Королева Ильмарэ следила за тем, как Арагорн уделяет внимание Аратар, впрочем в этом надзоре не было необходимости, ибо она итак чувствовала, как он благодарен высшим, за все те дары что выпали на его долю. И в первую очередь за неё саму. Галерея Варды Элентари теперь жила вновь, и была активно защищаема Гвардией Белого Древа, россыпь звёзд над Минас Тиритом, словно бы сияла ярче обычного в эти дни. Периодически плавные ветра Манвэ Сулимо пригоняли тучки, сотканные его братом, и воды Улмо изливались на пахотные земли Гондора, что были видны Ильмарэ на лиги и лиги вокруг, оплодотворяя растущих детей Йаванны. Как владычица Палантиров, она знала, что подобная картина происходит и в иных обетованных землях, увы не по всей Арде.     Однако чувства, которые испытывала Ильмарэ, когда своим сознанием айнур пыталась объять состояние Арды в сей момент, говорили о том что начались радикально необычные имена. Игра Богов. Серьёзные сдвиги произошли за последний год, и дело отнюдь не в том, что Майрон Беглец, как клеймила его Ильмарэ, вернул себе обитель в Мордоре и теперь активно досаждал народам вокруг. Вокруг происходило что-то ещё, что-то что пробуждало силы, доселе остававшиеся в закрытом, если не сказать сонном состоянии. Ильмарэ ощущала присутствие айнур по всей Арде, словно шторм разыгравшейся на морской, водной глади. Дождавшись супруга после открытия святилищ, она встретила Арагорна у выхода словами. — Сегодня в полночь, собери всех гвардейцев Гондора и Арнора у Древа. —               И когда Арагорн ушёл, она заперлась в Галерее Варды, и в окружении образов божественных сил, начала общение с ними. Вышла она строго в полночь. Дева Звёзд прошла по брусчатке минуя стройные «коробки» Стражей Белого Древа, которые заняли половину площади, в ожидании приказа короля. Вторую половину заняли гвардейцы Арнора, носители Звезды Дунэдайн с Севера, которые как и их вождь и король Арагорн, ожидали гадая что же их ждёт. Среди гвардейцев Древа, стоял Денетор, и не сводил взгляда с королевы. А та взошла к Древу и жестом пригласила Арагорна. Молодой король поднялся к ней. Ильмарэ взяла Арагорна за руку и тихо сказала ему. — Обними сие древо, наследие твоё вместе со мной, и пусть Йаванна и Варда, благословят нас.  Король и королева обняли древо, после чего гвардейцы лицезрели чудо Йаванны, Древо зашевелилось, словно под ветрами, ветви начали раскачиваться и цвести, шрамы затягиваться, а с небес плавными переливами спустился звёздный свет, подкрепляющий внутреннее сияние потомка Нимлота, и Ильмарэ прошептала. — А это моё наследие. — С этим она улыбнулась Арагорну, а потом развернулась и оглядела гвардейцев.  — Приветствуйте вашего короля воины. — Сказала она, и под разразившиеся кличи экзальтированных воителей дунэдайн, королевская чета направилась в Королевский Дом. Лишь отходя от увиденных чудес, командиры начали суетиться, и возвращать людей на посты, а свободных по казармам. Присутствие гвардейцев Звезды Дунэдайн из Арнора освободило гвардейцев Белого Древа от части обязанностей внутри Королевского Дома, что облегчило их службу.   ***   Ильмарэ сопроводила Арагорна по опустевшим залам, в одном из которых было слышно, как мирно посапывал мистер Бильбо. Тут пара остановилась, и они улыбнулись друг другу.  — Удивится же он, когда завтра увидит Древо — сказал Арагорн и Ильмарэ кивнула. После, они поднялись в спальную. Здесь Арагорн сбросил верхний плащ на сундук, и уже собрался отойти, как супруга встала перед ним. В её прекрасных, звёздных глазах таилась какая-то загадка, а лёгкая улыбка даровала обещание. После он ощутил, как пояс его ослаб снятый её руками, и вместе с мечом вскоре оказался на полу. Ильмарэ ощущала сердцебиение и дыхание мужчины, она приблизилась к нему вплотную и подарила ему сладкий поцелуй. Её диадема легла на комод, а вскоре раскрылись три пуговицы высвободившие руками Ильмарэ Арагорна из его коттарди, а потом и от рубахи.   В этот миг, она ощутила как мощные руки владыки дунэдайн обхватили её за талию, прижали к его крепкому телу. Разгорячённые поцелуи его начали покрывать её лик и шею, она поднималась всё выше в своём наслаждении. Когда вмиг остановила мужчину. Ильмарэ отошла в сторону, и сбросила свой пояс и пару шпилек коими её платье держалось на плечах. Платье опустилось на пол, открывая супругу дивное, красивое светлое тело девы. В её груди распалялось пламя, и вскоре до конца оголившись Арагорн подошёл к ней и взял её на руки. Бережно уложив свою жену в постель, он снова покрыл её тело поцелуями и ласками, повинуясь своим рефлексам он покрыл её сверху. Их дыхание словно бы слилось в одно единое. Взор глаз Ильмарэ устремился через окно, откуда виднелось звёздное небо, как вдруг они слились в единое целое, одним движением мужчины.     Все страхи исчезли, уступив место страсти которую познала Ильмарэ. Она взглянула на возлюбленного, грудь её вздымалась в такт дыханию и страстным движениям, все тело изгибалось от волн наслаждения. Спустя несколько мгновений, её тонкие пальчики упёрлись ему в грудь. Мужчина повиновался лёгкому толчку и лёг на спину. Взгромоздившись на нем, Ильмарэ закатила глаза ощущая приливы наслаждения, один за одним окатывающие её тело, до кончиков пальцев. Упёршись руками в любимого она двигалась со всей страстью всё быстрей и активнее, сливаясь с Арагорном в соблазнительном танце чистейшей сексуальности. Её нежный и негромкий стон изливался, а распущенные волосы проигрывали на светлом теле, кое изгибами своими даровало взору короля неистовость страсти. В любовном соитии, вскоре они достигли пика наслаждения и единовременно, ощутили негу расслабления.   Лёжа рядом, через пару мгновений, они смотрели на звезды. Их тела ощущали лёгкий ветерок, приятно остужая разгорячённые тела. Немым вопросом, приподнявшись Арагорн взглянул на Ильмарэ. Но королева покачала головой, и прошептала ему. — Не сегодня, возлюбленный мой. Наследию рода твоего придёт время, наслаждайся мгновениями любви.  Арагорн улыбнулся, и они слились в поцелуе преисполненном нежностью, перед последующим продолжением ласок и любовной утехи. В ту ночь, звёзды в небе светили особенно ярко. 

После столь знаменательного события, дня что прозван был «Днём признания и возвращения», оставалось ещё не мало времени для официальной церемонии коронации Арагорна на трон Гондора и провозглашении объединения королевств дунэдайн. Этот период стал периодом некоторого рода упорной работы для многих. Присягнувшие ему лорды Гондора, разъехались по своим землям, исключая лорд-маршала земель Анориена, которые входили в личную вотчину потомков Анориона первого короля Гондора. Этого человека Арагорн опрашивал за сводами счётных книг, узнавая подробно о делах в королевских землях. Впрочем занят был он не только изучением сводок, помимо сего Арагорн используя королевскую службу вестовых гонцов, направил приказы инициируя длительный процесс по-земельной переписи. Планы сии обсуждались ранее с лордом-наместником Эктелионом, и шли приказы с сопроводительным письмом от него, которое оба сочли нужным в этот переходный период. Зима Некроманта ударила по Гондору не так сильно как по Арнору, и в отличии от северного королевства, тут не было нужды в кризисных решениях, как это было в Арноре, где уменьшенный урожай компенсировать пришлось бурной стимуляцией торговли между регионами столь сложно-составного королевства. Люди Гондора, сохранив свою популяционную целостность, сами не плохо справлялись с подобного рода напастями. Действия же нового лорда Пеларгира по отступлению и эвакуации людей, и последующая помощь божественных Высших, при возвращении великого портового города, также не нанесла ущерб ресурсу Гондора, которого в Арноре очень не хватало, — основе королевства, живым людям.    В виду этого, и в соответствии с тем разговором, который вели Арагорн и Эктелион перед провозглашением решения наместника, были изданы указы о формировании новых баталий королевского ополчения Гондора, по тому же примеру, коий был воплощён Рендиром сыном Торлина, ныне являвшимся королевским маршалом армии Арнора, стоящей в Дунланде. Впрочем, тут было всё организовано всё иначе, в разы более организованнее, чем это было в Арноре. Во многом благодаря помощи наместника Эктелиона. Он составил точный план, какие земли, сколько и чего должны прислать к Минас Тириту, сколько телег, воинов, оружия, провизии и прочего. Не малое внимание было уделено составлению списков будущего воинства, которое пока было лишь на бумаге. Увы, сейчас ни Арагорн, ни Эктелион не видел возможности восстановить флот во всём его былом величии, поэтому расставив приоритеты, власти Гондора начали формировать сильное сухопутное воинство.    Это впрочем, было не единственное, чем занят был Арагорн. По совету Ильмарэ, он своим присутствием и первым подношением чести, переоткрывал святилища-алтари божественных сил. Дунэдайн не знали больших храмов (до Саурона), любых форм монашества, молитв, канонических писаний, священнических чинов. Король являл собой саму связь всего народа с высшими силами, за ним и было славословие высших сил, через подношение символизирующее почитание с честью светлых и благих сотворителей того мира, что окружал людей. В галерее Варды были восстановлены алтари Манвэ, Варде, Улмо, Ауле, Йаванне, Оромэ, Намо, Ниэнне. Восьми величайшим, а между ними также установлены алтари с небольшими статуэтками: Тулкасу, Ирмо, Эстэ, Вайрэ, Ване, Нэссе, а также Униэн (очень любимой ещё с нуменорских времён майа), Эонвэ (брату божественной королевы Ильмарэ) Эарендилю и Эльвинг, основателям королевского рода. Восемь статуй, и десять статуэток поменьше стояли в кругу таким образом, что малые статуэтки чередовались между статуями Превозносимых Аратанир. Подношения представляли из себя сожжение разных (в зависимости от бога) материальных подношений и воскурение благовоний, кои проводил лично король своими руками. Тут же был и его хронист, коий вёл записи и зарисовывал то, что видел. 

Эрегион Даэр приближалась к Вратам Дурина, минуя последние лиги незаселенных, давно покинутых всеми земель. Здесь она и дождется скитальцев во мраке, как и предсказывала ее госпожа. Эльфийка устроилась подле гладкой стены, между двумя старыми падубами, рядом с текущим мирно ручейком. Она отпустила Сифа на охоту, а сама стала разводить костер, обустраивая временный лагерь. Хорошо, что заранее запасла мясо, принесенное волком. Теперь его можно будет приготовить на огне, дабы вернувшиеся потеряшки могли немного погреться и утолить голод. Когда мясо начало лопаться от жара и трещать, распространяя ароматные запахи, то даже Даэр почувствовала желание попробовать немного горячей пищи. Давно ее хроа не наслаждалось подобным, и сейчас отзывалось на запахи. Но стоило подождать других. Хотя бы из вежливости.  Эльфийка пристроилась рядом с потрескивающим костром, подтянув колени под подбородок. Она смотрела, как танцуют духи, привлеченные огнем и слушала их песни. Ран больше не связывалась с ней, похоже госпожа была занята более важными делами, оставив верной Даэр разобраться с этим поручением. Впрочем, пока что, видящая не могла понять, что крылось за этой задумкой. Она то и дело бросала взгляды на гладкую стену скалы, ожидая, когда створки ворот раскроются от легкого толчка изнутри. Она знала, что они приближаются.  [NICK]Даээр[/NICK] [AVA]https://i.pinimg.com/564x/ab/ab/08/abab08725bd221650848e66013433f65.jpg[/AVA] [STA]Прозревающая Тени[/STA] [SGN]Во все времена. И всегда.[/SGN]

Новоявленный младший дух довольно легко решил отбросить тяжелые думы, справедливо указав, что даже ему не ведомо все. Так почему Илгон должен волноваться, что не понимает чего-то в сложном устройстве мироздания? Подобная мысль внушала какую-то, пускай и зыбкую уверенность. Воистину, пустое долой. Воитель с благодарностью принял из рук майа флягу, отпил, ощущая, как по телу разливается живительное тепло. Эльда взял ложку и очень быстро вычистил миску с ухой. Неплохо, но было мало. В нем опять просыпался зверский голод. И это было хорошим знаком. Он еще жив, он все тот же, а не что-то иное… Когда Норнориэль начала снимать с себя броню, Илгон заинтересованно наблюдал за ней, гадая, что пришло на ум этой неугомонной эльфийке. Но когда она начала снимать с себя исподнее, воитель резко отвернулся, подняв ладонь.  - Пресвятая Варда, прикройся!  Она что совсем обезумела? Что это за представление она тут устроила. На Илгона волнами накатывало какое-то странное смущение, казалось еще немного, и он покраснеет до корней волос. А эльфика приближалась к нему все ближе и ближе, и жар от ее дыхания уже обдавал щеку Илгона. Он старался не смотреть, и одновременно не мог отвести взгляд. Да она исхудала, волосы укоротились и уже не блестели, как прежде, но Норнориэль даже сейчас была поистине прекрасна, словно ее изваял искусный скульптор. Даже сейчас у Илгона захватывало дух при взгляде на нее, от близости с ней. Блеск глубоких, как Океан, синевы глаз очаровывал, мысли куда-то улетучились.  Илгон не понимал, что за чувства его охватили, словно могучий поток был готов подхватить его, как опавший лист и нести куда вздумается. Эти чувства, как будто жили в нем всегда, приглушенные другими, но здесь в материальном мире их ничто не сдерживало. Он совершенно не понимал, что делать в таком случае, предпочитая смущенно отвести взгляд. Хочешь сказать про Илгона - скажи, что он не умеет обращаться с женщинами. Махать мечом куда как проще.  Но слова Норнориэль попали куда нужно, разбив стену обид и недопониманий. Они нуждались в нем. Она нуждалась в нем. Сейчас в нем опять просыпалось подавленное чувство вины, и груз собственных ошибок начинал давить со всей тяжестью, будто небосвод готовый обрушиться на землю. Самобичевание грозило вновь увести фэа Илгона в темную чащу, откуда будет сложно выбраться. Но он сумел совладать с собой. Не время для сожалений, время сделать что-то, чтобы исправить прошлое. Он не знал, что делать с собой, своими непонятными чувствами к эльфийке, но он понял одно. Больше он не бросит ее, не оставит одну. Сейчас ему хотелось только защитить ее от всех невзгод, заслонить от всех бедствий. Слова потоком стали срываться с его уст, будто лопнул бурдюк с водой: - Я скитался в пустошах… Спас одного человека от позорной смерти. А потом они нашли меня. Они знают про меня. И про тебя. Он знает. Прислужники Врага обманули меня. Стоило им сказать, что ты у них в плену и я бросился тебя спасать, даже не подумав, что это могло быть ловушкой. Так и оказалось. Они нарядили мерзкое чудище в парик с рыжими волосами в насмешку над мной. Я оставил их тела тлеть в одном большом костре на берегу далекой реки на востоке. Пытаясь сбить погоню со следа, я зашел в древние леса, где правит Трандуил. Я заплутал в дебрях, и собственных мыслях. Не знаю, чем это кончилось, если бы Гендальф не нашел меня. И снова, стоило ему упомянуть, что ты пропала в Мории, как я согласился помогать ему в его неведомых целях и хитроумных планах. Я сново опрометчиво бросился на поиски, перевернул всю Морию, сразился с балрогом… Но все это не важно, ведь я нашел тебя.  Он замолк, не зная что еще добавить, только одно слово застряло в горле, но он боялся, что оно прозвучит неестественно.  - Прости… Я…  Оставшиеся слова Илгон не смог проговорить, и дело было не в том, что кто-то еще был рядом с ними. Он все еще не мог понять, что они означают и почему захотелось это сказать. Тем временем майа довольно ловко пересадил Илгона на табурет и стал проводить странные телодвижения с его волосами, приговаривая нравоучительные реплики, будто учитель отчитывал напроказничавших детей. Норнориэль завидев результаты трудов майа наконец-то улыбнулась и это было лучшим, что случилось за сегодня. Он тоже улыбнулся, забавная шутка получилась -Так-так! - раздался старческий голос из-за угла. Все трое разом повернулись в сторону Гендальфа и нескольких Теней, что стояли за его спиной. Маг увидев Морнэмира радостно покачал головой: - Хвала Стихиям! Признаться честно, планируя эту экспедицию, я мало надеялся на успех, что мне удасться найти тебя, Морнэмир, уж больно давно ты отдалился от всех остальных. Но сегодня удача улыбнулась нам, мы нашли и тебя, и командующую отряда верных могучему Тулкасу. Похоже, что мой план полностью оправдал себя.  Маг хохотнул, не обращая внимание на странные лица Теней, со скепсисом смотревших на сопровождающего их старика. - Ну-ну, не нужно таких взглядов. Я прекрасно осознавал, когда брал Илгона с собой и к чему это могло привести. Да я пошел на риск, но риск оправданный. И оправдался он сторицей, как вы можете видеть. А наш большой друг очень умело отвлек на себя местных обитателей, позволив нам обойти окольными путями, о которых глупые орки не догадываются. Надо же, заняли древние залы, а все их секреты им не дано постичь. А что до тебя… Гендальф пристально посмотрел на Илгона, отчего тот даже передернул плечами: - Ты великий воин, но вот мой совет, хоть и грубым он может показаться. Попробуй перестать ссать против ветра, друг мой Илгон. И чем это ты вымазался? В Феанора решил поиграть или что?  Он повернулся к Норнориэль, смерил ее взглядом куда более мрачным: - С тобой поговорим позже. Вы бешенный отряд Тулкаса, у меня уже в печенках сидите.  Маг, хлопнул посохом по каменным плитам пола: - Что же. Я рад видеть вас всех. Судьба воистину удивительная штука. А теперь, думаю никто не станет спорить со мной… Предлагаю покинуть сие уютные пещеры и залы, перестав испытывать местное гостеприимство. Я уже по горло сыт гоблинами, орками и троллями. Морнэмир, друг мой, прошу твоей помощи. Понимаю, что сие место заметно изменилось, но и моих знаний может быть недостаточно. Нам нужно найти Врата Дурина. Чем выше мы поднимемся к поверхности и ближе к западу, тем меньше орков можем рассчитывать встретить. Ибо сила Аратар распростерлась над землями Короля Дунэдайн. В путь, друзья! Да не мешкайте! А вы, мои спутники, пойдете рядом, ваша помощь тоже будет кстати.  Гэндальф и Морнэмир стали задавать направление, выслав Теней вперед, в качестве разведки. Майр знали дорогу, а разведчики указывали, откуда могли показаться враги. Норнориэль и Илгон молча следовали в арьергарде. Вся компания почти не разговаривала по совету Гендальфа, только Морнэмир что-то тихо рассказывал магу. В одном из переходов истари остановился и с полубезумным удивлением во взгляде посмотрел на Илгона: - Ты одолел балрога! Но ведь это было чистейшее пламя Удуна, пламя Бездны! Как же ты не погиб?!  Но Морнэмир отдернул мага, и они продолжили путь. Но теперь Гендальф не переставая бросал назад озадаченный взгляд. Сам Илгон старался не думать об этом, ему было радостно лишь от того, что он шел рядом с Норнориэль, так что пожелай и до нее можно дотянуться. И ни странные события, ни слова мага, ни хмурые взгляды Теней не могли помешать ему наслаждаться моментом.  Они шли тайными путями, постоянно слыша орочий топот и гвалт, но долгий путь по темным коридорам и лестничным пролетам преодолели без ненужных встреч до самых Врат Дурина куда враг с некоторых пор не приближался. Похоже гибель огненного демона Моргота произвела впечатление на орков и они предпочитали заниматься какими-то более насущными делами, либо же майр смогли искусно обойти все засады, не без помощи Теней. Небольшой отряд вышел к воротам, преодолевая последнюю лестницу.  ----- Врата Дурина  

Ни смотря на недавно прошедшее сражение, по приказу Туварса Супилли для всех павших воинов, были начаты обряды захоронения. И конечно самые ценные воины, из числа павших коих было не много, были фалангиты рати правителя Барад Харна. Этих захоронили в кургане из камней, с их личными кинжалами, а поверх кургана был поставлен камень. Туварс лично выбрал наиболее подходящий плоский камень, на котором по его эскизу на бумаге, раб-каменщик выбил эпитафию: "Отважным воителям Харна, оставившим бренное тело, и отправившимся к священной Незримой Звезде, сей посвящённым". Под эпитафией был нанесён символ семиконечной звезды, а над ней ещё один символ, коий нанёс сам Туварс Супилли. Символ сей пришёл ему в сновидении, и являлся пока таинством, доступным к пониманию лишь на двух высших степенях Ордена. С обратной стороны на камне были выбиты имена в две колонки.    Могилы по-скромнее, были предназначены для сельских застрельщиков с холмов Эмин Аннуна, а вот тела бедуинов были лишь уложены в ряд. Чтобы решить их судьбу, приказом Туварса привели пленённых вождей. А после не слишком длительного ожидания, к ним в своём великолепном, чёрном наряде вышел сам властитель. Пара федайнов принесла пики с теми самыми отрезанными стопами и головами, которыми перед битвой пытались оскорбить его честь. Слегка пританцовывая руками, с довольной и лукавой улыбкой, рядом с ним шла Турингвэтиль, звеня своими многочисленными, драгоценными украшениями. Она, выступала как переводчик так как знала разные диалекты харадрим. Оглядев патриархов кочевых семей, чародей заговорил. — Имя моё Туварс Супилли из дома Папратар, родом из Умбара Великого. Я властвую над всем морским берегом Харондора, лесами Эмин Аннуна, и моя власть — рука его сделала полукруг — распространяется и здесь в этих землях. Но не унижение и порабощение я принёс вам, дома кочевников Харнена. Я не стану взимать с вас податей, не стану требовать от вас богатств и пленных. Даже наоборот, я каждый год обязуюсь одаривать ваши рода рабами и дарами. За это я буду спрашивать с вас, за каждый караван, что будет шествовать по северному берегу реки Харнен между Барад Харном и владыками земель Харузана и аль-Амруна. Вы будете стражами этого, пути. Будете ловить и предавать казни всех разбойников, которые будут посягать на караваны. И получать за это награду. Таков будет мой уговор между мной и вами, и всех нарушителей сего договора, я покараю страшными карами, вырежу весь род, а на уцелевших наложу проклятие забвения. Также, вы предоставите мне воинов, которые пополнят мою армию, тех кто ныне там — он указал в сторону востока, имея в виду тех кто не был пленён или мёртв. А владыка Харна продолжал.  — Я приведу ваших богов к великой славе, ибо в моих владениях почитаются все боги. Святилища ваших богов будут обрадованы и установлены в самом городе Амон Этель, где им будут воздаваться дары, и воскуриваться благовония. И в знак моей доброй воли, я отдаю вам ваших мёртвых, дабы в соответствии с вашими обычаями, захоронены они были как полагается.   Его властный голос, чередовался не менее властным женским голосом прекрасной Турингвэтиль, известной окружению как принцесса Ирханну из Барад Харна. Та самая принцесса, о которой ходили слухи в виде печальной и грустной истории, о смерти её близких. Сейчас же, пред лицом людей они видели женщину уверенную, властную, сильную и чарующую. Бедуины изумлялись как вольно ведёт себя эта женщина при владыке Туварсе. Это вызывало в мужчинах изумление и сексуальное возбуждение.    Переглядываясь между собой, патриархи родов бедуинов, в основе мужчины зрелые изумлялись тем, как радикально поворачивал события их пленитель, наконец один из них спросил.  — А каковы твои боги?    Услышав перевод от Ирханну, на ушко и ощутив как она коснулась его уха языком, Туварс Супилли улыбнулся и ответил.  — Мой бог, тот что сокрыт за гранью. И он требует лишь одного запрета. Мой бог запрещает неуважение к любым богам и силам, духам природы и предков. Мой бог требует от меня почтения ко всем, и в моих владениях, все мои подданные находятся под защитой моего закона, закона запрещающего гонения на любых богов, какими бы они ни были.   Это было радикально необычно, но тут пустынники начали понимать, почему ранее Туварс говорил об их богах, ведь если они теперь ему присягали, их боги отныне выходили во всеобщий пантеон богов почитаемых в землях подвластных этому чародею. После сего, исключая голову и стопу оскорбителя, которые сожгли с парой погибших рабов, тела бедуинов были переданы их родне, и были захоронены по обряду. Сами вожди заключили клятвы перед богами, присягая на верность Туварсу Супилли и были отпущены.    Через два дня, армия Барад Харна продвинулась на юго-восток к портовой деревне Гобель Мирлонд. Здесь знакомясь с бытом селян, Туварс Супилли познакомился с интересным человеком. Это был мастер-плотник, умевший создавать изумительные механизмы, хотя из скромности он повторял, что дескать это он лишь понял как древние высшие люди, делали подобные механизмы, но сам он к ним и приблизиться не может. Он производил подъёмники, которые при помощи животных, поднимали большие грузы, переносили их и грузили корабли. Так это селение стало торговым постом, соединяя торговый маршрут из аль-Амруна с морскими торговыми путями. Во всём этом механизме, плотник продемонстрировал главный секрет, конструкцию с из дисков и группы шаров, расставленных в специальных выемках, в нужных местах, и колёсиках которые помогали конструкциям передвигаться. Впрочем как говорил сам мастер Иртокис — древние люди Моря делали такие механизмы из металлов, что ему не под силу, даже когда он пытался объединить силы с местным кузнецом. Туварс взял его себе на службу, с широким достатком (вилла в пригороде Барад Харна, рабы). И мастер с приставленными к нему рабами-евнухами, присоединился к армии.  Через морских купцов, Туварс Супилли пополнил припасы армии, в этом пункте, и отправил своих гонцов к аль-Амруну с призывом торговать свободно, без того чтобы кочевники северного берега реки Харнен грабили караваны. Не заставили себя ждать и сами бедуины, шесть бунчуков пустынной кавалерии, вскоре присоединились к нему, от кочевых родов, и выполняя свою часть сделки Туварс Супилли направил на север гонцов, с приказом перевести морем (чтобы быстрее) рабов привозимых из за Дальнего Харада, в уплату жалования, кое правитель назначил местным, за поддержание в безопасности торгового речного пути. Гонец Туварса был также отправлен на юг, через реку. Тут начинались земли Нен-Умбар, маленьких городков и деревень, платящих дань Умбару. Гонец передавал письма Совету Родов Умбара о том, что естественной границей теперь между землями Туварса и Умбаром была река Харнен, в купе с клятвенными заверениями владыки Барад Харна о том, что сия граница им пересечена не будет, и угрозы родному городу он не несёт, но всегда поддержит суверенный город, в той его форме правления, в которой он и был ныне. (Осложнять жизнь брату Мурсили, Туварс Супилли не желал, чем и была вызвана необходимость написать это письмо). После этого, армия снялась с места направившись к селению Хас Йаиб.