Саруман Мудрый

Он, спрятав крылья под
одеждой,
Забыл, что раньше был другим.
И след, оставленный
надеждой,
Он потерял. Теперь один.
Без света перья потемнели
И стали черными как ночь.
А люди мимо проходили,
Никто уже не мог помочь.
В Его глазах увидеть можно
Лишь отражение пустоты,
Но оторваться невозможно -
Падение в пропасть с высоты.
Ему не нужно приглашение,
Он знает всех по именам.
Одно Его прикосновение
Приносит смерть и здесь и там.
Он вовсе не убийца, нет,
Как каждый смертный
полагает,
Кого во тьму, кого на свет,
Он души просто направляет.
Он, в прошлом все чувства
оставив,
Солгать не сумеет, поверьте.
И черные крылья расправив,
Взял имя себе – Ангел Смерти.

Спасибо, Акс. От души! Действительно от души!
 
 
Спасибо и тебе, жрица. Все семеро благодарят тебя: кто-то сдержанно, кто-то радостно, кто-то с оттенками подозрения. Но вполне искренне.
Моя благодарность и тебе, бессмертный. И в ответ я поднимаю свою чарку с подогретым глинтвейном! 
 
Спасибо. Хорошо бы, чтобы оно действительно случилось!
 
Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я, привет тебе, привет
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний, несказанный свет...

Присоединяюсь =D 

А я вот очень стал горевать на курсе 4ом =D

Спасибо всем, друзья! чертовски притяно слышать (видеть xD) такие теплые слова. Радуюсь каждому.  

Пробный пост. Тема: Арагорн лишился знамени, вышитого руками Арвен.
 
Вокруг бурлило и шумело море битвы. Орды мордорской нечисти волнами катились к холмам, на которых еще держали оборону войска Запада. Сын Араторна стоял на одном из этих холмов, а рядом с ним находились Гэндальф и северные дунаданы. Знамя Элендила с Белым Древом, звездами и короной развевалось над их головами. Вышито оно было руками Арвен. Едва только Хальбарад передал ему этот дар, Арагорн мысленно поклялся беречь его как зеницу ока. Но сейчас, глядя на поле боя, следопыт понимал: он не то, что не сохранит свой стяг; он и сам погибнет вместе со своими сородичами. 
До поры Элессар, как полководец, не вступал в бой – но только до поры. Когда заслон перед тем бугром, на котором он стоял, прорвали, Арагорн вынул из ножен Андрил. Вокруг сгущалась тьма, и её не могло осветить даже кровавое тусклое солнце; но меч все равно блеснул холодным звездным блеском. Будто бы жар тех кузниц, в которых заново отковали этот великий меч; и огонь, что горел в груди самого Арагорна, заставили клинок загореться ясным светом – и ненадолго рассеять мрак хотя бы в этот, последний раз. Гэндальф, поймав взгляд Элессара, кивнул и тоже обнажил меч.
- Подними знамя. Мы пойдем с ним в бой, - бросил Арагорн через плечо молодому дунадану, который находился к стягу ближе всех.
- За мной! - крикнул сын Араторна, поднимая Андрил. – Не страшитесь тьмы в наш последний час! 
И словно бы другие, древние слова вспомнились некоронованному Королю; они зародились его душе, мгновенно достигли губ и сорвались с них в кличе:
- Аурэ энтулува! День придёт снова!
Он сбежал с холма, прикрываемый своими дунаданами; и за ними, воспрянув духом, устремились все те, кто уже утратил даже призрачную, даже безумную надежду на победу. Дунаданы врезались в ряды врагов подобно ножу, взрезающему масло. Видно, так ужасны потомки нуменорцев были в гневе, и так бесстрашны в ожидании неминуемой смерти, что это почувствовали даже слуги Саурона. Дрогнул тот отряд, который атаковали северяне. Трусливые орки попятились, а некоторые даже попытались отступить, но быстро были смяты своими же, напиравшими сзади. Завязалась кровавая сеча.
Арагорн бился так, как не сражался еще никогда в жизни. Наверное, обреченное бесстрашие Хурина вместе с нечеловеческой отвагой Берена вдруг проснулись в нём. Иначе как было объяснить то, что от взмахов его меча пало уже множество врагов, а сам он не был задет даже случайными стрелами и ударами? Он уже шагал по трупам, но понимал, что шагает вникуда. Гэндальф бился где-то рядом с ним, но их оттолкнул друг от друга кровавый битвенный поток. Скоро этот же поток разлучит наследника Исильдура и с родичами, утопит его и даже памяти не останется об Арагорне, сыне Араторна. Словно в подтверждение этой мысли, вихрем пронесшейся в его голове, откуда-то справа раздался вопль ужаса. Молодой сородич Арагорна, что нес знамя, был схвачен троллем и окружен орками. Тролль повернул голову и встретился взглядом с Элессаром, затем раззявил слюнявую пасть и сдавил пойманного дунадана своими отвратительными лапами. Тот захрипел, задергался; а вождь следопытов уже яростно пытался прорваться к нему на помощь. Сыну Араторна казалось, что даже сквозь шум битвы он слышит хруст позвонков. Тролль бросил тело следопыта, оно ударилось оземь, а тролль наступил сверху, переломив заодно и древко знамени.
- Нет! – крикнул Арагорн, поддавшись эмоциям. Да и как было им не поддаться?
Снова кличем собрал он вокруг себя уцелевших воинов, снова они атаковали врагов – но сородич был мертв, а знамя безвозвратно утеряно. Ухмыльнувшись, тот тролль, что убил юного северянина и сломал древко, одним махом поднял - и разорвал черное полотнище. Дротик одного из следопытов запоздало вонзился в глаз омерзительной громадины. Арагорн неистово прорубал себе дорогу вперед, к этому заревевшему от боли порождению Тьмы. Он ничего не желал так, как убить тролля, лишившего его сородича и боевого знамени, которое сотворила его возлюбленная. Он ничего не желал так, как отомстить напоследок этой сауроновой твари и умереть рядом с поруганным, но не оскверненным полотнищем. Ведь всё равно он, Элессар, должен был умереть сегодня, рано или поздно – и лучше рано; не в плену у Саурона, не под его пытками, а здесь, в бою! Но перед этим он заберет с собой на тот свет столько врагов, сколько сможет.
Крик Гэндальфа пронесся над полем битвы и достиг ушей Элессара. «Какие орлы?», мелькнула сквозь пелену ярости отчаянная, и наверное, неуместная мысль, когда взбесившийся тролль едва не зашиб его своей палицей. Но разочарованные вопли назгулов и внезапное замешательство твари, которая разорвала знамя, немного отрезвили Элессара. Что-то в планах Врага пошло не так; и кажется, в небе действительно показались могучие крылья западных орлов. Арагорн не воспрял духом, нет – он не был так наивен, чтобы надеяться, будто птицы помогут одолеть все несметные полчища Мордора. Но воин воспользовался свободными секундами, вытащил из-за голенища кинжал и метнул его в другой глаз тролля; затем молнией понесся к твари и вонзил Андрил в её жирное брюхо, сумев распороть его. Вскрикнув от ярости и омерзения – так отвратительно воняла жидкость (кровью ее сложно было назвать) хлынувшая из раны, Арагорн выдернул меч, отпрыгнул и судорожно обернулся. И вот странность - никто не собирался на него нападать. Войска Врага остановились в каком-то неясном замешательстве. Назгулы уже не издавали своих жутких воплей – они все, как один, устремились назад, призываемые своим Владыкой.
Уста полководцев Запада одновременно извергли радостный вопль – сердца людей вновь переполнила надежда. Клич Элессара, прозвучал эхом, но более громким, чем все прочие крики. Арагорн бережно подхватил заляпанные троллевой кровью лохмотья, в которые превратилось его знамя. Любимая вышила его своими руками, и она поймет, почему он не смог уберечь его. Этому знамени будут оказаны самые великие почести. Сам же Арагорн всё понял еще до того, как Гэндальф попытался удержать войска от наступления; до того, как полчища Мордора бросились назад, теряя оружие, вопя от страха, а башни и бастионы Темной Твердыни стали рушиться. Арагорн, крепко сжавший в руке лоскуты своего стяга, понял: день настал снова.
 
[spoiler=Анкета]Игрок:

1. Арагорн

2. Связь: 620673427

3. Все произведения Толкина, касающиеся вселенной «Властелина»; начал осваивать личную переписку.

4. Несколько лет.

Дополнительная информация:

1. Давно знал, еще от Йаххи (:

2. Эл.
 

О, я уже ищу праздничную шапочку) 

Так где фоточки-то? =D

[NIC]Туилинде[/NIC]
[AVA]cs628827.vk.me/v628827182/1d9a3/CPhzlmNfy30.jpg[/AVA]
Туилинде спешила. Судя по всему, церемония должна была вот-вот закончиться, и ей нужно было успеть доставить целую корзину заварных кремовых пирожен во дворец  к началу трапезы. Ну или хотя бы к середине, вряд ли кто-то захочет начать с десерта. При подготовке к празднеству королевские кухни работали днем и ночью, но все же времени и места на все не хватало, тут и пригодилась помощь лесных эльфов, что готовили блюда дома и приносили их только к сервировке столов. Тишину зимнего леса нарушил взрыв криков, почестей и поздравлений, что раздался из королевского сада, и эльфийка прибавила ходу, укоряя себя, что не была расторопней раньше. Она, в принципе, была девушкой бойкой, смешливой и легкой по характеру, да и с работой справлялась быстро, но сегодня в хлопотах да сборах, совсем запоздала со своими обязанностями. Эльда уже вывернула на дорожку, собираясь окольным путем пробраться во дворец, когда в этой дали ото всех на пути ей повстречалась беловолосая дева. Весь вид ее выражал растерянность, горечь и сожаление. Дева синдар по присущей ей душевной доброте, просто не смогла пройти мимо.
- Что огорчило столь прекрасную деву в такой чудесный день? – Туилинде стремительно «подплыла» к печальной девушке и резко остановилась, стараясь не рассыпать пирожные из корзины, хоть та и была накрыта большой салфеткой. Щеки ее тронул морозный румянец, голубые глаза в дневном свете казались еще светлее, точь-в-точь как у Анайрэ. В целом, она была похожа на Гиль, общие черты можно было уловить почти сразу, разве что ростом была поменьше, да волосы были чуть светлее. От быстрой ходьбы девушка дышала часто, выпуская клубочки легкого пара, но она улыбалась и заискивающе заглядывала в глаза эльфийке галадрим, в которой сразу признала чужестранку – Ты ведь Анайрэ, правда? Умелая целительница из леса Лотлориэн? Сестра рассказывала мне о тебе! Что же огорчило тебя, ясное солнышко? Неужели кто-то тебя обидел? – с  последними словами в голосе ее промелькнуло беспокойство, а взгляд стал серьезнее.

А еще я - большой тормоз ._. Спасибо
 
 
Я бы хотел жить в то время, когда люди объединены одной идеей, идеологией, созидательной и прекрасной. Строить мир, колонизировать планету, изучать новое. Возможно, это был бы мир будущего, когда люди путешествуют между звездами, войны за территорию прекращены и человечество развивается единым, сильным и мудрым.
 
 
Хе, очень занимательный вопрос. На данном этапе жизни (да и далее, наверное), любовь для меня - это глубокое взаимоуважение партнёров. Даже не страсть и не чувства. Мне просто очень хорошо с кем-то, я знаю, что я буду жить рядом с этим человеком и мне будет с ним замечательно. Именно это - любовь.
 
Ранее я помню когда без головы влюблялся, я пытался объяснить те чувства так, чтобы принять их и строить жизнь, учитывая лишь чувства, сиюминутные эмоции, которые бушевали во мне. Это ошибочно. Все приходят к этому - кто-то сразу, кто-то позже, а кто-то - в одиночестве, к сожалению.
 
 
Я даже не знаю, у меня странное чувство, что все мои вкусовые и оценочные чувства притупились) Это началось недавно, ну допустим, я не знаю, что бы выбрал из фруктов, чтобы полакомиться этим. Я просто не могу это представить. Точно так же я знаю, что мне нравятся Звездные Войны или Мстители, но я никогда не буду давиться и доказывать что это - лучшие фэндомы во вселенной, а всё остальное - Г.
Пожалуй, я люблю клубнику и бананы) И еще дыню.
 
А из блюд - плов. 
 
 
Я придерживаюсь мнение "ученый до тех по ученый, покуда ищет ответы и сомневается в том, что уже доказано". Иными словами - даже уже доказанное не факт, что истина. И никогда не будет той точной истины, покуда человек может мечтать или исследовать. Я думаю, когда мы узнаем ответ на этот вопрос, возникнут смельчаки, которые усомнятся в правде. И тогда возникнет еще один вопрос. И еще один следом. Так что ответа нет, и я не хотел бы узнать его. Лишь исследовать.

"Юность - это старость, старость - это детство, а наши жизни - быстротечны..." Инас всё никак не могла понять, что имела в виду Милдред - слишком сложно было ребёнку, выросшему среди одних только людей, осознать то, что есть иные, по-иному живущие, по-иному видящие.
Но она поняла. Поняла, на что Трандуил, лесной король, обрёк себя, выкрав прекрасный, хрупкий цветок - мимолётное сияние, короткий всполох света, так скоро гаснущий в тяжёлой, густой, ворочающейся черноте времени. Девочка подняла взгляд, настороженный, внимательный, на сребровласого эльфа; тот точно бы и не слышал слов своей возлюбленной, бледная, неподвижная маска печали и горечи - разъедают сердце, терзают грудь физической болью - застыла на его лице, солёный, ревущий океан бушевал в опущенных, невидящих очах, и будущее, страшное, страшное будущее тяжёлой, непосильной ношей легло на плечи вторым плащом, второй королевской мантией.
"Зачем же пошёл на это?.. - в недоумении думала она, не спуская испытующего взгляда тёмных глаз с эльда. - Знал, что грядёт, знал, что впереди боль, много боли, но не остановился... А она? - Инас вгляделась в светлое, чистое лицо умиротворённой, счастливой - радостью полнится всё её естество, не сходит с лица улыбка - принцессы, будущей королевы лесного народа, но не нашла в нём печали. - Ведает ли, что никогда им не умереть в один день?.."
Но вот её госпожа, точно бы осиянная внутренним светом, окружённая золотым ореолом парящих под высокими, расшитыми узорами созвездий сводами огней, обратилась к ней - маленькой, подавленной, испуганной тем, что сказала ей кочевница из моря Рун - с ласковыми, исполненными нежностью словами, и мимолётная, недолгая улыбка заиграла на детском лице; но в глазах - печаль, плещется, прибывает, и сдавливает кто-то горло холодными пальцами, не давая вздохнуть.
- Милдред… - в бессилии прошептала девочка, но Великий Вождь уже оставила своё прежнее место, уже шла - гордо и смело, высоко поднимая голову - салютуя кубком с молодым вином влюблённым, и та промолчала, опустив голову.
Речь смолкла - слабая улыбка мелькнула на детском личике, и засветился благодарностью за слова её взор, - и Инас осталась одна за большим столом, одна перед рядами пирующих, одна в тёплом свете фонарей, в холодном свете небесного серебра.
И вдруг зазвучала песня, песня точно без слов, рождённая ветром и метелью, сложенная из осколков льда и молодой луны, что острым когтем косила звёзды, тканная сребром да седой паутиной. Песня древняя, звенящая под сенью ночных небес, эхом перекликающаяся меж стройных колонн, высоких арок, льющаяся, бегущая, летящая. Лесные эльфы танцевали под звёздами, водили хороводы средь их земных близнецов-фонарей, пели, улыбаясь своему счастию, рука к руке, прославляя вечный небесный свет, короля с королевой, великий Ласгален.
Они звали, звали её за собой, в танец, в круг хоровода, звали стать частью песни, частью их радости, их празднества. И она не могла отказать, хоть и холодом сковывала грудь тревога, и вступила в круг, и танцевала, танцевала, танцевала, кружась, вскидывая голову к потолку, к завихряющимся россыпям небесных светил, подставляя руки их свету, щурясь от некоего нового чувства, зарождающегося в груди – точно бы внутри неё самой зажгли крошечный огонёк, точно бы сама она – одна из ярких, мерцающих, вспыхивающих в ночи искр, одна из вечноживущих, такая же беззаботная, весёлая, прозревающая в суть вещей, знающая нечто, что связывало её, связывало эльдов с этим лесом, с этим небом.
До самого рассвета – как никогда ясного и чистого, дрожащего водой в чаше ворожеи в пламени свечи – водил лесной народ хоровод, воспевая благосклонность небес, вспоминая былое да загадывая на будущее.
Инас отчего-то не желала спать; накинув на плечи чей-то плащ, сунув в наплечную сумку завёрнутые в салфетку сушёные фрукты, пару медовых лепёшек и несколько долек шоколада – скорее по привычке запасать на чёрный день, нежели из желания есть, - она никем не примеченной тенью выскользнула из дверей, пролетела коридор и, чуть встрёпанная, запыхавшаяся, замерла на верхней ступени лестницы у ворот, когда солнце простёрло к ней огромные мягкие крылья, подставила северному ветру лицо и, наслаждаясь его холодными поцелуями, сама вскинула руки навстречу ему, навстречу утру, навстречу свету.
«Расти мирно, дитя востока, расти мирно и счастливо».
Девочка прикрыла глаза веками и улыбнулась – безмятежно, легко, светло. Птичий пересвист, трель и щебет полнили её изнутри чем-то большим, звонким, морозным, и она всё смотрела, смотрела, как поднимается солнце над деревьями, как прогоняет оно тьму с небес, с леса, из её груди.
И вот – летит по лестнице, быстра и беспечна, вниз, к садам, раскинувшимся подле дворца лесного владыки, не ведая той грусти, что томила, глодала изнутри, не зная, что бежит по следам своей госпожи, своего новоявленного господина, туда, где кроется сказка, где кроется чудо.
 
Переход в Рогатый Двор [Дворец Трандуила]
 
[spoiler=Мне кажется, именно такой должна быть музыка эльфов. Пусть сопутствующее видео и не по теме, но мелодия зацепила.]
 

Милдред пришла последней - а от того не афишировала свое присутствие, тихо устроившись на указанном ей месте. Тут не скромность была причиной, и не этикет - просто вдруг напала на неё смутная тревога,  жгучее чувство, угнездившееся под гортанью. И имени она ему не знала, потому что прежде ни разу не шагала в пропасть и сама того не заметив.
Будет день когда ты, дочь, заплутаешь в собственных отражениях и не поймешь своего беспокойства - в тот день тебе некого будет молить - но вскинь голову и оглядись, потому что на пороге нового будущего нельзя лишиться памяти.
Это сказала ей мать умирая. Наверное, знала - Милдред натворит еще дел. В её имени и сила, и ласка, и силы терять нельзя. Её род верил в имена, они были пророчеством и пожеланием к судьбе. А злые имена отгоняли зло... Или свидетельствовали о мести, отданной в наследство ребенку.
Но здесь был пир и празднество - а от того Вождь подняла голову, улыбаясь весело и задорно. Огляделась.
Инас - светлое дитя, светлое и с большим будущим, дитя с тысячью хранителей отныне счастливое здесь - ела и наслаждалась жизнью. Её друг-король - видимо, тоже темные думы не оставляли его голову, хоть и любовь его - ей вряд ли возможно постигнуть столь светлое чувство.  Оно, наверное, и не поместится в её груди, слишком тесной, слишком заполненной.. Оскверненной иными чувствами.
Сархи-ур-Халит, от имени которой она плясала здесь, и которую просто по имени звать не хочет - почему-то  за время похода понять её она так и не смогла. Нет, прозреть её эмоции и характер - да, но ПОНЯТЬ, осознать, применить на себя, как применила в начале пути, конец которого они празднуют - нет, больше никак. Слишком точно попала в первый раз Вождь, слишком точно, что бы это не пролегло между ними водами Андуина. Ну и пускай.
 
А её люди оказались в замешательстве. Те из них, кто не был тут раньше. И виной всему были - столовые приборы. С ножами что делать они то знали, но маленькие трезубцы и прочее - брр. И не станешь же вождя позорить, жрать из общей миски руками - вот и поглядывали искоса на соседей, смотря, как и что есть. Впрочем, недолго они будут в таком замешательстве - еще по паре кувшинов на каждого, и подобные мелочи перестанут смущать.
А еда вся - роскошная, изысканная - а они и слова такого не знают, привыкшие к другой жизни - а им с собой лишних вилок-ложек не потаскаешь, каждая мелочь либо полезна, либо в продажу - а есть можно и руками, что тут некрасивого? Это вам не варвары с гор, которые пожирают мясо все измазавшись, тут можно и аккуратно, что бы лишнего не потерять и не потратить, жизнь сама научила их тому, что каждая крошка важна. И каждый лишний вес на коне или на спине муммака.
 
Трандуил сказал лаконичный тост, все выпили, а Милдред с людьми - с большим энтузиазмом. Пиршество казалось им чинным, даже слишком, хоть эльфы были легким и веселым народом - но это пока что. Вот, разойдутся, и покажут что такое пировать по-степному. И песни затянут, свои, то славные, то грозные, а то и вовсе - скабрезные. Даже скоро, наверное.
За своими наблюдениями женщина чуть не прослушала речь принцессы - а зря. И часть её звучало не оскорблением - пощечиной похлеще той, что она подарила наследнице Кханда в её дворце. Но ни слова, ни жеста, ни выражения глаз не выдало гнева, вновь распалившего угли её души.
Она поправила складки кафтана, пригубила вино... Да что ты успела понять, Сархи-Ур-Халит, впервые выйдя за пределы своего дворца и посмотрев на мою борьбу. Что ты успела понять - только то, что руки мои прольют кровь без сомнений? Я не воин, я не хочу им быть, и слышать я хочу о себе не как об убийце, а как о защитнице. Что ты знаешь, не жившая в мире, где тебя как кобылу отдают достойному жеребцу, что желает утащить весь твой род в добровольное и размеренно-счастливое рабство? Наши недопонимания - навеки наши, и нельзя их забыть только испив из кубка - и нельзя здесь значит не возможность - а долг. Если забыть о них, за следующее невольное оскорбление я убью тебя. Так что нет, Сархи-ур-Халит, будущая эльфийская королева - я буду помнить что ты иная. И что до понимания нам не дойти.
 
Милдред наклонила голову - Инас заговорила с ней, и это было причиной отвлечься. Очень желанной причиной.
- Они живут долго,  и по-иному видят мир, а наши жизни - быстротечны. Для нас их юность - старость, для них наша старость - детство. В этом разница. Они - не мы, но это не плохо. Скорее наоборот. Учись у них, дитя.
 
Это были первые слова которые она сказала за весь пир - и поняла, что говорить нужно и дальше. Поднялась, держа кубок в руках, обошла стол - что бы встать перед королем и его невестой, собрать все взгляды - волосы её, высыхая, ложились крупной волной на плечи и спадали ниже, а какой-то из бойких эльфов по пути успел украсить эту роскошь цветком.
Здесь, сейчас, её красота казалась чужой, режущей, а сама её фигура - слишком гордой, словно бы она - а не все они были здесь хозяевами. В этом было одиночество Милдред, в этом была вся её печаль - быть вызывающей, улыбчивой и чужой - раз она сама потерялась в своих отражениях, то и никто другой ЕЁ - настоящую - не найдет. Сейчас на них смотрела не вольная дочь своего народа - а какая-то другая, королева, уместная даже по левую руку от властелина Медной Цитадели - с тяжелым венцом на челе, в расшитых золотом и огнем одеждах.
 
- Лесной Король, друг мой, предоставивший мне убежище по нужде, и не попросивший платы за это - я надеюсь, ты будешь чтить наш договор - Она промолчала немного, подбирая слова, и, что бы не обидеть, подняла руку, словно бы с просьбой о тишине, пока она не продолжит,с просьбой не судить быстро - Не потому лишь, что я свою часть исполнила, а по велению своей души. Но не забудь при этом ради моего народа о своем - ибо тогда я стану хуже твари, охаживающей хлыстами спину раба. Я поднимаю этот кубок за нашу дружбу - пусть она не принесет нам вреда, и лишь укрепить то, что мы бережем более всего, тех, кто отдал нам свою веру.
 
Вождь отсалютовала кубком, и перевела взгляд на Сархи - и теперь снова не Вождь был перед ними, а женщина - точно такая же, которых много в её дворце, та самая наложница, прошедшая мимо стражи воровать ур-Халит. И улыбка её была хищной и голодной.
- И ты, будущая королева этих земель - я поднимаю чашу за тебя. За все платки что ты вышешь в ожидании мужа - пусть их будет мало, за всех детей что родишь, за все добро, что можешь принести этому народу. Не забывай свой род, и себя не забывай - но так же навеки запомни, кому ты теперь вождь, и кого призвана оберегать от того, от чего мужчина не убережет.
 
Она снова отсалютовала и отпила - ласковым был её взгляд на Инас, мягкой - улыбка, а глаза - печальны и темны.
- И ты, дитя - за твою верность и за твою свободу - пусть прошлое забудется - ты не рабыня более, и сбрось оковы со своей души. Верность - то, что возвышает тебя, а не пригибает спину к земле. Расти мирно, дитя востока, расти мирно и счастливо.
 
Женщина в последний раз отпила из кубка - и опустошила его, а после о землю бросила, и рассмеялась, запрокидывая голову. И пошла веселой походкой к своим, устроилась среди воинов, вздыхая полной грудью. Здесь было все таки как-то не столь церемонно, здесь было её место - и где бы не блуждало её истинное я - только тут и искать его. Среди тех, кто ей и семья и дети.

[AVA]savepic.org/7688179.jpg[/AVA]
[NIC]Младший[/NIC]
 
 
Тьма. Все, что видел Младший — была тьма. Что с ним случилось, хищник так и не понял. Голова немного кружилась, а он, судя по давлению на спину чего-то твердого, лежал. Где-то невдалеке звучали знакомые ему звуки. Пение птиц. Птицы были на многих планетах, где он охотился, да и другие звери тоже. Несколько мгновений назад он находился в своей каюте на корабле клана Элита, в который его посвятили после длительной охоты. Шума двигателей уже не было слышно. Значит, он был не на корабле.
 
Младший разлепил глаза и медленно огляделся, не вставая. Повсюду были джунгли, а вдали находилось какое-то древнее здание. Сперва хищник подумал, что это мог быть их храм, но форма и структура говорили о другом. По приказу охотника маска просканировала здание и не нашла ничего общего во всех спектрах. Он также просканировал ближайшую местность в пределах ста метров. Ни людей, ни чужих. Только птицы и зверье в кронах деревьев. Иногда кучи листвы будто взрывались, и целыми стаями на другие деревья перелетали  обезьяны.  На тело Младшего и на все вокруг с неба лилась вода. Похоже, этот ливень начался недавно.
 
Младший, наконец, в один прыжок поднялся. Одно из правил охотника гласило: В незнакомой среде будь готов к любой опасности. Хищник посмотрел на свой компьютер, активировал средство маскировки и за пару секунд слился с местностью. Он высмотрел ветку покрепче на втором ярусе лесного мира и запрыгнул на неё. Ветка прогнулась, и Младший пробрался поближе к стволу. Теперь его вряд ли заметят, если даже и следили. Обзор его стал получше. Да, в этой местности ему было бы удобно охотиться, многие планеты были тропическими, поэтому здесь хищник чувствовал себя как рыба в воде. Связь с кораблем не работала, а снаряжение, которое он не успел снять, когда был в каюте, осталось при нем же. В конце концов, решил он, зачем сидеть здесь, если, как Младший предполагал, появилась возможность снова поохотиться?  
Хищник совершил еще несколько прыжков в сторону храма, и вскоре оказался на дереве прямо перед его задней частью. Отсюда хорошо просматривалась площадь перед храмом. Здание было совсем странное, такой архитектуры он еще не встречал. Само строение походило немного на храм хищников, они тоже ставили статуи по бокам, но здесь, судя по всему, основная часть была под землей, в то время как у хищников это была пирамида, пусть они нередко и делали подземные святилища. Храм был давно заброшен, это Младший понял с первого взгляда. Охотник в два прыжка перебрался на самую высокую часть храма и принялся ждать, не появится ли в ближайшее время в поле зрения какая-либо добыча. 

Ага, изменился)

Просто, говоришь привет всем. Идите на ЛР.
Тут знакомишсья =D

Каждый получает столько Дромангоргов, сколько заслуживает 

О, тебе нужно ачивку выдать-же =D

Каждый получает столько Дромангоргов, сколько заслуживает 

О, тебе нужно ачивку выдать-же =D

У меня после работы администратором в группе ВК осталась туча подписок на девианте. Среди них много годных артов. Раз уж Феня завёл такую тему, буду сюда скидывать тоже иногда.
 
1. Лично мне навевает ассоциации с эльфийским лесом, где-нибудь в глубине Лихолесья, возможно.
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
2. Просто красота. ^^ Что-то вроде северного Рованиона, ближе к горам, не находите?
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
3. Улицы Минас-Тирита или любого другого города людей. Но мне больше напоминает МТ. Почему бы и нет?
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
4. Харад-Рун-Умбар... восточане, короче. :D
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
5. Эсгарот?
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
6. Бравые люди запада. :D
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
7. И орки. Орки-орки-орки.
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
8. Забытый Керуэль?
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
9. И немного эльфийского настроения:
[spoiler=Щёлк. ]
 
 
 

Харадрим представился. Имя оказалось простым и коротким, напоминающим звук от взмаха саблей. И никаких титулов. Губы девушки тронула легкая улыбка, так привыкла она к звучащим витиеватым эльфийским именам, что знакомство с человеком показалась ей интересным.
Всадник более не сказал ни слова, он в задумчивости посмотрел на пламя костра, и лицо его несколько потемнело, несмотря на падающий свет. Радушный минуту назад, теперь выглядел печальным. Он махнул в сторону костра, около которого отдыхали люди, и Гиль заметила среди них светловолосую эльфийку, та уже не выглядела столь же напуганной.
- Нет… Лембас – это пища путешествеников, эльдар готовят их дома и едят в пути, а здесь это будет сложно… А Анайрэ еще может развлечь вас музыкой, сыграв на флейте, я думаю, твоим людям бы это понравилось. И ей это будет в радость  – ответила эльда, не сводя глаз с девы галадрим. «Втереться в доверие? Можно попробовать…» Она по-прежнему не доверяла этим людям, хотя и чувствовала, что находится в безопасности. Но это пока…  Кроме того, он предложил, а не указал на работу, это говорило о многом. И все же прислуживать людям Юга желания не было. – Я могу готовить на костре… - поморщившись нехотя начала она, но продолжила уже без тени недовольства. – Могу ухаживать за лошадьми. Плести веревки, обрабатывать кожу, охотиться…
«По сути то же, что и всегда, и сложно назвать это неволей. Только вот оружие мне никто не даст… Быть полезной»  - она усмехнулась про себя «Ну чтож, попробуем подружиться. Может потом удастся с ними договориться, или, в крайнем случае, они потеряют бдительность.»
- Ты, верно, голоден, Фэнэк? Я могу приготовить еду, но она будет простой и сытной. С твоего позволения, для этого нужна моя сумка с припасами, – Эльфийка огляделась и нашла взглядом свою котомку, рядом с вещами Анайрэ. Она подняла пустой котел, в котором ранее, видимо, разогрели воду для больных – И мне нужна вода. Могу  я спуститься за ней к реке? Лошадьми могу заняться завтра. Ночью животным тоже нужен отдых.
Она вопросительно посмотрела на человека, ожидая ответа. 

Герой
 
1. Имя персонажа
Глорфиндель, Лаурэфин, Лаурэфиндэ, Лаурэфинделэ.
 
2. Внешность
Глорфиндел был высок и строен. Более семи футов ростом, он на голову превосходил всех эльфов, родившихся во вторую и третью эпоху. Его вьющиеся волосы блистали золотом и опускались ниже плеч. Нолдо редко собирал волосы и даже в самый темный день они создавали вокруг его головы сияющий ореол, особенно заметный тем, кто не был омрачен тенью тьмы и мог хотя бы во снах проникать в незримый мир. Лицо, прекрасное и юное, дышало отвагой и весельем. Никакие горести, несчастья и беды не могли омрачить его. зоркие глаза сияли ярко и пронзительно, голос же был подобен музыке. Чело его таило мудрость, а руки — силу. Никто своей удалью не в силах был сравниться с ребенком эпохи Древ.
[spoiler=Глорфиндель]

3. Профессия
Лорд Гондолина, глава Дома Золотого Цветка, полководец Имладриса.
[spoiler='Герб Дома']

4. Инвентарь
Меч Алкатерев, выкованный самим Лаурэфином. От взгляда на его переплетающиеся золотые цветы у любого кузнеца и ювелира перехватывало дыхание и замирало сердце, меч был волшебным и в прямом, и в переносном смыслах. Помимо него Глорфиндель всегда носил с собой пару кинжалов, спасенных гондолинцами из уничтоженного города Тургона. Выходя за пределы Имладриса Глорфиндел облачался в доспехи. Мастерски владел эльф и луком, но в бою редко им пользовался, предпочитая честный бой один на один.
[spoiler=Во всеоружии]

5. Описание характера
Лаурэфин был ребеком нолдор и ваниар, и хотя большую часть жизни в Эндоре он провел среди детей Нолофинвэ, кровь светлых эльфов играла в поведении Глорфиндела очень важную роль. Эльф всегда был уравновешен, спокоен, бесконфликтен и миролюбив. Музыку и поэзию он предпочитал битвам и кровопролитиям, но безжалостная действительность никогда не оставляла его в покое. Смертельные опасности преследовали его со времен Затмения Валинора и в Гондолине, в неравной схватке, ему пришлось принять смерть, спасая свой народ. За благочестие и пожерствование собой, Благословенный Манвэ простил его отступничество и поход за Феанором. А когда тень Аулендила накрыла собой народы Средиземья, не нашлось никого достойнешего, способного вернуть их истинному свету и пламени Эру Илюватора. Решительность и бесстрашие Глорфиндейла, много раз с тех пор спасало людей и эльфов, а в конце Третьей Эпохи, кому, как не ему следует навсегда положить конец кровавому темному бесчинству Саурона? 
 
6. Биография
В 1495 Году Валар, когда Феанор призывал нолдор вернуться в Средиземье, Глорфиндель присоединился к тем, кто отправился в Исход. Он покинул Валинор в составе войска Тургона, но сделал это неохотно. Его вина была невелика, поскольку причинами, побудившими его отправиться в изгнание, были верность Тургону и любовь к своим родичам. Глорфиндель не участвовал в братоубийственной резне в Альквалондэ8). После слов Мандоса Глорфиндель не повернул назад, хотя боялся Приговора Валар и горевал об упрямстве своих родичей, и тем самым навлек на себя проклятие.
[spoiler=Хелькараксэ]

Вместе с воинством Финголфина Глорфиндель пересек Хелькараксэ и в 1500 Году Валар прибыл в Средиземье. Поначалу Глорфиндель жил на северном берегу Митрима, а затем вместе с народом Тургона переселился в Невраст. Когда в 116 году П.Э. Гондолин был достроен, Глорфиндель вместе с эльфами Тургона ушел в сокрытый город.
[spoiler=Гондолин]

В 472 г. П.Э. Глорфиндель в составе войска Гондолина отправился на Битву Бессчетных Слез. После сражения, когда воинство Тургона в спешке отступало на юг, Глорфиндель с Эктелионом прикрывали правый и левый фланги, чтобы ни один шпион Моргота не проведал о том, куда они уходят.
[spoiler=Храбрость воинов Азагала в Nírnaeth Arnoediad]

[spoiler=Апофеоз войны]

В 510 г. П.Э., в День Середины Лета, Моргот напал на Гондолин. 
Глорфиндель присутствовал на совете, который созвал Тургон, когда армии Мелько напали на Гондолин. Он, как и остальные советники, за исключением Меглина и Салганта, был против того, чтобы защищать город и сокровища вместо вылазки и последующего отступления. Когда Глорфиндель со своими воинами шел кружным путем на сражение, что разразилось у ворот, у Большого Рынка на него внезапно напали орки, ведомые балрогами. Вождь Золотого Цветка хотел напасть на войско Ангаманди с левого фланга и застать его врасплох, но сам попал в засаду. Отчаянно сражались они несколько часов, пока на них не обрушился огненный дракон. С великим трудом Глорфиндель смог прорваться и потерял немало воинов. Он настойчиво просил Тургона послать им на помощь воинство Арфы, но Салгант скрыл этот приказ. Глорфиндель отступил к королевской площади, где собрались оставшиеся в живых воины, женщины и дети. Вместе с Туором он очистил площадь, отозвал воинов от проходов и завалил их все кроме южного. Во время ухода с дворцовой площади Глорфиндель со своим народом мужественно защищал тыл отступающих. На перевале Кристорн, в одном из самых опасных мест, на изгнанников Гондолина напали орки и балрог. Галдору с Глорфинделем удалось противостоять оркам, но падавшие сверху камни могли положить конец их бегству. Но орлы подоспели им на помощь и напали на орков, расположившихся на скалах над тропой. Когда половина отряда прошла это опасное место, балрог, до этого шедший позади врагов, вскочил на высокую скалу, что стояла слева от тропы. Неистовым прыжком пронесся демон мимо воинов Глорфинделя и оказался среди впереди идущих женщин и раненых, и принялся размахивать своим огненным бичом. Тогда Глорфиндель бросился на него и ударил мечом. Балрог прыгнул на скалу, эльф последовал за ним. Началась схватка, в которой Глорфиндель в боевом пылу гонял балрога от одной скалы к другой, а доспехи защищали эльфа от бича и когтей демона. Он обрушил тяжелый удар на шлем балрога и отрубил ему по локоть руку с бичом. Тогда балрог, мучимый болью и страхом, обрушился на Глорфинделя. Эльф ударил молниеносно, но поразил противника только в плечо. Балрог схватил его, и они качнулись к краю утеса. Тогда Глорфиндель, левой рукой нащупав кинжал, вонзил его балрогу в живот, который был напротив его лица (ибо демон вдвое превосходил его ростом). Демон взвыл, потерял равновесие и, падая со скалы, схватил эльфа за золотые волосы, выбившиеся из-под шлема, и увлек его за собою в пропасть.
Горе охватило гондотлим, ибо Глорфиндель был всеобщим любимцем. Услышав предсмертный вопль балрога, орки дрогнули, и всех их перебили или разогнали. Впоследствии эльдар, видя неравную схватку с силами зла, восклицали: «Увы! Как Глорфиндель с балрогом». Сам Торндор спустился в пропасть и поднял тело Глорфинделя. Туор, несмотря на спешку и страх перед нападением новых врагов, позволил возвести над его телом курган из камней на краю тропы над потоком орлов, а Торндор следил, чтобы этому месту не причинили вреда. Несмотря на суровый климат, в том месте выросли золотые цветы. Эльфы из Дома Золотого Цветка плакали, когда возводили надгробие, и не могли утешиться.
[spoiler=Глорфиндель и балрог]

Еще до конца Первой Эпохи Глорфиндель был освобожден из Мандоса и волею Манвэ вернулся к жизни. Он снова воплотился и ему позволили жить в Благословенном Королевстве, ибо он вернулся к изначальной благодати и чистоте эльдар.
Глорфиндель вернулся в Средиземье вместе с армией Нуменора, на корабле Аганзагара, лорда Форостара, в 1600х годах Второй Эпохи, когда война с Сауроном стала неизбежной и Валар решили выслать эльфам Эндорэ помощь.
Активно участвовал в войне 1695-1701 годов и в Войне Последнего Союза.
[spoiler=Война Последнего Союза]

Глорфиндель был одним из тех, кто встречал Гэндальфа в Серых Гаванях около 1000 г. Т.Э.
Когда в 1975 г. Т.Э. войско Ангмара потерпело поражение в Битве при Форносте, их предводитель собрал остатки сил и бежал, надеясь скрыться в Карн-Думе. Но его настигла конница Гондора во главе с Эарнуром, и одновременно подошло войско эльфов Ривенделла под началом Глорфинделя. Силы Ангмара потерпели сокрушительное поражение. Но внезапно появился сам Король-Чародей и, выбрав своим противником Эарнура, с ужасным криком поскакал на него. Конь полководца Гондора испугался и унес всадника, но тут вперед выехал Глорфиндель, и Чародей, развернув коня, скрылся во тьме. Эарнур вернулся и хотел преследовать короля Ангмара, но Глорфиндель остановил его, предсказав, что гибель настигнет Короля-Чародея далеко отсюда, нескоро и не от руки мужа.
[spoiler=Бегство Короля-Чародея]

[spoiler=Третья эпоха]

7. Мировоззрение
Свет.
 
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Положить конец произволу Темных.
 
Игрок:
 
1. Глорфиндель.
 
2. skype: dromangorg
 
3. Со всеми.
 
4. С весны 2008-го.
 
Дополнительная информация:
 
1. Играю на ней с осени 2008-го.
 
2. Торин Дромангорг и Сайта Умбарский.

Маршал так неожиданно сорвал коня в галоп, что Элле сначала замешкалась. Впрочем, через мгновение девушка уже очнулась, наподдала своей лошади пятками и понеслась вслед за Эомером. Быстрый стук копыт дробно рассыпался над степью, и сразу же северянка поняла: ей ни за что не обогнать сына Эомунда. Едва только они сели в седла, с первого же взгляда стало понятно: Эомер - незаурядный, и даже более того - гениальный наездник. Он правил жеребцом столь блестяще, будто составлял с ним единое целое; конь, казалось, слушался не то, что малейшего движения руки хозяина, но одной лишь его мысли. И Элледель сразу же признала первенство своего соперника, а такое великодушие случалось с упрямой дунаданкой совсем не часто.
 
Все происходило слишком быстро, и потому Элле не поняла, когда расстояние между нею и Эомером начало сокращаться. Если в начале гонки маршал ушел вперед примерно на чейн, то сейчас он обгонял деву всего лишь на род.
 
- Хэйе! Хэйе! - закричала Элле, подгоняя лошадь. И та поскакала еще быстрее, и пошла, наконец, вровень с жеребцом Эомера. Взгляд Элле остановился на финишной точке - условленном холме - но боковое зрение девы то и дело выхватывало сполохи золотистых волос её противника. Не удержавшись, она на миг повернула голову направо, дабы взглянуть на него - и тут же почувствовала, что лошадь её совсем немного сбавила скорость. Немного - но этого было достаточно, чтобы Эомер обошел Элледель на финишной прямой и всё-таки выиграл гонку! Всадники проскакали еще немного, затем остановились. Взбудораженная безумной скачкой Элледель только улыбнулась в ответ на очередной комплимент маршала, попыталась придать своему голосу твердость - он немного дрожал оттого, что дыхание девушки сбилось - и сказала:
 
- Скромничала или нет, но с вами я не сравнюсь, - Элле едва наклонила голову, признавая превосходство Эомера. - И спасибо, что не стали мне поддаваться...или все-таки стали? 
Последний вопрос северянка задала уже со столь лукавой интонацией, что обидеться на её предположение вряд ли было возможно. Развернув лошадь, Элле проехала чуть вперед и, подождав пока маршал последует за ней, вновь заговорила:
 
- Мне кажется, вы выиграли гонку. Тем не менее, если хотите - разделим победу. Будем считать, что победила дружба, - Элледель вдруг прорвало словесным потоком. - Если честно, я думала, что слечу с этого зверя и сломаю себе шею. Мне еще не доводилось править практически одной рукой и скакать так быстро одновременно! Это просто невероятно!
 
Лошади преспокойно трусили по направлению к лагерю. Ласковый ветерок трепал их гривы и развевал золотые волосы Эомера. Сердце Элле продолжало бешено стучать, а самой девушке отчего-то хотелось улыбаться всему вокруг: весенней степи, голубому небу, даже своей норовистой коняге - но особенно, конечно, белокурому маршалу. Странно, но Элледель после их безумной гонки поняла одну удивительную вещь, вернее сказать, ощутила оную: чувство вины, преследовавшее её со дня битвы, притупилось. Оно разжало свои стальные когти, которые до этого неотступно держало сомкнутыми на и без того раненом сердце девушки. Словно ледяная корка, покрывшая душу Элледели, лопнула в нескольких местах и начала двигаться и таять - пусть неумолимо медленно, но с каждой минутой все быстрее и вернее. Дева боялась признать это, боялась сглазить, но не могла не понимать: она больше не чувствовала себя виноватой за то, что чего-то не договорила, не сказала, не сделала тогда, перед днем битвы. А еще она больше не чувствовала себя виноватой за то, что осталась жива.
 
- У нас говорят, что ребенка-роханца сажают на коня прежде, чем учат ходить, - продолжила Элле болтать о пустяках, силясь удержать то блаженное состояние душевного покоя, так внезапно посетившее её. - Поведайте мне, так ли это? Если да, то я больше не буду дивиться вашему мастерству, маршал. Впрочем, нет; наверное, всё же буду.
 
И все-таки, вскоре, впереди показался лагерь, а это означало только одно: беспечная прогулка подходила к концу. Солнце стояло высоко в небе, день неудержимо наваливался на всадников, обещая им множество дел и проблем; однако прогулка действительно подняла настроение по крайней мере Элледели - уж за себя она могла сказать это точно. Девушка хотела наивно полагать: раз день начался так легко, то и пройдет он спокойно.

Не нравятся мне такие девушки. Им точно есть, что скрывать =D

Не нравятся мне такие девушки. Им точно есть, что скрывать =D