Влияние первой Мировой войны на творчество профессора.

[Саруман Мудрый 325]

Нэнси Мари Отт                                    
                                                                               Дж. Р. Р. Толкиен и Первая Мировая Война.

     "Человек на самом деле должен лично испытать тяготы войны, чтобы полностью ощутить ее гнет; но годы проходят и забывается то, что пережитое нами в юности, в 1914 году, было таким же ужасным ипытанием, как и участие в событиях 1939-го и последующих за ним лет. К 1918 все мои близкие друзья за исключением одного были мертвы".

Дж. Р.Р. Толкиен, предисловие к "Властелину колец"

     Это эссе представляет собой умозрительное рассуждение о том влиянии, которое служба в Британской армии во время Первой Мировой войны могла оказать на творчество Дж. Р. Р. Толкина, и в особенности на "Властелина Колец". Впервые я прочитала "Властелина колец" в седьмом классе. В том возрасте я не могла осознать всей глубины этой книги. Когда уже взрослым человеком я перечитала ее, меня потрясло то, что многие моменты прозвучали как описания Первой Мировой войны. Хотя "Властелин колец", конечно же, не аллегория Первой Мировой, ряд совпадений между книгой и войной указывает на связь между ними.

     Было бы опрометчиво предполагать, что жизненный опыт писателя отражается в его книгах буквально. Толкиен не был военным писателем в той степени, в какой ими были, например, Зигфрид Сассун, Роберт Грэйвс или Эрнест Хэмингуэй. Эти авторы прямо перенесли свой военный опыт в созданную ими прозу и поэзию. Фронтовые же впечатления Толкиена, напротив, преображены в его произведениях. Они проявляются в чувстве потери, которым проникнута книга, в мрачных пейзажах Мордора, в ощущении надвигающейся тьмы и судьбах героев-хоббитов.

     Сам Толкиен утверждал, что война не оказала серьезного влияния на его творчество. И все-таки, истинно и то, что люди формируются под воздействием времени, в котором они живут. Мне представляется вероятным, что Толкиен опирался на свои воспоминания о сражениях на Западном фронте, когда писал "Властелина Колец", потому что в то время Англия снова была вовлечена в Великую войну с Германией, во многом ставшую продолжением той, в которой он принимал участие. Несмотря на отрицание связи между событиями своей жизни и творчеством, Толкиен однажды написал своему сыну Кристоферу о пережитом на фронте:

     "Я прибегаю к "эскапизму": или, в действительности, перевожу свой жизненный опыт в другую форму и символику - с Морготом, орками и эльдалиэ (воплощающими красоту и благость жизни и творчества) и тому подобным; это сослужило мне добрую службу на протяжении долгих и трудных лет, с тех пор и по сей день я обращаюсь к идеям, возникшим у меня тогда". Письмо 73, "Письма Дж. Р. Р. Толкиена"

     Первая Мировая война представляла собой все ненавистное Толкиену: истребление природы, губительное вмешательство технологии, коррупцию, злоупотребление властью и триумф индустриализации. Она прервала его карьеру, разлучила с женой и разрушила его здоровье. И все же, в то же самое время она научила его ценить благородные качества простых людей, дружбу и ту красоту, которую он умел разглядеть среди безобразного.

Служба Толкиена в Великой войне
     Когда в 1914 году Англия объявила войну Германии, Дж. Р. Р. Толкиен работал над дипломом по английскому языку и литературе. Не желая покидать Оксфорд, он вступил в Офицерский Резервный корпус, что позволило ему отсрочить отправку на фронт до получения научного звания. Были призваны и трое его самых близких друзей, членов клуба, созданного ими в школьные годы и называвшегося ЧКБА ("Чайный клуб и Бэрровийская ассоциация", названная так за любовь ее участников к чаепитиям в книжных магазинах Бэрроу). Вдохновленный друзьями по ЧКБА, Толкиен начал писать стихи, сделав свои первые шаги в литературе.

     После получения в 1915 в Оксфорде степени бакалавра с отличием первого класса, Толкиен был призван в Новую добровольческую армию, которая сменила небольшую профессиональную армию Британии, уничтоженную в начале войны. Он был призван младшим лейтенантом 13-го Ланкаширского стрелкового батальона и в конце концов был назначен офицером связи. В марте 1916 года Толкиен женился на Эдит Брэтт, женщине, которую он любил долгие годы. Огромные потери британских войск на фронте сделали очевидным то, что он может никогда не вернуться из Франции.

  на изображении: Дж. Р. Р. Толкиен в военной форме, 1916
     

   Батальон Толкиена был отправлен во Францию в июне 1916. Он прошел трехнедельную подготовку в Британском лагере в Etaples, во время которой он был переведен в 11-ый Ланкаширский стрелковый батальон. Как офицер-связист, Толкиен отвечал за осуществление коммуникации между офицерами на передовой и армейским командованием, которое руководило ходом сражения. Эта информация использовалась для того, чтобы направлять огонь артилерии туда, где в нем нуждались, высылать или отзывать подкрепления и поддерживать наступление на германские позиции. Ему пришлось научиться обращаться с полевыми телефонами, сигнальными огнями и ракетами, передатчиками кода Морзе, почтовыми голубями, отправлять курьеров и использовать все возможное для того, чтобы поддерживать линию связи. Когда подготовка наконец завершилась, его батальон был отправлен на фронт для участия в массированной совместной атаке войск союзников, которая должна была прорвать германский фронт. Эта битва вошла в историю как сражение при Сомме.

     Толкиену повезло, что в начале этого сражения его батальон был оставлен в резерве. Он не принимал участия в первоначальной атаке британских войск на германские укрепления на Сомме, которая вопреки ожиданиям потерпела поражение и привела к огромным человеческим потерям (Из 100.000 британских солдат, ступивших на нейтральную полосу в первое утро сражения при Сомме, 20.000 были убиты, другие 40.000 ранены.) Его батальон был отправлен в окопы неделей позже. День за днем проходил в патрулировании траншей, краткий отдых прерывали атаки противника. Сражение при Сомме тянулось месяцами, так как очередная попытка англичан прорваться через германские линии потерпела поражение, хотя британцам удалось оттеснить их на первоначальные позиции. Положение французских войск было несколько лучше, но им также не удалось добиться серьезного прорыва, который первоначально планировался генералами.

     Толкиен принял участие в двух крупных сражениях. В его первый же день в окопах, батальон участвовал в неудачной атаке на удерживаемую немцами деревню Орвийерс. Заграждения из колючей проволоки не были срезаны, и многие солдаты его батальона погибли под пулеметным обстрелом. Его батальон также принял участие в атаке на Швабский Редут (мощно укрепленную немецкую позицию) в конце сентября 1916.

     Фронтовые условия делали работу батальонного офицера связи чрезвычайно трудной. Обстановка оказалась намного хаотичнее, чем можно было вообразить: спутанные провода, поврежденное оборудование и грязь повсюду. Связисты не могли использовать полевые телефоны для важных сообщений, потому что немцы сумели подключиться к британской телефонной сети. Даже передатчики кода Морзе были запрещены, что вынуждало использовать связных, а временами даже почтовых голубей.

     Служба в армии не прервала полностью творческую деятельность Толкиена. Как он позже писал своему сыну Кристоферу, некоторые из ранних идей, касающихся мифологии и языков, возникли у него в столовой, на совещаниях, в шумных и тесных хижинах, при свете свечи в палатке и даже в окопах под артобстрелом. Он признавал, что это не делало его хорошим офицером.

     Несмотря на то, что Toлкиен участвовал в боях на передовой, он не был ранен. Его друзьям из ЧКБА повезло меньше. Один из них был убит 1-го июля, другой погиб в декабре. Смерть друзей потрясла его и, вопреки всему, вдохновила на продолжение собственных трудов, чтобы наследие этой дружбы не было утеряно.

     В конце октября Толкиен заболел окопной лихорадкой (болезнью, которую в окопах переносили вши), и был отправлен домой на лечение. Он провел остаток 1916 и начало 1917 года в госпитале, пока наконец лихорадка не отступила. После этого до конца войны он был направлен в лагерь в Англии. Толкиен воссоединился со своей женой Эдит, и в это время на свет появился их первый ребенок. Он также начал сочинять истории, которые позже вошли в "Сильмариллион" - в частности, о падении Гондолина и историю Лютиэн и Берена (источником его вдохновения послужили танцы и пение Эдит во время их прогулок в зарослях болиголова).

[Саруман Мудрый 325]

Великая война и "Властелин колец".

                                                                           Пейзаж из кошмара.
     

     Самым явным образом военные впечатления Толкиена отразились во "Властелине колец" в описаниях гиблых земель. Пейзажи Мордора, пустоши и Мертвецкие болота будто списаны с нейтралки и окопов Первой Мировой войны. Толкиен безусловно обращался к своим воспоминаниям о Западном фронте, когда описывал земли, разоренные Сауроном. Как он отметил позже в одном из своих писем: "Мертвецкие болота и окрестности Мораннона многим обязаны северной Франции после битвы при Сомме".

     Условия в траншеях при Сомме были ужасающими. Чтобы выйти на поле боя, солдатам приходилось под покровом ночи проходить в обход за линиями укреплений, затем пробираться сетью ходов сообщения и вспомогательных траншей до тех пор, пока они не попадали на передовую. Траншеи на передовой были заболоченными и неудобными. Для того, чтоб насколько возможно защититься от германского обстрела, солдаты между атаками укрывались на дне траншей и окопов. Со дна траншеи они могли видеть только небо и укрепленные мешками с песком стенки. Огневые точки были снабжены площадками и бойницами для ведения огня.

     Нейтральная полоса - пространство между германскими укреплениями и передовой линией союзных войск - была заболоченным месивом из обломков зданий, серой грязи и щебня от меловых утесов в окрестностях Соммы, с воронками - отметинами от разорвавшихся снарядов, перетянутым колючей проволокой. Повсюду лежали трупы с лицами, почерневшими под солнцем и дождем. Крысы отъедались на незахороненных телах. Ничто не росло на нейтралке. Немногие уцелевшие деревья были лишь стволами, лишенными артобстрелом ветвей и листьев. Сама земля была разворочена.

     Атаковать - означало подняться из траншеи и пересечь нейтральную полосу, чтобы достичь германских позиций. Приблизиться к расположению противника мешали проволочные заграждения и немецкие пулемётчики, косившие скопления англичан у прорезанных проходов в колючке. Солдаты использовали любые доступные им укрытия - воронки, затопленные канавы и рвы.

     Параллели между пейзажами нейтральной земли и описаниями Сумрачных Земель потрясают. Мордор - это сухая, задыхающаяся пустошь, изрытая ямами, похожими на воронки от снарядов. Сэм и Фродо даже укрываются в одной из таких ям, спасаясь от банды орков, точно так же, как солдат мог прятаться в воронке от разорвавшегося снаряда, спасаясь от вражеского патруля. Как и нейтральная полоса, Мордор, если не считать вражеских солдат, лишен жизни. Почти ничего не растет и не живет там. Природа уничтожена могуществом Саурона, так же как и современное оружие практически уничтожило все живое на Западном фронте.

     Опустошение перед воротами Мордора - это еще один чудовищный пейзаж, навеянный Западным фронтом. Он испепелен и покрыт буграми развороченной земли и язвами ям с маслянистой жижей на дне. Таков результат столетий разрушительной деятельности слуг Врага, урон, который по словам Толкиена, останется надолго после исчезновения Саурона.

     "Отвратны были Мертвецкие Болота и пересохшая пустошь, но во сто крат чудовищнее то, что теперь открывал его запавшим глазам ползучий рассвет. ... Здесь не было ничего живого, не было даже трупного тлена. Зияли ямины, засыпанные золой, загаженные белесовато-серой грязью, точно блевотиной горных недр". "Две Твердыни", книга четвёртая, глава вторая "Тропа через топи".

     Отвратительная белая и серая грязь, которая упоминается в этом отрывке, очень похожа на почву нейтральной полосы при Сомме, где меловая порода была взрыта бомбардировками, окрасив землю в серый и белый цвета.

     И по сей день старые линии траншей при Сомме видны с высоты как белые ленты на зеленых полях. Там, где белого больше всего, в 1916 году проходили самые отчаянные бои.

     Страшно в этих пейзажах то, что они не были созданы природой, а появились в результате разрушительного воздействия техники. Подобных полей боя просто не существовало до Первой Мировой войны. В более ранних войнах армии приходили на поле битвы, сражались и покидали его. Настало время, когда создание нового, более разрушительного оружия (в частности, артилерии) и новая тактика ведения войны все изменили. Поля сражений Первой Мировой войны непрерывно укреплялись и подвергались артобстрелу. Не удивительно, что воображение Толкиена видело в этих картинах воплощение могущества зла. Эти пейзажи одинаково противоестественны: результат жажды разрушения и злоупотребления Сауроном своей властью.

     Фродо и Сэм потрясены варварским истреблением природы и чувствуют себя измученными, пробираясь через эти проклятые места. Все вокруг кажется им кошмарным непробудным сном. Позже в книге некоторые из воинов Гондора не смогут заставить себя пройти через эти места. Их угнетает мертвая земля Мордора, которую они также воспринимают как страшный сон. Многие из них выказывают признаки травматического шока.

     "На четвёртый день пути от Развилки - на шестой от Минас-Тирита - они вышли к загаженной пустоши у ворот, преграждавших теснину Кирит- Горгор. На северо-западе до самого Привражья простирались болота и голая степь. Так жутко было в этом безжизненном краю, что многие ратники, обессиленные страхом, не могли ни ехать, ни идти дальше. Жалостливо, без всякого гнева поглядел Арагорн на молодых табунщиков из далёкого Вестфольда, на землепашцев из Лоссарнаха. С детства привыкли они страшиться Мордора, но это было для них лишь зловещее имя, не больше - их простая жизнь текла своим чередом. А теперь словно ужасный сон сбывался наяву, и невдомёк им было, что это за война и какими судьбами их сюда занесло". "Возвращение Государя", книга пятая, глава десятая "Ворота отворяются".

     По контрасту с тем, как зачастую обращались на фронте с парализованными страхом солдатами во время Первой Мировой войны, Арагорн испытывает сочувствие к своим воинам. Он не заставляет их пересекать пустошь Мордора, но вместо этого дает им другое задание - отбить у врага остров Каир-Андрос.

     Пейзаж Мертвецких болот также был вдохновлен Западным фронтом. Когда Фродо, Сэм и их провожатый Голлум пересекали болота, они видели призрачные, разлагающиеся останки мертвых воинов, погибших в войне, которая разразилась в этих местах тысячи лет назад. Фродо говорит своим спутникам:

     "Они лежат в чёрной глубине и глядят мёртвыми глазами. Злобные, страшные хари, а рядом - скорбные и величавые, гордые и прекрасные лики, и водоросли оплели их серебристые кудри. И все мёртвые, сплошь гнилые трупы, и свет от них замогильный". "Две Твердыни", книга четвёртая, глава вторая "Тропа через топи".

     Мертвецы, лежащие в грязных лужах - это потрясающая человеческое воображение картина траншейной войны на Западном фронте, и Толкиену несомненно довелось увидеть их во время своей фронтовой службы. Когда начались осенние дожди, поле боя на Сомме превратилось в зловонною топь - болото, усеянное разлагающимися трупами людей и животных. Мертвецы, которых видят Фродо и Сэм, не обладают физической формой, сохранились всего лишь их призраки, но и такими они вызывают ужас и сострадание.

     Пейзаж Итилиэна в чем-то сходен с сельскими пейзажами Франции за линией фронта. Несмотря на то, что и тут видны признаки близких боевых действий - несколько разрушенных зданий, кое-где воронки от снарядов и обычная для военного времени разруха - в остальном пейзаж естественнен и неосквернен. Он еще не попал полностью во власть войны. Так же и Итилиэн, опустевшая провинция Гондора, которая только недавно захвачена Сауроном. Несмотря на то, что орки потрудились и тут, Итилиэн сохранил большую часть своей природной красоты. Фродо и Сэм воспряли духом, когда попали в Итилиэн, совсем как солдаты, у которых поднималось настроение, когда заканчивались бои и они могли вернуться в безопасность тылов.

     Другое сходство между Итилиэном и тылами во Франции заключается в близости к смертельно опасным местам - к фронту или к границе Мордора. Звуки бомбардировки никогда не смолкали за линиями передовой. Вспышки от артобстрела, поднятые взрывами дым и пыль могли показаться горным хребтом на горизонте, подобно тому, как Сэм и Фродо в землях за пределами Сумрачных гор видели извергающийся Ородруин.

                                                                              Сэм и Фродо в Мордоре или солдаты на Западном фронте?
     Многие из испытаний, выпавших на долю Фродо и Сэма, напоминают о физических мучениях, которые переносили солдаты на Первой Мировой войне. Возможно, они также были созданы Толкиеном под впечатлением от увиденного на фронте.

     Ужасный голод и жажда, которые пришлось испытать Фродо и Сэму на пути в Мордор, напоминают страдания солдат в окопах, когда вода и провиант не могли быть доставлены. Обычно солдаты не имели при себе большого запаса пищи и воды. Доставка снабжения могла быть прервана артобстрелом и часто была невозможной на передовых позициях, таких, как наблюдательные посты на нейтральной полосе. В летнее время жажда была особенно мучительна, поскольку на поле боя зачастую не было питьевой воды.

     Клубы пепла и испарений, от которых Фродо и Сэм задыхались в Мордоре, также напоминают о использованных в траншейной войне ядовитых газах. Британские противогазы были надежны, но неудобны и затрудняли ведение боя. Газ скапливался в низинах - траншеях и окопах, именно там, где люди укрывались от обстрела и бомбардировки. Хотя многие ядовитые газы были смертельны или опасны для здоровья, некоторые их типы были предназначены исключительно для того, чтобы сделать условия невыносимыми для противника.

     Толкиен часто описывает места, над которыми сомкнулась Завеса Тьмы (такие как Мертвецкие болота) имеющими дурной или едкий запах. Фродо, Сэм, Голлум и другие герои вынуждены терпеть вонь этих мест. Это также эхо фронтовых полей Первой Мировой войны, которые смердели химикалиями и смертью. Ужасный запах был пыткой для солдат, сражающихся в окопах. Тягловых животных (лошадей и мулов), убитых вражеским огнем, обычно оставляли гнить просто потому, что не было времени избавиться от них. Тела убитых в бою, особенно если они погибли вблизи вражеских линий, часто не могли быть собраны и захоронены. Многие были разорваны на куски артиллерийскими снарядами, и собрать их тела было невозможно. Смердящая трясина Мертвецких болот напоминает места боевых действий во Фландрии, где люди буквально тонули в грязи.

[Саруман Мудрый 325]

Звезды над Мордором и Францией.
     
      Из относительно безопасного укрытия в траншеях, солдаты могли видеть только небо: восходы, облака, закаты, птиц и самолеты, а ночью - звезды и луну. В минуты затишья, пение птиц создавало хрупкую иллюзию естественности разоренного фронтового пейзажа. Это еще одна сторона траншейной жизни, которая нашла свое отражение во "Властелине колец". На пути к Роковой горе Сэм смотрит вверх с бесплодной "нейтральной полосы" Мордора и видит над выжженной пустошью прекрасное ночное небо:

     "Ночное небо на западе за Эфель-Дуатом ещё светилось. В разрыве туч над чёрным пиком засияла звезда. Глядя на неё из прокажённой страны, Сэм залюбовался её красотой - и словно очнулся. Чистым, ясным лучом озарило его душу, и он подумал, что владычеству мрака раньше или позже придёт конец, что светлый и прекрасный мир не подвластен злу". "Возвращение Государя", книга шестая, глава "В сумрачном краю".

     Открывшееся Сэму видение красоты очень схоже с описанием, принадлежащим офицеру, который воевал на Сомме и писал под псевдонимом Марк VII:

     "Ярко сияли звезды и, поскольку эти траншеи смотрели на север, я видел Большой ковш, наклоненный к Хай Вуду (Небольшой лес, расположенный в окрестностях Сомме, в котором шли кровопролитные бои с июля по сентябрь 1916 года). Как радостно сознавать, что ты в Англии и я здесь можем видеть красоту одного и того же звездного неба!
... Звезды превратились в видения - в образы божественного величия - в хранителей мира и покоя превыше власти ничтожного и жалкого безумия.
... По крайней мере они переживут войну и останутся прекрасными". "Ночь в траншеях", Субалтерн на Сомме.

Сэм, британский солдат
     Толкиен испытывал глубокое уважение к рядовым и вольноопределяющимся, с которыми ему довелось служить во Франции. Конечно, военная иерархия не позволяла офицерам заводить друзей среди рядовых, и классовые различия между ними были ощутимыми. Офицеры обычно принадлежали высшему и среднему сословию, а рядовые были из простонародья. Как бы то ни было, каждому офицеру полагался денщик - слуга, который заботился о нем и его имуществе.

     Толкиен близко сошелся с несколькими из своих денщиков. Эти и другие солдаты его батальона стали прототипами Сэма. Как Толкиен написал позже: "Мой Сэм Скромби целиком срисован с тех рядовых воны 14-го года, моих сотоварищей, до которых мне по человеческому счёту было куда как далеко".

     Сэм символизирует храбрость, выносливость и стойкость британского солдата, также как ограниченность его воображения и провинциальность взглядов. Сэм упорно оптимистичен и отказывается признать свое поражение, даже когда ситуация кажется безнадежной. Действительно, выносливость хоббитов, их любовь к комфорту, консервативность и подчас скрытая отвага во многом обязаны тому, какими Толкиен увидел простых солдат. Эти качества помогли британским рядовым не только выжить и перенести фронтовые лишения, но и храбро сражаться и отражать нападения немцев.

     Модель взаимоотношений офицера и денщика объясняет некоторые аспекты отношений между Сэмом и Фродо. Они не по-армейски формальны, но и намного сложнее отношений между обыкновенными штатскими слугой и господином. Их дружба подобна сплоченности солдат, которые вместе шли в бой и должны были полагаться на товарищей, доверяя им свою жизнь. Сэм безоговорочно предан Фродо. Он заботится о своем хозяине - готовит, набирает воду и так далее. В пути он помогает хозяину всем, чем только возможно, и даже несет его на себе вверх по склону Роковой горы, когда силы Фродо иссякают. Он любит Фродо, хотя не понимает его до конца. Также преданно Сэм защищает Фродо от опасности. Он приходит на помощь хозяину, когда на него нападает Шелоб и спасает его от орков в Кирит-Унгол. Сэм и Фродо вместе прошли через ужасные испытания и оба противостояли магии кольца. Они стали намного ближе, чем обычные слуга и господин.

Орки, харадримы и немцы
     Многие считают, что орки символизируют немецких солдат. Между ними безусловно существует сходство. Орки кажутся почти карикатурой на вражеских солдат: серые безжалостные орды, которые своим численным превосходством подавляют храбрых и немногочисленных защитников Запада. Немцы были агрессорами в Первой мировой войне: во время оккупации Франции и Бельгии они совершили преступления против мирного населения, сжигали библиотеки и сознательно разрушали памятники архитектуры. Сходство с орками становится еще глубже, если учесть совершенные ими акты геноцида и огромное зло, сотворенное во Второй Мировой войне.

     Отправной точкой для создания орков Толкиену могли послужить его фронтовые впечатления. Описание оружия Врага во время падения Гондолина из второй части "Книги утраченных сказаний", написанной в 1917, имеет едва уловимое сходство с типом вооружений, которые Толкиену довелось увидеть во время войны. Темное и безжалостное войско Моргота использует огромные железные машины, очень похожие на танки. Его сильное и многочисленное воинство, с помощью этого жестокого оружия побеждает доблестных эльфийских воинов Гондолина.

     Как бы там ни было, Толкиен отрицал, что орки символизируют собой какой-то народ или этническую группу, тем более немецких солдат в военное время. "Я где-то уже говорил о том, что первоначально даже гоблины изначально не были злом. Они были извращены. У меня никогда не возникало подобных чувств к немцам. Я категорически против такого отношения". Толкиен восхищался трудолюбием и характером немецких людей и выступал против Адольфа Гитлера за то, что тот извратил понятие "благородного северного духа", связав его с нацизмом. Он и гитлеровские пропагандисты разрабатывали ту же жилу североевропейской мифологии, но с диаметрально противоположными результатами. Толкиен нередко сравнивал встреченных им низких и жестоких людей с орками. Выходит, оркообразие не имеет национальной принадлежности.

     Так кто же такие орки? Они могли быть навеяны образом жестоких турецких, монгольских и персидских армий, разоряющих средневековую Европу. Они также могли быть вдохновлены самым типичным воплощением зла и разрушения - "гуннами" союзнической пропаганды обеих войн. Забавно, что первым, кто назвал немецкие войска "гуннами", был Кайзер Вильгельм II, хотя он использовал этот эпитет как комплимент! Образ безжалостного "гунна" был позже подхвачен пропагандой союзных войск и использован для того, чтобы демонизировать немцев. Вот типичный образец британской пропаганды: :

     Люди, которые во "Властелине Колец" больше всего напоминают немцев - это не орки, а харадримы. Также как и немцы, харадримы - представители могущественного народа, не обладающего врождённой склонностью ко злу, но обманутого и развращенного коварными вождями. Харадримы затаили злобу против Гондора, которая была разожжена Сауроном, чтобы толкнуть их на участие в новой войне - ситуация, напоминающая Германию во время и между двумя мировыми войнами.

     В отличие от орков, принадлежность харадримов к людям никогда не вызывает сомнений. В одном эпизоде Сэм становится свидетелем смерти харадримского воина и во внезапном озарении понимает, что враг очень похож на него:

     "Он был рад, что хоть мёртвого лица не видно. "Интересно, - подумал он, как его звали, откуда он родом, злое у него было сердце или же его обманом и угрозами погнали в дальние края. Может, ему вовсе не хотелось воевать, и он лучше остался бы дома"". "Две Твердыни", книга четвёртая, глава четвёртая "Кролик, тушёный с приправами".

     В конце Войны за Кольцо, харадримам и другим представителям южных и восточных народов была дарована милость, им позволили сдаваться в плен, в отличие от уцелевших орков, которых преследовали и убивали. Арагорн, став государем, дарует помилование капитулировавшим вастакам и южанам, завершая этим древнюю распрю с Харадом. Именно таким заключением мира должна была бы окончиться Первая мировая война, но этого не произошло.

[Саруман Мудрый 325]

Бесконечная война
     
     Между Войной за Кольцо и Первой мировой, несмотря на разницу в их маштабах и развитии, есть определенное сходство. Когда Толкиен писал "Властелина Колец", он мог задумываться о том, как чувствуют себя те, кто вовлечен в ужасную войну, которая кажется бесконечной. Война против Саурона и сил зла не может закончиться. Все победы в ней бесплодны, как говорит Гэндаф в начале книги: "Да, снова и снова - разгром, затишье, но потом Тьма меняет обличье и опять разрастается..." При всей их отваге, силы добра не могут расчитывать на победу силой оружия. Все, на что защитники Запада возлагают свои надежды - что они смогут сдерживать врага, сколь это будет возможно.

     Несмотря на то, что Война за Кольцо развивается совсем не так, как Первая Мировая, они вызывают сходное ощущение своей бесконечностью и невозможностью победы. Слова Галадриэли о том, что она ведет долгую битву, напоминает о тяжелейших годах Первой Мировой войны, когда вопреки объединенным усилиям союзников, централизованные войска Германии и Австро-Венгрии казались непобедимыми. В Средиземье, как и в реальном мире, победы на полях сражений были преходящими, и полученное преимущество часто не стоило принесенных ради него человеческих жертв.

     Сгущающийся мрак Войны за Кольцо особенно гнетет людей Минас-Тирита, которые несут на себе бремя ненависти Саурона. От Мордора их отделяет лишь долина Андуина, они сознают всю опасность их положения и рады даже самому слабому проблеску надежды. С прибытием Пипина и Гэндальфа в Минас-Тирит по городу разнесся радостный слух. Пипина приняли за князя полуросликов, который прибыл, чтобы предложить Денэтору подкрепление: говорили, что у каждого всадника Рохана, который прибудет на помощь осажденному городу, за спиной будет сидеть по бесстрашному воину-полурослику. Слух этот очень похож на слухи, распространившиеся в Англии в начале Первой Мировой войны. Предполагалось, что Россия пошлет войска на помощь англичанам; рассказывали, что русские прибудут в неотмеченных поездах и узнать их можно будет по снегу, который все еще не растаял у них на сапогах! Пипину с сожалением пришлось развеять вселявшие надежду слухи о воинах-полуросликах, а слух о русском подкреплении заглох, когда оно так и не появилось. Возможно, Толкиен использовал этот эпизод, чтобы показать, как люди Гондора переносили те же тяготы военного времени, что и население Англии.

Хоббиты - вернувшиеся ветераны
     Судьбы Сэма, Фродо, Пипина и Мерри после их возвращения в Хоббитанию во многом похожи на судьбы ветеранов, вернувшихся с войны.

     Мерри и Пипин не испытали ужаса и физических мук на пути с Кольцом к Роковой горе. Хотя они сражались и были ранены в бою, они не подвергались, как Фродо и Сэм, постоянному неослабевающему давлению. Как будто они принадлежали к армейским частям, которые не попали в траншеи. После войны они вернулись к жизни уверенно стоящих на ногах хоббитов обеспеченного сословия. Испытания помогли им стать более зрелыми и подготовили к руководящим ролям - это видно по тому, как они спланировали и провели военную операцию по изгнанию оккупантов и вместе с Сэмом руководили восстановлением Хоббитании после ее осквернения.

     Испытания, выпавшие Сэму и Фродо во время войны были намного страшнее, напоминая о тех, что испытали солдаты во время долгих сражений в траншеях. Из них двоих, Сэму удалось справиться с этим лучше. Как многие ветераны, он смог оставить в прошлом ужасы войны и оправиться от травмы похода в Мордор. В этом ему помогла хоббитская выносливость и концентрация на нуждах Фродо. Опыт сделал Сэма мудрее и расширил его горизонты. На родине его встречают как героя. Подобно Мерри и Пипину, Сэм принимает активное участие в восстановлении Хоббитании. Он заводит семью и избирается мэром. Судьба Сэма во многом параллельна судьбе Толкиена, который вернувшись с войны, воссоединился со своей женой, завел детей и удачно продолжил научную и литературную карьеру.

     С другой стороны, Фродо не смог оставить Войну за Кольцо позади и с трудом справлялся с нанесенным ему ударом. Во многом он похож на получивших травматический шок ветеранов траншейной войны, чьи души никогда не оправились от пережитых ими ужасов. Тяготы похода в Мордор были преумножены необходимостью нести неимоверную ношу Кольца Всевластья. Фродо терзали воспоминания о ранах, которые нанесли ему кинжал назгула, жало Шелоб и зубы Голлума. Ему часто нездоровилось, и он постепенно выпал из нормальной хоббитской жизни. Его дух был сломлен исходящим от Кольца злом, которому он в конце концов поддался. Фродо не смог найти ни отдыха ни покоя в Хоббитании и должен был покинуть ее, чтобы обрести исцеление в Благословенной Земле.

Завершение эпохи
     И завершающее сходство между Первой Мировой войной и "Властелином Колец" эмоциональное: чувство потери и горя от того, что закончилась эпоха.

     Целое поколение жителей большей части Европы прожило в мире до наступления 1914 года. Европейцы добились выдающихся успехов в науке и искусствах. Социалисты проповедовали единение рабочего класса. Прогресс представлялся правильным и неизбежным. Потрясающие новые технологии должны были принести новые блага человечеству. Первая Мировая война принесла крушение этому миру. По мере того, как война становилась все кровопролитнее и целые народы вовлеклись в боевые действия, европейскому обществу были навязаны новые порядки. После войны Европа уже никогда не была прежней. Оказалось, что наука и техника легко могут быть использованы во зло, для военных нужд. Германия, Россия и Австро-Венгрия потерпели поражение, их правители не были прощены своими народами, чьи сыны были скормлены Молоху индустриальной военщины. Большая часть некогда прекрасной Европы лежала в руинах. Миллионы молодых мужчин, которые могли бы так много сделать для общества, были убиты или искалечены, их семьи пытались справится с понесенными утратами. Мирное население серьезно пострадало. Горе было повсюду - каждый оплакивал смерть близких и печалился об ушедшей былой жизни. Новые времена казались во многом хуже прежних.

     "Властелин Колец" наполнен похожим чувством горя и утраты. И здесь речь идет об окончании эпохи. Время эльфов ушло, наступает черед владычества людей. После Войны за Кольцо последние из нолдор или высоких эльфов вернутся через закатное море в Благословенную Землю Валинора. Уход эльфов символизирует потерю самых высоких черт человечества: искусства, творчества, благородства и величия. Все исходы омрачены скорбью. Если Кольцо Всевластья будет найдено, то Саурон победит, и Средиземье вновь покроет мрак. Если Кольцо удастся уничтожить, то Саурон будет развоплощён, но эльфы утратят многое. Зло должно быть повергнуто, но уничтожение Кольца Всевластья обратит в ничто могущество трех эльфийских колец, потому что их сила неразрывно связана с ним. Галадриэль говорит Фродо:

     "И от твоей удачи - или неудачи - зависит судьба Благословенного Края. Ибо, если ты погибнешь в пути, Магия Средиземья падёт перед лиходейством, а если сумеешь исполнить свой долг, мир подчинится всевластному Времени, а мы уйдём из Благословенного Края или станем, как и вы, смертными, добровольно сдавшись новому властелину, от которого не спасёшь даже память о прошлом". "Хранители", книга вторая, глава седьмая "Зеркало Галадриэли".

     После победы над Сауроном неотвратимо увядание и исход эльфов на Заокраинный Запад, гномы тоже постепенно исчезнут, и многое из красоты и знаний этого мира будет утеряно навсегда. Арагорну, ставшему государем Гондора, придётся сохранять осколки навсегда ушедшей эпохи, пытаться сберечь, что возможно, и готовить Средиземье к наступающему веку владычества людей. Горечью отзовется уход эльфов и печальное завершение той жизни, которая существовала тысячелетиями. Новая Четвертая эпоха Средиземья уже не будет такой великой.

     Тот факт, что у "Властелина колец" нет действительно счастливого завершения, придает ему реализм. Толкиен, конечно же, знал, что далеко не все из тех, кто возвратится с войны, смогут продолжить жизнь, оставленную ими в Англии. Более того, он не мог позабыть о том, что многие из ушедших на фронт добровольцами уже никогда не вернутся. Ни те ни другие не смогут насладиться тем, за что они сражались. В одном из самых волнующих моментов книги, Фродо говорит от имени всех тех, кто был искалечен войной:

     "... я страшно, глубоко ранен. Я хотел спасти Хоббитанию - и вот она спасена, только не для меня. Кто-то ведь должен погибнуть, чтоб не погибли все: не утратив, не сохранишь". "Возвращение Государя", книга шестая, глава девятая "Серебристая Гавань".

     Возможно, когда Толкиен писал это, он вспоминал своих погибших друзей по ЧКБА, или о тех, кто остался на поле боя во Франции и уже никогда не вернется. Может быть, он думал о тех, чьи тела и души были искалечены войной, тех для кого уже не было радости в окончании войны и победе союзников над Германией. Это и есть настоящий итог войны: ее завершение приносит не только ликование и облегчение, но и страшные утраты и горе.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Библиография

Carpenter, Humphrey. J.R.R. Tolkien: A Biography. New York: Houghton Mifflin Company, 1977.

Carpenter, Humphrey, J.R.R. Tolkien, Christopher Tolkien. The Letters of J.R.R. Tolkien. New York: Houghton Mifflin Company, 1981.

Fussell, Paul. The Great War and Modern Memory. New York: Oxford University Press, 1975.

Gilbert, Martin. Atlas of World War I. New York: Oxford University Press, 1994.

Gilbert, Martin. The First World War: a complete history. New York: H. Holt, 1994.

Macdonald, Lyn. Somme. London: Michael Joseph, 1983.

Mark VII, pseudonym. A subaltern on the Somme in 1916. New York: E. P. Dutton & company. 1928.

McCarthy, Chris. The Somme: The day-by-day account. London: Greenwich Editions, Bibliophile House, 1996.

Norman, Phillip. "The Prevalence of Hobbits." First published in the New York Times Magazine. New York Times Company, 1967.

Taylor, A. J. P. The First World War. New York: Perigee, 1963.

Tolkien, J. R. R. The Fellowship of the Ring: being the first part of The Lord of the Rings. Boston : Houghton Mifflin Co., 1965, 1986.

Tolkien, J. R. R. The Return of the King: being the third part of The Lord of the Rings. Boston : Houghton Mifflin Co., 1965, 1986.

Tolkien, J. R. R. The Two Towers: being the second part of The Lord of the Rings. Boston : Houghton Mifflin Co., 1965, 1986.

Winter, J. M. and Blaine Baggett. The Great War and the shaping of the 20th century. [book] New York: Penguin Studio, 1996. [Videorecording] A KCET/BBC production in association with the Imperial War Museum; executive producer Blaine Baggett, 1996.

Winter, J.M, Geoffrey Parker, and Mary R. Habeck, eds. The Great War and the Twentieth Century. New Haven: Yale University Press, 2000.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Благодарности

Я приношу благодарность всем тем, кто обсуждал со мной связь между трудами Дж. Р. Р. Толкиена и Первой Мировой войной. Ваши мысли и участие очень помогли мне в написании этого эссе.

--------------------------------------------------------------------------------

Перевод Гамаюн.