Гаруда

Герой:
 
1. Имя персонажа
Гаруда или Феникс
2. Внешность
Гаруда прекрасен. Он высок, статен, ладный собой. Он истинный нуменорец, в конце концов. Почти в два метра ростом, с идеальным атлетическим телом, и длинными волосами цвета блестящего золота. Из-за нехватки солнечного света его кожа слегка посерела и утратила прежний глянец и блеск, а от скверного характера и того же плохого климата, глаза стали прищуренными и почти бесцветными, кожа на прикосновение стала похожа на старую бумагу, а выражение лица, напоминающее взбесившегося варга все чаще портит его идеальные аристократические черты. А у него ведь идеальное симметрическое лицо, высокие острые скулы, мощный волевой подбородок, который, даже выглядывая из-под закрытого шлема, как будто намекает на внешнее совершенство своего владельца. На теле у него множество шрамов, но все они только дополняют его великолепие. А вот к его лицу никогда не прикасалось лезвие, кроме бритвенного. Кстати, лицо у него всегда чисто выбритое и ухоженное. И не только оно.
Помимо своих тяжелых доспехов, Гаруда предпочитает также яркую и красивую одежду, множество украшений. Главное, чтобы одежда дополняла, раскрывала или не скрывала его совершенство и великолепие.
3. Профессия и навыки
Морэдайн Мордора, ученик чародея, воин, опытный военный командир. Превосходный мечник, также хорошо управляется с другими видами одноручного оружия. Прекрасно скачет на лошади, мастер рукопашного боя. Разговаривает на классическом черном наречии, нескольких диалектах Ханда и Харада, и неплохо владеет адуниаком. Пожалуй, его обаяние, очаровательность и харизму, которые включаются в определенные нужные моменты, тоже можно отнести к навыкам.
4. Инвентарь
Из постоянного имущества в Гаруды кольчуга, усиленная ламеллярными пластинами, закрытый шлем, кривая сабля и искусно выкованный полуторный меч с серебреной рукоятью. Всегда под рукой есть боевой конь. Так же имеется доступ к другой экипировке и вооружении в штабе. Все остальное приходит и уходит.
5. Биография
Гаруда морэдайн Мордора, мужчина 57 лет. По отцовской линии он происходит от ветви нуменорцев, так называемых «людей Короля», которые вследствие раскола присягнули на верность Саурону. Некогда его дому принадлежали земли к юго-западу от Мордора, среди которых были богатые оазисы Ближнего Харада. Но род морэдайн приходил в упадок, племена харадрим вытеснили их с тех земель, и вот уже века род Гаруды обитает на юге самого Мордора, где от отца к сыну передается титул сатрапа Нурнена, право владения и управления этим районом, рабами, а так же и самим морем Нурн. И все было хорошо. Но на этот раз что-то пошло не так.
Конечно же степень богатства, роскоши и влиятельности на окраине выжженных земель Мордора разнится от того же богатства и роскоши харадских или умбарских дворцов. Но в отца Гаруды было достаточно средств, чтобы содержать весьма немаленький гарем. Все его женщины были рабынями, одних привозили на заказ работорговцы Умбара, другие были из числа рабов, которым «губернатор» Нурнена даровал свою милость, пуская в спальни. Детей у него тоже было много. Девочки служили товаром или бонусом для установления или укрепления торговых и дипломатических связей. Мальчишки либо отправлялись в войско, либо, если смогли проявить себя, оставались при отце, который признавал их за своих. И они становились предметами его гордости. Много и тех, и других не дожило до совершеннолетия. Гаруда был одним из старших, и одним из лучших. Тщеславный, задиристый и амбициозный мальчишка. Впрочем, он не был самонадеянным, считая, что все его желания будут исполняться как по волшебству. Пройдя основной отбор среди братьев, он понял, что «в верхах» конкуренция покруче, так как отец не желал видеть среди своих детей серых, неприметных, ни на что не способных тупиц. Что его и погубило. Но Гаруда тем временем учился, всему, что позволяло его положение. Когда же он не занимался изучением языков и наречий, истории и теории военного дела, он занимался своей физической подготовкой, владению оружием, и истязанием братьев и остальных ребят. Поначалу все делалось для того, чтобы превзойти братьев и доказать отцу, что он лучший и единственный заслуживает его похвалы. По мере взросления приоритеты менялись, и Гаруда понимал, что жизнь есть и за плантациями и водами Нурнена. Первым местом несения военной службы был пограничный с Хандом гарнизон, где помимо кучи уродливых орков, служила всего горстка людей. Отдраив три года ночные горшки орочьего командира, в последний день сразу же перед отбытием Гаруда с огромным удовольствием затащил того в темный угол крепости и свернул ему шею. Следующими назначениями были Ханд, где он провел почти четыре года, занимаясь в основном теми же торгово-дипломатическими связями, заодно изучая их культуру, совершенствуя также свои боевые и многие другие навыки. Успел он также женится на дочери хандского полководца. Жену он забрал с собой дальше в странствия и благополучно оставил ее в качестве оплаты за найм воинственных сыновей племени в джунглях дальнего Харада. Где-то в тех местах связь с домом прервалась. Гаруда взял курс на Умбар. Но по пути попал в сказочный дворец, возведенный в не менее сказочном оазисе. Жены здешнего вождя долго не отпускали его, и только когда одна из них родила светлокожего младенца (а вождь то был чернее ночи), Гаруда решил, что пора уходить. Без проблем не обошлось, но в итоге вождь остался на пороге своего дворца со вспоротым животом, а Гаруда увел с собой освобожденных рабов, которых он теперь пытался обучить воинскому искусству, и которые почему-то называли его Нисой. Уже в Умбаре, встретившись с людьми, знавшими его отца и державшими с ним связь, Гаруда убедился, что его считают мертвым и на лет пятнадцать и, правда, выпал из жизни. Некоторое время он просто пьянствовал и вел разгульный образ жизни, успел сколотить свою банду, разбить другую группировку и потерять своих головорезов. Он долгое время занимался контрабандой, потом грабежами и разбоем, присоединившись к команде пиратского корабля, даже подумывал набрать собственную команду, но после того, как ему в третий раз пришлось добираться до берега вплавь, он возненавидел море, пиратов и особенно Гондор. Где-то в тот момент Гондор перестал быть для него врагом только его господина (а в душе он всегда оставался верен Темной Башне), но и стал врагом для самого Гаруды. Наступило время возвращаться домой.
А дома творился полнейший ужас. Некоторые братья, хоть уже успели побывать в боях и заслужить себе имя, но продолжали приглядывать за отцом, ожидая, когда старик уже откинет копыта. Но он жил и здравствовал. И причиной дальнейшего бардака стал банальный вопрос жилплощади. Братья уже успели обзавестись собственными выводками, и всех их было слишком много на квадратный километр. Старший брат Гаруды, любимец отца, который уже сам был близок к тому, чтобы называться зрелым мужчиной, и которому уже не терпелось занять законное место губернатора, встретил Гаруду первым и их диалог выглядел примерно так:
- Нет времени объяснять, наш отец лжец и предатель, ты должен перейти на мою сторону и помочь мне убить его.
Гаруда пошел за братом, но преследуя собственные мотивы. К ним присоединилось еще двое братьев. И на короткое время на плантациях Нурнена вспыхнула короткая, но очень кровавая гражданская война. Образовались две стороны, которые ни за что бы ни пошли на уступки друг другу. Но все они понимали, что закончить это непотребство надо в ближайшие сроки, так как скоро весть дойдет до башен Барад-Дура, а оттуда летом виверны всего ничего. Время поджимало, и кто-то пустил слух, будто Рыжий хочет присоединиться к Любимчику. Злобный Волчара убил Рыжего прежде, чем тот покинул отцовское имение. Люди Рыжего разозлились, так как никакого преступления за ним не было, и Гаруда с Любимчиком убедили их присоединиться к путчу. Вскоре они же забили до смерти Злобного Волчару вместе с его злобным щенком. Один из братьев-отступников также трагически погиб от рук собственного отца.  Тем временем обе стороны сошлись лоб в лоб, и как-то так получилось, что Гаруда сошелся в бою со своим любимым братом. И убил его. Тогда-то он полностью и слетел с катушек. Отец со старшим братом Любимчиком убили друг друга. Гаруда присутствовал там лишь для того, чтобы убедиться, что ни один из них не выживет. Четвертый брат-отступник уже успел бежать куда-то на юг, строить молиться и плясать с бубном, ибо ни на что большее он не был способен. Как оказалось, он и подговорил всех на это безобразие. Гаруда убил кастеляна, который был брату вместо отца и воспитывал брата Фанатика молитвами и плясками. Сына Фанатика Гаруде не удалось поймать. Верткий гаденыш спрятался за спиной сына Любимчика, который уже успел забаррикадироваться в укрепленной башне, объявив себя хозяином здешних земель. Побесчинствовав еще немного, Гаруда схватил за шкирку самого младшего брата, которому не исполнилось и двадцати лет, и сдал вестникам Темной Башни, как главного зачинщика и главаря. Плюнув на эти фермы и прокляв живых и мертвых родственников, Гаруда отправился на плато Горгорот, откуда его назначили на службу сначала в восточную Дозорную Башню, позже по его же прошению перевели в Башню на перевале Кирит Унгол. Прослужив там года четыре, он отметился как хороший командир, хотя его вспышки гнева и жестокости иной раз и переходили границу. И вот он перебрался через жуткий перевал и уже лет пятнадцать служит в Минас Моргуле. За это время он дослужился до звания сотника, и под его началом уже три сотни обученных и бесстрашных бойцов. Ведь что еще может напугать человека, который почти всю сознательную жизнь обретается рядом с назгулами и орками? Здесь же в Минас Моргуле Гаруда нашел и родственную душу, если это можно так назвать. За время кампании в Южном Итилиэне и близлежащих землях, Гаруда не то, чтобы подружился, но стал чем-то вроде первого помощника одного из Девятки. А со временем он открыл для Гаруды вход в свои залы пыток, где есть множество возможностей вскрыть тайны души и тела.
6. Особенности персонажа
Гаруда падкий на лесть, гордый, самовлюбленный и тщеславный засранец. Его философия по жизни – нет предела совершенству. Хотя в его трактовке это звучит и выглядит, как «мои таланты и потенциал неисчерпаемы».  Всегда и везде он готов доказывать свое превосходство над другими. Хорошая сторона этой медали в том, что Феникс постоянно работает над собой и своими навыками. Но если кто-то не признает его великолепия, он буквально сходит с ума от ярости. Он настолько самовлюбленный мудак, что заказывая себе в постель красивейших и искуснейших любовниц, желает покорить их и довести до экстаза, лишь чтобы в очередной раз полюбоваться собой.  Он настолько тщеславен, что готов выйти на бой хоть против тролля, хоть против отряда гондорской конницы – были бы зрители. Следовательно, он храбр и отважен. Несмотря на свои весьма специфические вкусы за закрытыми дверьми личных покоев, не смотря на жажду роскоши и вечного праздника, который он готов закатить где-угодно и с кем угодно, несмотря на присущую ему инфантильность, долю неуравновешенности, пристрастие к наркотическим веществам, алкоголю и диким кровавым оргиям, Феникс является сильным и ответственным лидером для своих людей. Сотников и десятников под своим началом он помнит всех едва ли не по именам. Он может вспылить или повестись на вражескую провокацию, иногда осознанно, чтобы потом застать врага врасплох собственной храбростью и наглостью. Но никогда не бросает своих людей в беде и яростно мстит за потери. Несмотря на свой весьма неоднозначный характер, в бою Феникс дисциплинирован и тверд. Всю свою неадекватность, и своих солдат также, он пытается спустить на буйных празднествах, которые часто устраивает в своем штабе. При всем этом Феникс довольно умный, иначе при всем же этом просто бы не прожил до сего времени. Он также опытный и не побоюсь этого слова мудрый военачальник.
Подведя итог, можно сказать, что Гаруда, это гремучая смесь ярких красок, эксцентричности и абсолютно злобного разума. Но когда надо может быть очень обаятельным человеком. Он жестокий, своенравный, амбициозный, извращенный, циничный и бессовестныйублюдок, желающий продвигаться дальше вверх по пищевой цепочке Мордора и засевший прямо под черными  плащами в Минас Моргуле.
7. Мировоззрение
Тьма. Мордор.
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Интересных квестов, испытаний для персонажа, войны, приключений и жестокой, но красивой смерти в конце.
Игрок:
 
1. Ваше имя или ник
Известно
2. Связь: skype, telegram, ссылка на страницу ВКонтакте.
Известно
3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Известно
4. Ваш опыт на ролевых
Большой
Дополнительная информация:
 
1. Как вы узнали о ролевой?
Уже здесь
2. Другие персонажи на ролевой
Есть
3. Желаете ли вы вести хронологию своего персонажа?
Да

Гаруда просмотрел стопку бумаг с донесениями и рапортами о приготовлениях. Голова все еще гудела и цифры, похожие на гоблинские закорючки слегка расплывались перед глазами. Канцелярская робота. Ему б сейчас свеженькую девчонку лет тринадцати и бочонок пива, а не вот это вот все.
Он уставился в одну точку, чтобы дать мозгу немного передохнуть. Впереди ждали великие дела. И Гаруде, не меньше своих солдат, было невтерпеж броситься с головой в безумство резни. Но впереди их ожидали не налеты и грабежи на крестьян, а бои с настоящей армией. И уж здесь явно не следовало терять голову. Ни в одном из смыслов. Внезапно в дверях встал орк, всем своим видом показывая, что он готов к войне.
- Прибыли. Это хорошо.– флегматично протянул Гаруда. Он не отрывал взгляда от странного вида орка. Он что, загорать собрался? Или у них сейчас брачные игры начинаются, что он приперся сюда в таком виде? Мимолетная мысль об орочьих брачных играх вызвала в Феникса… легкое волнение. Он стрельнул в орка суровым взглядом, – Но на будущее. Приходишь в мой кабинет – называешь имя и стаешь в стойку, пока к тебе не обратятся.
Гаруда собирался найти что-то, чтобы взъесться на орка и спустить пар. Но он не успел ни разозлиться, ни задать хоть один вопрос. Чем-то таким потянуло в воздухе. То ли тленом, то ли старым бабушкиным матрасом. А на небольшом балкончике позади кабинета Гаруды тихонько взвыла старушка Дороти. Она (хотя, скорее всего, то был он) была одной из тех, кого Первый привел в эту волшебную страну мертвых фей, и всегда чувствовала его приближение.
- Учитель вернулся, - сообщил Гаруда, чувствуя, как невольно съёживается желудок и к горлу подступает приступ легкой тошноты. Духовное или же моральное состояние Гаруды никогда не отличалось особой стабильностью, но к воздействию на него назгулов он давно привык.  Это было подобие некоего извращенного удовольствия мазохиста от того, что смертоносная аура кольценосцев как будто по своей воле постоянно пытается сломать тебя изнутри, словно спичку. Жесткое и постоянное доминирование над его волей и душой. Гаруда никогда не делился этим с самим Хэлкаром, так он наверняка должен был ощущать нечто подобное возле самого Темного Властелина. А значит, имел в этом опыт длиною в несколько тысяч лет. Никакие наркотические смеси с этим и рядом не стояли.
- Стань у стены и притворись мебелью, пока он к тебе не обратится, - скомандовал Гаруда, обращаясь к орку. Прогонять его особого смысла уже не было. Тень в темных одеждах, превышающая даже внушительный рост Гаруды, вошла (или вплыла?) в комнату. Напряжение в помещении моментально выросло, и нуменорец почувствовал холодок по коже и учащенное сердцебиение, когда учитель остановился рядом с ним. Это чувство легко представить, если остаться в закрытом склепе вместе с безжалостным людоедом, а позади витает нечто, дышащее в затылок и шепчущее о пасти дьявола в глубинах ада. Только, живи Гаруда в другом мире, он и сам мог бы быть бесом, развлекающим грешников в котлах с кипятком.
- Лорд Назгуль, - не вставая, Гаруда склонил голову перед кольценосцем. Его произношение же так и осталось слегка корявым и неправильным, после многих лет жизни на юге. Пока кольценосец спрашивал и давал поручения, Гаруда, не глядя на бумаги шарил между листами рукой, словно он пальцами мог чувствовать, что там написано.
- Все поручения исполняются согласно назначенному сроку. Командиры назначены, обозы загружаются и будут готовы к выступлению сразу по вашему приказу. Всего наша армия насчитывает десять тысяч воинов, разделенные на тысячи, сотни и десятки, плюс полсотни троллей.
Он не стал вдаваться в подробности, нюансы и мелкие осложнения, возникающие всякий раз при сборе такого войска. Вряд ли назгулу все это было интересно. Он только выслушал его план по захвату  северной части Гондора и удовлетворенно кивнул.
- Да, мой лорд, все ясно. Остался только один вопрос. Крысы на Бродах Пороса. Они стоят там уже давно, и, в общем-то, всегда удачно отбивали набеги южан. Но сейчас на южном берегу собралась армия под знаменем Багрового Ока. Об этом мне сообщили мои разведчики, вернувшиеся с южного Итилиэна. Я еще не послал разведчиков к самому лагерю, но есть предположения, что та армия собирается сломить сопротивление гондорцев на Бродах. Так вот, не стоит ли нам послать еще один отряд с севера, в качестве усиления? Мы могли бы отправить туда подкрепление Моор… - он указал на орка, удачно слившегося с интерьером, имя которого он не мог вспомнить, пока не вспомнил, что вообще его не знает, - из отряда Кровавых Стрел под командованием сего прелестного господина. С тобой ведь прибыла тысяча воинов, - наконец-то и очень вовремя Гаруда нашел доклад о переброске элитного отряда лучников в Минас-Моргул, - тысяча ведь, верно?
Гаруда посмотрел на орка, и что-то как-то его взгляд слегка насторожил Феникса. Но он не сказал ни слова в присутствии назгула, только окинул орка взглядом как будто пророчащим повешение на мясницких крюках, пока его тушка не скукожится, и ее не съедят черви, если тот вдруг надумает расстроить Кольценосца и подпортить жизнь Гаруде.

Герой:
 
1. Имя персонажа
Леди Лотириэль, дочь князя Имрахиля.
2. Внешность
От матери девушке достались волнистые каштановые волосы и утонченные черты лица, а от отца высокие скулы и серые глаза. Она невысокого роста, всегда движется легко, и будто пританцовывая на ходу и нередко что-то еще напевая себе под нос. Обычно одевается в платья свободного кроя, не стесняющие движений, и любить носить венки из свежих цветов, либо вплетать их в косу. Но иногда, решая подшутить (особенно во время путешествий), может переодеться мальчиком-лакеем в черной с серебром ливрее и обязательно с кинжалом на поясе, который служит ей чисто украшением и дополнением образа.
3. Профессия и навыки
Княжна Дол Амрота и просто прекрасная леди.
Конечно же, первым делом, маленькую леди обучали читать, писать и считать. Лотириэль все еще изучает историю, но весьма неохотно, и знает два языка – всеобщий и синдарин. Лоти умеет вышивать, ткать, шить и вязать. Обычно сама и шьет себе одежду. Неплохо танцует, но предпочитает играть на высокой арфе или лютне, сопровождая пением, к чему у нее определенно есть талант, да и знает немало самых разных песен. Хотя некоторые нельзя петь в приличном обществе. Хорошо держится в седле, так как с детства обожает конные прогулки, которые нередко превращаются в небольшие путешествия по землям отца. Но самые любимые занятия Лотириэль, это соколиная охота и, конечно же, море, возле которого она выросла. Лотириэль не упускает возможности выбраться в небольшое морское путешествие у берегов Белфаласа на своем небольшом паруснике «Зачаровывающая волны» (Witch of the Wave). Хотя в последнее время таких возможностей все меньше.
4. Инвентарь
Кинжал и одежда для образа пажа или посланника из Дол-Амрота, В ее распоряжении есть лучшие лошади, ловчие птицы и небольшой прогулочный кораблик. Но обычно с собой носит только одежду и украшения.
5. Биография
Лотириэль дочь князя Имрахиля из Дол Амрота. Сейчас ей 19 лет. У нее есть три старших брата: Эльфир, Эрхирион и Амротос. Провела в замке и его окрестностях счастливое детство и юность. С годов так четырех или пяти девочка была постоянно занята. Поначалу большую часть времени она проводила с учителями за книгами, училась шить и вязать, прокалывая себе пальцы, ездить верхом, нередко падая с лошади, и разбивая колени и локти. Также Лоти училась пению и игре на высокой арфе. Ведь в Дол Амроте всегда собирались самые искусные арфисты, и девочка всегда находила время, чтобы поучиться в них. Но был один или два маэстро, которых она едва ли не довела до безумия и часто доводила до истерики своей игрой, пока они таки не открыли в ней способности музыканта. Но в награду за хорошее поведение требовала от отца и братьев совместных морских прогулок на корабле, мечтая однажды, когда вырастет иметь собственный огромный парусник, на котором доплывет до самого крайнего Запада, откуда когда-то явились эльфы. В детстве она так яро убеждала всех, что именно так и поступит, что в будущем, уговаривая отца дать ей в распоряжение маленький прогулочный корабль, Лоти пришлось также убедить Имрахиля, что она больше не собирается искать Благословенные Берега или затопленный Нуменор.
Где-то в лет одиннадцать Имрахиль, по просьбе самой дочери, впервые взял ее с собой на охоту, в которой участвовали и старшие сыновья, и еще много людей из замка. Но это ее не особо привлекло. Хотя примерно тогда же Лоти открыла для себя два новых занятия – фехтование и соколиную охоту. Фехтование она забросила довольно быстро, после того, как ее учитель сказал, что она машет мечом, как дворник помелом. Но от соколиной охоты не отказалась, даже после того, как несколько раз осталась с расцарапанными руками и лицом, после неосторожного обращения с птицами, а так же с выговором от ловчего, а позже и отца за то, что без спроса полезла к клеткам с хищниками. Но все же, соколиная охота до сих пор остается ее страстью.
Также Лотириэль любит путешествовать по владениям отца на коне. Сама, конечно, в путь не выдвигается, с ней всегда либо свита из слуг и охраны, либо братья или сам князь Имрахиль. Если путешествует со свитой или братьями, то ради забавы, или же просто, чтобы не обращать на себя лишнего внимания, прибывая в город или гостиный двор, Лоти может переодеться мальчиком пажем из двора князя Имрахиля.
6. Особенности персонажа
Лотириэль обладает благородными манерами, чему, пожалуй, больше поспособствовал пример ее благородных родителей, чем учителей. Возможно, в ней, как представительнице аристократии, и есть доля горделивости, но все же Лотириэль лишена высокомерия и  заносчивости. Конечно же, большую часть времени она проводит в замке, но, тем не менее, чувствует себя свободно почти в любой компании. Она любознательная, неусидчивая, веселая и жизнерадостная, любит поговорить как на серьезные темы, так и просто ни о чем, что иногда принимают за нехватку ума. Сама же Лотириэль старается воспринимать таких людей и их мысли и замечания с чувством юмора, так как убеждена, что обижаться на недалеких людей – глупо и бессмысленно.
В целом, Лотириэль не сильно обидчива или вспыльчива, но как и у всех людей, у нее случаются ситуации, которые ее раздражают, заставляют злиться, обижаться или грустить.
7. Мировоззрение
За Гондор. Свет.
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Приключений, развития персонажа и просто хорошей и интересной игры.
Игрок:
 
1. Ваше имя или ник
Лоти
2. Связь: skype, telegram, ссылка на страницу ВКонтакте.
Есть в АМС
3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Все фильмы, ВК, Сильм, Хоббит и еще немного.
4. Ваш опыт на ролевых
Большой.
Дополнительная информация:
 
1. Как вы узнали о ролевой?
Уже была здесь.
2. Другие персонажи на ролевой
Сидгрейниэль
3. Желаете ли вы вести хронологию своего персонажа?
Да.

Герой:
 
1. Имя персонажа
Гаруда или Феникс
2. Внешность
Гаруда прекрасен. Он высок, статен, ладный собой. Он истинный нуменорец, в конце концов. Почти в два метра ростом, с идеальным атлетическим телом, и длинными волосами цвета блестящего золота. Из-за нехватки солнечного света его кожа слегка посерела и утратила прежний глянец и блеск, а от скверного характера и того же плохого климата, глаза стали прищуренными и почти бесцветными, кожа на прикосновение стала похожа на старую бумагу, а выражение лица, напоминающее взбесившегося варга все чаще портит его идеальные аристократические черты. А у него ведь идеальное симметрическое лицо, высокие острые скулы, мощный волевой подбородок, который, даже выглядывая из-под закрытого шлема, как будто намекает на внешнее совершенство своего владельца. На теле у него множество шрамов, но все они только дополняют его великолепие. А вот к его лицу никогда не прикасалось лезвие, кроме бритвенного. Кстати, лицо у него всегда чисто выбритое и ухоженное. И не только оно.
Помимо своих тяжелых доспехов, Гаруда предпочитает также яркую и красивую одежду, множество украшений. Главное, чтобы одежда дополняла, раскрывала или не скрывала его совершенство и великолепие.
3. Профессия и навыки
Морэдайн Мордора, ученик чародея, воин, опытный военный командир. Превосходный мечник, также хорошо управляется с другими видами одноручного оружия. Прекрасно скачет на лошади, мастер рукопашного боя. Разговаривает на классическом черном наречии, нескольких диалектах Ханда и Харада, и неплохо владеет адуниаком. Пожалуй, его обаяние, очаровательность и харизму, которые включаются в определенные нужные моменты, тоже можно отнести к навыкам.
4. Инвентарь
Из постоянного имущества в Гаруды кольчуга, усиленная ламеллярными пластинами, закрытый шлем, кривая сабля и искусно выкованный полуторный меч с серебреной рукоятью. Всегда под рукой есть боевой конь. Так же имеется доступ к другой экипировке и вооружении в штабе. Все остальное приходит и уходит.
5. Биография
Гаруда морэдайн Мордора, мужчина 57 лет. По отцовской линии он происходит от ветви нуменорцев, так называемых «людей Короля», которые вследствие раскола присягнули на верность Саурону. Некогда его дому принадлежали земли к юго-западу от Мордора, среди которых были богатые оазисы Ближнего Харада. Но род морэдайн приходил в упадок, племена харадрим вытеснили их с тех земель, и вот уже века род Гаруды обитает на юге самого Мордора, где от отца к сыну передается титул сатрапа Нурнена, право владения и управления этим районом, рабами, а так же и самим морем Нурн. И все было хорошо. Но на этот раз что-то пошло не так.
Конечно же степень богатства, роскоши и влиятельности на окраине выжженных земель Мордора разнится от того же богатства и роскоши харадских или умбарских дворцов. Но в отца Гаруды было достаточно средств, чтобы содержать весьма немаленький гарем. Все его женщины были рабынями, одних привозили на заказ работорговцы Умбара, другие были из числа рабов, которым «губернатор» Нурнена даровал свою милость, пуская в спальни. Детей у него тоже было много. Девочки служили товаром или бонусом для установления или укрепления торговых и дипломатических связей. Мальчишки либо отправлялись в войско, либо, если смогли проявить себя, оставались при отце, который признавал их за своих. И они становились предметами его гордости. Много и тех, и других не дожило до совершеннолетия. Гаруда был одним из старших, и одним из лучших. Тщеславный, задиристый и амбициозный мальчишка. Впрочем, он не был самонадеянным, считая, что все его желания будут исполняться как по волшебству. Пройдя основной отбор среди братьев, он понял, что «в верхах» конкуренция покруче, так как отец не желал видеть среди своих детей серых, неприметных, ни на что не способных тупиц. Что его и погубило. Но Гаруда тем временем учился, всему, что позволяло его положение. Когда же он не занимался изучением языков и наречий, истории и теории военного дела, он занимался своей физической подготовкой, владению оружием, и истязанием братьев и остальных ребят. Поначалу все делалось для того, чтобы превзойти братьев и доказать отцу, что он лучший и единственный заслуживает его похвалы. По мере взросления приоритеты менялись, и Гаруда понимал, что жизнь есть и за плантациями и водами Нурнена. Первым местом несения военной службы был пограничный с Хандом гарнизон, где помимо кучи уродливых орков, служила всего горстка людей. Отдраив три года ночные горшки орочьего командира, в последний день сразу же перед отбытием Гаруда с огромным удовольствием затащил того в темный угол крепости и свернул ему шею. Следующими назначениями были Ханд, где он провел почти четыре года, занимаясь в основном теми же торгово-дипломатическими связями, заодно изучая их культуру, совершенствуя также свои боевые и многие другие навыки. Успел он также женится на дочери хандского полководца. Жену он забрал с собой дальше в странствия и благополучно оставил ее в качестве оплаты за найм воинственных сыновей племени в джунглях дальнего Харада. Где-то в тех местах связь с домом прервалась. Гаруда взял курс на Умбар. Но по пути попал в сказочный дворец, возведенный в не менее сказочном оазисе. Жены здешнего вождя долго не отпускали его, и только когда одна из них родила светлокожего младенца (а вождь то был чернее ночи), Гаруда решил, что пора уходить. Без проблем не обошлось, но в итоге вождь остался на пороге своего дворца со вспоротым животом, а Гаруда увел с собой освобожденных рабов, которых он теперь пытался обучить воинскому искусству, и которые почему-то называли его Нисой. Уже в Умбаре, встретившись с людьми, знавшими его отца и державшими с ним связь, Гаруда убедился, что его считают мертвым и на лет пятнадцать и, правда, выпал из жизни. Некоторое время он просто пьянствовал и вел разгульный образ жизни, успел сколотить свою банду, разбить другую группировку и потерять своих головорезов. Он долгое время занимался контрабандой, потом грабежами и разбоем, присоединившись к команде пиратского корабля, даже подумывал набрать собственную команду, но после того, как ему в третий раз пришлось добираться до берега вплавь, он возненавидел море, пиратов и особенно Гондор. Где-то в тот момент Гондор перестал быть для него врагом только его господина (а в душе он всегда оставался верен Темной Башне), но и стал врагом для самого Гаруды. Наступило время возвращаться домой.
А дома творился полнейший ужас. Некоторые братья, хоть уже успели побывать в боях и заслужить себе имя, но продолжали приглядывать за отцом, ожидая, когда старик уже откинет копыта. Но он жил и здравствовал. И причиной дальнейшего бардака стал банальный вопрос жилплощади. Братья уже успели обзавестись собственными выводками, и всех их было слишком много на квадратный километр. Старший брат Гаруды, любимец отца, который уже сам был близок к тому, чтобы называться зрелым мужчиной, и которому уже не терпелось занять законное место губернатора, встретил Гаруду первым и их диалог выглядел примерно так:
- Нет времени объяснять, наш отец лжец и предатель, ты должен перейти на мою сторону и помочь мне убить его.
Гаруда пошел за братом, но преследуя собственные мотивы. К ним присоединилось еще двое братьев. И на короткое время на плантациях Нурнена вспыхнула короткая, но очень кровавая гражданская война. Образовались две стороны, которые ни за что бы ни пошли на уступки друг другу. Но все они понимали, что закончить это непотребство надо в ближайшие сроки, так как скоро весть дойдет до башен Барад-Дура, а оттуда летом виверны всего ничего. Время поджимало, и кто-то пустил слух, будто Рыжий хочет присоединиться к Любимчику. Злобный Волчара убил Рыжего прежде, чем тот покинул отцовское имение. Люди Рыжего разозлились, так как никакого преступления за ним не было, и Гаруда с Любимчиком убедили их присоединиться к путчу. Вскоре они же забили до смерти Злобного Волчару вместе с его злобным щенком. Один из братьев-отступников также трагически погиб от рук собственного отца.  Тем временем обе стороны сошлись лоб в лоб, и как-то так получилось, что Гаруда сошелся в бою со своим любимым братом. И убил его. Тогда-то он полностью и слетел с катушек. Отец со старшим братом Любимчиком убили друг друга. Гаруда присутствовал там лишь для того, чтобы убедиться, что ни один из них не выживет. Четвертый брат-отступник уже успел бежать куда-то на юг, строить молиться и плясать с бубном, ибо ни на что большее он не был способен. Как оказалось, он и подговорил всех на это безобразие. Гаруда убил кастеляна, который был брату вместо отца и воспитывал брата Фанатика молитвами и плясками. Сына Фанатика Гаруде не удалось поймать. Верткий гаденыш спрятался за спиной сына Любимчика, который уже успел забаррикадироваться в укрепленной башне, объявив себя хозяином здешних земель. Побесчинствовав еще немного, Гаруда схватил за шкирку самого младшего брата, которому не исполнилось и двадцати лет, и сдал вестникам Темной Башни, как главного зачинщика и главаря. Плюнув на эти фермы и прокляв живых и мертвых родственников, Гаруда отправился на плато Горгорот, откуда его назначили на службу сначала в восточную Дозорную Башню, позже по его же прошению перевели в Башню на перевале Кирит Унгол. Прослужив там года четыре, он отметился как хороший командир, хотя его вспышки гнева и жестокости иной раз и переходили границу. И вот он перебрался через жуткий перевал и уже лет пятнадцать служит в Минас Моргуле. За это время он дослужился до звания сотника, и под его началом уже три сотни обученных и бесстрашных бойцов. Ведь что еще может напугать человека, который почти всю сознательную жизнь обретается рядом с назгулами и орками? Здесь же в Минас Моргуле Гаруда нашел и родственную душу, если это можно так назвать. За время кампании в Южном Итилиэне и близлежащих землях, Гаруда не то, чтобы подружился, но стал чем-то вроде первого помощника одного из Девятки. А со временем он открыл для Гаруды вход в свои залы пыток, где есть множество возможностей вскрыть тайны души и тела.
6. Особенности персонажа
Гаруда падкий на лесть, гордый, самовлюбленный и тщеславный засранец. Его философия по жизни – нет предела совершенству. Хотя в его трактовке это звучит и выглядит, как «мои таланты и потенциал неисчерпаемы».  Всегда и везде он готов доказывать свое превосходство над другими. Хорошая сторона этой медали в том, что Феникс постоянно работает над собой и своими навыками. Но если кто-то не признает его великолепия, он буквально сходит с ума от ярости. Он настолько самовлюбленный мудак, что заказывая себе в постель красивейших и искуснейших любовниц, желает покорить их и довести до экстаза, лишь чтобы в очередной раз полюбоваться собой.  Он настолько тщеславен, что готов выйти на бой хоть против тролля, хоть против отряда гондорской конницы – были бы зрители. Следовательно, он храбр и отважен. Несмотря на свои весьма специфические вкусы за закрытыми дверьми личных покоев, не смотря на жажду роскоши и вечного праздника, который он готов закатить где-угодно и с кем угодно, несмотря на присущую ему инфантильность, долю неуравновешенности, пристрастие к наркотическим веществам, алкоголю и диким кровавым оргиям, Феникс является сильным и ответственным лидером для своих людей. Сотников и десятников под своим началом он помнит всех едва ли не по именам. Он может вспылить или повестись на вражескую провокацию, иногда осознанно, чтобы потом застать врага врасплох собственной храбростью и наглостью. Но никогда не бросает своих людей в беде и яростно мстит за потери. Несмотря на свой весьма неоднозначный характер, в бою Феникс дисциплинирован и тверд. Всю свою неадекватность, и своих солдат также, он пытается спустить на буйных празднествах, которые часто устраивает в своем штабе. При всем этом Феникс довольно умный, иначе при всем же этом просто бы не прожил до сего времени. Он также опытный и не побоюсь этого слова мудрый военачальник.
Подведя итог, можно сказать, что Гаруда, это гремучая смесь ярких красок, эксцентричности и абсолютно злобного разума. Но когда надо может быть очень обаятельным человеком. Он жестокий, своенравный, амбициозный, извращенный, циничный и бессовестныйублюдок, желающий продвигаться дальше вверх по пищевой цепочке Мордора и засевший прямо под черными  плащами в Минас Моргуле.
7. Мировоззрение
Тьма. Мордор.
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Интересных квестов, испытаний для персонажа, войны, приключений и жестокой, но красивой смерти в конце.
Игрок:
 
1. Ваше имя или ник
Известно
2. Связь: skype, telegram, ссылка на страницу ВКонтакте.
Известно
3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Известно
4. Ваш опыт на ролевых
Большой
Дополнительная информация:
 
1. Как вы узнали о ролевой?
Уже здесь
2. Другие персонажи на ролевой
Есть
3. Желаете ли вы вести хронологию своего персонажа?
Да

В тот момент, когда взмыленный вестовой из отправленных патрулировать дороги разъездов примчался в лагерь и сообщил о выступившей и приближающейся армии под Белым Древом Гондора, Мортарион был занят насущными делами расположения вновь прибывших сил. Этой ночью, уже почти под утро, к ним добрались тысячи Мордора - облачённые в чёрные тяжёлые кольчуги уруки-пехотинцы и орки-осадники, бывшие обслугой и охраной стенобитных орудий, штурмовых лестниц и разобранных на тот момент камнемётов. С ними были обещанные тролли, тянущие телеги с частями машин и инструментами по их сборке, а также тяжёлый таран на колёсах с навесом от стрел. А всего пару часов спустя объявился и Батхир со своими пешими варьягами. Те помимо своих знаменитых топоров и тяжёлых щитов носили с собой пращи, и пользовались они довольно умело. Они метали камни из своих орудий на пятьдесят-семьдесят метров, а самые лучшие могли и до сотни метров запустить, при этом с расстояния в двадцать метров пробивали камнями деревянные щиты. Теперь под его началом находилось почти семь тысяч людей и орков, которых необходимо было разместить, накормить, и, главное, объяснить, какое поведение в лагере приемлемо, а за какое будут наказывать Трое проштрафившихся уже стояли в колодках посреди лагеря на поживу ещё не впавшим в спячку мухам.
Мортарион как раз обсуждал с Батхиром сроки выдвижения и роль его варьягов в грядущей осаде, когда их разговор прервал гонец, сообщивший, что около пяти тысяч воинов Гондора пересекли Порос и вскоре окажутся здесь.
Что же, не сказать, что Мортарион не был удивлён храбростью военачальника Гондора. Последняя крупная вылазка Предателей была почти тридцать лет назад, и то морем - тот злополучный налёт на Умбар, где Торонгил Проклятый лишил Мортариона семьи. В последствии Торонгил, насколько ему было известно, куда-то пропал, а пришедшие на его место командиры не осмеливались переходить в наступление, ограничиваясь активной обороной и редкими вылазками разведчиков. Судя по всему, кому-то из них не терпится примерить на себя лавры Проклятого. И ложное письмо от осведомительницы уверило его в такой возможности. Что же, действительно, момент лучше не придумаешь: вражеский полководец ранен, в лагере царит смятение, каждый тянет одеяло на себя и в то же время не решается действовать самостоятельно. Будь он на месте командующего Южной Армией, он бы так и поступил - постарался разгромить вражеское войско до того, как оно опомнится. Другое дело, что, как уже было упомянуто, наступления со стороны Гондора не бывало очень давно. Кто бы мог продумать, что найдётся среди них тот, кто не побоится выступить и прикончить врага на его же земле? Вот и Мортарион не подумал.
И в то же время враг не может знать, что в лагере уже гораздо больше людей, чем было после их ночной вылазки. И это уже играет на руку Мортариону.
- Хм, неверные решили покончить с нами и сами выползли из своей норы. Тогда сделаем же так, чтобы эти пески стали их могилой.
Дав указание Батхиру готовить людей к скорому бою, лорд вышел из шатра и немедленно подозвал к себе своих лейтенантов, а также орочьих тысячников. План обороны приходилось выдумывать на ходу, но у него было как минимум несколько часов на это. Хотя, скорее всего, даже больше. Вряд ли противник нападёт прямо с марша. Судя по донесениям разведчика, в бой идёт и пехота, а они явно будут слишком уставшие после такого перехода, чтобы сходу развернуться в боевые порядки и атаковать. Тем более что командующий не может не знать, что лагерь уже будет начеку и укреплён, и брать его с наскока означает существенно увеличить собственные потери. Скорее всего он будет пытаться выманить Мортариона на открытый бой. Что же, если он хочет открытый бой, он его не дождётся.
Перво-наперво  Истинный Нуменорец приказал отнести лагерь дальше в предгорья, благо это всего три сотни шагов. Этим он получал преимущество более высокой позиции, а также прижимался вплотную к горам, тем самым отрезая себе возможность бегства. Да, он будет несколько стеснён в манёвре, но и враг не сможет его окружить, а его люди будут видеть, что бежать некуда, и не станут помышлять о бегстве.
Следом он приказал обозникам выкопать неглубокую, но широкую траншею по фронту лагеря, откуда ожидался главный удар. Траншея должна была получиться глубиной метр и шириной в два, комья земли сыпали вовнутрь, ближе к лагерю, утрамбовывали и вбивали в них деревянные колья, сооружённые из практически всей доступной древесины. Ряд кольев получился не такой уж и частый, как хотелось, но вкупе с траншеей должны остановить кавалерийский наскок, ни и затруднить продвижение пехоты в плотном строю. На эту работу были согнаны все до единого маркитанты, включая торгашей и шлюх, и в помощь им были выделены несколько сотен орков из осадной тысячи. Пусть они работаю всю ночь, пытаясь выкопать в каменистой и твёрдой почве траншею нужной глубины и ширины. Пора им отработать своё здесь присутствие.
Прочие же орки из осадной тысячи принялись мастерить катапульты, собирать камни для её снарядов и изготавливать чеснок - четыре скреплённых друг с другом шипа, которые как их не брось, всегда один из них будет смотреть одним из шипов вверх. Отличное средство против вражеской конницы, да и пехоте придётся несладко. А главное, заметить эти шипы издалека очень сложно, а обойти их вблизи, даже в пешем строю в разгар боя, очень и очень сложно, не говоря уже о лошадях и их всадниках. 
Через пару часов у него было готов три камнемёта, которые он расположил в тылу на возвышенностях. Конечно, урон от них будет не впечатляющий. Даже с учётом того, что наполнять ковши камнями и натягивать тетиву будут тролли под присмотром орков, а следовательно, их скорострельность несколько увеличится, рассчитывать больше чем на пару тройку залпов не приходится. Однако сумятицу в рядах врага они какую-никакую, но внести способны, тем более что вместо больших, но единичных валунов они будут метать разом с десяток булыжников размером с человеческую голову. Если попасть прямо в плотный строй, они ох каких дел могут наворотить. Чтобы не терять время, сразу после установки они занялись пристрелкой, чтобы точно знать, с какой дистанции следует начинать обстрел. Получилось около трёхсот-трёхсот пятидесяти метров от границ лагеря. После туда сходил орки, вновь подобрали камни и поставили с помощью троллей большой валун. Как только враг достигнет его - можно открывать огонь, за чем будет следить один из его лейтенантов, чтобы сами орки не проворонили момент.
На момент прибытия Предателей катапульты уже были пристреляны, однако траншея, пусть и на неё были брошены все руки, которым не придётся держать оружие в бою, была готова только на две трети. И всё же было очевидно, что с наскока их уже не взять, да и лагерь стал куда более многочисленным. Чеснок также преждевременно разбросать не удалось, но на это у него была ещё ночь, а орки видят ночью куда лучше людей, так что провернуть это под самым носом неверных большой проблемой не будет. Главное что его воины будут относительно свежими, так как от тяжёлой работы Мортарион их освободил, заставляя надрываться людей из обоза. Теперь они будут отдохнувшими и готовыми отразить атаку Гондора, пксть и на пустой желудок - наедаться на ночь он им строжайшим образом запретил, чтобы при ранении в живот у них был шанс выжить. Ну и голодным ты злее и подвижней.
Войска же Мортарион распределил следующим образом. На главном направлении удара стоят варьяги и Железная тысяча уруков. Имеющие самую внушительную броню, обученные сражаться в пешем строю и оснащённые большими квадратными щитами, они могут как отразить натиск гондорской пехоты, так и выстоять против залпа их лучников. Благо, если сражение начнётся на рассвете, лучники Гондора, наступающие на восток, будут стоять лицом к восходящему солнцу, что не так сильно повлияет при навесном залпе, бьющем по площадям, но может помешать сразу точно измерить расстояние, а значит, сколько-то стрел вполне могут пройти впустую. На флангах будет терзать врага лёгкая кавалерия харадрим, вооружённая помимо своих излюбленных мечей и сабель ещё и короткими луками для верховой стрельбы и арканами, коими могут выдёргивать как всадников с лошади, так и пеших из строя. Пусть они не столь мастеровиты, как воины Великой Степи, что на востоке, но и здесь умельцев хватает. На оба фланга он выделил по тысяче всадников.  Ещё около пятисот он оставил в лагере как лучников и возможный резерв на случай, если враг прорвётся по флангам. Поскольку кавалерии нужна была мобильность, то фланги лагеря не были обнесены траншеей полностью, оставляя с обеих сторон коридор примерно в трилцать-сорок шагов - достаточно и чтобы ввести или  вывести кавалерию, и чтобы в случае чего перекрыть эти проходы резервом. Помимо этих харадрим в резерве остаётся три десятка троллей, не задействованных в обслуге катапульт. Из них именно сражаться готовили только десять - они должны были ворваться в форт после того, как таран разбил бы их ворота, и посеять там ужас и смятение. У них для этого были и доспехи, и железные молоты с булавами. Из остальных только у тех, кто должен был тащить таран, было некое подобие защиты, остальные обходились набедренными повязками. Однако даже в таком виде тридцать троллей - это грозная сила, и даже обычные палицы, наспех обструганные из не пошедших на колья брёвен, представляют собой смертельно опасное оружие.
Ну и конечно остаётся три сотни Мор Дейтан - тренированных по стандартам Нуменора воинов, в жилах которых течёт кровь Истинных. Прекрасно вооружённые, дисциплинированные, обученные сражаться и верхов, и в пешем строю, они способны переломить ход этой битвы в их пользу. Именно для такого момента Мортарион и держит их, не выдвигая на позиции, дабы те могли в любой момент оказаться в нужной точке сражения.
Что же, теперь остаётся только ждать, когда Предатели пойдут в свою атаку. А они не могут в неё не пойти. Пусть атакующая сторона они, но инициатива всё же у Мортариона. Потому как он может решать, как вести это сражение: выйти в чистое поле, сидеть в глухой обороне, контратаковать, совершать вылазки. В отличие от главнокомандующего вражеским войском, он может выбрать любую тактику, так как время играет на него. Да, он не ожидал такой наглости, поэтому вряд ли подмога, за которой он, не будь дураком, уже послал, подойдёт быстро. Но у него здесь припасов на все почти семь тысяч человек в достатке на две недели, а если ужать пайки, то и ещё на столько же - ведь он изначально рассчитывал на такое количество своего войска и подготовил провиант заранее. И это его земля, здесь именно к нему подойдёт подкрепление. Неверным же рассчитывать не на кого, кроме самих себя, они пришли на свой страх и риск, и пришли не сказать чтобы совсем налегке, но их армия не предполагает затяжного противостояния. Поэтому они будут вынуждены атаковать, и атаковать скоро - чем быстрее, тем лучше, пока враг не окопался здесь окончательно. Конечно, они могут и отойти без боя, и Мортарион вряд ли сможет их преследовать - разве что кусать мелкими уколами своими летучими отрядами. Но, о Мелькор, как же это ударит по их боевому духу. Прийти на бой, можно сказать, инициировать противостояние, впервые за долгие годы навязать свою линию, и сбежать, поджав хвост, даже не попытавшись одержать верх - это так сильно бьёт по тебе и твоей уверенности в своих силах, что потом руки сами собой опускаются, а колени дрожат от страха. А твоему врагу наоборот, придаёт большую уверенность в победе, что зачастую как раз и является решающим фактором в сражении. Скорее всего и военачальник Гондора думает так же, так что он непременно попытается вырвать для себя эту победу. Мортариону же следует лишь не дать ему выиграть. Он сам может и не разгромить войско Гондора, но если лишить врага возможности победить, для того это станет равносильно тому, чтобы расписаться в собственном бессилии. А Мортарион в случае больших потерь попросит ещё прислать ему пару тысяч орков Мордора, или обратится к правителям близлежащего Харнена. Уж времени и ресурсов у него много, в отличие от неверных.
Главное теперь не прозевать атаку, для чего на ночные посты выставлены Мор Дейтан, чья внимательность не ослабнет ни на минуту. И непременно следует помолиться Мелькору перед боем. Бог-воитель помогает смелым и тем, кто не забывает о том, кто дарует им смелость.
[ava]https://i.pinimg.com/736x/62/1a/15/621a15ad01062df76e449e57d42470e6--knight-armor-fantasy-male.jpg[/ava]
[nick]Мортарион[/nick]  

Назгул с удовлетворением выслушал доклад своего ученика, практически незримо для глаз переместившись к большому деревянному креслу-полутрону у стены, и занял его. Мысль об усилении армии у Пороса вызвала у него снисходительную улыбку, которую тот, конечно же, не мог заметить.
- Хорошая мысль, Гаруда. Подстраховать южан своими силами не будет лишним и прибавит им уверенности.
Хэлкар уже давно почувствовал ауру стоящего в стороне орка и прекрасно его видел. Кроме того, он ощущал напряжение, возникшее между ним и Гарудой. Если быть точным - опасения ученика.
"Наверное, беспокоится за свою шкуру",- мысленно усмехнулся Призрак. Уверенный и смелый ответ орка, несмотря на откровенно угрожающий взгляд Гаруды заставил Хэлкара (а это бывает очень редко) засмеяться.
- А ты хорош, Корган. Не боишься, что мой верный ученик сделает с тобой что-нибудь страшное за то, что ты выставляешь его в таком свете - не умеющим считать и контролировать подчинённых? - Вновь усмехнувшись, Тар-Кириатан мгновенно оказался в опасной для орка близости - буквально в нескольких дюймах от его уродливой морды, от которой повеяло сковывающим страхом. - Надеюсь, ты отлично справишься со своим заданием. Оправдаешь мои ожидания - поднимешься выше, а если нет...  - Тень Назгула недвусмысленно кивнула в сторону нуменорца. - Разрешу ему сделать с тобой всё, что он пожелает. А перед этим... - Теперь взгляд Кольценосца был направлен на Гаруду. И ничего хорошего в нём не было. - Имейте это в виду. Оба.
Несмотря на всю ответственность, которая лежала на его плечах, несмотря на многотысячелетний опыт, иногда Призрак любил и развлечься. Было забавно видеть, как гордятся низшие, на которых он обращал внимание. Этот, небось, тоже будет щеголять перед подчинёнными подобным "покровительством". Что ж, если он выполнит свою задачу - пусть. Это Тар-Кириатана уже не будет заботить. 
Наконец, разобравшись с отдачей приказов, Кольценосец мог позволить себе немного побыть наедине.
- Выполняйте указания. Гаруда, не просмотри армию из Моргвэя, иначе их встретит твой труп, прибитый к воротам. -
Назгул тенью бесшумно скользнул за дверь кабинета ученика и быстро поднялся к себе. Предстояло ещё раз тщательно обдумать план и все возможные развития событий, чтобы неприятные сюрпризы не омрачили "жизнь" полководца, и необходимость предстать перед Властелином возникла только после того, как Минас-Тирит будет пылать огнём, а гондорцы окажутся в цепях.
 

[nick]Корган[/nick]
[ava]https://pp.userapi.com/c845321/v845321734/3aaf7/7NllsCloUo4.jpg[/ava]
Не понятно, что именно раздражало в нём их командира. В последний раз доспех был сильно повреждён и его отправили на небольшой ремонт, но это ни сколько не мешало рваться в бой и крушить всех и вся. Было видно, что их так называемый "командующий" был больше похож на неврастеника или сумасшедшего. Сначала он рылся в бумагах, потом тыкал в него, указывал. Таких выскочек Корган не очень любил, но в армии пока ты не достиг нужного ранга ты должен выполнять команды. После непонятной брани в адрес командира "Кровавых стрел", он изменился в лице и начал махать в сторону угла рядом со шкафом и параллельно пытаясь навести порядок у себя на стене. Корган не спеша отошёл в указанное место и понял, почему их командор так изменился в лице. Начало веять холодом, внутри Коргана вместо злобы и усталости вдруг взвыло чувство тревоги и в дверь медленно почти плывя по полу вошёл воин в темных одеждах. Это был один из кольценосцев. Корган и ранее видел их, но не так близко, почти лицом к лицу (хотя было ли у них вообще лицо это оставалось под вопросом). Леденящим и одновременно шипящим голосом посланник обратился к командору, и начала раздавать указания. Командора звали Гаруда, и где то это имя уже он тоже слышал, надо будет спросить у своих, уж больно часто про них говорили из "отряда Мясника"  - пронеслось в голове у Коргана. Затем Гаруда начал отчитываться перед своим посланником и с обнадёживающим лицом повернулся в сторону Коргана
 - из отряда Кровавых стрел под командованием сего прелестного господина. С тобой ведь прибыла тысяча воинов, тысяча ведь, верно? - как показалось Коргану с небольшим испугом и обнадёживающим взглядом к нему обратился его командир
- Корган, меня зовут Корган. И со мной 2 тысячи лучших стрелков Мордора и 3 тысячи в резерве готовые явиться по моему первому зову - с ухмылкой на лице отрапортовал командир "Кровавых стрел"
 

Гаруда просмотрел стопку бумаг с донесениями и рапортами о приготовлениях. Голова все еще гудела и цифры, похожие на гоблинские закорючки слегка расплывались перед глазами. Канцелярская робота. Ему б сейчас свеженькую девчонку лет тринадцати и бочонок пива, а не вот это вот все.
Он уставился в одну точку, чтобы дать мозгу немного передохнуть. Впереди ждали великие дела. И Гаруде, не меньше своих солдат, было невтерпеж броситься с головой в безумство резни. Но впереди их ожидали не налеты и грабежи на крестьян, а бои с настоящей армией. И уж здесь явно не следовало терять голову. Ни в одном из смыслов. Внезапно в дверях встал орк, всем своим видом показывая, что он готов к войне.
- Прибыли. Это хорошо.– флегматично протянул Гаруда. Он не отрывал взгляда от странного вида орка. Он что, загорать собрался? Или у них сейчас брачные игры начинаются, что он приперся сюда в таком виде? Мимолетная мысль об орочьих брачных играх вызвала в Феникса… легкое волнение. Он стрельнул в орка суровым взглядом, – Но на будущее. Приходишь в мой кабинет – называешь имя и стаешь в стойку, пока к тебе не обратятся.
Гаруда собирался найти что-то, чтобы взъесться на орка и спустить пар. Но он не успел ни разозлиться, ни задать хоть один вопрос. Чем-то таким потянуло в воздухе. То ли тленом, то ли старым бабушкиным матрасом. А на небольшом балкончике позади кабинета Гаруды тихонько взвыла старушка Дороти. Она (хотя, скорее всего, то был он) была одной из тех, кого Первый привел в эту волшебную страну мертвых фей, и всегда чувствовала его приближение.
- Учитель вернулся, - сообщил Гаруда, чувствуя, как невольно съёживается желудок и к горлу подступает приступ легкой тошноты. Духовное или же моральное состояние Гаруды никогда не отличалось особой стабильностью, но к воздействию на него назгулов он давно привык.  Это было подобие некоего извращенного удовольствия мазохиста от того, что смертоносная аура кольценосцев как будто по своей воле постоянно пытается сломать тебя изнутри, словно спичку. Жесткое и постоянное доминирование над его волей и душой. Гаруда никогда не делился этим с самим Хэлкаром, так он наверняка должен был ощущать нечто подобное возле самого Темного Властелина. А значит, имел в этом опыт длиною в несколько тысяч лет. Никакие наркотические смеси с этим и рядом не стояли.
- Стань у стены и притворись мебелью, пока он к тебе не обратится, - скомандовал Гаруда, обращаясь к орку. Прогонять его особого смысла уже не было. Тень в темных одеждах, превышающая даже внушительный рост Гаруды, вошла (или вплыла?) в комнату. Напряжение в помещении моментально выросло, и нуменорец почувствовал холодок по коже и учащенное сердцебиение, когда учитель остановился рядом с ним. Это чувство легко представить, если остаться в закрытом склепе вместе с безжалостным людоедом, а позади витает нечто, дышащее в затылок и шепчущее о пасти дьявола в глубинах ада. Только, живи Гаруда в другом мире, он и сам мог бы быть бесом, развлекающим грешников в котлах с кипятком.
- Лорд Назгуль, - не вставая, Гаруда склонил голову перед кольценосцем. Его произношение же так и осталось слегка корявым и неправильным, после многих лет жизни на юге. Пока кольценосец спрашивал и давал поручения, Гаруда, не глядя на бумаги шарил между листами рукой, словно он пальцами мог чувствовать, что там написано.
- Все поручения исполняются согласно назначенному сроку. Командиры назначены, обозы загружаются и будут готовы к выступлению сразу по вашему приказу. Всего наша армия насчитывает десять тысяч воинов, разделенные на тысячи, сотни и десятки, плюс полсотни троллей.
Он не стал вдаваться в подробности, нюансы и мелкие осложнения, возникающие всякий раз при сборе такого войска. Вряд ли назгулу все это было интересно. Он только выслушал его план по захвату  северной части Гондора и удовлетворенно кивнул.
- Да, мой лорд, все ясно. Остался только один вопрос. Крысы на Бродах Пороса. Они стоят там уже давно, и, в общем-то, всегда удачно отбивали набеги южан. Но сейчас на южном берегу собралась армия под знаменем Багрового Ока. Об этом мне сообщили мои разведчики, вернувшиеся с южного Итилиэна. Я еще не послал разведчиков к самому лагерю, но есть предположения, что та армия собирается сломить сопротивление гондорцев на Бродах. Так вот, не стоит ли нам послать еще один отряд с севера, в качестве усиления? Мы могли бы отправить туда подкрепление Моор… - он указал на орка, удачно слившегося с интерьером, имя которого он не мог вспомнить, пока не вспомнил, что вообще его не знает, - из отряда Кровавых Стрел под командованием сего прелестного господина. С тобой ведь прибыла тысяча воинов, - наконец-то и очень вовремя Гаруда нашел доклад о переброске элитного отряда лучников в Минас-Моргул, - тысяча ведь, верно?
Гаруда посмотрел на орка, и что-то как-то его взгляд слегка насторожил Феникса. Но он не сказал ни слова в присутствии назгула, только окинул орка взглядом как будто пророчащим повешение на мясницких крюках, пока его тушка не скукожится, и ее не съедят черви, если тот вдруг надумает расстроить Кольценосца и подпортить жизнь Гаруде.

Гаруда просмотрел стопку бумаг с донесениями и рапортами о приготовлениях. Голова все еще гудела и цифры, похожие на гоблинские закорючки слегка расплывались перед глазами. Канцелярская робота. Ему б сейчас свеженькую девчонку лет тринадцати и бочонок пива, а не вот это вот все.
Он уставился в одну точку, чтобы дать мозгу немного передохнуть. Впереди ждали великие дела. И Гаруде, не меньше своих солдат, было невтерпеж броситься с головой в безумство резни. Но впереди их ожидали не налеты и грабежи на крестьян, а бои с настоящей армией. И уж здесь явно не следовало терять голову. Ни в одном из смыслов. Внезапно в дверях встал орк, всем своим видом показывая, что он готов к войне.
- Прибыли. Это хорошо.– флегматично протянул Гаруда. Он не отрывал взгляда от странного вида орка. Он что, загорать собрался? Или у них сейчас брачные игры начинаются, что он приперся сюда в таком виде? Мимолетная мысль об орочьих брачных играх вызвала в Феникса… легкое волнение. Он стрельнул в орка суровым взглядом, – Но на будущее. Приходишь в мой кабинет – называешь имя и стаешь в стойку, пока к тебе не обратятся.
Гаруда собирался найти что-то, чтобы взъесться на орка и спустить пар. Но он не успел ни разозлиться, ни задать хоть один вопрос. Чем-то таким потянуло в воздухе. То ли тленом, то ли старым бабушкиным матрасом. А на небольшом балкончике позади кабинета Гаруды тихонько взвыла старушка Дороти. Она (хотя, скорее всего, то был он) была одной из тех, кого Первый привел в эту волшебную страну мертвых фей, и всегда чувствовала его приближение.
- Учитель вернулся, - сообщил Гаруда, чувствуя, как невольно съёживается желудок и к горлу подступает приступ легкой тошноты. Духовное или же моральное состояние Гаруды никогда не отличалось особой стабильностью, но к воздействию на него назгулов он давно привык.  Это было подобие некоего извращенного удовольствия мазохиста от того, что смертоносная аура кольценосцев как будто по своей воле постоянно пытается сломать тебя изнутри, словно спичку. Жесткое и постоянное доминирование над его волей и душой. Гаруда никогда не делился этим с самим Хэлкаром, так он наверняка должен был ощущать нечто подобное возле самого Темного Властелина. А значит, имел в этом опыт длиною в несколько тысяч лет. Никакие наркотические смеси с этим и рядом не стояли.
- Стань у стены и притворись мебелью, пока он к тебе не обратится, - скомандовал Гаруда, обращаясь к орку. Прогонять его особого смысла уже не было. Тень в темных одеждах, превышающая даже внушительный рост Гаруды, вошла (или вплыла?) в комнату. Напряжение в помещении моментально выросло, и нуменорец почувствовал холодок по коже и учащенное сердцебиение, когда учитель остановился рядом с ним. Это чувство легко представить, если остаться в закрытом склепе вместе с безжалостным людоедом, а позади витает нечто, дышащее в затылок и шепчущее о пасти дьявола в глубинах ада. Только, живи Гаруда в другом мире, он и сам мог бы быть бесом, развлекающим грешников в котлах с кипятком.
- Лорд Назгуль, - не вставая, Гаруда склонил голову перед кольценосцем. Его произношение же так и осталось слегка корявым и неправильным, после многих лет жизни на юге. Пока кольценосец спрашивал и давал поручения, Гаруда, не глядя на бумаги шарил между листами рукой, словно он пальцами мог чувствовать, что там написано.
- Все поручения исполняются согласно назначенному сроку. Командиры назначены, обозы загружаются и будут готовы к выступлению сразу по вашему приказу. Всего наша армия насчитывает десять тысяч воинов, разделенные на тысячи, сотни и десятки, плюс полсотни троллей.
Он не стал вдаваться в подробности, нюансы и мелкие осложнения, возникающие всякий раз при сборе такого войска. Вряд ли назгулу все это было интересно. Он только выслушал его план по захвату  северной части Гондора и удовлетворенно кивнул.
- Да, мой лорд, все ясно. Остался только один вопрос. Крысы на Бродах Пороса. Они стоят там уже давно, и, в общем-то, всегда удачно отбивали набеги южан. Но сейчас на южном берегу собралась армия под знаменем Багрового Ока. Об этом мне сообщили мои разведчики, вернувшиеся с южного Итилиэна. Я еще не послал разведчиков к самому лагерю, но есть предположения, что та армия собирается сломить сопротивление гондорцев на Бродах. Так вот, не стоит ли нам послать еще один отряд с севера, в качестве усиления? Мы могли бы отправить туда подкрепление Моор… - он указал на орка, удачно слившегося с интерьером, имя которого он не мог вспомнить, пока не вспомнил, что вообще его не знает, - из отряда Кровавых Стрел под командованием сего прелестного господина. С тобой ведь прибыла тысяча воинов, - наконец-то и очень вовремя Гаруда нашел доклад о переброске элитного отряда лучников в Минас-Моргул, - тысяча ведь, верно?
Гаруда посмотрел на орка, и что-то как-то его взгляд слегка насторожил Феникса. Но он не сказал ни слова в присутствии назгула, только окинул орка взглядом как будто пророчащим повешение на мясницких крюках, пока его тушка не скукожится, и ее не съедят черви, если тот вдруг надумает расстроить Кольценосца и подпортить жизнь Гаруде.

Гаруда просмотрел стопку бумаг с донесениями и рапортами о приготовлениях. Голова все еще гудела и цифры, похожие на гоблинские закорючки слегка расплывались перед глазами. Канцелярская робота. Ему б сейчас свеженькую девчонку лет тринадцати и бочонок пива, а не вот это вот все.
Он уставился в одну точку, чтобы дать мозгу немного передохнуть. Впереди ждали великие дела. И Гаруде, не меньше своих солдат, было невтерпеж броситься с головой в безумство резни. Но впереди их ожидали не налеты и грабежи на крестьян, а бои с настоящей армией. И уж здесь явно не следовало терять голову. Ни в одном из смыслов. Внезапно в дверях встал орк, всем своим видом показывая, что он готов к войне.
- Прибыли. Это хорошо.– флегматично протянул Гаруда. Он не отрывал взгляда от странного вида орка. Он что, загорать собрался? Или у них сейчас брачные игры начинаются, что он приперся сюда в таком виде? Мимолетная мысль об орочьих брачных играх вызвала в Феникса… легкое волнение. Он стрельнул в орка суровым взглядом, – Но на будущее. Приходишь в мой кабинет – называешь имя и стаешь в стойку, пока к тебе не обратятся.
Гаруда собирался найти что-то, чтобы взъесться на орка и спустить пар. Но он не успел ни разозлиться, ни задать хоть один вопрос. Чем-то таким потянуло в воздухе. То ли тленом, то ли старым бабушкиным матрасом. А на небольшом балкончике позади кабинета Гаруды тихонько взвыла старушка Дороти. Она (хотя, скорее всего, то был он) была одной из тех, кого Первый привел в эту волшебную страну мертвых фей, и всегда чувствовала его приближение.
- Учитель вернулся, - сообщил Гаруда, чувствуя, как невольно съёживается желудок и к горлу подступает приступ легкой тошноты. Духовное или же моральное состояние Гаруды никогда не отличалось особой стабильностью, но к воздействию на него назгулов он давно привык.  Это было подобие некоего извращенного удовольствия мазохиста от того, что смертоносная аура кольценосцев как будто по своей воле постоянно пытается сломать тебя изнутри, словно спичку. Жесткое и постоянное доминирование над его волей и душой. Гаруда никогда не делился этим с самим Хэлкаром, так он наверняка должен был ощущать нечто подобное возле самого Темного Властелина. А значит, имел в этом опыт длиною в несколько тысяч лет. Никакие наркотические смеси с этим и рядом не стояли.
- Стань у стены и притворись мебелью, пока он к тебе не обратится, - скомандовал Гаруда, обращаясь к орку. Прогонять его особого смысла уже не было. Тень в темных одеждах, превышающая даже внушительный рост Гаруды, вошла (или вплыла?) в комнату. Напряжение в помещении моментально выросло, и нуменорец почувствовал холодок по коже и учащенное сердцебиение, когда учитель остановился рядом с ним. Это чувство легко представить, если остаться в закрытом склепе вместе с безжалостным людоедом, а позади витает нечто, дышащее в затылок и шепчущее о пасти дьявола в глубинах ада. Только, живи Гаруда в другом мире, он и сам мог бы быть бесом, развлекающим грешников в котлах с кипятком.
- Лорд Назгуль, - не вставая, Гаруда склонил голову перед кольценосцем. Его произношение же так и осталось слегка корявым и неправильным, после многих лет жизни на юге. Пока кольценосец спрашивал и давал поручения, Гаруда, не глядя на бумаги шарил между листами рукой, словно он пальцами мог чувствовать, что там написано.
- Все поручения исполняются согласно назначенному сроку. Командиры назначены, обозы загружаются и будут готовы к выступлению сразу по вашему приказу. Всего наша армия насчитывает десять тысяч воинов, разделенные на тысячи, сотни и десятки, плюс полсотни троллей.
Он не стал вдаваться в подробности, нюансы и мелкие осложнения, возникающие всякий раз при сборе такого войска. Вряд ли назгулу все это было интересно. Он только выслушал его план по захвату  северной части Гондора и удовлетворенно кивнул.
- Да, мой лорд, все ясно. Остался только один вопрос. Крысы на Бродах Пороса. Они стоят там уже давно, и, в общем-то, всегда удачно отбивали набеги южан. Но сейчас на южном берегу собралась армия под знаменем Багрового Ока. Об этом мне сообщили мои разведчики, вернувшиеся с южного Итилиэна. Я еще не послал разведчиков к самому лагерю, но есть предположения, что та армия собирается сломить сопротивление гондорцев на Бродах. Так вот, не стоит ли нам послать еще один отряд с севера, в качестве усиления? Мы могли бы отправить туда подкрепление Моор… - он указал на орка, удачно слившегося с интерьером, имя которого он не мог вспомнить, пока не вспомнил, что вообще его не знает, - из отряда Кровавых Стрел под командованием сего прелестного господина. С тобой ведь прибыла тысяча воинов, - наконец-то и очень вовремя Гаруда нашел доклад о переброске элитного отряда лучников в Минас-Моргул, - тысяча ведь, верно?
Гаруда посмотрел на орка, и что-то как-то его взгляд слегка насторожил Феникса. Но он не сказал ни слова в присутствии назгула, только окинул орка взглядом как будто пророчащим повешение на мясницких крюках, пока его тушка не скукожится, и ее не съедят черви, если тот вдруг надумает расстроить Кольценосца и подпортить жизнь Гаруде.

Собрание у Тёмного Властелина прошло самым наилучшим образом. Не обращая внимание на разобщённость братьев, Гортхаур вновь показал всю силу своего ума и хитрость - задача каждого если не прямо, то косвенно зависила от успехов собратьев на соседнем фронте. Даже Хэлкара.
По пути из Тёмной Башни Тар-Кириатан не переставал продумывать детали стратегии. Полагаться на удачу здесь было нельзя, как и переоценивать свои силы. Что бы ни говорили его братья-назгулы, как бы ни клялись разобраться с врагом в кратчайшие сроки, как бы ни гордились своим опытом и могуществом, война не делает поблажек ни одной стороне. Призрак был уверен, что единственное преимущество перед равным соперником в данной ситуации - время. Орки плодятся со скоростью похотливых кроликов, а сильнейшие генералы не умрут от старости, в отличие от гондорцев. В долгосрочной перспективе шансы у Мордора были самые что ни на есть хорошие. Тем не менее, затяжная война - тоже плохо. Когда в Средиземье мир, ждать можно сколько угодно, но если началась война, необходимо бить точно и смертельно, перекрывая важнейшие пути сообщения, отрезая важнейшие крепости от линий снабжения, если надо - прибегая к помощи соглядатаев и предателей в стане врага. Так или иначе, но Мордор обязан одержать победу.
Эта цель была Назгулу ясна, как чистое небо. А вот в дальнейших планах Гортхаура Хэлкар сомневался. Даже несмотря на свою гордость, "в душе" Тар-Кириатан осознавал, что идти против Валар - как минимум глупая затея. Даже великий Мелькор не сумел противостоять общим силам Валар, и, пусть Хэлкар и верил в своего повелителя, судил он трезво. И оценка была отнюдь не в пользу Гортхаура.
Озвучивать сомнения полководец не стал. Далеко идущие планы не стоит обсуждать до тех пор, пока перед тобой поставлена другая задача. Назгул умел расставлять приоритеты, поэтому занимался обдумыванием прямого приказа Гортхаура.
К рассвету Король-Чародей наконец-то добрался до Минас-Моргула. Крепкие стены, как и всегда, каждый раз, когда он был здесь, встретили его своим мертвенно-бледным зелёным сиянием и могильным холодом. Холода Призрак не ощущал, однако промелькнувший наверху стены орк-дозорный всем своим видом выражал то, что ощущал каждый смертный на этой земле.
Виверна, высадив своего наездника во внутреннем дворе, забралась в загон в ожидании порции мяса, а Тар-Кириатан стал подниматься по своей башне в покои.
Ему не давала покоя стоящая не так далеко армия южан, среди знамён которой он приметил стяг морэдайн и Багровое Око. Войско стояло лагерем, в стане царило спокойствие и расслабленность. Сделав несколько кругов, назгул полетел дальше, но и по сей момент он думал, по чьему приказу здесь эти харадримы и с какой целью пришли сюда. Назгул ожидал, что его ученик сможет ответить на этот вопрос.
Гаруда, сказать к его чести, нередко приподносил Первому приятные сюрпризы. Исполнительность, верность, решительность и особенно ярко проявляющийся в нём временами садизм вперемешку с жестокостью и яростью, а также немыслимое тщеславие делали его идеальным инструментом, так же, как познания смого назгула делали его острым клинком в длани Гортхаура.
Преодолев длинную винтовую лестницу из чёрного, гладкого как мрамор, камня, Хэлкар оказался на самом последнем уровне башни. Там располагался его зал приёма, личный кабинет, покои, а также коморка для прислуги и комната первого помощника, которым сейчас являлся Гаруда.
Первым делом призвав слугу, который снял с назгула его доспехи и плащ, Первый зашёл (если можно применить это слово к невидимому Духу Кольца)  к нуменорцу.
Пройдя в массивную чёрную дверь, покрытую своеобразной гравировкой, Хэлкар застал ученика и помощника сидящим за рабочим столом.
- Гаруда, - обратился к нему Первый, пройдя вперёд и остановившись возле него. - Ты выполнил моё поручение? 
Замолчав, назгул пронзительно посмотрел в глаза нуменорца, уверенный, что тот чувствует холодный мертвый взгляд, разящий ледяным дыханием смерти.
- Войско должно быть готово к выступлению, обозы загружены, а командиры назначены, мы выдвинемся через четыре дня, когда к нам подтянутся дополнительные силы из Моргвэя. Сколько воинов насчитывает наша армия в Минас-Моргуле?
Призрак взял в невидимую ладонь лежащий на столе ученика кинжал и поднёс его к карте, указывая на местность.
- Прибавь к этим силам ещё тридцать тысяч и снаряжай обозы с их учётом. Наша армия станет авангардом наступления на Гондор. В кратчайшие сроки мы должны захватить весь Осгилиат и замкнуть на Минас-Тирите кольцо осады. После этого мы окружим Каир-Андросс, отправив к нему часть нашей армии из Осгилиата, а также десять тысяч орков и полсотни троллей из Удуна и Маранонна. Да, пошли гонца прямо сейчас, пусть они будут готовы в любой момент выступить в поход. Дозорные пускай следят, когда на горизонте появится армия из Моргвэя. Об этом сообщишь мне лично. Тебе всё ясно, или есть какие-то вопросы? 
Тар-Кириатан замолчал, давая ученику возможность высказаться, а клинок кинжала вошёл в дерево стола до самой гарды как длинный меч в мягкое тело, пронзив изображение столицы Гондора.
 

Темный город просыпался. Взвыло несколько умертвий, в ответ им послышался орочий визг на нижних ярусах города. Сарафанным радио визги передавались дальше, превращаясь в вопли, разъярённый рев командиров и вой варгов и вурдалаков, и даже потворствование крикам улайри. Темный город проснулся. Но проснулся не только он. Все эти жуткие песнопения прекратились в один миг. Ярусы Минас Моргула суживались снизу доверху, и так же с нижних уровней к верхним росла концентрация злобы, страха и тьмы еще более густой, чем царила здесь обычно. Безмолвные стражи проснулись, точно мстительные духи умерших, призванные пляской шаманов. Воздух дрожал и вибрировал, точно вот-вот здесь должен был бы произойти чудовищный взрыв.
Башня Чародея, огромным копьем возвышающаяся на верхнем уровне завибрировала, точно готова броситься в темное небо, или испустить огненный разряд. Весь седьмой ярус был пропитан ужасом и тьмой, что несли в себе Улайри. Большинство жителей города посещали этот ярус лишь по необходимости, а уж Башню, которая была жилищем самого Короля Чародея и подавно старались обходить стороной.
И все же в коридорах напрочь лишенных света можно было услышать шаги. Если прислушаться, то в такт шагам или наоборот звучал перестук пальцев в тяжелой латной перчатке по тяжелым ламеллярным пластинам доспеха. Если прислушаться еще внимательнее, то можно понять, что и вдохи-выдохи делались, подчиняясь тому же ритму. Идущий считал шаги. Но этот прием мало помог. Зубодробительное дрожание башни, производимое наружным безумием, один в один совпало с тем моментом, когда перед глазами человека вспыхнуло белесое пятно, на миг, осветив широкий коридор и дверь, ведущую собственно в Большой зал, который где-нибудь в Минас-Тирите  наверняка зовется Тронным. Где-то в области внутреннего уха прозвучало что-то вроде «Бууу!». Старушка Милли то ли утратила интерес к уже знакомому командиру, то ли фантазию.  И все же на пару минут Гаруда не только ослеп, но и оглох. Только непонятные белые пятна плыли перед глазами. Хоть в наступившей кромешной тьме их быть не должно было. Но он ходил по этому пути столько лет, что эти умертвия уже не могли сбить его с пути. В Минас-Моргуле остался только один сорт умертвий, от вида которого у него сжимался желудок. Но сейчас здесь не было ни одного из них.
Добравшись, наконец, до своего кабинета, Гаруда обнаружил там множество зажженных свеч. Кабинет находился непосредственно в Башне Чародея. Через стенку были уже покои Первого. Сам кабинет был довольно просторным, но не сравнимо с другими помещениями покосившейся башни. Она, как и сам город являла собой некий парадокс, совмещая ненавистный орками и южанами потерянный дух Нуменора, все еще оставшийся в кладке между белых камней, подобно здешним призракам, и тьму Саурона в обличии назгулов.
Яркий свет больно ударил по глазам. Выкрашенный в яркие цвета доспех заблестел в ярком освещении. После предыдущих тяжелых дней Гаруде приходилось бороться с тяжестью доспеха, и от того его лицо еще больше побледнело, утратив вообще все краски, если они когда-либо его и посещали. Копна золотистых волос была сравнима разве что с золотым обручем на голове покойника. Привыкнув к свету, он обнаружил, что возле стены стоит вовсе не мебель, а человек. Гаруда попытался вспомнить, какой сегодня день, и вовремя ли вернулся разведчик с еженедельным докладом. После пирушки, в которую в конце влились даже орки, после того, как все они выпили все вино, бренди и ром, а потом принялись и за орочий грог, прошло уже приблизительно два дня. Гаруда отходил до сих пор. Конечно, он мог явиться сюда и взяться за дела намного раньше. Но пока не было ни приказа, ни острой необходимости, он упал в спячку, периодически чувствуя себя почти мертвым.
Он вселся за стол, заваленный докладами, картами и прочими бумагами и только тогда обратился к своему солдату.
- Итак?
- Армия, командор. – вытянувшись по стойке смирно доложил посланник. Лазутчик выглядел чуть лучше, чем типичный крестьянин, вооруженный тесаком. Осанка и поведение могли выдать в нем солдата, но уж точно не подданного Темной Страны. Гаруда сделал жест рукой, веля продолжать, - с виду харадцы, но их там много, и подходят еще.
- Харадцы? – Гаруда поскреб свою трехдневную щетину, - И что они там делают? Флаги командиров? Что за племя и почему приперлось аж сюда? Ах, и куда сюда? Куда они подходят-то?
- Стоят, милорд. Флаги помимо Великого Ока нам неизвестны, но вроде как видели личный флаг лорда морэдайн.  Наш десятник разослал наших ребят следить за ними, а меня к вам. А стоят они к северу от Бродов Пороса, в половине пути меж Бродами и Моргульской долиной.
Гаруда поморщился, услышав о возможном присутствии морадана. Он сам был из этого племени. Но был бы совсем не против оказаться единственным в своем роде. Тем более харадрим. Племена хоть и разные. Но все они там какие-то ненормальные. Наверно солнце слишком в голову печет.
- Половина пути, это хорошо. Ну, стоят, пусть стоят. Отправляйся в казармы на шестом ярусе и найди себе обмундирование получше.
Отправив посланца, Гаруда сгорбился над разбросанными бумагами, схватившись руками за голову. Как будто шум от этого исчезнет.
Итак, некий предполагаемый морэдайн стал лагерем вблизи Бродов. Где-то там же по сведениям лазутчиков Гаруды квартировались гондорские силы. Эти шлюшки мало интересовали Феникса в прошлом. Ничего не изменилось и теперь. Вероятно, все эти движения были началом новой военной кампании.
Нужно собрать своих людей и всех остальных моргульских крыс вместе и готовить их к возможному выступлению. Когда вернется назгул, а если планируется военная компания, то один из них непременно прибудет сюда, Минас Моргул должен быть готов. Но до того времени Гаруда не собирался и пальцем шевелить в сторону Пороса. Разве что наблюдение усилить. А так, пускай все эти шлюхины дети сами режут друг друга.

- Господин, мы обошли весь лагерь. Сто сорок шесть харадрим убито, почти три сотни ранены, некоторые тяжело. около сотни лошадей разбежались, сейчас их отлавливают. Среди Мор Дейтан один получил ожоги, двое легко ранены, потерь нет.
Мортарион кивнул, показав, что услышал, и вновь повернулся на север, куда удалились ночные налётчики. Что же, он, по всей видимости, недооценил решимость Гондора и их командующего. Слишком давно не случалось вылазок кузенов за Порос, что усыпило бдительность как Мортариона, так и подчинённых ему харадрим. Досадная оплошность, которой можно было бы избежать, отнесись он изначально со всей серьёзностью к потенциальной угрозе. Ну ничего, пусть командующий потешит своё самолюбие и отпразднует свой успех. 
Ночной удар оказался неожиданностью, что вылилось в форменный разгром. Пребывавшие в полной уверенности своей безопасности южане оказались совершенно не готовы не то что организовать достойное сопротивление, но даже дать хоть как-то ответить налётчикам. В боевой готовности были только Мор Дейтан, уже через десять минут после начала обстрела бывшие вооружёнными и седлавшие лошадей, однако Мортарион дал отбой. Судя по частоте и количеству залпов, противника было от пяти до восьми сотен, при этом возможно что какие-то силы оставались в резерве. Они даже катапульты с собой притащили, а значит, были уверены в своём успехе и в том, что всегда смогут отойти, а значит, их наверняка прикрывали другие отряды. В такой ситуации отправлять три сотни своей гвардии в надежде разбить более многочисленного врага, да ещё готового к возможному отпору, было слишком опрометчиво. Несомненно, определённый урон они бы нанесли, но и сами потеряли бы слишком много, тем более что на подмогу со стороны того стада, во что обратилось большинство их союзников, рассчитывать не приходилось. Поэтому Мортарион, уже смирившись с тем, что данная вылазка останется за противником, направил Мор Дейтан на установление порядка в  паникующих рядах харадрим и организацию хоть какой-то защиты от обстрела. Благо тот не мог длиться долго. Гондорцы, несмотря на катапульты, явно шли налегке, без обоза, а значит, стрел у них не так уж и много. К тому же им необходимо было сохранить свежесть своих лошадей, если придётся в срочном порядке отступать, так что и свои хороводы они не могли водить долго. 
Таким образом, Мортарион не дал приумножить свои потери безрассудной атакой на врага с неизвестной численностью и не явные позиции. Однако того факта, что это был провал, уменьшение потерь нисколько не смягчало.
Однако и из этого провала способный командир способен извлечь выгоду, а любой ученик самого Гортхаура по определению считается способным. Теперь лорд Мортарион доподлинно знал, что где-то в лагере есть гондорские шпионы. Конечно, всегда есть вероятность, что вражеская разведка случайно прогуливалась по пустынным землям вдоль Эфел-Дуат и случайно же натолкнулась на скопление людей там, где их быть не должно. Но, положа руку на сердце, кто-то действительно думает, что про такое можно случайно прознать? И по тому, что налётчики атаковали только военный лагерь, не тронув стоянку маркитантов и шлюх, то яснее ясного, что осведомителя, навёдшего сюда следопытов, которые уже в свою очередь привели сюда армию. И, найдя этого осведомителя, он сумеет если не обернуть поражение в победу, то хотя бы выжать из него максимальную пользу.
- Найди Тар-Карилдора, пусть отправить своих ищеек в лагерь маркитантов. Прочешите его снизу до верху, но найдите того, кто передал наше местоположение Гондору. 
Поклонившись, посыльный удалился, а Мортарион, оставшись один, беззвучно вознёс молитву Мелькору, что оградил истинно верующих от столь бесславной гибели. Ведь несмотря на творившийся хаос, никто из его людей серьёзно не пострадал, хотя стрелы долетали и сюда, к его ставке, да и катапульты били непосредственно по центру лагеря. Одна из стрел даже попал в него, но, будучи на излёте, попросту отскочила от доспехов, не причинив никакого вреда. Что это, как не божественное благословение? 
***
Спустя несколько часов, проведённых Мортарион в восстановлении порядке, подсчёте урона и наконец отправлению конных разъездов во все стороны в качестве уже собственной разведки, из лагеря вернулся Тар-Карилдор и его Чёрные следопыты - аналог следопытов Гондора, только помимо внешней разведке они ещё и прекрасно обучены агентурной работе, в том числе и выявлении вражеских соглядатаев. Жаль только, что у Мортариона их в наличии было всего пятеро. Но что поделать, во всём Мордоре таких было не больше сотни, и почти всегда они находились на сложнейших заданиях по приказу Чёрного Трона. Так что стоит лишь поблагодарить владыку Гортхаура, что выделил ему хотя бы пятерых. 
- Лорд, мы нашли его, - спокойным, но довольным голосом, как человек, успешно справившийся со своей работой, произнёс следопыт, - Это оказалась матрона девочек для утех. Когда мы стали трясти лагерь, она попыталась ускользнуть, а в платье у неё мы обнаружили это,  - передал он сложенный кусок пергамента, на котором быстрым неряшливым почерком, но всё же довольно читаемым, было написано сообщение о результате ночного нападения. Пусть эти результаты не совсем соответствовали действительности, но и излагалось в них видение ситуации из лагеря обозников, а не основного, куда людям из обоза теперь был путь заказан. Но главное, что написано было всё на синдарине - языке длинноухих поводырей Гондора, богомерзких эльфов. Лучшего доказательства вины и представить сложно. 
Конечно, можно обвинить гондорцев в непрофессионализме, но не деле такая беспечность вполне объяснима. Никто не мог предугадать, что здесь окажутся морэдайн, и не просто морэдайн, но и чёрные следопыты, о которых на самом деле и так мало кто знает. А обычным харадрим заподозрить женщину в шпионаже с их отношением к женскому полу просто напросто не дано. Дли них женщины существуют лишь для ублажения мужчин, и им и в голову не придёт, что женщине могут поручить столь опасное дело. Конечно, всегда есть исключения, как в том же Харнене, но они лишь подтверждают правило. Ну а матрона при шлюхах - вообще лучшее прикрытие. Ведь когда мужчина наиболее разговорчив, как не в постели после ночи любви? И кому потом распутницы рассказывают о том, что услышали? Таким образом, она всегда в курсе всех событий - лучшая находка для разведчика. Даже удивительно, что кузены смогли догадаться так использовать жриц любви, которых, насколько ему было известно, в самом Гондоре очень уж не жаловали. 
Что же, стоит выйти и познакомиться с отважной на самом деле женщиной. 
Она была даже по своему красива, пусть её южная кровь явно выделялась благодаря смуглой коже, чёрным курчавым волосам и чёрным как смоль глазам. Но теперь её лицо было перекошено от ужаса. Она прекрасно понимала, что попалась и ей конец, но всё же человек не способен просто смириться со своей участью. Однако Мортариону были не интересно выслушивать её оправдания, поэтому, сразу прервав их, он заговорил:
- Я знаю, что ты хочешь сейчас сказать, но, видишь ли, я прекрасно знаю синдарин и прекрасно разобрал, что написано на этом куске бумаги. Мне не важно, как и почему ты решила предать Харад. Ты предала, и должна заплатить за это. Но Мелькор в милости своей каждому даёт шанс. Ты можешь искупить свою вину, рассказав всё, что я хочу знать, и даже сумеешь сохранить свою жизнь. Но, как ты должна понимать, я не могу поверить тебе на слово. Поэтому сейчас тебя отведут к одному человеку, который сумеет отличить правду от лжи, и вот ему ты всё и расскажешь. И, прошу тебя, не пытайся ничего утаить. Чем охотнее ты всё расскажешь, тем меньше ему придётся применять свои таланты в области дознания. Мы поняли друг друга? - Дождавшись судорожного кивка, Мортарион приказал:
- Отведите её к Ахазуралу. Только пусть не трогает её лицо и руки. Они ещё пригодятся.
Уже спустя полтора часа Мортарион знал всё, что ему было нужно, включая место, где матрона оставляла сообщения, все кодовые слова и пароли, с помощью которых они подтверждают подлинность изложенного и время, когда обычно письмо забирают из тайника. После чего лорд усадил женщину и заставил её написать новое сообщение, выгодное ему. В нём говорилось, что вылазка сумела нанести ущерб гораздо больший, нежели он есть на самом деле, но, что самое главное, им удалось ранить командующего войском, что вызвало брожение в умах остальных. Некоторые пышут местью и выслали разъезды в поисках лазутчиков, но некоторые из князей раздумывают над тем, чтобы покинуть расположение лагеря. Впрочем, по словам одного из высокопоставленных клиентов её девочек, пока лагерь сворачивать не собираются, но все ждут, когда командующий поправится настолько, что сможет вновь управлять войском, ну и ожидают новых подкреплений. Однако никто не знает, когда оно должно подойти. Заканчивалось сообщение тем, что теперь лагерь охраняется действительно серьёзно и теперь никого постороннего в него не пускают, поэтому вряд ли в ближайшее время она сумеет предоставить новые сведения. 
По плану Мортариона, данное письмо должно будет ввести врага в заблуждение насчёт сроков нападения. Они должны увериться в своё успехе и в том, что им удалось отвадить угрозу, пусть и на время. И тогда гораздо больше шансов, что они куда охотнее выделят силы на отражение удара с севера и с воды, которые уже должны будут начать действовать. 
Что же, первая битва осталась за Гондором, но сумеют ли они пережить войну?     
[ava]https://i.pinimg.com/736x/62/1a/15/621a15ad01062df76e449e57d42470e6--knight-armor-fantasy-male.jpg[/ava]
[nick]Мортарион[/nick]

[nick]Корган[/nick]
[ava]https://pp.userapi.com/c845321/v845321734/3aaf7/7NllsCloUo4.jpg[/ava]
 
Командир лучников "Кровавые стрелы" пришёл на встречу не в лучшем расположении духа. По пути сюда его небольшая армия лучников попала в засаду, он потерял всего несколько сотен бойцов, но именно это обстоятельство испортило его настроение на корню. Корган, один из лучших командиров и одновременно стрелков-ветеранов. В начале своей военной карьеры он участвовал вылазках в окрестностях Умбара и Хадара. Там они оттачивали свою меткость, отстреливая неугодных им жителей. Делали они это ради забавы. Так же они бывали на северных землях, охотились на эльфов одиночек, кого-то они убивали, кого-то брали в плен и мучали и истязали, сдирали с них кожу. В общем, Корган с юности был просто отбитым отморозком. Среди отряда его прозвали, Корган Жестокий. Может быть и банальное прозвище, но зато он полностью его оправдывал. В одну из таких вылазок Корган показал себя хорошим командиром. Попав под обстрел вражеских стрел, "Кровавые стрелы" лишились своего командира и в их рядах стала нарастать смута. Корган взяв инициативу на себя, отвёл отряд за один из бугров. Противник посчитал, что они отступают и сломя голову ринулся чтобы добить их. Но не всё оказалось не так просто. И как только они взобрались на холм, их окатило кучной стрельбой. Но никто из эльфов и людей не видел откуда ведётся стрельба. Корган умело провёл маскировку "Кровавых стрел", и их практически не было заметно. Отбив первую волну, они двинулись через небольшой лесок, и зашли им в тыл. Эффект внезапности сработал на ура. Посеяв смуту в рядах противника, они разгромили их в пух и прах. Отличившийся Корган, в отряде так и остался командиром дослужившись дальше до десятника. И ему доверили так же возглавить лучшие отряды Мордора. Сейчас же предстояло одно из сражений, необходимо было проучить зарвавшихся Гондорцев, слишком часто они стали появляться на их родной земле.
- Кровавые стрелы прибыли командор - отрапортовал Корган. 
На лице Коргана читалась злость, и одновременно усталость. Но сейчас не время отдыхать, пока враг на их земле. Теперь же он ждал указаний, и был готов рвать и метать всё на своём пути.

Темный город просыпался. Взвыло несколько умертвий, в ответ им послышался орочий визг на нижних ярусах города. Сарафанным радио визги передавались дальше, превращаясь в вопли, разъярённый рев командиров и вой варгов и вурдалаков, и даже потворствование крикам улайри. Темный город проснулся. Но проснулся не только он. Все эти жуткие песнопения прекратились в один миг. Ярусы Минас Моргула суживались снизу доверху, и так же с нижних уровней к верхним росла концентрация злобы, страха и тьмы еще более густой, чем царила здесь обычно. Безмолвные стражи проснулись, точно мстительные духи умерших, призванные пляской шаманов. Воздух дрожал и вибрировал, точно вот-вот здесь должен был бы произойти чудовищный взрыв.
Башня Чародея, огромным копьем возвышающаяся на верхнем уровне завибрировала, точно готова броситься в темное небо, или испустить огненный разряд. Весь седьмой ярус был пропитан ужасом и тьмой, что несли в себе Улайри. Большинство жителей города посещали этот ярус лишь по необходимости, а уж Башню, которая была жилищем самого Короля Чародея и подавно старались обходить стороной.
И все же в коридорах напрочь лишенных света можно было услышать шаги. Если прислушаться, то в такт шагам или наоборот звучал перестук пальцев в тяжелой латной перчатке по тяжелым ламеллярным пластинам доспеха. Если прислушаться еще внимательнее, то можно понять, что и вдохи-выдохи делались, подчиняясь тому же ритму. Идущий считал шаги. Но этот прием мало помог. Зубодробительное дрожание башни, производимое наружным безумием, один в один совпало с тем моментом, когда перед глазами человека вспыхнуло белесое пятно, на миг, осветив широкий коридор и дверь, ведущую собственно в Большой зал, который где-нибудь в Минас-Тирите  наверняка зовется Тронным. Где-то в области внутреннего уха прозвучало что-то вроде «Бууу!». Старушка Милли то ли утратила интерес к уже знакомому командиру, то ли фантазию.  И все же на пару минут Гаруда не только ослеп, но и оглох. Только непонятные белые пятна плыли перед глазами. Хоть в наступившей кромешной тьме их быть не должно было. Но он ходил по этому пути столько лет, что эти умертвия уже не могли сбить его с пути. В Минас-Моргуле остался только один сорт умертвий, от вида которого у него сжимался желудок. Но сейчас здесь не было ни одного из них.
Добравшись, наконец, до своего кабинета, Гаруда обнаружил там множество зажженных свеч. Кабинет находился непосредственно в Башне Чародея. Через стенку были уже покои Первого. Сам кабинет был довольно просторным, но не сравнимо с другими помещениями покосившейся башни. Она, как и сам город являла собой некий парадокс, совмещая ненавистный орками и южанами потерянный дух Нуменора, все еще оставшийся в кладке между белых камней, подобно здешним призракам, и тьму Саурона в обличии назгулов.
Яркий свет больно ударил по глазам. Выкрашенный в яркие цвета доспех заблестел в ярком освещении. После предыдущих тяжелых дней Гаруде приходилось бороться с тяжестью доспеха, и от того его лицо еще больше побледнело, утратив вообще все краски, если они когда-либо его и посещали. Копна золотистых волос была сравнима разве что с золотым обручем на голове покойника. Привыкнув к свету, он обнаружил, что возле стены стоит вовсе не мебель, а человек. Гаруда попытался вспомнить, какой сегодня день, и вовремя ли вернулся разведчик с еженедельным докладом. После пирушки, в которую в конце влились даже орки, после того, как все они выпили все вино, бренди и ром, а потом принялись и за орочий грог, прошло уже приблизительно два дня. Гаруда отходил до сих пор. Конечно, он мог явиться сюда и взяться за дела намного раньше. Но пока не было ни приказа, ни острой необходимости, он упал в спячку, периодически чувствуя себя почти мертвым.
Он вселся за стол, заваленный докладами, картами и прочими бумагами и только тогда обратился к своему солдату.
- Итак?
- Армия, командор. – вытянувшись по стойке смирно доложил посланник. Лазутчик выглядел чуть лучше, чем типичный крестьянин, вооруженный тесаком. Осанка и поведение могли выдать в нем солдата, но уж точно не подданного Темной Страны. Гаруда сделал жест рукой, веля продолжать, - с виду харадцы, но их там много, и подходят еще.
- Харадцы? – Гаруда поскреб свою трехдневную щетину, - И что они там делают? Флаги командиров? Что за племя и почему приперлось аж сюда? Ах, и куда сюда? Куда они подходят-то?
- Стоят, милорд. Флаги помимо Великого Ока нам неизвестны, но вроде как видели личный флаг лорда морэдайн.  Наш десятник разослал наших ребят следить за ними, а меня к вам. А стоят они к северу от Бродов Пороса, в половине пути меж Бродами и Моргульской долиной.
Гаруда поморщился, услышав о возможном присутствии морадана. Он сам был из этого племени. Но был бы совсем не против оказаться единственным в своем роде. Тем более харадрим. Племена хоть и разные. Но все они там какие-то ненормальные. Наверно солнце слишком в голову печет.
- Половина пути, это хорошо. Ну, стоят, пусть стоят. Отправляйся в казармы на шестом ярусе и найди себе обмундирование получше.
Отправив посланца, Гаруда сгорбился над разбросанными бумагами, схватившись руками за голову. Как будто шум от этого исчезнет.
Итак, некий предполагаемый морэдайн стал лагерем вблизи Бродов. Где-то там же по сведениям лазутчиков Гаруды квартировались гондорские силы. Эти шлюшки мало интересовали Феникса в прошлом. Ничего не изменилось и теперь. Вероятно, все эти движения были началом новой военной кампании.
Нужно собрать своих людей и всех остальных моргульских крыс вместе и готовить их к возможному выступлению. Когда вернется назгул, а если планируется военная компания, то один из них непременно прибудет сюда, Минас Моргул должен быть готов. Но до того времени Гаруда не собирался и пальцем шевелить в сторону Пороса. Разве что наблюдение усилить. А так, пускай все эти шлюхины дети сами режут друг друга.

Темный город просыпался. Взвыло несколько умертвий, в ответ им послышался орочий визг на нижних ярусах города. Сарафанным радио визги передавались дальше, превращаясь в вопли, разъярённый рев командиров и вой варгов и вурдалаков, и даже потворствование крикам улайри. Темный город проснулся. Но проснулся не только он. Все эти жуткие песнопения прекратились в один миг. Ярусы Минас Моргула суживались снизу доверху, и так же с нижних уровней к верхним росла концентрация злобы, страха и тьмы еще более густой, чем царила здесь обычно. Безмолвные стражи проснулись, точно мстительные духи умерших, призванные пляской шаманов. Воздух дрожал и вибрировал, точно вот-вот здесь должен был бы произойти чудовищный взрыв.
Башня Чародея, огромным копьем возвышающаяся на верхнем уровне завибрировала, точно готова броситься в темное небо, или испустить огненный разряд. Весь седьмой ярус был пропитан ужасом и тьмой, что несли в себе Улайри. Большинство жителей города посещали этот ярус лишь по необходимости, а уж Башню, которая была жилищем самого Короля Чародея и подавно старались обходить стороной.
И все же в коридорах напрочь лишенных света можно было услышать шаги. Если прислушаться, то в такт шагам или наоборот звучал перестук пальцев в тяжелой латной перчатке по тяжелым ламеллярным пластинам доспеха. Если прислушаться еще внимательнее, то можно понять, что и вдохи-выдохи делались, подчиняясь тому же ритму. Идущий считал шаги. Но этот прием мало помог. Зубодробительное дрожание башни, производимое наружным безумием, один в один совпало с тем моментом, когда перед глазами человека вспыхнуло белесое пятно, на миг, осветив широкий коридор и дверь, ведущую собственно в Большой зал, который где-нибудь в Минас-Тирите  наверняка зовется Тронным. Где-то в области внутреннего уха прозвучало что-то вроде «Бууу!». Старушка Милли то ли утратила интерес к уже знакомому командиру, то ли фантазию.  И все же на пару минут Гаруда не только ослеп, но и оглох. Только непонятные белые пятна плыли перед глазами. Хоть в наступившей кромешной тьме их быть не должно было. Но он ходил по этому пути столько лет, что эти умертвия уже не могли сбить его с пути. В Минас-Моргуле остался только один сорт умертвий, от вида которого у него сжимался желудок. Но сейчас здесь не было ни одного из них.
Добравшись, наконец, до своего кабинета, Гаруда обнаружил там множество зажженных свеч. Кабинет находился непосредственно в Башне Чародея. Через стенку были уже покои Первого. Сам кабинет был довольно просторным, но не сравнимо с другими помещениями покосившейся башни. Она, как и сам город являла собой некий парадокс, совмещая ненавистный орками и южанами потерянный дух Нуменора, все еще оставшийся в кладке между белых камней, подобно здешним призракам, и тьму Саурона в обличии назгулов.
Яркий свет больно ударил по глазам. Выкрашенный в яркие цвета доспех заблестел в ярком освещении. После предыдущих тяжелых дней Гаруде приходилось бороться с тяжестью доспеха, и от того его лицо еще больше побледнело, утратив вообще все краски, если они когда-либо его и посещали. Копна золотистых волос была сравнима разве что с золотым обручем на голове покойника. Привыкнув к свету, он обнаружил, что возле стены стоит вовсе не мебель, а человек. Гаруда попытался вспомнить, какой сегодня день, и вовремя ли вернулся разведчик с еженедельным докладом. После пирушки, в которую в конце влились даже орки, после того, как все они выпили все вино, бренди и ром, а потом принялись и за орочий грог, прошло уже приблизительно два дня. Гаруда отходил до сих пор. Конечно, он мог явиться сюда и взяться за дела намного раньше. Но пока не было ни приказа, ни острой необходимости, он упал в спячку, периодически чувствуя себя почти мертвым.
Он вселся за стол, заваленный докладами, картами и прочими бумагами и только тогда обратился к своему солдату.
- Итак?
- Армия, командор. – вытянувшись по стойке смирно доложил посланник. Лазутчик выглядел чуть лучше, чем типичный крестьянин, вооруженный тесаком. Осанка и поведение могли выдать в нем солдата, но уж точно не подданного Темной Страны. Гаруда сделал жест рукой, веля продолжать, - с виду харадцы, но их там много, и подходят еще.
- Харадцы? – Гаруда поскреб свою трехдневную щетину, - И что они там делают? Флаги командиров? Что за племя и почему приперлось аж сюда? Ах, и куда сюда? Куда они подходят-то?
- Стоят, милорд. Флаги помимо Великого Ока нам неизвестны, но вроде как видели личный флаг лорда морэдайн.  Наш десятник разослал наших ребят следить за ними, а меня к вам. А стоят они к северу от Бродов Пороса, в половине пути меж Бродами и Моргульской долиной.
Гаруда поморщился, услышав о возможном присутствии морадана. Он сам был из этого племени. Но был бы совсем не против оказаться единственным в своем роде. Тем более харадрим. Племена хоть и разные. Но все они там какие-то ненормальные. Наверно солнце слишком в голову печет.
- Половина пути, это хорошо. Ну, стоят, пусть стоят. Отправляйся в казармы на шестом ярусе и найди себе обмундирование получше.
Отправив посланца, Гаруда сгорбился над разбросанными бумагами, схватившись руками за голову. Как будто шум от этого исчезнет.
Итак, некий предполагаемый морэдайн стал лагерем вблизи Бродов. Где-то там же по сведениям лазутчиков Гаруды квартировались гондорские силы. Эти шлюшки мало интересовали Феникса в прошлом. Ничего не изменилось и теперь. Вероятно, все эти движения были началом новой военной кампании.
Нужно собрать своих людей и всех остальных моргульских крыс вместе и готовить их к возможному выступлению. Когда вернется назгул, а если планируется военная компания, то один из них непременно прибудет сюда, Минас Моргул должен быть готов. Но до того времени Гаруда не собирался и пальцем шевелить в сторону Пороса. Разве что наблюдение усилить. А так, пускай все эти шлюхины дети сами режут друг друга.

Темный город просыпался. Взвыло несколько умертвий, в ответ им послышался орочий визг на нижних ярусах города. Сарафанным радио визги передавались дальше, превращаясь в вопли, разъярённый рев командиров и вой варгов и вурдалаков, и даже потворствование крикам улайри. Темный город проснулся. Но проснулся не только он. Все эти жуткие песнопения прекратились в один миг. Ярусы Минас Моргула суживались снизу доверху, и так же с нижних уровней к верхним росла концентрация злобы, страха и тьмы еще более густой, чем царила здесь обычно. Безмолвные стражи проснулись, точно мстительные духи умерших, призванные пляской шаманов. Воздух дрожал и вибрировал, точно вот-вот здесь должен был бы произойти чудовищный взрыв.
Башня Чародея, огромным копьем возвышающаяся на верхнем уровне завибрировала, точно готова броситься в темное небо, или испустить огненный разряд. Весь седьмой ярус был пропитан ужасом и тьмой, что несли в себе Улайри. Большинство жителей города посещали этот ярус лишь по необходимости, а уж Башню, которая была жилищем самого Короля Чародея и подавно старались обходить стороной.
И все же в коридорах напрочь лишенных света можно было услышать шаги. Если прислушаться, то в такт шагам или наоборот звучал перестук пальцев в тяжелой латной перчатке по тяжелым ламеллярным пластинам доспеха. Если прислушаться еще внимательнее, то можно понять, что и вдохи-выдохи делались, подчиняясь тому же ритму. Идущий считал шаги. Но этот прием мало помог. Зубодробительное дрожание башни, производимое наружным безумием, один в один совпало с тем моментом, когда перед глазами человека вспыхнуло белесое пятно, на миг, осветив широкий коридор и дверь, ведущую собственно в Большой зал, который где-нибудь в Минас-Тирите  наверняка зовется Тронным. Где-то в области внутреннего уха прозвучало что-то вроде «Бууу!». Старушка Милли то ли утратила интерес к уже знакомому командиру, то ли фантазию.  И все же на пару минут Гаруда не только ослеп, но и оглох. Только непонятные белые пятна плыли перед глазами. Хоть в наступившей кромешной тьме их быть не должно было. Но он ходил по этому пути столько лет, что эти умертвия уже не могли сбить его с пути. В Минас-Моргуле остался только один сорт умертвий, от вида которого у него сжимался желудок. Но сейчас здесь не было ни одного из них.
Добравшись, наконец, до своего кабинета, Гаруда обнаружил там множество зажженных свеч. Кабинет находился непосредственно в Башне Чародея. Через стенку были уже покои Первого. Сам кабинет был довольно просторным, но не сравнимо с другими помещениями покосившейся башни. Она, как и сам город являла собой некий парадокс, совмещая ненавистный орками и южанами потерянный дух Нуменора, все еще оставшийся в кладке между белых камней, подобно здешним призракам, и тьму Саурона в обличии назгулов.
Яркий свет больно ударил по глазам. Выкрашенный в яркие цвета доспех заблестел в ярком освещении. После предыдущих тяжелых дней Гаруде приходилось бороться с тяжестью доспеха, и от того его лицо еще больше побледнело, утратив вообще все краски, если они когда-либо его и посещали. Копна золотистых волос была сравнима разве что с золотым обручем на голове покойника. Привыкнув к свету, он обнаружил, что возле стены стоит вовсе не мебель, а человек. Гаруда попытался вспомнить, какой сегодня день, и вовремя ли вернулся разведчик с еженедельным докладом. После пирушки, в которую в конце влились даже орки, после того, как все они выпили все вино, бренди и ром, а потом принялись и за орочий грог, прошло уже приблизительно два дня. Гаруда отходил до сих пор. Конечно, он мог явиться сюда и взяться за дела намного раньше. Но пока не было ни приказа, ни острой необходимости, он упал в спячку, периодически чувствуя себя почти мертвым.
Он вселся за стол, заваленный докладами, картами и прочими бумагами и только тогда обратился к своему солдату.
- Итак?
- Армия, командор. – вытянувшись по стойке смирно доложил посланник. Лазутчик выглядел чуть лучше, чем типичный крестьянин, вооруженный тесаком. Осанка и поведение могли выдать в нем солдата, но уж точно не подданного Темной Страны. Гаруда сделал жест рукой, веля продолжать, - с виду харадцы, но их там много, и подходят еще.
- Харадцы? – Гаруда поскреб свою трехдневную щетину, - И что они там делают? Флаги командиров? Что за племя и почему приперлось аж сюда? Ах, и куда сюда? Куда они подходят-то?
- Стоят, милорд. Флаги помимо Великого Ока нам неизвестны, но вроде как видели личный флаг лорда морэдайн.  Наш десятник разослал наших ребят следить за ними, а меня к вам. А стоят они к северу от Бродов Пороса, в половине пути меж Бродами и Моргульской долиной.
Гаруда поморщился, услышав о возможном присутствии морадана. Он сам был из этого племени. Но был бы совсем не против оказаться единственным в своем роде. Тем более харадрим. Племена хоть и разные. Но все они там какие-то ненормальные. Наверно солнце слишком в голову печет.
- Половина пути, это хорошо. Ну, стоят, пусть стоят. Отправляйся в казармы на шестом ярусе и найди себе обмундирование получше.
Отправив посланца, Гаруда сгорбился над разбросанными бумагами, схватившись руками за голову. Как будто шум от этого исчезнет.
Итак, некий предполагаемый морэдайн стал лагерем вблизи Бродов. Где-то там же по сведениям лазутчиков Гаруды квартировались гондорские силы. Эти шлюшки мало интересовали Феникса в прошлом. Ничего не изменилось и теперь. Вероятно, все эти движения были началом новой военной кампании.
Нужно собрать своих людей и всех остальных моргульских крыс вместе и готовить их к возможному выступлению. Когда вернется назгул, а если планируется военная компания, то один из них непременно прибудет сюда, Минас Моргул должен быть готов. Но до того времени Гаруда не собирался и пальцем шевелить в сторону Пороса. Разве что наблюдение усилить. А так, пускай все эти шлюхины дети сами режут друг друга.

Безмолвные стражи молча бдят, призраки, злые духи и умертвия гремят цепями, шуршат и злорадствуют.
Во тьме слышен плач и скрежет зубов.
Мертвый Город просыпается. Черные души приспешников Темных Сил готовятся к войне.
 
Минас Итиль (англ. Minas Ithil | позднее Минас Моргул) - крепость королевства Гондор, находящаяся рядом с перевалом Кирит-Унгол у границ Мордора.
Долина, в который находилась крепость, клином вдавалась в горы Эфель Дуат. На одной её стороне, на высоком уступе Эфель Дуата, был выстроен Минас Итиль.
В Третью Эпоху, после захвата крепости назгул, Минас Моргул светился безжизненно-мутным, лунно-белёсым светом, которые ничего не освещал. В стенах и башне зияли чёрные оконные дыры, а купол был скошен и скруглён. Дорогу, ведущую к крепости, слабо мерцая пересекал поток, протекая посреди долины и подбираясь к воротам в северной стене. По берегам тянулись плоские низины и туманные луга в беловатых цветах. Цветы тоже светились и разливали гниловато-кладбищенский запах. Поток тёк беззвучно и от воды поднимались холодные отравленные испарения, овевая мост Минас Моргула. Он вёл от луга к лугу и при входе в крепость стояли изваяния — искажённые подобия людей и зверей.

Безмолвные стражи молча бдят, призраки, злые духи и умертвия гремят цепями, шуршат и злорадствуют.
Во тьме слышен плач и скрежет зубов.
Мертвый Город просыпается. Черные души приспешников Темных Сил готовятся к войне.
 
Минас Итиль (англ. Minas Ithil | позднее Минас Моргул) - крепость королевства Гондор, находящаяся рядом с перевалом Кирит-Унгол у границ Мордора.
Долина, в который находилась крепость, клином вдавалась в горы Эфель Дуат. На одной её стороне, на высоком уступе Эфель Дуата, был выстроен Минас Итиль.
В Третью Эпоху, после захвата крепости назгул, Минас Моргул светился безжизненно-мутным, лунно-белёсым светом, которые ничего не освещал. В стенах и башне зияли чёрные оконные дыры, а купол был скошен и скруглён. Дорогу, ведущую к крепости, слабо мерцая пересекал поток, протекая посреди долины и подбираясь к воротам в северной стене. По берегам тянулись плоские низины и туманные луга в беловатых цветах. Цветы тоже светились и разливали гниловато-кладбищенский запах. Поток тёк беззвучно и от воды поднимались холодные отравленные испарения, овевая мост Минас Моргула. Он вёл от луга к лугу и при входе в крепость стояли изваяния — искажённые подобия людей и зверей.

@Мортанг спокойно, мой юный друг. В этом деле главное не спешить, а спокойно и размеренно наслаждаться процессом.

[ava]https://pp.userapi.com/c614831/v614831275/1da08/iJWZwAK8Usk.jpg[/ava][nick]Саурон[/nick]
Тронный Зал Барад-Дура не был, как могло подуматься эльфам, ужасающим и кошмарным. Нет, тут не стоял трон на черепах. Не было здесь и кричащей помпезности пополам с безвкусной роскошью. Это было просторный, длинный зал с высоким, теряющимся во тьме потолком. Колоны в образе драконов на задних лапах удерживали своды залы. В дальнем конце были вывешены знамена разбитых врагов, неведомо, как сохранившиеся в вихре времен. Под ними и находился черный трон, что был сплавлен из оружия павших врагов в единое цельное кресло с  вырезанными заклинаниями на темном наречии. Свет в зале поддерживался благодаря чашам, устроенными в нишах стен. Там горело вечное пламя, питаемое Подземными Огнями. Еще одно достижение гения Темного Властелина. Сплав знаний о законах мира с техническим гением и темными чарами. 
Саурон, величайший завоеватель и жесточайший тиран, восседал на троне из оружия своих поверженных врагов, наблюдая отсюда за миром, словно за огромной игральной доской. Уже давно он утратил возможности обманывать людей и эльфов своим прекрасным обликом. Очи его были подобны расплавленному металлу, волосы словно покрытые пеплом, лицо посмертной маской, а рот полон острых зубов, будто бы его волчья натура оставила свой неизгладимый след в облике майа. Темный Властелин теперь редко представал перед слугами в истинном обличье, отдавая предпочтение металлу доспехов и закрытому глухому шлему в железной короне. 
Он ждал Их, и Они пришли. Появились словно девять теней из ниоткуда, девять черных провалов во Тьму, на фоне сумрака тронного зала. Все тени склонились в едином поклоне, изъявив лишь исполнить Волю Хозяина. Голос Саурона зазвучал мощным стаккато, отражаясь от темных обсидиановых стен зала.
- Слуги мои, самые верные и непреклонные... - с легким смешком приветствовал Владыка своих полководцев.
Ирония заключалась в том, что у них не было и тени выбора, и это были просто инструменты воли Саурона. Но самые лучшие, самые могущественные. Они были подобны пальцам на его длани, и пальцев с некоторых пор стало ровно девять. Саурон до сих помнил боль, нанесенную ему Нарсилем. Что же, с тех пор его девятью пальцами стали назгулы, пока Его тень собиралась с силами в темных лесных дебрях.
- Давно я не призывал всех сразу, но теперь... Теперь пришло время для начала финальной партии, что приведет к установлению нашего могущества в Средиземье. Как и ранее, вы станете проводниками и вершителями моей воли. 
Клубы колдовского тумана окутали девять теней и черный трон, в нем появлялись ведения собираемых армий, черных кораблей в гаванях, орд орков в горах и длинных караванов с данью из покоренных стран, а так же пожары, пожары, пожары. 
- Я принесу своим врагам Огонь Удуна вашими руками, ученики мои. 
Видения сменились одним единственным - широкой и как будто живой картой Средиземья. Пожалуй с годами Саурон не утратил страсти к некоторой театральности. 
- У меня есть девять величайших полководцев и есть возможность вести войну на все девять фронтов. Но этого не потребуется. Их будет меньше, но оттого они будут только усилены. Время работает на нас. Я могу позволить себе длительную войну, а вот наши враги нет. Их ресурсы конечны, и даже эльфы устанут от бесконечной войны. Враги разобщены, у них нет лидера способного сплотить их, а между ними лежат враждебные земли. Мы же должны противостоять им слаженное взаимодействие и тотальный натиск на островки сопротивления. Вся кампания будет основываться на едином стратегическом плане. Война пройдет по трем фазам. Первая - захват всех переврав на Андуине. Вторая - установление контроля над перевалами Мглистого Хребта. Третья - Сокрушение. 
Видение карты преобразилось, увеличив земли Гондора и ближайших к нему стран.
- Итак, первое для нас - отрезать Гондор. Мы не повторим ошибки Второй Эпохи, застряв со всеми нашими армиями у этих бастионов. Мы должна окончательно выбить дунадайн из Итилена, дабы овладеть южным трактом и отбросить врага за Реку. Катудавр, ты поднимешь наших союзников в Умбаре и во главе флота будешь опустошать Белфалас. Можешь взять себе в помощь одного из братьев, чтобы поднять себе в помощь народы Харада. С ними вы сможете перейти Порос и осадить устье Андуина. Хэлкар, мой первый среди равных - ты захватишь Осгилиат и осадишь Минас-Тирит. Но только осадишь, ничего больше. Пусть Верные едят друг друга в этой каменной могиле. Также тебе нужно будет захватить Каир-Андрос и установить отряды в Анорине, чтобы кольцо осады было полным. Саруману будет приказано отвлечь Рохан на западе, чтобы они не смогли придти на помощь своим союзникам. Также один из вас возглавит войско, что займет переправу у Рэуроса, обустроив там форт и будет тревожить набегами восточные области Рохана. 
Карта снова преобразилась, показывая теперь области долин Андуина, Лихолесья и междуречье Карнена и Келдуина.
- К сожалению, благодаря стараниям Гендальфа Серого народы вокруг Долгого Озера сильно сплотились друг с другом, и вбить клин между ними сейчас не представляется возможным. Бардинги усилились, приняв многих беженцев с юга, а гномы процветают. Этому нужно положить конец. Хамул, ты поднимешь народы Руна и дальних восточных земель. Пообещаешь сокровища карлов, и устроишь большое вторжение, разорив все земли вокруг Озера и Горы. А потом, когда гномы и люди попрячутся в свои крепости и норы, с помощью войска орков ты захватишь все их твердыни. Но перед этим попробуй предложить им мир, на моих условиях - устрашенные люди и карлики могут согласиться, чтобы спасти свои жалкие жизни, как это бывало не раз. 
- Далее. Даже наводнив Ирисную Низину орками, мы не смогли отыскать Единое. Но захватывая все новые земли, мы увеличим свои шансы на успех. Хонахт, ты возглавишь отродья Дол-Гулдура и обрушишься на это королевство Беорнингов. Подними все кланы бальхот, они к лесам привычны и их достаточно для войны. Пока мы поднимали нашу военную мощь на юге и востоке, с последним падением Гулдура прервалась связь с севером. И это дало народам лесовиком объединиться и обустроить свое жалкое королевство в долине Андуина. Но теперь, Болотный Замок снова наш, и следует вернуть себе контроль над Мглистым. Это тоже твоя задача Хонахт, и того из вас кто пойдет с тобой. Первым делом ты должен занять Брод у Каррока и заложить там заставу. После этого ты сможешь со всей силой обрушиться на лесовиков. Леса Лориена, пока просто обходите стороной. Пускай остроухие сидят в осаде за своей завесой. Но Галадриэль далеко не Мелина, а к тому времени мы завоюем уже много новых земель и я уверен, что найдем Кольцо. Тогда я сломаю все барьеры этой старой ведьмы и сокрушу ее и ее народ. 
Карта снова увеличилась, показывая Лориен, Рохан и Гондор, окружаемые темными тучами.
- Дойдя до Мглистых и подняв его силы, мы начинаем сжимать клещи. Добиваем Лориен, Гондор и Рохан в котле между Мглистыми и Мордорскими горами. Даже если Кольцо еще не будет найдено, эльфы Лориена останутся в осаде, когда мы спалим всех несогласных в Рохане и Гондоре, захваченных отправим на плантации в Нурн и Ханд, а эльфов к Мандосу. Что до Трандуила, то они быстро разбегутся, теснимые нашими армиями. Оссирианд никогда не не умел сопротивляться и эти не смогут. 
Земли на карте подернулись дымкой и теперь перед назгулами предстала карта Эриадора.
- Эриадор мы атакуем с нескольких направлений - Врата Рохана, Мория, Гундабад, Форэдвайт и Ангмар. Но местные людишки скорее склонят голову, чем будут воевать. Самыми сложными останутся последние твердыни эльфов - Имладрис и Серые Гавани. Кирдан умен и умеет защищаться. Но отступать им некуда и здесь все будет заключаться в вопросе времени и ресурсов. У меня больше и того и того. В конце концов падут и эти укрытия для наших врагов. После мы просто зачищаем локальные очаги сопротивления, буде те где-то возникнут. 
Колдовской туман рассеялся и назгул снова предстали перед своим владыкой. 
- Теперь я слушаю вас, мои военачальники. Это единственный момент, когда вы можете высказать свои предложения и видения войны. После вы отправитесь на войну и соберемся вместе мы наверное лишь для последней битвы. И конечно один из вас возглавит "армию снабжения" занимаясь тем, чтобы винтики войны крутились в нужную сторону и войска на фронтах получали все необходимое. 
Саурон замолчал, откинувшись на спинку трона и молча наблюдал за девятью тенями, ожидая кто же из них нарушит молчание первым.
 
 

Юго-восточнее бродов через Порос, у подножия гор Эфел-Дуат, также был разбит лагерь. Однако в отличие от организованного, сжатого будто кулак и всегда готового к бою лагеря гондорцев, этот лагерь, кроме его центра, где располагались командиры свежесобранного войска, представлял собой хаотичное нагромождение палаток и шатров, а некоторые и вовсе обходились без оных. Каждый ставил своё временное жилище где хотел или мог себе позволить. Зачастую дело доходило до драки за лучшее место, однако к смертям не приводило, так как приказ командующего был ясен, как знойное харадское небо - любой, кто доведёт драку до убийства, будет четвертован, вне зависимости от того, был он зачинщиком или защищающимся. В остальном же дозволялось что угодно, от пьянства до шлюх, что находились здесь же, вместе с лагерем обозником и прочей обслуги. Многие даже не потрудились отнести отхожее место подальше от своих палаток и теперь вдыхали вонючие миазмы и отмахивались от огромных туч мух, летающих над их же испражнениями. Никакого охранения не было и в помине, да оно и не нужно. Здесь вольготно расположились хозяева этих краёв, прекрасно осознающие, что времена, когда их могла настигнуть тяжёлая конница с Белым Древом на знамёнах, давно прошли и уже не вернутся. Теперь удел гондорцев лишь сидеть в своих норах за Пограничной рекой и ждать, когда они придут за ними. Так чего напрягаться, если никакой опасности поблизости нет и не предвидится?
Другое дело сердце лагеря. Там всё было в безукоризненном порядке, шатры были поставлены в идеальную линию, больше напоминавшую как раз гондорский порядок... или скорее нуменорский, ибо именно наследник величайшего людского королевства в истории Средиземья возглавлял данное сборище, пока лишь отдалённо напоминающее войско. Сейчас этот огромный по сравнению со своими приближёнными мужчина стоял и невозмутимо оглядывал окрестности, не спеша обращать внимание на стоящего на коленях перед ним Чёрного Вестника, прибывшего с самого Умбара и наверняка загнавшего не одну лошадь, чтобы как можно скорее доставить сообщение через пески и степи Харондора. Длинные каштановые волосы мягко трепал вечерний ветер, породистое, узкое и жёсткое лицо воина-аристократа выглядело почти что безмятежно, а серые глаза были полуприкрыты. Если бы не доспехи цвета засохшей крови, густо испещрённые надписями на чёрном наречии, и не кроваво-красный плащ, его можно было бы счесть за обычного человека, наслаждающимся прекрасным южным закатом и не собирающегося нарушать идиллию ради какого-то там известия.
Однако уже в следующее мгновение глаза мужчины широко распахнулись, выражение лица стало жестоким и из горла вырвался приказ. больше похожий на рык.
- Говори!
- Мой господин, - покорно начал вестник, - Ульрад Перебежчик ответил на твой призыв. Он велел передать, что его корабли готовы к отплытию, и вместе с капитанами Морагуром и Ар-Тахором они выдвинутся к устью Андуина, пройдясь по побережью огнём и сталью. Они планировали выступить на следующий день после моего ухода. Я добирался к вам три дня, поэтому они уже должны быть в пути и, если тёмные ветра Мелькора наполнят их паруса, они уже вот-вот обрушатся на берега Великой реки как прилив, омыв Гондор кровью.
- Красиво излагаешь, Вестник. Из какого Дома будешь?
- Дом Ар-Анкалинара, мой господин, третья ветвь, младший сын Морнира, Ар.Адур.
- Неужели Дом Крови Ар-Анкалинара так низко пал, что отдаёт сынов Нуменора в бойцовые ямы и дозволяет служить другим? Или твоя кровь не чиста?
- Нет, мой господин, - на мгновение голос вестника дрогнул - обвинение в смешении нуменорской крови с аборигенами Средиземья считалось одним из самых тяжких оскорблений среди Истинных, но выучка дала о себе знать, и дальше он продолжил таким же ровным голосом. - Хранитель крови и глава Дома считает, что самые верные воители получаются из носителей крови. И вместе с тем Чёрные Вестники показали, какими ценными воинами делают их тренировки с бойцовых ямах Умбара. Сами Кольценоцы одобрили такой подход. Поэтому было принято решение сделать вестниками сыновей из младших ветвей Дома. Но мы верны заветам Нуменора. Кровь и честь!
- Кровь и честь! - удовлетворённый ответом, повторил вслед за вестником девиз Истинных нуменорцев Умбара.  - Ты проделал долгий путь и заслужил отдых. Ступай к капитану Мортангу, пусть расположит тебя согласно твоему положению в Древе Крови. И пусть выдаст тебе бутыль вина с виноградников рода Зоровавель. Их последний урожай особенно хорош. Передай, так повелел лорд Мортарион.
Поблагодарив лорда, вестник удалился, а мужчина вновь обратил свой взор на уходящее за горизонт солнце.
Мортариону шёл восьмой десяток, но лишь двадцать восемь лет назад его жизнь приобрела смысл. До этого представитель одного из Домов Истинных нуменорцев Умбара, третий сын главной ветви, тратил свою долгую жизнь на поиски всевозможных развлечений, на который был богат величайший город известного мира. Имея отца и двух старших братьев, он мог не беспокоиться за благополучие семьи и её достаток. Даже наоборот, помогал Дому избавиться от излишков, проматывая деньги в бесконечных кутежах, пьянках и набегах на бордели. Конечно, он обучался согласно нуменорской традиции и был способен в случае чего постоять за себя, ведь иначе в Умбаре никак, но ему настолько нравился этот бесконечный марафон наслаждения, что он не изменился, даже достигнув приличного уже возраста в сорок пять лет. Легкомысленный весельчак, ни к чему не относящийся серьёзно, он прослыл самым известным повесой Умбара, которому благодаря владению клинком и связям семьи всё сходило с рук.
Однако в 2980 году произошло событие, в корне изменившее всю жизнь Мортариона. В тот роковой день отец с братьями собирались в очередной поход в Южные области за рабами и пряностями, и Мортарион был вынужден сопровождать мать, которая как всегда провожала мужчин в поход. И именно тогда Торонгил Проклятый, предводитель флота Гондора, неожиданно для всех обрушился на гавань Умбара, принеся в город пламя и смерть. Отец Мортариона и оба старших брата были сожжены вместе со своим кораблём, а мать пала от гондорских стрел, железным дождём усыпавших причалы. Сам же Мортарион постыдно сбежал. Он впервые испытал такой ужас, впервые он был так близко к смерти, впервые повстречал действительно грозного врага, и не сумел совладать с этим ужасом. Однако перед тем, как убежать и бросить тело своей матери остывать на берегу, он сумел разглядеть головной корабль Гондора и фигуру, гордо стоявшую на её носу со стягом Наместника в руках. То был сам Торонгил, и его образ навсегда врезался в память Мортариона. 
После трагедии, не в силах забыть позора, а также того чувства ужаса и собственного бессилия, мужчина кардинально изменил свои взгляды на жизнь. На могиле своей семьи он дал кровавую клятву в вечной ненависти к Гондору, а также что он смоет свой позор и обретёт силу, достойную сына Нуменора. После чего, отказавшись места главы дома и передав эту роль своему более толковому младшему брату, отправился в паломничество в Мордор, дабы предстать перед троном Чёрного Владыки и перейти к нему в услужение. Гортхаур всегда привечал у себя Истинных нуменорцев, принял он и Мортариона. Так мужчина стал учеником самого Саурона и следующие два десятка лет изучал все премудрости войны, чтобы стать полководцем и во главе армии вторгнуться в ненавистный Гондор и принести им тот же ужас и смерть, что они принесли в Умбар.
За прошедшие годы Мортарион изменился столь разительно, что вернись он в Умбар, никто бы не сумел распознать в мрачном угрюмом человеке с жаждой крови во взгляде бывшего бабника и прожигателя жизни. Все прошлые интересы и желания сгорели вместе с его семьёй в тот страшный день, теперь же его интересовали вопросы тактики, стратегии, логистики, взаимодействия различных воинских отрядов между собой, снабжения этих отрядов и установление власти на чужой территории. От Саурона не укрылось его рвение и желание постигать науку войны, поэтому он стал выделять Мортариона, ставить перед ним новые, всё более сложные задачи, и наконец, после череды испытаний, приобщил его к Истине. И теперь уже лорд Мортарион готовится к одному из важнейших испытаний в своей жизни.
Дождавшись, когда солнце уже практически скроется за горизонтом, оставив лишь слабую алую линию, озаряющую лагерь кровью, лорд резко развернулся и зашагал в расположенный в центре лагеря круг, вокруг которого собраллись Мор Дейтан - три сотни отборных воинов, его Чёрная Гвардия, обученная по лекалам Нуменора и безоговорочно верная. В самом круге ожидали двое вооружённых лейтенантов. Один из них почтительно держал в руках оружие самого Мортариона - полуторный меч из лучшей мордорской стали, с позолоченным эфесом и украшенный рубинами, с обмотанной красной кожей рукоятью и с навершием в виде клыкастого черепа, которым он играючи владел одной рукой. 
- Привести пленника, - забирая свой меч у лейтенанта, приказал Мортарион.
Его приказы соблюдались неукоснительно, поэтому уже через минуту в круг был доставлен пленник - высокий статный черноволосый гондорец, один из следопытов, попавших в засаду в Итилиэне месяц назад и доставленный через весь Мордор сюда. Несмотря на довольно долгий плен, он не был ни замученным, ни изнурённым - Мортарион запретил его трогать даже для того, чтобы выбить из него сведения о количестве и расположении вражеских войск. Он был нужен совсем для другого, поэтому его хорошо кормили, держали в чистоте и даже позволяли прогуливаться, но Мор Дейтан за все эти дни ни на секунду не спускали с него глаз, исключая любые возможности побега. До этого момента Мртарион даже ни разу не встречался с ним лицом к лицу, но наконец время пришло.
- Ты знаешь, кто я? - спросил он оглядывающегося по сторонам пленника.
- Извини, в сортах мордорских прихвостней не разбираюсь, - дерзко усмехаясь, ответил тот. Пусть он не понимал, зачем его всё это время держали под замком и почему выпустили именно сейчас, но страха в нём не было. Это хорошо.
- Меня зовут Мортарион, я являюсь лордом-командующим Харондорского корпуса армии Мордора, и я даю тебе шанс убить меня.
- Эээ... - даже опешил от такого предложения гондорец, - И в чём подвох? Зачем тебе это?
- Можешь назвать это моей прихотью. Скучно здесь.
- Ха! А мне это зачем? Меня что, отпустят, если я тебя одолею? - оправившись от столь неожиданного предложения, продолжил дерзить воин.
- Конечно нет. Ты прекрасно понимаешь, что никто тебя не выпустит отсюда, чтобы ты мог рассказать своим об увиденном. Но вот что я тебе скажу: сейчас перед тобой собралось несколько племён Ближнего Харада - три тысячи воинов, в большинстве своём конные. Помимо этого сюда идёт войско варьягов Кхана Батхира Опалённого - две тысячи знаменитых топорщиков Кханда. А с Мордора через Эфел-Дуат идут две отборные тысячи Мордора - тяжёлые пехотинцы седьмой Железной тысячи и вторая Осадная тысяча вместе с тараном, камнемётами, штурмовыми лестницами и тремя дюжинами троллей. Со дня на день они будут здесь, и, объединившись, мы своим семитысячным войском выдвинемся у Поросу, на броды. К тому времени, как мы туда придём, на Южный Гондор совершит набег десяток пиратских кораблей Умбара, сея смерть и разрушения и заливая берега Андуина гондорской кровью. А с Минас-Моргула выступит отряд в несколько сотен орков, также направлясь к Бродам, сжигая всё на своём пути. Мы оба знаем, что твои командиры не позволят безнаказанно уничтожать мирный народ Гондора и непременно отправят войска на помощь. Они будут вынуждены оттянуть часть сил на защиту своих земель, и вот тогда ударим мы, когда у вас не будет возможности подтянуть подкрепления. Мы обрушимся на ваш жалкий форт как океан, мы разрушим его стены и ворота, мы ворвёмся и перебьём каждого, кто будет находиться внутри, не щадя ни женщин, ни детей, после чего погоним вас к Андуину и утопим вас в нём. Весь Южный Гондор и Итилиэн станет нашим, а вам останется только запереться в своём Минас-Тирите и ждать, когда мы придём к его воротам, чтобы сжечь всех его жителей вместе с вашим хвалёным Белым Древом. Я вижу, ты прекрасно понял, о чём я говорю, - кивнул Мортарион, наблюдая за лицом пленника. То сперва побледнело, а после стало красным от ярости и душащей воина ненависти. - Но я даю тебе шанс остановить это, обезглавить армию и предотвратить падение Бродов. Ты не покинешь этот лагерь живым в любом случае, но можешь умереть героем, пусть о твоём подвиге никто так и не узнает. Так что, ты согласен?
Гондорец ничего не сказал, но его взгляд был полон решимости - той самой решимости человека, которому нечего терять и который способен на всё. Как раз такой, который был нужен Мортариону. Не говоря ничего, он кивнул другому своему лейтенанту, и тот передал пленнику меч и деревянный трофейный щит с Белым Древом.
- А доспехи мне не положены? - воин, пусть и был обречён и явно зол, головы не потерял, - Ты-то в доспехах сам. Не очень честно получается.
- Я сказал, что дам тебе шанс, но ничего не говорил про честный поединок, - резонно возразил Мортарион, вызвав у гондорца лишь усмешку, что бывает у воинов, понимающих, что это их последний бой.
Взяв оружие из рук лейтенанта, гондорец покрутил его в руках, сделал пару пробных выпадов, приноравливаясь к мечу, после чего яростно кивнул, сообщая о своей готовности. Кивнул и Мортарион. Время слов прошло, пришло время мечей.
Пленник сражался с тем остервенением человека, уже приговорённого к смерти и желающего лишь одного - взять со собой своего злейшего врага. Он вкладывал в этой бой всего себя, до последней капли. Он использовал всё, что могло пригодиться ему для того, чтобы вонзить свой меч в ненавистного чёрного нуменорца. Но этого всё равно оказалось мало. Мортарион чуть ли не играючи отражал все его атаки, уворачиваясь и уходя из под удара, как будто не ощущая тяжесть своих доспехов. Следопыт планировал воспользоваться своим преимуществом в скорости и мобильности, надеясь на неуклюжесть оппонента, но доспех Мортариона был изготовлен лучшими оружейниками Барад-Дура специально под него, поэтому они нисколько не стесняли его в движении, а за годы практики он так привык к его весу, что просто не ощущал его. Он был для лорда будто вторая кожа, а меч - продолжение его руки. Именно им он наносил мелкие, неопасные с виду, но кровоточащие раны своему противнику, и вместе с кровью того стали покидать и силы. Даже праведный гнев, горящий в душе гондорца ярким пожаром, не позволял вечно держать высокий темп боя, и постепенно усталость и раны дали о себе знать. Он становился всё медленнее и медленнее, в то время как Мортарион, казалось, и вовсе не вспотел. Но нуменорец не спешил заканчивать поединок. Да и не поединок это был - это была жертва. Жертва Истинному и Величайшему богу - Мелькору. Но его жертва - не связанные замученные женщины и младенцы, что так любят приносит колдовские ковены, не собственная кровь и знания, как это делает Орден Пришествия Мелькора, молящихся и заучивающих наизусть свою Чёрную Книгу, где Мелькор представлен как романтичный творец (хотя стоит признать, что их методы довольно популярны. Что и говорить, даже в Пеларгире, Минас-Тирите, Каир-Андросе и Дейле есть члены ордена, пусть и собирающиеся тайно), не дикарские верования, приносящие, смешно даже, в жертву животных. Нет, с помощью Владыки Гортхаура Мортарион знал Истину и знал, кем был Мелькор - Богов-воином, завоевателем, благоволящий смелым, готовым взять своё силой. Именно и таким должно быть царство Мелькора - царство сильных, упорных людей, не боящихся пролить кровь ради своей цели и своей веры. Именно таким были Истинный Нуменор, и именно таким был величайший из когда-либо живших королей - Ар-Фаразон Золотой. Он направился силой забрать дарованное людям бессмертие, что было подло украдено эльфами их их божками, и те, устрашившись встретиться с истинным королём в честной битве, призвали на помощь море и уничтожили величайшее в истории государство. Но что хуже всего, некоторые из народа Нуменора отринули Мелькора и стали послушными рабами эльфов, лишивших их заслуженного бессмертия. Некоторые называют их Заблудшими, но для Мортариона они - Предатели, хотя им хватает наглости называть самих себя Верными. Разве что верными своим пастухам, как овцы. И Мортарион верил, что лучшая жертва - это жизнь Предателя, однако не отправленного на заклание, но погибшего в бою, как и подобает воину. Пусть он изменил заветам Мелькора, но всё равно в его жилах текла кровь Нуменора, что делало его достойным быть принесённым в жертву с мечом в руках. И скоро, совсем скоро весь Гондор станет жертвенным алтарём, а Мортарион и подобные ему - мечами, пронзающими его сердце. 
Тем временем пленник, чьего имени Мортарион так и не удосужился узнать, не смог больше продолжать бой. Изнурённый, обессиленный от дюжин мелких ран, он изнемождённо пал на колени, не в силах более поднять меч. Словно по приказу, вслед за ним на колени опустились и Мор Дейтан, а лорд Мортарион встал прямо перед побеждённым воином, достав из-под доспеха носимый на цепочке круглый медальон с изображением молота - Гронд, символ Мелькора.
- Мелькор, Владыка Сущего, дарую тебе сердце врага Твоего, достойно бившегося и не боявшегося взять меч. Пусть познает он Истину во Тьме твоей, пусть она изгонит его заблуждение. Даруй же своим верным воинам силы, пусть рука их будет крепка, а сердце пылает гневом Твоим! Пусть несут они смерть и очищение врагам Твоим! Даруй им волю и решимости следовать замыслом твоим и построить царство во имя Твоё! Пусть не ведают они страха, и не знают пощады! - С этими словами он медленно, даже нежно погрузил меч в грудь уже неспособного к сопротивлению гондорца, пронзив его сердце и оборвав жизнь доблестного воина. После чего поднял меч над головой и провозгласил:
- Нет бога, кроме Мелькора, и посланник его - Гортхаур!
- Нет бога, кроме Мелькоа, и посланник его - Гортхаур! - вторили вслед за ним коленопреклонённые Мор Дейтан.
- Воины, час воздаяния близок. Со дня на день мы окончательно соберём все силы, чтобы обрушить на Предателей наш праведный гнев. Каждый должен быть готов в любую минуту выступить в поход, поэтому с этой минуты я запрещаю покидать территорию лагеря, равно как приносить вино и приводить шлюх. Это касается и ваших людей,  - обратился он уже к парочке харадских князьков, поражённых увиденным и не смеющих сказать хоть слово против, - На завтра объявляю общий смотр, и того, кто попадётся пьяным, я велю сжечь вместе с его же вином. Считайте, что наша война уже началась. Мне всё равно, как вы этого добьётесь, но если не добьётесь, закончите как он, - Мортарион указал на остывающее тело, - Только если он погиб как воин, с мечом в руке, вы подохнете как шакалы, и вас даже закапывать никто не станет. Надеюсь, вы меня услышали. Выполнять!  
[ava]https://i.pinimg.com/736x/62/1a/15/621a15ad01062df76e449e57d42470e6--knight-armor-fantasy-male.jpg[/ava]
[nick]Мортарион[/nick]    

Герой:
 
1. Имя персонажа
Леди Лотириэль, дочь князя Имрахиля.
2. Внешность
От матери девушке достались волнистые каштановые волосы и утонченные черты лица, а от отца высокие скулы и серые глаза. Она невысокого роста, всегда движется легко, и будто пританцовывая на ходу и нередко что-то еще напевая себе под нос. Обычно одевается в платья свободного кроя, не стесняющие движений, и любить носить венки из свежих цветов, либо вплетать их в косу. Но иногда, решая подшутить (особенно во время путешествий), может переодеться мальчиком-лакеем в черной с серебром ливрее и обязательно с кинжалом на поясе, который служит ей чисто украшением и дополнением образа.
3. Профессия и навыки
Княжна Дол Амрота и просто прекрасная леди.
Конечно же, первым делом, маленькую леди обучали читать, писать и считать. Лотириэль все еще изучает историю, но весьма неохотно, и знает два языка – всеобщий и синдарин. Лоти умеет вышивать, ткать, шить и вязать. Обычно сама и шьет себе одежду. Неплохо танцует, но предпочитает играть на высокой арфе или лютне, сопровождая пением, к чему у нее определенно есть талант, да и знает немало самых разных песен. Хотя некоторые нельзя петь в приличном обществе. Хорошо держится в седле, так как с детства обожает конные прогулки, которые нередко превращаются в небольшие путешествия по землям отца. Но самые любимые занятия Лотириэль, это соколиная охота и, конечно же, море, возле которого она выросла. Лотириэль не упускает возможности выбраться в небольшое морское путешествие у берегов Белфаласа на своем небольшом паруснике «Зачаровывающая волны» (Witch of the Wave). Хотя в последнее время таких возможностей все меньше.
4. Инвентарь
Кинжал и одежда для образа пажа или посланника из Дол-Амрота, В ее распоряжении есть лучшие лошади, ловчие птицы и небольшой прогулочный кораблик. Но обычно с собой носит только одежду и украшения.
5. Биография
Лотириэль дочь князя Имрахиля из Дол Амрота. Сейчас ей 19 лет. У нее есть три старших брата: Эльфир, Эрхирион и Амротос. Провела в замке и его окрестностях счастливое детство и юность. С годов так четырех или пяти девочка была постоянно занята. Поначалу большую часть времени она проводила с учителями за книгами, училась шить и вязать, прокалывая себе пальцы, ездить верхом, нередко падая с лошади, и разбивая колени и локти. Также Лоти училась пению и игре на высокой арфе. Ведь в Дол Амроте всегда собирались самые искусные арфисты, и девочка всегда находила время, чтобы поучиться в них. Но был один или два маэстро, которых она едва ли не довела до безумия и часто доводила до истерики своей игрой, пока они таки не открыли в ней способности музыканта. Но в награду за хорошее поведение требовала от отца и братьев совместных морских прогулок на корабле, мечтая однажды, когда вырастет иметь собственный огромный парусник, на котором доплывет до самого крайнего Запада, откуда когда-то явились эльфы. В детстве она так яро убеждала всех, что именно так и поступит, что в будущем, уговаривая отца дать ей в распоряжение маленький прогулочный корабль, Лоти пришлось также убедить Имрахиля, что она больше не собирается искать Благословенные Берега или затопленный Нуменор.
Где-то в лет одиннадцать Имрахиль, по просьбе самой дочери, впервые взял ее с собой на охоту, в которой участвовали и старшие сыновья, и еще много людей из замка. Но это ее не особо привлекло. Хотя примерно тогда же Лоти открыла для себя два новых занятия – фехтование и соколиную охоту. Фехтование она забросила довольно быстро, после того, как ее учитель сказал, что она машет мечом, как дворник помелом. Но от соколиной охоты не отказалась, даже после того, как несколько раз осталась с расцарапанными руками и лицом, после неосторожного обращения с птицами, а так же с выговором от ловчего, а позже и отца за то, что без спроса полезла к клеткам с хищниками. Но все же, соколиная охота до сих пор остается ее страстью.
Также Лотириэль любит путешествовать по владениям отца на коне. Сама, конечно, в путь не выдвигается, с ней всегда либо свита из слуг и охраны, либо братья или сам князь Имрахиль. Если путешествует со свитой или братьями, то ради забавы, или же просто, чтобы не обращать на себя лишнего внимания, прибывая в город или гостиный двор, Лоти может переодеться мальчиком пажем из двора князя Имрахиля.
6. Особенности персонажа
Лотириэль обладает благородными манерами, чему, пожалуй, больше поспособствовал пример ее благородных родителей, чем учителей. Возможно, в ней, как представительнице аристократии, и есть доля горделивости, но все же Лотириэль лишена высокомерия и  заносчивости. Конечно же, большую часть времени она проводит в замке, но, тем не менее, чувствует себя свободно почти в любой компании. Она любознательная, неусидчивая, веселая и жизнерадостная, любит поговорить как на серьезные темы, так и просто ни о чем, что иногда принимают за нехватку ума. Сама же Лотириэль старается воспринимать таких людей и их мысли и замечания с чувством юмора, так как убеждена, что обижаться на недалеких людей – глупо и бессмысленно.
В целом, Лотириэль не сильно обидчива или вспыльчива, но как и у всех людей, у нее случаются ситуации, которые ее раздражают, заставляют злиться, обижаться или грустить.
7. Мировоззрение
За Гондор. Свет.
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Приключений, развития персонажа и просто хорошей и интересной игры.
Игрок:
 
1. Ваше имя или ник
Лоти
2. Связь: skype, telegram, ссылка на страницу ВКонтакте.
Есть в АМС
3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Все фильмы, ВК, Сильм, Хоббит и еще немного.
4. Ваш опыт на ролевых
Большой.
Дополнительная информация:
 
1. Как вы узнали о ролевой?
Уже была здесь.
2. Другие персонажи на ролевой
Сидгрейниэль
3. Желаете ли вы вести хронологию своего персонажа?
Да.