Тауриэль

Всем привет.

Примечание: поскольку прошло некоторое количество времени, то вполне логично, что убежище уже было построено. Ну, как убежище - скорее даже поселение. Так что у эльфов уже должен иметься в наличии новый укрепленный пункт, независимый от руин сгоревшего дворца. Соответственно, гномы уже здесь. Однако, опять же, поскольку всяческих переговоров еще не было, то примем за условную основу нейтральные отношения и малое присутствие взаимодействия. Гномы не трогают эльфов, эльфы не трогают гномов.
 
И снова промедление. Снова задержка. Все это действует на меня угнетающе.
Разве спокойствие не лучше?
И чем же оно отличается от смерти?
Можно забирать жизни. Или не делать этого. Так, или же иначе.
Можно. Но в чем тогда смысл?
В жизни.
Чьей?
Тех, кому я помогаю. В их жизни. Ведь не только я рискую погибнуть в каждом бою.
И что? Их жертва не напрасна. Если кровь пролита во благое дело, то почему бы и нет?
Я не хочу видеть, как умирают невиновные.
Все умирают.
Я. Не. Хочу. Видеть.
Почему?
Они будут жить. И могут жить.
Все умирают.
Не сейчас.
 
- Ихосс?
- Я прислушиваюсь.
- Гномы обещали прслать свою делегацию через два часа.
- Я не забыл.
- Следует передать информацию капитану.
- Пожалуй.
- Это не вызовет у тебя затруднений? Я хочу проверить защитный периметр.
- Я сообщу.
 
Небольшой отряд эльфийских дозорных подводил свой обход к завершению. В целом, результаты были более чем двойственные, поскольку, хотя врагов в опасной близости к крепости и не было, но возникали иные причины для беспокойства: множество уложенных булыжником трактов, появившихся в некогда заповедном и нетронутом лесе, гномские крепости и укрепления в различных точках леса. Они, окруженные на сотню метров вырубками, представляли собой опухоль цивилизации на теле дикой природы. Мерзость. Но, с другой стороны, с гномами воевать было просто невозможно, хотя бы по трем очевидным причинам: сейчас лихолесские воители были в явственном меньшинстве, враг - силен, а гномы даже если удастся их одолеть, в кратчайшие сроки способны привести новую армию, с которой справиться уже не удастся.
С другой стороны, если подумать, гномы действительно выполняли заявляемые обязательства: охраняли эльфийские территории от врага, оказывали помощь в строительстве крепости-убежища, помогали различными ресурсами, от материалов до вооружения и провизии. Вот так и создается двойственное впечатление о данной ситуации, с которым необходимо было справляться. Поэтому, возможно, стоило наконец провести переговоры, и без того откладывающиеся непотребственно долго. Гномы с этим согласились, и даже обещали появиться со всевозможной скоростью, дав, тем не менее, стороне союзников время на подготовку их делегации.
Что и требовалось, в целом, теперь сообщить. И Талион, легким поклоном попрощавшись с остальными членами отряда, направился напрямую к капитану.
Через некоторое время ему открылся обзор на обиталище эльфов Эрин Ласгалена. За прошедшее время кое-как сооруженный из веток и того, что удалось вынести из пожара, лагерь превратился в значительное укрепление, лишь отчасти напоминающее старый дворец. Отчасти - потому, что больше данная постройка напоминала именно гномскую крепость. Цитадель. Руководствуясь при строительстве необходимостью защиты от врага и непогоды, они создавали максимально укрепленное и защищенное убежище, оставляя эстетические предпочтения на второй, если не на третий план. К тому же участие мастеров народа Дьюрина в строительстве накладывало свой отпечаток на завершенное творение. В итоге и получалось то, что сейчас находилось перед взором Ихосса. Архитектура, подобной которой среди собственного народа он не видел уже много лет. С той поры, когда их обиталища были единственным шансом выжить перед лицом превосходящего силой врага. Сила и мощь. Величественность. Труд всего их народа. Цитадель.
Охрана пропустила нолдэ внутрь, загодя раскрыв перед ним двери, ибо не узнать его было просто невозможно. Он, можно сказать, отличался некоторой уникальностью, хоть и не привлекавшей к нему сородичей, но выделявшей его из толпы.
Сложней было с тем, чтобы найти деятельного капитана, устремившуюся решать внутренние проблемы крепости. Впрочем, это уже было достаточно неплохо, поскольку все могло оказаться и хуже, а носиться за ней по всему лесу - малоприятное удовольствие. А здесь, по крайней мере, шансы повышались.
Вот здесь она была полчаса назад. Здесь - всего двадцать минут назад. Там - вот совсем недавно ушла. А в следующем месте - ушла буквально несколько секунд назад.
Вверх и вниз по лестницам, туда и обратно по этажам. И вот, в определенный момент мимо него попытался проскользнуть неуловимый рыжеволосый призрак. Которого, впрочем, он успел перехватить.
 
- Они согласились, Тауриэль. Прибудут через час.

А я все равно не знаю, кто это и где) Чисто ассоциация.

Дамир пришел бить Меднотазого
 


А это Эогарт уже заманался искать Ярла х)
 

Анайрэ из-за слёз не видела кто к ней обращался, но голос отчего-то показался очень знакомым. От его звучания ей стало намного легче. Теперь не было ощущения, что её сердце раскалывалось, а на душе словно расцвёл эланор, цветок, которых в Лориэе почти не осталось и она просто для себя выращивала несколько таких цветов. Когда ей смахнули слёзы она узнала Лирулина, который казалось тысячи лет назад признался ей в любви. Почему она тогда его не увидела? Мечтала о Хикелии,,которому как оказалось её душа не нужна. Видя сейчас в менестреле единственную защиту и подмогу Анайрэ беря из его рук флягу рука её скрестилась с его и несколько мгновений не могла отрвать руки, словно утопающий. Возможно из-за этого Лирулин поторопил её взять флягу. К тому же знакомый аромат Ацеласового листа привёл её в чувства. Глотнув немного, она знала, что этого достаточно, вернула флягу Лирулину поблагодарив его.
 
- Меня никто не обежал, Лирулин, просто как оказалось я шла вслед за иллюзией и когда увидела всю правду  не была готова к этому.
 
Анайрэ понимала, что говорит загадками, но говорить более развёрнуто и понятно сейчас не хватало сил. Она всё бы отдала, чтобы вернуть тот день, когда провожая гостей короля Трандула столкнулась с менестрелем. Видя сейчас его заботу, она понимала, что это идёт от чистого сердца. С Хикелией, когда она наткнулась на него в лесу убегая от ужасов войны было не так. Он сначала успокоил, а потом позвал снова в тот ужас,что творился здесь. Но Анайрэ понимала, чтот Хикелия просто не мог по другому. Для него жизнь стала войной,она же считала, что жизнь многогранна.
 
И сейчас смотря в глаза Лирулина понимала, какую боль причинила ему тем, что отказала ему тогда.
 
- Я не смогла вернуть его к свету Валар, моих сил не хватило, - слова вылетели казалось из самой её души, и хотя сердце не раскалывалось, но на глазах выступили слёзы то ли от осознания своего бессилия, то ли от того, что боялась быть непонятой.

[NIC]Лирулин[/NIC] [AVA]cs628831.vk.me/v628831182/2c2a2/YGraJMVGE9s.jpg [/AVA]  
Лирулин внимал речи командира, девы, что отважилась повести за собой народ, и в душе его несмело, словно феникс, просыпалась сгоревшая до тла надежда. Все это время он чувствовал себя одиноким, осиротевшим после прошедшей войны и пожара. Святая Элберет уберегла его от ран и увечий, но боль каждого близкого ему сородича он ощущал как свою собственную, и утраты дались ему не легко. Каждый день перед глазами всплывали жуткие воспоминания, снились в ночных кошмарах, и только редкая игра на флейте его возлюбленной целительницы привносила частичку покоя в его душу. Юный эльф старался не тревожить Анайрэ, когда понял, что сердце её принадлежит другому. Не держал обиды или ревности, ведь понимал, что если столь прекрасная и светлая дева полюбила, то избранник её достойнейший из всех достойных. Скорее одолевала его светлая грусть. Хотя и поначалу он украдкой любовался ею, то позднее потери и отчаяние заставляли его все чаще отворачиваться от любимой. Глядя на нее, эльф ощущал свое одиночество еще острее.
До этого момента... Юноша под возгласами вдохновленных речью сородичей вглядывался в их глаза и лица, и видел, что свет надежды затеплился не только в нем. Но уловив среди сотни лиц самое родное опешил. Сейчас его леди была сама на себя не похожа. Его леди, целительница феа и хроа, что порой могла подбодрить одной лишь улыбкой, сейчас сама нуждалась в помощи.
- Анайрэ. Леди Анайрэ. - Недождавшись реакции, он коснулся её руки, и поразился тому, сколь холодной она была - Что заставило тебя так горевать? - тыльной стороной ладони он смел мокрую дорожку слез с её щеки. Эльфийка галадрим словно мыслями была не здесь. Лирулин несколько раз обернулся вокруг, возможно он заметил бы того, с кем в поледний раз говорила дева, или того кто мог её обидеть... Хотя кто мог её обидеть? Но только заглянув в её глаза, заметив тот же отголосок одиночества и непонимая, небольшое эхо собственных чувств, он вдруг оставил возлюбленную с вопросами. Только спросил помощи у близ стоящих эльфиек, и теперь подносил флягу с ацелосовым отваром к бледным губам девушки уговаривая испить:
- Пару глотков, ты знаешь, это поможет.


Офф: здесь ужасный интернет, из дома отредактирую пост с ником и авой

Я, наверное, так и не перестану ассоциировать Тау с WR. ^^
[spoiler=Милота же!]

 
 
[spoiler=И ещё.]
 

Внимание всем соигрокам! Происходит скачок на сутки вперед ибо нефиг толкаться на одном месте / пора играть / дайте Тау покомандовать процессом :3
Остаемся в той же локации, чтобы никто не запутался. Действие происходит неподалеку от Врат, на другой стороне реки, немного углубившись в Лес.
Вдохновения вам на интересные посты^^
 
Несмотря на все трудности и гнетущую атмосферу вокруг ночь для Тауриэль прошла быстро, легким облачком пронеслась мимо, бесшумно склубилась и  растаяла под пробивающимися сквозь голые ветки и еловые лапы солнечными лучами. Они как озорные зайчики перескакивали с одной бледной щеки на другую, тонули в омутах карих, голубых и зеленых глаз, растягивали губы в мучительную, неохотную, но спустя мгновение искреннюю улыбку, стирали, пусть и неумелыми штрихами, усталость и боль со скул.
Весь вечер и всю ночь во временном лагере, разбитом под сенью дерев, кипела деятельность. Гулко шумящая, но не перестающая дышать. Тихо стлались торопливые шаги темных силуэтом, шуршала сворачиваемая туника, трещал костер, плюясь искрами, булькала в котелке вода, и стлался над опавшей хвоей едва заметный человеческому уху, но четко слышимый эльфийскому глубокий вздох с хрипотцой и легкий стон раненого. Тауриэль не вмешивалась в работу лекарей и целителей. Ей, как воину, все равно было далеко до их умений, а загрубевшие пальцы и мозолистые ладони не могли принести должного облегчения горячим ранам. Она лишь порой, украдкой поглядывала на тех, кому пожар оставил свои болезненные поцелуи, а случайно пересекшись с больным взглядом, твердо кивала в ответ и только. Слишком много мыслей роилось сейчас в голове, слишком многое предстояло обдумать и решить за идущие сутки, предшествующие совету, срок которому она сама же и назначила. Разве же она могла подумать, что когда-нибудь окажется в ситуации, подобной этой? Да, она хотела признания, хотела доказать всем вокруг и себе в первую очередь, что она не так слаба как кажется, что призраки из прошлого лишь случайно одержали над ней победу, а сейчас... сейчас она выросла, выучила урок, который преподнесла ей жизнь сотни лет назад. Да, она хотела занять достойное место в этой жизни, но не такое. Она умела управлять отрядами, но не целым народом. Она даже не могла дать кому-то житейский совет, если только это не касалось определенной тактики стрельбы или контрудара на специальный захват. Но эльфы... Она оглянулась вокруг себя. Эльфы вокруг, ее народ, ее воины, которых она считала своими братьями и сестрами... сейчас они смотрели на нее как-то по особенному, по-разному. Это не бросалось в глаза сразу, лучница чувствовала перемену кожей. Что светилось за их взглядами? Надежда, неверие, отчаяние, безвыходность, покорность сложившимся обстоятельствам или, может, одобрение и поддержка? Все вместе, и этот странный, жгучий коктейль с горьковатым привкусом проникал в вены и разносился по всему организму. Вокруг витал вопрос, кто подхватит сорвавшихся в карьер коней? Кто сможет выровнять бег? Кто не побоится взять ответственность не за себя, но за всех? Кто сгладит все еще острые края расколовшегося целого?
Уже перед самым рассветом, за пару минут до того, как солнце пронзило бы Лес своими яркими копьями, девушка взошла на невысокий пригорок и, облокотившись на замшелый ствол, бросила последний прощальный взгляд на полуразрушенные чертоги. Затем развернулась и вернулась в лагерь, не сомкнувший глаз за прошедшую ночь.
Спустя несколько часов все были готовы перейти в условленное место встречи. Тауриэль шла впереди, не оглядываясь, и вела за собой растянувшуюся вереницу своих сородичей - здоровых и с ожогами, но с одинаковыми ранами на фэа. Им не пришлось идти далеко. Капитан благоразумно не хотела лишний раз нагружать тех, кто уже оставил слишком много сил на том пожарище.
Выглянувшая опушка была прикрыта белоснежным покрывалом неглубокого снега, чистого и прозрачного. Его совсем не коснулся пепел и чад разверзшейся неподалеку бездны. Высокой короной окаймляли ее стройные как нежные девичьи станы рябины. На их ветках висели толстые гроздья, а землю под ними кровавыми точками, будто слезами, испещрили упавшие ягоды - целые или же склеванные птицами. На противоположной стороне на верхушке деревца сидели, напыжившись, пары снегирей, а над ухом эльфийки просвистела синица, сорвавшая из переплетении веток неподалеку. Здесь было тихо, безветренно. Время словно застыло в этом месте, как замерло оно в отсчете срока Дивному народу. Стволы загородили ужасную картину, которую эльфы оставили позади себя, скрыли, и не притягивала она сейчас лишний раз взор, не бередила мысли и не отвлекала.
Чуть заскрипела кора под легкими шагами. В полумраке вокруг зашевелились тени. Из общего марева они отделялись отдельными фигурками и принимали обличия лесного народа. Все они собрались здесь, все пришли на зов в этот трудный и переломный миг. Тауриэль стояла прямо и неподвижно, наблюдая, а ее фигурку со всем сторон обтекали волны, мирно и неспешно волнуясь.
- Мои братья и сестры, - не откладывая в долгий ящик, начала она, когда отметила, что все, кто хотел, пришли. У страха глаза велики, и чем дольше тянешь, тем сложнее сделать первый шаг. Лучше в омут с головой, а дальше будь, что будет. - Мы давно шептались, что тьма пробирается под сень нашего любимого Леса. Давно говорили, что злое лиходейство, болезнь нависла над родными деревьями. Кричали, что хворь поразила наш дом. И это так, - она склонила голову, но затем вновь резко подняла ее и решительно посмотрела на сотни глаз, впившихся в нее. - Но разве мы испугались тогда? Нет. Мы вышли сражаться. Мы защищали то, что нам дорого, то, ради чего мы живем. Мы каждый раз ступали на опасные тропы, не зная вернемся ли домой тем же вечером. И пусть мы не всегда выходили победителями из схваток, но мы знали, что пока хоть один из нас не будет отступать, тьма не выйдет победительницей. Но, как оказалось, эта тьма еще не так страшна..., - Тауриэль на мгновение умолкла, перекатилась с пятки на носок и сделала шаг вперед. - То была тьма внешняя, легкий враг, потому что видимый, предсказуемый. - Капитан говорила прямо, откровенно, ничего не скрывая не только от своего народа, но и от рохиррима, и от эльфов Лориэна и от странного нолдо, ставшего частью ее Леса. - Но в слепой схватке мы перестали глядеть внутрь самих себя. Мы не обратили внимание, как эта самая тьма выставила против нас более страшное оружие чем пауки и орки. Она наложила тень на наши сердца, затуманила разум, в болото превратила фэа. И к чему это привело? - Капитан горестно махнула рукой в сторону чащи, где лежали горы трупов, сожженных или брошенных на съедение диким тварям. - Разве Единый это завещал своим детям? Идти брату против брата, сестру науськивать против ее же сестры? Разве же это наш путь? Путь к Свету? К стабильности? Может, к миру? - Все больше распаляясь, она ходила по кругу, мимо мужчин и женщин, воинов и лекарей, и будто задавала вопрос всем им и каждому в отдельности. Сейчас уже страх ушел. Сейчас говорила не она, но ее сердце, до конца преданное Лесу и своему народу. - Своими действиями мы лишь вызываем улыбку у нашего Врага. Мы действуем ему в угоду. Я была в Дол Гулдуре, в этой проклятой башне. Я ходила по тем подземельям. И знаете что? - Она оглянулась вокруг. - Здесь тень лишь немногим уступает той тьме. Этого ли мы хотели? Перегрызть друг другу глотки, чтобы наш настоящий Враг и пальца не запачкал? Неужели мы, эльфы, забыли дела давно минувших дней? Разве же привела резня в Альквалондэ к славе? А горящие в Гаванях корабли? Только к рекам крови, року и проклятию. И даже Намо не простит этой крови, что ржавчиной впиталась в наши руки, - она подняла к глазам чуть дрожащие ладони, словно сейчас увидела на них кровь всех тех воинов, что лежали сейчас на земле, стылые и безжизненные. - И это мертвые. Они свой ответ уже держат в Чертогах. А что делать живым? Нас считают дикими, лесными эльфами. Пусть мы не видели света Древ, но у нас еще осталось, что спасать. И если есть хоть малейшая возможность не смыть грех, но встать на свой путь, правильный, пусть даже он и будет покрыт терниями и колючками, то мы должны сделать это.
Некоторые из эльфов кивнули, а другие смотрели на капитана, не отрываясь, будто не узнавая ее, еще такую молодую эльфийку, взвалившую на себя слишком тяжелую ношу, но несущая ее с суровой решительностью.
- Я смотрю на вас, - между тем уже чуть тише продолжала Тауриэль, - и вижу народ, который только что пережил страшные потрясения - гражданскую бойню, потерю короля, уничтожение тыла, гибель своих родных. Вы и я видели это все, но не согнулись, не припали к земле, не стали слабее. Наперекор всему мы дышим уверенностью и решительностью. Сильван всегда были сильным народом, непоколебимым. Мы жили на этих землях уже многие тысячи лет. Проживем еще столько же. Или погибнем с честью, а не зарывшись в нору, подобно слепым кротам, вытащенным на свет коршуном.
Одобрительный ропот донесся со всех сторон.
- Нам необходимо прекратить делать неправильные шаги и взяться за дело. - Сжатый кулак ударился о раскрытую ладонь. - Мы должны выходить раненых, собрать все оружие и доспехи, похоронить всех убитых и умерших до единого так, как велят нам наши сердца, не деля их на предателей и верных, защитников и убийц. Они все наши братья и сестры. И такими останутся, даже отойдя в вечность. Такими есть и будем мы друг другу. Не держите обиду и ненависть на ближнего. Это не наш путь, не путь Единого, Эльберет, не путь эльфов-сильван, не путь тех, кто борется против одного Врага. Затем мы должны соорудить оружейную, восстановить кузницы, проверить запасы еды и восполнить их, насколько это возможно. Также необходимо подумать о тыле. Без чертогов мы уязвимы, - она снова в раздумье стала шагать из стороны в сторону. - Необходимо подумать о том, чтобы построить себе убежище, где можно было бы укрыться от неприятеля и непогоды. Вряд ли удастся сделать это на месте старого дворца..., - она бросила короткий взгляд в сторону пепелища. - Но нам и не нужно восстанавливать его в прошлом своем величии. Не красота, но надежность важны нам сейчас. Что скажете?
Ее голос, решительный, уверенный, словно она продумывала эту пламенную, возможно, слегка затянутую с непривычки речь всю ночь напролет, зажигал огни в глазах слушавших ее эльфов. Ненависть и отчаяние сменялись в них готовностью действовать, делать хоть что-то во имя исправления случившегося. Слишком много времени было уже потеряно зря, слишком большим числом лучших воинов пришлось им пожертвовать во имя неясных целей.
- Тогда лучше нам не тратить время попусту. Да спадет мрак с Леса и с наших глаз! Во имя звездного света Эльберет!
- Есть еще одно, - дождавшись, когда волна отклика спадет, произнесла лучница. - В доказательство того, что свет еще жив в сердцах, провидение прислало нам гонца из далекого Дол Амрота. - Она кивнула Эшберту. - Его устами лорд Имрахиль предлагает нам военный союз. Мы не одни в битве со Злом, и глупостью было считать иначе. Но сейчас, как ты уже видел, мой друг, мы ничем не можем помочь вам в вашем наступлении, хотя не стану скрывать, что сердце мое рвется на битву с врагом. Эльфы Лихолесья, - она на миг обвела взглядом стоявших вокруг, а затем вновь посмотрела на рохиррима, - заверяют тебя в том, что они стояли и будут стоять на стороне Света и бороться с каждым лиходейским отродьем, до которого смогут дотянуться. А если не хватит длины руки, то на помощь придут верные луки, - едва заметно ухмыльнувшись, она тронула дугу лука за спиной. - Мы снабдим тебя всеми необходимыми припасами и теплой одеждой, а наши воины проводят тебя да самых границ Леса. Но на данный момент это все, что мы сможем предоставить, капитан и гонец. Я лишь прошу тебя, - она на миг замялась. Все-таки непривычно было ей, такой неприступной и самостоятельной , но попавшей в беду, протянуть руку к возможному союзнику, - избегать лишних ушей, когда ты явишься перед лордом Имрахилем с новостями. Вести и так имеют черные крылья за спиной. Находясь в таком непростом положении, мы вынуждены просить тебя передать своему господину просьбу о помощи. Я знаю, вы стоите на военных рубежах, и война у вас идет не такая как здесь. Но и я прошу лишь о просьбе, а рады мы будем любой помощи, и не воины нужны нам сейчас больше всего. Мы отплатим за подмогу сполна, ведь век эльфов долог. А наш Лес открыт для ваших людей. - Она склонила голову, приложив руку к сердцу. - Мне жаль, что приходится пускать тебя в обратный путь ни с чем. Лишь с напутственным словом. Но такова воля Единого.

Внимание всем соигрокам! Происходит скачок на сутки вперед ибо нефиг толкаться на одном месте / пора играть / дайте Тау покомандовать процессом :3
Остаемся в той же локации, чтобы никто не запутался. Действие происходит неподалеку от Врат, на другой стороне реки, немного углубившись в Лес.
Вдохновения вам на интересные посты^^
 
Несмотря на все трудности и гнетущую атмосферу вокруг ночь для Тауриэль прошла быстро, легким облачком пронеслась мимо, бесшумно склубилась и  растаяла под пробивающимися сквозь голые ветки и еловые лапы солнечными лучами. Они как озорные зайчики перескакивали с одной бледной щеки на другую, тонули в омутах карих, голубых и зеленых глаз, растягивали губы в мучительную, неохотную, но спустя мгновение искреннюю улыбку, стирали, пусть и неумелыми штрихами, усталость и боль со скул.
Весь вечер и всю ночь во временном лагере, разбитом под сенью дерев, кипела деятельность. Гулко шумящая, но не перестающая дышать. Тихо стлались торопливые шаги темных силуэтом, шуршала сворачиваемая туника, трещал костер, плюясь искрами, булькала в котелке вода, и стлался над опавшей хвоей едва заметный человеческому уху, но четко слышимый эльфийскому глубокий вздох с хрипотцой и легкий стон раненого. Тауриэль не вмешивалась в работу лекарей и целителей. Ей, как воину, все равно было далеко до их умений, а загрубевшие пальцы и мозолистые ладони не могли принести должного облегчения горячим ранам. Она лишь порой, украдкой поглядывала на тех, кому пожар оставил свои болезненные поцелуи, а случайно пересекшись с больным взглядом, твердо кивала в ответ и только. Слишком много мыслей роилось сейчас в голове, слишком многое предстояло обдумать и решить за идущие сутки, предшествующие совету, срок которому она сама же и назначила. Разве же она могла подумать, что когда-нибудь окажется в ситуации, подобной этой? Да, она хотела признания, хотела доказать всем вокруг и себе в первую очередь, что она не так слаба как кажется, что призраки из прошлого лишь случайно одержали над ней победу, а сейчас... сейчас она выросла, выучила урок, который преподнесла ей жизнь сотни лет назад. Да, она хотела занять достойное место в этой жизни, но не такое. Она умела управлять отрядами, но не целым народом. Она даже не могла дать кому-то житейский совет, если только это не касалось определенной тактики стрельбы или контрудара на специальный захват. Но эльфы... Она оглянулась вокруг себя. Эльфы вокруг, ее народ, ее воины, которых она считала своими братьями и сестрами... сейчас они смотрели на нее как-то по особенному, по-разному. Это не бросалось в глаза сразу, лучница чувствовала перемену кожей. Что светилось за их взглядами? Надежда, неверие, отчаяние, безвыходность, покорность сложившимся обстоятельствам или, может, одобрение и поддержка? Все вместе, и этот странный, жгучий коктейль с горьковатым привкусом проникал в вены и разносился по всему организму. Вокруг витал вопрос, кто подхватит сорвавшихся в карьер коней? Кто сможет выровнять бег? Кто не побоится взять ответственность не за себя, но за всех? Кто сгладит все еще острые края расколовшегося целого?
Уже перед самым рассветом, за пару минут до того, как солнце пронзило бы Лес своими яркими копьями, девушка взошла на невысокий пригорок и, облокотившись на замшелый ствол, бросила последний прощальный взгляд на полуразрушенные чертоги. Затем развернулась и вернулась в лагерь, не сомкнувший глаз за прошедшую ночь.
Спустя несколько часов все были готовы перейти в условленное место встречи. Тауриэль шла впереди, не оглядываясь, и вела за собой растянувшуюся вереницу своих сородичей - здоровых и с ожогами, но с одинаковыми ранами на фэа. Им не пришлось идти далеко. Капитан благоразумно не хотела лишний раз нагружать тех, кто уже оставил слишком много сил на том пожарище.
Выглянувшая опушка была прикрыта белоснежным покрывалом неглубокого снега, чистого и прозрачного. Его совсем не коснулся пепел и чад разверзшейся неподалеку бездны. Высокой короной окаймляли ее стройные как нежные девичьи станы рябины. На их ветках висели толстые гроздья, а землю под ними кровавыми точками, будто слезами, испещрили упавшие ягоды - целые или же склеванные птицами. На противоположной стороне на верхушке деревца сидели, напыжившись, пары снегирей, а над ухом эльфийки просвистела синица, сорвавшая из переплетении веток неподалеку. Здесь было тихо, безветренно. Время словно застыло в этом месте, как замерло оно в отсчете срока Дивному народу. Стволы загородили ужасную картину, которую эльфы оставили позади себя, скрыли, и не притягивала она сейчас лишний раз взор, не бередила мысли и не отвлекала.
Чуть заскрипела кора под легкими шагами. В полумраке вокруг зашевелились тени. Из общего марева они отделялись отдельными фигурками и принимали обличия лесного народа. Все они собрались здесь, все пришли на зов в этот трудный и переломный миг. Тауриэль стояла прямо и неподвижно, наблюдая, а ее фигурку со всем сторон обтекали волны, мирно и неспешно волнуясь.
- Мои братья и сестры, - не откладывая в долгий ящик, начала она, когда отметила, что все, кто хотел, пришли. У страха глаза велики, и чем дольше тянешь, тем сложнее сделать первый шаг. Лучше в омут с головой, а дальше будь, что будет. - Мы давно шептались, что тьма пробирается под сень нашего любимого Леса. Давно говорили, что злое лиходейство, болезнь нависла над родными деревьями. Кричали, что хворь поразила наш дом. И это так, - она склонила голову, но затем вновь резко подняла ее и решительно посмотрела на сотни глаз, впившихся в нее. - Но разве мы испугались тогда? Нет. Мы вышли сражаться. Мы защищали то, что нам дорого, то, ради чего мы живем. Мы каждый раз ступали на опасные тропы, не зная вернемся ли домой тем же вечером. И пусть мы не всегда выходили победителями из схваток, но мы знали, что пока хоть один из нас не будет отступать, тьма не выйдет победительницей. Но, как оказалось, эта тьма еще не так страшна..., - Тауриэль на мгновение умолкла, перекатилась с пятки на носок и сделала шаг вперед. - То была тьма внешняя, легкий враг, потому что видимый, предсказуемый. - Капитан говорила прямо, откровенно, ничего не скрывая не только от своего народа, но и от рохиррима, и от эльфов Лориэна и от странного нолдо, ставшего частью ее Леса. - Но в слепой схватке мы перестали глядеть внутрь самих себя. Мы не обратили внимание, как эта самая тьма выставила против нас более страшное оружие чем пауки и орки. Она наложила тень на наши сердца, затуманила разум, в болото превратила фэа. И к чему это привело? - Капитан горестно махнула рукой в сторону чащи, где лежали горы трупов, сожженных или брошенных на съедение диким тварям. - Разве Единый это завещал своим детям? Идти брату против брата, сестру науськивать против ее же сестры? Разве же это наш путь? Путь к Свету? К стабильности? Может, к миру? - Все больше распаляясь, она ходила по кругу, мимо мужчин и женщин, воинов и лекарей, и будто задавала вопрос всем им и каждому в отдельности. Сейчас уже страх ушел. Сейчас говорила не она, но ее сердце, до конца преданное Лесу и своему народу. - Своими действиями мы лишь вызываем улыбку у нашего Врага. Мы действуем ему в угоду. Я была в Дол Гулдуре, в этой проклятой башне. Я ходила по тем подземельям. И знаете что? - Она оглянулась вокруг. - Здесь тень лишь немногим уступает той тьме. Этого ли мы хотели? Перегрызть друг другу глотки, чтобы наш настоящий Враг и пальца не запачкал? Неужели мы, эльфы, забыли дела давно минувших дней? Разве же привела резня в Альквалондэ к славе? А горящие в Гаванях корабли? Только к рекам крови, року и проклятию. И даже Намо не простит этой крови, что ржавчиной впиталась в наши руки, - она подняла к глазам чуть дрожащие ладони, словно сейчас увидела на них кровь всех тех воинов, что лежали сейчас на земле, стылые и безжизненные. - И это мертвые. Они свой ответ уже держат в Чертогах. А что делать живым? Нас считают дикими, лесными эльфами. Пусть мы не видели света Древ, но у нас еще осталось, что спасать. И если есть хоть малейшая возможность не смыть грех, но встать на свой путь, правильный, пусть даже он и будет покрыт терниями и колючками, то мы должны сделать это.
Некоторые из эльфов кивнули, а другие смотрели на капитана, не отрываясь, будто не узнавая ее, еще такую молодую эльфийку, взвалившую на себя слишком тяжелую ношу, но несущая ее с суровой решительностью.
- Я смотрю на вас, - между тем уже чуть тише продолжала Тауриэль, - и вижу народ, который только что пережил страшные потрясения - гражданскую бойню, потерю короля, уничтожение тыла, гибель своих родных. Вы и я видели это все, но не согнулись, не припали к земле, не стали слабее. Наперекор всему мы дышим уверенностью и решительностью. Сильван всегда были сильным народом, непоколебимым. Мы жили на этих землях уже многие тысячи лет. Проживем еще столько же. Или погибнем с честью, а не зарывшись в нору, подобно слепым кротам, вытащенным на свет коршуном.
Одобрительный ропот донесся со всех сторон.
- Нам необходимо прекратить делать неправильные шаги и взяться за дело. - Сжатый кулак ударился о раскрытую ладонь. - Мы должны выходить раненых, собрать все оружие и доспехи, похоронить всех убитых и умерших до единого так, как велят нам наши сердца, не деля их на предателей и верных, защитников и убийц. Они все наши братья и сестры. И такими останутся, даже отойдя в вечность. Такими есть и будем мы друг другу. Не держите обиду и ненависть на ближнего. Это не наш путь, не путь Единого, Эльберет, не путь эльфов-сильван, не путь тех, кто борется против одного Врага. Затем мы должны соорудить оружейную, восстановить кузницы, проверить запасы еды и восполнить их, насколько это возможно. Также необходимо подумать о тыле. Без чертогов мы уязвимы, - она снова в раздумье стала шагать из стороны в сторону. - Необходимо подумать о том, чтобы построить себе убежище, где можно было бы укрыться от неприятеля и непогоды. Вряд ли удастся сделать это на месте старого дворца..., - она бросила короткий взгляд в сторону пепелища. - Но нам и не нужно восстанавливать его в прошлом своем величии. Не красота, но надежность важны нам сейчас. Что скажете?
Ее голос, решительный, уверенный, словно она продумывала эту пламенную, возможно, слегка затянутую с непривычки речь всю ночь напролет, зажигал огни в глазах слушавших ее эльфов. Ненависть и отчаяние сменялись в них готовностью действовать, делать хоть что-то во имя исправления случившегося. Слишком много времени было уже потеряно зря, слишком большим числом лучших воинов пришлось им пожертвовать во имя неясных целей.
- Тогда лучше нам не тратить время попусту. Да спадет мрак с Леса и с наших глаз! Во имя звездного света Эльберет!
- Есть еще одно, - дождавшись, когда волна отклика спадет, произнесла лучница. - В доказательство того, что свет еще жив в сердцах, провидение прислало нам гонца из далекого Дол Амрота. - Она кивнула Эшберту. - Его устами лорд Имрахиль предлагает нам военный союз. Мы не одни в битве со Злом, и глупостью было считать иначе. Но сейчас, как ты уже видел, мой друг, мы ничем не можем помочь вам в вашем наступлении, хотя не стану скрывать, что сердце мое рвется на битву с врагом. Эльфы Лихолесья, - она на миг обвела взглядом стоявших вокруг, а затем вновь посмотрела на рохиррима, - заверяют тебя в том, что они стояли и будут стоять на стороне Света и бороться с каждым лиходейским отродьем, до которого смогут дотянуться. А если не хватит длины руки, то на помощь придут верные луки, - едва заметно ухмыльнувшись, она тронула дугу лука за спиной. - Мы снабдим тебя всеми необходимыми припасами и теплой одеждой, а наши воины проводят тебя да самых границ Леса. Но на данный момент это все, что мы сможем предоставить, капитан и гонец. Я лишь прошу тебя, - она на миг замялась. Все-таки непривычно было ей, такой неприступной и самостоятельной , но попавшей в беду, протянуть руку к возможному союзнику, - избегать лишних ушей, когда ты явишься перед лордом Имрахилем с новостями. Вести и так имеют черные крылья за спиной. Находясь в таком непростом положении, мы вынуждены просить тебя передать своему господину просьбу о помощи. Я знаю, вы стоите на военных рубежах, и война у вас идет не такая как здесь. Но и я прошу лишь о просьбе, а рады мы будем любой помощи, и не воины нужны нам сейчас больше всего. Мы отплатим за подмогу сполна, ведь век эльфов долог. А наш Лес открыт для ваших людей. - Она склонила голову, приложив руку к сердцу. - Мне жаль, что приходится пускать тебя в обратный путь ни с чем. Лишь с напутственным словом. Но такова воля Единого.

Закончив обрабатывать раны и ожоги эльфов Анайрэ отыскала взглядом Хикелию. Она чувствовала, что если не признается сейчас, то потом уже возможности не будет. Преодолев волнение целительница подойдя к предводителю села рядом с ним. Со стороны казалось, что Хикелия глубоко задумался о чём-то своём и никого не замечает. Набрав побольше воздуха в лёгкие Анайрэ медленно,чтоб не запнуться призналась Хикелии в том, что любит его, и о том, дорог ей не как предводитель, не как защитник, а как тот один единственный с кем она согласилась бы разделить свою жизнь.
 
Однако ответ возлюбленного был непреклонным и словно резал ножом по душе. "Он боялся причинить ей вред? Он уйдёт когда всё закончится? Но почему ведь он единственный, кто вёл остатки своего народа! Неужели у меня не получится ничего, не получится залечить его раны?"
 
Анайрэ не помня себя отошла от предводителя, сейчас она больше напоминало заблудившегося и оглушённого зверька и одновременно задыхалась словно выброшенная на лёд рыба. Целительница не понимала отчего ей не хватает воздуха, и только через несколько минут ощутила а губах солёную влагу. К тому времени, как начался переход эльфов Лихолесья, Анайрэ с трудом взяв себя в руки шла в самом конце. Не понимая, как так могло случится. Речи Тауриэль так же прошли мимо слуха эльфийки. Сейчас она пыталась понять Хикелию, его мотивы. Но у неё ничего не получалась. Она искала ответы, но не находила. Смотря в глубь леса целительнице казалось, что она не сможет больше никого никогда полюбить.

И милаха Тау. :з
 
P.S. Да, я знаю, что это WR, но ассоциация у меня с Тау. -.-
[spoiler=Тауриэль]

 

Посты не пишешь, постишь голых эльфиек, жалуешься, что ЛотрРол умирает. 

Милд таки научила Инас драться. ;з
 
[spoiler=Danger zone!]
 

Внимание всем соигрокам! Происходит скачок на сутки вперед ибо нефиг толкаться на одном месте / пора играть / дайте Тау покомандовать процессом :3
Остаемся в той же локации, чтобы никто не запутался. Действие происходит неподалеку от Врат, на другой стороне реки, немного углубившись в Лес.
Вдохновения вам на интересные посты^^
 
Несмотря на все трудности и гнетущую атмосферу вокруг ночь для Тауриэль прошла быстро, легким облачком пронеслась мимо, бесшумно склубилась и  растаяла под пробивающимися сквозь голые ветки и еловые лапы солнечными лучами. Они как озорные зайчики перескакивали с одной бледной щеки на другую, тонули в омутах карих, голубых и зеленых глаз, растягивали губы в мучительную, неохотную, но спустя мгновение искреннюю улыбку, стирали, пусть и неумелыми штрихами, усталость и боль со скул.
Весь вечер и всю ночь во временном лагере, разбитом под сенью дерев, кипела деятельность. Гулко шумящая, но не перестающая дышать. Тихо стлались торопливые шаги темных силуэтом, шуршала сворачиваемая туника, трещал костер, плюясь искрами, булькала в котелке вода, и стлался над опавшей хвоей едва заметный человеческому уху, но четко слышимый эльфийскому глубокий вздох с хрипотцой и легкий стон раненого. Тауриэль не вмешивалась в работу лекарей и целителей. Ей, как воину, все равно было далеко до их умений, а загрубевшие пальцы и мозолистые ладони не могли принести должного облегчения горячим ранам. Она лишь порой, украдкой поглядывала на тех, кому пожар оставил свои болезненные поцелуи, а случайно пересекшись с больным взглядом, твердо кивала в ответ и только. Слишком много мыслей роилось сейчас в голове, слишком многое предстояло обдумать и решить за идущие сутки, предшествующие совету, срок которому она сама же и назначила. Разве же она могла подумать, что когда-нибудь окажется в ситуации, подобной этой? Да, она хотела признания, хотела доказать всем вокруг и себе в первую очередь, что она не так слаба как кажется, что призраки из прошлого лишь случайно одержали над ней победу, а сейчас... сейчас она выросла, выучила урок, который преподнесла ей жизнь сотни лет назад. Да, она хотела занять достойное место в этой жизни, но не такое. Она умела управлять отрядами, но не целым народом. Она даже не могла дать кому-то житейский совет, если только это не касалось определенной тактики стрельбы или контрудара на специальный захват. Но эльфы... Она оглянулась вокруг себя. Эльфы вокруг, ее народ, ее воины, которых она считала своими братьями и сестрами... сейчас они смотрели на нее как-то по особенному, по-разному. Это не бросалось в глаза сразу, лучница чувствовала перемену кожей. Что светилось за их взглядами? Надежда, неверие, отчаяние, безвыходность, покорность сложившимся обстоятельствам или, может, одобрение и поддержка? Все вместе, и этот странный, жгучий коктейль с горьковатым привкусом проникал в вены и разносился по всему организму. Вокруг витал вопрос, кто подхватит сорвавшихся в карьер коней? Кто сможет выровнять бег? Кто не побоится взять ответственность не за себя, но за всех? Кто сгладит все еще острые края расколовшегося целого?
Уже перед самым рассветом, за пару минут до того, как солнце пронзило бы Лес своими яркими копьями, девушка взошла на невысокий пригорок и, облокотившись на замшелый ствол, бросила последний прощальный взгляд на полуразрушенные чертоги. Затем развернулась и вернулась в лагерь, не сомкнувший глаз за прошедшую ночь.
Спустя несколько часов все были готовы перейти в условленное место встречи. Тауриэль шла впереди, не оглядываясь, и вела за собой растянувшуюся вереницу своих сородичей - здоровых и с ожогами, но с одинаковыми ранами на фэа. Им не пришлось идти далеко. Капитан благоразумно не хотела лишний раз нагружать тех, кто уже оставил слишком много сил на том пожарище.
Выглянувшая опушка была прикрыта белоснежным покрывалом неглубокого снега, чистого и прозрачного. Его совсем не коснулся пепел и чад разверзшейся неподалеку бездны. Высокой короной окаймляли ее стройные как нежные девичьи станы рябины. На их ветках висели толстые гроздья, а землю под ними кровавыми точками, будто слезами, испещрили упавшие ягоды - целые или же склеванные птицами. На противоположной стороне на верхушке деревца сидели, напыжившись, пары снегирей, а над ухом эльфийки просвистела синица, сорвавшая из переплетении веток неподалеку. Здесь было тихо, безветренно. Время словно застыло в этом месте, как замерло оно в отсчете срока Дивному народу. Стволы загородили ужасную картину, которую эльфы оставили позади себя, скрыли, и не притягивала она сейчас лишний раз взор, не бередила мысли и не отвлекала.
Чуть заскрипела кора под легкими шагами. В полумраке вокруг зашевелились тени. Из общего марева они отделялись отдельными фигурками и принимали обличия лесного народа. Все они собрались здесь, все пришли на зов в этот трудный и переломный миг. Тауриэль стояла прямо и неподвижно, наблюдая, а ее фигурку со всем сторон обтекали волны, мирно и неспешно волнуясь.
- Мои братья и сестры, - не откладывая в долгий ящик, начала она, когда отметила, что все, кто хотел, пришли. У страха глаза велики, и чем дольше тянешь, тем сложнее сделать первый шаг. Лучше в омут с головой, а дальше будь, что будет. - Мы давно шептались, что тьма пробирается под сень нашего любимого Леса. Давно говорили, что злое лиходейство, болезнь нависла над родными деревьями. Кричали, что хворь поразила наш дом. И это так, - она склонила голову, но затем вновь резко подняла ее и решительно посмотрела на сотни глаз, впившихся в нее. - Но разве мы испугались тогда? Нет. Мы вышли сражаться. Мы защищали то, что нам дорого, то, ради чего мы живем. Мы каждый раз ступали на опасные тропы, не зная вернемся ли домой тем же вечером. И пусть мы не всегда выходили победителями из схваток, но мы знали, что пока хоть один из нас не будет отступать, тьма не выйдет победительницей. Но, как оказалось, эта тьма еще не так страшна..., - Тауриэль на мгновение умолкла, перекатилась с пятки на носок и сделала шаг вперед. - То была тьма внешняя, легкий враг, потому что видимый, предсказуемый. - Капитан говорила прямо, откровенно, ничего не скрывая не только от своего народа, но и от рохиррима, и от эльфов Лориэна и от странного нолдо, ставшего частью ее Леса. - Но в слепой схватке мы перестали глядеть внутрь самих себя. Мы не обратили внимание, как эта самая тьма выставила против нас более страшное оружие чем пауки и орки. Она наложила тень на наши сердца, затуманила разум, в болото превратила фэа. И к чему это привело? - Капитан горестно махнула рукой в сторону чащи, где лежали горы трупов, сожженных или брошенных на съедение диким тварям. - Разве Единый это завещал своим детям? Идти брату против брата, сестру науськивать против ее же сестры? Разве же это наш путь? Путь к Свету? К стабильности? Может, к миру? - Все больше распаляясь, она ходила по кругу, мимо мужчин и женщин, воинов и лекарей, и будто задавала вопрос всем им и каждому в отдельности. Сейчас уже страх ушел. Сейчас говорила не она, но ее сердце, до конца преданное Лесу и своему народу. - Своими действиями мы лишь вызываем улыбку у нашего Врага. Мы действуем ему в угоду. Я была в Дол Гулдуре, в этой проклятой башне. Я ходила по тем подземельям. И знаете что? - Она оглянулась вокруг. - Здесь тень лишь немногим уступает той тьме. Этого ли мы хотели? Перегрызть друг другу глотки, чтобы наш настоящий Враг и пальца не запачкал? Неужели мы, эльфы, забыли дела давно минувших дней? Разве же привела резня в Альквалондэ к славе? А горящие в Гаванях корабли? Только к рекам крови, року и проклятию. И даже Намо не простит этой крови, что ржавчиной впиталась в наши руки, - она подняла к глазам чуть дрожащие ладони, словно сейчас увидела на них кровь всех тех воинов, что лежали сейчас на земле, стылые и безжизненные. - И это мертвые. Они свой ответ уже держат в Чертогах. А что делать живым? Нас считают дикими, лесными эльфами. Пусть мы не видели света Древ, но у нас еще осталось, что спасать. И если есть хоть малейшая возможность не смыть грех, но встать на свой путь, правильный, пусть даже он и будет покрыт терниями и колючками, то мы должны сделать это.
Некоторые из эльфов кивнули, а другие смотрели на капитана, не отрываясь, будто не узнавая ее, еще такую молодую эльфийку, взвалившую на себя слишком тяжелую ношу, но несущая ее с суровой решительностью.
- Я смотрю на вас, - между тем уже чуть тише продолжала Тауриэль, - и вижу народ, который только что пережил страшные потрясения - гражданскую бойню, потерю короля, уничтожение тыла, гибель своих родных. Вы и я видели это все, но не согнулись, не припали к земле, не стали слабее. Наперекор всему мы дышим уверенностью и решительностью. Сильван всегда были сильным народом, непоколебимым. Мы жили на этих землях уже многие тысячи лет. Проживем еще столько же. Или погибнем с честью, а не зарывшись в нору, подобно слепым кротам, вытащенным на свет коршуном.
Одобрительный ропот донесся со всех сторон.
- Нам необходимо прекратить делать неправильные шаги и взяться за дело. - Сжатый кулак ударился о раскрытую ладонь. - Мы должны выходить раненых, собрать все оружие и доспехи, похоронить всех убитых и умерших до единого так, как велят нам наши сердца, не деля их на предателей и верных, защитников и убийц. Они все наши братья и сестры. И такими останутся, даже отойдя в вечность. Такими есть и будем мы друг другу. Не держите обиду и ненависть на ближнего. Это не наш путь, не путь Единого, Эльберет, не путь эльфов-сильван, не путь тех, кто борется против одного Врага. Затем мы должны соорудить оружейную, восстановить кузницы, проверить запасы еды и восполнить их, насколько это возможно. Также необходимо подумать о тыле. Без чертогов мы уязвимы, - она снова в раздумье стала шагать из стороны в сторону. - Необходимо подумать о том, чтобы построить себе убежище, где можно было бы укрыться от неприятеля и непогоды. Вряд ли удастся сделать это на месте старого дворца..., - она бросила короткий взгляд в сторону пепелища. - Но нам и не нужно восстанавливать его в прошлом своем величии. Не красота, но надежность важны нам сейчас. Что скажете?
Ее голос, решительный, уверенный, словно она продумывала эту пламенную, возможно, слегка затянутую с непривычки речь всю ночь напролет, зажигал огни в глазах слушавших ее эльфов. Ненависть и отчаяние сменялись в них готовностью действовать, делать хоть что-то во имя исправления случившегося. Слишком много времени было уже потеряно зря, слишком большим числом лучших воинов пришлось им пожертвовать во имя неясных целей.
- Тогда лучше нам не тратить время попусту. Да спадет мрак с Леса и с наших глаз! Во имя звездного света Эльберет!
- Есть еще одно, - дождавшись, когда волна отклика спадет, произнесла лучница. - В доказательство того, что свет еще жив в сердцах, провидение прислало нам гонца из далекого Дол Амрота. - Она кивнула Эшберту. - Его устами лорд Имрахиль предлагает нам военный союз. Мы не одни в битве со Злом, и глупостью было считать иначе. Но сейчас, как ты уже видел, мой друг, мы ничем не можем помочь вам в вашем наступлении, хотя не стану скрывать, что сердце мое рвется на битву с врагом. Эльфы Лихолесья, - она на миг обвела взглядом стоявших вокруг, а затем вновь посмотрела на рохиррима, - заверяют тебя в том, что они стояли и будут стоять на стороне Света и бороться с каждым лиходейским отродьем, до которого смогут дотянуться. А если не хватит длины руки, то на помощь придут верные луки, - едва заметно ухмыльнувшись, она тронула дугу лука за спиной. - Мы снабдим тебя всеми необходимыми припасами и теплой одеждой, а наши воины проводят тебя да самых границ Леса. Но на данный момент это все, что мы сможем предоставить, капитан и гонец. Я лишь прошу тебя, - она на миг замялась. Все-таки непривычно было ей, такой неприступной и самостоятельной , но попавшей в беду, протянуть руку к возможному союзнику, - избегать лишних ушей, когда ты явишься перед лордом Имрахилем с новостями. Вести и так имеют черные крылья за спиной. Находясь в таком непростом положении, мы вынуждены просить тебя передать своему господину просьбу о помощи. Я знаю, вы стоите на военных рубежах, и война у вас идет не такая как здесь. Но и я прошу лишь о просьбе, а рады мы будем любой помощи, и не воины нужны нам сейчас больше всего. Мы отплатим за подмогу сполна, ведь век эльфов долог. А наш Лес открыт для ваших людей. - Она склонила голову, приложив руку к сердцу. - Мне жаль, что приходится пускать тебя в обратный путь ни с чем. Лишь с напутственным словом. Но такова воля Единого.

Эшберт стоял среди эльфов и слушал вдохновенную речь Тауриэли. Когда она представила его, как гонца из Дол-Амрота, множество дружественных и любопытных взглядов устремились на него, капитан на миг почувствовал себя смущенным. Все-таки это была первая его дипломатическая миссия и, если быть честным перед собой, началась она крайне неудачно, пускай и не по его вине. 
 
Ему показалось, что рыжая эльфийка тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Но надо отдать ей должное, справлялась она отлично.
 
Когда Тауриэль закончила говорить и эльфы начали постепенно разредаться по своим делам, Маэстро подошел к ней.
- Впечатляющая речь, леди, - сказал он тихо. - Будьте уверены, ваши слова достигнут только ушей князя Имрахиля и ничьих более, клянусь подковами коня нашего предка Эорла Юного. Обещаю, мы поможем вам всем, чем только сможем. И... я очень рад, что мы на одной стороне. 
 
Капитан Эшберт наклонил заснеженную ветвь рябины, сорвал гроздь алых ягод и приколол к своему потрепанному колету.
- Я сохраню это в память о нашей встрече, эльфийская леди. Теперь прощайте, я отправляюсь в путь.
Он отвесил прощальный поклон и пошел седлать коней. Недолгим выдался отдых у Маэстро и теперь перед ним снова лежала дорога.
 
>>> Переход в Бурые Земли

Внимание всем соигрокам! Происходит скачок на сутки вперед ибо нефиг толкаться на одном месте / пора играть / дайте Тау покомандовать процессом :3
Остаемся в той же локации, чтобы никто не запутался. Действие происходит неподалеку от Врат, на другой стороне реки, немного углубившись в Лес.
Вдохновения вам на интересные посты^^
 
Несмотря на все трудности и гнетущую атмосферу вокруг ночь для Тауриэль прошла быстро, легким облачком пронеслась мимо, бесшумно склубилась и  растаяла под пробивающимися сквозь голые ветки и еловые лапы солнечными лучами. Они как озорные зайчики перескакивали с одной бледной щеки на другую, тонули в омутах карих, голубых и зеленых глаз, растягивали губы в мучительную, неохотную, но спустя мгновение искреннюю улыбку, стирали, пусть и неумелыми штрихами, усталость и боль со скул.
Весь вечер и всю ночь во временном лагере, разбитом под сенью дерев, кипела деятельность. Гулко шумящая, но не перестающая дышать. Тихо стлались торопливые шаги темных силуэтом, шуршала сворачиваемая туника, трещал костер, плюясь искрами, булькала в котелке вода, и стлался над опавшей хвоей едва заметный человеческому уху, но четко слышимый эльфийскому глубокий вздох с хрипотцой и легкий стон раненого. Тауриэль не вмешивалась в работу лекарей и целителей. Ей, как воину, все равно было далеко до их умений, а загрубевшие пальцы и мозолистые ладони не могли принести должного облегчения горячим ранам. Она лишь порой, украдкой поглядывала на тех, кому пожар оставил свои болезненные поцелуи, а случайно пересекшись с больным взглядом, твердо кивала в ответ и только. Слишком много мыслей роилось сейчас в голове, слишком многое предстояло обдумать и решить за идущие сутки, предшествующие совету, срок которому она сама же и назначила. Разве же она могла подумать, что когда-нибудь окажется в ситуации, подобной этой? Да, она хотела признания, хотела доказать всем вокруг и себе в первую очередь, что она не так слаба как кажется, что призраки из прошлого лишь случайно одержали над ней победу, а сейчас... сейчас она выросла, выучила урок, который преподнесла ей жизнь сотни лет назад. Да, она хотела занять достойное место в этой жизни, но не такое. Она умела управлять отрядами, но не целым народом. Она даже не могла дать кому-то житейский совет, если только это не касалось определенной тактики стрельбы или контрудара на специальный захват. Но эльфы... Она оглянулась вокруг себя. Эльфы вокруг, ее народ, ее воины, которых она считала своими братьями и сестрами... сейчас они смотрели на нее как-то по особенному, по-разному. Это не бросалось в глаза сразу, лучница чувствовала перемену кожей. Что светилось за их взглядами? Надежда, неверие, отчаяние, безвыходность, покорность сложившимся обстоятельствам или, может, одобрение и поддержка? Все вместе, и этот странный, жгучий коктейль с горьковатым привкусом проникал в вены и разносился по всему организму. Вокруг витал вопрос, кто подхватит сорвавшихся в карьер коней? Кто сможет выровнять бег? Кто не побоится взять ответственность не за себя, но за всех? Кто сгладит все еще острые края расколовшегося целого?
Уже перед самым рассветом, за пару минут до того, как солнце пронзило бы Лес своими яркими копьями, девушка взошла на невысокий пригорок и, облокотившись на замшелый ствол, бросила последний прощальный взгляд на полуразрушенные чертоги. Затем развернулась и вернулась в лагерь, не сомкнувший глаз за прошедшую ночь.
Спустя несколько часов все были готовы перейти в условленное место встречи. Тауриэль шла впереди, не оглядываясь, и вела за собой растянувшуюся вереницу своих сородичей - здоровых и с ожогами, но с одинаковыми ранами на фэа. Им не пришлось идти далеко. Капитан благоразумно не хотела лишний раз нагружать тех, кто уже оставил слишком много сил на том пожарище.
Выглянувшая опушка была прикрыта белоснежным покрывалом неглубокого снега, чистого и прозрачного. Его совсем не коснулся пепел и чад разверзшейся неподалеку бездны. Высокой короной окаймляли ее стройные как нежные девичьи станы рябины. На их ветках висели толстые гроздья, а землю под ними кровавыми точками, будто слезами, испещрили упавшие ягоды - целые или же склеванные птицами. На противоположной стороне на верхушке деревца сидели, напыжившись, пары снегирей, а над ухом эльфийки просвистела синица, сорвавшая из переплетении веток неподалеку. Здесь было тихо, безветренно. Время словно застыло в этом месте, как замерло оно в отсчете срока Дивному народу. Стволы загородили ужасную картину, которую эльфы оставили позади себя, скрыли, и не притягивала она сейчас лишний раз взор, не бередила мысли и не отвлекала.
Чуть заскрипела кора под легкими шагами. В полумраке вокруг зашевелились тени. Из общего марева они отделялись отдельными фигурками и принимали обличия лесного народа. Все они собрались здесь, все пришли на зов в этот трудный и переломный миг. Тауриэль стояла прямо и неподвижно, наблюдая, а ее фигурку со всем сторон обтекали волны, мирно и неспешно волнуясь.
- Мои братья и сестры, - не откладывая в долгий ящик, начала она, когда отметила, что все, кто хотел, пришли. У страха глаза велики, и чем дольше тянешь, тем сложнее сделать первый шаг. Лучше в омут с головой, а дальше будь, что будет. - Мы давно шептались, что тьма пробирается под сень нашего любимого Леса. Давно говорили, что злое лиходейство, болезнь нависла над родными деревьями. Кричали, что хворь поразила наш дом. И это так, - она склонила голову, но затем вновь резко подняла ее и решительно посмотрела на сотни глаз, впившихся в нее. - Но разве мы испугались тогда? Нет. Мы вышли сражаться. Мы защищали то, что нам дорого, то, ради чего мы живем. Мы каждый раз ступали на опасные тропы, не зная вернемся ли домой тем же вечером. И пусть мы не всегда выходили победителями из схваток, но мы знали, что пока хоть один из нас не будет отступать, тьма не выйдет победительницей. Но, как оказалось, эта тьма еще не так страшна..., - Тауриэль на мгновение умолкла, перекатилась с пятки на носок и сделала шаг вперед. - То была тьма внешняя, легкий враг, потому что видимый, предсказуемый. - Капитан говорила прямо, откровенно, ничего не скрывая не только от своего народа, но и от рохиррима, и от эльфов Лориэна и от странного нолдо, ставшего частью ее Леса. - Но в слепой схватке мы перестали глядеть внутрь самих себя. Мы не обратили внимание, как эта самая тьма выставила против нас более страшное оружие чем пауки и орки. Она наложила тень на наши сердца, затуманила разум, в болото превратила фэа. И к чему это привело? - Капитан горестно махнула рукой в сторону чащи, где лежали горы трупов, сожженных или брошенных на съедение диким тварям. - Разве Единый это завещал своим детям? Идти брату против брата, сестру науськивать против ее же сестры? Разве же это наш путь? Путь к Свету? К стабильности? Может, к миру? - Все больше распаляясь, она ходила по кругу, мимо мужчин и женщин, воинов и лекарей, и будто задавала вопрос всем им и каждому в отдельности. Сейчас уже страх ушел. Сейчас говорила не она, но ее сердце, до конца преданное Лесу и своему народу. - Своими действиями мы лишь вызываем улыбку у нашего Врага. Мы действуем ему в угоду. Я была в Дол Гулдуре, в этой проклятой башне. Я ходила по тем подземельям. И знаете что? - Она оглянулась вокруг. - Здесь тень лишь немногим уступает той тьме. Этого ли мы хотели? Перегрызть друг другу глотки, чтобы наш настоящий Враг и пальца не запачкал? Неужели мы, эльфы, забыли дела давно минувших дней? Разве же привела резня в Альквалондэ к славе? А горящие в Гаванях корабли? Только к рекам крови, року и проклятию. И даже Намо не простит этой крови, что ржавчиной впиталась в наши руки, - она подняла к глазам чуть дрожащие ладони, словно сейчас увидела на них кровь всех тех воинов, что лежали сейчас на земле, стылые и безжизненные. - И это мертвые. Они свой ответ уже держат в Чертогах. А что делать живым? Нас считают дикими, лесными эльфами. Пусть мы не видели света Древ, но у нас еще осталось, что спасать. И если есть хоть малейшая возможность не смыть грех, но встать на свой путь, правильный, пусть даже он и будет покрыт терниями и колючками, то мы должны сделать это.
Некоторые из эльфов кивнули, а другие смотрели на капитана, не отрываясь, будто не узнавая ее, еще такую молодую эльфийку, взвалившую на себя слишком тяжелую ношу, но несущая ее с суровой решительностью.
- Я смотрю на вас, - между тем уже чуть тише продолжала Тауриэль, - и вижу народ, который только что пережил страшные потрясения - гражданскую бойню, потерю короля, уничтожение тыла, гибель своих родных. Вы и я видели это все, но не согнулись, не припали к земле, не стали слабее. Наперекор всему мы дышим уверенностью и решительностью. Сильван всегда были сильным народом, непоколебимым. Мы жили на этих землях уже многие тысячи лет. Проживем еще столько же. Или погибнем с честью, а не зарывшись в нору, подобно слепым кротам, вытащенным на свет коршуном.
Одобрительный ропот донесся со всех сторон.
- Нам необходимо прекратить делать неправильные шаги и взяться за дело. - Сжатый кулак ударился о раскрытую ладонь. - Мы должны выходить раненых, собрать все оружие и доспехи, похоронить всех убитых и умерших до единого так, как велят нам наши сердца, не деля их на предателей и верных, защитников и убийц. Они все наши братья и сестры. И такими останутся, даже отойдя в вечность. Такими есть и будем мы друг другу. Не держите обиду и ненависть на ближнего. Это не наш путь, не путь Единого, Эльберет, не путь эльфов-сильван, не путь тех, кто борется против одного Врага. Затем мы должны соорудить оружейную, восстановить кузницы, проверить запасы еды и восполнить их, насколько это возможно. Также необходимо подумать о тыле. Без чертогов мы уязвимы, - она снова в раздумье стала шагать из стороны в сторону. - Необходимо подумать о том, чтобы построить себе убежище, где можно было бы укрыться от неприятеля и непогоды. Вряд ли удастся сделать это на месте старого дворца..., - она бросила короткий взгляд в сторону пепелища. - Но нам и не нужно восстанавливать его в прошлом своем величии. Не красота, но надежность важны нам сейчас. Что скажете?
Ее голос, решительный, уверенный, словно она продумывала эту пламенную, возможно, слегка затянутую с непривычки речь всю ночь напролет, зажигал огни в глазах слушавших ее эльфов. Ненависть и отчаяние сменялись в них готовностью действовать, делать хоть что-то во имя исправления случившегося. Слишком много времени было уже потеряно зря, слишком большим числом лучших воинов пришлось им пожертвовать во имя неясных целей.
- Тогда лучше нам не тратить время попусту. Да спадет мрак с Леса и с наших глаз! Во имя звездного света Эльберет!
- Есть еще одно, - дождавшись, когда волна отклика спадет, произнесла лучница. - В доказательство того, что свет еще жив в сердцах, провидение прислало нам гонца из далекого Дол Амрота. - Она кивнула Эшберту. - Его устами лорд Имрахиль предлагает нам военный союз. Мы не одни в битве со Злом, и глупостью было считать иначе. Но сейчас, как ты уже видел, мой друг, мы ничем не можем помочь вам в вашем наступлении, хотя не стану скрывать, что сердце мое рвется на битву с врагом. Эльфы Лихолесья, - она на миг обвела взглядом стоявших вокруг, а затем вновь посмотрела на рохиррима, - заверяют тебя в том, что они стояли и будут стоять на стороне Света и бороться с каждым лиходейским отродьем, до которого смогут дотянуться. А если не хватит длины руки, то на помощь придут верные луки, - едва заметно ухмыльнувшись, она тронула дугу лука за спиной. - Мы снабдим тебя всеми необходимыми припасами и теплой одеждой, а наши воины проводят тебя да самых границ Леса. Но на данный момент это все, что мы сможем предоставить, капитан и гонец. Я лишь прошу тебя, - она на миг замялась. Все-таки непривычно было ей, такой неприступной и самостоятельной , но попавшей в беду, протянуть руку к возможному союзнику, - избегать лишних ушей, когда ты явишься перед лордом Имрахилем с новостями. Вести и так имеют черные крылья за спиной. Находясь в таком непростом положении, мы вынуждены просить тебя передать своему господину просьбу о помощи. Я знаю, вы стоите на военных рубежах, и война у вас идет не такая как здесь. Но и я прошу лишь о просьбе, а рады мы будем любой помощи, и не воины нужны нам сейчас больше всего. Мы отплатим за подмогу сполна, ведь век эльфов долог. А наш Лес открыт для ваших людей. - Она склонила голову, приложив руку к сердцу. - Мне жаль, что приходится пускать тебя в обратный путь ни с чем. Лишь с напутственным словом. Но такова воля Единого.

Внимание всем соигрокам! Происходит скачок на сутки вперед ибо нефиг толкаться на одном месте / пора играть / дайте Тау покомандовать процессом :3
Остаемся в той же локации, чтобы никто не запутался. Действие происходит неподалеку от Врат, на другой стороне реки, немного углубившись в Лес.
Вдохновения вам на интересные посты^^
 
Несмотря на все трудности и гнетущую атмосферу вокруг ночь для Тауриэль прошла быстро, легким облачком пронеслась мимо, бесшумно склубилась и  растаяла под пробивающимися сквозь голые ветки и еловые лапы солнечными лучами. Они как озорные зайчики перескакивали с одной бледной щеки на другую, тонули в омутах карих, голубых и зеленых глаз, растягивали губы в мучительную, неохотную, но спустя мгновение искреннюю улыбку, стирали, пусть и неумелыми штрихами, усталость и боль со скул.
Весь вечер и всю ночь во временном лагере, разбитом под сенью дерев, кипела деятельность. Гулко шумящая, но не перестающая дышать. Тихо стлались торопливые шаги темных силуэтом, шуршала сворачиваемая туника, трещал костер, плюясь искрами, булькала в котелке вода, и стлался над опавшей хвоей едва заметный человеческому уху, но четко слышимый эльфийскому глубокий вздох с хрипотцой и легкий стон раненого. Тауриэль не вмешивалась в работу лекарей и целителей. Ей, как воину, все равно было далеко до их умений, а загрубевшие пальцы и мозолистые ладони не могли принести должного облегчения горячим ранам. Она лишь порой, украдкой поглядывала на тех, кому пожар оставил свои болезненные поцелуи, а случайно пересекшись с больным взглядом, твердо кивала в ответ и только. Слишком много мыслей роилось сейчас в голове, слишком многое предстояло обдумать и решить за идущие сутки, предшествующие совету, срок которому она сама же и назначила. Разве же она могла подумать, что когда-нибудь окажется в ситуации, подобной этой? Да, она хотела признания, хотела доказать всем вокруг и себе в первую очередь, что она не так слаба как кажется, что призраки из прошлого лишь случайно одержали над ней победу, а сейчас... сейчас она выросла, выучила урок, который преподнесла ей жизнь сотни лет назад. Да, она хотела занять достойное место в этой жизни, но не такое. Она умела управлять отрядами, но не целым народом. Она даже не могла дать кому-то житейский совет, если только это не касалось определенной тактики стрельбы или контрудара на специальный захват. Но эльфы... Она оглянулась вокруг себя. Эльфы вокруг, ее народ, ее воины, которых она считала своими братьями и сестрами... сейчас они смотрели на нее как-то по особенному, по-разному. Это не бросалось в глаза сразу, лучница чувствовала перемену кожей. Что светилось за их взглядами? Надежда, неверие, отчаяние, безвыходность, покорность сложившимся обстоятельствам или, может, одобрение и поддержка? Все вместе, и этот странный, жгучий коктейль с горьковатым привкусом проникал в вены и разносился по всему организму. Вокруг витал вопрос, кто подхватит сорвавшихся в карьер коней? Кто сможет выровнять бег? Кто не побоится взять ответственность не за себя, но за всех? Кто сгладит все еще острые края расколовшегося целого?
Уже перед самым рассветом, за пару минут до того, как солнце пронзило бы Лес своими яркими копьями, девушка взошла на невысокий пригорок и, облокотившись на замшелый ствол, бросила последний прощальный взгляд на полуразрушенные чертоги. Затем развернулась и вернулась в лагерь, не сомкнувший глаз за прошедшую ночь.
Спустя несколько часов все были готовы перейти в условленное место встречи. Тауриэль шла впереди, не оглядываясь, и вела за собой растянувшуюся вереницу своих сородичей - здоровых и с ожогами, но с одинаковыми ранами на фэа. Им не пришлось идти далеко. Капитан благоразумно не хотела лишний раз нагружать тех, кто уже оставил слишком много сил на том пожарище.
Выглянувшая опушка была прикрыта белоснежным покрывалом неглубокого снега, чистого и прозрачного. Его совсем не коснулся пепел и чад разверзшейся неподалеку бездны. Высокой короной окаймляли ее стройные как нежные девичьи станы рябины. На их ветках висели толстые гроздья, а землю под ними кровавыми точками, будто слезами, испещрили упавшие ягоды - целые или же склеванные птицами. На противоположной стороне на верхушке деревца сидели, напыжившись, пары снегирей, а над ухом эльфийки просвистела синица, сорвавшая из переплетении веток неподалеку. Здесь было тихо, безветренно. Время словно застыло в этом месте, как замерло оно в отсчете срока Дивному народу. Стволы загородили ужасную картину, которую эльфы оставили позади себя, скрыли, и не притягивала она сейчас лишний раз взор, не бередила мысли и не отвлекала.
Чуть заскрипела кора под легкими шагами. В полумраке вокруг зашевелились тени. Из общего марева они отделялись отдельными фигурками и принимали обличия лесного народа. Все они собрались здесь, все пришли на зов в этот трудный и переломный миг. Тауриэль стояла прямо и неподвижно, наблюдая, а ее фигурку со всем сторон обтекали волны, мирно и неспешно волнуясь.
- Мои братья и сестры, - не откладывая в долгий ящик, начала она, когда отметила, что все, кто хотел, пришли. У страха глаза велики, и чем дольше тянешь, тем сложнее сделать первый шаг. Лучше в омут с головой, а дальше будь, что будет. - Мы давно шептались, что тьма пробирается под сень нашего любимого Леса. Давно говорили, что злое лиходейство, болезнь нависла над родными деревьями. Кричали, что хворь поразила наш дом. И это так, - она склонила голову, но затем вновь резко подняла ее и решительно посмотрела на сотни глаз, впившихся в нее. - Но разве мы испугались тогда? Нет. Мы вышли сражаться. Мы защищали то, что нам дорого, то, ради чего мы живем. Мы каждый раз ступали на опасные тропы, не зная вернемся ли домой тем же вечером. И пусть мы не всегда выходили победителями из схваток, но мы знали, что пока хоть один из нас не будет отступать, тьма не выйдет победительницей. Но, как оказалось, эта тьма еще не так страшна..., - Тауриэль на мгновение умолкла, перекатилась с пятки на носок и сделала шаг вперед. - То была тьма внешняя, легкий враг, потому что видимый, предсказуемый. - Капитан говорила прямо, откровенно, ничего не скрывая не только от своего народа, но и от рохиррима, и от эльфов Лориэна и от странного нолдо, ставшего частью ее Леса. - Но в слепой схватке мы перестали глядеть внутрь самих себя. Мы не обратили внимание, как эта самая тьма выставила против нас более страшное оружие чем пауки и орки. Она наложила тень на наши сердца, затуманила разум, в болото превратила фэа. И к чему это привело? - Капитан горестно махнула рукой в сторону чащи, где лежали горы трупов, сожженных или брошенных на съедение диким тварям. - Разве Единый это завещал своим детям? Идти брату против брата, сестру науськивать против ее же сестры? Разве же это наш путь? Путь к Свету? К стабильности? Может, к миру? - Все больше распаляясь, она ходила по кругу, мимо мужчин и женщин, воинов и лекарей, и будто задавала вопрос всем им и каждому в отдельности. Сейчас уже страх ушел. Сейчас говорила не она, но ее сердце, до конца преданное Лесу и своему народу. - Своими действиями мы лишь вызываем улыбку у нашего Врага. Мы действуем ему в угоду. Я была в Дол Гулдуре, в этой проклятой башне. Я ходила по тем подземельям. И знаете что? - Она оглянулась вокруг. - Здесь тень лишь немногим уступает той тьме. Этого ли мы хотели? Перегрызть друг другу глотки, чтобы наш настоящий Враг и пальца не запачкал? Неужели мы, эльфы, забыли дела давно минувших дней? Разве же привела резня в Альквалондэ к славе? А горящие в Гаванях корабли? Только к рекам крови, року и проклятию. И даже Намо не простит этой крови, что ржавчиной впиталась в наши руки, - она подняла к глазам чуть дрожащие ладони, словно сейчас увидела на них кровь всех тех воинов, что лежали сейчас на земле, стылые и безжизненные. - И это мертвые. Они свой ответ уже держат в Чертогах. А что делать живым? Нас считают дикими, лесными эльфами. Пусть мы не видели света Древ, но у нас еще осталось, что спасать. И если есть хоть малейшая возможность не смыть грех, но встать на свой путь, правильный, пусть даже он и будет покрыт терниями и колючками, то мы должны сделать это.
Некоторые из эльфов кивнули, а другие смотрели на капитана, не отрываясь, будто не узнавая ее, еще такую молодую эльфийку, взвалившую на себя слишком тяжелую ношу, но несущая ее с суровой решительностью.
- Я смотрю на вас, - между тем уже чуть тише продолжала Тауриэль, - и вижу народ, который только что пережил страшные потрясения - гражданскую бойню, потерю короля, уничтожение тыла, гибель своих родных. Вы и я видели это все, но не согнулись, не припали к земле, не стали слабее. Наперекор всему мы дышим уверенностью и решительностью. Сильван всегда были сильным народом, непоколебимым. Мы жили на этих землях уже многие тысячи лет. Проживем еще столько же. Или погибнем с честью, а не зарывшись в нору, подобно слепым кротам, вытащенным на свет коршуном.
Одобрительный ропот донесся со всех сторон.
- Нам необходимо прекратить делать неправильные шаги и взяться за дело. - Сжатый кулак ударился о раскрытую ладонь. - Мы должны выходить раненых, собрать все оружие и доспехи, похоронить всех убитых и умерших до единого так, как велят нам наши сердца, не деля их на предателей и верных, защитников и убийц. Они все наши братья и сестры. И такими останутся, даже отойдя в вечность. Такими есть и будем мы друг другу. Не держите обиду и ненависть на ближнего. Это не наш путь, не путь Единого, Эльберет, не путь эльфов-сильван, не путь тех, кто борется против одного Врага. Затем мы должны соорудить оружейную, восстановить кузницы, проверить запасы еды и восполнить их, насколько это возможно. Также необходимо подумать о тыле. Без чертогов мы уязвимы, - она снова в раздумье стала шагать из стороны в сторону. - Необходимо подумать о том, чтобы построить себе убежище, где можно было бы укрыться от неприятеля и непогоды. Вряд ли удастся сделать это на месте старого дворца..., - она бросила короткий взгляд в сторону пепелища. - Но нам и не нужно восстанавливать его в прошлом своем величии. Не красота, но надежность важны нам сейчас. Что скажете?
Ее голос, решительный, уверенный, словно она продумывала эту пламенную, возможно, слегка затянутую с непривычки речь всю ночь напролет, зажигал огни в глазах слушавших ее эльфов. Ненависть и отчаяние сменялись в них готовностью действовать, делать хоть что-то во имя исправления случившегося. Слишком много времени было уже потеряно зря, слишком большим числом лучших воинов пришлось им пожертвовать во имя неясных целей.
- Тогда лучше нам не тратить время попусту. Да спадет мрак с Леса и с наших глаз! Во имя звездного света Эльберет!
- Есть еще одно, - дождавшись, когда волна отклика спадет, произнесла лучница. - В доказательство того, что свет еще жив в сердцах, провидение прислало нам гонца из далекого Дол Амрота. - Она кивнула Эшберту. - Его устами лорд Имрахиль предлагает нам военный союз. Мы не одни в битве со Злом, и глупостью было считать иначе. Но сейчас, как ты уже видел, мой друг, мы ничем не можем помочь вам в вашем наступлении, хотя не стану скрывать, что сердце мое рвется на битву с врагом. Эльфы Лихолесья, - она на миг обвела взглядом стоявших вокруг, а затем вновь посмотрела на рохиррима, - заверяют тебя в том, что они стояли и будут стоять на стороне Света и бороться с каждым лиходейским отродьем, до которого смогут дотянуться. А если не хватит длины руки, то на помощь придут верные луки, - едва заметно ухмыльнувшись, она тронула дугу лука за спиной. - Мы снабдим тебя всеми необходимыми припасами и теплой одеждой, а наши воины проводят тебя да самых границ Леса. Но на данный момент это все, что мы сможем предоставить, капитан и гонец. Я лишь прошу тебя, - она на миг замялась. Все-таки непривычно было ей, такой неприступной и самостоятельной , но попавшей в беду, протянуть руку к возможному союзнику, - избегать лишних ушей, когда ты явишься перед лордом Имрахилем с новостями. Вести и так имеют черные крылья за спиной. Находясь в таком непростом положении, мы вынуждены просить тебя передать своему господину просьбу о помощи. Я знаю, вы стоите на военных рубежах, и война у вас идет не такая как здесь. Но и я прошу лишь о просьбе, а рады мы будем любой помощи, и не воины нужны нам сейчас больше всего. Мы отплатим за подмогу сполна, ведь век эльфов долог. А наш Лес открыт для ваших людей. - Она склонила голову, приложив руку к сердцу. - Мне жаль, что приходится пускать тебя в обратный путь ни с чем. Лишь с напутственным словом. Но такова воля Единого.

Внимание всем соигрокам! Происходит скачок на сутки вперед ибо нефиг толкаться на одном месте / пора играть / дайте Тау покомандовать процессом :3
Остаемся в той же локации, чтобы никто не запутался. Действие происходит неподалеку от Врат, на другой стороне реки, немного углубившись в Лес.
Вдохновения вам на интересные посты^^
 
Несмотря на все трудности и гнетущую атмосферу вокруг ночь для Тауриэль прошла быстро, легким облачком пронеслась мимо, бесшумно склубилась и  растаяла под пробивающимися сквозь голые ветки и еловые лапы солнечными лучами. Они как озорные зайчики перескакивали с одной бледной щеки на другую, тонули в омутах карих, голубых и зеленых глаз, растягивали губы в мучительную, неохотную, но спустя мгновение искреннюю улыбку, стирали, пусть и неумелыми штрихами, усталость и боль со скул.
Весь вечер и всю ночь во временном лагере, разбитом под сенью дерев, кипела деятельность. Гулко шумящая, но не перестающая дышать. Тихо стлались торопливые шаги темных силуэтом, шуршала сворачиваемая туника, трещал костер, плюясь искрами, булькала в котелке вода, и стлался над опавшей хвоей едва заметный человеческому уху, но четко слышимый эльфийскому глубокий вздох с хрипотцой и легкий стон раненого. Тауриэль не вмешивалась в работу лекарей и целителей. Ей, как воину, все равно было далеко до их умений, а загрубевшие пальцы и мозолистые ладони не могли принести должного облегчения горячим ранам. Она лишь порой, украдкой поглядывала на тех, кому пожар оставил свои болезненные поцелуи, а случайно пересекшись с больным взглядом, твердо кивала в ответ и только. Слишком много мыслей роилось сейчас в голове, слишком многое предстояло обдумать и решить за идущие сутки, предшествующие совету, срок которому она сама же и назначила. Разве же она могла подумать, что когда-нибудь окажется в ситуации, подобной этой? Да, она хотела признания, хотела доказать всем вокруг и себе в первую очередь, что она не так слаба как кажется, что призраки из прошлого лишь случайно одержали над ней победу, а сейчас... сейчас она выросла, выучила урок, который преподнесла ей жизнь сотни лет назад. Да, она хотела занять достойное место в этой жизни, но не такое. Она умела управлять отрядами, но не целым народом. Она даже не могла дать кому-то житейский совет, если только это не касалось определенной тактики стрельбы или контрудара на специальный захват. Но эльфы... Она оглянулась вокруг себя. Эльфы вокруг, ее народ, ее воины, которых она считала своими братьями и сестрами... сейчас они смотрели на нее как-то по особенному, по-разному. Это не бросалось в глаза сразу, лучница чувствовала перемену кожей. Что светилось за их взглядами? Надежда, неверие, отчаяние, безвыходность, покорность сложившимся обстоятельствам или, может, одобрение и поддержка? Все вместе, и этот странный, жгучий коктейль с горьковатым привкусом проникал в вены и разносился по всему организму. Вокруг витал вопрос, кто подхватит сорвавшихся в карьер коней? Кто сможет выровнять бег? Кто не побоится взять ответственность не за себя, но за всех? Кто сгладит все еще острые края расколовшегося целого?
Уже перед самым рассветом, за пару минут до того, как солнце пронзило бы Лес своими яркими копьями, девушка взошла на невысокий пригорок и, облокотившись на замшелый ствол, бросила последний прощальный взгляд на полуразрушенные чертоги. Затем развернулась и вернулась в лагерь, не сомкнувший глаз за прошедшую ночь.
Спустя несколько часов все были готовы перейти в условленное место встречи. Тауриэль шла впереди, не оглядываясь, и вела за собой растянувшуюся вереницу своих сородичей - здоровых и с ожогами, но с одинаковыми ранами на фэа. Им не пришлось идти далеко. Капитан благоразумно не хотела лишний раз нагружать тех, кто уже оставил слишком много сил на том пожарище.
Выглянувшая опушка была прикрыта белоснежным покрывалом неглубокого снега, чистого и прозрачного. Его совсем не коснулся пепел и чад разверзшейся неподалеку бездны. Высокой короной окаймляли ее стройные как нежные девичьи станы рябины. На их ветках висели толстые гроздья, а землю под ними кровавыми точками, будто слезами, испещрили упавшие ягоды - целые или же склеванные птицами. На противоположной стороне на верхушке деревца сидели, напыжившись, пары снегирей, а над ухом эльфийки просвистела синица, сорвавшая из переплетении веток неподалеку. Здесь было тихо, безветренно. Время словно застыло в этом месте, как замерло оно в отсчете срока Дивному народу. Стволы загородили ужасную картину, которую эльфы оставили позади себя, скрыли, и не притягивала она сейчас лишний раз взор, не бередила мысли и не отвлекала.
Чуть заскрипела кора под легкими шагами. В полумраке вокруг зашевелились тени. Из общего марева они отделялись отдельными фигурками и принимали обличия лесного народа. Все они собрались здесь, все пришли на зов в этот трудный и переломный миг. Тауриэль стояла прямо и неподвижно, наблюдая, а ее фигурку со всем сторон обтекали волны, мирно и неспешно волнуясь.
- Мои братья и сестры, - не откладывая в долгий ящик, начала она, когда отметила, что все, кто хотел, пришли. У страха глаза велики, и чем дольше тянешь, тем сложнее сделать первый шаг. Лучше в омут с головой, а дальше будь, что будет. - Мы давно шептались, что тьма пробирается под сень нашего любимого Леса. Давно говорили, что злое лиходейство, болезнь нависла над родными деревьями. Кричали, что хворь поразила наш дом. И это так, - она склонила голову, но затем вновь резко подняла ее и решительно посмотрела на сотни глаз, впившихся в нее. - Но разве мы испугались тогда? Нет. Мы вышли сражаться. Мы защищали то, что нам дорого, то, ради чего мы живем. Мы каждый раз ступали на опасные тропы, не зная вернемся ли домой тем же вечером. И пусть мы не всегда выходили победителями из схваток, но мы знали, что пока хоть один из нас не будет отступать, тьма не выйдет победительницей. Но, как оказалось, эта тьма еще не так страшна..., - Тауриэль на мгновение умолкла, перекатилась с пятки на носок и сделала шаг вперед. - То была тьма внешняя, легкий враг, потому что видимый, предсказуемый. - Капитан говорила прямо, откровенно, ничего не скрывая не только от своего народа, но и от рохиррима, и от эльфов Лориэна и от странного нолдо, ставшего частью ее Леса. - Но в слепой схватке мы перестали глядеть внутрь самих себя. Мы не обратили внимание, как эта самая тьма выставила против нас более страшное оружие чем пауки и орки. Она наложила тень на наши сердца, затуманила разум, в болото превратила фэа. И к чему это привело? - Капитан горестно махнула рукой в сторону чащи, где лежали горы трупов, сожженных или брошенных на съедение диким тварям. - Разве Единый это завещал своим детям? Идти брату против брата, сестру науськивать против ее же сестры? Разве же это наш путь? Путь к Свету? К стабильности? Может, к миру? - Все больше распаляясь, она ходила по кругу, мимо мужчин и женщин, воинов и лекарей, и будто задавала вопрос всем им и каждому в отдельности. Сейчас уже страх ушел. Сейчас говорила не она, но ее сердце, до конца преданное Лесу и своему народу. - Своими действиями мы лишь вызываем улыбку у нашего Врага. Мы действуем ему в угоду. Я была в Дол Гулдуре, в этой проклятой башне. Я ходила по тем подземельям. И знаете что? - Она оглянулась вокруг. - Здесь тень лишь немногим уступает той тьме. Этого ли мы хотели? Перегрызть друг другу глотки, чтобы наш настоящий Враг и пальца не запачкал? Неужели мы, эльфы, забыли дела давно минувших дней? Разве же привела резня в Альквалондэ к славе? А горящие в Гаванях корабли? Только к рекам крови, року и проклятию. И даже Намо не простит этой крови, что ржавчиной впиталась в наши руки, - она подняла к глазам чуть дрожащие ладони, словно сейчас увидела на них кровь всех тех воинов, что лежали сейчас на земле, стылые и безжизненные. - И это мертвые. Они свой ответ уже держат в Чертогах. А что делать живым? Нас считают дикими, лесными эльфами. Пусть мы не видели света Древ, но у нас еще осталось, что спасать. И если есть хоть малейшая возможность не смыть грех, но встать на свой путь, правильный, пусть даже он и будет покрыт терниями и колючками, то мы должны сделать это.
Некоторые из эльфов кивнули, а другие смотрели на капитана, не отрываясь, будто не узнавая ее, еще такую молодую эльфийку, взвалившую на себя слишком тяжелую ношу, но несущая ее с суровой решительностью.
- Я смотрю на вас, - между тем уже чуть тише продолжала Тауриэль, - и вижу народ, который только что пережил страшные потрясения - гражданскую бойню, потерю короля, уничтожение тыла, гибель своих родных. Вы и я видели это все, но не согнулись, не припали к земле, не стали слабее. Наперекор всему мы дышим уверенностью и решительностью. Сильван всегда были сильным народом, непоколебимым. Мы жили на этих землях уже многие тысячи лет. Проживем еще столько же. Или погибнем с честью, а не зарывшись в нору, подобно слепым кротам, вытащенным на свет коршуном.
Одобрительный ропот донесся со всех сторон.
- Нам необходимо прекратить делать неправильные шаги и взяться за дело. - Сжатый кулак ударился о раскрытую ладонь. - Мы должны выходить раненых, собрать все оружие и доспехи, похоронить всех убитых и умерших до единого так, как велят нам наши сердца, не деля их на предателей и верных, защитников и убийц. Они все наши братья и сестры. И такими останутся, даже отойдя в вечность. Такими есть и будем мы друг другу. Не держите обиду и ненависть на ближнего. Это не наш путь, не путь Единого, Эльберет, не путь эльфов-сильван, не путь тех, кто борется против одного Врага. Затем мы должны соорудить оружейную, восстановить кузницы, проверить запасы еды и восполнить их, насколько это возможно. Также необходимо подумать о тыле. Без чертогов мы уязвимы, - она снова в раздумье стала шагать из стороны в сторону. - Необходимо подумать о том, чтобы построить себе убежище, где можно было бы укрыться от неприятеля и непогоды. Вряд ли удастся сделать это на месте старого дворца..., - она бросила короткий взгляд в сторону пепелища. - Но нам и не нужно восстанавливать его в прошлом своем величии. Не красота, но надежность важны нам сейчас. Что скажете?
Ее голос, решительный, уверенный, словно она продумывала эту пламенную, возможно, слегка затянутую с непривычки речь всю ночь напролет, зажигал огни в глазах слушавших ее эльфов. Ненависть и отчаяние сменялись в них готовностью действовать, делать хоть что-то во имя исправления случившегося. Слишком много времени было уже потеряно зря, слишком большим числом лучших воинов пришлось им пожертвовать во имя неясных целей.
- Тогда лучше нам не тратить время попусту. Да спадет мрак с Леса и с наших глаз! Во имя звездного света Эльберет!
- Есть еще одно, - дождавшись, когда волна отклика спадет, произнесла лучница. - В доказательство того, что свет еще жив в сердцах, провидение прислало нам гонца из далекого Дол Амрота. - Она кивнула Эшберту. - Его устами лорд Имрахиль предлагает нам военный союз. Мы не одни в битве со Злом, и глупостью было считать иначе. Но сейчас, как ты уже видел, мой друг, мы ничем не можем помочь вам в вашем наступлении, хотя не стану скрывать, что сердце мое рвется на битву с врагом. Эльфы Лихолесья, - она на миг обвела взглядом стоявших вокруг, а затем вновь посмотрела на рохиррима, - заверяют тебя в том, что они стояли и будут стоять на стороне Света и бороться с каждым лиходейским отродьем, до которого смогут дотянуться. А если не хватит длины руки, то на помощь придут верные луки, - едва заметно ухмыльнувшись, она тронула дугу лука за спиной. - Мы снабдим тебя всеми необходимыми припасами и теплой одеждой, а наши воины проводят тебя да самых границ Леса. Но на данный момент это все, что мы сможем предоставить, капитан и гонец. Я лишь прошу тебя, - она на миг замялась. Все-таки непривычно было ей, такой неприступной и самостоятельной , но попавшей в беду, протянуть руку к возможному союзнику, - избегать лишних ушей, когда ты явишься перед лордом Имрахилем с новостями. Вести и так имеют черные крылья за спиной. Находясь в таком непростом положении, мы вынуждены просить тебя передать своему господину просьбу о помощи. Я знаю, вы стоите на военных рубежах, и война у вас идет не такая как здесь. Но и я прошу лишь о просьбе, а рады мы будем любой помощи, и не воины нужны нам сейчас больше всего. Мы отплатим за подмогу сполна, ведь век эльфов долог. А наш Лес открыт для ваших людей. - Она склонила голову, приложив руку к сердцу. - Мне жаль, что приходится пускать тебя в обратный путь ни с чем. Лишь с напутственным словом. Но такова воля Единого.

*ворвалась в кабак, принеся с собой запах свежей хвои, опрокинула стаканчик форменосовки, поставила на стойку бутылку лучшего красного вина, нацарапала на дереве "Для будущих поколений" и ускакала в глухую ночь*
уменявсюнеделюпраздникчтохочутоитворю

С днем рождения, Тау! Желаю побольше добрых чудес в жизни!

Всем зла!
 
В этой теме я заполучаю ваши пожелания на ведение Хронологии вашего персонажа.
 
Зачем это?
Для тех, кто хочет более детально проследить путь своего персонажа на форуме, делать пометки о его развитии, участия в сюжете, а также для упрощения жизни мастерам и игротехам. Кроме того, обновляющаяся тема персонажей будет позитивно воспринята новыми, потенциальными игроками.
 
Как?
После вашего принятия, c вашего согласия вести свою хронологию (пункт добавлен в анкету), тема чистится, и прикрепляется в Списке персонажей сверху с пометкой "Закреплено". Также к названию анкеты прибавляется слово "Хронология: Персонаж". В самой теме мы копируем оригинальную анкету под спойлер - её трогать нельзя, и в первом сообщении остается копия анкеты, которую можно менять в соответствии с развитием своего персонажа. Вы можете отписывать в виде постов какие-то значимые события для персонажа, его мысли и др.
 
Не хочу вести Хронологию Персонажа!
Пожалуйста! Вы можете не "заморачиваться". Просто напишите в соответствующем пункте анкеты "нет". В этом случае анкета закроется и будет лежать в списке персонажей. Но если вы вдруг захотите вести Хронологию Персонажа - то подавайте заявку, и мы обустроим и откроем для вас вашу анкету!
 
Обратите внимание.
Ведение хронологии - дело добровольное, однако для тех, кто ведет Хронологию Персонажа, у нас будут плюшки. Во-первых, это награды за активное и интересное ведение Хронологии своего Персонажа. Во-вторых, вы можете принести своей фракции очки Умаления или Осветления! Так что, вести Хронологию Персонажа или нет - решение за вами!
 
Пожалуйста, указывайте в заявках ссылки на вашего персонажа @Око для нашего и вашего удобства!
 

 
p.s. За пинок к давно существовавшей идее спасибо и плюшки @Тауриэль

Я уеду в гринлесье! Там, где Тау босс новый, где ушастиков тьма, где любовь без ума, я уеду в гринлесье! 

*успела стукнуть своим кубком о кубок следопыта перед тем, как тот опрокинул в себя эль* Вот спасибо, всегда приятно выпить в компании^^

Уии, у Тау День Рождения! Транди, проставься ей... а, ну да. Чёрт.
Зато ты теперь можешь безнаказанно устроить пирушку без выговоров "сверху"!
В любом случае. С Днём Рождения тебя! Оставайся такой же позитивной, весёлой и доброй, и да осветят звёзды тебе путь, прекрасная эльфийка.
P.S. Почему Тау, а не Дама? А мне образ эльфийки больше импонирует, нежели Дамир, уооот. :з

Ух, кто к нам в дом пришел да всей братией  Спасибо большущее! Все поздравления важны и приятны *затискала от радости*
 
Ништячки - наше все  Спасибо большое :3
 
Истину глаголишь Спасибо большое за поздравления, безумно приятно ^^

И немного добра от зла. С днем рождения, Тау, пиши больше интересных постов, больше красивых постов, или просто оставь все как есть, ведь лучшее враг хорошего.