Эомер

речь шла о второй картинке и это реально рисунок Цириллы

— Ну и денёк... Ты хорошо знаешь Милдред? Она всегда такая... такая? - спросил Эомер, пытаясь подобрать слова. Зафар призадумался, но отевтить не успел из-за явления эльфов.
 
- Ох вы моим людям и задали задачку. Мы, знаете ли, искали их. Но главное что они в целости и сохранности. А что это за странная свадьба Трандуила и кхандской ведьмы? Что за ведьма и откуда она вообще взялась  в лесу?
Зафар понимая кивнул.
- Не вы одни их искали, орки шли по вашим следам и если бы не наличие лошадей, та история кончилась бы не так как хотелось бы.
На вопрос о свадьбе, харадрим засмеялся.
- Нынче у темных традиция пошла, эльфам свои сердца отдавать. Хотя, тут еще как посмотреть. Лесной король взял в жены принцессу Кханда, Сархи-как-то-ее-там-мать-урук-пойми. Крайне злобная и ядовитая баба. У нас в Хараде такую на место поставили бы. Такая же ядовитая пожалуй сама Милдред, - кинул взгляд на Эомера, которого хотела убить вождь, что признает скорее в невежестве Теодреда правду, нежели в страсти Зафара, - Хотя, как я помню, они подруги. Как она попала в Лихолесье, одному Барлогу известно, нам никто не стал рассказывать их историю знакомства, да оно нам надо было? Пойло не отравлено и ладно. Эта дамочка на прочь вскружила голову Трандуилу. Сдается мне он из-за нее готов пойти на все... А лидер, что думает сердцем, а не головой, не долго сидит на троне. Знаем, проходили.
Зафар поднялся на ноги, заметив как один из харадрим кивнул ему, мол люди готовы.
- Я думаю Фэнэк поступил бы также, в конце концов он решил пойти по правильному пути, - произнес тихо генерал, а потом протянул руку Шраму, - Я и его люди готовы помочь твоим.
- Что опять в тот лес?! 
- Раздави меня мумак, я не хочу снова встречать этих треклятых пауков, я бухаю реже, чем пауков режу!
- Ну-у-у...
- Зачем нам помогать этим девочкам?! 
Возмущались на харадском воины Юга, но жест Зафара левой рукой заставил их умолкнуть. 
[AVA]s-media-cache-ak0.pinimg.com/236x/c5/98/ff/c598ff1a15f3c8d22205d37d7b51a773.jpg[/AVA][NIC]Зафар[/NIC]

Душа просит выворачиваний наизнанку. Оправдываю её печальным декабрем.
 
Три цвета в городе моём:
синеет небо, старый дом
сереет в призме декабря.
И белый снег укрыл меня,
помог не помнить ни о ком.
 
Я в этих красках как в тюрьме,
как пленница на корабле:
шаг в сторону - прыжок за борт.
Не доплывешь в ближайший порт
без судна по морю-зиме.
 
Сидеть мне тихо, ром глушить
и слушать ветра вой в глуши,
среди просторов ледяных;
небес, свинцовых и стальных...
По сути, незачем спешить
 
вперёд, ускорив тихий ход.
Мороз до срока не уйдет,
февраль не сдаст свои права.
Я знаю, в этом я права:
сквозь океан не сыщешь брод.
 
Но в свете солнца заблестит
на горизонте синий кит -
весенний теплый кит. За ним
покажется из пушек, дым
фрегата, что сейчас стоит
 
на якоре в чужом краю.
Его я помню - и смеюсь!
Цветёт там белый асфодель,
и человек могучий цель
указывает кораблю.
 
В рубахе цвета красных роз,
знаток морей, властитель гроз,
янтарноглазый капитан.
Храбрец, что видел сотню стран,
но не забыл, где жил и рос;
 
он вновь на мостике своём -
огромным правит кораблем.
Улыбчив, смугл, бородат,
последний рыцарь и пират,
он приплывет в мой старый дом -
 
трехцветье радугой сверкнет;
морской волной небесный свод
окрасит вместо синевы.
Мой капитан, я к вам на "вы"
из уважения. И вот,
 
засовы рухнут. Я сойду
на землю. В солнечном саду
зальется трелью соловей.
Я сонм прекрасных летних дней
в душе оттаявшей найду.

Тихо скрипел снег, приминаемый нахлынувшей толпой. Снежинки, медленно кружась, падали на плечи людям, оседали сединой на волосах. Только на Милдред, казалось, они таяли, едва касаясь чёрных волос. Пламя, пляшущее в глазах девушки, могло бы растопить вековой лёд на вершинах самых высоких гор. Эомер медленно повернулся, кладя руку на меч. Сталь успокаивала, отрезвляла, но рохиррим всё равно почувствовал, как изнутри поднимается неудержимым потоком ярость. Эадига и вастачку разделяло всего несколько метров. Вождь стояла, стараясь не качаться, крепко держа свою саблю в руке и ожидая боя. Толпа вокруг замерла, лишь некоторые выкрикивали оскорбления в адрес Маршала, которые тот пропускал мимо ушей. Он вообще ничего не замечал. Мир сузился до маленькой вытоптанной полянки, по краям которой стояли два... врага.
 
"Я могу закончить это. Прямо здесь. И прямо сейчас. Она не выдержит боя. может, чиркнет по мне пару раз... если я замешкаюсь, но победа в любом случае будет за мной. И она это знает. Хочу ли я этого?" Эомер с удивлением посмотрел на свою правую руку. Пальцы нервно перебирали рукоять клинка поудобнее. Меч был обнажён. Рохиррим не помнил, как достал его. "Закончить эту... ересь! Эту ничтожную, странную, колдовскую связь! Плевать на брата! Плевать на тупое племя вокруг! Достаточно она выкрикивала колкости в мою сторону. Ты говоришь, я нанёс вашему народу оскорбления? Что ж, смою их вашей же кровью, степная ты..."
 
Сердце бешено колотилось, стараясь вырваться из грудной клетки. Глаза застилала пелена, туман, отгораживающий остальной мир от того, что видел Эомер. А видел он лишь Милдред, цепочку следов, ведущую к ней. Видел её первый удар, несмотря на ранение, быстрый и резкий, видел свой уклон, переворот и короткий удар рукоятью, больше унизительный, чем эффективный. Видел шаги, манёвры, действия, которым суждено было вот-вот случится... Или нет. В окутывающую Эадига тьму внезапно вступил ещё один человек, загораживая Маршала от цели. Эомер раздражённо поднял голову.
 
Теодред что-то говорил, поднимал руки, пытался всех успокоить, в то время как Эомер, отсчитывал секунды до конца его речи. "Сейчас... сейчас он закончит и отойдёт в сторону. Плевать, что подло. Один удар — и всё будет решено, решена эта глупая игра, закончатся глупые нападки, прекратятся противоестественные связи с вастаками. В пекло всё! Ну же, отойди, братец! Дай мне ударить!" Но что-то оборвалось, что-то сломалось. Не успел Эомер ещё сделать и шага, как пронёсся вихрь, унося с собой Милдред. Дуновение воздуха, казалось бы, невинное, — и Вождь, закрыв глаза, валится с ног, обессилившая и стремительно теряющая остатки сознания. Дуновение разогнало и липкую, густую тьму, окутавшую рохиррима. Эомер тряхнул головой, прогоняя наваждения. Он стоял посредине поляны, крепко сжимая меч и тяжёлым взглядом окидывая толпу. Кое-кто из восточан отворачивался, кое-кто вздрагивал.
 
— Эомер, Дамир, пройдите внутрь пожалуйста.
 
"Внутрь? В окружение восточан, что ещё минуты назад рьяно желали моей смерти? Что минуту назад готовы были поднять меня на свои копья? Иссечь мечами и сбросить в ближайшую канаву? В пекло! Ты спятил, братец!" Эомер сделал несколько шагов назад, прячась в толпе, за спинами, ожидая, пока людской поток пройдёт прочь, рассосавшись. Несколько восточан хотели было толкнуть Маршала, но наткнулись на жёсткий взгляд, подкреплённый не убранным ещё клинком, и резко поменяли своё решение. Наконец, толпа схлынула, и возле злополучного шатра остался один Эомер, наедине со своими мыслями.
 
— Хорош твой братец, в жены змею взял, только чтоб со змеей совладать, змий нужен, а не... Конь, — помощник Фэнэка тоже явно не спешил на импровизированный совет. Харадрим устало покосился на шатёр, который, вообще-то, исконно принадлежал ему, махнул рукой и ушёл, вновь оставив рохиррима в одиночестве. "И... что теперь? Теодред с вастаками, хлопочет над своей ненаглядной. А кто здесь ещё есть? Из знакомых. Разве что?.." Эомер задумчиво посмотрел вслед уходящему харадриму. С одним он уже, можно сказать, сдружился, так почему бы не попробовать ещё раз? Маршал пожал плечами и отправился по следам, ведущим к костру.
 
— Не возражаешь? — Его пропустили, не сказав ни слова. Один кивок — и дёрнувшаяся было стража вновь замерла по стойке смирно. Маршал молча подошёл к костру. Блики играли на броне, на мечах и копьях. "Ведь одно неверное движение — и всё это обратят против меня. Ну и пусть. Пусть.. попробуют." Эомер, вздохнув, уселся рядом с харадримом.
 
— Ну и денёк... Ты хорошо знаешь Милдред? Она всегда такая... такая? —  Эомер осознавал, что говорит на весьма острые темы с восточанином, но рохирриму уже было как-то всё равно. Мужчина отхлебнул эля из кружки и скривился. Эль был кислым, видно, весь хороший уже выхлебали. Маршал был слишком трезв, чтобы пить такую гадость. Не успел Эадиг спросить ещё что-нибудь, как из-за поворота вышел эльф. Тот самый, что вихрем пронёсся в толпе и смёл Милдред, в мгновение ока разрядив обстановку. Эльф присоединился к ним и представился. Зафар поприветствовал эльфа в ответ и начал отвечать на его вопросы. Харадрим явно был расположен к беседе, речь его текла непринуждённо, описывая историю его прибытия в Лихолесье и далее. Эомеру оставалось лишь кивать и молча соглашаться. Мужчина задумчиво смотрел, как языки пламени взмывают вверх и рассыпаются снопами искр. К эльфу, тем временем, присоединилась подруга. "Или соратница. Или... да чёрт их разберёшь, эльфов, кем она может быть. Может, это вообще его начальница?" Эадиг учтиво склонил голову, приветствуя девушку. Встревать в разговор харадрима и Шрама не хотелось, поэтому Эомер слегка отодвинулся от Зафара в сторону эльфийки.
 
— Доброго вечера, миледи. Если он, конечно, добрый, — Маршал скривился на секунду, вспоминая все сегодняшние события, — Я Эомер, Маршал из Рохана. А вас, миледи?.. — мужчина вопросительно посмотрел на эльфийку. В фиалковых глазах отражался огонь костра, но они смотрели удивительно холодно и отстранённо из-под чёрных прядей. "Типичная эльфийка... и всё-таки в ней что-то не то. Взгляд... странный. Правда, много ли я видел эльфов, чтоб так говорить? До сего дня я и таких обезображенных не видал, как Шрам."
 
[spoiler=Офф. ]Мнение по поводу игры:
"господикаквсёзаебалоёптвашуматьчтозахреньтворится!"

 

*полезла обниматься с медведями, Рханной, Рунваром, Эо и всеми-всеми-всеми*

Темница
 
Путь до земель беорнингов преодолели достаточно быстро… если учесть, что двое из отряда не могли похвастаться знаменитой легкой походкой, присущей всем старшим детям Эру, а бывшую узницу еще и приходилось постоянно дожидаться, поддерживать, давать короткий отдых, накинуть теплый плащ, ведь далеко не летний небосклон раскинулся сейчас над их головами. Плащ, естественно, пришлось отжать у Рунвара. Все-таки из них всех он был единственным мужчиной. Вот пускай и проявляет дальше геройские и чуткие качества.
Родной лес стеной стоял вдали от них. Листья давно опали, а ели застыли будто в ожидании чего-то неизбежного. Какая-то тревога закралась в родные пущи, что-то тревожило их, но Тауриэль не могла все бросить и ринуться, сломя голову, проверять собственные ощущения. У нее был приказ, у нее были обязанности, а эти двое точно не справятся в одиночку.
Пару раз им приходилось спешно укрываться в неглубоких овражинах или редких зарослях вереска, когда зоркий глаз лучницы различал в свинцово-серых облаках расплывчатые темные точки воронов. Крепость Чародея все еще довлела где-то позади, повсюду могли встретиться шпионы и вражьи соглядатаи. Тауриэль не хотела рисковать. Береженого Единый сбережет.
Но с каждым шагом злая воля становилась все слабее и слабее, следующая лига давалась быстрее и проще предыдущей. Эльфийке казалось, что за ее спиной вновь вырастали крылья, и сейчас она запросто сможет без сна и отдыха доскакать хоть до самого Ородруина.
Путники говорили мало. «Принцесса» была слишком слаба и напугана, а капитан не хотела тратить время на пустую болтовню. Лишь певец время от времени тревожил ветер, нарушая общее молчание и сосредоточенность.
В землях беорнингов Тауриэль вздохнула много спокойнее и впервые за несколько томительных часов улыбнулась.
- Это дом наших незримых друзей, - ее глаза все также отливали знакомой сталью и решительностью. – Однако же мы не должны терять бдительность. Вперед.
Смеркалось. Незримое за толстой завесой зимы солнце постепенно клонилось к западу. Ему явно наскучили унылые просторы и равнины, оно мечтало купаться в ласковом море и любоваться красотами Благословенных земель. Ведь там должно быть красиво, если верить песням и сказаниям. Но сейчас Тауриэль и ее путникам оставалась лишь ночь с ее холодом и безызвестностью. Лучница вскинула голову к небу.
«Надо же. Даже звездный свет не пробивается сквозь тучи и облака».
Эльфийка оглянулась на своих путников, словно оценивая их оставшиеся силы. Девушка долго не протянет. Еще час, и они будут вынуждены искать укрытие.
Внезапно Тауриэль, вздрогнув, уставилось перед собой. Чуткий слух уловил неясный гомон, перестук, шаги, обрывки песен. Впереди кто-то был. Она сорвалась вперед, увлекая всю их славную компанию за собой. По мере приближения она замедляла бег, вглядываясь в темноту.
- Там лагерь, - прошептала она, обращаясь к скальду. – Приблизимся аккуратно. Следи за девушкой.
Может, конечно, Рунвару и не понравился ее приказной тон, но эльфийку это мало заботило. В конце концов, сотни лет на посту капитана лесной стражи оставляют отпечаток.
Веер костров, то ярко горящих, то постепенно затухающих, раскинулся перед ними, маня теплом, горячей едой и спасением. То тут, то там стояли широкие столы и высокие шатры, между которыми сновали туда-сюда… да кто там, собственно, не сновал! Люди, гномы, беорнинги, даже… эльфы? При виде сородичей сердце лучницы радостно сжалось. Но вместо того, чтобы сломя голову ринуться вперед, Тауриэль замерла, вскинув руку и прося путников также остановиться. Люди – вот кто внушал подозрения. Острый запах навоза и конского пота выдавал роханцев, но были еще и другие. Темноволосые, со сверкающими темными как ночь глазами, в ярких одеждах, с резкими движениями. От них не шла тьма в самой своей сути, но все же они темными пятнами выделялись на фоне тех же жителей степей и равнин.
«Но ведь это эдайн,» - Тауриэль прикусила губу. – «Они – не мы. Разве можно на зыбкой поверхности воды разглядеть четкое отражение?»
Выбора сомневаться и раздумывать у эльфийки все равно не было. Тем более скальд, похоже, видел перед собой лишь еду, выпивку и кучу ушей, готовых, по его профессиональному мнению, слушать россказни до самого рассвета. Присутствие родичей успокоило лучницу, но она вступила в круг света настороженно. Но вокруг все были уже либо слишком пресыщены, либо пьяны, либо уставши, и на трех путников практически никто не обращал должного внимания. Наконец, они остановились у костра, вокруг которого расположилась странная компашка, державшая что-то вроде… совета? Эльфы, восточане, роханцы… В любом случае, пора было подумать об обессилевшей девушке и обнаружить себя.
- А что за странная свадьба Трандуила и кхандской ведьмы? Что за ведьма, и откуда она вообще взялась в лесу?
"Что?" - тупой вопрос гулко отдался в голове. Но времени расспрашивать не было. Сначала путники, потом вести из дома.
- Звезда сияет в час нашей встречи, хоть и закрыто небо тучами и мглой, - она приложила руку к груди, приветствуя сидящих. – Мы не враги вам, и просим крова на эту ночь и еды.
 
[spoiler=офф]Если что, то это мы к костру с Эо, Зафиром, Хикелией и Ко подошли. Сюрпрайз Эо ;)
 
 
[spoiler=офф-2]Думаю, что мы могли так относительно "незаметно" подойти к костру. Все-таки темных мыслей в себе не несем, а среди шведской семьи, где ходят все, кто ни попадя, туда-сюда, сделать это достаточно просто.
 

">Темница
 
Эовин вздрогнула, словно очнувшись ото сна. Весь их странный побег, ее словно бы не было. В голове путалось и плыло, на душе было муторно и противно. Постоянно хотелось умчатся от эльфийки подальше. Да и вообще желание бежать порывалось возобладать надо всем, но Княжна себе не позволила слабости.
Она думала, что когда они выйдут за порог страшного замка, опутанного тьмой - ей станет легче. Но вместо этого стало лишь тяжелее. Воздух словно был пропитан злом. И ей казалось что она слишком хорошо знает что это за зло. Будто бы она всей кожей ощущала впереди Его взгляд.
Эовин вздрогнула и очнулась. Эльфийка уже устремилась к незнакомому костру. В кругу света было было так много лиц, что у девушки зарябило перед глазами и ей снова захотело убежать в степь, чтобы никто из этих мерзостных южан не оглядывал ее хрупкую фигуру в белом, рваном платье и чужом плаще своими липкими взглядами. Сколько лет эти восточные разбойники налетали со своими набегами на ее земли? Сколько женщин они изнасиловали? Сколько детей убили? Сколько коней свели? В душе у княжны Рохана поднялась волна древней закисшей ненависти, заквашеной на старых обидах. Поднялась и опала, разбившаяся о бессилие и опустошенность внутри ее.
А потом она заметила краем глаза слишком знакомые светлые волосы и разворот плеч. Слишком родные в этой чуждой земле среди уродливых чужих лиц.
 - Эомер? - тихо, не смело, но с надеждой, которую не смогла бы истребить никакая тьма спросила Эовин. И даже сделала небольшой шаг вперед. Так что блики костра заиграли на изможденном страхом и усталостью лице. мазнули по спутанным и потускневшим от грязи волосам. - Это ты?
[spoiler=ОФФ]Спасибо что дотащили)

Чот увидел такое чудо в артах, и ассоциация сама проскочила. Азалир-Мирелен-Флорен. Три гоблина. Гоблин сильный, гоблин представительный, гоблин ловкий.

Хикелиа, слушая рассказ, напрягся и сжался, словно пружина, готовая выстрелить в любой момент. Его движение рукой было молниеносно, и нож почти моментально оказался в руке. Шрам так сильно сжал нож, что, казалось, он чувствует как тот выгибается под давлением пальцев. Вот он, тот, кто был виноват в пропаже эльфиек. Именно из-за него он бросил лес, и все то время, силы и жизни утраченные в нем - все было зря. Зубы заскрежетали друг друга. "Это не от, это все тот, другой, обожженный, а этот всего лишь солдат. Тем более не сейчас. Сейчас надо выходить моих людей, именно в них все дело.", - успокаивал он себя.
 
Но это не помогло, из-за спины вышел кто-то, с рыжей головой, и венцом на ней, за тем показались красные огненные глаза,  потом надменная ухмылка. Фигура быстро приближалась к ним, а потом резко схватила Зафара за волосы, и потянула к себе, оголяя шею южанина. За тем рыжий одними губами проговорил: "Ударь".
 
Эльф улыбнулся Зафару, закусывая губы, и все ещё сжимая нож.
- Ох вы моим людям и задали задачку. Мы, знаете ли, искали их. Но главное что они в целости и сохранности. А что это за странная свадьба Трандуила и кхандской ведьмы? Что за ведьма и откуда она вообще взялась  в лесу?

[AVA]s-media-cache-ak0.pinimg.com/236x/2e/11/2c/2e112c7af8d7dacd177799b920e79d50.jpg[/AVA]
- Аааааааэээээххххххх, - зевок разрастался и судорога прошла по всему телу Торина. Гном широко раскинул напряженные руки и ненароком спихнул на ковер спящего лицом в блюде с фруктами Ксинхела.
- Санни, балрог тебя дери, плесни мне рог вина да поживее, - бросил канцлер своему слуге, - что за херня?!
Дромангорг обнаружил, что сам он сидит не на мягком пуфе, за которым он закончил свою беседу с Теодредом, а на спине у распластавшегося на полу вдрыз бухого Гримбеорна.
- Да, мать честная, дела.
Торин тяжело поднялся, опорожнил поданный Санни рог, полный теплого, чуть терпкого вина, еще раз зевнул и выудил из блюда примятый щекой братца апельсин. Плод был изрядно влажноват и дурно пах, слюни Ксюхи. Пришлось копаться в карманах и вытягивать оттуда для протирки апельсина шелковый платок, размерами подобный боевому знамени.
Апельсин был слегка перезревшим, но приходилось терпеть, за последний год импортировать цитрусовые из Харада стало заметно сложнее. И дело было вовсе не в усилившемся могуществе Саурона, а в том, что торговые суда умбарского синдиката братьев Дромангоргов, большей своей частью затонули в бухтах Серых гаваней, когда Кирдан возвращал себе свою вотчину. А так как там конец пришел ¾ умбарского флота, шефу гномьего лобби пока что не удавалось раздобыть достаточное количества шхун для покрытия всех торговых нужд Федерации Казад.
Но вернемся к Дромангоргу. Очищая апельсин, Торин, как бывалый следопыт, обратил внимание, что обстановка в шатре изменилась.
Во-первых, исчез Теодред.
Во-вторых, исчез Эйвинд Скороход.
В-третьих, стало значительно многолюднее и что принципиально важно, многоэльфнее.
В-четвертых, засмердело темными, как смердела кровью долина туманных ручьев двести с лишком лет назад.
Как бывалый начальник, Торин не медля осведомился у Льётольва (бравого дружинника и гордого носителя морды, испещренной тысячью шрамов) что же произошло, пока Дромангорги изволили почивать. Ничего хорошего, естественно, Ужаса Волк, поведать не смог, хотя Эйдвин, конечно, проявил здоровую инициативу и вскоре будет награжден. Гном хряпнул еще одну чарочку и начал раскуривать трубочку. Думы его унеслись куда-то далеко, но взгляд перебегал с одного присутствующего на другого. Тем временем у самых пологов шатра вырастали вооруженные гномы.

Эомер сидел у костра, греясь от ровного пламени и покачивая в руках кружку с элем. Потрескивали дрова, пламя рассыпалось снопом искр, уходящих в ночное небо. Маршал задумчиво отхлебнул немного эля и вновь уставился куда-то вдаль. На холмах поблёскивал снег, вдалеке виднелись деревья, а в другой стороне, за горизонтом, далеко-далеко Эомера ждал дом. Эадиг и представить не мог, что ему может так надоесть эльфийский лес и что он сильно будет рваться в Эдорас. "Впрочем, это скорее из-за восточан, из-за их компании. Не было бы их в лесу... А, холера, опять у меня во всём виноваты восточане. Мысль привычная, но после этой недели я уже не так уверен в ней. По-прежнему не люблю это восточное степное племя, но нельзя отрицать, что они в чём-то похожи и на нас."
 
Рохиррим огляделся. Вокруг хохотали и болтали восточане, охмелевшие от выпитого, где-то чуть вдалеке басили гномы, совсем рядом тихо переговаривались вождь харадрим и пассия Теодреда. Эомер попытался прислушаться к их разговору, но то ли шум лагеря заглушал их речь, то ли странники и впрямь говорили на своём восточном языке, но Маршал не понял ни слова из сказанного. Пожав плечами, рохиррим вернулся к своим размышлениям. "Вот, например, Фэнэк, который куда-то запропастился. Разве он так сильно отличается от.. да хоть меня? Вовсе нет. Да, в его мыслях и речь явно сквозит восток, но мотивы его мне понятны и доступны. А Инас? Простая маленькая девочка. Разве ж она виновата, что родилась не на привычном мне Западе, не в полях Рохана и не в крепостях Гондора, а на знойном Юге? Она дитя, точно такое же дитя, как ребёнок рохиррима или гондорца. Так ли все восточане плохи?"
 
Взор мужчины упал на живо обсуждающую что-то Милдред, и Эомер заколебался. Ему категорически не нравилась именно эта восточанка, с её наглостью и хитрым взглядом. Ещё больше Маршалу не нравилось, что Теодред купился на её уловки и не сводил с неё глаз. "Но, по сути... Во имя предков, это моё священное право — ненавидеть восточан! Такие, как они, убивали моих друзей, не раздумывая. Встреться мы при других обстоятельствах, живым ушёл бы только один. Но сейчас... Мне либо придётся свыкнуться с мыслью о её существовании, либо придётся надеяться на то, что Теодреду вскоре наскучит восточная страсть, он переболеет ею, и жизнь вернётся в нормальное русло."
 
Эомер одним махом допил оставшийся в кружке эль и поставил её рядом с собой. Вопреки ожиданиям мужчины, это была всего лишь вторая кружка за весь вечер. Пить не хотелось совершенно, хотя где-то в глубине сознания мелькала шальная мысль заглушить тягостные раздумья и душевные волнения в старой-доброй выпивке, позволив хмелю сделать своё дело и стереть все печали. Но рохиррим прекрасно помнил, к чему привела его последняя попойка на свадьбе Лесного Владыки, и он не хотел её повторения. Особенно сейчас, когда снующие вокруг восточане так и нарываются на пару душевных тумаков. Эадиг с удивлением проводил взглядом Милдред. Восточанка, улыбаясь, пошла по руку с харадримом куда-то в тень, подальше от людских глаз. "Или я чего-то не понимаю в людях, но с такими лицами, да ещё и под ручку, явно не военную стратегию или снабжение идут обсуждать. Какого?!.." Мимо рохиррима пронёсся Теодред, яростным взором обижая спины уходящим. Пламя костра заколебалось от внезапного порыва ветра. "А вот это уже плохо. Очень плохо. Ну-ка подожди меня, братец! Ой, не к добру это всё..."
 
Мужчина быстро встал и большими шагами последовал за братом. Теодред вихрем умчался вперёд, не замечая следующего по пятам Маршала и оторвавшись на приличное расстояние, но рохиррим успел запомнить, в какой шатёр из многих влетел Ярл. Эомер перешёл на бег, предчувствуя беду.
 
— ...решил обокрасть меня на моих же глазах, лишишься головы!
 
Шорох клинка, извлекаемого из ножен, заставил Эомера похолодеть. "Нет... нет-нет-нет, он же не серьёзно? Холера, ну дал харадриму в морду, но меч?!" Маршал ускорился до предела. Даже отсюда, снаружи, мужчина слышал свист меча, рассекающего воздух. Одновременно выхватывая свой меч, Рохиррим ворвался в палатку. Теодред уже занёс меч над харадримом, и Эадиг понял, что не успевает, катастрофически не успевает. В мозгу промелькнули десятки вариантов, которые уже было не осуществить за нехваткой времени, поэтому мужчина просто гаркнул, вложив в этот крик всю мощь голоса.
 
— Теодред, стой! — громогласный рык ударил по ушам присутствующим. Эомер с мечом наготове стоял у входа в шатёр, яростно стреляя глазами не хуже своего брата.
 
[spoiler=Оффтоп.]А вот и я, а вы не ждали ни...кого!
 

Тихо скрипел снег, приминаемый нахлынувшей толпой. Снежинки, медленно кружась, падали на плечи людям, оседали сединой на волосах. Только на Милдред, казалось, они таяли, едва касаясь чёрных волос. Пламя, пляшущее в глазах девушки, могло бы растопить вековой лёд на вершинах самых высоких гор. Эомер медленно повернулся, кладя руку на меч. Сталь успокаивала, отрезвляла, но рохиррим всё равно почувствовал, как изнутри поднимается неудержимым потоком ярость. Эадига и вастачку разделяло всего несколько метров. Вождь стояла, стараясь не качаться, крепко держа свою саблю в руке и ожидая боя. Толпа вокруг замерла, лишь некоторые выкрикивали оскорбления в адрес Маршала, которые тот пропускал мимо ушей. Он вообще ничего не замечал. Мир сузился до маленькой вытоптанной полянки, по краям которой стояли два... врага.
 
"Я могу закончить это. Прямо здесь. И прямо сейчас. Она не выдержит боя. может, чиркнет по мне пару раз... если я замешкаюсь, но победа в любом случае будет за мной. И она это знает. Хочу ли я этого?" Эомер с удивлением посмотрел на свою правую руку. Пальцы нервно перебирали рукоять клинка поудобнее. Меч был обнажён. Рохиррим не помнил, как достал его. "Закончить эту... ересь! Эту ничтожную, странную, колдовскую связь! Плевать на брата! Плевать на тупое племя вокруг! Достаточно она выкрикивала колкости в мою сторону. Ты говоришь, я нанёс вашему народу оскорбления? Что ж, смою их вашей же кровью, степная ты..."
 
Сердце бешено колотилось, стараясь вырваться из грудной клетки. Глаза застилала пелена, туман, отгораживающий остальной мир от того, что видел Эомер. А видел он лишь Милдред, цепочку следов, ведущую к ней. Видел её первый удар, несмотря на ранение, быстрый и резкий, видел свой уклон, переворот и короткий удар рукоятью, больше унизительный, чем эффективный. Видел шаги, манёвры, действия, которым суждено было вот-вот случится... Или нет. В окутывающую Эадига тьму внезапно вступил ещё один человек, загораживая Маршала от цели. Эомер раздражённо поднял голову.
 
Теодред что-то говорил, поднимал руки, пытался всех успокоить, в то время как Эомер, отсчитывал секунды до конца его речи. "Сейчас... сейчас он закончит и отойдёт в сторону. Плевать, что подло. Один удар — и всё будет решено, решена эта глупая игра, закончатся глупые нападки, прекратятся противоестественные связи с вастаками. В пекло всё! Ну же, отойди, братец! Дай мне ударить!" Но что-то оборвалось, что-то сломалось. Не успел Эомер ещё сделать и шага, как пронёсся вихрь, унося с собой Милдред. Дуновение воздуха, казалось бы, невинное, — и Вождь, закрыв глаза, валится с ног, обессилившая и стремительно теряющая остатки сознания. Дуновение разогнало и липкую, густую тьму, окутавшую рохиррима. Эомер тряхнул головой, прогоняя наваждения. Он стоял посредине поляны, крепко сжимая меч и тяжёлым взглядом окидывая толпу. Кое-кто из восточан отворачивался, кое-кто вздрагивал.
 
— Эомер, Дамир, пройдите внутрь пожалуйста.
 
"Внутрь? В окружение восточан, что ещё минуты назад рьяно желали моей смерти? Что минуту назад готовы были поднять меня на свои копья? Иссечь мечами и сбросить в ближайшую канаву? В пекло! Ты спятил, братец!" Эомер сделал несколько шагов назад, прячась в толпе, за спинами, ожидая, пока людской поток пройдёт прочь, рассосавшись. Несколько восточан хотели было толкнуть Маршала, но наткнулись на жёсткий взгляд, подкреплённый не убранным ещё клинком, и резко поменяли своё решение. Наконец, толпа схлынула, и возле злополучного шатра остался один Эомер, наедине со своими мыслями.
 
— Хорош твой братец, в жены змею взял, только чтоб со змеей совладать, змий нужен, а не... Конь, — помощник Фэнэка тоже явно не спешил на импровизированный совет. Харадрим устало покосился на шатёр, который, вообще-то, исконно принадлежал ему, махнул рукой и ушёл, вновь оставив рохиррима в одиночестве. "И... что теперь? Теодред с вастаками, хлопочет над своей ненаглядной. А кто здесь ещё есть? Из знакомых. Разве что?.." Эомер задумчиво посмотрел вслед уходящему харадриму. С одним он уже, можно сказать, сдружился, так почему бы не попробовать ещё раз? Маршал пожал плечами и отправился по следам, ведущим к костру.
 
— Не возражаешь? — Его пропустили, не сказав ни слова. Один кивок — и дёрнувшаяся было стража вновь замерла по стойке смирно. Маршал молча подошёл к костру. Блики играли на броне, на мечах и копьях. "Ведь одно неверное движение — и всё это обратят против меня. Ну и пусть. Пусть.. попробуют." Эомер, вздохнув, уселся рядом с харадримом.
 
— Ну и денёк... Ты хорошо знаешь Милдред? Она всегда такая... такая? —  Эомер осознавал, что говорит на весьма острые темы с восточанином, но рохирриму уже было как-то всё равно. Мужчина отхлебнул эля из кружки и скривился. Эль был кислым, видно, весь хороший уже выхлебали. Маршал был слишком трезв, чтобы пить такую гадость. Не успел Эадиг спросить ещё что-нибудь, как из-за поворота вышел эльф. Тот самый, что вихрем пронёсся в толпе и смёл Милдред, в мгновение ока разрядив обстановку. Эльф присоединился к ним и представился. Зафар поприветствовал эльфа в ответ и начал отвечать на его вопросы. Харадрим явно был расположен к беседе, речь его текла непринуждённо, описывая историю его прибытия в Лихолесье и далее. Эомеру оставалось лишь кивать и молча соглашаться. Мужчина задумчиво смотрел, как языки пламени взмывают вверх и рассыпаются снопами искр. К эльфу, тем временем, присоединилась подруга. "Или соратница. Или... да чёрт их разберёшь, эльфов, кем она может быть. Может, это вообще его начальница?" Эадиг учтиво склонил голову, приветствуя девушку. Встревать в разговор харадрима и Шрама не хотелось, поэтому Эомер слегка отодвинулся от Зафара в сторону эльфийки.
 
— Доброго вечера, миледи. Если он, конечно, добрый, — Маршал скривился на секунду, вспоминая все сегодняшние события, — Я Эомер, Маршал из Рохана. А вас, миледи?.. — мужчина вопросительно посмотрел на эльфийку. В фиалковых глазах отражался огонь костра, но они смотрели удивительно холодно и отстранённо из-под чёрных прядей. "Типичная эльфийка... и всё-таки в ней что-то не то. Взгляд... странный. Правда, много ли я видел эльфов, чтоб так говорить? До сего дня я и таких обезображенных не видал, как Шрам."
 
[spoiler=Офф. ]Мнение по поводу игры:
"господикаквсёзаебалоёптвашуматьчтозахреньтворится!"

 

- Сильные слова как ветер, Дамир. Не несут в себе ничего полезного.
Взглядом пересекся, едва заметно ухмыльнувшись.
А что понимаешь ты, ярл? Каждый судит по своему коню да по своему шагу. Его дело было подстегнуть, честь и силу Вождя сохранить перед племенем, небом и самой землей, а там и он бы вперед вышел и дело свое совершил. Как брат был бы чист и прав, а как племя... Он уже не часть его, так и думать о сем нечего.
- Слова не обязаны нести пользу, но подвигать к действию.
Что произошло дальше напомнило Дамиру стремительный и беспощадный горячий ветер. Он появляется откуда не ждали, сметает все на своем пути, обволакивает, беспардонно мешает карты, отнимает дыхание, желания, мечты, саму жажду жизни. Как темный и всемогущий дух, затаенное дыхание степи он таится в потайных расселинах, скрывается в высокой траве, растворяется в воздухе. Его нет, память стирает любые воспоминания о нем, и лишь страшные сказания и песни еще хранят сухую горечь.
Будто из ниоткуда, из воздуха появилась хрупкая на вид фигура, замотанная в плащ, касанием смерти прикоснулась к сестре, и та застыла на миг, осела, сломалась как сухая травинка на ветру. Но что это за существо? И откуда взялось?
Обезображенное лицо, хриплый голос, острые уши, но ясный и светлый взгляд. Эльф. Странный, но эльф. Едва уловимая острота в речах и типичное для представителей этого народа нотка превосходства перед смертными окончательно убедили кочевника в собственной правоте. Не такой идеальный, скорее земной, но с неистребимым духом Смотрящих на Звезды внутри.
Метнулась вспышкой огненной, яростной Инас, зверьком, волчонком диким ощерилась, оскалилась, в глазах темных огни мечутся. О себе не думает, за Вождя идет. Затем подоспел и ярл, забирая Милдред себе как куклу.
Проводил взглядом цепким всю процессию, обратно в шатер идущую, с места не сдвинулся, не шелохнулся, лишь руку на плечо девочки положил, сжав. Вокруг племя вастаков волновалось, рокотало. Закрой глаза, оттолкнись от земли, и вот уже перед тобой море раскинулось, дикое, необузданное, но оно много понятнее, чем все эти коневоды, эльфы и харадримцы. Забраться бы сейчас по канатам на самый верх, в гнездо воронье. Ветер соленый волосы треплет, перебирает ласковей, чем чуткие девичьи руки. А ты захохочешь во весь голос, потому что свобода, воля - вот они, грудь распирают, счастье в глазах затмевают. Но нет его. Нет моря. Вокруг лишь запах костров, чужая земля, коневоды и память о странном эльфе из темноты.
Небеса не зря препоны ставят, вечно с пути сбивают. Неправильно они поступают, не с теми идут, не туда смотрят. Пора вернуть то, что Степи принадлежит в семью родную, свою.
Кивнув подступившим со всех сторон вастакам, он с несколькими людьми вошел в шатер, куда Милдред положили, аккуратно взял ее на руки и, сверкнув глазами, как мог спокойнее произнес, чеканя каждый слог:
- Племя степное Вождь представляет, а не я. Среди себе подобных родилась, они же ее и вылечат. Есть лекари сведущие и в наших рядах. Мы идем в свою часть лагеря и выходим ту, что вновь поведет нас на коне диком вперед. Нечего над ней совещаться, как над столом пиршественным.
Помолчав мгновение, он красноречиво взглянул последний раз на ярла.
Племя волнуется. Ни к чему очередную свару строить.
Те, что вместе с Дамиром вошли, у входа стояли, рукояти кинжалов сжимая, на Вождя с тревогой посматривая, обжигая фигуру в плаще, коневода, всех присутствующих.
- Удачных переговоров.
Вышел из палатки, стараясь идти ровно, чтобы лишний раз не тревожить ношу на руках, и вышли все вастаки за ним, никого не тронув, но обступив блудного сына со всех сторон, ведь сейчас он сердце их , душу и саму свободу нес. Кивнул Дамир Инас, теплым взглядом ее одарив.
- Пойдем с нами. Поможешь мне.
Безмолвным шествием племя шло под лунным светом, освещаемое с боков сполохами догорающих костров. Звезды сверху дарили свой неяркий блеск, в глазах потухших бликами зажигаясь, но не веселили они, не дарили пляску, не просили смехом поделиться. Шли ровным шагом вастаки, прямо смотрели, с рукоятей сабель да ножей ладоней не снимали. И вот сначала один из них, потом второй, третий и далее начали песню. Негромкую, но набирающую силу. Песнь-воззвание, песнь к самому небу высокому, солнцу яроокому, луне светлой, звездам ярким, к степи широкой, что далеко отсюда лежала, но жила в каждом из них. К каждому из предков ушедших, что незримыми тенями за спинами стоят. Молитвой, заклинанием, лечебной вязью слова вверх взмывались, как струи дыма от травы исцеляющей. И вставали те из племени, мимо которых шла процессия, и присоединялись к идущим. Сейчас все племя в голосе, в звуке в один организм сливалось, рану нанесенную обволакивало, кровь останавливало, дух оберегало и сердце грело.
И вот уже Дамир, не часть племени, степь будто забывший, тоже свой зов присоединил. Глаза темно-синие, почти черные в ночи, на Вождя не смотрели, лишь вперед. А песня обволакивала. Она сейчас любой силе рада была, любую приняла бы, кто хоть часть самого себя Вождю отдать готов был. Без оглядки, без остатка.
И поднимались лекари, шаманы и колдуны. Костры вокруг главной палатки ярче разжигали, курение вверх бросали, и щекотал полузабытый запах ноздри, и кисловатый привкус молока мешался с ним.
Вошел за подол Дамир, Вождя на шкуру положил, а рядом самые близкие из племени и лекари, искуснее которых, поди, во всей степи не сыщешь. Сейчас дух вольный удержать на месте, покой подарить, да людей вокруг сохранить. В единой сцепке, вместе как одного.
- Подай горячей воды, Инас.

Хикелиа смотрел на разворачивающуюся картину откровенно потерянным взглядом. Было очень четко понятно, что сейчас прольется кровь, И если учесть, что рохиррим было меньше, гномы пьяные, а беорнинги скоры на расправу, было бы плохо всем, и в первую очередь его людям, так как раненые эльфы первыми начнут складывать головы, и отправляться на чаепитие в Мандос. А его это сейчас ой как не устраивало. Слишком много они вытерпели, что бы сейчас помереть из-за пьяной драки каких-то южан и коневодов. 
Харве Роно пользуясь тем сладким моментом, что его все продолжали игнорировать, подошел к раненой южанке и парню, который был её мужем, судя по тому, что у них были схожие браслеты (кто их южан знает), закутавшись в свой плащ посильнее. Вынырнув из тени палатки, он нежным движением провел по шее девушки, нажимая на сонную артерию, заставив ноги той подкоситься, и сознание погрузиться в сон. Метод грубый и варварский, Шрам его никогда не любил, но, было видно, что женщина жаждет либо внимания, либо смерти. Если она хотела первого, то она его получит сполна и без того, так как раненым оно всегда положено, тем более что она в своем окружении была такая одна, в отличии от его отряда. А если хотела второго, то увы, но не сейчас. люди могут умереть в любое время, и более благоразумным способом. А устраивать резню из-за мелкой прихоти - не самое лучшее решение.
Падающую женщину Хикела моментально подхватил на руки. И, сделав как можно беззаботный тон обратился к Дамиру:
- Прошу прощения за беспокойство, но я вижу, ваша жена перенервничала, что же вы её не бережете. В её состоянии вам лучше быть более осторожным.
Сразу же отвечая на немые вопросы, Шрам продолжил, неестественно хриплым голосом, который никогда не был присущим ни одному эльфу, но вот грубому человеку, или орку, вполне мог соответствовать:
- Я с  радостью отвечу на все ваши вопросы, как только вы укажете где мне уложить вашу неуемную женщину. И да, совет о том, что ей нельзя нервничать и тем более перенапрягаться размахиванием оружием в бою с огромными мужчинами, это не просто слова, а рекомендации бывшего врача с о-о-очень большим опытом.
 
p.s. Извините, кого сейчас обижу своим вмешательством, но я на это смотреть не могу.

Эомер сидел у костра, греясь от ровного пламени и покачивая в руках кружку с элем. Потрескивали дрова, пламя рассыпалось снопом искр, уходящих в ночное небо. Маршал задумчиво отхлебнул немного эля и вновь уставился куда-то вдаль. На холмах поблёскивал снег, вдалеке виднелись деревья, а в другой стороне, за горизонтом, далеко-далеко Эомера ждал дом. Эадиг и представить не мог, что ему может так надоесть эльфийский лес и что он сильно будет рваться в Эдорас. "Впрочем, это скорее из-за восточан, из-за их компании. Не было бы их в лесу... А, холера, опять у меня во всём виноваты восточане. Мысль привычная, но после этой недели я уже не так уверен в ней. По-прежнему не люблю это восточное степное племя, но нельзя отрицать, что они в чём-то похожи и на нас."
 
Рохиррим огляделся. Вокруг хохотали и болтали восточане, охмелевшие от выпитого, где-то чуть вдалеке басили гномы, совсем рядом тихо переговаривались вождь харадрим и пассия Теодреда. Эомер попытался прислушаться к их разговору, но то ли шум лагеря заглушал их речь, то ли странники и впрямь говорили на своём восточном языке, но Маршал не понял ни слова из сказанного. Пожав плечами, рохиррим вернулся к своим размышлениям. "Вот, например, Фэнэк, который куда-то запропастился. Разве он так сильно отличается от.. да хоть меня? Вовсе нет. Да, в его мыслях и речь явно сквозит восток, но мотивы его мне понятны и доступны. А Инас? Простая маленькая девочка. Разве ж она виновата, что родилась не на привычном мне Западе, не в полях Рохана и не в крепостях Гондора, а на знойном Юге? Она дитя, точно такое же дитя, как ребёнок рохиррима или гондорца. Так ли все восточане плохи?"
 
Взор мужчины упал на живо обсуждающую что-то Милдред, и Эомер заколебался. Ему категорически не нравилась именно эта восточанка, с её наглостью и хитрым взглядом. Ещё больше Маршалу не нравилось, что Теодред купился на её уловки и не сводил с неё глаз. "Но, по сути... Во имя предков, это моё священное право — ненавидеть восточан! Такие, как они, убивали моих друзей, не раздумывая. Встреться мы при других обстоятельствах, живым ушёл бы только один. Но сейчас... Мне либо придётся свыкнуться с мыслью о её существовании, либо придётся надеяться на то, что Теодреду вскоре наскучит восточная страсть, он переболеет ею, и жизнь вернётся в нормальное русло."
 
Эомер одним махом допил оставшийся в кружке эль и поставил её рядом с собой. Вопреки ожиданиям мужчины, это была всего лишь вторая кружка за весь вечер. Пить не хотелось совершенно, хотя где-то в глубине сознания мелькала шальная мысль заглушить тягостные раздумья и душевные волнения в старой-доброй выпивке, позволив хмелю сделать своё дело и стереть все печали. Но рохиррим прекрасно помнил, к чему привела его последняя попойка на свадьбе Лесного Владыки, и он не хотел её повторения. Особенно сейчас, когда снующие вокруг восточане так и нарываются на пару душевных тумаков. Эадиг с удивлением проводил взглядом Милдред. Восточанка, улыбаясь, пошла по руку с харадримом куда-то в тень, подальше от людских глаз. "Или я чего-то не понимаю в людях, но с такими лицами, да ещё и под ручку, явно не военную стратегию или снабжение идут обсуждать. Какого?!.." Мимо рохиррима пронёсся Теодред, яростным взором обижая спины уходящим. Пламя костра заколебалось от внезапного порыва ветра. "А вот это уже плохо. Очень плохо. Ну-ка подожди меня, братец! Ой, не к добру это всё..."
 
Мужчина быстро встал и большими шагами последовал за братом. Теодред вихрем умчался вперёд, не замечая следующего по пятам Маршала и оторвавшись на приличное расстояние, но рохиррим успел запомнить, в какой шатёр из многих влетел Ярл. Эомер перешёл на бег, предчувствуя беду.
 
— ...решил обокрасть меня на моих же глазах, лишишься головы!
 
Шорох клинка, извлекаемого из ножен, заставил Эомера похолодеть. "Нет... нет-нет-нет, он же не серьёзно? Холера, ну дал харадриму в морду, но меч?!" Маршал ускорился до предела. Даже отсюда, снаружи, мужчина слышал свист меча, рассекающего воздух. Одновременно выхватывая свой меч, Рохиррим ворвался в палатку. Теодред уже занёс меч над харадримом, и Эадиг понял, что не успевает, катастрофически не успевает. В мозгу промелькнули десятки вариантов, которые уже было не осуществить за нехваткой времени, поэтому мужчина просто гаркнул, вложив в этот крик всю мощь голоса.
 
— Теодред, стой! — громогласный рык ударил по ушам присутствующим. Эомер с мечом наготове стоял у входа в шатёр, яростно стреляя глазами не хуже своего брата.
 
[spoiler=Оффтоп.]А вот и я, а вы не ждали ни...кого!
 

Эомер сидел у костра, греясь от ровного пламени и покачивая в руках кружку с элем. Потрескивали дрова, пламя рассыпалось снопом искр, уходящих в ночное небо. Маршал задумчиво отхлебнул немного эля и вновь уставился куда-то вдаль. На холмах поблёскивал снег, вдалеке виднелись деревья, а в другой стороне, за горизонтом, далеко-далеко Эомера ждал дом. Эадиг и представить не мог, что ему может так надоесть эльфийский лес и что он сильно будет рваться в Эдорас. "Впрочем, это скорее из-за восточан, из-за их компании. Не было бы их в лесу... А, холера, опять у меня во всём виноваты восточане. Мысль привычная, но после этой недели я уже не так уверен в ней. По-прежнему не люблю это восточное степное племя, но нельзя отрицать, что они в чём-то похожи и на нас."
 
Рохиррим огляделся. Вокруг хохотали и болтали восточане, охмелевшие от выпитого, где-то чуть вдалеке басили гномы, совсем рядом тихо переговаривались вождь харадрим и пассия Теодреда. Эомер попытался прислушаться к их разговору, но то ли шум лагеря заглушал их речь, то ли странники и впрямь говорили на своём восточном языке, но Маршал не понял ни слова из сказанного. Пожав плечами, рохиррим вернулся к своим размышлениям. "Вот, например, Фэнэк, который куда-то запропастился. Разве он так сильно отличается от.. да хоть меня? Вовсе нет. Да, в его мыслях и речь явно сквозит восток, но мотивы его мне понятны и доступны. А Инас? Простая маленькая девочка. Разве ж она виновата, что родилась не на привычном мне Западе, не в полях Рохана и не в крепостях Гондора, а на знойном Юге? Она дитя, точно такое же дитя, как ребёнок рохиррима или гондорца. Так ли все восточане плохи?"
 
Взор мужчины упал на живо обсуждающую что-то Милдред, и Эомер заколебался. Ему категорически не нравилась именно эта восточанка, с её наглостью и хитрым взглядом. Ещё больше Маршалу не нравилось, что Теодред купился на её уловки и не сводил с неё глаз. "Но, по сути... Во имя предков, это моё священное право — ненавидеть восточан! Такие, как они, убивали моих друзей, не раздумывая. Встреться мы при других обстоятельствах, живым ушёл бы только один. Но сейчас... Мне либо придётся свыкнуться с мыслью о её существовании, либо придётся надеяться на то, что Теодреду вскоре наскучит восточная страсть, он переболеет ею, и жизнь вернётся в нормальное русло."
 
Эомер одним махом допил оставшийся в кружке эль и поставил её рядом с собой. Вопреки ожиданиям мужчины, это была всего лишь вторая кружка за весь вечер. Пить не хотелось совершенно, хотя где-то в глубине сознания мелькала шальная мысль заглушить тягостные раздумья и душевные волнения в старой-доброй выпивке, позволив хмелю сделать своё дело и стереть все печали. Но рохиррим прекрасно помнил, к чему привела его последняя попойка на свадьбе Лесного Владыки, и он не хотел её повторения. Особенно сейчас, когда снующие вокруг восточане так и нарываются на пару душевных тумаков. Эадиг с удивлением проводил взглядом Милдред. Восточанка, улыбаясь, пошла по руку с харадримом куда-то в тень, подальше от людских глаз. "Или я чего-то не понимаю в людях, но с такими лицами, да ещё и под ручку, явно не военную стратегию или снабжение идут обсуждать. Какого?!.." Мимо рохиррима пронёсся Теодред, яростным взором обижая спины уходящим. Пламя костра заколебалось от внезапного порыва ветра. "А вот это уже плохо. Очень плохо. Ну-ка подожди меня, братец! Ой, не к добру это всё..."
 
Мужчина быстро встал и большими шагами последовал за братом. Теодред вихрем умчался вперёд, не замечая следующего по пятам Маршала и оторвавшись на приличное расстояние, но рохиррим успел запомнить, в какой шатёр из многих влетел Ярл. Эомер перешёл на бег, предчувствуя беду.
 
— ...решил обокрасть меня на моих же глазах, лишишься головы!
 
Шорох клинка, извлекаемого из ножен, заставил Эомера похолодеть. "Нет... нет-нет-нет, он же не серьёзно? Холера, ну дал харадриму в морду, но меч?!" Маршал ускорился до предела. Даже отсюда, снаружи, мужчина слышал свист меча, рассекающего воздух. Одновременно выхватывая свой меч, Рохиррим ворвался в палатку. Теодред уже занёс меч над харадримом, и Эадиг понял, что не успевает, катастрофически не успевает. В мозгу промелькнули десятки вариантов, которые уже было не осуществить за нехваткой времени, поэтому мужчина просто гаркнул, вложив в этот крик всю мощь голоса.
 
— Теодред, стой! — громогласный рык ударил по ушам присутствующим. Эомер с мечом наготове стоял у входа в шатёр, яростно стреляя глазами не хуже своего брата.
 
[spoiler=Оффтоп.]А вот и я, а вы не ждали ни...кого!
 

Айняши пост.
[spoiler=осенняя]
 
[spoiler=отдыхающая]
 
[spoiler=задумчивая]
 
[spoiler=строгая]
 
[spoiler=с мущщиной и собакой]
 
[spoiler=маленькая]
 
[spoiler=боевая!]
 
[spoiler=пиратская]
 
[spoiler=помятая]
 

Инас


Инас подросла *_*

 
Эльзиен


Излишне брутальный Эомер в кожанке


Поседевшая Элле О_о

Я ваааааще в порядке, мне норм, я обе выпил.

Не все поймут, но вдруг.
Вот что творилось в голове у Кирдана, когда он оставлял Гавани.

- Шакалье племя. Ох как я заблуждался, втирая своему другу, брату, и сыну, что западные варвары не так ужасны. Он не только шпионил, но и меч поднял... Да я разорву его!
Зафару не нужна была помощь, он сам себе таковая. Не первый раз на него исподтишка, в том числе с женщиной, нападают с мечом. Наручи железные прекрасные щиты и защитники его жизни, такие перерубить сложно, но не успел он отразить ими удар, вмешались. И в итоге та в кого он был влюблен осела на земь. Не став разбиратся с ярлом, решив позже голову за дерзость откусить, а за ранение девушки и вовсе убить, бросился он к Милдред, помощь оказывать.
- Не говори ничего, - зажимал он рану, бросая взгляд на Дамира, мол "Помоги, чего встал?"
- Харадрим! Выведите прочь этого шпиона, что в МОЕМ шатре кровь пролил.
Зол был Зафар на себя, что не он под удар попал. Но мести он не хотел, пока. Ему важно было вождя своего уберечь, любовь спасти. Потом, все потом, а прежде кровь остановить.
- А ты чего встал? - обратился он к Эомеру, когда двое харадрим зашли в шатер их вождя, - Иди с братом, да не дай ему еще раз мечом взмахнуть, ибо убью я его с особой жестокостью, если еще кого ранит, - голос генерала был ледяным несмотря на то, что это был голос южанина.
Харадрим вывели без нежностей телячьих Теодреда на улицу. Все остальные всадники Фэнэка, услышав шум, стеклись к шатру. Сможет ли он перебить разъяренную толпу? Конечно нет. Но никто агрессии не выказывал, хоть и слышны были крики:
- Да на кол его за такое! 
 
Чуть погодя из шатра вышел Зафар, оставив Милдред с братом ее. Удар был силен его, в лицо наглого ярла метил, но за меч не схватился. Презрительно в его сторону плюнул, сказав:
- Думаешь ты лучше меня? Ты трус, как и любой из нас, раз напал на безоружного. Не замечал ты ее, компанию другим составлял, а она? Мы скоро уедем, и ты ее не увидишь больше никогда, так стоило ли ее бросать? Стоило ли мечом своим размахивать, рогоносец? Трус и наглец ты, ярл Роханский. Бойся меня... Как огня бойся.  
В глазах его злость читалась ничем не прикрытая, но в руках он держал себя, ибо знал, как этот выродок дорог вождю, не понимая, что та в нем нашла.
[AVA]s-media-cache-ak0.pinimg.com/236x/c5/98/ff/c598ff1a15f3c8d22205d37d7b51a773.jpg[/AVA][NIC]Зафар[/NIC]

Эомер сидел у костра, греясь от ровного пламени и покачивая в руках кружку с элем. Потрескивали дрова, пламя рассыпалось снопом искр, уходящих в ночное небо. Маршал задумчиво отхлебнул немного эля и вновь уставился куда-то вдаль. На холмах поблёскивал снег, вдалеке виднелись деревья, а в другой стороне, за горизонтом, далеко-далеко Эомера ждал дом. Эадиг и представить не мог, что ему может так надоесть эльфийский лес и что он сильно будет рваться в Эдорас. "Впрочем, это скорее из-за восточан, из-за их компании. Не было бы их в лесу... А, холера, опять у меня во всём виноваты восточане. Мысль привычная, но после этой недели я уже не так уверен в ней. По-прежнему не люблю это восточное степное племя, но нельзя отрицать, что они в чём-то похожи и на нас."
 
Рохиррим огляделся. Вокруг хохотали и болтали восточане, охмелевшие от выпитого, где-то чуть вдалеке басили гномы, совсем рядом тихо переговаривались вождь харадрим и пассия Теодреда. Эомер попытался прислушаться к их разговору, но то ли шум лагеря заглушал их речь, то ли странники и впрямь говорили на своём восточном языке, но Маршал не понял ни слова из сказанного. Пожав плечами, рохиррим вернулся к своим размышлениям. "Вот, например, Фэнэк, который куда-то запропастился. Разве он так сильно отличается от.. да хоть меня? Вовсе нет. Да, в его мыслях и речь явно сквозит восток, но мотивы его мне понятны и доступны. А Инас? Простая маленькая девочка. Разве ж она виновата, что родилась не на привычном мне Западе, не в полях Рохана и не в крепостях Гондора, а на знойном Юге? Она дитя, точно такое же дитя, как ребёнок рохиррима или гондорца. Так ли все восточане плохи?"
 
Взор мужчины упал на живо обсуждающую что-то Милдред, и Эомер заколебался. Ему категорически не нравилась именно эта восточанка, с её наглостью и хитрым взглядом. Ещё больше Маршалу не нравилось, что Теодред купился на её уловки и не сводил с неё глаз. "Но, по сути... Во имя предков, это моё священное право — ненавидеть восточан! Такие, как они, убивали моих друзей, не раздумывая. Встреться мы при других обстоятельствах, живым ушёл бы только один. Но сейчас... Мне либо придётся свыкнуться с мыслью о её существовании, либо придётся надеяться на то, что Теодреду вскоре наскучит восточная страсть, он переболеет ею, и жизнь вернётся в нормальное русло."
 
Эомер одним махом допил оставшийся в кружке эль и поставил её рядом с собой. Вопреки ожиданиям мужчины, это была всего лишь вторая кружка за весь вечер. Пить не хотелось совершенно, хотя где-то в глубине сознания мелькала шальная мысль заглушить тягостные раздумья и душевные волнения в старой-доброй выпивке, позволив хмелю сделать своё дело и стереть все печали. Но рохиррим прекрасно помнил, к чему привела его последняя попойка на свадьбе Лесного Владыки, и он не хотел её повторения. Особенно сейчас, когда снующие вокруг восточане так и нарываются на пару душевных тумаков. Эадиг с удивлением проводил взглядом Милдред. Восточанка, улыбаясь, пошла по руку с харадримом куда-то в тень, подальше от людских глаз. "Или я чего-то не понимаю в людях, но с такими лицами, да ещё и под ручку, явно не военную стратегию или снабжение идут обсуждать. Какого?!.." Мимо рохиррима пронёсся Теодред, яростным взором обижая спины уходящим. Пламя костра заколебалось от внезапного порыва ветра. "А вот это уже плохо. Очень плохо. Ну-ка подожди меня, братец! Ой, не к добру это всё..."
 
Мужчина быстро встал и большими шагами последовал за братом. Теодред вихрем умчался вперёд, не замечая следующего по пятам Маршала и оторвавшись на приличное расстояние, но рохиррим успел запомнить, в какой шатёр из многих влетел Ярл. Эомер перешёл на бег, предчувствуя беду.
 
— ...решил обокрасть меня на моих же глазах, лишишься головы!
 
Шорох клинка, извлекаемого из ножен, заставил Эомера похолодеть. "Нет... нет-нет-нет, он же не серьёзно? Холера, ну дал харадриму в морду, но меч?!" Маршал ускорился до предела. Даже отсюда, снаружи, мужчина слышал свист меча, рассекающего воздух. Одновременно выхватывая свой меч, Рохиррим ворвался в палатку. Теодред уже занёс меч над харадримом, и Эадиг понял, что не успевает, катастрофически не успевает. В мозгу промелькнули десятки вариантов, которые уже было не осуществить за нехваткой времени, поэтому мужчина просто гаркнул, вложив в этот крик всю мощь голоса.
 
— Теодред, стой! — громогласный рык ударил по ушам присутствующим. Эомер с мечом наготове стоял у входа в шатёр, яростно стреляя глазами не хуже своего брата.
 
[spoiler=Оффтоп.]А вот и я, а вы не ждали ни...кого!
 

Белфалас, где-то в окрестностях Дол-Амрота
 
Зимний день короток, а серые тучи, затянувшие небо, сделали его еще короче. Начал накрапывать мелкий дождь, но капитан Эшберт даже и не подумал натянуть на голову капюшон. Вместо этого он легким касанием шенкеля поднял своего гнедого коня в галоп и промчался вдоль шеренги из двух десятков молодых кавалеристов, покорно выстроившихся на плацу. Из-под копыт полетели брызги ледяной воды.
- Орочьи дети, где вы только взялись на мою голову! Да последний роханский пастух справился бы лучше! Вам нужно просто ехать прямо и держать строй, не рассыпаясь во все стороны, балрог укуси вас за задницу!
 
Незаметным движением он резко осадил гнедого и развернулся лицом к строю. Конь зафыркал.
- На таком открытом месте, как здесь, где есть свобода маневра, десяток легких рохирримов оставили бы от вас только кровавые лохмотья, - обычно капитан не изъяснялся так многословно, но сейчас ему надо было хоть как-то донести свое искусство до этих юных балбесов. - Затрахали бы, как ворона собаку, разбили на части и все, конец вам. Ваша сила как раз в том, чтобы держать строй, тогда вы одним своим весом сметете любого ублюдка на своем пути.

Дождь усилился и Эшберту пришлось смахнуть рукавом с лица капли.
- Пробуем еще раз, орочье копье вам в печень. По моему сигналу поднимаемся в рысь, потом в галоп вон до того дерева. И та бестолочь, которая посмеет хоть на шаг вырваться вперед или отстать, будет месяц чистить денники!

С тихим ропотом, к счастью для них, не достигшим ушей сурового эорлинга, всадники перестроились и пошли шагом. Резко и оглушительно щелкнул бич, гнедой испуганно прянул в сторону, но наездник сидел на нем, как влитой. Отряд перешел на рысь.
Еще щелчок бича - и воины опустили копья, сомкнули ряды колено к колену, хвост в хвост. Дождь обильно катился по их латам, оставляя серебряные следы. Кони перешли в тяжелый галоп, казалось, ничто в мире не сможет остановить этот жуткий и красивый кавалерийский накат.
 
Эшберт скакал чуть в стороне, внимательно наблюдая за учениками. Хоть внешне это никак и не проявлялось, в этот раз он был ими доволен. Вот и уже и намеченное дерево. Капитан махнул рукой - хватит! - и отряд начал замедляться.
- Не настолько плохо, как в прошлый раз. Может быть, кого-то из вас и не убьют в первом же бою...
 
На лицах появились слабые улыбки, воины уже знали, что такие слова от Маэстро вполне могут считаться похвалой.
- Хватит на сегодня. Расседлывайте коней и можете быть свободны.
 
 
>>> Городские ворота

- Зафар, когда мы выживем - тогда и решай, а сейчас - не время это.
 
Поцелуй обжег - ожидаемо вполне, ведь закатным пламенем был Зафар - закаты она любила, а вот его - нет. И сказать не могла этого, сердце в кровь разбивая - с надеждой и сражается лучше. Пускай лучше уж так, в темных мыслях нельзя дать ему клинок поднять. Сложит голову свою, и кровь эта двойной тяжестью на плечи ляжет - двойной, потому что кровь племени своего и так и так не смыть.
От объятий отстраниться пыталась, ласковые слова лишь смех бы вызвали - бросить бы ему в руки горсть золотых монет, да предложить девку купить - а там пусть приходит, коль страсть все таки любовью окажется, там уже и наверняка рубить можно будет - да вот не успела, на ноги вздернул её ярл, к себе прижал - прочитала она, почувствовала - и боль его, и ярость, и слова нашла, которые сказать -то не успела.
 
Ох, ярое пламя затерянного прошлого, как же взвилось оно, обжигающим холодом, кровью и метелью, смехом под высокими сводами. Ох, ярое пламя, смеющийся ветер и вьюга, дозволить бы им - горстью монет золотых откупаясь - убивать один другого, да вот не оружен Зафар - да и кровью возмет она за его смерть, а за смерть ярла духом своим расплатится-распластается.
Доколе - ох, ярое пламя, смеющийся ветер - за все будет кровь проливаться? За гордость, за любовь? Доколе жить им зверьми, срываясь с цепи - а предки смеются в своем вольном посмертии.
 
Рассмеется последней она - не успевал Эомер, дак она успела, из под руки его Зафара оттолкнув и сама встав - о меч ударил кинжал брата, да в неё отскочил, а меч тот щедро от плеча полосу нарисовал - беззащитна она была, хоть, толкая, на колени пала, инстинктами своими себя от смерти оберегая - но кровь пролилась в огонь, Вождя кровь, но свой удар нанести она успевала, пока боль не коснулась разума и сердца. Под удар бросилась Милдред, любимого от ошибки сберегая - под удар бросился Вождь, племя свое от гибели храня.
 
- Под оскорблениями твоей девки ревнивой я была тебе не так хороша, как в объятиях чужих? Али более меня любить никому не дозволено? Мало ты за меня говорил и дрался, а теперь людей моих убивать вздумал?! Или думаешь - кто взял, тому и принадлежу, вещь глупая, за себя сама ответ держать не способная?
 
Ей казнить и миловать, но её рука плетью повисла, а в глазах гнев и боль - но даже так, любила она, хоть уже и нельзя было - утекало сознание как вино из дурного бурдюка, а терять его - больших разборок плодить, в себя придет - кровь везде будет.
Не будь она вождем - закрыла бы глаза еще тогда, за спиною Ярла встала бы - и гори оно - но себя у неё никогда не было, как не было ничего дороже тех, кто шли за ней - даже по принуждению. Даже путая страсть с любовью.
Исход был бы таким же, будь у неё на поясе сабли - не вынула она бы их из ножен, здесь, под чужим кровом, в гостях у гномов.... Против того, кому верила и любила, не на войне они, да и там она бы узнала его, и как сейчас - собой бы своих уберегла.
Ох, ярое пламя...
 
 
[spoiler=Тыг-тыг офф]Так того и добиввались, Эо) Уиии, движуха) И пояснения по ранению - полагаю, все же убивать мы меня не будем, так что кость разве что оцарапана, но грудь рассечена.
 

Первый испуг отпустил и Эовин мрачно созерцала эльфку.
В Рохане к эльфам относились сложно. С одной стороны, эльфы были народом дивным и древним. С другой, за из дивностью и древностью всегда стояли интриги. Неумирающий народ с легкостью разменивал жизни простых смертных в своей вечной борьбе с таки же вечным злом.
Опомнившись девушка отпустила руку скальда. Идея идти вместе с эльфкой ее не радовала совершенно. Может это была мизогиния, может внушенные мысли, но Эовин не чувствовала в себе больше того детского восхищения, что вызвали у нее пришедшие так давно в Рохан имладрисские эльфы.
И эта предаст... все предадут.
С горечью подумала девушка.
 - Отлично, - тихо уронила Эовин, стараясь не шипеть. - Давайте еще устроим придворный раут в этой караулке. Ты знаешь где здесь выход? - она обратила свой взор прямо на Тауриэль. - Если да, то давайте быстрее уйдем отсюда. Мне тошно от этих стен. Если нет, до не мешай нам искать выход.
Может слова княжны и были немного резки, но злое чувство кусало ее изнутри, желая сделать эльфке больно. Может это была ревность? В конце концов незадачливый Рунвар посмел так обрадоваться появлению этой длинноухой лахудры.