Лорд Майрон

Развлечься в компании Ткачихи, на краткий миг отбросив от себя все переживания и мысли о грядущих планах, было приятно, однако темный майа не мог посвятить этому столько времени, сколько желал. А потому покинул Шэлоб, пока та еще восстанавливала силы после их бурного воссоединения под каменными сводами болотной крепости. 

Тронный зал ощущался несколько иначе. Физическое воплощение Гортхаура воспринимало его чуть прохладнее, чем было прежде, а значит, чары набирали силу. Не будь здесь его, население Дол-Гулдура давно забралось бы в самые глубины его, кутаясь в свои плащи. Перекатывая из руки в руку Палантир, Майрон думал. 

Хэлкар выдвинул свои, пока немногочисленные, войска на север, в Гундабад и Карн-Дум. Туварс Супилли готовится к скорой схватке за Пеларгир, от которой будет зависеть весьма многое. Северные народы, гномы и эльфы сплочаются, чтобы противостоять суровой зиме. Все развивалось хоть и несколько иначе, чем представлял в своих думах Майрон, но не самым худшим образом. Слишком привязывать свою позицию к Дол-Гулдуру Властелин тоже не спешил - он ни на минуту не забывал, что за восточными горами его возвращения по-прежнему ждет собственное государство и главная цитадель, которая вскоре должна быть закончена. 

Гортхаур почувствовал перемещения пробудившейся Паучихи, и когда она вошла в тронный зал, лишь махнул рукой, подзывая женщину к себе. В этот раз улыбки на его лице не было. 

За годы нашего союза я хорошо изучил твои повадки, Шэл. Слишком хорошо, чтобы не догадаться о твоих намерениях. Голод и жажда убийства плещется во взгляде твоем, которые утолит только кровь. Пауки не смогут уйти далеко от Дол-Гулдура, а что до тебя... Если твердо твое желание - иди, но не попадись эльфам. Их дозоры регулярно изничтожают твоих расплодившихся детей. До меня доносится эхо их боли, сраженных эльфийскими стрелами. Я не хочу, чтобы ты подставлялась зазря. 

Не прошло и пары мгновений, как Майрон снова погрузился в себя. Видящий камень в его руке зажегся пламенем, а взор Властелина устремился на север. Из головы Гортхаура не выходила и по сей момент та светлая сущность, о которой докладывал Эрион. При мысли об этом назгуле Владыка подавил легкий приступ злобы, накативший из глубины души. Для него он уже придумал задание, где тот сможет проявить свои способности. По крайней мере, Майрон надеялся на это. 

"Эрион. Когда восстановишь силы и будешь достаточно силен для того, чтобы выполнить моё поручение, отправляйся в Умбар. Отыщи там брата Туварса Супилли и убеди его, что преданность домов Мордору будет гораздо выгоднее в долгосрочной перспективе, чем грызня между собой и попытки удержать свою независимость. Делай, что хочешь, но не давай поводов воспринять твои действия ни за слабость, ни за излишнюю агрессию. Прояви гибкость и дипломатические навыки. От убийств также не воздерживаю, но только при крайней нужде. Не подведи меня в этот раз и не забывай отчитываться об успехах, которые, я надеюсь, не заставят себя ждать.

Шелоб потянулась, наслаждаясь негой и опустошением. Она долго ждала, и, наконец, получила своё. Она провела ладонью по простыням, ещё хранящим жар мужского тела и улыбнулась, мурча, как довольная кошка, и вспоминая то, что здесь ещё недавно происходило. Шель закрыла глаза и провела руками по своим бедрам, поднимаясь по животу и выше, ощущая под пальцами гладкую и нежную кожу, всё ещё такую чувствительную.
Негромкое пощелкивание и поскрипывание наполнило мир, ярче любых слов говоря о том, что пауки уже не только в лесу. Напоминая о том, что время не стоит на месте. Шелоб распахнула глаза и со стоном разочарования приподнялась, оглядываясь вокруг. Пусто. Никого.
Несколько разочарованная - она бы предпочла проснуться не одна - она накинула на плечи тунику, скрывающую от возможных взглядов то, что им не предназначалось. Наготы Шэлоб совершенно не стеснялась, благо, немалую часть жизни так и провела. Но представать перед населением крепости вот так.. казалось чем-то неправильным.
Полумайэ подошла к окну, вдыхая свежий - относительно - воздух и рассматривая уходящие вдаль тёмно-зеленое море. Скрип и щелканье повторилось, и по подоконнику пробежал маленький паук. Пока - маленький. Она ласково провела пальцем по хитину, передавая часть своей силы.
Паук замер, раздумывая, сбежать или остаться. Шэлоб чувствовала, что с одной стороны он хочет убежать как можно дальше от большого хищника - каковой она и являлась - а с другой, остаться. Полумайэ подставила ладонь и с всё возрастающей радостью наблюдая, как по руке передвигается маленькое тельце.
- Знаешь, а было бы неплохо посетить наших собратьев в лесу. Согласен? - она отвернулась от окна и двинулась к тронному залу с твёрдым намерением отправиться сегодня на охоту.

Когда Гортхаур понял, что барьеры, удерживаемые Шэлоб, сломлены, а ее защита пробита по всем фронтам, его губы сами растянулись в улыбке, отвечая на непринужденный поцелуй. Вот только ответ его был несколько иным - более жарким, резким и страстным, как сама его суть. Ткачиха явно дразнилась, зная, как долго он хотел, чтобы она оказалась подле него, и нагло пользовалась этим. Но и ей, судя по всему, не терпелось испытать это воссоединение. 

Я знаю, Шэл, - коротко ответил Майрон мысленно, подхватывая женщину на руки и прижимая ее к себе, позволяя прочувствовать весь его жар. Несмотря на то, что все посторонние были выдворены из тронного зала, у Гортхаура была идея получше, и он, не отпуская Шэлоб из рук, совершенно не напрягаясь отнес ее в свои покои, соседствующие с тронным залом и соединяющиеся через боковые двери, неприметные, если не приглядываться внимательно. 

В длинном коридоре, изгибающемся, подобно змее, двое уруков-стражей у двери в тронный зал периодически переглядывались друг с другом. Прекрасно зная, что Сам принимает Её Величество, они ни на секунду не сомневались в том, что этот момент рано или поздно настанет, и лишь молча мирились со своей участью стоять здесь и слушать, как те двое компенсируют долгую разлуку. В конце концов, что еще им оставалось? 

Судя по действиям и движениям Шэлоб, она тоже непросто переживала длительную разлуку, и тем приятнее было Майрону чувствовать, наконец, ее близость. Зафиксировав на женщине взгляд пламенных глаз, майа слегка улыбнулся. 

Даже вопросы, которые Ткачиха задала ему, замерев в нескольких шагах от трона, стоя к нему вполоборота, не смутили Гортхаура: он прекрасно понимал, что не находясь здесь и не видя ритуала, понять до конца его суть было невозможно. Паучиха была похожа на ребенка, который увидел какое-то явление и с любопытством спросил, почему оно происходит именно так. 

Поднявшись, Властелин медленно подошел к Шэлоб, положив руки ей на плечи неторопливо подвел к высеченному в камне рисунку и обнял женщину со спины. 

"Видишь ли, это были не просто чары, это была Песнь Силы, обращенная к самой природе. И в переплетения строк, которые были изречены миру, я вплёл одну фразу, суть которой даст тебе постичь ответ на заданный твой вопрос: "И лишь тебя пониманье постигшие выживут, если я их сберегу". Вдумайся. Прочувствуй. Ощути".
 
Шепот мыслей Майрона проникал в сознание Ткачихи, скользил в нём, как ладони темного майа по телу Шэлоб, наполняя её первозданным жаром, который будто говорил: "Я защищу тебя от стужи и ледяных ветров". 

"Проникнись этими чувствами, и ты поймешь. Те, кто верен мне всем сердцем и душой, будут согреты пламенем своего Владыки". 

Гортхаур развернул Шэл к себе и вложил руки полумайа в свои. Пожалуй, от этого создания он готов был терпеть незнание. Она, в отличие от назгулов, радовала его не борьбой со светлыми силами, а своим существованием подле него. Этого было достаточно. 

Все ради твоей... обворожительной улыбки, моя темная королева

Вы меня в войну с русами не втягивайте, мне Средиземья пока хватает. 

Когда Гортхаур понял, что барьеры, удерживаемые Шэлоб, сломлены, а ее защита пробита по всем фронтам, его губы сами растянулись в улыбке, отвечая на непринужденный поцелуй. Вот только ответ его был несколько иным - более жарким, резким и страстным, как сама его суть. Ткачиха явно дразнилась, зная, как долго он хотел, чтобы она оказалась подле него, и нагло пользовалась этим. Но и ей, судя по всему, не терпелось испытать это воссоединение. 

Я знаю, Шэл, - коротко ответил Майрон мысленно, подхватывая женщину на руки и прижимая ее к себе, позволяя прочувствовать весь его жар. Несмотря на то, что все посторонние были выдворены из тронного зала, у Гортхаура была идея получше, и он, не отпуская Шэлоб из рук, совершенно не напрягаясь отнес ее в свои покои, соседствующие с тронным залом и соединяющиеся через боковые двери, неприметные, если не приглядываться внимательно. 

В длинном коридоре, изгибающемся, подобно змее, двое уруков-стражей у двери в тронный зал периодически переглядывались друг с другом. Прекрасно зная, что Сам принимает Её Величество, они ни на секунду не сомневались в том, что этот момент рано или поздно настанет, и лишь молча мирились со своей участью стоять здесь и слушать, как те двое компенсируют долгую разлуку. В конце концов, что еще им оставалось? 

Конечно, моя черноокая. У меня для тебя припасено много разных неожиданностей...

Минас Моргул =====>
Битва у Перекрестья
НПС: Войско Грозрака
 
Лишь только армия вышедшая из Минас Моргула, вышла из тени Эфель Дуат, под вечер. У выхода в долину, скрываясь среди предгорных кряжей, переждали орки очередной день, и продолжили путь, уже по лесистой местности. Отряд разведчиков, выехал на Перекрестье Дорог, важную точку где скрещивались дороги из Харада в Мордор с юга на север, и с западного Осгилиата, на восток к Минас Моргулу. Периодически подавали свой голос совы, после чего срываясь с веток улетали прочь, охотиться в ночное время в другом месте, подальше от топчущих дорого орков. Те не будь дураки, в ночь посылали пару стрел, так для острастки. Промеж собой они делились злыми шутками, друг над другом чем занимали время. Во главе с Грозраком, отряды подтягивались к перекрёстку, и их вожак думал куда же ему отправиться, ибо идти на Осгилиат с его отрядом было страшновато, ведь нужно было ещё вернуться. Но всё же, разведчиков, он послал именно в ту сторону, чтобы знать хотя бы, если вдруг пойдут на него какие войска врагов из Осгилиата. 
 Но ещё с кряжей, за ним следили, и только лишь десять разведчиков скрылись из виду, их можно было уже не ждать, вместе с варгами погибли под перекрёстным обстрелом, луками рейнджеров Итилиена. Но как бы не старались следопыты Гондора, предсмертный крик даже одного варга слышен довольно не плохо, чего и говорить о десятке. 
— Враги! Сотники! — Подозвав у себе командиров, Грозрак раздал пехоте направления, на зачистку лесных просек вокруг Перекрестья Дорог. После чего он злобно посмотрел на статую какого-то гондорца, что стояла здесь, и послал командира одной сотни варг-рейдеров проехать всей сотней на юг по дороге к Хараду, на одну лигу, вторую уже не полную сотню, он удержал в резерве. Четыре сотни орков, развернувшись двумя сотнями вдоль южной дороги и стольким же числом вдоль северной, рванули в лес, а Грозрак тем временем выстраивал вторую группу того же числа. Завязались схватки в лесах, где около двух сотен рейнджеров, начали сдерживать численно превосходящего противника, трубя в рога. Они знали кого призывали, потому как ещё до этой стычки, они передали весть об идущей орочьей армии в Осгилиат и сюда уже мчалось подкрепление из шестидесяти пяти "копий" ослигиатских рыцарей, и отряд стражей Итилиена, из двадцати пяти человек. Двигались они бегом, как только услышали протяжное звучание горнов рейнджеров. Орки довольно бодро наступали в лесу, пользуясь численным преимуществом. Метали дроты, рубились на мечах и топорах, но вот к рейнджерам присоединились пехотинцы Осгилиата, шестьсот пятьдесят человек, во главе со Стражами. Люди начали теснить орков плотным строем и Грозрак отдал приказ второму корпусу наступать. Он решил, что чем больше перебьёт тут людишек тем лучше, так как его миссия будет исполнена, а после можно будет идти на юг. Рубилово шло не шуточное, темень была на руку оркам, но на руку людям был лес и знание местности. 
 Доспехи гондорских рыцарей засияли под лунным светом впереди, и Грозрак разглядел, что вражеских конников (рыцарей и их конных оруженосцев) ни как не удавалось содержать пехоте на тракте. В лес же, рыцари не совались, разбивая строй орков по тракту. Ненависть вскипела в вожде орков, он выхватил свой кривой меч, и погнал девяносто варг-рейдеров навстречу клину рыцарей. И на тракте, и в лесу по флангам шла резня. И в ходе битвы оркам, по задумке Грозрака и вправду удалось здорово пошуметь, и как приказывал Туварс, привлечь к себе внимание. Они убитыми и ранеными сразили семьдесят пять рейнджеров, девять Стражей в тяжёлых доспехах, двести сорок четыре пехотинца из рыцарских "копий", двадцать четыре самих рыцарей, и столько же оруженосцев. Но вдруг, какой-то рыцарь булавою разможил голову Грозрака. И на его варга, тут же вскочил один из пехотных сотников орков. Он бросился на утёк, а с ним и тридцать четыре варг-рейдера. Они донеслись до перекрёстка и рванули на юг, где были оставшиеся варг-рейдеры. Узнав о том, что происходит, один из старших рейдеров Здорг, убил того пехотного сотника, так как он планировал возглавить их. После чего повёл всех двести тридцать четыре варг-рейдера ускоренным галопом на юг, на встречу с командующим армией. Гондорцы же, бросили пехоту добивать пеших орков, с ними же за это взялись и рейнджеры, а рыцари с оруженосцами поскакали в погоню за рейдерами. 
 
======> Южный Итилиен 

Судя по действиям и движениям Шэлоб, она тоже непросто переживала длительную разлуку, и тем приятнее было Майрону чувствовать, наконец, ее близость. Зафиксировав на женщине взгляд пламенных глаз, майа слегка улыбнулся. 

Даже вопросы, которые Ткачиха задала ему, замерев в нескольких шагах от трона, стоя к нему вполоборота, не смутили Гортхаура: он прекрасно понимал, что не находясь здесь и не видя ритуала, понять до конца его суть было невозможно. Паучиха была похожа на ребенка, который увидел какое-то явление и с любопытством спросил, почему оно происходит именно так. 

Поднявшись, Властелин медленно подошел к Шэлоб, положив руки ей на плечи неторопливо подвел к высеченному в камне рисунку и обнял женщину со спины. 

"Видишь ли, это были не просто чары, это была Песнь Силы, обращенная к самой природе. И в переплетения строк, которые были изречены миру, я вплёл одну фразу, суть которой даст тебе постичь ответ на заданный твой вопрос: "И лишь тебя пониманье постигшие выживут, если я их сберегу". Вдумайся. Прочувствуй. Ощути".
 
Шепот мыслей Майрона проникал в сознание Ткачихи, скользил в нём, как ладони темного майа по телу Шэлоб, наполняя её первозданным жаром, который будто говорил: "Я защищу тебя от стужи и ледяных ветров". 

"Проникнись этими чувствами, и ты поймешь. Те, кто верен мне всем сердцем и душой, будут согреты пламенем своего Владыки". 

Гортхаур развернул Шэл к себе и вложил руки полумайа в свои. Пожалуй, от этого создания он готов был терпеть незнание. Она, в отличие от назгулов, радовала его не борьбой со светлыми силами, а своим существованием подле него. Этого было достаточно. 

Вы меня в войну с русами не втягивайте, мне Средиземья пока хватает. 

Шелоб только хмыкнула на замечание о пауках. Что-то ей подсказывало, что скоро их станет несколько больше. От Майрона исходил такой жар, что удержаться было выше сил майэ. Уже по этому нетрудно было понять, как Гортхаур скучал. Но всё это подождет.
Она на несколько долгих секунд прижалась к телу мужчины, вдыхая его запах. Стоило закрыть глаза, и перед внутренним взором плескалась дикая, необузданная мощь. Словно пламя пожара, словно извержение вулкана - вот каков был тот, кого раньше называли Аулендил.
Шелоб открыла глаза и провела рукой по щеке Гортхаура, стараясь вложить в это прикосновение всю нежность, на которую была способна. 
Подожди, моё сердце. Объясни ещё раз, почему ты выбрал именно холод?
В Дол-Гулдуре она четко видела нити заклятия, что как тончайшие струны пронзали мир и заставляли его повиноваться неизбежности. Зима и стужа подступали неотвратимо. И то, что творилось на равнинах, было только началом.
Вот только это всё ударит не только по врагам Мордора, но и по своим. По людям, по оркам.. что уж говорить о пауках? И Он этого не мог не знать, когда планировал.
- Оставь нас. - Шелоб взглянула на урука, нахмурившись. Как только двери за ним закрылись, женщина легким и быстрым движением соскользнула с коленей и оглянулась на Майрона, виновато пожав плечами. 
Я не сомневаюсь в твоем решении, и не стану спорить. Никоим образом. Если так решил, значит, надо. И все же.. почему?
 
 

Аннуминас ====>
 
Группа воинов, в эльфийских доспехах, и при утеплённых белых плащах эльфов, под большим полотном чёрного стяга с изображением арнорского Белого Древа, в окружении семи звёзд над ним, во главе с главной любимой звездой, хранимой предком Эарендиль. Корона над верхней звездой символизировала, что это королевский штандарт. И ехали бы они на изумление путникам, да только путников теперь было мало, в свете наступления ранней зимы. Лишь однажды попался им закутанный по макушку в свой плащ хоббит на пони, и ещё пару телег кочевых торговцев Эглайн. Все встречающиеся путники сворачивали на обочину тракта, и с поклоном приветствовали вождя дунэдайн. Вот уже Старый Лес, высился по правую руку всадников, а по левую начинались Южные Поля Бри, откуда селяне собирали последние остатки, того что вообще можно было собрать. Пришпорив коней, всадники вскоре добрались до Западных ворот города, и когда привратник спросил,
— Кто т-а-м — его изумление слегка замедлило речь, но ответ пришёл сразу, не успел ответить Эстель, как за него это сделал сподвижник.
— Лорд дунэдайн, прибыл вести разговор с жителями Бри — В этот момент привратник уже как мог скоро открывал ворота.
— Прошу господа – сказал он. И кивнув ему с улыбкой в ответ, Эстель провел свой отряд, аккуратно по улочкам Бри на восток, пока они не достигли конюшен "Гарцующего Пони", где конюх Неарандир принял лошадей дунэдайн. Здесь же, навстречу Эстелю вышли рейнджеры дозора Бри-лэнда. Они поклонились Арагорну и он в ответ им сказал. 
— Соберите людей в таунхолле, я буду говорить с жителями Бри. 
Склонившись, дозорные дунэдайн, которые за последние дни много разговаривали с жителями Бри, начали сбор. Эстель же, со своей свитой стал ждать в трактире. В своём обмундировании и доспехах, эти рослые мужи, вместе с их предводителем выглядели очень величаво. Совсем не такими тут привыкли видеть рейнджеров Севера. Но очевидно было уже каждому в городе, что сказы предков о следопытах были верны, и это королевские люди, древних королевств. Воинам подали эль, но Эстель не стал пить, довольствуясь лишь своей трубкой. Его радовало видеть довольство своих людей. 
 Вечерело, и вот в трактир вошли дозорные Бри и объявили о готовности в таунхолле. Не заставляя себя долго ждать, Эстель со своими людьми отправился вниз по улице, пешком. В просторном деревянном зале, собралось множество народу, старост города и земель Бри. Боксторны, Коуллы, Триспоты, Паддифуты, Мурнидлы и многие многие другие, владельцы ремесленных мастерских, мельниц, пастбищ и многого другого. Все переговаривались между собой, но говор стих, когда дунэдайн прошли внутрь. Выйдя чуть вперёд, и оказавшись в центре всеобщего внимания, Эстель заговорил. 
— Жители вольного города Бри, моё имя Арагорн, сын Араторна вождя дунэдайн и рейнджеров Севера и правитель Аннуминаса. До вас уже доходили слухи о возрождении жизни в древнем Аннуминасе. Но это только начало, мы уже заручились помощью и поддержкой эльфов Линдона, гномов Синих Гор, а также эльфов Имладриса. Тёмный враг людей, эльфов, гномов, всех кто желает жить свободно, явил себя напустив чары и принеся в наши земли раннюю зиму. Теперь всем нам, нужно сплотиться и мы восстанавливаем королевство Арнор.
В этот момент, люди заговорили между собой, и мастер кузниц Боксторн спросил.
— Милсдарь, а кто будет королём-то?
В этот момент заговорил капитан стражи Эстеля.
— Перед тобой наследник Исильдура, королей Арнора и Андуниэ. 
Жестом остановив соратника, ещё не привычный к такому обращению Эстель сказал.
— Во мне течёт королевская кровь, но для коронации ещё слишком рано. А здесь я, чтобы узнать волю свободных людей Бри. Зима началась рано, а значит будет долго, я предлагаю и Бри присоединиться к нам, ради общей защиты и прямой взаимопомощи. Вольному городу, я оставлю права и вольности, и сохраню привилегии. Вы так и останетесь вольным городом Бри, с тем самоуправлением, которое имеет. Мы, улучшим оборону, вооружим ваших воинов Компании Бри, и поставим во главе их опытных рыцарей дунэдайн. Что скажите, какова ваша воля?
Люди крепко задумались, после чего Триспот, владелец ряда мельниц сказал.
— Если ваши обещания, государь будут записаны на грамоте о нашей вольности, и там будет указано, что эти обещания также будут исполнять и ваши потомки, то мы можем согласиться. — Окружающие закивали, раздались одобрительные реплики. Кивнув же, Арагорн промолвил.
— Да будет так, как вы сказали! — Ответил Эстель и искренне улыбнулся, и люди Бри воскликнули, в этот вечер будет у них праздник, день Вольного Города Бри королевства Арнор. Арагорн отправился составлять документы, копии которых останутся в городе, а оригиналы будут храниться в Аннуминасе. Политическую власть в городе и дальше будет осуществлять община, а военное командование, будет в руках королевского капитана, из дунэдайн. С печатью не коронованного правителя, поставили свои подписи и старейшины Бри. После этого, в ночь Эстель с сотоварищами отправился дальше, помня об обещании, которое он дал Киридану. 
 
====> Рудаур

Мысли Шэлоб были искренними, хоть сама она и старалась быть сдержаннее - это чувствовалось во взгляде, в биении колотящегося сердца и в самой сути Ткачихи. И факт, что она пытается сохранить лицо, даже когда они остались одни в этом зале, немало забавлял Гортхаура. Он не сдержал едва заметной улыбки. Ладони переместились на шею женщины, а сам Майрон, неторопливо проведя большими пальцами рук по своду этой шеи, коснулся носом густых волос Шэлоб и медленно, но шумно вдохнул. 
"Я знаю", - коротко ответил майа, по-настоящему наслаждаясь этим кратким мигом после долгого отсутствия рядом с ним той, что могла подарить ему и покой, и страсть. "Я знаю, Шэл. Тебя здесь очень не хватало". 
Говорить ей свои мысли напрямую Майрон не стеснялся – так между ними было всегда. Несмотря на его откровенность, Ткачиха знала и чтила свое место возле Властелина, за что и была им по-своему любима. Эльфы, узри они этот союз, непременно скорчились бы в отвращении и начали вещать про извращенные чувства между темными тварями, но Майрон обещал себе, что когда перед ним в цепях предстанут остроухие предводители своих государств, он непременно насладится зрелищем, как Шэлоб будет медленно испивать все их соки, а затем они истово насладятся друг другом на сухих останках злейших врагов. 
"Полагаю, ты замерзла, пока твое путешествие сюда не окончилось? Теперь это позади... Для тебя. В отличие от наших недругов". 
Гортхаур, словно огненной пеленой, накрыл Ткачиху аурой своего сдерживаемого жара, отогревая ее после долгого пути. Легко коснувшись губ Шэлоб своими, в знак приветственного поцелуя, смешанного с накопившейся за время ее отсутствия страстью, Майрон вместе с женщиной вернулся к трону и занял его, разместив королеву у себя на коленях. 
"Пока тебя не было, случилось многое".
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Гортхаур поведал полумайа все события минувших месяцев и даже лет, но когда он закончил, в тронный зал робко вошел заместитель Бурзульга, Камыш. Майрон еще от дверей чуял его гнетущий страх перед Владыкой. 
– Хозяин, – низко прохрипел урук, опустив взгляд в пол. – Лазутчики говорят, пауки в окрестностях бросают логова и стаями ползут в сторону крепости. 
– Это хорошо, - одобрительно улыбнулся Майрон, бросив двусмысленный взгляд на свою королеву. – Они тебя почуяли. 

Мысли Шэлоб были искренними, хоть сама она и старалась быть сдержаннее - это чувствовалось во взгляде, в биении колотящегося сердца и в самой сути Ткачихи. И факт, что она пытается сохранить лицо, даже когда они остались одни в этом зале, немало забавлял Гортхаура. Он не сдержал едва заметной улыбки. Ладони переместились на шею женщины, а сам Майрон, неторопливо проведя большими пальцами рук по своду этой шеи, коснулся носом густых волос Шэлоб и медленно, но шумно вдохнул. 
"Я знаю", - коротко ответил майа, по-настоящему наслаждаясь этим кратким мигом после долгого отсутствия рядом с ним той, что могла подарить ему и покой, и страсть. "Я знаю, Шэл. Тебя здесь очень не хватало". 
Говорить ей свои мысли напрямую Майрон не стеснялся – так между ними было всегда. Несмотря на его откровенность, Ткачиха знала и чтила свое место возле Властелина, за что и была им по-своему любима. Эльфы, узри они этот союз, непременно скорчились бы в отвращении и начали вещать про извращенные чувства между темными тварями, но Майрон обещал себе, что когда перед ним в цепях предстанут остроухие предводители своих государств, он непременно насладится зрелищем, как Шэлоб будет медленно испивать все их соки, а затем они истово насладятся друг другом на сухих останках злейших врагов. 
"Полагаю, ты замерзла, пока твое путешествие сюда не окончилось? Теперь это позади... Для тебя. В отличие от наших недругов". 
Гортхаур, словно огненной пеленой, накрыл Ткачиху аурой своего сдерживаемого жара, отогревая ее после долгого пути. Легко коснувшись губ Шэлоб своими, в знак приветственного поцелуя, смешанного с накопившейся за время ее отсутствия страстью, Майрон вместе с женщиной вернулся к трону и занял его, разместив королеву у себя на коленях. 
"Пока тебя не было, случилось многое".
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Гортхаур поведал полумайа все события минувших месяцев и даже лет, но когда он закончил, в тронный зал робко вошел заместитель Бурзульга, Камыш. Майрон еще от дверей чуял его гнетущий страх перед Владыкой. 
– Хозяин, – низко прохрипел урук, опустив взгляд в пол. – Лазутчики говорят, пауки в окрестностях бросают логова и стаями ползут в сторону крепости. 
– Это хорошо, - одобрительно улыбнулся Майрон, бросив двусмысленный взгляд на свою королеву. – Они тебя почуяли. 

На плечи легли руки, обжигая и лаская соскучившуюся по прикосновениям майэ. Она подняла на Майрона глаза, всё так же пытаясь скрыть от Властелина радость, охватившую её. Вряд ли Гортхауэр оценил бы столь открытое проявление чувств. Но заглушить бешено бьющееся сердце не удавалось.
Поцелуй.. этот жест сквозил доверием и обещанием заботы. И нежности. Шелоб прекрасно понимала, сколько тяжести лежит на плечах Майрона, и тем ценнее было его отношение.
Мой повелитель, - мыслеречь добавляла немного интригующей интимности в разговор. Но облечь слова в правильные фразы было намного сложнее. - Я готова сделать для тебя всё, что захочешь, ты же знаешь. И прибытие сюда - лишь то немногое, что могла сделать.
То, что необходимо было закрываться, немало раздражало. Но Шэлоб боялась, что если Гортхауэр узнает о истинном её отношении, может не побороть соблазна воспользоваться этим. Власть - это то, что заставляет совершать вещи страшные. И правильные, вместе с тем. Заставляет в первую очередь быть расчетливым в любых своих делах.
 

Не успел Мим ответить, а Рунвар сделать очередной глоток из кружки, как в трактир буквально ввалился какой-то мужик, заставив всех присутствующих обратить внимание на себя. Южанин, и уже не молодой. Откуда-то из Прирунья похоже, в простой походной одежде. Вастаков на севере мягко говоря недолюбливали и относились настороженно, однако лишний раз предпочитали не затевать ссор, и коли кочевники приходили торговать с ними охотно обменивались товаром и иногда информацией. А контрабанда работала в обе стороны, что и говорить. Южане были редкими гостями в Озерном городе и тем более Дейле, предпочитая устраивать рынки на своих стойбищах у границы или сьезжаясь на ежегодные ярмарки в Дорвинионе. 
Дед тем временем доковылял до их с Мимом стола и передал тому какую-то кипу бумаг, обернутых в кожу. Ого, видать посланник. Чего это за дела такие ведет Мим с вастаками, интересно знать? Развить мысль Рунвар не успел, так как мужик буквально тут же рухнул на пол. Дальше все происходило, как-то само собой. Рунвар подлетел к старому, перевернул на бок, чтобы тот не поперхнулся блевотиной, если перебрал. Подскочила пара завсегдатаев, но всех растолкала Гунхильд. Осмотрела южанина и велела скальду и еще одному тащить его наверх. Как смогла, она обработала рану, мокрую рубаху убрали, попытались растереть задубевшего человека. В комнате зажгли камин и дали южанину выпить горячего красного вина с корицей.
Однако умудренная полной приключений жизнью Гунхильд велела своему работнику сбегать в Эльфийский Дом, - так называлось двухэтажное здание у пристани с западной стороны, где останавливались эльфы-лодочники, перевозящие товары по лесной реке туда и обратно. По просьбе Барда, в доме обычно кроме перевозчиков находился лекарь, который занимался помощью местным. Пришел эльф в плаще с темными волосами, но добрым взглядом темно-зеленых глаз. Он бросил щепотку трав в камин, вызвав благоухающие запахи в комнате, осмотрел рану, обработал какой-то мазью из трав. Дал человеку выпить из своей фляги, потом приложил руки к груди мужчины и тихо что-то запел. Удивительно, но рана на спине быстро затягивалась, а щеки южанина стали розоветь и бледность начала уходить с лица. Эльф оставил настойку, которую следовало принимать и прописал постельный режим на неделю, не принимать ничего крепче подогретого вина, одной стопки на ночь и не есть тяжелой пищи. С тем и удалился. Гунхильд приставила заботиться о человеке своей работнице, полноватой Эйдвине, чей муж тоже работал в таверне, занимаясь поставками. 
Всего этого Рунвар не видел, так как его выставили, хотя скальд очень хотел расспросить человека. Лайн испарился куда-то. Мастер Мим сидел погрузившись в свои мысли, просматривая бумаги, которые принес южанин. Эх заглянуть бы хоть одним глазком. По-хорошему надо бы узнать, что вообще тут происходит. Но раненый путник будет отдыхать пару часов и скорее всего первый с ним будет разговаривать Мим. Надо бы Дралину сообщить, хотя этот язвительный пень справедливо заметит, что какого варга Рунвар околачивался там и сам все не вызнал. А вот не хотел. Надоело все. Скальд был трезв, как младенец и его настроение портилось быстрее, чем местная погода. Он натянул свой видавший виды дорожный плащ и вышел на улицу.

Дождь кончился, сыро, но светло. Выглянуло закатное солнце, заиграли блики на озерной глади. Скальд присел на скрипучее дерево настила, рядом с трактиром и стал слушать плеск воды под сваями, на которых стоял город. В Эрэбор что ли махнуть. Там хоть весело, гномы всегда рады привечать скальда с его сагами. Они не будут смотреть так осуждающе жалостливо. Люди тоже любили Рунвара и его истории, но все равно многие считали непутевым. Уже сорок два года минуло скальду, а ни жены, ни дома, ни дела. Только песни да гулянки в трактире со странными компаниями, да сомнительные предприятия. Пропадёт Рунвар на пару недель, а то и месяцев уже и похоронить мысленно успеют. Допелся скажут, допрыгался. А он возьми да и вернись. С новой историей о приключениях. Истории люди любят, но неприкаянных таких не понимают. Да и Рунвар все понимал, он же ведь как перекати-поле степное, то тут, то там. Живет одним днем. 
С тех пор, как всех орков да разбойников по округам извели да переловили, народ как-то охладел к историям подобного плана. Все просили какую-нибудь частушку, чаще похабного содержания. Рунвар конечно сам любил повеселиться, а все же саги были ему милее. Вот только его жизнь на сагу не походила. Были конечно разные приключения и даже стычки с орками и бандитами, да только чего в том геройского. Рутина, а сейчас и того нет. Да и чаще скальд занимался то перепродажей на пару с Дралином, то контрабанду провозил в обе стороны. Самую главную возможно в его жизни битву и то пропустил почти. Накануне перед сражением за Гору нализался с лесными эльфами на спор и проиграл конечно. Очнулся, когда орки уже разоряли лагерь в Дейле. А свое оружие и прочий скарб скальд в другом месте оставил. Вот он в одном исподнем с сковородкой в одной руке и крышкой от бочки в другой героически оборонял ту самую бочку с элем. Из которой потом и нажрался, так его и нашли.
Все бывшие соратники уже либо слегли в одной из стычек, либо остепенились, детей настрогали, а у кого-то внуки уже. И только Рунвар все тот же, и кореш его вообще не человек, а гном и эльф, такие же отмороженные изгои, смутьяны и скитальцы. Одиноко от такой жизни, но семейной идиллии Рунвар страшился еще больше. Пускай он и закончит свою жизнь в канаве с перерезанной глоткой или стариком, просящим милостыню, варг с ним. Скальд дернул плечами. Ужасно хотелось ныть и жалеть себя, не любил он такое состояние. Или пойти нажраться до утра, или все же попытаться вызнать в чем там дело с этим южанином. И куда только делся Дралин? А Ворон, этого полуночника скальд давно не видел. Проклятье, остроухий должен ему выпивку! 
От собственных мыслей скальда отвлек внезапный порыв ледяного ветра. Настоящего, который еще месяц-два задувать не должен. Как-то резко потемнело и холодать стало, тучи с севера накатывали злющие, а потом и вовсе запорошил снег. Сначала Рунвар сидел, как пень, уставившись в небо. Но тут же бросился по мосткам к сторожевой башенке. У входа как обычно тихо, в караулке пьяный хохот, стража при деле конечно. Вбежал по лестнице Рунвар, да стал тормошить спящего дозорного.
- Вставай, Эрслинг!*
- А? Ты чего? Рунвар? Тебе чего тут…
- Очнись тебе говорят, дурья башка. Пошли ворона в Дэйл. Белого ворона. Зима пришла. 
* стар. англ. - Задница
 

Дни в Дол-Гулдуре проходили довольно быстро. Впрочем, что есть понятие "долго" для существа, живущего с момента еще до сотворения мира? Даже старейшие эльфы по меркам его жизни были детьми. 
Погруженный в планирование хода приближающейся войны, Гортхаур не покидал своей обители. Тронный зал настраивал на созидательное настроение, позволяя на время отстраниться и от перепалок орков во внутреннем дворе, и от собственного гнева, отголоски которого порой все еще охватывали душу майа, пробуждая желание предать огню всех, кто причастен к его неудачам. 
А ведь он хотел - и хочет сделать Арду лучше, привнести в нее порядок. Даже конфликт эльфов и гномов на склонах Одинокой Горы показал, что народы Срадиземья объединяются лишь перед лицом большой угрозы. Получалось, что только благодаря ему, Майрону, свободные народы забывали о внутренних склоках. 
Когда взор Властелина, державшего в руке Палантир, несся над северными областями Средиземья, он то и дело выцеплял какие-то странные передвижения. Похоже, что люди начали торговлю с гномами Синих гор, но еще больше удивило то, что Гортхаур, обозревая местность, заметил и эльфийские караваны, текущие из Линдона на север, туда, где дунэдайн, похоже, восстанавливают один из дрошенных городов-крепостей. Это в перспективе могло помешать операции Первого, но Гортхаур пока не спешил со скорыми решениями и продолжал незримо наблюдать за происходящим.
Следил он и за действиями на юге: Туварс, коего Майрон наградил своим вниманием, уверенно шел к намеченной цели и даже пополнил казну государства: несколько обозов с богатой данью совсем недавно прибыли в столицу Мордора, что не могло не радовать, да и армия, данная Супилли, подросла за счет южан. 
А вот с делами в Умбаре было непонятно с политической точки зрения. Шпионы докладывали о деятельности брата Туварса, но никакой конкретики предоставить не смогли. 
Отложив Палантин, Майрон вернулся на трон - и вовремя. Очень знакомое присутствие ощутил он поблизости, и не ошибся. Не прошло и получаса, как двери тронного зала отворились - то стражи впустили внутрь жданную гостью. 
– Прочь, – железным тоном произнес темный майа. Незримой тенью присутствующий у входа слуга низко поклонился и вышел. Следом вышли и стражи внутренней части зала, закрывая за собой двери. 
"Шелоб". 
Мыслеречь была более привычна в общении с негласной королевой Мордора. А кроме того, оттенок настроения мыслеслов передать легче, чем выдумывать нужные эпитеты. И оттенок обращения к Ткачихе веял теплотой, чего не счастливилось испытать никому прочему. Властность, гнев, максимум - снисхождение, но теплота - только для нее.
Гортхаур медленно поднялся с трона и неторопливо пересек зал. Каждый его шаг отдавался эхом, затихающим под арками, а взгляд горел первородным пламенем. Но пламя это не обжигало, как было обычно. 
Остановившись буквально в шаге от Шелоб, Майрон посмотрел на нее сверху вниз, положил ладони на плечи, укрытые легкой тканью платья, слегка наклонился к женщине и традиционным между ними жестом коснулся ее лба губами, замерев так на пару мгновений. 
"Наконец, ты снова согреешь мое сердце... Моя дорогая королева". 

Дни в Дол-Гулдуре проходили довольно быстро. Впрочем, что есть понятие "долго" для существа, живущего с момента еще до сотворения мира? Даже старейшие эльфы по меркам его жизни были детьми. 
Погруженный в планирование хода приближающейся войны, Гортхаур не покидал своей обители. Тронный зал настраивал на созидательное настроение, позволяя на время отстраниться и от перепалок орков во внутреннем дворе, и от собственного гнева, отголоски которого порой все еще охватывали душу майа, пробуждая желание предать огню всех, кто причастен к его неудачам. 
А ведь он хотел - и хочет сделать Арду лучше, привнести в нее порядок. Даже конфликт эльфов и гномов на склонах Одинокой Горы показал, что народы Срадиземья объединяются лишь перед лицом большой угрозы. Получалось, что только благодаря ему, Майрону, свободные народы забывали о внутренних склоках. 
Когда взор Властелина, державшего в руке Палантир, несся над северными областями Средиземья, он то и дело выцеплял какие-то странные передвижения. Похоже, что люди начали торговлю с гномами Синих гор, но еще больше удивило то, что Гортхаур, обозревая местность, заметил и эльфийские караваны, текущие из Линдона на север, туда, где дунэдайн, похоже, восстанавливают один из дрошенных городов-крепостей. Это в перспективе могло помешать операции Первого, но Гортхаур пока не спешил со скорыми решениями и продолжал незримо наблюдать за происходящим.
Следил он и за действиями на юге: Туварс, коего Майрон наградил своим вниманием, уверенно шел к намеченной цели и даже пополнил казну государства: несколько обозов с богатой данью совсем недавно прибыли в столицу Мордора, что не могло не радовать, да и армия, данная Супилли, подросла за счет южан. 
А вот с делами в Умбаре было непонятно с политической точки зрения. Шпионы докладывали о деятельности брата Туварса, но никакой конкретики предоставить не смогли. 
Отложив Палантин, Майрон вернулся на трон - и вовремя. Очень знакомое присутствие ощутил он поблизости, и не ошибся. Не прошло и получаса, как двери тронного зала отворились - то стражи впустили внутрь жданную гостью. 
– Прочь, – железным тоном произнес темный майа. Незримой тенью присутствующий у входа слуга низко поклонился и вышел. Следом вышли и стражи внутренней части зала, закрывая за собой двери. 
"Шелоб". 
Мыслеречь была более привычна в общении с негласной королевой Мордора. А кроме того, оттенок настроения мыслеслов передать легче, чем выдумывать нужные эпитеты. И оттенок обращения к Ткачихе веял теплотой, чего не счастливилось испытать никому прочему. Властность, гнев, максимум - снисхождение, но теплота - только для нее.
Гортхаур медленно поднялся с трона и неторопливо пересек зал. Каждый его шаг отдавался эхом, затихающим под арками, а взгляд горел первородным пламенем. Но пламя это не обжигало, как было обычно. 
Остановившись буквально в шаге от Шелоб, Майрон посмотрел на нее сверху вниз, положил ладони на плечи, укрытые легкой тканью платья, слегка наклонился к женщине и традиционным между ними жестом коснулся ее лба губами, замерев так на пару мгновений. 
"Наконец, ты снова согреешь мое сердце... Моя дорогая королева". 

Харад, Гизар ======>
Продолжавшая своё путешествие армия, прошла мимо города Челкар, по тракту приняв с него малую дань и людей, что по доброй воле последовали в поисках наживы, в военный поход. Людей Челкара, Туварс определил под управление Аршуна сына Утнапиша Сильнорукого. Таким образом, доведя его отряд, до трёх сотен лёгких пехотинцев, вооружённых дротами, лёгкими щитами, копьями, топорами, также было пару клинков, но это довольно дорогое оружие, и потому их было не много. Доспехи воителей Челкара, были преимущественно ламелярные, и покрывали лишь предплечья, торс (грудь, живот и спину), и плечи. Дальнейший свой путь, войско проделало по перевалу Ауд Илаз, и проникло в земли Харондора с востока. Здесь командующему пришлось приказывать в каждом лагере, вырывать колодцы, но всё же армия дотянула до реки Сир Карнен. К городу Имлад Карнен армия не приближалась, выйдя на берега реки западнее сего поселения. После чего, они пошли вниз по течению, бодрее и легче также по ночам и дням, когда небо застилали тучи, что в последнее время стало намного чаще. Впрочем среди всей армии, только чародей Туварс Супилли видел в этом преисполнении неба стадами туч, руку владыки Мордора. Перейдя на броде Красную реку, Туварс смотрел на её течение, когда к нему прилетел Стурлунг. Кребэйн передал письмо из Умбара. Ознакомившись с оным, командующий продолжил путь. Армия встала лагерем, в трёх нуменорских милях на востоке от Амон Эйтеля. Гонцов к горду, не посылали, а когда прибыли гонцы из этого города, Туварс передал им уже подготовленное письмо. В нём говорилось:
"С приветствием великому граду, от Туварса Супилли, командующего армией. Мы не несём угрозы Амон Эйтелю, и путь наш пройдёт дальше на север, по тракту Хьярменти." 
Письмо было передано, и вскоре гонцы из города обернулись, с символическими дарами для командующего армией. Пытаться требовать дань, от столь крупного города, который мог выставить войско способное серьёзно повредить планам Туварса, он не спешил. В разбитом лагере, как обычно с выставлением разведывательных разъездов и дозоров из людей и чёрно-уруков, Туварс написал новое письмо в Умбар. 
" Кхафи, получил твоё письмо. Отличная работа. Спешу передать тебе уточнение инструкций. В случае возможности устранить врагов, нельзя раньше времени уничтожать семьи, постарайся убирать тех, кто имеет малолетних наследников, воздействовать на них будет легче. Твоё задание вначале, узнать подробности о домах, их составе и позиции. Не ограничиваю тебя во временных рамках. Стурлунг останется при тебе, до первого отчёта. Это наша связная птица. Туварс". - Запечатав письмо, командующий отправил его с Стурлунгом обратно к Кхафи. Ещё пять кребэйнов, с коротким посланием на чёрном наречьи, в одно слово "выступайте. Туварс" - он послал пять воронов на север, в Минас Моргул Грозраку. На улице, глядя как улетает чёрный и крупный ворон, Туварс оглянулся. На своих постах стояли кхандийские варианги Аршуна. К его же юрте, как и всегда в лагере прилегала телега с паланкином, и палатами. Внутри, по предоставленным из даров свиткам госпожа Кин-наи и её служанки изучали письмо. Их устная речь, стала уже довольно не плохой, с акцентом лишь в произношении. В землях Харада, Туварс в основном продолжал ходить в том же наряде, который Кин-наи выбрала для него в Гизаре. Однако меч был по-прежнему при нём, а алебарда-протазан стояла всегда рядом, у входа в юрту. Взяв её сейчас, Туварс снова принялся тренироваться на площадке перед своей юртой. В этот момент, он услышал голос идущих людей, подходящих к его шатру. 
 
Барад Харн ======>

-  Командующий не забывает и тренироваться сам? - В голосе звучала какая-то необычная весёлость. Голос этот был чрезвычайно знаком Туварсу. Развернувшись, он увидел как к нему подходил брат, а пара его воинов-сопровождения остались в стороне. Дав жестом сигнал своим вариангам, Туварс позволил брату подойти. 
- Раз ты здесь, значит твоя флотилия готова? - Спросил он, едва меняясь в лице.
- Сразу о деле, а? - Сказав это Феррас рассмеялся, подойдя ещё ближе. - Мордор совсем тебя испортил?
- Я рад, что именно тебя нанял Мурсили. Слышал ты многого добился, после того как сбежал к пиратам. 
- Не стану скромничать, среди вольных мореходов, меня уважают.
- Сколько с тобой воинов и кораблей? - Спросил Туварс Супилли. 
- Двенадцать судов, около семи сотен экипажей. И ратники в трюмах, девять сотен. Вооружение крепкое, сам знаешь как крепка броня умбарцев.
- Знаю - улыбнулся Туварс, впервые за это время - потому и организовал вашу поддержку. А теперь идём в юрту, к карте - После этих слов, Туварс провёл брата к столу, на котором была разложена карта Харондора и южного Итилиэна. Здесь, Туварс поведал план манёвров и указал мыс, на котором флотилии надо встать в ожидании, условного сигнала - по которому уже, они снова смогут отправляться уже непосредственно на Пеларгир. Договорившись, Туварс передал Феррасу два мешка, размером в пару ладоней, один с золотом другой с серебром. С этим скрадом, Папратар-пират отправился в обратный путь.
====> Барад Харн
 
После отбытия пиратов, Туварс Супилли задал время, для сбора армии и вскоре когда армия была готова, а солнце зашло, войско выдвинулось снова на северо-восток, через Барад Лаэрн, близилось вторжение в земли Гондора. По сравнению с началом похода, сама армия Туварса преобразилась, преобразился и сам начальник войска. Орки распевали свои песни, харадрим и кхандийцы затянули свои. А от обоза слышались песни знакомые Туварсу из детства, то были старинные песни Акаллабет, которые ему и братьям пела их нянька. 
 ====> Южный Итилиен
 

НПС: отряд тысячника Грозрака
Пять разных кребэйнов, прилетели в Минас Моргул, с посланием как было подписано от морэдайн чародея, командующего южной армией Туварса Супилли, к тысячнику уруку Грознаку. Письма были переданы, но на всех них было одно и тоже. Это было мерой, на тот случай если какая-то птица всё ж таки не долетит. Собрав письма, Грознак решил на всякий случай при встрече вернуть их командующему, а сам рявкнув на нескольких сотников, приказал поднимать уруков. Сам он, пока командиры приказами и руганью выгоняли бойцов на построение, прошёл к загону с варгами, здесь ждал его верный Хурз, тот самый варг, с которым он начинал свою службу. С разбегу Грозрак прыгнул на спину этому зверю, и тот слегка дёрнулся но вскоре принял и признал хозяина. Выехав неспешно на построение, Грознак осмотрел восемь групп по сотне орочьих пехотинцев. Его же гвардия из двух сотен варг-рейдеров, построилась с другой стороны. 
- Мы получили приказ! - Прокричал он, - вперёд уруки!
С этими словами, он развернул своего зверя, и сделал жест одному из отрядов варг-рейдеров, те поехали впереди вставая в авангард воинства, их было с десяток. Ещё девяносто вместе с Грознаком самим, за ними следовали сотни орочьих пехотинцев, и замыкала колонна вторая сотня варг-рейдеров. Воинство поначалу шагало молча, звенели доспехи, переговаривались орки в строю, рычали варги, но как только отряд Грознака покинул стены Минас Моргула, в первых сотнях начали закрякали походную, бодрую песню. Как и многим оркам здесь, из племён горгоротских, удунскому Грозраку уход от этой призрачной цитадели - был в радость. Очень уж им было здесь непривычно, и не особо приятно. 
 
Северный Итилиен =====>

Эрион устало ступил на старые камни древней крепости. Шэлоб была права: ему нужна была передышка, которая позволит восстановить силы. В таком состоянии его не то что эльф стрелой убьет, а даже жалкий селянин с вилами. Надо поставить в памяти зарубку: убить всех эльфов. И селян. Просто на всякий случай.
Если про эльфов ещё можно было подумать, там иногда встречались те, с кем можно поговорить, то селян точно под нож. Всех до единого.
Эти мысли крутились в голове назгула всё время, пока он поднимался по одной из боковых лестниц в сторону своих комнат. И стоило только Лекарю ступить на порог своего кабинета, как селяне были забыты.
Кольценосец остановился и осмотрел свои владения. Первая комнатка ничем особым не выделялась. Она была проходной, и была практически пустой. Окно, высокое, выходящее на горную гряду, да ковер - старый, полуистлевший. И истоптанный бесконечным количеством сапог. Да и эльф с ним.
Вторая комната, в которую вела первая, была куда более обжитой. Если можно так выразиться с учетом того, что обживалась она назгулом. Но ведь Эрион не всегда был таким - бледной тенью себя самого многие сотни лет назад.
О, тогда Лекарь был таким гордым, заносчивым - считал, что лучше всех всё знает. И как поплатился за это.
Нет, он и правда больше знает, чем те же люди - что в прошлом, что в настоящем. Про эльфов точно сказать нельзя, как и про гномов. Последние вообще были настолько скрытными паршивцами, что даже их язык мало кто знает.
Да и неважно это. Ведь всегда есть тот, кто знает ВСЁ. И этот кто-то очень зол на Эриона.
Но это всё потом.
Такое же, как в предыдущей комнате, окно. И ковёр - в отличие от собрата, почти полностью сохранивший свой прежний вид. Сюда назгул мало кому разрешал заходить. Даже очаг есть - правда, его никогда не топили со времён захвата крепости. Во-первых, в Мордоре всегда тепло. Во-вторых, назгул не слишком любил огонь. Пусть это и создавало некоторую иллюзию, что старые времена длятся и никогда никуда не уходили.
Полки полны книг и свитков. Не рассыпающихся, не крошащихся на руках! В Мордоре-то. Эрион всегда гордился этими своими чарами. Ничего выдающегося, конечно, но довольно полезно.
Стол. Пустой. Даже непривычно как-то - после дол-гулдурской свистопляски с отчетами и докладами. Из черного камня. Надежный.
А вот и кресло - любимое. Пусть назгулам и не требовался отдых или - счастье-то какое - сон. Но размышлять, сидя в кресле, намного удобнее, чем стоять как каменный идол посреди коридора. Или комнаты.
Эрион почти упал в кресло, на несколько минут выпав из реальности.
Ему срочно нужно было подумать. О многом.
И не в последнюю очередь - что он будет делать с Первым.
 

Когда с рассвета прошло несколько часов с западного тракта раздался протяжный звук рога. Зазвучал лишь один раз, ознаменую по старым обычаям Следопытов приближение союзников и друзей. Два раза рог звучал, если враги приближались. По тракту со стороны Эред-Луин катились обозы в сопровождении конных воинов, укрытых теплыми плащами. Повозки сопроввождали фургоны, в которых ехали мастеровые Линдона: каменщики, плотники, строители, кузнецы, лекари. Всего несколько десятков специалистов с многовековым стажем, одних из лучших, а кое в чем и самых лучших в Средиземье. Эльфы весело приветствовали своих друзей дунэдайн, и повозки с грохотом проезжали по старым мостовым на главную площадь города. Посланцы Кирдана привезли теплые эльфийские плащи, которые еще и хорошо маскировали в снегу, а также разообразную снедь, которая долго не портилась: сушеные фрукты, лембас, бочки с здравуром, мед, масло, вяленое мясо. Для рейнджеров привезли эльфийские стрелы, копья с широким наконечником, луки, мечи на несколько сотен воинов. Были также кольчуги, кожанные доспехи с металическими заклепками, простые шлемы, щиты и топоры. 
Мастера из Митлонда взялись помочь людям с обустройством города, особенно с укреплением стен и утеплением домов. Взялись за работу каменщики и плотники под руководством строителей, и вместе с людьми дело пошло куда быстрее и веселее. Несколько лекарей с позволения Дамрода заняли один из пустующих домов, где решено было организовать лазарет будуе кто подхватит хворь, обморожение или будет ранен. Сотня воинов нолдр в ламяллярных доспехах с луками, копьями и мечами останется здесь для помощи в защите городе и дальним охранением. Договорившись с наместником эльфы разместились в одной из пустующих казарм, снарядив несколько отрядов под десять воинов в дозоры, предварительно обсудив маршруты с дунэдайн. Часть воинов также будет патрулировать стены вместе с людьми. Те кто был не в дозоре и не в карауле могли отдыхать в казарме, которую взялись обустраивать для себя и коней. 
Также эльфы привезли с собой полена из митлондских сосен, которые горели очень долго, и истончали тонкий приятный аромат, прогонявший усталось и тревоги, навеивая воспоминания о душистом хвойном лесу. Вскоре в каждом доме загорелось такое полено, даруя тепло, свет и надежду на лучшее будущее. 

Мораннон<--------
Лес, как и ожидалось, встретил майэ неприветливо. Правда, чем ближе к Дол Гулдуру, тем воздух становился всё более спёртым и теплым. Отдающим перегноем и застоявшейся воды.
Древняя крепость вынырнула неожиданно для путников, хотя паучиха здесь бывала и раньше.. очень давно.
Шелоб довольно хмыкнула и ударила в коня бока - скотина покладисто прибавила ходу. Женщина снова порадовалась, что животное особое, мордорское. То есть, крайне послушное. Чувствовалось, что на коня наложены какие-то чары - но майэ не слишком понимала, какие именно. И кто их наложил. Не то чтоб она не могла разобрать - Ткачиха всё же. Скорее, ей было неинтересно этим заниматься.
Как бы то ни было, в противном случае ни одно  другое четвероногое не согласилось бы везти на своей спине паучиху.
Майэ испытывала смешанные чувства. Чем ближе был Дол Гулдур, тем сильнее они тревожили женщину, будоражили и заставляли нервно кусать губы. С одной стороны, скоро она увидит Чёрного Властелина, и это не могло не радовать. Более того, майэ испытывала небывалое воодушевление и ни с чем не сравнимую радость.
Однако, ни на секунду не забывала, кто именно обрек её на ужасное путешествие в холод. Интересно, кстати, как он добился этого эффекта. Что в происходящем замешен Майрон, Шэль не сомневалась. Кому ещё под силу? Кто может сравниться с самим Гортхауэром Жестоким в колдовстве?
Она ведь даже не почувствовала того, что неподалеку - относительно - было совершено такое. Только за пределами Мордора паучиха оценила, насколько земли пропитаны чарами Огненного.
Тем временем отряд во главе с Шэлоб оказался у самых ворот. Со стены на неё подозрительно посмотрели несколько орков. Увидев нашивки с пауками на плащах морэдайн, они без вопросов впустили унгольцев вместе с их госпожой внутрь.
- Ангарион,- она окликнула верного слугу, отдавшего намедни ей свой тёплый плащ, - Займись размещением своих людей. И поешьте чего-нибудь. Путь был неблизкий.
Дождавшись утвердительного кивка, Шэл вернула плащ и без раздумья направилась ко входу в главную башню крепости.
С каждым шагом решимость её улетучивалась, и перед самыми дверями в тронный зал майэ остановилась. Холод? Да и эльф с ним, с холодом. Главное, она здесь! На губах её расплылась улыбка - почти счастливая и немного глупая.
Шэлоб постаралась придать лицу невозмутимое выражение и вошла в двери, поспешно распахнутыми перед ней двумя охранниками.
- Приветствую вас, Повелитель, - сделав пару шагов по направлению к трону, она застыла, потупив глаза. Оставалось надеяться, что радость на лице прописана не так уж откровенно. Во-первых, правила приличия ещё никто не отменял. И кому их главным образом соблюдать, как не ей? А во-вторых, Гортхауэр был довольно.. непредсказуем и зависим от настреония. Огонь. Вот только она - не бабочка.
 
 

Удун<-----------
Шэлоб остановила отряд, когда они достигли Мораннона и впереди показались огромные створки врат. Подъехав чуть ближе, майэ в который раз поравилась монументальности строения. Она подавляла, заставляла чувствовать себя маленьким человечком. Хотя, к счастью, человеком Шэлоб никогда не была даже в самых страшных снах.
Ворота начали открываться в тот самый момент, когда майэ только задумалась о том, как бы их преодолеть. А это не так-то просто сделать. Особенно, если твой отряд едва десятка голов насчитывает.
Пропустив огромную толпу орков - и пехоты, и на варгах - она пустила коня вперед. Никто даже и не подумал останавливать женщину, увидев на одеждах сопровождающих унгольские знаки.
Майрон в своём стиле. Любит, когда всё предусмотрено. - довольно улыбнулась женщина своим мыслям, терпеливо дожидаясь, когда громыхающие повозки проедут мимо. Конечно, можно было попытаться заставить войско расступиться. Но, во-первых, зачем? Пусть делают своё дело. А во-вторых, Шэл не была уверена, что её будут слушать. Как показал на своем примере один из улайри - что не добавило любви к призракам - только слово Майрона имело вес в этих землях.
Не останавливать - одно, а вот подчиняться это совершенно другое.
Но размышления не самым приятным образом прервал холод, ударивший в лицо. Совершенно неприятно, и крайне неожиданно. Не привыкла Шэлоб, чтоб в Мордоре было так холодно. Технически, территория за Вратами Мордором уже не была, наверное, но всё же.
Послание от Майрона было как никогда вовремя:
"Ты права, Шелоб. От Эриона сейчас не будет никакого толку, в отличие от тебя. Полагаю, вы встретились... Отошли его восстанавливать силы, а сама поспеши ко мне. Я чувствую, что скоро начнется что-то важное для всех нас. А еще здесь понадобятся твои силы. Лесные пауки не справятся с холодами, если не возьмешь их под свою опеку".
- Холодами? Холодами?! - сдавленно зарычала майэ, взбешенно оглядываясь вокруг. Степь как никогда радовала своей пустынностью. Вот только появился один маленький момент. Вы были в степи зимой? Шелоб не была. До этого момента. - Что вообще происходит?!
Сопровождающие молчали. Ещё бы. Они были потрясены не меньше, чем их госпожа. О том, что происходит за пределами Мордора, находясь в нём и будучи смертным довольно сложно. А разведчиками никто их них не был, как и шпионами.
Ворота за спиной закрылись тем временем. Шэлоб могла почувствовать сотни злорадных взглядов, буравящих ей спину. Но не стала оборачиваться и требовать пустить себя обратно - хотя это было и неплохим решением, так унижаться паучиха не собиралась.
К тому же, хоть она и чувствовала холод, он был страшен в основном её второй ипостаси. Первая, при условии постоянной подпитки и согревания, должна была справиться немного лучше. А вот за морэдайн можно было быть относительно спокойной: довольно плотные одежды неплохо защищали от холода и ветра.
Вот только где взять постоянную подпитку и как согреться? В Дол Гулдуре, конечно же, с этим проблем уже не будет. Не зря всё же Майрона называют огненным майа.
Но туда ведь ещё добраться нужно.
Шэлоб почувствовала дрожь. Балрог побери, ей было холодно! Одежды, которые обычно выбирала она, тепло не сохраняли вообще.
На плечи легла тяжелая ткань. Майэ обернулась и увидела ближайшего к себе охранника, без сомнения расставшегося с тёплым предметом ради неё. В голове тут же пронеслась мысль о том, что, может, не все в Мордоре настроены против неё?
Хотя.. эти морэдайн видели перед собой сейчас красивую женщину. Немудрено. Вряд ли они стали бы проявлять столько же заботы о восьмилапом монстре!
Но Шэлоб всё равно благодарно кивнула человеку и, отвернувшись, поспешила дальше по тракту.
------------->Дол-Гулдур