Пустошь Дагорлада заканчивалась, а терпение Ломелинде было бесконечно долгим. Уж что-что, а выжидать удобного часа и минуты она умела более чем хорошо. И пока смертным нужен был отдых у костра, она могла позволить себе слиться с тьмой и вдохнуть запахи что шли со стороны леса. Было в них что-то прекрасное, ощущение отчаяния и скорби. Оглянувшись на мордедайн, сопровождающих их, Ломелинде скинула с себя одежду, оставшись в своей бесплотности невидимой. Скользя по краю света, она нависала над каждым плечом, шепча и совращая их и без того темный дух. Ослабить и подточить веру к своей восьмилапой госпоже. Шелоб сейчас спала, её дрёма была так обворожительна, Ломелинде не упустила момента коснуться её волос и улыбнуться каким-то своим мыслям, сплетая над Шелоб покров невидимости и тишины. Никто никогда не узнает тех секретов, что хранила эта ночь. Никто, никогда... Паучиха хотела знать, почему Ломель поступала против воли своего господина и противилась воле приказа, но истина была куда прозаичней. Не важно когда и как, важно было то, что слова Саурона всё равно будут исполнены. А потому, отлетая на достаточно приличное расстояние от стоянки, назгул позволила тем кто шёл за ними, наконец, напасть. Шум боя, крики погибающих и защищающих. Эту песню она могла слушать бесконечно, но вместо этого ткачиха облачилась в свою одежду, и, подхватив всё ещё спящую и оплетённую чарами женскую фигуру, она закинула её на седло и запрыгнула сама. Не оглядываясь на трупы погибших, Ломель позволила ветру разнести остатки лагеря. Теперь её путь лежал обратно к вратам бледной крепости именуемой Минас-Моргул. А уже там она найдёт того кто сможет зачаровать Шелоб в её отвратительной форме паука и запереть ту в её пещере.
--------------Минас Моргул.