[Эсгарот]Трактир "Королевский Окунь"

[Трандуил 235]

Когда лес остался позади, Пеллинель вдруг остро ощутил то, как тоскует его сердце. Он начал суетливо оглядываться по сторонам, проверяя всё ли было взято для похода, хватит ли запасов стрел или еды. Юный эльф тихо сопел, а скрип его седла становился всё назойливее. Учитывая, что за ним сидел бедный Сирек, он вёл себя максимально некомфортно для человека. Пелл не успокоился даже тогда, когда они добрались до излучины реки, за которой уже открывался вид на Эсгарот. Глядя на шумную воду, вслушиваясь в стук копыт, Пелл всё больше впадал в тревожное состояние, остановив коня и, соответственно всю их компанию, он вдруг повернулся и посмотрел на высившийся за ними лес. Тот дышал своим безмолвием, но обманчивость этого была слишком нарочитой. 

- Я не могу... я не... - Он резко задышал так, словно его хватил панический удар. В глазах заблестели огоньки страха и эльф уже было хотел спрыгнуть на землю, но конь был явно зачарован так, чтоб не дать это сделать. Точно кто-то знал о подобной слабости Пеллинеля. И скорее всего его старший товарищ озаботился о том, чтоб не позволить ему вернутся. Конь под ним вскинулся и помчался прямиком в город, туда, откуда его и взяли. В прочем, до Дэйла конь решил не лететь, было нечто ближе и такое же знакомое. Остановился он лишь тогда, когда оказался в знакомых стенах Эсгарота и впереди маячили стойла постоялого двора. Пелл злился сам на себя. А ещё на то, что внезапно вспомнил о том, что забыл снять глазную повязку с головы Сирека. Он быстро спешился и помог слезть старику. Едва ли тому могла понравиться вся эта сумбурная поездка и скачки в заключении. - Я прошу прощения. Мы... можешь отдохнуть здесь. Кажется это трактир, никогда не бывал в трактирах, если честно.  

Взглянув коротко и на Лэйнтиэль, он так же виновато улыбнулся. Не самое лучшее впечатление от того, кто долгое время прислуживал самому королю и получал от того свои знания. 

 

[NICK]Пеллинель[/NICK] 

[AVA]https://i.pinimg.com/originals/42/e7/50/42e750aa6b3a082a87acea09bc273c9d.jpg[/AVA] 
[STA]Чароплёт-виночерпий[/STA] 
[SGN]Заболтаю до смерти[/SGN] 

[Рунвар 77]

Мало кто вернулся из сражения при Ист-Байте в Озерный город. Тяжелее всего пришлось разношерстному войску, где только каждый третий имел опыт в стычках. Большая часть полегла в том сражении, единицы вернулись в город. Гномы, понеся меньше всего потерь, восприняли произошедшее, как славную победу. Люди Дейла, как тяжелую битву, в которой им с трудом удалось одержать верх. В Эсгароте же многих постигло горе, особенно среди семей речных дружинников, потерявших изрядно своих бойцов. Слабые духом причитали, что король Дейла увел их родных на свою войну и использовал, как расходный материал. Этому вторили ушлые прохиндеи из Вече и их сторонники в кабаках. Бургомистр лишь выразил соболезнования, промямлил что-то про защиту города и его интересов, обещав помочь семьям, а сам заперся в ратуше со своей охраной. Другие же говорили, что дескать хорошо, всякое отребье полегло там и теперь хоть на улицах стало немного чище. Конечно среди добровольцев было много одиночек, изгоев и просто людей без семьи, но хватало и тех, кто пошел по зову сердца. Таких вспоминали соратники в узком кругу боевых товарищей, молча осушая чарки, проклиная орков и давая клятвы отомстить темным тварям при случае. В основном то были ушкуйники и некоторые из вольных наемников, кто уже давно занимался борьбой с орками и бандитами. Им была отвратительна болтовня черни на улицах, дравших глотки за звонкие монеты купцов, и разносящих сплетни про короля Дейла. Одни ворчали, что бургомистр ничего не делает, другие кивали и сетовали, что некогда свободный город теперь стал плясать под дудку Дейла. Ситуация в городе продолжала накаляться.

 

- Эй, где мои штаны?

Голос скальда разогнал утреннюю тишину и сонливость. Нож раздраженно заворочался на своей койке:

- Вот обязательно с утра раннего докапываться с тупыми вопросами? А я в душе не чаю, где твои штаны, скальд! Иди спроси Дралина. Это с ним ты вчера пытался стражников бургомистра перепить на спор. 

Прошли долгие недели после сражения в котором Нож получил серьезную рану и ему пришлось восстанавливаться на попечении почтенной матроны Гунхильд, хозяйки трактира “Королевский Окунь”. Рунвар первые дни ходил, как в бреду. Кое-как они передали тело Ворона его сородичам из эльфов, которые сплавляли по реке бочки и припасы. Пока Нож поправлял здоровье, Рунвар балагурил, дулся в карты со стражей, занимался мелкими делишками со своим дружком, воротилой-гномом и пил. Нож, уже оправившийся ненавидел этот город всей душой и ему опостылело сидеть на одном месте, наблюдая вот это все. Гребанный скальд только и делал, что тратил их последние деньги на эль.

- Скальд! Долго ты еще будешь искать дно бутылки? 

Рунвар раздраженно обернулся, натягивая, найденные под столом штаны, покрытые сетью заплаток. 

- Я друга оплакиваю, оловянная твоя башка! 

- Элем и нытьем ты ему не поможешь! Надо мстить! У меня с этими черными счеты. Ты что не хочешь отомстить за друга?

Скальд саркастически улыбнулся и развел руками:

- Ой, извините покорно! У великого Ножа видать тут припрятана целая армия! А где? Может под кроватью? Я может и жажду мести, но и подыхать не тороплюсь. Что мы с тобой можем? Украдем тайну жизни гулдорского наместника быть может? 

- Не скули! У нас еще кое-что осталось, благо ты не все пропил. Поговорим с теми, кто уцелел. Слыхал, что Речная дружина готовит набег? Пока только разговоры, но выжившие горят жаждой поквитаться с орками. Разведчиков уже отослали. Может будет большая охота. Слыхал что-то об этом?

Рунвар нехотя кивнул. 

- Да-да, но пока это все болтовня. А вот гномы готовятся к чему-то. Мастеровым заказали щиты готовить, дроты, топоры и секиры. Дейл говорят тоже заказ большой сделал подгорным кузнецам. 

Нож задумчиво потер подбородок:

- Пора бы использовать твое мастерство на пользу. Идем в общий зал.

Они спустились и заняли стол недалеко от очага, за окном шел мокрый снег, обещая обильную наледь к утру. Скальд продолжал ворчать, а Нож сделал заказ.

 

[Солорион Глаурэлин 161]

Ист Байт ====>

 

 Дальнейшее продвижение на север от полян Ист Байта, всё больше открывали перед четвёркой всадников следы пребывания человека. Эльфы издали видели небольшие шайки, которые лишь завидев четырёх воинов сразу убегали, но то были лишь маленькие шайки головорезов. Чуть иная ситуация сложилась дальше, когда справа показалась группа из пары дюжин всадников на холме, оценивающе глядевших на четверых путников, ведущих восемь скакунов. Эльфы остановились тоже глядя на разбойников. 

— Разомнёмся? — Спросил Анамайтэ доставая лук со стрелами, и Каинион вздохнув сказал доставая меч. 

— Другого выбора нет, пересаживаемся на отдохнувших. 

Эльфы ловко пересели на сменных, отдохнувших лошадей, после чего прикололи походных у земле, кольями. 

— Анамайтэ посматривай за ними в ходе боя, — сказал Каинион после чего улыбнулся, — поманеврируем господа. — И воины надели шлемы.

Светловолосый пустил стрелу, и та пролетев немыслимое для вражеских лучников расстояние, точно сбила одного из разбойников, те рванули в атаку, а Анамайтэ продолжал пускать стрелы, пустив коня шагом. 

— Всех не заберёшь — крикнул Морагларо, кладя протазан себе на плечо, на что смеясь Анамайтэ ответил.

— Не тревожься, я тебе оставлю — не отвлекаясь от стрельбы. Тем временем толе других эльфов перешла на галоп, соперники с обеих сторон заворачивали траектории движения в спираль. Принимая и отбивая элементами брони, неуклюже летящие стрелы врага, Каинион и Вернэссэ, приготовились и в сближении на большой скорости, своими неестественно длинными скривлёнными саблями, буквально начали срезать врагов с сёдел, а Морагларо и вовсе разбушевался, по широкой амплитуде он развернул свой протазан, и сшиб троих разом, потом провернул укол, и вот уже вместе с подстреленными эльфом из лука, они остались боится против половины врагов. Серии парирований и ловких атак на скаку, скашивали врагов, протазан не оставлял шансов увернуться, а Анамайтэ добил двоих пытавшихся сбежать, вложив в их глотки по стреле. 

 После стычки феаноринги проявили милосердие, добивая раненых не слезая с коней, и ловко мечами и протазаном, срезав пояса поживились их кошельками. Впрочем тут было не много, но Анамайтэ коллекционировал разные монеты, и диковинных из городов-государств Руна у него ещё не имелось. Эльфы продолжили свой путь, собрав двадцать четыре дополнительных скакуна. Пригнав табун к побережью Озёрного Города они прибыли и предстали перед стражником. Стараясь сохранять самообладание, тот крикнул.

— Кто такие?

— Гости вашего города, — глубоким голосом, с лёгкой хрипотцой ответил шрамированый Каинион, и указал на лошадей.

— Двадцать четыре лошади, табун твой. Вместо пошлины. Каких забрать себе, каких отдать бургомистру решай сам. — И не дожидаясь пока стражники опомнятся, и придумают что делать со свалившимся на них богатством, эльфы проехали в город спешившись. Здесь они перешли на квенья диалекта нолдорин.

— «Что за смрад, братья. Как эти люди здесь живут?» — Прокомментировал Анамайтэ.

— «Постарайся не зажимать нос и не перенапрягать мимику, а то местные итак слишком уж косятся. А нам надо послушать что говорят люди, побеседовать с ними». — Ответил ему лидер группы, когда наконец добрались они до местного трактира. 

 

[NICK]Каинион и квадрига[/NICK] 

[AVA]https://i.imgur.com/uptNOG5.jpeg[/AVA]

[STA]Скауты Имладриса[/STA]

[SGN]Бешеная квадрига феанорингов [/SGN]

[Илгон 70]

----- Бурые Земли

Путь по холодным северным землям для одиноких путников с минимум вещей был настоящим испытанием. Илгон экономил на еде, дабы больше осталось лембаса для его смертного спутника. Хулгар из обрывков одежды кое-как обмотал себе ступни, чтобы не обморозить. Он мало говорил, а его глаза горели безумным огнем. Илгон чувствовал, что в человеке не осталось ничего кроме ненависти и жажды мести. Невольно эльда начал задаваться вопросом правильно ли он поступил? Ему казалось, что он совершает благой поступок, но может было бы милосерднее дать этому человеку быструю смерть тогда на кресте? Единственное что внушало надежду, так это то, с каким упорством Хулгар стал цепляться за предоставленный ему шанс. Может еще и не все потеряно. Снова и снова Илгон прокручивал в голове слова Норнориэль, ведя спор сам собой. Ее логика была проста и понятна, и он бы отдал бы все, чтобы чувствовать мир так же легко и просто. Но оказавшись в одиночестве среди бескрайних просторов этого мира, Илгон видел, что все намного и намного сложнее. Сложнее чем он сам себе представлял. Чем мог представить себе любой из них. Только одно оставалось неизменным. Враг. Он словно незримо присутствовал в каждом уголке мира, в каждом разговоре и шорохе, отравляя и искажая. По-крайней мере цель Илгона была ясна и понятна. Только слова Тулкаса не давали ему покоя. Сила. Где ее искать? 

Судьба была благосклонной к ним, и на двоих путников напала небольшая шайка разбойников из пяти человек. Посчитали двоих путников легкой добычей. Илгон расправился с ними слишком быстро, как ему показалось. Зато его спутник получил неплохую одежду, куда лучше тех обмоток, что были на нем. Также Хулгар взял себе топор и несколько дротиков. Кошель с небольшим количеством золотых монет человек посоветовал Илгону все же оставить, хотя эльф было думал бросить его за ненадобностью. Он забыл, что уже не является частью войска, которое странствует по землям союзников, получая помощь и внимания от высокородных владык. Сейчас он такой же изгой, как и эти несчастные глупцы. Илгон настоял на том, что трупы необходимо предать огню, хотя Хулгар сетовал, что это пустые хлопоты. Еще внимание привлекут. Но воитель ваньяр не мог поступить иначе. 

Достигнув реки Келдуин спутники наткнулись на ушкуй Речной Дружины. Рядом была небольшая застава. Признав в Илгоне эльфа, их встретили тепло. Даже предоставили эльфу накидку из шкур, а Хулгару шерстяной плащ. Речная Дружина была в хороших отношениях со всеми тремя королевствами, и с эльфами в частности. Тут во многом заслуга Ворона, но не о нем речь в этой истории. Дружина была нерегулярным войском независимых вождей, танов, возглавляющих ватаги речных молодцов. Они держали в спокойствие устье реки, что было на руку эльфам, людям и гномам. Здесь Илгон узнал, что после битвы в Ист-Байте дружина многих потеряла, но выжившие горели жаждой мести. Уцелевшие таны только залечи раны, но уже планировали набег в земли Руна, где, по слухам от союзников в Дорвинионе, теперь хозяйничают орки. Илгон выразил желание повстречаться с теми танами, и принять участие в подобной затее. Хулгар лишь мрачно кивнул. Им посоветовали найти в Эсгароте трактир “Королевский Окунь”, содержала его бывшая ватажница, а ныне связной Дружины в городе, почтенная Гунхильд. Там следовало разыскать некого Рунвара Поющего Меча, дескать он вечно ошивается в таверне, но знает нужных людей. Дружинники сразу разглядели в Илгоне могучего воина, понравилась им и решимость Хулгара. Такие люди или эльфы, были им нужны в предстоящем деле. Остаток пути двое спутников провели относительно с комфортом, поднимаясь по Келдуину на ушкуе дружинников. 

Пристань встретила их шумным гомоном и вонью тухлой и не очень рыбы. Хулгару же казалось все было нипочем. Он, в отличии от Илгона хорошо сливался с толпой, благо происходил родом от народа северян, живших когда-то по всему Рованиону и Прирунью. А вот на могучего воителя сразу же обратили внимание, шепоты и тычки пальцем в его сторону не прекращались до самого трактира. Хотя эльфы в городе и бывали, но таких здесь никто не видел. 

Удивление ждало и Илгона, когда он узрел бывших соратников по оружию, воинов гвардии Элронда, с которыми они вместе бились под стенами Болотного Замка не так давно. 

- Приветствую вас, благородные воины Имладриса! Добрая встреча в столь далеком краю! - приветствовал он воителей-нолдр.

Оказалось они прибыли почти одновременно, и почти вровень с ними двое эльфов, явно поданных Трандуила и человек. Не успел Илгон сказать что-то еще, как его опередила седовласая женщина, несмотря на годы еще сохранившая блеск былой красоты. На ее лице мешались шок, радость и трепет. 

- Приветствую, благородные господа! В моем трактире всегда рады Старшему Народу, прошу сюда.

Узнала она и Сирека:

- Рада видеть Вас в добром здравии, господин. Вижу Вы водите дружбу с лесными эльфами. Я так и знала, что Вы хороший человек.

Хозяйка трактира по простоте своей решила, что все эльфы видимо обязаны знать друг друга, поэтому усадила всех новоприбывших за отдельный удобный стол, обычно предназначавшийся для танов или редких высокородных гостей. Сирек оказался между двумя своими спутниками, напротив них места были отданы четверке воителей, выделяющихся блеском одежд и амуниции из присутствующих, как алмазы среди песка. Илгон видел это, несмотря на свою стать и рост, рядом с этими витязями, в своем плаще из шкур, он выглядел самым настоящим варваром из пустошей. Он начинал ощущать пропасть, которая все больше отдаляла его от сородичей. Но постарался прогнать эти мысли.

- Приветствую поданных лесного короля, да будут его владения вечнозелеными! - произнес он, обращаясь к лесным эльфам, - Мое имя Илгон, а это Хулгар, мой спутник. 

Представившись, Илгон обратился к предводителю четверки воинов-нолдр:

- Могу лишь догадываться о целях вашего пребывания в этом месте, но думаю, вам и лорду Элронду будут полезны сведения, что нам удалось услышать. 

Он повернулся к хозяйке, ожидающей заказа. Таких гостей она обычно обхаживала самостоятельно. 

- Добрая госпожа, я ищу человека по-имени Рунвар, Поющий Меч. Где бы мне найти его?

Гунхильд удивленно уставилась на Илгона:

- Кого? Ой, прошу простить за мои манеры, просто… Не думала, что таким господам будет нужен этот непутевый… Да здесь он. Эй, Рунвар! Здесь тебя ищут!

К их столу подошли двое мужчин. Один постарше, повидавший виды, в темно-синих простых одеждах и мечом у пояса. В темных волосах и бороде проступали первые седые пряди. На лице читалась скорбь, словно все беды мира свалились на этого человека. Второй был помоложе, белобрысый, коротко стриженный, зеленоглазый, в черных походных одеждах, бандитской наружности, с изогнутым клинком в ножнах. Тот, что постарше представился, голос его был на удивление приятным и бархатным, словно он не говорил, а тянул слова песни:

- Почтенные, меня зовут Рунвар, Поющий Меч. А это Нож, мой компаньон. Мы к вашим услугам. 

Илгону показалось, но кажется второй слегка толкнул первого в бок. 

- Тогда прошу присесть вас, господа, - сказал Илгон, жестом приглашая обоих мужчин к столу, - Ибо есть у нас к вам дело. 

Точнее дело было у него, а воители Имладриса здесь могут очень даже пригодиться. Илгон бы хотел поговорить с ними наедине, узнав их гербы и символику. Его мучали сокровенные вопросы, на которые возможно эти умудренные долгой жизнью в этих землях эльдар могли дать, если не ответ, то совет. От доброго совета Илгон бы не отказался сейчас. 
 

Изменено 8 апреля пользователем Илгон (смотреть историю редактирования)

[Сонм Искажения 83]

[NICK]Городская гвардия[/NICK]

[AVA]https://i.pinimg.com/736x/5f/82/34/5f8234166a66d144cbfb70213b74c461.jpg[/AVA]

[STA]Закон един, но жаль, что ты один[/STA]
Наивно было ожидать, что истинный город обделит своим вниманием пришельцев. О них было доложено сразу и куда следует бдительными гражданами, которые в это голодное время не откажутся от любой звонкой монеты, лишь бы прокормить себя и свои семьи, утратив кормильцев. Впрочем не в этот раз. Стража заприметила проходимцев стоило им влиться в городскую струю жизни, щедро запуская в пределы своей власти, а потому всякая бабка, всякая многодетная мать с грудным ребенком на руках, и двухгодовалым за спиной, были отправлены восвояси, а некоторые и вовсе пожалели о том, что донесли, попав под раздачу оплеух дубинками. Сомнительные личности никогда не нравились командиру стражи, что сменил предыдущего при неустановленных обстоятельствах. Бардак в управлении преподносился как явление временное, оздоравливая город, ведь когда еще люди смогут узнать такую знакомую на Востоке свободу... умереть во сне, например, если ты крупный чиновник, от которого зависит рынок.

Глупо строить деревянный город на воде - прогниет.  

Чужаки заявились в трактир так удачно, что это даже радовало. Не нужно распылять силы, чтобы поиметь с них... пополнить их взносом казну, улаживая налоговые неурядицы, о которых так забеспокоился великодушный, как его фигура, лорд-командующий, лично спустив свой величественный зад в люди, избегая взглядов с местными, кого постоянно грабил уже какое-то время. И вот с трудом влезший в одежду символ власти приблизился к Королевскому Окуню в сопровождении двух рослых городских стражников, отличавшихся от остальных могучей силой, свойственной потомкам Нуменора. Вопрос лишь в том, каким именно?

Другие же гвардейцы в плащах и доспехах заняли все подступы к таверне, отгоняя всякую пьянь, что шла пропить последние гроши. Их было чуть более дюжины, что довольно много, все же они понимали с кем имеет дело, и за счет кого хотят поживиться. Обычной городской страже не было дела до политики, им обещали заплатить с доли, а значит они в деле, потому как цены на рынках выросли безбожно, а прокормить детей, рожденных во времена сытого мира задача трудная. Они с опаской поглядывали на окна заведения, не таясь, зная, что только самый слабоумный мог не заметить происходящего на улице.

И вот поступила команда заходить. И они вошли. Двое встали на выходе, придерживая мечи в ножнах, потирая пальцами рукояти, еще несколько выстроилось на ступенях, готовые использовать свои щиты и копья если придется, выданные им лордом-командующим на случай, если вдруг выяснится, что пришельцы пособники некроманта, чье войско было разбито недавно. А как иначе? Хоть и говорят легенды, что эльфы добрые и великие все как один, но вот только среди местных ходили в том числе и совсем другие слухи о битве, имевшей место у Одинокой горы.

И вот их светлость смогли таки явить городу и миру свою тучность, плавно вползая в двери, следуя к праздному столу под тяжелые шаги потомков Нуменора. Рослые воины не были и близко похожи на неуверенную городскую охрану, в их жилах текла кровь опытных воинов.

Нуменорец не без удовольствия выбил из под самого хрупого эльфа стул, расплывшись в улыбке под кольчужной маской, которой он прятал лицо. Таким слабаком по его мнению был Пеллинель. Второй же жестом руки предупредил всех воздержаться от резкости, покуда тучная власть являет свое благородтво всем им. Стул был подоткнут под жопу лорда-командующего, который потер своими потными липкими руками перила, пытаясь притянуть себя за общий стол ко всем, но не смог, ибо силы быстро покидали его. Тогда нуменорец, скривив лицо, с презрением придвинул боровичка ко всем, уперев пузико в крышку стола, похлопав благодарного лорда по плечу, что задрал голову, пытаясь обернуться, но лишь глядел то влево, то вправо, стремясь увидеть своего благодетеля. Но долой прелюдию, теперь же им предстояло пережить само приветствие.

- Итак, прежде чем я представлюсь, пусть хозяйка заведения... как же ее...

- Гунхильд, - напомнил нуменорец.

- Пусть явит мне покушать, хочу что-нибудь из меню танов. А если она начнет орать то... - замялся было лорд-командующий подняв взгляд на рослых потомков великого народа, сперва на одного, потом на другого, но затем махнул рукой, расплывшись в своей великолепной (нет) улыбке, - То пусть орет, я сегодня добрый.

- Итак... - затыкая за ворот салфетку, командир стражи получил в свои руки некую книгу, в которой были какие-то записи, - Я вижу, что за исключением этого местного алакаша, как его...

- Гунвар, - переглянулись гвардейцы, согласившись, - Определенно Гунвар.

- Эм... не знаю, может еще местный кто есть, это не важно. Важно, что ваш остроухий брат не уплотил входную пошлину, - начал сразу накидывать налоги его светлость, справедливо распределяя ее на всех эльфов, которые мозолили глаза своим великолепием, кроме Илгона, на него с насмешкой глядели и сами нуменорцы, жалкий оборванец, - И не надо петь мне про лошадей в качестве налога. Их надо было оформлять как следует, а не разбрасываться ими, словно они у нас тут как грибы плавают.

- Рыба, - поправил его нуменорец, под одобрительный жест чиновника, сделанный указательным пальцем.

- И это еще без учета налога на оружие. Это вопиюще не регистрировать свое снаряжение, которое может понадобиться, если враг вдруг решит ударить. У нас, как вы, знаете война с воинством Тьмы, а потому если нет денег уплотить налог, придется сдать все это снаряжение в наши оружейные на сохранение. Пока не наберете, кх-кх, нужную сумму. Наша служба городской занятости может предложить вам богатый спектр работ, начиная с подготовки мест общего пользования...

- Копать выгребные ямы, - заложив руки на груди, усмехнулся нуменорец, слушая как сладко стелит чиновник.

- Не перебивать меня! Не сметь перебивать меня! - завопил внезапно на всю таверню упитанный узник совести, но тут же осекся, испугавшись последствий. Все говорило о том, что реальной властью он не располагал, да и когда ему успевать, сейчас он хорошо покушает, а потом ему еще развлекать свой послеобеденный досуг славной девкой, коих в город стекалось с избытком, ибо деревни также потеряли кормильцев и нуждались в деньгах, правда, едва ли и тут заработаешь.

- Итак, прошу, представиться, чтобы я мог внести вас в книгу учета, меня интересуют ваши имена, профессиональные ремесла, места постоянного проживания. Есть ли у вас кто-то, кто мог бы поручиться за вас? Не стесняйтесь, котятки, наш город всем вам рад, только уплотите налог.

 

Изменено 8 апреля пользователем Сонм Искажения (смотреть историю редактирования)

[Лэйнтиэль 45]

Направляясь за пределы дворца, да что там дворца, леса! Лэйнтиэль не могла не погрузиться в раздумья. Эльфийка была слишком молодая по меркам своего народа, и для неё это был действительно первый раз, когда она покидала знакомые места. На деву всё еще смотрели как на ребёнка все, кто занимал хоть какое-нибудь мало-мальски значимое место при дворе. А это примерно все обитатели дворца. Даже некоторые музыканты смотрели на неё свысока. А сейчас она решилась покинуть дворец влекомая лишь смутными предчувствиями, да одним словом брошенным как-будто из вежливости молодым эльфом. Пока лошади вели их по одной им ведомой тропе, Лэйнтиэль лишь пару раз взглянула на Пеллинеля. Она доверилась ему в принятии важного решения за неё. Буквально повела себя как тот самый ребенок, за которого её все и принимают. Конечно, он был старше неё. Да буквально все в замке были старше юной девы на столетия. И понятия "молодой" у эльфов растягивалось и расплывалось измеряясь тысячелетиями.

Размышляя об этом, и коря себя за свою ребяческую выходку с этой попыткой сбежать из дома (при содействии старшего товарища), эльфийка слишком отвлеклась от всего происходящего вокруг неё, что буквально пропустила тот момент, когда тонкие копыта её кобылы ступили за пределы высоких крон. Как и тот момент, когда Пел стал ёрзать в седле, явно нервничая терзаемый своими собственными  переживаниями. Их маленькая компания задержалась лишь раз, когда эльф остановил своего коня, буквально макнув его передние ноги в реку. И толи коню не понравилось такое обращение (холодная и быстрая вода заставила животное недовольно вскинуть голову и фыркнуть), толи Пеллинель  сам торопился куда-то, но в следующее мгновение быстроногий скакун уже мчал во весь опор едва ли различая дорогу. С пол минуты Лэйнтиэль смотрела им вслед, и только потом осознала, что так может и потерять своих спутников. Дева вскинула поводья и её кобыла легко понеслась следом. Но не смотря на то, что скакун Пеллинеля нёс не только его, но и человека, эльфийка не смогла их догнать. И остановились они только у людских строений. Спешившись она любопытствующе заглянула в лицо молодому эльфу, но в ответ получила лишь виноватую улыбку.

Не успели они привязать коней у поилки да зайти в таверну, как оказались, мягко говоря, в странной разношерстной компании. Нет, все они были представителями эльфийского народа. Ну, почти все. Но разность их внешности, одежды и стать, выдавали в них представителей разных родов. В чем-то даже разных культур. Если это было применимо к эльфам, живущим века и века. Хозяйка таверны радушно поприветствовала Сирека, как старого знакомого. И быстро, буквально в два движения, согнала всех эльфов (и сопровождающих их людей) за один стол, как провинившихся детей. Лэйнтиэль, Сирек и Пеллинель едва успели сесть, как эльф в плаще из шкурок пушных зверей пригласил за стол еще двоих людей, из местных.

За стол еще не принесли напитки или закуску, как к компании эльфов самолично без приглашения решил присоединиться... Человек? Едва ли дева видела какое-то животное, которое было бы хоть отдалённо похоже на то двуногое, которое втиснуло себя в пару ярких мешков да пыталось изображать любезность на блестящем от жира лице. Один из сопровождающих это явление неестественной природы ловко выбил табурет из-под сидящего Пеллинеля, отчего тот шмякнулся на пол. Не успел эльфийский зад оказаться на деревянных досках, а табурет уже гнулся под тушей, словно всегда там и был. Эльфийка уже хотела было встать, но рука Сирека, вовремя легла на её запястье, останавливая от любого необдуманного действия. А дальше началось представление, словно специально заученное и отрепетированное именно для таких вот случаев: появление в городе незваных гостей. Человек начал говорить, витиевато и расплывчато, что из всей его речи Лэйнтиэль только и поняла, что он хочет узнать их имена и что-то там еще. Непроизвольно она переводила взгляд с одного эльфийского лица на другое, в надежде, что они поняли куда больше неё и смогут перевести его слова на нормальный язык.

[Давид Зоровавель 147]

Сирек очень надеялся что с глаз скоро снимут повязку. Ехать вслепую на чужой лошади позади эльфа - хорошо хоть не эльфийки как в прошлый раз! - такое себе удовольствие.  Вот вроде бы уже и солнце на лице заиграло, пробившись из-за туч и крон деревьев, и реку можно услышать, наверное сейчас вернут зре...

Вастак с приглушенным матом на закахском вцепился в Пеллинеля куда попало когда лошадь понеслась. Снимать повязку расхотелось. Ибо если уж суждено сломать шею, вылетев из седла или наткнувшись головой на ветку, то пусть это будет сюрпризом. Смерть нелепая после всего пройденного. И, наверное, не стоит цепляться за господина эльфа железной хваткой с намерением выдавить из него внутренности.

Когда лошадь остановилась Сирек чуть не расплакался. Понятно что они были уже в Эсгароте - стук лошадиных копыт по доскам над водой разительно отличался от топота по земле. Снятый с коня и освобожденный от повязки вастак одарил Пеллинеля взглядом. В нем читалось всё: негодование от скачки, сомнение в ответственности эльфа, благодарность за сохраненное здоровье, удивление от признания по поводу трактиров, смирение с участью самого опытного путешественника в компании эльфов. Но негодования все-таки было больше. Устало потерев глаза чтоб привыкли к свету и глубоко вздохнув для успокоения, Сирек показал на стойла при знакомой таверне:

- Лошадей можно оставить здесь. Надеюсь, мы ненадолго задержимся.

Зал таверны практически не изменился с тех пор Шакилд был здесь в последний раз. Народу поменьше, пыли побольше, но в остальном приятно было оказаться на более-менее знакомой территории. Даже владелица трактира, так похожая на тёщу, вызывала легкую улыбку. Собственное стадо эльфов в количестве двух штук старик погнал к барной стойке. Правда, немного не дошел:

- Пусть дом ваш не ведает невзгод и счастье царит в семье, досточтимая. - Сирек вежливо поклонился трактирщице, приложив руку к сердцу, как заведено в менее официальных приветствиях.

"Хорошим человеком" вастак себя не считал, но вдаваться в подробности не хотелось. Особенно с таким количеством эльфов на квадратный метр. Да и каких эльфов! Один похож на великанов с далекого-далекого востока, но одет как бродяга распоследний. Если встать рядом, Сирек ему наверняка будет дышать куда-то в живот. Как и спутник великана, в котором по чертам лица можно было распознать соотечественника из Руна. Еще четверо эльфов словно спустились с картинок о славных боях за честь и доблесть, что происходили много-много лет назад. Вот они какие, светлые воины, вырезающие армии мрака... Главное чтоб они этот мрак внезапно в вастаке не усмотрели.

Стараясь не очень откровенно пялиться на новые подвиды эльфов - в его возрасте это просто неприлично - Сирек позволил себя усадить за стол. Вообще-то, ему хотелось просто забрать свои вещи и лошадь и как можно быстрее отправиться в путь. Он и так тут слишком много времени и денег потерял. Но отказывать эльфам было просто хамством, а обижать милостивую трактирщицу неуважением к законам гостеприимства хамством еще большим. В чужом краю, к тому же.

После тряски на лошади есть особо не хотелось, даже впрок, так что от заказа Сирек воздержался. А уж когда к столу подошли еще двое людей, мысли о трапезе улетучились окончательно. Если тот человек, что приближался возрастом к почтенным годам Шакилда, не вызывал видом и словами настороженности, то вот второй... Сирек как-то разом поменялся в лице и растерял всю свою старческую благочестивость, расслабленность и вежливость, взглядом коршуна вперившись в Ножа. Рука как-то сама легла на рукоять ятагана, что висел на поясе. В общем, молодой человек вастаку не понравился. Даже непонятно почему. Какое-то нехорошее ощущение возникало в затылке от присутствия этого типа. Все остальное отошло на второй план и Сирек подобрался аки крадущийся кот, отрывно наблюдая за каждым движением Ножа.

Возможно, именно поэтому появление очередных людей вастак прошляпил. Когда Пеллинель полетел на пол с украденного стула, первой реакцией Сирека было метание кинжала из ворота чапана в шею обидчику. Даже рука непроизвольно дернулась ближе к шее. Шакилд еле сдержался, заметив знаки отличия на страже и его компанию.

"О нет. Только не это. Мыла не хватит отмывать всю кровь с одежды если дойдет до драки. Таверну тоже жалко, госпожа Гунхильд не обрадуется беспорядку." - подумалось старику, который такого хамства не видел уже лет десять.

Оно и понятно: в Руне к вооруженной охране караванов и купцов относились более чем уважительно, а в Сард-ми-Эруме за такое поведение представителя власти госпожа Гаярушди могла лично уши отрезать провинившемуся. И отрезала, прямо на месте и прилюдно.

Памятуя о неопытности своих личных эльфов в таких вопросах, Сирек рывком положил ладонь на запястье леди Лэйн, немного сжав, чтоб та не встала из-за стола. Не хватало еще привлекать внимание бугаев к хрупкой эльфе. Господину Пеллинелю тоже не пристало валяться на полу или стоять во весь рост и неопытность. Мельком глянув на лица остальных эльфов, Сирек понял что мыло и лечение понадобятся не ему одному.

"Но хотя бы в самую гущу будущей драки молодых и неопытных эльфов не втягивайте! Мне их еще в Сард-ми-Эруме везти!" - напоследок подумал Сирек, прокашляв горло и поднимаясь из-за стола. 

Поднимался медленно и без резких движений. Потом молча протянул руку Пеллинелю, помогая подняться с пола. Взял эльфа за предплечье и очень настойчиво подпихнул к собственному стулу. Удостоверившись что эльф сел, вастак повернулся к страже. Да, ростом их валар не обделили - тому, кто стырил стул из-под эльфа Сирек доставал только до плеча.

- Приветствую досточтимых служителей порядка и закона в славном городе Эсгароте.  - безэмоционально сказал Сирек и отрывисто поклонился главе стражников, прижав руки к бокам.

По меркам Руна и восточнее это считалось большим неуважением, на грани оскорбления: поклон был не от чистого сердца и ясного ума, а ладони были опасно близко к местам ношения оружия. Хотя вряд ли кто-то кроме Хулгара и Ножа это поймет. Но может остальные эльфы и люди хоть план какой-нибудь сварганят, а не сразу кинуться бить морды. Кому нужны проблемы с властью, даже с такой?

- Приношу свои извинения за такую досадную оплошность. Конечно же я немедленно последую официальным правилам и законам этого восхитительного города. Насколько я, человек пришедший с далекого юго-востока, понимаю в документах, книга учета очень важна? Там записываются официальные и полные имена всех люд... Посетивших Эсгарот? И эти же сведения будут переданы для расчета налогов? - очень, очень, очень спокойно и через стиснутые зубы спросил Сирек.

- Да? - кажется, глава стражи не совсем понимал к чему вастак ведет.

- Это прекрасно. Как удобно что вы создали подобную систему. В таком случае я буду первым среди моих, кхм, спутников,  кто пройдет эту важную и необходимую процедуру. - Сирек еще раз прочистил горло и набрал в грудь побольше воздуха. - Моё полное и официальное имя звучит как Тайтел мел Жет Сирек аб-Мансур аб-Румсалак аб-Арадажель аб-Чадрим инб Жедаран инб Имал инб Фариз инб Сирек Желдари Коргес Шакилд Шересакиди-антустиг Бакшаларден Иенер. Вы успели записать? Приставки "аб" пишутся через дефис, приставки "инб" через пропуск, все с маленькой буквы. "Антустиг" тоже через дефис относительно "Шересакиди", с маленькой буквы. Пожалуйста, не ошибитесь, поскольку мне абсолютно необходимо будет получить удостоверения о трате выданных мне денег на оплату налогов в вашем городе. Это нужно для предоставления в казначейство города Сард-ми-Эруме, по договорной форме 1-А-412/С, которая обычно служит для предотвращения выставления ноты протеста от Лорда города на непредусмотренные дипломатическими отношениями траты в отношении получателя налогов. К несчастью, мне придется также попросить вас вместе с этим удостоверением предоставить и копии приказов и документов, обосновывающих данные налоги, с подписями официальных лиц города и заверенные печатями. - Сирек не дал раскрыть главе стражи рот и продолжил: - Моё профессиональное ремесло - охрана караванов и купцов от лихих людей в пути между городами. - старик удержался чтоб не скосить глаза на Ножа. - По-простому таких как я называют "караванщиками". Сейчас выполняю поручение Лорда города Сард-ми-Эруме, досточтимого Гийяс-ад-Раух Давида инб Зубейр инб Ракан Баракат Зоровавель, доставляю письма высокочтимым эльфам и мастерам-гномам. Постоянное место проживания - предместье Иенер поселения Ресаки во владениях Сард-ми-Эруме, к юго-западу от самого города, на берегу реки Додурги. Дом с лазурными ставнями, на внешних стенах фрески павлинов - не ошибетесь. За меня может поручиться много людей, но, боюсь, все они находятся либо в Сард-ми-Эруме, либо в Дорвинионе, либо в Умбаре. Ближе всех находится разве что... - Сирек ненадолго задумался. - Глава гильдии убийц "Себерлаган Шептар", господин Агенде Киим Дернефив аб-Хенис аб-Унай инб Дидар инб Саганир инб Шер инб Цериземис Уш Рет Берилгет Герванилир Шересакиди-салтустиг. Также могу назвать почтенного купца пряностями и тканями Сеттилиц Пен Байлеште Кабейт Абруй аб-Бесален аб-Жемарит аб-Феритеп аб-Эмиления аб-Херивади аб-Имал инб Румсалак инб Фариз инб Тамрет инб Хенис Хош Иист Сатуши Малимар Ирсард-ми-Эруме. Вы все успели записать?

[ava]https://i.pinimg.com/originals/ac/1c/80/ac1c806d5e0f6d4fb4dc1a013651536b.jpg[/ava]

[nick]Сирек Шакилд[/nick]

[sta]Караванщик-посыльный[/sta]

[Трандуил 235]

Этот город, который дышал какими-то своими ароматами. Рыбой, мутной тиной. Пеллинель даже угадывал лёгкий оттенок чего-то сладкого, навроде морозной клюквы с нотами пряных трав. Но всё это сейчас полностью затмевалось духом конского пота и навоза. В прочем, после того как они с Аннуиниром перемазались дерьмом варгов, даже такое было просто верхом приличности. Он стойко выдержал взгляд Сирека и даже не сглотнул подкативший к горлу комок дурноты от собственной нелепости. Лэйнтиэль, наверное, в силу своей юности тоже была почти в том же положении незнакомки тут. Сейчас для них обоих обстановка была, мягко говоря, нестандартной. Они оба, видевшие в своей жизни лишь лес, попали в обескураживающий водоворот событий. 

 

Трактир внутри была мрачным. По мнению Пеллинеля, здесь не хватало узорчатых украшений потолка, каменных лепнин вдоль столов и пол местами даже подгнил, источая сладковатый запах пролитого пива и чего-то ещё. Эльф слегка откашлялся, оглядываясь шустро по сторонам, пытаясь объять своим разумом сразу всё. Милая женщина, что явно тут была хозяйкой, любезно препроводила их всех за один большой стол, где уже были и другие. 

- Ого... - Только и мог сказать Пелли, во все глаза глядя то на четвёрку явно повидавших не одно сражение эльфов, то на громадного, на целую голову выше него, странного серого эльфа. Как знающий эльфийские чары разных уровней, он мог поклясться, что от этого нестандартно крупного исходила особая песнь феа. И по спене чароплёта пробежал холодок. Подошло ещё и два человека, внешность которых он изучил сверкая глазами и не упуская ни единого жеста. - Моё имя Пеллинель, сопровождаю по приказу короля досточтимого человека Сирека. Я быв... я виноче... кхе-кхе... я посланник короля в Сард-ми-Эрум. 

К тому моменту, как им принесли напитки, Пелли не без интереса рассматривал глиняный стакан с чем-то пенным внутри. Однако пригубить из него ему была не судьба. Ему не было дело до того, кто входил в трактир. Его губы коснулись кромки кружки, когда стул под ним куда-то делся и эльфийское тело кубарем полетело на деревянный пол, опрокидывая на себя весь эль. От непонимания того, что произошло, в его сознании сработал рефлекс любого лесного эльфа, которому угрожала опасность. Его рука потянулась к колчану, а взгляд тем временем выцеплял сколько их понадобиться и как много нужно сказать слов, чтоб чары скорости усилили эффект. Попутно он пытался встать, но рука подскальзывалась на мокром деревянном полу, оставив пару заноз в ладони. Ситуацию, пусть и временно, но спас старик. Он ловко поднял его и подтолкнул с барной стойке за свою спину. Только сейчас, сквозь звенящую вату непонимания, начали пробиваться ранее сказанные слова того, кто сейчас восседал вместо него на стуле. 

Почему он ещё живой? Почему все остальные замерли как вкопанные... 

А жирный боров всё говорил и говорил и оторопь от отвратительного позорного падения сходила на нет, сменяясь внутренним гневом. Он всё же успел вытащить стрелу и теперь вертел ту в пальцах, поглядывая то на наконечник, наливающийся алым мерцанием, то на охрану жирного борова. Сирек начал говорить и в этой речи было столько выдержки, столько холодной стали, которая при необходимости ядовитой змеёй оплеталась вокруг шеи каждого кто недостоин. 

-Позор не смыть тебе вовек, 

О, страшный тучный человек. 

И правосудия рука, 

Не будет ждать тебя века! 

А вы, прогнившие душой... 

Лишь смерть найдёте за волной. 

Броня пусть станет вам тюрьмой, 

Узнайте же вы гнев лесной! 

Незримо в слова Сирека вплетались чары, что лёгким шёпотом срывались с губ эльфа. Его взор пылал, источая эльфийскую магию, рядом с ним, в радиусе пяти метром тихо начали позвякивать стаканы. Но суть же этого проклятья являла собой отложеную кару. И пусть сейчас пришедшие получат то, зачем пришли. Не долго им ходить придётся под светом солнца. Может два, а может три дня, но жизнь должна была внезапно оборваться у всех, кто посмел сегодня нанести обиду здесь с корыстным и злым умыслом. У любой справедливости должна была быть своя кара. 

[NICK]Пеллинель[/NICK]  

[AVA]https://i.pinimg.com/originals/42/e7/50/42e750aa6b3a082a87acea09bc273c9d.jpg[/AVA]  
[STA]Чароплёт-виночерпий[/STA]  
[SGN]Заболтаю до смерти[/SGN] 

[Каинион 13]

 В самом городе было достаточно оживлённо, достаточно для того, чтобы квадрига нолдор могла опознать это место как типичный северный город Рованиона. Эдакий оплот цивилизации, в окружении суровой северной реальности. Трактир приятно удивлял своим уютом, крепким и длинным дубовым столом. И стоило эльфам сесть за стол, Анамайтэ тут же вымолвил.

— Хозяюшка, соблаговоли нам четыре кружки вашего эля. — Свой заказ эльф сопроводил серебряными отданными трактирщице, и очаровательной улыбкой белокурого нолдо. А Каинион огляделся, говоря уже на квенья-нолдорине в пол голоса.

— "Посмотрим, найдётся ли здесь кто говорливый, присмотримся, может получится задать пару вопросов". 

— "Отсюда двинем в Дейл брат?" — Спросил тихо Морагларо, приютив свой протазан за спиной.

— "Да, заодно оценим разницу жизни на берегах Озера". — Ответил Каинион, когда начали входить разные гости, одного из которых тут, нолдор увидеть совсем не ожидали. Присутствие разного рода истерлингов вполне здесь обосновывалось тем, что люди были вообще склонны странствовать и активно торговать между собой, они в этом плане были на удивление более мобильны, на сколько понимал Каинион. Впрочем как и лесных подданных короля Трандуила, видеть в Эсгароте было до некоторой степени логично, ибо само королевство лесного короля неподалёку. Но вот кого совсем не ожидали увидеть нолдор, так это того самого ваньяр, который запомнился им не сколько отчаянной храбростью во второй битве за Дол Гулдур, сколько своими суровыми клятвами. И так как эльфы его знали, и вместе не так давно проливали кровь, воины встали приветствуя его, и старший из них приложив руку к сердцу ответил на валарине, с лёгким нолдоринским акцентом.

— "Могучий Илгон, пусть путь твой, весьма необычный, даже в самой непроницаемой тьме освещён будет сиянием Варды". — К этому времени им принесли напитки и эльфы выпили приятного напитка, поднимая чарки в сторону Илгона. Как вдруг, мирная идиллия и все планы разведки нолдор, начали усердно катиться прахом. 

  Совершенно бесцеремонно в трактир ввалился какой-то местный чин, в окружении стражи да наёмников, как прикинули нолдор. В этот миг, все четверо предчувствуя проблемы отодвинули в стороны свои чарки, смотрели, прикидывали, оценивали скорость, с которой можно ликвидировать дерзновенных северян. Внимание упало и на парочку крепышей, за спиной чиновника. Но ни смотря на ужасное поведение, радикальное неуважение и дерзость, четверо сидели как будто спокойно. Они выжидали. Не успел Каинион ответить, как пара лесных эльфов, из коих белокурый Анамайтэ подмигнул юной эльфийке, разразилась в адрес чиновника ответами. Истерлинг забавно осыпал толстяка своей родословной, а молодой синдар оказался не дурным чароплётом. 

  Но по словам о конях, Каинион быстро понял что основной наезд был направлен в их сторону, и он встал. Встали и трое его товарищей, все были словно натянутая струна, готовые устроить здесь новые гавани Сириона. Холодным и полным памяти, тяжёлым и глубоким взглядом смотрел старший из нолдор на чиновника, после чего его низкий голос с лёгкой хрипотцой свойственной почти всем верным феанариони в Имладрисе, он твёрдо ответил.

— Моё имя Каинион, со мной Анамайтэ — в этот момент улыбка упомянутого белокурого эльфа стала слегка психопатической. — Морагларо и Вернэссэ. Больше семи тысяч лет, мы беспрестанно проливали кровь сотен тысяч врагов... — он говорил не быстро, но нарочито твёрдо, не позволяя себя перебить. 

— И здесь мы гости. Мы выплатили пошлину вам, двадцатью четырьмя лошадьми, принадлежавшими двум дюжинам степных разбойников, что имели несчастье встать на нашем пути. Это более чем приемлемая цена за проход, чем то что вы запрашиваете с путников обычно. Мы вам не должны ничего. Но раз вы желаете прервать ваши коротенькие, незначительные жизни в безрассудной попытке нажиться на самых страшных убийцах из всех, что вы встречали, нам по силам оказать вам сию честь, хоть вы и не заслужили столь красивой гибели. — Говоря слово "убийцы" он на доли секунды бросил зрачками взгляд на Лень и Пелю, ибо сие слово было признание своего рока и содеянного зла в прошлом. В том числе направленного против предков сей молодёжи в Дориате. 

 В этот момент чехол с лезвия его ослепительной секиры плавно опал на пол, а само орудие плавно легло на плечо шрамированного здорового эльфа, лишь немногим на пол дюйма уступавшего ростом Иглону Могучему. Также и Анамайтэ с Вернэссэ положили длани свои на рукояти мечей ещё не доставая их, наконец и Морагларо сделав пол шага назад, рукой сжал древко протазана. Анамайтэ переглянулся с Вернэссэ и отпустив рукоять меча, коснулся лука. Взглядов было достаточно для того, чтобы нолдор определили кто, кого и как будет прикрывать, если местный чиновник перейдёт грань. 

[Илгон 70]

Приветственные речи четверых воителей Дома Феаноро отозвались в сердце Илгона искрой теплых воспоминаний, словно вновь он делил пищу и пьянящий напиток с соратниками по дружине. Упомянув Варду, предводитель напомнил могучему ваньяр об изначальной цели и неугасаемом Свете. Словно блеснул яркий солнечный луч в грозовом сумраке. Илгон был рад вновь ощутить это чувство уверенности и ясности, когда цель понятна и надежда сияет в сердце ярким праведным пламенем. Одинокий воин был благодарен этим суровым витязям за подобные слова и теплую встречу. 

- Да будут ваши клинки всегда остры, а враги ложатся под ударами, точно колосья при жатве! - ответил Илгон Каиниону тоже поднимая чарку. 

Не успел воитель обратиться к другим собравшимся, как началось что-то неслыханное. В трактир буквально вломились местные, стражи судя по всему, один из них выбил стул из-под юного эльфа. Илгон конечно ни слова почти не понял из тарабарщины, которую нес жирдяй, но он прекрасно понимал, что выбивать стулья из-под сидящих как минимум неучтиво. Его глаза сузились и он стал медленно подниматься, рядом напрягся Хулгар, чьи глаза превратились в две черные точки. Илгон мало чего понимал и в чарах, но даже он почувствовал, что юный синда не так прост, как могло бы показаться на первый взгляд. Когда мужчина, явно родом с востока, завел свою речь ваньяр даже был сбит с толку еще больше, чем потока слов от толстого человечка. В ораторстве господину Сиреку было не занимать умений, чего в самом Илгоне отродясь не было. А воитель уважал тех, кто что-то делал лучше него самого или умел то, чего сам Илгон не мог. А это было почти все, кроме искусства войны.

- Какого варга вы ВЛОМИЛИСЬ В МОЙ ТРАКТИР! - рев хозяйки был страшнее чем у разъяренного тролля.

С мест поднялось несколько десятков людей, все из числа вольнонаемников, дружинников или просто контрабандистов, отдыхавших в Окуне или проводивших сделки. Блеснули мечи, ножи, топоры и даже цепы. Всего около две дюжины серьезно настроенных личностей, шутки не шутивших и стражу городскую недолюбливающих. Сама Гунхильд достала топор из-за стойки, а сверху спустилось пятеро дружинников в кольчугах, шлемах с щитами и мечами наголо, прикрывая хозяйку. Тем временем стражников у входа уже окружали, жившие в соседних домах воины Речной Дружины и просто неравнодушные. Несколько десятков людей с копьями, мечами, топорами и щитами. Они улыбались глядя на удивленных блюстителей порядка. И на что эти дурни надеялись, решив вот так просто нарушить договор? Они что хотели настроить на себя все речное войско этой глупой выходкой? Обычно дела решаются по-другому. Бургомистр направляет совету танов сообщение и те решают вопрос на тинге, после чего уже ставя в известность о результате как бы официальные власти в виде Вече и бургомистра.

- Чего приперлись?
- Валите отсюда пока целы.

Тем временем в таверне метавшая взглядом молнии Гунхильд продолжала греметь:

- Вы вломились в МОЮ таверну! Оскорбляете МОИХ гостей! Нарушили договор, скрепленный тремя королями, Вече и самим бургомистром! Уж не знаю, что за муха вас укусила… За это с вас причитается особый спрос. Последний шанс решить дело миром! Ты, жирный боров, и твои увальни сейчас принесут всевозможные извинения мне и моим гостям. После чего таны Дружины передадут бургомистру и в Вече весть об этом вопиющем нарушении, и город выплатит мне и гостям компенсацию за причиненный ущерб чести и доброго имени. А так как вашего жалкого жалования не хватит и вовек, чтобы возместить все убытки, то придется вам работать за миску ухи еще лет двадцать. Я понятно все разложила? Или у кого-то из вас в ушах сера скопилась в избытке?

Илгон был восхищен смелостью и решимостью этой женщины, не меньше чем собравшимся за столом сотрапезниками. Но за всем разом произошедшим он чуть было не упустил главное, что-то смутно знакомое. Нет, точно. От этих людей, заявившихся сюда, просто несло темным духом. Он поднялся, обнажая огромный меч, размером больше чем эти глупые смертные. 

- Никакие это не “стражники”, -  сказал он, уже собираясь решить дело, как завещал Тулкас.

Но в этот момент случилось то, чего пожалуй не ожидал никто из собравшихся.

- ЕБИ ТЕБЯ В ЖОПУ ВЕЛИКАН! - раздался на весь трактир голос скальда, оравшего на толстяка и опешивших немного стражников, меньше всего видимо ожидавших каких-либо действий от этого человека. 

- Ты что ублюдок сранный не знаешь КАК МЕНЯ звать? Ты скотина такая заявился сюда и оскорбляешь друзей самого РУНВАРА ПОЮЩЕГО МЕЧА? Да ублюдок, мать твою, меня зовут Рунвар, РУНВАР! Ты скотина, ублюдок, отродье старой шлюхи и любителя ослиных задниц! Что решил ко мне лезть, ублюдок? А ну иди сюда, я тебя сам трахну и всю твою семью! Скотина, ублюдок, говно собачье, жопа! Запомни уже своим жалким умишком, что я Рунвар мать его Поющий Меч, Гроза Орков, Убийца Троллей, Приносящий Успех, Покоритель Вершин, победивший Раймунда Красную Руку! Ты не смеешь, коверкать МОЕ ВЕЛИКОЕ имя и оскорблять в этом трактире никого. А это, чтобы ты ЗАПОМНИЛ!

Хрясь! Глиняная кружка разбилась о морду жирдяя брызгом осколков, крови и эля, заставив человека опрокинуться на спину, свалившись вместе с злосчастным стулом и смешно задрать ноги. В кой-то веки рука скальда была тверда и бросок попал в цель, что даже сам Рунвар остолбенел. Нож с тихим вздохом “еб твою мать” начал вытаскивать скимитар. Хулгар последовал его примеру, еще мгновение и небольшую шайку блюстителей порядка уже были готовы разорвать изнутри и снаружи. 

- СТОЙТЕ - поднял руку Илгон, громогласным ревом, останавливая уже было начавшееся кровопролитие. 

- К чему весь этот спектакль? Я уже догадался КТО вы. Вонь вашего Хозяина идет за его рабами. Предлагаю решить это дело сталью. Вы ВСЕ против меня. За дверью трактира прямо сейчас. 

Он улыбнулся, держа меч на плече, и обратился уже к остальным:

- Позвольте мне уладить это недоразумение, добрая хозяйка и вы доблестные воители Имладриса, юный господин Пеллинель, прекрасная леди и вы, господин Сирек. Думаю сударь Рунвар и его спутник тоже позволят мне взять эту ответственность на себя.

Внутри Илгона все горело, от осознания того, что сейчас он действует так, как бы никогда не делал раньше. Раньше всегда была Норнориэль, которая знала как делать. Рядом всегда был Роваон, который знал как правильно. Илгон же просто шел, куда скажут и делал, что и всегда. Но сейчас он похоже брал инициативу в свои руки, наперекор всему. В ушах все еще гремел отголосок собственной Клятвы и последних слов Каиниона, запавших воителю ваньяр в душу. Столько всего произошло, но эти эльдар были стойки и тверды, как сталь и несгибаемые, точно острый скальный утес, о который разбивается море в бессильной ярости своей. Илгон преисполнился уверенностью, что и он сможет пройти все испытания.

- Ну что, пройдемте, господа, на свежий воздух? - обратился Илгон к “стражникам”.
 

[Сонм Искажения 83]

В абсурде своем балаган покатился по близлежащим улочкам.

Нуменорцы оказались не столь умны, решив на прямую выяснить кто из этого паноптикума новый клятвенник, использовав для этого новоприобретенную пешку, и уж точно они не собирались затевать разборки со всеми разом. Однако, их высокие манеры по отношению к тем, кого они презирали, и жадность пешки сыграли свою роль. Ах, если бы они только подождали, когда власть в городе сменилась бы окончательно. Бравурные выкрики о договорах заставляли их улыбаться, они сохраняли внешнее спокойствие, давая всем присутствующим шанс ограничиться лишь взаимными угрозами и, возможно, обменяться еще парой-тройкой клятв.  

Никогда нельзя быть уверенным, что зло явится к тебе в одиночестве, что зло будет не готово.
Зло всегда слабее добра, оно не способно противостоять ему на равных. От того следует быть острожным в речах своих и действиях, как поступил, например, Сирек, впрочем, его унижение нуменорцы, узурпировавшие не одно королевство далекого Востока, оценили высоко, лишь ехидно усмехнувшись, дав тем самым высший балл своей оценки.

Брань хозяйки трактира не украшала женщину столь высокого положения, коим она бросалась словно песком в глаза. Горячие головы квадриги едва удержались от резни, хотя слухи о них конечно же полезут, слишком шумно, слишком гордые все здесь, чтобы остерегаться того, кто не намерен в ближайшее время более стачивать Союзников своими бесконечными легионами.

- Да завались ты, старая дура! - гавкнул нуменорец, перейдя на понятный местным язык, так похожий на повседневное общение в армии Саурона, - Ты сама хоть понимаешь смысл слов, которые изрыгаешь? Вы сами позволяете этому произволу случаться. Где ты была со своим сраным договором раньше, когда соседние лавки обирались этой свиньей? Когда его назначали, а?  Где?! Не надо только рассказывать глупости. Вы жалкие уродцы, прекрасная добыча нашего Властелина, - не скрывался более нуменорец, тыкая пальцем в сторону хозяйки заведения, - Ваша спесь не доблесть, а уродство, благодаря которому вы сгниваете, и вас проще поработить. Произвол сильных, все как у нас!

Нуменорец столкнул тело командира стражи сапогом, разгневавшись.
- Что вы, перворожденные выродки, обожаете пафосно топить за свет богов, которым на вас плевать, как было плевать на тех, кто не отправился с императором к их берегам. Целый народ погиб, выжили лишь те, кто им пресмыкался, и мои предки, ступившие на ЭТОТ берег, - указал пальцем уже на пол, имея в виду Средиземье в целом - А вы, местные алкари, нажираетесь целыми днями, а потом орете за личную славу, не заслужив и капли ради нее, вываливая кучу тел на на нас двоих. Так страшны мы, два одиноких нуменорца? Сплошное разочарование! О, я разочарован!

И вот, наконец. показался тот за кем они пришли сюда. Речи Илгона веселили их, они переглянулись, понимая, что живыми отсюда не выйдут, так хоть попытаются убить новую игрушку Саурона, что еще таковой себя не осознала.

- За дверью? Должно быть ты издеваешься? - нуменорцы знали, что ваньярскому псу плевать на их слова, но стоило попудрить мозги, как это делал Сирек, вставая поудобнее, оставляя пространство между собой, так чтобы проход четко смотрел на Илгона, где тоже обстановка становилась напряженной, стража не могла понять, что происходит внутри, вопреки тем огульным обвинениям, что сыпались на нее.

- Думаешь мы поверим такому предателю как ты? Ты предал воинский устав своего войска, несчастный дезертир, нет тебе чести. Око видит, Око знает. Око говорит, что та рыжая девка, что молила НЕСГИБАЕМОГО тебя, попала в наши лапы, когда бежала из войска следом за тобой. Бедняжка так хотела побыстрее вернуть тебя... Думаю мы сможем помочь ей достойно угаснуть,
-  в хитром прищуре сообщил провокатор, отравляя миазмами лжи сознание гиганта, хоть сам он не знал, что лжет, что его использовали... Потому едва ли эльдарское чутье могло заподозрить мухлеж их лидера Найры, который сознательно распространил этот слух, оставив по адресу, где они жили все это время в городе запечатанное письмо под чужим именем с требованиями к Илгону явиться в лагерь на берегу Быстрой реки, или его командир отправится в чертоги Мандоса, в отличие от него самого.

Спойлер

(Гортик, ну пожалуйста, квест буквально на пару постов, делов-то, сходить недалеко от города и покекать)

И вот, эти речи должны были отравить внимание Илгона, а как вы хотели, тут столько сильнейших воинов, что пришлось мухлевать. Важно было вывести его на траекторию прямого попадания. Третий нуменорец, бывший до этого с остальной стражей у дверей, метнул через порог из рогатки, спрятанной в рукаве, в клятвенного гиганта снаряд из рыбьего пузыря, наполненный отравой, что должна была распылиться, стоило пузырю лопнуть при попадании. Такое не смогло бы убить великана, но смогло бы уравнять шансы, по сути то был жгучий порошок. Им повезло, что Илгон выполз к ним с мечом. Им повезло, что они подло решили принять бой в помещении, где с таким клинком труднее управляться, а тем более здесь были женщины и дети.
Клинки запели, являя сталь из ножен. И вопрос был лишь в том, хватит ли чести и уважения остальным, или нуменорцы были правы, не так уж сильно сторонники света отличались от сторонников тьмы. Но не стоило придавать их словам большого значения, ведь зло есть зло, а оно всегда стремится убедить добро в собственной ничтожности.

А тем временем чароплет мог заметить, что он прибавил в могуществе, жаль только, что, вроде бы его зовут Рунвар, забрызгал ему одежду элем, разбив кружку об башку толстяка. Никакого уважения к колдунам, а между прочим, толстяк так и помер, но не от умелого алко-броска, а по причинам куда более естественным, не зная меры, он истощил свое сердце, и оно не выдержало.
 

[Лэйнтиэль 45]

Оказавшись за одним столом с другими эльфами (и несколькими людьми), эльфийка даже не сразу сообразила, что в обществе незнакомых принято называть своё имя.

-Лэйнтиэль Восточный Ветер, - кое-как выдавила она из себя эти несколько слов вслед за Пеллинелем.

Дева села за стол и не без удовольствия стала разглядывать диковинное окружение таверны: грубые деревянные столы и стулья, глиняные, вылепленные кое-как чарки. Всё это очень мешало и отвлекало от компании в которой она оказалась, особенно после того, как их покой нагло потревожили. И хоть к ней и не обращались напрямую, но не заметить как ей подмигнул один из четверых воинов (пока она пыталась одним взглядом призвать присутствующих объяснить что же происходит) было сложно. Лицо эльфийки зарделось и она опустила взгляд. Этой секундной заминки было достаточно, чтобы Сирек вышел вперед, буквально закрыв собой и эльфийку, и менее удачливого Пеллинеля. По первым же словам человека стало ясно, что эта невообразимых объемов туша не заблудившийся зверь наряженный на потеху публике, а местный представитель... порядка?

"Ну и порядочки тут у вас..."

При дальнейшей речи востака лицо девы вытянулось, и она отдалённо стала походить на этого борова, на лице которого отражалось полное непонимание и отсутствие каких либо мыслительных процессов. Караванщик решил заговорить их всех до смерти, не иначе. В одно почти бесконечное предложение мужчина вложил множество имен, связь между которыми Лэйн потеряла уже после "аб-Арадажель". А дальше он стал требовать документы. И называть еще имена и титулы. Эльфийка было готова умолять, чтобы это прекратилось, как её слух отвлекся на Пеллинеля, который незаметно для "представителей порядка и закона", сидя за спиной Сирека, на его же стуле, нашептывал чары одной из своих стрел, словно признание. В чарах Лэйнтиэль разбиралась еще меньше, чем в дипломатии, но легкое покалывание на кончиках пальцев и, почему-то, ушей, не заметить было невозможно. И Сирек, и Пеллинель окончили свои речи одновременно. И тогда из-за своих мест поднялась компания из четверых эльфов, и слово взял Каинион, представив себя и своих товарищей. Голос его звучал твердо, с нотками предупреждения, что вступать с ними в конфронтацию не стоит. Даже просто стоять на пути не стоит. Эти четверо могут снести и даже не заметить. Особенно тот, кто был представлен как Анамайтэ. Вот уж кого юным эльфам стоит избегать всеми доступными способами. И не только юным. И не только эльфам.

Все четверо, слаженно, словно единый организм, общаясь между собой одними лишь взглядами, достали оружие и готовы были действовать. Но тут произошло то, чего, казалось, не ожидал никто; из подсобного помещения в основной зал вернулась Грунхильд. Её голос разнёсся по таверне ревущей волной, за которой последовал шум отодвигаемых стульев - на зов поднималась толпа. Хозяйка таверны продолжала рычать, а ей вторило несколько голосов из собравшихся. Но когда воздух в легких женщины закончился, ей на смену пришел один из тех, кого к себе подзывал Илгон. Мужчина распылялся абсолютно не выбирая выражения. Дипломатическая жилка у скальда отсутствовала напрочь. Поливая пришедших без приглашения грязью, и одновременно выкрикивая своё имя, прозвище, и достижения, он обрызгал слюной оторопевшего чиновника. А после, словно в завершение своей пламенной речи, скальд разбил свою глиняную кружку о его перекошенное лицо, отчего тот завалился назад пару раз дернув ногами.

Когда с представлениями со стороны эльфийской, и иже с ними, компании было покончено, в словесный поединок вступили стражи. Один из них вышел вперёд в ответ обвиняя вначале местных, а потом и пришлых. Ситуация только сильнее накалялась с каждым его словом. Казалось сам воздух в зале стал гуще. Единственное, что Лэйнтиэль понимала - слова были направлены на одного конкретного эльфа, и этот эльф поддавался на провокации, судя по тому как менялось выражение его лица, пока человек продолжал говорить. Страж двигался, приковывая к себе всё внимание собравшихся. К себе и Илгону. Позволяя своему товарищу, находящемуся за пределами видимости, снаружи таверны, метнуть отравленный снаряд в гиганта. А сам он, и его компаньон, достали свои мечи.

За всем этим эльфийка наблюдала, словно за выступлением искусных музыкантов короля. Самой ей не приходилось участвовать в словесных баталиях, которые должны были перерасти в полноценную драку (что довольно странно учитывая нрав лесных эльфов, и их слабость к горячительным напиткам). Дева положила руку на локоть Пеллинеля привлекая его внимание, или, скорее, отвлекая от происходящего вокруг.

-Пел, что нам делать?

[Давид Зоровавель 147]

Отвлекающий маневр удался. Отчасти. Почти. Помогло мало, но до тех пор пока кровь не льется ручьями на пол - это успех. Поэтому Сирек остался стоять незыблемой скалой... Хотя, учитывая наличие господина именованного Илгоном, скорее, камушком... В общем, он остался стоять между стражей и своими эльфами. Когда леди Лэйн и господин Пель стали "своими" вастак затруднялся ответить.

А кругом начинался бедлам и хрен пойми что. Главное не встревать в разборки местных с местными, иначе как обычно обвинят третью сторону когда пыль уляжется. 

- ...выплатили пошлину вам, двадцатью четырьмя лошадьми...

Сирек так резко повернул голову на говорящего эльфа, что шея хрустнула. Те, кому за семь тысяч лет, вообще денег не считают и о будущем не думают. Табун лошадей за вход в город. Эльфы все с такой придурью или это просто Шакилду везет? Опять начало как-то покалывать в районе сердца, а лекарства ой как далеко...

Потом начались крики. Все повскакивали с мест, досточтимая хозяйка орала. Орал мужик "Поющий Меч". Он же и кинул кружку, что так метко просвистела мимо головы Сирека и прямо в рожу толстому стражнику. Пара капель эля и крови попала-таки на чапан.

"Жены меня точно мокрыми полотенцами по лицу отоварят." - подумал Шакилд, начиная медленно и неторопливо отходить назад, подальше от эпицентра будущей драки и поближе к нандор.

В высокопарную демагогию Сирек не встревал. Потому что не знал о чем, собственно, шла речь. Бюрократическую волокиту еще можно потерпеть и попытаться вывернуться, но когда в дело вступает историческая вражда или высшие силы - тут уж увольте. Он обычный караванщик, никаких умных книжек не читал и в ученых дебатах не участвовал. Поэтому эльфам и жителям Эсгарота со стороны вастака был выдан полный карт-бланш на любые действия в отношении этих некультурных выродков. Не вслух, конечно.

- Пел, что нам делать?

- Простите что вмешиваюсь в ваш разговор, сияющая леди... - прошептал Сирек, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. - Но сейчас нужно сваливать. Мои извинения.

Слово с делом не разошлись. Сирек отошел за стулья сидящих эльфов и немного присел, протягивая к ним руки. Не обращая внимания на протесты от юного(?) Пеллинеля и писк леди Лэйн, вастак сгреб самых неопытных здесь вояк за талии к себе подмышки. Эльфы оказались на удивление легкими, а по их росту так и не скажешь. Мысленно попросив прощения у всех (живых и мертвых) родственников эльфов и своих за такое хамское лапание без разрешения, Сирек быстрым шагом поволок своих подопечных в противоположную от входа сторону. Риски поворачиваться спиной к врагам были, но не больше чем оставаться там. 

Бережно сгрузив Пеллинеля и Лэйнтиэль в более-менее свободный от опрокинутых стульев уголок, Сирек занял пассивную круговую оборону. То есть просто встал спиной к эльфам, лицом к врагам и положил ладонь на рукоять ятагана. Оружие Шакилд собирался доставать только в самом крайнем случае, когда от этого будет зависеть жизнь.

[ava]https://i.pinimg.com/originals/ac/1c/80/ac1c806d5e0f6d4fb4dc1a013651536b.jpg[/ava]

[nick]Сирек Шакилд[/nick]

[sta]Караванщик-посыльный[/sta]

[Трандуил 235]

Происходящее разворачивлось с, поистине быстрым размахом. Пеллинель, облачённый в свой праведных гнев, успел даже чуть подостыть, когда мелодия его чар затихла, плотно укатав тех, кому предназначалась. Но видимо Эру было важно, чтоб история их путешествия получила более яркие страницы. Пелл на память никогда не жаловался и вполне резонно запомнил из слов своего короля о том, что тот видел в древнюю эпоху, когда мир ещё не на столько пришёл в упадок и держался более стойко и величественно. Он говорил об эльфах, носящих символ восьмиконечной звезды и том, как жестоки могут быть их сердца, влекомые клятвой. Речи квадриги лишь подтверждали, то, что оные были не просто жестоки, но ещё и потеряли всякий страх за столько-то тысячелетий.  

-Ого... - Только и мог что сейчас произнести, когда в ярости своей, хозяйка трактира разразилась своей руганью, Пелл так же вздрогнул и от крика Рунвара. И угрозы эти были более чем осязаемы. То тут, то там стали слышаться звуки отодвигаемых стульев и скамей. Звон оружия стал буквально отовсюду. И ясно было, что если обстановку не разрядить сейчас же, то беде придётся случиться неминуемо. Он уже успел пожалеть о том, что в горячке произнёс роковые слова чар. Когда пролетевшая глиняная кружка врезалась в жирного борова и тот упал замертво. Но стоило воину, что пришёл с толстяком заговорить, как всё феа эльфа буквально всколыхнулось. Да и Лэйнти задала ему вопрос, что же им делать... Но Сирек был более скор. Не успел Пелли уже со всей своей серьёзностью выхватить и лук, как старик подхватил их обоих извинившись при этом, и потащил в наиболее отдалённый от всего происходящего угол. Он каменной стеной встал перед ними, готовый защищать от напастей и такая теплота участия не могла не вызвать улыбку на лице чароплёта. - Ого, мастер Сирек. 

А тем временем яд человеческих речей всё изливался, отравляя собой всё вокруг. Подогревая общий гнев.  

-Всё что мне доводилось слышать о нуменоре, так это то, что славился он честью и величием. Но видимо обманывают меня слух и зрение! На столько низко пали вы, потомки великого нуменора, что ядом брыжжут ваши речи. - Конечно, его слова мгновенно потонули в ответе Илгона, а после и вовсе в нелепейшей попытке использовать нечестный бой. Пеллинель не нашёл ничего лучше, как вскинуть быстро снятый лук и выстрелить в рыбий пузырь в момент, когда он был наиболее высоко и ещё не долетел до серого эльфа. - Коль хочется вам битвы - сражайтесь честно!

 [NICK]Пеллинель[/NICK]  

[AVA]https://i.pinimg.com/originals/42/e7/50/42e750aa6b3a082a87acea09bc273c9d.jpg[/AVA]  
[STA]Чароплёт-виночерпий[/STA]  
[SGN]Заболтаю до смерти[/SGN] 

[Каинион 13]

 По той общей диспозиции, которую смог для себя сложить Каинион, ситуация выдавалась вполне благоприятная, а уж когда внезапно и могучий ваньяр-клятвенник изъявил желание обагрить кровью дерзновенных проходимцев свой клинок, а вслед за ним и сама владелица, суровая северная женщина, выразила своё многозначное возмущение деяниями второженцев, тут стало ясно что убийство этих бедолаг, не составит совершенно никакого труда. Противник оказался в крайне неприятном положении. В помещении сражаться сложнее, чем в поле но благо деву синда, вастак оттащил подальше видимо заботясь о её безопасности, а вот зачем  он утащил и молодого парня из тех же подданных Лесного Короля Каинион не понял, в его понимании Пеллинель вполне мог бы и поучаствовать в бою. Впрочем, тут Каиниону не хватало знаний о том, что связывало эту необычную троицу между собой. Да и старик оказался довольно крепким орешком. Из детей в этом питейном доме были разве что подростки, которые уже проливали кровь в дружинах, а из женщин либо те же воительницы, либо сама хозяйка которая тоже вероятно имела в своём прошлом, набеги. Также и крики снаружи, брань по которой Каинион ясно понял, что и там появились союзники. Теперь ему даже стало жаль всех этих стражников, разве что кроме ублюдков из потомков Нуменора.

  Не то чтобы Каинион относился с презрением к дунэдайн, да и глупцами считать их было невозможно, ведь Саурон обманул их точно также, как обманул когда-то и внука самого Феанаро, в Эрегионе. Но для него они всегда были лишь второрождёнными. Теми кто был запечатлён в памяти его, как вспомогательные силы ратей лордов эльдар в яростных эпохальных сражениях древности. Последний Союз, армия верных Элендиля и короля Гиль Галада разбила врага, но и тогда Каинион помнил всё так, что основную роль сыграли эльфы. Но время было неумолимо, и Эльронд Мудрый говорил что приходит время людей. Да и мальчишка, что ещё десять лет назад бегал и резвился с сыновьями Элерондо, теперь был совсем не мальчишка, но всё-равно лично для Каиниона люди — были другим миром, другой вселенной, чуждой ему. Оттого он знал, что рука его не дрогнет. Жирный боров был выведен из строя, явным местным забулдыгой, морщины и шрамы которого также говорили о суровом бытии, ибо тот кто в таком окружении проживает подростковый возраст и становится мужем зрелым, явно прошёл не одну схватку за свою жизнь. И вот, один из морэдайн выдал целую тираду, мерзкую, липкую, наполненную ложью, подобную дёгтю. 

— Треплешься от осознания слабости своей, червь трусливого владыки пустошей Ородруина! — вымолвил Каинион, ему было ещё много чего высказать этому отчаявшемуся человеку, но соратник его прервал беседу. Видя как достаёт рогатку враг, одновременно с его выстрелом Анамайтэ в одно движение поднимая лук спустил стрелу прямо в стрелка врагов. 

— Бегите, глупцы! — Грозно крикнул Каинион делая первый шаг, и вторым подпрыгивая под углом в сорок пять градусов, понёс косой удар своей секиры, в рывке в направлении шеи и ключицы говорливого противника-морэдайна. А Морагларо, Анамайтэ и Вернэссэ в один голос прорычали. 

— Aiya Fëanaro! — С чем побегали в прикрытие атаки своего лидера, один с длинным мечом орудия на укол, второй точно такой же тактикой своим протазаном, ибо сильно размашистые удары в помещении, были бы вредны. По этой же причине и свой удар Каинион, делал держа правую руку на рукояти секиры ближе к лезвию, фактически сокращая дистанцию взаимодействия с противником, в готовности манипулировать секирой нестандартно, мастерски в большей степени самим лезвием. 

[Илгон 70]

Надо сказать, что речи темного нуменорца не произвели впечатления на окружающих его людей, ибо были слишком возвышенными и сложными. На севере народ жил простой, и вопросами философии или метафизики никогда не задовавшийся. Поэтому слова морэдайна пропали втуне, вызвав только ступор и недоумение у собравшихся. Лишь эльфы поняли все досконально, оттого и велик был гнев их на подобную мерзкую ложь. Любили Падшие коверкать правду и искажать смысл вещей в угоду себе. Но Илгон был другого склада, все эпохи прожил он благословенном Амане, не зная лжи и коварства, а нрав его был прост и прямолинеен. А потому выпущенная стрела лжи достигла своей цели, посеяв в душе воителя смуту, подняла волну яростного гнева. Разве могла Норнориэль бросить дружину и отправиться за ним? А чтобы ее остановило? И кто? Он вспоминал, как она бросилась на последний штурм Дол-Гулдура в одном исподнем, как израненная пыталась вразумить его тумаками, зная что это бесполезно. Конечно это было в ее духе. Роваон всегда мог позаботиться о дружине. По правде он был отличным лидером и командиром, вдумчивым и твердым, способным к глубокому анализу и дальновидной стратегии. Норнориэль же была сердцем дружины, вокруг которого они все сплотились, кто всегд поддержит и подбодрит. А Илгон… Всегда пер напролом, за что его вечно отчитывали. Так и сейчас, со своей Клятвой. Недюжая сила и напористость, вот что всегда отличало его. Он не думал, а делал, зачастую опережая противника, когда тот выстраивал в голове сложные мысленные комбинации, на которые Илгон просто не тратил время. 

Как не тратилего и юный синда, чем заслужил высокое восхищение у Илгона, когда оказался быстрее всех и выпустил стрелу поразившую мерзкий снаряд, пущенный трусливой рукой раба Саурона. Двое феанорингов сразили двоих же псов Мордора, их руки были тверды и не колебались ни мгновения. Благодарно кивнув сначала Пеллинелю, а затем и всей четверке воителей, Илгон развернулся к последнему оставшемуся темному нуменорцу. В его глазах бушевало пламя. Он более не мог сдерживаться, изнутри все разрывало от осознания того, что Норнориэль страдает из-за него. Опять. Он думал, что покинув отряд сделает только лучше, но похоже они были слишком нужны друг другу. Что испытывал воитель к деве меча он и сам не знал, но это было давнее и глубокое чувство, которое всегда казалось ему странным, неуместным, непонятным, он гнал его подальше всякий раз, стоило этим мыслям появиться. Пока прочие ваньяр находили время для песен, плясок, сочинений стихов, прогулок с возлюбленными… Пока Норнориэль позировала юным художникам, пока все они наслаждались жизнью в раю… Илгон упражнялся с мечом. Он в одиночку ходил к Тулкасу, всякий раз улетая от легкого пинка. Но лишь он один был в силах подняться снова после простого тычка божества. Все прочее воитель отметал, считая это пустой тратой времени и собственной слабостью. И хотя он понимал, что слабость есть и будет в каждом. Не мог он принять слабость в себе, и поэтому с безумным упорством упражнялся на берегу Великого Океана или среди далеких горных пиков Амана. Поэтому принес обет, но тем самым лишь обнаружил в себе слабину. Но его упорство заставляло его даже сейчас идти вперед, чтобы изжить в себе и это, преодолевая ярмо, на которое сам обрек себя.

Но почему-то даже намек на улыбку Норнориэль всегда вызывал какую-то внутреннюю теплоту, хотя Илгон не понимал почему. В этом плане прав был Роваон, называя воителя ребенком. И пусть Илгон не понимал ничего в этом, одна только мысль, что дева меча в руках этих скотов, обжигала его душу. Может Илгон и уступал другим во всем, что касалось ума, тонкостей материи или чувств. Но он знал одно. Он был рожден для Победы. Он был рожден для Войны. Песнь его это гул сражений. Врагов его дни будут сочтены. Илгон никогда не обдумывал, не анализировал и не сомневался, он просто шел напролом. Именно поэтому Тулкас обратил внимание на него. Воитель чувствовал на затылке дыхание могучего бога. Он словно подстегивал витязя действовать, как всегда. 

Апофеозом стало осанве, словно удар молота по наковальне, обрушившееся на феа Илгона, который никогда не утруждал себя лишней практикой в мыслеречи. В словах Норнориэль было столько боли и страданий, что казалось будто одна душа не способна вместить в себя все это. Голос Ноорнориэль лишь убедил Илгона, что она действительно в руках этих мразей, которые бахвалялись здесь, прямо перед ним. Воитель чувствовал тяжесть меча в руке, который так и просился пустить его в дело. 

И Илгон не стал медлить, бросившись вперед со скоростью леопарда, просто опрокидывая последнего морэдайн, буквально вдавливая того в пол свободной рукой и ломая кости. Слуга Саурона не стал ничего скрывать, и сразу выдал, что деву держат в лагере на берегу Келдуина. Илгон не обратил на это внимания, даже не задумался правда ли это. Он стремглав бросился прочь из таверны, забыв обо всем на свете. Стражники у входа попросту отшатнулись, впервые увидев эту гору мышц и огромный меч на плече великана. Илгон бежал вперед к мосту, ведущему на берег Озера вдоль которого она намеревался добраться до устья реки и далее найти их лагерь. Все прочие мысли унеслись прочь, уступив место одной единственной: жажде уничтожить всех этих ублюдков, заставить их поплатиться, что вообще посмели коснуться Норнориэль.

-------------------- Илгон, река Келдуин.

Хулгар было бросился следом, но был остановлен стражниками на входе, он уже собирался было достать топор, на лице читалась непреодолимая решимость. Стражники, которые вообще не понимали, что происходит, но уже заметившие в таверне кровопролитие, тоже были настроены решительно не выпустить этого мрачного человека, хотя какой-то определенной причины у них не было. Казалось, что здравый смысл покидает таверну, если он вообще там присутствовал, потому как Рунвар снова привлек внимание на себя, пока эльфы добивали морэдайн, а Илгон спешно покидал заведение.

- Честный народ Эсгарота! Все мы видим, как порча проникла в наш некогда славный город! Вы сами видели! Стража и бургомистр стакнулись с дружками орков! Мы бились при Ист-Байте! Я был там с вместе с вами! И теперь эта падаль пролезла в наш город! ДОКОЛЕ я вас спрашиваю? Хватит это терпеть! 

Раздались одобрительные возгласы, толпа начала потрясать оружие, и в предвкушении слушала скальда. Еще немного и случиться непоправимое. 

- Так вот, пора нам добрым мужам из доков, пристаней, таверн и речных ватаг взять все в свои руки! Вече заигралось! ГОЙДА БРАТЬЯ И СЕС…

Бам! Звонкий удар сковородкой по голове прервал речь Рунвара, отправив скальда в нокаут. Гунхлильд, судорожно сжимая сковороду, вздохнула:

- Да угомонись ты уже, окаянный.

Однако тут она заметила разгоряченную Рунваром толпу мужчин, что свирепо надвигалась уже на нее, не обращая внимание на пятерых вооруженных дружинников рядом. Хозяйка трактира воздела свое орудие вверх, словно воитель на поле брани и возвестила громовым раскатом:

- ВСЕМ ПИВА ЗА СЧЕТ ЗАВЕДЕНИЯ!

Настроение толпы тут же переменилось. Раздались смех и восторженные выкрики. Люди хлопали друга друга по плечам и плакали, словно только что одержали великую победу. Они стали расходиться по своим местам, убирая оружие, а Гунхильд уже отдавала команды, чтобы прислуга пошевелилась и достала запасы. В это время, один из дружинников снаружи с длинными рыжими усами подошел к стражникам, вставшим на пути Хулгара. Он хлопнул по плечу одного из стражи:

- Эй, Эдмунд. Ты же меня знаешь. Ну чего это вы?
- Дак мы чего. Нам приказали, мы и пошли. А тут… Это же…
- Да не кипишуй. Пошли, служивые, выпьете, да и уладим все. Сейчас весточку в дружину отправим, старшие разберуться, с вас спроса нет. Вон слыхал, Гунхильд расщедрилась. 

Смущенные и сбитые с толку стражи потянулись в трактир вместе со всей собравшейся на улице толпой, заполняя заведение почти до отказа. Пиво уже лелось рекой. Хулгар, подхваченный толпой был вынужден вернуться обратно в кабак, не найдя ничего лучше, как снова подойти к столу. Нож тем временем внимательно следил за Сиреком, удивленный силой старика. В такие-то годы, недурно. Бывший налетчик вернул оружие в ножны и поднял, пускающего слюни Рунвара с пола, отряхивая. Тот еще не пришел в сознание, что Нож посчитал удачей. Скальда сегодня просто прорвало. С его бы талантами ему бы в политику, а не песни по кабакам сочинять, но кто на что учился. Нож ловким движением подскочил к темному нуменорцу, которого приложил Илгон.

- Господа, - обратился он к эльфам, - этот еще живой. Судя по всему у них в городе свои люди.

Подошедшая Гунхильд услышала это и раздраженно помотала головой:

- Невовремя. Дружина планирует большое дело. Тан Ервиль рвет и мечет после Ист-Байта. А эти получается уже здесь...

Тем временем, сидевшие за дальним столом двое купцов с юга, что старались прикинуться ветошью с самого начала заварушки тихо перешептывались:

- Ты как знаешь, а я думаю надо делать ноги из этого города. Они тут все поехавшие! Тролль с ней, с прибылью! Жизнь дороже.
- Согласен, уходим с первым караваном. 

Невдалеке невозмутимо потягивал пиво старик, седой как лунь, лишь недавно вернувшийся с вахты на одной из рыболовецких факторий. Он печально оглядел зал и пробормотал себе под нос:

- Дурдом.
 

[Сонм Искажения 83]

Зубы заскрипели от досады неудачи. Всякое поражение означало смерть, таковы суровые законы общества, из которого прибыли они, железное правило, позволявшее отсеивать слабых. И в этот раз через подобное сито прошла троица тех, кем изначально решили пожертвовать, самые ничтожные и глупые представители своего рода. От осознания этого последний выжившей нуменорец, желавший продлить свою никчемную жизнь, сдал с потрохами ту информацию, какой он распоряжался с легкой руки Найры, словно бы тот коварный узурпатор ожидал именно такой развязки, щедро угощая его словами.

Желая пощады, которую в подобной ситуации едва ли даровал бы просящему, прислужник тьмы было открыл свой рот, чтобы сквозь тяжелый выдох боли потребовать помилования, как почувствовал, что старый ломался деревянный пол, в который его вдавил гигант мысли Илгон, всегда отличавшийся мягкостью лап и ловкостью захвата пленников, как земная твердь покинула могучего узурпатора под треск гнилых досок озерной халупы, которую с какой-то стати гордо звали здесь трактиром.

Провалившись, он лишь издал пронзительный вскрик с характерным плеском воды от удара чего-то тяжелого. Тяжелые доспехи, которые не спасли, напротив мешали нормально дышать, когда их чуть было не сдавили до предела своими эльфийскими объятиями, мгновенно потянули на самое дно переломанного нуменорца. И пусть там было не так глубоко, но этого оказалось достаточно, чтобы нельзя было выбраться из воды.

Скорее всего, в момент, когда все склонились над дырой в полу, а суета лишь нарастала, им нужен был хоть кто-то, кого можно разговорить, когда исполнилось проклятие, наложенное чароплетом, на лице у Пеллинеля проскользнула жуткая ухмылка, а понимание того насколько он могущественен было не так уж и далеко.

[Лэйнтиэль 45]

Едва дева склонилась к Пеллиненю, чтобы уточнить что же им делать в этой накаляющейся ситуации, как Сирек вмешался, и сгрёб двоих эльфов, как сухие пучки травы и силой уволок от стола. Лэйнтиэль пискнула и пыталась сопротивляться, но хватка мужчины оказалась на удивление сильной. Особенно с учетом того, что совсем недавно он едва на ногах мог стоять, и валялся в беспамятстве на её ребрах. Человек уволок эльфов буквально в угол, а позже закрыл своей спиной, оставив им места ровно столько, чтобы они с Пеллинелем могли ровно встать.

События вокруг слишком стремительно вышли из-под контроля, и юная эльфийка не понимала что происходит. Вроде только что они зашли в этот трактир, а уже в следующую секунду она оказалась прижатой к стене молодым эльфом, который вскинул лук и выпустил стрелу куда-то над головой Сирека.

-Коль хочется вам битвы - сражайтесь честно! - только и услышала Лэйн его слова.

Значит всё таки придется драться? Ну почему всё именно так? Но не успела эльфийка и подумать о том на сколько сильно ей претит сама эта мысль, как остальные эльфы начали свою бурную деятельность по подавлению противника. Которая, к слову, заняла у них едва ли пару минут. Вот Аманайтэ пустил стрелу вслед за Пеллинелем, едва ли не в следующую секунду за ним, отчего могло показаться что обе стрелы ушли одновременно. Каинион нанёс удар по диагонали рассекая доспех, кожу да пару костей говорливого нуменорца. Из присутствующих "представителей власти" в таверне остался только один. Его судьба оказалась более печальной, потому что на него обрушился всей своей массой великан Илгон. Он буквально вдавил мужчину в деревянные половицы таверны, и те жалобно заскрипели. Пытаясь себя спасти поверженный заговорил очень быстро, проглатывая некоторые звуки и слоги в процессе. Но, видимо, эльфу в шкурах было всё предельно ясно, потому что он рывком поднялся с тела морэдайн и стремглав покинул таверну, забыв обо всём и обо всех, кого оставил позади. Включая своего недавнего спутника, и людей с которыми намеревался поговорить.

Не успела нога эльфа ступить за порог, как половицы под последним поверженным всё же проломились и обрушились вниз увлекая его за собой на дно. Толпа людей и не подумала что-то делать по этому поводу. Лишь несколько человек удивлённо посмотрели в пролом, словно мысль о том, что гнилые половицы могут быть сломаны никогда не приходила им в головы. Один из посетителей начал новую речь. Он кричал и настраивал людей на новую волну агрессии насилия и жестокости к кому-то, о том Лэйнтиэль не имела ровным счетом никого понятия. Благо добродушная хозяйка таверны умерила его пыл звучным ударом сковороды о затылок, и Рунвар свалился недалеко от дыры в полу. А потом женщина обещала пиво. Много пива. И настроение быстро сменилось от агрессивного, а нетерпеливое, но уже по совершенно иной причине. В таверну начали заходить всё новые люди (включая городскую стражу, которым, казалось, было совершенно наплевать на то, что их товарищи скоропостижно скончались).

Вот и вышло, что не успела эльфийка разочарованно вздохнуть и потянуться за клинками за спиной, как всё уже закончилось. Плюс-минус благополучно для небольшой эльфийской компании и нескольких людей, почти случайно оказавшихся среди них.

-Что ж это было... Совсем не так как на тренировках в замке...

[Давид Зоровавель 147]

После неудавшейся попытки поднять восстание, обещания пива от трактирщицы и проламывания пола Сирек наконец-то облегченно выдохнул и мысленно смахнул пот со лба. Картина стала боле-менее понятна по крикам от четверки страшных эльфов, негодования Пеллинеля и провокации стражников. Хотя те вовсе не были стражниками, как оказалось. Кажется, враги города заслали своих шпионов под видом стражников чтоб творить тут безобразия и смуту. И у этого врага серьезные и давние счеты с эльфами. Великану Илгону пришлось даже спешно покинуть таверну при упоминании рыжей девы. Стоило ли?

- Никогда не верь ни единому слову того, кто получает выгоду или удовольствие от твоих страданий. - Сирек удрученно покачал головой на такое поведение большого эльфа, но его конечно же никто не услышал в поднявшемся гвалте.

Вастак убрал руку с ятагана и задумался что делать дальше. Собравшаяся ранее за столом компания как-то сама собой распалась. Именованный Ножом тоже пропал из поля зрения, что само по себе напрягало. Не хотелось бы получить стилетом в печень. Подходить к четверке старых - или опытных (как поправлял своих внуков сам Шакилд) - эльфов, что минуту назад покромсали на котлеты двух людей, желания тоже не было. Учитывая количество собравшегося народа и сомнительную прочность досок, хотелось побыстрее оказаться на твердой земле. Потерявшегося в толпе Хулгара было немного жаль. Вырубленного Поющего Меча тоже. И себя заодно, за последние десять минут мимо головы Сирека пролетело два довольно убийственных снаряда.

- Драки обычно никогда не идут по плану. Каким бы он ни был. К ним невозможно подготовиться, поэтому лучше всего сразу уходить. - Шакилд повернулся к своим эльфам, оценивая их состояние. 

Вроде все нормально, никто не истекает кровью и не рвется вслед за утонувшим стражником-шпионом мстить. Оставался только вопрос что делать дальше. В частности, как и когда продолжать путь в Сард-ми-Эруме. Нужно было поспрашивать.

- Пожалуйста, не отходите от меня далеко. Не хотелось бы разделиться в этой давке. - обратились к Пеллинелю и Лэйнтиэль, а после короткого раздумья Сирек добавил: - Леди Лэйнтиэль, если вас начнут домогаться, начинайте кричать и раздавать пощечины. Я полагаю что отрубание рук и голов сейчас может только раззадорить толпу.

Шакилд развернулся лицом к залу и практически моментально выцепил взглядом Гунхильд. Началось неспешное маневрирование по переполненному залу к внушительной фигуре. Происходило какое-то странное братание обычных стражников с завсегдатаями таверны, и участвовать в возлияниях вастаку совершенно не хотелось. Наконец-то Сирек сумел пробиться к барной стойке, мертвой хваткой вцепиться в столешницу чтоб не унесло вместе с заказами (вастак был позорно ниже ростом девок-разносчиц) и почтительно кивнуть в приветствии Хулгару. Вот он не вызывал желания отрубить голову, в отличие от Ножа.

- Снова приветствую Вас, досточтимая хозяйка, пусть не оскудеют ваши кладовые. - Гунхильд поклонились нормально, с прикосновением ко лбу и сердцу. - Нет ли каких вестей с юга и востока? Пора мне уже возвращаться домой, только беспокоят меня здешние погода и темные личности.

[ava]https://i.pinimg.com/originals/ac/1c/80/ac1c806d5e0f6d4fb4dc1a013651536b.jpg[/ava]

[nick]Сирек Шакилд[/nick]

[sta]Караванщик-посыльный[/sta]

[Трандуил 235]

Король всегда говорил ему, что чары порой впитывали в себя чувства и эмоции того, кто их творил. И гнев, самое сильное чувство, способное извратить все то благое что есть в этом мире. В гневе творятся самые ужасные преступления. Глядя, как последний проклятый им, уходит под воду, провалившись через проломленные половицы, Пеллинель не смог сдержать улыбки. Но это гадкое чувство неправильности захлестнуло сердце и он качнулся, морщась и коснувшись груди. Ни Лейт, ни Сирек, явно не хотели и дальше тут оставаться. Посмотрев на эльфийку, он чуть улыбнулся.

- Что ж это было... Совсем не так как на тренировках в замке...
- Вне леса всё кажется другим... Я не дам тебя в обиду. Мастер Сирек, думаю тоже. - Впереди их ждало столько всего нового и неизвестного. Но запах пролитой крови ещё долго будет его преследовать, а потому, хоть человеческий старик сказал держаться рядом, Пеллинель все же поспешил выйти на свежий воздух, к лошадям. Здесь шум трактира не так давил на сознание, а сторонние мысли постепенно угасали. Коснувшись холки какого-то скакуна, который точно еще пах лесом, эльф прикрыл глаза. Сегодня он увидел, какой ужас способны были натворить те, кто носил символ звезды Феанора. Откуда он его знал? От Трандуила. Тот часто рассказывал своим ученикам о былом. И было в его словах столько неприкрытой неприязни. Охватившая его, внезапная дрожь, заставила поёжиться. А когда он отстранился от лошади, то заметил на себе цепкий взгляд какого-то местного старика.
- Конокрад небось? - Пеллинель поднял руки вверх и мотнул головой.
- Нет, что вы. Наоборот, вернул нанятую быстроногую. Хотел попрощаться.
- Уже покидаете нас, господин эльф? Истра хорошая девочка. Молодая и резвая. Оо, вижу ты помнишь меня, моя хорошая.
От этого человека веяло уверенностью и знанием дела. И от этого Пелл ощутил покой. Как бы то ни было, местные могли справиться с любой напастью. Кто бы не пытался сломать их волю, это было бы не так просто. А значит, еще была надежда.
- Спасибо вам.
- Ась?
Но эльф не стал досаждать местному конюху. Отойдя обратно к двери трактира, он замер, в ожидании своих товарищей, чтоб продолжить путь.

 [NICK]Пеллинель[/NICK]  

[AVA]https://i.pinimg.com/originals/42/e7/50/42e750aa6b3a082a87acea09bc273c9d.jpg[/AVA]  
[STA]Чароплёт-виночерпий[/STA]  
[SGN]Заболтаю до смерти[/SGN] 

[Каинион 13]

  Бой прервался, по счастью для местных жителей, став лишь кратким поединком против морэдайн. В очередной раз Каинион убедился в том, что отвергнувшие свет и мало того, ещё и принявшие про́клятый огонь Гортхауэра люди, слабее людей пусть и не одарённых благословениями Валар, но хотя бы не испорченных злобой Тёмного Властелина. Когда-то и сами они, феанариони были в очень похожем положении, но Нити Судьбы, сплетаемые и играемые причудливыми узорами, всегда через боль и страдания, но выводили их, ценой потерь и в том числе потерь лучших, среди них. Вспоминая об этом, Каинион стёр кровь со своей секиры, когда к нему обратился Нож, имя коего эльф правда на тот момент не знал. В это же время, Анамайтэ вернул себе свою стрелу, наконечник не пострадал, ибо был сделан руками мастеров Эрегиона. Взглянув на пленного находящегося без сознания, Каинион оглядел своих компаньонов.

— Выпьем братья, а потом допросим этого бедолагу. — Морагларо начал связывать морэдайна, а Вернэссэ спросил. 

— Как насчёт этого ваниара, Илгона?

— Он идёт по своему пути, — ответил Каинион, — его ещё ждёт осознание, что никогда нельзя верить ни единому слову, исторгавшемуся из гнилых ртов тёмных. 

— Ваниары — улыбаясь присоединился к компаньонам Анамайтэ. — Я помню их в Дол Гулдуре, я помню их в Дагор Дэлотрин, они всегда проявляют себя как невероятные торопыги, всё то им надо сразу, здесь и сейчас.

Они расселись за столом, и подняли первый тост озвученный Каинионом, за кружками браги.

— За хозяйку трактира, и честный народ Эсгарота и его предместий, за Вече и благородных танов, храбрых героев Ист Байта, павших и выживших. Мы сражались в разных местах, Ист Байт, Дол Гулдур, но мы сражались с одним врагом, и сразили его. И да будем сражать его и впредь, вместе! — Это он произнёс стоя, поднимая свою чарку, оглядывая всех присутствующих, ушкуйников, горожан да стражников, слившихся в единое целое духовно, в этом месте.

— Враги пустили щупальца, посылают шпионов, всё жаждут распрей, но им невдомёк, что истинное братство рождается кровью на поле брани, против того врага, что пытается поработить всех. За нашу свободу! 

После этого, они стали пить. Слушать шутки местных завсегдатаев. Видя в том числе как Пеллинель уходит, а с ним и остальные Каинион сказал достаточно громко, чтобы услышал Сирек, но не так чтобы перекричать всех.

— Мирной дороги вам!

Не на долго, но нолдор Имладриса решили остаться в городе Озера, помимо допроса морэдайн, послушать что творится в городе. Между собой они на квенья-нолдорине делились услышанным, и особо интересно было им слышать о том, что таны местные чего-то замыслили.