Барад Харн

[Туварс Супилли 345]

 В очередной день, после своих обыкновенных практик, проводимых исключительно по утрам, государь Барад Харна покинул свою башню, где сим практикам он и предавался, и отправился в свои собственные покои. На пути из чёрной своей башни, в покои дворца Туварс заглянул в собственное казнохранилище, где работал недавно приобретённый им человек. Своего казначея, Туварс Супилли искал около месяца, пока наконец-то в порту не объявился муж учёный, один из числа людей с юга. Этот человек странствовал с разными торговцами на север, будучи изгнанником из своего собственного города, где чудом избежал смерти. Сэмир Изар'дан звали того человека, и имя это было известно Туварсу, потому что слухи о его деле пролетели над торговыми городами побережья, а повествовали они о том, как в родном городе он был призван тираном города, с целью понять кто расхищает деньги из казны. Но мудрый и прозорливый муж, занимавшийся философией этики, математическими изысканиями и астрономией, он понял что ему подсовывают целую организованную инсценировку ненастоящей кражи. Подыграв немного людям тирана, он параллельно старался отыскать реального казнокрада, надеясь что это кто-то из чиновников тирана, чтобы обличить врага. Но в конце концов, нити его расследования, привели его к самому тирану, который тратил казну на свою супругу, нелюбимую народом, а дабы не провоцировать массы на восстания, он решил создать всю эту историю о казнокрадстве, и чтобы такой уважаемый человек как Сэмир подтвердил эти речения. Однако поднять народ философ не смог, и избежав смерти от людей тирана, понявшего что его подлог разоблачён, Изар'дан был вынужден покинуть родной город. Позаботился он и о родне, которая переехала в небольшой городок подвластный другому правителю, откуда вёлся их род.

  Так как семья учёного претерпела вынужденную ссылку, он посчитал для себя правильным удалиться и не навлекать бед на них ещё, так как знал, что тиран мог послать по его следу убийц. Дабы увести погоню подальше, он отправился в странствие с торговцами, помогая тем своими знаниями и мудростью. Когда Туварс узнал о том, что Сэмир сейчас в порту, он счёл это за подарок судьбы и немедленно лично отправился в порт и нанял сего учёного мужа. Они проговорили весь вечер, так что вначале Сэмир понял с кем имеет дело и спустя некоторое время дал согласие на работу, а Туварс обрёл надежного и профессионального казначея. Также в рамках их договорённостей, Туварс Супилли позволил Сэмиру Изар'дану открыть свою небольшую схолу на 5-10 человек, которым он будет передавать свои знания. Ему был подарен пустующий дом в городе, в оном же доме Туварс разрешил своему казначею проводить свои философские студии для учеников. 

  Увидев вошедшего повелителя, учёный встал из-за стола где проводил расчёты и склонился прижимая свою длинную, окладистую бороду к груди.

— Почтенный властитель — сказал он — чем могу быть полезен вам на сегодня?

— Меня интересует сегодня, на сколько распространяется моя монета на рынках города? — Входя в зал широкими и быстрыми шагами, по своему обыкновению сказал Туварс, — От этого многое зависит, сам понимаешь. 

Повелитель сел на стул, а Сэмир ответил. 

— Это верно, владыка. Должен сказать, мелкие монеты постепенно выходят из города, и заполнив городской рынок они уже и заполняют рынки земель Аннуна. Такого стоило ожидать, вы ведь и владыка этих земель. — он обвёл рукой группу ровно уложенных мешков, из налоговых сборов — Всё меньше мне приносят монет других властителей, но уровень налогов растёт за счёт новых жителей и роста торговли, это хороший знак для вашей монеты повелитель. Растёт конечно и золотой запас. Думаю вы можете поднять планку сборов на торговые сделки, они идут хорошо и незначительный рост ,скажем на четверть харната, не повлияет на торговлю, зато изрядно пополнит казну. Позволит нам расширить число наших собственных сделок для нужд города и дальнейшего роста. Скоро я закончу своё обращение с конкретными предложениями по сделкам с купцами Эйтеля.

Заинтересованно подняв брови, Туварс ответил.

— Что ж, я буду с нетерпением ожидать твоего доклада. А пока, не буду мешать. — Покинув казначея, Туварс вышел в тронный зал где уже собрались ожидающие его люди, для судопроизводства. Наступал полдень, и ему надлежало рассмотреть пару споров, в его землях перед обедом. 

[Туварс Супилли 345]

 Свой новый день, тиран города-государства Барад Харн и окрестных земель Эмин-Аннуна, встречал уже целым комплексом устоявшихся личных его традиций, которые с довольно большой лёгкостью вымывали привнесённые в город харадские традиции, чуждые культуре проживавших здесь людей. По совокупности всего, что он сделал ранее Туварс едва пробудившись, перешёл к ритуальному омовению, после чего в Башне своей, провёл ритуал обновления защитных заклинаний, прославлявших реверсивное чёрное солнце, идущее по природе от Тьмы изначальной. После этого, окуренный благовониями мужчина переоделся из простого, чёрного, ритуального балахона, в свою повседневную (и конечно же тоже чёрную) одежду, являвшуюся подарком его драгоценной Кин-наи, и отправился на церемонию обновления священного огня в святилище морского божественного прибоя, им самим. Здесь владыка города, в сопровождении своих ближайших федайнов, коих в городе звали нардуабарами, в соответствии с их формальным названием, провёл церемонию питания огня, посреди ротонды в жаровне. Были повторены слова пришедшие к Туварсу Супилли, два месяца назад когда сие отправление культа было учреждено, после чего владыка Барад Харна отправился завтракать во дворец. 

 Уже во дворце ему прилетел усталый кребэйн с письмом от Доброга. Эмоции Туварса не были в смятении, хотя вести пришли тревожные, воинство Гондора подступило к стенам Пеларгира, и начало сражение. Впрочем, это всё было ожидаемо, для Туварса и он уже сделал всё для того, чтобы тысячники, капитаны отрядов людей и главное сам чёрный урук из Минас Моргула по имени Доброг, сделал всё правильно. Ныне всё зависело только от этого орка, с которым Туварс когда-то начинал своё восхождение. Пока слуги расставляли блюда, а евнухи привели наложниц, Туварс написал письмо с инструкциями Доброгу, и с одним из своих кребэйнов отправил ответное послание уруку. Оглядев стол, он увидел как у Кин-наи уже виднелся животик где развивалась новая жизнь, новый член Дома Папратар, личное наследие Туварса. Сев рядом с Госпожой Барад Харна, Туварс погладил возлюбленную по щеке и принялся за еду. Для беременной Кин-най придворный лекарь Харна подготовил особую диету, поэтому блюда для неё делались отдельно, но ели всё-равно все вместе. Вскоре к завтраку присоединился и Феррас, он доложил Туварсу о текущих делах в порту, какие купеческие корабли зашли в гавань, какие ушли. С тех пор как владыка Харна обзавёлся монетным двором, рынок изрядно подрос, и несколько вышел за пределы своей площади, проходясь вдоль улицы соединявшей его с портом, и пересекаемой лишь вратами внутренней стены, которую достроили в правление нынешнего тирана Барад Харна. Получая новое золото в вещах, в казну в качестве сборов Туварс определял долю, которая шла на переплавку в монеты харнаты. После завтрака, правитель Барад Харна по своему обыкновению отправился с братом в тронный зал, где через некоторое время должны были начаться слушания суда правителя, но а пока ни кто не пришёл, Туварс слушал отчёт своего казначея и мудреца, учителя собственной философской школы в Городе - Сэмира Изар'дана. Рост экономики, имевшийся благодаря ряда факторов связанных в первую очередь с увеличением объёма торговли на рынке, и соответственно сборов как с земель, так и с рынка в самом Харне, позволял стабильно продолжать заниматься текущими проектами, такими как каменная арена боёв, и наполнение складов города военной и иной аммуницией, инструментами, снаряжением, а главное наполнять хранилище казначейства стандартизированными монетами. Но вот финансовый отчёт был завершён, ибо начали прибывать городские сутяжники. В этот раз было их не много, лишь два вопроса, и как это часто бывает связанные с трудностями общежития в большом, густонаселённом городе.

   Разрешив вопросы, Туварс отправился на конную прогулку по городу. В последнее время, он стал замечать что его проект нардукарабаров (молодёжи города, которая в обязательном порядке, имея соответствующее здоровье отбывала повинность в конных отрядах стражи, на трактах земель Эмин-Аннуна) стал давать интересные эффекты. Город Барад Харн имел прославленный рынок, но какими-то особыми славными воинами он не славился, и лишь теперь пришельцы нардуабары из Умбара, стали обучать местную молодёжь (нардукарабаров) воинскому искусству, чтобы те хорошо исполняли свои обязанности. Плюс после увода нардуазгаров (лихих людей, жестокой дисциплиной приведённых в воинские порядки) в подкрепление Южной армии Мордора, осталось множество учебного материала, площадки, мишени, манекены и деревянное оружие. Всё это использовалось, для обучения молодёжи и даже детей. И так формировалась сугубо воинская традиция, делавшая Барад Харн городом воителей, умелых и получавших опыт с самого детства, ведь именно эти всадники месяцами ранее, очистили тракты Эмин Аннуна от разбойничьих шаек. Туварс Супилли решил поддержать эти традиции, и нарёк холм за городом, который ранее называли просто "лысый холм" холмом "яростного бога сражений". Там, он приказал собирать воинствующую молодёжь для совместного время провождения, проводимого преимущественно в единоборствах. За пределы города, такой объект Туварс вывел, зная какими возвращаются с ратных потех, молодые воины, им нужно было время чтобы немного остыть прежде чем вернуться по домам, иначе стычек было не избежать, даже при суровых законах города о беспорядках.

[Туварс Супилли 345]

   В землях Эмин Аннун, на богатых виллах начались удвоенные, сезонные посевные работы. Это само собой отразилось на городе Барад Харн, ибо многие владельцы вилл потянулись на свои владения, распределять свеже приобретённых рабов, и проводить ритуалы богине, к которой посвящали сексуальные ритуалы издревле. Со своим культом Тьмы Изначальной и Чёрного Солнца, Туварс Супилли не вмешивался в эти верования. Как правитель, он вообще поощрял сакральное поведение у своих подданных. На свою виллу отправился и Феррас. Брат Туварса вошёл в колею жизни знатного вельможи, и завёл себе несколько постоянных наложниц. 

 В это же время, Туварс Супилли внимательно следил за двум вещами. Во-первых он регулярно опрашивал Авиля Нахари, о здоровье своей наложницы Ирханны, но тому не было возможности доложиться о беременности девушки, при этом утверждал он, что харадская принцесса была здорова. Зато у владычицы Харна Кин-най уже стал виден животик, в котором развивался плод Туварса Супилли. Во-вторых, наблюдая за жизнью города и своих подданных, Туварс видел что лагеря, в которых он сформировал и подготовил из лихих людей отряд воинов, для Южной Армии Мордора (чем оплатил дань Мордору на год вперёд) пустуют. И в голову властителя пришла новая идея, о новом формировании воителей. Набрать конных ратников в Хараде не сложно, но вот найти толковую пехоту, где-то кроме Умбара достаточно не легко. В основе пехоту войск в Хараде составляют толпы ополчения, чьи навыки и умения оставляют желать лучшего. Создание такого воинства, такого отряда сделав Барад Харн не только торговым успешным узлом, но и стратегическим желанием тирана сделать свой град — градом воинов.

  Первые шаги для исполнения этой миссии, уже были сделаны, когда Туварс в первый месяц правления наложил воинскую повинность на молодёжь города, когда появились нардукарабары, или конные разъезды на трактах Эмин Аннуна, охотники за разбойниками. А также колда открыл арену и бои невольников, часть из которых показывали блестящие результаты и готовы были пойти на сделку, поступив на службу, в обмен на небольшой участок земли, с рабами и статус горожанина. Также когда он формировал азгаров, подобрался хороший состав мастеров, которые уже имели опыт инструкторской работы. И вот теперь, когда все составляющие были собраны, главе мастеров Туварс дал приказ, начать тщательный отбор нового отряда. Особое снаряжение для них, начали ковать в Чёрной Кузне, где работали морэдайн Туварса, а сам он начал готовить законы, которые возведут членов сего отряда в особый статус. Так зарождался отряд "Черных Щитов пехоты пустынь, воителей Чёрного Солнца, из Барад Харна", преданных лично тирану-чародею. Во главе инструкторского отряда мастеров, стоял наемник Марсул, хоть и бывший наёмником, но кровью и потом доказавший Туварсу свой талант и преданность. 

Спойлер

 

[Туварс Супилли 345]

 Для Туварса наступил случайно один из самых активных дней, за последние пару месяцев. Впервые отправился он проведать казарменные площадки, где Марсул тренировал молодых воинов, вместе со своими соратниками, с которыми ранее он тренировал нардуазгаров. По приказу владыки Харна, он делал основной упор, на обучение молодых воинов работе в пешем строю, с большим круглым щитом и длинным копьём, в едином, монолитном строю. Когда повелитель, в окружении своих федайнов, прибыл на площадь, тренировки единомоментно завершились, и все присутствующие склонились перед правителем. Спешившись, Туварс проследовал к Марсулу и сказал ему, касаясь плеча (что было символом того, что воин может встать с колена). 

— То что я вижу, это хорошее начало. Что расскажешь? — Он следовал дальше к небольшому постаменту, а Марсул встав махнул своим соратникам, являвшимся также инструкторами чтобы те потихоньку продолжали, а сам сопровождая повелителя к постаменту где уже ставили раскладное тканевое кресло для владыки сказал.

— Повелитель, все эти парни не отребье, которое мне пришлось тренировать в прошлый раз. За зиму эта молодёжь не малому научилась на трактах, и теперь я работаю с готовым материалом. 

— Хорошо, очень хорошо — заметил садясь довольный Туварс Супилли, после чего увидев что инструктора медлят, подбодрил их — Продолжайте продолжайте! 

Разумеется после этого, началась работа по обучению куда активнее, а тиран продолжил. 

— Воины и торговцы, это те люди которые мне нужны. Таковыми я вижу жителей моего города. — Немного посмотрев на то, как идёт работа, Туварс отправился дальше по городу и вскоре прошёлся по рынку, оглядывая разного рода товары, привзоимые с южных торговых направлений. Были тут конечно и товары привезённые с востока, сухопутными караванами, но общая доля рынка была поделена так, что примерно три четвёртых это были, заморские товары. Впрочем пропитание жители города добывали себе сами, за счёт богатых вилл и хорошего климата, способствовавшего регулярным урожаям. Остановившись у лавки с разными безделушками, он осмотрел их но когда продавец хотел что-то сказать, Туварс остановил его жестом руки, после чего объяснил своё действие.

— Предпочитаю выбирать самостоятельно. — Он выбрал несколько красивых украшений, из цветистых камней и передал их ближайшему спутнику. — Для моих наложниц. А вот эта — тут он поднял диадему — Для госпожи Кин-най. 

 Дальнейший свой поход правитель города направил к большой стройке каменной арены, где уже были возведены высокие стены, а работники обрабатывали фасад, и вели работы внутри. Он шёл дальше и прошёл мимо деревянной арены, где регулярно проводились поединки на потеху жителей города. Наконец апогеем его путешествия стал порт. Здесь он прошёлся по новой внутри-городской стене, которую возвели по его приказу, разграничивавшей городские кварталы и портовую зону города. Потом спустился к пристаням и складам, посетил представительством дома Папратар, к которому принадлежал сам от рода. Изучил портовую книгу, узнав какие корабли в этот день прибыли, какие отбывали, а какие находились на стоянке. После этого, он отправился во дворец другим путём, проходя вдоль южных городских стен. Отсюда увидел он, как играются подростки и дети мальчишки на холме яростного бога сражений, как подрастало новое поколение будущих воинов. Во дворце Туварс Супилли поднялся на самый верх своей башни, давшей когда-то имя сему городу. Был закат, одно из самых прекрасных зрелищ в Барад Харне, город постепенно переходил к ночному образу жизни, а в дали плескалось море. Удобно расположившись на ложе, тиран Барад Харна выпил вина и задумался о ближайшем будущем. По его прикидкам, если гондорцы овладеют Пеларгиром, возможно они начнут восстановление своего флота, однако это потребует у них времени. К тому же, над ними будет довлеть оккупация Южного Итилиэна силами Мордора. Они вероятно попытаются выбить отряды Доброга оттуда. Понимая, что Южной Армии понадобится более стабильный поток подкреплений, он перешёл к своему письменному столу, где принялся писать письмо для Доброга, или иного вожака Южной Армии, на момент получения письма. В нём, Туварс Супилли исходя из своих достаточно глубоких познаний в географии предгорий Мордора в Южном Итилиэне, подсказал что надо ему выстроить убежища в тех местах. Помимо фортов и пунктов снабжения и фуражировки. Задачей номер один для Южной Армии было удержание Южного Итилиэна и продолжение строительства в Морвегиле. Отчего потеря Пеларгира, не должна была стать большой проблемой, из-за которой в армии бы страшились кары. Если бы в своё время Туварсу не удалось бы взять Пеларгир, гондорцы были бы сейчас куда сильнее и перспектива удержания Южного Итилиэна висела бы на волоске, но после проведённых военных кампаний и тяжёлых битв, у Мордора там было время, которым следовало пользоваться. А значит строить, строить, строить. Именно такой посыл был в письме для Доброга. После письмо было запечатано и отправлено с кребайном адресату. Закат завершился, и властитель Барад Харна отправился в покои где располагался его гарем, насладиться обществом своих наложниц перед сном. 

[Туварс Супилли 345]

 Довольно скоро после отправки своего кребэйна, Туварс Супилли получил два письма, одно писанное писарем под диктовку от Доброга, и другое писаное самим Херумором. Таким образом, ни без интереса для себя тиран Барад Харна вскрывал разные углы зрения в армии. Ознакомившись с раннего утра с письмами в своей башне, после проведения регулярных утренних ритуалов, Туварс понял для начала, что оба полководца ни смотря на поражение имеют некоторую скрытую благодарность к нему, что приказ на отступление был им самим одобрен. Потому что в том, как они описывали битву, с полнейшим изумлением для себя чародей узрел какой-то совершеннейший сюр, по крайней мере не оставлявший шансов армии Мордора на то, чтобы отстоять Пеларгир. Восставшая против армии погода, мотивированные до какой-то безумной экзальтации противники (здесь в красках описывал капитан Херумор) и что самое ужасное, гигантские орлы, уничтожившие осадные машины и разорвавшие троллей, словно куколок. Тут в действительности было что-то запредельное, и не являясь дураком чародей сопоставил два и два, вспоминая своё тягучее чувство пребывания в Пеларгире. Однако он же и понял, раз такого чувства он не испытывал на восточном берегу Андуина, то вероятно рассчитывать на подобный магический перформанс со стороны гондорцев там, можно было с большой натяжкой. По крайней мере в теории, потому что практика всегда показывала своё — в своё время. В виду этих обстоятельств, чтобы приободрить подчинённых Туварс расписал, как бы с позиции чародейского авторитета, что ждать повторения магической атаки в купе с атакой сухопутной армии, им более не стоит. Конечно сам Туварс не был в этом уверен, но по крайней мере он надеялся на это, а подчинённых лучше было бы подбодрить. Тем более, что они сохранили армейскую казну, часть которой Туварс Супилли приказал пустить на юг, для найма в Барад Эйтеле каменьщиков, для начала создания лестничного прохода через горы Эфель Дуат, на юге. Там где горная гряда заканчивает своё шествие на юг, и резко поворачивает на восток. Также, как знаток местности он указал Херумору который получил сие важное поручение (покуда Доброг должен осуществлять общие командные функции) указать каменьщикам и батракам место в районе истоков Пороса, именно там можно проложить маршрут через горы, по которому можно будет пустить хоть и тонкую, но постоянную ниточку прямого снабжения из Нурна. Отослав письма и закончив с делами Южной армии, Туварс Супилли отправился заниматься собственными делами. 

 Первым делом, он пользуясь свободным временем пришёл в покои своего гарема, и отыскал там своих наложниц. Девушки были довольны видеть господина так рано, и даже Ирханну хоть и скромнее, но тоже показывала удовольствие. Время и постоянная работа со стороны наложниц ши, делали своё дело. К тому же сам Туварс был к ней нежен, за исключением первого раза их знакомства в день окрашенный кровавыми боями в городе. Постепенно владыка Барад Харна прекратил простые сношения с наложницами, вплетая в акты соития ритуальные элементы всё больше и больше. Сами девушки могли относится к этому как угодно, главное для него было чтобы они выполняли свои функции. В его глубинной философии развиваемой уже несколько месяцев, на протяжении всего своего правления здесь. Само правление предоставило ему возможность к этому философствованию, а также продолжению написания гримуара и трактата о Тьме Изначальной, приходящей в сознании в качестве богини, предшествующей любым сотворцам Вселенной. Сама вселенная таким образом, как приходил в измышлениях Туварс являла собой лишь набор "окаменелостей" огрубевших отойдя от безграничной вечной Тьмы. А заглядывая в её глубь, можно было встретить ряд невыразимых противоречий, абсурдных с точки зрения простой, формальной логики, ибо там где тьма был и свет, там где сияло солнце оно переворачивалось большим истинным могуществом сияния чёрного солнца. Впрочем, оставляя все эти хитросплетения философии, которые томили Туварса Супилли и изливались в его трактатах, кои понимали лишь немногие в Барад Харне (лишь философ Сэмир Изар'дан казначей Харна, в меньшей степени лекарь Авиль Нахари и в ещё меньшей ученики Сэмира — в барад Харне, и несколько философов в Умбаре, которые получали письма от Туварса и Сэмира) в практике своей, Туварс пользовался именно этим мировоззрением. И в гареме, всё чаще он проводил не соития с наложницами, но сексуальные мистерии, литургии апогеем которых становилось сакрализованное соитие с избранной наложницей, которая на онтологическом уровне наложницей в тот момент быть переставала, и представлялась ни кем иным как персонификацией самой Тьмы Изначальной, что трансгрессией возводило и самого мага Туварса Супилли, и всех участвовавших на новый уровень духовной гармонии или самости, если угодно. Вот и в этот раз, была проведена утренняя мистерия, на которой маг-тиран слился в экстазе с Ирханной в очередной раз, на ложе-постаменте, в окружении свечей с задёрнутыми наглухо шторами, и повторяющими мантры девами, которые были расставлены по четырём сторонам света. 

 Закончив с этим, Туварс шёл завтракать со своей возлюбленной леди Кин-наи. Судебных дел требовавших его вмешательства в этот день не было, поэтому государь отправился в свой кабинет в Башне, побеседовать с Изар'даном, о текущем экономическом положении города, и в качестве десерта о философии. Близилось открытие большой каменной арены, что весьма радовало городской люд, у которого уже появились любимчики среди бойцов арены, из тех кто любил играть на публику во время своих схваток. Такой подход Туварс поощрял всецело, как и регулярные отправления культов божествам, и домовым, родовым, уличным духам. Таким образом он уделял внимание росту общей религиозности, экономическому росту и росту милитаризации города, стараясь всячески гармонизировать столь разные аспекты своих проектов. 

[Туварс Супилли 345]

  Итак, армия Мордора на юге, вынужденно отступила в глубь земель Южного Итилиэна. Составляя новое письмо для военноначальника Доброга Чёрного, верного чёрного урука, который был с Туварсом много лет, Папратар задавал ему в письме ряд условий как поступать в случае разных вариантов действий противника. Так в случае переправы армии Гондора, через переправу Пеларгира — Туварс Супилли приказывал изматывать вражескую армию, оттягивая её к Поросу, и если удастся измотать врага ударить самим, если же нет переправиться через реку Порос и встречать врагов на переправе. Если же враг пойдёт, исключительно через север и будет действовать усилиями премерзких рейнджеров своих, давить силой массой, пускать варгов, отцеплять но на земли Северного Итилиэна не заходить, ибо густые леса тех земель, вернейшая из опор рейнджеров врага и действиями своими можно и вовсе армию потерять. Также, необходимо продолжать обустройство перевала юго-западных кряжей Эфель Дуат, и после открыть поток снабжения из Мордора напрямую. Запечатав письмо, Туварс Супилли направил его орочьему командующему с крэбэйном Мордора. В этот вечер, завершив дела в своей чёрной башне чародея Барад Харна, Туварс отправился на очередной день жертвоприношения на благо города. Как обычно, на площади перед стеной жертвоприношения собрались главы родов города, и уже зная ритуал наизусть они вровень произносили нужные слова вместе с федайнами Кханда, что окружали владыку города-государства, когда он подходил к жертве и пускал кровь перерезая глотку раба. Ради великой богини, самой Всеобъемлющей Бездны, Туварс Супилли убил врага предоставляя владычице всю кровь до остатка. Чёрное Солнце Бездны на алтаре, выбитое в камне наполнилось кровавыми потоками. Факелы освящённого огня жители города понесли по всем городским факелам городского освещения, в эту священную ежемесячную ночь. 

  После очередного ритуала, Туварс вернулся в свой дворец но на этот раз отложил посещение гарема. Он ранее, ещё днём, приказал доставить шесть рабов и одну рабыню, в его башню. Тут он подготовил подземельную комнату, начертив чёрным углём на каменном полу ровнейший круг, в нём геометрически выверенную пентаграмму и буквы черноречья, по граням геометической фигуры, а также во вне круга, в восьми частях. Шестеро рабов в цепях ни без помощи федайнов были расставлены государем в равно-удалённости друг от друга, вне круга приношения. Оглядывая рабов, Туварс возжёг на четырёх жаровнях, что стояли треножные по краям сего зала дурман-траву. Всех здесь, включая самого Туварса, всех рабов и рабыню, а также восмёрку федайнов которые ассистировали чародею в ритуале накрыло расширением сознания, и сев посреди круга в позе со скрещёнными ногами (в позе лотоса) слегка раскачиваясь по четырём сторонам света Туварс начал шептать заклинание на языке ему не ведомом, то были слова которые казалось бы и смысла не имели, но то были слова сакральной бездны, что приходили ему в голову прямо сейчас в этом моменте растянутого времени. Голос чародея усиливался всё сильнее, и рабы и ассистенты стояли одурманенные, рабы держали факелы. Потом Туварс соскочил с места и впав в одержимое состояние быстро расставил свечи, зажигаемые им от факелов в руках рабов внутри круга, по граням пентаграммы, затем схватил за подмышки чернокожую молодую рабыню и просил её прямо посеред геометрической фигуры, а после совершил с ней сексуальный акт сакрализованный сверх всякой мер, и тут же трансгрессируя убил её кинжалом в сердце, сразу после эякуляции, удары в глаза, в горло, в живот ножом, сделали из фигурки несчастной жертвы некоторого рода жуткое зрелище. Запрокинув голову, Туварс Супилли закатив глаза произносил слова Тьмы Изначальной, а после обошёл  всех шестерых рабов, и перерезал глотку каждому сокрушая их внутрь круга. Кровь жертв перемешалась по протокам и сам Туварс, со своими федайнами шесть раз оббежал круг бегом, потом в обратную сторону, потом рухнул на колени. Ритуал был завершён. Факелы и жаровни были погашены, ослабленного чародея, верные до религиозного фанатизма федайны бережно отнесли в его личные покои, где погрузили в ванну. Доступ сюда был лишь у госпожи Кин-най которая не спала, и ни смотря на беременность начала омывать тело своего господина. Потом федайны отнесли его в постель, и оставили его один на один с Кин-най. Туварс же крепко спал, во снах своих уходя за пределы Арды, за пределы Эа и за пределы чертогов Эру, туда где ждала его Великая Богиня, что приютила ныне Мелькора Изгнанного. Ей в своём сне Туварс Супилли клялся в верности, она же открыла ему Вечность, которую разум человека даже столь образованного, осознать не мог, лишь прочувствовать. 

[Туварс Супилли 345]

 Туварс спал, но в какой-то момент ближние его забеспокоились, ведь проспав ночь, он проспал утро и день. Под вечер к нему прибыл Авиль Нахари, и просмотрев повелителя, он констатировал что с тем всё в порядке, сердце его стучит, а сам он просто спит. На это время, всем распоряжалась госпожа Кин-най. Наступила ночь, а после снова пришёл день, и ни кто не знал что происходило с правителем-чародеем, в каких неведомых далях бывал дух его, во время сна. Но проснувшись на заре, ещё до восхода солнца он открыл широко глаза и встал с постели. От этого проснулась и Кин-най, от своего чуткого сна, она заботливо смотрела на мужчину, когда он подвязал свои волосы и заговорил. 

— Нам придётся много всего сделать! — Произнёс он, и закончив с причёской начал тут же одеваться. Из своего подсумка, он достал нож и заточив рисовальный стержень, начал рисовать круг вокруг постели. После чего, он отправился в тронный зал, зазывая Кин-най с собой. Ей пришлось быстро одеваться, чтобы поспевать за своим возлюбленным. Проходясь по дворцу, он созывал всех в тронный зал, и когда все придворные, включая и брата его Ферраса, который в тот день был в городе, а не на своей вилле, а также философа-казначея Изар'дана и Авиля Нахари. Сюда же пришли все федайны, во главе с Аршуном сыном Утнапиша Сильнорукого, и пять морэдайн, что в своё время подарили Туварсу полный латный доспех, а теперь были его верными воителями и палачами. Дождавшись когда все прибудут и поклонятся, перед своим повелителем, Туварс Супилли встал и подняв руку заговорил. 

— Мой дух долго странствовал, и отныне в городе будет введён ряд изменений, слушайте! Приказываю вокруг дворца Барад Харна, по улицам города прочертить круг, выдолбить его в камнях мостовой. Мы прекращаем, отныне и впредь ежемесячные жертвоприношения людей, у Стены Ока. Изар'дан, повелеваю направить дары храму Мелькора в Умбаре, от моего имени и имени города Барад Харн. А теперь, я объясню вам мои действия, дорогие ибо вы кто собраны здесь, мой ближайший круг. Дух мой прозрел и видел безграничность бездны, затем достиг зеркала, и обернувшись узрел он другую бездну, что потаённо сокрыта в каждом из числа людей. И поэтому, да объявят на лобных местах, что в Барад Харне приемлимы все виды поклонений, всем богам. Один лишь запрет я налагаю, тем жрецам запрещён вход в наш город, которые призывая поклоняться своему богу,  лжесвидетельствуют говоря о том, что какие-либо иные боги ложны или неправедны. Любой кто покусится таким образом на богов, из числа жрецов, да будет предан смерти. Любой же из простолюдинов, да получит двадцать ударов палкой, и да будет он выдворен из города с позором, и наречён да будет богоборец! Мы будем поддерживать открытие на территории нашего города любых храмов, любым богам, кроме тех что оскорбляют или умаляют остальных божеств. Теперь что касается вас, мои дорогие сядьте каждый там, где он сейчас стоит. 

Повинуясь велению господина, федайны, философы и придворные сели, прямо на пол. Дождавшись, когда лёгкий поднявшийся в связи с этим шум утихнет, Туварс Супилли поведал ближним своим о том, что видел дух его. О Матери Тьме Безграничной в бездне, об очищенном духе, которого она нежно приютила. О том как пал сей дух здесь, в арде привязавшись к жажде власти. Конечно по-первой люди смотрели между собой, и далеко не все тут понимали, о чём говорит Папратар, в том числе его брат, но морэдайн Минас Моргула и философ Изар'дан, как люди просвещённые поняли, что им передаётся прямое откровение. Видя их, и федайны, для кого и без того речи Туварса Супилли были святы преисполнились. И Туварс завершил.

— И теперь вы пятеро — указал он на морэдайн — мастера войны и ковки, готовы ли служить верно тому богу, которому повинуюсь я? — Каждый из пятерых, ответил вставая по-очереди ясно и чётко, выражая своё согласие.

— Хорошо, и потому отныне и до вашей смерти, нарекаю вас пятерых Рыцарями, вас Сэмир и Авиль, Мудрецами, тебя брат мой по крови отца и матери, и тебя Аршун Капитанами, и вас мои верные федайны, Факелоносцами. Пять Рыцарей, два Мудреца, два Капитана и тридцать семь Факелоносцев, с тобой — он повернулся к Кин-най — почтенной под титулом Жрицы, и мной под титулом Принца, мы вместе составим новый Орден, провозглашённый здесь и сейчас, в этот день. Орден, говорить о котором вам не будет позволено никому. Но который можно пополнять из верных, чистых душой, открытых богам людей. — Тут он посмотрел на Сэмира, помятуя, что у того в городе своя философская схола, среди которой наверняка найдутся редкие, но достойные экземпляры. 

— На доспехи ваши, и одежды ваши нанесёте вы символ, и никаким иным символом не будете впредь его заменять. Какой, отвечу после того как каждый из вас выразит согласие присутствовать в Ордене, клянитесь!. — С морэдайн дело было сделано, и теперь Туварс Супилли выслушал клятвы всех присутствующих, а последней ему поклялась в верности и госпожа Кин-най, и наконец владыка Барад Харна подытожил.

— Так наносите же на чёрный фон, серебряную звезду такой формы. — Он достал свой ритуальный кинжал, и начертил семиконечную звезду, а в её жерле, внутри пятиконечную (верхнюю гептограмму, содержавшую в себе нижнюю пентаграмму, всё в целом составляя весьма сложную геометрическую фигуру. — Сие Чёрная, Незримая Звезда, которая будет вести наш Орден. Грядут войны, грядут большие изменения, но мы Орден Чёрной Звезды будем хранить и распространять главные принципы свои. Да будет торжество богов, всех без исключения. Такова истина бездны, таков завет, который понесём мы. — И в этот миг, проговорив всё то, что он хотел проговорить Туварс понял, что после его путешествия в Бездну, самэ его (разум) наложил аванир (запрет). Произошла пахта (закрытие), а сам чародей обрёл самость в самом себе. По его приказу Мудрецы Ордена зафиксировали всё сказанное в священном свитке, куда занесены были и имена Принца, Жрицы, Мудрецов, Капитанов, Рыцарей и Факелоносцев, после чего были составлены и указы для населения города о жертво-приношениях, а также о вольной грамоте всем, кто желает открыть храм, алтарь, малый крытый алтарь, для своих предков, духов, богов на общей территории города, исходя из целесообразности так, чтобы оные объекты не мешали проходу и проезду телег. Также оповестили и о запрете - запрещать чужих богов, в границах города Барад Харн и его владений. Символ Чёрного Солнечного Ока на стене Ока ни кто не закрывал, не стирал но все знамёна на башнях начали постепенно заменяться, по мере вышивания более простых, чёрных знамён со сложной геометрической фигурой, расписанной серебряной нитью. Все прочие ритуалы, в том числе утверждённые владыкой Харна, продолжали своё существование в городе. Феррас слабо понимавший суть того откровения, которое было до него донесено, всё же ощутил вдохновение от силы символов и эстетики, и отдал приказ на своём личном судне, самом крупном из кораблей флота Барад Харна, вышить более дешёвыми белыми нитями, сей символ на новых чёрных парусах. Он всегда был любитель выделяться своим стилем, а второго такого корабля уже будет не найти.