Гилнарниэль

[AVA]cs627630.vk.me/v627630397/27ec9/O-MV-IXy334.jpg[/AVA]
Первые отряды уже начали выдвигаться, прячась в чаще леса. Сархи уже сидя на коне бросила недовольный взгляд на южанина перед тем, как двинуться вперед. Он ей не понравился еще при первой встречи и уважения мог бы заслужить разве что своим трупом. Возможно.
Последовав за Трандуилом, они выехали за ворота. Войско делясь на отряды, средними группами исчезало и растворялось в чаще темного леса. Король и королева в сопровождении королевской гвардии – первого кольца охраны и лучших воинов еще некоторое время ехали по широкой тропе, что служила здесь дорогой. Сархи еле сдерживалась, чтобы не оглядываться каждые несколько минут. Казалось, что лес живой – будто дышит ей в затылок острием меча и наконечником стрелы. Она иногда поглядывала на Трандуила или воинов, что оставались с ними и видя спокойствие убеждала и себя, что все в порядке. Если так можно было назвать ситуацию, когда двадцатилетняя девчонка, что ни разу не держала оружия в руках решила пойти на войну.
Той девочки больше нет. Забудь о ней. Приходилось вновь и вновь напоминать себе об этом.
Перед глазами реяло драконье знамя. Золото и ночь сплетались, чтобы родить пламя и кровь.
Сархи ехала рядом с Трандуилом и могла говорить свободно, хоть их и слышали те, кто ехал рядом. Королева, придерживая поводья одной рукой, прикоснулась к руке короля, чтобы обратить его внимание.
- Он был не прав. – сказала она совершенно уверено, - В твоей груди не Око Темной Башни. А дракон, который появился задолго до меня, и которого я пробудила. Но сегодня твоим воинам и мне нужен не тряпичный дракон, а тот другой, настоящий. Его должны увидеть твои... наши враги и друзья. Для одних пусть станет ужасом, для других защитником. И я буду рядом.
Последние слова она добавила тише, хоть не сомневалась, что остальные эльфы, наверняка ее тоже услышали. Сархи поймала взгляд командира королевской гвардии, серьезный, но, похоже, одобрительный и кивнула ему. Вряд ли все эльфы, что шли сейчас на войну одобряли и понимали ее, но по большому счету этого и не было нужно. Главное, что они верили королю, а за ним и ей. Но все таки Сархи беспокоил Трандуил. Она боялась потерять его, если они проиграть войну, если его заденет случайный или не очень выстрел или лезвие меча. Это было бы соизмеримо с собственной смертью и она старалась не думать о подобном. Но так же она боялась потерять его, если они эту войну выиграют. Боялась не того, кем Трандуил станет для других, а кем станет для нее, или она для него, если он однажды поймет, какую цену пришлось заплатить ради этой любви. Их совместный танец на лезвии ножа начался с их знакомства, и сейчас как никогда чувствовалось, как сильно они рискуют всем. Впрочем, Сархи, как и Трандуил, что она поняла давно, готова была бросить все в огонь преисподней. Единственное, чем они по настоящему рисковали, это они сами. Сархи не было страшно пасть во тьму, было страшно раствориться в ней, и не найти его руки. Поэтому она пообещала себе всегда придерживаться голоса разума и удерживать их обоих от глупых и необдуманных поступков. Что, впрочем, звучало почти смешно в отношении молодой девушки и тысячелетнего короля эльфов. Ну и другое дело, что разум подсказывал и работал совсем не в направлении спасения других жизней.
Тем временем почти пять тысяч эльфов. Разделившихся по группам, уже поглотил старый темный лес. Те, кто сопровождал короля и королеву, как и прежде, держались ровно и уверенно, но все уже были осторожней и гораздо внимательнее, всматриваясь в лесную мглу, что окружала их со всех сторон. Лес будто затаил дыхание, но, как и прежде казался живым существом, что сегодня было недалеко от правды. Древнее чудовище, что уже до вечера упьется кровью своих детей. Сархи невольно сжала рукоять меча, что висел сбоку - неделя тренировок против нескольких тысяч лет жизни и множества пройденных войн. Но сегодня она, как и добрая половина эльфов Лихолесья сложили свои жизни в дар Лесному Королю.

- Если мы уедем сейчас, дороги назад может не быть. Меня прогонят прочь, или казнят как предательницу. Если вернусь через несколько лет и добьюсь прощения, не пустят более на защиту границ. Мне не забудут того, что я сбежала.  – с укором говорила эльфийка, пока они ехали. А харадрим молчал, только потом он ответил ей коротко:
- А какая разница? Ты все равно погибнешь с позором, - он примолк ненадолго, понимая, что говорит обидное, - Твой дом пропал. Будешь ли ты жить на оскверненной братоубийством земле? Эльфы Лотлориена лишились леса, но не утратили светлую сущность, а эльфы Лихолесья практически потеряли себя, имея дом. В глубине души тебе противен не я, ни то, что обманул и оградил силой от этого безумия. Тебе противно все, что связано с этой безумной войной.
 
– Развяжи мне руки.
- Что бы ты сбежала? Вернулась обратно и приняла смерть?
Ближе к вечеру, после долго пути по лесу, Фэнэк спрыгнул с лошади, спуская эльфийку на землю. Привал на ночь. Он привязал лошадь к дереву, а путы из шарфа заменил вервками, так как ему было холодно. Разведя костер, бросив рядом шкуру на которой спал все предыдущие ночи, харадрим указал Гилнарниэль на нее. Все как в первый день. Только говорить с ней он не хотел. Обижен был. На себя обижен. Не владел он даром убеждения, не смог словами отговорить от глупостей. Ловил все время готовки в котелке ее колкие взгляды, осуждающие его. Хоть со стороны и казалось что девушка смотрит на него спокойно, но он за все это время общениями с эльфами научился приотодвигать их напыщенность. Тем более Гиль отличалась от других своей искренностью. Вот и сейчас он чувствовал этот взгляд. И он не выдержал этого. Вскочив с седла, которое снял с лошади, что бы сидеть на нем, а не в снегу, южанин вспылил.
- Хватит! Не смотри на меня так! Ты думаешь мне это все в радость?! Я ради тебя бросил всех, бросил свой путь, на который мне указал мой друг, брат и отец. Я наследник трона Харада. Я король песчаного народа! Я отказался от борьбы за это ради тебя! А ты меня буравишь глазами… На войну она собралась, верность королю доказывать. Я. Не позволю. Тебе. Погибнуть.
Он был полон решимости удерживать ее пока кризис в лесу не пройдет.  Еда приготовилась и харадрим поспешил налить в чарку горячего супа из овощей и кусочка мяса, почти такого же как тогда. В глубине души его захватила мысль о том, что она если его любила, то наверняка уже не любит. Стараясь не смотреть ей в глаза, Фэнэк принялся зачерпывать деревянной ложкой суп, поднеся ее ко рту эльфийки, опустив с ее лица маску.
- Вот, согрейся.
Покормив связанную, да и сам поужинав, мужчина извлек из сумки седла карту. Он долго, вдумчиво всматривался в нее, ловя свет костра, куря трубку, тихо разговаривая сам с собой:
- Куда можно уйти… хм… Здесь меня убьют, тут ее убьют. Хм… Не задача. Обратно нам тоже дорога заказана. Можно было бы в горы, но там все пещеры заняты орками. Да еще и зима эта.
И тут харадрим вспомнил слова Зафара о Хараде. Его посетила мысль, а не вернуться ли ему на самом деле домой. Вряд ли только этого захочет Гилнарниэль. Но у нее выбора нет. Мужчина подсел к ней, положив свою холодную ладонь на ее теплые руки и поднес карту.
- Подскажи, где мы сейчас находимся? Нам нужно попасть на запад, к Озерному городу. Я знаю, ты в курсе того, куда я нас завел. 

Сердце обливалось кровью. Он бросил своих людей, отряд, «семью», для того, чтобы вернуться к ней, а она оставляет его и уходит на бессмысленную и беспощадную войну. «Держаться позади, бить мимо цели…» - продумывала Гиль свои действия в предстоящем бою, так, чтобы не обагрить свою руки кровью и остаться живой. Но план не так хорош: приказам нужно подчиняться, долго в укрытии ей не просидеть, а стрелы врага будут бить ровно в цель. Воевать против своего народа – самое последнее дело в этом мире. Эльфы знают и манеру ведения боя друг друга, и слабости и уловки, выручает только то, что на стороне короля большинство. В глубине души она еще надеялась, что дело обойдется миром, надеялась на толику благоразумия монарха, на то что всякий эльдар, увидев сородича, откажется воевать. На то, что мятежники поймут свою ошибку и взмолятся о прощении. Уповала на что угодно, лишь бы не свершилось это смертельное кровопролитие…
Позади слышались быстрые шаги, шебуршение снега, а потом и вовсе звук, будто кого то провезли по земле пару метров. Гиль остановилась и обернулась: все верно, больше в этом лесу некому так шуметь. Харадрим, утопая в снегу и переводя дыхание приблизился и обнял.  Гиль только положила руки ему на плечи. «Прощается? Или идет со мной? Уж не задумал ли он биться против тех, кто сильнее и быстрее его?».
- Не делай этого. Это война уничтожит не только лес, но и всех обитателей.  Вы эльфы, не люди, вы другие. Мы можем убивать себе подобных, нам катиться дальше некуда, только к оркам если. Но вы… Эта война уничтожит тебя.
«Уничтожит… Да, уничтожит… я знаю. Но иного выхода нет.» Фэнэк нарочно давил на камень, засевший у нее в душе. Напоминал ей, в кого она превратится, в кого превратятся все кого она знает. Кроме того проклятия, что падет на их головы, эльдар и сами в себе больше не увидят света. Это было страшней всего. Потерять себя. Гиль задумывалась об с самого дня объявления войны, но ни с кем не говорила, кроме сестры. Другие сородичи видимо принимали предстоящую их судьбу за должное.
Фэнэк убеждал ее, а Гиль молчала. Не было ни слова против, просто потому, что южанин был прав. Внезапно, он заговорил на темном наречии, и эти звуки резали по ушам. Слова глухие, угловатые, нескладные и мерзкие, как плевки.
- Привыкай, скоро эта речь будет звучать здесь из уст каждого, когда вы перестанете быть эльфами… Орки Мирквуда.
Нет, не орки Мирквуда, но и не эльфы Лихолесья. Деву передернуло от одной мысли. Привыкнуть к тьме невозможно, она убивает все живое на своем пути. Лишь погибнув душой и потеряв надежду…
- Ты не понимаешь… Это мой дом. Мой народ. И мой король. Мой долг, и я обязана его исполнить. Здесь моя семья и мне больше некуда идти. Если король избрал этот путь своему народу, значит, он избрал его и для меня. – слова звучали тихо, почти как заученные. Но это та фраза, которую она, убеждая, повторяла себе последние дни.
Выбор. Перед ней стоял выбор, один из вариантов которого она понимала полностью. Другой был неизвестен: отказаться от войны, не идти на кровавую бойню, но что тогда? Фэнэк давал время на раздумия, но девушка колебалась. Тогда он притянул ее к себе. Корка снега под ее ногами дрогнула, и она почти поравнялась ростом с человеком. Он жадно впился в губы, целуя откровенно и страстно, крепко прижимая к себе и давая волю рукам. В иное время, эльда бы отпрянула от него, не позволила бы таких вольностей, но сейчас, страх потерять себя, расстаться с жизнью, совершить величайшую в жизни ошибку, придавал ей отчаянной храбрости. Чувства обострились, ей словно хотелось «надышаться перед смертью», почувствовать на себе ласку, хотя бы чуть-чуть. Как бы ей хотелось узнать, что значит любовь к мужчине, познать близость родной души, но у той, что бессмертна, по иронии оказывается так мало времени. Она изменится, и Фэнэк разлюбит ее, люди не умеют любить вечно. Поэтому хотя бы сейчас, хоть в этом поцелуе она дарила свободу и себе и ему, заметив, но не придав значения тому, что он срывал с нее оружие. Тисовый лук уже лежал в снегу, клинки с боку полетели следом. Все равно, главное только то, что она чувствует, то что пока может чувствовать. Девушка подалась вперед, отвечая на каждый поцелуй и движение, но внезапно одним быстрым движением оказалась с заломленными руками, резкая боль в плече быстро вывела ее омута страсти в холодную реальность. Гиль дернула руками пытаясь освободиться, елозила, выпутываясь, и в какой-то момент почти получилось, но в этот момент южанин, затянул узел, а затем закрепил вторым. Фэнэк поднял ее с колена, на которое дева невольно опустилась при связывании и даже шутя прикусил ее губу. Гиль отвернулась, и свела губы в плотную линию. То, что ее обманули, было уже понятно.
- Что за шутки? – все же спросила она – Ты серьезно собираешься меня удерживать? – она поворачивала запястья, прощупывая узел, так же как и месяцем ранее сидя у костра. Воспоминания того случая и те же ощущения ярко всплыли в ее памяти. В голосе читались ярость и обида.
- Даже если ты не простишь меня, я не допущу твоей героической смерти в этом безумии. – О, похоже, он был очень доволен своей выходкой.
Гиль просто кипела от злости. Не из-за того, что южанин вообразил себя неведомо кем и теперь распоряжается ее судьбой, а из-за того, что так глупо поддалась ласковым порывам, которые оказались всего лишь уловкой. Обида от обманутых чувств, застряла в горле. Дева наблюдала, за тем как харадрим собирает ее оружие и затем подзывает лошадь к себе, складывая снаряжение. Ей до боли хотелось высказать этому наглецу все, что думает, но это значило показать свою слабость, что ее чувства задеты. Она не признавалась ему в любви, вот и сейчас не даст понять.
- И что теперь? Каков твой гениальный план? – крылья носа ее трепетали, при каждом вдохе.
- Уберемся из леса куда-нибудь, переждем бурю. – он пропускал колкости мимо ушей.
Воительница оглянулась по сторонам, вокруг никого, только деревья и белый настил снега. Упрямиться, бежать, вернуться во дворец и пожаловаться, что ее связал человек? Во второй раз? Без особого желания, Гиль села в седло, скорее всего тот и так бы ее усадил.
- Если мы уедем сейчас, дороги назад может не быть. Меня прогонят прочь, или казнят как предательницу. Если вернусь через несколько лет и добьюсь прощения, не пустят более на защиту границ. Мне не забудут того, что я сбежала.  – с укором говорила эльфийка, пока они ехали. Фэнэк придерживал ее одной рукой прижимая к себе, а деве хотелось ее скинуть. Она и так прекрасно держалась в седле. – Развяжи мне руки.

- Часть эльдар не приняла брак короля. Они требовали у него отказаться от своей клятвы супруге, или отречься от престола. Его Величество объявил войну мятежникам.
 
Слова сказанные девой заставили харадрима пораскинуть мозгами, которыми он предпочитал пользоваться только в самые ответственные моменты. В Хараде подобное было на каждом шагу. Там сын мог прирезать отца и наоборот, это не возбранялось. Но это эльфы. Они ни то что думают по-другому... Всаднику это все не нравилось. Его опасения были не напрасны. Он не осуждал Трандуила, нет, он был всецело на его стороне. Будь он королем Харада, он бы подавил восстание с особой жестокостью. Но Фэнэк не король Харада, как и Трандуил. Его методы погубят лесное королевство. Листоухих итак мало, а станет еще меньше. И не далек тот день, когда их души будут совращены. В этом мире всегда будет править зло, если даже мудрые народы отходят от своего пути. Не надо быть мудрецом, что бы понять к чему ведет нарушение чаши баланса. А может в этом виноват сам Фэнэк? Когда он отказался убивать невинных, он не сдвинул чашу? А его отношения с той, от чьего голоса его душа заливается теплом? А брак короля эльфов с принцессой Кханда? Все они не стали крушителями баланса? Мир людей может стремительно перемениться, где Гондор поглотит тьма, а Харад станет оплотом Света.
Харадрим был не против перемен, он считал, что всего несколько вещей должны быть незыблемы (какие он еще сам толком не определился), а остальное меняться. Но он не хотел перемен для Гилнарниэль.
 
- Я боюсь, Фэнэк… Меня страшит то, что происходит. И еще больше страшит то, что произойдет.
Этот голос подтвердил слова девушки. Тут следовало бы утешить, но Фэнэк почему то промедлил. Он лихорадочно искал варианты решения проблемы, что бы все были в плюсе. Но не находил. Солдаты короля уходили в лес, и правда война.
- Фэнэк… Ты сможешь найти в лесу Туилинде? Она устроит тебя на ночлег в моем доме. -  И е… К-когда я вернусь решим как быть дальше. Я думаю, тебе разрешат остаться.  
Поцелуй был так не похож на тот их последний. Если тогда она думала, что они еще встретятся, то сейчас он был полон скорее отчаяния и страха нежели страстью, от того и получился таким горячим. Эльфийка не надеялась вернуться, и харадрим это понял.
- Дождись меня, я обещаю вернуться.
И она ушла. Туда от куда явилась, на мгновение окрылив его. Всадник вскочил на ноги, хотел догнать, но лошадь предательски не слушалась, не бросать же ее здесь?
 
- Ну же! Помоги мне, упрямая бестолочь. Нельзя ее отпускать туда, она погибнет, - от безысходности грубый голос мужчины налился звоном. И лошадь повиновалась.
- Конечно. Ей просто эльфийку жалко, потом она тебе устроит сцену, вот увидишь.
- Если что рецепт колбасы я вспомнил.
- Милая лошадка, ну же, неси нас на крыльях любви.
- Во имя Мелькора, заткните его, меня щас стошнит.
- Да, лошадка, неси нас к эльфам. Настало время убива-а-а-ать!
- Никаких убивать, нельзя расстраивать Гиль.
- Парень, она сама пошла резать своих собратьев.
- Достойная партия.
- Именно поэтому наша лошадка нам поможет?
- Игого…
- Не смешно.
 
Фэнэк забрался в седло, надевая на ходу кирасу, мало ли чего. Взметая снег, южанин почти догнал Гилнарниэль, сомнений не было. Эту спину он узнает из тысяч таких же только потому…
- Потому что у нее на шее твой шарф, балбес.
- Продуманно.
- Потому что я гениальный.
- Гениальный овощ.
Мужчина дождался пока последние эльфы отряда пройдут, и нырнул следом на тропинку, спешиваясь. Кобылу пришлось оставить поодаль от нее, скорее всего ее тут никто не найдет.
- Не скучай, вернусь с сахарком.
Но лошадь была не из глупых, она сразу просекла, что человек лгун, но спорить не стала, ибо ее внимание привлекла свора белок, что жаловалась «неместной» на творящийся в лесу бардак. Харадрим догнал эльфийку. В один неловкий момент он кубарем скатился вниз, чуть ли не вспахивая носом снег. Это остановило Гиль, что очень хорошо. Поскольку времени на «полежать» харадрим не нашел, он также шустро и нелепо оказался на ногах, как катился с небольшой горки.
- Гиль! – запыхавшись, позвал он ее. Бег по заснеженному лесу занятие не из веселых. И там где эльфийка стояла совершенно спокойно, не проваливаясь, харадрим тонул в снегу по колено. Она сейчас оказалась выше его на две, а то и все три головы. Мужчина стянул свою маску, покрытую инием дыхания, и обнял девушку, уткнувшись лицом в ее живот. Потом его глаза устремились наверх, в поисках взгляда Гилнарниэль.
- Не делай этого. Это война уничтожит не только лес, но и всех обитателей, - говорил он со спертым дыханием, пытаясь отдышаться, - Вы эльфы, не люди, вы другие. Мы можем убивать себе подобных, нам катиться дальше некуда, только к оркам если. Но вы… Эта война уничтожит тебя.
Фэнэк отстранился от нее.
- Скажи мне, воин Мирквуда, скольких эльфов ты убила? Не слышу. Громче. Ни одного? – харадрим стянул с головы свой тюрбан, его разгоряченная голова требовала глотка свежего  морозного воздуха. Волосы черные как та мгла, что опустилась на лес, только в некоторых местах седина, словно снег в чащобе, проступала из-за ужасов, которые он творил и которых боялся, но ими наслаждался. Фэнэк потоптался на месте, отрицательно мотая головой. Ему ли говорить ей о том, что правильно? И тут внезапно Гиль услышала язык, который возможно не понимала. Язык приспешников тьмы. Харадрим нес все не впопад, перечисляя дияния которые он видел в лагерях орков, вспоминая орочьих командиров. Его голос давил даже на него самого. И внезапно он умолк, глядя Гиль в глаза.
- Привыкай, скоро эта речь будет звучать здесь из уст каждого, когда вы перестанете быть эльфами… Орки Мирквуда.
Фэнэк сделал круг вокруг эльфийки, плавно взрывая снег, он молчал, давал время обмыслить его слова, а потом продолжил, но уже не с таким напором, он словно был другим человеком сейчас.
- Я люблю тебя, Гиль, я не смог тогда сказать точно этих слов. Говорю сейчас. И я поклялся не убивать светлых. Мне противна эта война Трандуила с группой недовольных. Они идиоты. Они не понимают, что катятся в бездну. Поэтому я не стану принимать в ней участие. Понадобится крушить тьму, мой меч с тобой, но свет?...
Фэнэк обнял девушку крепко-крепко, спуская ее к себе на протоптанные «земли». Он впился в ее губы страстным поцелуем, его руки гуляли по спине, бедрам. Стоит отметить, что не просто так. Его план был крайне хитрым, обескуражить, обезоружить, украсть. Все ножи, мечи, колчан, лук были на снегу, и чем больше он лишал эльфийку оружия, тем сильнее был его напор. Харадрим, давно не видевший женских ласок, еле сдерживал себя, но было важно дело, было важно спасти ее. По свойски. Она не пойдет с ним, она преданная, а преданность погубила многих. Он тоже предан ей, поэтому он ее украдет.
- Снова.
- Идем на рекорд.
- Да, но прошу заметить, что в этот раз все мероприятия на совести светлого.
- Кроме извращенных мыслей, хе-хе.
- Куда без тебя.
 
Фэнэк внезпно скрутил эльфийку, что была не намного сильнее его, ловкость тут не поможет. Руки ее быстро оказались связанными за спиной его же шарфом, из которого он делал свой тюрбан. Куснув слегка ее губу, он улыбнулся.
- Даже если ты не простишь меня, я не допущу твоей героической смерти в этом безумии
Харадрим, подхватив снаряжение эльфийки, повел ее к своей лошади, держа крепко за руку.
- Уберемся из леса куда-нибудь, переждем бурю.
Харадрим усадил девушку на лошадь, оседлав ее следом.  И они тронулись в обратную сторону. Выезжая на дорогу, всадник, не страдающий топографическим  склерозом, припустил в нужном направлении, придерживая сидящую перед собой Гиль. Ему не хотелось говорить. Уже не первый раз в нем просыпается чувство стыда и вины, и все благодаря ей. Они исчезли во мгле леса на границах, где сейчас никого не было. 

Судя по репликам короля и его супруги, они были явно недовольны. Либо приходом южанина, либо тем, что он успел ляпнуть. Хотя, скорее второе, так как монаршие особы и не думали уделять человеку много внимания, собираясь в дорогу. Харадрим не задерживал, и когда Их Величества верхом на лошадях прошагали мимо, девушке только оставалось отойти в сторону и склонить голову  поклоне, теперь уже прощаясь, хоть и не надолго.
Когда Фэнэк отвел ее в сторону, эльфийка тоже позволила себе облегченный вздох, и положила голову на его плечо. Он все таки не забывал ее, и хранил ее кольцо так же, как и она его подарок. «…направлю свой путь к твоему?...Мой же дом, рядом с тобой» Губ ее коснулась улыбка:
- Значит, ты останешься жить в Лихолесье? – с надеждой спросила девушка, еще не веря, что это возможно. Встреча оказалась радостной и одновременно печальной. А еще тревога от предстоящей битвы. Как бы ей не хотелось, избежать ее, видимо, не получится. Войска выдвигались следом за королем, и постепенно пространство у ворот сменялось отрядами и пустело. Гиль заметила на себе пристальный взгляд оного из командиров: все правильно, в своем облачении она должна быть совсем не здесь в эту минуту. Поэтому когда южанин отстранился, она подобралась.
- Часть эльдар не приняла брак короля – она отвела взгляд, отвечая на вопрос харадрима. Его манера высказываться, напомнила ей недавние события, когда она много дней и ночей проводила в кругу людей, и подобные выражения уже не вызывали в ней бурю возмущения, хоть и резали нежный слух. – Они требовали у него отказаться от своей клятвы супруге, или отречься от престола. Его Величество объявил войну мятежникам. – Эльда замолчала, она наблюдала как Фэнэк вертит в руках ее застежку-фибулу с изображением дракона, с символом этой жестокой войны. Ей все больше казалось, что этот символ не изживет себя после, а так и останется как клеймо, на каждом братоубийце, и что они сейчас не эльфы Лихолесья, а та другая сторона, захватчики, что стремятся истребить коренное население. – Я боюсь, Фэнэк… Меня страшит то, что происходит. И еще больше страшит то, что произойдет.
Гиль стояла в нерешительности перед предложенной рукой, еще колеблясь, и думая как сказать харадриму, что сейчас не время для гуляний. Но своенравная кобыла отвлекла хозяина, развалившись на снегу, не слушаясь и откровенно издеваясь над ним. Даже после того как южанин обнажил меч, многие воины резко развернулись в его сторону и осклабились, а лошади хоть бы хны. Гиль издала смешок, прикрыв его кулачком, и смотрела на человека уже сверху вниз, когда тот, бросив попытки справиться с упрямицей, плюхнулся на снег рядом. Но колючий взгляд того же командира снова сорвал улыбку с ее губ, и девушка нелегко вздохнула. Нельзя отлынивать, наказание может быть суровым. Дева осторожно опустилась рядом с человеком.
- Фэнэк… Ты сможешь найти в лесу Туилинде? Она устроит тебя на ночлег в моем доме - от груза на душе ей почему-то говорилось слишком тяжело -  И е… К-когда я вернусь – она запнулась едва не сказав «если» - решим как быть дальше. Я думаю, тебе разрешат остаться.
Миг колебаний, и она подалась вперед, целуя южанина в губы. Чуть более жадно, чем это было ранее, более отчаянно. А затем, разомкнув уста, стремительно поднялась.
- Дождись меня, я обещаю вернуться. – сказала она пятясь назад, оставляя на нем последний взгляд, и развернулась направляясь в сторону, откуда пришла. Она не смотрела на своих сородичей, спиной повернувшись к не слишком одобрительным взглядам, и к несколько удивленному, но довольному взгляду командира. 
Гиль находу застегивала плащ и поднимала белую маску выше к глазам. Возле отрядов она шла недолго, по-хорошему ей уже следовало быть на месте, поэтому она свернула с основной широкой дороги на тропинку, и поспешила к указанному месту напрямик. Может даже успеет прибыть раньше королевской семьи...

Судя по репликам короля и его супруги, они были явно недовольны. Либо приходом южанина, либо тем, что он успел ляпнуть. Хотя, скорее второе, так как монаршие особы и не думали уделять человеку много внимания, собираясь в дорогу. Харадрим не задерживал, и когда Их Величества верхом на лошадях прошагали мимо, девушке только оставалось отойти в сторону и склонить голову  поклоне, теперь уже прощаясь, хоть и не надолго.
Когда Фэнэк отвел ее в сторону, эльфийка тоже позволила себе облегченный вздох, и положила голову на его плечо. Он все таки не забывал ее, и хранил ее кольцо так же, как и она его подарок. «…направлю свой путь к твоему?...Мой же дом, рядом с тобой» Губ ее коснулась улыбка:
- Значит, ты останешься жить в Лихолесье? – с надеждой спросила девушка, еще не веря, что это возможно. Встреча оказалась радостной и одновременно печальной. А еще тревога от предстоящей битвы. Как бы ей не хотелось, избежать ее, видимо, не получится. Войска выдвигались следом за королем, и постепенно пространство у ворот сменялось отрядами и пустело. Гиль заметила на себе пристальный взгляд оного из командиров: все правильно, в своем облачении она должна быть совсем не здесь в эту минуту. Поэтому когда южанин отстранился, она подобралась.
- Часть эльдар не приняла брак короля – она отвела взгляд, отвечая на вопрос харадрима. Его манера высказываться, напомнила ей недавние события, когда она много дней и ночей проводила в кругу людей, и подобные выражения уже не вызывали в ней бурю возмущения, хоть и резали нежный слух. – Они требовали у него отказаться от своей клятвы супруге, или отречься от престола. Его Величество объявил войну мятежникам. – Эльда замолчала, она наблюдала как Фэнэк вертит в руках ее застежку-фибулу с изображением дракона, с символом этой жестокой войны. Ей все больше казалось, что этот символ не изживет себя после, а так и останется как клеймо, на каждом братоубийце, и что они сейчас не эльфы Лихолесья, а та другая сторона, захватчики, что стремятся истребить коренное население. – Я боюсь, Фэнэк… Меня страшит то, что происходит. И еще больше страшит то, что произойдет.
Гиль стояла в нерешительности перед предложенной рукой, еще колеблясь, и думая как сказать харадриму, что сейчас не время для гуляний. Но своенравная кобыла отвлекла хозяина, развалившись на снегу, не слушаясь и откровенно издеваясь над ним. Даже после того как южанин обнажил меч, многие воины резко развернулись в его сторону и осклабились, а лошади хоть бы хны. Гиль издала смешок, прикрыв его кулачком, и смотрела на человека уже сверху вниз, когда тот, бросив попытки справиться с упрямицей, плюхнулся на снег рядом. Но колючий взгляд того же командира снова сорвал улыбку с ее губ, и девушка нелегко вздохнула. Нельзя отлынивать, наказание может быть суровым. Дева осторожно опустилась рядом с человеком.
- Фэнэк… Ты сможешь найти в лесу Туилинде? Она устроит тебя на ночлег в моем доме - от груза на душе ей почему-то говорилось слишком тяжело -  И е… К-когда я вернусь – она запнулась едва не сказав «если» - решим как быть дальше. Я думаю, тебе разрешат остаться.
Миг колебаний, и она подалась вперед, целуя южанина в губы. Чуть более жадно, чем это было ранее, более отчаянно. А затем, разомкнув уста, стремительно поднялась.
- Дождись меня, я обещаю вернуться. – сказала она пятясь назад, оставляя на нем последний взгляд, и развернулась направляясь в сторону, откуда пришла. Она не смотрела на своих сородичей, спиной повернувшись к не слишком одобрительным взглядам, и к несколько удивленному, но довольному взгляду командира. 
Гиль находу застегивала плащ и поднимала белую маску выше к глазам. Возле отрядов она шла недолго, по-хорошему ей уже следовало быть на месте, поэтому она свернула с основной широкой дороги на тропинку, и поспешила к указанному месту напрямик. Может даже успеет прибыть раньше королевской семьи...

Судя по репликам короля и его супруги, они были явно недовольны. Либо приходом южанина, либо тем, что он успел ляпнуть. Хотя, скорее второе, так как монаршие особы и не думали уделять человеку много внимания, собираясь в дорогу. Харадрим не задерживал, и когда Их Величества верхом на лошадях прошагали мимо, девушке только оставалось отойти в сторону и склонить голову  поклоне, теперь уже прощаясь, хоть и не надолго.
Когда Фэнэк отвел ее в сторону, эльфийка тоже позволила себе облегченный вздох, и положила голову на его плечо. Он все таки не забывал ее, и хранил ее кольцо так же, как и она его подарок. «…направлю свой путь к твоему?...Мой же дом, рядом с тобой» Губ ее коснулась улыбка:
- Значит, ты останешься жить в Лихолесье? – с надеждой спросила девушка, еще не веря, что это возможно. Встреча оказалась радостной и одновременно печальной. А еще тревога от предстоящей битвы. Как бы ей не хотелось, избежать ее, видимо, не получится. Войска выдвигались следом за королем, и постепенно пространство у ворот сменялось отрядами и пустело. Гиль заметила на себе пристальный взгляд оного из командиров: все правильно, в своем облачении она должна быть совсем не здесь в эту минуту. Поэтому когда южанин отстранился, она подобралась.
- Часть эльдар не приняла брак короля – она отвела взгляд, отвечая на вопрос харадрима. Его манера высказываться, напомнила ей недавние события, когда она много дней и ночей проводила в кругу людей, и подобные выражения уже не вызывали в ней бурю возмущения, хоть и резали нежный слух. – Они требовали у него отказаться от своей клятвы супруге, или отречься от престола. Его Величество объявил войну мятежникам. – Эльда замолчала, она наблюдала как Фэнэк вертит в руках ее застежку-фибулу с изображением дракона, с символом этой жестокой войны. Ей все больше казалось, что этот символ не изживет себя после, а так и останется как клеймо, на каждом братоубийце, и что они сейчас не эльфы Лихолесья, а та другая сторона, захватчики, что стремятся истребить коренное население. – Я боюсь, Фэнэк… Меня страшит то, что происходит. И еще больше страшит то, что произойдет.
Гиль стояла в нерешительности перед предложенной рукой, еще колеблясь, и думая как сказать харадриму, что сейчас не время для гуляний. Но своенравная кобыла отвлекла хозяина, развалившись на снегу, не слушаясь и откровенно издеваясь над ним. Даже после того как южанин обнажил меч, многие воины резко развернулись в его сторону и осклабились, а лошади хоть бы хны. Гиль издала смешок, прикрыв его кулачком, и смотрела на человека уже сверху вниз, когда тот, бросив попытки справиться с упрямицей, плюхнулся на снег рядом. Но колючий взгляд того же командира снова сорвал улыбку с ее губ, и девушка нелегко вздохнула. Нельзя отлынивать, наказание может быть суровым. Дева осторожно опустилась рядом с человеком.
- Фэнэк… Ты сможешь найти в лесу Туилинде? Она устроит тебя на ночлег в моем доме - от груза на душе ей почему-то говорилось слишком тяжело -  И е… К-когда я вернусь – она запнулась едва не сказав «если» - решим как быть дальше. Я думаю, тебе разрешат остаться.
Миг колебаний, и она подалась вперед, целуя южанина в губы. Чуть более жадно, чем это было ранее, более отчаянно. А затем, разомкнув уста, стремительно поднялась.
- Дождись меня, я обещаю вернуться. – сказала она пятясь назад, оставляя на нем последний взгляд, и развернулась направляясь в сторону, откуда пришла. Она не смотрела на своих сородичей, спиной повернувшись к не слишком одобрительным взглядам, и к несколько удивленному, но довольному взгляду командира. 
Гиль находу застегивала плащ и поднимала белую маску выше к глазам. Возле отрядов она шла недолго, по-хорошему ей уже следовало быть на месте, поэтому она свернула с основной широкой дороги на тропинку, и поспешила к указанному месту напрямик. Может даже успеет прибыть раньше королевской семьи...

Фэнэк молчал, нахмурив брови, он не особо вслушивался в нотации каждого, лишь каждого из владык оценивал взглядом. Сархи все также ядовита, Трандуил все также слеп из-за своей любви. Да, и сам харадрим не без греха в плане любви. Не прав был листоухий король, не предал он. Просто иначе было нельзя. Можно, конечно, остаться с сестрой, с братцем, со своими братьями по оружию, что ему куда больше семья, с толпой вастаков, в мерзком обществе гномов и западных варваров, но то жизнь лишенная смысла. Он лишь тихо прошелестел:
- Моя сестра эгоистична и не считается с мнением младших в семье. Мудрость ее весьма условна, хоть сама она пользуется моим и вашим уважением. Семья не значит быть привязанным к главе семьи. Клятву я свою не забыл и не предал. В час нужды, в час меча и топора, я приду по ее зову о помощи, и тогда, кто бы не обижал ее, пощады не будет.
Закончив эти слова, сжав кулаки до скрипа кожи перчаток, Фэнэк хотел было совершить ошибку, ляпнув про затуманенность взора, но не стал, всадник обернулся, отреагировав тем самым на реплику Трандуила.
 
И правда она. В белых рейнджерских одеяниях она не была похожа на ту прекрасную эльфийку в платье. Ее лица также как и у харадрима почти было не видать, однако, эти глаза он узнал бы из тысяч. Полная противоположностью Фэнэка, глядела на него с удивлением. Впрочем он и сам был удивлен своему решению, повторяя в голове свою формула счастья: "Пусть я пожалею однажды, но сделаю это с превеликим удовольствием" . Он взял протянутые ею поводья черной как ночь кобылы, и с осуждением посмотрел в глаза, мол "эх ты, предательница".
- А ты чего хотел? Думал сахарком угостил и все она твоя? Можно на ней в бой идти хоть с барлогом каким? Она лошадь Харада и она хитрее тебя, овощ.
- Хм, может ему эльфийку сахаром прикормить?
- А вы не завидуйте.
- Во имя Мелькора, куда уж нам то. Мы видим все тоже что и ты, больной ублюдок.
- Хе-хе, а мой извращенный глаз даже больше. Если сравнивать выпуклости и впуклости злобной стервы-королевы и так обожаемой нашей светлой стороной эльфийки, то смело заявляю...
- Протестую! Если ты начнешь сравнивать по своей шкале кого б пытал дольше, то все мы единогласно проголосуем за королевишну.
- Согласен, но я бы ее просто кокнул.
- Всему миру конец, если светлая сторона заговорила об убийстве. 
 
А потом Фэнэк улыбнулся, глядя Гилнарниэль в глаза, под маской было не заметно этого, однако глаза выдавали его.
- Глупую улыбку влюбленного дурачка... Эм, никто не отреагирует? Народ вы где? Ах вы твари без меня в гольф играете.
- Спасибо, - кивнул харадрим ей, он еле сдерживал себя от того что бы наброситься с объятиями, утонув в ее тепле, вместо этого поправил подаренный им шарф, с улыбкой отметив, что девушка не бросила его подарок пылиться на полке. Сам же он извлек цепочку с кольцом, демонстрируя тем самым, что и он не бросил ее подарок на задворки памяти. Осталось решить вопрос с сбегающими от него королевским семейством. Связываться с Трандуилом, который совсем крышей тронулся, лепя дракона, союзника темных сил, на свои знамена. Харадрим вспомнил уроки Зафара и скрепя зубами слегка поклонился, в знак прощания, выдавив из себя заученное:
- Благодарю вас за внимание, лесной король, королева. Прошу простить за мою наглость, не смею вас больше отвлекать.
 
- Бе-е-е...
- Противно то как.
- А ни че так вышло.
- Слабак.   
 
Фэнэк отвел Гилнарниэль в сторону, где не удержавшись, крепко обнял ее. 
- Помнишь, я сказал, что направлю свой путь к твоему? - прошептал он ей на ухо, сбрасывая капюшон. Лошадь стоявшая рядом похоже заинтересовалась чем-то крайне любопытным на снегу, кто-то опрокинул мороженное яблоко, а уж какая лошадь не извлечет из этого выгоду? Только дисциплинированная. Кобыла Фэнэка была не из таких. Она воспользовалась слабостью хозяина и принялась пировать, при этом сваливать с такого халявного на еду места она не собиралась. Откопав под снегом еще одно, кобыла издала радостное ржание и поняла, как она любит этот мир.
- Я распустил отряд. Зафар и всадники возвращаются домой. Мой же дом, рядом с тобой, - продолжал нашептывать южанин, - Я и забыл за эти дни как прекрасно пахнут твои волосы.
 
И вот спустя минуту слабости, харадрим с тяжестью отлепился от эльфийки, рассматривая ее застежку с новой эмблемой. В глазах его читалась некая досада смешанная с гневом. Ему хотелось сорвать драконий знак, ибо слышал он о драконах мало хорошего, вернее ничего, и делать дракона символом того государства, где его отродясь не было, и к нему он не причастен...  
- Ты не хочешь рассказать, что за дерьмо вы тут развели? - протянув свою руку, он взглядом указал на нее, мол "цепляйся и веди". А тем временем лошадь харадрима предпочла развалиться на снегу, выпрашая у эльфов вкусностей. Мужчина, заметив это, стал ругаться на нее на своем языке. Подобное веселило не сколько народ, сколько саму лошадь. Неистовость ругательств Фэнэка достигло кондиции и он обножил меч, демонстрируя что не шутит, ходя из стороны в сторону, перечисляя на харадском, что первое отрежет наглому животному. А лошадь тем временем откровенно забила на мужчину, найдя последнее из рассыпанных яблок, лениво забрасывая в свою топку чуть ли не лежа. И вот когда харадрим устал ругаться, пытаясь силой заставить встать ленивое существо, дергая за поводья, мужчина рухнул рядом с ней, прижавшись спиной к брюху. Кобыла хотела было что-то склянчить у него съестное, но тот лишь отмахнулся от нее, ворча.
- Опозорила гадина.
- Может ее на колбасу?
- Есть один рецептик.  

[AVA]cs627630.vk.me/v627630397/27ec9/O-MV-IXy334.jpg[/AVA]
Две недели для свадьбы, одна для прощания и еще одна для войны. Правление, о котором она мечтала. Сархи смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Черные волосы, черные глаза – и те потемнели. Вороненая сталь и серебро, сплетенное в кольчужные кольца, даже сквозь теплую ткань платья пробирали до дрожи в коленях.
Кто я? В кого я превращаюсь? Сквозь открытое окно ворвался порыв колючего зимнего ветра и остудил немного мысли королевы.
Царица лесная. Царица эльфов. Чего ж ты еще хотела. Сесть на трон и править? Вот твоя корона в черном железе. Вот твой трон, обвитый плющом. Правь, если найдешь силы. Хотя, кто теперь спросит. Просто забудь. Кого интересует свет или тьма в тебе. Кому интересно, что творится на душе, или, что ты делаешь все это ради любви. Зачем жалеть и понимать тех, кто, не слыша твоего голоса, объявляет тебя врагом и готовится уничтожить твой мир. Для таких нет жалости. И милосердие к ним надо убивать в себе при первом же появлении, как заразную болезнь.
Дверь чуть-чуть приоткрылась и в покои вошла служанка, которая набросила ей на плечи алый, расшитый золотом плащ.
- Король ждет вас в Тронном зале, ваше величество. - от Сархи не укрылось, как девушка опустила глаза, стараясь не смотреть на нее. Предательство, страх или отвращение? Вполне возможно, что все вместе. Это неважно. Позже, когда все закончится, все они будут обязаны открыть карты. Или она им поможет.
- Спасибо, Куэ. Можешь идти. Дальше я сама. – ей надо было еще пару мгновений, чтобы подготовиться. Чтобы она могла выйти к королю и командирам, как королева, а не скорбящая женщина.
 
Они уже стояли возле врат, на входе во дворец. Сегодня был день общего сбора войск. Завтра должна начаться война. Королева Сархи следила за солдатами немигающим взглядом. Знают ли, за что они будут убивать своих братьев и друзей? Знают ли, кому присягали на верность в этот час? И ради кого он бросит их в бой? Может, знают, а может, и нет. Возможно, просто не осознают всей картины в полной мере. Может мятежники и правы. Убить бы их обоих или изгнать так далеко, чтобы они никогда больше не вернулись. Ведь сейчас Трандуил убьет их, и от осознания этого нет ни радости, ни печали. Только холодная уверенность, что так и должно быть. Это неправильный путь для эльфов, но правильный для Трандуила и для нее. Не важно, кто погибнет. Обе стороны жаждут войны и крови. Так пусть получат. Для нее важна только одна жизнь.
Сархи взглянула на Трандуила и ответила ему улыбкой. Хотела, чтобы она вышла теплой и любящей. Но сегодня она не могла отыскать в себе тепла. А любовь засела в ней страшным зверем, которого не следует еще показывать.
- Благодарю, мой король. – она еще раз посмотрела на Трандуила и несмотря на свое мрачное настроение не могла не отметить, как завораживающе и восхитительно он выглядит. И в глазах королевы таки блеснул веселый огонек, а на губах заиграла мимолетная улыбка – Если, я хоть примерно похожа на тебя сейчас, то уверена, что даже сейчас, близко к войне нам нету равных по красоте.
И опять она словно вернулась в прошлое. Он что, издевается?! Проклятый харадрим. Чтоб ты вечно подыхал в пасти Унголианты. Неземная харизма Фэнэка вместе с его долгим языком, что работал без какого-либо контроля, окончательно взбесили Сархи. Она подозвала к себе одного из своих гвардейцев.  Несколькими днями ранее королева приказала им для начала повязывать на наручи ленты разных цветов, чтобы она хоть как-то могла их различить. Этого, с синим бантиком на запястье, Сархи решила сегодня повысить до личного палача.
- Если подам знак, убей его. – Сархи была шокирована словами, что вылетели из ее уст, не меньше эльфа, который, тем не менее, скрыл это. Но затем рядом с Фэнэком появилась темноволосая эльфийка. Та самая, что рьяно заступалась за него. К тому же Сархи слышала некоторые весьма интересные истории. Вообще девушка была довольно симпатична и открыта. Именно поэтому Сархи не представляла, как ее угораздило спутаться с этим человеком. Королева нервно помотала головой, будто переубеждая саму себя в чем-то, и снова шепотом обратилась к эльфу, стоящему рядом – Ладно. Просто убери его с глаз, если начнет слишком наглеть.
Затем повернулась к Трандуилу и закатив глаза выдохнула, будто говоря, ну ты же понимаешь. Следующим на очереди был харадрим.
- Глупый глупый отщепенец. - прошипела Сархи. - Здесь нет больше твоей госпожи, которая бы за тебя заступилась. И даже за такие взгляды в мою сторону я могу приказать казнить тебя прямо здесь и сейчас, и никто из присутствующих и слова мне не скажет. А остальному миру я сделаю большое одолжение. Но глупее твоих глаз, только твой рот. Человек, что столько лет служил Темному и сейчас пытается скрыться в темном угле из-за предательства. Я уже поняла, что ты не знаешь силы слов. Громкие мысли, громкие слова и больше всего громкие имена разлетаются очень быстро и очень далеко. Мне казалось, что по всем Юге и особенно там, каждый ребенок должен это знать.
Она не хотела поддаваться этому завораживающе-теплому чувству. Как будто сама ночь ласкает тебя, качает на мягких темных облаках. Но в Сархи хватало ума, чтобы различать разницу меж тем, как служить Темным Землям, ни разу в жизни не повидав ни их, ни их повелителей и продолжать жить нормальной полной жизнью, и тем, как самому им уподобиться. Не просто совершить что-то плохое, что-то преступное. А поддаться этому маняще мягкому прикосновению и в полной мере пасть во тьму. Всю свою жизнь она боялась этого, больше всего. Потерять в этом мраке себя и свои чувства. Теперь же она была на краю этой пропасти, держа в руках и в своем сердце самый ценный дар людям от богов. Она знала, что и Трандуил стоит на краю вместе с ней. Но даже если, выстроенный ими мирок обрушится, она не позволит ему упасть и потеряться, и сама будет держаться за него до последнего. Хватит маленького островка, где всегда будет светить солнце, чтобы уберечь от мрака их любовь. Им двоим этого будет достаточно. Остальные ее не волнуют.

Почти Транди у врат

На случай, если кому-то еще нужны 
[spoiler=эльфийки)]


 
 

Хикелиа и Анайрэ
 

Безумие не стихало вопреки ожиданиям. За прошедшие дни лес сильно изменился, тьма над ним сгущалась, медленно и уверенно пригибая к земле каждого из эльдар, кто не ушел с генералом Малахиром. Многие эльфы даже не поднимали головы, не смотрели на звезды как раньше, а если и смотрели, то не видели. Украшения и ленты, которые еще оставались со дня свадьбы сняли, зверьки и другие лесные жители тоже попрятались. Сейчас родина Гиль меньше всего напоминала оплот Света.
Сама эльфийка до последнего пыталась отрицать происходящее, хотя глаза и чувства ее не обманывали. Сама мысль о братоубийственной войне вызывала в ней боль, отвращение, страх. Среди ушедших были ее друзья и знакомые, те, что постарше, друзьями ее семьи. И дева понимала, что если случится чудо и на поле битвы она не выйдет, то все равно будет причастна в их гибели, все равно она погребет их тела. Но худшим выбором стало бы встать на сторону мятежников, и пойти против своей семьи. Этого она себе никак не могла позволить, и для себя решила: какой бы ни была цена, безопасность сестры превыше всего. С этой мыслью, убеждая себя, эльфийка шла к границам. Ее и соратников направили на один из приграничных постов, но теперь защита и разведка была направлена не против внешней угрозы в виде орков и пауков, а против своих же сородичей.
Гиль лихорадочно обдумывала, как в такой ситуации могла бы избежать убийства.  В тех нелепых кошмарах, что стали сниться ей в последнее время, она часто видела себя с обагренными в крови руками, и всякий раз беспокойно просыпалась. А стычки, вероятно, было не избежать: ее либо отправят в раздведку, либо оставят на границе, где стрелять в любого участника противостояния придется насмерть. Неповиновение приказам равняется предательству. С большим удовольствием она бы осталась в гарнизоне дворца, но война требовала участие каждого, кто мог держать в руках оружие.
Дева одна из последних услышала приближающийся глухой топот. Взмыленная кобыла неслась по узкой дороге прямо на них, и встала на дыбы, когда эльфы выступили вперед, вскинув руки. Гиль тоже не растерявшись подскочила сбоку хватая болтающие поводья, и дернула вниз. Лошадь не угомонилась, пытаясь отбрыкиваться, но девушка притянулась к ней за узду и зашептала на ухо успокаивающие слова на эльфийском, другой рукой приобняв за шею. Постепенно, кобыла, фыркая и похрапывая, бросила попытки освободиться и притихла, даже немного жалобно ткнулась тяжело дышащей мордой в руку, когда дева погладила ее.
- Не из нашей конюшни, хоть кираса и эльфийской работы. – один из эльфов повыше званием, придирчиво осматривал животное и вещи на ней. – Седло и упряжь другие, работа людей. Либо наш гонец сменил лошадь у беорингов, либо нерадивый человек, которому уже не повезло встретиться с пауками. – безразличным тоном констатировал он же.
- Отведи лошадь в конюшни, затем возвращайся к нам. – коротко бросил он напоследок, направляясь дальше по тропе и уводя остальных. Гиль на ватных ногах молча развернулась в сторону дворца. Нерадивый человек в эльфийской броне мог быть только один, да и кобылка на которой они доехали до Лихолесья вроде та же. Что он здесь делал? От мысли, что с ним случилась беда, желудок неприятно похолодел. Дева медленно брела, дожидаясь, пока ее соратники скроются среди деревьев, а затем вспрыгнула в седло, ободряюще похлопав лошадь по шее.
- Пойдем, девочка, поищем твоего хозяина.
Бодрой рысцой, почти срываясь в галоп, она поехала по дороге, прямо по свежим следам той же лошади, доехав до места, где был виден след падения и хаотичные людские шаги. Спрыгнув на землю и придерживая животное рядом, она разглядывала, куда вели эти следы дальше. Они указывали на дорогу  шире, по которой как раз неделю назад прошла толпа людей в Рохан. На истоптанной тропе следы почти терялись, но если он не дурак, то направился строго по ней. Не дурак ведь?
Гиль поспешила вперед, теряясь в догадках, но, уже выйдя к воротам, заметила знакомую спину и… о светлые Айнур, он опять говорит с королем?? Неужели не видит, что творится здесь, и Владыка может быть не столь милостив в этот раз. Эльфийка приблизилась за спиной человека, ведя под уздцы лошадь, и расслышала последние сказанные им слова. Ее, он искал ее, он пришел к ней! На мгновение радость в сердце воспарила так, что захотелось взлететь, но в следующий же миг оно камнем ухнуло вниз. Совсем с ума сошел??
- Ваши величества… - Гилнарниэль поклонилась, приветствуя короля и королеву.
Затем чуть повернув голову, протянула поводья харадриму:
- Твоя лошадь. Ты ее потерял. – Указывая на нелепость ситуации. Куда он так торопился? Встормошён, весь в снегу, и царапинах. Сама эльфийка теперь была как другие рейнжеры, в белом маскировочном плаще, он глубоко запахивался и имел прорези для рук. Но сейчас эльфийка была нараспашку, застежка-фибула в виде драконьего герба болталась сбоку. Голова покрыта белым капюшоном, а под подбородком приспущенная белая маска. Под плащом на шее девушки был повязан шарф харадрима, и он резко выбивался из виду, но дева отказывалась менять его. Она смотрела на человека с долей удивления, будто вопрошая, и взгляд, тусклый от гнетущих событий, немного оттаял при виде милого сердцу друга.

Безумие не стихало вопреки ожиданиям. За прошедшие дни лес сильно изменился, тьма над ним сгущалась, медленно и уверенно пригибая к земле каждого из эльдар, кто не ушел с генералом Малахиром. Многие эльфы даже не поднимали головы, не смотрели на звезды как раньше, а если и смотрели, то не видели. Украшения и ленты, которые еще оставались со дня свадьбы сняли, зверьки и другие лесные жители тоже попрятались. Сейчас родина Гиль меньше всего напоминала оплот Света.
Сама эльфийка до последнего пыталась отрицать происходящее, хотя глаза и чувства ее не обманывали. Сама мысль о братоубийственной войне вызывала в ней боль, отвращение, страх. Среди ушедших были ее друзья и знакомые, те, что постарше, друзьями ее семьи. И дева понимала, что если случится чудо и на поле битвы она не выйдет, то все равно будет причастна в их гибели, все равно она погребет их тела. Но худшим выбором стало бы встать на сторону мятежников, и пойти против своей семьи. Этого она себе никак не могла позволить, и для себя решила: какой бы ни была цена, безопасность сестры превыше всего. С этой мыслью, убеждая себя, эльфийка шла к границам. Ее и соратников направили на один из приграничных постов, но теперь защита и разведка была направлена не против внешней угрозы в виде орков и пауков, а против своих же сородичей.
Гиль лихорадочно обдумывала, как в такой ситуации могла бы избежать убийства.  В тех нелепых кошмарах, что стали сниться ей в последнее время, она часто видела себя с обагренными в крови руками, и всякий раз беспокойно просыпалась. А стычки, вероятно, было не избежать: ее либо отправят в раздведку, либо оставят на границе, где стрелять в любого участника противостояния придется насмерть. Неповиновение приказам равняется предательству. С большим удовольствием она бы осталась в гарнизоне дворца, но война требовала участие каждого, кто мог держать в руках оружие.
Дева одна из последних услышала приближающийся глухой топот. Взмыленная кобыла неслась по узкой дороге прямо на них, и встала на дыбы, когда эльфы выступили вперед, вскинув руки. Гиль тоже не растерявшись подскочила сбоку хватая болтающие поводья, и дернула вниз. Лошадь не угомонилась, пытаясь отбрыкиваться, но девушка притянулась к ней за узду и зашептала на ухо успокаивающие слова на эльфийском, другой рукой приобняв за шею. Постепенно, кобыла, фыркая и похрапывая, бросила попытки освободиться и притихла, даже немного жалобно ткнулась тяжело дышащей мордой в руку, когда дева погладила ее.
- Не из нашей конюшни, хоть кираса и эльфийской работы. – один из эльфов повыше званием, придирчиво осматривал животное и вещи на ней. – Седло и упряжь другие, работа людей. Либо наш гонец сменил лошадь у беорингов, либо нерадивый человек, которому уже не повезло встретиться с пауками. – безразличным тоном констатировал он же.
- Отведи лошадь в конюшни, затем возвращайся к нам. – коротко бросил он напоследок, направляясь дальше по тропе и уводя остальных. Гиль на ватных ногах молча развернулась в сторону дворца. Нерадивый человек в эльфийской броне мог быть только один, да и кобылка на которой они доехали до Лихолесья вроде та же. Что он здесь делал? От мысли, что с ним случилась беда, желудок неприятно похолодел. Дева медленно брела, дожидаясь, пока ее соратники скроются среди деревьев, а затем вспрыгнула в седло, ободряюще похлопав лошадь по шее.
- Пойдем, девочка, поищем твоего хозяина.
Бодрой рысцой, почти срываясь в галоп, она поехала по дороге, прямо по свежим следам той же лошади, доехав до места, где был виден след падения и хаотичные людские шаги. Спрыгнув на землю и придерживая животное рядом, она разглядывала, куда вели эти следы дальше. Они указывали на дорогу  шире, по которой как раз неделю назад прошла толпа людей в Рохан. На истоптанной тропе следы почти терялись, но если он не дурак, то направился строго по ней. Не дурак ведь?
Гиль поспешила вперед, теряясь в догадках, но, уже выйдя к воротам, заметила знакомую спину и… о светлые Айнур, он опять говорит с королем?? Неужели не видит, что творится здесь, и Владыка может быть не столь милостив в этот раз. Эльфийка приблизилась за спиной человека, ведя под уздцы лошадь, и расслышала последние сказанные им слова. Ее, он искал ее, он пришел к ней! На мгновение радость в сердце воспарила так, что захотелось взлететь, но в следующий же миг оно камнем ухнуло вниз. Совсем с ума сошел??
- Ваши величества… - Гилнарниэль поклонилась, приветствуя короля и королеву.
Затем чуть повернув голову, протянула поводья харадриму:
- Твоя лошадь. Ты ее потерял. – Указывая на нелепость ситуации. Куда он так торопился? Встормошён, весь в снегу, и царапинах. Сама эльфийка теперь была как другие рейнжеры, в белом маскировочном плаще, он глубоко запахивался и имел прорези для рук. Но сейчас эльфийка была нараспашку, застежка-фибула в виде драконьего герба болталась сбоку. Голова покрыта белым капюшоном, а под подбородком приспущенная белая маска. Под плащом на шее девушки был повязан шарф харадрима, и он резко выбивался из виду, но дева отказывалась менять его. Она смотрела на человека с долей удивления, будто вопрошая, и взгляд, тусклый от гнетущих событий, немного оттаял при виде милого сердцу друга.

Почему-то Элледель напомнило

 
 
Воу) какая необычная у меня компания)

Безумие не стихало вопреки ожиданиям. За прошедшие дни лес сильно изменился, тьма над ним сгущалась, медленно и уверенно пригибая к земле каждого из эльдар, кто не ушел с генералом Малахиром. Многие эльфы даже не поднимали головы, не смотрели на звезды как раньше, а если и смотрели, то не видели. Украшения и ленты, которые еще оставались со дня свадьбы сняли, зверьки и другие лесные жители тоже попрятались. Сейчас родина Гиль меньше всего напоминала оплот Света.
Сама эльфийка до последнего пыталась отрицать происходящее, хотя глаза и чувства ее не обманывали. Сама мысль о братоубийственной войне вызывала в ней боль, отвращение, страх. Среди ушедших были ее друзья и знакомые, те, что постарше, друзьями ее семьи. И дева понимала, что если случится чудо и на поле битвы она не выйдет, то все равно будет причастна в их гибели, все равно она погребет их тела. Но худшим выбором стало бы встать на сторону мятежников, и пойти против своей семьи. Этого она себе никак не могла позволить, и для себя решила: какой бы ни была цена, безопасность сестры превыше всего. С этой мыслью, убеждая себя, эльфийка шла к границам. Ее и соратников направили на один из приграничных постов, но теперь защита и разведка была направлена не против внешней угрозы в виде орков и пауков, а против своих же сородичей.
Гиль лихорадочно обдумывала, как в такой ситуации могла бы избежать убийства.  В тех нелепых кошмарах, что стали сниться ей в последнее время, она часто видела себя с обагренными в крови руками, и всякий раз беспокойно просыпалась. А стычки, вероятно, было не избежать: ее либо отправят в раздведку, либо оставят на границе, где стрелять в любого участника противостояния придется насмерть. Неповиновение приказам равняется предательству. С большим удовольствием она бы осталась в гарнизоне дворца, но война требовала участие каждого, кто мог держать в руках оружие.
Дева одна из последних услышала приближающийся глухой топот. Взмыленная кобыла неслась по узкой дороге прямо на них, и встала на дыбы, когда эльфы выступили вперед, вскинув руки. Гиль тоже не растерявшись подскочила сбоку хватая болтающие поводья, и дернула вниз. Лошадь не угомонилась, пытаясь отбрыкиваться, но девушка притянулась к ней за узду и зашептала на ухо успокаивающие слова на эльфийском, другой рукой приобняв за шею. Постепенно, кобыла, фыркая и похрапывая, бросила попытки освободиться и притихла, даже немного жалобно ткнулась тяжело дышащей мордой в руку, когда дева погладила ее.
- Не из нашей конюшни, хоть кираса и эльфийской работы. – один из эльфов повыше званием, придирчиво осматривал животное и вещи на ней. – Седло и упряжь другие, работа людей. Либо наш гонец сменил лошадь у беорингов, либо нерадивый человек, которому уже не повезло встретиться с пауками. – безразличным тоном констатировал он же.
- Отведи лошадь в конюшни, затем возвращайся к нам. – коротко бросил он напоследок, направляясь дальше по тропе и уводя остальных. Гиль на ватных ногах молча развернулась в сторону дворца. Нерадивый человек в эльфийской броне мог быть только один, да и кобылка на которой они доехали до Лихолесья вроде та же. Что он здесь делал? От мысли, что с ним случилась беда, желудок неприятно похолодел. Дева медленно брела, дожидаясь, пока ее соратники скроются среди деревьев, а затем вспрыгнула в седло, ободряюще похлопав лошадь по шее.
- Пойдем, девочка, поищем твоего хозяина.
Бодрой рысцой, почти срываясь в галоп, она поехала по дороге, прямо по свежим следам той же лошади, доехав до места, где был виден след падения и хаотичные людские шаги. Спрыгнув на землю и придерживая животное рядом, она разглядывала, куда вели эти следы дальше. Они указывали на дорогу  шире, по которой как раз неделю назад прошла толпа людей в Рохан. На истоптанной тропе следы почти терялись, но если он не дурак, то направился строго по ней. Не дурак ведь?
Гиль поспешила вперед, теряясь в догадках, но, уже выйдя к воротам, заметила знакомую спину и… о светлые Айнур, он опять говорит с королем?? Неужели не видит, что творится здесь, и Владыка может быть не столь милостив в этот раз. Эльфийка приблизилась за спиной человека, ведя под уздцы лошадь, и расслышала последние сказанные им слова. Ее, он искал ее, он пришел к ней! На мгновение радость в сердце воспарила так, что захотелось взлететь, но в следующий же миг оно камнем ухнуло вниз. Совсем с ума сошел??
- Ваши величества… - Гилнарниэль поклонилась, приветствуя короля и королеву.
Затем чуть повернув голову, протянула поводья харадриму:
- Твоя лошадь. Ты ее потерял. – Указывая на нелепость ситуации. Куда он так торопился? Встормошён, весь в снегу, и царапинах. Сама эльфийка теперь была как другие рейнжеры, в белом маскировочном плаще, он глубоко запахивался и имел прорези для рук. Но сейчас эльфийка была нараспашку, застежка-фибула в виде драконьего герба болталась сбоку. Голова покрыта белым капюшоном, а под подбородком приспущенная белая маска. Под плащом на шее девушки был повязан шарф харадрима, и он резко выбивался из виду, но дева отказывалась менять его. Она смотрела на человека с долей удивления, будто вопрошая, и взгляд, тусклый от гнетущих событий, немного оттаял при виде милого сердцу друга.

Чем ближе южанин приближался к лесному королевству, тем сильнее он, темный, чувствовал как зло медленно, но верно оседает тут. Воздух здесь становился все тяжелее, идти было все страшнее. Казалось лес отвернулся от его обитателей. Даже животные притихли. Белки-озорницы попрятались, зайцы не выглядывали, птицы практически не пели, лишь изредка перекрикивались друг с другом "Внимание, двуногий засранец под первым деревом в пятом ряду слева. Вас понял, следим за ним, гнезда рядом".  Фэнэк еще недавно проходил здесь же и все было нормально. Что-то изменилось, что-то нехорошее происходило. 
 
Странным было, что эльфы еще не открыли себя ему. Именно в этот самый момент они должны были выскочить из неоткуда и ткнуть ему в нос десяток наконечников стрел. И вот... Нет, мимо. Нету охраны. 
- Что за дерьмо происходит здесь, словно это... - всадник притих, пытаясь понять на что эта гнетущая атмосфера была похожа - Дол Гулдур. 
Он не мог ошибиться. Он шел правильно. Его топографическая память помнила здесь каждый куст под который просились его люди по нужде. Только если... И вот харадрим не заметил с какой прытью сидел в седле. Лошадь несла его через границы к вратам.

Харадрим то и дело хотел припустить свою лошадь, и без того собирая на себе ветки, но он не мог остановиться. Страх сковал его в седле и заставлял терпеть нахлестывание веток. Ему важно было убедиться, что та ради которой он ушел от своих людей в безопасности. Что не зря он отпустил своих всадников, которые тут ничего не сделали бы. Он боялся и не знал чего ждать, от этого боялся еще сильнее. Пощечину за пощечиной терпел он, вжимаясь в седло, прижимаясь к лошади. И вот одна из веток достала его, выбивая из седла.
- Стой, предательница! - попытался он остановить возгласом свою лошадь, которая унеслась вместе с кирасой и провизией с другими личными вещами прочь от сюда, ибо боялась не меньше. С южанином остался только меч, да лук со стрелами... Ну и рассеченное ветками лицо, с ушибами от падения до кучи. Кряхтя и ругаясь, Фэнэк все же смог продолжить путь.
 
Странный лагерь был разбит у врат. Атмосфера тьмы давила на него едва ли не также, как в замке на Юге леса. Он очень надеялся, что Лесное королевство не пало, что это не орки. Южанин вслушивался в наречие. Эльфы. Явно тут происходил сбор армии, может Трандуил принимал союзников? Неужели это эльфы какого-то сокрытого королевства, прямо как в древности. Эти знамена он видел впервые, хотя по долгу службы был обязан тут же определять кто есть кто. Возможно лесной король наконец-то решился на войну с силами Тьмы, пока те еще не набрали достаточно мощи для звания "непобедимая армия".
 
Фэнэк приблизился к лагерю. Эльфы в черной броне. На головах шлемы словно... И он попятился было назад, думая что перед ним враги, но никто не выказывал враждебности. Все еще помнили местную пьяную легенду, что отчаянно клеился к одной из воительниц. И харадрим снова сделал шаг вперед, держась за рукоять меча. Не доверял он никому, только себе, ну может еще и Гилнарниэль, но не так сильно, как должно, хоть и любил, хоть ради нее и здесь. И вот наконец-то он заметил хотя бы самого короля, как бы не пытался он найти взглядом свою эльфийку. 
 
- Лесной король, - громогласный не слишком приятный голос Фэнэка был обращен к Трандуилу. Южанин пытался держаться с достоинством, хотя ему хотелось скрыться в тень и наблюдать. Не понимал он все же этих перемен, ведь коснулись они и самого короля. Его черный меч был мрачнее Падшего, меча Фэнэка. Сталь была еще темнее по сравнению с его, вырванного давным-давно из лап капитана орка-палача.
- На мгновение мне показалось, что я заблудился и попал в Дол Гулдур. Но глаза меня не обманывают, передо мной Трандуил, лесной король и его жена, лесная королева, - мужчина улыбнулся, по его щеке бежала тоненькая ниточка с царапины на щеке, оставленной ветке, наверняка Сархи это радовало, харадрим встретил ее взгляд своим фирменным, - Только вот в одеждах странных вы. Мои зеленые, подаренные вами, вас не смущают? С чего вдруг темные, да и этот камень.
Фэнэк имел в виду украшающий броню Трандуила красный камушек.
- Подобное сочетание я видел однажды, прежде чем он обрел кольцо. Да, ты знаешь о ком я говорю. Огромное око на вершине Барад-Дура, око Саурона.
Фэнэк примолк, он хотел ошибаться. Очень хотел, но сомнения стали закрадываться в его разум, не лягло ли проклятье Саурона на этот лес, ведь его сила значительно возросла... Эти знамена, броня, меч, камень-украшение. 
- Но я пришел сюда не затем, что бы примкнуть к твоему воинству. Я пришел один и пришел к той, что забрала мое сердце. Где воительница, Гилнарниэль, я не вижу ее среди твоих людей.
- Жива ли она...
- Ну вот, как всегда. Мы в заднице. Посмотри на него, он слизал с тебя образ. Весь такой темный и злой, и меч черный, словно в угле поваляли. 
- Такое бывает, если не чистить. Он просто неряха. Как и ты.
- А ну цыц, ищем Гиль.
- Удачи, я валю в какого-нибудь эльфа Трандуила, буду ему в голове светлого проедать.
- Вот и вали
- Вот и свалю. Только как помрешь...

Такие старые и такие глупые. Сархи одним глазом следила за наглым генералом. Упрямый наглец уже высказал свою позицию более чем ясно, чтобы все поняли, что назад он не отступит. После всех сказанных слов ни у кого из присутствующих не было уже пути назад. Половину из того, о чем он говорил, Сархи знала из слов самого Трандуила, о другой не догадывалась и потому не спрашивала. К тому же знала, что если Трандуил захочет, то и сам все расскажет. Но выставлять все вот так, на общее обозрение – это было одной из худших форм предательства. Тем более когда дело касается короля и его подданных.слова о том, что не стоит начинать войну из-за одной смертной женщины отдались тупой болью в груди королевы. Она знала Трандуила – настоящего, и видела в нем тот самый чистый свет о котором все только и ведут пустые беседы. Она также видела и понимала, насколько сильно он связан со своим народом и со всем королевством. Последнее, чего бы она хотела стать причиной, что эту связь разорвет. Она боялась потерять не столько само королевство, к которому еще совсем не привыкла, как Трандуила, того самого прекрасного и сильного короля. Но эти слова были сказаны слишком поздно. И еще из уст того, кто прежде открыто обвинял своего короля и говорил в столь презрительном тоне. И эти зажравшиеся дворяне. Неужели боги посылают одни и те же души, но лишь в разные тела? Ведь везде они одинаковы – гордые, бесчестные, готовы сожрать друг друга за призрачную надежду урвать больше власти. Гнездо змей завелось даже здесь, среди благородных эльфов. И это они говорят о тьме и его посланниках.
Сархи сжала ладонь Трандуила, и продолжала стоять молча, не говоря больше ни слова. Если б она заговорила сейчас, вот тогда все эти предатели получили бы достаточную причину, чтобы обвинять ее в чем-либо. Она переводила взгляд из одной группы эльфов на вторую, и потом на короля. Большая свора собак против своры поменьше под предводительством дикого волка. Только никто из них, похоже, до сегодня и не представлял, насколько он опасен. Никогда не смотрели, не желали видеть ничего. Главное, чтобы жить в безопасности, в свое удовольствие. А верность – не больше чем ценная монета, которой можно наградить любого другого дурака. Главная и последняя ошибка в их долгой жизни. Сейчас, когда все маски сброшены, даже ребенок бы это понял.
- ... Что же ты выбираешь? Мир? Или войну...
Сархи не смотрела на генерала. В ее сознании он уже умер. Вопрос стоял не столько в «когда», только как. Хоть жители Кханда и были более цивилизованы, чем вастаки и более дружелюбны и честны, чем народ Харада, но как истинные южане они находили различные казни весьма изысканным и приятным зрелищем. И бывшая кхандская принцесса не могла утверждать совершенно уверено, что слишком уж отличалась от своих сограждан. Но сейчас, несмотря на все проносящиеся в голове мысли, она следила только за королем. Но, смотря на него, уже не могла даже выдавить из себя даже подобия улыбки. Злость вскипала в ней, и в глазах Трандуила королева уже не видела монстра, а отображение собственных мыслей. Такой ультиматум он может предъявить простолюдину, что занял пустое место в кабаке, но не королю. Сархи не припомнила бы, улыбнулась она в тот момент, глядя на Трандуила, или нет. Но ответ на вопрос генерала она знала сразу. И дело было даже не в ней, а самой дерзости и предательстве.
- Я выбираю Войну.
Эти слова громом и молнией разнеслись по тронном зале и на то мгновенье повисла такая тишина, будто в зале стояли не живые эльфы, а призраки в цветных одеждах. Лица большинства, если не всех ровно так и выглядели. На краткий миг королеве показалось, что даже те, кто прежде был на их стороне, начали смотреть на нее и короля враждебно. Много ума не надо, чтобы понять к чему бы привела такая перемена. Но короткое мгновенье страха, вперемешку с паникой и гневом, что затуманило глаза, быстро прошло и Сархи поняла, что в случае чего здесь все еще есть королевский гарнизон, все так же верный Трандуилу. Сархи только позже поняла, что с силой вцепилась в пальцы Трандуила, переводя прищуренный взгляд с одних эльфов на других. Но главная истина была рядом – Трандуил и только он. Сархи не откажется от него ни во благо одного королевства, ни целого мира.
Катитесь в самую страшную пасть преисподней, ублюдки. И даже там мы встретим вас, сидя на троне и держась за руки.
 
Дальше Врата

Улыбка, хоть и притравленная печалью, еще играла на ее губах. Гиль хотела сохранить ее подольше, хотя на самом деле, хотелось, как раньше в такие минуты - забраться на ветку повыше, долой от чужих глаз, в мягкий шелест листьев. Но пока не сезон, да и нельзя себя распускать… Чего доброго, сестра заметит и проходу не даст своей заботой.
Эльда размеренно вышагивала по дворцовым залам в нелегких раздумьях, мимо и навстречу попадались сородичи, на которых она даже не поглядывала. «Вернуться на стражу границы. – приняла она решение – И делом себя займу, и ласточка моя может не заметит тоски. Сей же днем разыщу капитана..». Мимо быстрым чеканным шагом промчался упомянутый капитан и направился в противополжную сторону, к воротам. Гиль едва успела посторониться. Странно, но только сейчас она заметила беспокойство в глазах других эльфов и их спешку. Неподалеку из троного зала слышался непривычный гул, даже на больших праздниках такого не было.
Проследовав за двумя эльдар, разодетых в богатые ткани, эльфийка вступила в зал, котором творилось невообразимое. Привычно спокойное общество господ и дворян сейчас представляло из себя гномий рынок в выходной день. Гиль никогда не была на гномьем рынке, но ей показалось что столько криков и распрей можно услышать только там.
Тишина воцарилась только когда величественная пара вошла в зал. Эльфийка навострила ушки, хотя голоса говорящих было слышно всем и каждому. Голос короля и вовсе громом раскатывался по рядам. Видеть Владыку таким разъяренным ей еще никогда не приходилось. Казалось и не он стоит у трона, не его глаза, покрытые темной пеленой, с такой ненавистью смотрят на военачальника. Дева стояла в задних рядах, но ненароком прижала голову к плечам, словно отчитывали ее саму, хотя в этом вопросе она все же вступилась бы за королевскую чету. Вопросы, что задал седовласый воин, бесспорно заставляли задуматься, но вот требовать отречения или отказаться от своей любимой, было лишним. Слишком долго Его Величество был одинок, и если посчастливилось ему полюбить, то не нам судить – размышляла она нахмуренно сдвинув бровки. Да и как ей судить, когда она сама так тепло вспоминает харадрима, бывшего убийцу и насильника, и который теперь поклялся вести себя иначе. Не поймут… и меня осудят, за то, что привела врага в лес. За то, что приняла как гостя, и…
А ситуация все накалялась, даже после того как прекрасная юная королева обратилась к своим подданным. А дальше, с каждым словом военачальника, эльфийка просто отказывалась верить. О таком никто и никогда бы и подумать не смел. Ее семья всегда почитала королевскую власть, ту же любовь к мудрому монарху прививали и ее родителям. Гиль даже покачала головой, не веря своим ушам и отступила от сородичей благородных кровей, в сторону лаиквенди, что теснились на стороне короля. Не верила и не желала верить, до тех пор, пока не услышала злобный смех. Мурашки пробежали по телу от макушки до самых пят. «Не может быть» - еще запоздало носилась мысль в голове, но вид Владыки не подавал сомнений. «Безумие…» Гиль стоявшая теперь в первых рядах на стороне короля утопала в криках с обеих сторон, кто-то порывался вперед, а ее уносило в тесную толпу. Голова кружилась от этого безобразия, девушке казалось, что ее просто перевернули вверх тормашками.
- Я выбираю Войну.
Эти слова она с содроганием будет вспоминать всю оставшуюся жизнь. 

[AVA]i.gyazo.com/61895258013571d01b49e705e60aa285.png[/AVA]
[NIC]Эннад Хорхе[/NIC]
[sTA]Сержант[/sTA]
- Значит вам двоим по лазгану, Крис, выдай им запасные. Ты же, что побольше, будешь идти в центре, рядом с Диком, Станром и Линном. Если хоть один из них откинется, то хватай их оружие, и пали по той твари, которая тут народ жрет. Дарн, дай ему свой лазпистолет, пока что без него обойдешься. Кстати, как вас всех зовут то, парни?

После недолгого разговора, укомплектованный тремя новыми бойцами отряд продолжил свой путь. Шли они, как и приказывал инквизитор, не кучкой, но и не по одиночке, так, чтобы сразу всех убить не смогли бы. По правде сказать, Хорхе все равно было страшно, ведь судя по тому, что рассказывал Инквизитор, существо на этой планете очень и очень опасно. Тут, когда перед ним были уже его подчиненные, сержант мог забыть про шаблонные выражения и дать волю языку. Наверное, сейчас это было единственное, в чем он мог дать себе волю. По плану, отряд будет должен искать следы животного за территорией, и Эннад - таково было имя сержанта - на самом деле надеялся, что ничего они не найдут. 

- Эй, Дарн, держись рядом, не отходи в сторону! Что-что? Что ты нашел? - взволнованно прокричал солдату Хорхе. Уже минут пятнадцать они исследовали лес, но пока не находили ничего примечательного, кроме оленьего и кроличьего помета. Десять минут назад они отрапортовали по вокс-передатчику, что вошли в зону леса. Теперь же один из солдат приметил что-то, и хорошо было это или плохо, Эннад не знал.
- Стоять, отряд! Окружите Дарна, он в стороне от нас, в соответствии с полученными вами ранее указаниями! - услышав этот приказ, восемь человек подбежали к названному солдату - двое новых вначале замешкались, так как точно запомнить кто есть кто они еще не успели, в отличие от опытного сорокалетнего мужчины, который уже знал, что в опасной ситуации имя напарника может ох как пригодиться, ведь далеко не каждый в битве откликнется на "солдат". 
И вот круг вокруг Дарна был готов. Двое мужчин глядели внутрь - то были те самые новенькие, а остальные смотрели за округой, ожидая внезапного нападения. Внутри этого круга также был и сержант, который подошел к нашедшему что-то бойцу, и стал рассматривать находку, которую Дарн бережно держал в руках. Ей оказались несколько чешуек, скрепленных вместе, и чуть помятых. Хорхе подозвал разведчика к себе, чтобы тот оглядел чешуйки.   - Сержант, я могу ошибаться, но мне... мне кажется, это чешуя раньше принадлежала тираниду.  - солдат сглотнул и глянул на землю, после чего надавил на нее сапогом. Почва оказалась податливой, не твердой. - Сержант, в округе нет признаков прошедшего ранее дождя, а судя по тому, что вам говорил инквизитор, эти твари могут перемещаться под землей. - солдат взглянул в глаза командиру, и во взгляде его читался откровенный страх.  

- Мы в лесу, нашли остатки чешуи, предположительно принадлежащей тиранид. Срочно требуем подкрепление, говорит сержант Хорхе. Координаты устройства вы отследите сами, прием. - торопясь, проговорил в вокс-передатчик Эннад. Лучше перевыполнить задание, чем оказаться в желудке тиранида, так считал сержант, ведь помимо физической боли, было еще и крайне обидно умереть так, бесславно, как тупое и бездумное создание.
- Бойцы, будьте готовы к нападению, проверьте свои лазганы и сосредоточьтесь. Помимо того, следите за тем, куда вы наступаете, а именно - старайтесь находиться на более твердой земле, чем на рыхлой. Все поняли? Хорошо... Так, Ллод, тебя же так зовут, разведчик? Значит Ллод, твоей задачей является найти неподалеку наиболее мягкий, рыхлый участок почвы, и сообщить мне об этом. Ты также держи пистолет наготове, так как мне кажется, что мы уже очень близко подошли к логову этого животного. 

И предчувствие не обманывало сержанта.

Улыбка, хоть и притравленная печалью, еще играла на ее губах. Гиль хотела сохранить ее подольше, хотя на самом деле, хотелось, как раньше в такие минуты - забраться на ветку повыше, долой от чужих глаз, в мягкий шелест листьев. Но пока не сезон, да и нельзя себя распускать… Чего доброго, сестра заметит и проходу не даст своей заботой.
Эльда размеренно вышагивала по дворцовым залам в нелегких раздумьях, мимо и навстречу попадались сородичи, на которых она даже не поглядывала. «Вернуться на стражу границы. – приняла она решение – И делом себя займу, и ласточка моя может не заметит тоски. Сей же днем разыщу капитана..». Мимо быстрым чеканным шагом промчался упомянутый капитан и направился в противополжную сторону, к воротам. Гиль едва успела посторониться. Странно, но только сейчас она заметила беспокойство в глазах других эльфов и их спешку. Неподалеку из троного зала слышался непривычный гул, даже на больших праздниках такого не было.
Проследовав за двумя эльдар, разодетых в богатые ткани, эльфийка вступила в зал, котором творилось невообразимое. Привычно спокойное общество господ и дворян сейчас представляло из себя гномий рынок в выходной день. Гиль никогда не была на гномьем рынке, но ей показалось что столько криков и распрей можно услышать только там.
Тишина воцарилась только когда величественная пара вошла в зал. Эльфийка навострила ушки, хотя голоса говорящих было слышно всем и каждому. Голос короля и вовсе громом раскатывался по рядам. Видеть Владыку таким разъяренным ей еще никогда не приходилось. Казалось и не он стоит у трона, не его глаза, покрытые темной пеленой, с такой ненавистью смотрят на военачальника. Дева стояла в задних рядах, но ненароком прижала голову к плечам, словно отчитывали ее саму, хотя в этом вопросе она все же вступилась бы за королевскую чету. Вопросы, что задал седовласый воин, бесспорно заставляли задуматься, но вот требовать отречения или отказаться от своей любимой, было лишним. Слишком долго Его Величество был одинок, и если посчастливилось ему полюбить, то не нам судить – размышляла она нахмуренно сдвинув бровки. Да и как ей судить, когда она сама так тепло вспоминает харадрима, бывшего убийцу и насильника, и который теперь поклялся вести себя иначе. Не поймут… и меня осудят, за то, что привела врага в лес. За то, что приняла как гостя, и…
А ситуация все накалялась, даже после того как прекрасная юная королева обратилась к своим подданным. А дальше, с каждым словом военачальника, эльфийка просто отказывалась верить. О таком никто и никогда бы и подумать не смел. Ее семья всегда почитала королевскую власть, ту же любовь к мудрому монарху прививали и ее родителям. Гиль даже покачала головой, не веря своим ушам и отступила от сородичей благородных кровей, в сторону лаиквенди, что теснились на стороне короля. Не верила и не желала верить, до тех пор, пока не услышала злобный смех. Мурашки пробежали по телу от макушки до самых пят. «Не может быть» - еще запоздало носилась мысль в голове, но вид Владыки не подавал сомнений. «Безумие…» Гиль стоявшая теперь в первых рядах на стороне короля утопала в криках с обеих сторон, кто-то порывался вперед, а ее уносило в тесную толпу. Голова кружилась от этого безобразия, девушке казалось, что ее просто перевернули вверх тормашками.
- Я выбираю Войну.
Эти слова она с содроганием будет вспоминать всю оставшуюся жизнь. 

[AVA]cs628626.vk.me/v628626124/19231/MKZOESQQoK0.jpg[/AVA]
Сархи вошла в тронный зал, рука об руку, вместе с Трандуилом. Она, как и король, не могла не заметить, как резко все замолчали, расступаясь перед королевской четой. Королева не рассматривалась по сторонам, ища ответов, как испуганное дитя. Но она поймала на себе несколько взглядов, которые сочла не весьма благоприятными, если можно было так выразиться. Сархи это нисколько не удивило. Несмотря, что за проведенное здесь время, это был едва ли не первый случай косых взглядов со стороны эльфов, она все же не надеялась на то, что абсолютно все примут ее в качестве королевы эльфов без единого сомнения. Честно говоря, она рассчитывала, что результат будет куда хуже, чем он оказался. Лишь Трандуил - единственный, в ком она ни мгновенья не сомневалась. Не было сомнений ни в его любви и преданности лично ей, ни в его власти и способностях.
Сначала выступил один эльф, начав говорить весьма нерешительно и дипломатично, чтобы не задеть чувства короля. Королева кивком подозвала к себе светловолосую фрейлину, Эрмин. Она была также ее советницей, скажем так, обучая и рассказывая об эльфийских традициях. Ловко пробравшись сквозь толпу, девушка за пару мгновений уже стояла чуть позади королевы, рядом с ее личной охраной.
- Эсгиль, моя королева, - прошептала девушка на ухо Сархи, - член высшего совета.
Королева кивнула ей, рассматривая эльфа, а затем повернулась к королю. Он выглядел весьма недовольным. И это было мягко сказано. Отчего, похоже, советник и остальные недовольные в зале все же немного умерили свой пыл.
Не то чтобы, Сархи не понимала, к чему он клонит, как и сам Трандуил, наверное. Она даже где-то понимала, что беспокоит эльфов. Привела бы она Трандуила в Кханд и провозгласила бы царем, то ее подданные не были бы столь... терпимы. Но с другой стороны все это касалось лично ее и ее отношений с Трандуилом, отчего любое понимание летело в преисподнюю и тут она полностью поддерживала только Трандуила.
Но вот, когда вышел другой эльф и начал говорить, Сархи чуть не зашипела от злости. Она поймала его мимолетный колкий взгляд в свою сторону и ответила ему тем же. Сархи не услышала имени, которое ей подсказала ельфийка, но о том, что это кто-то из военачальников и сама догадалась. Дерзкий и самоуверенный старый ворчун. Слишком уж уверенный. Но он и вправду знал, как надавить на Трандуила, поминая то, что следовало бы забыть. Сархи снова перевела взгляд на Трандуила и, наблюдая за ним, поняла, что генерал зашел слишком далеко. Ее собственные чувства по этому поводу как будто притихли. Она просто смотрела на короля со странным чувством восхищения, понимая, насколько он зол и ей следует сказать лишь одно слово, тихо, ему на ухо и все здесь убедятся, какой именно магией и насколько околдован владыка эльфов. Атмосфера заметно накалялась, а в Сархи все внутренности как будто сжались в комок в ожидании чего-то. И вот он заговорил об отречении. В одно мгновенье Трандуил сорвался с места, сгорая в том самом безумии, о котором еще пару минут назад говорил другой эльф, но между ним и остальными эльфами уже выстроились зеленые плащи. Сархи заметила движение позади себя и поняла, что место фрейлины возле нее занял один из гвардейцев. Королева взглянула на него, и он ответил ей еле заметным кивком, сжимая рукоять меча. Она поймала на себе взгляд капитана стражи и поняла, что его беспокоит. Трандуил был на пределе. Сархи поднялась и подошла к нему. Взглянув на короля, она поняла, что видит именно ту страшную часть его личности, о которой он говорил ей прежде. Ту которую ей приходилось видеть лишь мельком, а сейчас он стоял перед ней во всей красе. В глубине души ее это пугало. Но другая ее часть говорила, что и есть Трандуил. Тот же самый король. И ее любимый муж. Монстр, которого так боялся сам Трандуил. Но если бы он хотя бы раз увидел себя, то знал бы, что был все так же он.
- Ваше Величество, - Королева накрыла своей ладонью его побелевший кулак и слегка склонила голову, не отрывая своих глаз от его и заговорила громко, но при том обращаясь только к Трандуилу – Прошу не сердитесь на этих добрых... людей? эльфов. Наша свадьба для многих стала большой неожиданностью. Поэтому вполне естественно, что ваших подданных волнуют все эти перемены. Тем более в такие времена.
Она незаметно провела пальцем по его ладони, проговаривая одними лишь губами.
- Не сейчас, пожалуйста.
Улыбнувшись королю, она повернулась к эльфам и непосредственно к наглому воину. Он был, несомненно, очень мудр, стараясь вывести короля из себя у всех на виду. Вряд ли он рассчитывал на свое убийство, но Сархи казалось, что это вполне мог бы быть один из исходов, если бы он продолжил в том же духе. Именно сейчас королева была бы даже очень не против подобного, но наглец ведь созвал целую толпу, чтобы предъявить свои обвинения, устраивая из этого цирк.
Сархи улыбнулась всем присутствующим и, проглотив свою гордость на время, заговорила.
- Для меня все это почти так же неожиданно, как и для вас. Я прибыла сюда с далекого юга, где выросла принцессой в совершенно другом обществе и культуре. Но теперь я жена вашего короля и ваша королева. И так же, как я обещала это в день свадьбы Его Величеству, так же сейчас я обещаю всем вам быть верной вам, взамен на вашу верность, - она окинула взглядом советника, генерала и группу эльфов, стоящих за ними, – быть справедливой, как и ваш Король. И с позволения Его Величества, - она взглянула на Трандуила с любящей улыбкой, - обещаю от нас обоих, как владык королевства, не пропускать в эти чертоги никакого зла, что могло бы нарушить ваш покой.
Она отпустила руку Трандуила и сошла на несколько лестниц вниз, оказавшись как раз перед королевскими гвардейцами. Капитан стражи посмотрел на нее в недоумении, затем на короля, но Сархи не оборачиваясь, бросила на него уничтожающий взгляд, затем протиснулась меж воинов, но капитан все же последовал за ней, остановившись в шаге от королевы. Сархи стала перед седовласым генералом. Если бы он захотел, то убил бы ее одним взмахом меча, но чего бы он желал, он не мог навредить ей здесь, как и она ему, что оба прекрасно понимали. Сархи оставалась серьезной, только в глазах блеснул огонек, что мог бы перерасти в безумный хохот победителя.
- Ответ должны держать обе стороны. И по всех законах во все времена король есть избранный, чтобы вести свой народ, и он потому и возвышается над другими, чтобы лучше видеть верный путь для своих подданных. Хоть они и не всегда понимают это. Но вы, будучи столь мудрым эльфом, пришли к королю не с советом, а с обвинением. Как стая волков, собравшихся здесь в ожидании жертвы, и более того, хотите, чтобы король был благодарен вам за это. Разве так поступают верноподданные?
Сархи недовольно покачала головой, будто перед ней был глупый ребенок. Затем молча развернулась и так же спокойно вернулась к королю.

Фэнэк вернулся в Темнолесье ближе к закату. Не любил он это место. Причудливое. В нем сокрыта вся первобытная мощь мира. Могущественное царство зелени, спящее под снегом, терпеливо дожидалось своего весеннего часа, когда пробудится от сна великое множество каждой твари по паре, обитающей тут. И именно эта часть не была поражена тьмой, чего не сказать о южной.
 
Однако и тут тьма могла найти себе место. Ее нес за собой южанин, покинувший своих людей, сестру с братом только по одной причине – он жаждал вернуться к той, что подарила ему теплые чувства. Любовь захлестнула его с ног до головы. Ради Гилнарниэль он сделал то, чего никогда раньше бы и в голову не пришло – ушел от своих, в одиночку отважился войти в Лихой лес, которого страшился долгие годы. И это все ради той, чей подарок сейчас согревал его получше теплых эльфийских одежд. Еще месяц назад его бы рука, не дрогнув, зарубила бы эльфов, варваров запада, гномов. Впрочем, про последних он до сих пор ничего сказать не может.  
Его лошадь стояла привязанная к дереву, выгребая копытом из под снега что-нибудь вкусное. Кобылка Фэнэка была не из глупых и вполне успешно находила для себя подмороженные вкусности.
- Стой здесь и сторожи вещи, - заговорил с лошадью харадрим, поглаживая ее шею. Поскольку копытной ничего не оставалось делать, как стоять там куда поставили, всадник, расчистив место под костер, побросав свои пожитки, отправился собирать хворост. Через пол часа мужчина уже во всю грелся у огня, то и дело всматриваясь в сгущающуюся тьму.
- Хорошо хоть пауков нет.
- Правильно, нашему мечу бы врага посерьезнее.
- Нет-нет, нам бы хорошая яма не помешала, там никаких проблем, только червяки ползающие через пустоты в глазах.
- Фу!
- Гадость!
Угольки мерно потрескивали, а прихваченная с собой из дворца Трандуила еда, готовилась в небольшом котелочке, мерно побулькивая. Похлебка из овощей и вяленого мяса удалась. Харадрим вычерпал все, вычистив посуду снегом. И после сытного обеда-ужина-завтрака-обеда, Фэнэк начал дымить своей трубкой. Он с грустью заметил, что его любимый табак скоро закончится. Выудив из под всевозможных одежд, в которые он надежно утеплился по-походному, цепочку с медальоном и кольцом, харадрим начал с интересом разглядывать последнее. Эльфийская работа. Он оценил плавность очертаний крыла на кольце, которое было символом семьи Гилнарниэль. «А ведь эту вещь она берегла, таким не разбрасываются». Эта шальная мысль заставила всадника улыбнуться.
 
Утро разбудило харадрима внезапным явлением старого врага. Эти твари уже не один раз успели нанести ему поражение, опозорив. Белки. Они снова сбросили на него снег. Мужчине на мгновение показалось, что это те самые треклятые существа из эльфийского сада, которые не дурственно швыряют на честных малых южан ледяные волны снега.
- Кыш! – шикнул он на белок, но эффекта это не возымело. Оно и ясно, белки же.
 
И вот, спустя несколько ночей, наконец-то Фэнэк достиг границ королевства, спешиваясь. 

Вскоре всадники скрылись во мгле, как будто старый темный лес проглотил их. А деревья снова стали на свою молчаливую стражу. Сархи поежилась то ли от холода, то ли от мрачных мыслей, которые ей навеяла эта картина. Чувство одиночества, не совершенного, Трандуил был с ней. Но даже сейчас он время от времени казался ей существом из другого мира, но сейчас, когда все люди уехали, Сархи начинала понимать в полной мере, что кроме короля у нее нет больше никого. В целом большом мире. Она ответила Трандуилу улыбкой и поставила ему голову на плечо, до которого едва могла достать.
- Да, лучше в саду. – тихо отозвалась она. Во дворце она называла себя королевой Темнолесья, и чувствовала себя ею, но здесь старый лес будто проникал в мысли и смеялся над глупой человеческой женщиной.
- Ваши Величества!...
Королева подняла взгляд на капитана стражи вместе с королем. Его встревоженность и поспешность окончательно выдернули королеву из объятий апатии, что нахлынула на с самого раннего утра. Она посмотрела на Трандуила и выражение его лица понравилось ей еще меньше. Последние слова короля прозвучали совсем не радостно. По крайней мере, для того, кто решился «вызвать» Короля и Королеву. Сархи кивнула Трандуилу и, держа его за руку, направилась во дворец вместе с ним.
- Все хорошо, любимый. Идем.
Позади них, стукнув каблуками по каменной дорожке, развернулись стражи и последовали за ними. Сархи развернулась, бросив на них короткий взгляд. Королева еще не привыкла к пятерке эльфов, закованных в блестящую броню и всегда стоящих позади.