Фарамир

Денетор нахмурился, резко повернулся к сыну.
-Твое место здесь! Этого враг и добивается! Мне хватит одного сына... - Денетор не стал продолжать при войне мысль о том, что Боромира унес назгул - Итак, Назгул на крылатом чудовище напугал вас криками? Ясно. Ступай, воин, благодарю за принесенную весть.
Наместник стал ожидать пока воин выйдет из покоев, чтобы продолжить разговор с сыном. Вести были тревожные. Очень тревожные.
Поговорить с Гендальфом.... и отправить Арагорна в Осгилиат. Пусть воодушевляет воинов, а пропадет - так и не жалко.

Эпизод 12. Необдуманный поступок.
Посвящаю этот эпизод дорогому папе и нашему отыгрышу в Покоях)
Разбирать жалобы населения было занятием необходимым и почти невыносимо утомительным. Конечно, можно было бы поручить его кому-нибудь из советников – жалобы обычно были ерундовыми или неразрешимыми, и помощники Наместника вполне могли бы с ними справиться. Но Денетор был совершенно убежден – есть такие дела, которыми правитель обязан заниматься самостоятельно именно потому, что он правитель. И ради этого убеждения он тратил несколько часов в неделю, разбираясь с земледельцами, неспособными поделить плодородное поле, горожанами, жалующимися на то, что строители никак не закончат возводить для них дома на Нижних ярусах, и подобными мелкими трагедиями, с которыми люди просто не знали, к кому еще обратиться, кроме как к самому правителю. Денетор был не из тех, кто пытался таким вниманием к мелочам и связью с простыми людьми добиться их симпатии – это было ему ни к чему. Правителю необязательно было становиться объектом народной любви, особенно если для того, чтобы добиться ее, необходимо было поступиться принципами справедливости. Но он привык держать под контролем абсолютно все, даже подобные мелочи. Денетор был уверен – из мелочей складывается нечто куда более важное, чем проблемы с нерадивыми строителями и нечистыми на руку торговцами.
Окунув перо в простую стеклянную чернильницу, Денетор поставил свою размашистую подпись под очередной жалобой, приказывая смотрителю Городского рынка внимательней относиться к охране лавочников от воришек, которых в последнее время развелось слишком много. Помощник наместника – щуплый бледный юноша по имени Кинеан забрал подписанный пергамент и положил его в стопку к остальным.
- Много еще на сегодня? – спросил Денетор тихо. Он сидел над этой работой с самого утра, и успел порядком устать от нее. Неприятно ныла от долгого пребывания в одной позе спина, к тому же наступало время обеда, и наместник был не прочь поесть прежде, чем приступать к куда более важным делам.
- Одно, последнее,- сообщил Кинеан и неожиданно осекся, замешкавшись. Денетор, подняв бровь, недовольно взглянул на него – обычно парнишка был очень расторопным и смышленым, без его помощи бумажная работа занимала бы времени в разы больше, но сейчас наместник заметил, что Кинеан, казалось, не решался озвучить очередную жалобу.
- Что там? – раздраженно переспросил Денетор, и Кинеан, подхлёстнутый его мрачным тоном, откашлялся и протянул наместнику пергамент.
- Жалоба от Хитиона, главного конюшего Цитадели,- проговорил Кинеан, явно стараясь не запнуться. Денетор, ожидавший чего-то совершенно другого, еще больше нахмурился – да что не так с этим мальчишкой? Почему жалоба конюшего, который опять наверняка пишет о том, что роханским лошадям в конюшнях тесно и неудобно, вызвала в нем такую странную реакцию,- он жалуется на то, что его дочь… обесчестили. – закончил Кинеан отважно.
Денетор вскинул брови. Вот этого поворота он не ожидал.
- Обесчестили? – переспросил он,- там так и написано? «Обесчестили»?
- Так и написано,- подтвердил Кинеан,- Хитион жалуется, что Эльфриду, его среднюю дочь, обесчестил… сын наместника,- под конец фразы голос Кинеана окончательно сел, и он неловко замолчал.
Денетор устало вздохнул. До письменных жалоб ему лично дело прежде доходило редко, но вообще ничего необычного в случившемся не было. Боромиру шел двадцать пятый год, он уже несколько лет командовал войсками, много времени проводил на границах, но, стоило ему вернуться в Минас-Тирит, у служанок, дочек конюших, торговцев и стражников начинался настоящий праздник. Денетор никогда не поощрял этого – он предупреждал сына о том, к чему может привести подобная неразборчивость, и о том, что с возможными бастардами разбираться ему предстоит самостоятельно. Боромир на это лишь отмахивался, заявляя, что и сам хорошо знает, что к чему. Но при всем при том Денетор прекрасно понимал – в мальчике просто играла кровь. Он был юн, горяч и каждый день, находясь вне дома, рисковал собственной жизнью. Не было ничего удивительного в том, что ему подобная разрядка была необходима. Да к тому же девицы сами раздвигали перед ним ноги – Денетор скорее бы стал обвинять их родителей в том, что они так отвратительно воспитали своих дочерей, чем Боромира в том, что он брал то, что ему предлагали. Зная сына, наместник был уверен – с каждой новой девушкой он вступал в близость исключительно по обоюдному согласию. Потому, время от времени проводя воспитательные беседы с сыном, Денетор в глубине души очень гордился им. Сам он в его годы особой популярностью у девиц не пользовался – точнее, был слишком замкнутым, чтобы увиваться за ними.
И сейчас в том, что случилось между Боромиром и дочкой Хитиона, Денетора интересовал единственный вопрос:
- Девица понесла?
Кинеан кашлянул, снова глянул в пергамент, помедлил, потом ответил неуверенно:
- Ничего не сказано про это. Наверно, нет…
Денетор хмыкнул.
- Тогда напиши Хитиону, что я серьезно поговорю с Боромиром, а Эльфриду пусть выдает замуж за сына какого-нибудь Стража – это весьма почетно, и уж точно – отличная партия, для..
- Простите, правитель, но он пишет, что виноват в этом не Боромир,- негромко перебил наместника Кинеан.
- Не Боромир? – переспросил Денетор, даже не пытаясь скрыть удивления,- ты же сказал, что ее обесчестил сын наместника?
- Так и есть,- подтвердил Кинеан,- но только Хитион пишет, что это сделал Фарамир, господин.
Сказать, что Денетор удивился, было бы ничего не сказать. Он недоверчиво глянул на помощника, чуть прищурившись.
- Это какая-то шутка? – требовательно спросил он.
- Нет, правитель,- мотнул головой парнишка,- тут так и написано, вот взгляните.
Он протянул наместнику пергамент, тот взял его и быстро пробежал глазами по строчкам. Все было так, как сказал Кинеан – Хитионову дочку, кажется, действительно «обесчестил» Фарамир. Тихоня Фарамир, который, по мнению Денетора, и заговорить-то с девушкой не решался, лег с чуть ли не первой местной красавицей. Поверить в нечто подобное было сложно.
Денетора никогда особенно не занимала личная жизнь его сыновей – они были уже взрослыми, и сами могли отвечать за себя. Разумеется, он хотел, чтобы Боромир нашел себе достойную супругу, чтобы продолжить род наместников, но времени для этого было еще предостаточно – у правителей южных княжеств подрастали дочери, и Боромир был волен выбрать любую из них, когда придет время, а пока коротать ночи, как ему вздумается. Что же до Фарамира, то наместник вообще сомневался, что он когда-нибудь за всю жизнь обменялся с девицей хотя бы парой слов. Он был тихим, скромным и замкнутым, много времени уделял чтению и военным занятиям, особенно с тех пор, как вместе с братом отправился на рубежи, и Денетор полагал, что из юноши толка не выйдет. Впрочем, рано или поздно, он и ему планировал сосватать одну из княжеских дочерей, так что и в отсутствии интереса младшего сына к девушкам тоже не видел ничего страшного.
И вот теперь – черным по белому – Фарамир, сын наместника, обесчестил Эльфриду, дочь конюшего. Это было настолько невероятно, что наместник даже не знал теперь, как реагировать.
- Напиши все то же самое, только про Фарамира,- махнул он рукой,- и передай, чтобы мальчишку вызвали ко мне.
Кинеан поспешно кивнул и взялся за перо.
 
Фарамир явился, разумеется, не один. Боромир влетел в кабинет отца первым – кто бы сомневался, что, узнав, что наместник не доволен младшим сыном, старший не примчится ему на выручку. Фарамир шел следом – с сосредоточенным угрюмым лицом, словно собирался в последний бой против бесчисленных полчищ тьмы.
Боромир решительным шагом подошел к столу отца и буквально навис над ним, глядя на Денетора сурово и прямо.
- Он не виноват,- заявил Боромир громко и четко,- это я его подбил. Он не хотел идти, а я настоял, так что если хочешь кого-то наказать…
- Помолчи, Боромир,- не повышая голоса, осадил его Денетор, перевел взгляд на младшего сына и сурово сдвинул брови. Фарамир стоял рядом с братом, и хоть на лице его читалось отчаяние, взгляд был прямым и чистым, не замутненным страхом или заискиванием. – пусть твой брат выскажется. Что произошло, Фарамир? Хитион написал, что ты попортил его дочь. Это правда?
- Попортил?! – почти выкрикнул Боромир,- попортил?! Да она…
- Не надо,- Фарамир опустил брату руку на плечо, и тот замолк, пыша возмущением. Фарамир же неторопливо кивнул,- да, это правда, отец. Я лег с ней, но по ее согласию.
Денетор нахмурился еще сильнее.
- Еще бы ты ее изнасиловал,- желчно отозвался он,- понимаешь ли ты, Фарамир, что натворил? Хитиону теперь придется выдавать ее замуж за того, кто возьмет ее, уже не девицу.
- Да, отец, я понимаю,- Фарамир кивнул, его губы слегка дрогнули.
- Да она и не была девицей, когда с ним…- Боромир снова ринулся в атаку, но отец остановил его, властно подняв руку.
- А что если бы она понесла от тебя? – продолжал он наседать на Фарамира – тот покраснел от шеи вверх, до самых корней волос, но взгляда не отвел.
- Тогда я бы… женился на ней,- сказал он так, как вызывают на бой противника, который тебе не по зубам.
- Вот еще,- хмыкнул Денетор,- даже не думай об этом. Если бы твоя любовница забеременела, разбираться с этим позором пришлось бы мне. Ты осознаешь это?
- Да, отец,- Фарамир обреченно кивнул.
- Это правда, что Боромир тебя подбил?- Денетор заранее поднял руку, чтобы не дать плотине, сдерживающей красноречие старшего сына, прорваться немедленно.
- Он предложил это, но решение я принял сам – он меня не заставлял,- прямо ответил Фарамир. – я никогда раньше такого не делал, и подумал, что ничего страшного не случится. Это был необдуманный поступок.
- Это уж точно! – подтвердил Денетор с прохладцей,- надеюсь, тебе хотя бы понравилось совершать эту глупость?
Фарамир открыл было рот, но явно не нашелся с ответом.
- Отец! – снова встрял Боромир,- ну разве можно, в самом деле…
- Помолчи, я сказал,- наместник чуть повысил голос, не сводя глаз с Фарамира,- я спросил, тебе понравилось?
- Да,- ответил тот тихо-тихо,- наверно…
- Наверно? – Денетор грохнул по стону ладонью,- Наверно?! А я-то уже стал надеяться, что из тебя все же выйдет толк…
Оба брата непонимающе замерли, глядя на отца.
- Я уже начал волноваться, что ты никогда не выкинешь чего-то подобного,- продолжал он, покачав головой,- а ты уговорил самую красивую девицу в Цитадели лечь с тобой, а теперь говоришь, что тебе понравилось «наверно»?
Вся решимость слетела с Фарамира в один момент, и он стоял, открывая и закрывая рот, не в силах подыскать верный ответ на подобную отповедь. Даже Боромир был сбит с толку и смотрел на отца с удивлением.
- Вели слугам принести вина,- кивнул Денетор старшему, а сам снова глянул на младшего, - надеюсь все же, что первый опыт доставил тебе удовольствие. И я хочу сказать тебе то же, что постоянно повторяю твоему брату. Если у твоих действий будут последствия, разбираться с ними ты теперь будешь самостоятельно. Это понятно?
- Понятно,- Фарамир кивнул и облизнул пересохшие губы. Вид у него был такой, словно он получил удар клинком плашмя по голове, и теперь не очень понимал, где находится.
- Хорошо,- Денетор кивнул, вздохнул и откинулся в кресле. – пододвиньте стулья к столу,- он махнул рукой куда-то в угол комнаты.
Расторопные слуги принесли вино в кувшине и три кубка. Свой Фарамир сжал руками так, будто хотел скрыть дрожь в них. Денетор пригубил из своего и перевел взгляд с одного сына на другого. Оба смотрели на него так напряженно, что, казалось, ожидали от него неожиданного нападения.
- Выпей,- Денетор кивнул в сторону кубка Фарамира, и тот послушно сделал полглотка,- и расскажи-ка мне, как тебе удалось уговорить Эльфриду, дочь Хитиона, которая, по слухам, пять раз отказывала твоему брату.
- Восемь,- мрачно поправил Боромир. 

Легки на помине... Из темноты леса, вокруг костра и роханцев, возникли фигуры, закутанные в красные плащи. Со всех сторон на роханцев смотрели острые жала стрел. Никто из воинов Ярла не успел схватиться за оружие.
- Спокойно, - тихо сказал им Теодред на роххирике. А к пришлым обратился уже громче и на всеобщем:
- Я Теодред, сын Теодена, Ярл Рохана. - Теодред спокойно сидел у костра, с интересом наблюдая за эльфами, не смотря на угрозу. - Я прибыл сюда, ища встречи с Хозяевами Леса. Должен признаться, ваше появление стало для нас полнейшей неожиданностью...
Впрочем, неожиданностина этом не кончились. Послышался топот копыт, и к костру подлетел конный отряд. Теодред с небольшим облегчением узнал своих людей, которые сопровождали... Кого? еще эльфы? Но эти были  явно другими, не из этого леса...
Прибывшие рохиррим, увидев, что королю угрожает опасность, моментально  взяли на прицел копий и луков эльфов Фангорна. Теперь роханцы были в большинстве.
Теодред осторожно поднялся. поднятыми руками поприветствовав прибывших.
- Что за странное место, собравшее нас здесь, - с улыбкой произнес он. - Мы не враги лесному народу, а вы не враги нам. Давайте же все опустим оружие и мирно побеседуем у костра. У нас еще остался очень вкусный суп.
Теодред жестом приказал воинам убрать оружие, не смотря на то, что он все еще был на прицеле у красноплащевых.

Эпизод 12. Необдуманный поступок.
Посвящаю этот эпизод дорогому папе и нашему отыгрышу в Покоях)
Разбирать жалобы населения было занятием необходимым и почти невыносимо утомительным. Конечно, можно было бы поручить его кому-нибудь из советников – жалобы обычно были ерундовыми или неразрешимыми, и помощники Наместника вполне могли бы с ними справиться. Но Денетор был совершенно убежден – есть такие дела, которыми правитель обязан заниматься самостоятельно именно потому, что он правитель. И ради этого убеждения он тратил несколько часов в неделю, разбираясь с земледельцами, неспособными поделить плодородное поле, горожанами, жалующимися на то, что строители никак не закончат возводить для них дома на Нижних ярусах, и подобными мелкими трагедиями, с которыми люди просто не знали, к кому еще обратиться, кроме как к самому правителю. Денетор был не из тех, кто пытался таким вниманием к мелочам и связью с простыми людьми добиться их симпатии – это было ему ни к чему. Правителю необязательно было становиться объектом народной любви, особенно если для того, чтобы добиться ее, необходимо было поступиться принципами справедливости. Но он привык держать под контролем абсолютно все, даже подобные мелочи. Денетор был уверен – из мелочей складывается нечто куда более важное, чем проблемы с нерадивыми строителями и нечистыми на руку торговцами.
Окунув перо в простую стеклянную чернильницу, Денетор поставил свою размашистую подпись под очередной жалобой, приказывая смотрителю Городского рынка внимательней относиться к охране лавочников от воришек, которых в последнее время развелось слишком много. Помощник наместника – щуплый бледный юноша по имени Кинеан забрал подписанный пергамент и положил его в стопку к остальным.
- Много еще на сегодня? – спросил Денетор тихо. Он сидел над этой работой с самого утра, и успел порядком устать от нее. Неприятно ныла от долгого пребывания в одной позе спина, к тому же наступало время обеда, и наместник был не прочь поесть прежде, чем приступать к куда более важным делам.
- Одно, последнее,- сообщил Кинеан и неожиданно осекся, замешкавшись. Денетор, подняв бровь, недовольно взглянул на него – обычно парнишка был очень расторопным и смышленым, без его помощи бумажная работа занимала бы времени в разы больше, но сейчас наместник заметил, что Кинеан, казалось, не решался озвучить очередную жалобу.
- Что там? – раздраженно переспросил Денетор, и Кинеан, подхлёстнутый его мрачным тоном, откашлялся и протянул наместнику пергамент.
- Жалоба от Хитиона, главного конюшего Цитадели,- проговорил Кинеан, явно стараясь не запнуться. Денетор, ожидавший чего-то совершенно другого, еще больше нахмурился – да что не так с этим мальчишкой? Почему жалоба конюшего, который опять наверняка пишет о том, что роханским лошадям в конюшнях тесно и неудобно, вызвала в нем такую странную реакцию,- он жалуется на то, что его дочь… обесчестили. – закончил Кинеан отважно.
Денетор вскинул брови. Вот этого поворота он не ожидал.
- Обесчестили? – переспросил он,- там так и написано? «Обесчестили»?
- Так и написано,- подтвердил Кинеан,- Хитион жалуется, что Эльфриду, его среднюю дочь, обесчестил… сын наместника,- под конец фразы голос Кинеана окончательно сел, и он неловко замолчал.
Денетор устало вздохнул. До письменных жалоб ему лично дело прежде доходило редко, но вообще ничего необычного в случившемся не было. Боромиру шел двадцать пятый год, он уже несколько лет командовал войсками, много времени проводил на границах, но, стоило ему вернуться в Минас-Тирит, у служанок, дочек конюших, торговцев и стражников начинался настоящий праздник. Денетор никогда не поощрял этого – он предупреждал сына о том, к чему может привести подобная неразборчивость, и о том, что с возможными бастардами разбираться ему предстоит самостоятельно. Боромир на это лишь отмахивался, заявляя, что и сам хорошо знает, что к чему. Но при всем при том Денетор прекрасно понимал – в мальчике просто играла кровь. Он был юн, горяч и каждый день, находясь вне дома, рисковал собственной жизнью. Не было ничего удивительного в том, что ему подобная разрядка была необходима. Да к тому же девицы сами раздвигали перед ним ноги – Денетор скорее бы стал обвинять их родителей в том, что они так отвратительно воспитали своих дочерей, чем Боромира в том, что он брал то, что ему предлагали. Зная сына, наместник был уверен – с каждой новой девушкой он вступал в близость исключительно по обоюдному согласию. Потому, время от времени проводя воспитательные беседы с сыном, Денетор в глубине души очень гордился им. Сам он в его годы особой популярностью у девиц не пользовался – точнее, был слишком замкнутым, чтобы увиваться за ними.
И сейчас в том, что случилось между Боромиром и дочкой Хитиона, Денетора интересовал единственный вопрос:
- Девица понесла?
Кинеан кашлянул, снова глянул в пергамент, помедлил, потом ответил неуверенно:
- Ничего не сказано про это. Наверно, нет…
Денетор хмыкнул.
- Тогда напиши Хитиону, что я серьезно поговорю с Боромиром, а Эльфриду пусть выдает замуж за сына какого-нибудь Стража – это весьма почетно, и уж точно – отличная партия, для..
- Простите, правитель, но он пишет, что виноват в этом не Боромир,- негромко перебил наместника Кинеан.
- Не Боромир? – переспросил Денетор, даже не пытаясь скрыть удивления,- ты же сказал, что ее обесчестил сын наместника?
- Так и есть,- подтвердил Кинеан,- но только Хитион пишет, что это сделал Фарамир, господин.
Сказать, что Денетор удивился, было бы ничего не сказать. Он недоверчиво глянул на помощника, чуть прищурившись.
- Это какая-то шутка? – требовательно спросил он.
- Нет, правитель,- мотнул головой парнишка,- тут так и написано, вот взгляните.
Он протянул наместнику пергамент, тот взял его и быстро пробежал глазами по строчкам. Все было так, как сказал Кинеан – Хитионову дочку, кажется, действительно «обесчестил» Фарамир. Тихоня Фарамир, который, по мнению Денетора, и заговорить-то с девушкой не решался, лег с чуть ли не первой местной красавицей. Поверить в нечто подобное было сложно.
Денетора никогда особенно не занимала личная жизнь его сыновей – они были уже взрослыми, и сами могли отвечать за себя. Разумеется, он хотел, чтобы Боромир нашел себе достойную супругу, чтобы продолжить род наместников, но времени для этого было еще предостаточно – у правителей южных княжеств подрастали дочери, и Боромир был волен выбрать любую из них, когда придет время, а пока коротать ночи, как ему вздумается. Что же до Фарамира, то наместник вообще сомневался, что он когда-нибудь за всю жизнь обменялся с девицей хотя бы парой слов. Он был тихим, скромным и замкнутым, много времени уделял чтению и военным занятиям, особенно с тех пор, как вместе с братом отправился на рубежи, и Денетор полагал, что из юноши толка не выйдет. Впрочем, рано или поздно, он и ему планировал сосватать одну из княжеских дочерей, так что и в отсутствии интереса младшего сына к девушкам тоже не видел ничего страшного.
И вот теперь – черным по белому – Фарамир, сын наместника, обесчестил Эльфриду, дочь конюшего. Это было настолько невероятно, что наместник даже не знал теперь, как реагировать.
- Напиши все то же самое, только про Фарамира,- махнул он рукой,- и передай, чтобы мальчишку вызвали ко мне.
Кинеан поспешно кивнул и взялся за перо.
 
Фарамир явился, разумеется, не один. Боромир влетел в кабинет отца первым – кто бы сомневался, что, узнав, что наместник не доволен младшим сыном, старший не примчится ему на выручку. Фарамир шел следом – с сосредоточенным угрюмым лицом, словно собирался в последний бой против бесчисленных полчищ тьмы.
Боромир решительным шагом подошел к столу отца и буквально навис над ним, глядя на Денетора сурово и прямо.
- Он не виноват,- заявил Боромир громко и четко,- это я его подбил. Он не хотел идти, а я настоял, так что если хочешь кого-то наказать…
- Помолчи, Боромир,- не повышая голоса, осадил его Денетор, перевел взгляд на младшего сына и сурово сдвинул брови. Фарамир стоял рядом с братом, и хоть на лице его читалось отчаяние, взгляд был прямым и чистым, не замутненным страхом или заискиванием. – пусть твой брат выскажется. Что произошло, Фарамир? Хитион написал, что ты попортил его дочь. Это правда?
- Попортил?! – почти выкрикнул Боромир,- попортил?! Да она…
- Не надо,- Фарамир опустил брату руку на плечо, и тот замолк, пыша возмущением. Фарамир же неторопливо кивнул,- да, это правда, отец. Я лег с ней, но по ее согласию.
Денетор нахмурился еще сильнее.
- Еще бы ты ее изнасиловал,- желчно отозвался он,- понимаешь ли ты, Фарамир, что натворил? Хитиону теперь придется выдавать ее замуж за того, кто возьмет ее, уже не девицу.
- Да, отец, я понимаю,- Фарамир кивнул, его губы слегка дрогнули.
- Да она и не была девицей, когда с ним…- Боромир снова ринулся в атаку, но отец остановил его, властно подняв руку.
- А что если бы она понесла от тебя? – продолжал он наседать на Фарамира – тот покраснел от шеи вверх, до самых корней волос, но взгляда не отвел.
- Тогда я бы… женился на ней,- сказал он так, как вызывают на бой противника, который тебе не по зубам.
- Вот еще,- хмыкнул Денетор,- даже не думай об этом. Если бы твоя любовница забеременела, разбираться с этим позором пришлось бы мне. Ты осознаешь это?
- Да, отец,- Фарамир обреченно кивнул.
- Это правда, что Боромир тебя подбил?- Денетор заранее поднял руку, чтобы не дать плотине, сдерживающей красноречие старшего сына, прорваться немедленно.
- Он предложил это, но решение я принял сам – он меня не заставлял,- прямо ответил Фарамир. – я никогда раньше такого не делал, и подумал, что ничего страшного не случится. Это был необдуманный поступок.
- Это уж точно! – подтвердил Денетор с прохладцей,- надеюсь, тебе хотя бы понравилось совершать эту глупость?
Фарамир открыл было рот, но явно не нашелся с ответом.
- Отец! – снова встрял Боромир,- ну разве можно, в самом деле…
- Помолчи, я сказал,- наместник чуть повысил голос, не сводя глаз с Фарамира,- я спросил, тебе понравилось?
- Да,- ответил тот тихо-тихо,- наверно…
- Наверно? – Денетор грохнул по стону ладонью,- Наверно?! А я-то уже стал надеяться, что из тебя все же выйдет толк…
Оба брата непонимающе замерли, глядя на отца.
- Я уже начал волноваться, что ты никогда не выкинешь чего-то подобного,- продолжал он, покачав головой,- а ты уговорил самую красивую девицу в Цитадели лечь с тобой, а теперь говоришь, что тебе понравилось «наверно»?
Вся решимость слетела с Фарамира в один момент, и он стоял, открывая и закрывая рот, не в силах подыскать верный ответ на подобную отповедь. Даже Боромир был сбит с толку и смотрел на отца с удивлением.
- Вели слугам принести вина,- кивнул Денетор старшему, а сам снова глянул на младшего, - надеюсь все же, что первый опыт доставил тебе удовольствие. И я хочу сказать тебе то же, что постоянно повторяю твоему брату. Если у твоих действий будут последствия, разбираться с ними ты теперь будешь самостоятельно. Это понятно?
- Понятно,- Фарамир кивнул и облизнул пересохшие губы. Вид у него был такой, словно он получил удар клинком плашмя по голове, и теперь не очень понимал, где находится.
- Хорошо,- Денетор кивнул, вздохнул и откинулся в кресле. – пододвиньте стулья к столу,- он махнул рукой куда-то в угол комнаты.
Расторопные слуги принесли вино в кувшине и три кубка. Свой Фарамир сжал руками так, будто хотел скрыть дрожь в них. Денетор пригубил из своего и перевел взгляд с одного сына на другого. Оба смотрели на него так напряженно, что, казалось, ожидали от него неожиданного нападения.
- Выпей,- Денетор кивнул в сторону кубка Фарамира, и тот послушно сделал полглотка,- и расскажи-ка мне, как тебе удалось уговорить Эльфриду, дочь Хитиона, которая, по слухам, пять раз отказывала твоему брату.
- Восемь,- мрачно поправил Боромир. 

Ну, блин. Чёрт их знает этих монарших особ. Не вовремя зайдёшь — и уже не выйдешь. :D

[AVA]s3.uploads.ru/aDA1N.jpg[/AVA]
[NIC]Эльфхельм[/NIC]
[sTA]Маршал Рохана[/sTA]
Юные конюшие Медусельда сразу переняли поводья у гондорцев, уводя их коней в стойла. Один из всадников, который сопровождал гонцов, тоже уже пеший, жестом указал гостям на лестницу к Медусельду. Сам он пошел впереди, указывая гондорцам путь... 
Маршал Эльфхельм скучал в тронном зале. Уж лучше бы Теодред отправил его в Фангорн, а сам остался управлять государством. Ничего скучнее не придумаешь. От безделия Эльфхельм уже разобрал все административные дела за последнее время. Мелочь, но это позволило скоротать немного времени. Он лично участвовал в разборе жалоб и предложений граждан, как на управление, так и друг на друга. Но все  старые дела быстро кончились, а новых запросов, в виду сплочения граждан перед надвигающейся угрозой, не возникало.
Как же был счастлив маршал, когда ему доложили, что из Гондора прибыли гонцы. Наконец-то, хоть какое-то разнообразие.
Эльфхельм вышел навстречу воинам, которые поднимались по ступеням Золотого Чертога.
- Приветствую славных воинов Гондора. Какие дела привели вас сюда? 

Фарамир серьезно кивал, забыв  даже тащить с тарелки новые кусочки фруктов. Тон отца неуловимо, но совершенно точно изменился – заметил бы эти изменения только тот, кто привык всю жизнь внимательно к нему прислушиваться, а Фарамир именно так всегда и поступал. Он знал на перечет все интонации отца, все оттенки его тона, и в этот раз распоряжения он давал не отстраненно и сухо, как обычно, словно и не надеясь, что они будут исполнены, а действительно возлагая на Фарамира реальные надежды. Кроме того, в голосе его появилось что-то совершенно новое – оттенок заботы, которой прежде Фарамир в нем никогда не слышал по отношению к себе. Отец действительно волновался, что сын может погибнуть, если отправится на рубежи, и от этого осознания Фарамир еще больше воодушевился, хоть и не подал вида.
- В Кайр-Адросе сейчас находится дядя Имрахиль, - сказал он, - он занят восстановлением тамошних укреплений, и его последний отчет говорит о том, что строительство проходит очень удачно – этот форпост снова становится мощным препятствием на пути врага. Что до остального – я все понял, и первым делом утром раздам должные распоряжения. Но Лориэн…- он нахмурился, - я сомневаюсь, что там сейчас достаточно безопасно, чтобы отправлять туда небольшой отряд – и орки, и оставшиеся эльфы все еще наверняка остаются там. Я думаю, мы должны действовать иначе. Наш отряд не должен быть очевидно разведывательным – иначе на него могут напасть и те, и другие. Что если отправить туда разведчиков под видом, скажем, торговцев? Совместить два важных действия в одном – отправить и гонцов к гномам, и разведчиков в Лориэн – путь все равно будет проходить по реке, но вверительные грамоты торговцев могут стать защитой куда более надежной, чем щиты и мечи.

Фарамир серьезно кивал, забыв  даже тащить с тарелки новые кусочки фруктов. Тон отца неуловимо, но совершенно точно изменился – заметил бы эти изменения только тот, кто привык всю жизнь внимательно к нему прислушиваться, а Фарамир именно так всегда и поступал. Он знал на перечет все интонации отца, все оттенки его тона, и в этот раз распоряжения он давал не отстраненно и сухо, как обычно, словно и не надеясь, что они будут исполнены, а действительно возлагая на Фарамира реальные надежды. Кроме того, в голосе его появилось что-то совершенно новое – оттенок заботы, которой прежде Фарамир в нем никогда не слышал по отношению к себе. Отец действительно волновался, что сын может погибнуть, если отправится на рубежи, и от этого осознания Фарамир еще больше воодушевился, хоть и не подал вида.
- В Кайр-Адросе сейчас находится дядя Имрахиль, - сказал он, - он занят восстановлением тамошних укреплений, и его последний отчет говорит о том, что строительство проходит очень удачно – этот форпост снова становится мощным препятствием на пути врага. Что до остального – я все понял, и первым делом утром раздам должные распоряжения. Но Лориэн…- он нахмурился, - я сомневаюсь, что там сейчас достаточно безопасно, чтобы отправлять туда небольшой отряд – и орки, и оставшиеся эльфы все еще наверняка остаются там. Я думаю, мы должны действовать иначе. Наш отряд не должен быть очевидно разведывательным – иначе на него могут напасть и те, и другие. Что если отправить туда разведчиков под видом, скажем, торговцев? Совместить два важных действия в одном – отправить и гонцов к гномам, и разведчиков в Лориэн – путь все равно будет проходить по реке, но вверительные грамоты торговцев могут стать защитой куда более надежной, чем щиты и мечи.

[NIC]Имрахиль[/NIC]
[sTA]Светлый князь[/sTA]
[AVA]pbs.twimg.com/media/CBH1VrHWQAEpmN_.png:large[/AVA]
 
С первым криком назгула, на город с небес слетел страх. Даже не просто страх: первобытная, животная паника. Многие воины падали на колени, бросая оружие и крича что-то вроде: "Мы все умрем!! Прячтесь! Бежим!!" Не было поблизости Белого Мага, который защитил бы их. А Назгул все летал и летал над крепостью.
Лишь один не поддавался панике, хоть это и давалось с трудом. Князь Имрахиль - светлый рыцарь Гондора - крепко стоял на ногах, подняв меч, и глаза его источали гневный свет.
Подобно Гендальфу Белому он кричал своим солдатам:
- Не поддавайтесь Тьме! Вставайте, стражи Гондора!
Слова Имрахиля имели некоторый эффект, но Ангмарец был намного сильнее его. Тогда Князь приказал воинам уходить с улиц. Приказ разлетелся среди паникующих солдат, и через несколько минут все уже укрылись в уцелевших зданиях.
Князь встал во главе лучников из своей личной гвардии, обстреливая вместе с ними летающего назгула из бойниц одной из башен, чтобы отогнать того от крепости. 

Понравилась фраза)) мое живое воображение прям сразу нарисовало эту картину: роханцы, затаившиеся на конях, среди травы))
  [spoiler=ссылка на пост]http://lotrrol.ru/index.php/topic/3794-vestemnet/?p=509860
 

Денетор отставил кубок и тоже взял в руки чашку, принюхиваясь к крепкому настою. Его повар определенно умел заваривать чай. Наместник не очень любил сладости, но находил их приятным дополнением к горячим напиткам.
-Нет, - сказал он, немного помедлив - я не хочу, чтобы ты отправлялся в Осгилиат и рисковал собой больше, чем нужно. Пока твое место здесь - в Минас Тирите. Наши силы нужно скоординировать, нужно оперативно получать и анализировать донесения разведчиков. По крайней мере тебе следует остаться здесь до большого совета. Потом будет видно. И еще... - Денетор отпил еще глоток - Я хочу, чтобы ты отправил разведчиков в Лориен. Нужно оценить обстановку там. Кто сейчас занимает эту территорию и сколько их там, не осталось ли там чего-то полезного? Кроме того, я хочу, чтобы ты внедрил систему быстрых оповещений между нашими отрядами. Мы пока не знаем с какой стороны зайдет враг. Нас слишком мало, чтобы держать равнозначно хорошую оборону по всем фронтам. Помимо этого стоит начать укреплять нашу оборону: соорудить новые требушеты и баллисты, провести инвентаризацию горючих веществ, таких как масло и смола. Оценить обеспечение крепостей водой и сформировать там запас провианта на случай осады. Возможно, если у нас будет достаточно времени, укрепить Кейр Андрос. Кроме того, я хочу поручить казначеям подсчитать сколько денег мы можем потратить на заказ качественных боеприпасов у гномов. Да и вообще, отправить к ним торговцев, быть может у подгорного племени найдется что-то что поможет нам в войне.

А я хотел бы номинировать человека-оркестра Теодреда [spoiler=Теоденыча]http://lotrrol.ru/index.php/user/1974-teodred/
 
За [spoiler=этот]http://lotrrol.ru/index.php/topic/3794-vestemnet/?p=501695
, скажем, пост, хотя на самом деле - за все)

Из - http://lotrrol.ru/index.php/forum/77-srednie-iarusy/
Весь путь от верхних ярусов до ворот Арагорн проделал в раздумьях. Как обычно, накинув капюшон на голову и запахнувшись в плащ он вышагивал по улочкам всё обдумывая свои дальнейшие действия. Эх, получить бы сейчас хоть весточку из Имладриса. Как там приемный отец и возлюбленная Арвен? Думают ли о нем? Лишь бы беды не случилось. Мысли о Вечерней Звезде отвлекали от насущных дел, но придавали сил и заставляли двигаться дальше. Ради неё. 
По возможности нужно будет достать подходящее снаряжение. Фарамир, вроде бы, обещал с этим помочь. А потом уже и на приграничные рубежи. Там хороший клинок и крепкая рука всегда пригодятся. К тому же воинам нужен кто-то, кто будет их наставлять и поддерживать их боевой дух. Опыт в подобных делах у сына Араторна был, и не малый. 
С такими мыслями Элессар спустился к главной площади у Великих Врат. Народу было вокруг заметно больше обычного. Все голосили, гудели. А на площади у статуи появились всадники, явно Рохиррим. Вот уж кого тут не ожидали увидеть. То-то наместник будет рад. 
Протолкнувшись сквозь нескольких зевак, Арагорн шагнул к ним навстречу и откинув капюшон, устремил свой взгляд на конников, пока те замешкались.
-Рад видеть тебя, Эомер, сын Эомунда. - Элессар приложил руку к груди в знак почтения. Маршала Марки было трудно не узнать среди его воинов. Арагорн, не скрывая радости улыбнулся ему.

- Я знаю о своих обязанностях, - отозвался Фарамир резко, не меняя ни тона, ни выражения лица, - и я осознаю весь груз ответственности, возложенный на меня. Что до Арагорна, то я не могу знать, почему, явившись в город, он предпочел скрыться, а потом явить себя не с самой лучшей, мягко говоря, стороны. И я не знаю, почему ни тебе, ни мне он не сообщил о смерти Боромира, пока я не спросил у него напрямик. Что же до Гэндальфа, - лицо Фарамира чуть дрогнуло, - ты можешь и не согласиться со мной, но я уверен, что он обо всем расскажет. Ты же знаешь Митрандира - он неохотно делится новостями и знаниями, но он всегда был надежным союзником. Если хочешь, я могу сам расспросить его об этом, потому как я тоже обеспокоен этим вопросом. - глаза его чуть прищурились - от уголков к вискам разбежались мелкие морщины, - не станешь же ты удивляться и спорить, что мне он расскажет об этом охотней, чем тебе. Если уж ты полагаешь, что он манипулирует мной и считает, что управляет моими решениями, нужно воспользоваться этим.

- Вокруг одни бестолочи и идиоты, говоришь ты, - возразил Фарамир, который, зеркаля настроение отца, и сам начал заводиться - сказывались вино и усталость, - но подумай - кого ты считаешь таковыми? Неужели среди тех, кто окружает тебя, нет тех, кто не является ни тем, ни другим? Я не имею в виду себя - об этом судить не мне, но гондорцы верны тебе, и как можешь ты говорить так, зная, что каждый из них готов умереть, но не сдаться врагу? Я могу пообещать тебе, правитель, что сам встану на пути у Арагорна, реши он полезть на трон, пока война не выиграна. Потому что я не пою ему дифирамбы - я лишь признаю его заслуги, но при том здраво оцениваю и его недостатки. Но, может быть, забыв об Арагорне и его амбициях, ты отбросишь эти странные мысли о том, что вокруг тебя окружают враги и шпионы? Мир вокруг нас и так полон зла, чтобы искать врагов там, где их нет? - он откинулся на спинку стула и выдохнул, и добавил уже тише и спокойней, - если даже ты, правитель Гондора, гарант его силы и безопасности, считаешь, что мы можем проиграть, как можем мы ждать, что остальные воины будут считать иначе?..

Фарамир нахмурился - этот взгляд отца был ему очень хорошо знаком. Денетор подобрался, напрягся и снова помрачнел - мгновение спокойствия миновало, как утренняя дымка, наместник снова был подозрителен и мрачен. 
Капитан, подумав немного, покачал головой. 
- Сейчас, скорее всего, я снова вызову твое недовольство, отец, - заговорил он серьезно, - но я не только говорил с Арагорном - я сражался с ним на одном поле брани, плечом к плечу. Ты знаешь, я достаточно хорошо разбираюсь в людях и вижу, когда они нечисты сердцем и помыслами - так вот он бился так, как бьются лишь те, кто доблестен и не помышляет лиха. В его словах я тоже не услышал дурных замыслов, и он сам оплакивает Боромира и корит себя в его смерти. Да, мы почти ничего о нем не знаем, он вел себя вызывающе и странно на совете, но, как по мне, это скорее говорит о том, что сердце его омрачено тьмой, а не о том, что оно темно. Иными словами, нам следует не подозревать его в дурном, а постараться понять, не нужна ли ему помощь. Потому что, как и я, как и ты, как и любой гондорец, он готов положить жизнь на защиту нашей страны, и доказал это в битве. А Боромир... разве ты не помнишь, каким он был?  Я скорее предположу, что Арагорн не смог справиться с его непреклонной волей и самоуверенностью, чем что он повинен в его смерти. Для того, чтобы повлиять на Боромира... я не знаю, кем нужно было быть, но в Арагорне такой силы я не вижу.

Лишь когда слуги принесли ужин, Фарамир понял, что не только не смыкал глаз уже больше суток, так еще и у него не было во рту и маковой росинки с самого вчерашнего ужина. Конечно, он был достаточно хорошо воспитан, чтобы не наброситься на еду сразу, как голодный пес, но когда перед ним опустилась тарелка ароматного, дымящегося жаренного мяса и мягкого теплого хлеба, он прихватил себе кусок и того, и другого, и принялся за еду. Капитан старался не заглатывать куски целиком, а хотя бы для вида прожевывать их, запивая вином, и на некоторое время отдавшись этому простому удовольствию, он напрочь забыл о важности разговора или о тяжести своего бремени. Однако, утолив первый голод, он снова взглянул на отца. 
Сейчас, когда они снова остались в комнате одним, между наместником и его сыном повисла пауза, но на этот раз - в кои-то веки - Фарамир не ощущал в ней ни напряженности, ни неловкости - так молчат люди, которым слова временами вовсе не требуются, особенно когда рот занят едой. 
Но когда тарелка перед Фарамиром почти опустела, он все же решил, что дальше сидеть в молчании нельзя, но и заводить какие-то тяжелые разговоры сейчас, когда равновесие между ними было таким хрупким, совершенно не хотелось. Потому, чуть поразмыслив и собравшись с духом, он спросил осторожно:
- А чем тебе так насолили роханские девушки?  Я уже не первый раз слышу от тебя нелестные метафоры с их участием... По мне так,- он едва заметно улыбнулся,- роханки красивые - мне нравятся, чтобы девушка была светловолосой... и чтобы у нее было за что подержаться, а они как раз такие. 

- Вокруг одни бестолочи и идиоты, говоришь ты, - возразил Фарамир, который, зеркаля настроение отца, и сам начал заводиться - сказывались вино и усталость, - но подумай - кого ты считаешь таковыми? Неужели среди тех, кто окружает тебя, нет тех, кто не является ни тем, ни другим? Я не имею в виду себя - об этом судить не мне, но гондорцы верны тебе, и как можешь ты говорить так, зная, что каждый из них готов умереть, но не сдаться врагу? Я могу пообещать тебе, правитель, что сам встану на пути у Арагорна, реши он полезть на трон, пока война не выиграна. Потому что я не пою ему дифирамбы - я лишь признаю его заслуги, но при том здраво оцениваю и его недостатки. Но, может быть, забыв об Арагорне и его амбициях, ты отбросишь эти странные мысли о том, что вокруг тебя окружают враги и шпионы? Мир вокруг нас и так полон зла, чтобы искать врагов там, где их нет? - он откинулся на спинку стула и выдохнул, и добавил уже тише и спокойней, - если даже ты, правитель Гондора, гарант его силы и безопасности, считаешь, что мы можем проиграть, как можем мы ждать, что остальные воины будут считать иначе?..

-Да уясни же ты себе наконец, я не отказываюсь от его помощи! Пусть будет сотником, да хоть командующим войсками в том же Осгилиате. Пусть привлекает нам союзников. Только на трон пусть не лезет в военное время, иначе мы все окажемся у тролля там, где солнце не светит! Все. Точка. Мне надоело выслушивать дифирамбы в его честь! Армия мертвых?! Его победа оказалась пшиком, маленькой, местечковой, и, в конечном итоге, ничего не решающей! Он спас сотни, хотя мог бы спасти тысячи, разыграй он эту карту в нужный момент!
Денетор гневно свел брови на переносице и еще раз стукнул кубком по столу.
-Пусть он хоть трижды будет наследником Исилдура, да хоть самого Эру Илуватара, пока он не докажет, что сможет управлять страной, я его на трон не пущу! Был бы из этих следопытов толк, на месте Арнора города бы стояли, а не ветер выл в развалинах.
Наместник гневно скривился.
-Дурные предчувствия? Изменения? Конечно, я старею, а вокруг одни бестолочи и идиоты! И мы имеем все шансы проиграть в грядущей войне. Без сомнения это - дурные предчувствия!

Денетор махнул рукой, раздраженно поджал губы.
-На совете он вел себя как невоспитанный осел, а не как истинный Король. И твои слова про то, что Боромир к нему не прислушивался, в очередной раз подтверждают мои слова о том, что для того, чтобы стать правителем, мало нацепить корону и выложить на стол старинные цацки. Скажи мне, Фарамир, почему, будучи уверенным в гибели Боромира, он не принес весть мне, его отцу? Почему не сказал прямо? Раз уж он так винит себя в его гибели. Нет, вместо этого, все вы ходите вокруг да около? Все, как оказывается, знают о смерти моего сына. все, кроме меня. А о помыслах его, думаю, ты знаешь немного. Не спеши оправдывать его. Ибо, если судить по его действиям, он или простодушный дурак, или хитрец, или им кто-то ловко руководит. 
Наместник со стуком опустил кубок на стол. Пелена гнева вот-вот грозилась пасть на его разум. Но он держался.
-Кто сможет мне сказать о чем говорили у Элронда, и почему после этого погиб Боромир? Почему он не вернулся ко мне с докладом? Какие важные дела увлекли его в гущу сражения? И что такое, тьма разрази, проклятье Иссилдура?

Наместник же наоборот пропустил первую реплику сына мимо ушей. Разговаривать о старых любовных легендах сейчас ему совершенно не хотелось. Гораздо более важным было то, что произошло с Боромиром.
-Итак, Арагорн полагает, что Боромир мертв и совсем ничего не сказал о том, каким образом получилось так, что он погиб... мы ничего не знаем о том куда и зачем Боромир отправился после разговора с эльфами. И что вообще произошло. Почему так масштабно и стремительно зашевелились вражеские войска и чего ожидать от войны. Мне совсем это не нравится, Фарамир. А тебе?
У Наместника было стойкое ощущение, что он не знает чего-то очень важного. Он отправлял сына к эльфам за советом, а в итоге не получил ничего и, более того, потерял наследника.
Заговор, вокруг плетеся заговор. А Фарамир даже не задумывается о том, почему Гендальф и Арагорн так немногословны. На совете они не сказали ровным счетом ничего. Ни о намерениях других народов, ни о ситуации в мире. Мы с Фарамиром, по сути, беседовали друг с другом. Да еще и все карты Гондора на стол выложили...

Говорить о девушках, о том, какие они суеверные, и кто Фарамиру больше нравится - пышные блондинки из Рохана или стройные, как корабельные сосны, гондорки, это было еще куда ни шло. Но вот получить от отца поучение на тему любви - этого Фарамир никак не ожидал. 
- Я понимаю это,- кивнул он, направив всю свою силу воли на то, чтобы не вспыхнули щеки и уши, хотя, кажется, эта битва уже была почти проиграна,- я много читал о любви, обо всем, что с ней связано, но для того, чтобы это случилось, нужно благоволение судьбы, и, боюсь, сейчас, когда на моих плечах, как ты сам сказал, лежат судьбы всего Гондора, шансов встретить любовь у меня практически нет... - он грустно улыбнулся,- однажды мне показалось, что я влюбился. Ее звали Эльфрида, и она была мила, добра и красива, она умела волшебно петь старые баллады и заплетала золотые волосы в толстые косы... но, угадай, что случилось? - он сделал драматическую паузу,- она выбрала Боромира - он провел с ней одну ночь или две. А потом, кажется, ее выдали замуж за какого-то сотника...- он отсалютовал отцу бокалом в ответ,- но мои плечи и чресла постараются не подвести наш славный род, будь уверен, отец.

И как он умудрился дожить до своих лет таким неискушенным? Читает о любви, в то время как мальчишки 15 лет уже мнут служанок по чуланам. Косы, баллады, серенады. Книга и меч, похоже, сполна заменили моему сыну всех женщин на свете. Прескорбно.
-Отнесись к этому серьезно, Фарамир. И можешь начать с  племянниц Имрахиля. В прочем, думаю ты сам разберешься с кем и как. Что до Боромира... ты помнишь его женщин? Не родила ли какая-нибудь из его любовниц ребенка?
Наместник задумчиво огладил подбородок. Бастардов в Гондоре не жаловали, но и упускать из вида их Денетор не хотел. Правитель откинулся на спинку кресла, качая в руке бокал с вином и глядя на закатные отблески в окнах. В дверь тихо поскребся слуга, испрашивая разрешения истопить камин. Осенние ночи в Минас Тирите были холодными. В подсвечниках будто бы сами собой зажглись свечи, на столе образовался еще один кувшин. Слуги у Наместника были вышколенными и тихими, как мышки под веником.

Говорить о девушках, о том, какие они суеверные, и кто Фарамиру больше нравится - пышные блондинки из Рохана или стройные, как корабельные сосны, гондорки, это было еще куда ни шло. Но вот получить от отца поучение на тему любви - этого Фарамир никак не ожидал. 
- Я понимаю это,- кивнул он, направив всю свою силу воли на то, чтобы не вспыхнули щеки и уши, хотя, кажется, эта битва уже была почти проиграна,- я много читал о любви, обо всем, что с ней связано, но для того, чтобы это случилось, нужно благоволение судьбы, и, боюсь, сейчас, когда на моих плечах, как ты сам сказал, лежат судьбы всего Гондора, шансов встретить любовь у меня практически нет... - он грустно улыбнулся,- однажды мне показалось, что я влюбился. Ее звали Эльфрида, и она была мила, добра и красива, она умела волшебно петь старые баллады и заплетала золотые волосы в толстые косы... но, угадай, что случилось? - он сделал драматическую паузу,- она выбрала Боромира - он провел с ней одну ночь или две. А потом, кажется, ее выдали замуж за какого-то сотника...- он отсалютовал отцу бокалом в ответ,- но мои плечи и чресла постараются не подвести наш славный род, будь уверен, отец.

А я вот блондинок люблю))