Harve Rono

Эльф держался отдельно ото всех, и правил путь в сторону Восточной Марки. Наконец-то город конелюдов оставлен. Впереди их ждал ещё долгий путь, но как показывала практика, стоит только ступить на тропу, и уже не опомнишься, как цель будет перед тобой. Точно так же было в его жизни уже не раз. Когда он покинул отца и поселился в Лотлориене. Когда покинул сожженный лес, и отправился в Лихолесье, а потом сюда. В Рохан. И вот новый путь. Нужно только переждать.
Из-за того, что ему вручили не самого быстрого скакуна, все, когда выступили, очень быстро нагнали его, но никто не спешил выступать перед ним, или хотя бы поравняться. Рунвар ехал в центра, между странными людьми. А колонну замыкали гномы. Судя по обрывкам фраз, те постоянно о чем-то спорили, Начиная от того, кто старше, и заканчивая тем, кто был лучше король, Торин Третий или Дурин Перый. Из-за того, что остальные молчали, а, несмотря на все издевательства в плену, слух Харве не испортился, он сходил с ума от безсмысленности речей. Периодически это на столько его раздражало, что аж становилось интересно, и его слух напрягался. А спрустя пару мгновений, накатывало раздражение, и хотелось их обоих усыпить, что бы побыть в тишине. Потом снова, интерес брал вверх, и эльф вникал в суть... и так по кругу. 
Периодически, оборачиваясь на гномов, взгляд падал на Рунвара, который все так же был непривычно погружен в себя. Конечно, пусть они и много пережили, за последний промежуток времени, но эльф не был уверен, ненормальное это поведение для скальда или нет. Но прошлый раз, покидая Дралина, тот был гораздо веселеее и оптимистичнее. Неужели все дело в женщине? Или Рунвару просто тежело было покидать уже насиженное место? Люди очень сложные, несмотря на свой короткий век.
Хорошо что все молчали, и не надо было вникать в суть происходящего. Вечерний разговор со Скальдом сбил с толку эльфа, и его радовало, что приятель решил забыть о нем, или хотя бы не вспоминать до сего времени, до входя в земли Истэмнета

Претензий не имею. Очень странная дружба с Орком, но спишем на то, что орк был старый и глухой, не понял что к чему, а гном странный мечтатель.
Принят

Херве попрощался с Рунваром, когда тот отправился на ночевку, и сам так же пошел хоть немного вздремнуть. Эльфу, не очень нужен был этот сон. Но они отправлялись в путь с группой почти незнакомых личностей, и кто его знает, когда он сможет нормально поспать в следующий раз. Доверия к новым компаньенам ещё не было, и непонятно когда оно появится.
Ночь прошла быстро, и без сновидений. Харве даже не был уверен, что получил тот отдых, которого требвал его организм, но, больше тянуть уже было некуда. По ощущениям, он и так уже опаздывал. 
Когда эльф прибыл к воротам, где был объявлен сбор, так и оказалось.  Уже все были на месте, ожидали только его. Старик белка, как и подобало человеку его возраста, все управление взял в свои руки, что вызвало небольшую толику уважения, которая сразу же улетучилась после того, как тот заговорил с ним. Ну и это выявило тот факт, что последним все-таки был Рунвар, который все ещё не прибыл. Что, в принципе, было логично. Сраный скальд не терял марки, самого расхлябанного члена отряда.
***
- Пошел ты, - сказал Харве, когда появился Рунвар, и опять начал поясничать. И пришпорил свою клячу, нее дожидаясь пока все взберутся на своих скакунов, что бы отправиться в путь.

"Опаньки! В яблочко!"
Рунвар аж вытаращился на своего друга, немного ошалев от такого приступа откровенности. А всякий, кто знал Шрама больше часа, сказал бы, что это замкнутый в себе, вечно ворчащий и циничный кусок дерьма. Ан нет! Оказывается тут не просто дело в спасении сородичей. Ну ты и идиот, Рунвар, а ведь еще скальд называется, мог бы догадаться. Классический сюжет же. Кретин. Или ты был слишком занят своими переживаниями? Все, заткнись уже!
Рунвар зацепился за слова Шрама, как за спасательную соломинку. Лучше копаться в чужом белье, чем в своей душе. Интересно однако...Шрам никогда не давал повода подозревать его в чем-то таком. Скрытный сукин сын! Впрочем, Рунвар был ничем не лучше. Да и наверное всякий на подобной дороге много чего оставлял в душе, чего бы не хотел касаться. Не всегда это помогало. Вернее очень редко. Уж в этом скальд мог убедиться. Только всегда тешил себя иллюзиями, что это все у других, а он всегда будет вечно молодым и вечно пьяным. В юные годы Рунвар представлял свою смерть в глубокой старости, упившегося в хлам и с титьками в руках. Юность глупа и наивна. Кто-то понимает это раньше и тот везунчик. А кто-то в свои сорок два года оказывается перед фактом, что его жизнь по сути не имела смысла. Конечно, Рунвар сделал много полезного, но ведь это была не самоцель. И в личностном плане тем более. Рунвар просто веселился и жил сегодняшним днем, помышляя лишь о своих сиюминутных устремлениях и о желании прославиться.
И тут его друг сказал, как отрезал. Проболтался значит о чем-то таком, о чем не хотел говорить. Ну, Рунвар на него давить не стал, чай не воспитатель и не родитель. Шрам-то мужик взрослый, сам расскажет, если надо будет. Но, нутром скальд понимал, что потребность выговорится накопилось у обоих. И оба старались от этого убежать. И боялись и легенда обязывает. А может время еще не настало. Поэтому скальд ничего не ответил, и какое-то время шел молча.
- Хреновый из тебя лжец, дружище. - внезапно нарушил тишину скальд, непривычно тихим для себя голосом.
- Впрочем, не мне говорить об этом... 
Опять тишина, видимо Шрам не хотел развивать тему, или просто в своей манере отмалчивался. Рунвар тоже не знал, чего еще добавить. Улицы в Эдорасе были практически все круглые и опоясывали королевский холм, кроме нескольких проспектов, идущих от ворот и пересекающих диаметры этих улочек. Так они и вышли к трактиру. Со словами, что пора бы немного соснуть перед выходом, Рунвар заковылял к дверям, а Шрама он оставил в той же позе, смотрящим куда-то поверх крыш. Может эльфу сон и не часто нужен, а вот скальду необходимо было отдохнуть. Ему требовалось упасть в спасательную тьму. В забвение. Забыть обо всем на свете, и просто исчезнуть из кругов мира сознательно. А от дурацких снов отлично поможет кувшинчик подогретого вина со специями. Да, сколько можно убегать Рунвар? Может ты и не столько друга хочешь выручить, сколько снова убежать? Боишься ответственности. И всегда убегаешь. Но раньше-то все было игрой, а вот теперь... Может это шанс? Нет, конечно можешь снова укрыться в раковине самообмана и комфорта, предаваясь иллюзиям и прячась от необходимости принимать решения. Ну все, пошел ты! Ага, правда значит. Да заткнись ты уже!
С рассветом несколько вьючных лошадей, два пони и несколько верховых были оседланы и ожидали во дворе трактира. Старик Белка постарался. Фит явился в новенькой кольчуге с короткими рукавами, в меховом плаще, с круглым щитом и десятком топоров. Также он вез лично при себе здоровый бурдюк к которому часто прикладывался. Гномы пришли, как на войну. Ну они же гномы. Оба в зерцальных доспехах под меховыми плащами с капюшонами. Фрор Щиторуб был вооружен двуручной секирой с широким лезвием. Фрори Молотильщик с тяжелым шестопером и большим каплевидным щитом. Сам Старик Белка ничем особенным не обзавелся, все та же одежда, лук, стрелы и кинжал. Завидев Шрама, который появился буквально тотчас же с их приходом, Старик Белка подошел к эльфу и бросил ему вожжи гнедой кобылы.
- Твоя кляча. А скальд где?
Не услышав определенного ответа старик лишь хмыкнул. Через долгих десять минут, когда все понемногу начинали ворчать, появился и Рунвар. Видок у скальда был тот еще. Как будто растерянный, как будто подозрительный. Глаза бегали, движения были дерганными, нервными. Словно он что-то сделал и теперь ему хотелось пуще прежнего, как можно скорее отправиться в поход.
- Ну?! Чего стоим, кого ждем?! Напутственного слова?! - притворно возмутился Рунвар.
- Ничего без старины Рунвара не делается... Все, вперед, дети мои!
Шрам хранил молчание, Старик Белка хмыкнул, Фит опять приложился к бурдюку, гномы заворчали, но вот наконец-то вся процессия медленно выехала со двора трактира и двинулась по улице к северным воротам. Город проснулся, но их провожали лишь редкими взглядами. Только парочка дружинников, которых Рунвар знал по дворцу пожелали им удачи и помахали на прощанье. Стража у ворот коротко кивнув, открыла створки. Они выехали за пределы городских стен. В саму неизвестность. Навстречу Неминуемому. 

- А мы, по твоему, кого с пасать идем? Только твоего друга? - съязвил Харве раньше, чем его мозг успел понять, что Рунвар говорит не совем о дружбе. Точнее не только о дружбе, но и кое о чем большем. 
Чертов Рунвар, как всегда. Вместо того, что бы как всегда, трепаться и говорить прямо, ему вдруг захотелось поговорить загадками.
Понимая, как он опростоволосился, Хикелиа отключился, погружаясь в свой мир прошлого, который только и уставался теперь у него, после того, как его дом был уничтожен, а друзья были потеряны. Как у него могло быть что-то, с его внешностью? Да, конечно, если о таком заикнуться, то сразу же в ответ полетит представление о том, что эльфам внешность не нужна, не важна, а главное только душа. Ха. Конечно. Именно потому что внешность не важна, все так презирают орков, и даж ен пытаются с ними говорить. Именно по этому, когда тонул Нуменор, Саурон навсегда остался изуродованным. Внешность важна. Всегда такой была, и такой останется.
Проходя мимо очередного столпа, Харве скинул каюшон. Хотя бы сейчас, хотелось побыть без него. Не бояться смотреть вверх, что соскользнет капюшон. Эльф сильнее сжал рукоятку меча, и услышал как кожа перчаток заскрипела. 
Подруга... Хикелиа даже представить не мог, что бы ему хотелось учавствовать в чем-то таком, после того что с ним случилось. То, как он проводил свой досуг, будучи в плену, не вызывало в нем ничего, кроме ненависти. Пытки, издевательства, уничтожение всего, что ему было хоть как-то дорого... Даже его работу, целительство, и то отобрали. Суки....
И так время шло оооочень долго. Когда тебя пытают, даже секунды длятся не меньше вечности, а это были месяцы... Пока не пришла подмога и... Он вспомнил Анайрэ. ТА кого он спас, будучи только освобожденным с пыточного стола, он взялся за оружие, навсегда отказался от дара исцеления, и пошел сеять смерть. Но вместе со смертью, он даровал и жизнь, этому милому существу, которое было просто невероятным в том мире, который был вокруг, но оно все же жило... 
- Нет. У меня нет подруги. - Хирве вздрогунл, словно от холода, и сплюнул в сторону. 
Не долго, осталось совсем не долго до того момента, когда они двинутся в путь. Это одновременно и радовало, и пугало Хирве. ТАк ка впереди их ждали не только спасение друзей, но и возможная их кончина. Больше всего пугает неизвестность, и в этом деле она с каждым днем становится все ужасней.

отмазки, они как дырка в жопе, они есть у каждого

Играй уже, скок можно флудить

Рунвар и сам не ожидал увидеть себя праздношатающимся по ночным улицам Эдораса. В этом городе ночью совсем нечем было заняться. Жизнь умирала, все засыпало. Это тебе не шумный Эсгарот, днем живущий торговлей, а ночами пьянством и гулянками. Эдорас был иным, словно из другой, более древней и легендарной эпохи. Это был город воинов, да и в расположении города угадывались очертания военного лагеря или конного стана. Наверное так оно и было поначалу, когда Эорл Юный прибыл сюда с севера. С тех пор много воды утекло...
Рунвар и Шрам мерно шагали, бредя куда-то по направлению улицы, не особо задумываясь о конечном пункте. Тролль побери, прям как вся жизнь скальда. Куда-то идешь, плевать куда и зачем, главное если есть хорошая компания, убойная выпивка и горячие дамочки. С каких пор этого стало мало? А с каких пор душу Рунвара перестали греть даже мысли о подобном? Проклятье... 
Шли молча несколько минут. Обычно взрослые мужчины, прошедшие через огонь и воду, так и делают, один скажет: "Эх", второй: "Дааа", а первый: "Угу". Но Рунвар не был бы собой, если бы не нашел темы для трепа. Тут и не только в образе дело, это и защита, за которой скальд прятал истинные чувства. А болтовня хорошо отвлекала от серьезных размышлений о жизни, к которым Рунвар не был готов. И честно говоря предпочел бы смыться от них куда подальше. 
- Я вот думаю... - Рунвар кожей почувствовал настороженность эльфа. Обычно с этих слов у скальда прорывает фонтан и его не заткнуть. Правда в этот раз голос певца не выказывал особого энтузиазма или бодрости. 
- Ладно, сделай лицо попроще. Не собираюсь я саги тебе сейчас свои декламировать. В общем... У тебя есть подруга?
Отличный заход Рунвар, с дальнего угла, просто превосходно. Решил не отягощать себя признаниями, пусть сперва другой попробует? А ты пока посидишь в надежде, что как бы не получилось уйти от серьезной темы. Твой стиль, старина. С другой стороны Рунвару и вправду было интересно, потому, что им практически не перепадал шанс поговорить вдвоем пока они путешествовали с севера. А здесь они занимались подготовкой предстоящего похода. А Рунвар действительно мало, что знал о прошлом своего друга. 
 

- Рунвар? Не ожидал тебя здесь увидеть. - Хикелиа не скрываясь врал. Скорее, как раз-таки, Скальду здесь было место, а эльфу нет. Он здесь был постоянным клиентом, т о во дворце. то возле него, когда месные приглашали на посиделки. Но, раз уж они увиделись, как-то надо было начинать разговор.
Нескольколькими ловкими прыжками, эльф спрыгнул на землю, и стал возле певца. Шрам снял запотевший от дыхания шарф, и подставил лицо под снег, который опять начинал идти. Как начать разговор, он не имел ни малейшего представления, да и надо ли?  Они были взрослыми мужчинами, повидавшими всякого дерьма. Иногда для таких слова излишни, хотя...
Не зговариваясь, и без лишних слов, мужчины повернулись в одну сторону, и продолжили путь неспешным шагом. Время близилось к полуночи, и огней в окнах почти не осталось, только во дворце были все ещё призначи более-менее активной жизни. 
Хотя... Харве Роно знал Рунвара. Этот старый пес был тем, кто молчать больше пяти минут в обществе не был способен. Так что, если эльф не ошибался, момент того, когда его знакомца прорвет уже был не далек. Вопрос был только в том, о чем именно сейчас пойдет речь. И что-то эльда подсказывало, что речь будет далеко не о деле и не о дороге.

Во дворец Рунвар не пошел. Не звали, да и навязываться королевским персонам не слишком разумная политика, даже для бродячего певца, подрабатывающего героем на полставки. По сути пир, растянувшийся с вчерашнего вечера и был тем самым прощальным. Король пожелал Рунвару удачи в его нелегком деле. Пришлось скальду отдуваться за двоих, Шрам сторонился любых сборищ. Не сказать, что Рунвар был против. Ведь он мог сосредоточиться на том, что по настоящему влекло его во дворец, а не одергивать своего приятеля каждую секунду, чтобы тот ненароком не сказанул чего-то из ряда вон. Все-таки с королевскими особами лучше не шутить, даже если сегодня ты в фаворе. 
Рунвар наматывал круги вокруг королевского холма, шаря взглядом по окнам палат, надеясь, что хоть одно откроется и... Просто дурень, шатаешься тут, как мальчишка, который в первый раз стал интересоваться женщинами. Уже ночь на дворе. Хотя еще был даже не вечер, но из-за зимы темнеть стало существеннее раньше. Час волка и орка, как говорили на севере. 
Надо занять себя делом, чтобы не отвлечься от всех этих мыслей. Лучше не пить. В последнее время Рунвар заметил, что если смешать крепкое пойло с кризисом среднего возраста, будет только хуже. До слез жалко себя. Эдак можно и вовсе спиться, и очнуться где-нибудь в свинарнике в луже собственной блевотины. Впрочем, горячее вино с южными специями очень даже помогало заснуть. Рунвар пристрастился к этому здесь, раньше вино, даже дорвинионское, находил не стоящим внимания, из-за довольно слабой крепости. Кружка настойки деда Дралина вышибала лучше целого бочонка вина. И место еще оставалось.
Она стоит у окна своей палаты в золотом дворце. Золотые локоны волнами спадают с плеч, лучи заходящего солнца играют бликами в ее волосах. Голубые глаза словно два озера из высокогорной долины. Одна единственная слеза катится по нежной щеке и мерцает в лучах заката подобно маленькой льдинке.
Тааак. Опять ты об этом. Надо собраться. Возьми себя в руки, тряпка! Хватит думать о невозможном! Иди-ка в снег окунись, полегчает. Надо проспаться, завтра с рассветом в новое приключение! Вот только почему-то энтузиазма поменьше. И дело не в том, что возможно этот будет заключительный концерт в карьере Рунвара. Нет. Впервые, есть что-то, что тянет его назад. Ему вдруг стало казаться, что ему есть что терять. С другой стороны, что именно? Не неси ерунды! А может письмо написать?.. Бумаги и пера в Эдорасе днем с огнем не сыщешь. Даже приказы передавались устно, за редким исключением. Скромный запас письменных принадлежностей берегли во дворце, как зеницу ока. Может оно и к лучшему, не хватало идиотских поступков напоследок...
Шмяк!
- Вашу мамашу! - ругнулся от неожиданности скальд.
Что-то, а точнее пласт снего упал на него сверху. Отряхиваясь и чертыхаясь, скальд на время вышел из своего образа, но постарался быстро взять себя в руки. Он задрал голову к верху, где увидел фигуру в плаще с замотанным лицом, только глаза блестели. 
- А это ты, приятель.
Конечно, кому бы еще пришло в голову сигать по крышам в Эдорасе. Шрам. Правда были еще двое. Но Старик Белка был уже слишком старик для таких тряков, а Фита уже хорошо пошатывало, когда Рунвар оставил их.

Трактир "Рог Хельма"
 
Узнав, что каждый из присутсвующих планировал делать, эльф пожал присутствующим руку, и покинул помещение. Не то, что бы ему хотелось гулять, или ещё что-то, но он не комфортно себя чувствовал в этой пестрой и веселой компании. Точно так же он себя чувствовал и в присутствии Рунвара, по началу. Но тогда они были большую часть в пути, да и скальд больше уделял внимание даме. А позже границы сами собой стерлись. Сейчас же все снова начиналось по новой. Новые люди. Новые странности. Куча разговоров.
Когда Хикелиа выйшел на улицу, он поежился, от дунувшего в лицо зимнего ветра. Дороги былы завалены снегом, и его никто не убирал виднелись  только тоненькие тропинки, проложенные такими же неспокойными путниками каким  был и сам Шрам.
Харве Роно поежился, и посильнее закутался в свой плащ.
На землю уже опустилась ночь, по этому из окон кое где выглядывали лучи свечей или каминов. Это не то, что привык видеть эльф, но проходя мимо таких мест его ещё сильнее брала тоска, потому что это все тянуло уютом, которого он был лишен. 
Что бы избавиться от мерзкого тянущего чувства, Отрекшийся  с разбегу заскочил на крышу одного из домов, и продолжил свой путь уже по ним. Но даже из такой высоты его не оставляли депрессивные мысли, которые в последнее время не оставляли его голову. По этому эльф помалу начал ускоряться, пока и вовсе не перешел на бег, и через пару минут уже со всей силы бежал и прыгал с крыши на крышу, поднимаясь все выше, пока не оказался на крайней точке своего пути - самые высокие дома Эдораса. Выше был только Медусельд. Дворец.
Осмотревшись, Шрам подошел к краю крыши, и сел, скрестив по восточному ноги под собой. Его взгляд направился на север, туде где был много лет его дом, и дальше - туда, где все его ждали: Анайрэ, Гильнарниэль, Эрувен, остальные его люди.
Моргот.
Снова, как только показалось, что ты убежал от всего, останавливаешься, и все накатывает снова, так, словно точно стоишь на месте, и никуда не сдвинулся с места. 
Шрам закрыл глаза, и глубоко вдохнул, чувствуя, как холодный выздух заполнил легкие, из-за чего показалось, что их обожгло. Когда-то давно он практиковал медитации и единение с природой. Это всегда помогало. Может и сейчас?
- Ха-ха-ха... - тихий знакомый смешок в ночи словно ударил батогом.
Хикелиа Анто сразу вскочил  на ноги, и посмотрел в сторону звука. Напротив, точно так же на крыше стоял он. Гортхауер. Как и в прошлый раз, надменно и понимающе улыбаясь. Но не успел эльф открыть рот, что бы обратиться к тому, как услышал с низу чертыхание. Его резкие движения заставили снег упасть с крыши, как оказалось, на кого-то. Бывший партизан дернулся, в сторону звука. Это было всего лишь мгновение, но этого хватило, что бы Враг успел пропасть. 
Успокоив дрожь в руках, Харве снова сел в прежнюю позу, и посмотрел, на кого он скинул снег.

Выслушивая тираду Рунвара Харве полуприкрыл глаза искалеченными веками, показывая как его достала эта ирония скальда. И так их команда дышала на ладан, а тут бородач еще и подливает масла. Тем более что место того, кто никому не нравится Шрам уже зарезервировал себе. 
Но сразу же после этого высказывания эльф снова услышал спокойные ноты в голосе Рунвара. Более того, слова слегка растрогали, Харве Роно потому что они звучали, как мольба. То, чего он себе уже не позвалял очень долгое время.
"Хорошо что хоть один из нас ещё способен на это," -  с отвращением к себе подумал эльда, и почувствовал как сжалось сердце. Он вспомнил образ эльфийски, ради которой бросил все: лес, месть, подчиненных.
Анайрэ.
Девчонка которую он спас, и которая потом неоднократно спасала их всех в Лотлориене. Её милое, не тронутое тьмой личико, светлый волос, звонкий смех, иногда ехидные замечания. Единственная, кто вела себя всегда естественно и непринужденно с ним... И даже ради нее он не мог у остальных просить, и позволить себе мольбу в голосе.
Что бы скрыть свое отвращение, которое Хикелиа внезапно испытал к себе, он откинулся на спинку стула, и закинул ногу на ногу, отводя от стола взгляд.
Добавить к уже сказанному было нечего. То что план отчаяный и, можно сказать, безумный, понимали все. И если они согласны положить свою голову, непонятно за кого и зачем, кто он такой, что бы отговаривать их от этого? Сам-то он в этом погряз по уши, и отступать было некуда. Если уж бросил все, ради Анайрэ и Гильнарниэль, и покинул лес, то надо либо умереть, либо добиться своего. 
Все так и продолжали сидеть. Никто не встал, и ничего не сказал, по поводу отчаянности плана Рунвара. И лучше никто ничего не мог предложить. В прочем, ничего удивительного. Где Болотный замок, а где они? 
В конец, один из спутников не вытерпел и спросил, кто, Хикелиа не успел заметить, был слишком погружен в себя, и прятал глаза: 
- Когда выступаем?
- Думаю завтра с утра. - сказал наконец Отрекшийся. - Сегодня, если кому-то нужно, можно наведаться в оружейную Эдораса, если Тэодред не соврал, он нам, хотя бы, с амуницией поможет, и отдохнем вечером, - эльда понимал, что перед длинной дорогой все хотят отвести душу, потому что, скорее всего, хорошо выпить и поесть им не скоро удастся, а кому-то и вовсе этого больше не видать. - А на утро в путь... Если никто не возражает.
Сам Шрам мог уже выходить, его ничто не деражло, и пить не хотелось. Кружка до сих пор стояла на столе, не тронутая, но не все так легки были на подъем. И, тем более, Рунвару не стоило так резко покидать это место. Было здесь что-то, что делало его взгляд печальным, и с этим чем-то скальду предстояло прощание. Если Хикелиа Анто не ошибался в своем друге.
 
Эдорас

Харве сидел за столом в кабаке Эдораса. При этом ео лицо было так обмотано шарфом, что сверкали только глаза, да волосы выбивались из под капюшона. Среди конников, которых было полно здесь, он отличался своей худощавой и гибкой фигурой, но никто не обращал на это внимания. Все чувствовали в нем эльфийскую кровь. А так как альдар недавно принимали участие в битве за Эдорас на стороне роххирим, то он был тут желанным гостем. 
На столе стояла кружка с вином, но она оставалась нетронутой. Пить не хотелось, да и после определенных событий в своей жизни, таких как галюцинации, Шраму не хотелось лишний раз замутнять свой разум (мозгу и без этого досталось). Но выпивка нужна была, что бы у владельца заведения не возникало лишних вопросов о занятом месте. 
Сейчас эльф ожидал своего, так сказать, друга - скальда Рунвара. Тот был на очередной попойке во дворце. А эльф ждал его, что бы они опять продолжили уже осточертевший, за последние недели, разговор о дальнейших действиях. Воин слова и лютни, все твердил о том, что здесь они найдут людей, готовых помочь им в их нелегком деле, а вот Хикелиа был не так оптимистичен. 
То что страна была в разрухе после войны было понятно ещё на границах. Хотя бы, потому что когда они зашли за границы, то не увидели ни малейших следов патрулей. И чем дальше, они продвигались, тем больше Хикелиа отчаивался. Пустые села, попелища. Недобитки вастаков и орков, которые бросались на них, завидав легких, по их мнению, жертв. 
В Эдорасе его нытье только подтвердилось. Правители были благодарны, за спасение сестры, более того, поражены тому, как им получилось такое провернуть, но помогать в их беде никто не спешил. Сами отходили от того, что случилось здесь в это время. Вручили по подарку спасителям, новую одежду Рунвару. Эльф же получил перстень, с гербовой печаткой, что даровал ему возможность в любое вермя путешествовать по землях Рохана, и получать помощь от его поданных, так как все остальное у него было. Так себе подарок, если учесть, что Шрам не планировал вообще сюда больше никогда возвращаться, и, скорее всего, вообще, следующее путешествие на север будет для них последним. 
Но Скальд был более оптимистичен, впрочем, как и всегда. Сразу же нашел признание как в королевской семье, так и в городе. Был уверен, что если не с королевской помощью, так с божьей, они наберут достойный отряд, и моментально освобдят плененных эльфиек и гнома. Глупый, наивный человек. Он почему-то даже не предполагал, что те, к кому они так спешат к этому моменту уже и нежильцы.
Из самокопаний эльфа вывела легкая походка, которая начала отбивать свой ритм по таверне, резко отличаясь от неловкого топтания конелюдов. Роххирим были гораздо ловче на лошадях, нежели на своих двух. "Рунвар", - раздраженно и одновременно с облегчением, подумал Шрам. Даже походка у этого ублюдка была оптимистичной.
Оторвавшись от пляшущих бликов, на поверхуности вина, Хикелия обвел скучающим взглядом всех подсевших к нему. Каждого он приветствовал легким кивком. 
- Хикелиа Анто, - поправил он человека, коргда тот, естественно в последнюю очередь, представил и его новым членам отряда. - Но можете меня звать просто Шрам. Так вам будет проще и понятнее.
"Старик, циркач, калека, певец, и два рудокопа. Отличная команда что бы помереть. Хоть в Барад Дур иди", - вот единственное что Шрам подумал, смотря на всех, кто сидел за столом. Рунвар правда думал, что это те, кто смогут хоть что-то сделать в Дол Гулдоре? Тем более, их всех присутствующих, только старик мог сойти за ангмарца и провести их внутрь дворца как пленных, что бы устроить деверсию. Но какой идиот поверит что старик смог повязать пятерых, тем более одного эльфа? Надо быть полным дегенератом. Честно, с каждой минутой, их план и замысел казался тупее. На что они надеялись? Что Эдорас выделит армию? Отряд? Тупее идеи не придумать. Или они с Рунваром надеялись, что у кого-то здесь есть план болотного замка, с тайным проходом? Бред.
Харве Роно прокашлялся, и, сложив руки перед собой кончиками пальцев, и оперев их локтями о стол, спросил:
- Я надеюсь, все понимают цель и предназначение нашего путешествия? Единственная награда которая нас там ждет, это в лучшем случае возможность убить десяток мразей, да кружка вина в дворце лесного короля. Просто не хотелось бы слушать в дороге нытья, что кого-то обманули. А то тут кое кто у нас любитель приукрасить действительность, - взгляд Ххикелии при этом проскользил в сторону Рунвара, но тот что-то вообще как будто именно в этот момент отсутствовал здесь. И это был плохой знак, потому что Хикелиа был не тем, кто умеет заводить друзей, и даже сейчас он понимал, что с ходу повел разговор не в ту степь.

Герой: 
1. Имя персонажа 
Кхазарн-ур-Халит (данное приемными родителями), Дрейвен(Сам себя назвал), Дрейвен-ур-Халит (принял при коронации), Ублюдок, Палач. Муж
2. Внешность 
Человек, из Ханда. На вид больше 30. Очень высокий рост, как для южанина. Обладает огромным потенциалом силы и выносливости, благодаря отличному физическому состоянию своего тела в целом. В одежде предпочитает что-то эксцентричное и сразу попадающее в глаз, ибо любит что бы его узнавали и обращали на него внимание, но что бы эта одежда не стесняла движений. Смуглая кожа, черные волосы средней длины, стоящие дыбом спереди, и длинный хвост сзади. Короткие волосы обрамлены в грубый металлический обруч, похожий на маленькую корону. Левый глаз пересекают два длинных красных шрама, которые начинаются на лбу, пересекают щеку и опускаются на шею. Глаза маленькие и часто прищурены в насмешливом оскале, точно так же как и губы искривлены. Усы длинные и роскошные, опускаются почти до ключиц. 
3. Профессия и навыки 
Палач и убийца. Так же хороший индивидуальный боец. Из-за того что его оружие очень тяжелое не может долго драться, даже несмотря на большую выносливость. Метко и быстро метает свои топоры. Дворцовым интригам, грамоте и прочим правительским премудростям только начинает учиться, так как только недавно вступил на престол и то с чужой помощью.
4. Инвентарь 
Весь Ханд, только надо щелкнуть пальцами
5. Биография 
Родился в многодетной семье вождя вайрагов, но был на столько своенравным и неконтролируемым, в своих начинаниях и играх, что братья от него отреклись ещё в детстве, а отец выгнал его их дому и запретил входить на территорию Ханда, как только тот смог держать оружие и жить самостоятельно. Карень отрекся от своего имени и рода точно так же как те бросили его, и взял имя Дрейвен. Дойдя до Умабара вступил в их армию, но та не давала ему того, чего он хотел, из-за чего он ей бросил. Пробовал себя в пиратском деле, но и тут было не его место, морская качка мешала красоте и точности ударов, а делиться добычей было вообще невыносимо. Так что и это дело кануло в лету, не заставив Дрейвена задержаться на корабле надолго. Однако во время умбарских приключений он узнал о подпольных аренах, куда и отправился дальше. Первые несколько месяцев он дрался так часто как мог, проигрывая все бои, поддаваясь, пока не превратился в посмешище. Но в один момент, через левых людей он сделал на себя неслабую ставку, и прямо посреди поединка одного из сильнейших бойцов он бросил ему вызов, и с легкостью победил, начав драться в полную силу, после чего получил кличку Ублюдок. Это моментально сделало его невиданным богачом, и наконец насытило его тщеславие. Получив карт-бланш на расходы, Дрейвен полностью изменил свой стиль, и сотворил эти топоры, которые его прославили. Именно в Умбаре он стал таким как сейчас. Но когда в пиратском городе не осталось достойных соперников - это начало влиять на его популярность. И Дрейвен решил бросить это дело, и вернулся в родной Ханд. Так же дело было и в том, что он хотел узнать как там его семейка, и на сколько он успешен. Когда будущий палач вернулся, то оказалось, что его брат был одним из воевод, а отец едва дышал, так как старость и болезни брали свое. Пока у него не было доступа в дворец, Дрейвен опять отправился на подпольные бои, и получать славу в преступном мире Ханда, и в то же время стал палачом,  в чем сразу же преуспел, превратив каждую казнь в шоу, после чего получил приглашение в дворец, и непосредственный доступ к вождю.
Освоившись во дворце, и местными обычаями, которые появились за года отсутствия, он бросил вызов вождю, предоставив свидетельства того, что он законный наследник. Так как отец был неспособен принять полноценный вызов, за него выступили братья. 
Победив всех родственников в неравном бою, он их всех сразу же казнил, после чего заставил дать клятву кровью и честью всех своих бывших соплеменников в храме предков. Получив присягу от всех способных держать оружие, взял в жены дочь одного из самых влиятельных и богатых старейшин, живущих в столице, а позже всех бывших советников и прочих влиятельных людей, которые могли бы поднять хоть какие-то волнение по поводу  его кандидатуры.
Закончив со всеми волнениями в столице, он своим правом верховного вождя созвал все кланы Ханда, на всеобщий совет.
 
6. Особенности персонажа 
Циничный, насмешливый, жестокий, тщеславный, грубый. Глубоко внутри души кроется романтический рыцарь, который когда-то в детстве мечтал про подвиги, принцесс и рыцарство службу царю и тому подобное, однако тщеславие и слабое терпение быстро его превратили в то, чем он оказался сейчас. Не испытывает ненависти ни к Гондору, ни к эльфам ни к Мордору или оркам. Убивал и будет убивать всех кого посчитаем нужным. Нет никаких угрызений совести. Понимает, что новая должность и обязанности требуют более тонкой игры и действий, чем есть сейчас, что наталкивает, в целом на пересмотр своей жизненной позиции.
7. Мировоззрение 
Нейтрал, но понимает что при Мордоре и Хараде под боком выбор у него невелик.
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем? 
Войнушки, политики, интриг.
Игрок: 
см. Богуна.
Дополнительная информация: 
1. Как вы узнали о ролевой?
- 
2. Другие персонажи на ролевой
Богун
3. Желаете ли вы вести хронологию своего персонажа?
Уеап

Успокаивая Анайрэ Шрам не переставал прислушиваться и к незнакомой эльфийке. И то что он слышал его не радовало. Тьма поникла и сюда, даже здесь проклятие слабости пустило свои корни. Казалось, Трандуил, всегда твердый и последовательны, тот, кто даже слабость гномов к сокровищам порекал и то, что они привели дракона в эти земли. Даже он поддался этой слабости и пропустил  тьму в свои земли...
Или же наоборот? Вся ситуация его наоборот радовала, ибо это значило, что можно было снова предаться жажде и безумию? Снова позволить себе поддаться этой слабости, мотивируя это благими целями? О да, можно с легкостью увильнуть от обязательств, от тех, кто ждал их с Анайрэ на пути в Имладрис, от самой Светлейшей и пуститься во все тяжкие в этом славном и безумном лесу.
Или он не такой? Его ждут его люди. Он должен спасти светлейшую от опасности, в которую сам же и толкнул, когда доверился одной из этих синда. Галадриэль слаба,ькак и Келеборн, они доказали это оставив лес, и сейчас только он может напрауить и спасти эльдар от той судьбы, что надвигается на них. 
Что же делать?
Как поступить  в этой ситуации?
Фэа молчало. Вся его сила и  способность подтолкнуть к верному решению ушли.
 
- Я тебе подскажу, - послышался знакомый голос. - Что ты клялся сделать, когда впервые почувствовал свободу и легкость на запьястьях? Спасти эльдар? Спасти Анайрэ? Ты уверен?
 
"Искоренить всю тьму в Средиземье. Клянусь!" - он стоял на коленях в лесу, и давал клятву перед звездами Варды и небесами Мэнвэ. Не понятно, то ли в подтверждение его слов, то ли просто совпадение, но с небес хлинул ливень, туша пожары.
 
- Ну так, помнишь свою клятву? - и он помнил. А так же помил взгляды, которые окружали его. Помнил разговоры, которые кружили вокруг него. Он уже не знал, была ли это правда, или это просто был червь запущенный Сауроном в его мозг, но от того ему было ни холодно ни жарко. Это всего лишь причина. Это всего повод. На самом деле ему понравилось быть самому. Он получал удовольствие от того что никого не надо было прикрывать, и от себя он зависел только сам. В чем-то он даже сожалел, что достиг первоначальной цели, и теперь должен был тащить за собой девушку. 
Действительно.
Анайрэ.
Как быть с ней?
 
- Я подскажу... внимально слушай.
 
-Анайрэ, - голос Хикелии был хриплым, как всегда, - я понимаю, что ты только сбежала с этого безумного места, и не хочешь оттуда возвращаться...
 
- И это нормально, - голос на плече был убедительным, Шрам сам в него верил.
 
- И это нормально. 
 
- Но мы же не можем бросить тех, кто там так же заперт, как и ты. Мы дожны спасти их, заставить проснуться от безумного сна.
 
- Но мы не можем бросить тех, кто как и ты, заперт там, и не может освободиться. Мы должны их спасти, и заставить пробудиться от того безумия, что творится вокруг.
 
- Я не дам беде случиться с тобой дважды, поверь, - голос был сладким, слаще чем в Харве. Саурон всегда славился красноречием, но и Светлейшая была добрее, ее не надо было так же силь убеждать как его самого.
 
- И в случае чего, я не дам беде случиться с тобой дважды. Я буду тебя защищать. - Отрекшийся чувствовал, как на его плечо сновы легла рука, и послышался легкий смешок, но старался никак не подать виду, о происходящем на сомом деле. Он не хотелю что бы кто-то знал о его безумии. Он уверял себя, что как только сложит с себя бремя предводителя, то расскажет о случившемся, или уйдет прочь, что бы никого не утащить за собой, и предастся клятве лично. Но не сейчас, не сейчас. 

Хикелиа услышал шум, крик и гам неестественный для леса, тем более эльфийского. Шраму казалось что даже при всей войне и  сумасшествии такого здесь не должно твориться. В голову проникли звуки концлагеря орков, где он пробыл долгое время, но твердая решимость не дала с головой окунуться в прошлое. 
Шрам отпустил руку Анайре и бросился вперед уже бегом. Не было времени тянуть, и глупцу было понятно, что здесь творилось что-то неладное.
Впереди перед глазами замаячил огонек, который не смог потушить даже дождик, который неведомо откуда начался посреди зимы. "Даже природа противится той мерзости, что опускается на этот грешный мир", - подумал Хикелиа, чеканя каждый шаг, словно он не эльф, а какая-то очередная орочья машина для осквернения всего живого.Огонь впереди разгорался, и его треск уже достигал ушей эльфа даже несмотря на крики и панику.
Выхватив меч наголо, Отрекшийся ворвался на поляну, которая из себя являла некогда замок короля эльфов, но от него остался только кострище, который своим огнем превратил снежную поляну  в огромную кучу говна из растаявшего снега и грязи, вытоптанной стальными сапогами эльфов в доспехах. Нежные капли дождя которые касалась огня с шипением возвращались домой в виде пары. Сотни эльфов в панике не знали что делать. Кто вырывался из дворца, кто наоборот в него рвался. Кто-то просто со слезами смотрел на дом. Кто-то уже махнув рукой с беспамятстве уходил. Некоторые в пустыми глазами словно свиньи опускались в грязь под ногами и просто сидели, не зная как поступить дальше. Шрам в отвращении плюнул на землю, и спрятал меч обратно в ножны. Он знал что делать. Его головы достигали слабые крики. Крики о помощи. Крики из подземелья, где были те, кого взял в плен безумный король перед тем как сжечь замок вместе со своей королевой, словно безумный варварский король. Видимо королева была столь сильна, что смогла заставить того так поступить. Или же это фантазия Шрама такая сильная, что все это вообразила от одного взгляда на все это?
"Хватит  думать, тебя ждут", - одернул сам себя Шрам, о одернув одного эльфа в беспамятстве, дав тому пощечину, что бы привести в чувство. Когда тот пришел в себя, он показал с помощью осанвэ путь в подземелья,  и сам бросился к замку, поняв что безделье ничего не даст.
Входя в пылающие врата, которые ещё едва держались, Шрам намотал снова на лицо повязку, которая с Лориэна его не только защищала от гари, но и от холодного воздуха. Теперь она снова начала исполнять свою первичную функцию. Путь по незнакомых коридорах занимал не мало времени, но эльфы которые спасали какие-то свои вещи, или своих сородичей все же помогали подсказкой Харве. Было видно что не всех ещё подкосил недуг безумия и слабости, что воодушевляло нолдо. В конце, перед самым входом в подземелье Шраму преградила путь дверь, которая светилась красным жаром, от камней, которые начинали обжигать кожу от самого своего присутствия. Не долго думая Харве Роно хватил свой плащи и в очередной раз намотал его на плечо и руку, что бы дверь не так сильно обжигала. Пару раз сильно ударив дверь поддалась. Опустившись на пол, она подняла прямо сноп огоньков, которые быстро начали её облизывать и поглощать. В подземельях все горело, столы, стулья, бочки с  едой и питьем для пленных и стражников. Сами стражники лежали  с ключами в руках. То ли их оглушили, то ли они умерли от дыма. Шрам не знал в чем дело, да его и не интересовало, он тут не в детектива пришел играть.
Подхваченная связка ключей одного из охранников опустилась быстрее на пол, нежели Шрам сумел обругать мать Ауле и ученика его Гортхаура. от распеченных камней ключи так же пылали треклятым огнем. Надо было торопиться, ибо Отрекшийся не знал, сколько ещё сможет протянуть он, а сколько замок, но то, что вечно все это продолжаться не сможет, это был неоспоримый факт.
 
Из Замка, спасенные Шрамом мятежники, да и он сам выползали на коленях. Путь назад был на столько опасным, что некоторых так и не смогли вынести. На слабы благодарности Хикелиа не обратил внимания, он просто отполз подальше от памятника безумию и мести, которые родились здесь. Подходя  к деревьям, Хикелиа опал в грязь, с начала на колени, а затем опустился на пятую точку, и снял со спины меч, ибо он мешал сидеть. Замахнувшись посильнее, он вогнал его в и без того рыхлую грязь. Опустив предплечья на колени, он расслаблено выдохнул. 
Замок догорал.
Когда он завалится полностью, был вопрос времени. Его темное феа чувствовало, что ни дожди, ни снег ни что другое не могло остановить происходящее. Тут творилось зло. И тут витала тьма, проклявшая себя, и пожелавшая сгореть дотла.  И она своего добилась, не тронув леса. Хикелиа зачерпнул воды из лужи, ладонью, и взглянул в свое отражение. то ли игра света, который был довольно тусклым в завершающемся пожаре, то ли кожа эльфа действительно начала сереть... Выругавшись в мыслях, Харве выпил воды, и снова уселся в ту самую позу.
- Это не Трандуил. - эльф услышал приближающиеся шаги. Он не знал кто подходил, да ему и не было интересно.
- Освобождая мятежников, я услышал, как кто-то за мной спускался а подземелье, и они говорили, что это они убили принцессу, а обезумевший король приказал поджечь все. Это не он, это все дурацкий человеческий мятеж. Мы не поступаем так, мы должны быть выше этого. Разве не так? - эльф сделал паузу, словно подбирая слова, для того что бы сказать то, что вертелось в голове. - Гвардейцы после поджога дворца шли добить мятежников, которые не задохнулись   в пожаре, - слова становились тяжелее, а голос более хриплым. - Я подкараулил их, и убил.
Шрам смотрел на догорающий замок, в надежде, что он рухнет, и заглушит все что он говорит. Тучи разошлись, прекращая дождь, и на небо вышла луна, давая хороший обзор на остатки эльфов, а так же на то, что за то небольшое время, что Хикелиа находился в огне, его кожа потемнела, покрылась новыми ожогами, которые выступали под ошметками, а в волосах проступила седина.
- Я совершил то, за что совсем недавно порицал Трандуила... Стоило ли это спасение горстки этих мятежников той цены, что была уплачена?
Он не знал, говорил он с Сауроном, призраком или с чем-то реальным. Он не смел отвести взгляд от тлеющего замка. Он даже не знал что страшнее, взглянуть на собеседника, или на перчатки, которые он забрал у одного из мертвых стражников, что бы поднять горячие ключи, а потом оросил кровью подчиненных Трандуила.
Это была тяжелая ночь, а за ней должна была последовать ещё тяжелее жизнь.

Хикелиа услышал шум, крик и гам неестественный для леса, тем более эльфийского. Шраму казалось что даже при всей войне и  сумасшествии такого здесь не должно твориться. В голову проникли звуки концлагеря орков, где он пробыл долгое время, но твердая решимость не дала с головой окунуться в прошлое. 
Шрам отпустил руку Анайре и бросился вперед уже бегом. Не было времени тянуть, и глупцу было понятно, что здесь творилось что-то неладное.
Впереди перед глазами замаячил огонек, который не смог потушить даже дождик, который неведомо откуда начался посреди зимы. "Даже природа противится той мерзости, что опускается на этот грешный мир", - подумал Хикелиа, чеканя каждый шаг, словно он не эльф, а какая-то очередная орочья машина для осквернения всего живого.Огонь впереди разгорался, и его треск уже достигал ушей эльфа даже несмотря на крики и панику.
Выхватив меч наголо, Отрекшийся ворвался на поляну, которая из себя являла некогда замок короля эльфов, но от него остался только кострище, который своим огнем превратил снежную поляну  в огромную кучу говна из растаявшего снега и грязи, вытоптанной стальными сапогами эльфов в доспехах. Нежные капли дождя которые касалась огня с шипением возвращались домой в виде пары. Сотни эльфов в панике не знали что делать. Кто вырывался из дворца, кто наоборот в него рвался. Кто-то просто со слезами смотрел на дом. Кто-то уже махнув рукой с беспамятстве уходил. Некоторые в пустыми глазами словно свиньи опускались в грязь под ногами и просто сидели, не зная как поступить дальше. Шрам в отвращении плюнул на землю, и спрятал меч обратно в ножны. Он знал что делать. Его головы достигали слабые крики. Крики о помощи. Крики из подземелья, где были те, кого взял в плен безумный король перед тем как сжечь замок вместе со своей королевой, словно безумный варварский король. Видимо королева была столь сильна, что смогла заставить того так поступить. Или же это фантазия Шрама такая сильная, что все это вообразила от одного взгляда на все это?
"Хватит  думать, тебя ждут", - одернул сам себя Шрам, о одернув одного эльфа в беспамятстве, дав тому пощечину, что бы привести в чувство. Когда тот пришел в себя, он показал с помощью осанвэ путь в подземелья,  и сам бросился к замку, поняв что безделье ничего не даст.
Входя в пылающие врата, которые ещё едва держались, Шрам намотал снова на лицо повязку, которая с Лориэна его не только защищала от гари, но и от холодного воздуха. Теперь она снова начала исполнять свою первичную функцию. Путь по незнакомых коридорах занимал не мало времени, но эльфы которые спасали какие-то свои вещи, или своих сородичей все же помогали подсказкой Харве. Было видно что не всех ещё подкосил недуг безумия и слабости, что воодушевляло нолдо. В конце, перед самым входом в подземелье Шраму преградила путь дверь, которая светилась красным жаром, от камней, которые начинали обжигать кожу от самого своего присутствия. Не долго думая Харве Роно хватил свой плащи и в очередной раз намотал его на плечо и руку, что бы дверь не так сильно обжигала. Пару раз сильно ударив дверь поддалась. Опустившись на пол, она подняла прямо сноп огоньков, которые быстро начали её облизывать и поглощать. В подземельях все горело, столы, стулья, бочки с  едой и питьем для пленных и стражников. Сами стражники лежали  с ключами в руках. То ли их оглушили, то ли они умерли от дыма. Шрам не знал в чем дело, да его и не интересовало, он тут не в детектива пришел играть.
Подхваченная связка ключей одного из охранников опустилась быстрее на пол, нежели Шрам сумел обругать мать Ауле и ученика его Гортхаура. от распеченных камней ключи так же пылали треклятым огнем. Надо было торопиться, ибо Отрекшийся не знал, сколько ещё сможет протянуть он, а сколько замок, но то, что вечно все это продолжаться не сможет, это был неоспоримый факт.
 
Из Замка, спасенные Шрамом мятежники, да и он сам выползали на коленях. Путь назад был на столько опасным, что некоторых так и не смогли вынести. На слабы благодарности Хикелиа не обратил внимания, он просто отполз подальше от памятника безумию и мести, которые родились здесь. Подходя  к деревьям, Хикелиа опал в грязь, с начала на колени, а затем опустился на пятую точку, и снял со спины меч, ибо он мешал сидеть. Замахнувшись посильнее, он вогнал его в и без того рыхлую грязь. Опустив предплечья на колени, он расслаблено выдохнул. 
Замок догорал.
Когда он завалится полностью, был вопрос времени. Его темное феа чувствовало, что ни дожди, ни снег ни что другое не могло остановить происходящее. Тут творилось зло. И тут витала тьма, проклявшая себя, и пожелавшая сгореть дотла.  И она своего добилась, не тронув леса. Хикелиа зачерпнул воды из лужи, ладонью, и взглянул в свое отражение. то ли игра света, который был довольно тусклым в завершающемся пожаре, то ли кожа эльфа действительно начала сереть... Выругавшись в мыслях, Харве выпил воды, и снова уселся в ту самую позу.
- Это не Трандуил. - эльф услышал приближающиеся шаги. Он не знал кто подходил, да ему и не было интересно.
- Освобождая мятежников, я услышал, как кто-то за мной спускался а подземелье, и они говорили, что это они убили принцессу, а обезумевший король приказал поджечь все. Это не он, это все дурацкий человеческий мятеж. Мы не поступаем так, мы должны быть выше этого. Разве не так? - эльф сделал паузу, словно подбирая слова, для того что бы сказать то, что вертелось в голове. - Гвардейцы после поджога дворца шли добить мятежников, которые не задохнулись   в пожаре, - слова становились тяжелее, а голос более хриплым. - Я подкараулил их, и убил.
Шрам смотрел на догорающий замок, в надежде, что он рухнет, и заглушит все что он говорит. Тучи разошлись, прекращая дождь, и на небо вышла луна, давая хороший обзор на остатки эльфов, а так же на то, что за то небольшое время, что Хикелиа находился в огне, его кожа потемнела, покрылась новыми ожогами, которые выступали под ошметками, а в волосах проступила седина.
- Я совершил то, за что совсем недавно порицал Трандуила... Стоило ли это спасение горстки этих мятежников той цены, что была уплачена?
Он не знал, говорил он с Сауроном, призраком или с чем-то реальным. Он не смел отвести взгляд от тлеющего замка. Он даже не знал что страшнее, взглянуть на собеседника, или на перчатки, которые он забрал у одного из мертвых стражников, что бы поднять горячие ключи, а потом оросил кровью подчиненных Трандуила.
Это была тяжелая ночь, а за ней должна была последовать ещё тяжелее жизнь.

Хикелиа услышал шум, крик и гам неестественный для леса, тем более эльфийского. Шраму казалось что даже при всей войне и  сумасшествии такого здесь не должно твориться. В голову проникли звуки концлагеря орков, где он пробыл долгое время, но твердая решимость не дала с головой окунуться в прошлое. 
Шрам отпустил руку Анайре и бросился вперед уже бегом. Не было времени тянуть, и глупцу было понятно, что здесь творилось что-то неладное.
Впереди перед глазами замаячил огонек, который не смог потушить даже дождик, который неведомо откуда начался посреди зимы. "Даже природа противится той мерзости, что опускается на этот грешный мир", - подумал Хикелиа, чеканя каждый шаг, словно он не эльф, а какая-то очередная орочья машина для осквернения всего живого.Огонь впереди разгорался, и его треск уже достигал ушей эльфа даже несмотря на крики и панику.
Выхватив меч наголо, Отрекшийся ворвался на поляну, которая из себя являла некогда замок короля эльфов, но от него остался только кострище, который своим огнем превратил снежную поляну  в огромную кучу говна из растаявшего снега и грязи, вытоптанной стальными сапогами эльфов в доспехах. Нежные капли дождя которые касалась огня с шипением возвращались домой в виде пары. Сотни эльфов в панике не знали что делать. Кто вырывался из дворца, кто наоборот в него рвался. Кто-то просто со слезами смотрел на дом. Кто-то уже махнув рукой с беспамятстве уходил. Некоторые в пустыми глазами словно свиньи опускались в грязь под ногами и просто сидели, не зная как поступить дальше. Шрам в отвращении плюнул на землю, и спрятал меч обратно в ножны. Он знал что делать. Его головы достигали слабые крики. Крики о помощи. Крики из подземелья, где были те, кого взял в плен безумный король перед тем как сжечь замок вместе со своей королевой, словно безумный варварский король. Видимо королева была столь сильна, что смогла заставить того так поступить. Или же это фантазия Шрама такая сильная, что все это вообразила от одного взгляда на все это?
"Хватит  думать, тебя ждут", - одернул сам себя Шрам, о одернув одного эльфа в беспамятстве, дав тому пощечину, что бы привести в чувство. Когда тот пришел в себя, он показал с помощью осанвэ путь в подземелья,  и сам бросился к замку, поняв что безделье ничего не даст.
Входя в пылающие врата, которые ещё едва держались, Шрам намотал снова на лицо повязку, которая с Лориэна его не только защищала от гари, но и от холодного воздуха. Теперь она снова начала исполнять свою первичную функцию. Путь по незнакомых коридорах занимал не мало времени, но эльфы которые спасали какие-то свои вещи, или своих сородичей все же помогали подсказкой Харве. Было видно что не всех ещё подкосил недуг безумия и слабости, что воодушевляло нолдо. В конце, перед самым входом в подземелье Шраму преградила путь дверь, которая светилась красным жаром, от камней, которые начинали обжигать кожу от самого своего присутствия. Не долго думая Харве Роно хватил свой плащи и в очередной раз намотал его на плечо и руку, что бы дверь не так сильно обжигала. Пару раз сильно ударив дверь поддалась. Опустившись на пол, она подняла прямо сноп огоньков, которые быстро начали её облизывать и поглощать. В подземельях все горело, столы, стулья, бочки с  едой и питьем для пленных и стражников. Сами стражники лежали  с ключами в руках. То ли их оглушили, то ли они умерли от дыма. Шрам не знал в чем дело, да его и не интересовало, он тут не в детектива пришел играть.
Подхваченная связка ключей одного из охранников опустилась быстрее на пол, нежели Шрам сумел обругать мать Ауле и ученика его Гортхаура. от распеченных камней ключи так же пылали треклятым огнем. Надо было торопиться, ибо Отрекшийся не знал, сколько ещё сможет протянуть он, а сколько замок, но то, что вечно все это продолжаться не сможет, это был неоспоримый факт.
 
Из Замка, спасенные Шрамом мятежники, да и он сам выползали на коленях. Путь назад был на столько опасным, что некоторых так и не смогли вынести. На слабы благодарности Хикелиа не обратил внимания, он просто отполз подальше от памятника безумию и мести, которые родились здесь. Подходя  к деревьям, Хикелиа опал в грязь, с начала на колени, а затем опустился на пятую точку, и снял со спины меч, ибо он мешал сидеть. Замахнувшись посильнее, он вогнал его в и без того рыхлую грязь. Опустив предплечья на колени, он расслаблено выдохнул. 
Замок догорал.
Когда он завалится полностью, был вопрос времени. Его темное феа чувствовало, что ни дожди, ни снег ни что другое не могло остановить происходящее. Тут творилось зло. И тут витала тьма, проклявшая себя, и пожелавшая сгореть дотла.  И она своего добилась, не тронув леса. Хикелиа зачерпнул воды из лужи, ладонью, и взглянул в свое отражение. то ли игра света, который был довольно тусклым в завершающемся пожаре, то ли кожа эльфа действительно начала сереть... Выругавшись в мыслях, Харве выпил воды, и снова уселся в ту самую позу.
- Это не Трандуил. - эльф услышал приближающиеся шаги. Он не знал кто подходил, да ему и не было интересно.
- Освобождая мятежников, я услышал, как кто-то за мной спускался а подземелье, и они говорили, что это они убили принцессу, а обезумевший король приказал поджечь все. Это не он, это все дурацкий человеческий мятеж. Мы не поступаем так, мы должны быть выше этого. Разве не так? - эльф сделал паузу, словно подбирая слова, для того что бы сказать то, что вертелось в голове. - Гвардейцы после поджога дворца шли добить мятежников, которые не задохнулись   в пожаре, - слова становились тяжелее, а голос более хриплым. - Я подкараулил их, и убил.
Шрам смотрел на догорающий замок, в надежде, что он рухнет, и заглушит все что он говорит. Тучи разошлись, прекращая дождь, и на небо вышла луна, давая хороший обзор на остатки эльфов, а так же на то, что за то небольшое время, что Хикелиа находился в огне, его кожа потемнела, покрылась новыми ожогами, которые выступали под ошметками, а в волосах проступила седина.
- Я совершил то, за что совсем недавно порицал Трандуила... Стоило ли это спасение горстки этих мятежников той цены, что была уплачена?
Он не знал, говорил он с Сауроном, призраком или с чем-то реальным. Он не смел отвести взгляд от тлеющего замка. Он даже не знал что страшнее, взглянуть на собеседника, или на перчатки, которые он забрал у одного из мертвых стражников, что бы поднять горячие ключи, а потом оросил кровью подчиненных Трандуила.
Это была тяжелая ночь, а за ней должна была последовать ещё тяжелее жизнь.

Хикелиа с нежностью положил руку на плечо Анайрэ, и сжал его, удовлетворенно прикрыв один глаз, веко которого было в порядке. Это хорошо, все-таки девушка согласилась с ним, и он сможет ещё немного побыть вдалеке от обязанностей, от обузы которая свалилась ему на плечи вместе с безумием. Незаметно ото всех он даже вздохнул с облегчением. Ещё, правда, этому поспособствовал и тот небольшой факт, что вместе с тем как согласилась Анайрэ, ушел и голос рыжего, который до этого так настойчиво его подталкивал к тому, что бы не возвращаться к своей группе эльфов.
- Мы с Анайрэ свободные галадрим, и сами решаем, куда нам идти. И сейчас, мы не можем бросить просто так то место, которое заражено тьмой, если есть хотя бы один эльф, которому нужна наша помощь. И Лорэль свидетельство тому, что наша помощь все ещё нужна здесь. Моя как того, кто может защитить нуждающихся, а Анайрэ как той, которая может исцелить и души и тела. Не недооценивай нас, пожалуйста.
Хикелиа взял руку Анайрэ и легко её сжал. Он чувствовал вину за то, как поступал, но ничего не мог с собой поделать. Та частичка свободного безумия которое он получил здесь не отпускала. Или наоборот, он не хотел отпускать её, и хватался как мог.
- Держись сзади, и будешь в безопасности. И если что, - Харве склонил голову к Анайрэ и коснулся кончиком пальца её лба. А ещё у тебя сильное феа. Если что-то случится, кричи им так сильно, как сможешь. Я тебе не  смогу ответить, но за то смогу понять, что что-то случилось, и сразу же ломанусь к тебе.
После этого он подошел уже к Тауриэль и другой эльфийке. Он понимал, что они слишком долго задерживаются, и за это время могут лететь головы других, кто был неугоден новому режиму.
- Я иду вперед. А вы прикроете меня. Я в отличии от вас очень плохо на больших расстояниях. Хотя, надеюсь, это все окажется лишним.
 
-----> Врата. 

Успокаивая Анайрэ Шрам не переставал прислушиваться и к незнакомой эльфийке. И то что он слышал его не радовало. Тьма поникла и сюда, даже здесь проклятие слабости пустило свои корни. Казалось, Трандуил, всегда твердый и последовательны, тот, кто даже слабость гномов к сокровищам порекал и то, что они привели дракона в эти земли. Даже он поддался этой слабости и пропустил  тьму в свои земли...
Или же наоборот? Вся ситуация его наоборот радовала, ибо это значило, что можно было снова предаться жажде и безумию? Снова позволить себе поддаться этой слабости, мотивируя это благими целями? О да, можно с легкостью увильнуть от обязательств, от тех, кто ждал их с Анайрэ на пути в Имладрис, от самой Светлейшей и пуститься во все тяжкие в этом славном и безумном лесу.
Или он не такой? Его ждут его люди. Он должен спасти светлейшую от опасности, в которую сам же и толкнул, когда доверился одной из этих синда. Галадриэль слаба,ькак и Келеборн, они доказали это оставив лес, и сейчас только он может напрауить и спасти эльдар от той судьбы, что надвигается на них. 
Что же делать?
Как поступить  в этой ситуации?
Фэа молчало. Вся его сила и  способность подтолкнуть к верному решению ушли.
 
- Я тебе подскажу, - послышался знакомый голос. - Что ты клялся сделать, когда впервые почувствовал свободу и легкость на запьястьях? Спасти эльдар? Спасти Анайрэ? Ты уверен?
 
"Искоренить всю тьму в Средиземье. Клянусь!" - он стоял на коленях в лесу, и давал клятву перед звездами Варды и небесами Мэнвэ. Не понятно, то ли в подтверждение его слов, то ли просто совпадение, но с небес хлинул ливень, туша пожары.
 
- Ну так, помнишь свою клятву? - и он помнил. А так же помил взгляды, которые окружали его. Помнил разговоры, которые кружили вокруг него. Он уже не знал, была ли это правда, или это просто был червь запущенный Сауроном в его мозг, но от того ему было ни холодно ни жарко. Это всего лишь причина. Это всего повод. На самом деле ему понравилось быть самому. Он получал удовольствие от того что никого не надо было прикрывать, и от себя он зависел только сам. В чем-то он даже сожалел, что достиг первоначальной цели, и теперь должен был тащить за собой девушку. 
Действительно.
Анайрэ.
Как быть с ней?
 
- Я подскажу... внимально слушай.
 
-Анайрэ, - голос Хикелии был хриплым, как всегда, - я понимаю, что ты только сбежала с этого безумного места, и не хочешь оттуда возвращаться...
 
- И это нормально, - голос на плече был убедительным, Шрам сам в него верил.
 
- И это нормально. 
 
- Но мы же не можем бросить тех, кто там так же заперт, как и ты. Мы дожны спасти их, заставить проснуться от безумного сна.
 
- Но мы не можем бросить тех, кто как и ты, заперт там, и не может освободиться. Мы должны их спасти, и заставить пробудиться от того безумия, что творится вокруг.
 
- Я не дам беде случиться с тобой дважды, поверь, - голос был сладким, слаще чем в Харве. Саурон всегда славился красноречием, но и Светлейшая была добрее, ее не надо было так же силь убеждать как его самого.
 
- И в случае чего, я не дам беде случиться с тобой дважды. Я буду тебя защищать. - Отрекшийся чувствовал, как на его плечо сновы легла рука, и послышался легкий смешок, но старался никак не подать виду, о происходящем на сомом деле. Он не хотелю что бы кто-то знал о его безумии. Он уверял себя, что как только сложит с себя бремя предводителя, то расскажет о случившемся, или уйдет прочь, что бы никого не утащить за собой, и предастся клятве лично. Но не сейчас, не сейчас. 

Хикелиа с нежностью положил руку на плечо Анайрэ, и сжал его, удовлетворенно прикрыв один глаз, веко которого было в порядке. Это хорошо, все-таки девушка согласилась с ним, и он сможет ещё немного побыть вдалеке от обязанностей, от обузы которая свалилась ему на плечи вместе с безумием. Незаметно ото всех он даже вздохнул с облегчением. Ещё, правда, этому поспособствовал и тот небольшой факт, что вместе с тем как согласилась Анайрэ, ушел и голос рыжего, который до этого так настойчиво его подталкивал к тому, что бы не возвращаться к своей группе эльфов.
- Мы с Анайрэ свободные галадрим, и сами решаем, куда нам идти. И сейчас, мы не можем бросить просто так то место, которое заражено тьмой, если есть хотя бы один эльф, которому нужна наша помощь. И Лорэль свидетельство тому, что наша помощь все ещё нужна здесь. Моя как того, кто может защитить нуждающихся, а Анайрэ как той, которая может исцелить и души и тела. Не недооценивай нас, пожалуйста.
Хикелиа взял руку Анайрэ и легко её сжал. Он чувствовал вину за то, как поступал, но ничего не мог с собой поделать. Та частичка свободного безумия которое он получил здесь не отпускала. Или наоборот, он не хотел отпускать её, и хватался как мог.
- Держись сзади, и будешь в безопасности. И если что, - Харве склонил голову к Анайрэ и коснулся кончиком пальца её лба. А ещё у тебя сильное феа. Если что-то случится, кричи им так сильно, как сможешь. Я тебе не  смогу ответить, но за то смогу понять, что что-то случилось, и сразу же ломанусь к тебе.
После этого он подошел уже к Тауриэль и другой эльфийке. Он понимал, что они слишком долго задерживаются, и за это время могут лететь головы других, кто был неугоден новому режиму.
- Я иду вперед. А вы прикроете меня. Я в отличии от вас очень плохо на больших расстояниях. Хотя, надеюсь, это все окажется лишним.
 
-----> Врата. 

Успокаивая Анайрэ Шрам не переставал прислушиваться и к незнакомой эльфийке. И то что он слышал его не радовало. Тьма поникла и сюда, даже здесь проклятие слабости пустило свои корни. Казалось, Трандуил, всегда твердый и последовательны, тот, кто даже слабость гномов к сокровищам порекал и то, что они привели дракона в эти земли. Даже он поддался этой слабости и пропустил  тьму в свои земли...
Или же наоборот? Вся ситуация его наоборот радовала, ибо это значило, что можно было снова предаться жажде и безумию? Снова позволить себе поддаться этой слабости, мотивируя это благими целями? О да, можно с легкостью увильнуть от обязательств, от тех, кто ждал их с Анайрэ на пути в Имладрис, от самой Светлейшей и пуститься во все тяжкие в этом славном и безумном лесу.
Или он не такой? Его ждут его люди. Он должен спасти светлейшую от опасности, в которую сам же и толкнул, когда доверился одной из этих синда. Галадриэль слаба,ькак и Келеборн, они доказали это оставив лес, и сейчас только он может напрауить и спасти эльдар от той судьбы, что надвигается на них. 
Что же делать?
Как поступить  в этой ситуации?
Фэа молчало. Вся его сила и  способность подтолкнуть к верному решению ушли.
 
- Я тебе подскажу, - послышался знакомый голос. - Что ты клялся сделать, когда впервые почувствовал свободу и легкость на запьястьях? Спасти эльдар? Спасти Анайрэ? Ты уверен?
 
"Искоренить всю тьму в Средиземье. Клянусь!" - он стоял на коленях в лесу, и давал клятву перед звездами Варды и небесами Мэнвэ. Не понятно, то ли в подтверждение его слов, то ли просто совпадение, но с небес хлинул ливень, туша пожары.
 
- Ну так, помнишь свою клятву? - и он помнил. А так же помил взгляды, которые окружали его. Помнил разговоры, которые кружили вокруг него. Он уже не знал, была ли это правда, или это просто был червь запущенный Сауроном в его мозг, но от того ему было ни холодно ни жарко. Это всего лишь причина. Это всего повод. На самом деле ему понравилось быть самому. Он получал удовольствие от того что никого не надо было прикрывать, и от себя он зависел только сам. В чем-то он даже сожалел, что достиг первоначальной цели, и теперь должен был тащить за собой девушку. 
Действительно.
Анайрэ.
Как быть с ней?
 
- Я подскажу... внимально слушай.
 
-Анайрэ, - голос Хикелии был хриплым, как всегда, - я понимаю, что ты только сбежала с этого безумного места, и не хочешь оттуда возвращаться...
 
- И это нормально, - голос на плече был убедительным, Шрам сам в него верил.
 
- И это нормально. 
 
- Но мы же не можем бросить тех, кто там так же заперт, как и ты. Мы дожны спасти их, заставить проснуться от безумного сна.
 
- Но мы не можем бросить тех, кто как и ты, заперт там, и не может освободиться. Мы должны их спасти, и заставить пробудиться от того безумия, что творится вокруг.
 
- Я не дам беде случиться с тобой дважды, поверь, - голос был сладким, слаще чем в Харве. Саурон всегда славился красноречием, но и Светлейшая была добрее, ее не надо было так же силь убеждать как его самого.
 
- И в случае чего, я не дам беде случиться с тобой дважды. Я буду тебя защищать. - Отрекшийся чувствовал, как на его плечо сновы легла рука, и послышался легкий смешок, но старался никак не подать виду, о происходящем на сомом деле. Он не хотелю что бы кто-то знал о его безумии. Он уверял себя, что как только сложит с себя бремя предводителя, то расскажет о случившемся, или уйдет прочь, что бы никого не утащить за собой, и предастся клятве лично. Но не сейчас, не сейчас. 

Успокаивая Анайрэ Шрам не переставал прислушиваться и к незнакомой эльфийке. И то что он слышал его не радовало. Тьма поникла и сюда, даже здесь проклятие слабости пустило свои корни. Казалось, Трандуил, всегда твердый и последовательны, тот, кто даже слабость гномов к сокровищам порекал и то, что они привели дракона в эти земли. Даже он поддался этой слабости и пропустил  тьму в свои земли...
Или же наоборот? Вся ситуация его наоборот радовала, ибо это значило, что можно было снова предаться жажде и безумию? Снова позволить себе поддаться этой слабости, мотивируя это благими целями? О да, можно с легкостью увильнуть от обязательств, от тех, кто ждал их с Анайрэ на пути в Имладрис, от самой Светлейшей и пуститься во все тяжкие в этом славном и безумном лесу.
Или он не такой? Его ждут его люди. Он должен спасти светлейшую от опасности, в которую сам же и толкнул, когда доверился одной из этих синда. Галадриэль слаба,ькак и Келеборн, они доказали это оставив лес, и сейчас только он может напрауить и спасти эльдар от той судьбы, что надвигается на них. 
Что же делать?
Как поступить  в этой ситуации?
Фэа молчало. Вся его сила и  способность подтолкнуть к верному решению ушли.
 
- Я тебе подскажу, - послышался знакомый голос. - Что ты клялся сделать, когда впервые почувствовал свободу и легкость на запьястьях? Спасти эльдар? Спасти Анайрэ? Ты уверен?
 
"Искоренить всю тьму в Средиземье. Клянусь!" - он стоял на коленях в лесу, и давал клятву перед звездами Варды и небесами Мэнвэ. Не понятно, то ли в подтверждение его слов, то ли просто совпадение, но с небес хлинул ливень, туша пожары.
 
- Ну так, помнишь свою клятву? - и он помнил. А так же помил взгляды, которые окружали его. Помнил разговоры, которые кружили вокруг него. Он уже не знал, была ли это правда, или это просто был червь запущенный Сауроном в его мозг, но от того ему было ни холодно ни жарко. Это всего лишь причина. Это всего повод. На самом деле ему понравилось быть самому. Он получал удовольствие от того что никого не надо было прикрывать, и от себя он зависел только сам. В чем-то он даже сожалел, что достиг первоначальной цели, и теперь должен был тащить за собой девушку. 
Действительно.
Анайрэ.
Как быть с ней?
 
- Я подскажу... внимально слушай.
 
-Анайрэ, - голос Хикелии был хриплым, как всегда, - я понимаю, что ты только сбежала с этого безумного места, и не хочешь оттуда возвращаться...
 
- И это нормально, - голос на плече был убедительным, Шрам сам в него верил.
 
- И это нормально. 
 
- Но мы же не можем бросить тех, кто там так же заперт, как и ты. Мы дожны спасти их, заставить проснуться от безумного сна.
 
- Но мы не можем бросить тех, кто как и ты, заперт там, и не может освободиться. Мы должны их спасти, и заставить пробудиться от того безумия, что творится вокруг.
 
- Я не дам беде случиться с тобой дважды, поверь, - голос был сладким, слаще чем в Харве. Саурон всегда славился красноречием, но и Светлейшая была добрее, ее не надо было так же силь убеждать как его самого.
 
- И в случае чего, я не дам беде случиться с тобой дважды. Я буду тебя защищать. - Отрекшийся чувствовал, как на его плечо сновы легла рука, и послышался легкий смешок, но старался никак не подать виду, о происходящем на сомом деле. Он не хотелю что бы кто-то знал о его безумии. Он уверял себя, что как только сложит с себя бремя предводителя, то расскажет о случившемся, или уйдет прочь, что бы никого не утащить за собой, и предастся клятве лично. Но не сейчас, не сейчас. 

Успокаивая Анайрэ Шрам не переставал прислушиваться и к незнакомой эльфийке. И то что он слышал его не радовало. Тьма поникла и сюда, даже здесь проклятие слабости пустило свои корни. Казалось, Трандуил, всегда твердый и последовательны, тот, кто даже слабость гномов к сокровищам порекал и то, что они привели дракона в эти земли. Даже он поддался этой слабости и пропустил  тьму в свои земли...
Или же наоборот? Вся ситуация его наоборот радовала, ибо это значило, что можно было снова предаться жажде и безумию? Снова позволить себе поддаться этой слабости, мотивируя это благими целями? О да, можно с легкостью увильнуть от обязательств, от тех, кто ждал их с Анайрэ на пути в Имладрис, от самой Светлейшей и пуститься во все тяжкие в этом славном и безумном лесу.
Или он не такой? Его ждут его люди. Он должен спасти светлейшую от опасности, в которую сам же и толкнул, когда доверился одной из этих синда. Галадриэль слаба,ькак и Келеборн, они доказали это оставив лес, и сейчас только он может напрауить и спасти эльдар от той судьбы, что надвигается на них. 
Что же делать?
Как поступить  в этой ситуации?
Фэа молчало. Вся его сила и  способность подтолкнуть к верному решению ушли.
 
- Я тебе подскажу, - послышался знакомый голос. - Что ты клялся сделать, когда впервые почувствовал свободу и легкость на запьястьях? Спасти эльдар? Спасти Анайрэ? Ты уверен?
 
"Искоренить всю тьму в Средиземье. Клянусь!" - он стоял на коленях в лесу, и давал клятву перед звездами Варды и небесами Мэнвэ. Не понятно, то ли в подтверждение его слов, то ли просто совпадение, но с небес хлинул ливень, туша пожары.
 
- Ну так, помнишь свою клятву? - и он помнил. А так же помил взгляды, которые окружали его. Помнил разговоры, которые кружили вокруг него. Он уже не знал, была ли это правда, или это просто был червь запущенный Сауроном в его мозг, но от того ему было ни холодно ни жарко. Это всего лишь причина. Это всего повод. На самом деле ему понравилось быть самому. Он получал удовольствие от того что никого не надо было прикрывать, и от себя он зависел только сам. В чем-то он даже сожалел, что достиг первоначальной цели, и теперь должен был тащить за собой девушку. 
Действительно.
Анайрэ.
Как быть с ней?
 
- Я подскажу... внимально слушай.
 
-Анайрэ, - голос Хикелии был хриплым, как всегда, - я понимаю, что ты только сбежала с этого безумного места, и не хочешь оттуда возвращаться...
 
- И это нормально, - голос на плече был убедительным, Шрам сам в него верил.
 
- И это нормально. 
 
- Но мы же не можем бросить тех, кто там так же заперт, как и ты. Мы дожны спасти их, заставить проснуться от безумного сна.
 
- Но мы не можем бросить тех, кто как и ты, заперт там, и не может освободиться. Мы должны их спасти, и заставить пробудиться от того безумия, что творится вокруг.
 
- Я не дам беде случиться с тобой дважды, поверь, - голос был сладким, слаще чем в Харве. Саурон всегда славился красноречием, но и Светлейшая была добрее, ее не надо было так же силь убеждать как его самого.
 
- И в случае чего, я не дам беде случиться с тобой дважды. Я буду тебя защищать. - Отрекшийся чувствовал, как на его плечо сновы легла рука, и послышался легкий смешок, но старался никак не подать виду, о происходящем на сомом деле. Он не хотелю что бы кто-то знал о его безумии. Он уверял себя, что как только сложит с себя бремя предводителя, то расскажет о случившемся, или уйдет прочь, что бы никого не утащить за собой, и предастся клятве лично. Но не сейчас, не сейчас. 

Успокаивая Анайрэ Шрам не переставал прислушиваться и к незнакомой эльфийке. И то что он слышал его не радовало. Тьма поникла и сюда, даже здесь проклятие слабости пустило свои корни. Казалось, Трандуил, всегда твердый и последовательны, тот, кто даже слабость гномов к сокровищам порекал и то, что они привели дракона в эти земли. Даже он поддался этой слабости и пропустил  тьму в свои земли...
Или же наоборот? Вся ситуация его наоборот радовала, ибо это значило, что можно было снова предаться жажде и безумию? Снова позволить себе поддаться этой слабости, мотивируя это благими целями? О да, можно с легкостью увильнуть от обязательств, от тех, кто ждал их с Анайрэ на пути в Имладрис, от самой Светлейшей и пуститься во все тяжкие в этом славном и безумном лесу.
Или он не такой? Его ждут его люди. Он должен спасти светлейшую от опасности, в которую сам же и толкнул, когда доверился одной из этих синда. Галадриэль слаба,ькак и Келеборн, они доказали это оставив лес, и сейчас только он может напрауить и спасти эльдар от той судьбы, что надвигается на них. 
Что же делать?
Как поступить  в этой ситуации?
Фэа молчало. Вся его сила и  способность подтолкнуть к верному решению ушли.
 
- Я тебе подскажу, - послышался знакомый голос. - Что ты клялся сделать, когда впервые почувствовал свободу и легкость на запьястьях? Спасти эльдар? Спасти Анайрэ? Ты уверен?
 
"Искоренить всю тьму в Средиземье. Клянусь!" - он стоял на коленях в лесу, и давал клятву перед звездами Варды и небесами Мэнвэ. Не понятно, то ли в подтверждение его слов, то ли просто совпадение, но с небес хлинул ливень, туша пожары.
 
- Ну так, помнишь свою клятву? - и он помнил. А так же помил взгляды, которые окружали его. Помнил разговоры, которые кружили вокруг него. Он уже не знал, была ли это правда, или это просто был червь запущенный Сауроном в его мозг, но от того ему было ни холодно ни жарко. Это всего лишь причина. Это всего повод. На самом деле ему понравилось быть самому. Он получал удовольствие от того что никого не надо было прикрывать, и от себя он зависел только сам. В чем-то он даже сожалел, что достиг первоначальной цели, и теперь должен был тащить за собой девушку. 
Действительно.
Анайрэ.
Как быть с ней?
 
- Я подскажу... внимально слушай.
 
-Анайрэ, - голос Хикелии был хриплым, как всегда, - я понимаю, что ты только сбежала с этого безумного места, и не хочешь оттуда возвращаться...
 
- И это нормально, - голос на плече был убедительным, Шрам сам в него верил.
 
- И это нормально. 
 
- Но мы же не можем бросить тех, кто там так же заперт, как и ты. Мы дожны спасти их, заставить проснуться от безумного сна.
 
- Но мы не можем бросить тех, кто как и ты, заперт там, и не может освободиться. Мы должны их спасти, и заставить пробудиться от того безумия, что творится вокруг.
 
- Я не дам беде случиться с тобой дважды, поверь, - голос был сладким, слаще чем в Харве. Саурон всегда славился красноречием, но и Светлейшая была добрее, ее не надо было так же силь убеждать как его самого.
 
- И в случае чего, я не дам беде случиться с тобой дважды. Я буду тебя защищать. - Отрекшийся чувствовал, как на его плечо сновы легла рука, и послышался легкий смешок, но старался никак не подать виду, о происходящем на сомом деле. Он не хотелю что бы кто-то знал о его безумии. Он уверял себя, что как только сложит с себя бремя предводителя, то расскажет о случившемся, или уйдет прочь, что бы никого не утащить за собой, и предастся клятве лично. Но не сейчас, не сейчас.