Барад Харн

[Туварс Супилли 323]

Широко раскинувшийся в низине, к югу от Чёрной скалы город-порт, в землях Харондор. У этого города древняя история с 1256-года Т.Э., когда вокруг более древней смотровой нуменорской башни, был основан порт, и город разросшийся с торговлей. Этот порт периодически завоёвывал то Гондор, то Харадримы, сейчас ни смотря на властвующий род харванов, здесь огромную роль во влиянии имеют пираты и торговцы из Умбара.

[Туварс Супилли 323]

НПС: Феррас Папратар

 

Умбар ====>

Начало путешествия выдалось превосходным, ветер шёл попутный, и можно было идти прямым курсом, держа все борта эскадры, кильватерным строем, но в какой-то момент всё переменилось, и при чём довольно резко, как будто кто-то взял да и переключил погоду. Ветер стал идти с севера, отчего морякам пришлось выкручиваться, и по команде.
— Острее паруса! — Борта начали идти бейдвиндом, благодаря тому, что парусники Умбара такое себе позволяли. Но о ровном построении конечно, можно было позабыть. Теперь многое зависело от слаженности команды, также и от профессионализма обычно, но в данной эскадре, все матросы были относительно равны по высокому уровню подготовки хождения в море. Конечно это не матросы теллери или фалатрим, но среди людей, сыскать лучших мореходов было бы довольно проблематично. Этот фактор позволил эскадре из тринадцати кораблей, не потерять друг друга из виду, как то обычно случается при разности в подготовке экипажей. Но вот наконец впереди показался порт, и корабли умбарцев смогли подтянуться, чтоб совместно провести лавировку в бухте.
 Носовой борт "Песня Удачи", первым зашёл в бухту и причалил к пристани, началась швартовка. К этому времени у Ферраса всё было подготовлено, и когда один за другим причалили остальные корабли, он на пирсе у своего корабля собрал капитанов. 
— Парни, каждому по мешку — с этими словами, коммодор эскадры раздал по мешочку с деньгами. — Пополнить припасы, починить оснастку где надо, накормить экипажи и десант. Сам я отправляюсь в глубь материка, встречусь с союзником, который будет прикрывать наш рейд с суши. Может статься, что нам и не придётся выполнять всю грязную работу самим. Согласуем с сухопутными план действий, и двинемся в путь. Уже на дело. Здесь не расхолаживаться, следите за ограниченным сходом в порту, отставших ждать не будем, и награды они не получат. Ну удачи.
После этого короткого инструктажа, вместе с тремя верными бойцами, коммодор эскадры углубился в город, там нашёл коней по-сноровистее и купив их, пираты припустили по тракту, в направлении северо-востока.

 =======> Амон Эйтель

Изменено 27 августа пользователем Туварс Супилли
переход (смотреть историю редактирования)

[Туварс Супилли 323]

Амон Эйтель=====>

НПС: Феррас Папратар

 Весь обратный путь, коммодор флотилии Феррас Папратар, ехал в предвкушении грядущих событий. Теперь, когда своими собственными глазами взглянул он на то, сколь великим стал его брат, и какое войско ведёт он в бой, его впервые тянуло участвовать в делах родственника. А ведь раньше он всегда избегал братьев, с тех пор как сбежал от отца к пиратам, не желая быть простым посыльным в Минас Моргуле. Тогда его тянуло к морю и Туварса Супилли он не понимал, но теперь он ясно осознавал, что каждый из них хорош на своём месте. Мурсили на страже традиций их Дома, в Умбаре, сам он в морях, в набегах или делах торговых, а вот их братец Супилли как оказалось, во главе воинств короля Мордора. Пожалуй ещё никогда прежде, семья Папратар не была столь возвышена, ведь раньше даже, в золотую эпоху на родине их предков, полуострове Хьярростар, они были лишь землевладельцами, знатными но то была знать низкого пошиба. Отчего их предок, в Гильдии Мореходов и был из тех, кто основывал колонию Умбар. Но вот, дорога по землям Харондора завершалась, и обогнув хребет прибрежных гор, пред взором Ферраса предстал Барад Харн. 
 Вернувшись в портовый город, командующий эскадрой кораблей, прошёлся по местному рынку. Встречая своих людей, всем он передавал, чтобы возвращались на корабли. Эскадра должна была отбывать. Стояние в порту, завершилось. Впереди ждала новая жизнь. Следуя указанию брата, Феррас докупил самых простых шлюпок в порту, даже уценённых, и уже члены экипажей довешивали их на верёвки по бортам судов. Взойдя на свой корабль, Феррас проверил его оснастку и такелаж, обошёл всё судно от носа до кормы, попутно наблюдая как бегом члены экипажей его судов возвращаются к бортам. Наконец, с каждого из кораблей, был поднят флажок готовности. Оглядев свою собственную команду, Папратар прикрикнул.
— А ну по местам, головорезы со швартовки сниматься, поднять паруса. — И снова он не смог лишить себя удовольствия встать у штурвала. Капитан любил управлять кораблём на мелководье и в сложных условиях загруженного порта. Это вызывало в нём приятные эмоции от риска. Спустя некоторое время лавировки, корабли покинули гавань и отправились в экспедицию. 

 ======> Пеларгир

Изменено 4 сентября пользователем Туварс Супилли
Переходы (смотреть историю редактирования)

[Туварс Супилли 323]

Пеларгир ======>

 

 Как только корабли отчалили от пристаней Пеларгира, и переместились подальше от западных берегов Андуина, по просьбе чародея, он ощутил что догадка оказалась верной. Потом он пробовал подплыть к западным берегам южнее, и эффект тот же. Не только Пеларгир, весь западный берег, отчего-то вызывал у него мигрени и ужасные сны, что не позволяли толком поспать. Это уже было нечто серьёзное и возможно опасное. Он использовал бумагу и чернила, и ещё в водах Андуина написал письмо для повелителя Тар-Майарона. Упаковав его, чародей-морэдайн отправил письмо с очередным заколдованным кребайном. 

 

«Владыка Мордора и подвластных земель, Король Людей, мой повелитель Тар-Майарон.

Отправляясь в Барад Харн, я заметил что не только над Пеларгиром, но над западным берегом Андуина южнее от него, висит какая-то магия светлых сил. Особенно остро влияет она на преданных Тьме Изначальной, лишая сна и нагнетая муку.

Твой слуга, сиридар Твоего Величества, Туварс Супилли рода Папратар».

 

   После чего стал ощущать, что организм истосковался по сну, и подальше от западных берегов Андуина он вырубился. Далее, Туварс Супилли проспал устье и проснулся лишь тогда, когда шесть кораблей уже вышли в море, беря курс на юг, для захода в порт Барад Харн. Проснулся он бодр, свеж и полон сил, по его приказу девушки наложницы развесили из своих тканей занавеси, так что чародей с наслаждением уединился со своей драгоценной Кин-наи . В этот раз он был несколько иным, всё ещё нежным с ней, но уже более напористым, и пожалуй доминирующим. Насладившись сполна своей Кин-наи, он взял передышку, и пока они с госпожой отдыхали, он приказал остальным девушкам порадовать его глаз танцами. Одновременно с этим Кин-наи налила всем вина, Пеларгирского из погреба бургомистра. Танцы красавиц и их самодельные откровенные костюмы, с обилием украшений, разных цепочек на головах, ручках, нежных и манящих ножках, пробуждали в нём новую силу, и восстав с ложа, он отвёл в уединение свою наложницу Санду. С этой девушкой он был чуть более напорист, и местами даже груб, отвернув её ликом от себя, он сладострастно и жёстко насладился её телом, словно жестокий варвар, только овладевший своей пленницей. И снова заиграл калейдоскоп танцев, вина и веселья для господина, в окружении ласковых рук его наложниц, а следующей жертвой неуёмной страсти Туварса, стала красавица Рурва, самая молоденькая из всех его наложницах. Нависнув над ней громадой своего тела, мужчина сопрягся и с ней, полностью удовлетворяя жажду порочной любви и телесного наслаждения. 

      Плавание продолжалось, и для Туварса оно было сопряжено с великолепным времяпровождением. Раньше девушки никогда его таким не видели, но чародей умел когда нужно мобилизовывать свою концентрацию, и силы а когда возможно, расслабляться и отдыхать на всю катушку. Следующим днём, сексуальной "экзекуции" не избежали и красотки Челга и Кхона, одна за другой он пользовался их юными, прелестными, полными жизни телами для услады тела своего. Периодически это сменялось простыми ласками, когда Туварсу был нужен отдых и сон, при этом лаская его девушки опасались трогать магические татуировки, кроме Кин-наи, которая позволяла себе чуть больше, чем остальные в том числе покрывать Туварса поцелуями. 

 

       Но вот на берегу забрезжил и искомый порт. За всё время путешествия, Феррас редко видел брата на палубе, тот практически не выходил из каюты, запираясь с гаремом. Но колда он сменил курс, беря по дуге к причалам портового города, он передал штурвал одному из своих матросов, и пройдя у каюте постучался.

— Барад Харн на горизонте. — Сказал он, и почти сразу дверь открылась, из неё вышел Туварс в своём боевом облачении, разве только шлем его был ещё в руке. Феррас пытался заглянуть за его спину, но ничего кроме манящих занавесей, не увидел. 

— Что же, надеюсь теперь всё готово. — Проговорил Туварс проходя по палубе. 

— И здесь нет ни какой поганой магии светлых. Великолепно. — Ни кто из окружающих не понял о какой магии говорил чародей, но раз он был доволен это было хорошо. Три корсарских судна, и три торговца, вошли в гавань, вестовые давали оклики о том, что прибыли новые суда с добычей из Пеларгира. Как и распланировал Туварс, город уже втянулся в процесс транжирства, погони за добычей, которую привозили его корсары. И проблем с пристанями оттого не возникло никаких. Туварс Супилли посмотрел на брата и надевая шлем и застёгивая ремешок, он сказал.

— Начинай Феррас, нас ждёт веселье. 

С ухмылкой, командор корсаров, подал сигналы своим и пока они высаживались, они тут же начали торговать всякими безделицами, подносы, кувшины и прочее, за чем охотились караванщики восточного и южного направления. Дешёвые элементы быта, затмевали тот факт, что в городе уже в разных местах собралось небольшими группами, чуть менее двух тысяч хорошо бронированных, и вооружённых воинов Умбара. "Масло было разлито" осталось лишь поднести огонь, и именно таким огнём, в соответствии с планом стал сход на пирс Туварса, с его гвардейцами. Половину кхандийцев, Арджун оставил у корабля защищать личные вещи господина, а вторая половина вместе с ним самим сошла на берег, вслед за господином и его моргульским, чёрным скакуном. Уже на пирсе, Туварс взгромоздился на коня, глядя как Феррас разбежался вперёд, подавая по городу клич всем своим ватагам, клич означавший — "к оружию"! И режь всех кто встанет на защиту дворца. Тут же с разных сторон послышались крики, звуки свары, удары стали друг о друга, и ведя своего коня шагом, вверх по лестницам города, и по его дорогам, Туварс подметил. 

— Вот эту музыку я знаю, великолепно. 

Изменено 16 сентября пользователем Туварс Супилли (смотреть историю редактирования)

[Туварс Супилли 323]

В своём пугающем простых людей комплекте доспехов, верхом на коне большие глаза которого застилала туманная дымка, призрачно-зелёного света, в левой длани Туварс Супилли держал свой бунчук с символом Чёрного Солнца и Ока Тёмного Властелина посреди, в правой же руке меч зачарованный тёмными чарами, будто бы поглощал всякий свет. Этот вселяющий трепет сиридар Мордора, вёл вокруг себя группу из двадцати плотно одоспешенных алебардьеров из Кханда, и пятерых чёрных нуменорцев в полном латном доспехе каждый, с нанесёнными вышеописанными символами сиридара Туварса. Тяжёлые пехотинцы гвардии сиридара, в числе семнадцати человек также оставались на корабле, на страже личных ценностей и гарема повелителя, тут от необдуманных поступков остерегало их глубокое религиозное преклонение перед чародейскими навыками повелителя. А вокруг процессии тёмного полководца, царила самая настоящая суета. Действуя отдельными, самостоятельными отрядами по сто человек, экипажи Ферраса довольно быстро и легко взяли контроль в порту, а в это время две сотни тяжёлых пехотинцев умбарского десанта, соединились с подкупленной стражей города, при казармах. Потомки нуменорцев, во всех районах города, где семь сотен других пехотинцев десанта продвигались к дворцу, присоединялись к умбарским единоплеменникам лишь узнав о цели похода, который ведёт в городе покоритель Пеларгира. 

 Местами в городе, пользуясь случаям мобилизовались бандиты, спешащие по возможности устроить мародёрский налёт, пока была такая возможность, но опасность стычек с вооружёнными отрядами умбарцев заставляло большую часть лихих людишек (прослойку которых неумелое управление нынешнего шаха расплодило в городе сверх всякой меры) попрятаться, а то и хотя бы на время бежать из города к скалам и пещерам, где всегда выходило прежде у них «залечь на дно». Передовые отряды умбарцев, местами встречали и топтавшую дороги, с важностью высокородных вельмож, коими они конечно не были, стражу рынка. Эти воители, разрываясь между страхом перед бессмысленной смертью (страхом любого нормального воина, желающего победы) и своим долгом, начинали мешкать, чем пользовались умбарцы. Вообще атакующему воину всегда свойственно некоторое суровое преимущество готовности к резне. Отряды умбарского десанта, пируя в трактирах города тайно готовились к этому дню давно, с первым прибывшим из Пеларгира кораблём. Пировать и располагать к себе стражу и простой люд горожан, угощая их им помогало добро выкраденное из опустевшего города-порта Гондора. Эти деньги оседали в городе и его экономике по подвалам хозяев трактиров, и горожан и теперь не страшась этих потерь, умбарцы подняли мечи для того чтобы стать полноправными хозяевами в этом городе, принадлежавшем их племени по праву наследия великого и древнего Нуменора. Такова была внутренняя убеждённость умбарских воителей, коим в подкрепление, Феррас послал ещё две сотни своих людей, на всякий случай. Отчасти этот жест Папратара-корсара был вызван тем, что ему не терпелось знать, успешно ли продвигается дело, и если да то насколько успешно. Тем временем Туварс Супилли продолжал свой путь, по улицам сворачивая от одной к другой, и постепенно приближаясь к дворцу правителя. Как вдруг на его пути, один из домов подвергся налёту мародёров. Видя картину выбитых дверей и окон, крики женщин и девочек в доме, он одним молчаливым жестом убрал меч в ножны, и свободной рукой в чёрной латной перчатке указал на дом. Его латники гвардейцы ворвались в дом, и вскоре вывели пятерых налётчиков, а также местных мать, убитую горем, двух дочек с разорванной одеждой и молодого паренька подростка. 

— Мой повелитель, там ещё убитый муж, видно хозяин дома — сказал Арджун, и по тому как мать залилась слезами, Туварс понял, что командир его гвардии прав. 

— Ты — сказал он указывая на паренька — уведи женщин в дом, а потом возьми уголь и напиши, что эти собаки были казнены за грабежи и убийства. Приговор вынес сиридар Мордора, Туварс Супилли.

Паренёк не смог ответить, ибо страх и адреналин ещё бились в нём, и ком застрял в горле, но он преклонил колени и сделал глубокий земной поклон мрачному полководцу и его символу. В этот момент, пока десяток кхандийцев удерживали мародёров в поясном поклонне, пять других отложив алебарды, и выхватив кривые но красивые сабли, в один миг срубили головы разбойникам. 

— Идём дальше, — ровным тоном проговорил Туварс уводя отряд дальше, идя по пятам сотен своих сподвижников. 

 В это время, во дворце царила паника, здесь стражу держали поистине преданные воины местной династии, командиры которых были родственно связаны с шахом, а воины опытны в схватках. Они как могли спешно баррикадировали ворота замка, который группой строений окружал древнюю возвышавшуюся белую нуменорскую, широкую в диаметре башню, давшую название городу. Тревожные донесения доходили от тех, кто ещё был верен шаху, что враги умбарцы захватили порт, и ворота города на юге и востоке. Это означало, что рынок наверняка уже в их руках, и стоял лишь вопрос как скоро они будут здесь. В ужасе, местный шах надевал свои доспехи на тучное тело, но лишь его верный визирь был достаточно решителен для того, чтобы реально командовать обороной замка. Придворные мельтешили вокруг, те кто были преданнее пытались прятать женщин повелителя и придворных дам, визирь только и успевал отдавать команды, расставляя лучников. Он не имел точного представления о числе противника, но кое что он ясно понял, со стороны некоторых отрядов стражи, имело место быть предательство!

[Туварс Супилли 323]

Неспешно продвигаясь по улочкам, Туварс наконец-то добрел до квартала в три дома, за которым находились врата замка. Впереди на площадке перед вратами, лежали два тела умбарцев, истыканные стрелами и один с разбитой головой, без шлема. Рядом лежал камень, ставший камнем преткновения его жизни. Сбоку у дома, сидели немного уставшие в броне воины. Навстречу Туварсу Супилли вышел из командир и поклонившись сказал.

— Господин, стража шаха. Они забаррикадировали ворота, я уже послал за мачтой из доков, будем таранить. 

— Много ли их над воротами? — Спросил мордорский сиридар.

— Дюжина лучников, примерно. Большему числу там просто не разместиться. 

— Хорошо, нужны также патрули на улицах, там взбесились мародёры, но главное из замка может выходить тайный ход. За стены слишком далеко, если он есть то выходит в какой-то из домов города. Твоя сотня этим займётся. Если кто в тряпках, и группой останавливать и смотреть лица. Местный шах говорят тучный, словно печь. Ищите. 

Сотник поклонился и начал командовать, а в это время пока его отряды уходили в тыл, их место занимала другая сотня. Ещё четыре таких же, затаились скрываясь от стрел замковых стражей, за домами к замку прилегающими. Стены самого замка были довольно высоки, но Туварс всё равно отдал команду, начать вязать лестницы. Конкретно здесь, и сейчас хватило бы и верёвочных при крюках, из корабельных тросов. Благо большая часть воинов-умбарцев, да практически все имели морской опыт хождения по волнам, вязания узлов. А уж закинуть крюки труда не составляло с крыш. 

 Враг очень хорошо укрепился, однако Туварс понял, сколь велико численное превосходство его сил. И он подумал, что быть может попробовать договориться. Подведя коня к углу, он снял шлем, чтобы его лучше было слышно, и не выглядывая наружу, ни позволяя коню сунуть туда морду дабы не получить стрелы, он прокричал.

— Эй, в замке!

— Чего тебе пёс? — дерзко ответил кто-то со стены.

— С тобой собака, говорит Туварс Супилли, завоеватель Пеларгира, сиридар Мордора. Открывайте ворота, если хотите жить и становитесь на мой суд!

Всё затихло в некотором молчании, и Туварс понимал, что местным защитникам надо переварить информацию. Впрочем теперь им станет понятнее, как же так случилось, что они по факту потеряли город. Но ответ всё не наступал и не наступал. Морэдайн-чародей мог только гадать, что ж там происходит. Время шло, и один за другим докладывали отряды вокруг замка о готовности лестниц, а после наконец-то послышался топот и ругань умбарцев тащивших мачту, которую они укрепили планками, для переноса. В итоге двадцать четыре человека без труда могли тащить это добро, по двенадцать с каждой стороны. 

 В это время, во дворце только то что визирь не стал никому рассказывать, кто пришёл по их души, не случилось паники. На милосердие военноначальнка Мордора он ни сколько не рассчитывал, поэтому приказал своим воинам разить врага при первой возможности, и ни в какие разговоры не вступать. Единственное, что его несколько удивляло, так это то почему он не слышал орков. А все враги, кого он видел были умбарцы. Тут то и закралось в нём подозрение, что это всё какой-то обман. Враг итак уже продемонстрировал вероломность, и было бы не удивительно ожидать от него чего угодно. В конце концов, это мог быть совсем никакой не сиридар Мордора. Тем временем оглядев готовых бойцов, Туварс отдал команду на штурм. 

 Взявшись за рукоятки тарана, убмарцы рванулись к воротам, в это время со всех сторон они же выбегали на крыши и закидывали крюки верёвочных лестниц. Начался подъём и приступ. По приказу визиря, лучники из башен дворца, начали здорово обсыпать острыми стрелами своего противника, и должно отметить, делали это довольно удачно, но тут же павших носителей тарана, сменяли другие воины, и они начали бить в ворота с размаху. С третьего удара, перегородки врат переломились и в замок хлынула толпа разной степени бронированности. При своей численности, защитники были обречены. Во дворе началась резня, тут в бой вышел сам визирь, он храбро бросился на врага, но одновременно трое умбарцев, зарубили его двуручными мечами. Раненый он рухнул на земли, и последнее что видел он перед смертью — был всадник в чёрной броне, командуюший умбарцами, с радостным кличем, словно река разбегавшимися по замку. В этот момент на стенах, на лучников бросились мечники, забравшиеся по верёвочным лестницам. По всему замку закипела резня, а по воплям женским, Туварс быстро понял, что ни кто ни в какой тайный ход не пошёл. На самом деле, ни шах ни кто из его слуг просто не знал о таковом. Спешившись, в окружении пятёрки латных морэдайн, сиридар проследовал в холлы дворца. Богатое убранство тут соседствовало здесь с кровавыми лыжами, трупами стражи и евнухов, которые тоже старались спасти своих господ. Умбарцы уже растаскивали танцовщиц и наложниц шаха, и Туварс решил их не останавливать, ведь трофей был священен. Следом подошли и моряки Ферраса, вместе с ним самим. Брат Туварса выдвинулся сразу когда узнал, что от порта тащат мачту, чтоб ломать ворота замка.

  Арджун со своими алебардьерами шёл впереди, а вскоре он вернулся, представ перед Туварсом. Склонившись, он сказал.

— Повелитель, семья шаха. — С этими словами он указал на дверь в просторную комнату. Войдя внутрь, Туварс увидел самого толстого шаха Барад Харна, его старую супругу, носящую титул жены, и двух раненых сыновей, примерно того же возраста, что и сам Туварс, и его красавицу дочь, младых лет, лишь входящую в цветущий возраст. Страстное желание овладело сиридаром, он прошёл мимо прочих и схватил юную красавицу.

— Она моя, остальным смерть.

С этими словами, он перешёл в соседнюю комнату, лишь слыша как позади рубили всю её семью. В соседней комнате, стояла кровать с балдахином. Бросив девицу в постель, и игнорируя её рёв отчаяния, он быстро сбросил с себя шлем, отстегнув ремни скинул плечевые доспехи и кирасу. Пояс с мечом рухнул на пол. Этого было достаточно. Обрушившись на девушку, он сжал её хрупкие кисти рук, и жестоко и без тени нежности, удовлетворил свою страсть, разорвав подол её платья кинжалом. Сполна удовлетворившись, он поднял свой пояс с мечом, и сцепил его обратно, заправляя штаны. Открыв двери, Туварс сказал.

— Арджун, она теперь часть моего гарема. Следи, чтоб с ней ничего не случилось. Пусть трубят победу, и начинают вешать мародёров. Начнём же восстанавливать железный порядок в этом городе. Моём городе. 

[Туварс Супилли 323]

     После всех злоключений, благодаря лишь умелому командованию Ферраса его моряками, привыкшими к дисциплине на кораблях (где в шторм без дисциплины не выжить) порядок в городе, к вечеру был установлен. В это время Арджун приняв командование над сотниками-умбарцами, по команде Туварса, определил три сотни воинов, в ночной патруль, и объявил глашатаями на закате, тихое время в городе, с запретом выходить из домов в первую ночь после переворота. На утро, всем предписывалось собраться в важных местах города, населению предписывалось по мере близости в порту, на рыночной площади, и на башенной площади, перед стенами замка где был балкон из старой башни. Сам же Туварс занимался изучением внутренних покоев, комнат, коридоров, ходов и проходов во дворце. Попутно, он разместил всех своих наложниц, отделив отдельную комнату для госпожи Кин-наи, и две комнаты для остальных наложниц. Наложницам-служанкам, он приказал позаботиться о его новой наложнице по имени Ирханну. В первую очередь за тем, чтобы смирить в ней мысль, о нынешнем её положении и удержать её от самоубийства. 

  По сему не трудно догадаться, ночь у всех была тяжелая и бессонная. К утру, Туварс кое как, набросал текст, а наученная им Кин-наи скопировала его на три листка, которые были переданы глашатаям, которые этот текст, должны были зачитать трижды за день, перед людьми города. Текст был таков:

«Жители Барад Харна. Город и порт ваш, был основан древним народом Нуменора. И долгом чести стало возвращение вам, власти в руках потомка Нуменора. Ныне пришёл царствовать над вами, ваш новый повелитель. Туварс Супилли рода Папратар из Умбара, сиридар и завоеватель Пеларгира, чародей-морэдайн Моргула, тиран и владыка Барад Харна.

Тиран Барад Харна объявляет, отныне и навеки:

Всякий кто проявит неповиновение будет казнён; 

Всякое преступление в городе, против жизни и имущества горожан, будет наказано смертью;

Всякое ложное обвинение одним горожанином другого, в убийстве или чародействе без доказательств карается смертью;

Всякая кража имущества повелителя Барад Харна, и всякая храмовая кража культов разрешённых в городе, карается смертью;

Всякая сделка не заверенная представителем тирана Барад Харна как в пределах города, так и в пределах земель города, карается смертью;

Под страхом смерти запрещается пленить и порабощать жителей Барад Харна, кроме преступников, а и тогда же преступники Барад Харна, если не предаются смерти, отбывают повинности, после чего им возвращается свобода.

На все торговые сделки налагается налог города-государства Барад Харн, на каждое домохозяйство налагается подоходный налог, исключение — покупка горожанами Барад Харна рабов, для использования в домашнем хозяйстве домов в городе, и на виллах вне города, на землях Барад Харна. Укрывательство от выплаты налога, карается смертью хозяина домашнего хозяйства и его семьи, а рабы и имущество его, распродаются правителем. 

Власть в Барад Харне принадлежит тирану города, совет и придворные набираются им, передаётся власть по наследству в роду. Порядок определения наследования, и дворцового уложения определяется правителем. Нападение на слугу тирана, и оскорбление его достоинства, равно как и самоуправство слуг тирана карается смертью. 

Таковы первые и основные уложения. Сии и последующие уложения, встречать да будет положено впредь только с поясным поклоном. 

Хвала повелителю, тирану Барад Харна, сиридару Багрового Ока, покорителю Пеларгира и процветания его роду!»

    Новой опорой власти Туварса в городе, стали пехотные отряды наёмников Умбара, ибо большая их часть приняла выгодное предложение сиридара, в Пеларгире на совете стать элитой общества в портовом городе-государстве, оставив за плечами своё наёмническое прошлое. Феррас же пока не определился как ему быть дальше, но как брату Туварс Супилли дал ему время. Также направил он два отряда по пятьдесят воинов, захватить две виллы принадлежавшие прежде шаху, одна из них станет принадлежать Арджуну, вторая Феррасу если он согласится, служить старшему брату. К полудню порт был открыт, как и рынок. Арджуну Туварс приказал собрать отряд из резвых воинов дабы очистить ущелья и пещеры, в окрестностях от разбойников. Во дворце он передал в пользование своим пятерым морэдайн-кузнецам кузницу, где ранее подковывались лошади повелителя города. Но Туварс дал своим людям право расширить это место, под их полные ремесленные нужды на будущее. Также приказал он очистить место для публичных казней, с протоком крови к стене на которой нанести его символ чёрного солнца с багровым оком. И широкое место для открытия крупного рынка работорговли. После этого лишь, Туварс послал письмо своему брату Мурсили в Умбар оповещая его о своём правлении в Барад Харне, и о том что Папратары могут обустроить в его городе полноценное торговое представительство. С письмом, он передал судном и дары, пять тысяч монет серебром, призывая брата открыть регулярный торговый морской маршрут, стимулируя торговлю живым товаром с дальних южных берегов. И лишь ранним вечером, на закате он вырубился спать, с письмом от Кхафи в руке. 

[Туварс Супилли 323]

 За прошедшие пару дней Туварс Супилли, новоявленный тиран Барад Харна, обживался в своём новом замке. Первого дня, когда он обходил разные комнаты и коридоры замка, явно не хватало чтобы всё запомнить, но Туварс подошёл к этому вопросу с большим старанием, и даже составил по-этажный каталог карт. Он также лично набрал новых людей к себе в прислугу, и в зонах обслуги вырезал на стенах и залил чернилами обереги от воровства, на чёрном наречии убеждая слуг, об ужасных проклятиях чародея из Минас Моргула обрушатся на тех, кто посмеет воровать из дворца, помимо смертной казни вора. Страдать будут и члены его семьи, поколениями. Также Арджун привёл ему новых, только доставленных евнухов, из Дальнего Харада, обученных служить при гареме. Это были крепкие евнухи, обученные управляться ловко с шестом, посохом и мечом, так что никому из наложниц не уйти от господина, при таких хранителях, и никому из любовников не уйти от жестокой расправы. Но всё же, на всякий случай Туварс ещё озаботиться отбором из умбарцев трех сотен воинов, для внешней охраны периметров, и охраны коридоров дворца. 

  Поставив других умбарских воинов во главе подкупленной ранее стражи порта, он также составил проклятия предателям, которые в текстовой форме повесили в казармах, в назидание. Таким образом за счёт десятников, и сотников умбарцев, он нарастил постоянную стражу порта до четырёх сотен воинов. А чтобы не попасться на туже удочку, которой он взял Барад Харн, Туварс подписал указ о начале строительства внутренней стены города, и трёх врат, ведущих к порту и пристаням, создавая таким образом дополнительный эшелон обороны. Из двух сотен умбарских воинов, были сформированы ночная и дневная городская стража улиц, а из оставшихся четырёх сотен воителей, стражи на башнях и вратах города. К этому времени Феррас так и не мог определиться, и они с братом договорились что пока, он будет служить как наёмник, отпуская периодически свои суда в рейды. И далее в течении года, если захочет останется вельможей Барад Харна, и получит поместье в собственность, а коли не захочет море ему домом так и останется. На том и порешили. 

  И первая задача отважных бойцов Ферраса Три Шрама, заключалась в том чтобы обыскать все предгорья, найти пещеры с бандитами, разбойниками, и всех страшно и показательно убить, развешивая трупы по скалам вдоль дороги, с подписями о том что сии разбойники приговорены на смерть тираном Барад Харна. Корсары взялись за работу. А морэдайн-чародей подступил к изучению самой древней части замка, древней нуменорской башни.

[Туварс Супилли 323]

 Широкая и крепкая башня, тридцать с половиной метров в высоту оказалась в ходе исследования Туварса Супилли ничем абсолютно не примечательна. Кроме разве что удивительной нуменорской отделки, которую придали ей строители. Каждый крупный камень, что составлял башню, был подставлен к другому в рядах таким образом, что казалось будто башня попросту гладкая словно стекло, в лучших традициях монументального нуменорского строительства Второй Эпохи Солнца. Ни каких сокровищ в ней Туварс не нашёл, однако саму башню он нашёл идеальным местом, для проведения своих ритуалов на верхнем этаже, там где лестница вела на крышу с дозорным постом. В подвале же, было ещё более идеальное место для размещения там личной казны Туварса, которая требовала порядка и холодного подсчёта. С доверенными людьми из слуг, пока морэдайну было сложновато, поэтому очень многие вещи, которыми правители обычно себя не утруждают - Папратару приходилось делать самостоятельно, и в первую очередь это казалось его сокровищ, которые он старательно переводил из каких-то материальных ценностей из драгоценных металлов, в золотые и серебряные монеты, коими легче расплачиваться не только с торговцами, но и с воинами. 
  Вместе с бойцами Арджуна, и с ним самим по факту уже ставшим визирем Барад Харна, Туварс перенёс свою казну в нуменорскую башню. Тут же в башне, на одном из этажей, просто в силу того что здесь было отличное место для хранения секретов, чародей разместил свой рабочий кабинет. Здесь для него был поставлен стол, стул, скрипторий, ночной горшок, полки для чернил, свитков, книг и прочего, а также на стене повесили карту известного Средиземья и карту Эмин Аннуна от долины реки Сир Аннун на юге, до берегов Мэн Фалас на севере, и от равнин Харондора на востоке, там де горная местность Эмин Аннуна заканчивается, до морских берегов на западе, на которых стоял собственно Барад Харн, стольный град в регионе Эмин Аннун. Данная земля являлась лишь частью, огромного региона Харондор, и тут уже следовало серьёзно поразмыслить о внешней политике Туварсу. Во-первых он развеял все страхи и сомнения среди торговцев Барад Харна, относительно Пеларгира - пока ещё этот город был в руках Южной армии, а следовательно ходить туда для мена товаров можно было вполне безнаказанно. Во-вторых, он составил приветственное письмо в большой город Амон Эйтель, который некогда одарил Туварса Супилли как сиридара Мордора, когда он с армией проходил по тракту неподалёку от того города. И тем не менее, это был серьёзный и сильный сосед Барад Харна и Эмин Аннуна на востоке, и с ним нужно было наладить отношения первее прочего. На юге располагался Нан-Умбар, но в Умбар письма были уже отправлены, так что теперь - Туварс составил грамоту от своего лица, в адрес правителя Амон Эйтеля, в которой представлялся и выражал свои дружеские намерения в адрес соседей, с готовностью развивать торговлю с востоком. Вся про-нуменорская риторика, была по большей части для горожан Харна, а для большой дипломатии у Туварса как у человека хитрого был отдельный язык, более тактичный и вежливый. 
    Феррас всё ещё пребывающий в городе, послал к тирану человека, который сообщил, что воины Папратара Три Шрама, уже покинули город и выдвинулись в горы, начав исполнять приказание тирана Барад Харна - по поиску и уничтожению разбойных шаек в пределах Эмин Аннуна. Это дело само собой требовало времени, но Туварс настоял чтобы казни над разбойниками были сделаны показательными, чтобы даже сомнений у лихих людей не осталось. С другой стороны, людям готовым рискнуть своей жизнью и здоровьем - Туварс как правитель Харна открывал альтернативную дверцу, набирая крепких людей о чём был объявлен новый указ, для подготовки отрядов. Тем кому повезёт, станут воинами Барад Харна, остальные же будут отправлены на государственные работы, по ирригации земель копа каналов, а также на строительство кораблей. В пределах Аннуна были не плохие леса, а в распоряжении Туварса были не дурственные корабелы, так что сформировать крепкую эскадру было вполне реально в условиях портового города, и именно таков стал задел на ближайшую перспективу. Тем временем, наложницы служанки: Рурва, Челга, Санда и Кхона обустраивали быт. С приходом евнухов в гарем, им уже не нужно было следить за Ирханной, а та замкнулась в себе проживая все ужасы сопутствующие суровой политике и войне. Госпожа же Кин-наи имела чуть больше власти и свободы, в отличии от прочих наложниц поэтому она, полноправно обустраивала спальные покои тирана, и свои отделённые от основного гарема. Ей в помощь тут были служанки которых Кин-наи отобрала лично. Питая жалость к юной новой наложнице Туварса, Кин-наи дала поручение Челге постепенно сблизиться с ней, и после научить практике дыхания и циркуляции внутренней энергии, принятым в их народе Ши, для успокоения и гармонизации духа, что и делало их чрезвычайно выносливыми и спокойными - что бы не происходило вокруг, и в свою очередь помогло девицам Ши пережить все походы с Туварсом по Мордору и Дол Гулдуру. 

[Туварс Супилли 323]

Умбар ====>

 

 Первые корабли из Умбара, прибывшие не много ни мало по личному приглашению нового правителя, причалили в портах. Сойдя на пристань, Форондон Папратар встретил улыбчивых стражей, и распорядителя порта, который выделил для его кораблей отличные места. Тогда он ещё не сразу понял, что причина сего дружелюбия предупреждение, что на подходе корабли которые очень ждёт сам владыка портового города. По профессиональному, Форондон осмотрел стройку дополнительной, внутри-городской оборонительной стены, в районе порта. Парень на подобных площадках бывал в детстве, когда по решению совета Умбара, шло восстановление стен города-государства, от повреждений вызванных временем. И после, этот молодой человек проявлял не дюжий интерес к строительству, архитектуре с технической стороны. Именно потому отец видел в нём большие задатки и сыном дорожил, но и поручал ему важные задачи, дабы этот дар не пропал. 

    Чуть ранее из дворца выдвинулась целая процессия, во главе с повелителем сего града, так что идущие впереди нардукадары (с адунаика городские стражи) с лёгкостью очистили путь. Попутно предупреждая, что идет повелитель и он пойдёт обратно. Горожане не часто его видели, поэтому Туварс решил соблюдать тот образ, что у них рисовался. Лик его был им известен, благодаря ежедневным челобитным прошениям, с которыми приходили порой горожане к своему владыке, но давать им повод считать, что он смягчился на перине дворца Туварс не желал, поэтому ехал он верхом на своём зачарованном коне из Моргула, и в своей чёрной как смола броне. Держа в руке неизменный посох, с оком в обрамлении символа солнца, ставшим символом всего Барад Харна. Лишь угловатый, но крепкий шлем покоился на седле. 

  Процессия подошла к порту, и прошла сквозь строящиеся ещё внутренние, портовые врата. И тут подданным Туварс позволил увидеть себя с несколько необычной стороны. Нужно было показать им, что его слова о нуменорском наследии не пусты, и что он тоже человек с представлениями о семейных ценностях (по крайней мере чисто внешне в политических целях) такой же как и его подданные. Сойдя с коня, Туварс улыбнулся идя на встречу Форондону, и громко сказал подходя.

— Мой дорогой племянник! О сколько лет не видел я тебя.

Одной рукой он приобнял родственника, во второй держа свой посох. 

— Дай взгляну на тебя, как возмужал, как стал силён и крепок. Отцу есть повод гордиться тобой. 

Туварс был весел, а Форондон немного приходил в себя. Дядю он видел ещё в раннем детстве, и воспоминания эти перемешались со всеми сказками, которые рассказывала ему мать о Мордоре и Минас Моргуле. Ему было немного страшно, но дружелюбие позволило парню хоть как-то улыбнуться в ответ и ответить на объятия. 

— Владыка Барад Харна, я прибыл от имени отца моего, по твоему зову — После объятий, с поклоном сказал молодой человек.

— Да ты и в манерах сведущ, отпрыск Дома Папратар, это очень хорошо. Идём же во дворец, будем говорить о делах, а заодно ты и твои люди отдохнуть после вашего путешествия. 

   Каждое слово тирана Барад Харна, было для ушей, которые понесут потом слухи по городу. Взяв с собой племянника, и нескольких умбарцев из свиты его, Туварс дал небольшой мешочек серебряных, управителю порта, чтобы тот угостил моряков племянника тирана, и оказал им гостеприимство, проводив в хороший трактир. А процессия, наконец вернулась во дворец. Отправив племянника пообедать, под музыку флейты, сам Туварс пошёл переодеться во что-то своё лёгкое (и конечно же в чёрных цветах). После чего присоединился к обеду. 

[Туварс Супилли 323]

 Ни смотря на то, что родственная любезность Туварса, по большей части была напускной, Форондон получил сытный стол и после щедрый дар от повелителя Барад Харна. Уже в кабинете Туварса, в нуменорской башне, морэдайн-чародей разложил перед племянником карту своего города. На карте, Туварс указал молодому человеку дом, и склад который будет выделен торговому представительству Дома Папратар. Также, для кораблей сего представительства будет всегда зарезервирован один причал. И наконец, при условии развития торговли в порту, с представительства Дома Папратар, не будет взыматься государственная пошлина. Для этого им нужно привлекать в порт большее количество торговцев, для формирования крупного морского рынка. Получив столь точные указания, Форондон отправился работать. Парень он был работящий, трудолюбивый и потому быстро добравшись до порта, и до своих людей он оторвал тех от отдыха. Началась работа по обустройству полноценного торгового представительства. Форондон Папратар и сам участвовал в ремонте предоставленных строений и пристани, и беседовал с теми из местных, которым нужна была работа и которых можно было бы нанять. Впрочем парень даже не представлял на сколько надёжны будут его новые сотрудники, знающие что они идут работать на племянника повелителя. 

   Настало время заняться и обязанностями сиридара Мордора, для Туварса. Поэтому изучив обстоятельно карты, он сфокусировался на картах Южного Итилиена. Здесь, морэдайн-чародей искал максимально подходящее место, для исполнения воли Ар-Майрона (на адунаике) и таки начать строительство Зигурзайана. Выбор сиридара и тирана пал, на небольшой городок, на северном (итилиенском) берегу реки Порос, под названием Бар Морвегиль. Обстоятельно изучив дороги и тракты, Туварс отметил это место. После чего более схематически он скопировал карту, уже зная как лучше всего по простоте рисовать что-то подобное для орков. В частности, речь конечно же шла о Доброге Моргульском. Закончив с упрощённой картой, Туварс Супилли написал письмо с приказанием лично Доброгу, который доселе должен был аккумулировать в своём военном лагере строительные материалы, и строителей присылаемых из Мордора. 

   Настало время задать им направление, и начать строительство. Покончив и с написанием письма, тиран Барад Харна упаковал послание в футляр, и с ним поднялся на вершину башни. По чарам его, тут уже скапливались кребэйны, у знамени с солнцем и оком. Прицепив послание к одной из птиц, Туварс зашептал легкое зачарование, направляя птицу к своему старому знакомому чёрно-уруку, с коим водил ещё караваны. Опустив голос до горлового пения, он прорычал.

— Вперёд кребэйн, в высь воспари

Урука Доброга найди

Письмо ему ты передай

И после смело отдыхай.

     Птица полетела прочь, на север в сторону восточного берега реки Андуин, в районе города Пеларгир. Прочим командующим писать было нечего, и раз капитан Херумор ничего не писал, значит гондорцы всё ещё не осадили Пеларгир со своей стороны. А это уже само по себе было отличной новостью. Закончив с канцелярскими делами, сиридар Мордора снова "перевоплотился" в тирана Барад Харна. Начали возвращаться первые отряды брата Ферраса Три Шрама, с головами разбойников. Их тела, за ноги подвешивались вдоль дорог, как приказывал Туварс с подписями на досках, указывающими что повешенные, обезглавленные трупы принадлежат разбойникам, бросившим вызов своими преступлениями законной власти тирана Барад Харна. Головы же их, на пиках начали очищать, выставляя черепами на стенах, в напоминание всем о последствиях разбойной стези. Тут уже в самом городе, было не нужно никому напоминать, кого и за что повелитель истреблял с такой неумолимой жестокостью. Такова была суровая логика Туварса Супилли Папратар, если кто-то хотел риска с оружием в руках на этих землях единственная дорога была, вступать на службу к повелителю, и принимать на себя символ Чёрного Солнца с Оком посредине. 

[Туварс Супилли 323]

   Без устали особой, Туварс как подобает правителю, награждал воителей его брата, когда изо дня в день небольшие группы приходили доложиться о результативности своих действий. За эти дни они уже капитально нагнали страху на лихих людишек, которые теперь устремились за пределы земель Эмин Аннуна. Конечно, это был не быстрый процесс, но дорожившие своей шкурой и желавшие остаться свободными, перебирались к просторам степей в землях града Амон Эйтеля. Другие слыша о возможности послужить тирану Барад Харна, шли в город. Само собой, шли они без оружия, лишь при ножах как любой свободный человек, и что не было причиной для нападения, со стороны охотников Ферраса Три Шрама. В городе, продолжался набор и обучение нардукадаров. Они оснащались и вооружались за счёт казны, но если кто-то из них желал улучшить своё оснащения всё зависело уже от его собственного кошелька. 

 Новым указом Туварса Супилли, для укрепления стен города, на благо процветания торговли и плодовитости почтенных матрон Барад Харна, ежемесячно все главы домов, обязаны собираться на городской ритуал жертво-приношения. 

   Именно в этот день, Туварс решил провести первый ритуал, дабы в дальнейшем все знали, что и как делать. В час заката солнца, стражи нардукадары числом в сорок человек выстраивались по периметру Площади Ока, как назвали ту площадь, где Туварс уже принёс несколько жертв, где казнили врагов города, и где на стене древней нуменорской башни красовался символ тирана Барад Дура. И хотя солнце ещё окрашивало закатным светом дома нардукадары стояли с факелами. В центр площади, по призыву передаваемому другими стражами, из заступавшей Ночной стражи, собирались мужи города, полноправные хозяева домохозяйств, некоторые из которых уже обзавелись рабами, купленными на новом, построенном Туварсом рынке заморских рабов. Спустя некоторое время после захвата города, постепенно и эти люди становились вторым столпом власти тирана. 

   Горели факелы, город постепенно погружался во тьму, слуги дворца выносят небольшой деревянный постомент, рядом с изображением Ока в Солнце, над канальцем для крови. Все наиболее влиятельные мужи собрались, и тихонько переговаривались между собой, но тут же притихли когда в окружении морэдайн, в черных доспехах в своём полном доспехе и шлеме вышел их повелитель. Сорок нардукадаров были проинструктированы как действовать и заводить толпу. Они были тут в том числе для того, чтобы мужи города могли на них ориентироваться. Туварс взошёл на пьедестал и вот стражи уже кричали.

— Слава повелителю Барад Харна! — За ними подхватывали, и мужи города. Законы его их удовлетворяли, благодаря привилегиям и тут ни кто не считал зазорным славословить правителя. Туварс поднял посох символ своей власти, с изображением своего герба, и площадь затихла. Его пятёрка морэдайн также держала факелы и пламя играла освещая повелителя со всех сторон. 

— Настал день благословения! Каждый день мы будем отмечать с вечера и весь последующий день, дабы в будущем наш город процветал и рос. Здесь лишь хозяева города, благородные жители Барад Харна! 

Он сделал жест, и кхандийские гвардейцы подводили раба, держа его крепко в шесть рук. Тот был слегка одурманен заранее. 

— Повторяйте за моими словами, все вместе дружно!

В этот момент, раба привязали за ноги к канату который спустили другие кхандийцы сверху с башни, и потихонечку подняли, так что голова его висела аккурат на уровне головы Туварса, а руки были опущены вниз болтаясь. 

— Хвала Темному Повелителю, 

Мужи Барад Харна послушно повторяли.

— Хвала Таящемуся за гранью!

И снова повторение.

— Хвала Чёрному Солнцу! 

Третье повторение многоголосья. После чего, Туварс Супилли достал свой ритуальный кинжал и резко, одним движением надрезал гортань раба. Тот начал постепенно урчать.

Сунув палец в горло Туварс Супилли поднял палец измазанный кровью.

— Наша жертва, наше подношение.

 И помазал в лобовой части своего шлема. В это время по очереди, морэдайн слили крови в ёмкие пиальца и начали обходить людей, помазывая их лбы. В это время, преисполнившись внутренне силой ритуала, Туварс Супилли запел глубоким горловым пением, славословия Мелькору, Саурону и Тьме Изначальной, слегка раскачиваясь в такт своей песне. После того как все причастились крови уже почти умершей жертвы, Туварс принял из рук пришедшего Арджуна кувшин и отточенными, ритуальными движениями облил всю нижнюю часть жертвы маслом, от пояса до свисавших рук.

— Пусть же когда солнце погасло, черное солнце примет наш дар! — С этими словами, Туварс Супилли принял факел из рук Арджуна и подпалил жертвенного раба. После чего, поднял вверх он руки с посохом и факелом, и провозгласил, на фоне разгорающегося тела

— Да наделит чёрное солнце нас своим благословением! Ступайте в ваши дома, познайте ваших жён и наложниц этой благословенной ночью, и пусть эта ночь принесёт городу могучих героев! 

За сим, он отправился обратно во дворец под славословия верноподданных. Так Туварс Супилли внёс новый городской ритуал в Барад Харне. После чего пошёл познавать свою Кин-наи, с пылом распалённой страсти. Эта ночь для госпожи Барад Харна стала бессонной. 

[Туварс Супилли 323]

  И хоть ночь была достаточно бурной для Туварса, на мягких шелках его постели, в объятиях прекрасной Кин-наи, утром тиран Барад Харна проснулся свежим и полным сил. Всё дело было в первоклассном настрое чародея. Нарядившись в свои изящные, хотя и скромные в цветах одежды, Туварс Супилли смотрел на то как из-за высоких холмов, степенно поднявшееся солнце покрывает светом своим, леса и его город. Впереди были дела, потому поглядев на слугу-распорядителя, Туварс отчеканил.

— Завтрак подать в скрипторий. — После чего сам он прошествовал в башню, там поднялся по лестнице на предпоследний этаж башни Харна, в своё колдовское "рабочее пространство". Здесь всё было обставлено как полагается. Туварс зажёг свечи, и встав в центр круга, закрыл глаза. Он выровнял дыхание, глаза закатываются наверх, ощущение тела постепенно изменяется и из недр его тела раздаётся звук, звук ментальный слышимый лишь разумом чародея, погрузившегося в ощущения иных планов. Вокруг расстилалась бесконечная тьма, покой духа. Впитывая эти ощущения, Туварс Супилли открыл глаза, и начал регулярный утренний обряд защиты. Все ученики Хэлкара делают такой по утрам, и это не что-то из ряда вон выходящее, агрессивная защита от не доброго глаза и чужих влияний. Агрессивная потому, что практически сразу с минимальным (фоновым) участием подсознания колдуна, возвращает влияние обратно. С щедростью и от всей чёрной души. 

   После сего, Туварс спустился в скрипторий уже на подходе ощущая приятный запах вкусной еды, в изобилии изложенной ему, на столе. Завтрак был плотным, и очень вкусным, и дождавшись когда слуги унесут тару, Туварс взялся за работу. Вчерашним разбойникам нельзя было доверить патрулировать тракты в Эмин Аннуне, холмах и землях, поэтому их он определял в нардуазгары (отряд воинов, специально для налётов и походов подготовленный, с адунаика буквально nardu солдат azgar вести войну, также как Nardukadar — от второго слова город kadar – городская стража Барад Харна). 

    Для данных патрулей, Туварс Супилли отбирал две сотни воинов из числа молодёжи-подростков, почётных городских семей, под командой и присмотров взрослых командиров в четыре отряда по пятьдесят воинов. То были, в соответствии с указом тирана Нардукарабар или "конные воины", которые с лёгкими доспехами, верхом на конях, вооружённые луками, дротами, лёгкими щитами и личным оружием, в зависимости от вложения семьи от мечей до топоров, должны были в дальнейшем патрулировать эти земли, уничтожая без пощады любые разбойничьи шайки, которым взбредёт в голову пощипывать торговцев и странников в этих землях. 

  Сим нардубалаки должны будут заменить воинов моряков – нардубалак – храбрых и опытных воинов его брата, Ферраса. Последним термином упомянутым в указе стал "нардуабар" верные солдаты, или личная гвардия Туварса, в числе которой были те потомки нуменоре, коих тиран отобрал ранее, а также его кхандийцы и пятеро морэдайн Минас Моргула, из личной кузницы повелителя Барад Харна. Все эти указы, регулировали на будущее всю прослойку вооружённых людей в подчинении Туварса Супилли, и в дальнейшем он перешёл к другим правовым актам, из сферы мирной и в первую очередь экономической жизни города. Прознав, что вчерашним вечером Форондон Папратар закончил ремонтные работы, найм сотрудников и открытие торгового представительства его Дома, Туварс отправил у нему человека, с приглашением во дворец, и запретом отбыть не попрощавшись с дядюшкой. К полудню вернулся также с одним из своих отрядов Феррас, который тоже хотел повидаться с племянником. И Туварс организовал семейный обед. А пока его готовили, он нагрузил Стурлунга письмом для своего агента — Кхафи. 

   «Кхафи ты не плохо поработала в Умбаре, теперь мы знаем какие силы стоят в городе, и чего они хотят. Это поможет мне и нашим союзникам. Но теперь, ты нужна мне в городе Амон Эйтель, столичном городе Харондора, восточнее от Барад Харна и земель Эмин Аннуна где я ныне правлю. Проникни в город, узнай что за правитель там правит, как к нему относятся его подданные, и кто силён при его дворе и может представлять угрозу. После чего, выживи и с личным докладом возвращайся ко мне в Барад Харн и подумай о том, чего бы ты хотела получить в награду за свою службу. 

   Сиридар Мордора, тиран Барад Харна Туварс Супилли рода Папратар.»

Сие письмо Туварс упаковал и направил с именитым уже кребэйном, туда где находилась его агент. Затем, он отправился на застолье. Здесь, у столу среди Папратаров, Туварс допустил и госпожу Кин-наи, усадив её рядом с собой. Обед прошёл хорошо, и во второй половине дня, Форондон уже отчалил в обратный путь. 

 

Форондон Папратар =====> Умбар

 

Тем временем в гавань продолжали заходить торговые суда, а по южному тракту, подступали кто в город, а кто из него торговые сухопутные караваны. 

Изменено 1 октября пользователем Туварс Супилли
Переход (смотреть историю редактирования)

[Туварс Супилли 323]

   Очередной день пришёл в город Барад Харн, и его правитель после обычных своих утренних процедур, как то утренний туалет, защитный обряд и наконец сытный завтрак, в компании прелестной Кин-наи, принялся за дела города. Первым делом, и в этом критически важно было не лениться, дабы сыскать славу среди подданных, Туварс Супилли вершил суд между спорящими горожанами. Здесь, морэдайн-чародей использовал свои навыки, для поиска истины когда не помогал метод поиска свидетелей и докладов соглядатаев. Впрочем так оно было довольно редко, потому что в городе у тирана было множество неприметных глаз и ушей. И всё же, если взаимные обвинения не позволяли понять, кто из двух лжёт, Туварс Супилли готовил простенький эликсир, с щепоткой тёмных чар, которые выдавали обоим судящимся. Оба впадали в форму транса и выдавали крупицы истины, вскрывая свою ложь, после чего их рвало до вечера, но к закату таковые уже могли заслушать справедливое решение, или же даже приговор своего повелителя. Метод был не идеален, и сам морэдайн предпочитал полагаться на показания свидетелей и соглядатаев. Не идеальность заключалась в том, что степень открытости под воздействием эликсира зависела напрямую от организма человека, и потому была довольно субъективной, поэтому всегда оставался ничтожный шанс на то, что суд не добьётся истины, и в таком случае приходилось выносить решение в пользу города и соответственно во вред обоим судящимся. 

  Тем не менее, большинство дел после показаний свидетелей разрешались однозначно и недвусмысленно. Суд Туварс Супилли вершил до полудня, дальше заявки переводились на следующий день. Благо такового было не слишком много, и на "полевом" уровне нардукадары сами порой решали проблемы горожан. После полудня, правитель обедал. Тут обычно к нему присоединялся Феррас, который если был в городе то спал допоздна, обычно проводя ночь в портовом публичном доме. При нём, да и вообще при чужаках, Кин-наи ввела обычай закрывать половину лица прелестной сложно-составной лицевой вуалью из множества цепочек, для каждой из наложниц повелителя. Иногда в эти цепочки можно было вплести какие-то украшения, носить их на лбу полностью покрывая лицо, и на носу покрывая лишь половину лица. Приёму пищи это ни сколько не мешало, но придавало таинственности красоты носительниц этих украшений, а главное очень нравилось Туварсу. 

      В этом смысле Кин-наи стала мастерицей того, чтобы замечать что нравится господину, а что нет, в рамках наблюдения за его реакциями. Соответствующим же образом она и преобразовывала костюмы и макияж для всех наложниц. В конце концов она обрела такое влияние при дворе, что и евнухи гарема, которые формально должны были следить и за госпожой Кин-наи, не смели ей перечить. Они видели и понимали и особое к ней отношение повелителя, поэтому например о применении к ней силы не могло быть и речи, но также всем было видно и с какой отдачей эта девушка старается, чтобы скрасить будни своего возлюбленного. Продолжала она и передавать Туварсу Супилли всё что знала сама из области боевых искусств, а знала она не сильно много поэтому в какой-то момент из обучения, Туварс Супилли перешёл к тренировкам оттачивающим освоенные движения. Тренировался правитель Барад Харна во внутреннем дворе, обычно как раз после обеда. А после, от брался за бумаги в скриптории.

   Когда пришло письмо из Южного Итилиена, из городка Морвегиль Туварс тут же написал письмо уже для своего повелителя. 

   «Владыка Мордора и подвластных земель, Король Людей, мой повелитель Тар-Майарон.

Барад Харн под моим полным контролем. Используя семейные связи, я усилил наше влияние на Умбар, и запустил разведку в царства Ближнего Харада. В Южном Итилиене, в городке Морвегиль, на берегах реки Порос, по твоему велению владыка, я начал строительство Зигурзайана! Южная армия всё ещё удерживает Пеларгир сковывая Гондор, но также я распорядился об устроении лагеря на восточном берегу, для прикрытия наших земель в Южном Итилиене с севера. 

Твой слуга, сиридар Твоего Величества, Туварс Супилли рода Папратар»

  Очередное письмо с докладом, было отослано, с кербэйном к Тёмному Лорду. После этого, Туварс Супилли распорядился о строительстве деревянной арены, для поединков рабов ради увеселения горожан Барад Харна. Об этом начинании провозгласили глашатаи в трёх точках города, а параллельно он начал строительство большой каменной арены, пока лишь выделив место в городе, и назначив архитектора, который построил в городе не мало домов. Но пока она будет строится, горожане не должны скучать, для того и малая временная арена из брёвен. Прознав об этом начинании от глашатая, Феррас Три Шрама пришёл к брату, и сказал, что страшно сильно одобряет это и попросил назначить его распорядителем игр. Флотоводец-корсар часто встречал подобные азартные увеселения в других прибрежных городах, и потому давно мечтал о таком. Туварс Супилли назначил брата, вменив ему в обязанность, набирать воинов для арены, ремонтировать её и строить большую, и еженедельно проводить игры с боями, украшая из перерывами с певцами и акробатами. Феррас принял эти обязанности став на шаг ближе к владению виллой в пригороде. 

Изменено 2 октября пользователем Туварс Супилли
Шрифты добавил (смотреть историю редактирования)

[Туварс Супилли 323]

     Дни шли, один за другим и каждый день Туварс Супилли работал, формируя постепенно процветающую землю из того, что досталось ему по праву завоевателя. После целой серии действий: введя религиозные традиции города, постановив жёсткие законы, с полупустой темницей замка, зато регулярно работавшей плахой и ареной для боёв, а также пополняя хозяйства рабами с юга, и поставив запрет на рабство для граждан Харна таким образом сделав их привилегированными, тиран Барад Харна обеспечил себе стабильность в городе. Мистический страх перед чародеем, также делал своё дело, для тех на кого не работали другие методы, указанные выше. В городе в четыре дневные и четыре ночные стражи, поддерживали порядок солдаты Нардукадары. Они несли стражу как в самом городе, так и на стенах и вратах города. 

    Замок владыки, тирана Барад Харна защищался Нардуабарами, его личной и преданной гвардией, в пять сотен воинов, имевшей также и внутренний круг в шестьдесят фанатиков, во главе с Арджуном Кхандийцем. За пределами города Барад Харн, на трактах и в деревнях защиту от разбойников и охоту на бандитов осуществляли всадники Нардукарабары молодые и дерзкие дети горожан Харна, под водительством опытных воинов. Небольшими отрядами в пятьдесят воинов, они уже полностью заменили Нардубалак — воинов моряков, которые очистили земли Эмин Аннуна, и теперь вернулись к своим кораблям, довольствуясь жалованием. Теперь, развлекаясь как и его люди, Феррас Папратар Три Шрама вкусил богатой жизни, и решил остаться. 

  Этим Туварс был очень доволен и в дар брату, передал ключи от виллы, которая была теперь собственностью Ферраса. На её полях, рабы собирали урожай за урожаем, в мягком климате Эмин Аннуна. В порту начали приходить новые партии рабов, для горожан, плантаторов и оттуда же Туварс Супилли пополнил пять открытых им Домов Любви (публичных домов со шлюхами). До тирана был лишь один такой в порту, но Туварс Супилли подмял его под себя, убив прежних владельцев силами Нардукадаров, и открыл четыре новых. Раз в неделю, воины тирана имели право обслуживаться там, бесплатно. 

    Но даруя привилегии своим воинам, Туварс Супилли и требовал с них жёстко, проводя изнурительные тренировки на временной, деревянной арене. Чтобы в тепличных условиях воители не разжирели. Тяжелее всех было Нардуазгарам, воинам походов. В этих людей, с тёмным прошлым фанатики Арджуна Кхандийца вбивали дисциплину и безусловную покорность повелителю Барад Харна. Сим Туварс готовил мощное пополнение для Южной Армии Мордора. А чтобы и Нардубалаки не растеряли в Домах Любви своих навыков, он приказал Феррасу выпускать обязательно по четыре корабля в море, во всеоружии охотиться на торговцев не союзных Барад Харну и Умбару. 

    Наконец, он уделял время и делам внутри дворца. Во-первых, его соглядатаи в городе, по приказу тирана собирали книги, и пополняли библиотеку Туварса Супилли, который усиленно собирал знания. Во-вторых работа евнухов гарема вошла в стабильное русло, и теперь отправляя евнухов на рынок, Туварс их руками приносил во дворец товары, из тканей, которые девушки сами могли выбрать для новых платьев, а сам он выбирал ювелирные изделия одаривая своих наложниц, первой среди которых была конечно же госпожа Кин-наи. Впрочем, не забывал он и о других, еженощно, приходя в гарем и наслаждаясь музыкой и танцами которые демонстрировали наложницы. Потом он выбирал Кин-наи или Ирханну (по очереди) и спал с ними. Первый ребёнок его, должен был быть от кого-то из этих красавиц, в виду их высокородного происхождения, но если с Кин-наи у Туварса была ночь любви, Ирханна по прежнему замыкалась в себе, поэтому с ней он просто грубо сопрягался, и шёл спать. Впрочем постепенно, и она раскрывалась благодаря подаркам, и той атмосферы, которую создавали наложницы-служанки. 

[Туварс Супилли 323]

   Изо дня в день, продолжал отлаживаться механизм государственного управления, который внедрил и которым руководил чародей и тиран Барад Харна. Распространив свою власть в городе и землях Эмин Аннуна, он развил сеть информационных осведомителей, уже регулярно подпитывая сеть информаторов деньгами. Расширяясь, сеть эта распустила свои щупальца из города, по деревням земель Эмин Аннуна, но тут работы агентам соглядатаям проделать предстояло ещё очень много. И тем не менее, деньги пошли в дело, и начало положено. В городе, продолжалось строительство внутренних стен, большой каменной арены для боёв между собой игровых воинов-рабов, пока же еженедельно население горожан Харна с великим увлечением следило за поединками рабов, среди которых появились свои "герои" и "злодеи". Естественно работал и тотализатор, но и в нём была "рука" тирана, люди которого были организаторами ставок. 

  Завершилось окончательно строительство постаментов и вспомогательных строений, для содержания и продажи рабов, а также завершена верфь, которая представляла из себя здание длинною в 20 колонн из каменных цилиндров, с древесно-черепичной крышей. Внутри стояли крепежи для брёвен для строительства кораблей. Рядом в старых одноэтажных зданиях были размещены рабочие, инструменты и тут же был склад древесины. Вот тут опыт моряков Ферраса был чрезвычайно полезен, так как они помогали корабельщикам в судовом оснащении, исходя из своего практического опыта. Сам Феррас следуя приказу тирана, продолжал направлять четвёрки судов в рейды по охране и грабежу в море, и вместе с тем он стал и сам выходить в море на своём судне. Впрочем Харн стал ему вторым домом, вполне. 

   Тем временем Туварс Супилли в своём дворце провёл ряд преобразований. И имея огромный кредит авторитета своей власти, основанный как на хитрых политических ходах, так и на страхе перед его колдовством, Туварс пошёл на совершенно беспрецедентный шаг. Он намеревался отправиться в инспекцию в Морвегиль, и все последние дни только и размышлял кого ему оставить заместо себя, на контроле в городе. Феррас был слишком ненадёжен, Арджун был слишком хорош на уровне начальника стражи и визиря города-государства, но принимать взвешенные решения он не умел. Остальные не имели достаточного кредита доверия. И вот, в один из очередных прекрасных дней его осенило идеей, которую он подкрепил указом, коий традиционно уже слушал весь город, через глашатаев и с поясным, глубоким поклоном. 

  Во время отбытия тирана Барад Харна, отныне местоблюстителем его, становилась госпожа Кин-наи, которой тиран даровал титул «Великая Владычица-сиридари Барад-Харна» и неуважение к власти которой в городе, было равносильно неуважению к власти самого Туварса. Своей возлюбленной же он строго настрого наказал, почаще выезжать в город с гвардией, чтобы инспектировать строительные работы, особенно строительство внутренних стен города. И делать это всегда верхом, в боевом облачении и при оружии. Благо Кин-наи была умелой мастерицей меча. Но в такие выходы, лицо её как и всегда закрывала вуаль. Перед отбытием с отрядом из пяти сотен нардуазгаров и 37-ю сектантами вариангами, он попросил Кин-наи облачиться в харадский ламелярный доспех, в чёрных и алых цветах, и вид её так очаровал мужчину, что не сдержавшись, он в своих покоях, в очередной раз овладел своей возлюбленной, с пылом и страстью на которые способен лишь одержимый любовью. Через день, четырьмя кораблями, Туварс Супилли отбыл из города с воинами, а Великая Владычица-сиридари Кин-наи встала у власти. 

 

=====> Морвегиль

Изменено 21 октября пользователем Туварс Супилли
Переходы (смотреть историю редактирования)

[Туварс Супилли 323]

Пеларгир =======> 

 Путешествие в несколько дней, при благоприятном попутном ветре, коий подхватил четвёрку кораблей Барад Харна, сразу после того как они миновали устье Андуина, наконец-то подходило к концу, и смотрящий вперёд матрос, огласил о том, что видит гавани Харна. За этот период, в городе каких-либо серьёзных эксцессов не произошло, за исключением парочки неприятных случаев, когда госпожа Барад Харна, в очередной раз выехала с группой воинов, из дворца проинспектировать строительство внутри-городской стены, перекрывающей портовую гавань, от основного города, с коридорами смерти, башенками, и другими прелестями противодействия осаждающему противнику. Какой-то пьяный горожанин, выразил своё неуважение в крайне непристойном виде, болтая своей промежностью прямо на пути Кин-наи. Естественно, незамедлительно нардуабары, окружили бедолагу, и изрубили его так, что узнать в месиве фарша - человеческий труп, было довольно проблематично. Но вскоре это недоразумение убрали с мостовой, и только капли крови ещё напоминали о нём. К счастью, то оказался одинокий мужичок, пропащая душа который и заливал беды своей личной жизни крепкими напитками, а потому останки просто выбросили псам. Но понимание того, что означали слова повелителя города относительно статуса госпожи Кин-наи, сразу в сознании горожан закрепилось чётко, после сего инцидента. 

  Четыре корабля под знамёнами Харна и стягом тирана города, завидели ещё с башен, и из дворца госпожа Кин-наи поспешила встретить лично, повелителя. Искренне надеясь, что это не просто корабли посланные Туварсом Супилли с посланием. К её удовлетворению, морэдайн-чародей сам стоял на носу первого же, причаливающего судна, держась за носовой трос, и с улыбкой он поднял руку приветствуя людей, что приветствовали своего лидера, в порту. Завидев среди толпы строй стражей нардуабаров, он быстро нашёл и сидящую верхом красавицу. В душе мужчины, расцвела весна и он, не отягощённый бронёй доспехов, а одетый в свой чёрный наряд с лёгкостью спрыгнул с корабля, когда они приблизились к пристани. И пока слуги выгружали борта, он прошёл к встречающей делегации помахав приветствовавшим его подданным, и взял под уздцы лошадь своей возлюбленной. 

— Вижу вы тут не плохо справлялись моя госпожа — сказал он, и после не дожидаясь когда выведут его коня, ловко вскочил в седло Кин-наи, оказавшись прямо за её спиной. Девушка улыбалась, она была счастлива видеть Туварса, а он был счастлив вдвойне, и крепко обхватив её за талию, прижался к ней всем телом. — О как же я скучал моя птичка — прошептал мужчина на ушко возлюбленной, и коснувшись её ручек едва сдерживая от страсти дыхание, он взял поводья и развернув лошадь повёл её ко дворцу. Повернувшись к слугам, Туварс Супилли прикрикнул. 

— Доспехи, и вещи во дворец. Кораблям проверить оснастку, экипажам отдыхать! — Сей приказ был встречен радостным кличем моряков. Часть гвардейцев начала сопровождать правителей города-государства, а часть осталась принимать личные вещи повелителя, дабы перенести их во дворец. Сам же Туварс едва унимал свою страсть, но когда они въехали во дворец, он спрыгнул с коня, помог спуститься Кин-наи, после чего подхватил её на руки и понёс вверх по ступеням, в её покои. Там в спальной, он с наслаждением снимал с неё её доспехи, попутно зацеловывая прелестное личико, а после снял свои и её одежды, и с силой морского шторма, окунулся в ураган страсти и любви с той, которой грезил во время своего похода. Сиридар Мордора и повелитель Барад Харна вернулся домой. 

[Туварс Супилли 323]

   Спустя несколько дней после своего возвращения, тиран города Барад Харн, Туварс Супилли вникал в дела города произошедшие за время его отсутствия, и как оказалось, пока он занимался проблемами Южной армии Мордора, её подкреплениями, снабжением и конечно ходом строительства Зигурзайана, здесь Леди Барад Харна, провела первую казнь за нарушение закона о неуважении, потому что нашёлся "умник", который во время её выезда позволил себе отпускать ей в лицо высказывания относительно её внешности. В частности, речь шла о совсем не нуменорском происхождении наместницы Туварса, в виду чего в соответствии с оставленным Туварсом законом, нардукадары, что сопровождали Кин-наи, схватили этого человека. А госпожа осудила его на казнь. А в виду того, что без Туварса тут ни кто не осмаливался проводить жертвоприношений по всем правилам, то его просто казнили через отрубание головы. Сама наместница взяла на себя смелость присутствовать при казни, и поэтично восприняла то что кровью немного было забрызгано её платье. Впрочем, уже конечно платье было выстирано, но представляя себе эту картину Туварс не мало возбудился, в своих грёзах увидев Кин-наи в её доспехах и измазанную кровью врагов. И так как возбудился он вполне в сексуальном смысле, разговор их пришлось прервать на бурный и страстный перерыв, после чего восстанавливая причёску Кин-наи позвала Челгу, которой приказала подать чай, при чём подать его по правилам их родины. 
  Отдыхая, Туварс Супилли с удовольствием насладился зрелищем приготовления и разлива чая, а после испив его он получил запрос своей возлюбленной о приглашении какого-нибудь плотника, который бы был прославлен как отличный мастер музыкальных инструментов. Кин-наи хотела для себя музыкальный инструмент, по её памяти который должен будет сделать мастер, дабы она могла ублажать слух своего господина, вечерами. Морэдайн конечно же согласился и соответствующее поручение уже было поручено слугам, да так что если в Харне не найдётся соответствующего мастера, то найти его можно будет в Умбаре, для чего тиран снарядит двух трёх слуг, за мастером, дабы доставить его ко двору. 
  Возвращаясь же к государственным делам, он заслушал доклад всадников нардукарабари, которые именем его власти охотились на разного рода разбойников и злодеев, изгоев и преступников - которых именем тирана Барад Харна подвергали казни. Этот процесс продолжался, ни смотря на то что большие шайки уже перевелись, но так чтобы во всех землях Эмин Аннуна не нашлось бы лихих людишек, увы - такое было недостижимо. И всё же молодые конники, граждане Барад Харна набирались опыта на этой службе, дабы потом пополнять отряды нардукадаров, нардубалаков (ежли имеют тягу к морю, в услужении брата тирана - Ферраса Папратар) или даже нардуабар -  сюда попасть было сложно, ибо нужно было пройти обряд тёмного посвящения у владыки тирана-чародея. Придворные же кузнецы адунаикулуб из Минас Моргула, изготавливали интересные маски на шлемы верных нардуабаров, жуткого вида, также они сделали уже кирасу и наплечники латные латные, для Госпожи Барад Харна, для замены её чешуйчатой брони - более крепкой бронёй. По её же эскизу, который она подала кузнецам, они изготовили для неё прямой обоюдоострый меч. Теперь, когда правитель вернулся в город и занялся в своём кабинете, совершенствованием системы уложений в рамках уже единого судебника, для решения судебных споров на бытовом уровне - Леди Барад Харна, госпожа Кин-наи взялась оттачивать свои навыки, из любви к Туварсу и чтобы быть достойной в его глазах, в искусстве обращения с её лёгким мечом и каллиграфии, учитывая что оба данные искусства были в её народе сопряжены друг с другом. 

[Туварс Супилли 323]

  После возвращения, благодаря тому что ранее Туварс Супилли не плохо поработал над формированием ясной структуры управления городом-государством и примыкающими у нему землями, у него высвободилось время для того чтобы продолжить свои труды, начатые ещё в Минас Моргуле. Тексты мужчина записывал на отдельные пергаментные листы, после чего аккуратно собирал их в сборник. А предметом его исследований была метафизика окружающей вселенной. Особенно интересна была Тьма, как сакральное, и в тоже время невыразимое ничто, нерождённое, но являвшееся источником порождения. Даже если брать во внимания те учения, коих носителями были уже не многие и кои в Мордоре рассматриваются не иначе как вредные, учения эльфов о Валар, с коими Туварс Супилли был относительно не плохо знаком, в общем даже если брать их в расчёт то и некоему Эру, возможно предшествовало нечто, и это нечто была Тьма как Бездна, не являющаяся ни беспорядком, ни порядком, Тьма что над схваткой, и всеобъемлет в себе всё, материю и дух, ярость и милосердие, и прочее прочее делая все двойственности, лишь условностями бытия. 

    Разум тирана проникал несколько дальше, и он уже мыслил категориями, от абсурдного, что и любая логика как упорядоченный ход мысли, последовательно производящий из одного в другое, теряет смысл при соприкосновении с Тьмой, точнее когда мысль ничтожно сумятившись пытается ухватить её средствами разума, но его было недостаточно, и Туварс это понимал, оставляя место для того чтобы середина его духа, образное "сердце", центр самости проник ближе к разгадке этой загадки. Ведя подобным образом свои записи, сиридар Саурона всё же уделял им далеко не всё время. На его попечении были вопросы распределения казны, которыми он занимался сам, выстраивание агентурной сети в городе точнее уже на этапе её регулярной подпитки, контроль за строительными проектами. Внутреннюю стену города, отделяющую зоны пристаней от собственно городской зоны уже достроили, и теперь по приказу тирана строители отсюда были переброшены на строительство арены, к другим которые уже возвели основание будущего увеселительного здания, где помимо игр увеселявших народ, будут проходить и ритуалы призванные ввести разум мистов в трансгрессию и если повезёт для кого-то, и к озарению. 

  Читая же доклады своих агентов из города, он таким образом знакомился с наиболее важными и интересными жителями Харна, изучал их поведение, мысли, привычки. А вечерами, Туварс Супилли отдыхал в своём гареме. Здесь он внёс несколько организационных моментов, во-первых госпожа Кин-наи была объявлена супругой повелителя, что закрепляло её наместническте права в его отсутствие. Во-вторых Ирханну получала ранг благородной наложницы, в виду её знатного происхождения, а остальные: Рурва, Челга, Санда и Кхона получили ранг почётных наложниц, в виду их положения над простыми служанками дворца. Они всё ещё прислуживали супруге Кин-наи и благородной наложнице Ирханну, однако сами могли и пользовались услугами простых дворцовых служанок, из жительниц города. Пару рабов-евнухов, Туварс Супилли также определил на кухню, для пробы пищи и питья господ и гостей. Наконец после вечерних танцев с музыкой, он брал какую-нибудь из наложниц, или саму Кин-наи, предоставляя им честь служить ему ночью. В свой второй раз с Ирханну, Туварс Супилли был уже значительно нежнее и ласковее.

[Туварс Супилли 323]

    Во дни правления своего Туварс Супилли старался не терять времени даром. С совершением суда, и дознанием истины в спорных делах между горожанами, достиг тиран Барад Харна значительных успехов, во многом благодаря тёмным искусствам своим, коими по прежнему пользовался правитель, выводя людей на чистую воду, и сурово края лжесвидетелей. Лжесвидетельство пред лицом суда правителя, приравнивалось к непочтительности и оскорблению его чести. Но просто так людей в Харне не казнили. Если подходил день жертвоприношения Чёрному Солнцу, кое Туварс на высоком уровне посвящения уже многократно переосмыслил, то приговорённого к смертной казни направляли именно для этого, на лобное место города. Ежели же появились смертники, а до дня ежемесячного приношения ждать было долго, такой смертник отправлялся на арену, ту что была деревянная, так как каменное здание арены всё ещё строилось, и строительство было ещё далеко до завершения. 

   По другим внутренним делам, Туварс Супилли получал натуральный налог с вилл, что помогало ему часть провизии, направлять караваном для снабжения Южной Армии, на север, где у реки Порос, эти караваны встречал и переведя через брод, сопровождал капитан Хандис, командир отряда фуражировки. Но главное, нельзя было снабжать армию в ущерб снабжения города, и Туварс Супилли лично соотносил на бумагах городские доходы с торговли (морской и сухопутной) высчитывал долю на закупки зерна, и присовокуплял это к дани с вилл, крупных землевладений в землях Эмин Аннун. В первую очередь, как человек привыкший к жизни в регионе с суровыми условиями, Туварс заполнял кладовые, занимался их охраной от паразитов и влияния погодных условий. Эмин Аннун был благодатный на древесину и камень край, и потому достаточно было обеспечить безопасность на трактах для каменоломен, штолен и лагерей дровосеков. Они совершали производство сырья, а в городе ремесленники обращали это сырьё в продукт, и наконец привелегированные торговцы Харна и Папратар, совершали оборот. Бесплатная рабочая сила рабов, повышала темпы производства, и экономический рост вместе с безопасными перевозками. 

   Казна шла в накопление, а также богатели и собственно жители Барад Харна, что в конце концов не мало поднимало престиж тирана, среди населения. И это в довесок к проводимым общегородским ритуалам, играм, которые также поднимали престиж справедливого, сурового и щедрого правителя. Это позволяло Туварсу заниматься активнее внешней политикой. Во-первых он послал с караваном и нардукарабарами в Аэгерд, к столице Амон Эйтель, дары для правителя этого мощного города. Целью было, простое улучшение отношений, с соседом. Вторым важным делом, было снабжение Южной арми, к северу. Часть вечеров уходила у правителя на гарем, а часть на рукописи и развитие философских концепций о Бездне. 

[Туварс Супилли 323]

  В армии, которую повелитель Барад Харна отправил в подкрепление Южной мордорской армии, были в основном бывшие разбойники, авантюристы, и прочие лихие людишки, так что теперь он размышлял о том какие силы сможет поставить Харн теперь в случае необходимости. Обо всём этом, Туварс Супилли размышлял из своего кабинета, где по воздуху расходились благие ароматы благовоний, купленных госпожой Кин-наи у заморских купцов. Эти ароматы напоминали ей о доме, а резные рамки для литых курильниц были харадского происхождения. Стены замка повелителя Харна в какой-то момент украсились чудными картинами с пейзажами далёких земель, которые рисовала наложница Санда. В приятном визуально и атмосферно окружении, думалось правителю лучше. 

   Итак потенциальное войско Харна имело не плохие, лихие конные отряды нардукарабаров, молодых наследников граждан города-государства, которые патрулировали со старшими командирами тракты земель Эмин Аннуна. Эти были хороши для разведки, погони за отступающим противником, лихих ударов по тылам врага. Также, под рукой Туварса были нардукадары, хорошо бронированные воины-пехотинцы, тяжёлая пехота стражей города, в основе умбарского происхождения. Нардубалаки моряки его брата, и ныне вельможи Харна, Ферраса Папратар, могли быть также хорошей вспомогательной пехотой. С недавних пор, по открытию арены с постоянными боями, под рукой Туварса Супилли теперь есть небольшой отряд местной школы бойцов арены. К ним в довесок, личная гвардия Туварса Супилли, около сорока его кхандийских фанатиков-федайнов, пять палачей морэдайн, двадцать пять боевых евнухов стражей гарема повелителя, четыре сотни тяжелых нардуабаров, стражей дворца. 

  Всё это давало крупное войско, однако слабое в условиях пустыни, в борьбе с кочевыми берберами и также недостаточное для взятия таких крупных торговых городов Ближнего Харада как Амон Эйтель. Но в условиях земель Эмин Аннуна можно было обороняться от большинства воинств известных Туварсу. Именно об обороне земель сейчас размышлял правитель, и размышления свои нанёс на бумагу, систематизируя это. Об обороне города, всё уже было готово с момента завершения строительства внутренней стены, с фортификационными ловушками, вроде коридоров смерти, отделявшую теперь порт от остального города. Теперь, на полке свитков касавшихся обороны земель, лёг последний свиток. 

  Но на перспективу, Туварс Супилли замыслил о накоплении средств, и политических альянсах для возможных походов в Ближнем, а быть может и в Дальнем Хараде. Также, после бесед со своей возлюбленной Кин-най, он мечтал открыть южный морской торговый маршрут у тому государству, которое было домом для госпожи его сердца. И лишь только Туварс вспомнил о своей госпоже, как в кабинет вошёл и поклонился командир федайнов личной охраны.

— Повелитель — Сказал он склонив колено — к вам лекарь Авиль Нахари.

То был лекарь, которого Туварс Супилли нанял в качестве семейного лекаря при своём дворе, он был выдающимся харадрим в этой области, а Туварс позволял ему и заниматься исследовательской работой, в вопросах анатомии тел, включая умерших от заболеваний. Именно поэтому Туварс лишь махнул, и поняв знак страж впустил внутрь лекаря. Тот прямо таки сиял. Склонившись земным поклоном, он сказал.

— Владыка Барад Харна, я принёс вам счастливую весть. 

Отложив пишущее перо, Туварс Супилли заинтересованно взглянул него и ответил.

— Ну не томи тогда, что такое?

— Повелитель, владычица Харна, госпожа Кин-наи несёт в себе дитя. 

Тут Туварс оущтил необычный всплеск внутри. Он улыбнулся, и вдохнув воздуха выдыхая еле сдерживая волнение сказал.

— О Нахари, теперь пристальнейшее внимание твоё должно окутать госпожу. 

Встав из-за стола, тиран отправился в покои своей супруги. Встретившись с ней, он был очень ласков и наказал ей беречь себя и плод который она несла. Это было то, чего ждал Туварс Супилли, он обязан был обеспечить себя наследниками, но первой должна была родить именно любовь его, прекрасная Кин-наи. Теперь, оставалось ждать. Но прежде, опытный чародей взялся вырезать защитные алхимические круги, сочетающие в себе сильные и опасные символы, начерченные рукой чародея ограждающие контратакующей магией роженицу от разного рода завистей, наговоров и сглазов.