Хэлкар

Ураганы эмоций, доселе обуревавшие Туварса постепенно начали стихать, а аналитический разум мага, снова брал бразды правления в свои руки. Но конечно, как и прежде, все процессы которые протекали внутри Туварса на ментальном уровне, по-прежнему были всецело открыты для Саурона. К слову именно так он мог обнаружить, поистине уникальный, и быть может в его практике редкий феномен, но в морэдайн-чародее, что стоял перед ним, если и появлялся страх, то лишь лёгкий и то только лишь когда он испрашивал соизволения увидеть Саурона вновь, тут Супилли боялся, что повелитель откажет, и ему не доведётся снова узреть столь очаровательное создание. Но ни в первый раз, когда сам Тёмный Владыка начал этот разговор ни теперь, в тот момент когда Саурон упоминал и обрисовывал те кары, которые ждут Туварса в случае его неудачи страха не было вовсе. И можно было бы сбросить всё на простую самоуверенность смертного, если бы майар не видел всю суть в душе чародея. А суть и причина была проста.
 Туварс Супилли, когда ещё начинал свой путь чародейства, когда отрёкся от отца, он считал что все чародеи идут по одной и той же тропе познания, но если гримуары были одними на всех, в богатой библиотеке Минас Моргула, то вот результаты внутренней, мистической работы с собой — у каждого чародея были уникальны. И вот она, особенность Туварса, которую без труда мог увидеть Саурон духовным оком. Весь предыдущий восторг его, был обилен на эмоции, но поверхностен (хоть и достигал глубин души, но глубина ведь понятие относительное?) и в первую очередь является следствием восхищения тем, как в одном существе сошлись телесная красота, внутренний огонь духовной силы майар, и та величайшая власть, коей был облечён Тар-Майарон. Все эти три аспекта сошедшиеся в одной точке пространства-времени чрезвычайно восхитили чародея, но после вернулось его обычное состояние — пустота. Само мрачное, не знающее времени, плюющее на оковы пространства, условности всех иерархий, циклов жизни и смерти, ничто. Маг в своей работе, в Минас Моргуле дошёл до той степени, когда осознал тщету всего, и стал сам собой, игроком в плоть, которая однако для него была забавным инструментом, своего рода алхимической Работы, «царского искусства», оттого он не боялся смерти или страданий, и был абсолютно свободен, нечто что радикально отличало Туварса как минимум от орков, и его выбор служения Саурону и тьме был как раз таки, вольным выбором. И даже если этот выбор был ошибочен, это не имело в онтологической сути никакого для него значения. К такому состоянию сознания, как открыл для себя Туварс из всех в истории, возможно неосознанно для себя, были древний Мелькор и тот самый Саурон, что стоял перед ним. Неся за собой разрушения, и тут принципиального значения не имеет, что свергая Мелькора разрушения несли Валар, а Нуменор поглощён был волей Эру, всё это было противодействием этим двум созданиям тьмы, так вот они своими действиями приближали конец всего, и вековечную тьму, а следовательно были и более презентабельными существами за всю историю Арды, в глазах чародея. Разнообразные попытки светлых магов или эльфов защищать тщету, вызывали в Туварсе лишь непонимание и меланхолическую брезгливость. 
 Снова склонившись, глубоким поясным поклоном, Туварс ответил. 
— О повелитель, мои слова были лишь жалким показателем слабости смертного ничтожества, в глазах твоего величия. Но эпитет Бессмертного Короля Людей, к тебе осмелился я добавить лишь как один из драгоценных камней, в твоей сиятельной короне. — В этот момент, змей во тьме души человека, сделал очередной пируэт.
— Ведь люди достойны того, чтобы ты был и их владыкой. Ведь не спроста в мудрости своей, ты наделил могуществом Девятерых людей, а не орков, не слабых гномов, теряющих свои копи, и не отмирающих слабоумных эльфов, не способных увидеть дальше собственного носа, но мнящих себя Мудрыми. — Он ухмыльнулся, вспоминая как называли эльфов так называемые "Друзья эльфов". 
— Конечно, я признаю тот великий вклад, ту преданность, которую оказывают тебе о владыка, орки. Но они извечно верны повелителю тьмы, и по другому быть не может, люди же о владыка достойны того, чтобы завоевать их сердца, их души, и в ответ они не просто уничтожат твоих врагов, а построют великие цивилизации чествующие имя твоё, о Тар-Майарон. Люди множатся и преодолевают любые катастрофы, не прячутся в норах, не зарываются в землю. Предания гласят, что люди пришли с Солнцем, но ведь у Солнца есть обратная сторона, Чёрное Солнце, это ты о владыка людей, слабости и немощи которых меркнут в свете их подвигов, подвигов которые будут обращаться для тебя, и ради твоего дела. 
И вот в его взгляде заледенела пустота.
— Мои речи немощны, только лишь потому, что образ коим я именую тебя, повелитель неизречимо выше, и ярче, чем любые человеческие слова, он выше чем те границы речи, которые я имею возможность использовать. — И снова глубокий поклон, но когда он поднял голову, пустота снова уступила место сиянию глаз, созерцающих красоту. Как путник, много дней восходящий на вершину горы, созерцает виды на пике, так и Туварс Супилли любовался своим Тёмным Королём. Он не считал, что Саурон как-то его недопонял сначала, и это тоже было зримо Майрону, он предположил, что своим вопросом, Саурон проверяет, испытывает его. А быть может это было и не так. 

Слова девы-харадрим просто сбросили груз с души Мурсили, по крайней мере по началу. Однако, когда она указала о другом Доме, хорошо известном ему, напряжение вернулось хоть и по другому поводу. Повернувшись к супруге, он кивнул ей.
— Спасибо дорогая. — Поняв, что муж сейчас заговорит о делах, она последовала к выходу, беря с собой и дочку, а та любопытным взглядом осматривала одежды их гостьи. Когда они остались вдвоём в каминном зале, Мурсили заговорил. 
— Что же, меня радуют твои слова, но кое что хотел бы тебе сказать. Уверен, что ты достаточно ценишь свою жизнь, как разумная девица, поэтому хочу предостеречь. Не как брат того кому ты нанялась, воспринимай это скорее как жест доброй воли. Если в твоей голове закрадётся шальная мысль послужить и дому Имтерати, как делают это некоторые не чистые на руку наёмники, не советую. Известно тебе или нет, но брат Туварс он опасный чародей, и кто знает быть может он может как-то это проведать, и тогда быть беде. Но раз уж ты в услужении, то служи с честью, и это отразится на будущем. Хоть в этом городе и стали забывать такое слово. Более не задерживаю тебя.
Кивнув ей, Папратар сел в кресле у камина и взяв кочергу, начал переламывать угольки. Говорил он искренне, опасаясь каких-либо мрачных историй, связанных с призраками и тёмными чарами, но разрезать путы семьи, он был не в силах. Как бы порой ему этого не хотелось.

НПС "Багровые демоны" (Вакриш, Ракхуш, Гульз, Кагыр,Больгх)
 
Чем дальше на территорию Каррока заходили разведчики, тем больше запахов разливалось вокруг. Пока Гульз и Кагыр обследовали местность с обратной стороны, Вакриш, Ракхуш и Больгх смогли обнаружить две слабых, едва заметных вереницы следов, которые, вроде, и не пытались скрыть – шли прямо, не путая тропок, но выглядело все так, словно «подмели». Было и еще несколько следов – более глубоких, той же формы, а также лошадиных.
 
Вакриш бросил короткий взгляд на помощника, и Ракхуш недвусмысленно оскалился:
 
- Остроухие? Больше никто так не ходит.
 
- И люди, - добавил Больгх хрипло, перехватывая поводья варга в другую руку.
 
Троица, не сговариваясь, двинула по следу, варги практически не поднимали голов, следуя по едва различимым им запахам. Изгибаясь в нескольких местах, этот след вскоре привел их к месту предполагаемой стоянки странной группы путешественников. Пока Вакриш осматривал местность, Ракхуш и Больгх, спешившись, обследовали все вокруг. Лидер группы заметил, что след более свежий, чем тот, по которому они сюда добрались, уходил совсем глубоко в земли медвежьих людей – туда, где, по словам местных орков-разведчиков, несколько раз видели здоровенного медведя.
 
- Сворачиваемся, - рыкнул предводитель, когда подчиненные закончили с осмотром местности. – Они ушли куда-то в сторону медвежьего дома. Болваны. Надеюсь, их раздерут.
 
Больгх и Ракхуш, оседлав варгов, последовали за Вакришем. Раздался длинный звук рога – предводитель отдал сигнал к возвращению назад для отделившейся от них группы, и вся троица перешла на галоп, стремительно уносясь прочь, в сторону Лихолесья. Вакриш понимал, что поставленную цель до конца не выполнил, но соваться к медведю, не имея армии за спиной – это верная смерть. Да и двое остроухих, что находились в составе группы, вызывали определенные опасения. Если бы разведчики пошли следом, а у эльфов, помимо лошадей, оказались луки, то никакие варги не спасли бы от стрел. А уж о меткости остроухих среди уруков знали не понаслышке – не один член «Багровых демонов» в свое время остался лежать лицом в землю после подло пущенной в спину стрелы от эльфийской мрази.
 
----->Древний лес

Проходясь по берегу Андуина, без своих доспехов, но при мече Глаурэлин вглядывался в поток. Уже давно, со времени ухода из Митлонда, он не видел большой воды, хотя конечно даже стол широкая река как великий Андуин, уступала в своей полноводности заливу Лун. Однако, эльф подмечал, что она была по своему великолепна, и навевала мысли о людях. Для Солориона было загадкой, бремя второрождённых, но и то как при своей слабости, они всё же справлялись с трудностями, преодолевая их. Люди во всем уступали эльфам, и всё же по ведению самого Иллюватара, они продолжали выживать, и главное не угасать, минуя катастрофы. Во многом за этими измышлениями стояла печаль Солориона об угасании эльфов этого мира. 
 Вернувшись в лагерь, командир улыбнулся увидев как радостно распевают песни его воины, а иные виднелись в дозорах, на семи постах вокруг лагеря, вверх и вниз по течению. Под приветственные возгласы соратников, он присоединился к возлиянию вина. А после приятных посиделок на берегу реки, когда солнце уже скрылось за хребтом Мглистых гор. Макулинель оправдывая это своё прозвище, раздавшись по пояс, вышел на берег реки, и при светел луны с оголённым мечом, начал тренировку. Клинок пел в его руке, тело двигалось ловко и грациозно, а отблеск лунного света отражался на лезвии меча. Завершая, Глаурелин заметил как и некоторые из воинов, тоже начали упражняться в ратном ремесле, которое в руках эльфов превращалось в искусство. 
 На утро начались сборы, эльфы выходили из лесной опушки, где под кронами дерев, они отдыхали эту ночь. Иные выводили лошадей, расчёсывали их, готовили к походу. Облачившись в свои доспехи, Глаурелин быстро влетел на своего белого скакуна, и выехав на берег, развернулся смотря как построились стройно, ряды его воинов. Теперь нудно было перейти в брод, река тут расходилась широко, но мельчала. И всё же, чтобы облегчить переход Солорион нагнулся вправо, и держась за ремни едва коснулся пальцами водной глади, а после выпрямившись запел на синдарине. 
—«Великий, древний Андуин
Бежишь с источников долин
Смири поток по берегам,
И дай пройти нам по делам»
Начинал он одним голосом, но после у нему присоединились голоса соратников, и река разошлась ещё шире, так что ноги коней эльфов коснулась прохладная и приятная влага. Выше двух ладоней вода не поднималась, пока весь отряд эльфов быстро не перебрался на другой берег, а после будто бы изменились потоки и он вернулся в прежнее русло. Склонив голову в благодарность реке, Солорион повёл свой отряд дальше. Они повернули на север и поехали вдоль берега реки, вверх по течению. Лэйнарас с группой разведчиков помчался вперёд. Отряд шёл по землям беорнингов, и нужно было во избежание проблем, повернуть к самому Беорну, чтобы проследовать дальше на север, к эльфийской тропе Лихолесья.
===> Рованион , дом Беорна

Определенно Лайн заработал себе еще одно очко репутации на внутреннем счетчике Рунвара, когда снова заказал выпить, и поднялся до звания “неплохой мужик”. Он определенно нравился скальду, хотя и был довольно угрюм. Ну так что с того? Это вы еще Рунвара наедине с собой не видели. Тут уж впору было утопиться в первом же встречном канале.
- Да небось у бабы Гунир твой, где ж еще ему быть, - отрезал скальд с видом житейского знатока.
Рунвар приложился ко второй кружке и не заметил, кто вошел, пока Лайн не указал скальду:
- Ба, так этож мой знакомый! Идем, познакомлю! Раз уж о гномах говорить, то с гномами!

И скальд нисколько не смущаясь, подхватил кружку и жестом, приглашая собутыльника следовать за собой, подсел к обозначенному выше гному.
- Мастер Мим! Рад видеть! А это мой недавний знакомец, Лайн. Очень любознательный малый, надо сказать. Вот вашим народом интересуется. А я и говорю, кто же тебе лучше гнома то расскажет о том?
Вот так по наивному и по простецки. В этом весь Рунвар, его рожу знали во всех сомнительных местах Дейла и Эсгарота, а молва о скальде давно вышла за пределы кабаков или компаний вольнонаемных людей и речников. Скальд мигом заводил знакомства и устраивал новые. Мима он знал по парочке дел, которые проворачивал на пару с Дралином. А Мим слыл тем, кто мог решать за разные вопросики, с которыми к подгорной страже лучше не соваться. В общем, коли вам порешать что-то надо - идите к Миму на поклон. Хитрый пройдоха вел свои дела во всех северных королевствах, не стесняясь теневой стороны бизнеса. В чем собственно несколько раз Рунвар и помогал этому представителю народа казад. 
Сейчас скальд попросту хотел услышать новости, да и откровенно развлекался, сводя недавнего собутыльника с подгорным решалой. Что важно для скальда? Хорошая история. А если оной не наблюдается на горизонте, то следует создать ее самому. Чем Рунвар сейчас и занимался. Заодно и от непрошенных мыслей отвлечься можно.
 

Каждый в крепости мог поклясться, что их король уже который день пребывал не в самом прекрасном расположении духа. И хотя никто не говорил этого в слух, но все отдавали себе отчёт, что отсутствие царственного отпрыска в столь тревожные периоды лишь усугубляло положение. Трандуил никогда не отличался ласковостью по отношению к патрулям, после того как начали поступать известия о разрастании мглы леса. Но никто из них даже предположить себе не мог, как холодело в царственной груди от накатывающих волн печали леса.
- Видели ли вы следы Радагаста в последние дни? Давно он не заходил ко мне для пополнения запасов. 
- Мой король. Вот уже несколько лун, как птицы перестали щебетать у его дома. Следопыты южных границ докладывают о непонятном шуме, похожим на рубку леса, но слишком глубоко в паутинную чащу они заходить опасаются. - Отчёт главного разведчика был ещё более туманен чем помыслы реки Андуин. Махнув рукой, Трандуил поднялся с своего трона и подхватил резной бокал, наполненный рубиновой жидкостью. Его путь лежал сейчас в священную рощу, где мириады мерцающих огоньков кружились над небольшим рукотворным водопадом с запрудой. Здесь, выполненная из камня сидела фигура его супруги. Мастера выполнили эту статую так искусно, словно она и правда сидела у воды, наблюдая как сверкает гладь и рыбки в ней. И всё же король прошёл мимо этой идиллии. Остановившись возле разросшегося дуба, к которому был прислонён посох, Трандуил поднял голову, разглядывая вековые ветви. Ничего не ограничивало рост этого гиганта, вокруг которого уже давно существовала жизнь степенных эльфов. Коснувшись его резной коры, царственный эльф вздохнул, чары его облика медленно спали, а янтарь в посохе начал блекло мерцать. Король взывал к своему лесу, к всем его землям и деревьям. К каждому уголку, даже тому что был тронут темнотой. Это было сложное чаровство, способное ударить в самое сердце при ошибке, но Трандуил никогда не ошибался. Он знал своё королевство и каждый куст в нём. И пусть многие из его дорогих друзей сейчас снедались мраком, а корни медленно гнили в сырости и злобе, он всё равно разделял их боль.
В лесу таинственном, зеленом глухом,
Тихий шепот листвы звучит...
Средь деревьев, в доме пустом,
О пути его, скворец закричит.
 
Древние древа, устремленные ввысь,
Солнца лучи проникают сквозь ветви.
Магический дух на земле объявись...
Отыщи старика бурого цвета.
Голос Трандуила, что выводил песнь на синдарине. Мелодия лёгкими волнами уходила сквозь кроны дуба и расплывалась золотым сиянием светлячков под мрачными кронами. Тело эльфа наполнила агония срубленных стволов, перехватило дыхание от сонмы паучих плетений. Деревья взывали о помощи и их плач болью отдавался в сердце, но вот то, чего хотел король медленно начало проступать через всю эту какофонию чувств и звуков. Топот множества заячих лап уходящих в сторону медоносных земель оборотня-медведя. А ветер в кронах принёс весть, о том что сам Гваихир сейчас принимал чудного старика.

Эрион помнил Зигурзайан. Он бывал там несколько раз до того, как город прекратил своё существование. Извечный полумрак - не оттого, что солнца на небе не было. А потому, что лучи его не могли пробиться сквозь плотную завесу дыма над крышами домов. Пустота на улицах, тишина - только негромкий шелест волн решался нарушать её. Атмосфера захватывала, волновала - лишь только взглянешь, как душу заполняла неистовое чувство, которое сложно было описать. Глядя на Зигурзайн нельзя было не ощутить всепоглощающую, искреннюю веру. Во что? Глупый вопрос. Она пронизывала этот город. И тех, кто его видел. Тех, кто жил в нём. Жил - им. В Зигурзайане нельзя было не поверить.
И то, что видел Эрион в человеке, склонившему перед Ним, напоминало старый город. Неистовость, безумие. И что-то ещё. Радость? Отголоски этой эмоции назгул в последние столетия встречал так редко, что не сразу смог осознать.
Кольценосец понимал адана и, в какой-то мере, начал испытывать к нему симпатию. Но симпатия это что-то настолько эфемерное, что может развеяться от легчайшего дуновения.
- Нет, Повелитель, твои приказы предельно ясны, - Эрион склонил голову перед Тёмным Властелином. Сказать по правде, на север ему не хотелось. Как и иметь слишком много дел с Хэлкаром. А вот идея Зигурзайана волновала. Пожалуй, оно стоило того, чтоб помочь ангмарцу. - Всё будет выполнено точно, как ты сказал.
- "Однако, если светлые узнают о том, что вы возвращаете свои силы - разве они не нападут на эту крепость? Половины сил, собранных здесь, вряд ли хватит для сдерживания мощи даже одного из "свободных народов" Эриадора". 
Последние слова свои он обратил к Гортхауэру напрямую. Негоже перед аданом говорить о таком. Пусть даже это будет самый верный и полезный из людей, служащих Оку.
 

Глорфиндел улыбнулся Карну. Неизвестно, кем был этот человек и с какими намерениями сюда пришёл, но манерами и учтивостью он явно отличался. А кроме того, он был весьма отважен и не испытывал страха, несмотря на сложную ситуацию, в которой к несчастью для себя оказался. И всё-таки разведчики из дальних земель действительно не могли взять его с собой – у них была своя, очень важная миссия, от которой могла зависеть судьба всего Севера. Путь к дому Беорна наметился чётко и ясно.
Между делом светлый воитель забрал у человека свою флягу. Не из жадности, а потому, что она могла понадобится позже, когда путников будут поджидать новые опасности и преграды. Чем ближе они подходили к тёмному лесу, тем больше удлинялись окружавшие их тени.
Неожиданно свет звёзд как будто померк. Глорфиндел как легендарный эльф не мог не ощутить в незримом мире неожиданное чужое присутствие, причём явно тёмное и изучающее. На ноги он встал даже быстрее своего лесного собрата, инстинктивно положив руку на рукоять своего меча. Ясно было, что это была чья-то злая воля, но слишком уж она быстро отвела отсюда свой взор, чтобы её можно было распознать. Впрочем, это было достаточно, чтобы эльфы сильно встревожились. Ничего хорошего для себя или своих друзей они в этом не увидели, для них это был знак надвигающейся беды.
- Такое чувство, что в незримом мире кто-то обратил на нас свой взор, - сказал светлый воитель, когда его собрат из серых эльфов спросил его по поводу промелькнувшей тени. – Я не могу сказать, насколько этот кто-то далеко, но ясно, что он не так прост, и он – наш враг. Нам лучше поскорее уходить отсюда.
Сам Глорфиндел может быть и не боялся столкнуться или помериться волей с подобным противником, но миссия у путников сейчас была скрытной, а кроме того, среди них был раненый товарищ. Так что, как бы это не было не по нраву храбрым воинам, им действительно лучше было исчезнуть в самое ближайшее время.
Светлый эльф посильнее завернулся в свой дорожный плащ, попутно накинув на свою голову капюшон. Ночной холод здесь явно был не при чём, просто странник понимал, что он тут был самой заметной персоной для любых скрытых глаз. Попутно он готовился к тому, чтобы задействовать всю свою волю для отвода тени, если она вдруг вернётся. Если, конечно, это будет ему по силам.
Когда недолгий приём пищи подошёл к концу, пришло время замести последние следы стоянки. Глорфиндел оставил это дело своим спутникам, а сам подозвал к себе коня и шепнул ему несколько слов. После этого он вместе с конём подошёл к Карну, чтобы по возможности помочь человеку подняться в седло – разумеется, сразу после того, как тот хотя бы оденется. Оставалось надеяться, что Карн не будет упрямиться и примет чужую помощь. Время было непростое и действовать нужно было решительно и быстро.

Определённо тронный зал этой отдалённой крепости производил весьма сильное впечатление, а превосходно вышколенные чёрные уруки, в отменном доспехе вызывали зависть, но все эти чувства в энда морэдайн-чародея меркли на фоне всепоглощающего волнения от той личности, с которой придётся соприкоснуться вот-вот. Так ощущал Туварс перед входом в зал. Но вот орки впустили его и призрачного Кольценосца, к которым за много лет в Минас Моргуле Туварс Супилли прямо скажем привык, и всё внимание человека было сосредоточено лишь в одной точке, тёмной фигуре на троне, в мрачной тени. И тут, в энда чародея начало происходить великое деление, ртуть обратилась в золото, страх обратился во внутреннее торжество, чем больше в подсознании его, с каждым шагом вселялся ужас, тем больше в Туварсе зарождалось торжества. И к моменту, когда они подошли к трону, чародей едва сдерживал эмоции, глаза его вопреки обычному мрачному виду сияли как у самого счастливого ребёнка на свете. Живой Повелитель, во-плоти был перед ним. 
 Склонив оба колена, он с трудом склонил и голову, потому что желание смотреть на эту сущность едва уступало внутреннему самообладанию. И к счастью, вскоре Властелин позволил встать. Государь заговорил, и голос его проник в нутро смертного, вызывая трепет восхищения. Было не легко бороться с желанием броситься наземь, и распластаться ниц, но Туварс был не дурак и понимал, что это было бы не уместно. Когда Темнейший задал вопрос, только годы опыта интеллектуального развития помогли ему не растеряться и ответить. 
— Темнейший Владыка, не могу представить большего счастья видеть тебя – то был ответ на первую часть вопроса, и тут он ощутил прикосновение Саурона, успокаивающее, концентрирующее и вдохновляющее Туварса.
— Тебе ведомо, бессмертный повелитель, всё что в моём эндо, мне нечего скрыть от тебя, и моё понимание, моя преданность и моё служение тебе, открыты пред взором Ока, я понимаю мой государь!
И после этого, с трудом разум чародея поборол восставшие мысли о том, что ответ был дурён и не достоин. В своём дальнейшем монологе, Саурон разъяснял свои планы, в которые он и вплёл дерзкое желание чародея, и которые, как и следовало ожидать оказались глубже и дальше того, о чём размышлял сам Туварс Супилли. Чародей был готов на всё, но когда Саурон сказал что понимая немощь смертного упрощает ему задачу это ещё сильней тронуло морэдайна. Любой светлый в этой ситуации, узнай он внутреннее состояние Туварса, счёл бы его просто обезумевшим. И вот, настал момент когда Туварс мог бы снова иметь счастье сказать что либо владыке.
— Повелитель, — на его щеке все же предательски выступила слеза умиления, и поистине безумного наваждения.
— Я исполню твою волю, что бы не встало передо мной, — его разум и феа по прежнему были открыты настежь перед Сауроном.
— Я Туварс Супилли, раб моего владыки превращу из вшивой гондорской рыбацкой деревни, священный город. Люди будут стекаться туда, дабы поклониться пред алтарём истинному повелителю, Тар-Майарону, Бессмертному Королю Людей Арды. В моём измышлении были также планы, по искажению чар курганного захоронения к востоку от Пеларгира, там лежат принцы Рохирим, их духи кичатся победами, я же из их курганов сделаю форт для орков, для усиленной обороны. В завоевании, я планировал использовать отвлекающий отряд в Итиллене, основную армию, которая пройдёт через Харад, минуя шпионов Гондора, и корсаров Умбара, которые также отвлекут внимание защитников Пеларгира. Мой король, позволишь ли ты мне, — в этот момент, страх своей дерзости едва не пересилил разум морэдайн, отчего он чуть запнулся. Саурон мог разглядеть, что человек внутренне ощущал, что хочет попросить слишком многого в довесок к уже полученному.
— Позволишь ли ты мне ещё хоть раз, увидеть тебя своими глазами — вторая и последняя слеза скатилась, от осознания скорого завершения аудиенции. Туварс Супилли был не просто странен, объективно он был безумен, но безумие его было чрезвычайно изощрённо и не мешало холодному рассудку. Иначе говоря, он был безумен но занятия чародейством преобразили это безумие в не-безумие, и потому основатель той "школы" чародейства, которую он практиковал, и основной наполнитель потока сил, был поистине для этого смертного — всем!

Ты вложил в этих варгов.... частичку себя?
 

И девятеро тульп вышли за стены Барад-Дура, но охренели вдали от хозяина вернулись обратно...

Санитары из дурдома приперлись! Гони их, Борис! 

Я самый первый глюк, чтоб править всеми. 

А что если назгулы - это тульпы поехавшего на фоне одиночества Гортхаура?

Тктщн, тврщ глвнкмндщ! Рзршт длжт! Войска света планомерно опиздюливаются на наших стратегических картах! Дол-Гулдур почти отстроен! Мощь Ангмара сияет уже сейчас, хотя его еще даже нет! Зиккураты в моей голове высятся до небес! Скоро еще доктора Айболита отправим до Ангмара смотаться с подкреплением ко мне - и заживем, вот точно заживем! 

- И не поспоришь с тобой, - пробормотал Лайн, заглядывая в кружку. Немного осталось. Ещё, что ли, заказать? - Ещё пива, обоим.
Девушка за стойкой кивнула и через несколько секунд поставила перед мужчинами по второй кружке. Лайн подумал, допил остававшееся в первой кружке. Он открыл рот, чтобы задать Рунвару следующий вопрос, как в таверну вошел гном.
И было в нём что-то такое, отчего бывшему стражнику стало враз неуютно. Да и на его собеседника он посмотрел как-то слишком внимательно. Так на просто забулдыг, каких много в любой таверне мира, не смотрят.
- Да, вот только сам Гуннир куда-то запропастился. Уже который день не видно ни его, ни с кем он дела имел. Не к добру, - задумчиво проговорил Лайн, стараясь говорить как можно беззаботнее и, заодно, примериваясь ко второй кружке. - Помяни только.. Ты его знаешь?
Он взглядом указал Рунвару на нового посетителя, бородатого, как и все представители подгорного народа. Вот только ростом гном был повыше своих сородичей.

- Отлично. - прошипел Пятый, спускаясь во внутренний двор. Бесконечные завалы исчезли, как и дыры в стенах. Это не могло не радовать. Караван быстро втекал в крепость через открытые ворота и занимал собой все пространство. Бесконечные телеги, снующие туда-сюда орки. Загнанные взгляды рабов, почти падающих на камни от усталости и страха. Эрион ещё из окна башни заметил приближение вереницы повозок и поспешил лично их встретить. 
— Рабы и провизия из Мордора!
Наконец-то. Хотя бы на этот счет можно будет больше не тревожиться.
- Гхурз! Рабов забирай ик делу пристраивай. И со всем остальным разберись. Провизию в кладовые - и чтоб ничего не пропало. Строительство ускоряй. Хватит прохлаждаться. - не останавливаясь, на ходу проговорил назгул и подошел к всаднику, возглавлявшему караван. - Ты. Пойдешь со мной. Повелитель желает видеть тебя.
Несмотря на то, что человек в точности выполнил указания Призрака, Эрион не расположен был расшаркиваться перед ним с приветствиями. Очередной самоуверенный выскочка. Сколько их было? А сколько ещё будет? Впрочем, этот оказался полезен и исполнителен. А последнее Повелитель ценил. Потому, видно, и хотел видеть.
И хотя приказов относительно человека не поступало, кольценосец нутром чувствовал, что Гортхауэр не прочь побеседовать со смертным. Впрочем, учитывая специфику занятий Туварса, не особенно смертным. Всё его существо буквально пропитано было чем-то чёмным и до боли родным.
Уже подходя к башне, ведущей в тронный зал, Эрион произнес негромко, не столько обращаясь к Туварсу, сколько констатируя:
- Морадан из Умбара? Ничего удивительного. Быстрее, Он ждать не любит.
Назгул быстро поднялся по лестнице и остановился перед дверьми в тронный зал.

Опять из Хоббитона партию ганджубаса стырил?

Не опять, а снова

Я самый первый глюк, чтоб править всеми. 

НПС "Багровые демоны"

Путь через лес занял без малого полтора дня. Гнать варгов галопом в лесистой чаще было невозможно, а кроме того, "Багровым демонам" приходилось быть особенно внимательными, чтобы не упустить ни малейшей важной детали, ни одного возможного путника. Уруки не знали, где могли нарваться на неприятеля, а приказ Старшого был предельно ясен и не терпел двусмысленого понимания. 

Вакриш и Ракхуш, двигавшиеся впереди всех, первыми выехали на небольшое каменистое плато, которое началось почти сразу за чащей. 

- Чуешь? - кратко спросил предводитель, принюхиваясь. - Вода. Свежак. К большой реке вышли. Каррок тут начинается. Теперь - ни звука и ни писка. Идем чуть западнее, там тропа протоптана. Гульз, Кагыр, пройдите с другой стороны. Если кого увидите - живо к нам. Заметите старикашку - дуйте в рог и как можно быстрее на болота. Поймают - сами знаете.

Последняя фраза звучала для стороннего наблюдателя непонятно, но уруки кивнули почти синхронно. 

- Больгх - едешь со мной и Ракхушем. И не забывайте про медведя. Чуть что - три коротких и назад. 

Разведчики, распределив обязанности, осмотрелись и, разделившись, неспеша двинули в указанном направлении. Варги мягко ступали на каменистую землю,постоянно припадая носами к земле, пытаясь найти чужеродный для этой местности запах - человека, эльфа... Солнце уже почти закатилось за горизонт, и только алые всполохи порой пронизывали небо. А далеко на востоке, над лесом, раскинула свои темные щупальца недобрая мгла... 

 

НПС Глурхуз

Зазвенели натянутые толстые цепи в руках олог-хаев, и тяжелые, укрепленные внешние врата неторопливо начали расходиться в стороны, напоминая Глурхузу о чудовищно прекрасном Маранонне. Посол, сидя верхом на варге, натянул на голову старый, но еще не рваный капюшон плаща, надетый поверх выделяющегося на фоне других доспеха. Глурхуз, в отличие от большей части здешней грязи, был истинно мордорским уруком и с гордостью носил на груди знак Багрового Ока, а потому длительное нахождение в этой помойной яме, как называл он про себя Дол-Гулдур, скрашивалось разве что присутствием назгула и самого Темного Владыки, благодаря которому это место хоть сколько-нибудь преобразилось в лучшую сторону.
 Мимо посла торопливо проскочил какой-то снага-заморыш, и варг, уже приняв его за еду, раскрыл было пасть, чтобы схватить несчастного и сожрать, но урук дернул поводья:
 - Хватит жрать всякую падаль, Гимр! – Одернув животное, он бросил короткий взгляд на башню, в которой обитал Владыка.
 «Не хватало еще на пустом месте нарваться на неприятности», - подумал посол. Глурхуз подстегнул варга по бокам ногами, и тот неспеша двинулся к открытым воротам, ступая мощными когтистыми лапами в жидкую грязь, разведенную активными строительными работами и влажностью. Два десятка орков во внутреннем дворе и гарнизон на стенах молча и с некоторой неприязнью проводили высокомерного зазнайку взглядами. Будучи местными до мозга костей, они видели свою прелесть в жизни на болотах Гулдура и истово бесились, когда какая-нибудь высокопоставленная шишка корчила недовольное хлебало, оказавшись у них дома. Вот и Глурхуз вызывал у них единственное желание – истыкать грудину ножами и с аппетитом сожрать, чтобы не выделывался.
 Впрочем, мордорцу было побоку. Выбравшись за внешнюю стену, он оказался на небольшом твердом участке посреди болот, откуда вело множество тропинок во все стороны с холма. Туманный влажный воздух неприятно холодил горло, вызывая у урука отвращение и желание поскорее добраться до Маранонна, а уж там, в родных землях Горгорота, добравшись до Барад-Дура, он наконец-то будет счастлив – и пожрет вволю свежего мяса, и отдохнет, надеясь, что в ближайшее время с новыми поручениями в болото отправят не его, а кого-то из других посланцев.
 ---> Бурые Земли

Шиза всегда выручает! Если одиноко - вызови тульпу, а может и не одную.

НПС Глурхуз

Зазвенели натянутые толстые цепи в руках олог-хаев, и тяжелые, укрепленные внешние врата неторопливо начали расходиться в стороны, напоминая Глурхузу о чудовищно прекрасном Маранонне. Посол, сидя верхом на варге, натянул на голову старый, но еще не рваный капюшон плаща, надетый поверх выделяющегося на фоне других доспеха. Глурхуз, в отличие от большей части здешней грязи, был истинно мордорским уруком и с гордостью носил на груди знак Багрового Ока, а потому длительное нахождение в этой помойной яме, как называл он про себя Дол-Гулдур, скрашивалось разве что присутствием назгула и самого Темного Владыки, благодаря которому это место хоть сколько-нибудь преобразилось в лучшую сторону.
 Мимо посла торопливо проскочил какой-то снага-заморыш, и варг, уже приняв его за еду, раскрыл было пасть, чтобы схватить несчастного и сожрать, но урук дернул поводья:
 - Хватит жрать всякую падаль, Гимр! – Одернув животное, он бросил короткий взгляд на башню, в которой обитал Владыка.
 «Не хватало еще на пустом месте нарваться на неприятности», - подумал посол. Глурхуз подстегнул варга по бокам ногами, и тот неспеша двинулся к открытым воротам, ступая мощными когтистыми лапами в жидкую грязь, разведенную активными строительными работами и влажностью. Два десятка орков во внутреннем дворе и гарнизон на стенах молча и с некоторой неприязнью проводили высокомерного зазнайку взглядами. Будучи местными до мозга костей, они видели свою прелесть в жизни на болотах Гулдура и истово бесились, когда какая-нибудь высокопоставленная шишка корчила недовольное хлебало, оказавшись у них дома. Вот и Глурхуз вызывал у них единственное желание – истыкать грудину ножами и с аппетитом сожрать, чтобы не выделывался.
 Впрочем, мордорцу было побоку. Выбравшись за внешнюю стену, он оказался на небольшом твердом участке посреди болот, откуда вело множество тропинок во все стороны с холма. Туманный влажный воздух неприятно холодил горло, вызывая у урука отвращение и желание поскорее добраться до Маранонна, а уж там, в родных землях Горгорота, добравшись до Барад-Дура, он наконец-то будет счастлив – и пожрет вволю свежего мяса, и отдохнет, надеясь, что в ближайшее время с новыми поручениями в болото отправят не его, а кого-то из других посланцев.
 ---> Бурые Земли

Бурые земли=====>
 
 Минуя равнины, все ближе и ближе, приближался караван к Лихолесью, в условленном месте. Здесь, сборище кребэйнов, указывало всей колонне проход, единственную доступную тропу, ведущую к искомому им месту, с юга в глубины леса. Пришпорив своего коня, Туварс проехал вперёд, к голове колонны, и поравнялся с ведущим орком Грозраком. Они поглядели друг на друга, приближаясь к этой тропе. Остановившись у самой кромки леса, оба оценили ширину ведущей по гнилому древесному настилу, дороги после чего морэдайн изрёк.
— Сформируй небольшой отряд разведки, потом головной дозор, не больше двадцати наездников. Потом проведём телеги, а за ними пойдут остальные. 
— Караван точно растянется. – Прохрипел орк, и Туварс кивнул.
— Это так, но впереди свои, поэтому лучше укрепить тылы твоими отрядами. – С этими словами, Туварс развернул коня и помчался к центру каравана. Увидев как тролли расселись у паланкина, он достал плеть, и вжарив по одному из них, рявкнул. 
— Вставайте тёмные твари олог-хай, мы уже почти добрались — монструозные создания поднялись на ноги, на которых проделывали весь этот путь. — Телеги вперёд – скомандовал морэдайн и возницы погнали транспорт дальше. Грозрак организовал передовой разведывательный и головной дозорный отряд, и отправил их вперёд, остальные ждали когда пройдут телеги, а после ватага примерно в полтораста всадников на варгах потянулась на север, к крепости. 
 Дальнейший путь был довольно унылым, бурлящее болото, по обеим сторонам от ворот вызывало неприязнь у Туварса, предпочитавшего грозные скалы, и каменистую твердь. Местами странные звуки издавали то ли представители местной фауны, то ли флоры, а на ветвях виднелась паутина. Но в целом, было довольно приемлимо, особенно, когда Туварс брал в расчёт оборонительные свойства всех этих болот. Деревья здесь были чудные, извивались под странными, неправильными углами, скручивались будто собираясь вязать узлы и переплетаясь. На некоторых ветвях виднелась густая паутина, сотканная явно не малыми пауками, а в какой-то момент пока Туварс ехал близко к паланкину, он услышал визг какой-то из своих наложниц. Посмотрев, он увидел как к дороге ползёт любопытный паук. Достав символ Багрового Ока, морэдайн решил успокоить своих девиц, изгнав это создание и рявкнул.
— Прочь, потомок древней Унголианты! — Собственно для самого Туварса это имя из глубин древнейшей истории мало о чём говорило, но в свитках Минас Моргула об этом упоминалось. Дальнейший путь стал полегче, тропа чуть пошире, когда караван наконец пришёл к Южным воротам Дол Гулдура. Выехав вперёд, Туварс рявкнул.
— Рабы и провизия из Мордора! — Дождавшись открытия врат, он первым выехал во двор, и острым взором быстро разглядел места, на которые указывал возницам, чтоб те ставили телеги с рабами, кузнечным, строительным инвентарём и провизией. Началась разгрузка, за котрой внимательно следил морэдайн.