Бурые Земли

[Айнур 59]

Пустынные и мертвые земли, будто выжженные огнем, без единого растения. Регион, расположенный на восточном берегу Андуина, между Лихолесьем и Мордором. 
В Первую Эпоху Жёны энтов обосновались там и разбили свои сады, а также учили людей, живших там, сельскому хозяйству. Сады Жён энтов, как тогда называлась эта местность, существовали ещё очень долго, вплоть до Второй Эпохи, когда Саурон, за некоторое время перед Битвой при Дагорладе, не выжег всю местность, после чего она и стала именоваться Бурыми землями.

[Туварс Супилли 342]

Мордор, Удун =====>

 

Великое врата Мораннона вся ватага караванщиков Мордора проходила с величественным трепетом, здесь под звуки горнов, ощущалась мощь государя-твердыни. Даже наложницы не выдержали, и приоткрывая полог своей телеги, разглядывали монументальный комплекс сооружений. Лишь сам Туварс взирал на эти врата с каким-то лёгким чувством меланхолии. Они покинули Мордор и прошли протоптанной караванами дорогой на север, заходя в Бурые Земли, и привыкший к горному воздуху с запахом серы, морэдайн ясно ощутил смену региона. Некоторое время, они без затруднений прошли на север, но когда настало время поворачивать на запад, солнце начало беспощадно мучить всех мрачных тварей и Туварс отдал приказ на привал. Бойко расставившие свои шатры орки, укрылись в них, а сам Туварс дождался когда наложницы-служанки расставят его юрту и расстелят шкуры, после чего уставшие люди стали спать. К слову про себя перед сном, Туварс заметил, что восточанки уже совсем не реагировали на ор орков снаружи. 

 Орки же времени зря не теряли, и пока суть да дело, подкрепились сами и накормили всех ездовых и тягловых зверей. Перепало и рабам, которые жадно сожрали всё что было им брошено и выпили воду. Снагам, которые случайно затесались в их ряды, досталась только вода. К счастью в этих землях вода была, но вся сплошь грунтовая, поэтому орки сделали тест-драйв рабам, выдав им инструменты и заставив вырыть несколько колодцев, что позволило и самим рабам размять члены, и заодно всех вдоволь напоить и заполнить бурдюки. Тролли также перекусили, но для них это было лишь на один зубок, от юрты командира и его паланкина они особо далеко не отходили, а солнце им особенно не мешало. Но вот занялся вечер, и проснувшись Туварс надел шлем и пулей вышел наружу. Оседлав коня, он начал объезжать караван, проверяя нет ли каких проблем. Разбуженные его резким подъёмом наложницы быстро сообразили еду, поэтому когда после обеда Туварс вернулся в юрту, перед ним была накрыта скатерть с скромной но обильной пищей. Сами же девушки уже поели. Приступив к пище, чародей быстро умял его, а после порадовал глаз своими красавицами и снова надев шлем вышел, со словами. 

— Собирайтесь, пора в путь. – Вообще при малознакомых, не Моргульских орках, он предпочитал оставаться в шлеме, потому что для них так было привычнее, в отличии от Минас Моргула, в Удуне морэдайн встречались очень не часто.

[Туварс Супилли 342]

 В горле Туварса немного запершило, очень здорово он вчера орал на орков, так что и сам не чувствовал боли в связках вчера, под вдохновением и благословением от Тар-Майрона. Впрочем голос пока не пропал, и морэдайн решил его поберечь, при необходимости заменить крики старым добрым насилием и зловещим говором чародея. Он проскакал вперёд, видя как живо, местами даже с ритмичными, рыкающими и кричащими песнями, орки сворачивают свои небольшие шатры, и готовят варгов. После сего, развернув коня он проскакал в арьергард, и наблюдал там за той же картиной. Пустив коня шагом, морэдайн неспешно вернулся к своему паланкину. Здесь, его взору предстало милое зрелище: госпожа-наложница Кин-наи подняла руку, а четыре служанки-наложницы с четырёх сторон взявшись, дружно и по команде госпожи, в три ловких движения свернули юрту Туварса так, как оркам ещё свернуть её не удавалось, более компактно и эргономично. Далее, один из троллей поднял этот "пакет" и уложил в прицеп господской телеги с паланкином. Зрелище было чрезвычайно милое.

 В этот момент, к потомку чёрных нуменорцев подъехал на своём варге орк Грозрак, командующий всего эскадрона всадников. Ни смотря на озорной рык варга в сторону чёрного коня, тот не шолохнулся, лишь чуть повернул голову в сторону зверя, и взглянул на него глазом полным призрачного, мертвенно-зелёного оттенка, отчего варг опустил морду к земле. Моргульские скакуны как например эльфийские, отличались от обыкновенных лошадей, которых полно в Средиземье, и те и другие ощутили на себе прикосновение магии, правда разной полюсности, но единой в своей сущности чародейства, как такового.

— Господин, – с едва уловимым поклоном проворчал орк — отряды готовы.

— Тогда мы отправляемся, – ответил морэдайн взвалив древко своей алебарды-протазана на плечо. После чего, он наблюдал как Грозрак сделал два причудливых окрика, получил ответы подобного же рода, как со стороны авангарда, так и со стороны арьергарда, и помчал своего варга вперёд. Грозрак предпочитал двигаться во главе колонны. Направление же он знал хорошо, во многом потому что чуял хозяина своим орочьим нутром. И снова заскрипели колёса повозок, и снова захлестали плети. В отличии от хлипких, человеческих повозок, мордорские были тяжелее, менее манёвренны, и более требовательны к тому, чтоб тягловые были на столько сильны, на сколько были великие звери бронты, но в одном им нельзя было отказать — эти телеги не ломались, там где человеческая, поломалась бы уже несколько раз. Караван пошёл дальше. 

Дол Гулдур ====>

Изменено 16 августа, 2023 пользователем Туварс Супилли
Оформление переходов (смотреть историю редактирования)

[Хэлкар 472]

----->Дол-Гулдур

 НПС Глурхуз

Бесконечные болотные топи наконец-то сменились более приятными глазу Глурхуза Бурыми Землями. Перед посланцем раскинулись мертвые пустоши, выжженные много лет назад чьей-то могучей, не подвластной пониманию силой. Отголоски этой мощи и по сей день пробирали до глубины души каждого, кто проходил этими старыми тропами. Как правило, ими пользовались орки и прочие темные создания, курсирующие между Дол-Гулдуром и землями Мордора, светлые же, если каким-то чудом оказывались поблизости, старались по возможности избегать Бурых Земель.

 

Посланник остановился у границы пустошей, когда солнце начало подниматься, с трудом пробиваясь через нагромождение низких туч, становящихся тем плотнее, чем ближе он подходил к землям Мордора, и разбил небольшой походный лагерь. Гимр, привязанный к старому, почти окаменевшему обломку ствола дерева, одиноко стоящему посреди ничего, плотоядно зарычал, когда хозяин бросил ему несколько кусков мяса из походной сумки, а сам Глурхуз, разложив палатку, забрался в нее, подальше от пусть и слабого, но все-таки света, который несколько его напрягал.

 

В путь он двинулся, лишь когда завечерело, и солнце скрылось за громадой далеких гор на западе. Собрав весь свой скромный скарб, Глурхуз еще раз покормил варга, перекусил сушеным мясом сам и, оседлав Гимра, устремился вперед – к великим Черным Вратам.

 

-------> Мараннон

[Шелоб 126]

Дол Гулдур<-------------

 

Шелоб двигалась в середине небольшого отряда, лениво рассматривая окрестности. Спешить было некуда. Если в Дол Гулдур женщина ехала, подгоняемая желанием быть рядом с Властелином, то теперь от её былого энтузиазма не осталось и следа.

Гнев, буквально душивший её до самого выхода из леса, наконец отступил. Точнее, затаился. Как обычно, после яркой вспышки гнева - и траты сил - на Паучиху неотвратимо опустилась апатия. Казалось, душу окутал тот же холод, какой сковал и равнинные земли. Под копытами коней скучно хрустел снег. От него отражалось яркое, незимнее солнце, заставляя морщиться не только Полумайэ, но и людей. Не то, чтоб Шэлоб не выносила его. Просто не любила. Солнечный свет доставлял некоторый дискомфорт. Конечно, для паучьего хроа всё было совершенно не так: как минимум резь в глазах была обеспечена. При желании или необходимости её можно было игнорировать.

Но сквозь пелену отрешенности пробивалось ликование. Его невозможно было заглушить Но и проявлять было бы глупостью. И Шелоб молчала, стараясь не глядеть на назгула. Да, улайри изначально были эрухини, а потому избавлены от большей части уязвимостей тёмных. Им не страшно было солнце. Они не так сильно боялись воды. Вот только.. зависело от очень многих факторов, будут ли они способны творить чары или, что иногда важнее, чувствовать их. Может быть, Ломелиндэ и могла. Более, чем вероятно, что могла. Шелоб мельком видела назгульские одежды, и зачарованы они были неплохо. Хуже, чем если бы это сделала она, но лучше, чем ничего.

Но то ли Ткачихе так повезло, то ли назгул просто пропустила момент наложения чар - но в чары защиты от солнца, которые нужны назгулу, как собаке пятая нога, были вложены другие. Имевшие целью запутать нападающего. Заставить напасть на назгула имевшего цель атаковать Шелоб.

Морэдайн кирит-унгольские временами странно косились на свою госпожу. И на "госпожу" тоже. Даже чаще. Они привыкли, что периодически Шелоб развлекается тем, что немного изменяет свой внешний вид. Но что она может сделать так с другими?

- Ломелиндэ, скажи, - Шелоб чуть помолчала, пытаясь как можно более четко сформулировать вопрос. - Что заставило тебя присягнуть Ему?

Она мельком глянула на спутницу. Не то, чтоб она всегда хотела узнать, как назгулы стали теми, кто они есть. Но упускать такой шанс?

Изменено 3 октября, 2023 пользователем Шелоб (смотреть историю редактирования)

[Ломелиндэ 88]

---------------------Дол-Гулдур 

 

Свободный простор, лишенный какой бы то ни было растительности. Суть плодов дел их господина. Наверное, когда-то здесь было очень красивое место, где во всю расцветали сады. Благоухала природа и глаз нельзя было оторвать от всего того великолепия света. Теперь уже ничего этого и в помине не было. Лишь земля, промёрзшая и потемневшая. Они двигались в строгом порядке, в котором главной была Шелоб. Лошади под ними были спокойны и лишь изредка мотали головами точно слышали что-то стороннее, недоступное ушей простого человека. Ломел смотрела глазами животного и слушала всё что творилось вокруг. Её обоняние не улавливало рядом никакого намёка на кровь живого существа, а значит их пока никто не преследовал. Возможно, что так уж и сложится и они доберутся до Мордора даже быстрее и удачней чем планировалось. Паучиха ёрзала в седле, от чего то слегка поскрипывало и шелест одежд в это прохладное время приносил благодатные приятные звуки. А морэдайн и вовсе извертелись на своих конях. 

Безмятежность... Вот только бы эти черви перестали ещё крутиться. 

Шикнув на людей, она вынудила животных под ними забеспокоиться и чуть понести вперёд. В прочем явление это было кратковременным, всё же эти лошадки были мордорскими и привычными к подобного рода чарам. Вопрос Шелоб чуть было не остался неотвеченым, потому как говорить назгулу совсем не хотелось. Зачем попусту сотрясать воздух там, где это было не особо нужно. В конце концов, её отправили не развлекать женщину. 

- Что же... заставило меня присягнуть... Стремление быть выше суетности жизни, желание обрести то, что ускользало сквозь пальцы нуменорских королей... жизнь вечная. И когда Нуменор пал, в нём единственном было наше спасение. Я обязана ему вечностью. Вечностью неоплатного долга за то, что удушающие волны воды не сомкнулись надо мной навеки. 

[Шелоб 126]

- Так ты родом с того Острова? - Шелоб задумчиво оглянулась на спутницу. Назгул выглядела недовольной. Это ясно читалось по искревленным губам и нахмуренным бровям. Впрочем, о том, что у неё есть лицо, Ломелиндэ вряд ли догадывалась. И тем забавнее было наблюдать за ней. - Тогда, можно сказать, ты была одной из немногих, кому удалось достигнуть цели вашего народа. Властелин рассказывал, как вы стремились к тому, чтоб преодолеть свою участь. Оно и понятно, в общем-то. Люди намного сильней эльфов и более достойны.. бессмертия.

Паучиха крепче сжала поводья, с некоторой долей наслаждения чувствуя, как больно врезается в пальцы тонкая кожаная полоса. Это позволяло игнорировать плещущийся на дне души огонь. И не давало поддаться чувствам, которые сейчас были абсолютно излишни.

- Никогда не понимала, почему ваш удел называется Даром. К счастью, мы, дети тьмы, его лишены.

Полумайэ немного помолчала, подняв глаза к небу. Тот же ослепительный свет. Неприятный и излишний. Прикрыв глаза, она снова обратилась к связавшей её с эльфийкой нити.

Жаждой обернется осторожность девы,

Жаром опаленным воздух в легких станет.

Твердь земная станет под ногой ровнее,

Приведет на гибель алчную скорее. 

- Довольно иронично, если подумать. Ты, потомок эдайн, обрела бессмертие по воле и из милости лорда Майрона. Учитывая, сколько крови они ему попортили.

Она хмыкнула, готовясь услышать гневные речи назгула. Или гневное молчание, что было бы признанием правоты Паучихи.

Спойлер

Исиль, результат чар 6 из 20

 

Изменено 5 октября, 2023 пользователем Шелоб (смотреть историю редактирования)

[Ломелиндэ 88]

Медленно шла дорога. Покачивание в седле, с определённого момента начинало утомлять и Ломел принялась изучать местность через глаза коня. У него наверняка было имя. Может даже какое-то звучное, похожее на “Бурелом” или что-нибудь на морэдайновском. Но она называла его просто “Червь”. Так было проще. В прочем уважение она всё равно к нему проявляла, по-своему. Конь определённо был лучше, чем окружавшие её люди. Да и Шелоб явно не просто так решила развлечь себя беседой. Все эти вопросы и размышления... точно целью было задеть и подцепить. Ломел коснулась рукой своего лба и качнула головой. Она припоминала истоки верования Нуменора. То, с чего всё начиналось и то, что часть их народа отринула с приходом Майрона. 

 Почему бы ей просто не закрыть свой чудесный ротик? 

- Дар, потому что на путь конечен. По воле Эру мы пришли. К нему мы должны вернуться за порогом своей смерти. - Казалось, что сами эти слова источали яд и Ломел зашипела от того, что они обжигали рот. Кто-то из морэдайн снова посмотрел на неё и в этот раз терпение назгула окончилось. Хотя у неё и не было глаз на спине, но ей было ведомо что и те, кто ехал позади, так же поглядывали в её сторону. - Я выколю ваши глаза, смертные отродье, если снова посмотрите на меня. А ты! Дочь копошащейся тьмы, прикуси свой язык. Ведь кто, как не ты должен знать, что хоть ты и не служишь Лорду Майрону, но ты всего лишь крохотная фигурка в его руках. И он разменяет тебя если это будет ему выгодно. Сомнёт твою волю и сломает твои прекрасные конечности. И что тогда ты будешь делать, о Шелоб, матерь паучьего потомства? 

Избавь любого от плоти, и он всего лишь немощный дух, ищущий пристанища. Наверное, в этом был дар Илуватара эдайн. Они могли раствориться в нём и не ведать более ни боли, ни отчаяния... ничего. Пришпорив коня и поровнявшись вновь с паучихой, Ломел посмотрела на неё и холодно улыбнулась. 

- Тебе только и останется что исходить в своей ядовитой злобе и пожирать саму себя, терзаясь голодом. - Эта словестная стычка вынудила их на время остановиться среди этих пустых земель. 

 

-------------Дагорлад

Изменено 5 октября, 2023 пользователем Ломелиндэ (смотреть историю редактирования)

[Шелоб 126]

Шелоб громко рассмеялась. Искренне, хотя и недобро. То, как реагировала Ломелиндэ, было предсказуемо. Ожидаемо. На самом деле, женщина даже надеялась, что назгул ответит именно так. Ненависть одной из призраков прямо таки висела в воздухе, ощутимо давила на плечи своей тяжестью. Привычно сгущая воздух, мешая дышать полной грудью. 

- За порогом смерти? Какой смерти? Ты отказалась от неё. Причём совершенно добровольно! - Паучиха оскалилась, окидывая соперницу взглядом, искрящимся весельем. - Так что, тебе не узнать, правдивы ли эти представления. Даже если наш лорд решит, что твоя служба подошла к концу.

Она взглянула вдаль, глядя, как медленно поднимаются горы Литуи. Они медленно росли по мере того, как отряд двигался вперед по тракту.

- Я бы на твоём месте не думала о том, что вряд ли когда-нибудь будет иметь место. А думала о том, что ты сейчас делаешь и почему. Видишь ли, между нами - огромная разница. Ты - всего лишь раб, которого легко заменить. Подумай сама, ты сопровождаешь меня, готовишься защищать. И при этом - ненавидишь. Запах твоей ненависти буквально сводит с ума!

Шелоб облизнулась и махнула рукой морэдайн, давая им знак приотстать.

- Вот только противиться Его приказам ты не можешь. А я - могу. Но не хочу. Как ты думаешь, у кого из нас двоих больше шансов выжить и остаться у его трона?

Впрочем, сама Шелоб отнюдь не была так уверена в последних своих словах. И только это не позволило ей разорвать зарвавшуюся улайри на части. Она отлично знала характер Майрона.

Если он посчитал нужным оставить эту тень подле себя, то не полумайэ мешать его планам. На расправу он скор, и жалость ему не присуща.

-------------->Дагорлад

[Илгон 70]

------ Дол-Гулдур

Заболоченные леса, полные отравляющих миазмов уступили место унылым голым холмам и бесплодным пустошам. Унылый и безрадостный край, как и душа Погасшего. Брел он навстречу холодному ветру по пустынным землям, некогда бывших цветников Жен Энтов. Злая Воля Саурона и это место превратило в обезображенный шрам на лике Арды. Немое напоминание о Его могуществе. Еще одна причина почему должно стереть этого злого духа из самого мироздания. 

Ваньяр прибыли в Средиземье осенью, в начале ранней зимы, но весна уже начинала вступать в свои права, да и чары Врага ослабевали с каждым днем и погода начинала приходить в естественное состояние. Удивительно, всего немного к югу и уже не видать снега, еще недавно хлеставшего своими ледяными снарядами войсковую колонну воителей с Запада. Лембас в заплечном мешке и здравур в брудюке, Илгон старался расходовать бережно, держась возле Анудина, где он ловкими и быстрыми движениями мог ловить рыбу, которую потом жарил на маленьком костре. Иногда удавалось подстрелить птицу другую, но то была скудная пища. Табак и трубку берег он, как последний дар и напоминание о былом братстве, которого лишился.

Воспоминания приносили боль, и снова и снова ковыряли незаживающую рану чувства вины. Илгон пытался сосредоточиться на собственном выживании, но в моменты коротких остановок терзания вновь набрасывались на него, подобно стае голодных волков. Мысли резали голову вопросами, захлестывали в воронку бесконечных разрушительных споров с самим собой, и подводили к устрашающему выводу, за которым оставалась последняя черта. Вот он истинный ад, разоренная холодная пустынная земля и собственное одиночество, отягощенное грузом проклятия. От собственных решимости и уверенности с каждым днем оставалось все меньше, как будто злой восточный ветер уносил по крупице, будто сдувал пригоршни снежинок с сугробов. Казалось, что вскоре он начнет срывать плоть с костей в этом бесконечном чистилище для обреченных душ.

Он сидел, сложив руки на коленях и склонив голову, рядом тлели угольки небольшого костерка. Солнце и не думало показываться из-за серых туч, постепенно опускались ночные сумерки и окрестные земли одевались в темный саван. Ни крика птицы, ни поступи зверя не раздавалось кругом. Только выл и скулил не угомонный восточный ветер. Сон или полузабытье поглотили его, одолев после долгих дней скитаний в пустошах. Это был сон, это мог быть сон. Разве нет? Неужели Он явился? Неужели сам неутомимый вала обратил внимание на того, кого оставил Свет Валинора? Но он стоял, возвышаясь золотистой широкоплечей фигурой и улыбаясь в бороду. Он смеялся, смеялся и этот смех рокотом раздавался казалось от края до края мира. Смех, что прогонял самые черные тени и рассеивал мрак ночи. А потом он лишь усмехнулся, сложив на груди руки в Громовых Перчатках, созданных руками Ауле. 

Силу не получают при рождении, Силу не обретают в тренировках, Силу находят! Найди Силу Илгон! Заставь меня думать, что я не зря вколачивал в тебя свою мудрость! Разыщи Свою Силу! Вставай давай! Ты ведь всегда хотел пройти мое финальное испытание? То, о котором никто не ведает? Вот оно! Вот он, Фестиваль Тулкаса! Только познав свою слабость, ты сможешь обрести свою Силу! Хах, ты-то напыщенный глупец думал, что слабости, это не про тебя! Ну я похоже не ошибся в тебе, теперь иди и докажи, что так и есть! 

И Илгон пробудился. В его полузакрытые очи бил рассветный луч, пробившийся сквозь пелену серых облаков. Луч надежды. Крохотный, но яркий, как сияние полуденного солнца на далеком юге.

Он поднялся, тряхнув плечами. Обнажил меч и воздел его приветствуя рассвет. 

- Своим мечом, своей жизнью и этим ярким рассветом клянусь я презреть слабости, обрести свою Силу и вернуть собственную честь! Пусть Небеса будут свидетелями! Меч, мой друг, вкуси моей крови, да не погибну я, не исполнив обетов! 

Проведя мечом по ладони, эльда сделал неглубокий порез. Меч все еще острый, такой же как и был. Он не оставил его, и будет с ним до конца. 

Не слишком ли много клятв? Собственный голос словно бы прозвучал откуда-то позади. И был больше похож на голос Норнориэль. 

Илгон воздел голову и расхохотался:

- Одна клятва, или десять! Какая разница! Проклятым все равно дважды не станешь! Я. Не. Проиграю! 

С этими словами, он отмахнулся от тени былых сомнений и тревог, оставив лишь место для печали в сердце, которую врачевал устремлением смыть с себя тень собственной слабости, выполнив обещанное. Забросив вещи за спину, он зашагал на восток, навстречу солнцу. 

 

Тонкие струйки дыма поднимались над горизонтом. Вороны кружили в вышине. Человек пригвожденный к кресту, его голова склоняется набок. Вороны все ближе. Самый наглый уже вцепился когтями в дерево, на котором распят человек. Медленно, птица подкрадывается к плечу человека. Тянет жадный клюв к шее. Камень разбивает падальщика в кровавое месиво, заставив подельников упорхнуть повыше. Человек едва поднимает голову. Он видит могучую фигуру, превосходящую ростом обычного мужчину едва ли не вдвое. Руки будто созданы, чтобы крушить камень. Лицо суровое и обветренное, и не человеческое. 

- Что мертвец, жажда тебя мучает?

Человек едва смог поднять голову, чтобы разглядеть неожиданного гостя здесь, у порога Последнего Пути. Это кто-то из Духов спустился сюда, чтобы проводить его в Обиталищам Предков? 

- Не вижу в тебе жажды жизни. Может милосерднее оставить тебя тут? - усмехнулся воитель. 

Обреченный снова было склонил голову. Но Илгон спросил:

- Или может снять тебя с этого позорного столба? Там откуда я пришел мы убиваем врагов только в бою, не оставляем на съедение падальщикам, словно отбросы. 

Легким движением он уронил тяжелый столб, с прибитой поперек балкой сверху. Человек застонал от падения. Илгон нагнулся над ним:

- Будет больно. Но боль поможет тебе вернуться.

И он выдернул большие гвозди из рук мужчины, после чего тот еле-еле встал на четвереньки и со вздохом сел, потирая руки. Илгон бросил ему бурдюк со здравуром. 

- Живи! Живи изо всех сил! Люби, сражайся и не умирай! 

Мужчина сделал несколько долгих глотков, после чего уставился на своего спасителя, не веря в свое возвращение в мир живых. На нем были порванные рубаха и штаны, босые ноги покрывала корка засохшей крови и грязи. Жесткие, темно-русые волосы были рассыпаны по плечам. Лицо жесткое, обветренное, с недельной, не меньше, щетиной. Только темные глаза  казалось бы горели, каким-то внутренним огнем. 

Кто ты? - харкающим голосом спросил человек.

Илгон, смотрящий куда-то на северо-восток, обернулся:

- Видимо тот, кого послала судьба. Судьба правит всем. Меня зовут Илгон.

- Да благословят тебя духи, Илгон, кем бы ты не был. Мое имя Хулгар.

- Выпей еще, Хулгар С Креста. Съешь это и плесни немного напитка на свои раны. И расскажи мне, как ты оказался здесь.

Эльда бросил человеку небольшой кусок лембаса. Тот с жадностью проглотил его в мгновение ока, удивившись появившемуся голоду. На кресте он уже почти перестал что либо чувствовать. Хулгар медленно стал говорить, вороша пепел собственных, еще свежих, как недавний порез, воспоминаний. Он происходил из одного степного клана, который давно стал оседлым. Он служил воинов у вождя. Но набеги степных сородичей и диких горцев делали их жизнь постоянным испытанием. Хулгар решил рискнуть. Собрав весь свой скарб, он взял жену и ребенка, покинув свое селение. Нанявшись в торговый караван, он было решил переехать в более безопасный и богатый Дорвинион. Купец разрешил его семье ехать в обозе, в обмен на его лук и скимитар. Орки-налетчики верхом на варгах напали на них в пути. Охрана сбежала, захватив купеческих лошадей, бросив торговцев на расправу тварям. Хулгар остался вместе с несколькими старыми воинами. Он сражался дольше всех, убив пятерых врагов и подстрелил двух огромных варгов. Его жене повезло. Ее убила пущенная наугад черная стрела, избавив от участи куда более худшей. Его двухлетнюю дочь насадили на пику, заставив его смотреть. Вожак орков, которого звали Ульдаг, ругался отборной бранью, обещая Хулгару непростую смерть за причиненный ущерб в виде пятерых матерых уруков, которых поди сыщи и двух сильных зверей. Но орки спешили к своему вожаку, и Хулгар услышал имя - Фимболг, и оно впечаталось у него в разуме, словно ожог. Еще он слышал название места, - Руменост, но не знал где это. В итоге его прибили к самодельному кресту, оставили медленно умирать на ветру под хриплое карканье ворон. 

Илгон помог человеку подняться и посмотрел тому в лицо:

- Видать судьба не зря свела нас вместе. Погляди на темень, что сгустилась у южной кромки горизонта. Посмотри на алые зарницы, словно кровью запятнавшие черные тучи. Все это зло оттуда. Из Мордора. Оно расползается по велению его Хозяина. Орки его слуги, по его велению они несут смерть и разрушение всему, до чего дотянуться их поганые лапы. Я дал Клятву, что буду бороться с этим злом, дабы навеки избавить Средиземье от этой напасти. Иначе мрак затопит все земли. Иначе трагедии, подобные твоей будут повторяться вновь и вновь над этими многострадальными землями. 

Хулгар угрюмо посмотрел на юг и отвернулся. Он медленно поплелся к догорающему обозу. Истерлинг долго стоял и смотрел на этот Погребальный костер для нескольких человек, включая его жену и ребенка. Дорожки слез прочертили его покрытое сажой лицо. Постояв так какое-то время, он повернулся к Илгону. Его кулаки были сжаты, лицо заострилось, глаза пылали едва ли не безумием.

- Клянусь Духами Предков И Теми-Кто-Наблюдает! Клянусь, что отныне моя жизнь будет отдана лишь одному - сражаться подле тебя. Подле того, кто снял меня с трупного креста и дал шанс на отмщение! Я клянусь, что пока дышу, ни одной твари не уйти от моего клинка! Да будет так.

Илгон кивнул, положив руку на плечо человека.

-И я услышал. Пусть клятва придаст тебе сил, и с этого дня продолжим путь вместе. Да обретет каждый из нас, то что ищет. А теперь смотри! Смотри на Запад! 

Со стороны далекого запада садилось солнце, одаривая землю последними лучами до наступления нового дня.

- Пусть солнце и тебе подарит надежду, друг Хулгар. Не все в мире подчинено злой воле Врага! Ибо есть Воля сильнее его. За самой темной ночью приходит рассвет. 

Они стояли на пепелище, высокий и могучий воитель из Заморья, и человек родом из Руна. Вместе. Яркое закатное солнце освещало их суровые лица, прогоняя липкий мрак из души. Сегодня двое приняли вызов судьбы, и страх не терзал их сердец, хоть и путь их обещал быть тернистым и трудным. 

- Весна придет и растает снег, - сказал Илгон.
- И взрастет трава степная и жизнь возродиться, - вторил ему Хулгар.

Илгон и Хулгар отправились в путь после заката. Они уходили на север, вслед за отступающей зимой. А за их спинами все сильнее сгущался мрак за темной линией гор на далеком юге. 

---- Эсгарот

Изменено 6 апреля пользователем Илгон (смотреть историю редактирования)

[Сонм Искажения 83]

 

[NICK]Крабан[/NICK]

[AVA]https://i.pinimg.com/originals/31/b8/36/31b836a0adbf8f048d756d53f519d0ad.jpg[/AVA]

[STA]Всего лишь птица[/STA]

Едва ли Илгон обращал внимание на них, слоняясь по тоскливым землям, затерянный где-то между светом мира Запада и тьмой Востока, бродячая угрюмая тень. Среди искореженных ветвей угасающего наследия еще одних детей Кементари за воителем наблюдали, пока он упивался своим великолепием после очередной клятвы, данной под впечатлением от безумия, настигшего его во сне. Обычно их не замечаешь. Но стоит лишь прислушаться к себе, как чувства подсказывают, что ты здесь не один. И ты никогда не ошибешься, четко обратив свой взгляд туда, где сидели они - вороны.

- Наглец-наглец! - вскрикнул на своем языке один из крабанов, когда Илгон размозжил камнем кого-то из его стаи, стоило лишь захотеть полакомиться.
Все подхватили:
- Наглец!
- Наглец!
Мрачные птицы, до этого с интересом наблюдавшие за гигантом, двигая головами так, словно не верили своим глазам и ушам, ощущая лишь поток пафоса, стоило ему раскрыть рот, что пришлось аж вычищать перья, оскверненные словами о долге и чести, птицы эти сорвались с места и полетели прочь.
Услышав от гиганта и человека, что почти стал для них заслуженным обедом, имена, они понесли их своим хозяевам, что неустанно искали лишь его.
- Илгон! Илгон! - орали птицы, улетая прочь, едва ли клятвенному гиганту было дело до них.