Всю сущность Эриона, поврежденную и измочаленную в труху, сотрясала дрожь. Его ломало и выворачивало наизнанку, заставляя заходится в беззвучном крике. Лекарь то погружался в пугающую своей бесконечностью и наполненностью темноту, то всплывал к свету, ослепительно-белому и яркому до рези в глазах. К свету, от которого он давно отвык, но жаждал, тем не менее, как и всякий рожденный под лучами солнца.
Ты подвел меня. Ты. Подвел. Меня
Снова и снова его крутило и било так, что сознание пропадало. Эрион плакал, умолял о хоть каком-то снисхождении - и не ждал его. Сознание меркло на секунды - или столетия - но каждый раз возращалось, чтоб принести новую порцию боли. Немыслимый жар обращал кости в прах, а безжалостный холод терзал, пронзал и снова возвращал к жизни.
Неужель настолько слаб ты?!
Эрион упал на колени, пытаясь закрыть руками уши, чтоб хотя бы немного приглушить всепроникающий голос. Водоворот почти осязаемой ненависти душил, бросал о камни - острые, чёрные. Чтоб через секунду снова поднять для следующего удара.
И вдруг всё закончилось. Разом, будто волна отхлынула. КРомешный мрак подземелья прорезала полоса света. Назгул не нашел в себе сил даже отодвинуться. Он безучастно смотрел на возникшую в проеме фигуру, которая соткалась из неясного силуэта на грани видимости.
- На всё есть своя цена, - голос пришельца был скучающ и спокоен, - А за то, что я тебе предлагаю, никакая цена высокой не будет.
- Нет.. Нет! Уходи! Оставь меня!- кольценосец постарался отползти от своего гостя подальше, в самый угол тёмного и холодного подвала.
- Возьми из моих рук жизнь, - прозвучало как будто отовсюду разом. Слова эпом бились в голове назгула. Словно не от незнакомца они исходили, а рождались сами собой в разуме кольценосца. - И ты сможешь сделать то, что всегда хотел.
- Уходи! - Эрион тряхнул головой и незнакомец исчез. Снова навалилась невнятная темнота, пугающая своей холодностью и чуждостью.
Прошла минута - или год? - и Эрион осознал себя лежащим на каменных плитах в одном из залов Барад-Дура.
Назгулу казалось, что он стал более неосязаемым, чем обычно. Необычайная легкость во всём теле потрясала и, вместе с тем, давала пищу к размышлениям.
То, что Эрион провалил задание Гортхауэра, было очевидным. Единственное, что его спасло от окончательного развоплощения - отряд до Хэлкара он таки довёл.
При воспоминании о Первом Эрион исполнился жгучей, не знающей границ, злобы.
Ведь он знал! Знал, что будет! И обрек Эриона на эту пытку. Словно Пятый - пустое место, мелочь, которая не стоит и капли... чего бы то ни было. Называй хоть как - сочувствием, пониманием - без разницы! А ведь Эрион столько сражался бок о бок с Ангмарцем. Всегда старался ради общего блага.
Ангмарец.. Ты пожалеешь.. Пожалеешь, что не сдох, когда судьба давала тебе шанс!
Но всему своё время. Месть требуется подавать холодной.
Как ни странно, к Майрону Эрион тех же чувств не испытывал. Майа посчитал его виновным и определил меру наказания - ни больше, ни меньше. Вот только почему наказали ЕГО?
Кольценосец прислушался к себе и окружающему его пространству. Барад-Дур буквально дышал жизнью. Сотни и тысячи рабочих неустанно строили-строили.. Что им приказали. Всё правильно, снаги и рабы должны делать то, что приказано. Пусть делают. А Эриону пора отправиться в Минас-Моргул.
------------> Удун