Рунвар

Чертоги короля Трандуила =====>
 
И пришлые фалатрим, и следующие вместе с ними эльфы отряда нолдор, следовали за местными эльфами леса и их королём, с диким воодушевлением. Словно бы пробуждалась в них старинная удаль, бич тьмы коим являл себя сей дивный народец. И поистине песней звучал его лук именуемый "Струна Прибоя", когда удавалось ему обрушивать стрелу, будто оборачивавшуюся в саму стремительность, настигая чёрную цель. Эльфы Линдона следили друг за другом, построились клином впереди которого двигался сам Солорион, правым же крылом его были ратники Лорнора, левым крылом Тальвиона с луками и стрелами они неспешно двигали своих коней, а между ними слева ехали перемешавшись конники Энлариона, с клинками и глефами на перевес, а справа всадники Лэйнараса. Из всех них, лишь командир выделялся белым словно снег доспехом и лошадиной попоной, в образах других же, было не мало синего и серого оттенка их прославленной родины.  Линдон снова заиграл свою грозную песнь войны, в лице их бесстрашного отряда. Где бы ни были эльфы запада, своим тёмным врагам несли они на кончиках копий, на лезвиях глеф и мечей, на остриях стрел, лишь гибель.
 Окрылённый всем происходящим, Солорион Глаурэлин прозванный Макулинель, клинок Митлонда весело засмеялся. Ему по душе была та кара, которую понёс охамевшим гостям король Трандуил. Выпуская очередную стрелу, он запел.
— Как же блестят наши клинки
Свистят между деревьев стрелы
Пускай страшатся все враги,
Узрев моих собратьев смелых!
Экспромт рождался сам собой, песнь поэзии и война питающая дух воина эльфа, воспитанного воинами эльфами, рождённого в неблагословлённом краю Средиземья. Здесь всё протекало только так, только мечом и отвагой. Совиный шлем Солориона так и поворачивался, вправо и влево когда острый взгляд его выискивал врага.

------------Залы эльфийского короля. 
 
Гнев Трандуила, облачённый в гневную песнь чар в этой части леса имел особую силу. И если раньше лес был точно сонным и ворчливым, то с каждым новым вздохом, стал нарастать гул недовольства. Хуорны, что ранее лишь сонно потряхивали ветвями, сейчас были разбужены требованием короля. Кроны, оплетённые паутиной шептались, ветви трещали то тут, то там. И эльфы-разведчики внимали этому. Они слышали едва уловимый шёпот угрозы. Пауки что не успели скрыться на юг, то тут, то там срывались коварных ветвей, чтоб быть поглощёнными корнями. 
Из своего дворца на охоту вышел сам Король леса и его ловчие уже скользили впереди него, загоняя восьмилапую дичь, что не успела скрыться. Трандуил не отставал от них, и тетива его лука звенела благословенной песней, точно лунный свет мерцая в сумраке леса. Освобождённый от самозаточения, царственный эльф вновь ощутил какова свобода на вкус. Как легко ему было когда-то, когда он не был облачён властью собственной короны. В годы правления отца, у Трандуила было куда больше возможностей выпускать свою душу-птицу парить в небесах и обнажать единение с лесом. Он любил эти места. Они были ему домом, так похожим на леса Дориата. И видит Эру, он вернёт величие этим деревьям и будет он куда сильнее чем был когда бы то ни было. 

Как бы ни были плотно закрыты ставни в доме Беорна. Ветер королевской воли всё равно проник внутрь, касаясь Ворона и его слуха. 
Вернись. То не приказ, но нужда. Сейчас беда оказывается ближе, чем когда бы то ни было. И враг сильнее чем хотелось бы и мне нужные ответы. Тревоги лорда Элронда не беспочвенные. И Белый совет подвёл нас. Тьма сквозит по нашему лесу. И я намерен сжечь это гнездо раньше, чем она сожрёт мои владения. Вернись и присоединись к моей охоте.

Своды подгорного дворца, напоминали Солориону те времена, когда сам лорд Киридан приходил к детям Митлонда и рассказывал им о древних временах, о крепостях потаённых, похожих на это место, но погубленных вероломным врагом. Впрочем слишком долго наслаждаться красотами сводов дворца пришлым посланником не пришлось, и мысленно Глаурэлин вспоминал о том, какие речи от владыки Линдона обязан был он передать, как вдруг служитель трона пригласил их. Оглядев своих командиров, Солорион убедился что все они по-прежнему выглядят подобающе. После чего он проследовал в тронный зал, и узрел выходящего Трандуила. Приложив руку свою к сердцу, он склонили голову со словами на синдарине.
— Пусть листья твоего древа жизни, никогда не пожелтеют, владыка Трандуил. 
Не успел посол Линдона передать послание о пути на Запад, послание которое вызывало в самом Глаурэлине печаль, как король Великого Леса вдруг заговорил о тревожных вестях. Все тревоги лорда Эльронда подтверждались, враг уже на столько зарвался в своих нападениях на владения государя Трандуила, что вызвал праведный гнев хозяина этих древних рощ. Его слова и действия, на много сильнее вдохновляли Солориона, чем то послание которое он должен был передать. Ощутив своей душой порыв доведённого до гнева короля, Солорион улыбнулся в ответ на его приглашение.
— Сочтём за честь государь! — Было ответом, а дальше поди поспевай за Трандуилом. Лишь бегло оглядел Глаурэлин своих соратников, капитанов Лэйнараса, Энлариона, Лорнора и Тальвиона, и вот они все выходили из дворца. Пока собирались бегом на великую дикую охоту эльфы чертогов, командиры Линдона, нолдор Форлонда и фалатрим Харлонда и Митлонда, вдохновляли своих ратников тем, что настало время им изготовить луки, глефы и клинки, для счастливой песни войны.
— Аута и Ломэ — звучало в сердцах, а лорд Энларион подняв меч, в высь когда весь его латный отряд выехал из чертогов лесного короля, благословил своих ратников.
— Айа нольдалиэ! Пусть сегодня споют наши клинки песнь смерти тёмных тварей!
С яростью и вдохновением эльфы двинулись за королём Трандуилом, оставляя свой скудный обоз здесь в чертогах.
 
=======> Эмин Дуир

Глефа в руках короля всегда рассекало воздух молниеносно и не оставляла шанса противнику. Точно кружась в незамысловатом танце, эльф атаковал, отступал и снова атаковал и эти па повторялись без конца. Шелест золотых одежд, что в этом причудливом танце едва касались каменистого пола, был подобен скользящим осенним листьям что подхватил ветер. Трандуил испивал чашу ярости что полнилась в нём. Он предавался этому чувству, растворяясь в истоме мышечного напряжения. Ему сказали, что пауки уходят и из их земель. Их стягивает к себе злое ядро разрушеной крепости. Но от чего-то так тревожно было на сердце, точно затишье перед бурей. 
- Мой государь. Эльфы Митлонда ожидают. - За спиной звенел голос виночерпия, и король обернулся к нему, кивком давая понять, что гости могут быть приглашены. Всем прибывшим был оказан особый почёт, еда и тёплое питьё уже ожидали на столах дабы те согрелись и пополнили свои силы. Накидывая на плечи алый плащ, он медленно направился к входу в тронный зал. Одновременно с входящими гостями мужчина появился в нём и встретил их, глядя спокойно и без недавнего гнева. И всё же в этот миг его губы скривились. Зал вновь наполнился треском и гулом. А вместе с ним через слуховые оконца птиц впорхнули соколы Свейг и Селег. Их безумный вскрик едва не оглушил присутствующих. Летели сквозь лес, в своём обычном патруле. И Свейг нёс вахту эту даже без приказа своего хозяина что нынче отправился в Дэйл. Они не знали, что за тень скользит по этим землям, но ощущали тот мрак что та несла. 
“Враг. Близко враг. Лес взывает!” 
- Дальняя дорога вела вас. Но не в самый лучший день вы переступили порог моего дома. Надеюсь, вы не откажетесь сопроводить меня... в моей охоте. Пусть трубят рога. Сегодня мечи вкусят тёмной крови. Никто не смеет ступать сюда без ведома моего и моего желания. - С глухим стуком посох опустился на каменный пол. - И пусть же даже лес начнёт свой бой в минуту что грозит бедой! 
По всей крепости разлетелась весть о подготовке к осенней охоте. И если раньше это было радостное празднество начала осени, то в этот раз всё явно было иначе. Сменились королевские одежды на более спокойные цвета и золочёный лёгкий доспех. В волосах засверкала изумрудами корона. И звонок был глас королевской тетивы и мечей. На пороге своего выхода, Трандуил прикрыл глаза представив своему взору образ гуляющего, но верного друга. Ворон хоть и покинул его, как сын, но всё же посылал более чёткие вести. Вот и теперь пришло время ответить ему. Осанвэ горячей стрелой устремилось туда, где был эльф. А тем временем, король не стал останавливаться на имеющемся. Пока охотники собирались, а его ездовой олень подготавливался. Король вышел из крепости и остановился у самого начала моста. Трость с янтарём подобно звезде замерцала и ветер, трепавший кроны деревьев, затих, внимая правителю здешних земель. 
Очнись от сна, мой старый дуб, и в кронах пробуди отвагу. 
Не быть живым врагу, что с нами груб, и не пройти сюда сплошному мраку. 
Пусть крутит лес, меняя путь. Пусть исчезают все распутья. 
Ветвями ты держи, и пусть, от плоти злой останутся лоскутья. 
Шуми, ломай, не дай уйти. Стряхни с себя все сна оковы. 
Восстань мой лес, запой мой лес и песни станут здесь суровы. 
Слова синдар громом просачивались сквозь ветви. Золотым осенним плетением окутывая листья и корни деревьев. Охота началась и кто бы не попался, не будет здесь пощады. Ибо выпущенные стрелы уж не вернуть в колчан и не собрать обратно, если они отыщут цель. 
------------------------Эмин Дуир.

Не успел Мим ответить, а Рунвар сделать очередной глоток из кружки, как в трактир буквально ввалился какой-то мужик, заставив всех присутствующих обратить внимание на себя. Южанин, и уже не молодой. Откуда-то из Прирунья похоже, в простой походной одежде. Вастаков на севере мягко говоря недолюбливали и относились настороженно, однако лишний раз предпочитали не затевать ссор, и коли кочевники приходили торговать с ними охотно обменивались товаром и иногда информацией. А контрабанда работала в обе стороны, что и говорить. Южане были редкими гостями в Озерном городе и тем более Дейле, предпочитая устраивать рынки на своих стойбищах у границы или сьезжаясь на ежегодные ярмарки в Дорвинионе. 
Дед тем временем доковылял до их с Мимом стола и передал тому какую-то кипу бумаг, обернутых в кожу. Ого, видать посланник. Чего это за дела такие ведет Мим с вастаками, интересно знать? Развить мысль Рунвар не успел, так как мужик буквально тут же рухнул на пол. Дальше все происходило, как-то само собой. Рунвар подлетел к старому, перевернул на бок, чтобы тот не поперхнулся блевотиной, если перебрал. Подскочила пара завсегдатаев, но всех растолкала Гунхильд. Осмотрела южанина и велела скальду и еще одному тащить его наверх. Как смогла, она обработала рану, мокрую рубаху убрали, попытались растереть задубевшего человека. В комнате зажгли камин и дали южанину выпить горячего красного вина с корицей.
Однако умудренная полной приключений жизнью Гунхильд велела своему работнику сбегать в Эльфийский Дом, - так называлось двухэтажное здание у пристани с западной стороны, где останавливались эльфы-лодочники, перевозящие товары по лесной реке туда и обратно. По просьбе Барда, в доме обычно кроме перевозчиков находился лекарь, который занимался помощью местным. Пришел эльф в плаще с темными волосами, но добрым взглядом темно-зеленых глаз. Он бросил щепотку трав в камин, вызвав благоухающие запахи в комнате, осмотрел рану, обработал какой-то мазью из трав. Дал человеку выпить из своей фляги, потом приложил руки к груди мужчины и тихо что-то запел. Удивительно, но рана на спине быстро затягивалась, а щеки южанина стали розоветь и бледность начала уходить с лица. Эльф оставил настойку, которую следовало принимать и прописал постельный режим на неделю, не принимать ничего крепче подогретого вина, одной стопки на ночь и не есть тяжелой пищи. С тем и удалился. Гунхильд приставила заботиться о человеке своей работнице, полноватой Эйдвине, чей муж тоже работал в таверне, занимаясь поставками. 
Всего этого Рунвар не видел, так как его выставили, хотя скальд очень хотел расспросить человека. Лайн испарился куда-то. Мастер Мим сидел погрузившись в свои мысли, просматривая бумаги, которые принес южанин. Эх заглянуть бы хоть одним глазком. По-хорошему надо бы узнать, что вообще тут происходит. Но раненый путник будет отдыхать пару часов и скорее всего первый с ним будет разговаривать Мим. Надо бы Дралину сообщить, хотя этот язвительный пень справедливо заметит, что какого варга Рунвар околачивался там и сам все не вызнал. А вот не хотел. Надоело все. Скальд был трезв, как младенец и его настроение портилось быстрее, чем местная погода. Он натянул свой видавший виды дорожный плащ и вышел на улицу.

Дождь кончился, сыро, но светло. Выглянуло закатное солнце, заиграли блики на озерной глади. Скальд присел на скрипучее дерево настила, рядом с трактиром и стал слушать плеск воды под сваями, на которых стоял город. В Эрэбор что ли махнуть. Там хоть весело, гномы всегда рады привечать скальда с его сагами. Они не будут смотреть так осуждающе жалостливо. Люди тоже любили Рунвара и его истории, но все равно многие считали непутевым. Уже сорок два года минуло скальду, а ни жены, ни дома, ни дела. Только песни да гулянки в трактире со странными компаниями, да сомнительные предприятия. Пропадёт Рунвар на пару недель, а то и месяцев уже и похоронить мысленно успеют. Допелся скажут, допрыгался. А он возьми да и вернись. С новой историей о приключениях. Истории люди любят, но неприкаянных таких не понимают. Да и Рунвар все понимал, он же ведь как перекати-поле степное, то тут, то там. Живет одним днем. 
С тех пор, как всех орков да разбойников по округам извели да переловили, народ как-то охладел к историям подобного плана. Все просили какую-нибудь частушку, чаще похабного содержания. Рунвар конечно сам любил повеселиться, а все же саги были ему милее. Вот только его жизнь на сагу не походила. Были конечно разные приключения и даже стычки с орками и бандитами, да только чего в том геройского. Рутина, а сейчас и того нет. Да и чаще скальд занимался то перепродажей на пару с Дралином, то контрабанду провозил в обе стороны. Самую главную возможно в его жизни битву и то пропустил почти. Накануне перед сражением за Гору нализался с лесными эльфами на спор и проиграл конечно. Очнулся, когда орки уже разоряли лагерь в Дейле. А свое оружие и прочий скарб скальд в другом месте оставил. Вот он в одном исподнем с сковородкой в одной руке и крышкой от бочки в другой героически оборонял ту самую бочку с элем. Из которой потом и нажрался, так его и нашли.
Все бывшие соратники уже либо слегли в одной из стычек, либо остепенились, детей настрогали, а у кого-то внуки уже. И только Рунвар все тот же, и кореш его вообще не человек, а гном и эльф, такие же отмороженные изгои, смутьяны и скитальцы. Одиноко от такой жизни, но семейной идиллии Рунвар страшился еще больше. Пускай он и закончит свою жизнь в канаве с перерезанной глоткой или стариком, просящим милостыню, варг с ним. Скальд дернул плечами. Ужасно хотелось ныть и жалеть себя, не любил он такое состояние. Или пойти нажраться до утра, или все же попытаться вызнать в чем там дело с этим южанином. И куда только делся Дралин? А Ворон, этого полуночника скальд давно не видел. Проклятье, остроухий должен ему выпивку! 
От собственных мыслей скальда отвлек внезапный порыв ледяного ветра. Настоящего, который еще месяц-два задувать не должен. Как-то резко потемнело и холодать стало, тучи с севера накатывали злющие, а потом и вовсе запорошил снег. Сначала Рунвар сидел, как пень, уставившись в небо. Но тут же бросился по мосткам к сторожевой башенке. У входа как обычно тихо, в караулке пьяный хохот, стража при деле конечно. Вбежал по лестнице Рунвар, да стал тормошить спящего дозорного.
- Вставай, Эрслинг!*
- А? Ты чего? Рунвар? Тебе чего тут…
- Очнись тебе говорят, дурья башка. Пошли ворона в Дэйл. Белого ворона. Зима пришла. 
* стар. англ. - Задница
 

Ешь или будешь съедена, восьмилапка. С удовольствием нашпигую тебя стрелами по самую жирную задницу с признаками перманентной течки из уродливого жала. Добро пожаловать в Лихолесье, крошка. 

Все ради твоей... обворожительной улыбки, моя темная королева

Вы меня в войну с русами не втягивайте, мне Средиземья пока хватает. 

Аннуминас ====>
 
Группа воинов, в эльфийских доспехах, и при утеплённых белых плащах эльфов, под большим полотном чёрного стяга с изображением арнорского Белого Древа, в окружении семи звёзд над ним, во главе с главной любимой звездой, хранимой предком Эарендиль. Корона над верхней звездой символизировала, что это королевский штандарт. И ехали бы они на изумление путникам, да только путников теперь было мало, в свете наступления ранней зимы. Лишь однажды попался им закутанный по макушку в свой плащ хоббит на пони, и ещё пару телег кочевых торговцев Эглайн. Все встречающиеся путники сворачивали на обочину тракта, и с поклоном приветствовали вождя дунэдайн. Вот уже Старый Лес, высился по правую руку всадников, а по левую начинались Южные Поля Бри, откуда селяне собирали последние остатки, того что вообще можно было собрать. Пришпорив коней, всадники вскоре добрались до Западных ворот города, и когда привратник спросил,
— Кто т-а-м — его изумление слегка замедлило речь, но ответ пришёл сразу, не успел ответить Эстель, как за него это сделал сподвижник.
— Лорд дунэдайн, прибыл вести разговор с жителями Бри — В этот момент привратник уже как мог скоро открывал ворота.
— Прошу господа – сказал он. И кивнув ему с улыбкой в ответ, Эстель провел свой отряд, аккуратно по улочкам Бри на восток, пока они не достигли конюшен "Гарцующего Пони", где конюх Неарандир принял лошадей дунэдайн. Здесь же, навстречу Эстелю вышли рейнджеры дозора Бри-лэнда. Они поклонились Арагорну и он в ответ им сказал. 
— Соберите людей в таунхолле, я буду говорить с жителями Бри. 
Склонившись, дозорные дунэдайн, которые за последние дни много разговаривали с жителями Бри, начали сбор. Эстель же, со своей свитой стал ждать в трактире. В своём обмундировании и доспехах, эти рослые мужи, вместе с их предводителем выглядели очень величаво. Совсем не такими тут привыкли видеть рейнджеров Севера. Но очевидно было уже каждому в городе, что сказы предков о следопытах были верны, и это королевские люди, древних королевств. Воинам подали эль, но Эстель не стал пить, довольствуясь лишь своей трубкой. Его радовало видеть довольство своих людей. 
 Вечерело, и вот в трактир вошли дозорные Бри и объявили о готовности в таунхолле. Не заставляя себя долго ждать, Эстель со своими людьми отправился вниз по улице, пешком. В просторном деревянном зале, собралось множество народу, старост города и земель Бри. Боксторны, Коуллы, Триспоты, Паддифуты, Мурнидлы и многие многие другие, владельцы ремесленных мастерских, мельниц, пастбищ и многого другого. Все переговаривались между собой, но говор стих, когда дунэдайн прошли внутрь. Выйдя чуть вперёд, и оказавшись в центре всеобщего внимания, Эстель заговорил. 
— Жители вольного города Бри, моё имя Арагорн, сын Араторна вождя дунэдайн и рейнджеров Севера и правитель Аннуминаса. До вас уже доходили слухи о возрождении жизни в древнем Аннуминасе. Но это только начало, мы уже заручились помощью и поддержкой эльфов Линдона, гномов Синих Гор, а также эльфов Имладриса. Тёмный враг людей, эльфов, гномов, всех кто желает жить свободно, явил себя напустив чары и принеся в наши земли раннюю зиму. Теперь всем нам, нужно сплотиться и мы восстанавливаем королевство Арнор.
В этот момент, люди заговорили между собой, и мастер кузниц Боксторн спросил.
— Милсдарь, а кто будет королём-то?
В этот момент заговорил капитан стражи Эстеля.
— Перед тобой наследник Исильдура, королей Арнора и Андуниэ. 
Жестом остановив соратника, ещё не привычный к такому обращению Эстель сказал.
— Во мне течёт королевская кровь, но для коронации ещё слишком рано. А здесь я, чтобы узнать волю свободных людей Бри. Зима началась рано, а значит будет долго, я предлагаю и Бри присоединиться к нам, ради общей защиты и прямой взаимопомощи. Вольному городу, я оставлю права и вольности, и сохраню привилегии. Вы так и останетесь вольным городом Бри, с тем самоуправлением, которое имеет. Мы, улучшим оборону, вооружим ваших воинов Компании Бри, и поставим во главе их опытных рыцарей дунэдайн. Что скажите, какова ваша воля?
Люди крепко задумались, после чего Триспот, владелец ряда мельниц сказал.
— Если ваши обещания, государь будут записаны на грамоте о нашей вольности, и там будет указано, что эти обещания также будут исполнять и ваши потомки, то мы можем согласиться. — Окружающие закивали, раздались одобрительные реплики. Кивнув же, Арагорн промолвил.
— Да будет так, как вы сказали! — Ответил Эстель и искренне улыбнулся, и люди Бри воскликнули, в этот вечер будет у них праздник, день Вольного Города Бри королевства Арнор. Арагорн отправился составлять документы, копии которых останутся в городе, а оригиналы будут храниться в Аннуминасе. Политическую власть в городе и дальше будет осуществлять община, а военное командование, будет в руках королевского капитана, из дунэдайн. С печатью не коронованного правителя, поставили свои подписи и старейшины Бри. После этого, в ночь Эстель с сотоварищами отправился дальше, помня об обещании, которое он дал Киридану. 
 
====> Рудаур

<——— Горгорот
Пересекая врата Барад-Дура, Хэлкар не мог не заметить, что совсем недавно отсюда вышел обоз. Еще на подходе к цитадели он приметил вдалеке тянущуюся прочь, на юг, змейку каравана. Уже во внутреннем дворе, одном из многочисленных, он наткнулся на оживленное действо: орки, то и дело переругиваясь, грузили в ручные телеги из большой кучи на площади различные сундуки с золотом и серебром, предметы роскоши, богатые одежды, пропитание, слитки крепкого и надежного металла и много чего еще. Заметив, а точнее, почуяв назгула, орки прекратили склоки и усерднее взялись за работу. 
 
Вверив еле живое животное конюху, Хэлкар поспешил пересечь площадь, поднялся по большой винтовой лестнице на жилой этаж, где располагались его покои. В последний раз он был здесь довольно давно - все таки в основном Улайри базировались в Моргуле - и потому его встретили лишь покрытые пылью заправленная кровать, стол, стул, большая карта Средиземья, прикрепленная к стене кинжалами, вошедшими прямо в стыки между камней, да две стойки - с оружием, а также набором доспехов и плащей. Броню свою Ангмарец менять не хотел, а вот к своему двуручнику на пояс добавил один моргульский кинжал и длинный меч-бастард с изломом посреди лезвия, который придавал вороненой стали еще более зловещий вид. 
Подниматься на самый верх башни времени не было, а потому, стоя возле карты и вырисовывая на ней намеченный маршрут, Хэлкар издал душераздирающий вопль, который известил всех, включая и Уста, о прибытии Первого. К чести Глашатая, такой знак он не посмел игнорировать и вскоре явился, догадавшись, не будь глупец, что зовут именно его. 
– Уста. Готовь к маршу мою армию в полном составе, включая обозы снабжения. Теплое снаряжение готово?
Судя по тому, как скривились губы Глашатая, он долго и основательно хотел бы вертеть на вершине Лугбурза этот приказ, но делать было нечего. И если бы не обозы с Данниками в качестве "привета" от некоего Туварса Супилли, который взялся из ниоткуда и пугает южан до усрачки, Уста оказался бы в щекотливом положении. 
 
– Король-Чародей, - слегка кивнул он, скалясь. – Как и было приказано Властелином, я подготовил армию... И вещи тоже, да. 
 
Глашатай в общении с назгулами никогда не упускал возможность напомнить, что служит он именно Майрону, но это сейчас не волновало Первого - главное, что задача была выполнена. 
 
– Хорошо. Собирай командиров на плац, армию к маршу, через полчаса все должно быть готово. 
 
– Да... – Даже не оборачиваясь, Ангмарец знал, что Уста недовольно корчится. Хлопнув дверью в покои, наместник отправился исполнять поручение, а Хэлкар продолжил рисовать маршрут. 
 
 
* * *
 
– Король-Чародей, все готово. 
 
Голос Уст прозвучал за дверью, тот не удосужился даже зайти и, судя по удаляющимся шагам, торопился вернуться к себе на вершину, где его, без сомнения, дожидались девицы, от которых Глашатая посмел оторвать назгул.
 
Сняв со стены карту, Тар-Кириатан свернул ее и закинул в дорожную сумку, которую повесил на плечо, а сам спустился во внутренний двор, где его уже ждало войско. Три тысячи орков, одетых кто во что, полторы тысячи элитных подготовленных черных уруков в качественной броне, из которых было по пятьсот копейщиков и мечников, триста лучников и двести тяжелых пехотинцев с мощными булавами - ударный костяк для прорыва строя. Также на плацу гарцевало три сотни всадников на варгах, из которых отделение в сотню рыл представляло собой часть отряда "Багровых Демонов" - закаленных вояк, отменных разведчиков и охотников. Чуть в стороне на черном наречии переговаривались два десятка троллей олог-хай, закованных в броню. Часть держала в руках огромные молоты, часть - массивные тесаки. Возле крепостной стены стоял десяток телег, покрытых толстыми слоями ткани, и приставленные к ним почти двести орков и полсотни морэдайн - интендантская служба. Эти отвечали за организацию снабжения армии в походе. 
 
И все же назгул понимал, что этого достаточно немного. Переход даже до Гундабада займет немало времени, мягко говоря, и войско, даже несмотря на подготовку снаряжения, понесет небоевые потери. А потому Первый объявил во всеуслышанье, что выступает на следующий день с закатом и возьмет с собой еще три тысячи орков, готовых выдвинуться в составе армии на север, при условии самообеспечения на первое время.
 
Не без жертв и маленькой бойни недалеко от цитадели, но через сутки от ближайших лагерей к Лугбурзу потянулись несколько цепочек отрядов и наспех сколоченные телеги с провизией. Возглавляли "добровольное народное ополчение" три тысячника из разных племен, вставшие под знамена армии Короля-Чародея. В составе этого подкрепления были как желающие завоевать славу орки и немного снаг, надеящихся получить повышение, так отчаянные рубаки, соскучившиеся по битвам. Как и обещал назгул, все они вошли в состав воинства, которое на закате двинулось из Барад-Дура под зычный звук орочьих рогов, слившихся воедино, и бой барабанов. В начале, середине и конце марширующей армии тролли отбивали ритм, а орки, стоило им отойти от бастиона Тьмы, загорланили бодрые мотивы. В голове колонны шел назгул в сопровождении тысячников и отряда Багровых, замыкала ее также сотня всадников. Оставшиеся сто прикрывали обозы пр обеим сторонам от телег. Пока нужды в теплых шкурах не было, и они покоились в обозах. 
 
———>Горгорот

На укрепленном перевале между Удуном и Горгоротом назгула встретили, как подобает: комендант, имя которого Хэлкару было не сильно интересно, лично доложился и ответствовал, что "все спокойно", после чего предоставил Первому свои небогатые покои на время, пока конь Призрака отдыдал во внутреннем дворе. По крепости прокатились шепотки орков, которым было любопытно, что происходит: сначала армии шагают, потом Паучиха покидает Кирит-Унгол и спешит со своей свитой куда-то прочь из Мордора, еще и не через Минас-Моргул, а Моранноном, а теперь вот и Бледный Король, будто подгоняемый невидимой рукой Самого, едва не загнал коня вусмерть, торопясь обратно в Мордор. Учитывая, что вестовые из Лугбурза рассказывали о скором сборе армии, догадаться о пути Улайри было несложно, а вот куда это войско поведут дальше, орки могли только догадываться.
Стоянка не продлилась долго, и спустя несколько часов Хэлкар, вновь оседлав коня, так же спешно покинул крепость, исчезая на просторах Горгорота почти невидимой черной точкой.
———>Горгорот

<———Удун
 
Наконец, выбравшись на плато, назгул пришпорил коня. До Барад-Дура оставался последний рывок, прежде чем назгул наконец соберет ударную армию для создания плацдарма в Ангмаре и выдвинет войска в сторону Руна, где новообретенный подчиненный, Фимболг, уже должен был активно выполнять поставленную ему задачу. В зависимости от ее успеха Первый мог как отметить заслуги орка, пометив его, как талантливого офицера, так и получить свою порцию разочарования прежде, чем снести голову с плеч. Это покажет только время. 
Чары Майрона вносили некоторые корректировки в план назгула, однако он надеялся, что Уста ради собственного блага извернется и выполнит поручение касательно снабженческих задач. Этот хитрый лис всегда умудрялся добиваться цели, почему и занял пост коменданта, являясь самым известным морэдайн среди прочих. И самым везучим - пока что. Имея некое покровительство Владыки, Глашатай позволял себе фривольное поведение в присутствии назгулов, чем неистово раздражал многих из Девятки и провоцировал конфликты. Пару раз двое из Девяти даже пытались плести против него интриги, но там он чувствовал себя на своем поле и переиграл призраков, которых после еще и отчитал Властелин. С ним у Хэлкара тоже были счеты, но они подождут...
Перемещаясь между лагерями орков, тут и там раскинувшимися на плато, Король-Чародей нигде не останавливался, оставляя за собой столбы пыли и пепла, пока перед ним в лиге не раскинулась величественная и непреступная цитадель Майрона. Похоже, Властелин учел опыт прошлой семилетней осады, укрепив слабые места Барад-Дура при перестройке, снабдив крепкие широкие башни катапультами и даже несколькими требушетами, а стены - закрытыми бойницами, стрелять из которых можно было, не боясь града стрел.  Врата крепости также претерпели изменения и были сделаны похожими на уменьшенную копию Мораннона, являя собой кованное черными нумерорцами произведение искусства. Кроме основного выхода было сделано еще несколько, причем один проходил прямо сквозь гору, переплетающуюся с цитаделью, и выходил с северной стороны, где орки отстроили небольшую защитную крепость и заселили ее, превратив в гарнизон-пристройку к Барад-Дуру. 
"Повелитель, я недалеко от Барад-Дура. Вскоре выдвину армию в путь на север", – отчитался назгул перед Майроном и пустил без того взмыленного коня вперед, не жалея животное. 
 
——->Барад-Дур

Не успел Мим ответить, а Рунвар сделать очередной глоток из кружки, как в трактир буквально ввалился какой-то мужик, заставив всех присутствующих обратить внимание на себя. Южанин, и уже не молодой. Откуда-то из Прирунья похоже, в простой походной одежде. Вастаков на севере мягко говоря недолюбливали и относились настороженно, однако лишний раз предпочитали не затевать ссор, и коли кочевники приходили торговать с ними охотно обменивались товаром и иногда информацией. А контрабанда работала в обе стороны, что и говорить. Южане были редкими гостями в Озерном городе и тем более Дейле, предпочитая устраивать рынки на своих стойбищах у границы или сьезжаясь на ежегодные ярмарки в Дорвинионе. 
Дед тем временем доковылял до их с Мимом стола и передал тому какую-то кипу бумаг, обернутых в кожу. Ого, видать посланник. Чего это за дела такие ведет Мим с вастаками, интересно знать? Развить мысль Рунвар не успел, так как мужик буквально тут же рухнул на пол. Дальше все происходило, как-то само собой. Рунвар подлетел к старому, перевернул на бок, чтобы тот не поперхнулся блевотиной, если перебрал. Подскочила пара завсегдатаев, но всех растолкала Гунхильд. Осмотрела южанина и велела скальду и еще одному тащить его наверх. Как смогла, она обработала рану, мокрую рубаху убрали, попытались растереть задубевшего человека. В комнате зажгли камин и дали южанину выпить горячего красного вина с корицей.
Однако умудренная полной приключений жизнью Гунхильд велела своему работнику сбегать в Эльфийский Дом, - так называлось двухэтажное здание у пристани с западной стороны, где останавливались эльфы-лодочники, перевозящие товары по лесной реке туда и обратно. По просьбе Барда, в доме обычно кроме перевозчиков находился лекарь, который занимался помощью местным. Пришел эльф в плаще с темными волосами, но добрым взглядом темно-зеленых глаз. Он бросил щепотку трав в камин, вызвав благоухающие запахи в комнате, осмотрел рану, обработал какой-то мазью из трав. Дал человеку выпить из своей фляги, потом приложил руки к груди мужчины и тихо что-то запел. Удивительно, но рана на спине быстро затягивалась, а щеки южанина стали розоветь и бледность начала уходить с лица. Эльф оставил настойку, которую следовало принимать и прописал постельный режим на неделю, не принимать ничего крепче подогретого вина, одной стопки на ночь и не есть тяжелой пищи. С тем и удалился. Гунхильд приставила заботиться о человеке своей работнице, полноватой Эйдвине, чей муж тоже работал в таверне, занимаясь поставками. 
Всего этого Рунвар не видел, так как его выставили, хотя скальд очень хотел расспросить человека. Лайн испарился куда-то. Мастер Мим сидел погрузившись в свои мысли, просматривая бумаги, которые принес южанин. Эх заглянуть бы хоть одним глазком. По-хорошему надо бы узнать, что вообще тут происходит. Но раненый путник будет отдыхать пару часов и скорее всего первый с ним будет разговаривать Мим. Надо бы Дралину сообщить, хотя этот язвительный пень справедливо заметит, что какого варга Рунвар околачивался там и сам все не вызнал. А вот не хотел. Надоело все. Скальд был трезв, как младенец и его настроение портилось быстрее, чем местная погода. Он натянул свой видавший виды дорожный плащ и вышел на улицу.

Дождь кончился, сыро, но светло. Выглянуло закатное солнце, заиграли блики на озерной глади. Скальд присел на скрипучее дерево настила, рядом с трактиром и стал слушать плеск воды под сваями, на которых стоял город. В Эрэбор что ли махнуть. Там хоть весело, гномы всегда рады привечать скальда с его сагами. Они не будут смотреть так осуждающе жалостливо. Люди тоже любили Рунвара и его истории, но все равно многие считали непутевым. Уже сорок два года минуло скальду, а ни жены, ни дома, ни дела. Только песни да гулянки в трактире со странными компаниями, да сомнительные предприятия. Пропадёт Рунвар на пару недель, а то и месяцев уже и похоронить мысленно успеют. Допелся скажут, допрыгался. А он возьми да и вернись. С новой историей о приключениях. Истории люди любят, но неприкаянных таких не понимают. Да и Рунвар все понимал, он же ведь как перекати-поле степное, то тут, то там. Живет одним днем. 
С тех пор, как всех орков да разбойников по округам извели да переловили, народ как-то охладел к историям подобного плана. Все просили какую-нибудь частушку, чаще похабного содержания. Рунвар конечно сам любил повеселиться, а все же саги были ему милее. Вот только его жизнь на сагу не походила. Были конечно разные приключения и даже стычки с орками и бандитами, да только чего в том геройского. Рутина, а сейчас и того нет. Да и чаще скальд занимался то перепродажей на пару с Дралином, то контрабанду провозил в обе стороны. Самую главную возможно в его жизни битву и то пропустил почти. Накануне перед сражением за Гору нализался с лесными эльфами на спор и проиграл конечно. Очнулся, когда орки уже разоряли лагерь в Дейле. А свое оружие и прочий скарб скальд в другом месте оставил. Вот он в одном исподнем с сковородкой в одной руке и крышкой от бочки в другой героически оборонял ту самую бочку с элем. Из которой потом и нажрался, так его и нашли.
Все бывшие соратники уже либо слегли в одной из стычек, либо остепенились, детей настрогали, а у кого-то внуки уже. И только Рунвар все тот же, и кореш его вообще не человек, а гном и эльф, такие же отмороженные изгои, смутьяны и скитальцы. Одиноко от такой жизни, но семейной идиллии Рунвар страшился еще больше. Пускай он и закончит свою жизнь в канаве с перерезанной глоткой или стариком, просящим милостыню, варг с ним. Скальд дернул плечами. Ужасно хотелось ныть и жалеть себя, не любил он такое состояние. Или пойти нажраться до утра, или все же попытаться вызнать в чем там дело с этим южанином. И куда только делся Дралин? А Ворон, этого полуночника скальд давно не видел. Проклятье, остроухий должен ему выпивку! 
От собственных мыслей скальда отвлек внезапный порыв ледяного ветра. Настоящего, который еще месяц-два задувать не должен. Как-то резко потемнело и холодать стало, тучи с севера накатывали злющие, а потом и вовсе запорошил снег. Сначала Рунвар сидел, как пень, уставившись в небо. Но тут же бросился по мосткам к сторожевой башенке. У входа как обычно тихо, в караулке пьяный хохот, стража при деле конечно. Вбежал по лестнице Рунвар, да стал тормошить спящего дозорного.
- Вставай, Эрслинг!*
- А? Ты чего? Рунвар? Тебе чего тут…
- Очнись тебе говорят, дурья башка. Пошли ворона в Дэйл. Белого ворона. Зима пришла. 
* стар. англ. - Задница
 

Мысли Шэлоб были искренними, хоть сама она и старалась быть сдержаннее - это чувствовалось во взгляде, в биении колотящегося сердца и в самой сути Ткачихи. И факт, что она пытается сохранить лицо, даже когда они остались одни в этом зале, немало забавлял Гортхаура. Он не сдержал едва заметной улыбки. Ладони переместились на шею женщины, а сам Майрон, неторопливо проведя большими пальцами рук по своду этой шеи, коснулся носом густых волос Шэлоб и медленно, но шумно вдохнул. 
"Я знаю", - коротко ответил майа, по-настоящему наслаждаясь этим кратким мигом после долгого отсутствия рядом с ним той, что могла подарить ему и покой, и страсть. "Я знаю, Шэл. Тебя здесь очень не хватало". 
Говорить ей свои мысли напрямую Майрон не стеснялся – так между ними было всегда. Несмотря на его откровенность, Ткачиха знала и чтила свое место возле Властелина, за что и была им по-своему любима. Эльфы, узри они этот союз, непременно скорчились бы в отвращении и начали вещать про извращенные чувства между темными тварями, но Майрон обещал себе, что когда перед ним в цепях предстанут остроухие предводители своих государств, он непременно насладится зрелищем, как Шэлоб будет медленно испивать все их соки, а затем они истово насладятся друг другом на сухих останках злейших врагов. 
"Полагаю, ты замерзла, пока твое путешествие сюда не окончилось? Теперь это позади... Для тебя. В отличие от наших недругов". 
Гортхаур, словно огненной пеленой, накрыл Ткачиху аурой своего сдерживаемого жара, отогревая ее после долгого пути. Легко коснувшись губ Шэлоб своими, в знак приветственного поцелуя, смешанного с накопившейся за время ее отсутствия страстью, Майрон вместе с женщиной вернулся к трону и занял его, разместив королеву у себя на коленях. 
"Пока тебя не было, случилось многое".
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Гортхаур поведал полумайа все события минувших месяцев и даже лет, но когда он закончил, в тронный зал робко вошел заместитель Бурзульга, Камыш. Майрон еще от дверей чуял его гнетущий страх перед Владыкой. 
– Хозяин, – низко прохрипел урук, опустив взгляд в пол. – Лазутчики говорят, пауки в окрестностях бросают логова и стаями ползут в сторону крепости. 
– Это хорошо, - одобрительно улыбнулся Майрон, бросив двусмысленный взгляд на свою королеву. – Они тебя почуяли. 

На плечи легли руки, обжигая и лаская соскучившуюся по прикосновениям майэ. Она подняла на Майрона глаза, всё так же пытаясь скрыть от Властелина радость, охватившую её. Вряд ли Гортхауэр оценил бы столь открытое проявление чувств. Но заглушить бешено бьющееся сердце не удавалось.
Поцелуй.. этот жест сквозил доверием и обещанием заботы. И нежности. Шелоб прекрасно понимала, сколько тяжести лежит на плечах Майрона, и тем ценнее было его отношение.
Мой повелитель, - мыслеречь добавляла немного интригующей интимности в разговор. Но облечь слова в правильные фразы было намного сложнее. - Я готова сделать для тебя всё, что захочешь, ты же знаешь. И прибытие сюда - лишь то немногое, что могла сделать.
То, что необходимо было закрываться, немало раздражало. Но Шэлоб боялась, что если Гортхауэр узнает о истинном её отношении, может не побороть соблазна воспользоваться этим. Власть - это то, что заставляет совершать вещи страшные. И правильные, вместе с тем. Заставляет в первую очередь быть расчетливым в любых своих делах.
 

Громада Мораннона встречала Первого из Девяти своими привычными мрачностью, великолепием и оживленностью одновременно. Загодя заметив приближение черного всадника, от которого так и веяло могильной морозью и смертью, уруки поспешили открыть один из боковых проходов рядом с Кархостом, куда и влетел назгул верхом на черном скакуне, даже не останавливаясь, когда несколько орков кинулись в стороны, едва не попав под копыта.
 
Нужно было спешить. Улайри почти на подсознательном уровне чувствовал тревогу Властелина и в силу своих знаний понимал их причину. С одной стороны, чары Майрона заметно прибавят проблем светлым народам Средиземья, а с другой - заставят их сплотиться перед общей бедой и, вероятно, ощутимо простимулируют к дальнейшим действиям. Владыка наверняка понимал, что привлек к себе и Лихолесью все внимание, и его решение отвлечь это самое внимание на себя, пока Ангмарец будет вести войска к Карн-Думу и восстанавливать его, заслуживало огромное уважение назгула, и без того не недооценивающего способности Лорда. 
 
Вихрем пронесшись через оборонительные рубежи и прогнав коня через всю долину Удун, назгул ненадолго остановился на границе с плато Горгорот, чтобы дать животному перевести дух. 
 
 
–———>Удун

У меня есть золото, купишь себе тканей, сколько надо *отпил из своего кубка, задумавшись* Только неплохо бы бочки к порогу доставить. Ну, да у тебя язык подвешен, если кто и сможет пробраться, так это ты

Не успел Мим ответить, а Рунвар сделать очередной глоток из кружки, как в трактир буквально ввалился какой-то мужик, заставив всех присутствующих обратить внимание на себя. Южанин, и уже не молодой. Откуда-то из Прирунья похоже, в простой походной одежде. Вастаков на севере мягко говоря недолюбливали и относились настороженно, однако лишний раз предпочитали не затевать ссор, и коли кочевники приходили торговать с ними охотно обменивались товаром и иногда информацией. А контрабанда работала в обе стороны, что и говорить. Южане были редкими гостями в Озерном городе и тем более Дейле, предпочитая устраивать рынки на своих стойбищах у границы или сьезжаясь на ежегодные ярмарки в Дорвинионе. 
Дед тем временем доковылял до их с Мимом стола и передал тому какую-то кипу бумаг, обернутых в кожу. Ого, видать посланник. Чего это за дела такие ведет Мим с вастаками, интересно знать? Развить мысль Рунвар не успел, так как мужик буквально тут же рухнул на пол. Дальше все происходило, как-то само собой. Рунвар подлетел к старому, перевернул на бок, чтобы тот не поперхнулся блевотиной, если перебрал. Подскочила пара завсегдатаев, но всех растолкала Гунхильд. Осмотрела южанина и велела скальду и еще одному тащить его наверх. Как смогла, она обработала рану, мокрую рубаху убрали, попытались растереть задубевшего человека. В комнате зажгли камин и дали южанину выпить горячего красного вина с корицей.
Однако умудренная полной приключений жизнью Гунхильд велела своему работнику сбегать в Эльфийский Дом, - так называлось двухэтажное здание у пристани с западной стороны, где останавливались эльфы-лодочники, перевозящие товары по лесной реке туда и обратно. По просьбе Барда, в доме обычно кроме перевозчиков находился лекарь, который занимался помощью местным. Пришел эльф в плаще с темными волосами, но добрым взглядом темно-зеленых глаз. Он бросил щепотку трав в камин, вызвав благоухающие запахи в комнате, осмотрел рану, обработал какой-то мазью из трав. Дал человеку выпить из своей фляги, потом приложил руки к груди мужчины и тихо что-то запел. Удивительно, но рана на спине быстро затягивалась, а щеки южанина стали розоветь и бледность начала уходить с лица. Эльф оставил настойку, которую следовало принимать и прописал постельный режим на неделю, не принимать ничего крепче подогретого вина, одной стопки на ночь и не есть тяжелой пищи. С тем и удалился. Гунхильд приставила заботиться о человеке своей работнице, полноватой Эйдвине, чей муж тоже работал в таверне, занимаясь поставками. 
Всего этого Рунвар не видел, так как его выставили, хотя скальд очень хотел расспросить человека. Лайн испарился куда-то. Мастер Мим сидел погрузившись в свои мысли, просматривая бумаги, которые принес южанин. Эх заглянуть бы хоть одним глазком. По-хорошему надо бы узнать, что вообще тут происходит. Но раненый путник будет отдыхать пару часов и скорее всего первый с ним будет разговаривать Мим. Надо бы Дралину сообщить, хотя этот язвительный пень справедливо заметит, что какого варга Рунвар околачивался там и сам все не вызнал. А вот не хотел. Надоело все. Скальд был трезв, как младенец и его настроение портилось быстрее, чем местная погода. Он натянул свой видавший виды дорожный плащ и вышел на улицу.

Дождь кончился, сыро, но светло. Выглянуло закатное солнце, заиграли блики на озерной глади. Скальд присел на скрипучее дерево настила, рядом с трактиром и стал слушать плеск воды под сваями, на которых стоял город. В Эрэбор что ли махнуть. Там хоть весело, гномы всегда рады привечать скальда с его сагами. Они не будут смотреть так осуждающе жалостливо. Люди тоже любили Рунвара и его истории, но все равно многие считали непутевым. Уже сорок два года минуло скальду, а ни жены, ни дома, ни дела. Только песни да гулянки в трактире со странными компаниями, да сомнительные предприятия. Пропадёт Рунвар на пару недель, а то и месяцев уже и похоронить мысленно успеют. Допелся скажут, допрыгался. А он возьми да и вернись. С новой историей о приключениях. Истории люди любят, но неприкаянных таких не понимают. Да и Рунвар все понимал, он же ведь как перекати-поле степное, то тут, то там. Живет одним днем. 
С тех пор, как всех орков да разбойников по округам извели да переловили, народ как-то охладел к историям подобного плана. Все просили какую-нибудь частушку, чаще похабного содержания. Рунвар конечно сам любил повеселиться, а все же саги были ему милее. Вот только его жизнь на сагу не походила. Были конечно разные приключения и даже стычки с орками и бандитами, да только чего в том геройского. Рутина, а сейчас и того нет. Да и чаще скальд занимался то перепродажей на пару с Дралином, то контрабанду провозил в обе стороны. Самую главную возможно в его жизни битву и то пропустил почти. Накануне перед сражением за Гору нализался с лесными эльфами на спор и проиграл конечно. Очнулся, когда орки уже разоряли лагерь в Дейле. А свое оружие и прочий скарб скальд в другом месте оставил. Вот он в одном исподнем с сковородкой в одной руке и крышкой от бочки в другой героически оборонял ту самую бочку с элем. Из которой потом и нажрался, так его и нашли.
Все бывшие соратники уже либо слегли в одной из стычек, либо остепенились, детей настрогали, а у кого-то внуки уже. И только Рунвар все тот же, и кореш его вообще не человек, а гном и эльф, такие же отмороженные изгои, смутьяны и скитальцы. Одиноко от такой жизни, но семейной идиллии Рунвар страшился еще больше. Пускай он и закончит свою жизнь в канаве с перерезанной глоткой или стариком, просящим милостыню, варг с ним. Скальд дернул плечами. Ужасно хотелось ныть и жалеть себя, не любил он такое состояние. Или пойти нажраться до утра, или все же попытаться вызнать в чем там дело с этим южанином. И куда только делся Дралин? А Ворон, этого полуночника скальд давно не видел. Проклятье, остроухий должен ему выпивку! 
От собственных мыслей скальда отвлек внезапный порыв ледяного ветра. Настоящего, который еще месяц-два задувать не должен. Как-то резко потемнело и холодать стало, тучи с севера накатывали злющие, а потом и вовсе запорошил снег. Сначала Рунвар сидел, как пень, уставившись в небо. Но тут же бросился по мосткам к сторожевой башенке. У входа как обычно тихо, в караулке пьяный хохот, стража при деле конечно. Вбежал по лестнице Рунвар, да стал тормошить спящего дозорного.
- Вставай, Эрслинг!*
- А? Ты чего? Рунвар? Тебе чего тут…
- Очнись тебе говорят, дурья башка. Пошли ворона в Дэйл. Белого ворона. Зима пришла. 
* стар. англ. - Задница
 

Дни в Дол-Гулдуре проходили довольно быстро. Впрочем, что есть понятие "долго" для существа, живущего с момента еще до сотворения мира? Даже старейшие эльфы по меркам его жизни были детьми. 
Погруженный в планирование хода приближающейся войны, Гортхаур не покидал своей обители. Тронный зал настраивал на созидательное настроение, позволяя на время отстраниться и от перепалок орков во внутреннем дворе, и от собственного гнева, отголоски которого порой все еще охватывали душу майа, пробуждая желание предать огню всех, кто причастен к его неудачам. 
А ведь он хотел - и хочет сделать Арду лучше, привнести в нее порядок. Даже конфликт эльфов и гномов на склонах Одинокой Горы показал, что народы Срадиземья объединяются лишь перед лицом большой угрозы. Получалось, что только благодаря ему, Майрону, свободные народы забывали о внутренних склоках. 
Когда взор Властелина, державшего в руке Палантир, несся над северными областями Средиземья, он то и дело выцеплял какие-то странные передвижения. Похоже, что люди начали торговлю с гномами Синих гор, но еще больше удивило то, что Гортхаур, обозревая местность, заметил и эльфийские караваны, текущие из Линдона на север, туда, где дунэдайн, похоже, восстанавливают один из дрошенных городов-крепостей. Это в перспективе могло помешать операции Первого, но Гортхаур пока не спешил со скорыми решениями и продолжал незримо наблюдать за происходящим.
Следил он и за действиями на юге: Туварс, коего Майрон наградил своим вниманием, уверенно шел к намеченной цели и даже пополнил казну государства: несколько обозов с богатой данью совсем недавно прибыли в столицу Мордора, что не могло не радовать, да и армия, данная Супилли, подросла за счет южан. 
А вот с делами в Умбаре было непонятно с политической точки зрения. Шпионы докладывали о деятельности брата Туварса, но никакой конкретики предоставить не смогли. 
Отложив Палантин, Майрон вернулся на трон - и вовремя. Очень знакомое присутствие ощутил он поблизости, и не ошибся. Не прошло и получаса, как двери тронного зала отворились - то стражи впустили внутрь жданную гостью. 
– Прочь, – железным тоном произнес темный майа. Незримой тенью присутствующий у входа слуга низко поклонился и вышел. Следом вышли и стражи внутренней части зала, закрывая за собой двери. 
"Шелоб". 
Мыслеречь была более привычна в общении с негласной королевой Мордора. А кроме того, оттенок настроения мыслеслов передать легче, чем выдумывать нужные эпитеты. И оттенок обращения к Ткачихе веял теплотой, чего не счастливилось испытать никому прочему. Властность, гнев, максимум - снисхождение, но теплота - только для нее.
Гортхаур медленно поднялся с трона и неторопливо пересек зал. Каждый его шаг отдавался эхом, затихающим под арками, а взгляд горел первородным пламенем. Но пламя это не обжигало, как было обычно. 
Остановившись буквально в шаге от Шелоб, Майрон посмотрел на нее сверху вниз, положил ладони на плечи, укрытые легкой тканью платья, слегка наклонился к женщине и традиционным между ними жестом коснулся ее лба губами, замерев так на пару мгновений. 
"Наконец, ты снова согреешь мое сердце... Моя дорогая королева". 

Не успел Мим ответить, а Рунвар сделать очередной глоток из кружки, как в трактир буквально ввалился какой-то мужик, заставив всех присутствующих обратить внимание на себя. Южанин, и уже не молодой. Откуда-то из Прирунья похоже, в простой походной одежде. Вастаков на севере мягко говоря недолюбливали и относились настороженно, однако лишний раз предпочитали не затевать ссор, и коли кочевники приходили торговать с ними охотно обменивались товаром и иногда информацией. А контрабанда работала в обе стороны, что и говорить. Южане были редкими гостями в Озерном городе и тем более Дейле, предпочитая устраивать рынки на своих стойбищах у границы или сьезжаясь на ежегодные ярмарки в Дорвинионе. 
Дед тем временем доковылял до их с Мимом стола и передал тому какую-то кипу бумаг, обернутых в кожу. Ого, видать посланник. Чего это за дела такие ведет Мим с вастаками, интересно знать? Развить мысль Рунвар не успел, так как мужик буквально тут же рухнул на пол. Дальше все происходило, как-то само собой. Рунвар подлетел к старому, перевернул на бок, чтобы тот не поперхнулся блевотиной, если перебрал. Подскочила пара завсегдатаев, но всех растолкала Гунхильд. Осмотрела южанина и велела скальду и еще одному тащить его наверх. Как смогла, она обработала рану, мокрую рубаху убрали, попытались растереть задубевшего человека. В комнате зажгли камин и дали южанину выпить горячего красного вина с корицей.
Однако умудренная полной приключений жизнью Гунхильд велела своему работнику сбегать в Эльфийский Дом, - так называлось двухэтажное здание у пристани с западной стороны, где останавливались эльфы-лодочники, перевозящие товары по лесной реке туда и обратно. По просьбе Барда, в доме обычно кроме перевозчиков находился лекарь, который занимался помощью местным. Пришел эльф в плаще с темными волосами, но добрым взглядом темно-зеленых глаз. Он бросил щепотку трав в камин, вызвав благоухающие запахи в комнате, осмотрел рану, обработал какой-то мазью из трав. Дал человеку выпить из своей фляги, потом приложил руки к груди мужчины и тихо что-то запел. Удивительно, но рана на спине быстро затягивалась, а щеки южанина стали розоветь и бледность начала уходить с лица. Эльф оставил настойку, которую следовало принимать и прописал постельный режим на неделю, не принимать ничего крепче подогретого вина, одной стопки на ночь и не есть тяжелой пищи. С тем и удалился. Гунхильд приставила заботиться о человеке своей работнице, полноватой Эйдвине, чей муж тоже работал в таверне, занимаясь поставками. 
Всего этого Рунвар не видел, так как его выставили, хотя скальд очень хотел расспросить человека. Лайн испарился куда-то. Мастер Мим сидел погрузившись в свои мысли, просматривая бумаги, которые принес южанин. Эх заглянуть бы хоть одним глазком. По-хорошему надо бы узнать, что вообще тут происходит. Но раненый путник будет отдыхать пару часов и скорее всего первый с ним будет разговаривать Мим. Надо бы Дралину сообщить, хотя этот язвительный пень справедливо заметит, что какого варга Рунвар околачивался там и сам все не вызнал. А вот не хотел. Надоело все. Скальд был трезв, как младенец и его настроение портилось быстрее, чем местная погода. Он натянул свой видавший виды дорожный плащ и вышел на улицу.

Дождь кончился, сыро, но светло. Выглянуло закатное солнце, заиграли блики на озерной глади. Скальд присел на скрипучее дерево настила, рядом с трактиром и стал слушать плеск воды под сваями, на которых стоял город. В Эрэбор что ли махнуть. Там хоть весело, гномы всегда рады привечать скальда с его сагами. Они не будут смотреть так осуждающе жалостливо. Люди тоже любили Рунвара и его истории, но все равно многие считали непутевым. Уже сорок два года минуло скальду, а ни жены, ни дома, ни дела. Только песни да гулянки в трактире со странными компаниями, да сомнительные предприятия. Пропадёт Рунвар на пару недель, а то и месяцев уже и похоронить мысленно успеют. Допелся скажут, допрыгался. А он возьми да и вернись. С новой историей о приключениях. Истории люди любят, но неприкаянных таких не понимают. Да и Рунвар все понимал, он же ведь как перекати-поле степное, то тут, то там. Живет одним днем. 
С тех пор, как всех орков да разбойников по округам извели да переловили, народ как-то охладел к историям подобного плана. Все просили какую-нибудь частушку, чаще похабного содержания. Рунвар конечно сам любил повеселиться, а все же саги были ему милее. Вот только его жизнь на сагу не походила. Были конечно разные приключения и даже стычки с орками и бандитами, да только чего в том геройского. Рутина, а сейчас и того нет. Да и чаще скальд занимался то перепродажей на пару с Дралином, то контрабанду провозил в обе стороны. Самую главную возможно в его жизни битву и то пропустил почти. Накануне перед сражением за Гору нализался с лесными эльфами на спор и проиграл конечно. Очнулся, когда орки уже разоряли лагерь в Дейле. А свое оружие и прочий скарб скальд в другом месте оставил. Вот он в одном исподнем с сковородкой в одной руке и крышкой от бочки в другой героически оборонял ту самую бочку с элем. Из которой потом и нажрался, так его и нашли.
Все бывшие соратники уже либо слегли в одной из стычек, либо остепенились, детей настрогали, а у кого-то внуки уже. И только Рунвар все тот же, и кореш его вообще не человек, а гном и эльф, такие же отмороженные изгои, смутьяны и скитальцы. Одиноко от такой жизни, но семейной идиллии Рунвар страшился еще больше. Пускай он и закончит свою жизнь в канаве с перерезанной глоткой или стариком, просящим милостыню, варг с ним. Скальд дернул плечами. Ужасно хотелось ныть и жалеть себя, не любил он такое состояние. Или пойти нажраться до утра, или все же попытаться вызнать в чем там дело с этим южанином. И куда только делся Дралин? А Ворон, этого полуночника скальд давно не видел. Проклятье, остроухий должен ему выпивку! 
От собственных мыслей скальда отвлек внезапный порыв ледяного ветра. Настоящего, который еще месяц-два задувать не должен. Как-то резко потемнело и холодать стало, тучи с севера накатывали злющие, а потом и вовсе запорошил снег. Сначала Рунвар сидел, как пень, уставившись в небо. Но тут же бросился по мосткам к сторожевой башенке. У входа как обычно тихо, в караулке пьяный хохот, стража при деле конечно. Вбежал по лестнице Рунвар, да стал тормошить спящего дозорного.
- Вставай, Эрслинг!*
- А? Ты чего? Рунвар? Тебе чего тут…
- Очнись тебе говорят, дурья башка. Пошли ворона в Дэйл. Белого ворона. Зима пришла. 
* стар. англ. - Задница
 

Не успел Мим ответить, а Рунвар сделать очередной глоток из кружки, как в трактир буквально ввалился какой-то мужик, заставив всех присутствующих обратить внимание на себя. Южанин, и уже не молодой. Откуда-то из Прирунья похоже, в простой походной одежде. Вастаков на севере мягко говоря недолюбливали и относились настороженно, однако лишний раз предпочитали не затевать ссор, и коли кочевники приходили торговать с ними охотно обменивались товаром и иногда информацией. А контрабанда работала в обе стороны, что и говорить. Южане были редкими гостями в Озерном городе и тем более Дейле, предпочитая устраивать рынки на своих стойбищах у границы или сьезжаясь на ежегодные ярмарки в Дорвинионе. 
Дед тем временем доковылял до их с Мимом стола и передал тому какую-то кипу бумаг, обернутых в кожу. Ого, видать посланник. Чего это за дела такие ведет Мим с вастаками, интересно знать? Развить мысль Рунвар не успел, так как мужик буквально тут же рухнул на пол. Дальше все происходило, как-то само собой. Рунвар подлетел к старому, перевернул на бок, чтобы тот не поперхнулся блевотиной, если перебрал. Подскочила пара завсегдатаев, но всех растолкала Гунхильд. Осмотрела южанина и велела скальду и еще одному тащить его наверх. Как смогла, она обработала рану, мокрую рубаху убрали, попытались растереть задубевшего человека. В комнате зажгли камин и дали южанину выпить горячего красного вина с корицей.
Однако умудренная полной приключений жизнью Гунхильд велела своему работнику сбегать в Эльфийский Дом, - так называлось двухэтажное здание у пристани с западной стороны, где останавливались эльфы-лодочники, перевозящие товары по лесной реке туда и обратно. По просьбе Барда, в доме обычно кроме перевозчиков находился лекарь, который занимался помощью местным. Пришел эльф в плаще с темными волосами, но добрым взглядом темно-зеленых глаз. Он бросил щепотку трав в камин, вызвав благоухающие запахи в комнате, осмотрел рану, обработал какой-то мазью из трав. Дал человеку выпить из своей фляги, потом приложил руки к груди мужчины и тихо что-то запел. Удивительно, но рана на спине быстро затягивалась, а щеки южанина стали розоветь и бледность начала уходить с лица. Эльф оставил настойку, которую следовало принимать и прописал постельный режим на неделю, не принимать ничего крепче подогретого вина, одной стопки на ночь и не есть тяжелой пищи. С тем и удалился. Гунхильд приставила заботиться о человеке своей работнице, полноватой Эйдвине, чей муж тоже работал в таверне, занимаясь поставками. 
Всего этого Рунвар не видел, так как его выставили, хотя скальд очень хотел расспросить человека. Лайн испарился куда-то. Мастер Мим сидел погрузившись в свои мысли, просматривая бумаги, которые принес южанин. Эх заглянуть бы хоть одним глазком. По-хорошему надо бы узнать, что вообще тут происходит. Но раненый путник будет отдыхать пару часов и скорее всего первый с ним будет разговаривать Мим. Надо бы Дралину сообщить, хотя этот язвительный пень справедливо заметит, что какого варга Рунвар околачивался там и сам все не вызнал. А вот не хотел. Надоело все. Скальд был трезв, как младенец и его настроение портилось быстрее, чем местная погода. Он натянул свой видавший виды дорожный плащ и вышел на улицу.

Дождь кончился, сыро, но светло. Выглянуло закатное солнце, заиграли блики на озерной глади. Скальд присел на скрипучее дерево настила, рядом с трактиром и стал слушать плеск воды под сваями, на которых стоял город. В Эрэбор что ли махнуть. Там хоть весело, гномы всегда рады привечать скальда с его сагами. Они не будут смотреть так осуждающе жалостливо. Люди тоже любили Рунвара и его истории, но все равно многие считали непутевым. Уже сорок два года минуло скальду, а ни жены, ни дома, ни дела. Только песни да гулянки в трактире со странными компаниями, да сомнительные предприятия. Пропадёт Рунвар на пару недель, а то и месяцев уже и похоронить мысленно успеют. Допелся скажут, допрыгался. А он возьми да и вернись. С новой историей о приключениях. Истории люди любят, но неприкаянных таких не понимают. Да и Рунвар все понимал, он же ведь как перекати-поле степное, то тут, то там. Живет одним днем. 
С тех пор, как всех орков да разбойников по округам извели да переловили, народ как-то охладел к историям подобного плана. Все просили какую-нибудь частушку, чаще похабного содержания. Рунвар конечно сам любил повеселиться, а все же саги были ему милее. Вот только его жизнь на сагу не походила. Были конечно разные приключения и даже стычки с орками и бандитами, да только чего в том геройского. Рутина, а сейчас и того нет. Да и чаще скальд занимался то перепродажей на пару с Дралином, то контрабанду провозил в обе стороны. Самую главную возможно в его жизни битву и то пропустил почти. Накануне перед сражением за Гору нализался с лесными эльфами на спор и проиграл конечно. Очнулся, когда орки уже разоряли лагерь в Дейле. А свое оружие и прочий скарб скальд в другом месте оставил. Вот он в одном исподнем с сковородкой в одной руке и крышкой от бочки в другой героически оборонял ту самую бочку с элем. Из которой потом и нажрался, так его и нашли.
Все бывшие соратники уже либо слегли в одной из стычек, либо остепенились, детей настрогали, а у кого-то внуки уже. И только Рунвар все тот же, и кореш его вообще не человек, а гном и эльф, такие же отмороженные изгои, смутьяны и скитальцы. Одиноко от такой жизни, но семейной идиллии Рунвар страшился еще больше. Пускай он и закончит свою жизнь в канаве с перерезанной глоткой или стариком, просящим милостыню, варг с ним. Скальд дернул плечами. Ужасно хотелось ныть и жалеть себя, не любил он такое состояние. Или пойти нажраться до утра, или все же попытаться вызнать в чем там дело с этим южанином. И куда только делся Дралин? А Ворон, этого полуночника скальд давно не видел. Проклятье, остроухий должен ему выпивку! 
От собственных мыслей скальда отвлек внезапный порыв ледяного ветра. Настоящего, который еще месяц-два задувать не должен. Как-то резко потемнело и холодать стало, тучи с севера накатывали злющие, а потом и вовсе запорошил снег. Сначала Рунвар сидел, как пень, уставившись в небо. Но тут же бросился по мосткам к сторожевой башенке. У входа как обычно тихо, в караулке пьяный хохот, стража при деле конечно. Вбежал по лестнице Рунвар, да стал тормошить спящего дозорного.
- Вставай, Эрслинг!*
- А? Ты чего? Рунвар? Тебе чего тут…
- Очнись тебе говорят, дурья башка. Пошли ворона в Дэйл. Белого ворона. Зима пришла. 
* стар. англ. - Задница
 

Дык нормальная... Правильная... Славный витязь там побеждает супостата поганного... Нравятся люду такие истории. О кажется новые строки пошли...
Саурон и Торонглиь съехались на смертный бой
Саурона Торонгиль шарфом эльфийским задушил!
Ой а хорошо пошло то! 

*вылез из-под стола*
Ик... Ой. Кажется я нащюпал основы грядущей саги...
Только Арагорн мечом свиснет
Саурон в штаны дрыснет!
Ик... Ну пока так, но как по мне неплохо, хех. Так, где там та бутылка...

Определенно Лайн заработал себе еще одно очко репутации на внутреннем счетчике Рунвара, когда снова заказал выпить, и поднялся до звания “неплохой мужик”. Он определенно нравился скальду, хотя и был довольно угрюм. Ну так что с того? Это вы еще Рунвара наедине с собой не видели. Тут уж впору было утопиться в первом же встречном канале.
- Да небось у бабы Гунир твой, где ж еще ему быть, - отрезал скальд с видом житейского знатока.
Рунвар приложился ко второй кружке и не заметил, кто вошел, пока Лайн не указал скальду:
- Ба, так этож мой знакомый! Идем, познакомлю! Раз уж о гномах говорить, то с гномами!

И скальд нисколько не смущаясь, подхватил кружку и жестом, приглашая собутыльника следовать за собой, подсел к обозначенному выше гному.
- Мастер Мим! Рад видеть! А это мой недавний знакомец, Лайн. Очень любознательный малый, надо сказать. Вот вашим народом интересуется. А я и говорю, кто же тебе лучше гнома то расскажет о том?
Вот так по наивному и по простецки. В этом весь Рунвар, его рожу знали во всех сомнительных местах Дейла и Эсгарота, а молва о скальде давно вышла за пределы кабаков или компаний вольнонаемных людей и речников. Скальд мигом заводил знакомства и устраивал новые. Мима он знал по парочке дел, которые проворачивал на пару с Дралином. А Мим слыл тем, кто мог решать за разные вопросики, с которыми к подгорной страже лучше не соваться. В общем, коли вам порешать что-то надо - идите к Миму на поклон. Хитрый пройдоха вел свои дела во всех северных королевствах, не стесняясь теневой стороны бизнеса. В чем собственно несколько раз Рунвар и помогал этому представителю народа казад. 
Сейчас скальд попросту хотел услышать новости, да и откровенно развлекался, сводя недавнего собутыльника с подгорным решалой. Что важно для скальда? Хорошая история. А если оной не наблюдается на горизонте, то следует создать ее самому. Чем Рунвар сейчас и занимался. Заодно и от непрошенных мыслей отвлечься можно.