Эшберт

— Ты не представляешь, как же я рад тебя видеть, друг мой, — Эомер одарил собрата-маршала тёплым взглядом и оглянулся. Слова Эльфхельма не остались неуслышанными. Проходящий мимо патруль замедлил шаг, недоверчиво вглядываясь в всадников. Блуждающие рядом зеваки, повинуясь одному только им понятному инстинкту, начали стягиваться из проулков и улочек, заинтересованно ловя каждое слово важных особ и тихо перешёптываясь. Неужели княжна Рохана вернулась домой? Неужели и Эомер, брат короля, вернулся из своего путешествия? Но где же тогда король? Рохиррим недовольно скрипнул зубами. Только шумихи ему сейчас не хватало. Грела только мылсь о том, что въедь он в город в дневное время, им с сестрой уже и шагу бы ступить не дали.
 
— Не здесь, Эльфхельм, — тихо пробормотал Эомер, а затем продолжил в полный голос: — Мы устали с дороги, друг мой. Позволь уж нам отдохнуть до утра, а? Или же ты хочешь устроить мне допрос здесь и сейчас? — хитрая улыбкая рохиррима была призвана отвлечь внимание зевак от его спутников. Уловка удалась. Кое-кто из горожан усмехнулся, махнул рукой и направился домой. Всего лишь встреча старых друзей, что с того? Ничего интересного. Самые дотошные же продолжали стоять и выжидающе глядеть.
 
— Тем более, — продолжил Эомер, привлекая внимание толпы, — один из нас ранен и нуждается в помощи. Солдаты, помогите снять его с седла!
 
Рохиррим мигом подскочили к сопротивляющемуся Эогарту, бормотавшему что-то про долг и обязанности. Бормотание прекратилось после недвусмысленного подмигивания Маршала. Толпа зевак, привлечённая раненым, утекла вместе с ним в ближайшую улочку — сопровождать героя битвы в лазарет. Вскоре на небольшой площади остались лишь несколько самых упёртых и наглых бродяг, которым, правда, хватило одного грозного направленного взгляда Эомера, чтобы осознать, кто они и где находятся. Среди них выделился лишь один — старый почтмейстер, с хрипотцой в голосе поправивший Эльфхельма, отчего у того глаза полезли на лоб, и вручивший Маршалу письмо. Рохиррим рассеянно поблагодарил старика, не глядя на него. В голове мелькнула мысль: "Ещё не успел расседлать коня, а почта уже летит..." Эомер спрыгнул на землю, помог спуститься Эовин и махнул дежурившим рядом конюхам. Скакунов увели, а процессия двинулась к Чертогам.
 
— Я ожидал услышать, что Теодред здесь, — Маршал невольно стиснул рукоять меча и нахмурился пуще прежнего, — Но, раз так... Наши пути разминулись. Мы выехали от лесного Владыки одним отрядом, но моему братцу взбрело в голову устроить скандал на ровном месте... в котором, правда, отчасти виноват и я, но сейчас не об этом. Важно то, что Теодред, ведя себя словно взбалмошная девица, вздёрнул нос выше шатров и уехал прочь из ночного лагеря. Видно, решил добираться без моей помощи. Добрался, чтоб его... — Эомер тяжело вздохнул и остановился. Троица рохиррим стояли у подножия лестницы, ведущей в Метусельд.
 
— Эовин, сестрёнка, ступай наверх. Отдохни. Наберись сил после дороги, насладись домашним уютом, которого ты не знала так долго, — встретив протестующий взгляд девушки, Эомер устало пояснил, — Я не отсылаю тебя прочь, сестра, поверь мне. Я не собираюсь секретничать в твоё отсутствие. Всего лишь перескажу Эльфхельм наши догадки, которые тебе по второму разу слышать смысла нет. Хорошо, сестрёнка?
 
Девушка с мгновение поколебалась, затем неловко улыбнулась, кивнула и пошла к лестнице. За ней без лишнего шума мгновенно пристроились два стражника, сопровождая драгоценную княжну в её родной дом. Эомер сплюнул на землю, не в силах больше сдерживаться, и прорычал сквозь зубы:
 
— Теодред, вероятнее всего, в лапах Врага. В прямом и переносном смысле. Я видел своими глазами, как назгул напал на кого-то за Андуином, слышал его крик, видел, как виверн несёт добычу. Этим путём мог двигаться только Теодред. А то, что он до сих пор не прибыл, лишь подтвержает мою догадку. Я не знаю, что нам делать, Эльфхельм. Пока не знаю. Собери совет утром, хорошо? Нужно хорошенько всё обсудить, — Эомер дождался, пока друг уйдёт, потёр переносицу и бросил взгляд на зажатое в руке письмо. На листе бумаги стояла печать Дол Амрота. Маршал сделал несколько шагов в ближайшему источнику света, мозолистыми пальцами сорвал печать и погрузился в чтение. За время прочтения выражение лица Эомера менялось трижды: с усталого на удивлённое, с удивлённого на гневное и с гневного на решительное. Рохиррим бережно свернул письмо обратно, кое-как прикрепил на место гондорскую печать и убрал важные сведения за пазуху. Только что у него появился очередной вопрос к обсуждению на ближайшем совете. И этот вопрос грозил вылиться в нечто настолько серьёзное, что Эомер боялся и подумать.

Имрахиль прибыл со своей поредевшей, но все такой же горячей дружиной.
- Милостивый государь, как бы нас того... - Тирон провел пальцем у горла, на что Имрахиль звонко рассмеялся.
- Они и хотят нас... Того... Только кто ж им дастся?
- Князь, гляди, наше знамя над вторым городком. Это что, наша армия? - басом отозвался подъехавший здоровяк Колдвиг.
- Отнюдь. Я приказал Эльфиру не покидать город. Похоже это те лорды Гондора у которых наместник тоже стоит поперек горла.
- Одна треть армии... Многовато. Заставляет задуматься, - усмехнулся Тирон, считая шатры. Даже если он ошибался, сил мятежников все равно было достаточно для славного боя. Мало того тех сил даже хватило бы на заварушку с одной из орд Мордора.
 
Имрахиль остановил конников, не доведя свой отряд до лагеря. Он долго думал и принял решение: не въезжать в лагерь. Наместник хитер и очень опасен. Даже если там и правда силы, готовые поддержать Имрахиля, то  прежде необходимо убедиться в этом, а не попасть в засаду. 
- Воины Туора, - громом ударил глас Имрахиля, - Сохраняйте бдительность. Сейчас даже самый преданный друг может воткнуть нож в спину. Палатки не ставим, предбоевая готовность!
Конь князя потоптался на месте, а потом медленно побрел в сторону лагерей, не доезжая до них. С Имрахилем поехал Колдвиг и Тирон, а также знаменосец. Встав на удалении от всех сил, способных повлиять на переговоры, Имрахиль дал команду Колвигу, и тот протрубил в рог Дол-Амрота для привлечения внимания.
- Посмотрим захотят ли лорды выбраться из своих уютных шатров и переговорить со мной как подобает. Колдвиг, постарайся не быковать, мне нужны лорды и Денетор живыми.
- Пф-ф, да пожалуйста, - фыркнул богатырь, закованный с ног до головы в латы, убирая секиру обратно за спину, - Я даже и близко не собирался...
Имрахиль и его командиры стали ждать явления делегации лордов и наместника. Ни тебе столов, ни тебе шатров, ни тебе кресел. Только седла, трава, свежий ветер и прекрасный вид на Белый город. По крайне мере Минас Тирит был виден только Имрахилю, делегации же от города придется любоваться горами Черной страны и вечно затянутым небом. 

Эшберт, когда "вернулся с резвой гнедой кобылой в руках"

Стремительное и жестокое убийство здоровяка почти не удивило Эшберта, он уже представлял, чего ждать от кровожадного упыря-харадца. Кажется, Атэфэх совсем не преувеличивала, когда рассказывала о его зверствах. Капитан в бессильной злобе стиснул кулаки, сейчас он действительно не мог тягаться с Фэнэком на равных. Вот если бы ему помогли... Но нет, половина каравана ещё не понимала, что происходит, а вторая замерла словно в оцепенении, настолько нереальным и невероятным казалось происходящее.

Эшберт никогда не ненавидел Атэфэх. Ненависть - это сильное чувство, его ещё надо заслужить. А контрабандистка хоть и была с изрядной придурью, но лично капитану она не сделала ничего плохого, а их мелкие ежедневные стычки его просто забавляли. И теперь она осталась совершенно одна, единственный верный её защитник валялся с ножом в горле. 
 
Он услышал слова поджаренного харадца и кривовато улыбнулся:
- Придешь в мою палатку после отбоя...
Хромая прочь, Эшберт все с той же улыбкой слушал несущиеся ему в спину проклятия.


Караван проделал свой дневной путь и вечером встал лагерем, как ни в чем не бывало - контрабандистам по большому счёту было все равно, кто из бешеных харадрим называет себя главным. Лишь бы это не сказывалось на прибыли. 
Когда совсем стемнело и потухли даже угли в кострах, перед часовыми возник Эшберт. Одной рукой он тащил за локоть Атэфэх, во второй у него почему-то была бухта веревки. Он настолько многозначительно посмотрел в направлении кустов - даже объяснять ничего не понадобилось, тем более охрана прекрасно видела случившееся утром. А если ещё учесть то, что с некоторых пор слухи приписывали рохиру некоторые особые склонности... С подачи Атэфэх, естественно - конец письма Амротоса она нарочно предала огласке. Так что даже верёвка ни у кого не вызвала вопросов.
 
Почти в кромешной тьме они добрались до небольшого табуна - в стороне от лагеря искали под снегом скудную траву лошади, быки и ещё какие-то странные горбатые твари, что днем волочили повозки. Эшберт скрылся ненадолго и вскоре вернулся с неказистой, но резвой гнедой кобылой в руках. Он давно уже присмотрелся к лошадям каравана и был уверен, что эта - лучшая среди них. На голове у кобылы была наспех связанная верёвочная уздечка.
Лошадка нервничала и прядала ушами, но капитан быстро успокоил её. 
Он ухватился за гриву и привычным движением подтянулся на спину гнедой, затем подал руку все ещё недоумевающей Атэфэх, помогая ей усесться позади него, на крупе. 
- Держись за меня. Без седла тяжеловато будет. Но хочешь жить - удержишься.
 
На лице у харадки наконец-то отразилось понимание. Маэстро с места поднял лошадь в галоп, направляя ее в сторону всполошившегося табуна. Несколько резких окриков бывалого табунщика - и среди животных началась паника. Ржанье, рев, топот копыт... Если им повезет, то среди всеобщей суматохи и ловли разбежавшейся скотины их с Атэфэх не хватятся до самого утра. 
 
- Умбар в той стороне, - указала Атэфэх, быстро сориентировавшись по звездам. Лошадка недовольно фыркнула, но подчинилась опытному всаднику и вскоре они были уже вдалеке от лагеря. Дорога вела их на восток.
 
>> Переход на побережье Харондора

 

Стремительное и жестокое убийство здоровяка почти не удивило Эшберта, он уже представлял, чего ждать от кровожадного упыря-харадца. Кажется, Атэфэх совсем не преувеличивала, когда рассказывала о его зверствах. Капитан в бессильной злобе стиснул кулаки, сейчас он действительно не мог тягаться с Фэнэком на равных. Вот если бы ему помогли... Но нет, половина каравана ещё не понимала, что происходит, а вторая замерла словно в оцепенении, настолько нереальным и невероятным казалось происходящее.

Эшберт никогда не ненавидел Атэфэх. Ненависть - это сильное чувство, его ещё надо заслужить. А контрабандистка хоть и была с изрядной придурью, но лично капитану она не сделала ничего плохого, а их мелкие ежедневные стычки его просто забавляли. И теперь она осталась совершенно одна, единственный верный её защитник валялся с ножом в горле. 
 
Он услышал слова поджаренного харадца и кривовато улыбнулся:
- Придешь в мою палатку после отбоя...
Хромая прочь, Эшберт все с той же улыбкой слушал несущиеся ему в спину проклятия.


Караван проделал свой дневной путь и вечером встал лагерем, как ни в чем не бывало - контрабандистам по большому счёту было все равно, кто из бешеных харадрим называет себя главным. Лишь бы это не сказывалось на прибыли. 
Когда совсем стемнело и потухли даже угли в кострах, перед часовыми возник Эшберт. Одной рукой он тащил за локоть Атэфэх, во второй у него почему-то была бухта веревки. Он настолько многозначительно посмотрел в направлении кустов - даже объяснять ничего не понадобилось, тем более охрана прекрасно видела случившееся утром. А если ещё учесть то, что с некоторых пор слухи приписывали рохиру некоторые особые склонности... С подачи Атэфэх, естественно - конец письма Амротоса она нарочно предала огласке. Так что даже верёвка ни у кого не вызвала вопросов.
 
Почти в кромешной тьме они добрались до небольшого табуна - в стороне от лагеря искали под снегом скудную траву лошади, быки и ещё какие-то странные горбатые твари, что днем волочили повозки. Эшберт скрылся ненадолго и вскоре вернулся с неказистой, но резвой гнедой кобылой в руках. Он давно уже присмотрелся к лошадям каравана и был уверен, что эта - лучшая среди них. На голове у кобылы была наспех связанная верёвочная уздечка.
Лошадка нервничала и прядала ушами, но капитан быстро успокоил её. 
Он ухватился за гриву и привычным движением подтянулся на спину гнедой, затем подал руку все ещё недоумевающей Атэфэх, помогая ей усесться позади него, на крупе. 
- Держись за меня. Без седла тяжеловато будет. Но хочешь жить - удержишься.
 
На лице у харадки наконец-то отразилось понимание. Маэстро с места поднял лошадь в галоп, направляя ее в сторону всполошившегося табуна. Несколько резких окриков бывалого табунщика - и среди животных началась паника. Ржанье, рев, топот копыт... Если им повезет, то среди всеобщей суматохи и ловли разбежавшейся скотины их с Атэфэх не хватятся до самого утра. 
 
- Умбар в той стороне, - указала Атэфэх, быстро сориентировавшись по звездам. Лошадка недовольно фыркнула, но подчинилась опытному всаднику и вскоре они были уже вдалеке от лагеря. Дорога вела их на восток.
 
>> Переход на побережье Харондора

 

Феня, а я то думала, ты только притворяешься злым и жестоким(
возможно меня слишком сильно впечатлило неожиданное и безжалостное убийство Туббакариба "о боже, ты убил ее брата, даже не дав ему договорить!,,,"

>>> Переход с восточного берега реки Андуин
 
Нельзя оскорбить конника, сравнив его с лошадью. Если Атэфэх пыталась таким образом хоть как-то свести с капитаном счеты, то она сильно промахнулась. Впрочем, для неё это было характерно. Глядя на те глупости, которые одну за другой делала харадская красотка, Эшберт все больше утверждался в мысли, что истинный лидер тут - её брат Туббакариба, хоть тот и прикидывался  всего лишь телохранителем.
 
Размышляя так, капитан на заре вышел за пределы лагеря и направился к лесной опушке, где ещё с вечера расставил силки на кроликов. Утро было приятным, на заиндевевшей траве мерцали розовые отсветы зари. Где-то неподалеку журчал родник. Прекрасный утренний пейзаж дополняли окоченевшие тела орков в луже крови. Что?!

Он рывком развернулся, рука тут же метнулась к ножу. На большом валуне у него за спиной словно из ниоткуда возник тощий и страшный харадец с замотанным в тряпки лицом. Кажется, Атэфэх что-то говорила про этого типа... Эшберт с неудовольствием посмотрел на его мечи и подумал, что с одним только ножом шансов у него пожалуй что и нет. Можно разве что попытаться продать свою шкуру подороже.
 
Впрочем, обожженный не торопился нападать, вместо этого он в красочных подробностях зачем-то начал рассказывать, как расправился с орками. Кое-что Маэстро успел рассмотреть сам и даже его, бывалого солдата, привычного к виду крови, от этого передернуло. Бывают пределы, за которые нельзя выйти и после этого остаться человеком.
Ему во время наемничьих похождений уже попадались подобные абсолютно поехавшие твари. Недостаток отваги они восполняли истеричной жестокостью и бухлом. И заканчивали обычно на виселице или с ножом в спине от своих же подельников. 
- Что везет в своем затхлом караванишке эта стерва?
- Контрабанду, - брякнул в ответ Эшберт. Иногда лучше оказаться тупым, чем мертвым.
 

>>> Переход с восточного берега реки Андуин
 
Нельзя оскорбить конника, сравнив его с лошадью. Если Атэфэх пыталась таким образом хоть как-то свести с капитаном счеты, то она сильно промахнулась. Впрочем, для неё это было характерно. Глядя на те глупости, которые одну за другой делала харадская красотка, Эшберт все больше утверждался в мысли, что истинный лидер тут - её брат Туббакариба, хоть тот и прикидывался  всего лишь телохранителем.
 
Размышляя так, капитан на заре вышел за пределы лагеря и направился к лесной опушке, где ещё с вечера расставил силки на кроликов. Утро было приятным, на заиндевевшей траве мерцали розовые отсветы зари. Где-то неподалеку журчал родник. Прекрасный утренний пейзаж дополняли окоченевшие тела орков в луже крови. Что?!

Он рывком развернулся, рука тут же метнулась к ножу. На большом валуне у него за спиной словно из ниоткуда возник тощий и страшный харадец с замотанным в тряпки лицом. Кажется, Атэфэх что-то говорила про этого типа... Эшберт с неудовольствием посмотрел на его мечи и подумал, что с одним только ножом шансов у него пожалуй что и нет. Можно разве что попытаться продать свою шкуру подороже.
 
Впрочем, обожженный не торопился нападать, вместо этого он в красочных подробностях зачем-то начал рассказывать, как расправился с орками. Кое-что Маэстро успел рассмотреть сам и даже его, бывалого солдата, привычного к виду крови, от этого передернуло. Бывают пределы, за которые нельзя выйти и после этого остаться человеком.
Ему во время наемничьих похождений уже попадались подобные абсолютно поехавшие твари. Недостаток отваги они восполняли истеричной жестокостью и бухлом. И заканчивали обычно на виселице или с ножом в спине от своих же подельников. 
- Что везет в своем затхлом караванишке эта стерва?
- Контрабанду, - брякнул в ответ Эшберт. Иногда лучше оказаться тупым, чем мертвым.
 

- Тогда зачем Гондору король, если он должен был объявиться тысячелетия назад? А объявившись спросить дозволения для этого? Наместник - не король. Это лицо замещающее короля и он должен быть готов всегда передать власть другому наместнику, если не справляется, или королю, если тот явится. Я повторю еще раз, Митрандир. Денетор не верит никому. Он слишком много видел и знает, что бы доверять всем, а особенно тому, кто с ним часто спорил.
Князь тоже потер виски от явной усталости.
- Весь этот разговор при твоей нескончаемой мудрости вовсе не мудр, дорогой друг. Думаешь легко руководить воинами? - Имрахиль бросил свой взгляд на Келехарима, - Воинами которых знаешь с самого первого дня службы, их семьи. Думаешь легко руководить малочисленной армией людей, в то время как наместник ни сделал ровном счетом ничего для привлечения на свою сторону новых союзников? Думаешь легко плыть в черной крови несметных ратей орков на руинах Величия своей Родины, подбирая мертвые тела солдат, родителям и женам с детьми которым тебе придется смотреть в глаза. В армии Гондора около десяти тысяч воинов, десять тысяч семей. Я разрушил жизни не одной тысячи семьи, убив их кормильца своим приказом "атаковать за Гондор, за Денетора". Я все это вижу и чувствую, и я не могу забыть имена павших воинов, а уж убитых мною вспоминаю и сейчас. А что видит Денетор? Ты верно сказал, он сидит на своем троне и правит. Правит нами, словно мы стадо и нет ему дела до имен простых смертных, что ради него складывают свои головы в полях сражений и не только, - речь князя была гневной. В его голосе не укрылось презрения к Денетору. 
- Что я буду делать? Постараюсь не умереть, потому что если и погибать, то на поле брани с Врагом, а не с братьями, а буду ли я проливать их кровь, все зависит от них. Я понимаю всю тяжесть грядущего разговора. Если лорды примут решение, которое подведет черту во всех моих начинаниях, я пойду искать союза у других, в конце концов Дол Амрот не единственное место, где могут жить потомки Имразора... Раскол в Гондоре произошел со смерти последнего короля, и не моя в этом вина, хоть я и спровоцировал его развитие. Но прощения я просить за это не буду.
Через несколько часов Имрахиль собрался ехать к лордам, что стягивались к Минас Тириту.
- Я не знаю на чей ты стороне в этом споре, Митрандир, оно и не важно. Не допусти крови, а я уж приложу все возможные усилия, что бы не совершить глупостей.  

Пылкой и гневной была речь князя, но за громкими и сильными словами читалось одно: "Я не виноват! Зависит от них. Не моя вина."
 
-Твои заслуги перед отечеством, перед Гондором, велики, Имрахиль, и никто с этим не поспорит. Ни наместник, ни я, ни солдаты, - рассудительно согласился маг. - Но война, это еще не все, и Гондор не заканчивается одним лишь полем битвы. Тебе не стоит забывать, что ты далеко не единственный, кому не безразлична судьба Гондора и народа. Я не возьмусь утверждать за всех лордов, но, думаю, никто, пребывая в здравом уме, не захочет этой войны. Они, как и ты, не желают смерти своим людям.  
 
Митрандир оценивающе поглядел на собеседника. Даже терзаемый сомнениями, в своем решении он был непреклонен. И все же было, было в его словах что-то большее, чем просто слепая ярость, жажда мщения и честолюбие. Что-то что могло зацепить и дать понять... Все же был шанс, хоть и небольшой, что лорды поймут и поддержат его идеи. А что же до Денетора...
 
- А что же до Денетора, - Гендальф сдвинул брови.- То мне и самому нужно с ним переговорить. А знаешь, Имрахиль, вспоминая, сколько раз мне приходилось с ним спорить, то он уже и не ждет ничего хорошего от Гендальфа-горевестника,  - задумчиво произнес он, пожав плечами. - Я отправляюсь в Белый город с тобой. 

- Женщина, как только я слышу твой голос, мне тут же нестерпимо хочется выпить, - с ленцой в голосе заметил Эшберт, отложил меч в сторону и вытер руки. Атэфэх явно догадалась о важности письма и настолько же явно собиралась что-то за него выторговать. Что ж, в эту игру могут играть и двое...
- Отработаешь, получишь, - произнесла харадка с нескрываемым ехидством. Наверняка её грела мысль о реванше за недавнее поражение. Капитан широко улыбнулся:
- Не стану я спать с тобой, даже и не предлагай. Я, конечно, понимаю, что неотразим и все такое, раз ты уже прибегаешь к шантажу, чтобы добиться меня... - он с удовольствием наблюдал за Атэфэх, которая ожидала угроз либо подкупа, но уж никак не такой реакции. - Вижу, ты плохо знаешь, как устанавливать нормальные человеческие отношения, красотка. Что ж, я кое-что подскажу тебе - отдай мне письмо, это будет хороший первый шаг. 
 
>> В Южный Итилиэн
 

А ведь скоро День Победы, друзья. И вот вам стих про летчика.
 
 
Он обещал прийти домой, туда, где ждут жена и мать.
Но впереди неравный бой, а значит, надо вылетать.
А значит, надо послужить еще хоть раз стране родной
И постараться пережить четвертый вылет боевой.
 
Сорвать врага с родных небес - такой простой был дан приказ.
В рукав зашит нательный крест, что сохранял его не раз.
Родное сердцу письмецо тихонько греет на груди.
А враг? А враг берет в кольцо. Их слишком много впереди!
 
Вдруг над крылом раздался свист, за ним последовал удар.
И он стрелой сорвался вниз, туда, где цвел огнем пожар.
Туда, где ждет седая смерть, упал в последнее пике.
Как это глупо умереть, когда Победа вдалеке.
 
Он видит вечность под собой, он слышит шелест белых крыл,
Где за последнею чертой стоит архангел Гавриил,
Там, где обещан рай земной, а также слава и почет...
Но он пока еще живой, и он посадит самолет!
 
Он обещал прийти домой, туда, где ждут жена и мать.
И он решил, любой ценой, но обещание держать.
Держать его, держать штурвал. "Даст бог, дотянет до земли."
Пусть, командир уже кричал: "Четвертый, прыгай, черт возьми!"
 
"Четвертый! Прыгай!" - дикий крик. И от земли на волоске
Рванул штурвал в последний миг и чудом вышел из пике.
Пускай, в кабине черный дым. Пускай пылает самолет.
Он обещал прийти живым. Он обещал...
                                                                  И он придет.

- Женщина, как только я слышу твой голос, мне тут же нестерпимо хочется выпить, - с ленцой в голосе заметил Эшберт, отложил меч в сторону и вытер руки. Атэфэх явно догадалась о важности письма и настолько же явно собиралась что-то за него выторговать. Что ж, в эту игру могут играть и двое...
- Отработаешь, получишь, - произнесла харадка с нескрываемым ехидством. Наверняка её грела мысль о реванше за недавнее поражение. Капитан широко улыбнулся:
- Не стану я спать с тобой, даже и не предлагай. Я, конечно, понимаю, что неотразим и все такое, раз ты уже прибегаешь к шантажу, чтобы добиться меня... - он с удовольствием наблюдал за Атэфэх, которая ожидала угроз либо подкупа, но уж никак не такой реакции. - Вижу, ты плохо знаешь, как устанавливать нормальные человеческие отношения, красотка. Что ж, я кое-что подскажу тебе - отдай мне письмо, это будет хороший первый шаг. 
 
>> В Южный Итилиэн
 

Капитан уже успел пройтись по лагерю, завязать полезные знакомства с местным поваром и пожилым орком-интендантом. А с парочкой харадрим- соседей по шатру у него сразу установился вооруженный нейтралитет, что Эшберта полностью устраивало.
Он как раз наточил меч и теперь любовно полировал лезвие тряпкой, когда притащилась Атэфэх. И на лице у этой хитрой лисы было написано нескрываемое удовольствие от того, что ей представилась возможность свести счеты.
Атэфэх выгнала этих воинов, рухнув на подстилку. Изъяв письмо из-за пазухи, контрабандистка протянула его Эшберту. Вернее только половину письма, второе осталось спрятанным у нее и она не горела желанием отдавать его за так.
- Держи, твой друг прислал.
 
Эш развернул клочок бумаги и написанное там заставило его нахмуриться, а потом и вовсе не поверить собственым глазам. Имрахиль - предатель? Такое не укладывалось в голове. Такого просто не могло быть... Рохиру просто необходимо было прочесть продолжение.
- Где все остальное? - спросил он Атэфэх.

- Я уже увидел все, на что мне интересно было взглянуть, - невозмутимо ответил капитан. - И даже больше. Так что можешь не стараться зря...
Он скомкал брошенную тунику и принялся стирать ею грязь со своего колета.
- А ради чего ты наемничаешь? Почему не со своими братьями-коневодами, а в моем шатре, смотришь на мои ноги? - спросила его Атэфэх как будто невзначай, будто продолжала светский разговор, а не пыталась прирезать его десять минут назад и соблазнить - пять минут назад. 
К счастью, тут даже не пришлось ничего особенного сочинять. Достаточно было немного преувеличить и не рассказывать всей правды.
- Как и все, ради денег. После ранения я стал недостаточно хорош для войска моих братьев-коневодов. Для них сила важнее опыта. Когда вернулся домой, то оказалось, что ничего другого, кроме как драться, не умею и не хочу. Мотался от одного нанимателя к другому. А сейчас, когда оказался совсем на мели, Амротос по старой дружбе рассказал мне, что тебе нужна охрана. И вот я здесь...
- Ну и ты привлекательней всех моих прежних нанимателей, конечно, - добавил он. - Не скрою, это вносит приятное разнообразие. Если понадоблюсь, найдешь меня в лагере. Мне ещё нужно где-то отыскать свой меч... 
Он вышел из шатра, оставив Атэфэх в остывающей ванне. 
 

Если тебя сильно раздражает чья-то подпись, то на этот случай у нее в верхнем правом углу есть малозаметный крестик.
Нажимаешь его - появляется меню, где можно выбрать, скрыть только эту подпись или вообще все - выбираешь нужный пункт - больше не видишь ничего лишнего)
Мне уже пришлось так проделать со всеми любителями поставить в подпись видео или анимацию. Зато теперь красота.

Преодоление границ, совершение невозможного с точки зрения иных. Преодоление себя, выкладка всех сил и решимости для того, чтобы совершить нечто невероятное, и достижение этой цели. Победа над собой, достижение успеха вопреки.
Одиннадцатый класс. Бардовское движение. 

для меня вы все одинаковые... вкусные... мясные мешочки

>>> Дол Амрот
 
Триста всадников Имрахиля с ним во главе мчались в сторону Белого города. Они миновали Бельфалас, Лебенин. Проезжали поселения быстро, не останавливаясь. Только вблизи у одной из деревушек дружина сделала долгий привал, что бы дать лошадям отдых. Ребетня то и дело крутилась подле лагеря высоких воинов в синем с лебедем на груди. И вот в очередной раз детвора замаячила у остановки всадников, когда в сторону поселения вышел сам князь. Имрахиль не мог не справиться о том как поживают семьи воинов, которые остались в гарнизоне крепости, ибо этот человек знал даже каждого обыкновенного пехотинца в своем войске. И не только в своем. Он помнил по именам почти всю армию Гондора, а это более десяти тысяч имен. На рассвете дружина вновь продолжила свой путь.
 
>>> Минас Тирит

Фляга с вином ударила Эшберта в плечо и упала на землю, пробка выскочила и густая бордовая жидкость потекла на землю. Один из наемников тут же схватил её и приложился к горлу, второй попытался оттолкнуть его завязалась небольшая потасовка...

Тем временем на Эшберта разьяренной фурией налетела Атэфэх. Капитан ожидал не совсем такого развития событий. Да, он злил её намеренно, но рассчитывал, что женщина скорее натравит на него своего громилу Туб-как-его-там-черт-зовут. Что ж, малость просчитался, бывает.
 
- Только не проси невозможного, человек Запада. Я должна быть уверена в том, что ты действительно воин.
 
- Сама так захотела, - рохир привычным движением извлек меч из ножен и приготовился защищаться. - Нет бы по-человечески, с бокалом вина бы в шатре посидели, стихи под звездами я бы тебе почитал. Но ты, я вижу, предпочитаешь пожестче... - все это время он не сводил взгляда с харадки, которая двигалась по-кошачьи, готовая напасть в любое мгновение. Задача перед ним теперь стояла непростая: с одной стороны, не проиграть, с другой - не победить, поскольку такого бы ему мстительная Атэфэх не простила. 
Он лихорадочно думал, в то же время продолжая болтать, чтобы отвлечь внимание противницы:
- Хотя стихи я все равно могу, в этом я почти гений. Не знаешь, от чего отказываешься. Вот послушай: "Прекрасна ты, возлюбленная моя, пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей, отведи глаза, что меня победили...
 
Без предупреждения он кинулся на Атэфэх, лишь на миг опередив её атаку, отвел мечом острие её меча и врезался в нее всем весом. Они оба рухнули в грязь, хотя в последний момент харадка ухитрилась вывернуться и оказалась сверху. Эш попытался заломить ей кисть, чтобы она выпустила оружие. 
- ...волосы твои - как стадо коз, что бегут с гор гилеадских; как разлом граната - щеки твои из-под фаты...
С мечом в руках тяжело было бы рассчитывать на нужный капитану исход боя. Она была быстрее и проворнее, а его сковывала раненая нога, так что драться и убивать пришлось бы всерьёз. Теперь же на стороне Эшберта было преимущество в силе и весе. 
- ... Прекрасна ты, возлюбленная моя, и грозна, как полки со знаменами...
 
Он таки сумел подмять под себя Атэфэх и выкрутить ей руку так, что пальцы разжались и меч жалобно звякнул, падая в грязь. Свое оружие он тоже отбросил в сторону. Харадская змея прошипела злобное ругательство и лбом ударила его челюсть, он почувствовал выступившую кровь.

- ... как любезны ласки твои, ласки твои лучше вина. Сотовый мед каплет из уст твоих; мед и молоко под языком твоим... 
 
Её шелковая туника пропиталась грязью и облепила тело, как вторая кожа, зрители одобрительно кричали, свистели и хлопали. К удивлению капитана, некоторые крики раздавались в его поддержку - Атэфэх тут слушались, но не слишком любили. 
Теперь пришлось уворачиваться от прицельного удара коленом в пах, как назло, он пришелся в раненую ногу, лицо Эшберта исказила на мгновение гримаса боли. 
- ...Округление бедер твоих, как ожерелье, дело рук искусного художника; вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе.
 
Удержать харадку становилось все труднее, из-за грязи руки скользили и Эшберт чуть не упал, когда попытался привстать. Он намотал её волосы на кулак, наклонился и произнес очень тихо, так, чтобы слышала только она:
- Может, достаточно? Обьявим почётную боевую ничью?

Фляга с вином ударила Эшберта в плечо и упала на землю, пробка выскочила и густая бордовая жидкость потекла на землю. Один из наемников тут же схватил её и приложился к горлу, второй попытался оттолкнуть его завязалась небольшая потасовка...

Тем временем на Эшберта разьяренной фурией налетела Атэфэх. Капитан ожидал не совсем такого развития событий. Да, он злил её намеренно, но рассчитывал, что женщина скорее натравит на него своего громилу Туб-как-его-там-черт-зовут. Что ж, малость просчитался, бывает.
 
- Только не проси невозможного, человек Запада. Я должна быть уверена в том, что ты действительно воин.
 
- Сама так захотела, - рохир привычным движением извлек меч из ножен и приготовился защищаться. - Нет бы по-человечески, с бокалом вина бы в шатре посидели, стихи под звездами я бы тебе почитал. Но ты, я вижу, предпочитаешь пожестче... - все это время он не сводил взгляда с харадки, которая двигалась по-кошачьи, готовая напасть в любое мгновение. Задача перед ним теперь стояла непростая: с одной стороны, не проиграть, с другой - не победить, поскольку такого бы ему мстительная Атэфэх не простила. 
Он лихорадочно думал, в то же время продолжая болтать, чтобы отвлечь внимание противницы:
- Хотя стихи я все равно могу, в этом я почти гений. Не знаешь, от чего отказываешься. Вот послушай: "Прекрасна ты, возлюбленная моя, пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей, отведи глаза, что меня победили...
 
Без предупреждения он кинулся на Атэфэх, лишь на миг опередив её атаку, отвел мечом острие её меча и врезался в нее всем весом. Они оба рухнули в грязь, хотя в последний момент харадка ухитрилась вывернуться и оказалась сверху. Эш попытался заломить ей кисть, чтобы она выпустила оружие. 
- ...волосы твои - как стадо коз, что бегут с гор гилеадских; как разлом граната - щеки твои из-под фаты...
С мечом в руках тяжело было бы рассчитывать на нужный капитану исход боя. Она была быстрее и проворнее, а его сковывала раненая нога, так что драться и убивать пришлось бы всерьёз. Теперь же на стороне Эшберта было преимущество в силе и весе. 
- ... Прекрасна ты, возлюбленная моя, и грозна, как полки со знаменами...
 
Он таки сумел подмять под себя Атэфэх и выкрутить ей руку так, что пальцы разжались и меч жалобно звякнул, падая в грязь. Свое оружие он тоже отбросил в сторону. Харадская змея прошипела злобное ругательство и лбом ударила его челюсть, он почувствовал выступившую кровь.

- ... как любезны ласки твои, ласки твои лучше вина. Сотовый мед каплет из уст твоих; мед и молоко под языком твоим... 
 
Её шелковая туника пропиталась грязью и облепила тело, как вторая кожа, зрители одобрительно кричали, свистели и хлопали. К удивлению капитана, некоторые крики раздавались в его поддержку - Атэфэх тут слушались, но не слишком любили. 
Теперь пришлось уворачиваться от прицельного удара коленом в пах, как назло, он пришелся в раненую ногу, лицо Эшберта исказила на мгновение гримаса боли. 
- ...Округление бедер твоих, как ожерелье, дело рук искусного художника; вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе.
 
Удержать харадку становилось все труднее, из-за грязи руки скользили и Эшберт чуть не упал, когда попытался привстать. Он намотал её волосы на кулак, наклонился и произнес очень тихо, так, чтобы слышала только она:
- Может, достаточно? Обьявим почётную боевую ничью?

Если тебя сильно раздражает чья-то подпись, то на этот случай у нее в верхнем правом углу есть малозаметный крестик.
Нажимаешь его - появляется меню, где можно выбрать, скрыть только эту подпись или вообще все - выбираешь нужный пункт - больше не видишь ничего лишнего)
Мне уже пришлось так проделать со всеми любителями поставить в подпись видео или анимацию. Зато теперь красота.

ТЫ и любуйся, все просто!

Девушка почувствовала себя неловко. Она недооценила коневода. Он оказался не каким то безобидным псом, а хитрым змеем, что был намного хитрее. На ее лице налился румянец, она отвела глаза. Но потом, когда наемник направился к выходу, девушка бросила в него флягу с вином с криками:
- Давай! - она выхватила из ножен кривой меч, который молниеносно поднесла, склонив голову, служанка, - Ты прав. Мой братец тебе не по зубам, но а я? Сможешь победить слабую женщину? Победишь, проси все что хочешь. Победишь, будешь воином в моем караване!
Эшу стоило задуматься над этим. Звучало предложение крайне заманчиво. Однако было не ясно как она смогла удержать власть в своем бизнесе. Хотя... Туббакариб, ну, конечно же.
- Только не проси невозможного, человек Запада. Я должна быть уверена в том, что ты действительно воин. 
Харадка не стала долго ждать себя и бросилась на Эшберта, выталкивая его из шатра. Перед ним собрались в кучу все, харадцы, орки, наемники. Всем стало интересно сможет ли их лидер победить. Это стало интересно и Туббакарибу, который, буднично, скрестил руки на груди, ожидая когда сестра набалуется и даст ему команду прикончить наглеца. Как вообще девчонка может держать власть над сотней мужиков? Бред же. Но эта девчонка неплохо разбирается в ядах, как и все жители Харада. Стоит кому то не послушаться, в группе воинов начнется массовое отравление. Новых наемников она всегда найдет. Причем с самыми видными воинами она чаще всего просто спит, доплачивая этим сверх положенного за охрану прежде всего своей персоны. Хочешь жить, умей вертеться. Хочешь жить хорошо, умей вертеть. Много всего позволяло ей такие выходки, никто и слова не пикнет, да и авторитет не уронишь. Нельзя уронить то, чего нет.
 [AVA]//pp.vk.me/c636029/v636029658/325b/PN7Tka5_rFs.jpg[/AVA][NIC]Атэфэх[/NIC][sTA]Прекрасная змея[/sTA]

- Говорят я тоже мастер держать разные штуки за нужный конец, - прищурив глаза, произнесла южанка...
Капитан отстранился от нее и потер слегка ушибленную челюсть. 
- Значит, ты у нас королева харадримских шлюх? 
Внешне он оставался непоколебим, но в душе ликовал. Атэфэх, сама того не зная, раскрылась перед ним и теперь он точно знал, что сделает она и как вести себя с ней дальше. Неудивительно, что Амротос считал её редкостной змеей - он просто не привык к таким, вращаясь все-таки по большей части в высшем обществе. Для Эшберта же теперь вся она была как на ладони.
 
- Но ты мне понравился, думаю ты будешь хорошим шутом.Тебе повезло, я возьму тебя в наш маленький бизнес вышибалой, если ты сможешь побить его
 
Эш взял контрабандистку за подбородок и повернул к себе лицом. Она пахла маслами и сладким вином.
- Я тебе не шут и не вышибала, я воин, - произнес он шепотом ей на ушко. - Поединок? С тобой мы могли бы устроить поединок, к нашему взаимному удовольствию. А твой громила... нет, он не в моем вкусе.

Он развернулся и направился к выходу из шатра, но на полпути остановился и бросил через плечо:
- Теперь моя цена выросла для тебя вдвое, детка. Сама найдешь меня, если понадоблюсь.