Норнориэль скиталась по Бездне так долго, что потеряла счет времени, отмечая дни по сугубо личным ощущениям, царапая стены своими письменами всюду, где проходила. В итоге она просто ставила метку, что жива, всякий раз убеждая себя в этом. Даже так она плутала по подземельям и забоям, ища уединения и хотя бы крошки еды. Шахты гномов достигали самых подгорных глубин, постепенно они терялись среди тех ходов, что были оставлены существами с глубин. Стройные этажи горняков сменялись путанными лабиринтами древних ужасов, образуя сложную экосистему. Даже ей начинало казаться, что она пропадет здесь на веки вечные, ругая себя каждый раз, стоило лишь задуматься. И все было наполнено гоблинами, следами их непростой жизни, где бывали взлеты и падения, где самые сильные жили в Подгорном королевстве, а самые слабые спускались в бездну, куда постепенно брела и сама Норнориэль.  Так продолжалось бы долго, не заметь она, что поиски привели ее на предпоследний уровень, метрами ниже был берег подземного озера. И на самом краю обрыва этого этажа дева заметила то, что заставило ее сердце биться волнительно часто - утерянная сумка, которой ее лишили схватив впервые. Она проделала такой путь, чтобы свалиться в итоге на голову обездоленной сироте. Еда, вода, здравур, там было все самое ценное.  Подползая чуть ли не раболепно на коленях к провианту, эльфийка не верила тому, что ее пальцы сжимали нежную кожу вещевого мешка, чувствуя аккуратный шов мастера. От радости она даже тихонько начала смеяться, желая скорее прикоснуться к еде, беспечно забыв о мерах предосторожности, раскрыв фонарь немного сильнее, чем обычно. Аттракцион невиданной щедрости прервался из-за надвигающейся бури, из-за рыка, чья вибрирующая хрипота донеслась из шахты откуда пришла Норнориэль. Свет в конце тоннеля привлек ненужное внимание той силы, что меньше всего желаешь встретить в бездне. Балрог нашел рыжую ведьму, чьи витязи нанесли серьезную рану его самолюбию, заставив бежать, оставив ему также раны настоящие. Теперь же, когда они затянулись, демон жаждал реванша, покуда нашел в себе силы и храбрость напасть на беззащитную однорукую эльдарку.  Сердце Норнориэль больно сжалось, невольно вспоминая все ужасы, какими щедро поделился морийский кошмар. Она сидела на коленях, в страхе замерев перед надвигающейся огненной фигурой, что больно слепила и обжигала. Когда балрог приблизился, эльда решилась, прыгнув с обрыва вниз. Она разглядела в свете огня Утумно насколько невысоко они оказались, что до озера рукой подать. Зацепившись за другой обрыв напротив, деву откинуло в сторону, и она рухнула на самый берег подземного водоема, куда сбегала вся вода с горного ледника, просачиваясь через самые малые трещины в породе, скапливаясь в шахтах и тоннелях, ходах и самых малых пещерах. Ее оружие отлетело в водоем, оставив лишь ножны для защиты, что вообще могло защитить ее от столь свирепой злобы?  Дева тяжело приподнялась с земли, вставая на колени, чувствуя всем телом, как сильно ей досталось во время прыжка. Всех в дружине удивляло, а их вала забавляло, что Норнориэль больше похожа на кошку, которую как не скинь, она все норовит отделаться лишь испугом. Обессиленная, эльда все еще была способна ловчить и изворачиваться, потому она никогда не пользовалась в бою щитом.  Показавшийся на обрыве балрог быстро нашел наивное дитя, пытавшееся сбежать, недовольно фыркнув, он спрыгнул следом, ломая своим телом хрупкие камни, что выступали над обрывом, об один такой и зацепилась дева. Норнориэль обернулась, выхватывая ножны меча, за которые ухватился и сам демон, поднимая упрямую эльфийку над землей, что отчаянно размахивала ногами, пытаясь высвободить свое "оружие", но быстро свалилась, издевательски слабо получив этими ножнами, однако этого оказалось достаточно, чтобы выбить весь дух из воительницы. Она тяжело и часто дышала, растянувшись на самом берегу, чувствуя как силен был жар балрога, вставшего рядом, занесшего свой клинок над ней, чтобы казнить нахалку, что посмела вторгнуться в его царство вечной ночи. Она собирала в себе последние силы, дабы отпрянуть в воду, чувствуя как та холодила ее руку, погруженную по самый локоть.  Но внезапно демон замер. Теперь же ему не было дела до эльфийки, которую откровенно рубило с ног все это обилие боли, а потому она даже не пыталась сбежать. Пламя Утумно бродило вдоль берега, ища что-то, недовольно рыкая, приговаривая на столь жутком языке, что Норнориэль чувствовала боль давящую на виски от произнесенных слов, продолжая безучастно смотреть на воду и демона, что отдалился довольно далеко. Еще чуть-чуть отдохнуть и можно подниматься, думала она, пока балрог бранил подгорное озеро.   Морнэмир. Его клинок плавно выходил из воды, блеск темной стали привлек внимание Норнориэль, она не понимала почему меч внезапно показался из воды, а затем... одоспешенная рука явила меч полностью из глади гигантского озера бездны. Инкрустированный камень сиял так ярко, как ниразу не сиял в руках у девы, перебивая жаркий свет демона, что издал оглушительный боевой рев, пытаясь запугать им клинок и водную гладь.  Меч приближался к берегу, поднимаясь над водой все выше и выше, вытянутая рука держала его над показавшейся головой.  - Морнэмир... - сорвалось шепетом с уст эльфийки, она словно бы знала это имя, потому оно так легко пришло ей на ум тогда, когда клинок был найден среди сломанных инструментов. Морнэмир был не мечом, а тем, кто владел им все эти эпохи, тем, кто создал его.  Показавшийся Морнэмир словно витязь из людских сказок неумолимо приближался к берегу, легко сдвигая своим телом водную гладь. Морийский кошмар разжег свой огонь Удуна так сильно, что влага у его ног начала испаряться с высокой интенсивностью, освещая этим огнем все подгорное пространство, создавая за крепкой фигурой воина высокие тени. Вода стекала с брони хозяина клинка, из всех щелей. Норнориэль было больно смотреть на столь яркий свет, но она смогла уловить, что глаза воина озера тоже горели светом, но совсем не таким, какой был у обитателей блаженных земель.  То было пламя горнила Наватара, пламя великолепных изобретений и кузнечных чудес. Воин озера обратил этот усталый и одновременно все понимающий взгляд на Норнориэль, заставив ту провалиться в беспамятство, после чего также плавно обратил его на балрога, который все безуспешно пытался запугать незванного гостя.    Морнэмир в два рассекающих удара изгнал балрога, прогнав его как собаку на которую замахиваются палкой. Демон убрался прочь, досадно воя, что его древний враг вернулся в Морию после стольких лет. Кошмар Мории теперь уже гнало на поверхность чувство страха перед равным себе, и подвернувшийся там под руку эльдарский дурак, что в безумии своем осмелился призвать на свою голову всю беду, будет как нельзя кстати, но это уже совсем другая история (без лишних слов, демонюга умер).     И вот Морнэмир, так его звали, приблизился к Норнориэль, освещая ее путевым камнем своего клинка. Он никогда в своей жизни не видел ничего красивее. Ее тело было со следами богатой и изнурительной работы, превосходный инструмент, с которым так грубо обращались все это время. Он склонился к ней, аккуратно развернув ее на спину свободной рукой, сбросив до этого доспешную перчатку, ощупывая своими пальцами, только-только наливающимися теплом, жилистое тело иссушенное голодом, пока не нашел на ее шее артерию жизни, чувствуя как та бежит по ней с недюжинным задором. Она была так не похожа на наугрим, кроме них Морнэмир никого и не видел.  - Должно быть, ты из перворожденных, - улыбнулся воин, ища взглядом свои ножны и ее вещи, продолжая беседу пока она была в забытье, а он собирал разбросанные пожитки, - Наслышан я о вашем народе, теперь я понимаю, почему первых отцов было дозволено пробудить лишь когда ваши тела нальются жизнью. Воин озера обращался с пленницей бездны как всякий мастер обращается с ценным творением, с теплотой и нежностью. Его руки и доспехи подогревались легким теплом его сердца, а висевший в подпаленных ножнах меч освещал им пространство вокруг. Норнориэль в какой-то момент пробудилась ото сна, но чувствуя тепло как кошка удобнее устраивалась на крепких руках кузнеца.  На берегу озера бездны, в самой скале был вытесан его чертог, где давно затух огонь горнила. Благодаря силам создателя, это место отлично сохранилось. Каменные врата раскрылись благодаря хитрости механизмов, ведомые лишь одному мастеру, после чего тот внес слабое эльфийское тело к себе в аскетичные покои, минуя мастерскую. Ему не требовался сон, но это не мешало грезить пока за стеной работали его ученики-наугрим. Теперь же грезить будет рыжая эьлда, а он займется тем, что вновь оживит свою мастерскую. За работой ему лучше думалось, ведь он не знал как быть с ранеными эльфами. Но он точно знал, что она наверняка захочет есть и пить, а потому он начал рыться в своем хранилище, герметично закрытом от всего мира, но кроме бесконечных запасов засахарившегося меда, который приносили с поверхности  ученики, ничего и близко не было. Поставив банку на стол возле своей кушетки, он усадил свое грузное тело в доспехах на скромный складной табурет, откупорив баночку и себе, пытаясь отковырять мед ложкой, но пальцами оказалось куда сподручнее. Кузнец поедал мед и думал о том, что же не так с перворожденными. Первые отцы наугрим были совсем не такими, у них имелось достоинство, а тела их были словно наковальни. Эта же находка его не имела, но она оказалась довольно высокой, ростом почти с него, анатомия явно какая-то не такая, не как наковальня, а как клинок. То что перед ним дева, Морнэмир понял интуитивно, не забыл еще как весь их сонм творил мир, наказы Илуватара. Кузнецу было интересно насколько найденыш сильнее гномов. И все ли женщины перворожденных такие? И чем дольше он всматривался в ее лицо, мучимое кошмарами, тем сильнее наполнялось его сердце любовью не только к ней, но и ко всем остальным эльфам, она была лишь первым, кого он встретил. Его переполнял интерес, насколько хороши эльдары в кузнечном деле, хотя он и слышал от своих учеников ворчанье по этому поводу, но они точно также уважали некоторых эльфийских мастеров, как уважали бы друг друга.    И вот когда эльфийская дева пришла в себя, она заползла под кушетку, выглядывая от туда со страхом в глазах, пытаясь понять, где она. Треск огня в горниле, которое Морнэмир запустил не без усилий, коптя им своды подгорного пространства, сам дым уносился дальше по вентиляционным шахтам, выбитых в сложную изолированную систему, соединяя между собой все мастерские, от того некоторые ходы, где эта система была нарушена, наверняка наполнял едки дым. Запасов угля в герметичном каменном хранилище было с запасом, ибо этот кузнец славился своей продуктивностью и запасливостью, всегда пытаясь привить это своим ученикам из гномьего народа. А тем временем рыжая эльда обратила внимание на мужскую фигуру за занавеской, которая ворчала себе под нос на языке таком грозном, что ей могло бы сделаться страшно, он словно предназначен ковать сталь. И когда фигура эта направилась сюда, дева сжала рукой рот, все еще не понимая где она. Под горой? - Вот это новости, - усмехнулся воин озера чей едва уловимый образ в доспехах было сложно распознать, деве мерещилось всякое, но она четко понимала, что это могучий воин. Его сапоги сбили кусок угля, заставляя тот закатиться к девушке под кушетку, а потом одоспешенная рука приподняла лежанку, закрепив ее на стене легким движением. Стоя над ней он лишь захохотал, явно начав говорить какие-то гадости. - Не думал я, что вы перворожденные такие трусишки. Он не стал поднимать ее из кучи мастерской пыли, в конце концов у всех детей Эру есть своя воля, если захочет, сама вытащит себя из беспорядка.  - Как твое имя? - широко расставив ноги, он уселся как воин на свой табурет, предложил баночку меда со стола, - Можешь не стесняться, мой дом - твой дом.  Она не понимала о чем говорил мужчина, но она видела в его глазах мощь, которую видела при встрече со слугами их возлюбленных валар - майар. Сердце подсказывало ей приветствовать его изо всех сил, как умеет. Она лишь неуклюже взгромоздилась на колено, заставив Морнэмира подняться с места, и поднять ее под руки в воздух как пушинку, усаживая на табурет. - Не нужны мне коленоприклонства, - он похлопал ее по плечу, накидывая одеяло, которое она испуганно сбросила с себя после сна, - Мое имя Морнэмир, а твое? - Морнэмир, - недоумевая переспросила эльда, - Я... так назвала найденный меч.  - А... Изделие 20-45? Да, это был подарок одному юнцу, - не сразу, но майа вспомнил язык, который не мог позабыть, как и многие другие наречия, потому как в словах всегда была сильная магия, - Спасибо, что нашла. Так, как твое имя? - Норнориэль. - Славное имя, - ему натерпелось расспросить ее больше, но кузнец-майа понимал, что эльфийке сейчас нужна его помощь, да и сам он пытался вспомнить наречия, которые в итоге унаследовали эльфы. Накормив и напоив, тем что нашел в ее сумке, Морнэмир, организовал для гостьи из другого мира горячую ванную из металлической формы, в которой его ученики закаливали большие изделия. К тому моменту он снял с себя необычные доспехи, мешавшие точно понять его образ, созданными так,  чтобы запутать врагов. Под ними он был вполне материальным. Его крепкий торс не нуждался в толстом фартуке, потому как он не боялся огня, используя его для творчества, но все же он носил его, дабы служить примером тем, кто легко страдал от малой искры стали.  Майа сидел позади на табурете, одаривая Норнориэль заботой, а она лишь рыдала навзрыд, не веря тому, что все закончилось, когда он своими пальцами массировал ее волосы, что раньше были длинной густой косой, но теперь оказались кривым недоразумением. Он подбадривающе улыбался, чувствуя всю ту боль, что изливала она прямо здесь, он и сам печалился, догадываясь чем в итоге стала любимая им Мория, которую он оставил на пике могущества, уйдя в Бездну, чтобы лишь отсрочить неминуемое, ведя изнурительную войну с существами без имени, из-за чего он не смог остановить балрога, который сбросил его на самое дно бездны, заставив погрузиться в беспамятство на целые эпохи, и когда лезвие меча 20-45 случайно задело его, он пробудился. Когда эльфийка спала, долго пытаясь провалиться в забытье, от чего кузнец сидел возле нее на табуретке военачальника. В свое время эту самую табуретку ему заказал сам Дурин, один из его первых друзей, но она ему не понравилась, ибо оказалась сделана на вырост. Вспоминая свою шутку, Морнэмир улыбнулся. Прикрыв деву одеялом, он ласково поглаживал мягкие волосы эльдарки, размышляя о том, что стало с наугрим, о чем он пока ее еще не спросил, но ясно одно: Мория в лапах тьмы, она настолько сильно пустила здесь свои корни, что защищать мертвую гору, ставшую некрополем, более нет смысла. Он ругал себя за упущенное внимание и возможности, но не понимал лишь одного, из множества мест падения меча, что пробудил его от сна, он угадил именно туда, где он был. Если то часть великого замысла, то так тому и быть, он продолжит поступать по своему разумению.   Помимо еды в найденной сумке были личные вещи эльфийки, которые он привел в порядок, используя для этого рукодельные инструменты. Она оказалась неумехой, а потому очень обрадовалась этому, а сам Морнэмир начал подозревать, что все женщины эльдар бездельницы. Красуясь перед ним, в своей обычной дорожной одежде, она сетовала, что не смогла уберечь сапоги, на что майа Аулэ усмехнулся, изготовив ей новые из тех запасов сырья, что отлично сохранились в его залах.  Она не жаловалась, но мастер кузни видел, как не просто ей обходиться одной рукой.  Проведя с ней много времени, общупав один раз лишь в самом начале, когда сознание покинуло ее при встрече с демоном, он уже знал все, что ему было нужно. Потому, пока она сидела на пороге его чертогов, видя как в дали беснуются обеспокоенные гоблины, умирающие с испугу, стоит ей помахать им, Морнэмир работал над тем, что должно будет порадовать ее, без чего они отсюда не уйдут. А они собирались уйти. Норнориэль как и всегда не просила, но сам мастер, не мог отказать ей, чувствуя то насколько легко работается и живется в ее компании. Он желал ее удивить, в то время как ученики-наугрим пытались удивить его.  Шли дни, в озере Бездны жила самая разная рыба, но ее едва ли можно назвать привычной или обыкновенной. Однако, она всегда была здесь главным блюдом в рационе. Свежеприготовленная еда постепенно восстанавливала тело и дух рыжей эльды. Пока одним таким вечером мастер-кузнец не выложил перед ней на стол комплект брони и оружия, заявив, что знает о ее ремесле, как бы она не пыталась ловчить, не желая вспоминать сколько боли ей причинило ее дел. Воина нельзя спрятать от кузнеца. Усевшись рядом, он хлопнул рукой по доспехам, сказав, что не собирается дожидаться в Бездне победы, а поможет чем сможет. Он видел, как она хочет вернуться, беспокоясь о своем маленьком войске, о котором та защебетала как птичка, такие использовали наугрим, чтобы проходить забои без жертв. Больше всего его страшило потерять из виду деву, она стала его самым неожиданным подарком, пробудившим от вечного сна. - Веди меня по миру, милая эльда, я хочу видеть всех твоих сородичей, хочу видеть что стало с наугрим, хочу увидеть людей и этих... - Хоббитов, но зачем тебе полурослики? Они ничего не умеют. Только пить, курить, радоваться жизни и вдохновлять других тоже радоваться жизни, - перечисляла все великие достоинства мохноногого народа Норнориэль, загибая пальцы, смутившись ехидной улыбке кузнеца. Поднимаясь в Морию, майа-кузнец был опечален увиденным, особенно склепу гномов, где когда-то была трапезная, куда он приводил своих подмастерье, чтобы они праздновали с ним пока были на то силы. Он с тоской вспоминал все это, краем глаза видя, как развлекается его прекрасная попутчица, гоняя гоблинов по всему забою, залихватски размахивая клинком. Правую руку, ей имитировала перчатка, над полноценным протезом он пока не думал, то сложный механизм, а Норнориэль слишком непоседа, чтобы заставить ее что-либо высидеть.  - Тебе нравятся твои игрушки? - усевшись на поваленную колону, поинтересовался мастер-кузнец, в темноте его горящий взгляд уже не был так страшен, напротив он постепенно отогревал ее душу, она крутилась возле него и чуть ли не ластилась как кошка, будучи рада просто компании, а уж о таких щедрых подарках и говорить не приходилось. Ее сердце истосковалось по общению, а острота языка кузнеца лишь возбуждала интерес к беседам и не было никаких обид.  И шли они уверенные в том, что скоро выберутся на солнечный свет, что для них станет абсолютным откровением за долгое время.      ===> Мория 

Отсюда Илгон резко обернулся на звук, приближающихся шагов, готовый уже перейти в атаку. Его остановила рука мага, поднятая в предупредительном жесте. Илгон узнал их, впрочем Тени не таились, даже нарядившись в одежду и броню людей. Воитель бросил грозный взгляд на мага, тот лишь пожал плечами, делая вид, что не причем. О, конечно, он так и задумывал с самого начала. Проклятье, с этими магами лучше не связываться! Впрочем Гендальф действительно рассчитывал на подобную встречу, ибо переодетые в людей, дивные ваньяр, задающие странные вопросы, не могли не привлечь внимания. Маг надеялся, что это сыграет на руку его планам, а эти следопыты могли пригодиться. Но, он не мог предвидеть всего. Тем временем предводитель Теней, вольготно устроившись у костра без приглашения и приветствий, вел себя довольно нагло и раскованно. От Илгона не укрылись, как он думал, их ехидные насмешливые взгляды. Никогда он не любил и не общался с этими хитрецами, что трусливо били ножом или стрелой из-за укрытия. Разве ж это воины? Воин смело идет в бой, открыто бросая вызов врагу, а не скрываясь в тенях подобно мерзким оркам или иным прислужникам Врага. А теперь этот маг хочет чтобы он вместе с ними под ручку и веселые песни отправился куда-то? Гнев и ярость вновь закипали в нем с новой силой. Конечно, эти ублюдки насмехаются над ним! Теперь он это видел отчетливо. Они все, с этими их шутками для глупцов и постоянным глумливым трепом, словно язвительные фрейлины. Словно чей-то голос зазвучал внутри разума, раскрывая глаза и сбрасывая пелену. Нет! Другой, ослабший голос попробовал возразить. Ведь не все были такими, во всяком случае отряд прорыва, которыми командовал Илгон, заметно отличались от остальных. Или нет? Или все это было притворством и за спиной они только и делали, что потешались над ним, трусливо пряча свои злорадные ухмылки? Вопросы, сомнения и гнев ржавыми гвоздями впивались в разум воителя, отзываясь тупой болью позади глаз.  - Пожалуй стоит объясниться, а юным гостям, - начал Гендальф, укоризненно глядя на вожака группы ваньяр, старательно, но безуспешно прикидывающихся людьми, - Стоило бы поучиться манерам и учтивости. На сей раз прощаю, ваши неразумные головы, вижу чего стоит вам вживаться в роль людей.  Маг не без удовольствия провернул маленький фокус, заставив превратиться облачко дыма, что выпустил лидер Теней в его собственную физиономию, изрядно разукрашенную волдырями. Это собьет с наглеца спесь. Тот тем временем предложил руку Илгону, сверлящего пришельцев не самым дружелюбным взглядом. Гендальф насупился, работы ему еще предстояло долго.  Илгон молча смотрел на протяную руку, не понимая такой фамильярности по отношению их командиру. Сестренка, интересно, с каких пор? По крайней мере в его отряде такой распущенности не было. Впрочем, об взаимоотношениях членов отряда, и тем более этих Теней, Илгону было мало что известно, так как подобные вопросы не занимали его. И тут до него дошла мысль, что вряд ли бы пришла к нему в блаженном Амане. Они просто все были… Влюблены в Норнориэль! Просто стадо слюнявых мальчишек в период созревания. А он то наивно полагал… Безумцы, готовые на все ради одного взгляда. Жалкие ничтожества, пресмыкающиеся перед женщиной. Даже перед такой, как Норнориэль. Ни капли самоуважения. Он-то шел сражаться ради чести, ради славы, чтобы его подвиги воспели в песнях соратники и друзья, а враги проклинали на всех языках. Неужели все члены отряда были движимы лишь вожделением и страстью? Илгон пытался спорить сам с собой, уверяя, что хотя бы часть из них разделяла его устремления, и просто уважала своего командира, но не более. Но теперь черные змеи подозрения стали разъедать его былую уверенность. А с другой стороны, какая ему разница? Его изгнали, чтобы там Гендальф не говорил, и вряд ли тут что-то изменишь. Однако он попытается спасти Норнориэль, если та еще жива. В чем-чем, а в этом он не позволял себе сомневаться ни на йоту. Он слышал ее голос в своем разуме, доносящийся будто с океанских глубин. Что же, будь что будет. О своем собственном отношении к эльфийской деве Илгон не думал, ибо слабо понимал, что к чему. Одно он знал точно. Он отправиться за ней. - Ладно, - Илгон не сводил взгляда с протянутой руки, - Но мне это нравится еще меньше, чем тебе, Охтарон. Раз уж вы сговорились с Гэндальфом, то я видимо не могу отказаться от подобного обоза. Я обещал помочь магу, и я исполню свое слово. Если Норнориэль жива, то я обязан помочь ей. Вы же вольны в своих действиях.  И воитель демонстративно прошел мимо протянутой руки. Чем видимо разочаровал Гендальфа, но и пусть. Он не позволит помыкать собой никому.  - Веди, старик, - бросил Илгон. Дальнейший путь они проделали в молчании. Илгон шагал рядом с Гендальфом, задававшим направление, Тени держались поодаль. Словно немые и глухие, но Илгон догадывался, что они щебечут о нем с помощью мыслеречи. И пускай, псы лают, караван идет. Так кажется однажды сказал ему Хулгар во время их недолгого совместного странствия.     *** Близилось лето и Великая река вернулась в собственное русло после оттепели, последовашей за некромантской зимой. Небольшой молчаливый отряд пересек Старый Брод, и Гэндальф хотел зайти в гости к Беорну, но того не было дома. Навязываться серый маг посчитал лишним и повел своих неразговорчивых спутников на запад, к приближающимся с каждым днем, горным пикам. Редкие стоянки тоже проходили в молчании, Тени предпочитали собираться отдельно, и желательно, скрытно. Без особых приключений они добрались до Восточных Ворот Кхазад-Дума. Они пересекли первые галереи и лестницы, и мрак смыкался над ними. Стоило им вступить на тонкую линию Морийского моста, как Илгон внезапно, к удивлению и ужасу спутников закричал: - НОРНОРИЭЛЬ! Его громоподобный голос был усилен не менее громким эхо, что казалось бы стало отзываться во всем подгорном царстве. Оно отскакивало от стен и не прекращало звучать почти минуту, постепенно стихая в самых глубоких штольнях и шахтах. - Что… Ты надел? - прошептал Гендальф. - Я не вор какой-нибудь, что скрытно пробираться, трусливо вжав голову в плечи. Пусть враги, кем бы они не были, знают, что я иду за ними. - Безумец! Ты нас всех погубишь! Словно бы в подтверждение его словам где-то внизу стали раздаваться толчки. Сначала один, другой, но постепенно бой подземный барабанов стал рокотать, оглушая безумным крещендо всю Морию. Илгон выхватил меч и расхохотался: - А вот и они! Ну, вперед! И он бросился вперед по мосту, навстречу отблескам факелов на стенах и подземному гулу.  Эльда бежал вперед, не разбирая дороги, не заботясь о том последовали ли остальные за ним или нет. В первом же зале шайке гоблинов не повезло оказаться на пути воителя-исполина. Передние ряды были затоптаны, благо не имели каких-либо доспехов. Ворвавшись в толпу, а строем это было не назвать даже с натяжкой, Илгон принялся за то, что умел лучше всего. Убивать темных тварей. Его меч косил их ряды, словно серп, выпалывающий сорняки в поле. Жалкий отряд в несколько десятков тварей был быстро уничтожен, не успев опомниться. Сзади приближался Гэндальф и Тени, а со всех сторон уже раздавался топот ног, обутых в железо.  - Сюда, глупец! - кричал Гэндальф, показывая на боковую штольню, откуда пока не раздавалось звуков. Маг и Тени уже почти забежали туда, благо серый маг владел тайным языком гномов и мог ориентироваться в этом подземелье, используя тайные ходы. Илгон лишь рассмеялся еще больше, опьяненный, нахлынувшей жаждой убийства и бросился в противоположную сторону. Яростным вихрем он проломил строй уруков в черной броне, разметав их наспех собранную фалангу. Копья и алебарды царапали его броню, но не причиняли вреда, так не попав в уязвимые места сочленений доспехов. Тот эльф из числа нолдор, что помог Илгону в Амане сам сковал этот великолепный доспех, вложив в него все свои умения. Теперь Илгон сам себе казался глупцом, что чуть не отказался от этого чудесного дара, оставив его в руках тех, кто не мог оценить такое искусство по достоинству.  Последним ударом с разворота, воитель срубил сразу три орочьи головы, расчистив себе проход дальше.  - НОРНОРИЭЛЬ! - снова позвал Илгон, и эхо его голоса казалось заглушило гром подземных тамтамов.  Он бежал сквозь переходы, арки, нырял в боковые ответвления, рубя попадающихся на пути орков и гоблинов. Кровавый след шел за ним по древним подземельям. Несмотря на свое зрение, подземный мрак даже эльфа мог обмануть. Не заметил Илгон трещины в полу и провалился вниз. Упав, он заскользил по какому-то пологому желобу, пронизывающем гору будто кишки. Его выкинуло в очередной коридор, и явно намного ниже, чем он был ранее. Подземные толчки шли снизу, а орочий топот и гам слышался откуда-то сверху. Воитель замедлил шаг, нахлынувшая ярость стала понемногу уступать место рассудку. Он шел так в течении какого-то времени, миновав несколько залов. В одном из залов он нашел братскую могилу тех, кого называл братьями. Все было вымазано кровью, имена, деяния. Кто-то хоронил своих товарищей, вписывая на стены историю их похода собственной кровью. Он пересчитал почивших, вспомнил имена всех мастеров меча. Все мертвы. Одно лишь вселяло надежду, ибо выходило, что последний ритуал провела никто иная, как сама Норнориэль. Это заставило Илгона прибавить шагу, он наугад бросился к одной из лестниц, ведущей куда-то вниз. Опять долгие спуски и переходы, непонятно в какую сторону. Темнота смыкалась над ним, а собственный взор прозревал все меньше. Внезапно алый отблеск на стенах привлек Илгона и он пошел на багровые отсветы. Выйдя из туннеля эльда обнаружил колоссальных размеров рукотворную пещеру, превращенную в кузню. Реки расплавленного металла текли по желобам в полу, сотни молотов стучали по наковальням, орки сновали у горнов, словно муравьи. У дальней стены были свалены в кучу оружие и доспехи, из темного железа. Вороненая сталь. Орки готовились к войне.  Ярость разгоралась в нем с новой силой, подогреваемая данной клятвой. Илгон бросился в пещеру, начав свою кровавую жатву. Первого попавшегося орка, он схватил одной рукой и сунул мордой прямо в раскаленный металл. Раздался душераздирающий визг, и вонь горелой плоти. Это убийство порадовало ожесточившееся сердце воителя. Орки уже хватались за оружие, кто-то бросался на него с одним кузнечным инструментов в безумной звериной ярости. Илгон убивал, отбивал выпады и удары, раскручивал меч ураганным огнем или прыгал прямо в толпу врагов, приминая одних и разрубая других от шеи до паха. Темная липкая кровь почти полностью покрыла поверхность его доспехов. Сквозь гам сражения, Илгон удивленно услышал журчание и рев подземной реки. Видимо тут рядом же орки охлаждали свои изделия.  - Черножопые ублюдки!  С этими словами он размозжил голову одному из кузнецов, своим бронированным сапогом. Такое опустошение он посеял здесь, что оставшиеся орки, стали в ужасе пятиться назад. Илгон смеялся, наслаждаясь запахом их страха, словно хищник в темном лесу, преследующий добычу. Да, они были его добычей. Они должны бояться. Он их бич, самый сущий кошмар, персонификация абсолютного уничтожения. Их мерзкая кровь должна залить все камни здесь.  Утробный рык огласил кузню. Раскидывая в сторону своих, к Илгону приближалось бронированное чудовище, сжимающее в лапах огромную секиру. Горный тролль! Воздев собственный меч, Илгон со всей силы обрушил его на врага. Чудище попыталось блокировать удар, но Губитель Сердец надвое разрубил секиру и броню, погрузившись в плоть врага. С хохотом воитель погрузил руку в рану монстра и вытащил оттуда моток внутренностей. Обломки секиры выпали из рук тролля, а сам он с хрипом завалился на бок. Последним оставшимся оркам это показалось сигналом к действию и они бросились наутек в разные стороны.  Илгон оставался один посредни учиненной им бойни. Его плечи поднимались и опускались, руки налились свинцом от долгой и тяжелой работы. Но морийские орки еще долго будут вспоминать этот день.  - НОРНОРИЭЛЬ! Рев воителя вновь отразился от подземных сводов, уходя в глубину. Но в этот раз ему ответили. От этого голоса содрогнулась вся пещера, а из ушей Илгона под шлемом хлынула кровь. Эти древние слова резали, словно ножом, хоть он и не понимал их истинного значения. Пол пещеры задрожал, а на потолке плясали багровые огоньки. И под грохот обрушения дальней стены в кузню вошел, в мощи своей последний демон из древних времен.  - Балрог, - с благоговейным трепетом прошептал Илгон, воочию узрев это средоточие мощи и ужаса, живое свидетельство Старой Истории.   Демон расправил свои кожистые крылья, в его руке зажегся пылающий клинок. Он подпрыгнул к потолку, намереваясь обрушить могучий удар своего меча с прыжка на этого мерзкого вторженца в его вотчину. Илгон, что уже истекал седьмым потом под броней, от накатившего жара, тем не менее не отступил. Он поднял меч обеими руками, готовясь принять на блок этот страшный удар. Он вспомнил далекий сказочный Шир в зимнею пору, Короля и Королеву, что благословили его меч. И тотчас же, Губитель Сердец запылал ярким бледно-синим, затмевающим всякое другое пламя, светом первозданных звезд. В этот самый момент балрог обрушился сверху, нанеся удар своим мечом. Задрожал пол, зазмеились трещины, сверху стало что-то осыпаться. Раздалась вспышка, будто новая звезда родилась тут во мраке подземных пещер. Меч демона разлетелся на мириад, гаснущих осколков. Чудовище отпрыгнуло назад и взмахнуло огненным бичом.  Не успел Илгон что-то предпринять, как пламенный бич обхватил его вокруг головы и тела, стянув мертвой хваткой. Великолепные доспехи стали плавиться от такого жара. Кошмарная боль пронзила воителя будто удар молнии, металл жег его кожу. Илгон чувствовал, как его плоть пузырится от огня. Взревев он дернул изо всех сил. Балрог чуть было не выпустивший свой бич, оступился вперед. И Илгон прыгнул, когда натяжение его пут ослабло, делая пронзительный выпад, точавшим между оплетающих его нитей бича, собственным мечом. Укол попал в грудь чудовищу, заставив того выронить бич и отшатнуться. Зияющая черная рана теперь красовалась на брюхе монстра, рядом с почти такой же, уже зарубцевавшейся. Значит Норнориэль с соратниками смогли ранить его. Разъяренный балрог нанес страшный удар когтями, что были острее мечей. Его удар вспорол броню Илгона на плече и груди, добравшись до плоти. Но огонь балрога тут же прижег ужасную рану. Дикая боль пульсировала в голове и теле воителя, но она же не позволяла ему впасть в забытье. Ответным ударом Илгон смог отрубить несколько пальцев-когтей на лапе врага, заставив того отступить. Огонь балрога вспыхнул еще ярче и он бросился на противника, посмевшего причинить ему столько боли. Воитель встретил напор демона на свой меч, выставив его как пику. Пытаясь увернуться, чтобы самому не налететь на жалящий таким холодным светом клинок, балрог оступился и оба противника кубарем покатились по полу. Жар демона продолжал плавить броню воителя, а черный дым от тела балрога душил Илгона. Они влетели в подземную реку, вцепившись в друг друга, устроив целый сноп брызг и облако пара. Подземная река понесла их вниз. Река обрушивалась куда-то вглубину каскадом ревущего водопада, унося противников с собой. Вода на какое-то время приглушила ожоги Илгона, что убили бы уже любого из его сородичей. Ему чудом удалось не захлебнуться, однако пару раз подземный поток сильно приложил его по камням. Они упали в какое-то подземное озеро, благо не очень глубокое. Пожар с верхних ярусов освещал этот подземный грот. Здесь огонь балрога окончательно потух и тот бросился на Илгона, силясь задушить воителя, ибо демон стал скользким, как змей. Собрав все силы, какие только он мог в себе найти, воитель из Амана бросился вперед по пояс в воде. В последний момент, он что было мочи метнул свой меч прямо в голову врагу. Пролетев широкой дугой, Губитель Сердец вонзился в переносицу демона с жутким хрустом. Балрог отпрянул, дернулся и рухнул в воду, вызвав целую волну, сбившую Илгона с ног. С трудом поднявшись на ноги, отхаркивая воду и пошатываясь, Илгон подошел к трупу своего противника. Вытащив меч, воитель грузно рухнул прямо на тело поверженного врага, словно на скамью. Его плечи тряслись, язык будто распух, горло жгло, все тело было сплошным ожогом. Пламя Удуна казалось обжигало саму душу. Пальцы дрожали на рукояти меча, что лежал поперек колен. Доспехи оплавились и стали гротескной пародией на самих себя, потеряв всякое былое великолепие. Илгон с трудом снял шлем, чувствуя, как отрываются куски кожи и плоти лица вместе с металлом. Он цеплялся за боль, как за спасательный круг, чтобы не провалиться в черноту, откуда уже не сможет выбраться. Норнориэль.., - лишь тихий хрип сорвался с его уст. Он не мог сдаться, даже сейчас. Возможно, все это было напрасно… Звук чьих-то едва различимых шагов в боковом туннеле отвлек Илгона. Он медленно встал, опуская руку с мечом ниже, готовясь встретить любого, кто бы не заявился за ним. Если это конец, то сегодня он сделал все, чтобы об этом не забыли. Не друзья, нет, они видимо уже не узнают. Но враги запомнят. Он станет страшной легендой для всех орков. Если это конец, то он встретит его лицом к лицу. Сил на последний бой ему еще хватит. Если сегодня ему суждено умереть, он заберет их всех с собой.  

[NICK]Раваон[/NICK]  [AVA]https://i.pinimg.com/564x/9a/c5/e4/9ac5e4400f1a2698ad6486d06107fc55.jpg[/AVA] [STA]Сила слов[/STA] Раваон даже немного расстроился, что Эльронд так легко согласился отпустить аман-эльдар туда, описав с такими подробностями, что ждало их там. Это заставило гордящегося своим не дюжим умом осознать насколько глупо его собственное решение, немного остудив пыл. Что ж, кое-что он мог сделать, выслав разведчиков, но сидеть сложа руки долго не сможет, в скором времени в их братстве найдутся смельчаки, которые сами отправятся в Морию, где точно сгинут.  - Благодарю за поддержку, - улыбнулся Раваон, погружаясь в собственные думы, он выбирал как именно будет отчитывать Норнориэль, используя образ строгого, но праведного учителя, а быть может недовольного крикучего командира. - Я ожидал нечто подобного, потому мы выступим не сразу, если вообще понадобится. Я уже отправил своих лучших воинов, они крайне способные личности, смогут найти ее, но им нужно время. Признаюсь, она не перестанет удивлять меня никогда, потому во мне сыграли чувства слабости. Остальные наши воины любят ее куда менее сдержанно, где еще командира будут называть "сестренкой"? Думается мне, что не такими должны быть витязи Амана. И это... разочаровывающе? Ладно, Эру в помощь нашим товарищам, предлагаю пообедать, заодно познакомимся ближе, - Раваон жестом пригласил и Мирэнаро.   

[NICK]Охтарон[/NICK]  [AVA]https://sun9-66.userapi.com/impg/32-m_Uhm6SEhiC5btOzWfyO8XdjDJhBx2MIeOg/aETsqEYwDtU.jpg?size=808x947&quality=96&sign=d67be791460ff1b95de9061eb38613ed&type=album[/AVA] [STA]Мастер тени[/STA] ---> Имладрис Исчезновение командира подняло на уши всех ее воинов, и пока Раваон пытался уговорить себя не спешить с решениями, объявляя морийской тьме войну, осознавая последствия, он все же приказал теням выяснить, куда пропала неугомонная эльдарка, надеясь, что ищейки сделают свою работу лучше, чем вся их крошечная армия. Ступающие в тени разбрелись по округе, рыская под каждым камнем. В действительности они просто расспрашивали местных жителей не выделили ли они странную деву и ее спутников, которая оставляет после себя ворох проблем и пылкие воспоминания. Разведчики ваньяр опробовали на деле знания местного языка на котором говорили люди, понимая, что их слог мог похвастаться лишь жутким акцентом. Слухи о высоких статных воинах, слишком изящных, чтобы быть дунедайн, и слишком скромных, чтобы открыто демонстрировать свое эльдарское происхождение, поползут по округе довольно быстро. А у Врага, как известно, всюду шпионы. Потому тени решили просто быть странными высокими людьми, усредню тренируясь для этого, в тайне от всех раздобыв людское снаряжение, ибо таинство дел - их хлеб. Для себя же ступающие в тени решили, что пусть их учитель словесности Раваон в следующий раз сам занимается расследованием. Диалекты местных поселений особенно не похожие на все прочие больше всего раздражали небольшой отряд Охтарона, который был младшим мастером тени, как и его воины. Они умело устраняли любого командира уруков, совершали диверсии, но вот общаться с местными. с людьми... У-эгх. Охтарон перелопатил все деревеньки на берегу Андуина, где их встречали не без радости, потому как бы не старались воины тени быть грубыми и скоротечными в своих повадках, они все равно отличались благородством и величием аман-эльдар.  - Мне кажется маскировка не работает, - усомнился своим осанвэ один из теней, когда Охтарон придерживал руку человеческого старика, пытаясь разобрать, что говорит маленький сморщенный человечек, скрюченный от непосильной ноши прожитых лет. При этом все собравшиеся вокруг рыбаки не скрывали своих улыбок и восхищения. Эльдары же общались друг с другом ментально, не выдавая при этом эмоций, дожидаясь Охтарона, который долгое время не мог отлепить от себя старика, ожидавшего от эльфа явно большего чем простое "да-да", хотя старик и не понимал, что перед ним бессмертные, только его-то и удалось провести.   - Главное не выходите из образа, я почти договорился о чем-то.  - Кажется старик предлагает тебе в жену одну из своих внучек. Я же правильно все понял?  - Я думаю нас всех сватают.  - Ох, ладно, просто уходим. Тут мы ничего не добьемся. И вновь они ушли от людей ни с чем, хотя не все в отряде считали так, фляга с крепким напитком была как нельзя кстати, а стоило лишь вытащить из оврага груженную телегу, когда это не смогли сделать местные мужики, им очень не хотелось разгружать ее, тратя время, а бедная лошадь не справлялась.  - Предлагаю, когда все закончится... И тут все тени разом рассмеялись, но мысленно, сдавленно глотая смешки.  - "Закончится" и "Норнориэль" понятия не совместимые. Все только начинается, друг мой. Лично я давно веду подсчет косяков непутевой сестры, как только ступили на берег материального мира. - Я знал о ее косяках еще за долго до ваших наблюдений, - начал бывало Охтарон распустив руки в стороны, - Во-от-от такие видал.  - ... Какие большие - восхитился один из воинов.  - Ерунда какая, вот я вообще был в ее личном атриуме, - начал было кто-то еще более бывалый, но тут же осекся, ведь все его братья по ремеслу отмерили взглядом, что он пустослов, пришлось оправдываться, - Я... я тогда просто пробовал свои силы как ступающего в тени. Всю ночь просидел над ней, даже раздражающе дышал в ухо, а толку? Все едино, сон мертвецкий. Ничего не заметила, словно ее душа давно на суде Мандоса.  - Интересная идея, спасибо! А как она спит?  - Ты никогда не видел как спят женщины? Ну, это больше похоже на поле боя, на голове сплошной хаос, на лице кризис, все сплошная катастрофа... А еще она не стесняется даже всеведающих. Прямо так спит.  - Прямо так? - с нескрываемым интересом переспросили его. - Ага. Я и потом следил за ней... еще немного, и узнал, что она обожает искусство.  - Ого, она рисует, лепит? Вряд ли поет, я как-то слышал как она пела, в лесу сразу все орки повесились бы. Так что она делает?  - Ха, она смущает юных художников, позируя перед ними тоже прямо так. И я заинтересовался этой темой, и в общем какое-то время рисовал. - Так вот почему твои карты и схемы такие... идеальные.  - Ну... да. По ночам приходил и рисовал с натуры ее нелепое лицо, когда она спит. Вот, - тень достал аккуратно сложенный набросок последней работы из-за пазухи. - И правда какие гримасы корчит, - Охтарон на правах командира группы рассматривал рисунки со спящей целью их поисков, - Такой контраст с телом, точенным словно в мраморе.  Тени болтали ментально без умолку, шумели в головах друг у друга, но никто в округе понятия не имел, что где-то четверка мастеров тайных дел. Издали могло показаться, что это обычный патруль воинов, если того желали разведчики, они старались избегать встреч с людьми.  Становилось понятно, что эльфийки в этих краях нет и проводник, который оставил ее группу недалеко от Мории, был прав, она потащила туда свое тело словно была бессмертной. Ну, в целом да, эльдары славятся своей долгой жизнью, но у всякого долголетия есть пределы, особенно в логове у темных тварей, а о Мории ничего иного и не скажешь. Впрочем, приказа Раваона они ослушаться тоже не могли, да и командир теней велел убедиться в очевидном на всякий случай. И только собираясь покинуть побережье Андуина, выйдя к деревне лесорубов, воины Амана, скрывающиеся в людских одеяниях и броне, начали расспрашивать местных работяг на заготовках, которые жаловались им на злобу леса, но теперь, когда Враг был изгнан из Лиховского леса, дела пойдут совсем иначе, как им когда-то давным давно обещала Галадриэль.  Охтарон опознал в людях народ лесовиков, о которых говорил Раваон, их необычная культура должна была стать предметом его изысканий, и когда будет возможность, он обязательно изучит этот удивительный народ. Тени сидели на бревне, лежавшем среди многих, что были готовы к распилу. На соседнем пне сидел Охтарон, а напротив, тоже на пне, сидел лесоруб, за спиной у которого стояла недовольная молодая жена, ведь мужчины обсуждали какую-то рыжую красотку, а это ничего доброго не сулило. В итоге лесоруб признался под девичье цыканье, что видел такую в компании трех эльфов. Охтарон обернулся к своей тройке увальней, которые радостно уплетали за обе щеки то, что им принесли местные бабки, стоило им попросить просто воды. Юные девы, как ласково называли старушек воины, щебетали словно весенние пташки, уговаривая их тоже остаться, столько женщин, просто раздолье, сейчас такие предложения странствующим воинам поступали всюду после больших сражений. Атани начинает казаться, что все самое ужасное позади, и пусть никто не ручался за мир, для них и для их века все позади, теперь их потомки будут вынуждены принять на себя всю ярость Черной страны.  Охтарон поделился новостью, наблюдая пристальным взглядом за тем как юная жена отхаживала тряпкой своего непутевого мужика, что с упоением до этого рассказывал о виденной им эльфийке. Небольшая группа рослых эльфов, выдающая себя за людей, отправилась в сторону лиховских гор Эмин Дуира. Лишь немногие мужики, что отдыхали после работы, спросили у расстроенной девочки-супруги одного из их бригадиров, "Кто эти эльфы?", словно бы только они, да и она поняли кто перед ними был.  - А вам ли не все равно? - фыркнула, уйдя, жутко ревнуя своего олуха к сказочному существу с рыжими волосами, ведь ее короткие черные ломкие пряди были не так хороши, как густые мягкие волосы эльфиек. Охтарон не доверял полученной информации. Да и вообще это могли быть просто разведчики лесных эльфов, и судя по тому, куда они пошли, разведчики эти возвращались домой. Но деваться было некуда, если Раваон узнает, что была зацепка, а ее не проверили, то он... он будет как обычно жутко нудеть и очень много злиться, потом снова нудеть. Вот почему важно вернуть ту рыжую бестолочь обратно, нуднгого командира они не выдержат. Но воины желали найти эльфийку не только по этому, каждый был мотивирован по своему, да и для Охтарона заткнувшийся Раваон не главная цель. - Надеюсь мы найдем ее первыми, - начал бывалый художник, - Заставлю ее для меня позировать как я захочу, а не как ей удобно, а то водители у нее все затекает, стоит держать героическую позу.  - А я, - восхищенно начал второй, - А я хочу ее теплых рук, чтобы благодарно так обняла, нежно-нежно, и не била бы палкой, при переправе через реку, а то ишь, мы плохо гребем. - Э, брат, этого мы тут все хотим, и добьемся своего, будь уверен. Лично я вот думаю над тем, чтобы она повлияла на Раваона, меня его бесполезные уроки достали, все что он нам наговорил - ерунда какая-то. Люди так не общаются.  - Поддерживаю, - поднял руку третий воин, - И удваиваю. Хочу, чтобы нас тренировали нормальные мастера, а не те психи с секирами, - идущие вперед пугали этого мастера теней.  - Эх вы, дети, - ехидно усмехнулся Охтарон, присаживаясь на колено, ища на тропе любые следы, не важно какие, - Я лично собираюсь славно так отобедать с ней где-нибудь на природе, а потом еще поужинать. Не все же одному любимчику получать от нее внимания. - Это... как-то не по обычаям, - засомневался живописец. - Обычаи? Ну да, мы точно похожи на тех, кто соблюдает обычаи. Если по обычаям, то мы должны быть за морем, сидеть и не возникать. А мы тут, в материальном мире, вопреки всем обычаям. Кроме того, нет ничего плохого в том, чтобы пообедать с сестренкой Норнориэль, а потом, может даже, как следует обняться с ней, вы же все хотели объятий. А получается, что вы все тут только и думаете, как бы заполучить себе "ос-с-с-собенного" любимчика.  - Все хотят. Большинство из нас так и не создало семьи. Интересный факт, многие наши воины, павшие в топях, оставили дома большие семьи. У меня возникает чувство, что за тренировками с нашим вала, мы не заметили как мир ушел далеко вперед. Мы словно бы опоздали...  - Тихо, я чувствую нечто могущественное. - О, я тоже это чувствую, надеюсь, что еда была свежей. - Тихо, не шумите.  - Брат, мы же не говорим, ты забыл?  Шумящие ментально тени скучковались возле одного из деревьев, видя вдали от себя фигуру в сером плаще и здоровенную спину неотесанного мужика, который был им очень знаком.  - Чтоб меня, это наш дурачок.  - Ты только посмотри как зарос бедняга, какие колтуны на шкуре. Давай подберем животинку, жалко ведь, пропадет. Норнонриэль не узнает, будем держать в лесу, и подкармливать.  - С ума сошел? Давно на кухне не работал? Забыл какой у него ночной жор бывает?  - Ну... я готов даже на охоту ходить, кабанов ему носить. Одичает же совсем, а потом помрет.  - А если на задание отправят? Он же тогда все разнесет с голодухи. Ты только представь какие разрушения будут, нас же выгонят из приюта.  - Тогда попросим мастеров меча, чтобы прикармливали.  - Глупость какая, мечники его сразу же сдадут, лишь бы получить должную порцию командирской ласки.   - Я тоже хочу ее ласки, но животинку то жалко. Ну помрет же ведь, как же ты не понимаешь... - Во имя Эру, помолчите! - возмутился Охтарон, придерживаясь за висок, когда спор разыгрался не на шутку. Они все были открыты для осанвэ друг другу, ибо совместные миссии были для них в радость, а братство их было таким же крепким, как и прочие в их небольшой армии. При том они никогда не общались вслух, чтобы не выдать себя речами. Тени наблюдали за Гендальфом и Илгоном какое-то время, и потом, когда они двинулись в путь. - Куда делся пёсель? - недоумевал живописец, сидя на ветке дерева, свесив ноги. Их тренированный взор видел куда дальше, чем взор Илгона. - Это не та броня, что мы оставили на кургане?  - Ее что, стащил этот дед? Когда успел? Скрестив на груди руки, Охтарон стоял под древом, с которого за необычной парочкой наблюдали его разведчики ваньяр. В итоге он принял решение хотя бы поздороваться с ними, старик вел Илгона в сторону Подгорного королевства, значит, они что-то знали. В здешних краях ловить нечего, а столь значимая встреча не могла быть случайной. И когда старик, в котором они узнали серого мага, остановил Илгона для привала, шумный ментальный кагал накатил словно ураган. Тени стеснялись сразу показаться, а потому какое-то время они думали как бы поздороваться с Илгоном, с этим бывшим любимчиком, которого им было жаль, но они его все равно не любили, потому что он был самым отбитым из идущих вперед, а они тут все рационально мыслящие... наверное. Да и вообще, ему доставалось много внимания, а это бесило. Интересно, знает ли он о том, как много косяков сделала рыжая эльда после его отбытия, Охтарон все записал, он принес, он покажет.   - Так-так, кто это у нас тут, - к привалу вышла четверка рослых воинов в людских доспехах, их поступь была незаметной, навыки обязывали - Дикарь в золоченной броне и старик, чье могущество подчеркивает вовсе не шляпа, а великолепный табак, который он решил раскурить прямо здесь, однако, - Охтарон поднял указательный палец, вытащив свою забитую трубку из сумки, раскуривая от маленькой веточки-лучины, взятой из костра, - Я предпочитаю тот же самый, что и король людей. - Ты бы так подмазывалсмя к милейшей Ильмарэ, - неловко заметил тень-живописец.  - Да как ты смеешь, какая она тебе милейшая, она королева, знай свое место в свой короткий век.  - Ой, что же я такое говорю, мне всего то тридцать лет от роду. Ведь именно так мы, люди, и говорим.  Тени смеялись, шутили и радовались встрече, им было интересно как быстро дойдет до Илгона кто перед ним. Пока Охтарон не спросил у Гендальфа, достоверно ли они выдают себя за людей? И когда получили честный ответ, то Охтарон сжал кулаки, цыкнув на Раваона.  - Так и знал!  Поклонившись Гендальфу, тени представились, впрочем он наверняка итак знал кто они.  - Позвольте узнать куда держите путь. Уж не ищите ли вы кого? Такого вот роста, - Охтарон прихватывал дым трубки, а затем указал ею примерный рост Норнориэль, довольно высокой. - Характер мягкий, нрав крученый, рука тяжелая, но пальцы нежные-нежные, шаловливые такие, ищущие проблемы там, где их нет, волосы блестящие, а красота... ах, красота, немного, правда, пострадала из-за войны, но мы все дружно сошлись во мнении, что она все же милейшая из всех.  - Ты когда ей это будешь говорить, не говори, что у нее пострадало что-то, она тебя прибьет, - напомнил живописец. - Тогда я скажу, - вызвался третий, прихлебывая из фляги. Охтарон беседовал с Гендальфом, рассказывая ему о том, что Раваон, их нынешний командир, поручил разведчикам найти Норнориэль, в противном случае он поведет всех в Морию. Так что, если они хотят спасти три сотни ваньярских витязей, следует найти непутевую быстрее, чем это сделает сам Раваон. А поскольку Илгон САМ ушел, то все преференции достанутся исключительно разведчикам. А так они не возражают против его участия, напротив - рады. Один из мастеров теней тихонько поинтересовался не желает ли он, чтобы эльфийка посадила его на цепь, чтобы пёсель больше не сбежал, но быстро осекся, собака-то все таки дикая. Одним словом, послал Эру Илгону помощников, хотя те считали точно также, послал им Эру Илгона, который вон, вырядился как. Они хотели бы узнать что он там надумал такое, что снова облачился в броню, Охтарон же вообще в открытую сказал Гендальфу, что против воззвращения брони, потому что он бросил их всех, уйдя. Из-за этого они сейчас все были в заднице тролля, и им предстояла откровенно рисковая миссия. - Да, Гэндальф, - затянулся трубкой Охтарон, - Пламя Удуна, если Норнориэль не убила демона, а она точно его не убила.... ведь у нее нет правой руки... То вся четверка мастеров вряд ли справится с ним. Скорее всего они вообще все мертвы. Но лично я надеюсь на иное. Братья-то точно мертвы, мы все отдадим свои пылкие жизни за нее и никогда не покинем, но что она будет делать, когда останется совсем одна?  Все остальные тени готовились обедать, проверяя обувь для долгого перехода, видя как нетерпеливо завелся Илгон.  - Может, Гэндальфа на плечи и маршбросок? Если, конечно Илгон не изнежил себя отсутствием тренировок. Мы вот, кстати, в приюте выяснили, что как войско пустое место. Оказывается обычные воины-нолдор лучше нас. Они опытные воины, а мы просто сильные и на выучке, которая нас и погубила. Представляешь как бесился Раваон? Он  впервые молчал дольше минуты.  - Могучий Гэндальф, мы правда такие жалкие? Я тоже видел как нас раскатывало... ополчение приюта. Это... обидно. Столько готовились, а в итоге... - Конечно жалкие, - мотнул возмущенно головой Охтарон, - Вот ты тренировался убивать уруков точным выстрелом, пока он сидит в выгребной, какой из тебя пеший воин? А ты? Да, тот что с рисунками голой Норнориэль, Илгону не показывай, он пока еще не принят обратно, - Охтарон не стал акцентировать внимание на "пока еще", - Ты, живописец, что ты умеешь? Обнюхать поля и леса, а потом точно зарисовать это? И скольких воинов этим можно убить? - Вообще-то много, - возмутился тень-художник, мечтательно вспомнив, что именно по его планам Галадриэль должна была ударить песней по стене, похоронив тем самым сотню офицеров, но не получилось, а жаль. - А Илгон... - Охтарон вновь затянулся, чувствуя, что прожжет все же трубку и придется вырезать новую, - А Илгон он... Илгон. Про тебя вообще говорить не хочу, слабак. И во всем этом нас прикрывает Раваон, прости Эру...  Все тени разом помотали головой при упоминании их мастера слова, кто-то отмахнулся, а кто-то прихлебнул крепленного. - Что ж, Гэндальф, мы очень хотим услышать твое мудрое слово, только опусти, пожалуйста, те банальности о дружбе между нами и гостями в отряде.  - Хватит его обижать, посмотри на него, он же уже весь раскаялся, и уступает нам право первоспасающих. - Уступает он... ага, как же. Ладно, - Охтарон зажал трубку в зубах, поднявшись с бревна валежника, протянув мохнатому гиганту руку, надеясь не поймать блох, - Ради сестренки?

Омара сделала печальные-печальные глаза когда узнала что старшие супруги Папратар вступили в брак по расчету. И даже обнадеживание из разряда "еще не все потеряно в плане ухажеров" не помогло. Опять в голове всплывали картины из жизни Ниндарии. Ах да, надо объяснить почему лицо стало таким кислым из-за описания супружества старшей пары. - Это прекрасно, что вы смогли найти общий язык и друг друга, не став при этом злейшими врагами. У меня, к сожалению, с детства перед глазами был другой пример. - Омара потерла висок, раздражение помноженное на алкоголь дало знать. - Сестра Ниндария, первенец отца, которую недавно казнил Давид, трижды была замужем по расчету. Все три мужа умерли при загадочных обстоятельствах. И со всеми тремя она устраивала такие скандалы и погромы, что целые комнаты во дворце приходилось обставлять заново или даже ремонтировать. Уф, вот за что я брату действительно благодарна - он не заставляет никого из нас, своих сестер, политически выгодно выходить замуж. Так что торопиться мне некуда, хвала Семи Голосам. Да и выбор теперь стал больше, после всех пришедших в Сард беженцев с юга. Люблю южан. - Зоровавель спохватилась и примирительно подняла раскрытые ладони вверх: - Не то что бы я обвиняю вашего брата в наплыве оных беженцев.  Леди Зоровавель ловкими пальцами сцапала со стола тарталетку, немедленно ей закусив пока господин Папратар говорил о формах власти. Умбарской в частности. Довольно интересный предмет, по сравнению с единоличным правлением семьи Зоровавель на протяжении многих сотен лет. - Да, разделение власти в Умбаре заслуживает отдельного трактата. - Омара следила за выкрутасами факельников и в глазах её отражался огонь. - Мне сложно это принять и понять, учитывая абсолютную монархию Сард-ми-Эруме. Каждый раз поражаюсь как такие разные Дома могут сотрудничать друг с другом без ежегодного кровопролития. Мы с сестрами и то ссоримся на почве управления городом, а ведь росли вместе и под одной крышей живем. О! Своим ерзанием на краю сиденья Омара чуть ли не грохнулась на пол когда один из акробатов сделал какой-то особый кульбит, вызвавший её неподдельный интерес. Как ответственную за увеселения её всегда привлекали трюки, фокусы и мастерство с которым их делают. - Вы видели? - сестра Лорда повернула голову на супружескую чету, всё так же сияя глазами из-за факелов и улыбаясь. - Очень хорошее исполнение, чтоб сделать "павлиний хвост" нужно долго тренировать запястья и иметь великолепное чувство дистанции огня от спины, чтоб самой себе волосы не подпалить. У меня до сих пор не выходит, если честно. Только жонглировать факелами могу. Эх, жаль я сегодня вырядилась в пух и прах, а то присоединилась бы к мастерам. - Омара кивнула на трюкачей.  [ava]https://i.pinimg.com/originals/4a/a8/0e/4aa80e6e41f0565f89fe9e4d8f0a11d2.jpg[/ava] [nick]Омара Зоровавель[/nick] [sta]Старшая сестра Лорда[/sta]