История редактирования

Эрион не стал упоминать, что "осколок его прошлой жизни" вообще-то не осколок. Свои существованием назгул был вполне доволен: у него был покровитель, который по большей части позволял кольценосцу всё. Ну, во всяком случае, в опасных экспериментах не останавливал.
Из памяти всплыло ненавистное: "Нет, так нельзя, это черное колдовство, а не наука!"
Эрион рассмеялся сам себе. Теперь-то уж это точно колдунство. Самое, что ни на есть, черное.
"Я не проиграю, Владыка! Даже если кто-то сумеет заметить тёмную сущность в этом человеке, что вряд ли - разве что по полям эльфы отпустили гулять какого-нибудь своего древнего и до крайности могучесго воина, она сумеет не выдать себя до времени. Человек-то жив.
К тому же, польза будет и так, и так - если тень не заметят, то человек будет доносить нам. Притом сам того не ведая. А если раскроют - тогда мы будем знать, с чем имеем дело."
Назгул служил Повелителю не первую сотню лет и знал, что самое главное - не допустить, чтоб майа посчитал что-либо ошибкой. Ошибок Гортхауэр не прощал. По крайней мере, не сразу.
Поэтому важно было поставить дело так, что даже неудачный исход на самом деле удачный и может принести определенные плюсы.
Эрион задумчиво посмотрел на лежащие перед ним бумаги. Читать отчеты не хотелось, а тем более думать. Не над чем-то, вообще.
Хотелось немного посидеть в тишине. Благо орки разбежались по своим делам.
Кстати, второй пленник, которого забрал Гхурз, благоплучно работает. И даже не особо жалуется (когда ему пообещали язык отрезать дело пошло живее).