Перейти к содержанию
  • Кто в онлайне   0 пользователей, 0 анонимных, 81 гость (Посмотреть всех)

    Зарегистрированных пользователей в онлайне нет

Вестник Арды, часть II


Рекомендуемые сообщения

http://s52.radikal.ru/i137/0809/e4/cca8cc4510ef.jpg

Приветствуем вас в очередном, четвертом выпуске Вестника Арды. Того, что должно было быть, не избежать – и вот он перед вами, вестник всех каких либо важных новостей в Средиземье. Надеемся, четвертый выпуск стал еще лучше, и поставит вам больше обобщенной информации, чем отрывочные сведенья из Кабака или Связи с Администрацией. Итак?

В выпуске:

Новости с фронтов * Статья: Орки: гипотеза происхождения * Уголок Творца: Рассказ "Кольцо Сарумана" * Наше Средиземье * Блок Юмора * Последняя страничка

http://i023.radikal.ru/0805/e3/341218fc9b2f.jpg

По всей видимости, смены плохой погоды в Арде не предвидится.  Хоть сердца свободных народов и полны храбрости и решимости победить, одного лишь этого им явно не хватает… Общая политическая и боевая сводка:
Мордор продолжает агрессивную политику в сторону эльфов Лориэна, мотивируя это тем, что эльфы ведут антимордорскую пропаганду в стане Свободных Народов. Как недавно высказался Премьер-Министр Мордора товарищ Раданг «Мы не желаем войны. Мы лишь будем пресекать все попытки агрессии в сторону Мордора» (собир. фр.).
Наши корреспонденты смогли взять несколько интервью с Лориэнского фронта:
Наш.корр.:
-Добрый день. Представитесь пожалуйста.
-День добрый? А вы в этом уверены?.. * непонимающе-заинтересованный взгляд* Хотя ладно, добрый, так добрый. Мое имя Нариэль, я из Лориэна.
Наш.корр.:
-Как я понимаю, вы обычный солдат эльфийской армии?
Нариэль:
-Вы правильно понимаете, только не солдат, защитник, а еще вернее защитница.
Наш.корр.:
-Хорошо, как обстоят дела с защитой?
Нариэль:
-Ну, это стратегические данные, к сожалению разглашать их у меня нет разрешения.
Наш.корр.:
-Сколько уже длиться осада?
Нариэль:
-На этот вопрос точно ответить могут только валар. *чуть улыбнулась*
Наш.корр.:
-Ходят слухи, что надежды уже не осталось?.. Многие эльфийские войны напуганы, и не удивительно, ведь по развед. данным орки превосходят вас во много раз числом... Так ли это?
Нариэль:
-Надежда никогда не покинет наши сердца, *хитро улыбнулась* тем более что для нее есть основания. Да орков гораздо больше, но насчет напуганных эльфов, эти слухи распускают наши враги, желая дискредитировать эльфов в глазах возможных союзников и мирных жителей.
Наш.корр.:
-Думаю, это правильно, но поговаривают, что орда воспользовалось страшным оружием… В их рядах замечен демон огня?..
Нариэль:
-Да, видно оркам было темно и холодно, и он решили прихватить с собой огонька из Мории. Балрог оказался на редкость неразумным, но достаточно действенным. Однако не долог век темного, ступившего на землю Лориэна. Даже на демона огня найдется управа!
Наш.корр.:
-Как ваша Владычица? Правда ли что ее магия уже бессильна?
Нариэль:
-Конечно нет *рассмеялась*, разве может быть бессильна магия Благословенных земель? леди Галадриэль еще покажет свои силы, и не раз.
Наш.корр.:
-Вижу в вас не мало уверенности в своих силах! Это не может не радовать! Что ж... есть что добавить к сказанному?
Нариэль:
-А надо что-то добавить? Мне кажется что и так ответ предельно ясен. *рассмеялась*
Наш.корр.:
-Хорошо, благодарю за внимание...
Теперь интервью с того же фронта, но «по другую сторону баррикад», так сказать:
Наш.корр.:
-Здравствуте, представьтесь, пожалуйста.
-*На заднем плане говорит не по-русски*: Только журналюг нам тут не хватало…
*Старлей, говорит не по-русски*: Эй вы, заткитесь там и сделайте умные лица, пока политрука не принесло.
Говорит по-русски*: Я старший лейтенант Западной армии великого Мордора Глох…
Наш.корр.:
-Как я понимаю осада в самом разгаре, как обстоят дела с нападением?
Глох:
-С нападением *непереводимый мордорский, морийский и гундабандский фольклор минуты на три*. Там их не осталось почти, но тут эта ведьма *все тот же фольклер, минут на пять, видно, что Галадриэль тут пользуется популярностью, раз ей изобретают такие эпитеты*, двадцать тысяч как корова языком слизнула. Хотя это их уже не спасет. Разучились остроухие воевать, даже обидно как-то.
Наш.корр.:
-Сколько уже длиться осада?
Глох:
-Осада, это громко сказано. В первый день была переправа. потом арт. обстрел, потом мы пошли в лес. Там пограничников с деревьев снимали, и их лучники нас слегка потрепали. Но Гхажш с этим быстро справился. Потом требушеты подвели к стенам и начали обстрел зажигательными снарядами и камнями. Ну а потом уже штурм. Три дня всего прошло. Какая  в Лориене осада, это вам не Гавани, мать их Элберет в великую тьму через трон Мелькора.
Наш.корр.:
-Как вы считаете, что могут предпринять эльфы? Есть ли у них шансы?
Глох:
-Все шансы что-нибудь предпринять у них закончились, как только мы взяли стены и вышибли ворота. Теперь единственное, что они могут – сдохнуть и желательно быстро, пока в плен не попали. Но судя по их поведению, они сделают очередную самоубийственную, бесполезную, но очень благородную [цензура]. Нам это конечно [цензура], ибо с таким численным превосходством проиграть нельзя. Но потери будут, а не хотелось бы.
Наш.корр.:
-Понятно, что ж, вижу вы даже не имеете сомнений в своих силах. Это похвально для армий Мордора. Они явно прекрасно подготовлены. Еще вопрос,  как ведет себя… балрог? Правда ли, что он  ваших рядах?
Глох:
-Да, Гхажш действительно с нами, это он привел объединенную армию морийских кланов. Ведет себя… как Гхажш. Что еще о нем скажешь.

Это всё, что смогли раздобыть наши корреспонденты с Лориэнского фронта. Мы будем следить за новостями оттуда.
Далее, Рохан раздирают внутриполитические распри. Так называемый Хранитель Эдораса, принял мир от послов Мордора, дабы Рохан не пострадал в этой бесполезной войне. Однако, к сожалению, люди Рохана слишком своевольны, как и их правящая линия короля Теодена – Баотен вот-вот должен быть признан предателем, и наказан со всей строгостью, с какой в Рохане наказывают предателями собственной страны. Что же случится с курсом политики, взятым Баотеном – неизвестно.
Гондор в войне. Никаких переговоров с Мордором или с другими силами тьмы – политики Гондора, как и всегда, бескомпромиссны и прямы. Армия Мертвых, что под предводительством Арагорна, Боромира и истари Гэндальфа, уже приступила к зачистке Осгилиата; из Минас Тирита им в подкрепление (чье присутствие является сомнительным – АМ на ура справляется с любым противником) выслали некоторые силы под предводительством Фарамира; также ведется набор ополченцев.
Вот интервью, взятое у одно из харадрим, служащего в отступающей из Осгилиата армии Мордора:
Наш.корр.:
-Добрый день, что случилось? Почему вы отступаете?
Харадрим:
-День далеко не добрый... Здравствуйте! Да как же тут не отступать, такие слухи ходят! даже командование в страхе!
Наш.корр.:
-Да, да… Слухи и вправду ходят… Но что же заставило ваше командование испытать тревогу?
Харадрим:
-По слухам, которые дошли до нас от самого Осгилиата, на земли лорда Саурона идёт армия мертвецов! А с ними наследник Исильдура... этот, как его... в общем, северянин! И ещё маг Гендальф! А ведь нам говорили, что против этой армии никто не может выстоять. Даже назгулы и те удрали подальше! А нас Всевидящее Око зовёт к чёрным вратам... Кто знает этих призраков, чего они ещё выдумают...
Наш.корр.:
-Действительно, повод для опасений имеется, как вы считаете? Есть ли шансы у светлых?
Харадрим:
-Естественно! Мы все в страхе, даже кони боятся! Ну ничего, до Чёрных Ворот осталось недолго... а с такой армией у светлых есть все шансы на победу! Но наш король Мородэр утешил нас своим письмом из Кханденбурга! Он написал, что армия не может служить этому бродяжнику вечно, а только временно. Но всё равно мы готовимся к самому худшему: к смертельной битве у Чёрных Врат... Будем надеятся, что светлые туда не пойдут. А то худо нам придётся.
Наш.корр.:
-Спасибо, давно ли вы сами служите? И как вам служение на стороне Мордора?
Харадрим:
-Ой... Служу я, сынок, ещё со времён харадо-хардурской войны... Лет 40-то уж служу... На стороне Мордора? Ну что сказать - неплохо... Еда, питьё - это всегда! Конечно развлечений мало, да и опасность велика... Но награда стоит того. Да я сам, честно признатся, в самом Мордоре и не бывал ещё... Всё в Хараде, да в Хараде... Вот тут отправили на фронт, на линию "Кайр-Андорс - Осгилиат"... уже успел в битве поучаствовать! И вот - жив! В общем, если даже и умрём мы у Мордора - то не просто так, а за великое дело - за Харад!
Наш.корр.:
-Ох! Вижу, с такими воинами еще далеко не все потеряно! Вера и честь жива в сердцах мордорских воинов! Спасибо за интервью.
Харадрим:
-Да не за что, сынок! Удачно добраться до дома!
***
Гномы заключили перемирие с Мордором. Очевидно, командование Мордора осознало, что взять такую твердыню, как Эребор, достаточно проблематично; либо же они просто не хотят тратить свои силы.
Братство было замечено в Лихолесье. Впрочем, от «Братства» осталось нынче лишь одно название – официально в нем состоит лишь Кольценосец Фродо и леди Лотиэль. В пути к ним прибился странный нуменорец по имени Ивор, а также не менее странный человек по имени Аксель, и они тут же, все вместе, попали в плен к гунадбадским гоблинам, что вели разведку в этой части Средиземья, под предводительсвом Гардтага. Как Братство будет выкручиваться из этой ситуации и как поведут себя незнакомцы и гоблины – лишь вопрос времени. Наш корреспондент сумел взять интервью у эльфийки, что состоит в Братстве:
Наш.корр.:
Леди Лотиэль, позвольте корреспонденту ВА взять интервью у единственной, помимо Фродо, участницы Братства Кольца?
Лотиэль:
Конечно .
Наш.корр.:
Как идет великий поход братства, как вы думаете, оправдает ли себя задумка Элронда, и вообще, как настрой?
Лотиэль:
Поход братства идёт весьма оригинальным образом, как Вы знаете. Фродо оказался... В общем, пришлось всё брать на свои хрупкие женские плечи. Поэтому результат может оказаться непредвиденным.  *улыбается*
Наш.корр.:
Насколько я знаю, вы в плену. Как собираетесь вызволяться?
Лотиэль:
Конечно. И не только вызволяться, но и мстить обидчикам страшной женской местью.  *улыбается*
Наш.корр.:
Хорошо, желаю вам в этом успеха. Какого мнения об прибившихся к вам двух людях? Вызывают подозрения? Быть может, вы считаете, они и навели на вас гоблинов?
Лотиэль:
На самом деле они весьма странные. Не знаю, они ли навели на меня гоблинов, но намерения у них точно нехорошие. Особенно у второго, который в кустах прятался *улыбается*
Наш.корр.:
Вообще, как считаете, удачный ли это способ - таким образом избавиться от Кольца, послав на проникновение в Мордор слабого хоббита, вы думаете, он выдержит возложенную на него миссию?

Лотиэль:
Собственно, Вы сами видите результат этого необдуманного решения. Где сейчас Фродо? А где Кольцо? Думаю, комментарии тут излишни.
Наш.корр.:
Спасибо за интервью, желаю удачи и удачного избавление от плена... и Кольца.

Это все достаточно важные новости, соединенные в краткий обзор. Впереди у нас статьи, рассказы, творчество и рубрика "Наше Средиземье".

http://i049.radikal.ru/0805/19/6ff01143ebed.jpg

Виноходов Д.О. " Орки: гипотеза о происхождении "
Часто случается так, что происхождение того или иного народа получает отражение в мифологической традиции в весьма причудливых формах, которые, тем не менее, имеют связь с реальными историческими событиями. Так, например, ныне историки трактуют миф о происхождении римлян от Ромула и Рема, брошенных в Тибр, чудом спасшихся и вскормленными волчицей, как формирование в лесистых холмах долины Тибра крупной банды разбойников, терроризировавшей окрестные поселения латинов, и последующее образование на ее основе общины-войска.

Существуют подобные легенды и об орках. Излагать их здесь представляется излишним ввиду их общеизвестности. Отметим лишь, что вопрос о происхождении этого народа в книгах Толкина не имеет однозначного решения.

Согласно хронике, синдар впервые встретились с орками в 1330 YT (YT - Year of the Trees, год Дерев, соответствует приблизительно 10 солнечным годам), а нолдор - в 1497 YT, еще до контактов с синдар. Тем не менее, оба народа дали оркам весьма сходные наименования. На синдарине их называли Orch (мн. ч. - Yrch, мн. общ. ч. - Orchot), а на валинорском квэнья - Urko (мн. ч. - Urqui). Лишь позднее, уже в Бэлэрианде, в нолдорине появляется синдаринизированная форма Orko (мн. ч. - Orqui, Orkor). Очевидно, что эти этнонимы происходят от одного слова-предшественника. И такое слово существует - квэнийское urco (некая тень, котоpая пугала эльфов во вpемя Великого Похода) и раннеквэнийское ork или orq- ("чудовище", "демон"). Но могли ли эльфы независимо дать практически идентичные наименования народу, с которым ранее не встречались? Сомнительно. Скорее можно предположить, что и синдар и нолдор были знакомы с орками ранее, то есть еще во время или даже до Великого Похода. И этноним для обозначения этого народа существовал уже в те времена. Откуда же тогда он мог произойти?

http://eressea.ru/library/public/winokh1/map.jpg
Рис. 1. Восточный Палисор (Первая Эпоха)
Карта выполнена согласно "Атласу Средиземья" Карен Фонстад

Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, рассмотрим местность, где обитали эльфы до переселения в Валинор. Как известно, пробуждение эльфов произошло у вод Куйвиэнэн (рис. 1) в 1050 YT. Первоначально они должны были заселить покрытую сосновыми борами узкую полосу земли шириной около 150 миль, находящуюся между восточным берегом моря Хэлькар и западными склонами Красных гор. Увеличение численности этого народа неизбежно должно было привести к постепенному расселению наиболее пассионарных его представителей. Основные миграции должны были происходить в южном и северо-западном направлениях, вдоль береговой линии, в районы с аналогичным ландшафтом. Альтернативным являлось восточное направление миграции, в предгорья и горные районы. Однако, местность здесь, по всей видимости, была непривычна. И новые условия вынуждали эльфов приспосабливаться к ним. Смена вмещающего ландшафта, согласно теории этногенеза Л. Н. Гумилева, неизбежно приводит к изменению стереотипа поведения и, как следствие, к возникновению новой этнической системы. Поэтому те из эльфов, что могли переселиться в Красные горы должны были образовать вначале обособленный субэтнос, а затем отдельный этнос, со стереотипом поведения, значительно отличающимся от такового у прочих эльфов.

Красные горы, иначе называемые Горами Востока, имели на языке эльфов наименование Орокарни (oro - "подниматься", отсюда oron - "горная вершина", carna - "красный"). Этот топоним, по утверждению людей более сведующих, чем автор, имеет квэнийское звучание и не относится ни к синдарину, ни к праэльдарину. То есть, это слово было образовано лишь в Валиноре после прибытия туда эльфов. Однако представляется, что при дивергенции эльфийских языков, произошедшей после великого переселения эльфов на запад, наименования местностей их далекой родины не должны были заметно измениться. Слова для обозначения новых мест, куда эльфы приходили отдельными племенами и в разные времена, несомненно должны были различаться, но те местности, где эльфы проживали когда-то все вместе, скорее всего носили в их языках схожие по звучанию наименования. Таким образом, логично будет предположить, что топоним "Орокарни" звучал сходно как в квэнья, так и в праэльдарине.

Созвучие эльфийского наименования Красных гор с этнонимом, обозначающим орков не может не привлечь внимание. Напрашивается предположение о том, что термин "орк" представляет собою дериват от топонима "Орокарни". Следует отметить, что примеры подобного словообразования отнюдь не редки. Так, топоним Таврида (старое название Крыма) произошел от слова "тавр" - горы. Жители Тавриды назывались тавры. Топоним Карпаты ведет свое происхождение от слова "карпи", что означает скалы, горы. И там некогда обитало фракийское племя карпи. Логично будет предположить, что орками стали называть тех эльфов, которые поселились в Орокарни, подобно тому, как мы называем кавказцами представителей тех народов, что живут в горах Кавказа. Таким образом, предлагаемая вашему вниманию гипотеза предполагает автономное возникновение этноса орков в результате естественного расщепления этнического поля эльфов.

Возможно, именно этих эльфов, обособленно живущих в стороне от большинства своих сородичей, Мэлькор совратил. Достоверно не известно, каким образом темному вале удалось исказить орков. Однако возможно, что этот процесс был подобен процессу падения людей, описанному в "Атрабэт Финрод ах Андрэт". Если Мэлькору удалось каким-либо путем заставить орков признать себя истинным Творцом и Владыкой мира, то и последствия этого падения могли быть подобны последствиям падения людей. В частности, срок жизни хроар орков должен был стать ограниченным. И действительно, хроар орков существует не вечно, срок их жизни, как правило, не превышает срока жизни людей высшей расы, эдайн.

Настоящая работа появилась лишь благодаря дискуссии с Олегом Мартыновым в рамках эхо-конференции SU.TOLKIEN. Хотя стороны так и не пришли к общему мнению, автор считает необходимым выразить своему оппоненту искреннюю благодарность за ценную информацию, использованную в данной работе, и благожелательное отношение.

Автор в полной мере сознает спорность предложенной гипотезы и ни в коей мере не настаивает на ней, как на единственно верной.
http://i004.radikal.ru/0805/f2/814b266ef589.jpg

Уголок Творчества. В этот раз, у нас рассказ,  автор - Наталья Васитльева (она же - Ниеннах) - автор небезызвестной Чёрной Книги Арды. (дополнение Дэнны)

                             КОЛЬЦО САРУМАНА

     Имя - Курумо. Взлетающее на первом слоге, и спадающее к последнему.
Тонкая радужная спираль. Три легких танцевальных шага. Нечто таинственное,
завуалированное, куда более утонченное, чем Саруман. Курумо. Он с
удовольствием перекатывал это словечко во рту, смакуя его, как изысканное
кушанье - розоватый сладкий лед с запахом розы, Курумо. Его губы
вытягивались трепетно и чувственно, когда он произносил это имя, любимое
имя. "Курумо," - произнес он восхищенно, с томным наслаждением разглядывая
себя в полированном зеркале - красивого, холеного, умудренного годами
мужчину в белых одеждах из блестящей ткани, отражающей и до неузнаваемости
меняющей цвета, так что одеяние его казалось радужным. Он нравился себе.
Ему нравилось в себе все - лицо, фигура, движения, голос. Пожалуй, он
сравнил бы себя с бархатом или тонкой замшей.  Ему нравилось, что он глава
Совета, что он мудрее всех, и что все это признают.  Он нравится себе
таким - красивым, мудрым, Повелителем. Он был на вершине власти. Но -
подспудно в его сердце шевелился страх. Курумо почти успокоился за свою
судьбу. Он уверил себя в собственной безопасности и поверил этому.  Он так
хотел верить в это, что поверил. Поверил, что Намо не доберется до него
здесь. Поверил, что Саурон бессилен. Поверил, что все беспрекословно ему
верят и подчиняются, и восхищаются им. Поверил, что в силах создать
Кольцо.
     Он уже достаточно много знал о Сауроне и Кольцах - как из записей в
хрониках Гондора, Арнора, Имладриса и Лориэна, так и от свидетелей и
современников создания Колец. Многие эльфы Холлина еще оставались в
Средиземье среди подданных Галадриэли и Кирдана, хотя ни один из них не
был достаточно сведущ в высшей магии, чтобы точно рассказать, какие именно
заклятья произносил Саурон. Эльфы ничто не забывают, но все ли из того,
что они помнят - истинно? Все ли они запомнили верно? Все ли поняли?
Курумо надеялся по рассказам эльфов вычислить, какие именно были заклятья.
Казалось, ему это удалось. Ему так казалось. Затем - металл. Уже в этом-то
Курумо разбирался - как-никак, ученик Ауле! Все сходилось на том, что
Кольцо было сделано - из любимого металла Курумо, металла царственного и
красивого, металла корон и власти. Так считали и эльфы - те, что видели
его на руке у Саурона. Так писал Исилдур. И Саруман думал, что именно
золотым должно быть Кольцо Власти.
     Куча книг, уйма пергаментов - и все о Кольце. Весь книжный покой
Ортханка был завален ими. Но Курумо не собирался повторять Саурона. Он
хотел свое Кольцо. Сильнее Кольца Врага. И суть и цель кольца должна быть
иной. Однажды это Кольцо должно было быть сильнее. Курумо усмехнулся. Он
помнил заклятье Кольца. Что ж, цели заклятья вполне подходили ему.
Отлично. Хорошо, что эльфы запомнили заклятье, хотя, честно говоря,
внутренне Курумо сомневался в том, верно ли они поняли его. Ведь на
древнем языке Тьмы произносилось оно, от которого происходили все языки
Арды. Могли и напутать. Курумо надеялся своим исскусством и мудростью
дополнить то, что не поняли эльфы.
     Он вновь перечитывал старинную хронику Холлина. Огонь неба? Чаша
Ночи?  Что ж, Огонь неба, огонь Эа будет побежден огнем не-Эа. Чаша
Ночи... Будет Чаша дня, ибо свет гонит Ночь. Так Враг сделал Девять Колец,
наверное, и одно он делал так же. Правда, странным было одно - "закалено в
огненной крови Арды".  Кровь Арды... Огонь Арды? Огонь неодушевленного?
Курумо заходил по чертогу, и факелы красили алым его лицо и одежду.

     Крыса была почти слепа. Она и ее предки с незапамятных времен жили в
подземных ходах, которые вырыли в теле Арды ненасытные существа. Она
боялась и не любила света, но ей хотелось его иметь, ибо она инстинктивно
чувствовала его ценность и силу. Потому она исподволь следила за светом,
как за врагом и добычей. Уже давно ли она жила под Ортханком и питалась
падалью, что сбрасывали в подземный коридор. Однажды она обнаружила новый
ход, и осторожно вошла туда, нервно дергая длинным черным носом в поисках
пищи. Это был новый ход, недавний.  Опасный. В то же время там
чувствовалось что-то свое, близкое. Она решилась и, бесшумно переступая,
тенью побежала туда.
     Низкий круглый зал с грубым угловатым куполообразным потолком. Темно-
серые стены. Пол - гладкий, почти зеркальный, крысиные лапки скользили.
Неудобно. Опасно. Посредине - высокий серый куб. Почти куб - в высоту
меньше, чем в длину и ширину. Шершавый, зернистый. На одной линии с ним по
обе стороны зала - два золотых светильника; плоские чаши на золотых
ножках. Тяжелый сладковатый дурманящий запах. Опасно. Мрачно-красное пламя
чадит, коптя потолок, и он становится тяжелее и ниже, и давит все сильнее.
Крыса испугалась- не упал бы. Что на столе - она не видела. Над входом
висела яркая золотая пластина в виде симметричного облака, из которого
смотрел симметричный глаз, и под ним скрещивались две молнии. Над облаком
простиралась десница. Пластина была неестественно блестящей для этого
места, и на редкость плоской, какой-то ненастоящей. Неуютно. Крыса юркнула
в знакомый левый ход. Справа ход был совсем темным и душным. Там что-то
жило. Крысе не хотелось туда. Чужое. Страшно. Она трусцой перебежала в
левый ход и затаилась. Не перепадет ли чего-нибудь? Ее черный нос
подергивался.

     Родной брат Арогласа, предводителя северных Дунедайн, носил старинное
имя Бериар. Он был скорее человеком книжным, чем воином, хотя сражаться он
был горазд и мечом, и копьем, пешим и конным. На севере мало читали -
после разгрома Артедайна городов не осталось, книгохранилища сгорели и
мало что уцелело. Да и интерес к старой мудрости мало кто проявлял.
Главным было - выжить. Дунедайн жили небольшими поселениями или в
деревенских городищах, были бедны и темны в большинстве своем, и лишь
воинственность да удачливость в бою и набегах могли выделить человека
среди этого грубоватого измельчавшего народа, для которого память о былой
славе уже стала почти сказкой. Бериар знал, что ныне вся мудрость севера
живет в доме Элронда, где он с братом воспитывался в детстве, и теперь его
пути часто приводили его в Имладрис. Там было спокойно - казалось,
Имладрис был иным миром, вложенным в Средиземье, но четко отграниченным от
него. Бериар словно попадал в сказку, приходя сюда. Он любил читать старые
летописи - об истории своего рода, о древних веках Средиземья, когда здесь
жили только эльфы, о славе и гибели Нуменора... Пожалуй, потому именно он
больше всего узнал о тревогах мудрых, о Кольцах и Враге. Именно в
Ривенделле он познакомился с Саруманом, главой Совета. Он очень понравился
Бериару, он считал его величайшим из мудрых, да к тому же чрезвычайно
обаятельным и ласковым. Бериар вместе с Саруманом много занимался
проблемой Кольца, творением его. Молодому человеку было очень интересно
разбираться в этом, сначала без какой-либо цели, из любопытства, затем уже
- для победы над Сауроном Черным, Врагом Средиземья и Валинора. И когда
Саруман предложил ему перебраться к нему в Ортханк, Бериар с радостью
согласился.
     В Ортханке были люди. Правда, молодого человека удивила их
молчаливость и беспрекословность, почти рабское повиновение Саруману. Но
впрочем, Саруман сказал, что это - низшие, что от них ждать. Только быть
рабами и могут.  Бериара это несколько покоробило, но он быстро забыл об
этом - его увлекла идея создания Кольца более могучего, чем Кольцо Врага.
Правда, что с ним дальше делать, Бериар не представлял, да и не слишком-то
задумывался.
     Они сидели вдвоем в книжном покое, и еще раз пересматривали свои
выводы: завтра должно было начаться Творение.
     - Итак, - горячо говорил Бериар, - огонь Арды и Эа побеждает сила
Пустоты.  Огонь Пустоты - для плавки, в чаше Света, - он коснулся
блестящей светящейся неприятным зеленым светом чаши. Он не знал, что
Саруман создал ее не из Света а из не-Тьмы, - заклятье мы знаем. Вроде,
все! Так что, начнем завтра, да?  - с мальчишеским азартом и любопытством
спросил он. Саруман, улыбаясь, закивал.
     - И мы победим Врага, - внушительно добавил он.

     Крыса с любопытством и страхом наблюдала из-за угла за всем,
происходящим в чертоге. Там было двое людей. Один - крепкий благообразный
старец с серебряными кудрями, в блестящих белых одеяниях, другой - высокий
молодой человек, сероглазый и темноволосый. Старец здесь был явно главным
- он что-то говорил, а его спутник стоял, прислонившись спиной к стене и,
замерев, смотрел на все это со смесью любопытства, благоговения и ужаса.

     Он произносил заклятье, но это не были те слова, что произносил
Саурон, ибо шли они не из Тьмы, а из Ничто. И тот огонь, что вырвался из
недр серого камня, был бесцветен и невидим, и лишь по тому, как
зеленоватым мертвенным светом налилось все вокруг, Бериар понял, что
заклятье подействовало. И стало ему почему-то не по себе. Дрожащими руками
он подал сверкающую каким-то гнетущим душу светом чашу. Он коснулся руки
Сарумана - она была холодной и липкой, как рука разлагающегося трупа, лицо
его и руки были гнойно- зеленоватыми; казалось, сама внешность его
менялась. Теперь его лицо было жутким - облипший скользкой гниющей кожей
череп, рваный ухмыляющийся беззубый рот... Почему-то в этот миг Бериар
почувствовал, что это лицо не наваждение, а истина. Он мотнул головой,
прогоняя страх. Саруман произносил заклятья.  Голос его обволакивал разум,
проникал в мозг тошнотворным ужасом. Бериар почувствовал, что дрожит.
Холодный пот ручьями тек по его лицу; он прижался к стене. Ноги его
подломились, его вырвало. Его охватил ужас. Что-то чужое выпадало из
ниоткуда и дрожало между ладонями Сарумана. Он выпустил нечто злое,
ужасное. Он хотел крикнуть, предостеречь - но язык не слушался его. Рот
наполнился горькой слюной, в ушах колоколом гудел голос Сарумана.
     Он очнулся от холода - ему в лицо плескали водой. Над ним склонился
Саруман - прежний, участливый, ласковый. Он гладил мягкой холеной ладонью
его по голове.
     - Что ты, друг мой? Конечно, это нелегко выдержать. Смертному тяжело
справиться с силами... вселенной. Но ничего, все получилось. Золото
плавится, заклинания произнесены. Скоро мы наполним металл магической
силой, и получим Кольцо, сильнее Кольца Врага.
     - Я боюсь... Мы, кажется, что-то напутали... Что-то злое... Саруман,
может нам остановиться? Я боюсь, мы не сможем справиться с Кольцом... -
Саруман мгновение смотрел на него, затем громко расхохотался.
     - Ох, друг мой, никогда я не смеялся так! Но ведь в кольце - наша
сила!  Неужели мы не справимся сами с собой? Разве ты не уверен в себе,
Бериар из рода Элроса?
     Молодой человек с сомнением покачал головой.
     - Иногда человек не знает сам себя, Саруман. Я начинаю бояться себя.
Его серые глаза были полны страха, он умолял о поддержке. Саруман успокоил
его.
     - Но ведь я не человек. Я не боюсь себя. Если так суждено, - он
вздохнул, - я возьму бремя Кольца на себя. Будет мне нелегко, но я
постараюсь справиться. - Он одобрительно улыбнулся, - Ты отдыхай,
набирайся сил. Нам еще много нужно сделать.

     В тот вечер они вдвоем сидели у огня. Наступил последний этап
Творения.  У Бериара было почему-то тяжело на сердце, и он тоскливо
смотрел на пляску пламени в камине, вяло слушал Сарумана. Он почти не
улавливал смысла его речи.
     - Одно - свяжем всех людей волей. Все живое в Арде подчинится мне.
Даже Саурон. Это - победа.
     Бериар недоуменно поднял голову.
     - Но ты говорил... Ничего не понимаю. А как же силы Арды?
     - Эльфы имеют для этого три кольца. И они тоже подчинятся мне.  Все
будет здесь! - он поднял кулак. - Но до этого еще далеко. Кольцо уже есть,
оно лежит в чаше. Осталось закалить.
     - В огненной крови Арды...
     - Нет. Это было бы для повелевания стихиями. А нам нужны умы и воля.
Нужна живая кровь. А живые принесут мне все. Власть.
     Бериар в ужасе и изумлении поднял глаза на Сарумана.
     - Живая кровь? Кровь людей? - проговорил он громким шепотом.  Саруман
ухмыльнулся ему в лицо.
     - Почему же людей только? Эльфы тоже живут в Средиземье. Саурон -
майя.  Так что эльфов и майяр тоже. Так-то, друг мой.
     - Может, еще и орков? - глаза Бериара сузились. Он готов был
броситься на Сарумана.
     - Зачем же? Орки - эльфийская кровь. Да они и так нам служат.
     Словно молния ударила Бериара. "Предатель!" - мысли обезумевшей
кошкой метались в его голове. "Убить! Убить немедля!" Он выхватил кинжал и
бросился на Сарумана. Орки выскочили, словно из-под земли. Саруман даже не
шевельнулся.  Через несколько мгновений отчаянной борьбы Бериар лежал
связанный на полу.  Саруман наклонился к нему.
     - Ах ты дурак, - почти нежно сказал он - ты так и не понял, что я
бессмертен, да? Я - майя, дружочек. Так-то. - Он довольно улыбнулся.
     - Ты не дослушал меня, друг мой. Так вот - понимаешь ли, кровь Арды -
это власть над неживым. Неживое всегда управляется живым. Итак, нам - он
усмехнулся нужно повелевать живыми. Их волей и умами. Мы повелеваем
живыми. Живые - всем неживым. И все - у меня на поводке. Не так ли? Ну
вот. Теперь ты должен понять, что необходима закалка в живой крови. Для
повелевания людьми - в людской, эльфами - в эльфийской, майяр - в крови
майя. Разве не логично? Логично. Жаль, Валы нет, - вздохнул Курумо, - а то
и Валинор покорил бы. Верно ведь, а дружочек?  То-то. Ну что же, время
подходит. Пора завершить труд. Кстати, в тебе, кажется, кровь и людская, и
эльфийская, и майяр? Не так ли, друг мой? Велика будет твоя слава - в
твоей крови закалится Кольцо, что одолеет Кольцо Врага. А потом мне никто
не страшен - ни Саурон, ни Мандос, ни Моргот. Так-то, друг мой, -
усмехаясь, заканчивал он, глядя в расширившиеся от смертного ужаса глаза
Бериара.
     Его втащили в низкий зал и бросили на серый стол. Саруман стоял,
держа в холеных белых руках чашу с остывшим Кольцом. По его знаку орки
ушли. И когда Бериар увидел приближающийся с неумолимостью времени к его
горлу золотой изогнутый нож, он вскрикнул, ничего не сознавая уже:
     - Будь ты проклят, подлец, Саурон отомстит за меня!
     Кровь хлынула в чашу. Содрогающееся в агонии тело Саруман столкнул на
пол. Чаша стояла на столе. И прозвучали слова заклятья: [ ... ]
     При последних словах Саруман опустил руку с кольцом в чашу, и кровь
исчезла - Кольцо всосало ее, и золото стало отливать красным, и, словно
вырезанные по живому телу, выступили слова Заклятья на Кольце, наполненном
живой кровью.

     Труп он отволок в левый проход, в коридор. Крыса принюхалась. Еда.
Много еды. Надолго. Хорошо. ТОлько бы никто не нашел. Она оглянулась и
потрусила в коридор. Искать.

     Саруман был мудр. Очень мудр. Но здесь он ошибся. Ничто не могло быть
связано живой кровью человека, ибо в людях был Потаенный огонь Мелькора,
побеждающий небытие. Но теперь Ничто вошло в Сарумана и стало его
сущностью.  Ничто - на это его обрек Намо - ждало его. Пока он был еще
силен и мог повелевать этой серой силой. Но она неминуемо должна была со
временем высосать его.

     Он сидел на своем золотом троне усталый и довольный. Пламя красило
его блестящие белые одежды в разные цвета, чаще - в цвета крови. Но ему
было все равно. На его холеной белой руке с длинными багровыми ногтями
было Кольцо.  Ему не терпелось испытать его силу. И он пожелал, чтобы
Девять Черных прилетели к нему и признали его своим господином. Кольцо
вспыхнуло и нагрелось, отдавая силу. Он радостно вскрикнул, когда черная
фигура встала на порог. Но под страшным взглядом черного он замер. Молодое
твердое упрямое лицо, седые волосы, тонкий серебряный венец на голове.
Взгляд пронзительных глаз пригвоздил его к трону, и бледный меч мелькнул у
горла. И вновь в мозгу прозвучали слова: "Ты превратишься в ничто". Черный
еще несколько секунд смотрел на него. Затем он резко повернулся и ушел.
Черный плащ метнулся огромным крылом. Ужас охватил Сарумана. Ползучий,
липкий, тошнотворный животный ужас. Кольцо не действовало.  Проиграл. Он
тонко завыл, закрывая лицо - изменившееся, лицо трупа... Что же делать?
Что, Что? И сам себе ответил - скорее искать Кольцо Врага. Другого пути
нет.
http://i016.radikal.ru/0805/c6/7001886116c7.jpg

Наше Средиземье обрастает новыми личностями. Множество новых персонажей о которых не было упомянуто в предыдущих выпусках. В этом выпуске постараемся охватить всех. Итак начинаем. В игре появилось множество не каноничных персонажей. Для начала можно отметить эльфийку целительницу Натарию. Что в данный момент отправляется на помошь раненым в битве при Осгилиате с другими лекарями. Также, у светлых прибавилась эльфийка Нариэль, что доблестно удерживает натиски орков в Лориене. Так же с нами теперь Айвелин, эльфийка как эльфийка, но приковывает взгляды всех мужчин... и орков   Нельзя не отметить назгула Дэнну, очень вменяемого назгула. Рундагор - человек, доблестный воин. Вроде сейчас в трактире общается с роханским патрулем, но его вроде за дезертира приняли - пытаются задержать. Ирэн, что нашла свою судьбу с Фарамиром. Так же вернулся всеми любимый Гэндальф, и всеми забытый Гил-Гэлад. Чему несказанно рады.   С возвращением можно еще поздравить Тонгмагора - эльфы пополнили свои ряды. Лотиэль уже не нуждается в представлении. Как в принципе и всех кого я тут представил, просто для Вестника это новые персонажи. Так же можно упомянуть Белого Охотника интересного, неординарного эльфа, который куда-то исчез. Также часто с нами коротает время Эдрахил, превосходный оратор и командир. Пока еще не отличился в игре, что ж, посмотрим, как он будет действовать. Появилась настоящая роханка, с непобедимым духом - Эовин. Хочет вытащить свою родину из лап "зла".   Она далеко не новичок на Ролевой в плане человека. Хотелось бы вспомнить и Аграфену, но она тоже пропала в последнее время.

Также хотелось бы отметить что анкет было подано множество. Но почему-то активных игроков не наблюдается. Это печально, и надо что-либо делать, но об этом не тут. Так же печально что совершенно нету гномов. Без них как-то тоже тоскливо. Был один недавно - Торин, сын Дарта, но бесследно пропал... Видимо ушел на защиту империи.

http://i013.radikal.ru/0805/12/15778938a693.png Напомним, что все песонажи заносятся в список, где вы всегда можете узнать, кто проживает в Средиземье.

http://i010.radikal.ru/0805/51/fbf2c3b2d8fe.jpg

Так, мы начинаем выкладывать произведение Элиаса Отиса «Фродо Бэггинс». Так как оно достаточно большого содержания мы будем выкладывать по одной-две главы в каждом вестнике. Произведение отменного качества, поэтому, думаем, вам понравится.
Элиас Отис

Фродо Бэггинс
(роман в стихах)

Проникнутый тщеславием, он ещё полагает, что может равно остроумно пройтись и по Тёмным, и по Светлым, не получив по рогам ни от тех, ни от других, - следствие мании величия, унаследованной от отца.
Из доноса Маэдроса на Маглора

Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть - рукой пристрастной
Прими собранье пёстрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессонниц, лёгких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.

Здесь оканчивается пролог повествования "Фродо Бэггинс". В главе первой говорится о первой встрече Светлой Девятки в трактире Галадриэли, о приобретении Фродо Бэггинсом Кольца Всевластия, собрании отряда Хранителей и начале их пути.

Летопись I. Вредители

Глава первая

И выжить хочет,
и чушь бормочет.
Смеагорл - о Деагорле
(с ножом на горле)

I
"Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример - другим наука;
Но, Эру мой, какая скука
С Кольцом сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Владыку Мордора стремать,
Его сквозь зубы проклинать,
Глотать хреновые лекарства,
Вздыхать и думать про себя:
Когда Мелькор возьмёт тебя?"
II
Так на исходе Третьей Эры,
Летя на пони молодом,
Всевышним повеленьем Эру
Покинув свой родимый дом,
Твердил под нос печальный Фродо.
Ему моя и будет ода,
С ним без заминок, сей же час
Позвольте познакомить вас.
Племянник Бильбо, мой приятель,
Родился в Шире под Холмом,
Где был его прелестный дом
В норе глубокой, мой читатель.
Там некогда бывал и я,
Но вреден Запад для меня.
III
Вот так и вырос Бэггинс Фродо -
Не трус, не скряга, не подлец, -
Давал обеды год от года,
Но промотался, наконец.
Фортуна хоббита хранила:
Сперва энтийка с ним ходила,
А после маг её сменил.
Ребёнок был резов, но мил.
Волшебник Гэндальф, маг убогий,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал моралью строгой,
Слегка за шалости бранил
И в Упокоища водил.
IV
Когда же юности мятежной
Настала хоббиту пора,
Пора надежд и грусти нежной,
Смотался Гэндальф со двора.
И вот мой Фродо на свободе;
Острижен по последней моде;
Как лориэнский эльф одет -
И, наконец, увидел свет.
Он по-эльфийски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко под флейту танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умён и очень мил.
V
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так воспитаньем, слава богу,
У нас не мудрено блеснуть.
А Фродо был по мненью многих
(Судей решительных и строгих)
Разумный малый, но педант,
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С учёным видом знатока
Хранить молчанье в важном споре,
И получал он по мордам
За блеск нежданных эпиграмм.
VI
Давно уж Квэнья устарело,
Но, если правду вам сказать,
Он Квэнья знал весьма умело,
Чтоб эпиграфы разбирать,
Потолковать о Феаноре,
Царапать руны на заборе,
Да помнил, хоть не без греха,
Из Валаквэнты два стиха.
Он рыться не имел охоты
В хронологической пыли
Бытописания земли,
Но дней минувших анекдоты
С Творения до наших дней
Хранил он в памяти своей.
VII
Шального не имея дара
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он флейты от гитары,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил поэта Даэрона
И наезжал на Саурона,
Но был глубокий эконом,
То есть, умел судить о том,
Как Гномье Царство богатеет,
И чем живёт, и почему
Не нужно золото ему,
Когда мифрил оно имеет.
Отец понять его не мог
И продал родовой клинок.
VIII
Всего, что знал ещё наш Фродо,
Пересказать мне недосуг,
Но в чём была его природа,
Что знал он твёрже всех наук,
Что было для него измлада
И труд, и мука, и отрада,
Что занимало целый день
Его тоскующую лень, -
Была наука постебаться,
Которую воспел Мелькор,
За что он проклят до сих пор,
За что он вынужден скитаться
За Гранью Мира, в Вечной Тьме,
Вдали Ардических земель.
IX
Пускай твердят: "Мелькор - скотина,
Он Сильмарилы утащил,
Тэльперион с Лаурелином
С Унголиантой завалил", -
А он хотел лишь прикольнуться,
Чтобы от скуки не загнуться,
И без Мелькора бы Нолдор
Не высунули нос во двор.
Вот так и Фродо веселиться,
Как только мог, всегда любил,
И хоть Деревьев не губил,
Но в Хоббитании столице
Средь норок и подземных зал
Его народ не уважал.
X
Так круто прикольнуться мог он,
Как не сумеет Чародей,
Швырял бутылками из окон
На шлемы эльфов и людей,
А после каждого обеда
Таскал котлеты у соседа,
Его же в этом уличив.
Как мог он быть красноречив,
В своих приколах так небрежен!
Одним дыша, одно любя,
Как он умел забыть себя!
Как взор его был безмятежен!
В сравненье с ним сам Саруман
Был недоучка и профан!
XI
Как он умел шутить с гостями,
Наивно Тана застебать,
Пугать назгульими костями,
Приятной рожей забавлять,
Ловить минуты умиленья,
Почтенных лет предубежденья
Умом природным побеждать,
Нападки словом отражать,
Молиться всякому приколу,
Услышав гостя первый стук,
Накрыть ему на стол, и вдруг
Подлить водяры в кока-колу...
И после с ним наедине
Стебаться ночью при луне!
XII
Как рано начал он тревожить
Рассудок Западных Владык!
Ему мечтал пройтись по роже
Сам Тулкас, боевой старик!
Как старый Манвэ сквернословил!
Какие сети он готовил!
Но трогать хоббита нельзя,
Ведь оставались с ним друзья:
И Гимли-гном, и эльф лукавый -
Владыки Лихолесья сын,
И Гэндальф, Майя Олорин,
И сам Бродяжник величавый,
Всегда довольный сам собой,
Своим обедом и судьбой,
XIII
И Боромир, великий бабник,
Порочащий собой Гондор,
Сын Дэнэтора и похабник,
Несущий вечно чушь и вздор,
И земляки из Хоббитона:
Пин при медалях и погонах,
И Мерри, Фродо лучший друг,
И Сэммиус (из касты слуг).
Но всё ж у нашего хоббита
Друзей не валом, так сказать,
И он остался бы, видать,
У недобитого корыта,
Ведь Фродо хоббитская знать
Старалася не замечать.
XIV
Зато в провинции глубокой
На праздник в честь великих Вал
Народ, от суеты далёкий,
Частенько Фродо приглашал,
И Бэггинс приходил с друзьями,
Что подобрал в помойной яме;
Любитель всяческих затей,
Он веселил всегда гостей.
У Гэндальфа он научился
Петарды, бомбы мастерить
И Саурона материть,
И, как ни странно, он не спился,
Хоть пиво бочками хлебал;
И новых празднеств ожидал.
XV
Бывало, он ещё в постели:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенье? В самом деле,
Три Дома на вечер зовут:
Там будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?
С кого начнёт он? Всё равно:
Везде поспеть немудрено.
Покамест в утреннем уборе,
Надев эльфийский камуфляж,
Наш хоббит топает на пляж
И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий сосед
Не прозвонит ему обед.
XVI
Темно: на пони он садится.
Пора запас пополнить сил;
В вечернем небе серебрится
Святой Эльфид Эарендил.
Домой помчался: он уверен,
Что там уж ждёт приятель Мерри.
Вошёл: и пробка в потолок,
Вина златого брызнул ток,
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Энтийской кухни лучший свет,
И Хэмфаста пирог нетленный
Меж сыром хватовским живым
И ананасом золотым.
XVII
Ещё бокалов жажда просит
Налить в них красного вина,
Но звон набата вновь доносит,
Что снова близится война.
Мордора злой законодатель,
Богами проклятый создатель
Очаровательных Колец,
Почтенный властелин сердец,
Вновь Саурон расставил сети
И может, вольностью дыша,
Всех перевешать не спеша,
Балрога, тролля и умертвий,
Назгула вызвать (для того,
Чтоб все услышали его).
XVIII
Волшебный край! там в стары годы
Вселился Тёмный Властелин,
Как рассказал на ухо Фродо
Сам Серый Странник Олорин.
Там орки бегают толпою,
Там волколаки жутко воют,
И там ангмарский царь Моргул
Устало сел на чёрный стул,
И там торчит он величаво.
Привёл Гортхаур за собой
Своих драконов шумный рой,
Своих солдат венчая славой.
Глядит там пристально на нас
Багровый Саурона глаз.
XIX
Мои Валары! где вы? что вы?
Дано ль увидеть мне Валар?
Всё те же ль вы? богов ли новых
Создал себе Илуватар?
Услышу ль вновь я ваши квэнты?
Узрю ли дивные моменты
Полёта вашего в огне?
Дано ли вас увидеть мне?
А может, вы ушли из мира
И, устремив на чуждый свет
Дороги золотых тенет,
Другим народам звуки лиры
Являете в огне ночном,
Не вспоминая о былом?
XX
Пространство заполняет нежить;
Восток и запад - всё кипит;
Уж песни слышатся всё реже,
И океан волной шумит.
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпой эльфов окружена,
Стоит Галадриэль; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как Чёрный Меч Эола;
То стан совьёт, то разовьёт, -
Девицу лихорадка бьёт.
XXI
Все паникуют. Фродо входит,
Идёт спокойно по ногам,
Тому, кто страх на всех наводит,
Мечтая двинуть по рогам;
Эльдаров он окинул взглядом,
Всё видел: лицами, нарядом
Ужасно недоволен он;
С Эльдарами со всех сторон
Раскланялся, потом на деву
В большом рассеянье взглянул,
Отворотился - и зевнул.
И молвил он: "О королева!
Я это всё давно терпел,
Но мне бардак уж надоел.
XXII
Уже назгулы, орки, тролли
По лесу бродят и орут;
Уже по Ширу без пароля
Нельзя пройти, а то убьют;
Балроги стали громче топать;
Скопилась на деревьях копоть;
У тех, кто сверху и внутри,
Стоят под глазом фонари;
Уже, прозябнув, бьются кони,
Наскуча упряжью своей,
И кучера, вокруг огней,
Бранят Врага и бьют в ладони, -
А всё проклятый Саурон;
Совсем от рук отбился он!"
XXIII
Изображу ль в картине верной
На лоб полезшие глаза,
Когда наш мохноног примерный
Мелькает, словно стрекоза,
Разносит всё изящным слогом,
Пройдёт по Мелькору и богу
И по эльфийским кораблям,
По Кольцам, по Сильмарилям,
И по тому, что гном голодный,
Полезный промысел избрав,
Изобретает для забав,
Для роскоши, для неги модной, -
Всё, что любили на земле,
Наш хоббит уличил во зле.
XXIV
И вот - кладовка Лориэна;
Мифрил и бронза на столе,
Кольчуг изнеженных замена -
Кевларовый бронежилет;
Секиры, топоры стальные,
Мечи прямые и кривые,
И стрелы тридцати родов
Для орков, гномов и орлов.
Тингол (замечу мимоходом)
Не мог понять, как Наугрим
Смел чистить ножны перед ним,
Красноречивым сумасбродом.
Защитник вольности дубрав
В том случае совсем не прав.
XXV
Вполне быть можно дельным гномом
И думать о красе вещей.
К чему быть просто костоломом
И просыпаться средь мечей?
Второй герой мой появился,
В чертог эльфийский он ввалился.
Его представлю: Гимли-гном
С своим любимым топором.
Часа четыре ежедневно
Он в туалете проводил
И из уборной выходил
Подобный плачущей Ниенне,
Когда Хранителей отряд
Горлума тащит в зоосад.
XXVI
В последнем вкусе туалетом
Заняв свой любопытный взгляд
И изучив его при этом,
Обосновался в нём Казад.
Конечно, зря такое слово
Употребить стремлюсь я снова:
Ведь Казад-Дум, Барук, Келед,
В эльфийском слов подобных нет;
А вижу я, винюсь пред вами,
Что уж и так мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами,
Хоть и заглядывал я встарь
В Названий и имён словарь.
XXVII
У нас теперь не то в предмете:
Мы лучше поспешим в тот дом,
Где разместился в туалете
Гном Гимли с верным топором.
Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Весёлый изливают свет
И радуги на лес наводят;
Наполнен эльфами кругом,
Блестит великолепный дом;
По цельным окнам тени ходят,
Мелькают профили голов,
Мечей и модных топоров.
XXVIII
Вот Гимли вышел из уборной;
Охраны мимо он стрелой
Ворвался по дороге торной,
Расправил бороду рукой,
Кольчугу вычистил наждачкой,
Припрятал флягу он с заначкой;
Вошёл. Народу полон зал;
Уж Фродо говорить устал;
Бренчат тут следопытов шпоры,
И Хальбарад мечтает сам
Пройтись по орочьим следам.
Летают пламенные взоры,
И звуком лютни заглушён
Назгулов отдалённый стон.
XXIX
Во дни морийских драк и стачек
Я шёл с тусовок на рогах:
Верней нет места для маньячек
И для пленения врага.
О вы, почтенные назгулы!
Чтоб не свалиться вам со стула,
Прошу мою заметить речь:
Я вас хочу предостеречь.
Вы также, Балроги, к примеру,
Держите под рукой бичи,
Не вылезая из печи!
Не то... не то, избави Эру!
Я это потому пишу,
Что никуда я не спешу.
XXX
Увы, на разные забавы
Гном много жизней погубил!
Но если б не страдали нравы,
Тусовки б до сих пор любил.
Любил бы бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И пьяных назгулов отряд...
Вдруг дверь открылась; стоя в ряд,
Три юных хоббита стояли.
Три пары волосатых ног
Шагнули дружно на порог.
Шесть ножек хоббичьих шагали...
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат душу мне.
XXXI
Когда ж и где, в какой пустыне,
Безумец, их забудешь ты!
Ах, хоббиты! да где ж вы ныне?
Где мнёте вешние цветы?
Взлелеяны в тепле и неге,
На северном, печальном снеге
Вы не оставили следов:
Любили мягких вы ковров
Роскошное прикосновенье,
И из-за вас я забывал
И жажду славы и похвал,
И в Валиноре заточенье.
Исчезло счастье юных лет,
Как на лугах ваш лёгкий след.
XXXII
Дома людей, пещеры гномов
Прелестны, милые друзья!
Однако норы Хоббитона
Прелестней чем-то для меня.
Они, пророчествуя взгляду
Неоценимую награду,
Влекут, спасая нас от бед
И предлагая нам обед.
Люблю я их, моя эльфина,
Под длинной скатертью столов,
Весной на мураве лугов,
Зимой на чугуне камина,
На зеркальном паркете зал,
У Моря на граните скал.
XXXIII
Я помню Море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
К чужим далёким берегам!
Как я желал тогда с волнами
Плыть под златыми парусами!
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей юности моей
Я не желал с таким мученьем
Пройтись по сумраку лесов
Под взглядом белоснежных сов,
По тропам волчьим и оленьим;
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!
XXXIV
Мне памятно другое время!
В заветных иногда мечтах
Несу я тягостное бремя...
И Камень чувствую в руках;
Опять кипит воображенье,
Опять его прикосновенье
Зажгло в увядшем сердце кровь,
Опять тоска, печали вновь!..
Но полно прославлять Нолдоров
Болтливой лирою своей;
Они не стоят ни страстей,
Ни песен и ни разговоров:
Слова и взоры эльфов сих
Обманчивы... как Камни их.
XXXV
Что ж хоббиты? Походкой лёгкой
Идут под взгляды с двух сторон,
Что Барад-Дур, отсель далёкий,
Их лёгким шагом пробуждён.
Кричат "виват", кивая Фродо,
Ругают матерно погоду,
От шага их земля дрожит,
Под ними громко пол хрустит.
Проснулся пьяный в стельку назгул,
Свалившись вмиг под Карадрас,
Ругая тех, кто в поздний час
Ему устроил эту встряску,
А в тёмной Мории Балрог
Закрыл все двери на замок.
XXXVI
Но, шумом этим пробуждённый
И полночь в утро обратя,
Упал со стула, оглушённый,
Исильдура хмельной дитя.
Проснулся за полночь Бродяжник,
И, не въезжая, что за праздник
Устроила Галадриэль,
Себе плеснул он в кружку эль.
Взглянул он пьяно на тусовку.
Свободный, в цвете лучших лет,
Хмельной от эля и побед,
Он чувствовал себя неловко.
Мечтал пойти он на Врага,
Но не врубался: на фига?
XXXVII
Давно уж чувства в нём остыли;
Ему наскучил Света шум;
Скитания не долго были
Предмет его привычных дум;
Дороги утомить успели
И дунаданы надоели,
Затем, что он уже не мог
Сносить и пыль, и грязь дорог.
День проводил он за бутылкой,
Вечор ходил едва-едва,
К утру болела голова,
И хоть он был Бродяжник пылкий,
Но разлюбил он, хоть кричи,
Маньячки, войны и мечи.
XXXVIII
Недуг, которому причину
Давно бы отыскать пора,
Подобный орочьему сплину,
Короче: старая хандра
Им овладела понемногу;
Он застрелиться, слава богу,
Попробовать не захотел,
Но к жизни вовсе охладел.
Как Sauron, угрюмый, тёмный,
В гостиных появлялся он;
Ни эльфы Света, ни дракон,
Ни энта ствол, ни орк нескромный,
Ничто не трогало его,
Не замечал он ничего.
XXXIX
Ему пророчили корону, -
Он гнал таких пророков прочь,
Твердя, что гондорскому трону
Уже ничем нельзя помочь.
Ему болтали про скитанья, -
Он морды бил за предсказанья,
Таверну каждый день громил
И снова одиноко пил.
Ему твердили о победах, -
Он водку наливал в бокал
И снова хряпал, пил, бухал,
Забыв о Средиземья бедах
И то, что пращур Элендил
Ему б такое не простил.
XL
Понять Бродяжника нетрудно;
Скажите, в чём его вина?..
"Меня не трогают - и чудно;
Налей-ка, друг, ещё вина!
Что, снова в Мордоре неладно?
Шумят назгулы? ну и ладно,
Бывают вещи пострашней...
Стакан мой пуст?.. ещё налей!
Что, ходят слухи, Враг не дремлет?
Опять дымит Ородруин
И воду мутит Олорин,
Бродя по неизвестным землям?
Скажи-ка лучше не тая:
Ты уважаешь ли меня?..
XLI
Прекрасно, милый друг!.. Я тоже...
Ну, что ещё там говорят?
Быть королём мне? непохоже!
Фигня!.. налей по новой, брат.
Волшебник воду мутит? Верю.
В Морайю вновь закрыты двери?
Охотно верю! Там опять
Собрались гномы побухать.
Забыли что-то мы о чашке...
Налей-ка, друг мой!.. будь здоров.
С тобой - величие богов!..
Что, перепил?.. Ну, спи, бедняжка;
Укройся-ка моим плащом.
Бармен, тащи вина ещё!"
XLII
Владыки Белого Совета!
Не так уж плох был, право, он,
Но правда то, что в эти лета
Был очень скучен Арагорн.
Но снова дверь открылась скоро,
И сын Наместника Гондора
Прервал бродяги разговор, -
Несносный, хоть невинный вздор.
Кляня Мелькора с Сауроном,
Ругая орков и троллей,
Со взглядом, Трёх Камней светлей,
С дрыном, в Морайе закалённым,
В лотлориэновский трактир
Вошёл усталый Боромир.
XLIII
О вы, красотки молодые,
Которых позднею порой
Уносят орки удалые
По барад-дурской мостовой!
У вас наследник Дэнэтора
И принц из светлого Гондора
Порой часами зависал
И в окна вам цветы бросал.
Хотел сражаться - труд опасный
Ему был тошен; ничего
Не вышло из меча его:
Он не попал в отряд запасный,
А уж о Гвардии, видать,
Ему нет смысла и мечтать.
XLIV
И снова, преданный безделью,
Томясь душевной пустотой,
Припёрся он - с похвальной целью
Гульнуть с девицей молодой.
Бутылками уставив стойку,
В мечтах своих уж видел койку;
Но цель свою оставил принц,
Увидев взгляд знакомых лиц.
Вновь эльфы тянутся за Море,
Бушует Чёрная Страна...
Узнав, что близится война,
Он женщин вмиг оставил вскоре;
О них он быстренько забыл,
А может, попросту забил.
XLV
Условий Света свергнув бремя,
Как он, отстав от суеты,
С ним подружился я в то время.
Мне нравились его черты,
Мечтам невольная преданность,
Неподражательная странность,
Его терзал горячий пыл,
Который я давно забыл;
Страстей игру мы знали оба,
Томила жизнь обоих нас,
Страдали оба мы подчас,
Обоих ожидала злоба
Слепых Валаров и людей
На самом утре наших дней.
XLVI
Перворождённые не могут
В душе не презирать людей;
Кто чувствовал мою тревогу
Невозвратимых дивных дней,
Тому уж нет очарований,
Того змея воспоминаний
И червь раскаянья грызёт.
Всё это часто придаёт
Большую прелесть разговору.
Сперва синдаровский язык
Меня бесил; но я привык.
Явился в шумную конторы
К великой гордости за нас
Принц Лихолесья, Леголас.
XLVII
Как быстро со своею песней
Летит беспечная пчела,
Когда в озёрах Лихолесья
Блестит, прозрачна и светла,
Вода стеклом подгорных гномов,
Как будто бдительный Оромэ
Здесь спал когда-то при луне,
И в звёзд таинственном огне
Здесь видится мне свет Амана,
Который потеряли мы.
Как в лес зелёный из тюрьмы,
Как в чистый воздух из тумана,
Уносимся мы здесь мечтой
К началу жизни молодой.
XLVIII
С душою, полной сожалений,
Мечом опершись о гранит,
В галадриэлевской таверне
Спокойно Леголас стоит.
Всё было тихо; лишь ночные
Перекликались часовые;
Да отдалённый стук дрынов
Пугал назгулов и орлов;
Лишь лодка, вёслами махая,
Плыла по дремлющей реке:
И нас пленяли вдалеке
Рожок и песня удалая...
Но слаще их в десятки раз
Пел лихолесский Леголас!
XLIX
О Моря Западного волны!
О Андуин! увижу вас
И, вдохновенья снова полный,
Услышу ваш волшебный глас!
Он свят для сына Феанора,
По гордой лире Валинора
Он мне знаком, он мне родной.
Лаурелин стоит златой
С Тэльперионом на просторе...
Всё это кануло, ушло,
Его сгубило Арды зло...
Теперь в Арноре иль Гондоре
Не обретут уста мои
Язык забывшейся любви.
L
Придёт ли час моей свободы?
Пора, пора! - взываю к ней;
Брожу над Морем, жду погоды,
Гляжу на мачты кораблей.
Под ризой бурь, с волнами споря,
По вольному распутью Моря
Когда ж начну я вольный бег?
Пора покинуть скучный брег
Мне неприязненной Стихии.
Мне будет больно - и пускай, -
Но я покину этот край,
Где пил зелёного я змия,
И где я Камень Сильмарил
Под волнами похоронил.
LI
Пора вернуться снова к Фродо
И обратить к нему свой ум.
Ещё печальны были воды,
Ещё обиженный Горлум
В пещерах Мглистых гор шатался,
А перед Фродо уж собрался
Хранителей забавный полк:
Пин, Сэммиус, Мериадок,
Бродяжник, Боромир и Гимли,
И всем известный Леголас,
Как будто Гэндальф-маг как раз
Предвидел всё в великой силе
Иль угадал издалека
Находку дяди-старика.
LII
Вдруг Фродо получил, в натуре,
От Мага Серого доклад,
Что старый Бильбо трубку курит,
Колечко положив под зад.
Прочтя печальное посланье,
Наш Фродо тотчас на свиданье
Стремглав на пони поскакал,
И уж заранее он ржал,
Готовясь сам, прикола ради,
Стащить его себе в карман
(И тем я начал мой роман),
Но, прискакав в жилище дяди,
Кольцо нашёл уж на столе,
Как дань, готовую земле.
LIII
Вот Бэггинс Фродо слез со стула,
Хотя к нему со всех сторон
Балрогов, орков и назгулов
Послал коварный Саурон.
Кольцо повесили на шею,
Обед состряпали скорее,
А после все пустились в путь,
Не собираясь отдохнуть.
В отряд вошли всё те же лица:
Упоминать их смысла нет, -
Но к ним, чтоб меньше было бед,
Чтоб с Саруманом не возиться,
Чтоб избежать ненужных драк,
Притусовался старый маг.
LIV
Два дня казались Фродо новы
Уединённые поля,
Прохлада сумрачной дубровы,
Журчанье тихого ручья;
На третий роща, холм и поле
Его не занимали боле;
Потом уж наводили сон;
Потом увидел ясно он,
Что и в дороге скука та же,
Хоть нет ни улиц, ни домов,
Ни стен, ни стульев, ни столов.
Хандра ждала его на страже,
И бегала за ним она,
Как туша дикого слона.
LV
Я был рождён для жизни мирной,
Для средиземской тишины:
В глуши звучнее голос лирный,
Живее творческие сны.
Досугам посвятясь невинным,
Брожу над берегом пустынным,
И дар Ниенны мой закон.
Я каждым утром пробуждён
Для сладкой неги и свободы:
Гуляю мало, много сплю,
Летучей славы не ловлю.
Не так ли я в былые годы
Провёл в бездействии, в тени
Мои счастливейшие дни?
LVI
Цветы, леса, деревья, праздность,
Поля! я предан вам душой.
Всегда я рад заметить разность
Меж Фродо Бэггинсом и мной,
Чтобы насмешливый читатель
Или какой-нибудь издатель
Замысловатой клеветы,
Сличая здесь мои черты,
Не повторял потом безбожно,
Что намарал я свой портрет,
Как Даэрон, любви поэт,
Как будто нам уж невозможно
Писать поэмы о другом,
Как только о себе самом.
LVII
Замечу кстати: все поэты -
Любви мечтательной друзья.
Бывало, милые предметы
Мне снились, и душа моя
Их образ тайный сохранила;
Их после лютня оживила:
Так я, беспечен, воспевал
Вершины валинорских скал
И Таниквэтиль, крышу мира.
Теперь от вас, мои друзья,
Вопрос нередко слышу я:
"О чём твоя вздыхает лира?
Чему, задуматься успев,
Ты посвятил её напев?
LVIII
Чей взор, волнуя вдохновенье,
Умильной лаской наградил
Твоё задумчивое пенье?
Кого твой стих боготворил?"
И, други, никого, ей-богу!
Любви безумную тревогу
Я на печали променял.
Блажен, кто с ними сочетал
Горячку рифм: он тем удвоил
Поэзии священный бред,
Кто свёл иллюзии на нет,
А муки сердца успокоил,
Отринув славу заодно,
Как Камень, брошенный на дно.
LIX
Прошла война, явилась муза,
И прояснился тёмный ум.
Свободен, вновь ищу союза
Волшебных звуков, чувств и дум;
Пишу, и сердце не тоскует,
Перо, забывшись, не рисует
Близ неоконченных стихов
Курганы орочьих голов;
Погасший пепел уж не вспыхнет,
Я всё грущу; но слёз уж нет,
И скоро, скоро бури след
В душе моей совсем утихнет;
Тогда начну роман писать,
Даст Эру, песен в двадцать пять.
LX
Я думал уж о форме плана
И как героя назову;
Покамест моего романа
Я кончил первую главу;
Пересмотрел всё это строго:
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу.
Цензуре долг свой заплачу,
И журналистам на съеденье
Плоды трудов моих отдам.
Иди ж к эндорским берегам,
Новорождённое творенье,
И заслужи мне славы дань:
Кривые толки, шум и брань.

Здесь оканчивается первая глава повествования "Фродо Бэггинс". Хранители выходят в путь, чтобы уничтожить Кольцо Всевластия. Вторая глава рассказывает о сборе Чёрных Сил в Мордоре.

to be continued…
http://i030.radikal.ru/0805/4c/1f105617dc15.jpg
Над Вестником работали:
гл. редактор - Аксель
редактор - Саруман
репортеры - Саруман, Аксель.

И на этом четвертый выпуск "Вестника Арды" закончен, и мы прощаемся… Но не надолго, надеемся. С любовью, ваш Вестник.

Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

благодарим за помошь в репортажах Моргомира, Нариэль и Раданг.

сам Вестник обсуждается Здесь. мы будем вам чоень благодарны, если вы там оставите свой отзыв!)

нам очень важна оценка каждого.  происм вас высказать свое мнение.

Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Знаки отличия

Аксель
Вестник классный! Не могли бы вы привлечь меня к созданию следующего? Помогу всем, чем смогу! :)
К этому вестнику есть одно очень серьёзное замечание.
Рассказ "Кольцо Сарумана" написал никак не Толкиен, а Наталья Васитльева (она же - Ниеннах) - автор небезызвестной Чёрной Книги Арды.

Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете написать сейчас и зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, авторизуйтесь, чтобы опубликовать от имени своего аккаунта.
Примечание: Ваш пост будет проверен модератором, прежде чем станет видимым.

Гость
Ответить в этой теме...

×   Вставлено с форматированием.   Вставить как обычный текст

  Разрешено использовать не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставлять изображения напрямую. Загружайте или вставляйте изображения по ссылке.

Загрузка...
  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу

×
×
  • Создать...