Лорд Майрон

Пускай Гортхаур и чувствовал, как злоба Ломел и Шэлоб заполняли зал, сейчас его это не особо волновало. Гораздо больше его волновало то, что на него все сильнее давило предчувствие грядущего, которое должно было радикальнр изменить все происходящее в Средиземье. И огромный опыт подсказывал, что это будет битва, причем очень скорая. 

Новым звоночком стал доклад урука, который сообщил, что один из отрядов наткнулся на одинокого эльфа, шастающего близ крепости. К сожалению, орки не приволокли его безжизненный труп, но даже сам факт появления в такой близости остроухого лазутчика вынудил начать действовать, и Майрон приказал усилить разъезды и пешие патрули вдвое, а также увеличить площадь патрулируемой территории, чтобы избежать сюрпризов. 

Не будь дураком, Гортхаур прекрасно знал, что выдал себя, отправив почти всю Девятку спасать Шэлоб, и раз уж лесной король видел и ее, и призраков, он сложит дважды два. А потом наверняка сообщит остальным. Как минимум Линдон наверняка очень скоро будет в курсе. И вряд ли что то помешает светлым вновь объединиться в надежде снова нанести удар по Дол-Гулдуру. 

Майрон мог потерять его, отступив. Но не хотел. Если удастся удержать этот плацдарм в большой схватке, светлые в регионе останутся обескровлены, открыв ему простор для маневров, а в обратном случае Гортхаур отступит в Мордор и продолжит собирать силы для новой войны. 

Так или иначе, бой должен пройти здесь, у этих стен. 

Фэа темного майа потянулась к Первому посредством Осанвэ, и образ призрака предстал в его сознании. 

"Хэлкар, ситуация изменилась. Светлые знают слишком много, чтобы не догадываться о моем возвращении, я предчувствую скорую битву, и мне понадобятся все силы, чтобы стянуть врага в одном месте и нанести решительный удар. Экспедиция откладывается - поворачивай войско к Дол-Гулдуру как можно скорее". 

Гортхаур молча выслушал паучиху и задумался, будто взвешивая на руке что то невидимое. Лицо его было хмурым, глаза горели ярче обычного, а пальцы обводили острые грани подлокотника с большим сколом. 

– Соваться в самое гнездо остроухих мразей на их же территории - не самая умная мысль, Шэлоб. Я не ожидал, что она сумеет проникнуть в твою голову. И пусть я разделяю твою ненависть к эльфам, даже я не суюсь туда, здраво рассчитывая свои силы. Тебе повезло, что сумела унести ноги и отделалась испугом... И королевским, судя по всему, плащом на своих плечах. Трофей это, или же лесной король вместо клинка даровал тебе... Заботу? – Взгляд Гортхаура сделался странным, и вряд ли можно было понять, что в мыслях у темного майа. 

– Впрочем, мне плевать. Пусть эту тряпку повесят над воротами и нашпигуют стрелами орки. Что до вас двоих: свое слово я уже сказал. Ты, Шэлоб, возвращайся в Мордор - когда сюда нагрянут светлые, от тебя не будет никакой пользы, только зазря подставишься. А ты, Ломел, сопроводишь ее на всем пути до Мордора. Потом я решу, что с вами делать. Свободны. 

Когда тронный зал опустел, Властелин вновь взялся за Палантир и погрузился в обозревание Средиземья. Много всего происходило, слишком много. Видимо, чары Майрона вызвали больший переполох, чем он изначально ожидал. Но особое внимание его привлекло событие, которое он связал с появлением майар в Средиземье: вскоре после этого с Запада под стягами Амана в сторону Линдона прошли несколько кораблей. И это заставило Гортхаура нервничать. В последний раз гости из "благословенного края" нагрянули в Средиземье давным давно, и кончилось это страшнейшей войной и поражением господина, Мелькора. Майрон понятия не имел, кто и зачем явился сюда вновь, но чувства внутри копошились очень нехорошие. 

Если Валар, поклявшиеся не ступать более не землю Срединных Земель, нарушили эту клятву... Впрочем, нет, прибытие столь  больших сил он бы непременно почуял, как появление одного из младших духов. Это было что-то иное. Эльфы? Но зачем им покидать место, куда они так стремятся? 

Раздосадованный множеством вопросов без ответов, Властелин оставил Палантир и заперся в покоях. 

Слова Ломелиндэ не были неожиданностью для Гортхаура. Он слишком хорошо знал о давно пылающей между Ткачихой и назгулом конфликте, а потому единственной реакцией, которая последовала за этим вопросом, была едва заметная улыбка.

Сперва. 

Вряд ли назгул успела что-то подумать, прежде чем незримая сила объяла ее дух, властно жимая в холодный камень, что тот местами даже начал крошиться неведомым образом. Улыбка сменилась ледяным взглядом, который обжигал сильнее любого пламени. 

– Теперь я понимаю, почему вы не явились сразу. Слишком много своеволия, почуяли дух свободы? – Невидимая хватка на шее назгула сдавливала горло, будто на нем сжимался стальной ошейник с шипами, направленными внутрь. – Ломелиндэ, Эрион уже прошел этот путь, но я могу напомнить и тебе о том, что несмотря на все ваше бессмертие мне достаточно власти, чтобы превратить ваше существование в вечную пытку, познав которую, вы будете молить о конечной смерти. Ты прекрасно поняла, что я имею в виду, прядильщица. Если же нет, твой дух горько пожалеет о собственной недальновидности. 

Теперь, когда небольшая воспитательная беседа была окончена - с назгулом - Майрон перевел взглял на Шэлоб. Взор несколько смягчился, но оставался по-прежнему стальным. В полной тишине Гортхаур поднялся с трона и неспеша прошелся вдоль колоннад, обходя паучиху вокруг и останавливаясь у нее за спиной. Заложив руки за спину, майа произнес не терпящим возражений голосом с нотками железа:

– Встань, Шэлоб. Я просил тебя не соваться глубоко в земли эльфов. Просил быть осторожнее. Надеялся на твое хладнокровие и расчетливость. Ожидал, что ты трезво оценишь силы и не станешь вступать в схватку, в которой у тебя нет ни шанса. А если верить тому, что видели назгулы, шансов у тебя не было. И если бы не они, ты бы сейчас не стояла здесь. Неужели я так многого прошу? Это касается и вас, призраки. 

Гортхаур говорил спокойно, и это обычно как раз не предвещало ничего хорошего. Слишком уж спокойно он говорил. 

– Как мне ценить ваши заслуги, если вы стремитесь создать проблемы, выполняя даже самый простой приказ, а то и вовсе проявляя своеволие вопреки моим... Советам?

Это был не вопрос. И они это понимали. Возражать Майрону сейчас было равносильно тому, чтобы лично вскрыть себе глотку или убиться об эльфийскую сталь. 

Тар-Майрон остановился у трона, медленно выдохнул, сел и подозвал Шэлоб поближе. Когда же она предстала перед ним, Властелин произнес, склонив голову набок: 

– Раз уж ты вляпалась в эту эльфийскую мерзость посреди леса, расскажи мне, что там произошло. 

Аудиенцию назгулов и Ткачихи прервал слуга, ворвавшийся в тронный зал, но не успел сказать и слова, как его кости, плоть на которых обратилась пеплом в одно мгновение, упали на землю вместе с небольшим свертком. Отведя душу, Майрон приказал назгулу подать ему пакет. Внутри оказался свиток с небольшим посланием от шпиона, прочитав которое, Гортхаур сжал пальцы на подлокотнике настолько сильно, что кусок камня на нем оказался вырван из массива конструкции и полетел аккурат в дверь зала. 

Вслед за гневным рыком Гортхаур полубезумно расхохотался, взгляд его не предвещал ничего хорошего. Никому. 

– Ну... Надо же... Арнор возрожденный? Крыса из потомков Исильдура, да? Возрожденный Арнор? Муж майа? 

Сложно было понять, что в голове у Майрона, ибо эмоции его, в первую очередь злоба и ненависть к безымянному бродяжнику, выбившемуся в короли давно павшего Арнора, кипела в нем. 

– Арнор... Еще и майа в жены, да? Избранный... Болтаться тебе на клинке, избранный. Непременно болтаться! 

Мыслеречь майа устремилась на восток, туда, где Первый вел армию к далекому Карн-Думу:

"Хэлкар, разворачивай войска. Пока мы собирались с силами, выскочка из дунэдайн занял престол Арнора. Это неспроста. Слишком уж все гладко там складывается. Они наверняка наблюдают за Севером. Отправляйся вместе с войсками по восточным и южным землям. Нужны войска, нужна дань и, что самое важное - нам нужна преданность. Поход Туварса показал, что южане и вастаки забыли, кто их подлинный хозяин. Напомни об этом".

Вернувшись в реальность, Майрон посмотрел на Шэлоб и дал ей знак - теперь она могла говорить. 

 Майрон обратился в слух, когда шепот Ломел лился из ее черного призрачного чрева. Назгулы были хороши еще и тем, что даже после «гибели» умели быть полезными. Откинувшись на троне, тёмный майа молча смотрел на назгулов.

 «Доспех и корона… Неужели сам Трандуил… Нет, не пал. Если бы подох, я бы почувствовал».

 - Что за девчонка? Вы её видели? Впрочем… Быть может, Шэлоб сможет рассказать больше, раз уж ей всё-таки удалось уйти оттуда.

 С одной стороны, Гортхаур был доволен – его план удался. С другой – присутствие Трандуила – лично – и, судя по всему, не его одного напрягало. В мыслях назгула Властелин уловил едва ощутимый оттенок – не то вкус соли, не то отзвук морского бриза.

 «Море, значит… В лесу. Только гордые линдонцы могли себе позволить влезть в этот конфликт». – Майрон невольно усмехнулся. Морские эльфы однажды здорово насолили ему, поспособствовав разрушению планов во время войны на Севере. Его бы воля – превратил все их гавани в пепелище, а Кирдана распял на мачте собственного корабля.

 - Хоть в чем-то вы оказались полезны, - наконец, произнёс Майрон, вернувшись к назгулам. – Однако здесь становится слишком опасно для безраздельной охоты на эльфов, особенно после случившейся стычки. Они наверняка захотят отомстить за вторжение. Вскоре я отправлю Шэлоб в Мордор. Ты, Ломелиндэ, отправишься с ней и будешь её глазами и ушами. Вам идти в одну сторону.

 Гортхаур скрыл незаметную тень улыбки. Конечно, он прекрасно видел мысли некогда великой нуменорки, ныне являющейся тенью себя самой и покорной рабыней у ног хозяина. Эта прогулка станет для них обеих поучительным наказанием. Для Шэлоб – за то, что ослушалась, а для Ломел – за ее мысли. И пусть они несколько веселили Гортхаура, позволяя отвлечься, хоть и ненадолго, от рутины государственных дел, знать об этом назгулу, да и Шэлоб было незачем. Шэл явно презирала кольценосцев, а некоторые из них, если не все, были злы за то, что их послали вызволять паучиху из беды. Из этого конфликта можно было бы извлечь некоторую пользу.

Ожидание развязки... несколько утомляло, если не сказать иначе. Майрон не переживал – ему это было не свойственно, особенно по части отношения к своим подданным, как слугам, так и рабам. Однако желание лучше понимать складывающуюся ситуацию давило своей тяжестью, а незнание ехидно посмеивалось в отголосках разума майа, заставляя злиться.

 Не отпускала и ситуация с тем, что случилось совсем недавно – новой силой, вторгнувшейся в мир. Майрон чувствовал в ней угрозу, но не знал, с какой стороны ждать возможного удара и что задумали Валар. Отнюдь не будучи глупым и учась на собственных ошибках, темный майа не торопился бросать вызов неизвестному врагу открыто. Было достаточно пока и того, что происходило. Хотя иногда холодный голос разума вкрадчиво шептал: «А не перестарался ли ты, привлекая внимание? Не привлек ли слишком много его?», и тогда Майрон принимался еще активнее думать над диспозицией. Расклад сил был ясен не до конца, но кое-какие наброски сделать было можно. Ясно было одно – появившаяся в Средиземье сила была ему отчасти родственной, достаточно могучей, чтобы он хорошо это почувствовал. Сила себя не скрывала. А это уже говорило о многом.

 Владыка явственно ощутил, когда фэа одной из его девятерых слуг, развоплощенная, несомненно, в бою, потянулась к нему, а вскоре и предстала призраком более бледным, чем прежде, пусть и временно, распластавшись на полу тронного зала. Ненадолго – вскоре Ломелиндэ – а это была, без сомнения, она – села на колени, не предпринимая даже попыток встать на ноги.

 - Повелитель. Мерзкий истари был там.

 Ну конечно.

 Майа испытал – в очередной раз – сильнейшее чувство дежавю. Назгулы, подобно заводным игрушкам, действовали по единому механизму – каждый раз, стоило им потерпеть поражение, они, являясь пред взор Властелина, выпаливали оправдание, которое, как им казалось, было достойно того, чтобы их «смерть» показалась Майрону не такой глупой и напрасной.

 И все же… Все же память была свежа. Десять лет для Гортхаура – лишь мгновение, и так же сильно горел он злобой и ненавистью к тем майа, что облачились в свои рваные балахоны на земле Арды, посланные врагами для борьбы с ним. Сколько раз они рушили планы Майрона, он уже перестал считать. Порой даже в самый выверенный и надежный план вклинивался какой-нибудь неучтённый фактор – и зачастую этот фактор носил плащ и посох с дурацкой шляпой.

 - Значит, нюх Хэлкара всё-таки подвел его, - задумчиво произнёс тёмный майа, подперев коронованную голову ладонью. – Старикашка-грибник, полагаю. И все же он оказался вам не по зубам.

 Как хотелось Гортхауру, чтобы проклятый лесовик сейчас оказался здесь! Он бы не убил его – о нет. Но посадил бы на зачарованные цепи, что жгли бы его пламенем Удуна, покрывая старческую кожу жуткими волдырями, пока тот совсем не потеряет разум, а когда превратился бы истари в пускающего слюни безвольного овоща – стер бы его кости и саму его суть в порошок, прежде изуродовав его светлую душонку, а останки отдал крэбайнам на съедение, чтобы разнесли они помёт по всему лесу страшным посланием: «Нет больше вашего страждущего добряка, сдох в муках, истерзан и замучен».

 Пока образы жуткой смерти лесовика скакали в разуме майа, он почувствовал, что еще одна душа из числа Девятерых устремилась в Дол-Гулдур, не в силах противиться воле одного из младших колец. А вскоре рядом с Ломелиндэ склонил колени второй назгул. Майрон, глядя на призраков, вздохнул, откидывая ладони на подлокотники трона.

 - Вещайте же. Что там произошло? Удалось найти Ткачиху?

 Ответ на второй вопрос Гортхаур и так знал, а вот с чем столкнулись назгулы, ему было крайне интересно. Вряд ли старый сумасшедший маг в одиночку смог уработать двоих назгулов и держится против оставшейся пятерки.

——— Дол-Гулдур

Семеро Назгулов

Лес, мрачный черный лес шептал. Зло, которым дышали корни, буквально насыщало призраков, сама их суть - мрак, смерть и злоба, коей пропитаны были бессмертные, извращенные фэа семерых, - впитывала родственную энергию. Призраки колец были стремительны и жаждали исполнить волю владыки, осознавая свое шаткое положение. Семеро не замечали ни ворчания хуорнов, ни шелест сухих уродливых ветвей. Чем дальше на север неслись Назгулы, тем больше ослабевало темное влияние, но и без того оно подпитало их. 

Светлые чары лесных эльфов ощущались все сильнее, но не останавливались бессмертные слуги Властелина, стремясь к темной госпоже, хранительнице Кирит-Унгола, Великой Темной Ткачихе, что попала в беду. И готовы были души великих некогда королей на все, чтобы исполнить волю хозяина. 

——— Эмин-Дуир

В последние пару дней рутины, что окутала Дол-Гулдур своей мрачной тягучестью, Тар-Майрон словно впитал эту мрачность. Он практически не покидал тронного зала, замерев на своем троне с Палантиром в руке. 

Видящий камень почти что обжигал ладонь майа, столь часто он обращался к нему, накрывая внимательным взглядом окрестности и далекие земли. Где-то на севере Лихолесья происходило нечто странное, как раз там, куда направилась Шэл. Однако слов ее он с того момента не слышал, и это тревожило. Но что тревожило гораздо сильнее - это странное ощущение, накрывшее Майрона аккурат совсем недавно. Что-то изменилось в мире, и эти колебания, неестественные... Нет, не так - давно забытые чувства всколыхнулись в груди. Что-то подобное чувствовал он много тысяч лет назад, только гораздо, гораздо сильнее...

– И сошли они из благословенной земли на землю смертных и бессмертных детей Эру по благословению и Замыслу его, и обратили армии Черного Врага в бегство, загнав их в самые глубины черной крепости... – Гортхаур, глядя в пустоту, повторял эти фразы из раза в раз. В какой-то момент взгляд его пылающих глаз, напоминающих кошачьи, с вертикальным узким зрачком, внезапно сделался иным - озарение и понимание пришло к темному майа. Лицо, прежде задумчивое, исказила злобная ухмылка, похожая на волчий оскал бритвенно острых зубов. 

"Не удержались, значит. Решили вклиниться в ход событий. Но кто?" 

Кто нарушил порядок, Майрон не знал. И все же не мог не беспокоиться о произошедшем. То, что случилось, несло большие риски для происходящего. Терпение, без того натянутое, как звенящая в тиши тетива лука, с хлопком лопнуло. Дух майа воспылал. 

Подорвавшись с трона, Гортхаур поспешил в свои покои. Там еще пахло Шэлоб и теми наслаждениями, коим предавались они, но это сейчас было неважно. Устремившись к стоящей на столе небольшой шкатулке изящной работы самого Гортхаура, он открыл резную крышку и провел кончиками пальцев по лежащим там кольцам. 

С этой шкатулкой и вышел Майрон в центр тронного зала. Семь колец заняли свои места подле начертанных и выбитых в камне звезд, сияя в отсветах факелов драгоценными камнями. Небрежно отбросив шкатулку, Гортхаур призвал к себе слугу и потребовал привести к нему раба. Сам же он в это время принял вид должный - на плечи легла черная накидка-плащ с ярко-алой вышивкой, линиями испещряющая ткань и соединяющаяся в единое око на уровне лопаток, голову увенчала грозного вида корона, придающая и без того величественному майа еще более грозный вид. В руку Майрону лег кинжал, что уже испробовал вкус крови.

Когда в полумрак тронного зала завели худощавого белокожего раба - мужчину лет 40, побитого и запуганного, воля Майрона взяла его в стальную хватку. Хозяин Мордора силой своей притянул к себе жалкое тело смертного, едва не бросив его в центр круга. Свободная рука схватила раба за грязные волосы, кинжал остановился у горла. Гортхаур набрал воздуха в легкие и запел:

Тьма сгустилась, и мрак безраздельный
Будет властвовать ныне и впредь, 
Как я создал союз ваш смертельный, 
Как призвал на земную вас твердь,

Так и ныне я вас призываю
Сквозь преграды явиться сюда, 
Где бы ни были вы, оплетаю
Черной цепью – к себе без труда

Притяну, сквозь пространство и время,
Слуг моих величайших союз.
Вы, семь Naz'gul, чье вечное бремя -
Служба мне. Долг прочнее всех уз. 

Кинжал Гортхаура вошел в глотку человека, раскраивая ее, словно слоеный пирог на праздничном столе. Брызги крови летели на пол, на плащ и одежду Майрона, на рисунок в полу. Камни в кольцах засияли, наполняясь внутренним пламенем, и майа ощутил, что души его слуг как будто и правда притягиваются к нему незримыми черными цепями уз, что древнее многих поколений людей. 

В зале стало почти совсем темно, факелы погасли под порывами ветра, но свет Майрону не был нужен, чтобы узреть бледные силуэты своих слуг, с каждой секундой становящиеся все более осязаемыми. Угнетенные волей Властелина, они под тяжестью его чар припали на колени в гробовом молчании. А голос владыки гремел над ними. 

– Много ли я требовал от вас, сильнейшие? Не явившись на зов, вы показали себя трусливыми умертвиями, а не теми, кто вершит судьбы и несет слово хозяина своего!

Рабы колец молчали, не имея возможности вставить и слово, лишь сильнее припадали к земле, излучая бледно-зеленое свечение.

– Покуда избегали вы моего внимания, слишком многое произошло, чтобы продолжал я не замечать ваших оплошностей. Теперь вернёте упущенное сторицей. Отправляйтесь в лес, найдите Шэлоб и сделайте всё, чтобы она вернулась сюда целой и невредимой. 

Приказ был понятен, прост и сложен одновременно. Черные слуги синхронно встали с колен, безмолвно перешептываясь между собой. 

Орки, стоявшие на страже на стенах Гулдура, поежились, ощущая приступ ледяного ужаса и мурашек, когда нечто страшное и бесформенное, напоминающее зеленые стремительные облака, покинуло крепость, устремляясь к черным чащам Лихолесья. 

———— Древний Лес 
 

В крепости царила настоящая суета. Обитателям Дол-Гулдура казалось, что теперь, когда работы по укреплению болотного замка закончены, они могли расслабиться, но это оказалось ошибкой. И более чем красноречиво об этом говорил Бурзульг. Не сам, конечно - говорить он не мог. Говорило его тело, переломанное и раскоряченное на кольях аккурат перед воротами крепости, наверху которых, возвышаясь над бойницами, стоял, заложив руки за спину, Гортхаур. Рядом с ним, то и дело сглатывая комок, не желающий покидать горло, мелко трясся один из главных помощников прежнего зама, Зикхург. Орк смотрелся весьма жалко и готов был вот-вот повалиться наземь, не смея даже поднять взгляда маленьких черных глазёнок, один из которых все время косил к носу, на Властелина. Особенно сильно беднягу пугало и до ужаса впечатляло его то, что тело Бурзульга окружали трупы еще четырех несчастных.

- Ты знаешь, почему они мертвы? 

- Д-да, Х-хозяин... - рвано пролепетал Зикхург.  Он был свидетелем жестокой расправы, того, как Владыка, не шевеля и пальцем, скручивал его собратьев в не похожие ни на что шмоты мяса, не получая достойного ответа. - Я... Говорил Бурзу... Бурзульгу, что нужно выко-копать ро-ров перед кре-репостью, но о-он ска-сказал, что это н-не ну-нужно... 

По тому, как вздохнул Майрон, орк уже решил, что и его жизнь закончится здесь же - сейчас его сомнут, как ничтожную букашку, и оставят перед вратами, как напоминание о собственной ничтожности. Но вместо этого Зикхург почувствовал на своей шкуре внимательный взгляд и все же осмелился поднять взгляд, инстинктивно прижимая руки к себе. На лице Гортхаура промелькнула улыбка. 

- Хоть кто-то в этом месте способен думать своей головой без контроля назгула. Ты этим и займешься. 

Развернувшись на пятках, Майрон неторопливо зашагал к лестнице, ведущей вниз со стен, а Зикхург понял, что обмочился. 

* * * 

Получив внезапное повышение и не желая закончить как Бурзульг, Зикхург вложил все старание в то, чтобы выполнить приказ Властелина и не разочаровать его. Он лично носился вместе со снагами, подгоняя их хлесткими ударами плетей, пока те таскали к выходу из крепости лопаты, а затем и занялись раскопкой широкого, порядка двух метров, рва. Зикхург все это время вспоминал, как не раз и не два подходил к своему прежнему начальнику и предлагал реализовать эту идею, но тот лишь отмахивался, мол, какой сумасшедший полезет в и без того укрепленную крепость. А теперь болтался на кольях, высунув язык набок и глядя на ведущиеся работы налитыми кровью выпученными глазами. 

- Быстрее, псы! - подгонял надсмотрщик. Под его присмотром до седьмого пота трудилась почти сотня снаг, раскапывая широкую полосу, а землю утаскивая подальше. Как только линия рва со стороны ворот была закончена не считая разрыва у врат, Зикхург приказал притащить все имеющиеся колья и усеять ими дно рва. Трое снаг в процессе работы сами напоролись на собственные ловушки, да так и остались лежать там - ни у кого не было желания тащить трупы в крепость, как бы аппетитно они не выглядели: окровавленные толстые колья внушали должный страх. В эти же рвы скидали и жертв гнева Майрона, включая неудавшегося зама Бурзульга. Зикхург поспешил во внутренний двор, чтобы отчитаться господину, уже почти спустя день, но стражи не пустили его, пояснив, что господин занят. 

Гортхаур и правда был занят - он получил от Туварса Супилли письмо о том, что Пеларгир был захвачен с приемлемыми потерями. Получив врученное слугой перо ворона и обмакнув его в склянку с черной жижей, Майрон начал писать ответ:

"Туварс Супилли рода Папратар, твои успехи по выполнению поставленной мною задачи достигли не только моих ушей. Соглядатаи шлют вести, что Гондор жужжит, словно разворошённый улей, и собирает войска для предполагаемой контратаки. Разрешение на рейд в Барад Харн предоставляю. Позаботься о том, чтобы Гондор не только потерял своё влияние на Умбар и южные земли, но и сломал зубы о Пеларгир. Удержать его - важнейшая стратегическая задача на этом участке конфликта. И не забывай о моем поручении. Вскоре я пришлю в Пеларгир того, кто окажет тебе помощь в основании Первого Зиккурата. До тех пор - выполняй свою задачу и держи город. Возлагаю на тебя большие планы. 

Подписано собственноручно: Тар-Майрон, Властелин Мордора". 

Закончив писать, Гортхаур дал пергаменту высохнуть, свернул его, привязал к лапке крупного крэбайна, который прилетел с письмом Туварса, и отправил в обратный путь. Дела шли довольно неплохо, главное - не потерять полученного преимущества. Активность сил в Лихолесье и Пеларгире явно отвлекут светлых от всего прочего... 

"Они узнали, что я близко. Почти сразу. Имей в виду."

Мыслеречь Шэлоб донеслась до сознания Майрона в тот миг, когда он был в пути из тронного зала, чтобы лично проверить, исполнены ли все его поручения. Замерев у самой двери, за которой молчаливые стражи зала, не двигаясь, смотрели куда-то перед собой, Гортхаур прикрыл глаза. Шэл промелькнула в калейдоскопе образов, которые сменялись, как детали мозаики. На миг Гортхауру показалось, что женщина была слишком напряжена.

"Не подставляйся", - еще раз повторил он, будто втолковывая непослушному ребенку простую истину. Зная характер Ткачихи, немудрено было предположить, что взор ей способна застлать жажда крови за гибель детей. Но если ее так быстро раскрыли, это говорило о многом. Даже лес, до этого сонный, заметно оживился. И если в южной его части, пропитанной мрачной энергией Майрона, это ощущалось весьма заметно, то что уж говорить о тех землях, где находилась Шэл сейчас... Это было не знаком - но настоящим колоколом, извещающим, что колесо начало набирать обороты, раскручиваясь все быстрее, и вскоре война явится на его порог в виде эльфов, которые вряд ли будут долго терпеть присутствие темного майа в лесу. Впрочем, все это было частью плана. 

Улыбнувшись про себя, Гортхаур прошел через сами по себе распахнувшиеся двери, игнорируя стражей, что тут же последовали за ним. Несколько длинных каменных коридоров, помещений и врат - и Властелин оказался во внутреннем дворе крепости. Суета здесь немного спала, а к Майрону поспешил с докладом Бурзульг, до этого отчитывавший снагу за пролитый на складе грог. 

- Повелитель, мы сделали все, что было приказано Призраком. - Урук склонил колено перед майа, и тот, посмотрев на него без тени любопытства, ответил:

- Показывай.

Бурзульг поднялся и первым делом направился к отдельной башне, которая выполняла функцию склада. Снаги по-прежнему бегали здесь, перетаскивая снаряжение и провиант туда-сюда по какой-то одним им ведомой схеме, но в целом выглядело внушительно - как пояснил Бурзульг, это был только один этаж со складируемым добром, а на нижних уровнях располагались похожие склады, где находились оружие, доспехи, запасы со стрелами для лучников и дротиками, не считая уже названного. 

Когда со складами было покончено, заместитель коменданта вместе с Майроном отправился на северную стену, где располагались главные врата в крепость, сокрытую мороком. Эти врата выглядели весьма внушительно: набранные из множества толстых дубовых брёвен, больше похожих на полноценные брусы толщиной около полуметра, врата были обиты почти сантиметровыми листами кованного железа - Гортхаур отчетливо видел на них следы ударов тяжелых кувалд, похоже, работали целыми командами. В высоту врата выходили порядка четырех метров, в ширину - около трёх с половиной.Железные листы были прибиты к брусам на большие заклепки и дополнительно опоясывались толстыми железными полосами, которые дополнительно укрепляли их. Снаружи к этим полосам были намертво прикованы небольшие, но острые кривые шипы почти по всей площади врат, что не позволило бы как следует таранить их - деревянный таран наверняка застрял бы в них, а использования железных за светлыми замечено не было даже во время семилетней осады Барад-Дура, не говоря о нынешних временах. Врата были слишком тяжелыми, чтобы их могли открыть орки, а потому возле них постоянно попарно дежурили олог-хаи, которые при нужде хватались за толстые кованные цепи, прикрепленные к створкам, и оттягивали их, пропуская или выпуская крупные отряды войск, а затем закрывали собственным же усилием.

Осмотрел Гортхаур и сами стены - их укрепили дополнительными двумя "слоями" тяжелых камней, скрепленных раствором, а снаружи, как и врата, обили железом, но более тонким, нежели на воротах, а верхний ряд, где располагались бойницы, отделили от остальной стены горизонтальными полосами, усеянными шипами. В случае осады это не только помешает желающим влезть на стены, но и создаст помехи для наведения лестниц, если таковые будут. По периметру внешней стены также были обустроены небольшие башенки с запасом стрел, на которых могли размещаться лучники, покрывая таким образом большее расстояние и имея возможность прятаться за бойницами от метких эльфийских лучников.

За внешней стеной располагалась промежуточная зона между ней и второй стеной крепости, за которой уже находился внутренний двор. В случае преодоления внешней стены враг столкнулся бы лицом к лицу с основной частью войска, которая и связала бы армию недруга боем возле самых врат, пока лучники на стенах прореживают ряды врага. На случай массовых обстрелов у внутренней стены стояли десятки сколоченных мобильных деревянных стоек-щитов, которые при необходимости можно было быстро расставить рядами и укрыться за ними. 

Следующим объектом посещения стали загоны для троллей, казармы и отдельные помещения для интендантской службы.

- Две дюжины олог-хай, три с половиной тысячи орков, из которых треть - лучники, тысяча тяжелых черных уруков-пехотинцев, - перечислял Бурзульг, семеня рядом с Гортхауром, осматривающим помещения для тренировок, где сотники без устали гоняли подчиненных, воспитывая в них железную дисциплину. - Интендантская служба насчитывает две с половиной сотни орков, из них сотня работает на кухне, еще сотня отвечает за своевременное снабжение, а пятьдесят занимаются сопровождением из Мораннона и обратно, а также разгрузкой на месте обозов с запасами. Три дня назад подошел последний обоз, привезли провизию, запас стрел, сырье для кузнецов - уголь, железо, инструменты. Старший интендант, Брулиг, недавно отчитывался, говорит, всего в достатке. 

Майрон посетил и производственные помещения в глубине крепости. Помимо ятаганов и копий здесь ковали метательные топоры, наконечники для дротиков, тесали рукояти и древка, собирали стрелы. 

В завершение ревизии Властелин прошелся вдоль внешних и внутренних стен, проверив состояние боковых выходов, а также тайного прохода для экстренного отступления из крепости. Орки-шахтеры на славу постарались и вырыли из глубин Дол-Гулдура почти двухкилометровый подземный ход, который оканчивался на юге замаскированным выходом из-под небольшого холма. По всей длине прохода были натянуты несколько веревок, а в начале туннеля они были привязаны к колоколам. Выход из туннеля стерегли посменно два десятка орков, которые в случае угрозы могли быстро оповестить гарнизон об угрозе с тыла. 

Боковые выходы также заметно укрепили. Над вратами с внутренней стороны при помощи ологов на толстых веревках были подвешены несколько крупных глыб, которые при попытке проломить врата сбоку можно было обрушить и таким образом завалить проходы. 

- В целом, оборона выстроена эшелонированно, - дополнил Бурзульг. - Если даже кто и прорвется внутрь через ворота, будет мясорубка с нашими силами в невыгодных условиях под обстрелом лучников. Если промежуточную зону возьмут, можно быстро отойти во внутренний двор и забаррикадироваться камнями со всех сторон. А если возьмут и его - укрыться в самой крепости. Уровневая постройка даст нам отступить до самых глубин  Гулдура, а потом и покинуть крепость через тайный ход, обрушив стойки и завалив его изнутри. 

Гортхаур, удовлетворенный такими результатами, жестом дал понять заместителю, что тот может быть свободен. 

- Мы еще повоюем, - обращаясь ни к кому конкретно, тихо произнес Гортхаур, глядя в темное небо, с которого на землю мелко падал снег, закручиваемый ветром.

"Шэлоб, возвращайся назад, если наткнешься на большие силы противника. Не рискуй понапрасну". 

Майрон прекрасно почувствовал, как на короткое время в душе Ткачихи всполыхнула не то злость, не то обида. Этот эпизод они проходили далеко не в первый десяток раз, и оба прекрасно понимали причины, но что-то изменить было нельзя. Паучиха жаждала внимания, будто питалась им, как Унголианта светом древ, а Гортхаур давал ей столько, сколько позволяли обстоятельства, не в ущерб делам государства. 

"Шэл, сейчас все несколько серьезнее, чем обычно. И я говорю серьезнее. Не подставляйся".

Все же он не сдержался и решил немного успокоить Шэлоб, дав понять, что ему действительно не все равно. Конечно, сила ее по сравнению с парой-тройкой остроухих велика, но эльфийская сталь жалит очень уж неприятно. 

Когда темная королева покинула тронный зал, Гортхаур все-таки решил немного развеяться. Покинув его следом, он вышел во внутренний двор и неспешно прошелся по своим владениям внутри крепости, не обращая внимания на то, как орки и снаги шугались в стороны или лебезили перед Владыкой, падая на колени. 

- Мой властелин, - подбежал к нему один из уруков, что вернулись из леса. - Бурзульг. Там.. Это... Пару дней назад Фимболг, предводитель варг-рейдеров, что приезжал как подкрепление, следом за Бледным Королем ринулся, вроде хотел с ним пойти. 

- Неважно, - отмахнулся Гортхаур, не сбавляя шага, отчего Бурзульгу пришлось спешить за ним. - Продолжайте укреплять Дол-Гулдур. Когда светлые решат напасть, они должны биться об эти стены, как морские волны о волнорез. Клинки бойцов должны разить наверняка. Следи за качеством производства оружия и брони, снаряжайте всех как можно лучше. Мне нужны готовые войска, а не жалкая куча дерьма, ты понял меня, ничтожество? 

- Да, Мой Повелитель, - склонился Бурзульг и скрылся с глаз, в душе жалея, что рискнул обратиться и считая, что был беспричинно унижен. 

14 минут назад, Эрион сказал:

Повелитель! Это не то, о чем вы подумали! И вообще, вас тут Шелоб искала

Ну-ну. Обещал он. Кольцо. Золотое. Заморское. Ну-ну.  

1 час назад, Шэлоб сказал:

@Лорд Майрон?!?!?!?!

Не обращай внимания, остроухие тебя не первый раз пытаются на эмоции вывести, как я погляжу. Забава у них, видать, такая. 

16 минут назад, Эрион сказал:

А что мне за это будет?)

Моя искренняя благодарность, хе-хе. 

11 минут назад, Шэлоб сказал:

Может ему их и правда склеить, дорогой?

Пусть "поживет" пока. Я щедр. 

@Шэлоб Смотри, тут наш назгул к эльфийке ласты клеит. Забавное. 

14 минут назад, Эрион сказал:

И вообще, это преступление - скрывать такое!

Да что ты говоришь, мой хороший. Правда? 

Развлечься в компании Ткачихи, на краткий миг отбросив от себя все переживания и мысли о грядущих планах, было приятно, однако темный майа не мог посвятить этому столько времени, сколько желал. А потому покинул Шэлоб, пока та еще восстанавливала силы после их бурного воссоединения под каменными сводами болотной крепости. 

Тронный зал ощущался несколько иначе. Физическое воплощение Гортхаура воспринимало его чуть прохладнее, чем было прежде, а значит, чары набирали силу. Не будь здесь его, население Дол-Гулдура давно забралось бы в самые глубины его, кутаясь в свои плащи. Перекатывая из руки в руку Палантир, Майрон думал. 

Хэлкар выдвинул свои, пока немногочисленные, войска на север, в Гундабад и Карн-Дум. Туварс Супилли готовится к скорой схватке за Пеларгир, от которой будет зависеть весьма многое. Северные народы, гномы и эльфы сплочаются, чтобы противостоять суровой зиме. Все развивалось хоть и несколько иначе, чем представлял в своих думах Майрон, но не самым худшим образом. Слишком привязывать свою позицию к Дол-Гулдуру Властелин тоже не спешил - он ни на минуту не забывал, что за восточными горами его возвращения по-прежнему ждет собственное государство и главная цитадель, которая вскоре должна быть закончена. 

Гортхаур почувствовал перемещения пробудившейся Паучихи, и когда она вошла в тронный зал, лишь махнул рукой, подзывая женщину к себе. В этот раз улыбки на его лице не было. 

За годы нашего союза я хорошо изучил твои повадки, Шэл. Слишком хорошо, чтобы не догадаться о твоих намерениях. Голод и жажда убийства плещется во взгляде твоем, которые утолит только кровь. Пауки не смогут уйти далеко от Дол-Гулдура, а что до тебя... Если твердо твое желание - иди, но не попадись эльфам. Их дозоры регулярно изничтожают твоих расплодившихся детей. До меня доносится эхо их боли, сраженных эльфийскими стрелами. Я не хочу, чтобы ты подставлялась зазря. 

Не прошло и пары мгновений, как Майрон снова погрузился в себя. Видящий камень в его руке зажегся пламенем, а взор Властелина устремился на север. Из головы Гортхаура не выходила и по сей момент та светлая сущность, о которой докладывал Эрион. При мысли об этом назгуле Владыка подавил легкий приступ злобы, накативший из глубины души. Для него он уже придумал задание, где тот сможет проявить свои способности. По крайней мере, Майрон надеялся на это. 

"Эрион. Когда восстановишь силы и будешь достаточно силен для того, чтобы выполнить моё поручение, отправляйся в Умбар. Отыщи там брата Туварса Супилли и убеди его, что преданность домов Мордору будет гораздо выгоднее в долгосрочной перспективе, чем грызня между собой и попытки удержать свою независимость. Делай, что хочешь, но не давай поводов воспринять твои действия ни за слабость, ни за излишнюю агрессию. Прояви гибкость и дипломатические навыки. От убийств также не воздерживаю, но только при крайней нужде. Не подведи меня в этот раз и не забывай отчитываться об успехах, которые, я надеюсь, не заставят себя ждать.

Когда Гортхаур понял, что барьеры, удерживаемые Шэлоб, сломлены, а ее защита пробита по всем фронтам, его губы сами растянулись в улыбке, отвечая на непринужденный поцелуй. Вот только ответ его был несколько иным - более жарким, резким и страстным, как сама его суть. Ткачиха явно дразнилась, зная, как долго он хотел, чтобы она оказалась подле него, и нагло пользовалась этим. Но и ей, судя по всему, не терпелось испытать это воссоединение. 

Я знаю, Шэл, - коротко ответил Майрон мысленно, подхватывая женщину на руки и прижимая ее к себе, позволяя прочувствовать весь его жар. Несмотря на то, что все посторонние были выдворены из тронного зала, у Гортхаура была идея получше, и он, не отпуская Шэлоб из рук, совершенно не напрягаясь отнес ее в свои покои, соседствующие с тронным залом и соединяющиеся через боковые двери, неприметные, если не приглядываться внимательно. 

В длинном коридоре, изгибающемся, подобно змее, двое уруков-стражей у двери в тронный зал периодически переглядывались друг с другом. Прекрасно зная, что Сам принимает Её Величество, они ни на секунду не сомневались в том, что этот момент рано или поздно настанет, и лишь молча мирились со своей участью стоять здесь и слушать, как те двое компенсируют долгую разлуку. В конце концов, что еще им оставалось? 

19 минут назад, Шэлоб сказал:

Ты полон неожиданностей!

Конечно, моя черноокая. У меня для тебя припасено много разных неожиданностей...

12 минут назад, Шэлоб сказал:

Да, ты же их так любишь, дорогой. Может, даже пару "ночек" найдем

У меня еще несколько сладких ирисок в запасе есть.

16 минут назад, Шэлоб сказал:

*обворожительно улыбаясь, пошла в подсобку, и поманила Майрона за собой* Ну и как перед тобой устоять??

Барбарысок хочешь отсыпать? *Последовал за Ткачихой* 

13 минут назад, Шэлоб сказал:

Ты такой обходительный, моё сердце!

Все ради твоей... обворожительной улыбки, моя темная королева

12 минут назад, Шэлоб сказал:

Но.. но... но ведь потом можно будет... мне очень нравится лес за рекой... не помню названия, но он просто фонит вкусным!

Потом - обязательно можно будет. Лично зажарю и скормлю тебе этих остроухих.) 

13 минут назад, Шэлоб сказал:

А можно эльфам навалять уже сейчас? Мне пара лесков очень нравится

Пока что - не можно, ибо спешка не всегда кончается положительным исходом. Терпение, моя осьмилапая прелесть)

33 минуты назад, Шэлоб сказал:

Мой Повелитель, но ведь Средиземье-то вы когда-нибудь захватите..

Захватить, моя дорогая Ткачиха, это не самая сложная задача. Важно - удержать власть, восстановить разрушенное, стабилизировать ситуацию в последующем и, конечно же, как приятный бонус - навалять всем эльфам, которые ставили палки в колеса машины Мордора.