Тролли, целый отряд. Десяток, а может быть и больше. Илгон перехватил меч в обе руки, мысленно дав себе зарок убить их всех, несмотря на цену. Пускай это и убьет его окончательно, но эти ублюдки должны заплатить за свое бахвальство. Он конечно не понимал их скотоложского языка, но интонации смеха различить мог, хоть они и резали его слух. Твари были настолько омерзительны, что просто оскорбляли его одним фактом своего существования.  Но боль, терзающая его хроа, уже достигла всех мыслимых и немыслимых пределов. Только благодаря своей недюжей силе и неутомимому духу, Илгон все еще стоял на ногах, там где любой другой из перворожденных уже давно бы отдал душу Мандосу. Мрак накатывал, и последнее что увидел Илгон, это фигура какого-то урука, совершающая невероятный кульбит в воздухе. Витязь не успел осмыслить этого в высшей степени странного маневра, когда его ноги подкосились и он провалился в черноту. Тьма, была только тьма. Приятная, спасительная, обещающая покой и забвение. Никаких тревог, никакой боли, только вечный и абсолютный мрак. Но что-то не давало возможности отдаться этой силе, словно течению реки. Что-то заставляло плыть против течения, сопротивляясь на пределе всех сил. Будто в груди начинает разгораться огонек. Больше и больше, и вот уже пламя течет по жилам, а кровь вспыхивает, охватывая тело невыносимой болью. Огонь жег его тело, выжигал внутренности, обжигал душу, словно кузнец закаливал металл. Эта была боль, что терзала феа на метафизическом уровне, клещами и молотом, придавая ей новую форму. Дух Илгона будто бы плавился в космическом горне, растекаясь тонкими ручейками по желобам в кузне, после чего вновь сливаясь в единую, новую форму.  Затем боль стала стихать, подобно тому, как кузнец охлаждает новое изделие в ледяной воде. Алые и желтые всполохи погасли, вновь уступая место мраку. Но не успел он раскрыть свои объятия, как вспышка подобная взрыву сверхновой, ослепила все вокруг. Дух Илгона несся сквозь калейдоскоп звездных скоплений, закручивающихся в причудливую свастичную спираль. Спираль постепенно сворачивалась в туннель, само время и пространство искривилось, будто заходя за горизонт событий. Снова темнота, озаряемая лишь крошечными вспышками, каждый из которых ознаменовал рождение новой звезды. И он узрел мир. Мир, непохожий ни на что.  Он шел по выжженным землям, полным тлеющих углей, бывших когда-то другими душами, что истлели не увидев конца пути. За изломанным горным хребтом потухших вулканов, за покрытых пеплом пиками, сияло Оно. Черное Солнце в обрамлении пламени. Плоть Илгона тлела, какие-то участки все еще полыхали. Он чувствовал, как сам превращается в уголь. Глаза плавились и вытекали, когда он пытался смотреть на это пламенеющее солнце. Схватившись за голову, он рухнул коленями на землю, подняв облако пепла. Его рот раскрылся в беззвучном крике, ведь гортань и язык уже горели. - Восстань Негорящий! В это время тело Илгона на плите, куда его заботливо положили вспыхнуло иномировым пламенем. Огонь был столь ярок, что оставлял отпечатки на сетчатке глаз. Это был жар, в котором плавились звезды и рождались новые миры. Крипту озарило сияние столь сильное, что тени исчезли. Жар был столь силен, что даже кузнице Орудруина не под силу было спорить с ним. Оно словно было готово пожрать этот мир целиком, сплавляя все в единое целое, но исчезло также внезапно, как и появилось. Валялись оплавленные куски доспехов, но ни дыма, ни запаха не было. Тело воителя стало бледным, волосы окончательно побелели, однако раны как будто зарубцевались, ожоги казались уже больше шрамами, нежели смертельными увечьями.  Илгон резко вскочил, хватаясь за горло. Ему казалось будто пламя, все еще полыхает в его горле. Но нет, он с шумом вдохнул воздух, все еще не осознавая, что происходит. Сел на плите, положив меч на колени. Только сейчас понял, что его рука все еще судорожно сжимала оружие. Ощущение меча в руке позволило ему очистить разум и вспомнить. Вспомнить все, что произошло, вспомнить себя. Это было великое оружие, выкованное лучшим учеником того, кто превзошел в искусстве самого Ауле. И пускай, меч был скромным и грубым на вид, лишенным всяческих украшений, а его размеры казалось обрекали его на вечное хранение в цейхгаузе Форменоса, и все же это был лучший меч, идеально подходящий для Илгона. Все еще острый, такой же словно и в первый день, после изготовления. Он хранил в себе всю боль и гнев древней расы эльдар, что некогда бросила вызов самим Валар, пройдя весь путь по дороге горя и отчаянья, совершив при этом немало великого. Дух создателя, словно бы отпечатался в этом мече. Илгон заботливо провел рукой по клинку, приветствуя старого друга. Недальновидные никогда не поймут истинную силу и красоту подобного оружия, ибо глаз их цепляется только за внешний блеск.  С трудом он поднял голову. Сердце почему-то кольнуло от радости, при виде Норнориэль, невредимой и вполне здоровой. Рядом же было в высшей степени необычное существо в доспехах, ростом лишь немногим уступающим Илгону, а шириной плеч возможно и превосходящее. Он вспомнил, что слышал его слова сквозь пелену забытья. От него, а понимание, что существо все же мужского пола, пришло как-то само собой, веяло чем-то схожим от Королевы Ильмарэ, и Илгон опознал в нем одного из младших духов.  - Благодарю за помощь, почтенный, - благоговейно проговорил Илгон. Казалось он снова учился говорить, будто родился только вот-вот. Это было странно, он не понимал, как так быстро смог оправиться. Силы постепенно возвращались, не смотря на боль от ран, которые как будто уже не выглядели так ужасно. Хотя наверное облик его все же теперь довольно отталкивающий. Илгон сомневался, что кто-то из целителей сможет залечь эти ожоги полностью, и следы их на теле будут вечным напоминанием. Даже на лицею. А боль казалось, даже утихнув со временем, навсегда поселиться на задворках сознания став его вечным спутников. Но все же Илгон смог немного усмехнуться: - Ну что, кажется я готов повторить это выступление!  Забавно, из одежды на нем снова были только подпаленные штаны, да обуглившиеся сапоги. Илгон перевел взгляд на Норнориэль, отметив, что дева приобрела удивительного вида доспех, куда лучше ее ваньярской брони. Творение мастера, знающего свое дело. Впрочем, от него не укрылось, что одна рука почему-то оставалась недвижимой.  - Я рад, что ты жива.

Принят, кузен.

Барад Харн ======>     Продвижение армии с севера на юг, вдоль побережья великого Белегара, проходило от источника воды к источнику, там где небольшие речушки от невысоких гор спускались к морской глади. Впрочем двигаться всё-равно было не так легко, как с армией целиком и полностью состоящей либо из орков либо из рабов, о чём вспоминал Туварс Супилли, во время этого путешествия. Он вёл людей, людей которые клялись ему в верности, пред ликом богов всемирного пантеона, названных и неназванных, и заботясь о них он вынужден был рассчитывать время для сна по ночам, переходов от зари на третью стражу, до полудня, когда жестокое солнце Харада не позволяло идти. Затем отдых, и снова в путь с началом вечера, до полуночи когда солдаты уставали. Во время похода использовали телеги той конструкции, которая была упрощена и придумана Туварсом во время ведения им Южной армии Мордора. Пара колёс, зверь пустыни и один раб-погонщик, плюс пара тройка рабов вспомогательных, которые помогали с заменой колеса и другим простым, полевым ремонтом, когда таковой становился необходимым. Но воины справлялись, Марсул оказался не просто превосходным инструктором и мастером обучающим воинов, но и весьма не плохим командиром, который был то тут то там, и постоянно приходил к Туварсу с докладом, что позволило Туварсу Супилли собственно сбросить с себя часть необходимых обязанностей, которые обычно он привык брать на себя, не имея в окружении столь ответственного лица. В какой-то момент он даже немного подосадовал от того, что раньше не встретил Марсула, очень полезный оказался харадрим. Мысль мужчины отправилась в этот же момент, куда-то далеко за пределы видимого пространства, за холмы к северо-востоку. Он ждал Стурлунга, и вестей от другой представительницы сего же народа. Колесо судьбы Харондора начало разворачиваться, и теперь важность новостей из Амон Эйтеля становилась всё превостепеннее.     Армия шла осторожно, и умело по всем тонкостям военной науки. Разведчики периодически докладывали, что видели разведчиков кочевых бедуинов, а те наверняка видели и Харнийских разведчиков. Тут Туварс понимал, что начнутся слухи и разговоры между кочевниками. Сейчас, ему было важно подчинить северный берег залива Этхир Харнен, а это значило отобрать данников у кочевников, что конечно вызовет несомненное столкновение с бедуинами. Но это были отнюдь не люди Запада, с ними всё было тоньше и необычнее, сегодня друзья, завтра враги, послезавтра всё наоборот. Туварс Супилли понимал ход их мыслей, и решил хорошенько с ним поиграть. На очередном привале, Марсул отчитался о том, что солдаты соорудили из травы себе инструменты чистки, которыми начищали они свои щиты, доспехи и копья, сметая с них дорожную пыль. На ночёвках, лагерями вставали воины Чёрных Щитов, застрельщики и рабы отдельно друг от друга, выставляя пикеты, по приказу Туварса. Разведчики выходящие в ночной дозор, окружали лагерь, но главной разведкой чародея были птицы. Отдельно от всех становились члены Ордена Незримой Чёрной Звезды, во главе с самим Туварсом, и перед отходом ко сну тут проводились совместные ритуалы славословия незримой звезде, и сопряжению бездн. С каждым новым ритуалом, скреплялось братство и духовная иерархия, а Принц размышлял над тем, что Марсул стал для него кандидатом на вступление в Орден. И в одну из ночей, он пригласил харадца на собрание. Как новообращённому, ему предстояло пройти весь путь, до ожидавшего его по потенциалу статуса Капитана Ордена. Имея большой опыт в структурировании магических ритуалов, чародей Туварс Супилли разработал ритуал первого посвящения Марсула в Факелоносцы, когда ему открывалась лишь иерархия, но ещё не всё учение, по последнему открывалось лишь наличие тайного учения, и тайного знания. В процессе ритуала, Туварс внимательнейшим образом следил за Марсулом, и видел то что было ему приятно. Этот воин достиг того возраста, когда он переосмысляет свою жизнь, и именно в этот период он оказался здесь. Конечно Турингвэтиль сказала тирану Барад Харна, что это не случайность и знать его судьба, войти в Орден. Однако же сам Туварс Супилли допускал случайность, как непредвиденные повороты в большой божественной игре, затрагивающей мириады планов реальности. Посвящённый, под мечами пятёрки Рыцарей Ордена, был подготовлен к смерти и сам Принц, пустил ему кровь, а Жрица подала ему чашу с вином в которую и была излита кровь миста. Ритуал был исполнен, и Марсул стал Факелоносцем, встав в один ряд с федайнами окружавшими властителя Харна.   Поход продолжался, и впереди показалось селение Хас Адари, оно было поселением рыбаков и торговцев, на торговом пути. Отсюда шла дорога вглубь Харондора, а также дорога на восток по северному берегу реки Харнен, откуда и приходили бедуины-кочевники, берущие дань с этого селения. Само селение не располагало достаточными ресурсами, чтобы отбиваться от целой армии, хорошо вооружённой и отлично организованной, поэтому ещё на подходе, на встречу войску спешно двигалась делегация из старейшин селения, и через некоторое время они уже рухнули на колени в пыль, пред властителем Барад Харна, моля о пощаде. Выслушивая их, Туварс Супилли намеренно выдерживал паузу, делая вид будто раздумывает над решением сжечь до тла это селение и обратить его население в рабство, либо оставить их и принять дары. Так уж было принято в Хараде. Но он уже давно принял решение, и сейчас исключительно следовал плану. Старост отправили обратно с их дарами, взяв лишь долю "вежливого почтения", чтобы они не подумали, что дары не приняты. Им было сказано, что северный берег залива ныне под властью Барад Харна, и рода бедуинов будут отброшены. Это был вызов, вызов тем кто привык брать дань с местных людей. Армия прошла чуть дальше, преодолев приток и остановившись на южном его берегу. Местная речушка Сакаль, стала хорошим средством окормления армии для готовки и как источник пресной воды. Плюс к тому, именно сюда Туварс собирался выманить разозлённых оскорблением кочевников, после чего продемонстрировать им силу, и войти в переговоры. В истреблении кочевых бедуинских племён, он был совершенно не заинтересован. Таков был первый шаг в его кампании в южном Харондоре. 

От меня принят

Герой: 1. Имя персонажа Морнэмир 2. Внешность Майа способны принимать форму любого живого существа, будь то эльф или орел, но конкретно Морнэмир, не ведая того, интуитивно избрал человека за основу, формируя тело так долго, что полностью образ сложился лишь когда он был пробужден Норнориэль на дне морийской бездны. Потому тело его молодо и сильно. Он двухметровый мужчина с крепким телосложением кузнеца. Жгучие черные короткие волосы роднили его с наугрим. Зрачки глаз пылали огнем горнила Наватра. В своих чертогах он создал удивительный комплект брони, постоянно изменчивый вид которой мог легко запутать всякого, кто посмотрит на майа в полном облачении. Так как он был из числа майар Аулэ, его внешность отличалась от прочих "воздушных" майар своей тяжестью. От присягнувших тьме несло гнилью. От утомленных нежностью звезд веяло свежим летним вечером после дождя. От покровителя наугрим, коим и был Морнэмир, - углем и сталью.   3. Профессия и навыки Избрав путь защитника Мории, он не справился, и был сброшен балрогом в Бездну, на дно подгорного озера, где и пробыл до своего пробуждения. Майа-кузнец из свиты Аулэ. 4. Инвентарь Комплект личной брони, кузнечный молот, меч. 5. Биография Морнэмир - один из сонма слуг Аулэ, майа неравнодушный к творениям Наватара - наугрим. По собственной воле он начал присматривать за сотворенным народом, радуясь тому, насколько гномы умелые ученики. Когда Дурин путешествовал на юг, то достиг высокогорного озера, где благодаря случаю увидел отражение звезд в воде в виде короны, сверкающей над его головой. Он не знал, что благоприятный знак ему помог разглядеть Морнэмир, считавший на тот момент Келебдил, Карадрас и Фануидол чудесным местом, где гномы смогут продолжить путь народа-ремесленников, ограняя словно драгоценный камень свой потенциал. Мориа процветала, но вместе с тем Морнэмир обнаружил, что совершил роковую ошибку, не зная, что прячут от мира эти края изобилия. Чем глубже копали дети Дурина, тем более явной становилась угроза. Подгорному королевству здесь не место. Бездна отравляла дух наугрим, таила в себе опасности, с которыми простой трудолюбивый народ не справится. Он оставляет Морию на пике ее могущества, тем самым невольно обрекая королевство на постепенный упадок с надвигающимся крахом. Он отправился в Бездну, где долгое время сдерживал диких существ, потревоженных работой наугрим, тем самым уберегая не только Морию, но и остальной мир от угрозы с глубин. Ему казалось, что удалось предотвратить самое худшее, но беда неотвратимо следовала за народом Дурина. Пробуждение балрога заставило его вернуться, однако было поздно, бесчинства демона Утумно положили старт цепочке событий, которые вели к катастрофе. Ослабленный бесконечными сражениями с повелителями Бездны и постоянным влиянием стремительно меняющегося материального мира, он дал бой балрогу, но был сброшен демоном на дно подгорного озера, где оставался долгое время в беспамятстве. К тому моменту он не был привязан к материи, а, значит, пострадал не так сильно. И лишь случай пробудил его вновь, облачил дух в тело, заставив вернуться в мир, который оказался теперь совсем иным, лишенным большинства чудес прошлого. Мир становился все более материальным, а потому и тело свое он сотворил материальным. Впервые за целые эпохи он встретил живое существо - эльдарку Норнориэль, ставшей первой из своего народа с кем он оказался знаком. Он полюбил ее, и не просто как должно любить всякому при встрече с прекрасным. Он интуитивно почувствовал, как чувствует всякий фантазер и творец, насколько она не похожа на своих сородичей, которых также полюбил заочно. Он видел в ней творение, с которым судьба обращалась уж слишком грубо, потому ему захотелось исправить это, выступив против всех тех невзгод, что поразили ее. Его новая форма материи позволила ему почувствовать мир совсем иным образом, и он пока еще не знал как с этим быть. Но одно неизменно, он был невероятно добр, хотя по его внешности и не скажешь, в заботе своей он не видел хлопот, а потому был рад всякому творению Эру, Аулэ и Йаванны. 6. Особенности персонажа Майа, который сам того не ведая потихоньку привязывается к Средиземью и его обитателям. 7. Мировоззрение Свет горнила Наватра 8. Чего вы ждете от игры этим персонажем? Жду, что мне уже начнут платить за это все, и желательно много. Игрок: 1. Вы смеетесь что ли? 2. Нет. И не называйте меня Штолем. 3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы? С Кольцами власти 4. Ваш опыт на ролевых