Клейн

Час тянулся за часом. Когда где-то высоко на поверхности солнце вполовину скрылось за линией горизонта, бодрые речи понемногу начали угасать. Гномы расходились по местам. Они вдоволь накричались, и глотки у всех саднило. Одни тихонечко потягивали содержимое своих позолоченных фляг. Вторые, особенно старые, устало развалились на скамьях, свесив голову, да сладко посапывали. Третьи, молодые и полные сил, балагурили и болтали на отвлеченные темы. Ушедшее время Дромангорг потратил с пользой, убеждая всех несогласных и рассматривая требования разных сословий. Военные требовали, чтобы их участие не осталось забытым. Кузнецы просили новые и прибыльные заказы от государства. Торговцы вырисовывали свежие маршруты, взамен утраченных торговых путей с Лесным Королевством. Каждый хотел урвать кусок пирога. И каждый получил то, что могло дать им Подгорное Царство.
Телхар вернулся на помост, а остальные разбрелись по своим рядам. Слабый гомон сменился тишиной. Канцлер преклонил колено, его примеру последовали выборщики.
- Ваше Величество, Казад сделали выбор, - почтительно молвил он.
Король одобрительно кивнул. Все нужные традиции были соблюдены. Дромангорг поднялся и обратился к залу.
- Наш государь спросил: "Готовы ли дети Дьюрина поступить по совести?" - тангар не повышал голос и тот настоящей музыкой лился из чрева монумента. - Что ответим мы ему?
Телхар указал на самый левый сектор. Бородач, что был впереди, небольшого роста, но крайне могучей фигуры, встал и произнёс:
- Мы решили поступить по совести! - грянул он, сзади его поддержали сдержанными криками.
Канцлер довольно улыбнулся и перевёл свой перст на следующих. Толстый Согмизир на удивление серьёзно заявил:
- Мы решили поступить по совести!
Толпа позади празднично загудела, но умолкла столь быстро, как черёд перешёл к другому. Один за одним поднимались разномастные мужи и говорили одну и ту же фразу: "Мы решили поступить по совести". Порой, кто-то вставал и уходил, но на них никто не обращал внимания. Когда последний из Представителей озвучил своё решение, Дромангорг-младший торжественно поблагодарил Сейм, обернулся к повелителю и пал ниц.
- Король Подгорный, великий правитель земель, что раскинулись от бесконечных западных морей до бескрайних восточных равнин, народ сказал своё слово. В сей тёмный час мы решили поступить по совести.
И тут же присутствующие бросились на колени.
 
- Благодарю вас, братья, - лик Короля светился счастьем.
Монарх спустился со своего трона и встал рядом с Телхаром. По-отечески всех разглядев, он наконец сказал:
- Я не сомневался, что народ Дьюрина пример правильное решение, - растроганный Камнешлем не скупился на лестные слова - Пусть те из нас, что сделали другой выбор, не будут подвергнуты суждению. Они выразили свою волю.
Он глядел в пустующие громадные ворота, через которые с голосования сбежали недовольные итогом.
- Свидетелями нам будут Махал и Великий Дьюрин. Они будут судить нас за наши поступки, - Горный Владыка широким жестом указал на монумент праотца .
Повелитель с почтением воззрился не на гигантскую статую, но на юного гнома.
- Их милостью, наших древних покровителей, над Подгорным Королевством никогда не зайдёт солнце вечного благополучия, - королевский глас стал чрезвычайно громким и, казалось, сотрясал до основания всю гору, - Встань, Дьюрин Седьмой. Встань и суди нас, своих детей.
И юноша поднялся. Каждый в чертоге замер в благоговейном страхе. Все видели невероятное сходство между ним и каменным изваянием за его спиной. Истинное воплощение легендарного предка. Даже Торин пал на колени.
- Сегодня, мои любимые дети, вы поступили верно.
Он говорил ровно, спокойно, но одновременно с поразительной добротой и любовью к каждому из присутствующих. Его улыбка была тёплой, а в глубоких голубых очах читалась мудрость десятков тысяч лет.
Неожиданно статуя позади исторгла низкий протяжный звук, её веки приоткрылись и за ними показались огромные сапфировые глаза. Гул затихает, веки вновь опускаются.
- Дикси, мо рун. Дикси, эт регис, - напутствующе молвил Дьюрин Седьмой.
Сейм был окончен.
 
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

Горный Владыка покинул их наедине с самими собой, поднялся на свой роскошный трон и оттуда разглядывал присутствующих, не выражая эмоций.
Телхар, растерянный равно остальным, искоса глядел на повелителя, не смея что-либо произнести. Торин, словно почувствовав это, воззрился на молодого Канцлера. Тот, сконфуженный, вперился очами в пол. После монарх наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Дромангорг откликнулся согласным кивком, затем спустился к помосту.
- Друзья! - обращение достигло слушателей, те навострили уши - Король молвил слово: Подгорное Королевство направит два хирда в земли эльфов для восстановление мира и порядка. Теперь черёд за нами.
Неловкие фразы, лёгкий говорок, тихие шепотки - слабый ручеек очень скоро обернулся настоящим океаном. Не слышалась привычная переругань, но лишь обстоятельный суд над речами Камнешлема. Забылись собственные обиды, забылись глупые распри, забылись давно угасшие гнев и злоба. Чертоги стали судилищем нам тем, что было много древнее и важнее. Ряды смешивались друг с другом, красочная толпа бородачей обратилась роящимся ульем. Тут и там гномы пытались дать ответ - помогать соседям или нет.
Монарх, погруженный в тяжелые думы, мрачно наблюдал за всеми свысока, не намереваясь прерывать влиятельных державных мужей. Больше ему сказать было нечего.
 
По прошествии получаса, когда бородачи успели обсудить всё на свете, Телхар вновь взял слово. Выйдя на центр помоста, жестом попросил внимания, затем, только гномы затихли, молвил:
- Братья, - он задумчиво обвёл взглядом чертог - Я не слышу окончательного ответа. Позвольте же, тогда, высказаться и мне.
Громче за других крикнул знакомый жизнерадостный толстяк: "Валяй, парень!"
- Спасибо, друзья. Спасибо, Согмизир, - отдельно поблагодарил Канцлер весёлого заступника, отвесив лёгкий поклон - Вы все знаете моего отца, Торина Дромангорга. Пусть, в сей важный для державы момент, его нету с нами, но голос его принадлежит мне.
Начали доноситься ноты презрения. То говорили самые амбициозные, но плетущиеся влиятельностью вслед за Дромангоргом-старшим.
- Вы все знаете его, - повторился выступающий - Все ведаете, что он решил бы, какую сторону он принял бы. Я скажу за него, может, и не так красноречиво: отбросим же старые обиды, возьмёмся за секиры и отправимся на битву против Великого Врага. Мой старик всю свою славную жизнь не бежал от сражения, не буду бежать от него и я.
Многие согласно закивали, подбадривающе вскидывая кулаки вверх.
- За топоры, Казад - взревел молодой гном - За топоры!
- За топоры! - подхватил зал.
Шум воинствующей толпы скрыл уход выборщиков, пожелавших покинуть Сейм и не принимать участие в голосовании. Надо отметить, их было немного. Последней в огромных воротах показалась звериная фигура Ригара. Тот обернулся, сплюнул и потерялся из виду.
 
- Господа, - голос Телхара с бравурного перешёл к официальному тону - Пусть наше великое государство озвучит свою волю! Да начнётся голосование!
Сейм зашумел, Сейм загудел, Сейм загомонил - работа началась. Детям Дьюрина предстояло обсудить всё от начала и до самого конца. Ни одна мелочь не должна была ускользнуть из-под бдительного ока державных мужей. Над этим они и трудились. Каждый пытался углядеть перспективы, выгоды, возможности. Но в погоне за своим счастьем, никто не забывал об истинной цели предприятия - благополучии для всех Казад.
Дромангорг взглянул на Короля. Монарх расплылся в доброй ободряющей улыбке и слабо кивнул. Канцлер обернулся, посмотрел напоследок свысока на весь этот бородатый и шумный клубок, а затем присоединился к общей суматохе. Впереди было много дел.
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

- Я знаю, как должно поступить, - заявил Король, возвращая надежду под своды подземных чертогов - Мы все это знаем, братья мои.
Последнее он произнёс, широко раскинув руки в сторону слушателей, словно пытался их всех по-отечески обнять, укрыть и защитить ото всех невзгод.
- Во все времена мы старались поступать правильно, поступать по совести, - кулаки Торина сжались - И нам, братья мои, более других известно: в столь мрачный и тёмный час правильные поступки совершать как никогда трудно.
Слушатели согласно закивали. Некоторые напряглись, ожидая, как свойственно гномам, подвоха.
- Мы - Казад - кузнецы и строители своей судьбы. Мы никогда не поступались честью, даже если дорога была терниста и полна препятствий! - грубый голос разливался удивительно чистой музыкой по залу - Мы - Казад - держали свой путь!
Откликом зазвучали согласные вдохновленные возгласы. Бородачи вскакивали с мест и выражали своё согласие.
- Сегодня, когда Великий Враг стал необыкновенно силён, нам будет сложно обойтись без верных друзей. Но кто они?
Вопрос повис в воздухе. Никто не ведал ответа на него. Всюду разносились неразличимые шепотки.
- Я отвечу вам, но прежде... - Камнешлем умолк и вытянул руки ладонями вверх - У меня есть ключи к будущему нашего народа!
Присутствующие растерялись и замерли в недоумении.
- Первый, - левая длань качнулась - Будущее, где слово "дружба" забыто, где товарищество да единство ничего не значат.
- Второй, - похожее движение совершила другая - Будущее, где друзья держаться вместе до конца, где правят братство и согласие!
Решение не заставило себя ждать. "Второй" - грянули голоса. Монарх довольно кивнул.
- Пусть судьба разделила нас! Пусть сообща нам приходилось непросто! Пусть! Сейчас, в этот злой час, важно хранить старые связи - немногочисленные тангар понимали, куда клонит их господин - Важно помнить о святой обязанности поддержать друга, быть опорой ему, уберечь от несчастья.
Лик Торина вновь сделался скорбным и замолчал. Всюду начал разноситься низкий гул. Мужи Королевства обдумывали сказанное. Их прервали минуту спустя.
- Я толкую о наших уважаемых партнерах и соседях. Синдар!
Зал взорвался. Волна гуляла от одного его края до другого. Слышались крики негодования. Древним гневом пропиталась атмосфера.
- Соблюдайте порядок! - вмешался Телхар.
В этот раз все беспрекословно подчинились.
- Друзья, прошу, отбросьте давние обиды. Кому ныне, если не нам, дано разогнать светочем истинного добра и взаимопомощи сгущающуюся над нашими союзниками Страшную Тьму? Ведь только так можно спасти всех от угрозы, что скрывается на мордорском пепелище!
Глас Короля потонул в тишине. Ни шёпота, ни споров. Только ровное дыхание сотен лёгких.
- Казад! Как мы поступим? Запрёмся здесь, в своём мире, да будем уповать, что беды пройдут мимо? Или поможем братскому народу? Встретим надвигающуюся опасность плечом к плечу?!
Подгорный Царь тяжело вздохнул. Эта речь отняла много сил. Выборщики продолжали молчать. После они стали робко переглядываться и вскоре по чертогу прошёлся тихий ропот. Никто не смел брать слово.
Телхар был ошеломлен даже более иных, но быстро пришёл в себя, собрался с духом, а затем поднялся. Он набрал побольше воздуха, открыл рот и...
 
- Вздор! - преисполненный гнева крик остановил Дромангорга-младшего.
Все начали озираться в поисках наглеца. Им оказался тот самый звероподобный тангар, в доспехе со странными значками.
- Соблюдай регламент, Ригар Фейндри, - грозно молвил Телхар, не потерпев такой вольности в Сейме.
Но нахал наплевал на предупреждение, да ещё забрался на скамью, чтобы держаться повыше.
- Когда это остроухие стали нашими друзьями? Когда это мы успели с ними побрататься? - вопрошал он окружающих - Не тогда ли, как они соизволили возвратить нам свои долги? Погодите...
Здоровяк многозначительно осмотрел выборщиков.
- Этот долг можно оплатить только кровью! - последнее слово обратилось зловещим рыком - Предатели заслужили такой участи! И их вероломный правитель больше всех!
Ригар ударил в грудь, зазвенела сталь доспеха.
- Сам ведь возлёг с этой южной девкой! Сам разжёг пламя войны, что спалило их драгоценный лес! Братья! - голос Ригара эхом разгуливал по сторонам, никто не смел прервать говорящего - Мой барук жаждет эльфийской крови! Давайте сделаем, что давно следовало - порешим недобитков! Пусть наш могучий Король безраздельно правит здешними землями!
Он вскинул огромный сжатый кулак вверх.
- За топоры! - вспыхнул Фейндри, словно молния.
- За топоры! - ответили слушатели громовыми раскатами.
Половина зала, объятая яростным безумие, требовала крови. Великая ненависть посетила эти чертоги. Однажды она одержала верх.
- Порядок! - успокаивал всех Канцлер.
- Крови! Крови! Крови! - неистовствовала толпа.
 
С минуту длилось буйство. Король бездействовал - подозревал, что сложно будет их остановить. Неожиданно, поднялся молодой гном, который прежде оставался безучастным к происходящему.
- Кровь проливалась раньше. К чему это привело? - молвил он, тщательно разглядывая собратьев.
Однажды она одержала верх. Но не сегодня.
Ни приливов, ни отливов. Все просто разом замолчали, словно ничего и не было. Только далёкое эхо удаляющейся злобы ещё напоминало о произошедшем.
Юноша сел. Слово взял Подгорный Царь:
- Я понимаю, друзья, истоки этого гнева. Однако, вы обращаете его в неверное русло.
Камнешлем подошёл к краю помоста и взглянул на зачинщика. В глазах было лишь то, что бывает в глазах отца, смотрящего на провинившегося отпрыска. Не злость - только разочарование.
- Разве эльфы лишили тебя сыновей, Ригар? Не на них тебе следует гневаться, но на Великого Врага. Нашего общего Врага.
Последовала выразительная пауза.
- Все помнят тот день, - взор Владыки обволок туман - Мой родитель - славный Железностоп - вёл свои войска и знал: у него нет ни единого шанса на победу. Не надеялся он ни на эльфов, ни на людей. А что они?
История была всем прекрасно известна. Недавние смутьяны теперь стыдливо прятали очи.
- Вспомнили они свои обиды на наш род? Бросили они нас в темнейшую из годин? - многие почувствовали укол совести. - Немалую цену заплатили наши народы.
В глубокой задумчивости Торин медленно приглаживал бороду.
- Синдар не надеются на Казад, -  голос Короля стал твёрже, будто тот вышел из транса - А что же мы?
Тангар не смели заговорить меж собой.
- Наугрим, - нарочито по-эльфийски обратился Властитель - А что же мы?!
Тень искреннего испуга проскользнула меж гномьих рядов. Жестом Камнешлем указал на статую Даина, а затем прогремел:
- Ежели мой любимый народ откажется, так сам возьму барук, да отправлюсь к ним на выручку! Я не посмею опорочить память своего предка! - взгляд пал на Фейндри - А ты, Ригар? Ты выступишь против силы, сгубившей твоих детей?!
Молчание было ответом. Лицо здоровяка увлажнилось, он бессильно рухнул на скамью. Выборщики не могли изыскать нужные слова.
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

Под давящим взглядом своего повелителя, Телхар совершенно растерялся. Но то был волевой тангар, потому быстро привёл в порядок мысли. Он спустился со своего сидения на помост, обернулся к Камнешлему, тут же пав на колени. - Ваше Величество, - громко и почтительно произнёс гном.
Весь зал позади бросился ниц, преклоняясь пред могуществом и величием Короля под Горой.
Монарх скромно улыбнулся, удовлетворенно осмотрев всех собравшихся.
- Встань же, Канцлер Дромангорг, - обратился наконец Торин к фигуре подле себя, - Встань, первый среди равных, и займи своё место рядом со мной.
Монумент Дьюрина подхватил речь и голос громом раскатился по всему чертогу. Телхар поднялся, отвесил глубокий поклон, затем устроившись по правую руку от своего владыки. Тот же молчал. Долго длилось молчание. Лик его был мрачен, а взгляд затуманен.
По склоненным рядам эхом пронеслось волнение и беспокойство. Всем известно: по обычаю, Канцлер садится одновременно со всеми выборщиками.
Камншелем звучно вздохнул, взор стал осмысленным. Оглядев вновь присутствующих, он жестко сказал:
- Встаньте и вы, мой возлюбленный народ. Встаньте и займите свои места.
Одной-единственной фразой властитель земель подгорных и поднебесных нарушил многие устоявшиеся традиции.
Слабый ропот, сопровождающийся шорохом и негромким топотом, обошёл чертог, но угас столь скоро, как последний тангар сел на свою скамью.
 
- Мужи Подгорного Королевства! - обратился Король к присутствующим, - Я воззвал к вам за помощью и вы откликнулись. Государство благодарно вам за это.
Монарх говорил уверенно, сильно и эмоционально. Некоторые из сидящих кивали в такт его словам, будто отвечая на традиционные благодарности. Но традиции были нарушены вновь, когда заученным патетичным речам место уступили совсем иные.
- Братья! Подгорное Царство находится на перекрёстке истории и сегодня нам предстоит решить не только судьбу Казад, но и судьбу всех свободных народов Средиземья.
Шепотки прошлись сквозь ряды. Все были удивлены и немногие понимали сущность поднимаемой темы. Когда всё утихло, Камнешлем продолжил.
- Прошу вас, друзья, отбросьте все предрассудки! Освободите свои умы от слухов и домыслов. Выслушайте меня.
Торин обвёл выборщиков взглядом, будто оценивая их готовность поступить, как велит им их повелитель. Никто не выразил протеста.
- Великий Враг!
В эти слова была вложена внушительная мощь и гнев, древний, но сильный. Они пробудили в слушателях настоящую волну эмоций. Послышались возмущенные перетолки, сдержанные ругательства и воинственные возгласы.
- Его тёмная длань опустилась на Черный Лес, - молвил властитель - Его злое влияние тяжким испытанием легло на эльфов.
Король сделал небольшую паузу, давая себе возможность перевести дух, а остальным переговорить и всё осмыслить.
- Семена раздора были посеяны и сорные травы дали свой губительный всход! Чудовищная братоубийственная война разгорелась в Лесном Королевстве!
Ни шума, ни криков. Ничего. Все были ошеломлены.
- Сегодня пришло сообщение, - голос преисполнился скорби - Эрин Ласгален сожжен. Трандуил - наш друг и союзник - убит.
Торин траурно склонил голову и закрыл глаза. Многие, оцепенев от таких вестей, последовали его примеру.
 
"Быть не может! Вздор! Чепуха!" - послышались крики, стоило первым эмоции миновали. Тут же слабо вторили совсем иные: "Поделом! Поплатились, остроухие! Смерть им!". Третьи, немногочисленные тангар, горестно молчали.
И не важно, какое отношение выражали соседу гномы. Слова Короля тронули сердца выборщиков. Даже самые чёрствые. Великий Враг дважды опустошающим вихрем проходил по их родному краю. Дважды он разорял дома да посевы. Дважды делал вдовами матерей, сиротами детей. Дважды слёзы лились над могилами родичей, друзей, близких. Дважды проливалась кровь, дважды занимались пожары.
Грохотом покатились сквозь чертог гневные кличи: "Война! На смерть, братья! За топоры!". Громче всех басили делегации Севера и далёкого Востока. Им чаще остальных случалось бороться с прихвостнями Тёмного Повелителя, им больше других приходилось претерпевать день ото дня.
Наконец волна ненависти немного унялась. Немедленно поднялись вопросы: "Что делать? Как так получилось? Как поступить Подгорному Королевству?"
 
Камнешлем отбросил траур, поднял голову и осмотрел присутствующих, остановив взор на Телхаре. Сидящий близ великой особы, он ответил лишь неуверенным взглядом. Тангар недоумевал, лик его стал полем битвы многих эмоций.
В итоге, он всего-навсего пожал плечами и скорбно уставился в пол. Подгорный Владыка вздохнул, затем по-дружески похлопал гнома по спине. Тот взглянул на лицо монарха. Успокаивающая улыбка и преисполненные спокойствия глаза - они уняли бурю в душе молодого Дромангорга. Мысли его прояснились.
Телхар поднялся со скамьи и расправил плечи. Отцовскоя мощное сложение передалось сыну. Он набрал побольше воздуха, а после зычно молвил:
- Порядок!
Как только усиленный монументом Дьюрина голос затих, с ним испарились споры да перетолки. Все выборщики до единого смотрели на Короля и Канцлера. Досточтимые господа жаждали получить ответы.
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

И вот, спустя почти час, уже нельзя сказать, будто тут когда-то царили мир и спокойствие. Громкие речи потоками разливались по всему чертогу, проникая в самые удаленные его уголки. Хуже всего было то, что избыток Казад совсем уж разных воззрений в одних и тех же вопросах неумолимо вёл к спорам, конфликтам и ссорам. Зычные басы и баритоны перебрасывались угрозами и обвинениями. Поджечь этот котёл с кипящим маслом могла единственная искра.
- Ки ваш дур!
- Ки ваш дур сэ ма!
И пламя злобы взвилось над этим священным местом.
Целый сектор вскочил и гневной волной накатил на соседей. Завязалась лютая драка. В ход шли пудовые кулаки, каменные черепа и тяжелые кованные сапоги.
Толстяк, что главенствовал над местными богачами, первым сорвался и бросился к зверской толчее. Послышался его протяжный и гулкий бас, столь мощный, что сумел разорвать общую шумиху: "Тысячу золотых на Годри и его дуболомов!". Тут же, вокруг этой бойни, вырос целый круг, где бородачи ставили деньги на победу той или иной стороны.
 
Телхар растерянно смотрел на происходящее и чуть было не лишился глаза, когда мимо него пролетел чей-то сапог. Он вскочил и что было мочи крикнул:
- Порядок! Порядок!
И тут будто бы грянул гром. Изваяние Дьюрина, которому пришлось смотреть за столь жалким поведением своих потомков, прогрохотало на весь зал, заглушая весь повисший в зале шум. Из приоткрытых губ Великого Прародителя эхом речи Телхара вырвалось:
- Порядок! Порядок!
Грянувшая волна сбила воинственный настрой со всех. Сотни глаз устремились к помосту и воззрились на Телхара. Первобытный покой установился под сапфировым и нефритовым сводом. Недоумение и трепет застыли на грубых бородатых лицах. Самые отъявленные драчуны тяжело сопели, стараясь отдышаться.
Казалось, благоговейный ужас укротил даже самых свирепых. Неожиданно послышался всё тот же знакомый хохот. Толстяк поднялся повыше и с прежним задором спросил у всей публики:
- Так кто там ки ваш дур?
Редкие голоса стали рвать полотно спокойствия, пока взаимные обвинения вновь не переросли в толчею и драку.
Новые попытки Телхара призвать лучших мужей Королевства к порядку не встретили никакого успеха. Даже его усиленный стократ голос взрывал соборный зал, но больше не смирял гномий норов. Тангар злился, краснел и кричал, но всё в пустую. Потасовка втягивала в себя всё новых и новых бородачей, пока единым океаном недовольства не захлестнула весь чертог.
Галереи же, что устроились немногим выше, почти над головами королевских скульптур, стали понемногу заполняться теми из Казад, что не имели возможности голосовать в Сейме. Они с любопытством разглядывали происходящее внизу и их это, надо сказать, чудо как забавляло.
Телхар без сил произнёс последнее: "Порядок" и целиком разбитый упал на своё мёсто. Тут случилось самое удивительное.
 
Самые дальние ряды начали замолкать. Неведомая сила волной накрыла выборщиков Королевства. Уже спустя минуту залом вновь стала править тишина. Единственное слово шепотком переливалось от края до края.
Казалось, речи Телхара наконец навели порядок в буйных умах и горячих сердцах. Гномы, перекрывшие собой главную лестницу, расступались, срывая свои роскошные, да скромные головные уборы, и смиренно склоняя головы.
В создавшемся просвете толпы двигалась фигура особой величины. Роста и склада довольно незамысловатого, с ухоженной бородой и благородным лицом, тронутым задумчивостью. Чело же его венчала сверкающая златая корона с целой россыпью затейливых самоцветов.
Один из могущественнейших правителей Средиземья, чьи владения раскинулись от далёких западных берегов до бескрайних восточных равнин. Король Подгорного Царства, Его Величество Торин Камнешлем, сын Даина Железностопа.
За ним следовала пара суровых королевских гвардейцев и совсем ещё юный гном, чья роль в судьбах этого мира ещё будет сыграна. Все они спустились к помосту и заняли положенные места. Телхар же, вскочив, что ужаленный, завороженно следил за своим повелителем. Тот сел на огромный золотой трон, что возвышался над соседними. По левую руку от него расположился молодой тангар. По обе стороны от сидений встала охрана, готовая в любую секунду отдать жизнь за своего господина.
 
Взгляд Камнешлема раз за разом обходил зал. В нём явно читалось одновременно нетерпение, негодование и стыд перед своим отцом, что стоял здесь среди прочих изваяний, за то, что ему пришлось лицезреть случившееся. Глаза Торина метали молнии. Каждый думал: Король смотрит именно на него.
Подчиненные трепетным страхом, гномы поспешили воссоздать порядок, который должно было соблюдать лучшим из числа Казад. Топот сотен ног ни разу не прервался иным звуком. Выборщики в присутствии своего монарха работали удивительно слаженно. Им не понадобилось много времени, чтобы разойтись по своим местам.
Как только последняя скамья оказалась занята, Государь тяжело вздохнул и покачал головой. Укол совести почувствовали даже те, кто её вовсе не имел. Юный тангар осторожно дёрнул Короля за рукав туники. Удивлённый Камнешлем посмотрел на него и склонил голову, подставляя ухо. Паренёк прошептал что-то, после чего Торин задумчиво кивнул, улыбнулся, а затем вернулся к прежнему положению, отечески потрепав юношу по густым волосам.
Стоило Королю принять невозмутимый вид, взор его пал на стоящего пред ним Телхара.
 
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

С запада летели зловещие вести.
Война! Война вернулась в этот истерзанный край. Черный дым от сотен тысяч пожарищ затмевает собой небо. Обезумевшие от крови и огня звери бегут прочь из Леса и целыми стаями забредают в окрестные пущи, да дубравы. Люди, заражаясь животным страхом, хватаются за оружие, достают из чуланов старые мечи и доспехи. Давно её предвещали символы в небесах и на земле. Теперь это слово укрепилось во всех умах и сердцах. Война!
Никто не знает, что за испытания уготовлены для народа Дьюрина. Одни толкуют, будто видели в небесах десятки драконов, столь огромных, что и Смауг бы позавидовал.
Иные говорят, Великий Враг возвратился в эти земли, сея разруху и опустошение, и его мощь ныне столь безмерна , что одним взглядом сталось ему сжечь весь Черный Лес.
Третьи, совсем безумные от страха, заявляют, что своими собственными глазами увидали страшнейшее из бедствий - Морийское Лихо - что вознамерилось погубить народ Дьюрина и теперича ведёт бессметные полчища, кои вершат пока беспредел во владениях Лесного Короля, к Одинокой Горе.
Кривотолки ширятся день ото дня, и всё новые беды надумывают себе Казад, но, вопреки гуляющей молве, надвое поделился народ, когда поднялся вопрос о помощи соседям.
"Заслужили, остроухие!" - кричат одни, поминая старые обиды.
"Помочь должно соседу в беде!" - заявляют другие, находя себя всё же в меньшинстве.
И какие бы крики не взметались в этом беспокойном вихре, все готовились к самому дурному. В кузницах день и ночь плавят сталь и куют оружие. На дубильнях отпаривают кожу и в кожевенных шьют доспехи. Флетчеры, как один, заготавливают стрелы и вырезают луки. Инженеры в своих мастерских создают губительные конструкции. Торговцы и караванщики выменивают безделушки на еду и свозят всю её Гору.
Все были охвачены волнением. Всякий день из самых дальних краёв в столицу стекались влиятельные и важные Казад. Богатство и роскошь заезжих бородачей шли руку об руку с беспокойством. В битком набитых кабаках да трактирах всё чаще звучало: "Сейм! Сейм! Сейм!".
Одинокая Гора гудела, что переполненный улей. День-другой и, глядишь, все бы там и передрались. Но раньше этого глашатаи возвестили: Король хочет слышать свой народ. В великом сборном чертоге должны собраться лучшие мужи Королевства, чтобы передать его (народа или короля? заменить местоимение на существительное) волю.
День был назначен.
Этот день настал.
 
Сегодня соборный чертог станет местом, где воля народа будет услышана. Здесь - в этом колоссальном зале, чьи своды уходили на десятки метров в высоту - здесь решится, ждёт Королевство величие или забвение. Государям древности, что каменными изваяниями строго держались у стен, должно было взирать на свой возлюбленный народ. И их покровителю - Дьюрину Бессмертному, чей грандиозный монумент подпирал могучими руками переливающиеся сапфировыми и нефритовыми цветами своды чертога, - ему предстояло судить своих детей.
Сквозь гигантские ворота, ведущие в эти богатые и царственные недра, внутрь проникали одинокие гномы, чьи фигуры выглядели малыми и незначительными, рядом с таким окружением. Они спускались, к каменному помосту, что высился над резными скамьями, которые во множестве окружали его и рядами делились на семь равных частей.
Бородачи негромко перешептывались, будто бы не желали нарушать покой своих монархов. Иные хранили безмолвие.
Со временем здесь появилось ещё больше тангар. Они сбивались в небольшие компании и, всё ещё приглушенно, но очень активно обсуждали насущные вопросы.
 
Среди многих других, появилась и совершенно иная фигура. С виду столь же невзрачная, но молодостью и удалью своей затмевающая других. Одни бородачи скромно и сдержанно приветствовали его, другие бросали вслед презрительные взгляды.
Гном осторожно пробрался к помосту и, спустя минуту замешательства, поднялся наверх. Десятки взоров всё это время были прикованы к нему. Первозданная тишина возвратилась в эти обширные залы. Бородач неуверенно глядел на ряд возвышающихся над помостом тронов. Ему понадобилось время, чтобы решиться и занять один из них.
Как только он сделал это, чертоги вновь наполнились жизнью. Казад приходили и всё больше их становилось под этим переливчатым сине-зелёным небом.
Устоявшийся порядок был нарушен, когда сюда ввалился целый ворох гномов. Все в мрачных одеждах гранитного цвета. Их неровный шаг гремел по всему залу. Ими предводительствовал огромный озлобленный тангар звероподобного вида, облаченный в парадный доспех, расшитый чудными символами.
Все они прогромыхали своими тяжелыми сапогами вниз к помосту, обогнули его и заняли крайний левый ряд. Многие из них громко обсуждали восседающего во главе зала гнома и ничуть не избегали грубостей. А тому оставалось лишь гневаться да краснеть.
Вслед за этим в чертоге появилось ещё множество таких компаний. Некоторые больше, некоторые меньше. Некоторые шумнее, некоторые спокойнее. Сказать можно, что все они были одна чуднее другой.
И коль скоро здесь стало вполовину теснее, чем раньше, тогда-то и появились две самые многочисленные и самые занимательные из них. Первую, совсем не глядя на растущий внутри чертогов шум, заслышали прежде, чем увидали. Громкий чеканный шаг полусотни ног отбивал единый такт. И затем во вратах показались стройные ряды гномов, все облачены в строгие парадные доспехи. Ими начальствовал невысокий, но по-настоящему могучий тангар. Грозная процессия приковала к себе взгляды всех присутствующих. Колонна спустилась к помосту и задержалась там. Командир взглянул на восседающего вверху бородача, а затем слабо поклонился, тем самым выражая своё почтение. После колонна с тем же грохотом направилась к своим местам.
Следующей, и последней, оказалась полностью отличная от этой компания. Столь же многочисленная, но о себе возвестившая настоящим балаганом. Из недр бесформенной кучи гномов слышалась какофония голосов, подкреплённых душевным хохотом, забористой руганью и фальшивящей музыкой. Шелка, пурпур, золото - облачение их громко объявляло об их исключительном достатке. Впереди остальных шёл пузатый и развесёлый бородач с роскошными завивающимися усами. Его фигура дышала жизнерадостностью и задором. Группа прошла к помосту и толстяк, смеясь и широко улыбаясь, простодушно бросил устроившемуся наверху гному:
- Здорово, Телхар! Как тебе на папкином-то месте?
Он махнул рукой и сделал шутливый реверанс. Его спутники последовали этому примеру, а затем вся эта шумная толпа двинулась занимать свой ряд.
 
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

Великие залы высотой в десятки метров. Здесь проводятся особые собрания Сейма-под-Горой. Вдоль стен стоят государи древности, запечатленные в камне. Покровитель всех Казад - Дьюрин Бессмертный - гигантским монументом во главе чертога своими могучими руками подпирает сапфировые и изумрудные своды. 

С запада летели зловещие вести.
Война! Война вернулась в этот истерзанный край. Черный дым от сотен тысяч пожарищ затмевает собой небо. Обезумевшие от крови и огня звери бегут прочь из Леса и целыми стаями забредают в окрестные пущи, да дубравы. Люди, заражаясь животным страхом, хватаются за оружие, достают из чуланов старые мечи и доспехи. Давно её предвещали символы в небесах и на земле. Теперь это слово укрепилось во всех умах и сердцах. Война!
Никто не знает, что за испытания уготовлены для народа Дьюрина. Одни толкуют, будто видели в небесах десятки драконов, столь огромных, что и Смауг бы позавидовал.
Иные говорят, Великий Враг возвратился в эти земли, сея разруху и опустошение, и его мощь ныне столь безмерна , что одним взглядом сталось ему сжечь весь Черный Лес.
Третьи, совсем безумные от страха, заявляют, что своими собственными глазами увидали страшнейшее из бедствий - Морийское Лихо - что вознамерилось погубить народ Дьюрина и теперича ведёт бессметные полчища, кои вершат пока беспредел во владениях Лесного Короля, к Одинокой Горе.
Кривотолки ширятся день ото дня, и всё новые беды надумывают себе Казад, но, вопреки гуляющей молве, надвое поделился народ, когда поднялся вопрос о помощи соседям.
"Заслужили, остроухие!" - кричат одни, поминая старые обиды.
"Помочь должно соседу в беде!" - заявляют другие, находя себя всё же в меньшинстве.
И какие бы крики не взметались в этом беспокойном вихре, все готовились к самому дурному. В кузницах день и ночь плавят сталь и куют оружие. На дубильнях отпаривают кожу и в кожевенных шьют доспехи. Флетчеры, как один, заготавливают стрелы и вырезают луки. Инженеры в своих мастерских создают губительные конструкции. Торговцы и караванщики выменивают безделушки на еду и свозят всю её Гору.
Все были охвачены волнением. Всякий день из самых дальних краёв в столицу стекались влиятельные и важные Казад. Богатство и роскошь заезжих бородачей шли руку об руку с беспокойством. В битком набитых кабаках да трактирах всё чаще звучало: "Сейм! Сейм! Сейм!".
Одинокая Гора гудела, что переполненный улей. День-другой и, глядишь, все бы там и передрались. Но раньше этого глашатаи возвестили: Король хочет слышать свой народ. В великом сборном чертоге должны собраться лучшие мужи Королевства, чтобы передать его (народа или короля? заменить местоимение на существительное) волю.
День был назначен.
Этот день настал.
 
Сегодня соборный чертог станет местом, где воля народа будет услышана. Здесь - в этом колоссальном зале, чьи своды уходили на десятки метров в высоту - здесь решится, ждёт Королевство величие или забвение. Государям древности, что каменными изваяниями строго держались у стен, должно было взирать на свой возлюбленный народ. И их покровителю - Дьюрину Бессмертному, чей грандиозный монумент подпирал могучими руками переливающиеся сапфировыми и нефритовыми цветами своды чертога, - ему предстояло судить своих детей.
Сквозь гигантские ворота, ведущие в эти богатые и царственные недра, внутрь проникали одинокие гномы, чьи фигуры выглядели малыми и незначительными, рядом с таким окружением. Они спускались, к каменному помосту, что высился над резными скамьями, которые во множестве окружали его и рядами делились на семь равных частей.
Бородачи негромко перешептывались, будто бы не желали нарушать покой своих монархов. Иные хранили безмолвие.
Со временем здесь появилось ещё больше тангар. Они сбивались в небольшие компании и, всё ещё приглушенно, но очень активно обсуждали насущные вопросы.
 
Среди многих других, появилась и совершенно иная фигура. С виду столь же невзрачная, но молодостью и удалью своей затмевающая других. Одни бородачи скромно и сдержанно приветствовали его, другие бросали вслед презрительные взгляды.
Гном осторожно пробрался к помосту и, спустя минуту замешательства, поднялся наверх. Десятки взоров всё это время были прикованы к нему. Первозданная тишина возвратилась в эти обширные залы. Бородач неуверенно глядел на ряд возвышающихся над помостом тронов. Ему понадобилось время, чтобы решиться и занять один из них.
Как только он сделал это, чертоги вновь наполнились жизнью. Казад приходили и всё больше их становилось под этим переливчатым сине-зелёным небом.
Устоявшийся порядок был нарушен, когда сюда ввалился целый ворох гномов. Все в мрачных одеждах гранитного цвета. Их неровный шаг гремел по всему залу. Ими предводительствовал огромный озлобленный тангар звероподобного вида, облаченный в парадный доспех, расшитый чудными символами.
Все они прогромыхали своими тяжелыми сапогами вниз к помосту, обогнули его и заняли крайний левый ряд. Многие из них громко обсуждали восседающего во главе зала гнома и ничуть не избегали грубостей. А тому оставалось лишь гневаться да краснеть.
Вслед за этим в чертоге появилось ещё множество таких компаний. Некоторые больше, некоторые меньше. Некоторые шумнее, некоторые спокойнее. Сказать можно, что все они были одна чуднее другой.
И коль скоро здесь стало вполовину теснее, чем раньше, тогда-то и появились две самые многочисленные и самые занимательные из них. Первую, совсем не глядя на растущий внутри чертогов шум, заслышали прежде, чем увидали. Громкий чеканный шаг полусотни ног отбивал единый такт. И затем во вратах показались стройные ряды гномов, все облачены в строгие парадные доспехи. Ими начальствовал невысокий, но по-настоящему могучий тангар. Грозная процессия приковала к себе взгляды всех присутствующих. Колонна спустилась к помосту и задержалась там. Командир взглянул на восседающего вверху бородача, а затем слабо поклонился, тем самым выражая своё почтение. После колонна с тем же грохотом направилась к своим местам.
Следующей, и последней, оказалась полностью отличная от этой компания. Столь же многочисленная, но о себе возвестившая настоящим балаганом. Из недр бесформенной кучи гномов слышалась какофония голосов, подкреплённых душевным хохотом, забористой руганью и фальшивящей музыкой. Шелка, пурпур, золото - облачение их громко объявляло об их исключительном достатке. Впереди остальных шёл пузатый и развесёлый бородач с роскошными завивающимися усами. Его фигура дышала жизнерадостностью и задором. Группа прошла к помосту и толстяк, смеясь и широко улыбаясь, простодушно бросил устроившемуся наверху гному:
- Здорово, Телхар! Как тебе на папкином-то месте?
Он махнул рукой и сделал шутливый реверанс. Его спутники последовали этому примеру, а затем вся эта шумная толпа двинулась занимать свой ряд.
 
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

И вот, спустя почти час, уже нельзя сказать, будто тут когда-то царили мир и спокойствие. Громкие речи потоками разливались по всему чертогу, проникая в самые удаленные его уголки. Хуже всего было то, что избыток Казад совсем уж разных воззрений в одних и тех же вопросах неумолимо вёл к спорам, конфликтам и ссорам. Зычные басы и баритоны перебрасывались угрозами и обвинениями. Поджечь этот котёл с кипящим маслом могла единственная искра.
- Ки ваш дур!
- Ки ваш дур сэ ма!
И пламя злобы взвилось над этим священным местом.
Целый сектор вскочил и гневной волной накатил на соседей. Завязалась лютая драка. В ход шли пудовые кулаки, каменные черепа и тяжелые кованные сапоги.
Толстяк, что главенствовал над местными богачами, первым сорвался и бросился к зверской толчее. Послышался его протяжный и гулкий бас, столь мощный, что сумел разорвать общую шумиху: "Тысячу золотых на Годри и его дуболомов!". Тут же, вокруг этой бойни, вырос целый круг, где бородачи ставили деньги на победу той или иной стороны.
 
Телхар растерянно смотрел на происходящее и чуть было не лишился глаза, когда мимо него пролетел чей-то сапог. Он вскочил и что было мочи крикнул:
- Порядок! Порядок!
И тут будто бы грянул гром. Изваяние Дьюрина, которому пришлось смотреть за столь жалким поведением своих потомков, прогрохотало на весь зал, заглушая весь повисший в зале шум. Из приоткрытых губ Великого Прародителя эхом речи Телхара вырвалось:
- Порядок! Порядок!
Грянувшая волна сбила воинственный настрой со всех. Сотни глаз устремились к помосту и воззрились на Телхара. Первобытный покой установился под сапфировым и нефритовым сводом. Недоумение и трепет застыли на грубых бородатых лицах. Самые отъявленные драчуны тяжело сопели, стараясь отдышаться.
Казалось, благоговейный ужас укротил даже самых свирепых. Неожиданно послышался всё тот же знакомый хохот. Толстяк поднялся повыше и с прежним задором спросил у всей публики:
- Так кто там ки ваш дур?
Редкие голоса стали рвать полотно спокойствия, пока взаимные обвинения вновь не переросли в толчею и драку.
Новые попытки Телхара призвать лучших мужей Королевства к порядку не встретили никакого успеха. Даже его усиленный стократ голос взрывал соборный зал, но больше не смирял гномий норов. Тангар злился, краснел и кричал, но всё в пустую. Потасовка втягивала в себя всё новых и новых бородачей, пока единым океаном недовольства не захлестнула весь чертог.
Галереи же, что устроились немногим выше, почти над головами королевских скульптур, стали понемногу заполняться теми из Казад, что не имели возможности голосовать в Сейме. Они с любопытством разглядывали происходящее внизу и их это, надо сказать, чудо как забавляло.
Телхар без сил произнёс последнее: "Порядок" и целиком разбитый упал на своё мёсто. Тут случилось самое удивительное.
 
Самые дальние ряды начали замолкать. Неведомая сила волной накрыла выборщиков Королевства. Уже спустя минуту залом вновь стала править тишина. Единственное слово шепотком переливалось от края до края.
Казалось, речи Телхара наконец навели порядок в буйных умах и горячих сердцах. Гномы, перекрывшие собой главную лестницу, расступались, срывая свои роскошные, да скромные головные уборы, и смиренно склоняя головы.
В создавшемся просвете толпы двигалась фигура особой величины. Роста и склада довольно незамысловатого, с ухоженной бородой и благородным лицом, тронутым задумчивостью. Чело же его венчала сверкающая златая корона с целой россыпью затейливых самоцветов.
Один из могущественнейших правителей Средиземья, чьи владения раскинулись от далёких западных берегов до бескрайних восточных равнин. Король Подгорного Царства, Его Величество Торин Камнешлем, сын Даина Железностопа.
За ним следовала пара суровых королевских гвардейцев и совсем ещё юный гном, чья роль в судьбах этого мира ещё будет сыграна. Все они спустились к помосту и заняли положенные места. Телхар же, вскочив, что ужаленный, завороженно следил за своим повелителем. Тот сел на огромный золотой трон, что возвышался над соседними. По левую руку от него расположился молодой тангар. По обе стороны от сидений встала охрана, готовая в любую секунду отдать жизнь за своего господина.
 
Взгляд Камнешлема раз за разом обходил зал. В нём явно читалось одновременно нетерпение, негодование и стыд перед своим отцом, что стоял здесь среди прочих изваяний, за то, что ему пришлось лицезреть случившееся. Глаза Торина метали молнии. Каждый думал: Король смотрит именно на него.
Подчиненные трепетным страхом, гномы поспешили воссоздать порядок, который должно было соблюдать лучшим из числа Казад. Топот сотен ног ни разу не прервался иным звуком. Выборщики в присутствии своего монарха работали удивительно слаженно. Им не понадобилось много времени, чтобы разойтись по своим местам.
Как только последняя скамья оказалась занята, Государь тяжело вздохнул и покачал головой. Укол совести почувствовали даже те, кто её вовсе не имел. Юный тангар осторожно дёрнул Короля за рукав туники. Удивлённый Камнешлем посмотрел на него и склонил голову, подставляя ухо. Паренёк прошептал что-то, после чего Торин задумчиво кивнул, улыбнулся, а затем вернулся к прежнему положению, отечески потрепав юношу по густым волосам.
Стоило Королю принять невозмутимый вид, взор его пал на стоящего пред ним Телхара.
 
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

Под давящим взглядом своего повелителя, Телхар совершенно растерялся. Но то был волевой тангар, потому быстро привёл в порядок мысли. Он спустился со своего сидения на помост, обернулся к Камнешлему, тут же пав на колени. - Ваше Величество, - громко и почтительно произнёс гном.
Весь зал позади бросился ниц, преклоняясь пред могуществом и величием Короля под Горой.
Монарх скромно улыбнулся, удовлетворенно осмотрев всех собравшихся.
- Встань же, Канцлер Дромангорг, - обратился наконец Торин к фигуре подле себя, - Встань, первый среди равных, и займи своё место рядом со мной.
Монумент Дьюрина подхватил речь и голос громом раскатился по всему чертогу. Телхар поднялся, отвесил глубокий поклон, затем устроившись по правую руку от своего владыки. Тот же молчал. Долго длилось молчание. Лик его был мрачен, а взгляд затуманен.
По склоненным рядам эхом пронеслось волнение и беспокойство. Всем известно: по обычаю, Канцлер садится одновременно со всеми выборщиками.
Камншелем звучно вздохнул, взор стал осмысленным. Оглядев вновь присутствующих, он жестко сказал:
- Встаньте и вы, мой возлюбленный народ. Встаньте и займите свои места.
Одной-единственной фразой властитель земель подгорных и поднебесных нарушил многие устоявшиеся традиции.
Слабый ропот, сопровождающийся шорохом и негромким топотом, обошёл чертог, но угас столь скоро, как последний тангар сел на свою скамью.
 
- Мужи Подгорного Королевства! - обратился Король к присутствующим, - Я воззвал к вам за помощью и вы откликнулись. Государство благодарно вам за это.
Монарх говорил уверенно, сильно и эмоционально. Некоторые из сидящих кивали в такт его словам, будто отвечая на традиционные благодарности. Но традиции были нарушены вновь, когда заученным патетичным речам место уступили совсем иные.
- Братья! Подгорное Царство находится на перекрёстке истории и сегодня нам предстоит решить не только судьбу Казад, но и судьбу всех свободных народов Средиземья.
Шепотки прошлись сквозь ряды. Все были удивлены и немногие понимали сущность поднимаемой темы. Когда всё утихло, Камнешлем продолжил.
- Прошу вас, друзья, отбросьте все предрассудки! Освободите свои умы от слухов и домыслов. Выслушайте меня.
Торин обвёл выборщиков взглядом, будто оценивая их готовность поступить, как велит им их повелитель. Никто не выразил протеста.
- Великий Враг!
В эти слова была вложена внушительная мощь и гнев, древний, но сильный. Они пробудили в слушателях настоящую волну эмоций. Послышались возмущенные перетолки, сдержанные ругательства и воинственные возгласы.
- Его тёмная длань опустилась на Черный Лес, - молвил властитель - Его злое влияние тяжким испытанием легло на эльфов.
Король сделал небольшую паузу, давая себе возможность перевести дух, а остальным переговорить и всё осмыслить.
- Семена раздора были посеяны и сорные травы дали свой губительный всход! Чудовищная братоубийственная война разгорелась в Лесном Королевстве!
Ни шума, ни криков. Ничего. Все были ошеломлены.
- Сегодня пришло сообщение, - голос преисполнился скорби - Эрин Ласгален сожжен. Трандуил - наш друг и союзник - убит.
Торин траурно склонил голову и закрыл глаза. Многие, оцепенев от таких вестей, последовали его примеру.
 
"Быть не может! Вздор! Чепуха!" - послышались крики, стоило первым эмоции миновали. Тут же слабо вторили совсем иные: "Поделом! Поплатились, остроухие! Смерть им!". Третьи, немногочисленные тангар, горестно молчали.
И не важно, какое отношение выражали соседу гномы. Слова Короля тронули сердца выборщиков. Даже самые чёрствые. Великий Враг дважды опустошающим вихрем проходил по их родному краю. Дважды он разорял дома да посевы. Дважды делал вдовами матерей, сиротами детей. Дважды слёзы лились над могилами родичей, друзей, близких. Дважды проливалась кровь, дважды занимались пожары.
Грохотом покатились сквозь чертог гневные кличи: "Война! На смерть, братья! За топоры!". Громче всех басили делегации Севера и далёкого Востока. Им чаще остальных случалось бороться с прихвостнями Тёмного Повелителя, им больше других приходилось претерпевать день ото дня.
Наконец волна ненависти немного унялась. Немедленно поднялись вопросы: "Что делать? Как так получилось? Как поступить Подгорному Королевству?"
 
Камнешлем отбросил траур, поднял голову и осмотрел присутствующих, остановив взор на Телхаре. Сидящий близ великой особы, он ответил лишь неуверенным взглядом. Тангар недоумевал, лик его стал полем битвы многих эмоций.
В итоге, он всего-навсего пожал плечами и скорбно уставился в пол. Подгорный Владыка вздохнул, затем по-дружески похлопал гнома по спине. Тот взглянул на лицо монарха. Успокаивающая улыбка и преисполненные спокойствия глаза - они уняли бурю в душе молодого Дромангорга. Мысли его прояснились.
Телхар поднялся со скамьи и расправил плечи. Отцовскоя мощное сложение передалось сыну. Он набрал побольше воздуха, а после зычно молвил:
- Порядок!
Как только усиленный монументом Дьюрина голос затих, с ним испарились споры да перетолки. Все выборщики до единого смотрели на Короля и Канцлера. Досточтимые господа жаждали получить ответы.
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

- Я знаю, как должно поступить, - заявил Король, возвращая надежду под своды подземных чертогов - Мы все это знаем, братья мои.
Последнее он произнёс, широко раскинув руки в сторону слушателей, словно пытался их всех по-отечески обнять, укрыть и защитить ото всех невзгод.
- Во все времена мы старались поступать правильно, поступать по совести, - кулаки Торина сжались - И нам, братья мои, более других известно: в столь мрачный и тёмный час правильные поступки совершать как никогда трудно.
Слушатели согласно закивали. Некоторые напряглись, ожидая, как свойственно гномам, подвоха.
- Мы - Казад - кузнецы и строители своей судьбы. Мы никогда не поступались честью, даже если дорога была терниста и полна препятствий! - грубый голос разливался удивительно чистой музыкой по залу - Мы - Казад - держали свой путь!
Откликом зазвучали согласные вдохновленные возгласы. Бородачи вскакивали с мест и выражали своё согласие.
- Сегодня, когда Великий Враг стал необыкновенно силён, нам будет сложно обойтись без верных друзей. Но кто они?
Вопрос повис в воздухе. Никто не ведал ответа на него. Всюду разносились неразличимые шепотки.
- Я отвечу вам, но прежде... - Камнешлем умолк и вытянул руки ладонями вверх - У меня есть ключи к будущему нашего народа!
Присутствующие растерялись и замерли в недоумении.
- Первый, - левая длань качнулась - Будущее, где слово "дружба" забыто, где товарищество да единство ничего не значат.
- Второй, - похожее движение совершила другая - Будущее, где друзья держаться вместе до конца, где правят братство и согласие!
Решение не заставило себя ждать. "Второй" - грянули голоса. Монарх довольно кивнул.
- Пусть судьба разделила нас! Пусть сообща нам приходилось непросто! Пусть! Сейчас, в этот злой час, важно хранить старые связи - немногочисленные тангар понимали, куда клонит их господин - Важно помнить о святой обязанности поддержать друга, быть опорой ему, уберечь от несчастья.
Лик Торина вновь сделался скорбным и замолчал. Всюду начал разноситься низкий гул. Мужи Королевства обдумывали сказанное. Их прервали минуту спустя.
- Я толкую о наших уважаемых партнерах и соседях. Синдар!
Зал взорвался. Волна гуляла от одного его края до другого. Слышались крики негодования. Древним гневом пропиталась атмосфера.
- Соблюдайте порядок! - вмешался Телхар.
В этот раз все беспрекословно подчинились.
- Друзья, прошу, отбросьте давние обиды. Кому ныне, если не нам, дано разогнать светочем истинного добра и взаимопомощи сгущающуюся над нашими союзниками Страшную Тьму? Ведь только так можно спасти всех от угрозы, что скрывается на мордорском пепелище!
Глас Короля потонул в тишине. Ни шёпота, ни споров. Только ровное дыхание сотен лёгких.
- Казад! Как мы поступим? Запрёмся здесь, в своём мире, да будем уповать, что беды пройдут мимо? Или поможем братскому народу? Встретим надвигающуюся опасность плечом к плечу?!
Подгорный Царь тяжело вздохнул. Эта речь отняла много сил. Выборщики продолжали молчать. После они стали робко переглядываться и вскоре по чертогу прошёлся тихий ропот. Никто не смел брать слово.
Телхар был ошеломлен даже более иных, но быстро пришёл в себя, собрался с духом, а затем поднялся. Он набрал побольше воздуха, открыл рот и...
 
- Вздор! - преисполненный гнева крик остановил Дромангорга-младшего.
Все начали озираться в поисках наглеца. Им оказался тот самый звероподобный тангар, в доспехе со странными значками.
- Соблюдай регламент, Ригар Фейндри, - грозно молвил Телхар, не потерпев такой вольности в Сейме.
Но нахал наплевал на предупреждение, да ещё забрался на скамью, чтобы держаться повыше.
- Когда это остроухие стали нашими друзьями? Когда это мы успели с ними побрататься? - вопрошал он окружающих - Не тогда ли, как они соизволили возвратить нам свои долги? Погодите...
Здоровяк многозначительно осмотрел выборщиков.
- Этот долг можно оплатить только кровью! - последнее слово обратилось зловещим рыком - Предатели заслужили такой участи! И их вероломный правитель больше всех!
Ригар ударил в грудь, зазвенела сталь доспеха.
- Сам ведь возлёг с этой южной девкой! Сам разжёг пламя войны, что спалило их драгоценный лес! Братья! - голос Ригара эхом разгуливал по сторонам, никто не смел прервать говорящего - Мой барук жаждет эльфийской крови! Давайте сделаем, что давно следовало - порешим недобитков! Пусть наш могучий Король безраздельно правит здешними землями!
Он вскинул огромный сжатый кулак вверх.
- За топоры! - вспыхнул Фейндри, словно молния.
- За топоры! - ответили слушатели громовыми раскатами.
Половина зала, объятая яростным безумие, требовала крови. Великая ненависть посетила эти чертоги. Однажды она одержала верх.
- Порядок! - успокаивал всех Канцлер.
- Крови! Крови! Крови! - неистовствовала толпа.
 
С минуту длилось буйство. Король бездействовал - подозревал, что сложно будет их остановить. Неожиданно, поднялся молодой гном, который прежде оставался безучастным к происходящему.
- Кровь проливалась раньше. К чему это привело? - молвил он, тщательно разглядывая собратьев.
Однажды она одержала верх. Но не сегодня.
Ни приливов, ни отливов. Все просто разом замолчали, словно ничего и не было. Только далёкое эхо удаляющейся злобы ещё напоминало о произошедшем.
Юноша сел. Слово взял Подгорный Царь:
- Я понимаю, друзья, истоки этого гнева. Однако, вы обращаете его в неверное русло.
Камнешлем подошёл к краю помоста и взглянул на зачинщика. В глазах было лишь то, что бывает в глазах отца, смотрящего на провинившегося отпрыска. Не злость - только разочарование.
- Разве эльфы лишили тебя сыновей, Ригар? Не на них тебе следует гневаться, но на Великого Врага. Нашего общего Врага.
Последовала выразительная пауза.
- Все помнят тот день, - взор Владыки обволок туман - Мой родитель - славный Железностоп - вёл свои войска и знал: у него нет ни единого шанса на победу. Не надеялся он ни на эльфов, ни на людей. А что они?
История была всем прекрасно известна. Недавние смутьяны теперь стыдливо прятали очи.
- Вспомнили они свои обиды на наш род? Бросили они нас в темнейшую из годин? - многие почувствовали укол совести. - Немалую цену заплатили наши народы.
В глубокой задумчивости Торин медленно приглаживал бороду.
- Синдар не надеются на Казад, -  голос Короля стал твёрже, будто тот вышел из транса - А что же мы?
Тангар не смели заговорить меж собой.
- Наугрим, - нарочито по-эльфийски обратился Властитель - А что же мы?!
Тень искреннего испуга проскользнула меж гномьих рядов. Жестом Камнешлем указал на статую Даина, а затем прогремел:
- Ежели мой любимый народ откажется, так сам возьму барук, да отправлюсь к ним на выручку! Я не посмею опорочить память своего предка! - взгляд пал на Фейндри - А ты, Ригар? Ты выступишь против силы, сгубившей твоих детей?!
Молчание было ответом. Лицо здоровяка увлажнилось, он бессильно рухнул на скамью. Выборщики не могли изыскать нужные слова.
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

Горный Владыка покинул их наедине с самими собой, поднялся на свой роскошный трон и оттуда разглядывал присутствующих, не выражая эмоций.
Телхар, растерянный равно остальным, искоса глядел на повелителя, не смея что-либо произнести. Торин, словно почувствовав это, воззрился на молодого Канцлера. Тот, сконфуженный, вперился очами в пол. После монарх наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Дромангорг откликнулся согласным кивком, затем спустился к помосту.
- Друзья! - обращение достигло слушателей, те навострили уши - Король молвил слово: Подгорное Королевство направит два хирда в земли эльфов для восстановление мира и порядка. Теперь черёд за нами.
Неловкие фразы, лёгкий говорок, тихие шепотки - слабый ручеек очень скоро обернулся настоящим океаном. Не слышалась привычная переругань, но лишь обстоятельный суд над речами Камнешлема. Забылись собственные обиды, забылись глупые распри, забылись давно угасшие гнев и злоба. Чертоги стали судилищем нам тем, что было много древнее и важнее. Ряды смешивались друг с другом, красочная толпа бородачей обратилась роящимся ульем. Тут и там гномы пытались дать ответ - помогать соседям или нет.
Монарх, погруженный в тяжелые думы, мрачно наблюдал за всеми свысока, не намереваясь прерывать влиятельных державных мужей. Больше ему сказать было нечего.
 
По прошествии получаса, когда бородачи успели обсудить всё на свете, Телхар вновь взял слово. Выйдя на центр помоста, жестом попросил внимания, затем, только гномы затихли, молвил:
- Братья, - он задумчиво обвёл взглядом чертог - Я не слышу окончательного ответа. Позвольте же, тогда, высказаться и мне.
Громче за других крикнул знакомый жизнерадостный толстяк: "Валяй, парень!"
- Спасибо, друзья. Спасибо, Согмизир, - отдельно поблагодарил Канцлер весёлого заступника, отвесив лёгкий поклон - Вы все знаете моего отца, Торина Дромангорга. Пусть, в сей важный для державы момент, его нету с нами, но голос его принадлежит мне.
Начали доноситься ноты презрения. То говорили самые амбициозные, но плетущиеся влиятельностью вслед за Дромангоргом-старшим.
- Вы все знаете его, - повторился выступающий - Все ведаете, что он решил бы, какую сторону он принял бы. Я скажу за него, может, и не так красноречиво: отбросим же старые обиды, возьмёмся за секиры и отправимся на битву против Великого Врага. Мой старик всю свою славную жизнь не бежал от сражения, не буду бежать от него и я.
Многие согласно закивали, подбадривающе вскидывая кулаки вверх.
- За топоры, Казад - взревел молодой гном - За топоры!
- За топоры! - подхватил зал.
Шум воинствующей толпы скрыл уход выборщиков, пожелавших покинуть Сейм и не принимать участие в голосовании. Надо отметить, их было немного. Последней в огромных воротах показалась звериная фигура Ригара. Тот обернулся, сплюнул и потерялся из виду.
 
- Господа, - голос Телхара с бравурного перешёл к официальному тону - Пусть наше великое государство озвучит свою волю! Да начнётся голосование!
Сейм зашумел, Сейм загудел, Сейм загомонил - работа началась. Детям Дьюрина предстояло обсудить всё от начала и до самого конца. Ни одна мелочь не должна была ускользнуть из-под бдительного ока державных мужей. Над этим они и трудились. Каждый пытался углядеть перспективы, выгоды, возможности. Но в погоне за своим счастьем, никто не забывал об истинной цели предприятия - благополучии для всех Казад.
Дромангорг взглянул на Короля. Монарх расплылся в доброй ободряющей улыбке и слабо кивнул. Канцлер обернулся, посмотрел напоследок свысока на весь этот бородатый и шумный клубок, а затем присоединился к общей суматохе. Впереди было много дел.
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

Час тянулся за часом. Когда где-то высоко на поверхности солнце вполовину скрылось за линией горизонта, бодрые речи понемногу начали угасать. Гномы расходились по местам. Они вдоволь накричались, и глотки у всех саднило. Одни тихонечко потягивали содержимое своих позолоченных фляг. Вторые, особенно старые, устало развалились на скамьях, свесив голову, да сладко посапывали. Третьи, молодые и полные сил, балагурили и болтали на отвлеченные темы. Ушедшее время Дромангорг потратил с пользой, убеждая всех несогласных и рассматривая требования разных сословий. Военные требовали, чтобы их участие не осталось забытым. Кузнецы просили новые и прибыльные заказы от государства. Торговцы вырисовывали свежие маршруты, взамен утраченных торговых путей с Лесным Королевством. Каждый хотел урвать кусок пирога. И каждый получил то, что могло дать им Подгорное Царство.
Телхар вернулся на помост, а остальные разбрелись по своим рядам. Слабый гомон сменился тишиной. Канцлер преклонил колено, его примеру последовали выборщики.
- Ваше Величество, Казад сделали выбор, - почтительно молвил он.
Король одобрительно кивнул. Все нужные традиции были соблюдены. Дромангорг поднялся и обратился к залу.
- Наш государь спросил: "Готовы ли дети Дьюрина поступить по совести?" - тангар не повышал голос и тот настоящей музыкой лился из чрева монумента. - Что ответим мы ему?
Телхар указал на самый левый сектор. Бородач, что был впереди, небольшого роста, но крайне могучей фигуры, встал и произнёс:
- Мы решили поступить по совести! - грянул он, сзади его поддержали сдержанными криками.
Канцлер довольно улыбнулся и перевёл свой перст на следующих. Толстый Согмизир на удивление серьёзно заявил:
- Мы решили поступить по совести!
Толпа позади празднично загудела, но умолкла столь быстро, как черёд перешёл к другому. Один за одним поднимались разномастные мужи и говорили одну и ту же фразу: "Мы решили поступить по совести". Порой, кто-то вставал и уходил, но на них никто не обращал внимания. Когда последний из Представителей озвучил своё решение, Дромангорг-младший торжественно поблагодарил Сейм, обернулся к повелителю и пал ниц.
- Король Подгорный, великий правитель земель, что раскинулись от бесконечных западных морей до бескрайних восточных равнин, народ сказал своё слово. В сей тёмный час мы решили поступить по совести.
И тут же присутствующие бросились на колени.
 
- Благодарю вас, братья, - лик Короля светился счастьем.
Монарх спустился со своего трона и встал рядом с Телхаром. По-отечески всех разглядев, он наконец сказал:
- Я не сомневался, что народ Дьюрина пример правильное решение, - растроганный Камнешлем не скупился на лестные слова - Пусть те из нас, что сделали другой выбор, не будут подвергнуты суждению. Они выразили свою волю.
Он глядел в пустующие громадные ворота, через которые с голосования сбежали недовольные итогом.
- Свидетелями нам будут Махал и Великий Дьюрин. Они будут судить нас за наши поступки, - Горный Владыка широким жестом указал на монумент праотца .
Повелитель с почтением воззрился не на гигантскую статую, но на юного гнома.
- Их милостью, наших древних покровителей, над Подгорным Королевством никогда не зайдёт солнце вечного благополучия, - королевский глас стал чрезвычайно громким и, казалось, сотрясал до основания всю гору, - Встань, Дьюрин Седьмой. Встань и суди нас, своих детей.
И юноша поднялся. Каждый в чертоге замер в благоговейном страхе. Все видели невероятное сходство между ним и каменным изваянием за его спиной. Истинное воплощение легендарного предка. Даже Торин пал на колени.
- Сегодня, мои любимые дети, вы поступили верно.
Он говорил ровно, спокойно, но одновременно с поразительной добротой и любовью к каждому из присутствующих. Его улыбка была тёплой, а в глубоких голубых очах читалась мудрость десятков тысяч лет.
Неожиданно статуя позади исторгла низкий протяжный звук, её веки приоткрылись и за ними показались огромные сапфировые глаза. Гул затихает, веки вновь опускаются.
- Дикси, мо рун. Дикси, эт регис, - напутствующе молвил Дьюрин Седьмой.
Сейм был окончен.
 
[AVA]img14.deviantart.net/834b/i/2014/036/1/2/dwarf_king___sketch_30_min_by_murilo_araujo-d756ynk.jpg[/AVA]
[NIC]Сейм-под-Горой[/NIC]

Великие залы высотой в десятки метров. Здесь проводятся особые собрания Сейма-под-Горой. Вдоль стен стоят государи древности, запечатленные в камне. Покровитель всех Казад - Дьюрин Бессмертный - гигантским монументом во главе чертога своими могучими руками подпирает сапфировые и изумрудные своды. 

Великие залы высотой в десятки метров. Здесь проводятся особые собрания Сейма-под-Горой. Вдоль стен стоят государи древности, запечатленные в камне. Покровитель всех Казад - Дьюрин Бессмертный - гигантским монументом во главе чертога своими могучими руками подпирает сапфировые и изумрудные своды. 

Главное, чтобы о нём не прознало ФСБ. о_о
Иначе осуществится твоя давняя мечта.

*неожиданно вспоминает Mass Effect*
 
А вообще, сегодня на форуме необыкновенно тихо.
И немного мрачновато. ._.
Ничего-ничего.
Тем лучше для нас.
*втыкает в пол штандарт Федерации*

ШОК! РАЗОБЛАЧЕНИЕ ТОЛКИНА!!!
Изернгард с Минас-Тиритом придумал не Профессор!!!!
[spoiler=Тыц]
Проект мавзолея Ленину.

 
 

Мой подарок на свой день рождения форуму  Не знаю, насколько это подходит под валентинские рассказы, но как уж получилось.
[spoiler=Зато я уложилась в число символов~]
Rebirthing now,
I wanna live for love, I wanna live for you and me,
Breathe for the first time now,
I come alive somehow.
 
«Ну что ж, покажи, на что способна, Огонек».
Этот день она ждала всю свою жизнь. День, когда она оправдала доверие настолько, чтобы вступить на должность капитана лесной стражи. День, когда она исполнила свою мечту. День, когда ее родители могли бы по-настоящему гордиться своим озорным чадом. Если бы они были здесь, то отец обязательно бы улыбнулся своей теплой улыбкой, а мать ободряюще кивнула, хоть она никогда не одобряла чрезмерной любви девчонки к оружию и сражениям. Тауриэль, задумавшись, коснулась ладонью своего плеча. На миг ей показалось, что она вновь ощутила на нем ободряющую мягкость отцовской руки, снова чувствовала надежный тыл за спиной. Но пальцы коснулись лишь прохладной брони, сотканной из десятков металлических чешуек, напоминающих листья. Ее родных уже давно не было рядом, а все эти россказни о том, что родители всегда живут в сердцах детей, глупые байки тех, кто не знает, кто сам не переживал подобного.
- Пора, - наклонившись вперед, тихо шепнул ей один из стражей.
Глубоко вдохнув, она твердо кивнула и шагнула вперед. Хрупкая на вид фигурка вышла из тени коридоров и переходов на яркий солнечный свет. Теплые лучи вмиг заиграли на длинных, слегка вьющихся прядях огненно-рыжих волос. Начищенная броня сверкала темным отливом. А в изумрудных глазах лучилась радость напополам с тихой грустью. Не с кем было целиком и полностью разделить этот важный в ее жизни момент.
Перед ней выстроились шеренгой те воины лесной стражи, что в данный момент не были в дозорах и пограничных патрулях. Вообще назначение капитана никогда не считалось из ряда вон выходящим событием. По-настоящему важным оно было, по сути, для самих воинов и их нового начальника.
Тауриэль сделала несколько шагов и застыла, вытянувшись в струнку и держа подбородок прямо. Вперед вышел тот самый эльф, что минуту назад мягко подтолкнул Тау к порогу. В красивом темно-зеленом плаще он прошествовал к началу шеренги и взял из рук крайне стоящего стража длинный кинжал с искусно украшенной рукоятью. Развернувшись, он взглянул на эльфийку. Остро заточенное лезвие тихо покоилось на раскрытой ладони.
- Тауриэль, - его голос звучал негромко, но властно и притягивал внимание. После короткого молчания, он подошел к ней и продолжил. – Ты показала себя достойной ученицей. Ты многому научилась, проявила командирские навыки, но самое главное, - тут он снова замолк, придавая вес последующим словам, - ты показала жизнелюбие и великое радение за наш народ и Лес. Я полностью одобряю решение нашего Короля о твоем назначении. Да принесет твоя служба мир под зеленые кроны.
С этими словами он, склонив голову в знак уважения, протянул кинжал Тауриэль. Похолодевшими пальцами она приняла этот символ новой ступени в ее жизни. Оружие легло в руку будто было рождено для нее,… или она сама родилась для него.
- Во славу Великого Леса! – грянула шеренга.
- Удачи тебе, девочка, - совсем тихо прошептал эльф в плаще и отступил в сторону.
Подойдя к воинам, Тауриэль подняла кинжал перед собой. Эльфы тут же вытащили из ножен свои кинжалы и единым организмом повторили ее жест.
- Во славу нашего народа. Во славу Великого Леса. Во славу Света. Во славу каждого из нас, - произносила она, медленно идя вдоль строя, лезвием касаясь каждого оружия, смотря в глаза теперь уже тем, за кого она несла личную ответственность, словно скрепляя их братские узы, их нерушимый союз стали и верности, скрепляя их единой целью и желанием.
И среди серьезных глаз заметила смешливые и озорные, будто очень знакомые. Внимательно смотревшие на нее и подмигнувшие. Светло-каштановые прямые волосы, забранные в тугую косу.
«Гондир!»
Непоседа, чуть старше ее самой. Они познакомились впервые, когда пришли на тренировку для воинов. Тогда, в самый первый раз, ей удалось повалить его на лопатки, на что он лишь пожал плечами и хмыкнул, мол, девушкам положено поддаваться,… и получил очередной тычок и презрительную усмешку. Но потом они как-то сдружились, волей-неволей оказываясь спарринг-партнерами друг для друга. Сдружились настолько, насколько позволила самой себе Тау, ведь она зареклась открываться перед кем-либо. Хватит с нее боли и разочарований. А потом пошли патрули, дозоры, послания, задания, и время раскидало их в разные стороны. Не сказать, что Тауриэль так уж сильно грустила. Она просто отпустила все воспоминания, дала им исчезнуть, раствориться туманной дымкой на рассвете. И вот судьба вновь столкнула их вместе.
«Только теперь я-то в должности капитана как никак».
Она просто не смогла сдержать эту приятную мысль, но маску торжественности на лице сохранила, лишь скользнув взглядом по лицу знакомого.
- Завтра с первым лучом солнца я жду вас на распределении патрулей, - четко сказала она и, скоро развернувшись, скрылась в тени коридоров, из которых так недавно появилась.
Эльфы стали расходиться, и лишь Гондир на миг задержался, украдкой глянув на уже пустой проход, и тихо улыбнулся своим мыслям.
***
«Все-таки он так и не изменился. Все ему игра. Никакой серьезности. Это его и погубит когда-нибудь».
В мыслях Тауриэль фырчала не хуже дикой кошки. Уж на работе она ценила только серьезный подход, мастерство, профессионализм и смекалку. Все остальное могло идти в очень глубокий и непролазный лес. А Гондир… он словно чуял, как ее можно развести на эмоции, словно испытывал ее  зачем-то, старался обратить ее внимание на себя всеми правдами и неправдами. Но она упорно вела с ним себя так, как с другими стражами, не выделяя и не принижая. Уже одному этому он должен быть ей благодарен, потому что удержаться и не дать ему подзатыльника порой становилось чересчур сложным. Он будто остался в том далеком детстве, где мог безнаказанно изводить рыжеволосую девчонку своими шуточками и подколами. Но они уже выросли. К чему эта странная игра?
- Любопытно было бы сойтись снова в поединке, - улыбаясь, негромко произнес он, когда капитан после очередного брифинга складывала карты с маршрутами патрулей. – Теперь я знаю, что тебе палец в рот не клади. Позволь помочь, - и он потянулся было за кипой пергамента. Но Тауриэль резко выхватила их и, прижав к груди как самое ценное на свете сокровище, пошла прочь.
- Тогда ты должен был понять, что помощь мне не нужна, Гондир, - беззлобно парировала она. В конце концов, необходимо поддерживать иерархию! – Завтра в дозоре покажешь, на что ты способен.
Но и тогда при зачистке скопления паучьих гнезд она в очередной раз убедилась, что стоит намного выше его по мастерству.
Только Гондир мог взять и провалиться в один из белоснежных коконов и запутаться в паутине аккурат перед голодной и взбешенной паучихой!
«Или же он так все специально подстроил?»
Капитан тут же выкинула глупые мысли из головы, вытаскивая кинжал из башки убитой твари и протягивая партнеру руку.
«Нет, он не стал бы жертвовать своей шкурой ради такого ребячества. И притом ему на помощь мог прийти кто угодно из отряда. Но пришла я».
- Так и думал, что в тебе умер спаситель всего живого, - заметил он. – Благодарю за помощь.
- Не стоит, - буркнула Тау, отведя глаза от чересчур внимательного взора и выдергивая ладонь из его задержавшихся на ее коже пальцев.
***
Солнце стало все скорее пробегать небосклон, все охотнее спешить к горизонту. Листья на деревьях окрасились в багровые и золотые цвета, как девицы, нарядившись в свои лучшие наряды. Ветер стал прохладнее и пронзительней, а клинья высоких стай улетали в дальние края, прочь, пока хозяйка Зима не вступила в свои права. В Лесу наступал Праздник Осени, когда повсюду на опушках зажигались костры, пелись песни, велись хороводы, танцевались пляски, откупоривались бочки с самым лучшим вином, а столы проседали от кулинарных изысков. Праздник Урожая, Конца Цикла. Жители Леса любили этот праздник, а вот Тауриэль нет. Когда-то в далеком-далеком детстве она тоже весело отплясывала вместе со всеми, вставала на пенек, чтобы быть повыше и продекламировать стихи или спеть песенку, попутно умилив своим очарованием всех окружающих. Но сейчас осень приносила с собой меланхолию, тайную грусть и тоску по чему-то недостижимому. Осень напоминала ей ярче всех других сезонов о том, чего она когда-то лишилась. И не только по вине судьбы или злого рока. Но и по своей вине тоже.
Эльфийка сидела одна, подобрав ноги под себя, на берегу реки Лесной. Прозрачные воды катились по течению, переворачивали мелкую гальку, гнали чуть подтопленные листочки как еще старающиеся держать нос кверху кораблики. От посторонних взглядов ее надежно скрывала плакучая ива, своими длинными ветками-пальцами словно ласкающая, гладящая задумавшуюся девушку по рыжим волосам. Рядом с ней стояла откупоренная бутылка вина, а кубок она почему-то даже и не подумала взять. Положив подбородок на колени и обхватив ноги руками, она просто стремилась слиться, раствориться в окружающем безмолвии и спокойствии, желая подчерпнуть этой блаженной гармонии для своей израненной души. Откуда-то доносились звуки песен, звучания арфы и свирели. Где-то глухими отголосками рдели сполохи костров.
- Выпивать в одиночку – это уже алкоголизм.
Негромкий голос раздался прямо за ее спиной, заставив непроизвольно вздрогнуть. Но она даже не обернулась, мгновенно узнав говорившего.
«И как сумел отыскать ее? Как смог так незаметно подкрасться?»
Громко фыркнув, она молча отвернула голову в противоположную сторону. Спорить и ерничать у нее сейчас не было никакого желания. А Гондир, конечно же, не преминул воспользоваться молчанием с ее стороны и аккуратно сел рядом, тоже сжимая в руке бутылку вина.
- Я могу составить тебе компанию, и тогда мы уже будем праздновать Осень, а не выпивать, - тепло улыбнувшись, он посмотрел на Тауриэль, но вновь увидел лишь ее изящное ушко.
- Ты сидишь тут совсем одна… - очередная попытка нарушить молчание. – Ты всегда так оригинально отмечаешь праздники?
Тауриэль лишь прикрыла глаза, будто от шума надоедливой мухи.
«Мог бы придумать и что-нибудь пооригинальнее».
Где-то практически бесшумно сорвалась с ветки сова и скрылась в густеющем мраке.
- Знаешь, мне кажется, что в такие дни… понимаешь, в важные дни… такие как назначение тебя капитаном лесной стражи… такие как этот праздник… в такие дни нельзя оставаться одной, - он осторожно поддел ее подбородок и развернул лицо девушки к себе. – Сейчас ты можешь уловить то светлое, что идет от самой земли, воздуха вокруг. Слышишь? – Гондир приложил руку к уху. Тауриэль тоже прислушалась. Лес вокруг разговаривал, шептался, вторил мелодичным песням. Он что-то хотел донести каждому из своих детей, подарить какую-то мудрость, ободрить. Вот только Тау чаще всего сидела с зажатыми ушами.
- Послушай, Тауриэль. Ты многое повидала на своем недолгом веку. Я знаю. Но стоит ли изо дня в день саму себя загонять в ловушку? Топтаться на горячих углях? Ведь ты можешь отойти в сторону, опустить разгоряченные ноги в прохладную воду. И этим никак не оскорбишь память своих родителей. Не кори себя за то, что не можешь исправить, - он смотрел ей прямо в глаза, а она по какой-то причине не могла отвести свои, потому что… потому что будто попала в цепкие сети, которые не ранили кожу, не рвали ее, а опутывали шелковым покрывалом. Ведь как давно никто не осмеливался подойти к ней вот так. Никто не хотел с ней просто поговорить. Она сама выстроила стену вокруг себя, ощерилась пиками, запаслась смолой, но втайне ждала смельчака, которого все это не напугает. Кто бы мог подумать, что именно Гондир…
- Я…, - она, наконец, прервала зрительный контакт, непокорно мотнула головой, рассыпав рыжие пряди по плечам, пряча заблестевшие от таких ненужных сейчас мыслей глаза. – Уже нет той Тау, которой ты знал, Гондир. – Голос звучал глухо, будто из могилы доносился. – Она умерла там, на той самой опушке, под трупом родича. – Никому она еще так не доверялась, никому не рассказывала все это. Наверное, все дело в слишком крепком вине. – Той девчонки больше нет. Есть Тауриэль, капитан лесной стражи.
- Выпьем же за твое повышение, - Гондир поднял наполовину опустевшую бутылку.
Эльфийка с легким недоумением уставилась на него, но хмыкнула и стукнула стеклянным боком своей тары.
- Наши корни остаются с нами, - немного помолчав, наконец, произнес он, глядя на ясное звездное небо. – Мы как деревья в Лесу, Тау. И даже если в твой ствол попала молния, то лишь раскроила надвое ствол. Но ты не перестала быть могучим буком или прекрасной березой, или вот этой ивой, - протянув ладонь, он нежно коснулся поникших ветвей пальцами. – Каждый из нас имеет свои шрамы. Та наглая девчонка никуда не делась. Она просто выросла.
Кивнув ему с вымученной улыбкой, Тауриэль тоже подняла взгляд к небу. Звезды искрились и сверкали в вышине – маленькие, едва заметные и крупные, сияющие. Вот одна из них сорвалась и слезой скатилась по небосклону, вспыхнув и исчезнув. Коснувшись пальцами щеки, Тауриэль ощутила влажную струйку.
«Хорошо, что Гондир не видел».
- Возьми, - он взял ее ладонь, разжал пальцы и вложил что-то в них.
- Что это? – Тауриэль недоуменно поднесла безделицу поближе к глазам. Это была подвеска из плоского кусочка смолы, сделанного в виде всполоха огня.
- Я сделал ее для тебя, - эльф пожал плечами, снова уставясь в небо. – Он будет хранить тепло. Так ты всегда можешь его почувствовать. Даже если снова окажешься одна, а я не отыщу тебя… или буду торчать в дозоре, в который ты же меня и зашлешь.
Сказав это, он звонко рассмеялся. А Тауриэль и не заметила, как этот смех согрел ее быстрее и лучше самого сильного костра. И вскоре она тоже смеялась вместе со своим другом.
***
Дальше дни вновь полетели за днями, сезон за сезоном, год за годом. Карты покрывались новыми маршрутами, патруль уходил за патрулем, уничтожались гнезда и вырастали новые, тьма множилась и клубилась, а границы то придвигались к чертогам, то отодвигались вновь. Ничего не поменялось, все осталось по-старому, вот только Тау теперь немного по-другому смотрела на своего старого друга. Он был таким… непоследовательным. То скромным и даже слегка отчужденным, строго блюдущем личное пространство, то нахальным и дерзким, врывающимся в такие потайные уголки души эльфийки, в которые до этих самых пор не смел вступать никто. И возможно именно этим завоевывающим внимание неприступного капитана. Ведь, по сути, вся ее крепость – картонка, устрашающая, грозная, но ненужная никому, даже ей самой.
Гондир постепенно, но решительно входил в ее жизнь, умело прокладывая свою тропу рядом с ее. А она постепенно стала привыкать к его присутствию.
На военном поприще он начал делать успехи, и когда однажды на тренировочном спарринге одолел всех соперников, она подарила ему одну из своих редких, но таких красивых улыбок.
В очередной вылазке он подхватил ее, когда гигантский паук обрушился на ветку откуда-то сверху и, сломав ее, полетел вместе с бравым капитаном вниз. И что-то в этом простом прикосновении, в его затягивающем словно в омут взгляде пронзило эльфийку, заставив сердце трепетать бабочкой на сильном ветру.
Как-то в оружейной, куда она обычно приходила раньше всех, она обнаружила в своем колчане со стрелами небольшой букет васильков и потом еще раздумывала, что с ним делать. А тут еще, как назло, послышались голоса приближающихся стражей. Недолго думая, она спрятала букет на поясе, благоразумно прикрыв его плащом.
И как-то все же по-другому пошли эти годы. Наверное, потому что доселе закрытое на три засова сердце добровольно отперло все двери, вспомнив, что все еще может биться и жить.
***
Это случилось весной. Это произошло, когда уже снег сошел даже в самых темных ложбинах, когда ручьи и реки, напитавшись стылой водой, с шумом потащили свои тела в далекие дали, к озерам и морям. Это случилось, когда нестройный гомон птиц наполнил воздух, когда озорные белки начали перескакивать с ветки на ветку, играя друг с другом в салки. Это случилось, когда вся земля покрылась ковром из сочной зеленой листвы и разноцветных цветов, а деревья приоделись в пушок из молодой листвы.
Это было не обычное патрулирование. На одно из самых южных селений эльфов напали проклятые пауки. По всему видимо, твари совсем обнаглели, раз решили залезть так глубоко в королевство лесных эльфов. Сойки донесли тревожные вести, что пограничные заставы были сметены, и страшная черная волна напала на их сородичей, истребляя, уничтожая, пожирая.
Тауриэль действовала быстро и решительно. Это была ее стихия, ее стезя. На помощь было отправлено несколько патрулей.
А на месте схватки их ждало страшное побоище, растерзанные трупы, скрючившиеся туловища восьминогих членистоногих. Но воины бесстрашно врезались в черный нарост, разом взрезав его, и тот запульсировал, забился, брызжа ядовитой слюной. Пауки не отступали, сражаясь до самого конца, будто у них не было шанса отступить, будто что-то жгло их со спины и не давало развернуться и броситься прочь. А тут еще застывший воздух прорезал далекий рог, и один из воинов, перед тем как быть сраженным черной стрелой, успел выкрикнуть лишь одно слово: «Орки!»
Уже практически улегшаяся буря вновь захлебнулась в собственной ярости и жестокости.
- Необходимо вывести всех безоружных. Вперед!
Тауриэль запустила метательный кинжал в одну из тварей, уже прицелившихся в раненную девушку.
- Гондир, забери ее!
Тот без лишних слов, слетел по паутине с верхнего яруса на землю, и скоро подхватив потерявшую сознание эльфийку подмышки, бросился прочь. Тауриэль отвлеклась лишь на мгновение, когда обернувшись, нос к носу столкнулась с клацающими жвалами пауком. Один из стражей вовремя подстраховал капитана, запустив стрелу прямо в вонючую глотку, но по инерции труп монстра упал вперед, сбив рыжеволосую эльфийку с ног и придавив ее. Кинжал вылетел из руки. Закусив губу до крови от боли, она спешно зачерпывала ладонью перегнившую листву, пытаясь дотянуться до рукоятки. От страшного сопения ее зрачки расширились. К ней приближался кряжистый орк, потряхивая могучим ятаганом и злобно щерясь. Она судорожно оглянулась по сторонам. Все ее воины оказались заняты, никто не видел приближающегося конца Тауриэль. Никто, кроме Гондира. Тот, будто появившись из ниоткуда, набросился на орка, свалив того с ног и загнав короткий кинжал в глотку по самую рукоять.
- Гондир, справа, - хрипло предупредила Тауриэль, тщетно силясь сдвинуть с ног неподъемную тушу. Эльф ловко увернулся от подкравшегося паука, нанес скользящий удар кинжалом, развернулся… и, странно дернувшись, замер, глядя прямо на нее. Крик застрял в ее горле, а воздух будто вылетел из легких. Из горла Гондира торчал ржавый наконечник орочьей стрелы. Потом со свистом в спину вонзилась еще одна, и еще одна в ногу. Он медленно оседал на землю, но глазами… своими глазами он цеплялся за ее взгляд, будто стремясь унести в бесконечность лишь его. И упал, неуклюже завалившись набок.
Зарычав как раненый зверь, Тауриэль сдвинула, наконец, тушу мертвого паука, вскочила на ноги, не чувствуя ни боли, ни усталости, схватила его кинжал и бросилась в атаку. Она убивала проклятых орков, гнала пауков прочь от своих земель. И везде перед ее взором стояли его карие глаза.
Когда битва подошла к концу она не знала. Было уже все равно. Та единственная живая в ней часть умерла, почернела и обуглилась. От ее сердца оставался лишь один кусочек, способный любить, и она решилась подарить его ему, набралась духу, а теперь осталась ни с чем. Она помнила лишь, как подползла к его телу и легла рядом, как ложится издыхать преданный пес, которому больше незачем жить. А из поблекших глаз катились слезы. И ей уже было все равно, кто их увидит и что подумает.
***

Как странна наша жизнь. Особенно она необычна, если срок тебе – вечность. Все тот же Праздник Осени, только десяток лет спустя… а может сотен… какая разница?
Снова вокруг полыхали костры, снова разносились песни, и то тут, то там мелькали яркие наряды лесных жителей, кружащихся в бесконечно прекрасном танце.
Тауриэль снова сидела одна, только в этот раз на другом берегу реки, уютно устроившись на ветке высокого бука. Ветер трепал непослушные пряди, путал их, но ей не было до этого никакого дела. Она вертела в пальцах сущую безделицу – кусочек застывшей смолы в виде огонька.
«А ведь он и вправду сохраняет тепло. Странно…»
Она подняла голову, чтобы посмотреть на звезду и луну, окрасившую Лес под ней в серебристые тона. Внизу несла свои воды шумная река.
«Интересно, куда она течет? Сначала в Озеро, а потом? Наверное, в море?»
Где-то она слышала, что все реки рано или поздно попадают в далекое море.
Тихий смех где-то в кустах, и вот мелькнуло белоснежное платье какой-то эльфийки с венком из осенних листьев на струящихся волосах. Мелькнуло и тут же пропало.
Тауриэль вытянула руку и, не сводя глаз с ладони, медленно разжала пальцы.
Подвеска тихо выскользнула и исчезла под сверкающей гладью воды.
«Второй раз удар молнии убивает дерево».

 

@Аксель, здравствуй-здравствуй.
По форуму ходит странная болезнь.
Она деформирует глаза, когда кто-то поминает Дромангоргов. о_о
Смотрю, она и тебя стороной не обошла, Акс?

Об этом я и думал, Ксюня, об этом я и думал.

А-а-а.
А зачем вообще блокировать изменение постов? о_о

@Аксель, здравствуй-здравствуй.
По форуму ходит странная болезнь.
Она деформирует глаза, когда кто-то поминает Дромангоргов. о_о
Смотрю, она и тебя стороной не обошла, Акс?