Залив Этхир Харнен, река Харнен =======>      Путь, который одинокий путник даже бредущий пешим может пройти лишь за один день, армия Туварса Супилли, тирана-чародея Барад Харна преодолевала два с небольшим дня, и в итоге лишь к третьему дню, ещё в светлое время суток полностью пройдя узкое пространство между речным берегом и горами, а после берегом и холмами. Отчасти вся эта заминка была связана с тем, что как единый организм армия всё ещё привыкала к тому, чтобы провозить с собой малые осадные орудия, которые можно было бы назвать полу-баллистами. Это вносило некоторые коррективы в планы полководца, который осознал, что у него просто не получится оказаться под стенами Амон Эйтеля так скоро, как ему бы этого хотелось, а значит ему придётся наверняка встретиться с посланцами этого города-государства, и вскоре после них вероятно и с ополчением, армией этого города в поле. В виду этого, размышляя на привалах и проводя "птичью" разведку, Туварс выбирал место наиболее подходящее для того, чтобы дать противникам сражение. Подбор места был по его глубокому убеждению, уже основанному на опыте военных кампаний, одним из самых важных факторов, для победы. В равной степени как и разведка. Но если с разведкой у него проблем не было, учитывая агентуру в самом городе Амон Эйтель, а также эшелоны разведки от птиц в его анимистических практиках мага, до конных групп бедуинов-сайртахани; то вот с выбором места было не легко. Приходилось ориентироваться на данные разведки и своих "птичьих" очей, так как сам он в этих местах, на юге Харондорского Плато никогда ещё не бывал. К тому же нужно было как-то выманить потенциальную армию врага, на то место которое выгоднее ему.      Тем не менее, под ритмичные звуки тимпанов, односторонних барабанов на треножниках, расположенных на специально выделенных для них телегах, которые в купе с флажками семи цветов использовала армия чародея, для общей координации соединений, воинство продолжало своё движение, как ориентира придерживаясь реки Нертетнин, в направлении где в эту небольшую реку впадает речушка Дрелик, на берегах которой севернее и располагался город Амон Эйтель. Дрейлик был западным притоком, так что армии не нужно было формировать Нертенин, чтобы двигаться дальше. Впереди их ждала одноимённая деревня Нертэ, которая вероятно и дала имя реке, являясь старинным, хоть и не густонаселённым поселением людей харадрим, тех что жили здесь ещё до прихода во Вторую Эпоху нуменорских ратей. На некоторых картах, сама деревня носила название реки Нертенин, но эти различия были не существенны для Туварса в это время. Эти занятия и размышления, приказы и курирование нормированного снабжения в соответствии со списками, занимали обычно время заката и вечер, тогда как время после заката занимала Ирханну-Турингвэтиль, с которой они не просто занимались любовью, но исключительно сексуальными магическими практиками, после которых Туварс Супилли ещё выходя из особого состояния сознания, рассказывал ей обо всех видениях, образах, что приходили ему в процессе, и вместе они старались провести интерпретацию, которую Туварс аккуратно заносил в свой журнал-магистерий. Послания были достаточно загадочными, как и образы, но Тури была уверенна, что время всё расставит по местам и прояснит, те видения что исходили из потока Чёрной Звезды. Также в понимании Мага разворачивался образ, который майа был неизвестен, а именно женский образ необъятной Внешней Тьмы, у которой в этом творении, в границах Эа имелась словно бы искра, та что позволила Самоослеплённому сформировать окружающий мир, сама его сила творения, ему не принадлежащая, но им эксплуатируемая. Делая пометки на полях поэтическим языком, Туварс сформировал метафору описывающую эту "богиню" этот образ, души этого мира, души Арды, связанной с Внешней Тьмой также как капля, связана с мировым океаном, как искра связана с огнём, как луч, связан со светом звезды.    Он всё ближе подбирался к тайне Огня Творения, но чем ближе была эта тайна, тем яснее тщетность любых попыток овладеть этой силой, и понимание вредоносности таких попыток, когда желание власти, обладания превалирует над чистым творением исходящим из любви. Что же такое любовь, Маг к своему счастью знал. Через призму этой тайны, и работы над ней в русле своей "весёлой науки" Туварс смог взглянуть и на тайну могущества людей, выделяющую их, из числа обитателей Арды, от детей духа — животных, до детей сознания и души духов майар, а возможно и тех что именовались в древних текстах как валар. Всё это было весьма занимательно, но понимая что его ресурсы человека ограничены, благодаря дару смертности, ближе к полуночи он отправлялся отсыпаться. Походная жизнь не позволяла целиком посвящать себя весёлой науке, дарящей счастье от открытий и инсайдов, от изумительных и увлекательных познаний об этом мире и внутренней бездне человеческой природы, как это бывало в его Башне в Барад Харне, но наученный опытом прошлого, путешествуя на большой повозке, он мог позволить себе досыпать даже тогда когда армия двигалась в дальнейший путь, вместе с ним. Ещё одна точка остановки войска, место где Дрейлик вносил свои воды в Нертенин. Немногим не доходя до деревни Нертэ, армия вставала лагерем, но в виду опасности появления армии противника, тут уже треть отрядов была вынуждена находиться в боевой готовности, встретить передовые отряды врага. 

Горы, уже давно ставшие родными, вскоре заслонили собой все окрестные виды. Храванон возвращался с Некромантской войны, после многих недель отсутствия. Он все еще имел некоторые связи с Имладрисом, куда порой вынужденно возвращался, хотя бы чтобы припасов каких редких набрать для дома их странной семьи в горах Мглистого. Порой он помогал отрядам Элронда в горах, ибо знал их наверное лучше всякого эльфа в Средиземье. Поэтому узнав, что войско Имладриса вступило на горные перевалы, Храванон довольно быстро присоединился к нему, заскучав по большим делам.  Он остановился на тропе, постепенно поднимавшейся среди скал. С удовольствием втянул в себя горный воздух. Храванон любил горы. Горы были его личными охотничьими угодьями, ареной вечной войны с орками.  В них не разнежишься, суровая природа не любит слабых, здесь дышится свободно, а орки никогда не кончаются. Хорошее место.  Храванон нёс за спиной мешок с трофеями. Он словно сорока любил собирать вражеское оружие с поля боя, которое заметно бы отличалось от обычных орочьих грубых подделок, как сказал бы его брат. Воин сетовал, что собрать побольше голов не получилось. Во-первых, его бы не так поняли, да и сгнили бы они пока он добирался сюда. Храванон любил выставлять плоды своих успехов в некотором отдалении от дома, дабы запугивать местных обителей. Надо бы обновить коллекцию, небось там уже одни черепа остались. Но падший рыцарь был уверен, что на пути домой ему еще представиться случай пополнить запасы орочьих голов.  Его путь вел все выше и выше к горным склонам. Он скрыл доспехи под плащом, и не боялся, что железо гремит в мешке за спиной. Храванон надеялся привлечь внимание. Кто-то наверняка заметит одинокого путника с багажом, что в безумии своем решился в одиночку преодолеть горные тропы. Лакомая добыча, а орки падки на легкие цели. Их алчность и видимость легкой поживы всегда играла с ними злую шутку. Храванон безумно ухмылялся под личиной шлема. Мысли об убийствах орков радовали его, наполняли его жизнь смыслом и позволяли на время заполнить внутреннюю пустоту.  Через несколько дней, уже высоко в горах, как и ожидалось он натолкнулся на засаду. Двое орков вылезли из-за камней впереди, прикрывшись щитами. На узкой тропе в горах, они со своими щитами создавали непроходимое препятствие. Еще двое встали с копьями сзади. Стандартная тактика, будут загонять добычу на копья. Взрослый орк мог спокойно ударом копья пронзить вепря. Либо копейщики будут пытаться прижать тебя к щитоносцам. Храванон со звоном стали бросил мешок на холодные камни. Где-то должен быть стрелок, возможно не один. Но не покажется сразу, наверняка прячется где-то выше. Он положил руку на рукоять своего полуторного Анргимора. Меч из воронной стали, одно из лучших творей Морнэмира времен расцвета его мастерства. Как и вся амуниция Храванона. Он наклонился, делая вид будто приседает, а сам одной рукой зачерпнул горсть скудной почвы под-ногами, прикрывая сие действо полами плаща. Враги начали сближение с двух сторон. Храванон рванул вперед с быстротой сокола, сбрасывая плащ на ходу. Он швырнул его поверх голов щитоносцев. Это отвлечет их на пару нужных мгновений. Развернулся на пятках, и швырнул горсть землицы из зажатого кулака в морду одного из копейщиков. Тот отпрянул, копье опустилось всего на миг и… Этого хватило древнему воину. Храванон, перехватив меч двумя руками, сделал два быстрых подшага, и размашистым ударом снизу вверх, разрубил руки, державшие копье и кожаный нагрудник замешкавшейся твари. Он сражался нечестно, подло, и быстро. Не как воитель эльдар, скорее его стиль походил на смесь высокого воинского искусства с хитрыми приемами орков, у которых он многое почерпнул еще очень давно.   Оказавшись плечом к плечу со вторым копейщиком, который явно не ожидал такого результата, а копье на такой дистанции помочь ему могло мало, Храванон вцепился в тварь, и используя свой более высокий рост просто толкнул противника с тропы в бездну. Жалкий вскрик и все. Жаль, пропала голова. Рядом по скале чиркнула стрела. А вот и лучник! Развернувшись, воин заметил тщедушного орка, вставшего на камне слева, ближе к скале. Щитоносцы уже неслись к нему. Щиты подняты, пасти оскалены, глаза горят яростью. Жалкие твари еще не поняли, что нарвались на того самого эльфийского призрака. Разворачиваясь, словно для удара наотмашь, Храванон в последний момент резко присел и подрубил ноги обоим противникам. Меч разрезал кожу и кости будто масло, у этих диких орков железных сапог и поножей не имелось. По наплечнику ударила стрела. Вряд ли пробьет. Тем более скорее всего наконечник костяной. Зря только расходует боезапас. Развернувшись обратно, Храванон носком подбросил копье в воздух, перехватил его одной рукой и с пол оборота метнул прямо в лучника. Орк остолбенело взирал на пробившее грудину копье, после чего скатился к ногам воина.  Храванон подошел к двигавшимся щитоносцам. Наступил на горло одному, смакуя момент агонии врага, когда под пятой рыцаря ломалась кость и переминалась плоть. Второму он вонзил меч прямо в глазницу. Жалкие глупцы с их допотопным оружием. Даже скучно. Но они дали ему, что он хотел. Свои паршивые головы. На кольях они будут смотреться куда лучше чем на этих мерзких шеях. Приближаясь к дому, Храванон сначала проверил все свои ловушки, которые устанавливал вокруг дома. Волчьи ямы, чеснок, медвежьи капканы. Все на месте, прекрасно. Потом снял с шестов в округе выбеленные черепа, и насадил на них свежие орочьи головы. Наконец вышел на открытую тропу, что вела к дому. Он уже предвкушал претензии сестер, за его внешний вид и запах. Да, на войне некогда мыться, да и Храванон считал это излишеством. Когда от тебя смердит, это полезно. Орки учуют и решат, что это один из их поганого племени, и не поднимут тревогу. А вот чистота сразу привлечет всю орду. А броню лучше редко снимать, чтобы тело не размякло. Впрочем доспехи бы еще подправить надо местами. Враг пригнал под стены Болотного Замка не только всякую немощь, но и отборных бойцов. Удары их секир и тесаков местами промяли пластины.  - Я дома брат, - вместо приветствия сказал Храванон, бросая свою поклажу в прихожей.  Славная резня получась, ты бы видел. Похоже всех наших, кто еще не уплыл на Запада теребонькать на лире собрали под стенами Гулдура. Даже отряд зеленых юнцов ваньяр был. Дрались хорошо, но вот сразу видно любителей. Один здоровенный олух там вообще таскал двуручник размером с тролля. Ха, сила есть, ума не надо. А знаешь кто ими командовал? Женщина! Представь себе, ну и дела! И такая же тоже, почему-то лорды согласились на ее безумный план. Крепость мы взяли, это надо признать, только наши кузены из Амана потеряли там половину своих в первой же битве. А их командир, мало того что пол-отряда своего положила в рубке за эти проклятые стены, так сама еще почти нагишом полезла в первых рядах, чтобы захватить плацдарм. Нет, мне нравится такое, но на войне рисковать надо по уму. Я бы по-другому все сделал. Но валинорские просто перли вперед. Враг бежал поджав хвост, а жаль. Думал уж повоюем как следует, но все быстро закончилось.  Храванон был готов обсуждать сражения, войну и все, что с этим связанно часами. Но он знал, что брату это бы быстро наскучило, да и в его лице не найдешь благодарного слушателя, если дело касалось войны. А ни о чем другом Храванон говорить не умел, не знал, да и не хотел. Поэтому он вывалил только общие сведения, так сказать донес новости, которыми хотел поделиться.   

Дол Гулдур ======>     Путь эльдалье во главе с Солорионом, коий вёл свою рать под знамёнами благословенной гавани Митлонда, пролегал из леса и тропок нандор, к Старым Бродам, а от них на юг, в обход Фангорнского леса и Ортханка, чрез Врата Рохана, где встречала их одна из крепостей Арнорского королевства. Затем, по большому королевскому тракту, на северо-запад, поворот из города Тарбад, отстроенного жителями и проезд по дорогам Шира, напрямую к заливу Лунн. Отрадно эльдалье было видеть, как протекает жизнь у людей в Эриадоре, как засевают они вспаханные поля, на которые вернулись, после долгих лет скитаний. И то как неизменно комфортна была жизнь хоббитов, в их маленьком краю.     Но стоило копытам эльфийских лошадей вступить на земли залива, стоило лишь самим эльфам ощутить на лицах своих приятный, и легкий, бодрящий, морской бриз — как засияли радостью их лица, и каждый улыбался глядя друг на друга. Даже Солорион Глаурэлин, у коего на сердце осталась печать тоски, по павшим воинам под крепью Дол Гулдура, ощутил как ветерок наполняет его успокоением. Увы, эльфы лишены дара забвения, и потому каждый погибший останется с ним навсегда, в чертогах его памяти, также и в памяти тех, кто был ранен душой и телом, и принял решение отплыть из Серых Гаваней вперёд, к блаженным землям, скованного постоянством Амана.     Вернувшись, Солорион с радостью видел как встречают воины своих родственников, и в числе встречавших приветствовал его сам владыка Новэ, с достоинством чествующих храбрых воинов Линдона. После церемонии встреч, отправился Солорион в свой дом, полный тишины и покоя. Здесь оставил он в оружейной комнате свои Совиные Доспехи, отложил лук, и оставшиеся стрелы, повесил на стену свой меч. Переодевшись, эльф отправился на балкон верхнего этажа своего особняка, откуда он ублажал слух свой песнями фалатрим, вторящими песни прибоя, и взор приятным закатом солнца, а после и сияющими звёздами. 

Имение Ангарим, построенное эльфом-кузнецом в Мглистых горах для защиты своей супруги, скорее являлось крепостью, способное защитить от крутого горного климата и от местных обитателей. Два дома: Первый и самый старый, он же Дом Скорби, в котором жила и покинула живых эльдарская супруга, где ныне бродит ее призрак. Не очень большой, входа посторонним туда нет. За его неживым обитателем следят две эльфийские девы - ученицы покойной. Второй дом, непосредственно Обитель, где проживали два брата-нолдо и те самые эльфийские девы-сестры. Он тесен, но зато согревает зимой и освежает летом.  На территории имения стоит каменный забор, из-за него возвышаются не только два дома, но и кухня, вынесенная отдельным зданием, а также мастерская с арсеналом. Вместе с ле'дником обособленно стоял сарай с гусями, которые охраняли поместье от тех, кто желал тайно нанести свой визит отшельникам.  Гусей здесь было много, они паслись на местных склонах, у горных рек, довольно часто их можно встретить даже на тропах, из-за чего это место прозвали Гусиным склоном - Ванамбан.  

Природа вокруг, была здесь поистине на любителя, ибо основу пейзажа составляли сухие скальные породы, припорошённые песком. Впрочем в близости реки (притока и самого Харнена, что располагался южнее) вокруг можно было встретить не мало деревьев, из тех пород которые могли переживать подобные климатические условия. На высотах, можно было увидеть и травы, которые там где росли — росли довольно высоко. Старинные дороги, представляли из себя занесённые пылью и песком брусчатые тракты, по которым путешествовать было довольно сносно, всё таки это была не та пустыня, которая располагалась на юге от берегов рек Харнен, громадная и словно бы бесконечная для простого путешественника. Ночью же, здесь можно было наблюдать сияние звёзд покрывавших всё небо, особенно в свете того что большая часть дней в году, здесь можно было встретить либо ясную погоду, либо переменную облачность. Полностью заполненное небо, тут бывало редкостью и лишь в зимний, дождливый период.      Ведя свою армию потихонечку, через узкий перевал, когда с одной стороны у него была река-приток Харнена, а с другой уступы нависавших, хоть и совсем не высоких скал, Туварс Супилли по ночам выходил из шатра и поднимался на эти скалы, там где это особой сложности не представляло, чтобы войти в состояние магической медитации, под небесами звёзд, направляя лик свой в сторону севера. Там светились семь звёзд, одни мифы утверждали, что это был вызов богов Запада — самому, но мифос той традиции, которой придерживался Туварс, рассказывал, что всегда было: "семь и одна". Семь звёзд являясь параллельно символами богов Валар, были также и короной Восьмой звезды, звезды властителя, самого могущественнейшего из них, вдохнувшего частицу себя, в весь мир, и в особенности в людей как вторых после эльфов. На своём опыте встреч с майар, Туварс уже знал, что поистине есть в людях дары свыше, считающиеся злом у профанного обывателя, которые однако возвеличивают посвящённого миста, и уж тем более мистагога, коим и являлся сам Туварс Супилли. Здесь к нему прилетали ибисы, которые впрочем ночами вели себя тихо, лишь окружая своего господина, и дремля рядом пока он находился в состоянии медитации. Впрочем, так Туварс проводил конечно же не всю ночь. Где-то на заре он отправлялся обратно, и на заре проводил свои регулярные утренние ритуалы защиты своего личного барьера. По сути эти ритуалы, были ритуалы памятования своей истинной сути, что было необходимо истинному магу, дабы суета мира не сбивала его с его истинного пути. Тем более сейчас, когда шёл он по пути Аэанто, пути Светоносного, Чёрной Звезды, Изгнанника, по пути свободы.     За время этого перехода, на каждом привале мастер Иртокис и его сыновья, продолжали работать над созданием новых торсионных машин, и новых боеприпасов к ним, объединив усилия с Рыцарями-кузнецами Ордена Чёрной Звезды. К охране его телег и слуг, в колонне Туварсом были приставлены топорщики-застрельщики энурвадары. Также полководец выставил в головной дозор бедуинов-сайртахани Аслара, вместе с баталией конных рыцарей нардуабакаров из Харна, конные же разведчики Харна шли следом за оными отрядами, дальше шла пехота Чёрные Щиты, потом телега повелителя, вместе с его гвардией, телеги Икитоса, телеги обоза и снова баталии Щитов. За ними замыкая, двигались отряды застрельщиков и рабов, а замыкали огромную колонну всадники бедуины Мураддара. В таком порядке армия продвинулась максимально близко к горлышку, перевала а следующим днём отправилась дальше.     В день перехода через перевал, он отсыпался в своей походной, большой телеге пока его везли слуги вместе с огромными колоннами армии. Телеги, стучали колёсами, кони и муллы издавали свои звуки. Где-то после полудня, проснувшись Туварс взялся вести ритуал анимистической трансгрессии, и очами птиц своих священных, осматривал окрестность впереди, перед продвижением воинства своего, под знамёнами Барад Харна. Вскоре горы по левую руку уступили место холмам, которые по мере продвижения вперёд, постепенно сходили на нет. Армия ушла из области берегов реки Харнен и залива Этхир Харнен, оставляя за собой следы тысяч копыт и ног, костровищ, дыр от шатровых упоров.  =====> Плато Харондора