрящего некое событие, местность либо человека – или же устанавливать связь со смотрящим в другой палантир; судя по названию «видящий далеко» — для давших это имя приоритетной была именно эта возможность. Могло ли второе применение оказаться «побочным эффектом», всего лишь следствием из основного свойства? Возможно, и так. 
Кратко перескажем те абзацы, которые описывают применение палантиров по прямому назначению. 
Поодиночке палантиры могли только смотреть, передавая изображение, но не звук. Достаточно широко известно описание «ориентированности» палантиров: наличие некой никак не обозначенной на самом Камне вертикальной оси, причем изображение могло передаваться только по «экватору», «полюса» же палантиров не могли передавать изображение. Так же в том же тексте «Палантиры» говорится, что малые Камни были ориентированы еще и по сторонам света, то есть западная сторона Камня «смотрела» строго на запад и так далее. Таким образом, то, что Пиппин, повращав палантир, случайно расположил его так, что смог увидеть изображение – не закономерное следствие, а удачный случай.
Однако в примечаниях к этому тексту Кристофер Толкин сообщает, что «в более поздней отдельной записи отрицается, что палантиры были поляризованы или ориентированы; но никаких пояснений не дается». Это, в принципе, выглядит логичным в свете того, что во «Властелине Колец» в палантир смотрит не только Пиппин, но и спустя некоторое время – Арагорн. А после того, как Пиппин выронил Камень, верная ориентация явно была утрачена, Арагорну пришлось бы долго отыскивать ее вновь. 


Однако недостаточно было просто посмотреть в палантир (даже верно ориентированный), чтобы увидеть там определенную картину; для этого следовало приложить волевое усилие, причем тем большее, чем большей четкости и детальности хотелось от изображения: «Но если наблюдатель был опытен и обладал сильной волей, он мог приблизить и увеличить отдаленные предметы, сделать их более четкими и удалить "задний план". Например, человек в палантире виделся крошечной фигуркой, размером в полдюйма, и его трудно было разглядеть на фоне ландшафта или в толпе; но усилием воли изображение можно было сделать четким и увеличить до фута, так что он был виден отчетливо, как на картинке, и наблюдатель мог узнать его в лицо. С помощью большего усилия можно было даже проявить отдельные детали, интересующие наблюдателя: к примеру, можно было посмотреть, нет ли у него на руке кольца» (9). 
Известно так же, что с палантирами проще было совладать тому, кто имел право ими пользоваться. На этот счет есть прямое указание в той же главе о палантирах: «Денетору помогало еще и то, что Камни легче повиновались тем, кто пользовался ими по праву: во-первых, законным "наследникам Элендила" (например, Арагорну), а во-вторых, тем, кто подобно Денетору, унаследовал право на них, чем Саруману или Саурону». 

Еще один любопытный момент, связанный со «зрячестью» палантиров — это потенциальная возможность спрятать нечто от смотрящего в Камень. Прежде всего это обычная темнота: «Палантиры свободно видели СКВОЗЬ физические препятствия, но не видели того, что находится в темноте: они видели то, что находится ЗА горой или ЗА каким-то неосвещенным пространством, но внутри они видели только то, на что падал хоть какой-то свет. Сами они ничего не освещали». По-видимому, использовать палантиры ночью было довольно затруднительно — разве что лунной. 

Однако кроме естественной темноты существовало еще и некое «затемнение», «благодаря которому отдельные предметы или места виделись в Камне только как пятна тени или густого тумана». Подробностей того, как именно это затемнение создавалось, в тексте нет, напротив, сообщается, что это было утраченной тайной палантиров. Можно предположить, что для создания подобного «затемнения» нужно было, как минимум, знать о существовании палантиров и строить защиту специально. Впрочем, возможно, что какие-то чары (темной или даже светлой природы) сами по себе оставались непроницаемыми для чужого взгляда (скажем, Завеса Мелиан могла обладать подобным свойством — а могла и не обладать, никаких данных в текстах нет). Судя по тому, что основная информация об использовании палантиров относится к Третьей Эпохе — можно предположить (с большим основанием), что создать подобное «затемнение» могли и люди, и тогда это было задачей скорее на силу воли, чем на владение чарами; но нет информации и о том, что большей волей можно было подобное затемнение преодолеть. 

Отметим еще, что в примечаниях к этому тексту есть ссылка на более позднюю заметку Толкина, в которой сказано следующее: «Они хранили в себе увиденные образы, так что в каждом накапливалось много сцен и картин, иногда из отдаленных эпох. Они не "видели" в темноте, т.е. того, что не было освещено. Их обычно хранили в темноте, потому что так легче было видеть то, что они показывают, и они меньше «перегружались» всякими посторонними изображениями». Несколько иная концепция «видения» палантиров, из которой совершенно неясно, как можно было увидеть место, в котором палантира никогда не было. Однако этот момент неожиданно объясняет описание из «Властелина Колец»: «Говорят, что с тех пор всякий, заглянувший в этот Камень, если его воля недостаточна, чтобы направить взгляд к другой цели, видел в нем только две старческие обугленные руки» (10).
В том же примечании сказано, что «у каждого Камня было свое «идеальное расстояние», на котором было видно лучше всего. Большие палантиры видели дальше малых; для малых «идеальное расстояние» составляло около пятисот миль». 

Еще одно, весьма любопытное указание на способности одинокого Камня содержится в тексте «Властелина Колец»: «Вот только один, сам по себе, он [палантир Ортханка — прим. авт.] показывает или очень дальние, или очень давние дела» (11), — говорит Гэндальф и мечтает «заглянуть через глубины времени и пространства и увидеть <...> те дни, когда Белое и Золотое Деревья стояли в цвету!». Это в самом деле очень давние времена — и очень дальние. Значит ли эта фраза, что палантиры способны показать и Валинор (по крайней мере, до Низвержения Нуменора и замыкания Арды в шар)? Вероятно, да, Гэндальф говорит очень уверенно — а не может посмотреть в палантир не по техническим соображениям, а из-за Саурона. 
Способность показывать прошлое отмечается и в тексте «Палантиры», правда, вскользь; зато в примечании сообщается, что «образы прошедшего были тем отчетливее, чем древнее». Впрочем, это отрывок из тех же поздних заметок, где ранняя концепция палантиров была частично переработана. 


Рассмотрим теперь последний и весьма интересный, момент, связанный с палантирами: возможность связи через два Камня. «Когда два человека одновременно управляли двумя сообщающимися Камнями, они могли вступать в контакт и обмениваться мыслями (которые воспринимались как речь), и то, что видел и знал один из собеседников, становилось известно и другому», — говорит текст «Палантиры» и тут же оговаривается, что до Саурона никому не приходило в голову подавлять чужую волю в таком общении: прежде палантиры всего лишь заменяли разговор-осанвэ.
При таком разговоре палантиры не передавали звук — общение велось мыслью. Отмечается, однако, что «с помощью палантиров нельзя было проникать в мысли людей, не знающих или не желающих этого: передача мыслей зависела от воли обоих собеседников, и мысль могла быть передана только с помощью двух сообщающихся Камней». Известно так же, что разговор двух палантиров можно было подслушать — но сделать это мог только тот, кто владел старшим из Камней: «Саурон не мог вмешаться в их беседы: "подслушивать" мог только тот, кто смотрел в главный Камень Осгилиата. Когда два Камня "выходили на связь", третьему они не отзывались». 

Здесь необходимо добавить, что семь палантиров, привезенных в Средиземье Элендилом, были связаны между собой в неполную сеть: Гэндальф говорит, что «все Камни были связаны между собой, а тот, что хранился в Осгилиате, был связан со всеми». Не вполне понятно, как именно были связаны остальные палантиры — очевидно, не каждый с каждым, иначе старший палантир не выделялся бы. 
По всей видимости так же, Камень в Элостирионе с осгилиатским связан не был: прямо указано, что отозваться на зов южных Камней могли только два, погибших с Арведуи. 

Единственное, что Саурон мог — и делал — это притянуть к себе волю того, кто заглядывал в палантир Ортханка, как это было с Пиппином и даже Арагорном. Причем только с этим Камнем: подчинить себе Денетора Саурону не удалось, «настройки» палантира Минас-Тирита на Саурона не произошло. Объясняется это тем, что у Денетора, как у Наместника Гондора, было право пользоваться палантиром, а у Сарумана — нет. Однако влиять на Денетора с помощью палантира Саурон все же мог. «Научившись обращаться с Камнем, Денетор мог узнавать многое о том, что происходит в мире, с помощью арнорского Камня, и даже когда Саурон заметил это, Денетор мог продолжать самостоятельные наблюдения, пока у него хватало сил управлять Камнем по своей воле и противостоять Саурону, который все время пытался "подчинить" себе анорский Камень», — говорится в тексте «О палантирах», и далее утверждается: «Саурону не удалось подчинить его своей воле, он мог влиять на Денетора, только отводя ему глаза». Таким образом, можно понять, что Саурон мог направлять палантир Минас-Тирита, но полностью им не управлял. 

Подводя итоги, можно сказать, что, в целом, о палантирах известно довольно много — и до обидного мало. Намечена канва истории, свойств, особенностей — но зачастую отсутствуют конкретика и детали. И все же есть твердые факты, на которые вполне можно опираться — и их немало. 
***

 
Примечания
(1) «The palantíri came from beyond Westernesse from Eldamar. The Noldor made them. Fëanor himself, maybe, wrought them, in days so long ago that the time cannot be measured in years», «Две крепости», гл. 11. 

(2) «Not even the Seeing Stones of the craftsmen of old could wholly unite those that were sundered, and they and the masters that could make them were few», «Dangweth Pengolodh», НоМЕ, XII. 

(3) «and other crystals he made also, wherein things far away could be seen small but clear, as with the eyes of the eagles of Manwë», «Сильмариллион», гл. 6. 

(4) «From a high place their westward face, for instance, would look to vast distance, its vision blurred and distorted to either side and above and below, and its foreground obscured by things behind receding in ever-diminishing clarity», «Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья», гл. «Палантиры». 

(5) «It is said that the towers of Emyn Beraid were not built indeed by the Exiles of Númenor, but were raised by Gil-galad for Elendil, his friend; and the Seeing Stone of Emyn Beraid was set in Elostirion, the tallest of the towers. Thither Elendil would repair, and thence he would gaze out over the sundering seas, when the yearning of exile was upon him; and it is believed that thus he would at whiles see far away even the Tower of Avallónë upon Eressëa, where the Masterstone abode, and yet abides», «Сильмариллион», гл. «О Кольцах Власти и Третьей Эпохе». 

(6) «These stones were gifts of the Eldar to Amandil, father of Elendil, for the comfort of the Faithful of Númenor in their dark days, when the Elves might come no longer to that land under the shadow of Sauron», «Сильмариллион», гл. «О Кольцах Власти и Третьей Эпохе».

(7) Не самый удачный перевод; в оригинале нет никакого «например», то есть, нельзя сделать вывод о том, что были и другие большие камни. 

(8) «a globe of crystal, dark, but glowing with a heart of fire», «Две Крепости», гл. 10

(9) Здесь и далее все цитаты, кроме особо отмеченных, по тексту «Неоконченные предания Нуменора и Средиземья», гл. «Палантиры». 

(10) «Возвращение Короля», гл. 7.

(11) «But alone it could do nothing but see small images of things far off and days remote», «Две крепости», гл. 11.
 
Источник: Вескон

Поле битвы за пределами Мордора. Дагорлад представлял собой обширный, пустынной участок каменистой земли в необитаемых Безлюдных Землях к северу от Чёрных Врат. Неширокая пустошь под названием Мораннон тянулась между Дагорладом и Чёрными Вратами.
К западу от Дагорлада лежали Мёртвые Болота и отвесные уступы Эмин Муиль, Бурые Земли находились в северном направлении, а к северо-востоку простирались открытые равнины Дикоземья, которые граничили с Руном.
На север от Чёрных Врат через Дагорлад шла дорога, которая, предположительно, вела к Дол Гулдуру в Темнолесье. Другие тропы так же пересекали равнину и использовались Орками и Людьми, которые служили Саурону.
Северная часть полей Дагорлада представляет собой сухие и степи и холмы плавно переходящие в каменистое плато.

Галадриэль
  

Поле битвы за пределами Мордора. Дагорлад представлял собой обширный, пустынной участок каменистой земли в необитаемых Безлюдных Землях к северу от Чёрных Врат. Неширокая пустошь под названием Мораннон тянулась между Дагорладом и Чёрными Вратами.
К западу от Дагорлада лежали Мёртвые Болота и отвесные уступы Эмин Муиль, Бурые Земли находились в северном направлении, а к северо-востоку простирались открытые равнины Дикоземья, которые граничили с Руном.
На север от Чёрных Врат через Дагорлад шла дорога, которая, предположительно, вела к Дол Гулдуру в Темнолесье. Другие тропы так же пересекали равнину и использовались Орками и Людьми, которые служили Саурону.
Северная часть полей Дагорлада представляет собой сухие и степи и холмы плавно переходящие в каменистое плато.

Галадриэль
  

Он всё ещё не до конца понимал почему его отправили так далеко и потому не сразу заметил что к нему кто-то подошёл и ещё даже начал разговаривать. Он уже готовился просто отмахнуться от каждого встречного, погруженный в свои мысли, как вдруг в его голове возник немой вопрос...
Кто-то что-то сказал про Браголвата?
Этот эльф не вызывал в нём ровным счётом никаких отеческих или каких бы то ни было дружеских уз. Он знал что этот беловолосый эльф по какой-то неведомой причине всё ещё был при дворе. Хотя и за меньшие выходки некоторых изгоняли за ворота. Сфокусировав взор на щуплой фигурке, Пелл нахмурился, пытаясь восстановить все те слова что только что были произнесены.
Браголват, грохнешься, вслед за... гостем?
- Я... Я в порядке. Ну или... около того. - Только сейчас он смог разглядеть Лэйнтиэль. Её маленькие ручки, её зелёные, как свежая листва глаза. Мотнув головой ещё раз, эльф откашлялся и охнул, так как заболели старые ранения что он получил не так давно. - По крайней мере я чувствую себя куда лучше чем вчера. И нет, падать куда-то там я не собираюсь. Так что можешь передать Браголвату что...
Он высокомерная сволочь и эгоистичная низменная тварь, решившая использовать юное дарование как посыльного. Она, в конце концов, не сова.
- А в прочем ничего не передавай. Я думаю что с тебя на сегодня достаточно потрясений. Хотя... опять я говорю чушь. Ты конечно сама можешь решать что и как тебе делать. - Коснувшись рукой лба он вновь покачал головой и вздохнул краснея. Все эти происшествия что чередой прокатились по их лесу, лишь только усложнили всё вокруг. А переживание за предстоящую поездку и вовсе выбили его из колеи. - Как ты думаешь... почему враг вдруг решил снова объявиться. Ну, точнее он и так всё равно бы снова дал о себе знать. Но... почему именно сейчас? И ещё эта зима так рано. Я видел людей, это сильно подкосило некоторых. Они так болеют...
[NICK]Пеллинель[/NICK] 
[AVA]https://i.pinimg.com/originals/42/e7/50/42e750aa6b3a082a87acea09bc273c9d.jpg[/AVA] 
[STA]Чароплёт-виночерпий[/STA] 
[SGN]Заболтаю до смерти[/SGN] 

НПС Сирек Шакилд
Лучше не становилось даже после дыхательных упражнений. Вестрон все еще вспоминался урывками и в груди покалывало. Даже перед прекрасной леди как следует не извинишься, вряд ли тут знают закахский.
Знакомый голос белокурого проводника несколько приободрил, но ненадолго. Оный белокурый проводник не очень-то вежливо поднял старые кости на ноги, за что чуть не получил съеденное сегодня на камзол. Вместо проклятий о поспешности эльфа и его грубости, Сирек сумел выдавить из себя придушенное:
- Rahmet... 
Все еще пошатываясь, вастак без сопротивления позволил себя увести с глаз долой. Да, было все еще стыдно до дрожащих коленей. Но рука, поддерживающая за талию, говорила о том что конкретно сейчас его убивать никто не будет. И вообще, рука на талии? На Брагола посмотрели странным взглядом. Какое-то... Очень странное поведение по меркам видавшего виды караванщика. Обычно таким способом ведут женщин в танце или наложниц в... Короче, не стоит продолжать эту мысль, ибо явно не то место, не то время, и не та компания. Нужно срочно вернутся к жёнам, все эти жесты, знаки и красота странно влияют на сознание.
Возвращение в гостевые покои вызвало эйфорию и временное просветление рассудка. Сирек просто рухнул на кровать, не раздеваясь и не устраиваясь поудобнее под покрывалами. Слова Браголвата воспринимались с трудом и двусмысленно. Обычно у караванщиков (и мужчин в целом) "тягот пути" было только две - бухло и бабы. Как с этим будет справляться эльф думать не хотелось.
- Orynsyz minez-qulyq úshin keshirim suraımyn. Bul Lordtyń sheshimine áser etpeıdi dep úmittenemin. - Сиреку опять не желал даваться вестрон и вастак оставил всякие попытки что-либо донести до Брагола. 
Вместо этого Шакилд сделал единственно правильное действие и попросту отрубился снова, уронив голову на подушки.
[ava]https://i.pinimg.com/originals/ac/1c/80/ac1c806d5e0f6d4fb4dc1a013651536b.jpg[/ava]
[nick]Сирек Шакилд[/nick]
[sta]Караванщик-посыльный[/sta]

Лэйнтиэль с благодарностью приняла помощь Благолвата. И хоть его вопрос о том, цела ли она, звучал раздраженно и с нотками усталости, а рекомендация о поддержке Пеллинеля, больше походили на издёвку, но дева всё равно улыбнулась, и ответила:
-Если он не постесняется опереться на мои… плечи то, разумеется.
Но ни смотря на тон голоса альбиноса, и выражение его лица, Лэйнтиэль всё же посчитала нужным сопроводить его и человека, хотя бы до гостевых залов. Эльфийка не сомневалась в том, что Благолват отведёт гостя. Она сомневалась в самом госте, что он будет способен дойти. Даже при помощи эльфа. По пути к покоям гостя дева могла позволить себе оглядываться на встречных эльфов, да и при выходе из Тронного Зала она бросила взгляд назад. Некоторые эльфы просто игнорировали их, прочие смотрели с любопытством, но без какого либо намёка на то, что они собираются подойти и предложить свою помощь. Лэйнтиэль позволила себе одарить последнего любопытствующего (кого-то из музыкантов), презрительным взглядом. Выражая тем самым, что она думает об их инертности и безразличности к нуждам ближних. Пусть и людей.
"Сухие, как старая дубовая кора!"
Эльфийка остановилась у дверей в личные покои Сирека. Входить не стала. Она видела, что Благолват уложил гостя на кровать, и развернулась, чтобы уйти. Гость еще что говорил, что подслушивать Лэйнтиэль не стала, считая это неуважением к гостю, решив, что все дальнейшие вопросы или просьбы, которые могут возникнуть у человека, альбинос сможет легко решить.
Покинув гостевые залы, дева направилась к Пеллинелю. И хоть она и считала слова Благолвата в какой-то мере шуткой, но они были сказаны в тронном зале, и в отношении чароплёта, лицо которого и правда было белее чем лицо самого Благолвата, после осмотра того конверта. И если вдруг молодому эльфу станет плохо, но уже в личных покоях, то кто узнает об этом? Лэйнтиэль шла быстрой походкой, и встретилась с Пеллинелем у дверей в его комнату.
-Благолват послал меня проследить, не грохнешься ли ты в обморок, вслед за нашим дорогим гостем.
Дева смотрела на эльфа, и не видела никаких признаков того, что тот собирается выкинуть что-то подобное. Хоть лицо его всё еще оставалось обеспокоенным чем-то, о чем она даже не догадывалась.

---------------------Дол-Гулдур 
 
Свободный простор, лишенный какой бы то ни было растительности. Суть плодов дел их господина. Наверное, когда-то здесь было очень красивое место, где во всю расцветали сады. Благоухала природа и глаз нельзя было оторвать от всего того великолепия света. Теперь уже ничего этого и в помине не было. Лишь земля, промёрзшая и потемневшая. Они двигались в строгом порядке, в котором главной была Шелоб. Лошади под ними были спокойны и лишь изредка мотали головами точно слышали что-то стороннее, недоступное ушей простого человека. Ломел смотрела глазами животного и слушала всё что творилось вокруг. Её обоняние не улавливало рядом никакого намёка на кровь живого существа, а значит их пока никто не преследовал. Возможно, что так уж и сложится и они доберутся до Мордора даже быстрее и удачней чем планировалось. Паучиха ёрзала в седле, от чего то слегка поскрипывало и шелест одежд в это прохладное время приносил благодатные приятные звуки. А морэдайн и вовсе извертелись на своих конях. 
Безмятежность... Вот только бы эти черви перестали ещё крутиться. 
Шикнув на людей, она вынудила животных под ними забеспокоиться и чуть понести вперёд. В прочем явление это было кратковременным, всё же эти лошадки были мордорскими и привычными к подобного рода чарам. Вопрос Шелоб чуть было не остался неотвеченым, потому как говорить назгулу совсем не хотелось. Зачем попусту сотрясать воздух там, где это было не особо нужно. В конце концов, её отправили не развлекать женщину. 
- Что же... заставило меня присягнуть... Стремление быть выше суетности жизни, желание обрести то, что ускользало сквозь пальцы нуменорских королей... жизнь вечная. И когда Нуменор пал, в нём единственном было наше спасение. Я обязана ему вечностью. Вечностью неоплатного долга за то, что удушающие волны воды не сомкнулись надо мной навеки. 

На минуту эльфийке показалось, что мужчина, покоящийся аккурат между её маленькими грудями, не дышит. Но это было не так. На самом деле не дышала она сама: тело человека, что груздным мешком в тряпье свалилось на Лэйнтиэль, выбило воздух из легких. Конечно же, в таком полежнении трудно было следить за тем, что происходит вокруг, но шепот, что прошелся по рядам эльфов пропустить было невозможно. И касался он вовсе не её интересного положения, а слов, что произнесла Исильмериэль, и, действий короля, что последовали за ними. А потому она оказалась практически проигнорированной в своём нелепом положении. Впрочем, винить окружающих за такое Лэйнтиэль не могла. Эльфы вынуждены были прощаться с Исиль в своих умах, потому что сказать что-либо еще, чего бы не вложил король в свои слова, никто просто не мог. А потом Исильмериэль покинула Тронный Зал.
Когда к юной деве вернулась способность дышать, мужчина начал приходить в себя. Он несколько раз испуганно моргнул, глядя ей в глаза. А потом что-то пробормотал, пытаясь, если не подняться, то хотя бы не давить всей своей тяжестью на её тело. Человек неловко попятился, и освободил Лэйнтиэль от себя. Мужчина не вставал, а лег тут же на пол. Дева быстро подобрала полы своей одежды, и приподнялась. Затем села на колени перед чужестранцем, и заглянула в лицо. Оно всё еще оставалось ненормально бледным, а дыхание было тяжелым и прерывистым. Лекарем Лэйнтиэль не была, и что делать не знала.
«Ну и что мне с тобой делать?»
Дева еще раз посмотрела на лежащего на полу мужчину, прекрасно понимая, что сама она его не поднимет и не сможет отвести в гостевые покои. Она поднялась на ноги, и осмотрела толпу, в поисках того, кто мог бы помочь. Вскоре Лэйнтиэль взглядом зацепилась за мелькавшую в толпе знакомую фигуру. Конечно же это был Благолват. Эльф, которого другие, порой, старались избегать. Толи из-за его внешности, толи из-за характера. Но сейчас юная дева была искренне рада его видеть. Уж он точно знал что нужно делать с человеком. Лэйнтиэль посторонилась, давая Благолвату пройти к лежащему, но и сама не отходила от человека, готовая в любой момент сделать то, что ей будет велено.

Дворец Трандуила------>
Кельгваэ уносил свою наездницу все дальше от лесного Приюта, и Исиль явственно ощущала, как медленно, но неотвратимо ослабевало действие завесы, что оберегала этот край от тьмы. Синда то и дело сжимала раненую ладонь, с некоторым удивлением заметив, что дар короля излучает отголоски надежды. 
Вот только на что? Лучшим исходом было исполнение клятвы, а что потом? Разделить судьбу изгнанника Крау? Не самый плохой вариант, хоть Исильмериэль и понимала, что будет тосковать по некоторым из сородичей. 
Почему-то перед глазами встал озабоченный вид Браголвата, и Исиль усмехнулась сама себе:
"Ну уж нет, явно не Брагол. Хотя..."
Девушка отмахнулась от навязчивых мыслей и заметила, что лес вокруг нее сгустился, потемнел, воздух стал спертым, влажным и холодным, вынуждая закутываться в плащ. Он был отравлен и прежде, но сейчас это чувствовалось особенно явно. Зло слишком укоренилось в Лихолесье, окрепло, выросло там, куда не желали смотреть эльфы, то ли не веря в возвращение мрака, то ли нарочно игнорируя звоночки в надежде, что им кажется.
Как выяснилось, зря. Только теперь, когда зло пришло на самый порог владений Трандуила, дивный народ осознал, что пришло время для решительных действий. Не поздно ли? Не поплатятся ли эльфы за свою слепость своим существованием?
Тревожные мысли захватывали Исиль, нарастая, как снежный ком, и эльфийка была вынуждена остановиться, сделать привал и помедитировать, чтобы очистить разум. 
В той части леса, где она остановилась, не было ничего, кроме трупов пауков, подстреленных кем-то из сородичей, и ворчащих хуорнов, от которых девушка старалась держаться подальше. 
Погладив коня, синда устроилась на земле, подстелив под себя плащ, прикрыла глаза и сосредоточилась на своем дыхании. Ее сердце билось в такт сердцу леса, пусть и затемненного, но не покоренного до конца. Исиль слышала шепот ветвей, тяжелые и печальные вздохи деревьев-великанов. Было и еще что-то, но эльфийка не до конца понимала, что. 
 
Привал закончился весьма быстро: в кронах зашелестело, Исиль узнала этот характерный звук и подорвалась с земли, тут же оседлала коня и погнала его прочь, оглядываясь. Во тьме под кронами блеснуло что-то маленькое и многочисленное. 
 
Не разбирая особо дороги, синда стремительно забирала южнее, даже не надеясь наткнуться здесь на кого-то из друзей или союзников. Чувство тревоги наростало. Нужно было спешить.