Сон в этот раз выдался крепкий и спокойный, ни кто больше не беспокоил гостей того трактира, где остановился цзай-сян. Вечером заселился какой-то музыкант, который усладил наступление ночи, своей игрой на щипковом инструменте, что лишь помогло в деле усыпления малыша, который то и дело норовил проснуться. Проснувшись по обыкновению своему пораньше, Цао Шен подготовил пищу, для малыша и пока тот спал отложил её, предпочитая иметь готовое, когда тот проснётся. После чего, он начал переоблачаться и готовиться к грядущему походу. Вчерашнее небольшое столкновение, подсказало ему, что у того философа, с которым он ехал на разговор, очевидно были вооружённые сподвижники, и судя по оным, проповедник-философ не чурался, самыми что нинаесть отбросами общества, что много говорило о его так называемой философии. Это в свою очередь означало, что шанс решить дело через силу, повысился во много раз, хотя изначально цзяй-сян настроен был исключительно миролюбиво, на небольшой дискурс, который поможет сгладить и разрешить конфликтную ситуацию, как это бывало в большинстве случаев в стране Ши.     Малыш проснулся, и поменяв ему пелёнки, воин покормил его и отправился с ребёнком к конюшне. Здесь он подготовил ремни, укреплявшие положение малыша в его сумке, не на теле всадника, а на теле боевого коня. Такое было необходимо, в случае, если всё пойдёт из под контроля - вон. Своему скакуну Цао доверял, и это доверие было оправданным и взаимным. Поэтому, он без всяких проблем, закрепил сумку с ребёнком, болтавшим ручками и ножками, к коню а сам перейдя к гостинному залу, расплатился с хозяевами трактира, после чего вывел коня наружу и направился туда, куда указали ему вчерашние бандиты. Деревня Сян и вправду оказалась недалеко, она стояла на холмистом возвышении, а через неё протекала небольшая речушка, через которую местные жители, перекинули миловидный мост. Перед дорожными вратами в крепость, Цао Шен сделал ритуал поклонения духу деревни, и наконец заехал внутрь. Так как ещё было утро, но солнце уже поднялось достаточно высоко, для того чтобы крестьяне в полях начинали работать, Цао изумился малому количеству людей. Вокруг были лишь старики, с печальными взорами встречавшие неизвестного им всадника, лишь у некоторых он видел узнавание символических цветов своих одеяний, и в глазах таковых загорался лучик надежды.     Ситуация начала проясняться, тот кто начинал как философ, очевидно набрав некоторый авторитет, окружил себя разбойниками и бандитами, которые начали формировать вокруг него небольшое личное царство. Это было вразрез с миропорядком, общепринятым в Цао. Спешившись, цзяй-син продолжал вести коня, взяв под руку копьё-цян, и будучи готовым отпустить коня. Наконец он набрёл на главную площадь, с большим домом во главе. Тут пахло пьянкой, и навстречу ему вышло пару оборванцев с булавами, крупных и рослых парней. Отпуская отступившего коня, Цао заговорил первым. — Я хочу видеть того, кто распространяет дурное учение здесь, в этой деревне. Того, кто ответственен за поборы, не причитающиеся ему по праву, самозванца и врага провинции Ванаи, и принца этой провинции.  "Братки" переглянулись, и попытались тут же без лишних слов атаковать странного воина, с двух сторон. Но ловким движением, Цао остановил один удар древком копья, обратной стороной его и ногой второй удар, после чего последовал режущий удар, в одного из парней копьём, низкий проход с ударом кулака в живот другому. Отстранившись от воина, эти двое шипели от боли. Когда нарушу начали выходить ещё бандиты, но в миг они были остановлены. Нарушу по ступенькам спускался мужчина средних лет, с бородкой и в широкой шапке, в длинном одеянии благородного, но с коварной улыбкой низкого человека.  — Ну что же вы сразу нападаете, на этого заблудшего странника. Сейчас я постараюсь его вразумить, и пояснить всё.  Уперев копьё в землю, Цао Шен сказал.  — Что же, я слушаю.  — Может быть сначала представишься? — Спросил "философ". — Цао Шен, я цзяй-сян и пришёл сюда, по просьбе принца Ванаи, вести с тобой беседу. Но я уже встретил ряд доказательств преступлений, которые совершали твои последователи, так что тебе стоит объясниться и представиться.   Впервые уверенность сошла с лица собеседника, но собравшись он заговорил.  — Цзяй-сян, где же твоя армия, или хотя бы отряд сен ни каун? — Сказал философ после чего ухмыльнулся, снова набираясь уверенности. Чуть нахмурившись, Цао ответил. — Ты видимо не знаешь, как должно действовать цзай-сян. Моё дело, убедить тебя в неправоте твоих действий, и в необходимости прекращения этого твоего движения, дабы не перетекло оно в мятеж.  Усмехнувшись, собеседник ответил. — Моё имя Хао Юн, запомни его хорошенько. Моё видение, пришло мне от духов неба и земли, я учу тому что нет никакой разницы между людьми! И каждый брат друг другу!  — Смуту сеешь тем самым, ибо твои последователи уже начали вымогать деньги, из окрестных селений, чему я и сам был свидетелем. — Ответил цзяй-сян  — Смута, только от того, что глупцы и слепцы ещё не видят правдивости моих слов. Да и тебя похоже не переубедить, ну что ж посидишь у меня в яме, может поговорим ещё. Взять его ребятки. — Приказал Хао и отправился обратно в дом.  — Стой! — Уверенно сказал Цао, остановив уход собеседника — ты сделал свой выбор, поэтому я открою тебе, почему меня не сопровождают отряды, тем более учителей сен ни каун. Цзяй-сян потому не нуждается в армии, потому что он сам армия.  Топнув ногой, Цао оттолкнулся и резко сместившись влево, по часовой стрелке начал обходить поле сталкиваясь с вооружёнными последователями Хао Юна, быстрыми и чёткими, отточенными движениями искусства боя сен ни каун, обезвреживая и раня их. Видя это, Хао собирался бежать, но Цао метнул копьё, пригвоздив его ногу к стене. Не обращая на крики и стоны, он ногой в прыжке выбил кривой меч у одного из нападавших последышей "философа", после чего отправил этот меч в полёт, вышибая ещё одного. Наконец он достал свой прямой меч, высокого чина, и тут уже началось всё совсем по-серьёзному. Не оставаясь на месте цзяй-сян пробегал по площадке, отталкивался от столбов, прыгал, кувыркался, уворачивался и атаковал, оставляя за собой след павших противников, преимущественно из забулдыг с окрестностей, большая часть которых корёжилась в пыли, от боли.    Когда всё закончилось, Цао Шен подошёл к своему сопернику, и вырвал из его ноги копьё.  — Признаюсь, я ехал сюда в надежде на интересную беседу, с мудрым человеком, ошибавшимся в какой-то небольшой тонкости. Но ты оказался лишь мошенником, и главой разбойников. Какое разочарование. — Краем глаза заметив, что вокруг начинается собираться сельский люд, который видимо прятался доселе в своих домах, Цао Шен встал и громко произнёс.  — Свершилось правосудие Небесного Двора Тирика-нуэн! Оказать этим людям помощь, раны перевязать. Догадываюсь, что вы желаете поквитаться с ними, но поверьте они понесут заслуженное наказание.  — Не тревожьтесь почтенный господин — Сказал один старец — мы не желаем им быстрой и лёгкой смерти, у принца Ванаи есть отличные инструменты, чтобы их казнь была по-настоящему заслуженной.  После этого, селяне начали вязать бандитов, перевязывая их раны и связывая их конечности. Впрочем особо тут не заботились о том, чтобы все обязательно выжили. Здание, в котором обитал Хао оказалось трактиром, хозяев которого преступники убили. Цао решил остаться здесь не надолго, чтобы проследить за тем, чтобы всё было в порядке, попутно направив вестового из селян к принцу Ванаи и его генералу ответственному за этот участок. 

Велик Минас Анор и прогуливаясь по длинному, подобному скале парку высшего яруса, Арагорн подошёл к высокому обрыву. Казалось сюда должны прилетать огромные орлы, вестники Манвэ Сулимо, словно именно для такого и строили нуменорцы этот город. После времени проведённого в библиариуме лорда-наместника, Эстель уже лучше понимал суть своего отечества. Он знал больше историй, которых не было в Имладрисе, ставшем ему родительским домом. В лёгком, но утончённом на эльфийский манер котарди, что был при нём ещё с Ривинделла, Арагорн облокотился на камни бойниц этой башни, слыша как на ветру полощется иссиня чёрное, королевское знамя, с королевским звёздным серпом, древом и короной. Белый стяг лорда-наместника был заменён уже повсюду, что впрочем не умаляло положение лорда-наместника. Ведь в его жилах, и жилах его сына Денетора, который возглавил теперь свеже-набранную Тайную Стражу, принятую как часть Гвардии Белого Древа, тоже текла благородная и древняя кровь, и лорд-стюарт Гондора, был по праву первым из королевских советников, и таким образом третьим после короля и королевы, человеком в Гондоре по степени значимости.      Сын Эктелиона, был сейчас по уши занят тем, что искал подходящих людей, которых он тайно под личной купцов, менестрелей или архивариусов, отправлял в другие земли Гондора, и которые должны были держать его в курсе происходящего. Также его новой службе, по настоятельной просьбе королевы, Эктелион выделил одну из башен, с камерами для узников, казарменным помещением, помещением для документаций, и архива. Сам же Эктелион вёл переписку с лордами земель Гондора. Многих беспокоило положение в южном Итилиэне, оккупированном врагом. Беженцы поговаривали, что кроме орков, враги сгоняли туда множество разного люда из далёких земель востока и юга. Слухи шли такие, будто бы враг начал строить крепость, в каком-то из поселений сего края. Старого и опытного Эктелиона, и молодого, но очень смышлёного короля его, это приводило к одной простой мысли — враг закреплялся и юг Итилиэна решил присвоить на долго.     Конечно такое положение не могло устраивать, но в тоже время Эктелион обратил внимание короля на то, что это также может быть ловушкой, призванной выманить крупные силы Гондора на юг. Подобный манёвр за Мордором встречался в прошлом, и историю ни в коем разе, нельзя было сбрасывать со счетов. По сему, вернувшись во дворец, Арагорн переговорил со своим советником, и написал послание которое с гонцом отправилось в Эдорас. Письмо носило следующее, по сути содержание: Гондор обрёл короля, и это тот же человек, что писал королю Рохана как король Арнора. Королевство Дунэдайн по-прежнему рассматривает Рохан как союзника и готово прийти на помощь в трудный час, особенно в свете прошедших кампаний армий врага на севере Рованиона. Плюс у тому, иными решениями были подписаны королевские указы, об укреплении Осгилиата, Каир-Андросса и строительстве дозорно-сигнальных башен по всему берегу Андуина, до Аргоната. Тут Арагорн поделился своим успешным опытом, ведь такая же дозорно-сигнальная линия была выстроена им по линии северной границы Арнора, в три этапа, а уж у Гондора возможностей было куда больше для такого.    Арагорн отправился в свои покои, как увидел Бильбо, который топтался явно в ожидании. Завидев короля Бильбо поклонился. — Государь, позволите немного с вами поговорить? — Сказал он. — Конечно друг мой! Может раскурим трубки, по нашему обычаю? — Ответил Арагорн указывая на террасу.   Они разместились на удобной белой скамье, и раскурили хоббитского листа.  — Здесь не плохое вино, я взял себе пару бутылок, — начал Бильбо — но я уже начал здорово скучать, по замечательному элю Бэгэнда.  — Понимаю, — улыбнулся Арагорн, — а я скучаю по пиву в трактире "Гарцующий Пони". Ты хочешь домой? — Ну, — Бильбо немного замялся — честно говоря, было бы не плохо.  — Я освобождаю тебя от службы хрониста. Даже самые отважные путешественники, порой должны возвращаться домой.  Спокойно, и с тёплой улыбкой кивнул Арагорн, положив руку ему на плечо.  — Мне бы взглянуть на твои записи.  — О государь, — хоббит обрадовался, — за это можете не беспокоиться, я передал списки и мои скромные эскизы вашим книгочеям, и тут у вас оказывается прекрасные возможности, чтобы создать книгу. Есть целая мастерская. Так что скоро вся хроника моих записей, от сражений в дунланде, до самого Минас Тирита, будет в вашем распоряжении в виде книги.  — Это будет поистине украшение моей библиотеки. Я выделю тебе сопровождающих, отправляйся вместе с гонцом в Эдорас, оттуда с тобой поедут ещё несколько моих воинов, гонцов с письмами двору в Аннуминасе. Так что дорогой мой хоббит, доберись в целости и сохранности.  — Благодарю государь, надеюсь мы ещё увидимся — улыбнулся Бильбо.  — Это было приятное знакомство, и ты и потомки твои, если таковые появятся, всегда будут желанными гостями у меня при дворе, как и при дворе моих потомков. — Сказал Арагорн вспоминая все вечера, которые коротали они в походах, за беседами и трубочками. После чего они обнялись как друзья, и вместе с гонцом в Рохан, и отрядом рыцарей и их конных оруженосцев, облачённый в пошитые для него одежды воина Арнора, Бильбо покинул Минас Тирит.    Король же, подписал на ночь глядя ещё один указ, назначивший Эгиона, сына Лейбена лорда Беонвира королевским маршалом Гондора, именно этому благородному, не только по роду но и по своим качествам, мужу предстояло возглавить новую королевскую армию Гондора, формированием которой сейчас занимались лорды земель южного королевства. Это решение было вызвано тем, что Арагорн сам видел, как Эгион опекал и тренировал своих воинов ополчения, как готовил их к битве, как командовал ими и как сражался в последствии с королём плечом к плечу на стенах Пеларгира, изгоняя орков из этого благословенного нуменорского города. Свои измышления Арагорн изложил Эктелиону, в довесок к поручительству лорда Лебеннина, коего вассалом был этот славный муж, и королевский советник одобрил такой выбор. 

Несколько сотен рабов продолжали трудиться, под орочьими плетями над возведением монументального храмового комплекса Зигурзайан. Наблюдать эти процессы, было приятно ведь Хэллкар, властелин Минас Моргула узрел в этом новый, свежий ветер движения. Ему было отрадно покинув северные, неприветливые земли и глушь Лихолесья, со следующим своим занятием оказаться здесь, в южном Итилиэне, более близкой земле. При общем подчинении Тёмному Лорду Барад Дура, Король Чародей считал земли бывших нуменорских колоний своим законным наследием, личным фьёфом которым когда-то давно он и правил. Прохаживаясь по залам и длинным коридорам внутри, всё ещё строящегося зиккурата, он впитывал тот ужас, что ощущали рабы при виде его. Да что там, даже орки питали страх перед властелином Твердыни Призраков, что в своём походном облачении, в своих нуменорских доспехах и Железной Короне, выглядел вселяющим трепет. Впрочем, и земли кои считал он по праву своими, и общий фон подчинения, что источали кружащие его слуги, было лишь приятной атмосферой располагающей к раздумьям и умственной деятельности.        В глубине зиккурата, он обустроил для себя две комнаты. Одна для магических церемоний, обрядов и ритуалов, другая же была для записей и измышлений. Думая для чего властелину понадобился сей храм, Хэллкар понимал, что данному Зигурзайану суждено стать твердыней, откуда будет управляться та армия, что располагалась в землях южного Итилиэна. То была нарочитая наковальня, готовая для того чтобы гондорцы попытали счастье ударив по этому месту, с севера ли или с запада, переправившись в предместьях Пеларгира. Так или иначе, здесь им придётся увязнуть, оголив северные границы свои, тактика что весьма успешно работала во Вторую Эпоху. Тут же были и важные составляющие: такие как снабжение, для чего и посылались чернокожие полутролли из дальнего Харада в каменоломни у истоков Пороса, для прокладки горной тропы из мордорского Нурна. Также полезными были и начинания этого аколита-выскочки, в Харондоре который и завоевал южный Итилиэн. Ведь оттуда уже шла дань, в виде рабов.     Личные же интересы аколита Туварса, по началу вызвавшие подозрения Короля Чародея, сейчас отошли для него на второй план. Хотя судя по активности оного, Хэллкар предположил, что Туварс вероятно желает достичь достоинства носить одно из Девяти Колец, подсидев кого-то из соратников Хэллкара по мрачному ордену. Впрочем, для такого на взгляд опытного и старшего среди Кольценосцев, выдающихся достижений пока ещё было недостаточно. Впрочем возвращаясь к могучим ритуалам, которые знал Король Чародей, и которые начал проводить он, для ускорения строительства, приготовляя церемонии назгул в медитации над образом Тьмы концентрировал свою магическую волю, а после резко вставал (ликом обращённым на север) и произносил Слово Земли, Слово Тверди, укрепляя стены и перекрытия, что уже были построены. После чего проговаривал он Слово Чёрного Ветра, ободряя рабов, что трудились над строительством, снижая их утомляемость. Таковыми ритуалами, укреплял Хэллкар волю Тёмного Владыки, о построении данного зиккурата Зигурзайан, в Морвегиле.     Лишь выйдя из здания, в ночи и отойдя от него лицезрел владыка Минас Моргула, как уже всё ярче становились видны очертания будущего храмового комплекса. Повернув взор на восток, он увидел как издали идёт караван со строительными материалами, и провизией что уже ростовыми корзинами, пешим переходом по горной тропе, поставляли из Нурна. Со временем работ над тропой, объёмы этих караванов должны были возрастать, в конце концов они питали не только Морвегиль и его гарнизон, но и армию Доброга. Вторым источником были поставки дани из земель города-государства Челкар, также покорённого аколитом. Обращая же взор свой на запад, Хэллкар уже предвкушал битвы грядущего. Рано или поздно, этим последышам Валар придётся признать власть Тьмы в Эндорэ, потомкам последователей Элендиля придётся склонить городу перед его Железной Короной, пред ликом общего лорда для всего мира. Уже давно Хэллкар не питая иллюзий не желал властвовать над миром, но дунэдайн и арэдайн земель Умбар-нен были — его. А дальше кто знает, быть может где-то ещё в Эндорэ остались потомки Нуменора, и таковым тоже потребуется склонить головы перед Королём Чародеем.    [NICK]Хэллкар[/NICK]  [AVA]https://i.imgur.com/DZo9oOZ.jpeg[/AVA] [STA]Первый среди Девяти[/STA] [SGN]Победитель королей[/SGN]

Потихоньку с прошлого года играем небольшим составом)

Зашел поглядеть, че как здесь))