Дамир

Резкий порыв холодного ветра сорвал подбитый мехом капюшон плаща. Тихо выругавшись, истерлинг вцепился пальцами в край ткани, силясь натянуть его обратно. Холод, будто почувствовав слабину, взялся за странника с удвоенной силой. Липкие пальцы пробирались под складки одежд, невольная дрожь пробегала по телу, заставляя Дамира еще крепче кутаться в плащ.
А ведь поначалу поход на север казался не такой уж и плохой идеей. Поговаривали, что этот край суров и дик, но подобных побасенок кочевник наслышался и о других землях. Взять хотя бы тот же Умбар. Дурная слава тех земель бежит далеко впереди солнечного диска и вольных ветров. По сути: не такое уж это и гнилое местечко. Не лучше и не хуже многих других.
Ухмылка скользнула по потрескавшимся губам.
Дамир давно привык не верить всему, что слышат уши. Слишком много душ научилось играть словами и преломлять их смысл. Некоторые делают это в благих целях, врут во спасение. Другие выставляют вещи такими, какими они сами хотят их видеть. Малодушные глупцы! Но все, в конце концов, преследуют одну-единственную цель:  воплотить в жизнь свои собственные желания. И не важно, обзовешь ты эти порывы инстинктом выживания, самосохранением или простым эгоизмом. Суть одна.
Одно из первых правил, которому научила странника кочевая жизнь, гласила: слушай то, что говорят вокруг, но не верь слепо каждому сказанному слову.
Дамир, поежившись, оглянулся вокруг, мрачно обводя взглядом бесконечные ряды толстых стволов.
Как же сейчас не хватало жара южного солнца и местного горячего гостеприимства! И что сподвигло его выдвинуться в путь на север в канун приходящей зимы? О чем он только думал?
Воспоминания нахлынули огромной волной, заполнив мимолетным ужасом сознание. На какое-то время Дамир даже позабыл о ветре и о том, что плащ снова распахнулся, впуская холод внутрь и позволяя тому забирать такое драгоценное тепло. Он помнил, что побудило его уйти тогда. Страшная буря, шторм, ураган, ярость тысячи богов и одно-единственное желание моря. Желание убивать. Выкинуть надоедливых пришельцев, возомнивших себя повелителями и грозой всех вод, из собственного царства. Неужели они были так слепы в тот день? Почему не заметили угрозы вовремя? Как опытнейший капитан и кок проморгали беду?
Горький смешок, больше похожий на хриплый кашель, сорвался с губ полупрозрачным облачком.
Море коварно и хитро. В тот день оно показало свой самый страшный лик. Как в полузабытой сказке о восточной царице, чьи темные очи очаровывали взгляд и пленили души мужчин. Она прекрасно танцевала, была гибка как высокий ковыль на сильном ветру. Ее голосок медом лился из уст, услаждая слух, заставляя позабыть обо всем на свете. Но было одно но: она никогда не снимала и даже не приспускала роскошную муслиновую ткань, закрывавшую нижнюю часть лица. В царицу влюблялись тысячи, но она не любила никого, и лишь играла чужими пылкими сердцами, то подавая хрупкую руку с тонкими пальчиками, то с мелодичным смехом убегая прочь. Молва о сей красавице вышла далеко за границы родных степей. И вот однажды на пути повстречался ей один кочевник, пришедший полюбоваться этим цветком восточных земель. И лишь темно-карие очи коснулись его глаз, как поняла царица, что влюбилась. И подошла ближе, и подала руку, скромно потупившись, и не заметила, как ловким движением наглец сорвал ткань с лица. А под ней скрывалась ужасная, ощерившаяся кривыми зубами пасть и сморщенная как перезрелый персик кожа.
В тот день Дамир ощутил себя на месте того героя. Море было ласковым и нежным, иногда сварливым, иногда грозным, но не ужасным. И вот, отдернув платок, он узрел новую грань стихии. Вода кипела, дыбилась, уничтожала, не щадила и, тем не менее, была прекрасна в своей бешеной ярости. Как вспыльчивая королева, она решила вдруг встать и указать место всем, кто позабыл его. А Дамир не только выучил урок, но и выжил.
Нет, возвращаться снова к морю было бы ошибкой. Как любая дикая женщина (а именно такой он представлял себе Бескрайнюю Воду), море должно было успокоиться, увидеть, что урок усвоен и понят. И лишь тогда оно снова будет готово принять его в свои объятия. Истерлинг вернется к морю. Но чуть позже.
Поэтому он решил пойти на север. Чтобы воспоминания успели смягчиться. Чтобы они угнездились в сознании. Чтобы стали частью его. Гармоничной, но не выпирающей и мешающей жить дальше. Пройти через земли Гондора было не сложно, ведь кочевник уже ходил этими дорогами. А вот дальше становилось труднее. Отправляться в неизведанный путь в одиночку не хотелось, поэтому Дамир немного задержался на границах, пока не сумел присоединиться к торговому каравану, идущему в Дорвинион, в обмен на помощь в обороне повозок, если настанет такая нужда.
Что ж, хотя бы часть пути они смогут пройти вместе.
Идти в земли вина ему не хотелось. «Не ровен час, как останусь навсегда в местных кабаках», - пошучивал он. Но на самом деле, истерлинг избегал так близко подходить к родным степям. На подсознательном уровне он решил не испытывать судьбу, ведь в любой момент ветер со знакомым с детства запахом трав мог коснуться ноздрей, а в ушах бы проклекотал ястреб в вышине. Не пришло еще время возвращаться домой. Сам он хотел увидеть Черный Лес – самое гигантское скопление деревьев в Средиземье, если слухи о нем не были вралью. Как-то он вскользь обмолвился о своем решении торговцам, и те лишь покрутили пальцем у виска. Лес-то был лихой, дикий и заколдованный. «Сказки», - упрямо мотал им в ответ головой Дамир. – «Зато столько деревьев я в жизни не видывал!».
Караван был немал и неплохо вооружен, ведь путь их лежал через неспокойные земли. Огромные повозки двигались, по мнению нетерпеливого кочевника, отнюдь не быстро. Толстые кобылы еле переставляли ноги, а из-за непогоды колеса порой увязали в грязи. С западной стороны, наконец, показалась черная стена леса, от которой спутники истерлинга все же старались держаться подальше, но и не терять совсем из виду. А потом после одного набега, к счастью, небольшой ватаги орков торговцы решили, что больше им нечего идти вдоль чащи, а пора бы уже и честь знать, на восток поворачивать. Сделали они этот маневр неожиданно и гораздо раньше, чем планировали до этого.
«Треклятые коровы», - сквозь зубы бормотал Дамир, честя на все корки то ли ленивых кобыл, то ли трусливых торговцев, то ли всех разом. Ну хоть теплую одежду ему оставили, и на том спасибо. Сам он, оставшись один, подрастерял мальца храбрости, и от его слегка бахвальных прежних заявлений о том, что ему ничего не стоит хоть сейчас ступить под мрачноватую сень деревьев, практически ничего не осталось. Держась на границе леса, он упрямо не пересекал невидимую глазу границу и упрямо шел на север.
О, эти дни были одними из самых непростых в жизни истерлинга. Костер разжигать он не решался, дабы не привлекать внимания к своей скромной персоне. Спать он практически не спал, а лишь дремал, стараясь постоянно оставаться настороже. Он был прекрасным воином и не считал себя трусом, но кроме того Дамир был реалистом, и какой бы храбростью и ловкостью он не обладал, неожиданная встреча с парой десятков орков вряд ли оставила бы ему радостные воспоминания. Если бы вообще оставила хоть что-нибудь. А тут, как назло, запас удачи резко истощился. Погода стала портиться, и на смену ясным, хотя и прохладным дням пришли ледяные ливни, порой вперемешку с колючей грязно-белой крошкой, что манка, втоптанная в пыль.
- Просто прекрасное знакомство со снегом, - усмехнулся Дамир, перелезая через поваленный ствол какого-то дерева.
Он решился изменить своим упрямым принципам как раз после первого мало-мальски настоящего снегопада. Поднялся сильный ветер, и тело под набухшим от влаги плащом тут же дало понять хозяину, что положение вещей надо как-то менять, при том срочно. Тогда он, плюнув на все предосторожности, все же скрылся от непогоды в лесу. Под сенью дерев ветер утих, а снег практически не падал на голову.
«Что ж, не так-то тут и плохо», - с удивлением осматривая бесконечные колонны этого причудливого природного дворца, отметил с облегчением Дамир.
Истерлинг уже какое-то время двигался куда-то в этом лесу. Понять точное направление здесь жителю степей и открытых пространств было невозможно. Хоть все деревья вокруг, кроме елей и пихт, стояли голые, вверху их ветки так плотно сплетались друг с другом, что едва пропускали редкие лучи света, помогая лишь не терять нить дня и ночи, но уж никак не гадать о направлении движения. Поначалу мрачные мысли истерлинга скрашивало искреннее восхищение впервые увиденным огромным лесом, наряженным в снежный покров. Как удивительны были эти деревья, как приятно хрустел снег под ногами, как сверкали бликами белоснежная пыль, поймавшая редкий луч света! Но все эти красоты стремительно меркли перед главным неудобством – холодом. К такому Дамира жизнь не готовила!
- Пропади пропадом эти снега и деревья! – мрачно прошептал он, сурово оглядев стволы вокруг, будто это они были виноваты в его злоключениях. – Пора и честь знать! Больше морозиться я тут не буду. Посмотрим, кто кого.
Погрозив кулаком невидимому Морозу, кочевник собрал в шалашик кучку веток и, усевшись рядом, скрестив ноги и деловито насвистывая, снял с плеч котомку, достал кресало и кремень и начал праведно трудиться.
- Слава красотке Удаче, - улыбнулся он, когда спустя время небольшой костерок осветил впавшие и поросшие щетиной щеки. С одной стороны намело высокие сугробы, из которых торчали колючие ветки кустарников, а кочевник загородил собой свет огня с другой стороны. Оставалось лишь надеяться, что такая его наглость не станет последним делом в его жизни. Что ж, не помирать же от холода! Облокотившись на поваленный ствол, Дамир достал из мешка щепоть пахучей сухой травы и тонкий обрывок пергамента. Аккуратно рассыпав щепоть по листу, он свернул его в трубочку и, облизав один край, скрутил самокрутку. Поднеся на мгновение кончик к огню, он затянулся и выдохнул сизый дымок.
Эх, чему только не научат в Умбаре… Помирать, так с музыкой!

Фэнэк долго молчал, слушая то Милдред, то Сархи, то Трандуила. Он был поистине восхищен таким напором пафоса, что лился из их уст. Он ждал нечто подобное и посему молчал. Но внутри он клокотал подобно магме Роковой горы, готовый взорваться и сказать всем "Не театр! К сути и коротко!". Им словно нравилось тянуть решение его судьбы. Когда дитя степей называла дитя пустыни рабом, да так часто, что бывший раб вспомнил что был рабом, Фэнэк сжал до скрипа перчаток свои кулаки. Не известно что было бы, оставив он себе оружие. 
- Терпи, - произнес коротко Зафар.
Идея служить Милдред, харадрим не понравилась сразу, среди южан пошел недовольный шепот, но жест вице вождя угомонил их. В одном все всадники были правы, они ушли не для того что бы сменить Темного владыку на ту, что бросаясь лестными словами, ненавидела их с такой же силой, что и почти весь людской род. Они были свирепы на поле боя и жестоки к пленным. И то что две эльфийки добрались сюда живые и не тронутые - редкий случай проявления доблести у хитрого народа. В итоге Фэнэк начинал вновь питать нелюбовь к светлым, так как вспомнил с каким высокомерием и пренебрежением они относились к его сородичам.
- Посмотрел бы я на ваши речи, когда бы под этими стенами стояла бы армия Харада.
Не собирался он идти за таким вождем как Милдред, которая поет тут о любви к своему народу, а на деле сбежит из под удара боевой машины Мордора, когда поймет, что война проиграна силам тьмы. Слова Гилнарниэль, по сути не отличающиеся от общей концепции переобучения убийц в пацифистов, почему-то заставили Фэнэка улыбнуться. 
 
- Я не пойду к свету за заносчивой вастачкой, которая из одолжения полюбит моих воинов, - хмыкнул в итоге вождь харадрим, - Она либо безумно храбра, либо глупа, раз думает, что может, оскорбляя нас, рассчитывать на нашу любовь. Мастера над ядами последние кого стоит любить и приближать к себе. Я пришел сюда не за таким вторым шансом.
Фэнэк, отказавшись от выпивки, стал бродить из стороны в сторону. Признаки волнения на лицо, хотя лицо он сделал каменным, лишенным эмоций. Собственно выражать какие либо эмоции ему было больно и только звериный оскал или улыбка давались ему не так тяжко. Звериный оскал был не к месту, он тут на птичьих правах, а вот улыбку пока заслужили Гилнарниэль да Анайрэ.
- Я понимаю, что я и мои люди попасть сюда если не в рабство, то в  добровольный плен, но! - нотки акцента все же никуда не делись, - Я надеюсь, что мы станем не друзьями. Нет. Меня тошнит от вашей пафосной речи, - говорил харадрим не боясь нарушить правила этикета, так как не знал их, к слову он боялся только одну силу в этом мире, - Я хочу стать союзником лесного короля, а не подручным вождя кочевников. Я считаю что лучше сделать наставником Гилнарниэль.
Затем Фэнэк пробурчал себе под нос тихо: "Она единственная из всех присутствующих кого мне не хочется убить"   

Милдред ждала ответа Трандуила, прикусив язык, хотя в душе её...
О, как же сейчас она понимала Обожженного, потому что говорила почти те же слова Медному Владыке. Те же слова, те же эмоции - он хотел свободы, этот раб, он был способен сбросить оковы с души - а от того можно было проглотить эти отчаянные оскорбления. Он ведь совсем не знал её, не понимал что ей движет пес, привыкший только к палке.
Но какой же огонь они разжигали, проглоченными.

А эта эльфийка! Эх, светлые души - кинуться на защиту перед непонятной чужачкой, под взглядами всех присутствующих... Светлая душа, иного слова нет. А король - чтож, вот и его ярость - и темные искры, она ощутила их всей кожей. И даже не поняла что делает, когда поднялась по ступеням и схватила за руку. Взгляд её стал колючим и болезненным. Потому что его слова били и по ней - наотмашь, ни за что. Хуже чем слова Фэнэка - он то не ведал, что говорит, он принял маску за лицо, язвительность - за яд. Но не тот, кто носил имя её быстрого солнечного брата.

- Ты оскорбляешь меня просто так, или по старой обиде, друг? Ты прав во многом. В том что он озлобленное дитя, в том что он пес. В том что дерзок и неучтив.

Далекие раскаты грома звучали в её голосе, яркая, нестерпимая ярость. Ярость на глупца-харадрима, смевшего говорить так, словно бы её здесь нет, смевшего - не зная - судить. И на Трандуила, решившего сделать её всем, от чего бежал Обожженный. И от чего ушла она, что бы однажды обрушить.

- Я не хозяйка и не Властительница. Ею и не стану, и никогда более такого не говори обо мне, добрый мой друг.  Ты сам видел Властителей - ты и меня видел, в моем доме, с моим народом, и рану на моей бесценной степи.  Он служил Владыке, как хозяину, мне такой же быть?
  Милдред развернулась, и спустилась по ступеням, выдергивая засапожный нож. И - гневная, грозная, направилась к Фэнэку. Чтож, если она сейчас его прирежет этим ножом - никто ей не помешает. И не спросит - некоторые оскорбления смываются лишь кровью.   - Ты глух и слеп. И твои люди такие же. Оскорбляя меня, разговаривая словно меня здесь нет - ты не расслышал мои слова. Гордость твоя уязвлена, вот и не слушаешь, испытываешь терпение? Я говорю с тобой так, как хочу, и как ты того заслуживаешь. Правда - не оскорбление. Повторяю вновь - я предлагаю тебе и твоим людям стать братьями мне и моему клану!   Она протянула ладонь, и полоснула по ней ножом - щедро и глазом не моргнув, все такая же яростная.   - Не рабство. Не служение. Здесь, под этими сводами - побратимом я тебя назову. Младшим, заблудшим, потерявшимся в бездне.На свой ладони я протягиваю тебе свободу - в третий раз, прямолинейно уж, если ты не можешь никак границы в своем разуме раздвинуть.   Капли срывались с ладони и капали на пол - а она, ниже ростом, протягивала руку и смотрела в его глаза с яростной уверенностью. С ней же она убьет его за предательство. С ней же будет лечить его раны, не делая различий со своим кланом - только оглядываться всю жизнь, ну да почему бы и не оглянуться?  Невелика цена за подаренную кому-то свободу. За попытку показать мир слепцу... нет, ослепленному. Ему жгли глаза всю жизнь, смеясь - сколько же крови он прошел - и никто ни о чем его не спрашивал.

Удивленно вздернув одну бровь, Дамир немного помолчал, наслаждаясь вязкой напряженностью тишины. Как растопленный змеиный яд она загустела, перетекала из одной формы в другую. Эльф и человек изучали друг друга. И если звучащий разговор был медной пустышкой, формальностью, наверное уже сотни тысяч раз повторяемой этим несчастным стражником, то речь внутренняя незаметными жестами, мимикой и образами была полна.
Как сабля соприкоснулась с острым краем длинного кинжала. Коснулась и, скользнув по боку, отступила. Взяла пробу, начала изучать возможного оппонента.
Как стая степных волков со вздыбленной на загривках шерстью осторожно обходила высокого вороного мустанга.
Щерящиеся пасти и удар копытом по траве.
Взгляд, поворот головы, изгиб бровей, ухмылка, мелькнувшая в уголках плотно сжатых губ.
Мозаика, из которой складывается картина.
Услышав вопрос стражника, Дамир, тряхнув головой - и впрямь дикий жеребец взметнул сверкающей гривой - засмеялся. Смех не звучал издевкой, но был искренним и честным. Истерлинга позабавила вся разыгрывающаяся сцена.
Ох уж эти северяне со своей любовью к пустым, но вежливым фразам! Конечно, у Не Знающих Конца есть время на подобную красивую шелуху.
- У меня есть выбор? - В глазах мелькали луны и солнца, проходящие над дальними степями, и разбивались искрами лукавства. - Я пойду с вами, ведь в конце пути надеюсь на гостеприимство, на кров и горячую похлебку. Прошу простить, господа стражники, но эта крыша, - и он ткнул пальцем в лысую крону деревьев над головой, - изрядно течет.
Но тут, словно вспомнив о чем-то, кочевник посерьезнел и снова взглянул на говорившего с ним.
- Я пойду с вами добровольно, но и вас прошу не вести меня как пленника. Не арканьте, не накидывайте петлю на шею, не вешайте железа на запястья.
Он странник и свободный житель Арды. Он истерлинг и старший сын вождя покинутого племени. Он дикий, необузданный мустанг.

Она ступала молча рядом с Фэнэком, и почти ото всех ускользнул смысл её жеста - она шла рядом не потому что не доверяла - а потому что - уже, даже не зная - покровительствовала этому истерлингу - заносчивому, которого так и хотелось облить ядом, но своему, куда более близкому, чем любой из эльфов.
И он был рабом - а значит хуже злого ребенка, многого не понимает, не чувствует, не видел. Плод этого жестокого мира - может, на знамени его племени тоже была вольная птица, до того как на их запястьях защелкнулись оковы, а души перекованы в худшем из огней.
 
- Это делает меня другой. И не смей говорить о моем отце - он выбирал для моего клана то, что считал верным - и служение здесь не при чем.
 
Попытаться объяснить что значит служение - столь жесткое - для неё и её отца? Кому? Раб, он даже понять не сможет, что такое - протягиваеть свою умирающую в агонии душу, продавать себя, что бы не пришлось ковать ошейники для своих. А потом служить, умирая за то, во что не веришь, и задыхаться от смеха - в легендах это выбор был и легче, и приятнее, иначе они давно бы жили на Западе.
 
Но к разговору их прислушалась, рассматривая потолок и стены, равнодушная - но информация была интересной и нужной. Вот только на язык он так же скор, как и она сама, но она-то с орками не яшкалась, и не боялась. Как же он заговорит с Трандуилом? Главное, что бы не оскорбил ненароком Сархи-ур-Халит, а то жди беды.
Милдред угадывала это по прошлому поведению лесного короля. Он не невесту и не жену себе нашел, а богиню. И если та окажется... неправильной,  будет использовать её союзника и друга - Вождь знала что прервет её жизнь. Потому что их плен должен быть обоюдным, или это предательство. Пусть теряются друг в друге, объедененные одним безумием. Главное что бы оно было общим.
 
- Харадрим, мой друг. Раб Саурона, его слуга с самого детства. Убийца, грабитель, палач, а может, и насильник. Отмывай-не отмывай его - еще год будет пахнуть кровью и войной.
 
Милдред уселась на ступенях перед троном с непосредственностью животного. И говорила весело, задорно - что поделать, обидел её этот харадрим, вот пускай нервишки у него пошалят, зарраза эдакая. Говорить о ней как будто ее здесь нет, говорить, словно бы она такая же как он - понимающая только слово "служить".
Не ври себе, Милдред. Тебе будет приятно посмотреть каким он станет через месяц воли. Что будет в его глазах, как он будет чувствовать - ведь не навеки каплями крови на языке ему быть.
 
- Посему, друг мой, позволь попросить для него и его людей эля. Я же говорила когда-то - у нас принято перед расспросами выпить по чаше, а ваш Обожженный гость того и гляди в штанишки наложит от страха. Вдруг мы здесь все служим Темному и это ловушка. И так далее. Боюсь, вы с вашей невестой смотритесь слишком обескураживающе для узкого сознания.
 
Вопрос о власти душ видимо совсем её рззадорил. Вон, как глаза засверкали, весело и зло, того и гляди, захохочет, и полезет в драку. В веренице оскорблений, крутящихся в её наглой головушке, "узкое сознание" было первым. Что поделать, не могла она сдержаться - мужчины, служащие Темному, хоть в прошлом хоть в настоящем вызывали у неё бесконтрольную злость. Исключением был отец, да и то, злиться на них она научилась уже после его смерти.
Когда муженек и в постель припер свою пропаганду.

Лес вокруг был... странным? Тихий и неподвижный, он словно застыл вне времени и пространства, замер в ожидании чего-то грядущего. Напряженная тишина сгущалась, разливалась мутноватым облаком вокруг. Она давила, и невольно хотелось зажмуриться и прижать ладони к ушам, чтобы услышать хотя бы стук крови. Любое движение замирало, останавливалось. Лишь изредка откуда-то с верхних ветвей сползал снег и бесшумно падал вниз. Ветер, запутавшись в стволах, застрял, остановился, выдохся. Ни птиц не было, ни зверей.
Такая пустота настораживала, и, может быть, именно поэтому Дамир старался больше сосредоточить внимание на языках пламени, на собственном хрипловатом шепоте, на еле слышимом потрескивании веток, на дыхании.
Неужели тут совсем никого нет?
Оставаться наедине с зимой отнюдь не казалось кочевнику желаемым развитием событий. Сейчас он был готов встретить хоть орков, любую живую душу, хотя бы ветер - своего верного спутника на протяжении уже многих дней. И в тот миг, когда перед человеком словно из ниоткуда возникли высокие силуэты, Дамир сдуру подумал, что духи давно ушедших воинов спустились к нему... или он присоединился к сонму...? Но вот вперед выступил один из пришельцев и обратился к нему с вполне тривиальным приветствием и вопросом, неподобающим давно почившим славным укротителям вольных ветров.
Подняв голову, Дамир бегло осмотрел стоящего перед ним, а затем, усмехнувшись собственному везению, поднялся и учтиво склонил голову, не сводя глаз с фигуры, окутанной предрассветной дымкой.
- Пусть ветер поет с вашими стрелами, стражники чащи. - Стоял истерлинг прямо, широко расставив ноги и держа руки на виду новоявленных воинов. Все-таки не стоило злить тех, на чьей стороне было явное численное преимущество. - Ты спрашиваешь про мои дела... Что ж, - Дамир улыбнулся, - тебе повезло, и перед тобой стоит, пожалуй, один из немногих, кто в это смутное время идет вперед, руководствуясь любопытством и желанием познать мир. Непогода застала меня у ваших границ и вынудила укрыться в лесу.
Звучание собственного голоса удивило его. То ли от непривычного холода, то ли от того, что кочевник давно не разговаривал с кем-то, а лишь изредка бросал пару фраз собственным мыслям, голос походил на старую скрипучую дверь, которой давно не пользовались, а сейчас вдруг открыли. Но как старые петли постепенно расходятся и возвращают плавность движений, так и голос Дамира креп с каждым сказанным словом.
Эльфы стояли перед ним. Об этом говорили их причудливые доспехи, удлиненное и легкое оружие, луки, высокий рост, длинные волосы, острые уши и взгляд.
Да, наверное, у Не Знающих Конца именно таким должен быть взгляд.
Бездонным колодцем, в котором случайный заглянувший вниз прохожий мог различить еле заметные блики отражений далеких звезд.
И их было явно больше, чем видел Дамир. Он кожей ощущал нацеленные на него со всех сторон стрелы.
Надо быть осторожней.

Лес вокруг был... странным? Тихий и неподвижный, он словно застыл вне времени и пространства, замер в ожидании чего-то грядущего. Напряженная тишина сгущалась, разливалась мутноватым облаком вокруг. Она давила, и невольно хотелось зажмуриться и прижать ладони к ушам, чтобы услышать хотя бы стук крови. Любое движение замирало, останавливалось. Лишь изредка откуда-то с верхних ветвей сползал снег и бесшумно падал вниз. Ветер, запутавшись в стволах, застрял, остановился, выдохся. Ни птиц не было, ни зверей.
Такая пустота настораживала, и, может быть, именно поэтому Дамир старался больше сосредоточить внимание на языках пламени, на собственном хрипловатом шепоте, на еле слышимом потрескивании веток, на дыхании.
Неужели тут совсем никого нет?
Оставаться наедине с зимой отнюдь не казалось кочевнику желаемым развитием событий. Сейчас он был готов встретить хоть орков, любую живую душу, хотя бы ветер - своего верного спутника на протяжении уже многих дней. И в тот миг, когда перед человеком словно из ниоткуда возникли высокие силуэты, Дамир сдуру подумал, что духи давно ушедших воинов спустились к нему... или он присоединился к сонму...? Но вот вперед выступил один из пришельцев и обратился к нему с вполне тривиальным приветствием и вопросом, неподобающим давно почившим славным укротителям вольных ветров.
Подняв голову, Дамир бегло осмотрел стоящего перед ним, а затем, усмехнувшись собственному везению, поднялся и учтиво склонил голову, не сводя глаз с фигуры, окутанной предрассветной дымкой.
- Пусть ветер поет с вашими стрелами, стражники чащи. - Стоял истерлинг прямо, широко расставив ноги и держа руки на виду новоявленных воинов. Все-таки не стоило злить тех, на чьей стороне было явное численное преимущество. - Ты спрашиваешь про мои дела... Что ж, - Дамир улыбнулся, - тебе повезло, и перед тобой стоит, пожалуй, один из немногих, кто в это смутное время идет вперед, руководствуясь любопытством и желанием познать мир. Непогода застала меня у ваших границ и вынудила укрыться в лесу.
Звучание собственного голоса удивило его. То ли от непривычного холода, то ли от того, что кочевник давно не разговаривал с кем-то, а лишь изредка бросал пару фраз собственным мыслям, голос походил на старую скрипучую дверь, которой давно не пользовались, а сейчас вдруг открыли. Но как старые петли постепенно расходятся и возвращают плавность движений, так и голос Дамира креп с каждым сказанным словом.
Эльфы стояли перед ним. Об этом говорили их причудливые доспехи, удлиненное и легкое оружие, луки, высокий рост, длинные волосы, острые уши и взгляд.
Да, наверное, у Не Знающих Конца именно таким должен быть взгляд.
Бездонным колодцем, в котором случайный заглянувший вниз прохожий мог различить еле заметные блики отражений далеких звезд.
И их было явно больше, чем видел Дамир. Он кожей ощущал нацеленные на него со всех сторон стрелы.
Надо быть осторожней.

Резкий порыв холодного ветра сорвал подбитый мехом капюшон плаща. Тихо выругавшись, истерлинг вцепился пальцами в край ткани, силясь натянуть его обратно. Холод, будто почувствовав слабину, взялся за странника с удвоенной силой. Липкие пальцы пробирались под складки одежд, невольная дрожь пробегала по телу, заставляя Дамира еще крепче кутаться в плащ.
А ведь поначалу поход на север казался не такой уж и плохой идеей. Поговаривали, что этот край суров и дик, но подобных побасенок кочевник наслышался и о других землях. Взять хотя бы тот же Умбар. Дурная слава тех земель бежит далеко впереди солнечного диска и вольных ветров. По сути: не такое уж это и гнилое местечко. Не лучше и не хуже многих других.
Ухмылка скользнула по потрескавшимся губам.
Дамир давно привык не верить всему, что слышат уши. Слишком много душ научилось играть словами и преломлять их смысл. Некоторые делают это в благих целях, врут во спасение. Другие выставляют вещи такими, какими они сами хотят их видеть. Малодушные глупцы! Но все, в конце концов, преследуют одну-единственную цель:  воплотить в жизнь свои собственные желания. И не важно, обзовешь ты эти порывы инстинктом выживания, самосохранением или простым эгоизмом. Суть одна.
Одно из первых правил, которому научила странника кочевая жизнь, гласила: слушай то, что говорят вокруг, но не верь слепо каждому сказанному слову.
Дамир, поежившись, оглянулся вокруг, мрачно обводя взглядом бесконечные ряды толстых стволов.
Как же сейчас не хватало жара южного солнца и местного горячего гостеприимства! И что сподвигло его выдвинуться в путь на север в канун приходящей зимы? О чем он только думал?
Воспоминания нахлынули огромной волной, заполнив мимолетным ужасом сознание. На какое-то время Дамир даже позабыл о ветре и о том, что плащ снова распахнулся, впуская холод внутрь и позволяя тому забирать такое драгоценное тепло. Он помнил, что побудило его уйти тогда. Страшная буря, шторм, ураган, ярость тысячи богов и одно-единственное желание моря. Желание убивать. Выкинуть надоедливых пришельцев, возомнивших себя повелителями и грозой всех вод, из собственного царства. Неужели они были так слепы в тот день? Почему не заметили угрозы вовремя? Как опытнейший капитан и кок проморгали беду?
Горький смешок, больше похожий на хриплый кашель, сорвался с губ полупрозрачным облачком.
Море коварно и хитро. В тот день оно показало свой самый страшный лик. Как в полузабытой сказке о восточной царице, чьи темные очи очаровывали взгляд и пленили души мужчин. Она прекрасно танцевала, была гибка как высокий ковыль на сильном ветру. Ее голосок медом лился из уст, услаждая слух, заставляя позабыть обо всем на свете. Но было одно но: она никогда не снимала и даже не приспускала роскошную муслиновую ткань, закрывавшую нижнюю часть лица. В царицу влюблялись тысячи, но она не любила никого, и лишь играла чужими пылкими сердцами, то подавая хрупкую руку с тонкими пальчиками, то с мелодичным смехом убегая прочь. Молва о сей красавице вышла далеко за границы родных степей. И вот однажды на пути повстречался ей один кочевник, пришедший полюбоваться этим цветком восточных земель. И лишь темно-карие очи коснулись его глаз, как поняла царица, что влюбилась. И подошла ближе, и подала руку, скромно потупившись, и не заметила, как ловким движением наглец сорвал ткань с лица. А под ней скрывалась ужасная, ощерившаяся кривыми зубами пасть и сморщенная как перезрелый персик кожа.
В тот день Дамир ощутил себя на месте того героя. Море было ласковым и нежным, иногда сварливым, иногда грозным, но не ужасным. И вот, отдернув платок, он узрел новую грань стихии. Вода кипела, дыбилась, уничтожала, не щадила и, тем не менее, была прекрасна в своей бешеной ярости. Как вспыльчивая королева, она решила вдруг встать и указать место всем, кто позабыл его. А Дамир не только выучил урок, но и выжил.
Нет, возвращаться снова к морю было бы ошибкой. Как любая дикая женщина (а именно такой он представлял себе Бескрайнюю Воду), море должно было успокоиться, увидеть, что урок усвоен и понят. И лишь тогда оно снова будет готово принять его в свои объятия. Истерлинг вернется к морю. Но чуть позже.
Поэтому он решил пойти на север. Чтобы воспоминания успели смягчиться. Чтобы они угнездились в сознании. Чтобы стали частью его. Гармоничной, но не выпирающей и мешающей жить дальше. Пройти через земли Гондора было не сложно, ведь кочевник уже ходил этими дорогами. А вот дальше становилось труднее. Отправляться в неизведанный путь в одиночку не хотелось, поэтому Дамир немного задержался на границах, пока не сумел присоединиться к торговому каравану, идущему в Дорвинион, в обмен на помощь в обороне повозок, если настанет такая нужда.
Что ж, хотя бы часть пути они смогут пройти вместе.
Идти в земли вина ему не хотелось. «Не ровен час, как останусь навсегда в местных кабаках», - пошучивал он. Но на самом деле, истерлинг избегал так близко подходить к родным степям. На подсознательном уровне он решил не испытывать судьбу, ведь в любой момент ветер со знакомым с детства запахом трав мог коснуться ноздрей, а в ушах бы проклекотал ястреб в вышине. Не пришло еще время возвращаться домой. Сам он хотел увидеть Черный Лес – самое гигантское скопление деревьев в Средиземье, если слухи о нем не были вралью. Как-то он вскользь обмолвился о своем решении торговцам, и те лишь покрутили пальцем у виска. Лес-то был лихой, дикий и заколдованный. «Сказки», - упрямо мотал им в ответ головой Дамир. – «Зато столько деревьев я в жизни не видывал!».
Караван был немал и неплохо вооружен, ведь путь их лежал через неспокойные земли. Огромные повозки двигались, по мнению нетерпеливого кочевника, отнюдь не быстро. Толстые кобылы еле переставляли ноги, а из-за непогоды колеса порой увязали в грязи. С западной стороны, наконец, показалась черная стена леса, от которой спутники истерлинга все же старались держаться подальше, но и не терять совсем из виду. А потом после одного набега, к счастью, небольшой ватаги орков торговцы решили, что больше им нечего идти вдоль чащи, а пора бы уже и честь знать, на восток поворачивать. Сделали они этот маневр неожиданно и гораздо раньше, чем планировали до этого.
«Треклятые коровы», - сквозь зубы бормотал Дамир, честя на все корки то ли ленивых кобыл, то ли трусливых торговцев, то ли всех разом. Ну хоть теплую одежду ему оставили, и на том спасибо. Сам он, оставшись один, подрастерял мальца храбрости, и от его слегка бахвальных прежних заявлений о том, что ему ничего не стоит хоть сейчас ступить под мрачноватую сень деревьев, практически ничего не осталось. Держась на границе леса, он упрямо не пересекал невидимую глазу границу и упрямо шел на север.
О, эти дни были одними из самых непростых в жизни истерлинга. Костер разжигать он не решался, дабы не привлекать внимания к своей скромной персоне. Спать он практически не спал, а лишь дремал, стараясь постоянно оставаться настороже. Он был прекрасным воином и не считал себя трусом, но кроме того Дамир был реалистом, и какой бы храбростью и ловкостью он не обладал, неожиданная встреча с парой десятков орков вряд ли оставила бы ему радостные воспоминания. Если бы вообще оставила хоть что-нибудь. А тут, как назло, запас удачи резко истощился. Погода стала портиться, и на смену ясным, хотя и прохладным дням пришли ледяные ливни, порой вперемешку с колючей грязно-белой крошкой, что манка, втоптанная в пыль.
- Просто прекрасное знакомство со снегом, - усмехнулся Дамир, перелезая через поваленный ствол какого-то дерева.
Он решился изменить своим упрямым принципам как раз после первого мало-мальски настоящего снегопада. Поднялся сильный ветер, и тело под набухшим от влаги плащом тут же дало понять хозяину, что положение вещей надо как-то менять, при том срочно. Тогда он, плюнув на все предосторожности, все же скрылся от непогоды в лесу. Под сенью дерев ветер утих, а снег практически не падал на голову.
«Что ж, не так-то тут и плохо», - с удивлением осматривая бесконечные колонны этого причудливого природного дворца, отметил с облегчением Дамир.
Истерлинг уже какое-то время двигался куда-то в этом лесу. Понять точное направление здесь жителю степей и открытых пространств было невозможно. Хоть все деревья вокруг, кроме елей и пихт, стояли голые, вверху их ветки так плотно сплетались друг с другом, что едва пропускали редкие лучи света, помогая лишь не терять нить дня и ночи, но уж никак не гадать о направлении движения. Поначалу мрачные мысли истерлинга скрашивало искреннее восхищение впервые увиденным огромным лесом, наряженным в снежный покров. Как удивительны были эти деревья, как приятно хрустел снег под ногами, как сверкали бликами белоснежная пыль, поймавшая редкий луч света! Но все эти красоты стремительно меркли перед главным неудобством – холодом. К такому Дамира жизнь не готовила!
- Пропади пропадом эти снега и деревья! – мрачно прошептал он, сурово оглядев стволы вокруг, будто это они были виноваты в его злоключениях. – Пора и честь знать! Больше морозиться я тут не буду. Посмотрим, кто кого.
Погрозив кулаком невидимому Морозу, кочевник собрал в шалашик кучку веток и, усевшись рядом, скрестив ноги и деловито насвистывая, снял с плеч котомку, достал кресало и кремень и начал праведно трудиться.
- Слава красотке Удаче, - улыбнулся он, когда спустя время небольшой костерок осветил впавшие и поросшие щетиной щеки. С одной стороны намело высокие сугробы, из которых торчали колючие ветки кустарников, а кочевник загородил собой свет огня с другой стороны. Оставалось лишь надеяться, что такая его наглость не станет последним делом в его жизни. Что ж, не помирать же от холода! Облокотившись на поваленный ствол, Дамир достал из мешка щепоть пахучей сухой травы и тонкий обрывок пергамента. Аккуратно рассыпав щепоть по листу, он свернул его в трубочку и, облизав один край, скрутил самокрутку. Поднеся на мгновение кончик к огню, он затянулся и выдохнул сизый дымок.
Эх, чему только не научат в Умбаре… Помирать, так с музыкой!

Резкий порыв холодного ветра сорвал подбитый мехом капюшон плаща. Тихо выругавшись, истерлинг вцепился пальцами в край ткани, силясь натянуть его обратно. Холод, будто почувствовав слабину, взялся за странника с удвоенной силой. Липкие пальцы пробирались под складки одежд, невольная дрожь пробегала по телу, заставляя Дамира еще крепче кутаться в плащ.
А ведь поначалу поход на север казался не такой уж и плохой идеей. Поговаривали, что этот край суров и дик, но подобных побасенок кочевник наслышался и о других землях. Взять хотя бы тот же Умбар. Дурная слава тех земель бежит далеко впереди солнечного диска и вольных ветров. По сути: не такое уж это и гнилое местечко. Не лучше и не хуже многих других.
Ухмылка скользнула по потрескавшимся губам.
Дамир давно привык не верить всему, что слышат уши. Слишком много душ научилось играть словами и преломлять их смысл. Некоторые делают это в благих целях, врут во спасение. Другие выставляют вещи такими, какими они сами хотят их видеть. Малодушные глупцы! Но все, в конце концов, преследуют одну-единственную цель:  воплотить в жизнь свои собственные желания. И не важно, обзовешь ты эти порывы инстинктом выживания, самосохранением или простым эгоизмом. Суть одна.
Одно из первых правил, которому научила странника кочевая жизнь, гласила: слушай то, что говорят вокруг, но не верь слепо каждому сказанному слову.
Дамир, поежившись, оглянулся вокруг, мрачно обводя взглядом бесконечные ряды толстых стволов.
Как же сейчас не хватало жара южного солнца и местного горячего гостеприимства! И что сподвигло его выдвинуться в путь на север в канун приходящей зимы? О чем он только думал?
Воспоминания нахлынули огромной волной, заполнив мимолетным ужасом сознание. На какое-то время Дамир даже позабыл о ветре и о том, что плащ снова распахнулся, впуская холод внутрь и позволяя тому забирать такое драгоценное тепло. Он помнил, что побудило его уйти тогда. Страшная буря, шторм, ураган, ярость тысячи богов и одно-единственное желание моря. Желание убивать. Выкинуть надоедливых пришельцев, возомнивших себя повелителями и грозой всех вод, из собственного царства. Неужели они были так слепы в тот день? Почему не заметили угрозы вовремя? Как опытнейший капитан и кок проморгали беду?
Горький смешок, больше похожий на хриплый кашель, сорвался с губ полупрозрачным облачком.
Море коварно и хитро. В тот день оно показало свой самый страшный лик. Как в полузабытой сказке о восточной царице, чьи темные очи очаровывали взгляд и пленили души мужчин. Она прекрасно танцевала, была гибка как высокий ковыль на сильном ветру. Ее голосок медом лился из уст, услаждая слух, заставляя позабыть обо всем на свете. Но было одно но: она никогда не снимала и даже не приспускала роскошную муслиновую ткань, закрывавшую нижнюю часть лица. В царицу влюблялись тысячи, но она не любила никого, и лишь играла чужими пылкими сердцами, то подавая хрупкую руку с тонкими пальчиками, то с мелодичным смехом убегая прочь. Молва о сей красавице вышла далеко за границы родных степей. И вот однажды на пути повстречался ей один кочевник, пришедший полюбоваться этим цветком восточных земель. И лишь темно-карие очи коснулись его глаз, как поняла царица, что влюбилась. И подошла ближе, и подала руку, скромно потупившись, и не заметила, как ловким движением наглец сорвал ткань с лица. А под ней скрывалась ужасная, ощерившаяся кривыми зубами пасть и сморщенная как перезрелый персик кожа.
В тот день Дамир ощутил себя на месте того героя. Море было ласковым и нежным, иногда сварливым, иногда грозным, но не ужасным. И вот, отдернув платок, он узрел новую грань стихии. Вода кипела, дыбилась, уничтожала, не щадила и, тем не менее, была прекрасна в своей бешеной ярости. Как вспыльчивая королева, она решила вдруг встать и указать место всем, кто позабыл его. А Дамир не только выучил урок, но и выжил.
Нет, возвращаться снова к морю было бы ошибкой. Как любая дикая женщина (а именно такой он представлял себе Бескрайнюю Воду), море должно было успокоиться, увидеть, что урок усвоен и понят. И лишь тогда оно снова будет готово принять его в свои объятия. Истерлинг вернется к морю. Но чуть позже.
Поэтому он решил пойти на север. Чтобы воспоминания успели смягчиться. Чтобы они угнездились в сознании. Чтобы стали частью его. Гармоничной, но не выпирающей и мешающей жить дальше. Пройти через земли Гондора было не сложно, ведь кочевник уже ходил этими дорогами. А вот дальше становилось труднее. Отправляться в неизведанный путь в одиночку не хотелось, поэтому Дамир немного задержался на границах, пока не сумел присоединиться к торговому каравану, идущему в Дорвинион, в обмен на помощь в обороне повозок, если настанет такая нужда.
Что ж, хотя бы часть пути они смогут пройти вместе.
Идти в земли вина ему не хотелось. «Не ровен час, как останусь навсегда в местных кабаках», - пошучивал он. Но на самом деле, истерлинг избегал так близко подходить к родным степям. На подсознательном уровне он решил не испытывать судьбу, ведь в любой момент ветер со знакомым с детства запахом трав мог коснуться ноздрей, а в ушах бы проклекотал ястреб в вышине. Не пришло еще время возвращаться домой. Сам он хотел увидеть Черный Лес – самое гигантское скопление деревьев в Средиземье, если слухи о нем не были вралью. Как-то он вскользь обмолвился о своем решении торговцам, и те лишь покрутили пальцем у виска. Лес-то был лихой, дикий и заколдованный. «Сказки», - упрямо мотал им в ответ головой Дамир. – «Зато столько деревьев я в жизни не видывал!».
Караван был немал и неплохо вооружен, ведь путь их лежал через неспокойные земли. Огромные повозки двигались, по мнению нетерпеливого кочевника, отнюдь не быстро. Толстые кобылы еле переставляли ноги, а из-за непогоды колеса порой увязали в грязи. С западной стороны, наконец, показалась черная стена леса, от которой спутники истерлинга все же старались держаться подальше, но и не терять совсем из виду. А потом после одного набега, к счастью, небольшой ватаги орков торговцы решили, что больше им нечего идти вдоль чащи, а пора бы уже и честь знать, на восток поворачивать. Сделали они этот маневр неожиданно и гораздо раньше, чем планировали до этого.
«Треклятые коровы», - сквозь зубы бормотал Дамир, честя на все корки то ли ленивых кобыл, то ли трусливых торговцев, то ли всех разом. Ну хоть теплую одежду ему оставили, и на том спасибо. Сам он, оставшись один, подрастерял мальца храбрости, и от его слегка бахвальных прежних заявлений о том, что ему ничего не стоит хоть сейчас ступить под мрачноватую сень деревьев, практически ничего не осталось. Держась на границе леса, он упрямо не пересекал невидимую глазу границу и упрямо шел на север.
О, эти дни были одними из самых непростых в жизни истерлинга. Костер разжигать он не решался, дабы не привлекать внимания к своей скромной персоне. Спать он практически не спал, а лишь дремал, стараясь постоянно оставаться настороже. Он был прекрасным воином и не считал себя трусом, но кроме того Дамир был реалистом, и какой бы храбростью и ловкостью он не обладал, неожиданная встреча с парой десятков орков вряд ли оставила бы ему радостные воспоминания. Если бы вообще оставила хоть что-нибудь. А тут, как назло, запас удачи резко истощился. Погода стала портиться, и на смену ясным, хотя и прохладным дням пришли ледяные ливни, порой вперемешку с колючей грязно-белой крошкой, что манка, втоптанная в пыль.
- Просто прекрасное знакомство со снегом, - усмехнулся Дамир, перелезая через поваленный ствол какого-то дерева.
Он решился изменить своим упрямым принципам как раз после первого мало-мальски настоящего снегопада. Поднялся сильный ветер, и тело под набухшим от влаги плащом тут же дало понять хозяину, что положение вещей надо как-то менять, при том срочно. Тогда он, плюнув на все предосторожности, все же скрылся от непогоды в лесу. Под сенью дерев ветер утих, а снег практически не падал на голову.
«Что ж, не так-то тут и плохо», - с удивлением осматривая бесконечные колонны этого причудливого природного дворца, отметил с облегчением Дамир.
Истерлинг уже какое-то время двигался куда-то в этом лесу. Понять точное направление здесь жителю степей и открытых пространств было невозможно. Хоть все деревья вокруг, кроме елей и пихт, стояли голые, вверху их ветки так плотно сплетались друг с другом, что едва пропускали редкие лучи света, помогая лишь не терять нить дня и ночи, но уж никак не гадать о направлении движения. Поначалу мрачные мысли истерлинга скрашивало искреннее восхищение впервые увиденным огромным лесом, наряженным в снежный покров. Как удивительны были эти деревья, как приятно хрустел снег под ногами, как сверкали бликами белоснежная пыль, поймавшая редкий луч света! Но все эти красоты стремительно меркли перед главным неудобством – холодом. К такому Дамира жизнь не готовила!
- Пропади пропадом эти снега и деревья! – мрачно прошептал он, сурово оглядев стволы вокруг, будто это они были виноваты в его злоключениях. – Пора и честь знать! Больше морозиться я тут не буду. Посмотрим, кто кого.
Погрозив кулаком невидимому Морозу, кочевник собрал в шалашик кучку веток и, усевшись рядом, скрестив ноги и деловито насвистывая, снял с плеч котомку, достал кресало и кремень и начал праведно трудиться.
- Слава красотке Удаче, - улыбнулся он, когда спустя время небольшой костерок осветил впавшие и поросшие щетиной щеки. С одной стороны намело высокие сугробы, из которых торчали колючие ветки кустарников, а кочевник загородил собой свет огня с другой стороны. Оставалось лишь надеяться, что такая его наглость не станет последним делом в его жизни. Что ж, не помирать же от холода! Облокотившись на поваленный ствол, Дамир достал из мешка щепоть пахучей сухой травы и тонкий обрывок пергамента. Аккуратно рассыпав щепоть по листу, он свернул его в трубочку и, облизав один край, скрутил самокрутку. Поднеся на мгновение кончик к огню, он затянулся и выдохнул сизый дымок.
Эх, чему только не научат в Умбаре… Помирать, так с музыкой!

[spoiler=Ох уж эти коровы...]http://lotrrol.ru/index.php/topic/4201-granitcy-korolevstva/?p=531314
 

Ой, сколько мне тёплых слов наговорили, так приятно ^^
 
Уже и не вспомнить... Года три-четыре в кармашке есть.
 
Мне кажется, это помогает как-то высвободить мои эмоции. В реальной жизни я очень скромный и неуверенный в себе человек, у меня настоящая психологическая проблема с выражением мыслей и чувств. Я бы сказала так: снаружи я Инас, но вот внутри, таясь от солнечного света, живёт Мирра и множество других не до конца понятных мне личностей, которые редко, но прорываются на свободу. А здесь, где никто мне не указ, где я никому ничем не обязана, я могу "выпускать её из клетки", потому что, когда я пишу, я отдаюсь этому вся, я вхожу в роль персонажа, становлюсь с ним единым целым.
К тому же, мне нравится представлять этих "монстров" как существ с собственными чувствами и мыслями. Они тоже сознательны, тоже чувствую боль, привязанность, ненависть, пусть и по-другому.
 
Да, есть, и иду к ней я уже больше полугода. Полное восстановление здоровья после анорексии. Потому что тогда мне разрешат стать веганом *W*
 
Конечно :з
 
По-прежнему засыпаю, обнимая подушку, влюбляюсь в персонажей книг и фильмов, сижу на ЛотрРоле, доверяю людям, люблю гулять.
У меня любимая квартира с уютной кухонькой и большой комнатой, где всё так, как хочется мне.
Я, вероятнее всего, дизайнер или рекламщик. 
Я часто путешествую.
Хм...я счастлива?
 
Редко пытаюсь как-либо восстановить хорошее настроение. Просто позволяю этому пройти самому, потому что мне неприятно, когда кто-то или я сама насильно заставляет меня чувствовать по-другому. Иногда пытаюсь в таких случаях медитировать или заниматься йогой; если правильно настроиться, помогает просто успокоится, если не вернуть радость.
 
Пожалуй, второе. Не люблю большие сборища.
 
Каждый сезон люблю по-своему. 
 
1. Северные олени. Уже на протяжении, наверное, года я испытываю к этим животным сильную симпатию. Они скромные, тихие, кроткие. Как я. Этим летом мне довелось встретиться с карибу вживую. Это было...волшебно. Очарование с рогами, по-другому не назовёшь.
2. Драконы. Просто люблю их за ветер в груди и гордую стать. Невероятные существа.
3. Собаки. У меня никогда не было собаки. Но в лабрадора Олли своей подруги влюбилась. Открытое, весёлое, преданное создание. [Но вот маленьких собак не люблю. Плюшевые игрушки, а не "друзья человека".]
 
Велком!

Атмосферное убежище  я чувствую тут ветер свободы и желание лететь ввысь, куда глаза глядят *замечтался*
Я тут новичок, но вопросы все же имеются)
 
 
1) Какой ты видишь себя лет через 5-7?
2) Если вдруг настроение падает (бывает иногда, к сожалению), как ты реанимируешь его?
3) Что предпочитаешь больше: шумную компанию или тихое одиночество?
4) Твое любимое время года и почему?
5) А назови-ка, пожалуйста, трех любимых животных (можно мифических) и объясни, почему ты выбрала именно их.
И заранее спасибо за ответы!

Хей! Друзья, сегодня мы идем к нашей (ну я не знаю как её иначе назвать) милой малышке, которая у нас одновременно играет и самую суровую драконицу в Средиземье, и самого милого персонажа эвер - Инас (конкуренцию бы ей составил, пожалуй, Бергил, но об этом другая история). Итак, вот "сокровища" Инас:
 
 
 

 

 
От себя: рад, что когда-то поспособствовал тому, что Албу пришел на форум, а потом притащил тебя. Ты создаешь особенную атмосферу) Спасибо тебе, большое
 
Вопросы почти стандартны:
1) Как давно увлекаешься ролевыми играми?
2) Почему такая тяга игре к монстрам?
3) Есть ли какая-то особенная мечта, выполнение которой будет означать твоё безграничное счастье?

Герой:

1. Имя персонажа
Дамир

2. Внешность
Человек, истерлинг, 31 год.
Высокий и статный, Дамир по праву считается красавцем, да он и сам прекрасно знает об этом. Густые, немного волнистые, черные как южная ночь волосы. Смуглая кожа, нос с горбинкой, неизменная, уверенная улыбка на губах, резко очерченные скулы. Истерлинг играет выражением лица искусно как заядлый шулер картами. Остро сверкающие из-под смоляных бровей синие глаза, кинжалами пригвождающие жертву к стене, нахально ухмыляющиеся губы - облик смертоносного хищника, готового к прыжку, сменяется очаровательным и предупредительным собеседником - речи текут медвяной рекой, глаза светятся изнутри теплом, все черты лица разглаживаются и смягчаются, движения становятся плавными.
Украшения носит в соответствии с традициями своего народа, считая, что они вносят определенный шик и производят впечатление. В левом ухе красуется сережка, волосы скреплены золотой заколкой, на пальце кольцо с изображением солнца. Одежду предпочитает яркую, но не вычурную. Свободные штаны песочного цвета, мягкие сапоги чуть ниже колен, просторное темно-бардовое одеяние, украшенное изящной золотой вышивкой и узорами и скрывающее легкую кольчужку. Завершает образ желтый плащ, легко танцующий на ветру, но прекрасно защищающий хозяина в непогоду и холода. На поясе две сабли, в сапоге изогнутый кинжал, за пазухой пара потайных ножей, а в секретном кармашке за складками одежд припрятана полая, легкая трубочка и несколько маленьких дротиков.

3. Профессия и навыки
Номинально наследник вождя северных кочевников, фактически вольный странник с Востока.
Прекрасно владеет навыком верховой езды, сливаясь с конем и становясь с ним одним целым. Отличный воин. Сабли превращаются в продолжение его рук, а удары их точны, стремительны и смертоносны. Также не стушуется, получив в руки копье. Да он вообще нигде не тушуется. Метает кинжалы и дротики. Разбирается в ядах и соответственно в противоядиях.
Так как он - старший сын в семье, то и воспитывали его в соответствии с положением. В результате Дамир обучен навыкам чтения и письма, знает помимо местных наречий и диалектов, всеобщий и немного черное наречие. Отец также учил его стратегии и искусству управления, но сыну подобные науки казались скучными.
Обладает развитым воображением и расчетливым умом. В мгновение ока просчитает все выгоды, взвесит за и против и примет решение. Неплохо сочиняет и даже порой умудряется сложить некое подобие рифмы для покорения женского сердечка.
Наблюдателен и любознателен.

4. Инвентарь
Кольцо на безымянном пальце правой руки с изображением солнца.


Две сабли - Азат (Свободный) и Ильгиз (Странник), изогнутый кинжал в сапоге, несколько потайных метательных ножей, трубочка и дротики с парализующим и смертельным ядами.
На шее тонкая, простая веревка с азур-малахитом в виде овального диска.
 
 
Ладно сшитая котомка с подвеской из маленьких деревянных шариков на цепочках. В ней припасены необходимые мелочи для кочевой жизни: огниво, фляга, заточка и далее по списку.

5. Описание характера
Пожалуй, лучше всего будет сравнить Дамира с перекати-полем. Он скачет туда, куда несет его вольный ветер, не страшась никаких преград и опасностей. Все, что может приковать его к одному месту, к оседлости и стоянию на месте, вмиг становится ему ненавистным, и он стремится как можно скорее разорвать надоедливые цепи и сбросить с запястьев тяжкие оковы, чтобы снова ринуться в путь, туда, куда глаза глядят. Авантюрист и искатель приключений, он частенько ввязывается во что-то сомнительное не по злому умыслу, а потому что ему интересен и важен сам процесс и те эмоции, что он получает. Не любит каких-либо рамок или правил, навязываемых другими. Его коробит от словосочетаний "так не принято" или "будь как все". Дамира можно считать романтиком, ценящим и любящим поцелуи ветра на щеках, жаркие касания полуденного солнца, объятия прохладной воды и шепот высокой травы. Что бы с ним не происходило, он никогда не станет унывать и предаваться отчаянию, считая это бессмысленной тратой времени. Все его существо требует действия, неожиданности, шага вперед, и он с радостью отдается этому желанию. Принципиален, благороден, нельстив и нетерпелив. У него есть свои цели, свой взгляд на мир вокруг, и он твердо верен им. Храбрец и смельчак, он порой может перегнуть палку и закрыть глаза на чувство самосохранения, из-за чего, пожалуй, к описанию стоит добавить наглец.
Дамир знает, как вести себя в обществе (в рамках своего разумения), как правильно обращаться с девушками, и чаще всего на этих "полях сражения" он одерживает уверенные победы, умело используя все свои достоинства.
Кочевник из тех людей, для которых главным кредо по жизни является выражение: мы живем один раз, так что нужно с пользой и удовольствием использовать каждую секунду. Редко изменяет однажды принятому решению и уже сложившемуся мнению о ком-то. Обиду и предательство запомнит, хотя особо мстительным его не назовешь. Он может стать отличным и надежным другом, так как обладает всеми необходимыми для этого качествами, да и многим он запоминается в силу веселого и живого характера, но проблема в том, что далеко не каждый готов к настолько любимой им бродяжнической жизни, а обременять себя привязанностями Дамир не будет. У него есть одна любовь - свобода, которой он будет вечно хранить верность.

6. Биография
Дамир был первым ребенком в семье вождя северных кочевников Эрвига. Семья, как и было принято у истерлингов, была большой. У отца было две жены, у Дамира - две сестры и два брата: старшая сводная сестра Милдред, младшая родная сестренка Кассия, сводный брат Тургэн (впоследствии погибший) и еще один сводный братишка, ушедший к ветрам, едва увидев солнечный круг.
Маленький Дамир был очень привязан к своей семье. На отца он смотрел с уважением и почтением, всюду ходил за ним хвостиком и частенько повторял его волевые движения, наклоны головы, взгляд и старался копировать манеру речи. Родная мать души не чаяла в старшем сыне, а
вторая жена вождя, женщина с Запада, частенько рассказывала красивые сказания любознательному мальчику с красивыми глазами и пела песни о бескрайнем как степь море. Именно тогда в душе мальца поселилась заочная любовь к этому то спокойному как гладь, то бушующему водному пространству. Дамир рос компанейским ребенком, не любил сидеть и скучать в одиночестве и уже тогда ввязывался во всякие неприятности, не забывая втягивать туда своих сестер и брата.
Однажды, играя в великих и могучих воинов восточников на окраине стоянки, дети нечаянно вспугнули степную гадюку. Опасная тварь, испугавшись крика и топота, метнулась к Кассии, но Дамир выбежал вперед и со всей силы пнул рептилию. Но змея успела-таки укусить наследника в щиколотку. К счастью, своевременное вмешательство взрослых спасло жизнь мальчику, и о том происшествии ему на память остался белесый шрам. Тогда Дамир понял, как важно не только разбираться в самих ядах, но и в противоядиях.
Время шло, и беззаботное детство, проводимое в шалостях, подошло к концу. Дамир по праву старшего сына был наследником отца, и Эрвиг стал все больше времени и внимания уделять подготовке юнца к этому важному уделу. И если обучение верховой езде или обращению с оружием доставляло ребенку радость, то нудные объяснения важности стратегии и тактики планирования и распределения войск и хозяйства вгоняли юнца в смертельную скуку. Дамир был неглуп, схватывал на лету и быстро учился, вот только складом характера не подходил на роль будущего вождя. Слишком уж непоседлив был озорник. Но Эрвиг, твердо уверенный в том, что вскоре сможет выбить всю дурь из мальчишки, не оставлял попыток слепить из сына того, кем он, в сущности, не являлся. И чем больше времени проходило, тем своенравнее становился наследник. В глубине души Дамир понимал, что просто не сможет переломать себя и стать хорошим правителем для своего народа.
Жаркое солнце сменяло бледноватую лепешку луны, ветер день за днем мял ковыль и скручивал ураганчики пыли и песка, и вот настал день, когда вождь всерьез озаботился будущим подрастающей и красивой как предзакатная степь Милдред. Сначала Дамир обрадовался такой смене курса отца, но потом понял, что не сможет просто стоять в стороне и смотреть, как любимая сестра уйдет в семью наиболее выгодного, но необязательно хорошего человека. Эрвиг снова мог поставить интересы племени и семьи выше чувств и забот отдельно взятого человека. Деятельная и непоседливая натура не давала Дамиру сидеть, сложа руки, и смотреть как решается судьба не последнего для него человека. Просчитав ситуацию, он однажды явился пред ясны очи отца и напрямую заявил, что нашел отличного кандидата, достойного стать мужем старшей дочери вождя. Нельзя было сказать, что истерлинг так уж хорошо знал этого кандидата, но, проведя предварительную разведку и пособирав сведения, он выяснил, что тот слыл в меру мудрым, рассудительным и решительным парнем. К тому же был неплохо сложен и по-своему красив. Да и Милд, как казалось Дамиру, была к нему вполне благодушно настроена. А что еще было нужно для счастья? В общем, он был искренне рад помочь.
Возвращение Темного Лорда коснулось судьбы каждого народа Арды, в том числе и племен кочевников. Вождь откликнулся на призыв и встал под знамена Саурона. Такой поворот лишь еще больше укрепил нежелание Дамира впоследствии пойти по стопам главы семьи и племени. И не потому что он отрекся от детского примера для подражания. Отчасти он понимал мотивы отца и его желание сделать как можно лучше для своего народа. Но также Дамир четко осознавал, что не сможет прогибаться под Черного Властелина, выполнять его приказы, быть на стороне воров и расхитителей орков. Поэтому он сначала исподволь, а потом все яснее стал намекать отцу на то,
что его младший брат Тургэн был бы лучшим продолжателем дел вождя. Действительно, Тургэн был намного амбициознее и мудрее, по мнению Дамира. Он прекрасно разбирался в политике и искусстве введения переговоров и плетения интриг, и, что было более важно, он любил это. Возможно, Дамиру в конце концов и удалось бы убедить Эрвига в правоте своих слов, если бы хозяйка судьба не решила по-своему раскинуть кости. Большая беда настигла семью, когда однажды в шатер больше так и не зашел Тургэн. Убитый горем, Дамир осознал, что весь его план рухнул как ветхий шалашик из тонких веточек. Роль вождя еще ближе придвинулась к нему, звеня цепями. Понимая, что выхода у него не остается, Дамир принял решение инсценировать собственную гибель. Не сказать, что он сделал этот шаг с легким сердцем, но он ясно видел, что в роли вождя принесет лишь беды своему народу. Странник не может носить одеяний правителя. Тщательно продуманный план прошел как по маслу, и вскоре Дамир был свободен и спешно покинул родные степи, направившись на Запад.
Перед кочевником, не видевшим доселе ничего кроме бескрайней степи, будто отдернули полог шатра. Мир лежал вокруг, гораздо больший, чем он представлял себе, и гораздо более прекрасный, чем рисовали песни, легенды и сказания. Все вокруг изменилось. Дамиру казалось, что он никогда не сможет надышаться этим новым воздухом, насмотреться на новые просторы, которым не видно конца и края, полностью насладиться вкусом долгожданной свободы, свободы от всего. Истерлинг стал жить так, как всегда мечтал. Свободным ветром, непослушным облаком в небе, вольным кречетом.
Нигде подолгу не задерживаясь, он путешествовал в одиночку, с торговыми караванами и контрабандистами, с интересом слушая их рассказы и посмеиваясь над их привычкой везде и всюду привирать да приукрашивать. Покинув унылые просторы Бурых равнин, истерлинг направился в Гондор. Во-первых, потому, что желал своими глазами увидеть Белый Град, а во-вторых, потому что помнил, как вторая жена вождя пела песни о таинственном море на юге этих земель. До сих пор удача благоволила смельчаку, но у стен поистине величественного города она решила как истинная женщина скорчить рожицу и отвернуться. Дамир познакомился с группой малоприятных и явно ненадежных бродяг-шулеров, любившись раскидать кости. Уважающий все, что связано с азартом и риском, истерлинг проводил вечера в низкопробных кабачках, чьи помещения были затянуты курительным дымом, а воздух пропитан прогорклым салом. В феерии гогота, стука кружек, выкриков и ставок он играл с госпожой Удачей. И однажды, как это обычно случается с теми, кто слишком много времени отводит азарту, Дамир обнаружил, что промотал все сбережения. Закладывать оружие и дорогие сердцу вещи он не стал и решил, что, пожалуй, хватит с него этой "Колыбели человечества" и "Последнего убежища надежды". Но не тут-то было. Удача обернулась к нему, но вместо чудного личика на кочевника смотрело исхудалое лицо приближающегося Голода. Помирать мучительной смертью Дамир пока не собирался и уверенный в том, что выход есть всегда, решил наняться на какую-нибудь работу. Подзаработает немного деньжат и снова в путь, к морю. Но кем пойти работать? Тереть кружки и скоблить тарелки? Таскать тяжеленные камни, укрепляя стены? Убирать в конюшнях? Гораздо интереснее было наняться в армию столь прославленного Гондора. Еще, может, и доспех дадут примерить... Одеяний Страж Цитадели ему, конечно, никто не дал. Дамир был прикреплен к одному из отрядов восточников, что дезертировали из собственных армий, и заслан к восточным рубежам, где кипели битвы. Но особо повоевать им так и не удалось. Поучаствовав в паре стычек, восточники в основном копали рвы, рубили деревья, строили укрепления и таскали камни, невзирая на дождь, ветер, стужу, слякоть или жару. Поэтому, получив долгожданное жалованье (сущие грошы!), Дамир при первой же возможности сбежал из отряда и направился к морю.
На юге Андуина, в одной из таверн он познакомился с капитаном одной храброй и дерзкой команды местных пиратов. Через пару часов и десятка кружек эля Дамир стал членом шхуны "Громоверть". Не разбираясь в искусстве управления кораблем, истерлинг тем не менее быстро учился и в конце концов даже сумел завоевать худо-бедный авторитет на судне. Никогда не унывающий, не боящийся опасности он всегда был в первых рядах, когда брали на абордаж конкурирующий пиратский корабль или грабили жадных торговцев, наживающихся на войне.
Море удивляло и поражало кочевника. Он столько лет готовил себя к тому, чтобы увидеть Воду Без Конца И Края, и тем не менее она все равно ошеломила его. Словно огромный живой организм оно дышало, вздыхало и двигалось. А как было прекрасно забраться на матчу и ловить ртом соленый ветер, когда судно неслось вперед на всех парусах! Дамиру казалось, что он, наконец, нашел то, что давно искал. Но судьбе было угодно снова перемешать все карты. Сильнейший шторм, которого давно не видывали южные берега, налетел внезапно и затопил "Громоверть". Истерлинг выжил лишь чудом, и море благосклонно вынесло его на дикий берег, поселив в его душе и сердце страх перед затаившейся мощью дикой стихии. Дамир посчитал, что Могучая Вода дала ему предупреждение и шанс уйти с юга. Так он и поступил, решив когда-нибудь все же вернуться к этим берегам. А пока же его взор был устремлен на север.

7. Мировоззрение
Свобода. Дамира интересует война и вся заварушка с Кольцом постольку поскольку. Его передергивает от желания прислужников Саурона поработить и испоганить весь мир, но и нестись в первых рядах армии Света как рыцарь в сияющих доспехах он не станет, справедливо считая это ненужной глупостью. Задумываться о грядущей тьме и безрадостном будущем бессмысленно, поэтому кочевник просто живет настоящим моментом.

8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Простора, интереса, фана, приятного и полезного времяпрепровождения.

Игрок:

1. Ваше имя или ник, нам ведь нужно знать, как к вам обращаться
Можно по имени персонажа, так я сразу пойму, откуда вы.

2. Связь: ICQ, skype, ссылка на страницу ВКонтакте.
http://vk.com/id4611044

3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Все фильмы, все книги + куча статей и размышлений на тему.

4. Ваш опыт на ролевых, если нет, то так и пишите (см. предыдущий п.)
Есть.

Дополнительная информация:

1. Как вы узнали о ролевой?
Нелегкая привела.

2. Если вы уже играете за каких-либо персонажей на ролевой, укажите их тут.
-

Герой:

1. Имя персонажа
Дамир

2. Внешность
Человек, истерлинг, 31 год.
Высокий и статный, Дамир по праву считается красавцем, да он и сам прекрасно знает об этом. Густые, немного волнистые, черные как южная ночь волосы. Смуглая кожа, нос с горбинкой, неизменная, уверенная улыбка на губах, резко очерченные скулы. Истерлинг играет выражением лица искусно как заядлый шулер картами. Остро сверкающие из-под смоляных бровей синие глаза, кинжалами пригвождающие жертву к стене, нахально ухмыляющиеся губы - облик смертоносного хищника, готового к прыжку, сменяется очаровательным и предупредительным собеседником - речи текут медвяной рекой, глаза светятся изнутри теплом, все черты лица разглаживаются и смягчаются, движения становятся плавными.
Украшения носит в соответствии с традициями своего народа, считая, что они вносят определенный шик и производят впечатление. В левом ухе красуется сережка, волосы скреплены золотой заколкой, на пальце кольцо с изображением солнца. Одежду предпочитает яркую, но не вычурную. Свободные штаны песочного цвета, мягкие сапоги чуть ниже колен, просторное темно-бардовое одеяние, украшенное изящной золотой вышивкой и узорами и скрывающее легкую кольчужку. Завершает образ желтый плащ, легко танцующий на ветру, но прекрасно защищающий хозяина в непогоду и холода. На поясе две сабли, в сапоге изогнутый кинжал, за пазухой пара потайных ножей, а в секретном кармашке за складками одежд припрятана полая, легкая трубочка и несколько маленьких дротиков.

3. Профессия и навыки
Номинально наследник вождя северных кочевников, фактически вольный странник с Востока.
Прекрасно владеет навыком верховой езды, сливаясь с конем и становясь с ним одним целым. Отличный воин. Сабли превращаются в продолжение его рук, а удары их точны, стремительны и смертоносны. Также не стушуется, получив в руки копье. Да он вообще нигде не тушуется. Метает кинжалы и дротики. Разбирается в ядах и соответственно в противоядиях.
Так как он - старший сын в семье, то и воспитывали его в соответствии с положением. В результате Дамир обучен навыкам чтения и письма, знает помимо местных наречий и диалектов, всеобщий и немного черное наречие. Отец также учил его стратегии и искусству управления, но сыну подобные науки казались скучными.
Обладает развитым воображением и расчетливым умом. В мгновение ока просчитает все выгоды, взвесит за и против и примет решение. Неплохо сочиняет и даже порой умудряется сложить некое подобие рифмы для покорения женского сердечка.
Наблюдателен и любознателен.

4. Инвентарь
Кольцо на безымянном пальце правой руки с изображением солнца.


Две сабли - Азат (Свободный) и Ильгиз (Странник), изогнутый кинжал в сапоге, несколько потайных метательных ножей, трубочка и дротики с парализующим и смертельным ядами.
На шее тонкая, простая веревка с азур-малахитом в виде овального диска.
 
 
Ладно сшитая котомка с подвеской из маленьких деревянных шариков на цепочках. В ней припасены необходимые мелочи для кочевой жизни: огниво, фляга, заточка и далее по списку.

5. Описание характера
Пожалуй, лучше всего будет сравнить Дамира с перекати-полем. Он скачет туда, куда несет его вольный ветер, не страшась никаких преград и опасностей. Все, что может приковать его к одному месту, к оседлости и стоянию на месте, вмиг становится ему ненавистным, и он стремится как можно скорее разорвать надоедливые цепи и сбросить с запястьев тяжкие оковы, чтобы снова ринуться в путь, туда, куда глаза глядят. Авантюрист и искатель приключений, он частенько ввязывается во что-то сомнительное не по злому умыслу, а потому что ему интересен и важен сам процесс и те эмоции, что он получает. Не любит каких-либо рамок или правил, навязываемых другими. Его коробит от словосочетаний "так не принято" или "будь как все". Дамира можно считать романтиком, ценящим и любящим поцелуи ветра на щеках, жаркие касания полуденного солнца, объятия прохладной воды и шепот высокой травы. Что бы с ним не происходило, он никогда не станет унывать и предаваться отчаянию, считая это бессмысленной тратой времени. Все его существо требует действия, неожиданности, шага вперед, и он с радостью отдается этому желанию. Принципиален, благороден, нельстив и нетерпелив. У него есть свои цели, свой взгляд на мир вокруг, и он твердо верен им. Храбрец и смельчак, он порой может перегнуть палку и закрыть глаза на чувство самосохранения, из-за чего, пожалуй, к описанию стоит добавить наглец.
Дамир знает, как вести себя в обществе (в рамках своего разумения), как правильно обращаться с девушками, и чаще всего на этих "полях сражения" он одерживает уверенные победы, умело используя все свои достоинства.
Кочевник из тех людей, для которых главным кредо по жизни является выражение: мы живем один раз, так что нужно с пользой и удовольствием использовать каждую секунду. Редко изменяет однажды принятому решению и уже сложившемуся мнению о ком-то. Обиду и предательство запомнит, хотя особо мстительным его не назовешь. Он может стать отличным и надежным другом, так как обладает всеми необходимыми для этого качествами, да и многим он запоминается в силу веселого и живого характера, но проблема в том, что далеко не каждый готов к настолько любимой им бродяжнической жизни, а обременять себя привязанностями Дамир не будет. У него есть одна любовь - свобода, которой он будет вечно хранить верность.

6. Биография
Дамир был первым ребенком в семье вождя северных кочевников Эрвига. Семья, как и было принято у истерлингов, была большой. У отца было две жены, у Дамира - две сестры и два брата: старшая сводная сестра Милдред, младшая родная сестренка Кассия, сводный брат Тургэн (впоследствии погибший) и еще один сводный братишка, ушедший к ветрам, едва увидев солнечный круг.
Маленький Дамир был очень привязан к своей семье. На отца он смотрел с уважением и почтением, всюду ходил за ним хвостиком и частенько повторял его волевые движения, наклоны головы, взгляд и старался копировать манеру речи. Родная мать души не чаяла в старшем сыне, а
вторая жена вождя, женщина с Запада, частенько рассказывала красивые сказания любознательному мальчику с красивыми глазами и пела песни о бескрайнем как степь море. Именно тогда в душе мальца поселилась заочная любовь к этому то спокойному как гладь, то бушующему водному пространству. Дамир рос компанейским ребенком, не любил сидеть и скучать в одиночестве и уже тогда ввязывался во всякие неприятности, не забывая втягивать туда своих сестер и брата.
Однажды, играя в великих и могучих воинов восточников на окраине стоянки, дети нечаянно вспугнули степную гадюку. Опасная тварь, испугавшись крика и топота, метнулась к Кассии, но Дамир выбежал вперед и со всей силы пнул рептилию. Но змея успела-таки укусить наследника в щиколотку. К счастью, своевременное вмешательство взрослых спасло жизнь мальчику, и о том происшествии ему на память остался белесый шрам. Тогда Дамир понял, как важно не только разбираться в самих ядах, но и в противоядиях.
Время шло, и беззаботное детство, проводимое в шалостях, подошло к концу. Дамир по праву старшего сына был наследником отца, и Эрвиг стал все больше времени и внимания уделять подготовке юнца к этому важному уделу. И если обучение верховой езде или обращению с оружием доставляло ребенку радость, то нудные объяснения важности стратегии и тактики планирования и распределения войск и хозяйства вгоняли юнца в смертельную скуку. Дамир был неглуп, схватывал на лету и быстро учился, вот только складом характера не подходил на роль будущего вождя. Слишком уж непоседлив был озорник. Но Эрвиг, твердо уверенный в том, что вскоре сможет выбить всю дурь из мальчишки, не оставлял попыток слепить из сына того, кем он, в сущности, не являлся. И чем больше времени проходило, тем своенравнее становился наследник. В глубине души Дамир понимал, что просто не сможет переломать себя и стать хорошим правителем для своего народа.
Жаркое солнце сменяло бледноватую лепешку луны, ветер день за днем мял ковыль и скручивал ураганчики пыли и песка, и вот настал день, когда вождь всерьез озаботился будущим подрастающей и красивой как предзакатная степь Милдред. Сначала Дамир обрадовался такой смене курса отца, но потом понял, что не сможет просто стоять в стороне и смотреть, как любимая сестра уйдет в семью наиболее выгодного, но необязательно хорошего человека. Эрвиг снова мог поставить интересы племени и семьи выше чувств и забот отдельно взятого человека. Деятельная и непоседливая натура не давала Дамиру сидеть, сложа руки, и смотреть как решается судьба не последнего для него человека. Просчитав ситуацию, он однажды явился пред ясны очи отца и напрямую заявил, что нашел отличного кандидата, достойного стать мужем старшей дочери вождя. Нельзя было сказать, что истерлинг так уж хорошо знал этого кандидата, но, проведя предварительную разведку и пособирав сведения, он выяснил, что тот слыл в меру мудрым, рассудительным и решительным парнем. К тому же был неплохо сложен и по-своему красив. Да и Милд, как казалось Дамиру, была к нему вполне благодушно настроена. А что еще было нужно для счастья? В общем, он был искренне рад помочь.
Возвращение Темного Лорда коснулось судьбы каждого народа Арды, в том числе и племен кочевников. Вождь откликнулся на призыв и встал под знамена Саурона. Такой поворот лишь еще больше укрепил нежелание Дамира впоследствии пойти по стопам главы семьи и племени. И не потому что он отрекся от детского примера для подражания. Отчасти он понимал мотивы отца и его желание сделать как можно лучше для своего народа. Но также Дамир четко осознавал, что не сможет прогибаться под Черного Властелина, выполнять его приказы, быть на стороне воров и расхитителей орков. Поэтому он сначала исподволь, а потом все яснее стал намекать отцу на то,
что его младший брат Тургэн был бы лучшим продолжателем дел вождя. Действительно, Тургэн был намного амбициознее и мудрее, по мнению Дамира. Он прекрасно разбирался в политике и искусстве введения переговоров и плетения интриг, и, что было более важно, он любил это. Возможно, Дамиру в конце концов и удалось бы убедить Эрвига в правоте своих слов, если бы хозяйка судьба не решила по-своему раскинуть кости. Большая беда настигла семью, когда однажды в шатер больше так и не зашел Тургэн. Убитый горем, Дамир осознал, что весь его план рухнул как ветхий шалашик из тонких веточек. Роль вождя еще ближе придвинулась к нему, звеня цепями. Понимая, что выхода у него не остается, Дамир принял решение инсценировать собственную гибель. Не сказать, что он сделал этот шаг с легким сердцем, но он ясно видел, что в роли вождя принесет лишь беды своему народу. Странник не может носить одеяний правителя. Тщательно продуманный план прошел как по маслу, и вскоре Дамир был свободен и спешно покинул родные степи, направившись на Запад.
Перед кочевником, не видевшим доселе ничего кроме бескрайней степи, будто отдернули полог шатра. Мир лежал вокруг, гораздо больший, чем он представлял себе, и гораздо более прекрасный, чем рисовали песни, легенды и сказания. Все вокруг изменилось. Дамиру казалось, что он никогда не сможет надышаться этим новым воздухом, насмотреться на новые просторы, которым не видно конца и края, полностью насладиться вкусом долгожданной свободы, свободы от всего. Истерлинг стал жить так, как всегда мечтал. Свободным ветром, непослушным облаком в небе, вольным кречетом.
Нигде подолгу не задерживаясь, он путешествовал в одиночку, с торговыми караванами и контрабандистами, с интересом слушая их рассказы и посмеиваясь над их привычкой везде и всюду привирать да приукрашивать. Покинув унылые просторы Бурых равнин, истерлинг направился в Гондор. Во-первых, потому, что желал своими глазами увидеть Белый Град, а во-вторых, потому что помнил, как вторая жена вождя пела песни о таинственном море на юге этих земель. До сих пор удача благоволила смельчаку, но у стен поистине величественного города она решила как истинная женщина скорчить рожицу и отвернуться. Дамир познакомился с группой малоприятных и явно ненадежных бродяг-шулеров, любившись раскидать кости. Уважающий все, что связано с азартом и риском, истерлинг проводил вечера в низкопробных кабачках, чьи помещения были затянуты курительным дымом, а воздух пропитан прогорклым салом. В феерии гогота, стука кружек, выкриков и ставок он играл с госпожой Удачей. И однажды, как это обычно случается с теми, кто слишком много времени отводит азарту, Дамир обнаружил, что промотал все сбережения. Закладывать оружие и дорогие сердцу вещи он не стал и решил, что, пожалуй, хватит с него этой "Колыбели человечества" и "Последнего убежища надежды". Но не тут-то было. Удача обернулась к нему, но вместо чудного личика на кочевника смотрело исхудалое лицо приближающегося Голода. Помирать мучительной смертью Дамир пока не собирался и уверенный в том, что выход есть всегда, решил наняться на какую-нибудь работу. Подзаработает немного деньжат и снова в путь, к морю. Но кем пойти работать? Тереть кружки и скоблить тарелки? Таскать тяжеленные камни, укрепляя стены? Убирать в конюшнях? Гораздо интереснее было наняться в армию столь прославленного Гондора. Еще, может, и доспех дадут примерить... Одеяний Страж Цитадели ему, конечно, никто не дал. Дамир был прикреплен к одному из отрядов восточников, что дезертировали из собственных армий, и заслан к восточным рубежам, где кипели битвы. Но особо повоевать им так и не удалось. Поучаствовав в паре стычек, восточники в основном копали рвы, рубили деревья, строили укрепления и таскали камни, невзирая на дождь, ветер, стужу, слякоть или жару. Поэтому, получив долгожданное жалованье (сущие грошы!), Дамир при первой же возможности сбежал из отряда и направился к морю.
На юге Андуина, в одной из таверн он познакомился с капитаном одной храброй и дерзкой команды местных пиратов. Через пару часов и десятка кружек эля Дамир стал членом шхуны "Громоверть". Не разбираясь в искусстве управления кораблем, истерлинг тем не менее быстро учился и в конце концов даже сумел завоевать худо-бедный авторитет на судне. Никогда не унывающий, не боящийся опасности он всегда был в первых рядах, когда брали на абордаж конкурирующий пиратский корабль или грабили жадных торговцев, наживающихся на войне.
Море удивляло и поражало кочевника. Он столько лет готовил себя к тому, чтобы увидеть Воду Без Конца И Края, и тем не менее она все равно ошеломила его. Словно огромный живой организм оно дышало, вздыхало и двигалось. А как было прекрасно забраться на матчу и ловить ртом соленый ветер, когда судно неслось вперед на всех парусах! Дамиру казалось, что он, наконец, нашел то, что давно искал. Но судьбе было угодно снова перемешать все карты. Сильнейший шторм, которого давно не видывали южные берега, налетел внезапно и затопил "Громоверть". Истерлинг выжил лишь чудом, и море благосклонно вынесло его на дикий берег, поселив в его душе и сердце страх перед затаившейся мощью дикой стихии. Дамир посчитал, что Могучая Вода дала ему предупреждение и шанс уйти с юга. Так он и поступил, решив когда-нибудь все же вернуться к этим берегам. А пока же его взор был устремлен на север.

7. Мировоззрение
Свобода. Дамира интересует война и вся заварушка с Кольцом постольку поскольку. Его передергивает от желания прислужников Саурона поработить и испоганить весь мир, но и нестись в первых рядах армии Света как рыцарь в сияющих доспехах он не станет, справедливо считая это ненужной глупостью. Задумываться о грядущей тьме и безрадостном будущем бессмысленно, поэтому кочевник просто живет настоящим моментом.

8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Простора, интереса, фана, приятного и полезного времяпрепровождения.

Игрок:

1. Ваше имя или ник, нам ведь нужно знать, как к вам обращаться
Можно по имени персонажа, так я сразу пойму, откуда вы.

2. Связь: ICQ, skype, ссылка на страницу ВКонтакте.
http://vk.com/id4611044

3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Все фильмы, все книги + куча статей и размышлений на тему.

4. Ваш опыт на ролевых, если нет, то так и пишите (см. предыдущий п.)
Есть.

Дополнительная информация:

1. Как вы узнали о ролевой?
Нелегкая привела.

2. Если вы уже играете за каких-либо персонажей на ролевой, укажите их тут.
-

Герой:

1. Имя персонажа
Дамир

2. Внешность
Человек, истерлинг, 31 год.
Высокий и статный, Дамир по праву считается красавцем, да он и сам прекрасно знает об этом. Густые, немного волнистые, черные как южная ночь волосы. Смуглая кожа, нос с горбинкой, неизменная, уверенная улыбка на губах, резко очерченные скулы. Истерлинг играет выражением лица искусно как заядлый шулер картами. Остро сверкающие из-под смоляных бровей синие глаза, кинжалами пригвождающие жертву к стене, нахально ухмыляющиеся губы - облик смертоносного хищника, готового к прыжку, сменяется очаровательным и предупредительным собеседником - речи текут медвяной рекой, глаза светятся изнутри теплом, все черты лица разглаживаются и смягчаются, движения становятся плавными.
Украшения носит в соответствии с традициями своего народа, считая, что они вносят определенный шик и производят впечатление. В левом ухе красуется сережка, волосы скреплены золотой заколкой, на пальце кольцо с изображением солнца. Одежду предпочитает яркую, но не вычурную. Свободные штаны песочного цвета, мягкие сапоги чуть ниже колен, просторное темно-бардовое одеяние, украшенное изящной золотой вышивкой и узорами и скрывающее легкую кольчужку. Завершает образ желтый плащ, легко танцующий на ветру, но прекрасно защищающий хозяина в непогоду и холода. На поясе две сабли, в сапоге изогнутый кинжал, за пазухой пара потайных ножей, а в секретном кармашке за складками одежд припрятана полая, легкая трубочка и несколько маленьких дротиков.

3. Профессия и навыки
Номинально наследник вождя северных кочевников, фактически вольный странник с Востока.
Прекрасно владеет навыком верховой езды, сливаясь с конем и становясь с ним одним целым. Отличный воин. Сабли превращаются в продолжение его рук, а удары их точны, стремительны и смертоносны. Также не стушуется, получив в руки копье. Да он вообще нигде не тушуется. Метает кинжалы и дротики. Разбирается в ядах и соответственно в противоядиях.
Так как он - старший сын в семье, то и воспитывали его в соответствии с положением. В результате Дамир обучен навыкам чтения и письма, знает помимо местных наречий и диалектов, всеобщий и немного черное наречие. Отец также учил его стратегии и искусству управления, но сыну подобные науки казались скучными.
Обладает развитым воображением и расчетливым умом. В мгновение ока просчитает все выгоды, взвесит за и против и примет решение. Неплохо сочиняет и даже порой умудряется сложить некое подобие рифмы для покорения женского сердечка.
Наблюдателен и любознателен.

4. Инвентарь
Кольцо на безымянном пальце правой руки с изображением солнца.


Две сабли - Азат (Свободный) и Ильгиз (Странник), изогнутый кинжал в сапоге, несколько потайных метательных ножей, трубочка и дротики с парализующим и смертельным ядами.
На шее тонкая, простая веревка с азур-малахитом в виде овального диска.
 
 
Ладно сшитая котомка с подвеской из маленьких деревянных шариков на цепочках. В ней припасены необходимые мелочи для кочевой жизни: огниво, фляга, заточка и далее по списку.

5. Описание характера
Пожалуй, лучше всего будет сравнить Дамира с перекати-полем. Он скачет туда, куда несет его вольный ветер, не страшась никаких преград и опасностей. Все, что может приковать его к одному месту, к оседлости и стоянию на месте, вмиг становится ему ненавистным, и он стремится как можно скорее разорвать надоедливые цепи и сбросить с запястьев тяжкие оковы, чтобы снова ринуться в путь, туда, куда глаза глядят. Авантюрист и искатель приключений, он частенько ввязывается во что-то сомнительное не по злому умыслу, а потому что ему интересен и важен сам процесс и те эмоции, что он получает. Не любит каких-либо рамок или правил, навязываемых другими. Его коробит от словосочетаний "так не принято" или "будь как все". Дамира можно считать романтиком, ценящим и любящим поцелуи ветра на щеках, жаркие касания полуденного солнца, объятия прохладной воды и шепот высокой травы. Что бы с ним не происходило, он никогда не станет унывать и предаваться отчаянию, считая это бессмысленной тратой времени. Все его существо требует действия, неожиданности, шага вперед, и он с радостью отдается этому желанию. Принципиален, благороден, нельстив и нетерпелив. У него есть свои цели, свой взгляд на мир вокруг, и он твердо верен им. Храбрец и смельчак, он порой может перегнуть палку и закрыть глаза на чувство самосохранения, из-за чего, пожалуй, к описанию стоит добавить наглец.
Дамир знает, как вести себя в обществе (в рамках своего разумения), как правильно обращаться с девушками, и чаще всего на этих "полях сражения" он одерживает уверенные победы, умело используя все свои достоинства.
Кочевник из тех людей, для которых главным кредо по жизни является выражение: мы живем один раз, так что нужно с пользой и удовольствием использовать каждую секунду. Редко изменяет однажды принятому решению и уже сложившемуся мнению о ком-то. Обиду и предательство запомнит, хотя особо мстительным его не назовешь. Он может стать отличным и надежным другом, так как обладает всеми необходимыми для этого качествами, да и многим он запоминается в силу веселого и живого характера, но проблема в том, что далеко не каждый готов к настолько любимой им бродяжнической жизни, а обременять себя привязанностями Дамир не будет. У него есть одна любовь - свобода, которой он будет вечно хранить верность.

6. Биография
Дамир был первым ребенком в семье вождя северных кочевников Эрвига. Семья, как и было принято у истерлингов, была большой. У отца было две жены, у Дамира - две сестры и два брата: старшая сводная сестра Милдред, младшая родная сестренка Кассия, сводный брат Тургэн (впоследствии погибший) и еще один сводный братишка, ушедший к ветрам, едва увидев солнечный круг.
Маленький Дамир был очень привязан к своей семье. На отца он смотрел с уважением и почтением, всюду ходил за ним хвостиком и частенько повторял его волевые движения, наклоны головы, взгляд и старался копировать манеру речи. Родная мать души не чаяла в старшем сыне, а
вторая жена вождя, женщина с Запада, частенько рассказывала красивые сказания любознательному мальчику с красивыми глазами и пела песни о бескрайнем как степь море. Именно тогда в душе мальца поселилась заочная любовь к этому то спокойному как гладь, то бушующему водному пространству. Дамир рос компанейским ребенком, не любил сидеть и скучать в одиночестве и уже тогда ввязывался во всякие неприятности, не забывая втягивать туда своих сестер и брата.
Однажды, играя в великих и могучих воинов восточников на окраине стоянки, дети нечаянно вспугнули степную гадюку. Опасная тварь, испугавшись крика и топота, метнулась к Кассии, но Дамир выбежал вперед и со всей силы пнул рептилию. Но змея успела-таки укусить наследника в щиколотку. К счастью, своевременное вмешательство взрослых спасло жизнь мальчику, и о том происшествии ему на память остался белесый шрам. Тогда Дамир понял, как важно не только разбираться в самих ядах, но и в противоядиях.
Время шло, и беззаботное детство, проводимое в шалостях, подошло к концу. Дамир по праву старшего сына был наследником отца, и Эрвиг стал все больше времени и внимания уделять подготовке юнца к этому важному уделу. И если обучение верховой езде или обращению с оружием доставляло ребенку радость, то нудные объяснения важности стратегии и тактики планирования и распределения войск и хозяйства вгоняли юнца в смертельную скуку. Дамир был неглуп, схватывал на лету и быстро учился, вот только складом характера не подходил на роль будущего вождя. Слишком уж непоседлив был озорник. Но Эрвиг, твердо уверенный в том, что вскоре сможет выбить всю дурь из мальчишки, не оставлял попыток слепить из сына того, кем он, в сущности, не являлся. И чем больше времени проходило, тем своенравнее становился наследник. В глубине души Дамир понимал, что просто не сможет переломать себя и стать хорошим правителем для своего народа.
Жаркое солнце сменяло бледноватую лепешку луны, ветер день за днем мял ковыль и скручивал ураганчики пыли и песка, и вот настал день, когда вождь всерьез озаботился будущим подрастающей и красивой как предзакатная степь Милдред. Сначала Дамир обрадовался такой смене курса отца, но потом понял, что не сможет просто стоять в стороне и смотреть, как любимая сестра уйдет в семью наиболее выгодного, но необязательно хорошего человека. Эрвиг снова мог поставить интересы племени и семьи выше чувств и забот отдельно взятого человека. Деятельная и непоседливая натура не давала Дамиру сидеть, сложа руки, и смотреть как решается судьба не последнего для него человека. Просчитав ситуацию, он однажды явился пред ясны очи отца и напрямую заявил, что нашел отличного кандидата, достойного стать мужем старшей дочери вождя. Нельзя было сказать, что истерлинг так уж хорошо знал этого кандидата, но, проведя предварительную разведку и пособирав сведения, он выяснил, что тот слыл в меру мудрым, рассудительным и решительным парнем. К тому же был неплохо сложен и по-своему красив. Да и Милд, как казалось Дамиру, была к нему вполне благодушно настроена. А что еще было нужно для счастья? В общем, он был искренне рад помочь.
Возвращение Темного Лорда коснулось судьбы каждого народа Арды, в том числе и племен кочевников. Вождь откликнулся на призыв и встал под знамена Саурона. Такой поворот лишь еще больше укрепил нежелание Дамира впоследствии пойти по стопам главы семьи и племени. И не потому что он отрекся от детского примера для подражания. Отчасти он понимал мотивы отца и его желание сделать как можно лучше для своего народа. Но также Дамир четко осознавал, что не сможет прогибаться под Черного Властелина, выполнять его приказы, быть на стороне воров и расхитителей орков. Поэтому он сначала исподволь, а потом все яснее стал намекать отцу на то,
что его младший брат Тургэн был бы лучшим продолжателем дел вождя. Действительно, Тургэн был намного амбициознее и мудрее, по мнению Дамира. Он прекрасно разбирался в политике и искусстве введения переговоров и плетения интриг, и, что было более важно, он любил это. Возможно, Дамиру в конце концов и удалось бы убедить Эрвига в правоте своих слов, если бы хозяйка судьба не решила по-своему раскинуть кости. Большая беда настигла семью, когда однажды в шатер больше так и не зашел Тургэн. Убитый горем, Дамир осознал, что весь его план рухнул как ветхий шалашик из тонких веточек. Роль вождя еще ближе придвинулась к нему, звеня цепями. Понимая, что выхода у него не остается, Дамир принял решение инсценировать собственную гибель. Не сказать, что он сделал этот шаг с легким сердцем, но он ясно видел, что в роли вождя принесет лишь беды своему народу. Странник не может носить одеяний правителя. Тщательно продуманный план прошел как по маслу, и вскоре Дамир был свободен и спешно покинул родные степи, направившись на Запад.
Перед кочевником, не видевшим доселе ничего кроме бескрайней степи, будто отдернули полог шатра. Мир лежал вокруг, гораздо больший, чем он представлял себе, и гораздо более прекрасный, чем рисовали песни, легенды и сказания. Все вокруг изменилось. Дамиру казалось, что он никогда не сможет надышаться этим новым воздухом, насмотреться на новые просторы, которым не видно конца и края, полностью насладиться вкусом долгожданной свободы, свободы от всего. Истерлинг стал жить так, как всегда мечтал. Свободным ветром, непослушным облаком в небе, вольным кречетом.
Нигде подолгу не задерживаясь, он путешествовал в одиночку, с торговыми караванами и контрабандистами, с интересом слушая их рассказы и посмеиваясь над их привычкой везде и всюду привирать да приукрашивать. Покинув унылые просторы Бурых равнин, истерлинг направился в Гондор. Во-первых, потому, что желал своими глазами увидеть Белый Град, а во-вторых, потому что помнил, как вторая жена вождя пела песни о таинственном море на юге этих земель. До сих пор удача благоволила смельчаку, но у стен поистине величественного города она решила как истинная женщина скорчить рожицу и отвернуться. Дамир познакомился с группой малоприятных и явно ненадежных бродяг-шулеров, любившись раскидать кости. Уважающий все, что связано с азартом и риском, истерлинг проводил вечера в низкопробных кабачках, чьи помещения были затянуты курительным дымом, а воздух пропитан прогорклым салом. В феерии гогота, стука кружек, выкриков и ставок он играл с госпожой Удачей. И однажды, как это обычно случается с теми, кто слишком много времени отводит азарту, Дамир обнаружил, что промотал все сбережения. Закладывать оружие и дорогие сердцу вещи он не стал и решил, что, пожалуй, хватит с него этой "Колыбели человечества" и "Последнего убежища надежды". Но не тут-то было. Удача обернулась к нему, но вместо чудного личика на кочевника смотрело исхудалое лицо приближающегося Голода. Помирать мучительной смертью Дамир пока не собирался и уверенный в том, что выход есть всегда, решил наняться на какую-нибудь работу. Подзаработает немного деньжат и снова в путь, к морю. Но кем пойти работать? Тереть кружки и скоблить тарелки? Таскать тяжеленные камни, укрепляя стены? Убирать в конюшнях? Гораздо интереснее было наняться в армию столь прославленного Гондора. Еще, может, и доспех дадут примерить... Одеяний Страж Цитадели ему, конечно, никто не дал. Дамир был прикреплен к одному из отрядов восточников, что дезертировали из собственных армий, и заслан к восточным рубежам, где кипели битвы. Но особо повоевать им так и не удалось. Поучаствовав в паре стычек, восточники в основном копали рвы, рубили деревья, строили укрепления и таскали камни, невзирая на дождь, ветер, стужу, слякоть или жару. Поэтому, получив долгожданное жалованье (сущие грошы!), Дамир при первой же возможности сбежал из отряда и направился к морю.
На юге Андуина, в одной из таверн он познакомился с капитаном одной храброй и дерзкой команды местных пиратов. Через пару часов и десятка кружек эля Дамир стал членом шхуны "Громоверть". Не разбираясь в искусстве управления кораблем, истерлинг тем не менее быстро учился и в конце концов даже сумел завоевать худо-бедный авторитет на судне. Никогда не унывающий, не боящийся опасности он всегда был в первых рядах, когда брали на абордаж конкурирующий пиратский корабль или грабили жадных торговцев, наживающихся на войне.
Море удивляло и поражало кочевника. Он столько лет готовил себя к тому, чтобы увидеть Воду Без Конца И Края, и тем не менее она все равно ошеломила его. Словно огромный живой организм оно дышало, вздыхало и двигалось. А как было прекрасно забраться на матчу и ловить ртом соленый ветер, когда судно неслось вперед на всех парусах! Дамиру казалось, что он, наконец, нашел то, что давно искал. Но судьбе было угодно снова перемешать все карты. Сильнейший шторм, которого давно не видывали южные берега, налетел внезапно и затопил "Громоверть". Истерлинг выжил лишь чудом, и море благосклонно вынесло его на дикий берег, поселив в его душе и сердце страх перед затаившейся мощью дикой стихии. Дамир посчитал, что Могучая Вода дала ему предупреждение и шанс уйти с юга. Так он и поступил, решив когда-нибудь все же вернуться к этим берегам. А пока же его взор был устремлен на север.

7. Мировоззрение
Свобода. Дамира интересует война и вся заварушка с Кольцом постольку поскольку. Его передергивает от желания прислужников Саурона поработить и испоганить весь мир, но и нестись в первых рядах армии Света как рыцарь в сияющих доспехах он не станет, справедливо считая это ненужной глупостью. Задумываться о грядущей тьме и безрадостном будущем бессмысленно, поэтому кочевник просто живет настоящим моментом.

8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Простора, интереса, фана, приятного и полезного времяпрепровождения.

Игрок:

1. Ваше имя или ник, нам ведь нужно знать, как к вам обращаться
Можно по имени персонажа, так я сразу пойму, откуда вы.

2. Связь: ICQ, skype, ссылка на страницу ВКонтакте.
http://vk.com/id4611044

3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Все фильмы, все книги + куча статей и размышлений на тему.

4. Ваш опыт на ролевых, если нет, то так и пишите (см. предыдущий п.)
Есть.

Дополнительная информация:

1. Как вы узнали о ролевой?
Нелегкая привела.

2. Если вы уже играете за каких-либо персонажей на ролевой, укажите их тут.
-