Минас Моргул

[Туварс Супилли 345]

Крепость чародейская, или колдовская, Минас Моргул есть монументальный оплот Мордора, ограждающий Моргульскую Долину, стелющуюся на восток от крепости от земель Итилиэна, раскинувшихся на западе. С севера и юга, и крепость с могучей цитаделью, подпирают резко возвышающиеся к небесам горы хребта Эфель Дуат, могучих и едва ли преодолимых гор. Сама крепость Минас Моргул, в прошлом именуемая Крепость Луны (Минас Итиль) в 2002-м году Третьей Эпохи, была завоёвана назгулами Саурона, и обжита ныне теми их слуг Тёмного Владыки, кои питают склонности к мрачным чародействам. Многие века тёмных колдовских искусств практикуемых здесь, создали такие условия что даже некоторых из слабых слуг тьмы оторопь берёт, при виде стен и башен, этой мрачной цитадели. Правят здесь от имени Саурона, его Кольценосцы, во главе с их предводителем королём-чародеем Ангмара, к их услугам обитают в этом месте и морэдайн, отчего орки которые также присутствуют здесь - ограниченным контингентом - находятся в ежовых дисциплинарных рукавицах чародеев тьмы. 

 Доступ к крепости с запада ограничен местностью предгорья, с резкими скальными обрывами, каменными мостами. Долина на востоке - обиталище разнообразных созданий, в чьей природе в обилии присутствует работа Саурона, Крылатые Твари. Дальше долина уходит к крепости Кирит Унгол и просторам Горгорота. Главные ворота крепости, включают в себя подвесной мост надо рвом, и проём врат на другой стороне, охраняемый ужасающими, зачарованными статуями. Стены крепости и цитадели, по свидетельствам очевидцев отдают призрачным сиянием, вселяющим страх. 

[Туварс Супилли 345]

Сидя в своей скромной обители, за прочным столом из чёрной древесины, Туварс делал записи проводя чернилами по бумаге. Он был крайне осторожен, так как записывал чёрным наречьем опасные заклятия произносимые во время ритуала. В связи с этим, чуть ранее мужчина написал на полях тех же самых листов "защитное" заклятие слуги владыки Саурона, воли перед которой склонялись потоки вредоносных сил, взываемых к воплощению, при написании этих слов. За заклятием, Туварс делал зарисовки иллюстрирующие то, как должны быть расставлены факелоносцы, какие символы должны быть начерчены на полу. Это была длительная работа, которую он выполнял понемногу всякий раз, когда представлялась такая возможность. Это был список элемента не сохранившегося гримуара, сборник таких списков Туварс создавал постепенно для себя и своего “великого делания“. Завершив иллюстрацию геометрического рисунка, он закатил глаза со словами.
— Я искра пламени твоего... — дальнейшие речи были произнесены мысленно, после чего лист был отложен на полку, куда морэдайн откладывал листы для просыхания, поближе к  стенке за которой с иной стороны, был вывод тепла одной из множества каминных печей крепости, над которыми трудились рабы, под надзором орков, где-то внизу. 
 Дело было закончено, потому что настала пора исполнить предписание, для работы в крепости заканчивались рабы, но главное заканчивались рабы которые были интересны чародеям как подопытные объекты. Увы в этих стенах смертность для них была слишком высока, и многие теперь были заключены в самих стенах, как неприкаянные духи, потерявшие разум и истерзанные в мучительной смерти. Впрочем это была не единственная причина тусклого блеска крепости. Перейдя в зал личной оружейной, он окликнул рабыню. То была истощённая дева из истерлингов, видимо слабого племени павшего под ударами родственных племён. Она уже еле двигалась, едва дышала. По указанию господина, девушка помогла Туварсу облачиться, но ему пришлось подтягивать ремешки после неё, так как силы практически покинули эту рабыню. Облачившись во всё кроме шлема, он неторопливо сложил полезные свои артефакты в сумку, и повернувшись к деве рукой в печатке погладил её по щеке.
— Ты стала так слаба, и совсем бесполезна, Пыль. — Таковое универсальное имя получал каждый раб, из которого он делал себе что-то вроде дворецкого. — Но возрадуйся, я освобождаю тебя от твоей службы. — Одним движением он достал кинжал и вонзил его в сердце девушки. Её обмягшее тело плавно скользнуло на пол, и теперь она перестала быть заботой Туварса, перейдя в разряд духов, а телесно в разряд супового набора для орков крепости. 
 В конюшнях для него уже подготовили коня, оседлав чёрного как ночь скакуна, Туварс надел свой шлем, и взял своё основное оружие, преисполнившись во всеоружии. Когда же он выехал в один из дворов, взору его предстал отряд орков сопровождения. Рослые, крепкие орки Минас Моргула умели весьма не дурно держать строй, чем могли похвастать не многие отряды орков. Но всё же стоять молча, было выше их сил. Из ворот пара орков выносили труп девицы.
— По воле Владыки — с этих слов можно было начинать любое обращение — мы отправляемся на рынки Нурна, за новыми рабами, а это — перст указал на труп — ваш походный паёк. 
Восторженные крики прервал следующий приказ.
— Вперёд! — Туварс направил коня впереди отряда, а его отряд сопровождения, в ногу зашагал вслед за командиром. 

====> Мордор, Нурн

Изменено 6 августа, 2023 пользователем Туварс Супилли
Переходы (смотреть историю редактирования)

[Туварс Супилли 345]

Горгорот, Мордор =====>

 

НПС: войско Грозрака

 

Мрачные своды Минас Моргула встречали отряд орков своим холодным молчанием, после чего к Грозраку вышел заместитель коменданта крепости, и указал орочьему тысячнику одну за другой, площадки для размещения пехоты, после чего сотники подгоняя своих бойцов спешно сгоняли их ставить юрты, разводить костры, после перехода Моргульской Долины, приступать к приёму пищи. Для самого Грозрака и его конного разъезда выделили другой двор. Всё это за пределами стены, ограждавшей перевал ущелья от дороги в Итиллиен, к Осгилиату. Пока рейдеры принялись кормить своих варгов, Грозраку пришлось повздорить с этим заместителем коменданта, из-за провианта, и дело бы дошло до поножовщины, если бы вовремя не вмешался один из морэдайн из заместителей. Он в ранге стоял выше, и остановив коллегу, ознакомился с печатями и свитками, переданными Туварсом Грозраку, после сего приказал оказать содействие. Шутка ли исполнялся приказ повелителя, и препятствующий так то мог бы и заслуженно лишиться своей головы. Но то был чрезвычайно хитрый орк-пройдоха, своей изощрённой изобретательностью ставший орочьим заместителем коменданта. 

 Тем не менее, рабы понесли куски мяса и бочки с харчой для орков и варгов, воинству Грознака предписывалось здесь оставаться какое-то время, поэтому и дозорных по посланиям, что высматривали чёрных вестовых птиц на башнях — удвоили, отчасти чтобы поскорее избавиться от пришлой обузы. Грозрак же глупцом тоже не был, он поставил пару своих орков смотреть на вход и если кто-то прийдёт снаружи, сразу звать его. Это было с тем умыслом, чтобы расспросить путников об их перемещениях по тропам Итиллиена. Ему предстояла довольно хитрая работёнка, и главное было не сплоховать. Правда вот к пехоте он не привык, хотя когда-то и сам топтал землю на своих двоих. Но в Горгороте он дорос до тысячника, а потому надо было привыкать и ему к новым реалиям, как и его пехотным сотням предстояло привыкнуть к излюбленной скорости своего полководца и тому, что бегать придётся много. А пока, они ждали приказа командующего своей армии. 

[Эрион 97]

Эрион устало ступил на старые камни древней крепости. Шэлоб была права: ему нужна была передышка, которая позволит восстановить силы. В таком состоянии его не то что эльф стрелой убьет, а даже жалкий селянин с вилами. Надо поставить в памяти зарубку: убить всех эльфов. И селян. Просто на всякий случай.
Если про эльфов ещё можно было подумать, там иногда встречались те, с кем можно поговорить, то селян точно под нож. Всех до единого.
Эти мысли крутились в голове назгула всё время, пока он поднимался по одной из боковых лестниц в сторону своих комнат. И стоило только Лекарю ступить на порог своего кабинета, как селяне были забыты.

Кольценосец остановился и осмотрел свои владения. Первая комнатка ничем особым не выделялась. Она была проходной, и была практически пустой. Окно, высокое, выходящее на горную гряду, да ковер - старый, полуистлевший. И истоптанный бесконечным количеством сапог. Да и эльф с ним.
Вторая комната, в которую вела первая, была куда более обжитой. Если можно так выразиться с учетом того, что обживалась она назгулом. Но ведь Эрион не всегда был таким - бледной тенью себя самого многие сотни лет назад.
О, тогда Лекарь был таким гордым, заносчивым - считал, что лучше всех всё знает. И как поплатился за это.
Нет, он и правда больше знает, чем те же люди - что в прошлом, что в настоящем. Про эльфов точно сказать нельзя, как и про гномов. Последние вообще были настолько скрытными паршивцами, что даже их язык мало кто знает.
Да и неважно это. Ведь всегда есть тот, кто знает ВСЁ. И этот кто-то очень зол на Эриона.
Но это всё потом.

Такое же, как в предыдущей комнате, окно. И ковёр - в отличие от собрата, почти полностью сохранивший свой прежний вид. Сюда назгул мало кому разрешал заходить. Даже очаг есть - правда, его никогда не топили со времён захвата крепости. Во-первых, в Мордоре всегда тепло. Во-вторых, назгул не слишком любил огонь. Пусть это и создавало некоторую иллюзию, что старые времена длятся и никогда никуда не уходили.
Полки полны книг и свитков. Не рассыпающихся, не крошащихся на руках! В Мордоре-то. Эрион всегда гордился этими своими чарами. Ничего выдающегося, конечно, но довольно полезно.
Стол. Пустой. Даже непривычно как-то - после дол-гулдурской свистопляски с отчетами и докладами. Из черного камня. Надежный.
А вот и кресло - любимое. Пусть назгулам и не требовался отдых или - счастье-то какое - сон. Но размышлять, сидя в кресле, намного удобнее, чем стоять как каменный идол посреди коридора. Или комнаты.
Эрион почти упал в кресло, на несколько минут выпав из реальности.
Ему срочно нужно было подумать. О многом.
И не в последнюю очередь - что он будет делать с Первым.

 

[Туварс Супилли 345]

НПС: отряд тысячника Грозрака

Пять разных кребэйнов, прилетели в Минас Моргул, с посланием как было подписано от морэдайн чародея, командующего южной армией Туварса Супилли, к тысячнику уруку Грознаку. Письма были переданы, но на всех них было одно и тоже. Это было мерой, на тот случай если какая-то птица всё ж таки не долетит. Собрав письма, Грознак решил на всякий случай при встрече вернуть их командующему, а сам рявкнув на нескольких сотников, приказал поднимать уруков. Сам он, пока командиры приказами и руганью выгоняли бойцов на построение, прошёл к загону с варгами, здесь ждал его верный Хурз, тот самый варг, с которым он начинал свою службу. С разбегу Грозрак прыгнул на спину этому зверю, и тот слегка дёрнулся но вскоре принял и признал хозяина. Выехав неспешно на построение, Грознак осмотрел восемь групп по сотне орочьих пехотинцев. Его же гвардия из двух сотен варг-рейдеров, построилась с другой стороны. 

- Мы получили приказ! - Прокричал он, - вперёд уруки!

С этими словами, он развернул своего зверя, и сделал жест одному из отрядов варг-рейдеров, те поехали впереди вставая в авангард воинства, их было с десяток. Ещё девяносто вместе с Грознаком самим, за ними следовали сотни орочьих пехотинцев, и замыкала колонна вторая сотня варг-рейдеров. Воинство поначалу шагало молча, звенели доспехи, переговаривались орки в строю, рычали варги, но как только отряд Грознака покинул стены Минас Моргула, в первых сотнях начали закрякали походную, бодрую песню. Как и многим оркам здесь, из племён горгоротских, удунскому Грозраку уход от этой призрачной цитадели - был в радость. Очень уж им было здесь непривычно, и не особо приятно. 

 

Северный Итилиен =====>

Изменено 28 августа, 2023 пользователем Туварс Супилли
Переходы (смотреть историю редактирования)

[Эрион 97]

"Эрион. Когда восстановишь силы и будешь достаточно силен для того, чтобы выполнить моё поручение, отправляйся в Умбар. Отыщи там брата Туварса Супилли и убеди его, что преданность домов Мордору будет гораздо выгоднее в долгосрочной перспективе, чем грызня между собой и попытки удержать свою независимость. Делай, что хочешь, но не давай поводов воспринять твои действия ни за слабость, ни за излишнюю агрессию. Прояви гибкость и дипломатические навыки. От убийств также не воздерживаю, но только при крайней нужде. Не подведи меня в этот раз и не забывай отчитываться об успехах, которые, я надеюсь, не заставят себя ждать.

Как прикажешь, Повелитель, - сухо ответил назгул, не поднимаясь, впрочем, с кресла. Он уже начал потихоньку восстанавливаться - как говорится, дома и стены помогают. В прямом смысле, уж колдуны постарались. Но до момента, когда можно будет выдвинуться в Умбар, времени должно пройти немного больше.

Эрион задумался о том, что именно приказывал ему Гортхаур. С одной стороны, задание не предполагало наличия орков - лекарь не слишком жаловал этих тварей, хотя и находил полезными. Это хорошо. Но с другой стороны, солнце. На юге очень много солнца. Это плохо и очень неприятно. Но зато - зато! - не надо больше будет просиживать штаны в Дол-Гулдуре. И, тем более, пересекаться с Хэлкаром. И этот момент, пожалуй, перевешивал всё остальное.

Но всё это было не так важно на самом деле. Проблема состояла в том, что Эрион никогда не умел быть гибким. Когда был смертным - не хотел, не видел в этом необходимости. Да, иногда приходилось подстраиваться под глупые местные законы, но крайне редко. Да что уж там - Эрион потому и назгулом стал, чтоб с чистой совестью забыть про какие-то там законы. Законы - они для всех. Но не для него! Но иронично: если раньше ему просто приходилось проявлять изобретательность, чтоб не прогибаться, но в попытках получить свободу он стал рабом. Не снагой, слава Мелькору, но решать самому, что делать - это было теперь недоступно.

Хотя.. посмотреть, как изменился Умбар со дня, когда Эрион видел его в последний раз, было заманчиво.

[Кхафи 115]

—————— Умбар
Покидая город в ночи, Кхафи отдавала себе отчет что вне стен, ветер будет не так милосерден. Кутаясь в плащ, она предприняла остановку на границе с пустыней. Ей не хотелось заходить в города, чтоб не привлекать внимания и не давать волю пересудам. Идя без каравана одна, Кхафи выглядела достаточно подозрительно. Ведь кто ходит к пустыне один?
Стурлунг. Глупая птица не желающая помогать...
В свете костра, дева прекрасно видела его тушку в нескольких метрах. Нахохлившегося и презирающего её. Достав письменные принадлежности,чтоб скоротать ночь, она начала дописывать свой отчёт.
Господин чародей. Отчетов не было, так как нужно было тщательно изучить информацию что я узнала. Среди моего народа проскальзывает недовольство. Стали пропадать молодые девушки и это точно не кто-то из наших. Мы не продаем своих на рабских рынках.
После возвращении новой главы Дома Мединас, начались подозрительные перестановки среди влиятельных домов. Леди Алисини всегда была достаточно скользкой особой и стремилась к превосходству над слабыми. Сама она урождённая Торонндун. Они не входят в главный совет домов, в отличии от семьи Мединас. Её семья не раз использовала наших следопытов для того чтоб избавиться от конкурентов на рынке вин. У меня пока нет доказательств, но в скором времени кто-то из глав семейств либо умрёт, либо станет безумным. Я предупредила вашего брата быть осторожным. Сама отправляюсь к Минас-Моргулу дабы добыть один гриб, чтоб использовать его в своих целях и обезопасить вашу семью от нападок.

Кхафи

Подзывая Стурлунга, она привязала к его лапе письмо и отправила его. Так девушка сумела избавиться от временного надзора и лишних глаз. Её маленький секрет стоило пока скрыть даже от глаз хозяина. Отправившись дальше по утру, следопыт добралась до приграничного городишки где нашла группу торговцев. Из за песчаной бури они потеряли часть своего товара и теперь не знали что им делать. Возвращаться обратно было уже безвариативно, единственной надеждой было отправиться к Нурну, где бы они сбыли часть оставшегося, и пополнили запасы диковинками. Для неё это был довольно внушительный крюк, но она взялась проводить их до тайного перехода, где скормила их тем паукам что обитали в той части гор. Потеряв одни сутки на этот крюк, Кхафи всё же вышла к третьему дню к вратам великой когда-то крепости. Её зелёные отсветы слегка пугали, но следопыт не раз уже бывала здесь, хоть и не входила внутрь. В прочем именно этим путём ей довелось пробираться всего раз, да и то после, спешно уносить ноги, едва не попав в ловушку пещер. По узкому проходу и крутым ступеням, она поднялась к вышине и оказалась в нужном месте. Провал мглы, дышащий затхлым смардным ароматом смерти. Где-то здесь, не далеко в глубине, в лёгком сумраке и произрастали нужные грибы. Ухмыльнувшись, Кхафи позабавилась тем фактом, что за такой риск всегда стоило просить приличную сумму. Вот только в этот раз цена была - жизнь.

[Эрион 97]

Эрион встрепенулся, пробуждаясь.

Состояние, в котором он пребывал всё это время, нельзя было назвать сном. Но определение полной отключки так и можно было назвать, не погрешив при этом против истины.

Многие считали, что назгулам не требуется ни еда, ни сон, ни отдых. В чём-то они были правы, конечно. Вот только иногда и призракам требовалось время на восстановление внутренних.. скажем так, ресурсов. И если нет внешней подпитки - а на неё рассчитывать не стоило, то приходилось погружаться в такое забытье.

- Итак, что я пропустил, - лекарь любил иногда поговорить сам с собой. Особенно, если на всю округу единственное разумное существо - ты сам. Орков за разумных существ Эрион не то что не считал.. просто не брал их в расчет. Разные весовые категории. Им бы подраться да брюхо набить. И власти побольше. Примитивно! - Кажется, что-то важное.

С некоторой досадой назгул осознал, что за время, отведенное на восстановление, к нему взывал Владыка. Но судя по тому, что забытье не прервалось самым неприятным образом, не сильно-то лорд Майрон разгневался на уже проштрафившегося улайри. Что было крайне странным и нехарактерным для Гортхаура.

- Ну что же, если мне предстоит поездка в Умбар, следует подготовиться.

С одной стороны, что Эриону было нужно для поездки? Конь, меч. Мозг всегда при нём, как и отменная память. Конечно, в умении и силе чар он уступает треклятому Первому, и всё же..

Но не стоит недооценивать.. и более приземленные вещи, нежели чары и оружие.

Он рывком поднялся с кресла и прошел в одну из смежных комнат. Это была его лаборатория. Гордость и отрада. Созданная ещё во времена, когда облик его ещё не совсем изменился, и с тех пор тщательно поддерживаемая. Большая часть комнаты была отдана под медицинские нужды. А вот малая, притаившаяся за ширмой, заставила бы даже сородичей времен Позднего Нуменора завистливо вздыхать.

Узкий, но высокий книжный шкаф с самыми ценными книгами с одной стороны. Застекленный, конечно. Напротив него такой же - но уже заставленный бутылочками и баночками. Иногда попадались и небольшие ларцы, открывать которые следовало с огромной осторожностью.

Огромный стол меж двух шкафов черного мрамора, гладкий и красивый. А на нём - то, что позволяло Эриону довольно быстро - и, главное, успешно, создавать необходимые в его изысканиях мази, настойки. Несведущие в науке назвали бы последние зельями. Но, к счастью, рабы, прислуживающие назгулу, говорить - уже - не могли. Эрион не любил, когда кто-то из смертных говорит с ним.

- Так, что у нас тут, - Эрион выдвинул верхний ящик стола, заваленный какими-то бумагами, - Не то, не то, не... а вот это пригодится. И это, пожалуй. А насчет тебя не уверен.

Посомневавшись пару секунд, назгул всё же взял все три листа с рецептами и положил их на стол, перед собой.

- Горсть атропы, две щепоти истертого в порошок кониума, пять капель сока.. Так, а зачем пять? Хотя.. надо попробовать. - он с энтузиазмом принялся за дело.

 

 

[Кхафи 115]

На склоне горы, что нависала над мерцающим Минас Моргулом. Вверх по узеньким и скользким ступеням, у самого жерла глубокой пещеры сидела Кхафи и смотрела куда-то вниз. Она давно уже выполнила то, зачем пришла сюда. Благо что хозяйка этого места отсутствовала и причин торопиться не было. Кутаясь в свой плащ и щурясь от пронизывающего ветра, женщина думала. В её мыслях роились тысячи вещей и мотивов. Сейчас Умбар становился банкой со скорпионами и оказаться там нечаянной жертвой обстоятельств было проще простого. То, что помогать брату Кхафи не собиралась, было яснее ясного лично для неё. Но не столь прозрачно для него и это несколько забавляло. Как же любовь порой способна была ослеплять и Кхаф радовало, что её саму такая участь не постигла. Пока ещё... не постигла. В какой-то момент, ветер донёс до слуха женщины хлопанье крыльев. Различить приближающуюся мрачную фигуру кребайна оказалось довольно сложно. Но он летел буквально на таран и если бы Кхафи не подготовилась, то Стурлунг вновь бы повредил ей плечо, а то и лицо, своими когтями. Он всем своих нахохленым видом выражал неприязнь как к человеку, так и к месту, в котором её пришлось искать. Быстро ознакомившись с текстом, она мягко улыбнулась и посмотрела на ворона.

- Паучье логово. Букашка безумна, раз сидит здесь.

- Паучье логово пустое и тут лишь паутина. Зато я нашла те грибы которые мне были нужды. Без риска для себя. - Ей нужно было отправляться. И путь предстоял совсем не близкий. А это значило, что в город она не вернётся. Возможно ближайший месяц. Вытащив из сумки письменные принадлежности и быстро написав для Мурсили сообщение, она начала привязывать его к лапе кребайна, вместе с мешочком грибов. Но Стурлунг вдруг хлопнул её крылом по лицу.

"Милорд Мурсили. Моё отсутствие в городе сильно затягивается. Появилась задача в ином месте, требующая от меня внимания. Я отправляю вам мешочек с паучьим когтем. Этот гриб способен лишить разума и заставить подчиняться приказам. Используйте его лишь в крайнем случае."

- Я не почтовый голубь, букашка. - Он яростно застрекотал, когда Кхафи схватила его за хвост и несильно дёрнула, в некотором раздражении. Несомненно это была весьма ценная птица и возможно старая и мудрая, но ей сильно надоело что тот взял моду пререкаться с ней, вместо того чтоб работать по своему прямому назначению. Тому пришлось смириться с подобным, но затаить глубокую обиду. 

 

----------------------Амон Эйтель

[Эрион 97]

Варево тихо побулькивало, исходя паром и поднимаясь по стеклянной трубке вверх. Загадочно так побулькивало. Деятельно. Эрион задумчиво посмотрел на редкую капель выделяемого вещества.

Вообще назгул варил этот яд не первый раз. Он был не самым быстродействующим. Прямо сказать, отвар атропы был крайне медленным и осторожным веществом. Требовалось неоднократное употребление яда, чтоб он подействовал как должное. В небольших дозах он был неприятен, вызывал проблемы со здоровьем. Но несмертельным. При накоплении в организме же вызывал паралич дыхательных путей, что вело к гибели без должной помощи.

А вот с цикутой всё куда интереснее. Отравление наступает довольно быстро, и чаще всего жертва не успевает принять меры для спасения. А уж если туда добавить особый ингредиент... Эрион осторожно, почти благоговейно поставил в закрывающийся шкаф небольшой мутный флакон. Чего ему стоило добыть это вещество - лучше не вспоминать.

Что первый, что второй яд пользовался успехом и его часто просили соглядатаи Мордора в других странах. Особенно южных.

Назгул фыркнул, вспоминая, как ещё в бытие человеком развлекался, продавая настойку емшана под видом яда. Ужасная на вкус, она имела некоторые схожие последствия. Не все, но.. Но и отравители довольны, и жертвы целы. И на бедного главного лекаря города никто косо не посмотрит лишний раз. Уж чего чего, а уж внимания ему в те годы хватало.

Сейчас он редко утруждал себя тем, чтобы развлекаться подобным образом. Во-первых, времени не было. А, во-вторых, необходимости - тоже. Враги Мордора "требовали" чего-то настоящего и действенного в отношении себя. Но на всякий случай стоит вернуться к истокам. Что-то назгулу подсказывало, что в этот раз пригодится всё. И даже больше.

Он выдвинул один из многочисленных ящичков стола, доставая неподписанную склянку с настоем.

- Прекрасно. Так и думал, что ещё пригодишься, - лекарь зло ухмыльнулся, предвкушая. - Но вернемся к атропе.

Улайри осторожно взял первую склянку, над которой корпел несколько часов, и отпустил на волю едва сдерживаемую ярость. Вкладывая в получившееся зелье то, что уничтожало всякий вкус и запах. А цвета в яде и так не было. Вода и вода. Разве что самые чувствительные к тёмным чарам распознают. Но люди редко могут такими способностями похвастаться. Колдуны, может, моргульские. И то не все.

Если б могли, не дохли бы, как мухи в свое время, вздумавшие предать клятвы и уйти из-под власти Саурона.

Назгул поставил склянку и взял в руку другую, повторяя действия. И третью. Немного затратно в плане сил, но оно того стоило. Людишки даже не поймут, что с ними. А когда поймут, будет поздно.

[Туварс Супилли 345]

Ист Байт ====>

  По возвращению в родную уже крепость для себя, крепость своей боевой славы, "Ангмарец" сразу же ощутил питательную для сил своего существования, призрачно потустороннюю атмосферу. В распоряжении Хэллкара здесь была самая крупная башня чародея, с личными апартаментами, а сам его статус был высшей точкой иерархии в Минас Моргуле, отчего незамедлительно его конь был принят в конюшне, а сам он разоблачился от своих доспехов, и отдав из на прочистку от запёкшейся крови рабам, отправился вкусить плоды заслуженного отдыха. Стратегически, не много не мало, он сумел выбить из активного противодействия Владыке, все эти малые королевства Северного Рованиона. И сделать это удалось одним махом, не говоря уже о прокладке защищённого пути снабжения, через степи Рун и Дорвинион, путь охраняемый из гордой крепости Руменост. Крепости также возрождённой из руин и поставленной на службу Мордору и Саурону, также самим Королём-Чародеем. Всё это само собой, он ставил в заслуги себе. Теперь же, пока появилось время на отдых, он взялся узнать что сотворил эдакого один из его чародейских учеников морэдайн, на юге. 

[NICK]Хэллкар[/NICK] 

[AVA]https://i.imgur.com/DZo9oOZ.jpeg[/AVA]

[STA]Первый среди Девяти[/STA]

[SGN]Победитель королей[/SGN]

 

[Туварс Супилли 345]

Дол Гулдур =====>

 

   Подобно предводителю девятки кольценосцев, Кхамул вернулся в их общую обитель, где существовали они как истинные владыки над всеми тварями Тёмного Властелина. Вернулся он в полном своём облачении, равно как и великий Король-Чародей, не лишившись своего текущего призрачного воплощения, в предыдущей схватке с врагами Мордора. Он был несколько раздосадован фактическим поражением, но цели Властителя были исполнены, и вроде бы это была победа на стратегическом уровне. Враг был измотан кровопролитными сражениями, а восполнял он силы отнюдь не так скоро, как умел это делать Мордор. 

   Призрачный конь, зачарованный коллективным камланием чародеев Минас Моргула, принёс назгула ко вратам мрачной крепости быстрее, чем могли бы привезти обыкновенные кони, и во врата кольценосец въезжал желая поскорее оказаться в своих покоев. Новых трофеев с севера он не привёз, но его личные покои в Моргуле итак были обильно украшены великим множеством оружия, которое было развешано на стенах, стояло и лежало вдоль них, помимо оружия, щитов и знамён, стены были украшены чучелами разных тварей, которых в своё время Кхамул убил. И конечно с дюжину стоек, для его многочисленных доспехов, каждый из коих комплектов являл собой высокое искусство кузнецов, ни без марки Тьмы, что печатью лежала на сей броне.

[NICK]Кхамул[/NICK] 

[AVA]https://i.imgur.com/uevvw0v.jpeg[/AVA]

[STA]Назгул[/STA]

[SGN]Эпический Воитель Девятки[/SGN]

[Ломелиндэ 88]

-----------Дагорлад 

 

Конь под ней хрипел от скорости, которую задала ему призрак. Она игнорировала это и загоняла его до самого последнего вздоха. Ей было ровным счётом плевать что будет с этой живой тварью. Таких коней она могла наделать уйму. А если кончатся, то она прикажет отправиться в Рохан и закупить данный расходный материал уже там. И пусть тех ретивых жеребцов придётся перевоспитывать значительно дольше, проблемы Ломел в этом не видела. Её сплетённая жертва уже начинала пробуждаться, а врата крепости всё никак не было видно. 

- Быстрее, тупое ты животное!? - Этот её окрик заставил коня взвиться на дыбы и припустить, бросая пену и загрызая удила. И вот уже показался мост и врата, Ломелинде вытянула перед собой руку и те начали медленно раскрываться. Почти на самом пороге живое существо не выдержало и издав агонизирующее ржание повалилось на каменную отмостку. Ломел пришлось спешится в достаточно ускоренной манере, при этом удержать на весу ещё и свой драгоценный груз. - Где Хэлкар! 

Первый попавшийся пред очи её снага, был с ноги отправлен в нокаут. Подоспевший к вратам ещё один с раболепием пригнулся почти до самой земли указывая куда-то наверх башни. Ткачика подкинула орку в руки Шелоб. 

- Свяжите её и тащите в башню чародея. И приведите рабов. Мне нужно сообщить господину о том, что его... драгоценность решила ослушаться. - Она наслаждалась каждым сказанным словом. Как бы ей ни хотелось, но Саурон всё равно не сможет проявить к ней то внимание, которого она заслуживала. Ей было достаточно уже и того, что её избрали быть подле него вечность. 

- Госпожа... 

- Что?! - Бредущие вслед за ней снаги тянувшие ношу, тихо застонали и склонили головы. 

- Король Чародей сегодня не в самом приятном расположении духа. Быть может не стоит его беспокоить? 

Сейчас, когда всё шло не так, как было распланировано изначально и до Ангмара дойти не вышло. Планы поменялись и это очевидно, что ангмарец будет в ярости. Распахивая тяжёлые створки дверей в его башню, Ломелинде замерла, вглядываясь в эту мрачную, укутанную в сталь и обрывки ткани, фигуру. 

- Я не буду просить у тебя дозволения. С другой стороны и ты никогда не считаешься с моим мнением. Но сегодня ты выслушаешь меня, Хэлкар! Мне нужна твоя помощь. - После этих слов, внесли Шелоб, смотревшую на присутствующих со всей ненавистью и презрением. Её женские изгибы, разорванное и задравшееся платье способны были соблазнить не одного мужчину. 

- Что ты натворила! 

- Сделала то, что давно уже нужно было совершить. Ей не место рядом с ним. Она делает его слишком... 

- Мягким? - Шуршание одежд чародея вызвали оторопь, но Ломелинде не сдавалась. Ей стоило огромного труда чтоб собрать всю свою волю в кулак и говорить. И она говорила, так как привыкла в свои прежние годы. Нагло, дерзко и не признавая ни чьих авторитетов кроме одного. - Что ты предлагаешь, Ткачиха? 

Шелест этого голоса пронизывал сознание, врезался в самые глубокие стороны её опустошенного сердца. Он зашёл ей за спину и наклонился к тому место, где у неё было ухо. 

- Вернуть ей облик, данный ей изначально и запереть в сети пещер что домом названы ею. Это займёт не так много времени, всего от заката и до рассвета. Мне нужна твоя сила и чары, что плетутся в моё плетение. 

Он молчал, его дыхание обжигало кожу и Ломел не смела шевельнуться. Шелоб завертелась на месте, пытаясь сбросить свои путы и оковы. Но рот и руки надежно были сплетены. В башню ввели восемь трясущихся рабов и начали выстраивать туда, куда показывала призрак. Хэлкар по прежнему хранил молчание, но и выгонять не стремился. Наконец, когда пришло нужное время, Ломелинде резко усадила Шелоб на колени, а после посмотрела на чародея. Тот молча кивнул, предлагая продолжать. И в этот миг Ломел запела. Древнее наречие тянулось с её губ как патока, растягиваясь и вибрируя в ушах простых людей. Один за одним их кровь выходила из тел вместе с жизнью, устремляясь к центру, где сидела женщина. Очень скоро кровавые дорожки начали пылать, окутывая образ женской фигуры. Слишком поздно Ломель подумала о том, что данное чародейство стоило проводить непосредственно у гряды пещер, но уже что сделано, то сделано. По завершению всего, когда в середине башни казалась довольно крупная паучья особь, более крепкие орки были вызваны, чтоб связать её и перевести по перевалу к входу в пещеру. А ткачиха отправилась отдыхать, о том, что она сделала с Шелоб, призрак решила сообщить завтра.

[Сонм Искажения 83]

[NICK]Темный Властелин[/NICK]

[AVA]https://i.pinimg.com/originals/65/4f/b3/654fb3b968306dfad1c120372e3f483c.jpg[/AVA]

[STA]Воплощенное зло[/STA]

[SGN]Управляемый хаос[/SGN]

Осанвэ

Едва ли Ломелиндэ удалось набраться сил, прежде чем предстать пред Волей Его и на суд Его. Ментальный глас Несметного обрушился на назгула. Он даже не пытался сдерживать силу, тем самым приветствуя заносчивую рабыню кольца, достойную Его тяжелого сапога, коим Он давил жалкий призрак к земле.

- Я разочарован, ничтожная, - обратился Он, сокрушая, обездвиживая, - Я. Разочарован, - напирал своим голосом на феа ее.
А потом Его тиски ослабли, позволяя назгулу держать ответ, хоть Ему и не было дела до объяснений. Он лишь то и дело сдавливал ее, играясь, наслаждаясь муками безвольной куклы.
- Довольно, - оборвал Владыка соловьиные песни, - Как могла ты так унизить Шелоб, вернув ей истинный облик потомка Унголиант?  И избавить ее от моргульских пыток? Какая утрата... Не уж-то ты не так хороша, как желаешь предстать в Моих глазах? Какая жалость, - дразнил ее, ехидно усмехаясь, - Не способна пытать столь древнее и могущественное существо, посмевшее ослушаться Меня?  

Однако, то было лишь начало. Возвышаясь над целым миром в своей цитадели Барад-Дура, восседая на троне, он впивался нитями в призрачный образ Ломелиндэ в Минас-Моргуле. Легким наклоном головы, рассматривая свои пальцы, отбросил дух словно куклу, поступая как ребенок, для которого она утратила всякую ценность. Игрушка, нуждавшаяся в замене, именно это проскакивало в Его потоке сознания, величие которого никто и не пытался скрывать.
- Думаешь, жрица, Я не знаю, что вы делали всю дорогу? Как обе плели паутину интриг? Забыла, кто твой Хозяин? Твои попытки впечатлить Меня заносчивы. Моли о пощаде.
Саурон не без удовольствия опустошал назгула, едва ли зная что-то об умеренности. Впрочем, щадить он умел, останавливаясь на грани.

Великодушный ослабил хватку стальной длани, которой сдавил бы ей шею, желая послушать хриплые мольбы, будь она жива.
- Досадно, что твоя жалкая душа не способна в полной мере развлечь Меня. Однако...

Саурон послал ментальный образ нового объекта Его внимания. Ломелиндэ смогла в полной мере получить представление о несносном эльдаре, смертное имя которого Илгон. Почему смертный, а как иначе, ведь им заинтересовался сам Он.
- Узри клятвенника, возжелавшего растерзать меня, убив всякого, кто верен мне, наивный глупец, - пояснил Майрон, захохотав так мощно, как не делал этого уже очень давно. Смех его терзал и разрушал, забирал жизни рабов, - Что станет клятвопреступиником.

- Совсем скоро Мои узурпаторы (отряд морэдайн) отправятся за головой Илгона. Он нужен Мне живым. Твое жалкое естество присоединится к людям в лагере Руна, оттуда вы начнете поиски валарского выродка. Командовать черными будет Найра. Этот раб подает определенные надежды, потому не вздумай избавляться от него. Впрочем, если живого Илгона принесешь Мне ты сама, возможно... Я смогу наградить тебя. Возможно, Я дам тебе то, чего ты так желаешь, - во-истину милость Его не знает границ.
- Возьми ужасную тварь в качестве ездового животного, - распорядился многообещающе Майрон, - Используй ее для достижения цели. Также ты в праве использовать урукхаев и полуорков, которых я передам Найре, и то, если сможешь убедить его в своем лидерстве без использования своей смехотворной магии, ибо она понадобится тебе для поимки выродка с клятвами.

Как же ужасающе щедр Повелитель Тьмы. И уже не кажется вовсе, что Ломелиндэ для него наскучившая за столько лет игрушка, которую он с таким нетерпением желал заменить на новую. Теперь она его главный инструмент для получения собственного удовольствия, мысли вновь ощущались фоном где-то за спиной Майрона.  

- Но помни, жрица, провал Я не прощу. Я позволю твоему бестелесному существу ощутить всю ту боль, какая должна была достаться паршивцу из-за моря. Ты потеряешь свой статус, а все твои дни будут посвящены лишь тому, чтобы тщетно пытаться умилостивить Меня. И всякий урук будет видеть лишь то, как жалко пал кольценосец, прикованный к Моему трону, пока однажды я не заменю тебя.

Саурон прекрасно знал о своеволии назгула, что делало своеобразной собачью преданность, а еще Он знал, что если отобрать последнюю видимую крупицу свободы воли, то такое наказание будет куда больнее элементарных пыток, к которым он пресытился, а от того искал новых ощущений, все сильнее сближаясь с материальным миром, заточив дух Свой в Кольце. Теперь же Ему становились интересны материальные аспекты мира, возможность повлиять на которые он искал при любом удобном случае. Избрав "форму", вместо "духа", могучий айну не мог игнорировать индивидуальность мировых форм, которые также отражались на характере и поведении его слуг. Так он позволял кольценосцам иметь лишь малую долю личного в своих образах, покуда завладел их душами, их индивидуальностями, стремясь свести их к единому облику, также приковав к этому миру, из-за чего призраки и были способны принять физическое обличье, пусть и заточенное в одежды, из-за чего они были вполне осязаемы. А потому игрушка, которая ярче всех кричала о своей уникальности, не могла быть выброшена, напротив ее поведение заставляло Хозяина интересоваться как долго она будет сопротивляться идеалу серости и безликости. Как и прежде, такая непокорность исходила от женского духа. Что, если жалкая жрица утонувшего храма в итоге сможет добиться больше чем ангмарский колдун? Что если она станет первой среди прочих, заняв место возле Него совсем в ином ключе?
 
Майрон увлекся мыслями, а мыслил он всегда, одновременно играясь с назгулом, поздно заметив, как все же  неположенные образы проскользнули в ее разум. Назгул могла почувствовать, что он был вполне доволен тем, как Ломелиндэ распорядилась судьбой паучихи, избавив Его от надоедливого потомка Пожирателя Древ, с которой Он лишь немного поигрался, изучая аспекты материального мира.

- Учитывая, как ты любишь плести интриги,- Майрон не мог допустить и толики надежды на благосклонность к Ломенлиндэ, вновь схватив ее феа своей железной рукой, но лишь крепко удерживая ее, более смертельно не стискивая ее душу, - Тебе также надлежит испортить людское впечатление об эльдарах. Некоторые из орочьих вожаков должны будут доставить в скором времени в лагерь Руна трофеи после битвы. Используй их. Вырежи как можно больше людей, союзных эльдарским дуракам, распространяй слухи, лги, обманывай, подкладывай улики. Я жду, что ты раскроешь свой талант в этом деле. На эльдар не покушайся, они прозорливы и мгновенно раскусят вранье. Но вот люди податливы, как глина. Я ожидаю, что ты спровоцируешь войну между союзниками.

- Ступай, Ломелиндэ, - впервые назвал ее по имени, избавив жрицу от оков своего внимания, оставив после разрыва ментальной связи лишь интригу. 

Изменено 8 апреля пользователем Сонм Искажения (смотреть историю редактирования)

[Ломелиндэ 88]

Что такое вечность, когда суть твоего бытия превращается в монотонную череду существования. Когда отголоски прошлой яркой жизни, наполненной мимолётной яркостью, всё ещё вспышками встают перед взором, дразня невозможностью реализации теперь. Так много роковых минут беспечных было в её смертной жизни. И взлёты и падения и даже едва не произошедший брак. Ломел не помнила уже лица избранника. Он стёрся ледяной водой, как стирается всё что было не интересно. Не помнила имён родителей, какого цвета было на ней одеяние в тот роковой час. Она помнила начало её нежизни, когда лёгкие заполнила ледяная вода. Этот последний вкус сырости теперь навечно с ней. Как и шелест волн, разбивающихся о камни утопающего города. Но эта Шелоб сумела пробудить разум, точно ото сна. И призрак вновь ощутила что-то помимо монотонности. Бредя под сводами галерей Минас-Моргула, она придалась анализу всего того что делала. Она ткала и зачаровывала лошадей. Она пела и убаюкивала разумы особо ретивых служителей господина. И верность её была беспрекословной. Женской, да! Но безупречно верной, как верен пёс до последнего своего вздоха. Ломел ждала каждого мимолётного взгляда, каждой мельчайшей подачки со стороны Саурона и не дышала стоило ему обратиться к ней. 

И всё же... почему-то с его вниманием, всегда приходила и боль. Ничто так не приносило страдания, как муки терзания, коль взор властителя был обращён к ней. Он никогда не скупился на широкие жесты. Ломать, душить... втаптывать её в пыль под стопами снаг, о... это с ней происходило за последние месяцы почти постоянно. Даже Кхамул так не разочаровал видимо Саурона. И потому, когда эта волна гневных пыток подхватила её призрачное тело, Ломелиндэ растворилась в этом. Сжимая зубы, и старательно держа глаза открытыми. 

Могут ли назгулы плакать? 

Могут ли назгулы вообще чувствовать или всё это лишь безумная ловушка разума, фантомный отголосок реакции на то, что напоминает жизнь. 

- Я всегда была... и буду вам верна. От самого начала жизни и до заключительной искры своего существования. - Её голос вторил каждой шипящей строчке в разуме своём. Те слуги и рабы что сейчас ненароком наблюдали как корёжит фигуру под чёрным облачением, в ужасе сбегали. Но тем и лучше. - В гневе своём вы так правдивы, мой господин. Пощады не заслуживаю я.  

На самом деле она давно уж поняла, что все её слова лишь ветер и едва ли нужны Саурону как ответ. Наверное, потому все остальные назгулы никогда ничего не говорили. Они были безмолвны и скупы в речах. И лишь она стремилась говорить, говорить... говорить. С ездовыми существами, с рабами, да даже с этими орками, которые едва ли могут связать в одно предложение слова. 

Как и ожидалось, образ новой жертвы уже стоял перед глазами и взор призрака буквально впивался в эльфийскую фигуру. В его черты лица, движения, мимику. Как много уже клятвенников было обращено в пепел по воле господина. Уже и не счесть. Но впервые именно ей доверяли такую важную роль. Худшего унижения и не придумаешь. Ломел покорно принимала всё сказанное. В этот раз на роль избранного был поставлен Найра. И ленточка через всё его естество должна быть ярче-яркого - “Не трогать. Не убивать”. Ну хотя бы уже не хранить как зеницу ока и то прекрасно. Ломел шевельнулась, но поток осанвэ ещё не был окончен и потому, по-прежнему в раболепской позе жрица замерла. Если она не справиться, заменять ли её на Найру? Или может кто-то другой сумеет так впечатлить властелина, чтоб ему будет даровано кольцо. Нет, она не позволит так просто разменять себя. Не в этот раз. И пусть её ломают бесконечно много раз. Уничтожают и убивают. Но Ломелинде прекрасно понимала, что сделала всё правильно. Избавить их господина от назойливой паучихи было делом верным и так ему будет проще мыслить и не отвлекаться от своих тёмных планов. 

- Да будут посеяны семена вашей воли на Востоке. Рун падёт к вашим ногам. А клятвенник сам придёт к вам чтоб обратиться в пепел у ваших ног, повелитель. 

После подобной “аудиенции” она прежняя наверняка бы забилась в свои покои и скулила бы от жалости к себе. Но Ломелинде уже давно не ощущала тягу к самоуничижению. Ей разве что было самую малость обидно, что она просто не сожгла эту Шелоб там же на месте, заставив смотреть как её любимые верные моредайн терзают птицы, вырывая их глаза. Но сейчас другой преказ расцветал внутри сознания призрака и Ломел не могла долго ему сопротивляться. Тот обжигал своей важностью, и она поспешила начать приготовления. До Руна нужно было отправляться уже сейчас. А потому, обновив своё снаряжение и отправившись в зверинец к стойлам, Ломелинде отыскала себе наиболее подходящую крылатую тварь. И спустя четверть часа, существо вместе с своим всадником в чёрном балахоне, из которого было видно птичий шлем, направился в сторону степей Руна. 

 

 

----------------------Рун 

[Туварс Супилли 345]

  Поражение, как неприятно было убегать Кхамулу, и это было даже более неприятно, чем сообщество высокомерных "собратьев" по кольценосному несчастью, особенно тех что звались в прошлом людьми из народа Нуменора. Этих выскочек Кхамул ненавидел особенно, из-за того что истинным народом-воинов, а значит самым сильным народом, считал свой народ скалистого и сурового Кханда, где и выживет то не всякий путешественник. Всё большим количеством оружия, окружал свои покои Кхамул Воитель, всё с большим видом вооружения он тренировался, снова и снова беря себе в напарники рабов. Из рабов, по его личному приказу исполняемому морэдайн, отбирали самых сильных, ловких, жестоких. Тех кто потерял последние остатки своего прошлого. Кхамулу нужны были только те, кому нечего было терять кроме своей жизни, своей силы, и своей безграничной ярости. Их выводили на арену, в блаженно-темнейшем Минас Моргуле, месте покровителем которого и был Кхамул воитель Девятки. Схватки назгула с отборными рабами-гладиаторами, были любимейшим зрелищем морэдайн, но в большей степени орков Призрачной Крепости. Морэдайн тут черпали вдохновения для тренировок, но им было не интересно ибо никогда рабы не одерживали верх. Орки же по-детски радовались жестокой свхатки и потому всегда заполняли скудные, каменные сидения зрителей. Собственно самого Кхамула не смущали и не мешали ему, ни те ни другие. Всё о чём он мог думать, только о схватке. Он радовался когда враги проявляли смекалку, были сильнее его ожиданий. Они бросались на назгула и под час он был даже близок к развоплощению, однако всегда совершенствуясь веками, Кхамул обучался беспрестанно. Это стало смыслом его существования после того как всякие оттенки его телесной жизни покинули призрака. Снова и снова Кхамул бросался в бой, с изящным искусством он отбивал удары, парировал, маневрировал словно бог войны, и оказывался в нужный миг, в нужном месте для рокового решающего удара двумя мечами, боевым молотом, боевой секирой, боевой глефой, длинным двуручным мечом, кинжалом - и прочим, и прочим, всем что было в его огромной оружейной палате. Кхамул проливал кровь врагов, и наслаждался потерей всякой надежды и угасанием жизни в рабах-гладиаторах. Но он помнил, что сие были лишь тренировки. Истинное наслаждение воин мог получить исключительно в настоящем бою, убивая настоящих врагов Мордора и Тёмного Властелина. Он был чужд разного рода интригам, и надеялся исключительно на то, как Тёмный Владыка ценил его верность, пока Саурон Великий позволял ему воевать, сражаться, убивать врагов. И если он чего и боялся, этот страх был задвинут очень глубоко в психике не живого, но и не окончательно мёртвого кольценосца, он боялся отойти от этого своего смысла существования, боялся даже думать о чём-то ещё, ибо тогда экзистенциальных страх, лавиной прорывался сквозь дамбу его философии. 

[NICK]Кхамул[/NICK] 

[AVA]https://i.imgur.com/uevvw0v.jpeg[/AVA]

[STA]Эпический Воитель Девятки[/STA]

[SGN]Назгул[/SGN]