- Господин Мурсили, Вы мне льстите. - Омара кокетливо похлопала ресницами на старшего Папратара. - Вот с Вас и начнем.  После недолгого шебуршания из самого основания небольшой горки подарков был извлечен самый массивный и увесистый. Размером почти локоть на локоть и толщиной в два дюйма, он громогласно грохнул о стол. Даже обернутый вокруг шёлк не смог приглушить немаленький вес прямоугольника. - У нас в Сарде самым ценным подарком считается что-то, сделанное своими руками или полезное. Но увы, у нашего рода довольно узкие специализации. - Омара тяжко вздохнула. - Дарить что-то не от всего сердца за нуменорскую сталь и выход на умбарский рынок как-то стыдно. Поэтому брат, и я заодно, шлём вам то, что считаем ценным и полезным. А, ещё - мы оба приложили руки к его созданию. С этими словами леди Зоровавель наконец-то совладала с атласной лентой поверх и освободила подарок от шёлка. Внутри оказалась массивная книга в деревянном переплете. На ней гордо значилось "Анатомия Болезни Раны", что явно намекало о трудности дальнейшего чтива. Внутри на плотных листах было описано строение человека в, так сказать, разрезе и со всех сторон. С перечнем внутренних органов, как они должны выглядеть и за что отвечают по предположениям автора. Затем следовали главы с описанием всевозможных болезней - начиная от кожи и заканчивая костями. Их симптомы, методы лечения и то чего делать при них совершенно не стоит. Были описаны даже средства помогающие при эпидемиях или их излечивающие. Стыдно сказать, тут были даже описания болезней по женской части. Последней шла чистая хирургия - как и чем лечить раны полученные на войне и в быту. Все было расписано кратко и по существу, но все равно занимало немало места. Хотя наверняка из-за того, что вся книга, на каждой странице, сопровождалась яркими рисунками, будь то изображение печени или чумных волдырей. - Полагаю, что это первая копия, покинувшая Сард-ми-Эруме. - Омара наклонила голову набок, передавая увесистый том Мурсили. - Кстати, оригиналы изображений рисовала я. Ну, после того как наш придворный художник в обморок упал при виде расчлененного трупа. Как же я намучалась с правильными оттенками крови! Давид лет десять эту книгу писал. Мог бы справиться и быстрее, но он был занят и второй... Из кучи подарков был извлечен еще один сверток в шёлке. В этот раз показавшаяся из упаковки книга в кожаном переплете была несколько больше по размеру, но тоньше. На её корешке сусальным золотом было вытеснено "Практическая Алхимия". Как и говорила Омара несколько месяцев назад, в Сарде к алхимии подходили с прагматической точки зрения и долгих размышлений на тему слияния веществ не принимали. Книга была разделена на три части: "Живую", где были описаны растения с их  полезными и вредными свойствами, как их готовить, хранить и где применять; "Мертвую", где упор делался на минералы и жидкости земли; и "Рецепты" где все сливалось воедино во что захочешь. Захочешь - яд, хочешь - краситель, хочешь - лекарство, хочешь - горючее масло. И снова была видна проделанная кропотливая работа, поскольку здесь тоже имелись рисунки и огромное разнообразие элементов, даже самых редких и почти неслыханных. Эту книгу вручили госпоже Саластине. - Не могу похвастать что помогала с рисунками в этой книге, увы. - Омара виновато пожала плечами. - Но, думаю, вы оцените мастерство придворного художника, Бандри Шакилда. Теперь перейдем от знаний к чему-то более материальному! В продолговатой шкатулке, которую открыла Омара следующей, обретались простенькие ножны для кинжала. Правда, простота кончалась на рукояти из слоновой кости, вырезанной в виде осьминога на рифе. Леди Зоровавель отложила шкатулку в сторону и достала ножны, медленно (и постоянно косясь на стражу) доставая оттуда клинок. Лезвие, мягко говоря, было обломком стекла. В нем были десятки мелких пузырьков, роящихся по голомени. Поразительно, но нигде выбоин из-за них во время предполагаемой шлифовки, не было. Режущая кромка и острие, как и полагается куску разбитого стекла, были невероятно остры. Омара поберегла пальцы и решила не проверять остроту на палец. - В Сард-ми-Эруме такое называют "клинок одного удара". Раньше им очень любили пользоваться убийцы. - Омара повертела лезвие перед светом факелов, чтоб пузырьки засияли маленькими звездами. - Прочный при вонзании и острый, с небольшим сюрпризом. Смуглянка как-то нехорошо улыбнулась, осторожно засовывая клинок обратно в ножны и протягивая их сыну Мурсили: - Если клинок глубоко и прочно засел в плоть врага, направь рукоять вбок так, чтоб лезвие отломилось. Тогда оно разобьется на десятки мелких осколков прямо внутри раны и вытащить его полностью будет ой как непросто. Это мой подарок защитнику семьи и рода. А с учетом Барад Харна, мне подумалось что он будет уместен. [ava]https://i.pinimg.com/originals/4a/a8/0e/4aa80e6e41f0565f89fe9e4d8f0a11d2.jpg[/ava] [nick]Омара Зоровавель[/nick] [sta]Старшая сестра Лорда[/sta]

По началу, четвёрка эльфов курсировала всё время где-то рядом с конной группой дружины княжича Дейла, особенно не отрываясь. Однако все четверо не упускали возможности выехать вперёд, в поисках хоть каких-нибудь следов, до того как люди на своих лошадях тут всё затопчут. Чего-чего а дури в вопросах выслеживания, у людей по мнению этой четвёрки феанорингов было хоть отбавляй. Благо у Баина была своя задача, а именно охрана землепашцев Дейла, а у квадриги отвязных отщепенцев из Имладриса, совсем другая, своя особенная задача. Они искали необычные следы, и дай им три сотни лиг, но эти многоопытные черти найдут то, что ищут всегда и везде, если речь идёт об Арде, а не о каком-то ещё измерении, где они доселе не бывали. Первым, кто напал на необычный след был Анамайтэ, он жестами и совершенно психопатической ухмылочкой привлёк внимание своих сотоварищей, и вскоре четверо направились в едином направлении. Отрываясь от основной группы принца, Каинион повернулся к нему и сказал.  — Мы кажется напали на след, проверим. Скорее всего ничего не стоящий. — Откровенно говоря сам Каинион так не считал, но очень уж не хотел, чтобы знатные людишки мешались под ногами, во время дикой охоты. Благо Баин, опять же таки в виду обременённости особой задачей охраны людей, лишь пожал плечами и кивнул. Квадрига рванула по следу, вскоре Анамайтэ кажется начал терять след, но лучший следопыт из них четверых Морагларо, подхватил след, и махнув сотоварищам прикрикнул на квэнье.  — Не тупим, за мной! — И все четверо продолжали скачку. Эльфы использовали своё эльфийское зрение, поэтому различали фигуры отдельных людей, фермеров отдалённых ферм, живущих вне города на свой страх и риск, по отдельности. Равно как и видели они отдельных путников, один из которых и привлёк внимание всей четвёрки. Ибо след который взяли многотысячелетние эльфы, и который ни за что не взять было, ни одному из людей, разве что рейнджерам Итиллиэна или Севера из числа дунэдайн, вёл именно к этой одинокой фигуре. Ну и конечно, Каиниону было очевидно что они застали путника врасплох, своим внезапным появлением, ибо зрение эльфа видело эту фигуру уже давно, но только теперь он верно заметил сию алую четвёрку, храбро несущуюся в его сторону. Всадники остановили коней, превосходно вышколенных эльфийскими песнями скакунов Имладриса, в десяти шагах от парня, и несколько мгновений рассматривали путника с некоторой долей непонимания.  — Я чего-то не пойму... — на квенья проговорил Анамайтэ, а Каинион рассмеялся переходя на общий язык, унимая смех.  — Эй путник, твои следы ведут от Дейла, но ты кажется не сильно-то рождён в этом городе, а? — Смех Каиниона был вызван тем, что им, четверым ренегатам, крайне выделяющимся типажам, удалось нарваться на типа - который быть может ещё сильнее выделялся, от любого окружения. Все всадники рассматривали его изумлённо, кроме смеющегося Каиниона, а когда Анамайтэ хотел было потянутся за луком, жест Каиниона его остановил.  — Куда путь держишь? — Спросил эльф, имея некоторые догадки относительно природы собеседника, но ещё не убеждённый до конца. Впрочем любой из вариантов, был с его точки зрения весьма забавен сам по себе. 

В связи с неприятным происшествием у травницы, Мегард решил переждать переполох за пределами города. Благо самый удобный маршрут поверх крепостных стен уже был опробован пару ночей назад. И вот теперь полукровка оставил большинство своих вещей на чердаке, засунул в поясную сумку самое необходимое и сиганул за два часа до рассвета со стены города во мрак. Утром Мегард был уже достаточно далеко для того чтоб не вызывать подозрений. Хотя и приходилось не идти напрямик через поля, чтоб не оставлять следов. Зато бежать по относительно ровной и твердой дороге быстрее и легче. Смуглокожий сделал привал только ближе к полудню, задремав в березовой рощице посреди возделываемого поля. Проспал недолго. Как обычно по причине появившегося тревожного запаха. В частности ощущения "кислого мороза" на кончике языка. Мегард пытался пару раз объяснить словами как пахнут белые муравьи, но так и не преуспел. И точно: по молодой поросли каких-то злаков ползло сравнительно мирное насекомое. Муравей был характерно бело-серый и размером с указательный палец. Значит, обычный рабочий, не солдат и не королева. Мегард сел на своем уютном лежаке из прошлогодней листвы, наблюдая за передвижениями зверушки. Муравей, в свою очередь, полукровку проигнорировал. Просто шнырял в поисках добычи, как и любое живое существо. Заинтересовала его лишь гусеница, потревоженная перелопачиванием листвы. Зеленая добыча была немедленно схвачена в челюсти и потащена на север. Скорее всего, в гнездо к королеве. Не знал что белые муравьи распространены так далеко на юг. Особенно учитывая начинающуюся жару и отсутствие сугробов. Тоже перебрались по замерзшей Смоляной и не смогли попасть обратно? Но зачем идти вперед только потому, что не можешь попасть назад? Поскольку обеденный сон был испорчен, полукровка поднялся с земли, отряхнулся и пошел за муравьем от нечего делать. Спустя час спешащих на север муравьев стало трое. Еще через час в непосредственной близости от себя Мегард насчитал уже девять муравьев. Каждый тащил или стройматериал, или мелкую добычу вроде ящерицы или жука. Дальше полукровка уже не пошел - впереди маячило неприятное знакомство с солдатами. А к ним без подготовки лучше не лезть, или лишишься парочки кусков собственного мяса. А может даже пальца. Поля к тому времени уже потеряли весь масштаб близости к городу, пусть и присутствовали местами. Видимо, эти земли принадлежали фермерам. Вечерело и так уж явно шататься по ночам при наличии фородвайтовских тварюшек расхотелось совершенно. Мегард развел костер в небольшом овраге окруженном молодыми соснами, установив на ночь ловушку-петлю на звериной тропе. Времени на все манипуляции тратилось намного больше из-за чертового синяка, который болел при каждом неловком движении. Согревшись перед сном и затушив костер практически ночью, полуорк соорудил себе временный лежак на нижних ветках сосен. Даже если муравьи по ночам не ползали, тут могла быть зараза и пострашнее. Утро принесло завтрак в виде попавшего в петлю и задушившегося зайца. Ничего живого крупнее рябинника не ощущалось в непосредственной близости. Сытно позавтракав и разбросав стройматериалы лежака с веток, Мегард развернулся в сторону города. Даже шел туда первые три часа прямо по дороге, не особо обращая внимания на редких людей в полях. И муравьев, которых со вчерашнего дня стало как-то больше.  Или постройка муравейника откладывается и колония идет дальше на юг, или это уже другая колония. Одинаково плохо для людей, особенно если муравьи притащат тлю. Или люди решат избавиться от парочки насекомых, наступив на них. Потом случилась небольшая проблемка в виде запаха горящей ткани с характерным гнилостным душком. Вот это были настолько отвратительные новости, что Мегард сначала сам своему носу не поверил. Потому что этого просто не могло быть. Последний Знаменосец точно не может тут быть, он вообще к воде не приближается. И таких крупных сражений, что могли привлечь его внимание, не происходило уже... Да никогда на моей памяти не происходило. Хотя... Это Рованион. Кто знает чем тут люди занимаются. Но должны были погибнуть не просто сотни, а тысячи воинов, чтоб Знаменосец приперся сюда. И вряд ли он приперся один, без созванной поддержки. Пока что запах гари перекрывал все остальные запахи возможной свиты, и это напрягало только сильнее. Судя по силе ветра и его направлению, учитывая осязаемость запаха... Дня два точно есть, прежде чем можно с точностью сказать в каком состоянии агрессии Последний Знаменосец и кого тащит под своим знаменем. Может быть он вообще мимо Дейла пройдет, если его никто не тронет. Что вряд ли. Люди же очень любят атаковать то, чего не знают. Мегард зашагал быстрее по дороге. И поэтому сразу начал обвинять ветер, когда навстречу из-за поворота за рощицу показались всадники. Если бы он почуял их заранее, немедленно сныкался бы в кусты подальше. Но теперь прятаться было поздновато и метание в панике вызовет только лишние подозрения. Поэтому полукровка застыл как вкопанный рядом с обочиной. Потом разглядел что всадники вообще-то вооружены, и неплохо вооружены. Если начнется потасовка, когда можно почуять Последнего Знаменосца... Аж холодок по спине пробежал.

Королева Ильмарэ следила за тем, как Арагорн уделяет внимание Аратар, впрочем в этом надзоре не было необходимости, ибо она итак чувствовала, как он благодарен высшим, за все те дары что выпали на его долю. И в первую очередь за неё саму. Галерея Варды Элентари теперь жила вновь, и была активно защищаема Гвардией Белого Древа, россыпь звёзд над Минас Тиритом, словно бы сияла ярче обычного в эти дни. Периодически плавные ветра Манвэ Сулимо пригоняли тучки, сотканные его братом, и воды Улмо изливались на пахотные земли Гондора, что были видны Ильмарэ на лиги и лиги вокруг, оплодотворяя растущих детей Йаванны. Как владычица Палантиров, она знала, что подобная картина происходит и в иных обетованных землях, увы не по всей Арде.     Однако чувства, которые испытывала Ильмарэ, когда своим сознанием айнур пыталась объять состояние Арды в сей момент, говорили о том что начались радикально необычные имена. Игра Богов. Серьёзные сдвиги произошли за последний год, и дело отнюдь не в том, что Майрон Беглец, как клеймила его Ильмарэ, вернул себе обитель в Мордоре и теперь активно досаждал народам вокруг. Вокруг происходило что-то ещё, что-то что пробуждало силы, доселе остававшиеся в закрытом, если не сказать сонном состоянии. Ильмарэ ощущала присутствие айнур по всей Арде, словно шторм разыгравшейся на морской, водной глади. Дождавшись супруга после открытия святилищ, она встретила Арагорна у выхода словами. — Сегодня в полночь, собери всех гвардейцев Гондора и Арнора у Древа. —               И когда Арагорн ушёл, она заперлась в Галерее Варды, и в окружении образов божественных сил, начала общение с ними. Вышла она строго в полночь. Дева Звёзд прошла по брусчатке минуя стройные «коробки» Стражей Белого Древа, которые заняли половину площади, в ожидании приказа короля. Вторую половину заняли гвардейцы Арнора, носители Звезды Дунэдайн с Севера, которые как и их вождь и король Арагорн, ожидали гадая что же их ждёт. Среди гвардейцев Древа, стоял Денетор, и не сводил взгляда с королевы. А та взошла к Древу и жестом пригласила Арагорна. Молодой король поднялся к ней. Ильмарэ взяла Арагорна за руку и тихо сказала ему. — Обними сие древо, наследие твоё вместе со мной, и пусть Йаванна и Варда, благословят нас.  Король и королева обняли древо, после чего гвардейцы лицезрели чудо Йаванны, Древо зашевелилось, словно под ветрами, ветви начали раскачиваться и цвести, шрамы затягиваться, а с небес плавными переливами спустился звёздный свет, подкрепляющий внутреннее сияние потомка Нимлота, и Ильмарэ прошептала. — А это моё наследие. — С этим она улыбнулась Арагорну, а потом развернулась и оглядела гвардейцев.  — Приветствуйте вашего короля воины. — Сказала она, и под разразившиеся кличи экзальтированных воителей дунэдайн, королевская чета направилась в Королевский Дом. Лишь отходя от увиденных чудес, командиры начали суетиться, и возвращать людей на посты, а свободных по казармам. Присутствие гвардейцев Звезды Дунэдайн из Арнора освободило гвардейцев Белого Древа от части обязанностей внутри Королевского Дома, что облегчило их службу.   ***   Ильмарэ сопроводила Арагорна по опустевшим залам, в одном из которых было слышно, как мирно посапывал мистер Бильбо. Тут пара остановилась, и они улыбнулись друг другу.  — Удивится же он, когда завтра увидит Древо — сказал Арагорн и Ильмарэ кивнула. После, они поднялись в спальную. Здесь Арагорн сбросил верхний плащ на сундук, и уже собрался отойти, как супруга встала перед ним. В её прекрасных, звёздных глазах таилась какая-то загадка, а лёгкая улыбка даровала обещание. После он ощутил, как пояс его ослаб снятый её руками, и вместе с мечом вскоре оказался на полу. Ильмарэ ощущала сердцебиение и дыхание мужчины, она приблизилась к нему вплотную и подарила ему сладкий поцелуй. Её диадема легла на комод, а вскоре раскрылись три пуговицы высвободившие руками Ильмарэ Арагорна из его коттарди, а потом и от рубахи.   В этот миг, она ощутила как мощные руки владыки дунэдайн обхватили её за талию, прижали к его крепкому телу. Разгорячённые поцелуи его начали покрывать её лик и шею, она поднималась всё выше в своём наслаждении. Когда вмиг остановила мужчину. Ильмарэ отошла в сторону, и сбросила свой пояс и пару шпилек коими её платье держалось на плечах. Платье опустилось на пол, открывая супругу дивное, красивое светлое тело девы. В её груди распалялось пламя, и вскоре до конца оголившись Арагорн подошёл к ней и взял её на руки. Бережно уложив свою жену в постель, он снова покрыл её тело поцелуями и ласками, повинуясь своим рефлексам он покрыл её сверху. Их дыхание словно бы слилось в одно единое. Взор глаз Ильмарэ устремился через окно, откуда виднелось звёздное небо, как вдруг они слились в единое целое, одним движением мужчины.     Все страхи исчезли, уступив место страсти которую познала Ильмарэ. Она взглянула на возлюбленного, грудь её вздымалась в такт дыханию и страстным движениям, все тело изгибалось от волн наслаждения. Спустя несколько мгновений, её тонкие пальчики упёрлись ему в грудь. Мужчина повиновался лёгкому толчку и лёг на спину. Взгромоздившись на нем, Ильмарэ закатила глаза ощущая приливы наслаждения, один за одним окатывающие её тело, до кончиков пальцев. Упёршись руками в любимого она двигалась со всей страстью всё быстрей и активнее, сливаясь с Арагорном в соблазнительном танце чистейшей сексуальности. Её нежный и негромкий стон изливался, а распущенные волосы проигрывали на светлом теле, кое изгибами своими даровало взору короля неистовость страсти. В любовном соитии, вскоре они достигли пика наслаждения и единовременно, ощутили негу расслабления.   Лёжа рядом, через пару мгновений, они смотрели на звезды. Их тела ощущали лёгкий ветерок, приятно остужая разгорячённые тела. Немым вопросом, приподнявшись Арагорн взглянул на Ильмарэ. Но королева покачала головой, и прошептала ему. — Не сегодня, возлюбленный мой. Наследию рода твоего придёт время, наслаждайся мгновениями любви.  Арагорн улыбнулся, и они слились в поцелуе преисполненном нежностью, перед последующим продолжением ласок и любовной утехи. В ту ночь, звёзды в небе светили особенно ярко. 

После столь знаменательного события, дня что прозван был «Днём признания и возвращения», оставалось ещё не мало времени для официальной церемонии коронации Арагорна на трон Гондора и провозглашении объединения королевств дунэдайн. Этот период стал периодом некоторого рода упорной работы для многих. Присягнувшие ему лорды Гондора, разъехались по своим землям, исключая лорд-маршала земель Анориена, которые входили в личную вотчину потомков Анориона первого короля Гондора. Этого человека Арагорн опрашивал за сводами счётных книг, узнавая подробно о делах в королевских землях. Впрочем занят был он не только изучением сводок, помимо сего Арагорн используя королевскую службу вестовых гонцов, направил приказы инициируя длительный процесс по-земельной переписи. Планы сии обсуждались ранее с лордом-наместником Эктелионом, и шли приказы с сопроводительным письмом от него, которое оба сочли нужным в этот переходный период. Зима Некроманта ударила по Гондору не так сильно как по Арнору, и в отличии от северного королевства, тут не было нужды в кризисных решениях, как это было в Арноре, где уменьшенный урожай компенсировать пришлось бурной стимуляцией торговли между регионами столь сложно-составного королевства. Люди Гондора, сохранив свою популяционную целостность, сами не плохо справлялись с подобного рода напастями. Действия же нового лорда Пеларгира по отступлению и эвакуации людей, и последующая помощь божественных Высших, при возвращении великого портового города, также не нанесла ущерб ресурсу Гондора, которого в Арноре очень не хватало, — основе королевства, живым людям.    В виду этого, и в соответствии с тем разговором, который вели Арагорн и Эктелион перед провозглашением решения наместника, были изданы указы о формировании новых баталий королевского ополчения Гондора, по тому же примеру, коий был воплощён Рендиром сыном Торлина, ныне являвшимся королевским маршалом армии Арнора, стоящей в Дунланде. Впрочем, тут было всё организовано всё иначе, в разы более организованнее, чем это было в Арноре. Во многом благодаря помощи наместника Эктелиона. Он составил точный план, какие земли, сколько и чего должны прислать к Минас Тириту, сколько телег, воинов, оружия, провизии и прочего. Не малое внимание было уделено составлению списков будущего воинства, которое пока было лишь на бумаге. Увы, сейчас ни Арагорн, ни Эктелион не видел возможности восстановить флот во всём его былом величии, поэтому расставив приоритеты, власти Гондора начали формировать сильное сухопутное воинство.    Это впрочем, было не единственное, чем занят был Арагорн. По совету Ильмарэ, он своим присутствием и первым подношением чести, переоткрывал святилища-алтари божественных сил. Дунэдайн не знали больших храмов (до Саурона), любых форм монашества, молитв, канонических писаний, священнических чинов. Король являл собой саму связь всего народа с высшими силами, за ним и было славословие высших сил, через подношение символизирующее почитание с честью светлых и благих сотворителей того мира, что окружал людей. В галерее Варды были восстановлены алтари Манвэ, Варде, Улмо, Ауле, Йаванне, Оромэ, Намо, Ниэнне. Восьми величайшим, а между ними также установлены алтари с небольшими статуэтками: Тулкасу, Ирмо, Эстэ, Вайрэ, Ване, Нэссе, а также Униэн (очень любимой ещё с нуменорских времён майа), Эонвэ (брату божественной королевы Ильмарэ) Эарендилю и Эльвинг, основателям королевского рода. Восемь статуй, и десять статуэток поменьше стояли в кругу таким образом, что малые статуэтки чередовались между статуями Превозносимых Аратанир. Подношения представляли из себя сожжение разных (в зависимости от бога) материальных подношений и воскурение благовоний, кои проводил лично король своими руками. Тут же был и его хронист, коий вёл записи и зарисовывал то, что видел.