Двери Западных Врат Кхазад-дума, или Мориа. Врата Дурина располагаются на отвесных скалах, именуемых Стены Мориа, на западной стороне Туманных Гор. Они смотрят на неглубокую долину у подножия скалы. У Врат Дурина начиналась отмеченная двумя падубами дорога, которая вела на запад в королевство Эльфов Эрегион. Сираннон, Привратный Поток, протекал вдоль дороги. На краю долины Сираннон ниспадал каскадом со скалы и образовывал Каскадный водопад. За Вратами Дурина находился лестничный пролёт из 200 ступеней, ведущих вверх. Наверху располагался извилистый сводчатый коридор с множеством поворотов, который вёл вниз и соединялся с другими коридорами.  Врата Дурина представляют собой две высокие каменные створки, которые открывались наружу. Изнутри их можно было открыть толчком, но так как створки были тяжёлыми, требовались усилия двух человек или силача, чтобы открыть их. С внешней стороны открыть Врата внутрь было невозможно. Как и другие ворота Гномов, Врата Дурина нельзя было увидеть, когда они были закрыты. Для того, чтобы открыть их снаружи, необходимо было использовать пароль, который показывал очертания ворот и заставлял их распахнуться.  Врата Дурина были искусно украшены рисунками из итильдина – серебристого вещества, получаемого из митриля. Итильдин становился видимым только при звёздном или лунном свете и начинал светиться после прикосновения и произнесения особого заклинания. Гномы Кхазад-дума и Эльфы Эрегиона вели торговлю друг с другом, и Врата Дурина были сделаны для того, чтобы облегчить сообщение между двумя королевствами. В этот мирный период Врата обычно были открыты и охранялись привратниками.

Ни смотря на длительное путешествие, и позднее заселение в трактире, эльфы как и свойственно их натуре пробудились от своего необычного состояния полу-забытия, довольно рано. Они почти одновременно собрались у столика на первом этаже. Последним же спускался Каинион, который тихонько оставив спящую кудесницу, скрасившую ему прошлый вечер, покинул трактир вскоре — вместе с остальной четвёркой. Тут у конюшни, они облачились в доспехи, впрочем не надевая шлемов, да и то только потому что то был оптимальный вариант их транспортирования, при той погоде, что имела место быть вокруг. Ночью прошёл ливень и теперь стояло весьма прохладное, но нормальное для этих широт, студёное утро. Пока эльфы выводили своих коней, расплатившись с конюхом за окормление и чистку, к ним вышел молодой парнишка в не дешёвом наряде. Он поклонился, перед озадаченной четвёркой и весьма важно заявил.  — Наконец-то я вас нашёл. Нам не уточнили, в каком из трактиров вы остановились! Имею часть, господа пригласить вас на аудиенцию к принцу Баину! — В этот миг, рысью подтянулся всадник на коне, улыбавшийся во весь рот.  — Вот ты где, Адиан. Молодец парень. Почтенные господа эльфы, — сказав это он спешился, так как и эльфы стояли пешком, и произнёс. — Моё имя Линдир сын Дронора, член совета принца-регента, а с моим младшим братом вы уже познакомились. Нам передали о вашем прибытии, и принц ждёт вас в гости. Последуете ли за мной ко двору?  Эльфы переглянулись, молодость местных важных вельмож и сановников, увы была весьма показательна, куда делся их отец даже спрашивать не стоило, памятуя об Ист Байте. Наконец Каинион вышел вперёд и кивнул.  — Конечно, Линдир сын Дронора. Мы следуем. — По пути, ведя лошадей под уздцы, они и познакомились, а Линдир оказался весьма толковым, хоть и несколько беззаботным молодым мужчиной, чего нельзя было сказать о его младшем, как оказалось шестилетнем брате, который с радикальной серьёзностью и важностью, подходил к тем обязанностям, которые сам на себя возложил. Они прошли по кольцевой улице, с окраин городка и вышли на широкий проспект. Преодолев небольшой подъём, спуск, потом ещё один подъём (местность в городе была не слишком ровной, что нормально учитывая, что Дейл располагался в предгорьях) они видели справа и слева от себя, как утро встречает этот город. Как суетливые хозяюшки, начинали домашние заботы, как пожилые и молодые мужчины помогали им, а другие отправлялись в поля и на охоту, точнее в точку сбора перед южными вратами города, в ожидании дружины принца, которая будет их охранять. Наконец, набрели они и на скромного вида дворец короля Барда Лучника. Во дворе этого трёхэтажного здания, с пятью башенками готовилась конная дружина, примерно из пяти десятков крепких ратников. Среди них был и сам принц. Баин вышел навстречу эльфам, и с улыбкой поприветствовал их рукопожатием.  — Добро пожаловать! Уважаемые эльфы, развейте сразу же мой вопрос. Бывали ли вы в лесной битве, расскажите что было там?  Ответив на рукопожатие, Каинион и трое его спутников сделали лёгкий поклон, после чего старший из них ответил.  — Благодарим за это гостеприимство. Да, мы бились за Дол Гулдур, и то была суровая сеча... — Он прервался, так как на крыльцо, вышел в длинной одежде сам Бард Лучник, чьи волосы были длинны, вид слегка взъерошен, но он твёрдо ступал помогая себе опорной палкой, хотя и было видно как тяжело ему даётся каждый шаг.  — Так что вы говорите? Вы одолели врага? — Спросил король Дейла.  Склонившись и ему, эльф увидев реакцию ратников Дейла ответил. — Я приветствую короля Барда прославленного Лучника, победителя Смауга. Моё имя Каинион, со мной Анамайтэ, Морагларо, Вернэссэ. Мы воины дружины владыки Элронда, властителя Имладриса, что на западном склоне Мглистых Гор. Средь людей больше известного как Ривинделл.  — Слыхал я о Ривинделле. Так значит и вы там тоже были? — Вместе с нашим владыкой, а также с защитником Золотолесья лордом Келеборном и леди Галадриэль. Мы прибыли на помощь воинству короля Трандуила, и вместе с эльфами ваниарскими и эльфийскими витязями Линдона, воинством с запада, мы сразили врагов. Тёмная цитадель пала, но враг бежал, бросив своё воинство на полное уничтожение. Лес был освобождён. Сюда мы прибыли по приказанию Элронда, нашего лорда. Мы наслышаны о том, сколь в тяжёлой битве смогли вы остановить армию Короля Чародея, важного полководца врага.  — Увы, и этот смог уйти от нас. — Грустно подметил Бард.  — В своём путешествии мы были в Эсгароте, ходят слухи что таны Озёрных Дружин, снова собираются в поход. Верно желают они пощипать врага, укрепившегося на юге за землями Дорвиниона. — Продолжал Каинион, продемонстрировав отчасти то, что удалось узнать ему в Эсгароте, и тем самым показать, что они здесь с "открытыми картами" и ничего не скрывают.  — Едва ли Дейл сможет поддержать такой поход. Нам нужно восстанавливаться, слишком многих мы потеряли. Почти весь мой королевский совет, со своими дружинами пал на полях Ист Байта. — Грустно отметил Бард — вот и теперь появились какие-то монстры с севера, которых тут раньше не видели и пугают моих людей, из-за чего я каждый день отправляю сына с дружиной, защищать наших селян обрабатывающих поля. — Он указал на собравшуюся дружину, слушавшую разговор.   Кивнув с пониманием, Каинион сказал.  — Нам известно, что король Трандуил обещал столь же твёрдо выступить к вам на помощь, если враг придёт сюда, как вы пришли на помощь к нему. По сему, самое время Дейлу начать путь на восстановление. Что же до монстров, быть может мы сможем чем-нибудь помочь, выследить и уничтожить тварь.  — Попробуйте, отправляйтесь с Баином, он будет защищать наших земледельцев, а вы ищите следы того кто напал на моих людей. А после, возвращайтесь сюда, и будьте гостями в моём доме. Мы заключили союз, и как я понимаю теперь сражались против врага, не только вместе с Трандуилом, но и с другими эльфийскими лордами, поэтому кем же я буду, если буду держать вас в своём городе по трактирам. Пока вы здесь, живите при дворе. — Он махнул рукой, и вскоре Баин кивнул Каиниону, и четвёрка эльдар присоединилась к конной дружине принца-регента, которая проследовала к вратам, а оттуда охраняя земледельцев покинули город в этот день. Квадрига покинув город, ещё некоторое время следовала вместе с дружиной, Каинион отвечал на вопросы Баина о том, как проходила битва за Дол Гулдур, а после их пути разошлись. Четвёрка эльфов отправилась искать следы некоего неизвестного существа, неизвестной же природы. Их путь пролегал в окрестностях города, в направлении небольших пещер, где мог бы укрываться монстр или зверь. Пока, они лишь очень смутно представляли с чем же имели дело. 

За последнее время, Эльронд не слишком ещё успел привыкнуть к столь скорому принятию решений, кое демонстрировали ваньяр, что само по себе впрочем он наблюдал ещё с самого, с ними знакомства. Эти аманэльда были удивительны, и в некоторой степени не слишком походили на тех, видевших свет Амана, к которым привык он сам, то есть к эльфам-нолдор, в королевском роду которых он был рождён, многие века назад. Выслушав командира их Раваона, владыка Имладриса медленно кивнул, и ответил.  — Разумно, лучше прежде других выслать рейнджеров и разведчиков. В месте, где сокрыт западный проход в Морию, может быть довольно опасно, однако там всегда можно найти целительных трав. Люди-фермеры, что живут по берегам реки Митэйтель, называют эту землю благословенной, из-за её щедрости и обилия целительными травами. Также туда часто ходят те из нас, из обитателей этой обители, кто вспоминает былые годы, особенно если намеревается отправиться на Запад. Из-за чего хотя слухи среди людей о призраках в тех лесах, по берегам Сираннона в Эрегионе. Но призраков, нежити там нет.   Выдержав некоторую паузу, в которую он пытался придумать хоть какой-нибудь ответ, для слов Раваона о том каковыми должны быть воители Амана, после чего, озадаченный преизрядно он лишь развёл руками.  — У каждого из числа эрухини свой путь и своя песнь, в нашем мире. Быть такими, каковые мы есть. Хотя и признаюсь, столь тесные узы среди вашего отряда, так верно служащие вам в бою, восхитительны, хоть и необычны. — Он просил короткий взгляд в сторону простых воинов ваниарского отряда, и ему пришла в голову мысль, что их нарочитая "простота", является влиянием вала Асталдо, ибо такое поведение было под стать светлому воителю Блаженного Королевства.    В ответ же на предложение отобедать, Элерондо кивнул и указал в направлении павильона, где это можно было без труда сделать. Само собой вскорости всем им, были поданы блюда. К началу трапезы, в павильон пришли по-очереди сначала Эльрохир, а за ним и Элладан. Лишь отпив по бокалу вина, первый отправился на тренировочное поле, в направлении манежа для проведения ратных, конных тренировок со своей дружиной, а Элладан, что был также в доспехах отправился к своей дружине, откуда с малым отрядом отправился в штатный и регулярный для обитателей Имладриса, рейд вначале на северо-запад, где Элладан проверит ход строительства странно-приимного домика, на горячем источнике, а после пойдёт западнее, спустившись по тропе Ирлиса к предгорьям Рудаура, по землям верных горцев, в охоте на остатки нечисти, которая по большей части бежала, из зоны воздействия блаженных Аратар. Впрочем именно на севере Рудаура проходила та граница, где разного рода холмистые тролли могли чувствовать себя вольготно, вне пределов божественного гнева. Что впрочем едва ли могло бы их спасти, от зорких эльфийских охотников Ривинделла. [NICK]Элронд[/NICK]  [AVA]https://i.imgur.com/WQmJxAk.jpeg[/AVA] [STA]лорд Имладриса[/STA] [SGN]Хранитель наследия Эрегиона и владыка Последнего Приюта.[/SGN]

Реакция Омары Зоровавель очень сильно порадовала Мурсили, и эту радость он сейчас проявлял вполне искренне и расслабленно. Широкая и довольная улыбка, обрамлённая его густой бородой красовалась на лике хозяина дома. Сей подарок был отчасти памятным подарком, повествующем о культуре Умбара, культуре наследовавшей нуменорской колониальной культуре, а отчасти в виде собственно статуи "Блистательная" даром искреннего восхищения от меценатствующего в Умбаре Дома Папратар лично Омаре. Сам Мурсили находил очень забавным такое своё наблюдение, которым он как-то раз поделился со своей супругой, когда они уже ложились спать. Удивительно — подмечал он, как порой самые лучшие отношения, строятся начавшись с чего-то радикально не доброжелательного, как то случилось с знакомством Дома Папратар с Омарой Зоровавель. И пока статуи начали заворачивать вновь, и относить в специальные ящики из брусков, составленных так, чтобы тряска не вредила скульптурам, за чем пристально следил контролируя процесс Хамдир Эланди, Мурсили подошёл к расставленному столику, со своей женой и жестом приманивая сына. Тот поняв сигнал, вместе со своей супругой и помахал мужу своей сестры, и также парой поднялась чета Дома Оэрнир. За хозяевами, подтянулись но на большем отдалении другие гости, желавшие так сказать полюбопытствовать. Все тут в целом были прекрасно осведомлены в том, что весь этот вечер организован для проводов достопочтенной гостьи города, поэтому вопросов излишних к программе вечера, не возникало. И вот перед раскладным столиком, собралась семья Папратар: Мурсили, его супруга, сын со своей супругой, дочь находящаяся в положении с её мужем, чуть поодаль стояли родственники невестки Мурсили, главы Дома Арнер-Тиравос, находящиеся в негласном альянсе с Домами Папратар и Оэрнир, что выражалось и в соседстве их проживания здесь, на улицах "верхнего" города. Также тут были некоторые преподаватели схолы философов, которую организовал и спонсировал Мурсили, и лучшие из их учеников, и конечно художники. Как и в прошлый раз, Омара создавала некоторого рода интригу, как на словах так и в виде завёрнутых и укрытых даров, в самых разных по виду свёрточках и шкатулках. Впрочем реакцией на слова Омары, со стороны Мурсили была фраза: — Любой подарок от столь почтенной гостьи моего Дома, бесконечно ценен.   Они внимательно наблюдали за тем, чем же решила одарить их леди Зоровавель, а будто бы в подтверждении его слов, тот перстень что был подарком Омары во время знакомства, по прежнему сидел на указательном пальце правой длани Мурсили. 

Армии Барад Харна не пришлось слишком долго стоять в ожидании, близ селения Хас Адари, ибо уже со второго дня пребывания на берегах реки Сакаль, разведчики Туварса начали докладывать о том, что замечали небольшие группы, таких же разведчиков (что было очевидно). Военноначальник Харна догадывался, учитывая что бедуины знали о его подходу к Хас Адари, свой сбор они начали ещё раньше. Также он знал и о том, что кочевники здесь обычно активно используют особенности местности, испещрённой скалистыми кряжами, и крутыми утёсами на берегах. Впрочем, главным козырем чародея были его птицы, ибисы глазами которых видел он в трёх днях пути впереди, собиравшееся войско бедуинов-харадрим. Они сочли отъём их данника в пользу Барад Харна — вторжением, что весьма справедливо, и теперь намеревались брать отпор. Порой, очами птиц Туварс Супилли видел как на большом открытом совете, многие из вождей похваляясь своей храбростью друг перед другом, говорили какие ценности тирана города-государства, они возьмут себе, и о том как впоследствии они обложат данью и сам торговый, портовый город.  — Амбиций им не занимать, — после сеанса обращения, проговорил Туварс улыбаясь. Вообще его сеансы заключались в таком ритуале, он садился в заранее подготовленном месте, внутри своей юрты в центр очерченного круга, и постепенно вводил себя в состояние изменённого сознания, после чего серией раскачек, напевов он соприкасался с ибисами в этой местности и смотрел то очами целой группы, то очами отдельных птиц, словно бы сам был этими птицами, при этом телесно оставался он в своей юрте. Покой его изнутри обеспечивала Жрица ордена Турингвэтиль, а снаружи в такие моменты покой хранили Рыцари и Капитан Аршун ордена, а внешним кругом Факелоносцы. Также на Аршуне было разбираться с проблемами и обращениями, пока Принц "разведывал" местность.  — Но ведь ты уже знаешь, что делаешь — то ли спросила, то ли утвердительно проговорила Турингвэтиль, в ответ на что Туварс лишь утвердительно кивнул. В это время армия сделала упор, в своих тренировках на работу отрядами, так Туварс достигал мобильности малых частей подразделений, на тактическом уровне. Следующим днём, бедуины снялись с мест и направились в направлении своего противника. Наблюдая за ними, Туварс приказал всему своему небольшому кавалерийскому отряду вернуться, и увёл его в заросли высокого кустарника, где буквально сокрыл этот отряд, позади левого фланга, создавая у врагов иллюзию отсутствия разведки с его стороны. Тем временем, как и ожидали от него враги, он начал расставлять войско лишь только их армия подошла и первыми отрядами, появлялась на горизонте. Туварс узрел об их тайном плане, выставить воинство напасть в лоб, отвлекая его армию, а самим с третью войска обойти по узкому ущелью, дабы ударить ему со стороны правого фланга и тыла. Эти маневрирующие отряды, он видел очами ибисов с кряжей каменистых, голых скал. Выставив и чуть растянув фалангу своих отрядов Чёрных Щитов, он отрядил три отряда за спинами общей фаланги, переподчинив их капитану Аршуну, тогда как основной фалангой фронта командовал капитан Марсул, в ордене в чине Факелоносца пребывающий.     Это была полупустынная местность, тут и там стояли густые заросли кустарника, взращённые речушкой Сакаль, что была строго позади воинства Барад Харна. Перед ними было не слишком широкое, но достаточная равнина с небольшой неровностью и редкой травой. Слева возвышались скалы отделявшие береговую линию Залива от широкого плато Харондора. Справа же также были скальные кряжи, но в отличии от тех слева, эти были ниже, и разделённее, чем и намеревались воспользоваться харадрим. Здесь периодически кряжи выходили к морю, становясь утёсами, а местами спадали до примерного уровня равнины. Местами тут и там, виднелись птицы Туварса Супилли. Воители Харна уже попривыкли к необычным окрикам этих птиц, с причудливым крючкообразным клювом. Убедившись, что сами противники следуют своему же плану и ведут часть своего войска тайной тропой между скал, Туварс вышел из необычного состояния, и ни без помощи своих рыцарей-морэдайн облачился в броню, готовый к сражению. Вместе с ними, он занял место под своим стягом, в тылу воинства, наблюдая за ходом битвы с холма. В это же время, федайны-факелоносцы поклонились, стоя рядом перед крупными барабанами обтянутыми кожей. Мордорскую тактику использования барабанов, для подачи сигналов, Туварс Супилли перенёс и в свою личную армию Барад Харна, что помогало дисциплинировать солдат, и лучше управлять всем войском.     По фронту врагов становилось всё больше и больше, они делали вид что атакуют, потом останавливались  разворачивались, делая это спорадически небольшими группами. Затем, часть их вождей снимали с левой ноги обувь, и показывали врагам голую стопу. Завидев это, Туварс склонил голову на бок и спросил.  — Что они делают? — На что Аршун, несколько осведомлённый о традициях бедуинов долины реки Харнен, сказал. — Владыка, они смеют оскорблять вас.  Игнорируя ненависть к врагам в голосе подчинённого, Туварс Супилли улыбнулся. — О как прекрасно, они уверены в победе.  После чего, он переглянулся с Турингвэтиль, сидящую рядом на коне, в закрытом костюме, украшенном золотыми украшениями и после опустил взор. Мысли стали пролетать над ним, словно облака он перестал принимать их, перестал слышать и слушать, входя в особенное магическое состояние. Качнувшись чуть влево, он после тут же качнулся вправо и нараспев произнёс. В этот момент голос его, зазвучал ниже обычного. — Только победы достигнет отвага,  Ратей моих, позабывших свой страх  В этот момент, он одним движением изъял кортик правой рукой, начав начертание сакрального символа в воздухе направляя его к своей армии, при этом другую руку он поднял на уровне плеча, и коснулся большим пальцем среднего, оттопыривая другие пальцы.  — Стойкостью скал, и жестокостью варга С чёрной звездой, в их священных сердцах!  Ритуал был произведён, ритуал вселявший постепенно особое состояние отваги, воинской готовности и жажды сражаться с врагом и сражать его, в сердца воинов Барад Харна. Сочетание стойкости позволяло сдерживать их, ярость направленную к врагу, а сама ярость сжигала в них страх, когда противники скопившись начали массированную кавалерийскую атаку по фронту, стараясь повергнуть в страх и трепет врага, грудой лошадей и воинов улюлюкающих на их спинах. Кочевники начали стрелять, равно как и лёгкие застрельщики Туварса. От стрел бедуинов, впрочем в большей степени страдали именно последние, так как воины Чёрных Щитов, укрывались своими округлыми щитами, опустив по готовности свои пики вперёд. И тут, свершилось самое решающее. Ратники Туварса, укреплённые духом магии своего господина не дрогнули. В этот миг, на задние ряды скачущего противника начали налетать ибисы, ударяя по глазам, волосам врагов и улетая в тучу пыли, которую подняли сами же кочевники. Зрелище сие лишь укрепляло воинов Барад Харна.  — Сигнал, фланг — прошептал Туварс, всё ещё находящийся одной ногой в особом состоянии и постепенно выходя из него, но его услышал слушающий Аршун, который подал сигнал барабанщикам и побежал к резервным отрядам. Те, лишь заслышав сигнал и зная как им действовать бегом перестроились по флангу, направляя свои пики на правый фланг, откуда внезапно появились другие отряды врага, растянутые впрочем из-за узости того ущелья, по которому они сюда пробирались. Здесь сыграла двойная ловушка. Ловушка которую бедуины подготовили, предполагая стандартную тактику психологического давления на врага, чья армия в основе составляет пехоту, они намеревались сделать наскок по фронту и внезапное появление в тылу, чем опрокинуть врага и воспользоваться смятением, но по фронту фаланга встала стеной, выставив длинные пики, а во фланге бедуинов уже ждали, и также начали радостно и беспощадно, насаживать на пики. Атака в конном строю, штука весьма сложная и до предельности рискованная, во многом из-за сложностей с тем, чтобы остановиться, развернуться и бежать, что и обратилось против самих бедуинов, когда по всему полю стражения, врезались они в ощетинившиеся и не дрогнувшие шеренги Чёрных Щитов, а после по бою барабанов фалангиты начали равномерное наступление, сминая, стаптывая врагов, и приводя уже их самих в полнейшее смятение.   Уже придя в себя, и достав загнутый мессер, работы своих кузнецов-морэдайн, в окружении Рыцарей Ордена, Туварс поднял сокрытый до поры свой кавалерийский отряд, он был не велик, но теперь когда враг был в полном смятении, нёс потери терял вождей которых солдаты Туварса Хватали и оттаскивали в плен — численный перевес конницы уже не имел никакого значения. С яростными кличами, воители Харна обрушились с левого фланга на дрогнувшего врага, и погнали его прочь с поля боя, пока пехота продолжала добивать и пленять врагов своих. Тем временем Аршун сдержав натиск из ущелья, также перешёл в контратаку, но здесь развернуться врагу было совсем сложно и когда малый отряд пикейщиков, по ширине своих шеренг полностью укрыв ущелье, пошёл словно наводнение, они сметали всех врагов здесь, лишь немногим позволяя сбежать, тем кто был в самых дальних задних рядах противника.   Конная атака Туварса Супилли, с левого фланга не проходила долго. Прорезав павшие войска врага, он вышел к лагерю бедуинов, и пленив их семьи приказал перегнать их в свой лагерь. Это было сокрушительное поражение, для местных племён кочевников, семьи пленены, большая часть вождей также была в плену, и им всем Туварс даровал жизнь, исключая одного из вождей, стопа которого была отрезана и выставлена на пике, рядом с его головой. Не то что бы Туварса оскорбили — оскорбления кочевников, но он знал, какой язык они понимают, и как нужно с ними "говорить". Язык жеста властителя, наиболее универсален, среди этих суровых племён. Часть пленных он намеренно отпустил, обезоружив и оставляя им лишь "оружие чести" (по одному кинжалу) с посланием другим кочевникам, прибыть к нему на переговоры. Туварс говорил, а Турингвэтиль переводила на диалект харадрим: — Властитель Барад Харна, владыка земель не станет изгонять и уничтожать побеждённых, ибо желает взять вас под своё покровительство. Вас ждёт процветание, если прибудете к нему с миром, и почтением. До сего, вожди и семьи будут под защитой владыки Барад Харна.  После чего, он ждал. Шок поражения должен был пройти, а сознание постепенно стереть подробности битвы, и наполнить воспоминания мифом о могуществе их противника, о птицах, о раскрытии хитроумного плана, о железной отваге его воинов. Всё это в целокупности и приведёт к нему бедуинов сих земель, западных берегов Харнена. Армия после боя, продвинулась чуть восточнее, перейдя на пресную воду из реки Харнен, где было куда больше рыбы, а так же что позволило освободить деревню Хас Адари от своего присутствия. Пленных, содержали с уважением, но строго. Всё оружие, опять таки кроме "оружия чести" было изъято, а Аршун был назначен комендантом следящим за тем, чтобы пленные были под постоянным контролем двух сотен Чёрных Щитов. В своей же юрте, Туварс Супилли продолжал отслеживать перемещения бедуинов, их сборы и советы, очами птиц своих.