Tauriel

Все эти дни эльфийка тенью следовала за орко-вастачьим сбродом, захватившим (и захватившим ли?) скальда с гномом. Радагаст предоставил ей выбор: отправиться по следам варваров либо вернуться с ним и Рованой в Эсгарот. Очевидно, жизнь беорнинга для истари была важнее миссии. Тауриэль выбрала первое - она не смела предстать пред очи Лесного Короля с позорным сообщением о провале похода в Изенгард. К тому же ею двигала жажда познания истины. Если окажется, что Рунвар и Дралин предали Союз, эльфийская стрела в глотке будет им достойной наградой. Если же они, как намекал Радагаст, играли роль волко

Тауриэль пожала плечами. Не ожидала она, что мастер Радагаст предоставит ей выбор. Она всего лишь лесной рейнджер, ее удел - выполнять решения Короля и приближенных к нему, а не принимать самой. Она поправила колчан, который съехал со своего места и, опустившись на одно колено, пригладила траву рукой. Посмотрела на Ровану, которая ежилась под двумя накидками и выглядела совсем уж худо. Внутри эльфийки начало просыпаться раздражение: союзники оказались такими хлипкими. Двое только зашли за угол и угодили в плен, вторая проплыла с десяток лиг и расклеилась. Все оборачивалось так, что выгребать и

Заросли молодого ивняка зашелестели, потревоженные резким порывом ветра, который дул с берега. Из-за этого звука напряженный до предела слух эльфийки не смог уловить ничего более. Разговор Рунвара с орками превратился в сплошное "шу-шу-шу", поэтому Тауриэль могла сейчас только одно - наблюдать. Кряжистый орк в лохматой накидке, который закрывал обзор, наконец сменил место дислокации и молодая эльфийка увидела, что Дралин уже не сидит, облокотившись, а лежит на земле с торчащей в груди стрелой. Скальд же продолжал вливать что-то в уши врагам, помогая себе жестами. Зеленые зрачки лесной девы на

Чувство времени никогда не подводило эльфийку. Нахмурившись, она поднялась с лавки, расправив плечи. Лук, который был прислонен к ее плечу, она взяла в руку, перехватив тисовую дугу посредине. - Прошло больше четверти часа - тихо сказала она, обращаясь к Роване и Радагасту, но при этом смотрела в противоположную им сторону - туда, где в тумане скрылись скальд и гном. Возражений не последовало. Эльфийка повернулась к Радагасту и произнесла учтиво: - Я должна проверить, что с нашими друзьями. Возможно, им нужна поддержка. Слишком долго они не возвращаются. Маг зафырчал и почесал затылок. М

Молодая эльфийка не произнесла ни слова, пока Дралин расспрашивал неожиданного пассажира, молчала она и когда Рунвар принялся рассказывать старую легенду о Барде-Убийце Драконов. Слегка наморщив лоб и сложив губы в одну линию, она напряженно размышляла. Тут, за пределами города, было значительно прохладнее, еще и туман навалился на озеро, продолжая сгущаться. На расстоянии десятка ярдов вода и торчащие то тут, то там из нее сучья - остатки крон когда-то затопленных деревьев сливались в единую массу. Был слышен только мерный плеск воды под веслами, разбавлявший повисшую, как этот плотный туман,

Придерживая полы плаща (снаружи разгулялся ветер), Таури ступила на борт яла. Она мысленно сравнила это плавательное средство с легкими и изящными эльфийскими лодками. Ял выглядел весьма громоздким и был нагружен так, что проседал заметно ниже ватерлинии. Но Тауриэль знала что оценивать быстроходность чего-либо только по внешнему виду неразумно, поэтому без тени сомнения или скептицизма она села на лавку напротив Радагаста, сбросив под ноги свою дорожную сумку. Лук с плеча она снимать не стала - оружие никак не мешало товарищам по путешествию. Итак, разнорасовый отряд наконец выдвинулся в пут

Медовуха и прочие крепкие напитки не входили во вкусы утонченной эльфийки, а чистое и мягкое, как слеза, мирквудское вино вряд ли подавали в этой таверне. Тауриэль попросила принести сырных лепешек и ключевой воды. Некоторое время троица молча трапезничала; особенно рьяно поглощал пищу гном, что, по мнению Таури выглядело отвратительно. Несколько жирных крошек даже попали на подол ее плаща и эльфийка незаметно смахнула их под стол. Пока что из новоиспеченного отряда ей больше всех импонировал скальд, даже несмотря на его некоторое позерство. Девушка-беорнинг напоминала только что вышедшего из

Долго играть в гляделки не пришлось - мужчина за соседним столиком оказался именно тем Поющим Мечом. Невербальный клич оказался понятен и вот уже скальд присаживается за столик Тауриэль с самым располагающим видом. Эльфийка одарила его ответной улыбкой. Судя по тому, как складно и красноречиво говорил Рунвар, был он не простой кости. - Тауриэль - назвала свое имя рыжеволосая лучница. Пока что все сходилось с указаниями Короля и она не чувствовала тревоги или чего-то подобного - Приятно наконец встретиться с вами, о достойный. Тут же сзади послышались голоса - один высокий, женский, другой

Дорога от границ Лихолесья до Речного озера на карте выглядела как короткая, почти прямая линия. На деле же пришлось делать довольно большой крюк, поскольку Пастернак, мелкий но длинный приток Андуина, разлился вширь на несколько верст, ехать верхом через болотистую, кишащую гнусом топь было невозможно. Когда спереди показались камышовые заросли Долгого озера Тауриэль спешилась, сняла с крупа скакуна груз, состоящий из ее лука с колчаном и небольшой полотняной сумки. Далее она погладила животное по вытянутой морде, улыбнулась и шепнула несколько слов на древнем языке. Вышколенный скакун тут

Голос Короля Лихолесья звучал спокойно и размеренно, с каким-то даже оттенком отеческой заботы. Но его светлый лик был затемнился тенью скорби, когда Трандуил говорил о павшем эльфе. Дань памяти была отдана. В более мирное время погибшего стража проводили бы в последний путь со всеми почестями и обязательным трауром. Но нынешнее положение дел не оставляло времени для соблюдения погребальных традиций. Тауриэль промолчала, выслушав мягкий, но справедливый укор. Она не привыкла оправдывать себя и понимала, что прояви их отряд больше бдительности, засаду можно было бы обнаружить и избежать кровопр

Лес и ветер продолжали свой бесконечный и древний диалог. Для постороннего путника их разговор представлял бы просто шелест ветра в кронах толстоствольных дубов и тонкостанных осин да шум колышущейся под его порывами травы - "шух-шух-шух". Но для тех, кто в этом лесу родился и вырос и чьи судьбы были неразрывно связаны с Лихолесьем, беседа вековечных мудрых деревьев с легкомысленным ветерком была понятной, как родная речь. Лес был тревожен, лес беспокоился и трепетал перед надвигающейся Тьмой. Сегодня под кронами Лихолесья снова пролилась кровь. Отряд лесной стражи возвращался во дворец. Прек