Пеларгир ======>
Как только корабли отчалили от пристаней Пеларгира, и переместились подальше от западных берегов Андуина, по просьбе чародея, он ощутил что догадка оказалась верной. Потом он пробовал подплыть к западным берегам южнее, и эффект тот же. Не только Пеларгир, весь западный берег, отчего-то вызывал у него мигрени и ужасные сны, что не позволяли толком поспать. Это уже было нечто серьёзное и возможно опасное. Он использовал бумагу и чернила, и ещё в водах Андуина написал письмо для повелителя Тар-Майарона. Упаковав его, чародей-морэдайн отправил письмо с очередным заколдованным кребайном.
«Владыка Мордора и подвластных земель, Король Людей, мой повелитель Тар-Майарон.
Отправляясь в Барад Харн, я заметил что не только над Пеларгиром, но над западным берегом Андуина южнее от него, висит какая-то магия светлых сил. Особенно остро влияет она на преданных Тьме Изначальной, лишая сна и нагнетая муку.
Твой слуга, сиридар Твоего Величества, Туварс Супилли рода Папратар».
После чего стал ощущать, что организм истосковался по сну, и подальше от западных берегов Андуина он вырубился. Далее, Туварс Супилли проспал устье и проснулся лишь тогда, когда шесть кораблей уже вышли в море, беря курс на юг, для захода в порт Барад Харн. Проснулся он бодр, свеж и полон сил, по его приказу девушки наложницы развесили из своих тканей занавеси, так что чародей с наслаждением уединился со своей драгоценной Кин-наи . В этот раз он был несколько иным, всё ещё нежным с ней, но уже более напористым, и пожалуй доминирующим. Насладившись сполна своей Кин-наи, он взял передышку, и пока они с госпожой отдыхали, он приказал остальным девушкам порадовать его глаз танцами. Одновременно с этим Кин-наи налила всем вина, Пеларгирского из погреба бургомистра. Танцы красавиц и их самодельные откровенные костюмы, с обилием украшений, разных цепочек на головах, ручках, нежных и манящих ножках, пробуждали в нём новую силу, и восстав с ложа, он отвёл в уединение свою наложницу Санду. С этой девушкой он был чуть более напорист, и местами даже груб, отвернув её ликом от себя, он сладострастно и жёстко насладился её телом, словно жестокий варвар, только овладевший своей пленницей. И снова заиграл калейдоскоп танцев, вина и веселья для господина, в окружении ласковых рук его наложниц, а следующей жертвой неуёмной страсти Туварса, стала красавица Рурва, самая молоденькая из всех его наложницах. Нависнув над ней громадой своего тела, мужчина сопрягся и с ней, полностью удовлетворяя жажду порочной любви и телесного наслаждения.
Плавание продолжалось, и для Туварса оно было сопряжено с великолепным времяпровождением. Раньше девушки никогда его таким не видели, но чародей умел когда нужно мобилизовывать свою концентрацию, и силы а когда возможно, расслабляться и отдыхать на всю катушку. Следующим днём, сексуальной "экзекуции" не избежали и красотки Челга и Кхона, одна за другой он пользовался их юными, прелестными, полными жизни телами для услады тела своего. Периодически это сменялось простыми ласками, когда Туварсу был нужен отдых и сон, при этом лаская его девушки опасались трогать магические татуировки, кроме Кин-наи, которая позволяла себе чуть больше, чем остальные в том числе покрывать Туварса поцелуями.
Но вот на берегу забрезжил и искомый порт. За всё время путешествия, Феррас редко видел брата на палубе, тот практически не выходил из каюты, запираясь с гаремом. Но колда он сменил курс, беря по дуге к причалам портового города, он передал штурвал одному из своих матросов, и пройдя у каюте постучался.
— Барад Харн на горизонте. — Сказал он, и почти сразу дверь открылась, из неё вышел Туварс в своём боевом облачении, разве только шлем его был ещё в руке. Феррас пытался заглянуть за его спину, но ничего кроме манящих занавесей, не увидел.
— Что же, надеюсь теперь всё готово. — Проговорил Туварс проходя по палубе.
— И здесь нет ни какой поганой магии светлых. Великолепно. — Ни кто из окружающих не понял о какой магии говорил чародей, но раз он был доволен это было хорошо. Три корсарских судна, и три торговца, вошли в гавань, вестовые давали оклики о том, что прибыли новые суда с добычей из Пеларгира. Как и распланировал Туварс, город уже втянулся в процесс транжирства, погони за добычей, которую привозили его корсары. И проблем с пристанями оттого не возникло никаких. Туварс Супилли посмотрел на брата и надевая шлем и застёгивая ремешок, он сказал.
— Начинай Феррас, нас ждёт веселье.
С ухмылкой, командор корсаров, подал сигналы своим и пока они высаживались, они тут же начали торговать всякими безделицами, подносы, кувшины и прочее, за чем охотились караванщики восточного и южного направления. Дешёвые элементы быта, затмевали тот факт, что в городе уже в разных местах собралось небольшими группами, чуть менее двух тысяч хорошо бронированных, и вооружённых воинов Умбара. "Масло было разлито" осталось лишь поднести огонь, и именно таким огнём, в соответствии с планом стал сход на пирс Туварса, с его гвардейцами. Половину кхандийцев, Арджун оставил у корабля защищать личные вещи господина, а вторая половина вместе с ним самим сошла на берег, вслед за господином и его моргульским, чёрным скакуном. Уже на пирсе, Туварс взгромоздился на коня, глядя как Феррас разбежался вперёд, подавая по городу клич всем своим ватагам, клич означавший — "к оружию"! И режь всех кто встанет на защиту дворца. Тут же с разных сторон послышались крики, звуки свары, удары стали друг о друга, и ведя своего коня шагом, вверх по лестницам города, и по его дорогам, Туварс подметил.
— Вот эту музыку я знаю, великолепно.