Белая Цитадель была таким местом, в котором всегда можно было найти, чем заняться. Не всегда занятия эти были разрешенными - за некоторые можно было получить большую взбучку. Но это лишь добавляло интереса - риск быть пойманным делал обычную шалость опасным приключением. А Боромир любил приключения и мечтал когда-нибудь поучаствовать в настоящем.
Пока же он ограничивался тем, что залезал туда, куда залезать не следовало, брал то, что брать не стоило, и приставал к тем, кто не слишком стремился уделять ему время. Единственной проблемой было то, что очень редко ему удавалось найти спутника для своих похождений из числа сверстников. К неполным шести годам Боромир был куда более развитым, чем большинство других детей. Он был выше и сильнее их, смышленей и сообразительней, кроме того, почти никто из знакомых мальчишек, даже на два, три, а то и все пять лет старше, не отваживались идти против воли взрослых, как часто и поступал Боромир. Он смутно подозревал, что некоторых мальчиков заставляют с ним играть. Еще бы - он ведь был внуком правителя города, и родители считали такую дружбу идеальной для своих детей, ведь рано или поздно и самому Боромиру предстояло стать правителем. Мальчишки же, не ведающие подобных мотивов, не особо любили его компанию. Боромир часто был зачинщиком драк - и почти всегда их победителем. Он таскал своих обреченных друзей в конюшни или в казармы, откуда их, конечно, с позором выставляли. И если самому Боромиру за это почти никогда не попадало, его спутники всегда получали на орехи.
Именно поэтому Боромир предпочитал общество взрослых и часто расстраивался, когда никто не хотел с ним возиться. Отправить к нему своих сыновей главный оружейник или ловчий считали большой честью, но развлекать внука наместника самостоятельно они вовсе не жаждали. Боромир же, впрочем, не обращал на это внимания, пользуясь тем, что и выгнать его они не могут. Он часто ходил за взрослыми по пятам, задавая бесконечные вопросы, которые порождали новые вопросы, и так до бесконечности, пока несчастный не ссылался на срочное дело в другом конце города и не ретировался.
Единственным взрослым, кто всегда не чаял души в Боромире, был его дед, наместник Эктелион. Хотя его скорее можно было назвать старым, а не взрослым. Но, когда у него оказывалась свободная минутка, он любил усадить Боромира к себе на колено и бесконечно рассказывать ему о былых сражениях, о славных временах почившего в волнах королевства, об отважных воинах и грандиозных победах. Потом, закончив, одну из таких легенд, дед всегда говорил, гладя мальчика по растрепанным темным волосам: "Ты - достойный наследник своих предков, и когда-нибудь и твое имя будут славить в сказаниях и песнях" И Боромир свято верил в эти пророчества.
Однако в последнее время дед больше времени проводил в своих покоях, чем в кресле наместника, и к его постели Боромира пускали все реже и реже. Мальчик стал замечать, как все суровей и собранней становится его отец, как время от времени вельможи переходят на тихий шепот, обсуждая Эктелиона. За свою короткую жизнь Боромир никогда не видел смерти, но подозревал, что именно она забрела в гулкие залы королевского дворца, и решила остаться.
Не было ничего удивительного в том, что, узнав, что у него будет сестра или брат, Боромир несказанно обрадовался. Он только настойчиво просил мать, чтобы это непременно был брат - иначе что он будет делать с сестрой? Девчонки в круг его интересов совершенно не попадали. Мать улыбалась и обещала сделать все возможное, чтобы выполнить его просьбу. И, как выяснилось в один жаркий летний день, сдержала свое обещание.
Когда отец нашел Боромира во дворе Цитадели сражающегося на палках с невидимым противником, и позвал за собой, добавив "Хочешь познакомиться с младшим братом?", мальчик спешил за ним, не чуя под собой ног. Брат! Наконец-то! Боромир столько времени провел, придумывая игры для себя и того, кого родители не станут заставлять с ним дружить, что теперь происходящее казалось нереальным. Отец открыл тяжелую дубовую дверь в покои матери, куда раньше в тот день Боромира не пустили, хотя он всегда приходил пожелать маме доброго утра. Комната была залита мягким солнечным светом, и на пороге Боромир в первый момент немного оробел. Мать сидела в постели, опираясь спиной на высокие подушки, и устало улыбалась. Лицо ее при этом было таким бледным, таким осунувшимся, что казалось почти незнакомым. И Боромир, вмиг забыв о недавней радости, бросился к ней. Она протянула ему руку, и когда он сжал ее, свободной ладонью растрепала ему волосы, потом погладила по щеке. Мальчик хотел что-то спросить у нее, но Финдуилас легким кивком головы указала куда-то в сторону.
- Погляди,- произнесла она, и Боромир оглянулся. Ему совсем не хотелось отпускать маминой руки, но он вдруг вспомнил, зачем, собственно, пришел.
Рядом с ее постелью стояла высокая резная колыбель, из нее не доносилось ни звука, и Боромир неуверенно приблизился. Отец тоже подошел и остановился за его спиной. Бортики колыбели были слишком высокими, и в первый момент у Боромира не получилось заглянуть в нее.
- Что там? - спросил он, стараясь подняться на носочки,- что там?
Отец наклонился к колыбели и осторожно - Боромир никогда не замечал за ним таких бережных движений, словно он боялся разбить то, что держал в руках - поднял маленький сверток. Сверток сразу зашевелился, и Боромир услышал тихие жалобные всхлипы. Отец подошел к постели Финдуилас и вложил хнычущий сверток ей в руки - немного поспешно. Боромир приблизился, и, когда мать чуть наклонилась к нему, взглянул наконец на таинственный сверток. Среди легкой светлой ткани и кружев он увидел маленькой красное лицо. В его представлении брат должен был выглядеть как угодно - но только не так. Крошечное создание, продолжая всхлипывать и тихо кряхтеть, морщило нос, открывало и закрывало маленький беззубый рот, потом неожиданно замерло и открыло глаза.
На фоне всего остального они казались просто огромными, и Боромиру на мгновение почудилось, что в их прозрачной голубой глубине мелькнуло узнавание - словно новорожденный младенец припомнил, кто перед ним, и отчего-то мальчик вдруг почувствовал, как у него приятно защекотало в груди. Он улыбнулся.
- Смешной,- сообщил он родителем,- как его зовут?
- Фарамир,- ответила мать,- думаю, он рад тебя видеть.
- Привет, Фарамир,- младенец не сводил с него широко распахнутых глаз, и Боромир махнул ему рукой,- я твой старший брат.
- Ты должен пообещать мне,- тон Финдуилас вдруг стал очень серьезным,- что всегда будешь защищать его и заботиться о нем.
Боромир поднял взгляд на мать, и ощутил вдруг всю тяжесть и серьезность момента, словно вдруг оказался в одной из тех легенд, что рассказывал ему дед. В них герои часто приносили клятвы, и порой даже умирали, исполняя их.
- Обещаю,- проговорил он ей в тон. Финдуилас кивнула, а потом откинулась на подушки, словно силы вдруг окончательно покинули ее. Отец поспешил забрать младенца из ее рук, и тот снова завертелся и заплакал.
- Ступай,- сказал отец Боромиру,- твоей матери нужно отдохнуть.
Конечно, тот, кого называли его братом, мало подходил для игр - Боромир очень быстро в этом убедился. Мало того, что Фарамир не мог ни говорить, ни ходить, ни даже вылезти самостоятельно из колыбели, так еще и его, Боромира, почти не подпускали к нему. Вокруг младшего брата обычно хлопотала кормилица или кто-то из слуг. В Цитадели творились странные дела, и мало кому было дело до младенца, но даже при этом Боромиру очень редко удавалось подойти к нему. Кормилица заявляла, что "нечего ему делать с малышом", слуги велели не будить его, и все свои силы, которые прежде он направлял на то, чтобы пробраться на конюшни или в оружейную, Боромир теперь тратил на то, чтобы исполнять данное матери обещание. Как можно было защищать и заботиться о брате, если он почти его не видел.
Это само собой уже превращалось в забавное и увлекательное приключение. До того, как кормилица выгоняла его из комнаты взашей, Боромир успевал насмотреться на спящего брата, спросить, как у него дела и не дождаться ответа, а больше ему было и не нужно. Если уж с братом нельзя было поиграть, то сделать его не товарищем, а целью игры Боромиру ничего не мешало.
За этими играми, длившимися несколько долгих недель, Боромир почти не замечал, как в Цитадели начали происходить серьезные изменения. Наместник Эктелион теперь вовсе не вставал с постели, и отец проводил все больше времени за государственными делами. Мать после рождения второго сына почти не вставала, хотя времени прошло довольно много, и говоря ей "доброе утро", с каждым днем Боромир видел, что она остается бледной и усталой. Весь двор наместника, казалось, погружался в тишину и задумчивость, и в коридорах дворца теперь разговаривали полушепотом, а слово "смерть" передавалось из уст в уста. И слыша это, Боромир пытался выследить ее, настигнуть и выгнать прочь. Но, видимо, для подобной схватки он был пока слишком мал и слаб.
Фарамир начал заходиться плачем посреди ночи - Боромир слышал его даже сквозь толстые стены своей комнаты. То же продолжилось и днем, и на вторую ночь. Ребенок иногда замолкал, но тишина длилась не долго, и, лежа под своим одеялом, Боромир с закрытыми глазами вслушивался в громкий жалобный зов о помощи. На утро он отправился к комнате брата, но внутрь его не пустили - и не было никакой возможности туда проникнуть. Из Палат Врачевания пригласили главного Лекаря, который лишь совсем недавно приходил к постели Эктелиона, и когда высокий жилистый человек в темных одеждах вышел из комнаты, Боромир понял - дело плохо. Его лицо было печальным и отстраненным, словно он радовался глубоко в душе, что это горе его не касается - оно слишком велико, чтобы его выдержать. Лекарь долго вполголоса разговаривал с отцом, и тот, заметив, что Боромир пытается подслушивать, резким выкриком отослал его прочь.
Боромир, не став спорить, поспешил в свою комнату. Там, под кроватью, он хранил главную свою драгоценность - настоящий кинжал в простых черных ножнах. Слишком большой для его детской руки - в ней он казался почти что мечом. Боромир вынес кинжал из оружейной, решив, что рано или поздно, он все равно достанется ему, наследнику правителя. Сейчас же оружие было как нельзя кстати. По коридорам ходил враг. И он намеревался посягнуть на то, что Боромир поклялся защищать. Спрятав кинжал под одежду, мальчик вышел на охоту.
Он должен был изгнать непрошенного гостя, победить его, но выследить его оказалось совсем не просто. К вечеру - усталый и разочарованный - Боромир снова оказался у дверей комнаты Фарамира. Он притаился за белой колонной - из-за двери вышла кормилица с блестящим заплаканным лицом, и вместе с ней - кто-то из лекарей.
- Только бы госпоже не рассказали,- твердила кормилица шепотом,- она совсем плоха, бедняжка, а тут еще это...
- Ей все равно придется сказать,- ответил лекарь грустно.
- Да неужто ничего не сделать? - всхлипнула кормилица,- неужели помрет маленький?
Лекарь покачал головой, а Боромир в своем укрытии зло сжал кулаки. Ну уж нет. Он этого не допустит.
Шаги стихли в конце коридора, и мальчик вышел из-за колонны, сжимая пальцами рукоять кинжала. Теперь он точно знал, где его враг - он все это время был здесь, а Боромир потратил столько драгоценного времени, выслеживая его.
В комнате брата было почти совсем темно и очень тихо. Впервые, кажется, с момента его рождения Фарамира оставили совершенно одного. Видимо никто - ни кормилица, ни лекари, ни слуги, ни даже отец - не хотели быть свидетелями его ухода.
Боромир медленно приблизился к колыбели. На этот раз была другая - пониже, и он смог легко заглянуть в нее. Брат лежал на спине, и его маленькое лицо блестело от испарины. Глаза были закрыты. Боромир протянул свободную руку и коснулся крошечной пухлой щеки, потом лба - ребенок горел, пальцы Боромира едва не обожгло жаром его кожи. Фарамир зашевелился, негромко кашлянул и открыл глаза.
- Привет,- Боромир улыбнулся ему, хотя улыбка и стоила ему больших усилий. Нельзя было терять бдительности - враг был рядом, готовый в любой момент напасть из-за угла,- прости, что раньше не пришел.
Фарамир сморщил нос и тонко заплакал - хрипло, едва слышно, и так жалобно, что Боромир и сам чуть не разревелся, а ведь этого с ним уже почти полгода не случалось вовсе.
- Да ты не бойся,- он шмыгнул носом и решительно тряхнул головой,- я пришел, и тебя никто не заберет. Никто не обидит, понял? Я буду тебя защищать.
Ребенок плакал еще пару секунд, потом, словно устав, замолк. Он дышал тяжело и шумно, но взгляд блестящих от слез глаз теперь был прикован к старшему брату. Тот устроился рядом с колыбелью поудобней и вздохнул.
- Я буду стеречь, а ты поспи, если хочешь,- предложил он,- не волнуйся, я при оружии! - он отогнул край своей рубашки, показывая рукоять кинжала. Зрелище это, видимо, не слишком впечатлило Фарамира, и Боромир поспешил добавить,- я умею им пользоваться, честно! - младенец тихо кашлянул и наморщился,- ну, может, не кинжалом, но палкой точно умею,- заверил его Боромир,- а это почти одно и то же.
В углах комнаты собирались тени. Краем глаза Боромир замечал там какое-то движение, но не сводил теперь взгляда с брата. Они были вдвоем посреди мертвящей тишины, где отовсюду к ним тянулись нити страха и тьмы. Но Боромир почувствовал вдруг, что вовсе не боится. У него была миссия, священный долг, клятва. И нарушить ее из-за собственной пугливости он никак не мог. Его брат нуждался в нем, и Боромир понадежней перехватил рукоять своего оружия.
- Хочешь, я расскажу тебе о герое Берене, который один сражался против полчищ врагов? - предложил Боромир. Эту историю он помнил лучше других, и сейчас ему казалось, что она понравится Фарамиру больше всего. В конце-концов, против Берена и правда были полчища, а против него, Боромира, всего один противник - пусть и невидимый.
Не дождавшись от брата вразумительного ответа, мальчик принял решение сам.
- Я расскажу,- объявил он,- а ты слушай. Я вообще-то знаю много историй - на ночь хватит.
***
- Он не плакал всю ночь,- голос молодой служанки срывался, и Денэтору никогда в жизни еще так не хотелось никого ударить.
- Вы оставили его на всю ночь одного,- скрипнул он зубами, и служанка побледнела.
- Мы хотели послать за вами, но вы были у постели наместника,- почти прошептала она,- но мальчик был так плох, лекари сказали, ему все равно уже не помочь...
- Судьба наказывает меня,- Денэтор остановился у двери, из-за которой не доносилось ни звука,- в одну ночь я потерял и отца, и сына...
Служанка молча опустила глаза, а новый правитель со вздохом толкнул дверь и вошел.
Его старший сын спал, уткнувшись лбом в руку, устроенную на бортике колыбели. Вторая рука сжимала что-то под одеждой. Рвущиеся в окна рассветные лучи золотили его макушку, в мягком свете танцевали мелкие пылинки, тишина в комнате была похожа на вязкую патоку. Денэтор остановился в двух шагах от колыбели, чувствуя, как к горлу подкатывает комок слез. Уход старой жизни - был естественным ходом вещей. Старики уступали место преемникам. Но отцы не должны были хоронить сыновей - особенно таких крошечных. А ведь ему еще предстояло объяснить , что случилось, Финдуилас. И это могло убить и ее тоже.
Денэтор подошел к колыбели и тихо опустил руку на плечо Боромира.
Тот неожиданно дернулся, распрямился, рука рванула из-под рубашки рукоять кинжала, и Денэтор от неожиданности даже отпрянул, словно не шестилетний сын был перед ним, а опытный караульный с мечом. На несколько мгновений взгляд Боромира казался несокрушимо твердым и тревожным, но потом он узнал пришедшего.
- А я думал, это он...- проговорил мальчик, и от этого "он" Денэтору ни с того, ни с сего стало холодно. Боромир же бросил взгляд в колыбель и с облегчением улыбнулся,- все в порядке,- обратился он к лежащему в ней младенцу,- ночь кончилась.
Денэтор открыл было рот, чтобы отослать Боромира - этого еще не хватало, разговаривать с мертвым братом! Но тут из колыбели донеслось сперва тихое кряхтение, потом сильный требовательный плач.
Денэтор так и остался стоять с открытым ртом, а Боромир засуетился.
- Ну ты чего? - спросил он, протягивая к заходящемуся брату руку,- ну ты чего разревелся? Все же прошло, я его прогнал!
Подоспевшая к ним служанка, оттеснив в сторону наместника, подняла плачущего ребенка на руки.
- Все в порядке,- проговорила она, и в голосе ее слышалось удивление, граничащее почти со священным страхом. На ее глазах произошло чудо - Денэтор и сам это понимал,- он плачет, потому что голодный.
Боромир с сомнением посмотрел на нее так, словно это ему было решать, верить ей или нет. И Денэтор даже попытки не сделал оспорить это.
- Ну ладно,- наконец авторитетно сказал Боромир,- покормите его. А потом я ему еще историй расскажу. Они ему нравятся.
Фарамир сделал еще глоток - вовсе не для того, чтобы занять чем-то неловкую паузу. Просто сейчас, сидя рядом с отцом и ведя эту все еще напряженную, но уже не враждебную беседу, он впервые со вчерашнего вечера ощущал, что не только успокаивается, но и находится на своем месте - именно там, где ему должно быть.
- Я уже сказал тебе, почему пришел, - ответил он тихо, - и не смогу добавить ничего, после чего ты не обозвал бы меня роханской бабой и не решил бы, что я еще мал, чтобы пить твое вино. Но я повторю - мне стало тревожно за тебя, я видел, как темны твои мысли, как неспокоен дух с тех самых пор, как Боромир ушел из Минас-Тирита, - это была чистая правда. Фарамир видел, как меняется его отец, пытался что-то сделать и терпел неудачу за неудачей, и теперь сыновье волнение читалось в его взгляде, - я говорил тебе это еще накануне, помнишь? Но кроме того, - его пальцы вдруг крепко сжали кубок, - кроме того, мне так одиноко без... без него. И лишь ты один можешь понять мое одиночество и разделить мою скорбь...
Для игры и общения на форуме ЛотрРол можете прочесть лишь первое сообщение Свода Правил.
Добро пожаловать на ЛотрРол!
Рейтинг игры 16+
Регистрация на форуме
Ник игрока должен соответствовать имени персонажа.
Регистрируясь, вы соглашаетесь со всеми сокращенными и полными правилами, изложенными в этой теме.
Администрация не несет ответственности или какой-либо причастности к последствиям, вызванным незнанием правил.
Регистрация в игру
Прежде чем вступить в игру должна быть написана и одобрена анкета. Все неигровые темы доступны же сразу после регистрации. Мы всегда рады новым людям!
Основные правила игры
Игровой пост не должен содержать смайлов, неуместных картинок (только если они помогают описать ситуацию). Мат разрешен, но только в нужных случаях, и завуалированный, на форуме работает автозамена.
Поведение в неигровых разделах
Запрещены оскорбления. Любого характера, кроме внутриигровых.
Постить порнографию и рекламу запрещено.
По причине слабой активности от преобладания мотива скромности наших участников эпического Средиземья, мы вынуждены продлить конкурс еще на неделю.
Кидайте, прошу, понравившиеся вам посты. Их уже не мало набралось же ^_^
По причине слабой активности от преобладания мотива скромности наших участников эпического Средиземья, мы вынуждены продлить конкурс еще на неделю.
Кидайте, прошу, понравившиеся вам посты. Их уже не мало набралось же ^_^
Тёплые и ласковые лучи солнца только начали пробиваться сквозь листву деревьев, а прелестная дева уже была на ногах. Арвен, облачившаяся в простое светлое платье, должна была на рассвете встретить очередных гостей, прибывших в Ривенделл ещё до восхода солнца. Хотя, гостями их называли, держа в уме менее приятное слово - беженцы.
Лёгкими, тихими и быстрыми шагами девушка вышла из своей комнаты, движения её выдавали лишь шуршание башмачков по полу и тихий шелест платья. Арвен спешила на открытую веранду, которую уже согревали первые лучи восходящего солнца, именно там ожидали её гости отца.
- Рада вас приветствовать, господа. Дорога, наверняка, утомила вас, проследуйте за мной в ваши покои, - Арвен выслушала приветствия гостей с тёплой улыбкой на губах, затем проводила их в комнаты.
Вокруг царило спокойствие и умиротворение, которых так не хватало землям Арды. Арвен, всем своим сердцем желавшая мира и процветания для всех земель, могла лишь помогать отцу и поддерживать мир и уют в Ривенделле.
Светлые и просторные комнаты, которые были заранее подготовлены для гостей, располагали всем тем, что могло понадобиться уставшим путникам. Жестом Арвен пригласила гостей войти.
- Располагайтесь и отдыхайте. Отец обязательно примет вас после полудня, - эльфийка поклонилась и вышла. Ноги сами несли её в комнату, шаги были все такими же тихими, а мысли, занятые ещё минуту назад судьбой Арды, устремились к смертному, которому она подарила своё сердце, не прося ничего взамен. Арвен уже давно не виделась со своим возлюбленным и с каждым днём ожидание давило на её хрупкие плечи всё сильнее.
Дамы и господа! Просим вас принять участие в ежемесячном конкурсе на лучший пост и лучшего игрока ЛР.
Все что вам для этого нужно - добавить в эту тему сообщение в формате
Правила очень простые
Любой игрок может добавить свой пост или пост любого другого игрока.
От каждого имени разрешается не больше двух участвующих в конкурсе постов.
Каждую неделю проходит один круг отбора 2 лучших постов. (голосованием)
Через месяц среди лучших недельных (среди 8 штук) отбирается лучший пост месяца. (Тоже голосованием)
Победителю будет готова переходящая медалька,тонны уважения, а в этой теме будет так называемая доска почета. По прошествии года игрок, который набрал большее кол-во побед постами будет удостоен звания лучший игрок года на ЛР и приз-сюрприз (конечно мы его еще не придумали )^_^
Багровое полуденное солнце раскалило песок и воздух, создавая впечатление, будто на горизонте кто-нибудь поставил дрожащее от жары стекло, что загораживает эту пустыню от остального мира. Летняя столица, Город Вечной Красоты тем временем копошился под этим жарким солнцем, словно муравейник, покой которого нарушил сапог неосторожного путника.Тысячи людей готовились к событию, которого в Кханде не происходило уже не одну сотню лет. Через несколько часов должна была состояться казнь. Но это было не очередное наказание преступника, а особый древний ритуал – кровавый дар богам.
Дверь камеры начала скрипеть. Из этого можно было догадаться, что надсмотрщик опять пришел услышать признание. С омерзительным скрипом дверь отворилась и свет от зажженного факела осветил тюремную камеру, больно ударив по глазам принцессы. Она прижмурила глаза и хотела прикрыть их руками, но от голода и бессилия она не смогла преодолеть тяжесть кандалов на руках и прикрепленной к ним тяжелой цепи. Она чувствовала, знала, что ее оглядывают, слышала знакомые голоса, но сейчас она не могла вспомнить, кому они могли принадлежать. Человек, который держал факел приблизил его к Сархи настолько близко, что она вплотную почувствовала жар огня на щеке. Страх подступил к горлу огромным комком, а из глаз мелкими горошинами покатились слезы. - Накормите ее и дайте воды. А через пару часов приведите наверх. Дверь закрылась, свет пропал, прошла и опасность. Но появилась надежда. Накормить и привести наверх. Привести в покои, объяснить это недоразумение. Но сначала поесть. Разминая затекшие пальцы, принцесса снова заплакала. Потому что наверху ее ждут люди, которые знают, что она ни в чем не виновата. Ее ждут жены и наложницы брата, которые называли ее сестрой и знали, что она любила брата, а он любил ее, и никто из них не причинил бы вреда другому. Там ее ждет король с серебряными волосами, прекрасное бессмертное создание, о котором она и мечтать не могла. Глупая маленькая принцесса, брошенная всеми, продолжала лить слезы, лелея безумную надежду на возвращение прежней жизни. Через несколько часов ее таки забрали. Сархи долго щурилась от яркого света, царившего во дворце. Еле перебирая ногами, она все время терла запястья, где словно браслеты остались синяки и ссадины, и все время пыталась припомнить по какому же пути ее ведут и почему не поднимаются наверх в покои гарема или повелителя. В конце концов они вышли в сад, где Сархи гуляла почти каждый день, а оттуда через Красные ворота к краю пологого холма, на котором стоял дворец. Там ее ждало множество знакомых лиц и все они улыбались ей, за исключением некоторых угрюмых мужчин. Сархи также улыбнулась им в ответ и это казалось ей самым счастливым моментом, пока она не увидела свою служанку, которая еле сдерживала слезы. Тут же был и главный визирь, в руки которого солдат, провожавший принцессу, ее подтолкнул. Схватив Сархи за оба плеча, визирь закричал прямо у нее над ухом, едва не срывая голос. - Приветствую вас, жители великого Кханда! – только сейчас Сархи взглянула на улицы города, и на площадь, которая располагалась немного ниже уступа холма. Все было заполнено людьми. У Сархи все похолодело внутри от осознания того, какой же дурой она была. Во все большем ужасе она взглянула на визиря, а он ответил ей ядовитой улыбкой, шипя сквозь зубы: - Допрыгалась, принцесса. Все с той же улыбкой он продолжил свою речь. - Я, великий визирь, Амун ибн Ходже, - он еще сильнее сжал ее плечи, от чего у Сархи аж выступили слезы, - объявляю эту женщину, Сархи уль-Цапитар-ур-Халит из племени Синих Ворон предательницей своего народа и мерзкой темной колдуньей, уложившей омерзительный договор с белолицыми демонами, дабы убить своего брата, нашего великого хакана Цапитара и узурпировать власть. От ярости и эмоций народ взревел словно ураган. Сархи почувствовала, что сейчас потеряет сознание, но этот мерзкий лгун продолжал крепко держать ее. - Нет! – Сархи закричала изо всех оставшихся сил, но кроме находившихся рядом солдат и дворцовой челяди ее никто не слышал – Ты мерзкая лживая собака! Боги и люди проклянут тебя за эту ересь. Они вас всех проклянут! Визирь наклонился к уху принцессы и сказал. - Нет, моя принцесса. Боги и люди уже прокляли вас. Она принялась отбиваться от мужчины и после громкой пощечины по его лице он резко взмахнул рукой и Сархи уже лежала на земле. Золоченный браслет разрезал ей щеку и из раны хлынула кровь. От боли, отчаяния и гнева ее всю трясло, а из глаз предательски полились слезы. Она встала сама, не позволяя солдатам прикасаться к себе. Но Амун тут же поднял руку, крики и восклицания утихли, и он снова начал говорить. - Ее рождение и ее падение было предначертано судьбой. Нам же суждено прекратить это. Кровью ведьмы мы смоем грех и позор из наших душ. Кивая и улыбаясь, словно бешеные псы, люди одобрительно загудели. После визирь кивнул «охране» принцессы и они двумя рывками содрали с нее одежду. Шок, ужас, паника, стыд – в один момент весь мир перевернулся и Сархи даже толком не поняла, что случилось. Прикрываясь руками, она в ужасе искала хоть кого-нибудь, кто бы помог, заступился. Но те, кто не пялился на нее с лютой ненавистью и насмешкой были попросту равнодушны. - Проводите Ее Высочество на ее место. – визирь указал на площадь двух Лун, почти на другом конце города. Сглатывая слезы и еще не до конца понимая, что ее ждет впереди, Сархи пошла вперед, когда солдат позади грубо толкнул ее. С каждым шагом, который приближал ее к обезумевшей толпе, Сархи все больше осознавала, какой ужас ждет ее впереди. О том чтобы собрать силу воли не могло быть и речи. Страх и паника поглощали все, что оставалось от принцессы Кханда. Но на деле все оказалось еще хуже. Солдаты распихали людей, создавая коридор, но стоило Сархи ступить шаг в толпу, как к ней потянулось множество рук, цепляющихся за волосы, руки, плечи. Ее рыдания не были заметны за ревом толпы. А конвой заставлял ее двигаться дальше. - Предательница! Убийца! Шлюха! – голоса сливались в невыносимую какофонию, из которой теперь состоял весь мир девчонки, что когда-то была принцессой. Обнаженная и беззащитная перед такой безумной ненавистью, Сархи плакала и молилась всем богам, чтобы только быстрее добраться до места казни. Она бы предпочла умереть побыстрее, прямо здесь. Бесконечно тянущиеся руки царапали и били, а слезы от унижения и позора смешивались с кровью и красными ниточками катились по телу. Угрозы и насмешки будто стали частью ее, а она сама перешла ту черту страха, когда человек все еще защищает себя, потому что боится смерти. Внезапно кто-то сильно ударил ее живот. Сильнейшая боль заставила принцессу согнуться вдвое. От боли и нехватки воздуха она упала на колени. Вокруг нее началась драка, а Сархи, которую едва не вывернуло наизнанку, упала на землю, представляя как ее затопчут или разорвут эти звери. Сейчас это было единственное, чего она хотела.
Дамы и господа! Просим вас принять участие в ежемесячном конкурсе на лучший пост и лучшего игрока ЛР.
Все что вам для этого нужно - добавить в эту тему сообщение в формате
Правила очень простые
Любой игрок может добавить свой пост или пост любого другого игрока.
От каждого имени разрешается не больше двух участвующих в конкурсе постов.
Каждую неделю проходит один круг отбора 2 лучших постов. (голосованием)
Через месяц среди лучших недельных (среди 8 штук) отбирается лучший пост месяца. (Тоже голосованием)
Победителю будет готова переходящая медалька,тонны уважения, а в этой теме будет так называемая доска почета. По прошествии года игрок, который набрал большее кол-во побед постами будет удостоен звания лучший игрок года на ЛР и приз-сюрприз (конечно мы его еще не придумали )^_^
Дамы и господа! Просим вас принять участие в ежемесячном конкурсе на лучший пост и лучшего игрока ЛР.
Все что вам для этого нужно - добавить в эту тему сообщение в формате
Правила очень простые
Любой игрок может добавить свой пост или пост любого другого игрока.
От каждого имени разрешается не больше двух участвующих в конкурсе постов.
Каждую неделю проходит один круг отбора 2 лучших постов. (голосованием)
Через месяц среди лучших недельных (среди 8 штук) отбирается лучший пост месяца. (Тоже голосованием)
Победителю будет готова переходящая медалька,тонны уважения, а в этой теме будет так называемая доска почета. По прошествии года игрок, который набрал большее кол-во побед постами будет удостоен звания лучший игрок года на ЛР и приз-сюрприз (конечно мы его еще не придумали )^_^
Весна запаздывала. Днем и ближе к вечеру ветер уже пах влажной просыпающейся землей и дымом далеких костров, но по утрам воздух был прозрачным и ледяным, как в середине зимы. Он щипал щеки и жег в груди при каждом вдохе, вырываясь на выдохе обратно облачками белого пара. Холод делал утреннюю тишину звенящей и всепоглощающей, и каждый звук, казалось, разносился на много миль вокруг.
В просторном внутреннем дворе Цитадели под ногами хрустели замерзшие за ночь лужи и удары металла о металл отражались от тяжелых серых стен.
- Ноги ровнее, не приседай! – резкий отклик растворился в ледяном безмолвии камней, не вызвав эха,- локоть выше и рукоять держи крепче, это же меч, а не лютня.
- Да я стараюсь! – в голосе Фарамира слышалась плохо скрываемая обида, хотя, скорее всего, на самого себя. В конце концов, ему было больше не десять лет, а в нынешние неспокойные времена умение держать меч правильно становилось чуть ли не самым важным из всех.
- Мало стараешься,- Боромир крутанул собственный клином вокруг ладони, словно на него были обращены сейчас глаза не только младшего брата, но и восхищенной толпы, готовой славить подвиги своего воеводы. Не то чтобы он был из тех, кто любил рисоваться, но Боромир точно знал, в чем он хорош и что получалось у него почти играючи, и принимать похвалы за это он не считал зазорным. Сейчас, однако, красоваться было не перед кем – к уважительным, иногда даже восхищенным взглядам брата он вполне привык. И сейчас было совершенно не до того.
Кроме того, его движения Фарамир, кажется, даже не заметил – он расстроено смотрел на собственные руки, стараясь понадежней перехватить рукоять тренировочного меча, словно прикидывал про себя, что нужно сделать и как встать, чтобы не получать больше сердитых окриков. Боромиру стало даже немного стыдно, хоть он и знал, что все, что он делал сейчас, делалось во благо младшего брата.
- Ладно,- сказал он примирительно,- давай еще разок, внимательней.
Фарамир с готовностью кивнул – он всегда очень чутко реагировал на изменения тона и настроения собеседника, и сейчас, конечно, почувствовал, что Боромир хочет подбодрить его, хоть и не говорит этого прямо. Он принял оборонительную стойку, поднял меч. Всего несколько выпадав, лязг металла, и тренировочный клинок Фарамира отлетел в сторону. Юноша дернул рукой – на тыльной стороне ладони остался красный след от удара. Боромир, не ожидавший ничего подобного, откинул свой меч и бросился к брату.
- Прости,- выпалил он,- я не хотел так сильно. Больно? Дай посмотреть.
Фарамир поднял на него глаза и поспешно прижал ушибленную ладонь к груди.
- Все в порядке,- отозвался он, явно стараясь не морщиться от боли,- я недоглядел, пропустил удар. Давай еще разок?
Боромир с сомнением посмотрел ему в глаза – он точно знал, как это неприятно пропускать такие вот удары – рука после них могла распухнуть и перестать слушаться. Но упрямство младшего брата ему было по сердцу – в мальчишке чувствовался внутренний стержень, характер, который за внешностью Фарамира и его вежливыми деликатными манерами разглядеть было сложно. Сейчас проще было согласиться, чем унизить его отказом и предложением сходить к лекарю – если станет худо, Фарамир сможет решить это и самостоятельно, в его ответственности сомневаться не приходилось. А пока же нужно было просто позволить ему проявить стойкость.
- Ладно, последний заход,- великодушно ответил Боромир,- я проголодался.
Фарамир быстро сбегал за отлетевшим в сторону мечом и, чуть поморщившись, сжал его в руке.
- На этот раз – ты нападай,- подбодрил его Боромир. Брат сдвинул брови так, словно это могло помочь ему сделать удачный выпад, и двинулся на старшего.
Две высокие фигуры в тени древних белокаменных стен Боромир заметил первым. Они появились беззвучно, словно материализовались прямо из леденящего воздуха. Отец смотрел на них с братом, чуть склонив голову к плечу, прищурив глаза и поджав губы – его обычный оценивающий взгляд, пробиравший до костей даже тех, кто привык к нему. Гость стоял чуть дальше, за его плечом, и под широкими полями островерхой шляпы его лица было не разобрать.
Фарамир резко двинулся вперед, нанося рубящий удар – клинок просвистел в воздухе, и Боромир легко отразил эту атаку, но встречный маневр проводить не стал.
- Достаточно,- сказал он, всем своим видом показывая, что не заметил появления зрителей. Фарамир, стоявший к ним спиной, непонимающе воззрился на брата. Тот серьезно кивнул, будто в подтверждение своих слов,- перед завтраком немного потренируемся в стрельбе.
Фарамир удивленно поднял брови. Он знал, что в стрельбе из лука Боромир был не особо хорош – они оба это знали. Ему не хватало терпения чтобы прицелиться и скорости, чтобы пускать одну стрелу за другой. Старший брат предпочитал сходиться с противником лицом к лицу, стрелы же считал оружием, безусловно, полезным и действенным, но не таким эффективным, как верный меч в надежной сильной руке. Совсем иначе дело обстояло с Фарамиром – он в стрельбе из лука даже в свои неполные пятнадцать лет не знал себе равных. И сейчас он почти мгновенно догадался, почему Боромир так поспешно решил сменить занятие. Юноша опустил меч и обернулся. Ни отец, ни его спутник не шелохнулись – это было частью представления, и Денэтор явно ждал, что же будет дальше.
- Хорошо, как скажешь,- поспешил согласиться Фарамир. Боромиру было хорошо известно, насколько высоко брат ценит отцовскую похвалу, еще более долгожданную из-за того, что такую редкую. Иногда старшему брату казалось, что Денэтор нарочно не обращает внимание на заслуги Фарамира, но с чем это было связано, Боромир не знал. Ему самому жаловаться здесь было совершено не на что. Кажется, с тех самых пор, как он научился ходить, не хватаясь за юбки матери, любое его достижение возводилось в ранг подвига. И иногда это страшно утомляло.
Боромир отложил свое оружие и подошел к брату. Похлопал его по плечу, демонстративно не глядя на отца.
- Ты сегодня молодец,- сказал он так громко, чтобы во всех концах тренировочной площадки его точно услышали. Фарамир посмотрел на него с благодарностью и коротко улыбнулся, кивнул и накрыл руку брата на плече своей рукой.
- У меня хороший учитель,- ответил он тихо, но совершенно искренне.
- Идем на стрельбище,- улыбнулся Боромир в ответ.
- Позже,- отец говорил негромко, почти в полголоса, но каким-то непонятным образом его голос расползся над площадкой, как клочковатый утренний туман. Он шагнул вперед, навстречу сыновьям, и оба они выпрямились, будто были солдатами, готовыми предстать перед командиром. Денэтор подошел к ним, перевел взгляд с одного на другого – на лице Боромира задержался немного дольше. – мне нужно поговорить с тобой, сын мой,- обратился он к нему.
Боромир заметил, что спутник отца, которого он, конечно, узнал, подошел следом за ним и остановился в шаге от Денэтора. Теперь он внимательно смотрел из-под полей своей шляпы на обоих братьев, и Фарамир, которого его визит радовал несказанно больше, чем Боромира и Денэтора, старался не таращиться в его сторону.
- Мы тренировались,- без капли враждебности, но очень настойчиво ответил Боромир. Разговаривать с отцом с глазу на глаз прямо сейчас ему совершенно не хотелось. Хотя бы потому, что он отлично знал, о чем будет этот разговор. С тех пор, как старшему сыну стукнуло двадцать лет, Денэтор задался целью устроить ему достойную партию. И никакие доводы о том, что двадцать лет – это совсем еще не возраст для женитьбы, а Боромиру больше хочется стать полководцем и защищать свою страну от врагов, чем беспокоиться о жене и детях, конечно, не действовали. Упрямство Фарамир унаследовал от отца, и, в отличие от него, еще не достиг в нем больших высот. Сейчас, как предполагал Боромир, Денэтор поведает ему об очередной невесте из Дол-Амрота или Лоссарнаха, девице достойной и воспитанной, а главное, тринадцатой дочерью после двенадцати сыновей. Ничего из этого ему было неинтересно. Он терпел это из уважения к отцу, и благодарил судьбу за то, что тот пока не начинал настаивать на немедленном браке.
- Продолжите позже,- холодно ответил Денэтор,- дело это не терпит отлагательств.
- Может, мы сначала хотя бы позавтракаем? – решил не сдаваться Боромир. Ему и правда не хотелось оставлять сейчас Фарамира. Тот прятал ушибленную руку за спиной, и поглядывал на брата с плохо скрываемой досадой.
Денэтор, кажется, неподчинения да еще на глазах у гостя терпеть был не намерен. Он сдвинул тяжелые брови.
- Идем со мной,- проговорил он тихо и почти с угрозой,- я не стану повторять дважды.
Боромир открыл было рот, чтобы ответить в тон отцу, но тут гость сделал еще один шаг к ним и остановился рядом с Фарамиром.
- Доброе утро, юноши,- обратился он к обоим братьям, и Боромир заметил досадливое выражение, промелькнувшее по лицу отца,- я надеялся, что ты, дружок,- гость улыбнулся Фарамиру,- составишь мне компанию в библиотеке, пока твои отец и брат заняты. Я почти уверен, что нашел один древний свиток, на который тебе полезно будет взглянуть.
Фарамир явно колебался, но в конце концов неуверенно кивнул.
- Конечно, Митрандир,- ответил он, снова взглянул на старшего брата и пошел вслед за волшебником.
***
В Чертоге Королей царил промозглый полумрак. Войдя вслед за отцом, Боромир поежился. Разгоряченный после утренних упражнений, он мгновенно замерз и жалел теперь, что не накинул плащ поверх рубахи.
Шаги гулко отдавались под сводчатым потолком. Отец шел молча в шаге перед Боромиром, опустив голову, и впервые юноша заметил, что широкие плечи Денэтора заметно поникли – он начал горбиться, чего прежде никогда не бывало. Все его фигура, казалось, осунулась и согнулась – Денэтор был еще не стар, но походка его едва уловимо стала похожа на походку старика. Это было неприятное наблюдение. При всем своем недовольстве некоторыми поступками наместника, Боромир любил и уважал отца. Тот был для него примером и опорой, как бы несправедливо ни поступал иногда с младшим сыном.
Денэтор остановился у ступеней королевского трона. Боромир застыл в шаге от него, не нарушая молчания. Отец несколько долгих секунд стоял, не поворачиваясь, будто раздумывал – стоит ли сесть в кресло наместника. Наконец он медленно опустился в него, и теперь Боромиру стало наконец видно лицо отца.
В тяжелом сумраке неосвещенного чертога черты его лица казались смазанными и нечеткими. Глубокие тени залегли под глазами, от носа вниз к подбородку опускалась глубокая складка, которой Боромир прежде не замечал. Сейчас, когда отец сидел перед ним, превратившись вдруг в глубокого старца, юноша понял, что разговор, кажется, пойдет не о новой невесте. Отец молчал, и Боромир чувствовал себя все более и более неуютно. Он был теперь маленьким мальчиком, провинившимся и теперь ждущим наказания за проступок. Юноша неуверенно переступил с ноги на ногу. От сумрачного холода или от тяжелого взгляда отца он почувствовал, как по коже идут мурашки.
- Ты стал совсем взрослым,- неожиданно заговорил Денэтор. Глаза его смотрели, кажется, мимо Боромира, куда-то ему за спину, где в полусвете высились каменные изваяния королей древности. Боромир неуверенно пожал плечами, не зная, стоит ли отвечать на подобное заявление. – ты – мой наследник. Моя надежда,- продолжал, меж тем, Денэтор,- надежда всей нашей страны.
- Не я один,- ответил Боромир. Он любил похвалу, особенно заслуженную, но от этой ему стало не по себе,- у Гондора много достойных сынов. А у тебя – двое.
Денэтор, кажется, пропустил его слова мимо ушей. Боромир не представлял, как можно было так состариться за такой короткий срок – кожа отца была болезненно бледной, а в глубоких темных глазах плескалась усталость. Давно ли юноша внимательно вглядывался в лицо отца? Боромир не мог вспомнить, но перемена, замеченная сейчас, настораживала его.
- Тревожные вести приходят с севера,- продолжал Денэтор, и Боромир подумал, что все наконец становится на свои места. Наместник никогда не испытывал восторга от визитов Митрандира, и теперь, вероятно, маг привез с собой тревожные известия. Война была вокруг них, она была фактом жизни, таким же неизбежным, как зимний холод или наступление старости. Они научились жить с ней, научились видеть глубже и дальше, но при этом – сосредотачиваться на том, к чему можно было прикоснуться, что еще оставалось за границами войны. Но сейчас, вероятно, что-то произошло, и Митрандир приехал, чтобы сообщить об этом.
- Враги готовят наступление? – спросил Боромир. Он был уже достаточно взрослым, чтобы вести армию в бой – по крайней мере, сам о себе он думал именно так. И в нем давным-давно поселилась мечта о ратных подвигах и немеркнущей славе. В своих мыслях Боромир был Первым Стражем Цитадели, отважным защитником города, воином Гондора, ведущим войско к победе над неприятелем. Он знал, что так все и будет, но сейчас, кажется, будущее наступало раньше, чем юноша мог себе представить.
- Враги наступают и отступают,- ответил Денэтор, и вспыхнувшая надежда в Боромире погасла в миг,- и буревестники могут каркать, сколько им вздумается. Наши границы надежно охраняются, и наши воины не знают себе равных, и укрепятся еще больше, когда к ним присоединишься ты… но речь не об этом.
Денэтор поднял глаза, и взгляд его устремился вверх, по мраморным ступеням, Боромир понял, что отец смотрит на пустой трон, возвышавшийся над ним.
- Митрандир ничего не говорит прямо, как и всегда. На этот раз он приехал безо всякой на то причины. Или по крайней мере, сказал так,- было слышно, что Денэтор готов был вот-вот презрительно рассмеяться.
Боромир пожал плечами.
- Может, он и правда приехал в поисках древнего свитка в библиотеке,- предположил он. Визиты Митрандира его ни капли не занимали. Приезжая, волшебник обычно либо проводил время за долгими беседами с Денэтором, либо в пыльных залах хранилища. Кто на самом деле радовался этим визитам, так это Фарамир. Тот был спутником Митрандира по его путешествиям за знаниями, с самого детства. После того, как волшебник уезжал, Фарамир и брата пытался приобщить к обретенной мудрости, но Боромиру это было совершенно неинтересно. Если, конечно, пыльные свитки и пожелтевшие страницы книг не рассказывали о сражениях былых времен, когда настоящие герои совершали настоящие подвиги.
Денэтор покачал головой.
- Но я прозреваю дальше, чем он думает. Я вижу его самого насквозь,- проговорил он, и от улыбки, появившейся на тонких губах отца, Боромир невольно снова поежился,- он приехал посмотреть на то, как я управляю страной, и каких наследников воспитываю.
- Ну тогда, полагаю, нам нечего скрывать,- ответил Боромир, стараясь прогнать странное наваждение. Может, Митрандир и говорил загадками и недоговаривал многое, но отец его сейчас вел себя еще более странно и загадочно,- ты правишь мудро и справедливо. И наследники твои оправдывают ожидания.
Денэтор окинул сына изучающим взглядом.
- Подойди, сын мой,- сказал он, и Боромир приблизился к подножию трона. Денэтор смотрел на него снизу вверх внимательно и пристально, и юноша выдержал этот взгляд. – сколько нужно лет и сколько заслуг, чтобы наместник получил право зваться правителем, а не охранником, приглядывающим за пустующим местом?
Боромир не был уверен, что должен отвечать на этот вопрос. Подобные мысли посещали и его, но думать об этом всерьез он не решался. Все знали, что их род не имел права носить корону, в руках наместников была власть над Гондором, но каждое новое поколение получало от предыдущего знание о том, что живут и правят они в надежде, что однажды истинный король займет свое законное место, освободив их от обязанностей и клятв. Боромир считал это несправедливым, но помалкивал. Денэтор был достойным правителем – мудрым, сильным и справедливым, и от него подобные размышления юноша слышал впервые.
- Я думаю, не в нашей власти это решать,- наконец ответил он нейтрально.
- Не в нашей,- повторил Денэтор. Он медленно поднялся и теперь смотрел на сына в упор – взгляд его был тяжелым и пристальным. Боромир нахмурился. – на моем веку этого не случится,- наконец выговорил он и отступил на полшага. Поднял глаза к пустующему трону, потом вновь посмотрел на Боромира. – поднимись по этим ступеням,- велел отец.
Боромир воззрился на него в изумлении.
- Мне? Подняться на трон? – приказ этот казался невероятным – Боромир помнил, как в детстве пытался взобраться по этим ступеням, не понимая тогда, почему такое красивое широкое кресло пустует. И был крепко наказан за одну только попытку. А теперь отец фактически велел ему сделать это.
Денэтор кивнул. Боромир подавил в себе необоримое желание спросить «А что если кто-то увидит?..», но это было бы проявлением трусости, он прекрасно это понимал. Кроме того, в зале они были совершенно одни – стража осталась за дверью. Боромир отошел от кресла наместника и остановился перед первой ступенью.
Лестница вверх, к трону, вдруг показалась ему непреодолимо высокой, словно враз к ней прибавилась еще тысяча ступенек, а ноги стали неподъемными. Боромир сглотнул, сжал кулаки и решительно сделал первый шаг.
Гладкий мрамор прошуршал под подошвой сапога – глухой жалкий звук. Боромир устыдился собственной нерешительности. В конце концов, это всего лишь лестница и всего лишь кресло. Он не собирался водружать корону себе на голову и объявлять себя королем. Просто прихоть отца – ничего более. И он, как послушный сын, собирался ее исполнить.
Еще один шаг – Боромир поднялся всего на две ступени, но чувствовал себя сейчас так, словно смотрел вниз с крепостной стены на пятом уровне города. Он бросил поспешный взгляд на отца, тот смотрел на него сурово и выжидающе. Боромир поднял глаза и двинулся вверх решительней.
Еще пара ступеней. Он чувствовал, как все тело от каждого нового шага наливается уверенной силой – казалось, будь в этой лестнице и правда тысяча ступеней, Боромир пробежал бы их все, даже не запыхавшись. Еще шаг – он слышал, как вокруг него начинает колыхаться приветственными криками толпа. Только теперь все было не как в его прежних мечтах – на нем был не доспех воина, а мантия, и голову сжимал сверкающий венец. Толпа славила не воеводу, но короля. И от этого понимания в груди вдруг стало легко и щекотно, словно Боромир готов был закричать, рассмеяться и расплакаться одновременно.
Он остановился на верхней ступени и посмотрел на отца сверху вниз. Тот стоял в шаге от трона, заложив руки за спину, и улыбался так гордо, как, кажется, никогда не улыбался. Его лицо разгладилось и больше не было похоже на лик больного старца. Глаза светились торжеством и радостью, и Боромир почувствовал, как екнуло сердце. Всего одно движение, и он готов был опуститься на трон. Да, это ничего не значило для их страны, для народа и войска, для мира вокруг. Но для него, сына наместника, это значило бы очень многое. Он понял теперь, что хотел ему сказать отец, к чему он его подталкивал, и такое предназначение было волнительным и приятным. Боромир расправил плечи и выпрямился, глядя поверх головы Денэтора, поверх воображаемых голов подданных, прозревая пространство и время, в сторону древнего королевства, поглощенного пучиной. И сейчас он был одним из его королей, славным воином и мудрым правителем.
Но неожиданно иллюзия растаяла, как облачко пара. Боромир осознал, что стоит у трона в почти пустом зале и готовится совершить какое-то страшное святотатство. Дело было не в крови, текущей по его жилам, не в происхождении и не в словах отца. Дело было в нем самом, и осознание себя было сейчас оглушительно нежданным и четким. Боромиру было двадцать лет, и к этим годам похвастаться подвигами, за которые его могли бы славить в веках, он не мог.
Юноша перехватил удивленный и разочарованный взгляд Денэтора. Сделав над собой усилие, отвел глаза не сразу, но все же отвел. По ступеням Боромир слетел стремительно и, встав рядом с отцом, беззаботно улыбнулся.
- Я хотел бы отправиться к границам,- заявил он, теперь прямо глядя на Денэтора,- если будет на то воля правителя, я хотел бы возглавить один из пограничных отрядов.
Денэтор несколько мгновений молчал, хмурясь, потом все же кивнул.
- Думаю, время для этого настало,- сказал он с прохладцей, и Боромир почти услышал несказанное «для этого – да, но не для иного».
***
Боромир нашел его там, где и предполагал – в саду Палат Врачевания. Фарамир любил это место больше прочих в городе. В Минас-Тирите, среди каменной кладки и древних тяжелых стен садов было очень мало, и каждый раз Фарамир с радостью ездил в Итилиэн или Дол-Амрот ради того только, чтобы побродить по тенистым тропинкам меж разросшихся кустов и ароматов цветов.
В этот же сад весна еще не пришла – брат сидел на каменной скамье под высоким деревом, ветви которого только начинали покрываться липкими зеленоватыми почками. Он сосредоточенно подкручивал колки на массивной десятиструнной лютне, время от времени касаясь струн.
Боромир подошел к нему почти неслышно – брат поднял голову от своего инструмента лишь когда тот присел рядом на скамью.
- Ну как твои занятия? – начал Боромир беседу первым. Фарамир ухмыльнулся.
- Тебе ведь совсем неинтересно,- он не спрашивал – констатировал факт, и брату ничего не оставалось, кроме как признать его правоту. Он рассмеялся и развел руками, мол, свой долг он выполнил – задал вопрос. Фарамир рассмеялся следом. – Митрандир нашел свиток, рассказывающий об одном из королей древности. Но он ни с кем не воевал, так что едва ли тебе он понравится.
- А что – были и такие? – Боромир изобразил удивление. Память о разговоре с отцом всколыхнулась в нем смутным отблеском беспокойства, но тут же улеглась – рядом с Фарамиром он всегда был старшим братом – уверенным, сильным, готовым прийти на помощь словом и делом. И демонстрировать свои сомнения и тревоги было не след.
- Представь себе,- Фарамир широко улыбнулся. Боромир знал – после общения с Митрандиром у брата всегда поднималось настроение. Младший брат тянулся к мудрости, которую иные руки и уста дать ему не могли. И Боромир догадывался, что это была одна из причин того, что Денэтор скептически относился к достижениям младшего сына. Тот больше слушал заезжего волшебника, чем родного отца. И иногда Боромир пытался намекнуть Денэтору, что отцовские уста были скупы и на знания, и на похвалы, но это было бесполезно.
- О чем вы говорили? – прямо спросил Фарамир, и Боромир под спокойным взглядом его не по-юношески мудрых серых глаз немного стушевался. Соврать Фарамиру было практически невозможно. Уже в таком юном возрасте он видел людей насквозь, хоть и оставлял по большей части свои знания о них при себе.
- О власти наместника,- ответил Боромир туманно, и тут же спросил, не давая Фарамиру возможности задать вопрос первым,- ты читал о королях Гондора? Что определяет их власть?
Фарамир нахмурился, и на мгновение Боромир испугался, что он спросит о причинах такого вопроса, но брат лишь пожал плечами.
- Происхождение и сила – духа и тела,- ответил он наконец,- но, насколько я понял, это не все.
Боромир сдвинул брови и молчал, глядя на брата. Тот явно подавлял в себе желание спросить «А что?», но вместо этого продолжал:
- Говорят, что истинный король Гондора не только великий воин. Он также великий целитель, и руки его способны исцелить самые страшные из недугов.
Боромир отвел взгляд и рассеянно кивнул головой.
- Все истории о героях описывают их так, словно они идеальны во всем,- заметил он,- я не знаю ни единой истории, где бы герой был подвержен сомнениям, боли или страху. Но ведь на самом деле таких людей не бывает.
- Может быть, ты просто мало читал,- улыбнулся Фарамир,- это правда, что легенды рассказывают нам о героях без страха и слабости. Но если заглянуть глубже…
Боромир поднял руку, и Фарамир замолчал. Он смущенно покрутил один из колков и вздохнул.
- Митрандир говорит, что грядет война,- проговорил юноша тихо-тихо,- не просто стычки и нападения, к которым мы привыкли. Настоящая война.
Боромир посмотрел на брата долгим серьезным взглядом. Тот не повернулся к нему, казалось, полностью поглощенный колками на своей лютне.
- Спой мне,- попросил Боромир.
Фарамир вскинул на него изумленный взгляд, потом скептически ухмыльнулся.
- Ты ведь ненавидишь, когда я пою,- напомнил он.
- Вовсе нет,- покачал Боромир головой,- я ненавижу песни, которые ты поешь. Спой что-нибудь, что мне нравится.
Фарамир неуверенно кивнул и устроил лютню на колене.
- Отец назначил меня командиром отряда, патрулирующим Броды,- вдруг на одном дыхании выдал Боромир, и рука Фарамира замерла над струнами,- играй,- попросил Боромир, опуская веки,- играй же.
Эпизод 7. Поражение.
Орки напали глубокой ночью, когда над пограничным лагерем царили тьма и тишина. Они пришли со стороны гор – маленький отряд, легко вооруженный. И сперва казалось, что набрели они на лагерь совершенно случайно. Их атака была быстрой и яростной, но какой-то беспорядочной и отчаянной.
Когда в тишине ночи тревожно запели сигнальные рога, Боромир проснулся мгновенно, словно только этого и ждал. Хотя в сущности, пожалуй, именно так оно и было – за одиннадцать месяцев, проведенных в настоящем воинском отряде, он ни разу толком не участвовал ни в одном серьезном сражении. Дисциплина у подчиненных ему воинов всегда была отменной, а район, в котором они несли службу, не отличался особой опасностью. Через эти броды сунуться в Гондор решились бы лишь настоящие безумцы, и Боромир, теперь приучивший себя к неподдельной воинской жизни, иногда думал, что все его навыки, все его таланты и вся благородная ярость тратятся зря. Война была на пороге, но стучаться в дверь не спешила.
И вот наконец, кажется, свершилось. По тому, как резко зазвучал рог, юноша сразу понял – предстоит добрая схватка. Вот уже год он почти каждую ночь ложился спать, не откладывая далеко свой меч и даже зачастую, не снимая сапог. Из легенд древности Боромир знал, что настоящие мужественные герои никогда не обременяли себя тяжелым обмундированием, и поэтому, а еще потому, что привык сражаться налегке, юный командир не носил ни кольчуги, ни лат, ни даже шлема, мешающего обзору. Меч, подаренный ему отцом в тот день, когда Боромир впервые принял командование отрядом, был очень тяжелым, двуручным, с искусно вырезанной рукоятью, и, откладывая его в сторону, юноша убеждал самого себя, что бережет его для настоящей войны, для схваток куда более славных, чем та, что предстояла ему сейчас. В бою же он предпочитал легкий клинок без всяких украшений – такой, каким сражался едва ли не каждый воин в его отряде. И солдаты очень высоко ценили своего командира за это.
Когда на укрепления накатилась первая волна нападавших, Боромир отдал приказ лучникам. А после того, как на желтой осенней траве осталась лежать добрая половина врагов, стало понятно, что доброй сечи сегодня можно не ждать. Стоило остаткам небольшого отряда орков преодолеть первый рубеж обороны, их встретили стальной стеной отважные защитники гарнизона. Люди шли в атаку без страха, орки же, которых гнала вперед какая-то неведомая сила, нападали с отчаянной злобой, похожей на безумное опьянение, но силы их, конечно, были не равны.
Уже предвкушая, как через несколько минут, когда последний враг будет повержен или обращен в бегство, он вскинет руки в победном салюте, и вместе со всеми будет кричать «За Гондор! За Наместника!», Боромир ринулся в атаку впереди всех. Противник был смят за считанные мгновения, откуда-то справа уже донесся торжествующий вопль «Победа!», и Боромир досадливо подумал, что сам бы хотел первым выкрикнуть это магическое слово – разве это не было его право, как командира? Но неожиданно прямо на него понесся огромный широкоплечий орк с кривым черным ятаганом. Он едва ли видел, куда бежит – его ослепил ужас нависшей над ним гибели, и от этого руки его, кажется, налились грозной, хоть и беспорядочной силой. Боромир заметил его слишком поздно – орк налетел на него и едва не сбил с ног. Юный командир успел неуклюже отскочить в сторону и выставить вперед меч. Орк развернулся, кинулся на него, взмахнул ятаганом, и черное лезвие едва не выбило клинок из рук Боромира. Тот пригнулся, отклонился от удара и поспешил нанести встречный – откуда-то слева послышался голос кого-то из воинов «На помощь командиру!», и юноше захотелось крикнуть в ответ «Не надо! Я сам!», словно он боялся, что подчиненный догадаются, что у него не достает сил побороть противника. Одного-единственного полубезумного орка! Взметнулся черный ятаган, Боромир встретил этот удар прямым блоком, но на этот раз рука его не выдержала. Предплечье от запястья вверх прошила вспышка горячей боли, и меч отлетел в сторону. Боромир поднял глаза на орка, и в узкой щели забрала его тяжелого шлема увидел глаза собственной смерти. Вот и все – успело пронестись в голове – первый же бой, первая победа, и такая нелепая смерть. Орк размахнулся вновь, Боромир выпрямился, и не думая бежать прочь от смертоносного удара. Когда клинок врага застремился вниз, метя ему в шею, Боромир все же отпрянул – лезвие рассекло плотную кожу походной куртки, в первый миг юный командир даже не почувствовал боли. По боку слева потекло что-то густое и горячее, и за миг до того, как сознание его поглотила тьма, Боромир увидел, как кто-то из его воинов снес проклятому орку голову.
Он очнулся от тихих приглушенных голосов где-то в отдалении. Не сразу сообразив, что произошло, Боромир попытался встать, но резкая парализующая боль в боку повалила его обратно и чуть снова не погасила сознание. Он сжал зубы, чтобы не застонать в голос, но тут над ним возникло лицо Амдира – умудренного опытом воина, одного из лучших в отряде. Оно было обеспокоенным и бледным, но, увидев, что юный командир очнулся, Амдир улыбнулся.
- Не двигайся,- проговорил он тихо,- ты ранен, но не смертельно.
Боромиру очень хотелось попросить воды – губы пересохли, а во рту словно бы ночевали вороны, но вместо этого он с усилием спросил:
- Мы победили?
Амдир кивнул.
- Ни один не ушел,- ответил он,- ты мужественно сражался, мой мальчик.
Боромир дернулся – да, Амдир был вдвое старше и в сотню раз опытней его, он учил в свое время Боромира правильно держать стойку, но это вовсе не давало ему права называть своего командира «мой мальчик». Спорить, однако, у юноши не было никаких сил. Он откинулся на подушку – потолок шатра над головой кружился, на грудь навалилась тяжелая усталость, рану тянуло, но куда больнее было чувство горькой досады. Бой был выигран, но он, Боромир, едва не погиб и получил нелепейшую рану, которая неизвестно как надолго вывела его из строя. Такого уж точно никогда не случалось ни с кем из героев старых баллад. Боромир смежил веки и замер.
- Не волнуйся,- голос Амдира теперь доносился до него словно бы из-под воды, и юный командир чувствовал, как волны раскачивают его тело, словно он лежал в лодке и позволял бурному течению нести ее. – у тебя жар, рана загноилась, но мы отправим тебя в Минас-Тирит. Там тебя быстро поставят на ноги.
Боромир вынырнул из уютной темноты забытья и вздрогнул в отчаянной попытке выкрикнуть «Нет! Только не это!» Этого ему еще не хватало – возвращаться домой, пред суровые очи отца побежденным, униженным, с тяжелой раной, полученной в пустяковом сражении. Этого просто нельзя было допустить.
Но правда была в том, что поделать с этим Боромир ничего не мог. Очень скоро он снова погрузился в беспамятство и бред, смутно видя, как потолок над головой сменил полог повозки, затем его несли куда-то, и наконец погрузили в прохладный ароматный плен простыней. Заботливые руки меняли влажный компресс на горячем лбу и повязки на воспаленной ране – боль будила Боромира, вытаскивала из милосердных объятий сна, он пытался вырываться, метался, снова и снова видя перед собой занесенный над его головой ятаган.
Он очнулся ранним утром, когда солнечный свет только-только начал просачиваться в комнату. Покои в Палатах врачевания были светлыми и просторными, почти лишенными мебели. Здесь пахло целебными травами и совсем немного – кровью и болезнью. Боромир повернул голову к окну, попытался приподняться на подушках – в теле еще гнездилась тяжелая муторная слабость, хотя рана, кажется, почти затянулась и теперь не болела, а тупо ныла под свежей повязкой. Боромир огляделся. У дальней стены, в нескольких шагах от его постели, свернувшись в широком и на вид страшно неудобном деревянном кресле, спал Фарамир. Он опустил голову на спинку, поджал под себя ноги, и создавалось впечатление, что он только что смежил веки, давая отдых глазам, и прикорнул на секунду.
- Эй,- позвал Боромир, и брат вскинулся, будто он прокричал это прямо ему на ухо. Фарамир вскочил и в один шаг оказался у кровати брата. Лицо его, покрытое юношеским светлым пушком, осунулось, под глазами залегли глубокие тени, но Боромир подозревал, что сам выглядит еще хуже.
- Ты проснулся,- брат улыбался так искренне и радостно, что Боромиру стало почти стыдно за решение, принятое за миг до пробуждения,- как хорошо!
- Долго я спал? – спросил Боромир, силясь устроиться поудобней. Фарамир быстро помог ему приподняться, пихнул ему под спину подушку и оправил край одеяла.
- Пять дней,- ответил Фарамир,- тебя сильно лихорадило, ты бредил, но сегодня ночью жар спал, и я решил подождать, пока ты проснешься. – брат протянул руку и сжал ладонь Боромира в своей,- я очень боялся за тебя,- признался он шепотом,- я даже думать не хотел, что было бы, если бы ты умер.
- Но я не умер,- Боромир посмотрел на брата серьезно и мрачно,- хотя лучше бы умер, наверно.
- О чем ты говоришь? –Фарамир разве что не отпрянул в ужасе от этих его слов, и старший отвел глаза. Признаваться мальчишке, который всегда брал с него пример, в собственном позорном падении, было тяжелее всего. Что там суровый взгляд отца или сочувственный взгляд Амдира – именно в глазах Фарамира Боромир боялся упасть больше всего. Но и лгать ему он не мог.
- Тебе рассказали, что случилось? – спросил юноша прямо.
- Тебя ранили, когда вражеский отряд напал на броды,- отчеканил Фарамир, как заученный урок,- ты сражался мужественно, но противник был больше и одержим.
Сейчас, когда Фарамир рассказывал то, что, видимо, ему самому рассказали спутники Боромира, эта история казалась не такой уж позорной. Но Боромир-то знал, что все было не совсем так. Одно незначительное сражение, и он уже оказывается на пороге смерти. Что же будет, когда врагов будут полчища? Нет-нет, вверять участь Гондора в руки такого бездаря, как он, было бы катастрофой. Хорошо еще, что не поздно все изменить.
- Я кое-что решил,- медленно начал Боромир, стараясь не прятать глаза под испытующим взглядом Фарамира,- я…
Закончить он не успел – дверь комнаты с негромким скрипом отворилась, и на пороге возникла высокая фигура отца. Фарамир, только что сидевший на крае кровати, подавшись вперед, подскочил, отступил на шаг и вытянулся по струнке. Наместник не удостоил его даже взглядом. Неторопливым размеренным шагом он подошел к кровати старшего сына. Внимательные черные глаза изучали лицо юноши, и Боромир сумел не отвернуться. Отец тоже выглядел усталым и постаревшим с тех пор, как они виделись в последний раз, но сейчас ни единое движение его лица не выдавало, рад он тому, что сын его пришел в себя, или нет.
- Ты очнулся,- выговорил он тихо и ровно, будто просил слуг подать в комнату больше свечей,- хорошо.
Ну что ж – решил Боромир – раз уж теперь вся семья была в сборе, момент объявить о своем решении настал. И если уж ему не хватило мужества выйти из схватки невредимым, то уж признаться отцу и брату, что он больше не хочет командовать отрядом пограничников, юноша должен был, не дрогнув.
- Мне сказали, твоя рана закрылась и скоро совсем заживет,- Наместник не шевелился, руки его, худые и нервные, были сцеплены между собой, и только это выдавало его волнение,- добрые вести.
- Это еще не все вести,- решительно заговорил Боромир, и отец удивленно изогнул бровь,- я подвел тебя,- на одном дыхании продолжил юноша,- я не смог выстоять в схватке с противником, и едва не погиб, покрыв имя нашей семьи позором. – Наместник слушал его спокойно, не перебивая и не сводя с лица сына цепких холодных глаз,- потому,- Боромир сглотнул – во рту болезненно пересохло, он буквально чувствовал, как стоявший в стороне Фарамир, сверлит его взглядом,- и потому,- повторил юноша,- я прошу тебя снять с меня обязанности командира отряда Бродов.
Полсекунды в комнате висела тишина.
- Нет,- негромко, но очень четко ответил Наместник. Боромир вскинул на него удивленный взгляд.
- Нет? – переспросил он растерянно. В такой значительный момент отец мог бы проявить и побольше участия и заинтересованности, чем просто бросить этот короткий отказ.
- Я не люблю повторять,- отозвался Наместник,- ты останешься командиром этого отряда. И как только рана твоя заживет, отправишься обратно на границу до следующего моего распоряжения.
- Но отец…- Боромир не понимал, чего в нем сейчас было больше – удивления, злости или досады, что отец не понял его благородного порыва спасти Гондор от такого нелепого полководца, как он,- я едва не погиб в ерундовом сражении, едва не сложил голову не за что, а ты говоришь…
- Не бывает ерундовых сражений,- ответил Наместник, и впервые с того момента, как он появился в комнате, Боромир заметил в глубине его черных глаз искру скрываемых чувств. Каких именно, сказать было сложно, но юноша ощущал, как от ровного размеренного тона его голоса узлы отчаяния в душе развязываются один за другим, и собственный страх поражения начинает казаться глупым,- все вместе эти битвы, даже самые мелкие и легкие, лишь части общей войны за свободу Гондора. А эта рана,- он кивнул в сторону перевязанного торса юноши,- твоя первая. Но не последняя.
Боромир молчал. Все, что он передумал, все страхи и вся неуверенность вдруг показались ему возмутительно глупыми. Он вел себя, как капризный мальчишка, который бросает урок, не дающийся с первого раза. Он опустил глаза. Хотелось извиниться за эту непростительную слабость, но юноша знал, что извинения его будут излишни.
- Я понял, отец,- кивнул он, не поднимая головы, но чувствуя, что Наместник удовлетворенно коротко кивнул. Боромир посмотрел на него.
- Но кто командует отрядом, пока меня нет? – спросил он уже совершенно обычным деловитым тоном,- одну атаку мы отбили, но эти орки откуда-то ведь взялись, и нет никакой гарантии, что вскоре они не нападут снова.
- Я назначу кого-нибудь из Стражей, пока ты не оправишься,- махнул рукой Наместник.
- Я могу,- неожиданно раздался голос за правым плечом Боромира. Отец сурово нахмурил брови.
Фарамир, сжимая и разжимая кулаки, ступил вперед, и Боромир видел, что он старается не дрожать от волнения, как герой, вышедший один на один биться с драконом.
- Что ты можешь? – Наместник окинул младшего сына скептическим взглядом.
- Занять место моего брата, пока он не вернется к отряду! – прямо заявил Фарамир, и с каждым словом его голос звучал все более решительно. Наместник же, кажется, был близок к тому, чтобы презрительно усмехнуться.
- Не говори ерунды,- отмахнулся он,- для того, чтобы командовать отрядом, ты слишком молод.
- Мне почти семнадцать! – с жаром возразил юноша,- Боромир сам учил меня сражаться,- Фарамир бросил на брата быстрый взгляд, ища его поддержки. Старший же был так удивлен этой внезапной тирадой, что не знал, что и сказать,- я читал много книг, и знаю, как нужно командовать,- продолжал Фарамир,- кроме того,- он ступил вперед, словно хотел надвинуться на отца, выглядеть внушительней в его глазах,- кроме того, ты ведь и сам впервые вышел на поле боя в моем возрасте.
Таких подробностей о жизни Наместника сам Боромир не знал, и сейчас ему показалось, что брат выбрасывает на стол козырь, в ценности и правдивости которого он вовсе не уверен. Последний шанс, последний удар. Но Денэтор неожиданно медленно кивнул.
- Это правда,- выговорил он словно нехотя, и черные глаза его снова остановились на Боромире,- но решение за твоим братом. Он командир, а ты…
Боромир перевел взгляд с отца на брата и обратно. Фарамир воззрился на него с надеждой, обмануть которую было просто нельзя. Но юноше вдруг снова стало страшно. Принимать решения за себя – это было одно. Отец был прав – одна рана способна лишь закалить и вдохнуть новые силы. Но совсем другое было отправлять на возможную смерть младшего брата. Пусть искусного, пусть начитанного и уже достаточно взрослого, чтобы отдавать приказы армии. Боромир вздохнул. Но ведь с другой стороны нельзя было также лишать брата права сразиться за то, во что все они так свято верили. Да и обучил он его совсем неплохо, что и говорить.
- Ладно,- наконец выговорил он, и прозрачные серые глаза Фарамира заискрились радостной улыбкой,- пусть он покомандует вместо меня,- отец сдержанно кивнул и собрался было уходить,- Но,- остановил его Боромир, подняв руку и наградив брата суровым взглядом,- только до тех пор, пока я не вернусь.
Эпизод 8. Цена победы.
На праздник Летнего Солнцестояния в Эдорас сыновья Наместника Гондора на этот раз поехали вместе. До сих пор, сколько мог припомнить Фарамир, такое происходило лишь много лет назад, когда они с братом были еще совсем мальчишками, а визиты в Рохан были частыми и обязательными. В последние же годы такие посольства обычно возглавлял кто-нибудь из князей и время от времени – Боромир. Младший же сын Наместника не бывал в Золотом граде уже несколько лет.
В этот же раз брат очень настаивал, чтобы Фарамир поехал с ним. На границах Гондора наконец установился хрупкий, но пока что стабильный порядок – не без помощи обоих братьев. Младший теперь командовал собственным отрядом, старший же со дня на день должен был принять командование надо всеми силами Гондора и почетное звание Первого Стража Белой башни. Враги были отброшены от границ и затаились – разведчики доносили, что на много лиг к югу от Осгилиата не видно ни единого орочьего лагеря. Фарамир каким-то внутренним чувством, необъяснимым даже для него самого, подозревал, что это лишь затишье перед бурей, миг обманчивого спокойствия. Но подобными беспочвенными подозрениями не хотел портить моментов торжества для брата и воинов, славящих его имя. К неполным двадцати четырем годам Боромир уже снискал себе уважение и почет – и немалую роль в этом сыграл установленный той весной мир. Но из-за этой смутной тревоги, из-за нехороших предчувствий Фарамир с куда большим удовольствием остался бы в Минас-Тирите, поведал бы отцу о своих измышлениях и, может быть, поучаствовал бы в подготовке нового плана обороны от возможного нападения. Но Боромир был упрям и непреклонен, и в Гондоре еще не родился человек, способный его переспорить.
- Король Теодэн устраивает Воинские игры,- с жаром рассказывал брат, когда оба они стояли в отцовском кабинете, пока Наместник пытался работать, несмотря на неудержимый поток сыновьего энтузиазма,- и я хочу, чтобы Фарамир поучаствовал! Тебе непременно нужно поучаствовать, братишка,- повернулся Боромир к младшему. Фарамир, чуть стушевавшись, открыл было рот, но Денэтор заговорил первым:
- Ерунда,- отрезал он, не отрывая взгляда от очередного письма,- ты – езжай и поучаствуй. А у него дел и здесь предостаточно.
Фарамиру на миг стало обидно, что отец рассуждает о нем так, словно его нет с ними в комнате, но эта обида тут же стерлась от осознания того, что Наместник, кажется, действительно считает, что здесь, в Минас-Тирите, присутствие Фарамира важнее, чем участие в каких-то там игрищах.
- Ничего не ерунда,- Боромира, однако, остановить было не проще, чем табун испуганных роханских жеребцов,- ты же видел, как он стреляет из лука! Да у лебеннинских лучников, которые каждый год выигрывают, против него никаких шансов! Надо наконец утереть им носы и показать, что сыновья Наместника вовсе не пальцем деланы!
Денэтор поморщился от грубого высказывания, поднял глаза на старшего сына, потом перевел усталый взгляд на младшего.
- Нет уж,- проговорил он ровно,- как бы они не поняли обратного, если он проиграет. Пусть уж лучше смотрят на тебя и на тебя ровняются.
На этот раз у Фарамира от обиды и внезапно вспыхнувшей злости перед глазами все поплыло. Так вот, значит, как. Вот, значит, в чем дело. Отец боялся, что он опозорит его на глазах у ближайшего союзника. Фарамир и сам не понял, как ступил вперед, прямо и решительно глядя на отца.
- Я хочу поехать, отец,- заявил он, сжимая кулаки,- и я покажу им всем!
Боромир рядом с ним одобрительно и даже гордо кивнул, Денэтор же смерил сына холодным оценивающим взглядом, остановил темные глаза на лице Фарамира, и у того хватило сил не отвернуться, хотя очень хотелось.
- Будь по-вашему,- после секундной паузы произнес отец,- ты за него отвечаешь,- кивнул он в сторону Боромира, и тот с готовностью похлопал брата по плечу.
Уверенность Фарамира в своей победе начала истончаться, стоило им выехать за стены Минас-Тирита. Он прекрасно знал, каковы из себя лучники Лебеннина – некоторые из них несли службу в его собственном отряде, и он имел возможность убедиться, что стрелы их не знали промаха. Военные игры в Эдорасе были традицией старой и славной. В них участвовали только лучшие, и пусть особой славы снискать там было и невозможно, но имена победителей запоминались и передавались из уст в уста. Также, как имена проигравших. Фарамир и правда из всех видов оружия предпочитал длинный тисовый лук и тяжелые стрелы. Он достаточно наловчился, чтобы не стыдно было использовать свои навыки в бою. Но ведь соревнование – это совсем другое дело. В реальной схватке от попадания в цель зависели жизни людей. В играх же главное было попасть в цель – при том что целей высших у этого действа не было вовсе. На протяжении всего пути Фарамир думал о том, что же будет, если он действительно проиграет. Холодный, даже немного насмешливый взгляд отца снова и снова вставал у него перед глазами. За всю свою жизнь Фарамир мог по пальцам пересчитать случаи, когда Наместник смотрел на него с иным выражением, кроме безразличия, насмешки или раздражения. Он со всеми суров – пытался убеждать его Боромир, но Фарамир-то знал, что это не так. Вернее – не совсем так. Да, отец был суровым правителем и некогда – славным воином, не знавшим страха и пощады к врагам. Его боялись и уважали в равной степени. Он мог быть безжалостным и резким с кем угодно. Но его взгляды на Фарамира были совершенно особыми. Каждым из них отец будто снова и снова задавался вопросом – «за что мне в сыновья достался именно ты?» И почти всю свою жизнь Фарамир старался изо всех сил, чтобы добиться его одобрения. Но, судя по всему, выигранных схваток, поверженных врагов и прочитанных книг было недостаточно. Фарамир был Фарамиром, как бы ни пытался стать кем-то еще. И в этом была его главная проблема.
- Ты думаешь, я правда смогу победить? – спросил он шепотом у брата, когда они въезжали в главные ворота Эдораса.
- Конечно,- хмыкнул Боромир,- иначе я бы тебя с собой не потащил. Я ведь за тебя отвечаю, и твоя победа – и моя тоже.
Фарамир благодарно улыбнулся ему и собирался сказать что-то в ответ, но неожиданно на широкую пыльную улицу перед ними выехал большой гнедой конь со светлой рыжей гривой, и всадник, правящий им, махнул рукой и издал приветственный возглас.
- Смотрите, кого нелегкая принесла! – крикнул Теодред, сын короля Теодэна,- неужто сам Боромир, гроза винных погребов?
- Кого я вижу! – Боромир дернул поводья своей лошади, останавливая ее,- это же сам Теодред, пьяное копье!
Секунду висела растерянная тишина – спутники братьев созерцали эту сцену в замешательстве, даже Фарамир на мгновение почувствовал себя неловко. Но внезапно оба юноши рассмеялись, спешились и, подойдя друг к другу, крепко обнялись. Теодред был ровесником Боромира и ближайшим его другом. Виделись они редко, но уж если виделись, дело никогда не обходилось без доброй драки, рек вина и браги, а потом еще одной драки. Фарамир видел наследника Золотого престола лишь пару раз в жизни, когда тот приезжал с визитами в Минас-Тирит, да и то наблюдал издалека, как они с Боромиром сходятся в поединке на мечах.
- Так и не научился нормально держаться в седле,- покачал головой Теодред, хлопнув Боромира по плечу.
- А ты все также держишь меч, как девчонка? – осведомился Боромир в ответ.
- Да любая роханская девчонка держит его уверенней, чем ты, дружище,- отозвался княжич, и Боромир сильно ткнул его кулаком в плечо. Теодред незамедлительно ответил тем же, и пока не разгорелась серьезная потасовка, а спутники сыновей Наместника замерли в ожидании дипломатического скандала, Фарамир поспешил спешиться и приблизиться.
- Приветствую принца Теодреда,- проговорил он громко и торжественно. Княжич и Боромир устремили на него удивленные глаза, словно Фарамир прервал нечто ужасно важное в самый неподходящий момент.
- Боромир,- проговорил Теодред, скрестив руки на груди,- это не тот ли мальчонка, который расквасил нос, подглядывая за служанками?
- Это был ты,- услужливо напомнил Боромир,- а этот мальчонка – мой брат, Фарамир. И он будет участвовать в Играх.
Фарамир вежливо кивнул, и Теодред, помедлив пару секунд, тряхнул златокудрой головой и рассмеялся.
- Если уж мы допускаем до Игр малышню, то пусть и моя кузина поучаствует! – заметил он.
Фарамир не понял, что произошло, но в следующий же миг в воздухе мелькнул кулак Боромира, и Теодред отпрянул – его голова дернулась в сторону, и он едва устоял на ногах.
- Следи за языком,- на этот раз тон Боромира был серьезным, голос звучал угрожающе глухо, а на лице не было больше ни капли прежнего веселья. Теодред выпрямился и нахмурил светлые брови. У правого уголка его губ собиралась темная кровь. Княжич мгновение молчал, потом сплюнул в пыль под ногами. Фарамиру захотелось встать между ними, сказать брату, что ничего страшного – он вовсе не обиделся. Теодред шутил со старшим, почему бы не пошутить и с младшим братом? Но княжич уже взял себя в руки.
- Прошу прощения,- отчеканил он, глядя прямо в глаза Фарамиру,- моя шутка была неуместной.
- Все хорошо,- только и успел ответить юноша, но княжич уже вскочил обратно на своего коня, а Боромир, не взглянув ни одного из них, направился к своему.
Когда они снова ехали по улице Эдораса к Медусельду, Фарамир склонился к брату и тихо спросил:
- Зачем ты так?
Боромир наградил его тяжелым пристальным взглядом, и в нем Фарамир с ужасом узнал взгляд отца, которым тот смотрел на него, говоря это свое извечное «Ерунда!» Теодред своим глупым шутливым замечанием, кажется, всколыхнул на дне души Боромира тяжелый грязный ил сомнений.
- Пусть знает, что обзывать тебя девчонкой и малышней могу только я,- наваждение было секундным, глаза Боромира снова заискрились приветливой улыбкой, но этого мига было достаточно, чтобы стало ясно – брат тоже не то чтобы очень верит в него.
Первые соревнования Игр должны были начаться с рассветом – рукопашные схватки и бои на коротких одноручных мечах. Боромир собирался участвовать в обоих видах, но это отнюдь не помешало ему принять и оценить по достоинству гостеприимство короля Теодэна. Неприятная стычка с Теодредом, кажется, была полностью забыта. Во всяком случае, когда Фарамир уходил из зала в отведенные ему покои, оба молодых воина, обнявшись и размахивая в воздухе наполовину опустошенными кружками с брагой, распевали какую-то разудалую песню.
Окна его комнаты выходили на запад, и хотя стояла уже глубокая ночь, горизонт был позолочен недавно закатившимся солнцем, и небо над ним казалось призрачно медовым. Фарамир постоял немного у окна, вглядываясь в лениво плывущие над степью облака, потом прошелся по комнате и присел на низкое твердое ложе. Улегся поверх расшитого покрывала, закинул руки за голову и устремил взгляд в резной потолок. Сон никак не шел, и Фарамир всеми силами пытался думать о чем-то другом, кроме пустых взглядов отца и брата и того, как Наместник скажет «Ну вот, я так и знал», а Боромир ответит с притворным ободрением «Ничего! Он очень старался».
Юноша закрыл глаза и попытался бездумно прислушаться к крикам, пению и смеху, доносящемуся из главного зала. Но вскоре это начало лишь раздражать его, и про себя он принялся читать наизусть Песнь о падении Гондолина. Но и это не помогло – история чужого падения действовала на него ничуть не ободряюще. Окончательно отчаявшись, Фарамир взялся считать про себя коней, чтобы выбросить из головы вообще все мысли, сосредоточившись только на этих нехитрых подсчетах. Но на одном из этих коней, разумеется, скакал княжич Теодред, и его насмешливый голос снова повторял «Малышня… малышня…» Никакая я не малышня! – хотелось крикнуть Фарамиру и самому, вместо брата, заехать Теодреду по лицу, но вместо этого он теперь слышал жестокое, короткое и сухое «Ерунда».
Он проснулся от того, что солнечный луч прожигал ему веки. Фарамир вздрогнул, чихнул и открыл глаза. Накануне он так и заснул – полностью одетым, поверх покрывала, не закрыв ставни. И теперь голову ломило, словно он выпил накануне больше всех собравшихся. Нужно было пойти к Боромиру, если он еще был жив после вчерашнего, и сказать ему, что в соревновании лучников Фарамир участвовать не будет – он перебрал, и у него тряслись руки – это было более или менее похоже на правду. И лучше такая маленькая ложь и сочувственный взгляд брата, чем публичный позор на глазах у всех.
Он нашел брата у выхода в просторный внутренний двор, где уже собиралась толпа, пришедшая поглазеть на рукопашные бои. Боромир был одет в простую роханскую рубаху, широкие штаны, заправленные в голенища мягких сапог. Выглядел он подтянутым и свежим, словно накануне лег спать раньше всех. Он улыбнулся брату, когда тот приблизился.
- Ну и вид у тебя! – заметил старший, и улыбка его немного померкла,- ты же вроде вчера почти не пил.
- А ты пил,- отозвался Фарамир. Сейчас, заработав добрую приветливую улыбку одним только своим появлением, он уже не ощущал такой уверенности, что сказать Боромиру о своем неучастии, будет так уж просто. – и как это у тебя получается?
- Я поил Теодреда,- отмахнулся Боромир беззаботно,- чтобы сегодня у него против меня не было шансов.
- У него и так против тебя не было шансов,- заметил Фарамир совершенно искренне, и Боромир благодарно рассмеялся.
- Я действую наверняка,- ответил он с наигранной гордостью. – Лучники соревнуются после полудня – я уложу всех, и приду посмотреть на тебя, идет? – Боромир смотрел на него прямо и уверенно, от вчерашнего выражения в его глазах не осталось ничего, но Фарамир уже открыл было рот, чтобы сказать, что участвовать он не будет, но над тренировочной площадкой запели рога, объявляя начало турнира. Боромир на миг задержался, притянул брата к себе, сжал в секундных крепких объятиях и, не дав ему сказать ни слова, поспешил на площадку.
Фарамир остался стоять с опущенными руками и ощущением, что сердце его сейчас выскочит из груди. Это было слишком. Настолько слишком, что казалось, брат догадался о его сомнениях и специально все это сделал, не давая ему возможности отказаться.
Фарамиру не хотелось идти на зрительские скамьи и наблюдать за соревнованиями. Ему хотелось спрятаться, подумать в тишине и одиночестве, собраться с мыслями и силами, чтобы принять окончательное решение, а там, под приветственные крики толпы это было сделать невозможно.
Он поднялся по небольшой деревянной лестнице на длинную навесную галерею, прошел по ней до угла, а оттуда взобрался через небольшое слуховое окно в помещение, напоминавшее огороженную часть чердака. Ноги будто сами вели его – до сих пор в Медусельде ему бывать приходилось не так часто, чтобы знать его потайные лазейки. Единственное окно на противоположной части выходило во внутренний двор, но шум сюда – видимо, из-за какого-то причудливого свойства бревен или конструкции – почти не доходил. Фарамир осторожно прошел по стропилам, служившим здесь полом, устроился в углу, недалеко от окна, и замер. Это было идеальное место. Юноша вздохнул и хотел уже погрузиться в размышления, но тут в слуховом окне появилась маленькая светловолосая голова. Фарамир застыл, глядя, как юркая девочка лет семи с толстой золотой косой за спиной, влезла в отверстие и, балансируя двумя раскинутыми руками, пробежала по стропилу до открытого окна во двор. Она была похожа на какого-то мелкого лесного зверька – осторожного и проворного. Фарамир удивленно следил за ней, не зная, что же делать – на то, что его уединение будет нарушено да еще и таким образом, он никак не рассчитывал. Девочка, меж тем, присела у подоконника, высунулась из окна и застыла. Еще через секунду она что-то досадливо пробормотала и начала тянуться дальше. Фарамиру показалось, что она вот-вот вывалится наружу, и тут уж было не до размышлений. Он ринулся к ней, перехватил ее за пояс и мягко втянул обратно. Девочка вскрикнула, извернулась и начала отбиваться так яростно, словно и правда была хищным зверьком.
- Эй, эй,- Фарамир отпустил ее и покорно поднял руки,- я боялся, ты упадешь. Я не хотел тебя напугать!
Девочка застыла и посмотрела на него серьезными серыми глазами – глубоко осуждающими.
- Я не напугалась,- ответила она гордо,- просто тебя здесь быть не должно. Это мое место.
- Прошу прощения,- Фарамир учтиво склонил голову перед маленькой воительницей,- я не знал, что оно твое, и лишь по незнанию пришел сюда без разрешения.
Девочка милостиво кивнула головой, даруя ему, видимо, свое прощение.
- Ты пришел посмотреть на бой? – осведомилась она с пониманием.
- Нет,- покачал головой Фарамир,- совсем наоборот. Я не хотел на него смотреть, и потому пришел сюда.
- Ерунда,- фыркнула девочка,- кто же не захочет смотреть на бой между лучшими воинами Рохана и Гондора? Я вот пришла посмотреть, как мой кузен отлупит этого глупого гондорца!
- Но почему же ты не пошла к зрителям? – спросил Фарамир, мысленно представляя, был ли еще на свете человек, осмелившийся бы вслух назвать Боромира, сына Денэтора, «глупым гондорцем»,- там ведь лучше видно.
- Меня наказали,- девочка надула губы и скрестила руки на груди,- за то, что я сбежала.
- Сбежала? – удивленно переспросил Фарамир, обводя малышку взглядом.
- К папе,- кивнула она с гордостью,- он командует эоредом, который недавно направили к Эмин Муилу, я хотела поехать с ним, но мне не разрешили. И тогда я сбежала.
Фарамир молчал, глядя в глаза девочке. В светлых зрачках плескалась ярая решимость, и отчего-то юноше вдруг почудилось, что, не верни беглянку домой злая судьба, она легко пошла бы в бой вместе с эоредом отца. Мысль была глупой и странной, но Фарамиру вдруг стало стыдно за самого себя. Тоже мне – достойное поведение гондорского командира отряда,- мысленно обругал он себя,- прячется на чердаке, боясь проиграть в глупом соревновании.
Девочка оценивающе смотрела на него, будто могла читать его мысли.
- Очень жаль, что тебя наказали,- вдруг проговорил Фарамир, улыбнувшись ей.- я буду участвовать в соревновании лучников – сегодня после полудня. И я хочу свою победу посвятить тебе, юная воительница Рохана.
Девочка приосанилась, перекинула косу с плеча за спину и величественно кивнула.
- Это ничего,- сказала она,- я буду следить за тобой отсюда. Только обязательно победи,- добавила она серьезно.
***
Посылая в цель последнюю, победную стрелу, и слыша, как толпа взрывается его именем, Фарамир вдруг подумал, что совершенно забыл спросить, как зовут ту, кому он был обязан этой победой.
[AVA]cs623326.vk.me/v623326990/16824/08XEol5fba0.jpg[/AVA]
[NIC]Воины Рохана[/NIC]
[sTA]За Короля![/sTA]
Трое человек переступил границу Изенгарда. Воины долго не решались зайти за линию полуразрушенных стен, но задание нужно было выполнять. В четырех верстах от этого места ждал остальной отряд.
Они вышли из Хельмовой пади по приказу Короля. Кони, самые быстрые среди этих степей, донесли их к цели за кратчайший срок. И теперь, разведчикам нужно было узнать обстановку во вражеской цитадели.
Разведчики вошли в затопленный двор крепости.
- Смотрите под ноги. - Один из воинов пошел первым, ведя остальных за собой. - Здесь, наверняка, не ровное дно.
Люди пробирались к башне по колено в воде. Местами она доходила и до пояса. Тишину нарушал лишь плеск воды, далекое пение птиц и шелест леса. Любой из роханцев готов был поклясться, что деревьев вокруг Изенгарда было намного меньше. Наваждение? Все может быть.
После получаса изучения развалин стало ясно - Изенгард полностью заброшен, разрушен и унижен. Целой осталась только башня - Ортханк, вход в которую был закрыт. Но воины были подготовлены к этому.
Старший разведчик громко и переливчато свистнул. Ответом ему послужил птичий клекот. Белой стрелой с небес слетел на вытянутую руку человека ястреб. Разведчик привязал к лапе птицы записку и, коротко свистнув, подкинул ее в воздух. Ястреб улетел прочь. Сообщение отряду было отправлено.
мне вот кажется, что люди еще большие философы, чем эльфы, исходя из того, что их подгоняет жизненная кроткость. И т.е. бесконечные экзистенциальные вопросы.
А вот я своего персонажа в свое время выбирал исходя из того, ни кто мне больше всего импонирует, а, практически случайно. Хотелось играть кого-то с большими возможностями, но не ярко темного или светлого персонажа, чтобы мое влияние на ход игры и администраторский пост (когда-то давно я думал, что оное может повлиять) оказывало минимальное значение. И не хотелось занимать персонажей, которые слишком активны и крайне популярны. Такие, как гендальф и т.д. По прошествии времени Саруман, действительно, наделился неким моим мирровозрением, что я получал в реальной жизни. Хотя я до сих пор не провожу прямых с ним параллелей в реале. Но этот персонаж мне стал крайне интересным, как и в целом сам вопрос, а кто такие Майа и как, вообще, исходя из чего они поступают. Что ими движет в целом. Как и через что опосредуется их личность и насколько мы можем гооврить о воплощении "личности", если учесть, что они исключительно бессмертно-мудрая метафимзическая сущность.
В свое время мне очень импонировал сам факт его многогранности. Саруман радужный. Персонаж, что вышел из системы (пускай, просто, ордена) и оказался в итоге между двумя основными силами средиземья, принятых дерить на свет и тьму. Персонаж дает большую свободу, которой очень приятно и интересно воспользоваться.
Наверное, как-то так, может быть есть что-то еще, но так навскидку и не вспомню.
На подобный ролевых проектах, мне кажется, все немножко одаренные)
мне вот кажется, что люди еще большие философы, чем эльфы, исходя из того, что их подгоняет жизненная кроткость. И т.е. бесконечные экзистенциальные вопросы.
А вот я своего персонажа в свое время выбирал исходя из того, ни кто мне больше всего импонирует, а, практически случайно. Хотелось играть кого-то с большими возможностями, но не ярко темного или светлого персонажа, чтобы мое влияние на ход игры и администраторский пост (когда-то давно я думал, что оное может повлиять) оказывало минимальное значение. И не хотелось занимать персонажей, которые слишком активны и крайне популярны. Такие, как гендальф и т.д. По прошествии времени Саруман, действительно, наделился неким моим мирровозрением, что я получал в реальной жизни. Хотя я до сих пор не провожу прямых с ним параллелей в реале. Но этот персонаж мне стал крайне интересным, как и в целом сам вопрос, а кто такие Майа и как, вообще, исходя из чего они поступают. Что ими движет в целом. Как и через что опосредуется их личность и насколько мы можем гооврить о воплощении "личности", если учесть, что они исключительно бессмертно-мудрая метафимзическая сущность.
В свое время мне очень импонировал сам факт его многогранности. Саруман радужный. Персонаж, что вышел из системы (пускай, просто, ордена) и оказался в итоге между двумя основными силами средиземья, принятых дерить на свет и тьму. Персонаж дает большую свободу, которой очень приятно и интересно воспользоваться.
Наверное, как-то так, может быть есть что-то еще, но так навскидку и не вспомню.
На подобный ролевых проектах, мне кажется, все немножко одаренные)
Целители - вообще мне кажется по своей природе довольно мягкие люди, это очень подходит под мой характер. Не конфликтные, всегда помогают. И в силу всех своих возможностей, до чего мне пока что ещё расти и расти.
Расу же выбирала опять исходя из своих интересов, всегда стремлюсь к чему-то высокому, люблю философствовать, что проскальзывает практически во всём письменном творчестве и конечно же творить.)
Элронд закончил разговор с правителем Лихолесья, вздохнул, сплел и расплел пальцы. Предстояло сделать множество дел и некоторые прямо сейчас.
Первым делом Владыка Имладриса удостоверился, что его дочь тиха как и прежде. Арвэн молчала, погруженная в свои мысли, возможно, тосковала по Арагорну, возможно общалась с ним при помощи осанвэ. Элронд ласково погладил ее по волосам и вышел из кабинета, направляясь на поиски гонцов, которые смогли бы доставить его послания в Гондор и эльфам авари, осевшим в Фангорне.
Буквально через час две пары гонцов уже собирались в путь, чтобы в кратчайшие сроки донести слова Владыки Элронда до адресатов. Каждый из них брал с собой пару запасных коней, чтобы не тратить лишнего времени на отдых.
А сам Полуэльф решил пройтись до лагеря дунадайн, где, как говорят, сейчас собирались допрашивать пленного лазутчика. Элронд ненавидел пытки, они были противны его естеству. Он не собирался ими заниматься или присутствовать при этом, но сейчас информация, добытая любым путем, была жизненно необходима для дальнейшей координации действий. Поэтому Владыка был намерен закрыть глаза на то, что люди иногда такое практикуют.
=====> http://lotrrol.ru/index.php/topic/3931-lager-dunedain/
Друзья, как вы наверное знаете, у нашего руководства созрел критический уровень недовольства mybb. Его рекламной политикой, его подходу к безопасности, и прочему. Поэтому, как говорил незабвенный Бильбо на своём Дне Рождения, - "Мы уходим". И забираем форум с собой. Это очень ответственный шаг, который тяжело дался как "ветеранамам", так и новым представителям администрации. Но он дался, и мы решили - новому ЛотрРолу быть! Да что там решили, если уж создатель этого форума - Саруман - безоговорочно согласился перенести его... В общем, план "Переезд". Мы нашли фрилансера, который сделает так, что все сообщения, темы и форумы перейдут на новый форум. Последний будет на платном хостинге, а это означает следующее: + Отсутствие рекламы + Быстрая работа + Новые фишки и возможности. Есть, однако, и минусы. При переезде скорее всего, потеряются личные сообщения. Также дизайн может быть не точно такой же, как на старом ЛотрРоле. И конечно же, часть функций скорее всего потеряет актуальность (например, функция смены внешности писана под майбб, поэтому на новом форуме она не будет работать, но скорее всего, временно - я уже занимаюсь решением этих мелочей). Старый форум будет в стазисе и с редиректом на новый. Вот такие дела, друзья. С уважением от всего админ состава, Аксель
Хронология игры Краткие квенты фракций и отдельных локаций Правила по метафизике мира Арды Доска объявлений. Квесты без флуда. Стратегический баланс сил в Средиземье Список персонажей
Братство
Эльфы Законы и обычаи эльдар. Все о Эльфах Средиземья Первый Дом, Дом Феанора (Феанаро) Авари Нимродэль говоря о Леголасе
Люди
О следопытах дунэдайн. Статья с Тол-Эрессеа Кое-что о Гондоре Кое-что о Рохане Хронология правителей Рохана (до 500 года Четвертой Эпохи) КИРИОН И ЭОРЛ И ДРУЖБА ГОНДОРА И РОХАНА Государство Беорнингов Друаданы Короли Дейла
Люди Юга
Харад. Информация о гос-ве. Статьи из History of Middle Earth и АнК Харад (Юг)... география и краткая история... История и обычаи харадримм Вастаки (Esterlings) Великий и прекрасный Кханд Армии обьединённого Руна
Свободный Умбар
Орки
Все об орках Об лучниках орков
Орки Мглистого Хребта
Гномы
Гномы[*url]
Айну
Валар МАЙАР классификация Айнур, проимхождение Унголиант Саруман Саурон О Гэндальфе и Сарумане
О Сауроне
О истинной сущности Тома Бомбадила От Смеагорла до Голлума
Артефакты
Артефакты Средиземья. Палантиры Надписи на кольце... Не двоеряйте зеркалу Галадриэли...
Оружие
Вопрос об арбалетах Вооружение Армии Гондора
Словаи и языки
Языки народов Арды Словарь Чёрного наречия Хуздул Тэлерин: краткие сведения о языке+словарь Синдарин. Язык и разговорник Русский-Синдарин. Синдарин-Русский Квенья-Русский. Русский-Квенья. Полный Русско-Эльфийский словарь.
География
Хитлум Дориат Ондолиндэ Нарготронд Лихолесье Серые гавани Описание - Мордор Описание - Изенгард Описание - Мория Описание - Леса Лориэн
История
Создание Арды Эпоха Древ Эпоха Светильников Первая Эпоха Солнца Вторая Эпоха Солнца Третья Эпоха Солнца Лэ о Лейтина (Песнь об Освобождении от Оков) Легенда о Арагорне и Арвен... Белый Совет Поражение в Ирисинной низине
Другое по Арде
Расы и народы. Тексты канона и исследования по ним. О магии в мире Толкиена О животных и растений Арды (и т.п.) Тема Курения в ВК
Другое по творчеству Толкина
Почему именно - "Две Твердыни"? Кто Галадриэль для Толкиена? Язычество: Чать 3 - одно Кольцо. Влияние первой Мировой войны на творчество профессора. Параллели Свет-Добро, Тьма-Зло в Арде Что вдохновило професора?
Фанфики
Дневник одного орка. Чёрные хроники Арды. Готическая Книга Арды Биографии Назгулов Как написать фэнтези. Идея и сюжет Как из карты Европы получилась карта Средиземья ЛотрРол. Хроники Смутного Времени.
Дополнение к Своду Правил по Метафизике Арды обязательно к прочтению лишь тем, кто отыгрывает "сильных" персонажей. Свод правил. ● Обсуждение/вопросы Правил. Чары и магия в мире Толкина очень тонкая и спорная вещь, при чем в понимании её ещё больше вопросов, нежели в её использовании. Наш форум продвинулся в своей игре уже так далеко, что без нее обходиться становится все труднее и труднее, так что мы решили расписать это более подробно, для тех, кому это и вправду надо: тех кто планирует играть майар, назгулов, Балрога, Шелоб перворожденных и других сильных эльдар. Однако ознакомится с магией, которая лежит в основе всего мира, будет полезно и интересно всем.
Оглавление: Обязательная вводная к правилам по метафизике: Общие тезисы и принципы влияния. Правила по воздействиям чарами. Правила по Песням Силы Общие правила применения Песен силы и Поединка на песнях силы Умаление духа Осанвэ Основные определения
Тьма
Саруман Мудрый отреагировална Фарамир в Эпизоды
Саруман Мудрый получил реакцию от Мирра в Лучший пост\игрок ЛотрРола.
Саруман Мудрый получил реакцию от Аксель в Лучший пост\игрок ЛотрРола.
Саруман Мудрый получил реакцию от Угрунад в Лучший пост\игрок ЛотрРола.
Саруман Мудрый получил реакцию от Анайрэ в Почему выбрали именно этого персонажа?
