------ Дол-Гулдур
Заболоченные леса, полные отравляющих миазмов уступили место унылым голым холмам и бесплодным пустошам. Унылый и безрадостный край, как и душа Погасшего. Брел он навстречу холодному ветру по пустынным землям, некогда бывших цветников Жен Энтов. Злая Воля Саурона и это место превратило в обезображенный шрам на лике Арды. Немое напоминание о Его могуществе. Еще одна причина почему должно стереть этого злого духа из самого мироздания.
Ваньяр прибыли в Средиземье осенью, в начале ранней зимы, но весна уже начинала вступать в свои права, да и чары Врага ослабевали с каждым днем и погода начинала приходить в естественное состояние. Удивительно, всего немного к югу и уже не видать снега, еще недавно хлеставшего своими ледяными снарядами войсковую колонну воителей с Запада. Лембас в заплечном мешке и здравур в брудюке, Илгон старался расходовать бережно, держась возле Анудина, где он ловкими и быстрыми движениями мог ловить рыбу, которую потом жарил на маленьком костре. Иногда удавалось подстрелить птицу другую, но то была скудная пища. Табак и трубку берег он, как последний дар и напоминание о былом братстве, которого лишился.
Воспоминания приносили боль, и снова и снова ковыряли незаживающую рану чувства вины. Илгон пытался сосредоточиться на собственном выживании, но в моменты коротких остановок терзания вновь набрасывались на него, подобно стае голодных волков. Мысли резали голову вопросами, захлестывали в воронку бесконечных разрушительных споров с самим собой, и подводили к устрашающему выводу, за которым оставалась последняя черта. Вот он истинный ад, разоренная холодная пустынная земля и собственное одиночество, отягощенное грузом проклятия. От собственных решимости и уверенности с каждым днем оставалось все меньше, как будто злой восточный ветер уносил по крупице, будто сдувал пригоршни снежинок с сугробов. Казалось, что вскоре он начнет срывать плоть с костей в этом бесконечном чистилище для обреченных душ.
Он сидел, сложив руки на коленях и склонив голову, рядом тлели угольки небольшого костерка. Солнце и не думало показываться из-за серых туч, постепенно опускались ночные сумерки и окрестные земли одевались в темный саван. Ни крика птицы, ни поступи зверя не раздавалось кругом. Только выл и скулил не угомонный восточный ветер. Сон или полузабытье поглотили его, одолев после долгих дней скитаний в пустошах. Это был сон, это мог быть сон. Разве нет? Неужели Он явился? Неужели сам неутомимый вала обратил внимание на того, кого оставил Свет Валинора? Но он стоял, возвышаясь золотистой широкоплечей фигурой и улыбаясь в бороду. Он смеялся, смеялся и этот смех рокотом раздавался казалось от края до края мира. Смех, что прогонял самые черные тени и рассеивал мрак ночи. А потом он лишь усмехнулся, сложив на груди руки в Громовых Перчатках, созданных руками Ауле.
Силу не получают при рождении, Силу не обретают в тренировках, Силу находят! Найди Силу Илгон! Заставь меня думать, что я не зря вколачивал в тебя свою мудрость! Разыщи Свою Силу! Вставай давай! Ты ведь всегда хотел пройти мое финальное испытание? То, о котором никто не ведает? Вот оно! Вот он, Фестиваль Тулкаса! Только познав свою слабость, ты сможешь обрести свою Силу! Хах, ты-то напыщенный глупец думал, что слабости, это не про тебя! Ну я похоже не ошибся в тебе, теперь иди и докажи, что так и есть!
И Илгон пробудился. В его полузакрытые очи бил рассветный луч, пробившийся сквозь пелену серых облаков. Луч надежды. Крохотный, но яркий, как сияние полуденного солнца на далеком юге.
Он поднялся, тряхнув плечами. Обнажил меч и воздел его приветствуя рассвет.
- Своим мечом, своей жизнью и этим ярким рассветом клянусь я презреть слабости, обрести свою Силу и вернуть собственную честь! Пусть Небеса будут свидетелями! Меч, мой друг, вкуси моей крови, да не погибну я, не исполнив обетов!
Проведя мечом по ладони, эльда сделал неглубокий порез. Меч все еще острый, такой же как и был. Он не оставил его, и будет с ним до конца.
Не слишком ли много клятв? Собственный голос словно бы прозвучал откуда-то позади. И был больше похож на голос Норнориэль.
Илгон воздел голову и расхохотался:
- Одна клятва, или десять! Какая разница! Проклятым все равно дважды не станешь! Я. Не. Проиграю!
С этими словами, он отмахнулся от тени былых сомнений и тревог, оставив лишь место для печали в сердце, которую врачевал устремлением смыть с себя тень собственной слабости, выполнив обещанное. Забросив вещи за спину, он зашагал на восток, навстречу солнцу.
Тонкие струйки дыма поднимались над горизонтом. Вороны кружили в вышине. Человек пригвожденный к кресту, его голова склоняется набок. Вороны все ближе. Самый наглый уже вцепился когтями в дерево, на котором распят человек. Медленно, птица подкрадывается к плечу человека. Тянет жадный клюв к шее. Камень разбивает падальщика в кровавое месиво, заставив подельников упорхнуть повыше. Человек едва поднимает голову. Он видит могучую фигуру, превосходящую ростом обычного мужчину едва ли не вдвое. Руки будто созданы, чтобы крушить камень. Лицо суровое и обветренное, и не человеческое.
- Что мертвец, жажда тебя мучает?
Человек едва смог поднять голову, чтобы разглядеть неожиданного гостя здесь, у порога Последнего Пути. Это кто-то из Духов спустился сюда, чтобы проводить его в Обиталищам Предков?
- Не вижу в тебе жажды жизни. Может милосерднее оставить тебя тут? - усмехнулся воитель.
Обреченный снова было склонил голову. Но Илгон спросил:
- Или может снять тебя с этого позорного столба? Там откуда я пришел мы убиваем врагов только в бою, не оставляем на съедение падальщикам, словно отбросы.
Легким движением он уронил тяжелый столб, с прибитой поперек балкой сверху. Человек застонал от падения. Илгон нагнулся над ним:
- Будет больно. Но боль поможет тебе вернуться.
И он выдернул большие гвозди из рук мужчины, после чего тот еле-еле встал на четвереньки и со вздохом сел, потирая руки. Илгон бросил ему бурдюк со здравуром.
- Живи! Живи изо всех сил! Люби, сражайся и не умирай!
Мужчина сделал несколько долгих глотков, после чего уставился на своего спасителя, не веря в свое возвращение в мир живых. На нем были порванные рубаха и штаны, босые ноги покрывала корка засохшей крови и грязи. Жесткие, темно-русые волосы были рассыпаны по плечам. Лицо жесткое, обветренное, с недельной, не меньше, щетиной. Только темные глаза казалось бы горели, каким-то внутренним огнем.
Кто ты? - харкающим голосом спросил человек.
Илгон, смотрящий куда-то на северо-восток, обернулся:
- Видимо тот, кого послала судьба. Судьба правит всем. Меня зовут Илгон.
- Да благословят тебя духи, Илгон, кем бы ты не был. Мое имя Хулгар.
- Выпей еще, Хулгар С Креста. Съешь это и плесни немного напитка на свои раны. И расскажи мне, как ты оказался здесь.
Эльда бросил человеку небольшой кусок лембаса. Тот с жадностью проглотил его в мгновение ока, удивившись появившемуся голоду. На кресте он уже почти перестал что либо чувствовать. Хулгар медленно стал говорить, вороша пепел собственных, еще свежих, как недавний порез, воспоминаний. Он происходил из одного степного клана, который давно стал оседлым. Он служил воинов у вождя. Но набеги степных сородичей и диких горцев делали их жизнь постоянным испытанием. Хулгар решил рискнуть. Собрав весь свой скарб, он взял жену и ребенка, покинув свое селение. Нанявшись в торговый караван, он было решил переехать в более безопасный и богатый Дорвинион. Купец разрешил его семье ехать в обозе, в обмен на его лук и скимитар. Орки-налетчики верхом на варгах напали на них в пути. Охрана сбежала, захватив купеческих лошадей, бросив торговцев на расправу тварям. Хулгар остался вместе с несколькими старыми воинами. Он сражался дольше всех, убив пятерых врагов и подстрелил двух огромных варгов. Его жене повезло. Ее убила пущенная наугад черная стрела, избавив от участи куда более худшей. Его двухлетнюю дочь насадили на пику, заставив его смотреть. Вожак орков, которого звали Ульдаг, ругался отборной бранью, обещая Хулгару непростую смерть за причиненный ущерб в виде пятерых матерых уруков, которых поди сыщи и двух сильных зверей. Но орки спешили к своему вожаку, и Хулгар услышал имя - Фимболг, и оно впечаталось у него в разуме, словно ожог. Еще он слышал название места, - Руменост, но не знал где это. В итоге его прибили к самодельному кресту, оставили медленно умирать на ветру под хриплое карканье ворон.
Илгон помог человеку подняться и посмотрел тому в лицо:
- Видать судьба не зря свела нас вместе. Погляди на темень, что сгустилась у южной кромки горизонта. Посмотри на алые зарницы, словно кровью запятнавшие черные тучи. Все это зло оттуда. Из Мордора. Оно расползается по велению его Хозяина. Орки его слуги, по его велению они несут смерть и разрушение всему, до чего дотянуться их поганые лапы. Я дал Клятву, что буду бороться с этим злом, дабы навеки избавить Средиземье от этой напасти. Иначе мрак затопит все земли. Иначе трагедии, подобные твоей будут повторяться вновь и вновь над этими многострадальными землями.
Хулгар угрюмо посмотрел на юг и отвернулся. Он медленно поплелся к догорающему обозу. Истерлинг долго стоял и смотрел на этот Погребальный костер для нескольких человек, включая его жену и ребенка. Дорожки слез прочертили его покрытое сажой лицо. Постояв так какое-то время, он повернулся к Илгону. Его кулаки были сжаты, лицо заострилось, глаза пылали едва ли не безумием.
- Клянусь Духами Предков И Теми-Кто-Наблюдает! Клянусь, что отныне моя жизнь будет отдана лишь одному - сражаться подле тебя. Подле того, кто снял меня с трупного креста и дал шанс на отмщение! Я клянусь, что пока дышу, ни одной твари не уйти от моего клинка! Да будет так.
Илгон кивнул, положив руку на плечо человека.
-И я услышал. Пусть клятва придаст тебе сил, и с этого дня продолжим путь вместе. Да обретет каждый из нас, то что ищет. А теперь смотри! Смотри на Запад!
Со стороны далекого запада садилось солнце, одаривая землю последними лучами до наступления нового дня.
- Пусть солнце и тебе подарит надежду, друг Хулгар. Не все в мире подчинено злой воле Врага! Ибо есть Воля сильнее его. За самой темной ночью приходит рассвет.
Они стояли на пепелище, высокий и могучий воитель из Заморья, и человек родом из Руна. Вместе. Яркое закатное солнце освещало их суровые лица, прогоняя липкий мрак из души. Сегодня двое приняли вызов судьбы, и страх не терзал их сердец, хоть и путь их обещал быть тернистым и трудным.
- Весна придет и растает снег, - сказал Илгон.
- И взрастет трава степная и жизнь возродиться, - вторил ему Хулгар.
Илгон и Хулгар отправились в путь после заката. Они уходили на север, вслед за отступающей зимой. А за их спинами все сильнее сгущался мрак за темной линией гор на далеком юге.
---- Эсгарот