Эомер

Толпа вокруг шумела, беспорядочно и хаотично двигалась от одного края зала к другому, напоминая шумную реку, полную живности. Люди суетились, подыскивали себе подходящие места, сновали без конца, мешая проходу. Рохиррим же без труда прокладывал себе путь сквозь неё, в кои-то веки раудясь своему немаленькому росту. Себе и Элледель, которая, к облегчению Эомера, шла рядом, поддерживая беседу. Речь дунаданки, в отличие от бессвязного бормотания мужчины, лилась стройно и ровно. Девушка с удивительной точностью находила подходящие слова, балансируя на грани сочувственных речей и светской беседы. Эадиг поймал на себе взгляд изумрудных глаз и почувствовал на секунду, как туман над его душой рассеивается. В груди потеплело, а на лицо так и норовила набежать грустная улыбка, совсем не соответствующая ситуации. Мужчина вновь поймал себя на странной, неуместной сейчас мысли, что ему исключительно приятна компания следопытки. "И опять я об этом думаю, и опять не в самый подходящий для этого момент. Но, может быть, мне нужно перестать открещиваться от этого?.." 
 
Додумать мысль до конца рохиррим не успел. Толпа, обтекающая его со всех сторон, внезапно кончилась, словно мужчина достиг таки условного берега Люди аккуратно блюли границу, растянувшись в цепь и не заступая дальше положенного, не подходя слишком близко к трону Короля, затянутого чёрной тканью. Рядом стояло не богато украшенное кресло, выполняющее роль трона Наместника. Эомер внезапно почувствовал к нему странную ненависть. Он не желал и на метр приближаться к трону... вернее, тронам, которые не должны были принадлежать ему. "Не хочу. Просто... не хочу, в пекло. Я с огромным удовольствием посидел бы на лавке с друзьями, на худой конец, на старом стуле где-нибудь в углу... но, во имя предков, только не на трон. Но обычай есть обычай, никуда не денешься".
 
От скептических дум мужчины отвлёк удивительно мягкий и тёплый голос Элледель. Эомер повернулся к девушке, на секунду перехватив её взгляд и заметив в нём нечто... необычное, чего раньше не видел. Не успел рохиррим осознать увиденное, как дунаданка поклонилась, прервав краткий зрительный контакт. Эадиг учтиво склонил голову в ответ, раздосадованный тем, что не смог уловить нечёткое послание, адресованное ему в изумрудных глазах. И только это помогло ему разобрать едва слышный шёпот. Губы Элледель изрекли короткий совет, пропитанный сочуствием и заботой, прежде чем следопытка развернулась и отошла к своему положенному месту между Эльфхельмом и каким-то дунаданом. Эомер пару раз качнулся с мысков на пят, бросил задумчивый взгляд на девушку и сделал шаг вперёд. Толпа практически мгновенно затихла. Всё внимание было сконцентрировано на мужчине, словно скрещенные лучи. Под абсолютную тишину, прерываемую лишь треском огня в каминах, Эадиг тяжело поднялся по ступеням, чеканя шаг, и развернулся на месте. Его взору предстала широкая толпа, битком набившаяся в зал и занявшая всё место от одного края помещения до другого. Чернели фигуры суровых следопытов, что со с уважением склонили головы в честь траура, золотились в отблесках пламени кудри рохирримов. Эомер набрал в грудь побольше воздуха и приготовился говорить.
 
— Я рад приветствовать всех вас в Чертогах Метусельда, дорогие друзья, в этот отнюдь недобрый час. Рад каждому из вас: и нашим добрым друзьям с Севера, и жителям славного Эдораса, и рохирримам, приехавшим издалека. Всех нас сегодня собрало одно горестное известие — смерть нашего Короля, славного Теодена. Каждый из вас знает, что он был мудрым и справедливым правителем. К сожалению, у всего есть конец. Наш Король не смог вынести цепочку тяжёлых событий, что одно за одним обрушились на него лично и на нашу страну. Нападения извне, пропажа дорогих его сердцу людей... — Эомер почувствовал, как его голос дрогнул на мгновение. Перед глазами вновь встали Теодред и Эовин. Мужчина усилием воли прогнал слабость и продолжил, — ...его чуткое сердце не выдержало этого напора. Давайте же воздадим ему честь и вспомним его заслуги, почтив его память как подобает сынам и гостям Рохана. Я уверен, что Теоден не хотел бы, чтобы мы предавались унынию.
 
Толпа одобрительно зашумела, но Эомер этого уже не видел. Он не видел более ничего. Мужчина сделал несколько шагов назад, нащупал ладонями кресло и опустился в него. Взор вновь расплылся, в голове зашумело. Словно сквозь пелену, до него долетали песни менестрелей, шум толпы, иногда пробивались отдельные слова. Эомер сидел ровно, с окаменевшей спиной, рассеянно и бесцельно глядя в никуда, ожидая, когда же наконец всё это кончится. Церемония тяготила его, сковывала. Оказавшись один, бывший маршал вновь очутился с глазу на глаз со своими страхами и мыслями. Отчаянно хотелось вырваться и убежать, ускользнуть, скрыться сквозь полуоткрытую дверь, выйти на улицу и полной грудью вдохнуть свежий воздух, подставить лицо тяжёлым каплям дождя, смывающим грусть, уныние и тоску по прошлому, оставляя место для настоящего...
 
На секунду мужчине почудилось, что в зале вспыхнуло зелёное пламя. Рохиррим мотнул головой, приходя в себя, но не увидел ничего странного. Кроме мелькнувшего в толпе до боли знакомого чёрного рукава. "Элледель?.. Да нет, брось. В конце концов, не одна она сегодня в траурном чёрном наряде. Правда, далеко не каждая носит одежду моей сестры. Вообще-то только одна. Боги, что я несу?!" Убедившись, что гости сосредоточены на пении менестрелей и поглощении яств, Эомер встал и боком проскользнул в зал. Затеряться в толпе было нетрудно. Стоило лишь чуть пригнуться, вжать голову в плечи и опустить взор на пол. Чтобы не выделяться. пришлось сделать пару остановок у столов. Вино, вопреки ожиданиям, боль ничуть не приглушило, если не наоборот. Скривившись, Эадиг прижался к стене, пропуская мимо себя Эльфхельма, выждал пару секунд и проскочил между двумя дунаданами в тонкий зазор между дверями. 
 
Свежий воздух и впрямь опьянял похлеще вина. Наместник, не торопясь, седлал несколько шагов, сопровождая их глубокими вдохами. Воздух, особенно свежий после дождя, наполнял лёгкие и прогонял дурные мысли из головы. Рохиррим подошёл к краю лестницы, оглядывая замеревший город. Над стенами чуть возвышались верхушки курганов, поросших белыми цветами. Чуть дальше колосилась степь, покачивалась на ветру трава. "Что... происходит? Я не понимаю. Я чувствую себя ужасно глупо, странно и пусто. Так не должно быть. Просто не должно. Нужно отпустить Теодена, не нужно держать его здесь с собой, это всё равно ничего не изменит. Дядя, что заменил мне отца, ушёл. Пусть он и ушёл, оставив мня одного, но нужно жить дальше, верно? Верно. Он бы не хотел, чтобы я предавался унынию. Я сам это сказал. Я знаю это. Но противоречу сам себе, в который раз. Значит, дело всё же не в нём?" Мужчина оглянулся, вздохнул и устало осел на холодные каменные стуепни. Сердце медленно успокаивалось, возвращаясь в нормальный ритм. "В чём же дело? Я уже не чувствую той тоски по родным. Да, мне их недостаёт. Боги, как мне нужна сейчас Эовин! Вот кто бы меня понял! Но... всё-таки дело не в этом. А в чём? Или в ком?.." Рохиррим был так увлечён собственными думами, что не услышал, как тихо скрипнули двери Чертогов. Эомер сидел к ним на краю лестницы, погружённый в странную дрёму, граничащую с бредом больного и снов безмерно уставшего человека, задумчиво разглядывая рукоять собственного меча, упёртого острием в землю.
 

Рохиррим сидел на стуле, сцепив пальцы и слегка покачиваясь вперёд и назад. За окном едва взошло солнце, слабо пробивающееся сквозь тучи, знаменуя начало нового дня. Дня, полного грусти и скорби. Мужчина глубоко ушёл в свои мысли, не обращая внимания на торопливо носящихся слуг, завершающий последние приготовления к церемонии, на тихо перешёптывающихся вельможей, обсуждающих последние события, качая головами и изредка бросая взгляды на Эомера. Маршалу было абсолютно плевать на них. Эадиг ушёл в себя, закрылся от внешнего мира, словно спасаясь от каскада плохих новостей, сыплющихся градом на него со всех сторон. В голове проносились лица и имена. Лица и имена погибших или пропавших людей. Закрывая глаза, мужчина видел стоящих бок о бок Эовин, Теодреда, Теодена. А за ними стояли десятки, сотни воинов и друзей, так или иначе расставшихся с жизнью. Люди стояли плечом к плечу, образуя живую стену, уходящую вдаль за горизонт, насколько хватало глаз. "Эовин. Теоден. Теодред. Итильнор. О небо, почему, почему же я ещё здесь?! Почему я должен видеть страдания своего народа? Почему это всё свалилось на меня? Холера, где Теодред, когда он так нужен, где сын великого короля? Где моя любимая сестра, чьей заботы и совета мне так сейчас не хватает? Где верный друг, готовый поддержать добрым словом и делом в любую секунду? Где... все?" Невысказанный вопрос раздался эхом в голове, и спустя секунду пришёл тихий ответ, будто кто-то шепнул на ухо. "Никого нет. Все ушли. Ты остался один."
 
— Эомер? — маршал резко дёрнулся, поднял голову, но это был всего лишь Эльфхельм. Мужчина похлопал Эадига по плечу и кивком головы показал на двери. За стенами чертога собирался народ, готовый отдать последнюю дань уважения почившему королю. — Народ ждёт. Церемония готова, друже. Нужно идти.
 
Маршал секунды три тупо смотрел на Эльфхельма, пытаясь понять, что старый друг хочет от него. Наконец, мужчина встал, отряхнулся и на ватных ногах пошёл к дверям. Толчок — и в чертоги Метусельда ворвался свежий ветер. Воздух обдувал Маршала, разметал его волосы, заставил сощуриться, дабы разглядеть толпу на улицах Эдораса, медленно текущую к воротам. И этот же ветер вынес все лишние мысли из головы. Эадиг тряхнул головой, освобождаясь от гнетущих пут неуверенности. Шаг был сделан и отступать было нельзя. Поэтому маршал вдохнул поглубже и пошёл вперёд, высоко держа голову. Народ не должен был видеть страха на лице Наместника, не должен был видеть его неуверенности. И не важно, что душа Эомера рвалась наружу, как птица в клетке, искренне желая рыдать вместе со всеми, убиваться, плакать по человеку, который заменил мужчине отца, который стал для него роднее всех.
 
Эадиг медленно шёл за гриднями, стараясь не отставать, подстраивая свой шаг под шаг процессии. Позади него безмолвным строем шли вельможи, маршалы, высокие чины, но рохиррим вновь не видел никого из них. Люди, стоящие по бокам, были всего лишь коридором — длинным, шевелящимся коридором, состоящим из тысячей рук и ног, всхлипывающий и колыхающийся. Для Эомера в мире сейчас существовали две вещи, два объекта — носилки с лежащим Теоденом и... Эомер поднял голову, глядя на вход в гробницу. Рядом с ним стояла, сцепив пальцы, Элледель. Девушка с грустью в глазах наблюдала за процессией, ожидая своей очереди, своей части в издревле заведённом ритуале. Едва носилки зашли за последний поворот, дева Севера затянула погребальную песню. Голос, первые несколько мгновений звучавший несколько неуверенно и боязливо, разросся, окреп. Звуки песни, столь часто звучавшей в последнее время, разлились над толпой. И не осталось ни одного человека, ни одного рохиррим или дунадана, ни одного простолюдина или вельможи, кого бы не зацепила эта песня, кому она не проникла бы к самому сердцу, затронув душевные струны. В песне была выражена вся скорбь, вся грусть народа, искренне сожалеющая о гибели короля. Эомер едва удержался, дабы не подхватить слова, но это было не его обязанность. Маршал, скрепя сердцем, продолжал следовать за носилками, в то время как песнь усиливалась, подхватываемая женщинами со всей толпы. Гридни медленно входили в гробницу, где суждено было остаться Теодену до скончания веков. Эомер медленно закрыл глаза. Закрылся вход в гробницу, словно отделяя доблестного короля от мира живых, запирая его в царстве мёртвых.
 
Медленно зашуршал дождь. Эадиг, не веря, поднял голову к небу, подставляя лицо под тяжёлые капли. Влага ударялась о кожу, освежая и пробуждая, заставляя вернуться в реальный мир. Маршал в последний раз взглянул на гробницу, тяжело вздохнул, будто отпуская с этим вздохом грусть по королю. Рохиррим в глубине души осознавал, что мысли о погибели его второго отца будут ещё очень долго преследовать его, но самая тяжёлая часть была позади. Взгляд маршала скользнул по толпе и остановился на Элледели. Девушка плакала, не скрывая слёз, но и не ударяясь в рыдания. Слезы стекли по ещё щекам, смешиваясь с дождём, и падали вниз. Рохиррим внезапно отвлечённо заметил, что в первый раз видит девушку в платье. Одеяние Эовин было ей практически впору, а выглядело дева Севера просто восхитительно. Взгляды пересеклись, и дунаданка и рохиррим обменялись короткими кивками. Сердце слегка ёкнуло, и маршал отчётливо вспомнил, с каким боем он выбил для Элледель эту должность, это место, эту почесть. Никто из маршалов так и не смог переубедить Эомера, что упорно стоял на своём, не желая менять решение. Маршал вручил Элледель одеяние своей сестры собственными руками — и этими же руками возложил на неё печальную и ответственную обязанность плакальщицы. "И она справилась на отлично. Спасибо, Элледель. Надеюсь, у меня ещё будет возможность тебя поблагодарить..." 
 
Толпа буквально вынесла его к чертогам. Эомера со всех сторон обступили те самые высшие чины, маршалы и прочие высокие лица. Кто-то сочувственно похлопывал его по плечу, кто-то с одобрением замечал, что свою часть церемонии маршал исполнил на отлично, кто-то пытался отвлечь Эадига от дурных мыслей. Рохиррим же практически никого не слушал, рассеянно кивая. Как только он вошёл под покровы Метусельд, Эомер ужом выскользнул из постоянно сжимающегося кольца на свободу, отошёл в сторонку, к стенке и вновь ушёл в себя. Мысли сбивались, путались, но в тишине и покое постепенно приходили в порядок. Люди ходили по залу, должным образом почитая память усопшего. Эадиг тихо вздохнул и подумал, что, видимо, пора и ему отдать последнюю дань уважения Теодену, присоединившись к пиршеству. Рохиррим отлепился от стены и аккуратно влился в толпу. Видимо, недостаточно аккуратно. Не рассчитав движение, Эомер задел плечом какую-то девушку, и, разворачиваясь, дабы принести извинения, столкнулся лицом к лицу с Элледель.
 
— Извините, что задел вас, ми... О. Кхм... Приветствую Элледель, — рохиррим почувствовал, что потихоньку покрывается краской. Толпа огибала их, как река огибает камень, так что Эомер повернулся в сторону течения, не желая выбиваться из строя людей и надеясь, что Элледель продолжит движение рядом, — Простите, миледи, я... просто задумался, — "Задумаешься тут, да..." — Знаете, я хотел поблагодарить вас за... вашу песню. Вы поете просто прекрасно, будто созданы для того, чтобы быть плакальщи... — мужчина понял, какую только что глупость сморозил, и закашлялся.
 
— Простите. Сегодня у меня явно проблемы с красноречием. Надеюсь, речей не предвидится, — Эомер попытался улыбнуться, но улыбка против обыкновения вышла вымученной, натянутой и очень усталой.

Тихо шуршал ветер, колыхая бело-зелёные стяги. Над Чертогами Метусельда кружили тёмные, грозные тучи, словно хищные птицы сжимая кольцо над добычей. "Будет дождь. Опять," — отрешённо подумал Наместник, бездумно поглаживая навершие меча пальцем. Мужчина невидящим взором глядел вдаль, отдавшись на растерзания собственным воспоминаниям. Практически всё, на что падал взгляд, заставляло вспоминать какие-то моменты из прошлого. Вон там проезжал Теоден с процессией, вон там они с Эовин детьми бегали наперегонки... Даже меч, чья сталь приятно холодила руку, напоминал о Теодене. Эадиг ясно помнил тот светлый день, когда Король торжественно вручил ему меч Гутвин. "Боевой друг... забавно. Один из немногих, что у меня осталось. И, наверное, последнее, что осталось мне от Ярла," — Эомер взмахнул клинком, со свистом рассекая воздух, и убрал его в ножны. Сталь тихо зашуршала о кожу, и именно поэтому мужчина не услышал другой шорох. Шорох тяжелого платья, скользящего по каменным плитам.
 
Элледель подкралась совсем незаметно. Это было, в общем-то, очень легко — погружённый в себя рохиррим не услышал бы и топот конницы над ухом. Эомер дёрнулся, услышав её голос, мягкий, тёплый но одновременно слишком... чужой. Слова, произнесённые девушкой, были правильными, вежливыми, идеально удовлетворяли этикету и всем нормам поведения. Но Эомер почему-то почувствовал себя раздосадованным, разочарованным. Маршал отряхнулся и встал, поворачиваясь к дунаданке, перехватил на мгновенье взгляд изумрудных глаз... и тут же невольно отвёл взор, словно испугавшись того, что девушка могла в нём прочитать.
 
— Нет нужды благодарить меня, миледи. Это должен я благодарить вас, вы оказали мне честь, помогли в трудную и тяжёлую минуту. И я этого не забуду, уж поверьте. Надеюсь, наша дружба будет долгой и плодотворной, — Эомер слегка склонил голову в учтивом полупоклоне. Ровно настолько, насколько предписывали правила хорошего тона. Элледель внезапно сделала шаг вперёд, неловко, осторожно. И также заговорила. Сбивчиво, тихо, но живо и с душой.И Эадиг почувствовал огромную разницу, словно с ним до этого говорила совсем другая девушка. К горлу подкатывал комок от её слов, от упоминания Эовин, от горячего и искреннего порыва девушки. Маршал лишь смог выдавить из себя тихое хриплое "Спасибо", прежде чем дунаданка развернулась и чёрной птицею устремилась вниз по ступеням, мелькая шлейфом платья, некогда принадлежавшего его сестре. И только когда северная дева скрылась за углом ближайшего дома, растворившись в алом зареве заката, Эомер понял, какую глупость он только что совершил.
 
"Ох... Идиот! Дуралей! Безмозглый вояка, олух белобрысый... предки, как же я сглупил! Я бы лучше провалился на этом месте, чем... чем... а, в пекло! Как, как можно было так себя повести? Так холодно, так отстранённо, так неприступно. Недоволен, когда к тебе обращаются подобным образом, а сам?.. Ох глупец! Мог бы догадаться, увидеть, что она скрывает под маской вежливости, ведь ты..." Эадиг осёкся. Он был знаком с Элледель всего несколько недель, но на какое-то мгновение ему почудилось, будто он знал девушку уже очень давно. Маршал покачнулся на мысках, зло сплюнул на мокрые от дождя ступени и поднялся обратно наверх. Рохиррим с мрачной ясностью осознал, что ему ужасно хочется выпить. Никто не заметил пропажи бутылки вина со стола в зале, как никто и не заметил пропажи Наместника. Бывший Маршал прикрыл за собой дверь покоев, тяжело опёрся на неё затылком и приложился к только что откупоренной бутылке, не удосужившись даже взять бокал.
 
...Следующая ночь и утро после неё слились для нового Наместника в одно целое, переплелись в странном стечении обстоятельств, расплылись во времени. Эомер не мог найти этому объяснения. Вернее, мог, но количество выпитого не могло объяснить всего произошедшего. Эадиг попробовал пошевелить головой, повернуть её на жёсткой подушке. Зря. Под закрытыми веками вспыхнули каскады ярких огней, падающих звёзд и взмывающих в небо шутих. Мужчина услышал тихий стон и только через несколько секунд понял, что эти звуки издаёт он сам. Попытка пошевелить ногами и руками не вызвала новых иллюминаций, но отозвалась ноющей болью в суставах и тупой в висках. Эомер чувствовал, как пульсируют сосуды на шее и на запястье. Скрипнув зубами, рохиррим разлепил глаза и мутным взором различил хрустальный графин у прикроватного столика. В окутанном солнечным светом графине переливалась всеми цветами радуги живительная влага. Мужчина был готов дать руку на отсечение, что она прохладная и ломит зубы. Пальцы скребнули по деревянной крышке столика. Эомер напрягся, слегка повернулся... Раздался грохот падающего тела, под веками вновь расцвели яркие искры. А затем мир погрузился во тьму.
 
Очнувшись, Наместник не смог определить, сколько прошло времени с момента его падения. Голова его вновь лежала на подушке, но боли уже не было. Рохиррим легко сел на кровати, оглянулся. Окна в комнате исчезли. Да и сама комната здорово видоизменилась. Стол был перевёрнут, стулья были раскиданы и поломаны. В центре комнаты горел костёр. Пламя ровно трещало и лениво облизывало торчащий из центра костра меч. Золотые переливы освещали комнату, и в их отблесках Эадиг узнал свой клинок. Бывший Маршал соскочил с кровати, подошёл к горящему пламени, раскидывая носком ботинок бутылки, что чуть ли не ровным ковром покрывали комнату. Протянул руку не глядя, норовя прикоснуться к навершию меча. Пламя внезапно вспыхнуло ярче, языки взлетели высоко вверх, сноп искр ударил в потолок. Доски задымились, закурились. а потом в один миг занялись ярко-алым огнём. В комнате резко стало очень светло и очень тепло. Превозмогая жар, Эомер вновь протянул руку к мечу, упал на колено, словно подстёгнутый сзади кнутом. Пальцы, обтянутые серой потрескавшейся кожей скользнули по рукояти, обвили эфес, дёрнули... Гутвин остался неподвижен. Из дыма, заволакивающего комнату, выступили поочерёдно три фигуры. Эомер молча проводил их взглядом. Теоден. Теодред. Эовин. Троица утерянных им людей встала в полукруг напротив него, осуждающе покосилась. Глаза Эовин горели странным рыжим огнём, а зрачки будто расширились и стали вертикальными. Теоден был тёмен лицом, закутан в чёрную, непроницаемую мантиую, сотворённую, казалось, прямо из дыма. Теоден стоял, легонько покачиваясь и дрожа. Руки, обтянутые серой кожей, протянулись к племяннику... Рохиррима окружали тени, монотонно и угнетающе скандирующие какое-то странное слово. Речь становилась всё громче и громче, быстрее и быстрее. Вспышка. Стены увешаны картинами, с каждой из них на него смотрит лицо — мёртвое лицо. По лицам бегают муравьи и жучки, а рядом приближается, увеличиваясь, тень ворона... Вспышка. Длинный коридор, у которого нет ни начала ни конца, ни стен ни потолка. По бокам — живая цепь из теней, раскачивающихся в странном, синкопированном ритме. Впереди — холм, покрытый мёртвыми цветами, у его основания мерцает, притягивая взор, круглая дыра. Из дыри тянутся руки, появляется лицо. Губы складываются в одно слово. Старик, опираясь на ржавый меч, манит рукой и шепчет: "Эомер!"
 
— Эомер!
 
Наместник лежит на жесткой подушке, в своей кровати. Рядом на прикроватном столике стоит хрустальный графин, переливающийся всеми цветами радуги. Рядом же лежит мокрое полотенце. Эльфхельм скептически покосился на тряпицу, но сменил полотенце. От прикосновения к холодной тяжёлой ткани Эомер слегка дёрнулся. Глаза под закрытыми веками беспокойно мечутся из стороны в сторону, ладони то и дело сжимаются в кулак, а на шее пульсирует спутанным ритмом жилка. Маршал Рохана покачал головой и вышел из покоев нового Наместника, коротко кивнув дежурящему у двери слуге. Мальчишка молча вбежал внутрь и закрыл дверь. "Хороший мальчик. Услужливый и не проболтается. Хороший слуга," — отстранённо подумал Эльфхельм, спускаясь вниз по лестнице. "Если что, он поможет. Мне. А вот кто поможет Эомеру?.. Это не горячка, не запой, и даже не какая-то простуда. Эта странная, необъяснимая лихорадка. Значит, нужно искать лекаря. Знахаря. Целителя." Маршал толкнул двери Чертогов, выходя на свежий воздух. Шёл третий день после тризны по Теодеду. И Эльфхельм всерьёз опасался, как бы не пришлось устраивать ещё одну.

ТРАНСФОРМЕРЫ!
Кто-нибудь, позовите Майкла Бэя!

ой не повезло Эо с адвокатом...

А ты кот Бегемот. Такой же большой, чёрный и наглый. Раз уж на то пошло.
 
Охохохо, нам ждать ещё одну клёвую простыню? Хе-хе-хе. По такому случаю — держи, хоть всю бутыль, не жалко. *бутылка со звоном ударилась о доски стойки. Рядом примостилась рюмочка и блюдо с закусками — огурчики, хлеб, маринованные перчики и всякая всячина*

Даже не зна-аю... Мирелен?
И, пожалуй, Туфур с... Ашразом? Да, точно, его назову.

[AVA]pp.vk.me/c410119/v410119174/6149/3e-Mlz16RFQ.jpg[/AVA]
[NIC]Сархи и Трандуил[/NIC]
Наш первый и последний плод любви совместно с прекрасным королем Трандуилом.
Время истекло.
Бой, кровь, смерть и угасшая надежда в остекленевшем взгляде. Раздробленные черепа и кости. Что приснится этому миру под одеялом ночи? И луна окрасится в красный, не будет звезд, только ночь и красное Око, что следит за каждым.
А если Трандуил прав, но тьма Мордора не пришла в лес сама, а приехала вместе с королем и вождем вастаков. Каждый южанин, каждый истерлинг, который родился в эту эпоху, несет в себе его знак. Принцесса отказалась от этого зла ради любви, вождь ради свободы и гордости. Но тьма Мордора, как первородный грех заключена в самой их крови. В крови наследников тех, кто заключил с Ним союз. И разлучить их может только смерть и мертвое обескровленное тело.
И все умирают за него и в его имя. И неважно стоят за ним или против. Для всех он бог, только для одних хороший, для других злой.
- Ненавижу! Пусть кровь всех умерших, живых и нерожденных, в которой есть хоть толика наследства поклявшихся служить темной башне, взбурлит и обернётся против них и их Господина Саурона Жестокого.
Эльфы предатели, и они получили по заслуге. Но хуже всех оказались родные люди, хуже всех оказались предки, что позволяли рождаться своим детям, чтобы те несли все это зло в себе.
Сархи вместе с Трандуилом миновали большие залы, галереи и продвигались к своим покоям. Королева, жутко уставшая, все же взбодрилась после пылкой и вдохновляющей речи Короля на Вратах. Тогда казалось, что мир снова стал прекрасен, как и раньше, когда она его совсем не понимала, и даже солнце подарило эльфам свой последний дневной лучик. Но чем дальше они уходили во дворец, чем больше на пути встречалось все прибывающих эльфов, или же тех, кто ожидал конца битвы здесь в укрытии, тем больше ее пронимала тревога, что медленно вырастала в глубинный страх. «Не будет пира. Пора готовиться к войне» Правильно ли она дала совет мужу, правильно ли он поступил, послушав ее и оставив пленных живыми? Не лучше было бы укрыться в дворце и подождать. Сархи бы ожидала здесь дня своей смерти, живя и радуясь каждому дню с любимым мужем, а бессмертные эльфы того дня, когда враги перережут друг друга, и мир измениться. А они таки перережут. Сархи родилась в Кханде. Она встречала послов, людей высшего сословия из Харада, которые все, как один, могли улыбаясь убить тебя по-тихому, либо же держали при себе личных убийц, пиратов и бандюков из Умбара, что пыжились не хуже харадрим и северян, переняв их традиции. Ну, а с дикаярми Руна, коими она всегда считала вастаков, тогда еще принцесса познакомилась очень хорошо. И они все как один ненавидели друг друга. И если снова не начнется война, а за Пашалимскими горами не начнется сбор армий, то все они поубивают друг друга. По крайней мере, на это очень надеялась Королева. Юг – дело тонкое, а мирное время там опаснее войны. Впрочем, Сархи смогла привнести эту изюминку и в самое сердце Лихолесья.
Еще проходя по залы и общие коридоры, Сархи заметила, какие взгляды бросают на нее обитатели дворца. Кто-то пытался скрыть свои «нежные» чувства к королеве-чужестранке, что поспособствовала гражданской войне, другие не особо. Но все помнили недавние события, и никто не посмел смотреть на короля с открытым вызовом. Будь Сархи обычной девушкой, она бы их поняла, но королева не могла такого ни забыть, ни простить. Она упустила момент, когда могла достучаться до их сердец, а потом еще больше все испортила. Плохая королева сама наплодила себе предателей. Но все остальные эльфы и их мнение так мало значили для нее, что Сархи сразу же выбросила эти мысли из головы, как только они оказались в длинном пустом коридоре. Сейчас она хотела только две вещи – Трандуила и спать. Хотя сама королева собиралась в ближайшем времени совместить это. И особенно приятным сон с любимым мужчиной будет после горячей расслабляющей ванны, которая смоет с них ужасы предыдущих дней.
Но была одна мысль, что все точила ее изнутри. Сархи умедлила шаг и сжала руку мужа. Гвардейцы, что их сопровождали отошли на шаг дальше. Но Сархи бросила им злое «Уйдите!» и они отошли еще дальше.
- Почему именно Последний поход эльфов? – нахмурилась она. Сархи очень внезапно и слишком поздно поняла, чем это грозит на самом деле. Она боялась потерять любовь Трандуила настолько, что подтолкнула его к смерти еще на шаг. А ведь именно ее она и боялась. Пусть он разлюбит, пусть оставит, но пусть живет. Сархи поняла, что больше всего на свете боится, что Трандуил, ее любимый муж умрет, – Пусть все умирают, пусть все идут в свои последние походы. Эльфы, люди, орки, гномы, тролли. Кто там еще живет? Но я так тебя люблю, и не хочу, чтобы ты...
Из-за поворота внезапно вынырнула компания эльфов и Сархи замолчала, не желая, чтобы кто-то услышал их с Трандуилом разговор. Королева обвела четырех эльфов и девушку раздраженным взглядом. Одного она знала, это был один из советников короля, что остался верен Трандуилу. Остальные наверно были его приятелями, но их Сархи видела впервые. Все они выглядели очень молодыми, но Сархи не умела различать по-настоящему взрослых и совсем молодых эльфов, так что не знала, кто из них старше, а кто младше. Подойдя к королевской чете, они остановились и молча поклонились им. Но Сархи предупредила разговоры, давая знак раздраженным кивком, мол у нас с королем важный разговор, идите, куда шли. Она так же молча держала руки короля в своих и смотрела на него, думая о том, что тратит их бесценное время на разговоры.
Но уже когда они проходили мимо, Сархи таки услышала голос одного из эльфов.
- Ведьма. – прошипело почти рядом с ней – Вот уж пригрел змею.
В один миг злость в ней вскипела ураганом. Девушка резко повернулась к мужчине, что проходил как раз возле нее и схватив его за рукав повернула к себе. Громкая пощечина, что она ему влепила, раздалась эхом в длинном коридоре.
- Убить его! – закричала Сархи и хотела ударить эльфа еще раз, но он перехватил ее руку. В тот же момент тишину нарушил звон оружия, вытаскиваемого из ножен. Трое остальных эльфов ухватились за оружие, а чей-то меч мягко и как-то даже лениво проткнул шею наглеца. Тот с хрипом упал на колени, заливая одежду и пол кровью. Сархи почувствовала, что у нее тоже подкашиваются ноги. Длинный нож, которого она не заметила во второй его руке, плотно сидел в ее животе, а кровь медленным ручейком стекала вниз по платью. Они опустились на колени вместе, как два любовника в тени сада. И из-за этого Сархи еще больше возненавидела этого эльфа. А он еще успел наградить ее, не потеряв былой ловкости ударил королеву ножом в грудь. Невыносимо-адская боль заставляла ее кричать, но Сархи не могла даже вдохнуть нормально и хапал воздух, как рыба, которую вытащили из воды.
- Трандуил... – в памяти всплыл только один момент, за который хватался ее разум. Когда в ее первой и последней битве, когда она оказалась среди врагов, что чуть ее не убили, но Трандуил был там. Он спасал ее, убивая врагов и признаваясь в любви на далеких границах трижды проклятого внешнего мира. Отчаянье и мрак, все что их ждало. Боль и отчаянье душили ее, срывая голос, а вокруг разверзалась бездна с пляшущими демонами, которые пытались загасить последний лучик света в ее жизни. – Будьте вы все прокляты, предатели и мерзавцы! Трандуил!
Все произошло за одно мимолетное мгновение, но за это время мир Трандуила пошатнулся и низвергнулся в бездну рока. Ужас, который невозможно себе вообразить даже в самых темных кошмарах, поразил короля. В одночасье он уже оказался рядом с женой, выдернув меч из ножен королевского гвардейца,чтобы зарубить троих оставшихся эльфов в безумной вспышке ярости. Их окровавленные тела легли на труп предателя, посмевшего поднять руку на королеву. Меч выпал из дрожащих рук Трандуила, и он уже был рядом с Сархи. Он приподнял ее за голову, а второй рукой тщетно пытался остановить кровь.
- Нет...Нет!...Я уже здесь, любимая... - Трандуил не верил своим глазам, на которых уже выступили слезы, а сердце будто рвали на части сотни острых осколков. 
Он повернулся к окружившим их гвардейцам:
- Что стоите?! Лекаря, немедленно! Быстрее! 
Кто-то побежал куда-то, но он уже не видел и не слышал ничего, смотря только на Сархи и видел, как она умирает, и был не в силах помочь...
- Трандуил... Любовь моя. - Сархи шептала хриплым срывающимся голосом, а с глаз лились слезы из-за боли и страха. Она накрыла своей ладонью его и прижала к груди, спровоцировав новую страшную вспышку боли. Девушка застонала, ее начинало трясти, но руку мужа она не отпустила - Не оставляй меня, любимый. Прошу... не оставляй.
- Тише, я здесь, я рядом, мое солнце и звезды... - Он сжимал ее руку и обнимал, не отрывая взгляда от ее темных глаз, в которых так отчаянно жизнь цеплялась за последние выступы у края пропасти. По лицу короля бежали слезы. 
- Я не оставлю тебя, только держись, любимая, лекарь скоро придет, потерпи немного, он скоро придет, да-да, придет, обязательно... - казалось Трандуил старался убедить в этом сам себя, все еще не веря в реальность происходящего, все еще ища надежду...
- Д-да, придет, - закивала Сархи. Она цеплялась за Трандуила как за последнюю соломинку, он был единственным, ради кого она хотела жить. Только ради его прекрасного лица и глубокого любящего взгляда - Я не хочу умирать, мой прекрасный эльф, я хочу раствориться в твоих глазах и в тебе. Только пообещай... - Сархи начала задыхаться и слова стали еще тише, прерываясь хрипом, - не забывай меня, не покидай.
Нет!.. - наблюдать ее агонию было невыносимой пыткой, но самое страшное было еще впереди... - Где этот, тьма его побери, лекарь?!
Ответа не было. Трандуил аккуратно положил голову Сархи себе на колени, нежно гладя ее по лбу и волосам, другой рукой продолжая сжимать все еще теплую ладонь жены.
- Прошу, не оставляй меня, не умирай... Я никогда не забуду тебя, свет моей жизни, и никогда не покину... Сархи, ты слышишь? Я так люблю тебя...
Сархи была столь ослаблена из-за потери крови, что не могла даже пошевелиться и еле шевелила пересохшими губами. Жажда мешалась с болью, а паника мешала все мысли в сумасшедший рой. Но его лицо, единственное, что сейчас видела Сархи. Единственное, что она хотела видеть 
- Я не покину. Не покину тебя никогда. Я останусь с тобой, останусь навечно. Только живи, и я вернусь к тебе. Во снах или в другом мире. Я люблю тебя, Трандуил, Лесной король и мой прекрасный муж… 
Она еще так много хотела сказать, еще так много хотела сделать, но силы покидали ее, и тьма закрывала глаза, желая украсть ее в прекрасного короля, что пришел к ней с мифов и легенд. 
- Не умирай ради них. – совсем тихо прошептала Сархи, - Ради меня. Живи. 
Какой бы сильной не была ее любовь, но тьме, что укрывала ее разум темным саваном, она не могла больше сопротивляться. И боль последним рывком прошлась по ее телу, как бич надзирателя. Разум Сархи канул в темные сны, полные ужаса и боли, в которых где-то далеко она еще могла увидеть прекрасное светлое лицо и глаза, в которых было сокрыто все небо. Но, как бы она не старалась, дотянутся до Трандуила, она не могла. Он стоял по другую сторону жизни…
Он нежно коснулся ладонью ее щеки, мокрой от слез. Трандуил чувствовал, как жизнь покидает тело любимой, ощущал ее последние вздохи на своем лице.
- С тобой я мир обрел в разгар войны… Я найду тебя, сквозь вечность... Мой нежный цветок… Сархи…
Король смотрел в остекленевшие прекрасные глаза своей жены, его плечи сотрясали рыдания. Самая страшная боль, какую невозможно было вообразить, поразила его, пронзив сердце острым копьем и разбивая на мелкие кусочки. Полный смертельного отчаянья крик сорвался с его уст, когда он осознал все ужасающею истину. Сархи больше нет. Нет его любимой жены, нет ее ободряющей нежной улыбки, нет теплого взгляда глубоких черных очей.
Трандуил поцеловал Сархи в еще теплые уста, чувствуя соленоватый привкус крови любимой. Король сидел на полу в молчании, прижимая тело жены к груди, как ребенок, оставленный матерью, не желает отпускать любимую куклу – единственное напоминание о светлых днях.
Только сейчас король услышал крики, стоны и так хорошо знакомый, каждому, кто хоть раз стоял на поле бранном, лязг оружия. Звуки битвы доносились из коридоров и переходов, ведущих к вратам. Трандуил поднял полубезумный взгляд на своих гвардейцев, которые тоже не понимали, что происходит.
Капитан, вбежал в коридор и застыл, будто пораженный молнией Валар. На лице читался шок, его меч был обнажен и обагрен свежей кровью.
- Ваше Величество… Бунт… Народ обратился против вас, эльфы требуют Вас, Вашего Изгнания… Гвардия и горстка верных сдерживает их в пещерах Чертогов. Но нас сметут числом… А, королева… Она… Она…
Он не мог выговорить слов, не мог осознать творившегося безумия. Впервые, за долгую жизнь, самообладание начало подводить капитана королевской гвардии.
Трандуил встал, держа на руках тело Сархи, слезы тонкими ручейками катились по его щекам нескончаемым потоком.
- Предатели… Изменники… Убийцы… Они убили ее… Убили!.. Я проклинаю всех вас! Будь вы все трижды прокляты, и пусть каждый лесной эльф познает ужас и смерть! – в голосе короля звучали интонации безумного яростного гнева. Произнесенные слова запомнятся мирозданием и темной печатью лягут на каждого лайквенди, обрекая на страшную участь.
- Беги отсюда, Эленандар… Спасайся… - редко, когда Трандуил называл Капитана по имени.
Король отвернулся, бросив пятерке гвардейцев королевы приказ следовать за ним. Он шел в глубь своих чертогов, не отнимая от груди тела жены. По его приказу гвардейцы, вытаскивали факелы из стен и поджигали все, что могло гореть, а этого в любом замке было предостаточно. Огонь мигом разошелся, и вскоре за уходящим вглубь королем с королевой пылали стены.
- Не будет могилы у Трандуила и Сархи. Не возложат над нами курган, и не будут цвести цветы на нем по весне… Мы сгорим в огне…
Пожар разрастался, каждый гвардеец был отправлен в разные части дворца, дабы разжечь пожар еще сильнее. Король остался наедине со своей королевой. Трандуил заперся в самой высокой башне замка, на самой вершине. Где-то начали взрываться погреба с вином и маслом, начались обрушения, а неукротимая сила пожара все росла и росла, вздымая к небесам отвратительный черный гриб дыма. Эльфы, оставившие братоубийственную резню в коридорах, бросились бежать, хотя многие погибли в пожаре. Другие в ужасе бежали в лес, и были поглощены его темным нутром навсегда. Оставшиеся собирались на поляне перед рвом у королевских чертогов, наблюдая за огнем, бушующим наравне с небом. Смятение и страх читался на их лицах.
Между тем уже горела башня, чья вершина, словно корабль, плыла в море смрада и пламени.
Трандуил стоя на коленях, обнимал безжизненное тело Сархи, с его губ срывался слабый шепот:
- Еще немного, любимая. Скоро все кончится, потерпи. Они все несчастные глупцы, ибо им никогда не испытать того, что было дано нам с тобой…
Огонь добрался и до вершины башни, рухнула дверь и запылала комната, окружая короля стеной пламени. Он чувствовал, как начинает покрываться волдырями его кожа, как горят волосы на голове. Сквозь дикую боль и удушающий жар король заставил свои лопнувшие губы прошептать последние слова:
- Я люблю тебя Сархи, моя маленькая принцесса…
Крик безумной боли раздался с вершины башни, заставив эльфов на поляне воздеть головы к верху. Вершина башни Лунного Света пылала, подобно короне огненного великана. А затем, под треск и грохот, башня рухнула на дворец, обрушая, потолки и своды. Большой кусок камня разрушил последний мост в бурлящий водяной поток. Стенания и плач с поляны заглушал вой пожара на руинах королевского дворца…
Пожар бушевал до самого утра, отдельные места еще продолжали гореть, над лесом стоял черный столб дыма, поднимаясь высоко в небеса и видно его было даже с Мглистых Гор. В Эсгароте поднялась паника, а в Эрэборе пробили тревогу стражи.
К утру, остатки лесного народа стали покидать проклятое роковое место, царство смерти, что когда-то было домом многим. Они уходили в лес, ища свои жилища, силясь найти тех, кто пропал, собраться и уходить. Уходить на Запад. Ибо эльдар больше не могли оставаться в этом темном лесу. Их феа терзало и убивало само присутствие в этом месте. Это был не исход, это было бегство… Возможно бегство, от самих себя…
Эленандар в одиночестве стоял перед догорающими руинами, похоронившими короля и королеву. На бывшем капитане гвардии был походный плащ, за спиной висела дорожная сумма. Все, что он успел вытащить из огненного кошмара вчера. Он не хотел бежать. Но так получилось. Точнее, его вел долг. Долг перед королем и королевой. И он был не в том, чтобы умереть с ними.
Чья-то рука легла на его плечо, но Эленандар не обратил внимания.
- Ты идешь с нами? Уходим, надо попытаться спасти тех, кто еще может быть жив…
- Нет… - голос бывшего капитана, был тверд и сух… - Я уйду, но не на запад, а к людям. И буду петь. Петь о Короле и о Королеве из Темнолесья. Буду петь под звездами, у костров и в тавернах, в шумных городах. И память о них сохраниться вечно. Эльфы уходят из мира, грядет время Людей, а у них память короткая. Но песни… Песни люди будут петь до самого конца этого мира. И пока они будут их петь, будут жить Трандуил и Сархи, и эту историю не забудут никогда…
Отвернувшись, Эленандар направил свои стопы на восток, скрываясь в чаще леса и навсегда уходя из жизни любого эльда. Теперь он вечный менестрель, что поет лишь одну песнь… 
Дух Трандуила, был словно цепью золотой притянут на запад, через океаны и туманные моря, и громаду Пеллоров, к Чертогам Намо Мандоса, на Суд Владыки Судеб. Тень потрясения промелькнула по лицу беспристрастного валы, когда узрел он феа Трандуила и его деяния. И обрек Манвэ несчастную душу на вечное заточение в Чертогах Ушедших, в полном одиночестве наедине со своей безмерной болью до тех пор, пока либо мятежное фэа не покается в делах своих и не попросит прощения, либо не придет Назначенный Эру Час и не настанет конец мира.
На вечные муки был обречен Трандуил, оставаясь наедине со своим горем. Но он не мог раскаяться или пасть ниц, моля о прощении, ибо все так же любил ту, что навсегда ушла за пределы королевства Арда… И не видел он никого более.
А далеко за бессмертными землями, в Средиземье, неизвестный певец первый раз тронул струны своей лютни и в первый раз люди услышали песню… 

[spoiler=Офф]ЦИТАТА ИЗ ИСТОРИИ СРЕДИЗЕМЬЯ.

"Эльфам предназначено было быть "бессмертными", не умирать в течение неизвестного срока, отмерянного Единым, каковой, вероятно, должен был длиться до конца существования Земли как обитаемого королевства. Их смерть - от каких-либо ранений, при которых тела эльфов бывали настолько искалечены, что их уже нельзя было исцелить, - и разлучение духа с телом было "неестественным" и горестным событием. Поэтому долгом валар, в соответствии с волей Единого, было возвращать эльфов к жизни, если они того пожелают. Hо Манве мог отсрочить "возрождение" [Или в самых серьезных случаях (таких, как случай с Феанором), воздержаться от решения и передать дело на рассмотрение Единого.], если феа за время жизни совершила какие-нибудь злые деяния и не желала раскаяться в них, или если она продолжала питать злобу по отношению к кому-нибудь из живых."
 

Успокаивая Анайрэ Шрам не переставал прислушиваться и к незнакомой эльфийке. И то что он слышал его не радовало. Тьма поникла и сюда, даже здесь проклятие слабости пустило свои корни. Казалось, Трандуил, всегда твердый и последовательны, тот, кто даже слабость гномов к сокровищам порекал и то, что они привели дракона в эти земли. Даже он поддался этой слабости и пропустил  тьму в свои земли...
Или же наоборот? Вся ситуация его наоборот радовала, ибо это значило, что можно было снова предаться жажде и безумию? Снова позволить себе поддаться этой слабости, мотивируя это благими целями? О да, можно с легкостью увильнуть от обязательств, от тех, кто ждал их с Анайрэ на пути в Имладрис, от самой Светлейшей и пуститься во все тяжкие в этом славном и безумном лесу.
Или он не такой? Его ждут его люди. Он должен спасти светлейшую от опасности, в которую сам же и толкнул, когда доверился одной из этих синда. Галадриэль слаба,ькак и Келеборн, они доказали это оставив лес, и сейчас только он может напрауить и спасти эльдар от той судьбы, что надвигается на них. 
Что же делать?
Как поступить  в этой ситуации?
Фэа молчало. Вся его сила и  способность подтолкнуть к верному решению ушли.
 
- Я тебе подскажу, - послышался знакомый голос. - Что ты клялся сделать, когда впервые почувствовал свободу и легкость на запьястьях? Спасти эльдар? Спасти Анайрэ? Ты уверен?
 
"Искоренить всю тьму в Средиземье. Клянусь!" - он стоял на коленях в лесу, и давал клятву перед звездами Варды и небесами Мэнвэ. Не понятно, то ли в подтверждение его слов, то ли просто совпадение, но с небес хлинул ливень, туша пожары.
 
- Ну так, помнишь свою клятву? - и он помнил. А так же помил взгляды, которые окружали его. Помнил разговоры, которые кружили вокруг него. Он уже не знал, была ли это правда, или это просто был червь запущенный Сауроном в его мозг, но от того ему было ни холодно ни жарко. Это всего лишь причина. Это всего повод. На самом деле ему понравилось быть самому. Он получал удовольствие от того что никого не надо было прикрывать, и от себя он зависел только сам. В чем-то он даже сожалел, что достиг первоначальной цели, и теперь должен был тащить за собой девушку. 
Действительно.
Анайрэ.
Как быть с ней?
 
- Я подскажу... внимально слушай.
 
-Анайрэ, - голос Хикелии был хриплым, как всегда, - я понимаю, что ты только сбежала с этого безумного места, и не хочешь оттуда возвращаться...
 
- И это нормально, - голос на плече был убедительным, Шрам сам в него верил.
 
- И это нормально. 
 
- Но мы же не можем бросить тех, кто там так же заперт, как и ты. Мы дожны спасти их, заставить проснуться от безумного сна.
 
- Но мы не можем бросить тех, кто как и ты, заперт там, и не может освободиться. Мы должны их спасти, и заставить пробудиться от того безумия, что творится вокруг.
 
- Я не дам беде случиться с тобой дважды, поверь, - голос был сладким, слаще чем в Харве. Саурон всегда славился красноречием, но и Светлейшая была добрее, ее не надо было так же силь убеждать как его самого.
 
- И в случае чего, я не дам беде случиться с тобой дважды. Я буду тебя защищать. - Отрекшийся чувствовал, как на его плечо сновы легла рука, и послышался легкий смешок, но старался никак не подать виду, о происходящем на сомом деле. Он не хотелю что бы кто-то знал о его безумии. Он уверял себя, что как только сложит с себя бремя предводителя, то расскажет о случившемся, или уйдет прочь, что бы никого не утащить за собой, и предастся клятве лично. Но не сейчас, не сейчас. 

Главарь явился даже чуть раньше, чем она предполагала, и был навеселе. Но сегодня, видимо, не захотел напиваться до той степени, когда ненароком упустит свое маленькое веселье. Он неторопливо спускался, окидывая свою добычу масляным взглядом и предвкушал приятный вечер.
 - Ну что, крошка, заждалась? – вид оголенных бедер из под порванной разлохмаченной робы интересовал – Готова к развлечениям? - смеясь, разговорчивый вастак подошел к девушке, которая как и прежде сидела у стены неподвижно, и с виду даже не слышала своего мучителя. А тому видок приглянулся еще с утра, среди крестьянок редко таких встретишь: стройная фигура, красивое лицо, припухлые губы… Особенно губы понравились больше всего, Жуган даже замолчав на время представил себе картину, как эти губы будут доставлять ему удовольствие. 
 - Вот что, если будешь со мной мила и старательна, то сегодня я огражу тебя от других желающих. Тут на тебя целая очередь. Ну разве что парочке, им я уже пообещал. – голос коварный, с ноткой дружелюбия, а взгляд внимательный и преисполненный желания, фантазия мужчины уже рисовала все новые сцены. Но эльфийка, осталась глухой и безучастной к его словам, и это выводило главаря банды.- Эй, с тобой разговариваю! – он резко хлопнул девушку по щеке, и этот удар она не смогла не заметить. Затем схватил за волосы оттягивая голову эльфийки назад, заставляя посмотреть на себя, но она намеренно отводила взор, ни разу не взглянув на своего обидчика. Эта непокорность, сомкнутые в нить губы, в раз окаменевшие черты лица, заставили Жугана дать вторую пощечину.
- Наглая эльфийская сука. Если думаешь, что сможешь играть здесь по своим правилам…- слова были не столько громкие, сколь резкие, и они выражали его злость. «Пусть, так даже интереснее, и не таких ломали, за пару дней научится вести себя как подобает шлюхе» - думал он кидая девушку на пол.
 Гиль, несмотря на долгую неподвижность, была готова, резко развернулась на полу и сгруппировалась. Все это время она выжидала, пока главарь подойдет ближе, пока подпустит себя для одного точного и смертельного удара. И ни в коем случае не встречалась с вастаком взглядом, в них бы он прочел многое: брезгливость, высокомерие, непокорность, гнев, но главное – это отчаяние. Только с таким отчаянием, сломя голову можно было идти на любое безрассудство, а в такой ситуации хуже все равно не будет. В лучшем случае, ее просто убьют. В худшем, сделают все то, что вастак уже озвучил. Гиль была на грани хладнокровия и истерики, пытаясь отбиваться от своего насильника, но как только приметила удобный случай, молниеносно совершила удар в сердце мужчины. Таков был план. Цепь на руках коротко звякнув натянулась, не доводя штырь всего лишь на пол фаланги. Гиль не сдаваясь, пнула вастака освобождая оковы, и ударила снова на этот раз вонзая острый штырь в плоть. Она услышала гортанный вскрик но в следующий миг ей пришел тяжелый удар в ухо. 
 - Дрянь!..
 Оглушенная, дева пыталась отползти в сторону. Гиль видела как спускается орк-охранник, размашистый удар плетью вернул ход времени. И казалось бы даже ускорил, удары сыпались градом, так что и защищаться не было смысла, только подставлять измученную спину. Лишь раз она попыталась сбить его с ног дернув на себя цепи, и подарив себе короткую передышку. Но разъяренный орк только притащил корыто воды и принялся к более изощренным пыткам. Что она там себе думала? Надеялась, что ее убьют? Гиль бы трижды усмехнулась своим прежним надеждам, если бы могла. Жажда жизни и малейшего глотка воздуха заставляли биться, в панике расплескивая воду, хотя конечно, когда она уже начинала захлебываться, ей давали откашляться и пару раз вдохнуть, чтобы окунуть снова. Счет времени был потерян, эти побои были по меньшей мере бесконечными. Гиль чувствовала себя разбитой и обессиленной. Но она была в сознании, как никогда ранее ненавидела всех орков Средиземья и по-прежнему волком смотрела на своих похитителей.
 - Не городи чепухи, - отмахнулся главарь банды на вопрос палача - ты и так достаточно подпортил ей вид. А сейчас она мне будет еще нужна. Выйди.
 Жуган поднялся, рука отзывалась острой болью, но это пустяк, и не такое бывало. "Вот ведь дряная девка, сколько ее не били, все равно ничего так... ох, приживется она здесь" довольно думал он приближаясь и рассматривая изувеченное тело, это даже придавало силы. Хотя побои - это всего лишь часть воспитания, ягодки начнутся прямо сейчас...
 - Если выкинешь еще что-нибудь, я переломаю тебе руки - девушка попыталась расцарапать ему лицо, но он без труда смял ее запястья, прижав слабое тело к холодному камню. Гиль тщетно ерзала и извивалась, похоже тем самым распаляя насильника, потому что тот не собирался затягивать. От унижения и отчаяния глаза эльфийки наполнились слезами, так что она к своему счастью не могла видеть своего насильника, и вовсе зажмурилась шепотом призывая высшие силы. Она даже не слышала криков снаружи, поэтому ожидала худшего, и в глубине души удивилась тому, что высшие силы все же услышали мольбы, так как главарь банды вдруг оставил ее, так и не надругавшись. Не было сомнений, что он вернется, но пока она просто сжалась в комочек утирая слезы и кровь.
Когда тело Жугана с последнем вздохом завалилась обратно в камеру Гилнарниэль только теснее прижалась к собственным коленям. В камеру вожел кто-то из местных бандитов, глаза щипало от соли, но дева подняла голову чтобы посмотреть на чужака. Она попыталась отпрянуть, когда разбойник замахнулся мечом, но удар разбил цепь. А затем мужчина на удивление сбросив шлем упал на колени рядом и обнял девушку прижав к себе. В мелькнувшем видении она признала знакомые черты, и почувствовала столь знакомый запах близкого ей человека. Смятенная она не попросила ни слова, ни жеста, и не сопротивлялась когда Фэнэк укрыл её плащом и поднял на руки.
Комната была теплой. После ледяной сырости камеры это почувствовалось сразу. Фэнэк засуетился, осматривая её закрома, а дева синдар глядела на все это отстранено. Так же неуверенно она посмотрела на харадрима, когда тот подготовив горячей воды посоветовал эльфийке раздеться. 
 - Снимай-снимай - подгонял он. Во взгляде девушки мелькнуло недоверие. Но он все же не чужой... И он ее спас, пришел за ней. Медленно она повернулась к нему спиной и стянула остатки робы. Оставшись практически нагишом, она чувствовала себя еще более не уверенно, а перед глазами вспыхивали события произошедшие в камере. Фэнэк осторожно провел мокрой и горячей тканью по ее спине, пытаясь промыть раны.  
- Не надо - тихим голосом она запротестовала почти сразу. Возможно, он старался быть как можно аккуратней, но для эльфийки это показалось пыткой не хуже. Истерзанная спина саднила при малейшем движении. Но проблема здесь была скорее в самих касаниях. - Не трогай меня! - уже громче и резче, когда мужчина возразил и продолжил свою заботу.
Движение позади прекратилось. Гиль не видела Фэнэка, но поняла что тот просто застыл.
- Отвернись... прошу... - на задворках сознания дева понимала, что сейчас поступает резко, и даже несправедливо, но весь ее вид говорил о том, что сейчас она предельно серьезна и непреклонна. - И... оставь меня, я сама...
Ссутуленные плечи подрагивали, и она так и не обернулась, до тех пор, пока не услышала звук закрывшейся двери. Ухаживать за собой самой было сложно, тело ныло от побоев, но так она чувствовала себя спокойней. Ей казалось, что она нерасторопна и шевелится слишком медленно, старалась подгонять себя. Она наскоро смывала грязь и кровавые следы, и вместе с ними хоть и болезненно, но отступал страх. Она роняла слезы, но освобождалась от горечи и унижения. От мыслей о надругательстве, что могло бы произойти, если бы не пришел Фэнэк...
Полностью отмывшись она надела свою старую одежду, хлопковая ткань была ощущалась грубой на тело, но зато в ней девушка ощущала себя прежней. И только посмотрев в небольшое тусклое зеркало поняла как ошибалась. Разбитые губы и ссадины были по меньшей мере главными ее украшениями. В этом же зеркале Гиль увидела как снова открывается дверь комнаты и встретилась взглядом с Фэнэком, впервые за все это ужасное время. И впервые обняла. С застланными от слез глазами она просто стояла прижавшись к мужчине, и не находила слов. Как странно... всегда считавшая себя сильной и самостоятельной, сейчас ей совсем не хотелось выходить из под защиты харадрима...
 
[spoiler=Прошу прощения]Может где-то в тексте я перегибала, но условия таковы :Р
 

Глава вернулся не один. Вместе с ним шагал ещё один рохиррим, тот, что только приехал. Чуть поодаль паслись его кони, лениво жующие редкую траву. Мужчина снял шлем и изобразил поклон. Лицо его было смутно знакомым, вызывало какие-то далёкие воспоминания. Воин представился, и дилемма разрешилась. Эомер с улыбкой кивнул, припоминая этого парня.
 
— Я помню. Что ж, рад видеть земляка и бывшего сослуживца, Эшберт. Приветствую и тебя, сын Эодера.
 
Рохиррим расселись вокруг костра, заняв почти всё место рядом с ним, и вновь начались обычные мужские разговоры — обсуждение последних новостей и простая болтовня. Эадиг довольно хмыкнул, узнав, что часть его сделки с Денетором уже выполнена. "Отлично! Осталось дождаться второй части договора, а именно доспехов. Случаем, этот Дол-Амротский капитан ничего про этой не знает?" Эогарт, на ходу вспоминая названия, вкратце поведал Маршалу обстановку. Эомер нахмурился и поджал губы, услышав об орочьих патрулях в лесу, что мужчина всегда считал эльфийским. "Верно говорят, мир меняется, и далеко не в лучшую сторону, раз по эльфским землям безнаказанно шастают мордовороты из Мордора. Или с севера... да какая, в пекло. разница?! Орки везде орки. И выход тут тоже только один. Нужно опять собирать войска... Эшберт прав. Заварушка назревает, и нехилая."
 
— Я рад, что лошади добрались до Гондора, — отозвался Эомер, вынырнув из своих мыслей, — Эшберт, ты, случаем, ничего не слышал об поставке доспехов к нам? Сомневаюсь, что Денетор стал бы нарушать договор, но хотелось бы убедиться.
 
— Что же до твоего человека, Эогарт, прими мои искренние соболезнования, — почувствовав жажду, рохиррим протянул руку и отстегнул от седла объёмистую флягу. А заметив, какими взглядами проводили воины заветную воду, без лишних слов пустил флягу по кругу. "У меня ещё пара есть, а парни, похоже, чуть ли не изнывают от жажды, бедняги," — Спасибо вам за новости, друзья. Поделюсь и я кое-чем. Эшберт, когда поедешь к Лихолесскому королю, не вздумай удивляться присутствию... ммм, одной конкретной восточанки во дворце. Король Трандуил женился, и женился на женщине из Кханда. Это тебе к сведению. А тебе, Эогарт, посоветую держаться всё же поближе к реке. А если пойдёшь дальше, на север, — будь аккуратен. Там пролегают Земли Беорнингов, и без должного повода туда лучше не соваться, — Эомер встал, отряхнулся, поправил ножны. Он успел согреться у костра, послушать новости и перекинуться парой слов с земляками. Последнего, кажется, мужчине недоставало больше всего. Но нужно было двигаться дальше, и Эадиг, коротко кивнув Эовин, собрался уже прощаться, как вдруг...
 
Из-за реки раздался душераздирающий вопль. Высокий крик спиралью ввинчивался в ночной воздух, парализуя людей, заставляя их похолодеть и окаменеть. Визг продолжался всего пару секунд, но Эомер почувствовал, как сердце словно стискивают невидимые путы, а на душе становится ужасно горестно и мерзко. В ночном небе на фоне облаков на мгновенье мелькнула страшная крылатая фигура с расправленными крыльями и вытянутой головой на длинной шее. В коротких лапах неведомое чудище, казалось, несло что-то. Или кого-то. Эадиг сглотнул.
 
— И что же это могло быть, как вы считаете? — послышался голос Эогарта, раздался словно сквозь пелену. Маршал тряхнул головой, прогоняя страшные догадки и теории. Не вышло. Сомнения окутывали душу рохиррима.
 
— Я знаю только одно существо, которое способно так кричать, летать и вселять страх в людские сердца, — медленно заговорил Эомер и не узнал собственного голоса, ставшего вдруг хриплым и тихим, — И оно вам не понравится. Я ни разу не встречался с ним, но весьма наслышан. Летающих существ не так много, а этот явно не похож на орла, так что... это виверна, друзья мои. А на вивернах летают только одни-единственные существа, — Маршал облизал пересохшие губы и пробормотал — Назгулы.
 
От этого слова шепотки мгновенно прекратились. Рохиррим лишь переглядывались и с тревогой глядели за реку, где мелькал страшный силуэт. "Кто же... кого же она тащит? Так, спокойно. В той стороне беорнинги уже не живут. Там на моей памяти проходило племя Милдред. напал бы назгул на целое племя? Не знаю, можно ли победить назгула, но сомневаюсь, что он в одиночку полезет на сотню с лишних вооружённых человек. Смысла нет. Так, кто дальше? Эльфы? А смысл, опять же? Кто же у нас в той стороне ещё? Ну же, Эомер, думай..." Эомер бросил торопливый взгляд на сестру. Его волновало, как она отреагирует на появление назгула. Внезапно в голову пришла леденящая кровь мысль.
 
"Теодред. Теодред должен быть где-то рядом. И если его увидел назгул..." Эомер резко дёрнулся, отшатнулся. Сомнений быть практически не могло, хоть и идея была шаткой. "Это Теодред, я почти уверен. Или Скадифах... пекло, нужно срочно ехать домой! Нужно проверить, узнать, добрался ли наш Ярл до дома или нет... Во имя предков, хоть бы он уже пересёк эту треклятую степь!"
 
— Мне нужно ехать, — под взглядами рохиррим Эомер практически взлетел в седло, знаком показав Эовин поторапливаться,  У меня есть догадка... но нет, она слишком безумна и невозможна. Мне нужно спешить домой, срочно. Узнать, прибыл ли домой Ярл. Ибо если нет... — мужчина сглотнул слюну и прошептал себе под нос, — то у нас проблемы, друзья мои.
 
Маршал ткнул коня пятками, подгоняя, и сорвался с места, не обращая внимания на остальных. Он сбавил ход лишь чтобы дать Эовин возможность собраться. Конь загарцевал на краю лагеря.
 
— Простите, что оставляю вас в такой спешке, но я должен торопиться в Рохан, — Эадиг махнул рукой рохиррим, затем показал пальцем на одного из них, — Флягу оставь себе. Это подарок, друже.

Глава вернулся не один. Вместе с ним шагал ещё один рохиррим, тот, что только приехал. Чуть поодаль паслись его кони, лениво жующие редкую траву. Мужчина снял шлем и изобразил поклон. Лицо его было смутно знакомым, вызывало какие-то далёкие воспоминания. Воин представился, и дилемма разрешилась. Эомер с улыбкой кивнул, припоминая этого парня.
 
— Я помню. Что ж, рад видеть земляка и бывшего сослуживца, Эшберт. Приветствую и тебя, сын Эодера.
 
Рохиррим расселись вокруг костра, заняв почти всё место рядом с ним, и вновь начались обычные мужские разговоры — обсуждение последних новостей и простая болтовня. Эадиг довольно хмыкнул, узнав, что часть его сделки с Денетором уже выполнена. "Отлично! Осталось дождаться второй части договора, а именно доспехов. Случаем, этот Дол-Амротский капитан ничего про этой не знает?" Эогарт, на ходу вспоминая названия, вкратце поведал Маршалу обстановку. Эомер нахмурился и поджал губы, услышав об орочьих патрулях в лесу, что мужчина всегда считал эльфийским. "Верно говорят, мир меняется, и далеко не в лучшую сторону, раз по эльфским землям безнаказанно шастают мордовороты из Мордора. Или с севера... да какая, в пекло. разница?! Орки везде орки. И выход тут тоже только один. Нужно опять собирать войска... Эшберт прав. Заварушка назревает, и нехилая."
 
— Я рад, что лошади добрались до Гондора, — отозвался Эомер, вынырнув из своих мыслей, — Эшберт, ты, случаем, ничего не слышал об поставке доспехов к нам? Сомневаюсь, что Денетор стал бы нарушать договор, но хотелось бы убедиться.
 
— Что же до твоего человека, Эогарт, прими мои искренние соболезнования, — почувствовав жажду, рохиррим протянул руку и отстегнул от седла объёмистую флягу. А заметив, какими взглядами проводили воины заветную воду, без лишних слов пустил флягу по кругу. "У меня ещё пара есть, а парни, похоже, чуть ли не изнывают от жажды, бедняги," — Спасибо вам за новости, друзья. Поделюсь и я кое-чем. Эшберт, когда поедешь к Лихолесскому королю, не вздумай удивляться присутствию... ммм, одной конкретной восточанки во дворце. Король Трандуил женился, и женился на женщине из Кханда. Это тебе к сведению. А тебе, Эогарт, посоветую держаться всё же поближе к реке. А если пойдёшь дальше, на север, — будь аккуратен. Там пролегают Земли Беорнингов, и без должного повода туда лучше не соваться, — Эомер встал, отряхнулся, поправил ножны. Он успел согреться у костра, послушать новости и перекинуться парой слов с земляками. Последнего, кажется, мужчине недоставало больше всего. Но нужно было двигаться дальше, и Эадиг, коротко кивнув Эовин, собрался уже прощаться, как вдруг...
 
Из-за реки раздался душераздирающий вопль. Высокий крик спиралью ввинчивался в ночной воздух, парализуя людей, заставляя их похолодеть и окаменеть. Визг продолжался всего пару секунд, но Эомер почувствовал, как сердце словно стискивают невидимые путы, а на душе становится ужасно горестно и мерзко. В ночном небе на фоне облаков на мгновенье мелькнула страшная крылатая фигура с расправленными крыльями и вытянутой головой на длинной шее. В коротких лапах неведомое чудище, казалось, несло что-то. Или кого-то. Эадиг сглотнул.
 
— И что же это могло быть, как вы считаете? — послышался голос Эогарта, раздался словно сквозь пелену. Маршал тряхнул головой, прогоняя страшные догадки и теории. Не вышло. Сомнения окутывали душу рохиррима.
 
— Я знаю только одно существо, которое способно так кричать, летать и вселять страх в людские сердца, — медленно заговорил Эомер и не узнал собственного голоса, ставшего вдруг хриплым и тихим, — И оно вам не понравится. Я ни разу не встречался с ним, но весьма наслышан. Летающих существ не так много, а этот явно не похож на орла, так что... это виверна, друзья мои. А на вивернах летают только одни-единственные существа, — Маршал облизал пересохшие губы и пробормотал — Назгулы.
 
От этого слова шепотки мгновенно прекратились. Рохиррим лишь переглядывались и с тревогой глядели за реку, где мелькал страшный силуэт. "Кто же... кого же она тащит? Так, спокойно. В той стороне беорнинги уже не живут. Там на моей памяти проходило племя Милдред. напал бы назгул на целое племя? Не знаю, можно ли победить назгула, но сомневаюсь, что он в одиночку полезет на сотню с лишних вооружённых человек. Смысла нет. Так, кто дальше? Эльфы? А смысл, опять же? Кто же у нас в той стороне ещё? Ну же, Эомер, думай..." Эомер бросил торопливый взгляд на сестру. Его волновало, как она отреагирует на появление назгула. Внезапно в голову пришла леденящая кровь мысль.
 
"Теодред. Теодред должен быть где-то рядом. И если его увидел назгул..." Эомер резко дёрнулся, отшатнулся. Сомнений быть практически не могло, хоть и идея была шаткой. "Это Теодред, я почти уверен. Или Скадифах... пекло, нужно срочно ехать домой! Нужно проверить, узнать, добрался ли наш Ярл до дома или нет... Во имя предков, хоть бы он уже пересёк эту треклятую степь!"
 
— Мне нужно ехать, — под взглядами рохиррим Эомер практически взлетел в седло, знаком показав Эовин поторапливаться,  У меня есть догадка... но нет, она слишком безумна и невозможна. Мне нужно спешить домой, срочно. Узнать, прибыл ли домой Ярл. Ибо если нет... — мужчина сглотнул слюну и прошептал себе под нос, — то у нас проблемы, друзья мои.
 
Маршал ткнул коня пятками, подгоняя, и сорвался с места, не обращая внимания на остальных. Он сбавил ход лишь чтобы дать Эовин возможность собраться. Конь загарцевал на краю лагеря.
 
— Простите, что оставляю вас в такой спешке, но я должен торопиться в Рохан, — Эадиг махнул рукой рохиррим, затем показал пальцем на одного из них, — Флягу оставь себе. Это подарок, друже.

Глава вернулся не один. Вместе с ним шагал ещё один рохиррим, тот, что только приехал. Чуть поодаль паслись его кони, лениво жующие редкую траву. Мужчина снял шлем и изобразил поклон. Лицо его было смутно знакомым, вызывало какие-то далёкие воспоминания. Воин представился, и дилемма разрешилась. Эомер с улыбкой кивнул, припоминая этого парня.
 
— Я помню. Что ж, рад видеть земляка и бывшего сослуживца, Эшберт. Приветствую и тебя, сын Эодера.
 
Рохиррим расселись вокруг костра, заняв почти всё место рядом с ним, и вновь начались обычные мужские разговоры — обсуждение последних новостей и простая болтовня. Эадиг довольно хмыкнул, узнав, что часть его сделки с Денетором уже выполнена. "Отлично! Осталось дождаться второй части договора, а именно доспехов. Случаем, этот Дол-Амротский капитан ничего про этой не знает?" Эогарт, на ходу вспоминая названия, вкратце поведал Маршалу обстановку. Эомер нахмурился и поджал губы, услышав об орочьих патрулях в лесу, что мужчина всегда считал эльфийским. "Верно говорят, мир меняется, и далеко не в лучшую сторону, раз по эльфским землям безнаказанно шастают мордовороты из Мордора. Или с севера... да какая, в пекло. разница?! Орки везде орки. И выход тут тоже только один. Нужно опять собирать войска... Эшберт прав. Заварушка назревает, и нехилая."
 
— Я рад, что лошади добрались до Гондора, — отозвался Эомер, вынырнув из своих мыслей, — Эшберт, ты, случаем, ничего не слышал об поставке доспехов к нам? Сомневаюсь, что Денетор стал бы нарушать договор, но хотелось бы убедиться.
 
— Что же до твоего человека, Эогарт, прими мои искренние соболезнования, — почувствовав жажду, рохиррим протянул руку и отстегнул от седла объёмистую флягу. А заметив, какими взглядами проводили воины заветную воду, без лишних слов пустил флягу по кругу. "У меня ещё пара есть, а парни, похоже, чуть ли не изнывают от жажды, бедняги," — Спасибо вам за новости, друзья. Поделюсь и я кое-чем. Эшберт, когда поедешь к Лихолесскому королю, не вздумай удивляться присутствию... ммм, одной конкретной восточанки во дворце. Король Трандуил женился, и женился на женщине из Кханда. Это тебе к сведению. А тебе, Эогарт, посоветую держаться всё же поближе к реке. А если пойдёшь дальше, на север, — будь аккуратен. Там пролегают Земли Беорнингов, и без должного повода туда лучше не соваться, — Эомер встал, отряхнулся, поправил ножны. Он успел согреться у костра, послушать новости и перекинуться парой слов с земляками. Последнего, кажется, мужчине недоставало больше всего. Но нужно было двигаться дальше, и Эадиг, коротко кивнув Эовин, собрался уже прощаться, как вдруг...
 
Из-за реки раздался душераздирающий вопль. Высокий крик спиралью ввинчивался в ночной воздух, парализуя людей, заставляя их похолодеть и окаменеть. Визг продолжался всего пару секунд, но Эомер почувствовал, как сердце словно стискивают невидимые путы, а на душе становится ужасно горестно и мерзко. В ночном небе на фоне облаков на мгновенье мелькнула страшная крылатая фигура с расправленными крыльями и вытянутой головой на длинной шее. В коротких лапах неведомое чудище, казалось, несло что-то. Или кого-то. Эадиг сглотнул.
 
— И что же это могло быть, как вы считаете? — послышался голос Эогарта, раздался словно сквозь пелену. Маршал тряхнул головой, прогоняя страшные догадки и теории. Не вышло. Сомнения окутывали душу рохиррима.
 
— Я знаю только одно существо, которое способно так кричать, летать и вселять страх в людские сердца, — медленно заговорил Эомер и не узнал собственного голоса, ставшего вдруг хриплым и тихим, — И оно вам не понравится. Я ни разу не встречался с ним, но весьма наслышан. Летающих существ не так много, а этот явно не похож на орла, так что... это виверна, друзья мои. А на вивернах летают только одни-единственные существа, — Маршал облизал пересохшие губы и пробормотал — Назгулы.
 
От этого слова шепотки мгновенно прекратились. Рохиррим лишь переглядывались и с тревогой глядели за реку, где мелькал страшный силуэт. "Кто же... кого же она тащит? Так, спокойно. В той стороне беорнинги уже не живут. Там на моей памяти проходило племя Милдред. напал бы назгул на целое племя? Не знаю, можно ли победить назгула, но сомневаюсь, что он в одиночку полезет на сотню с лишних вооружённых человек. Смысла нет. Так, кто дальше? Эльфы? А смысл, опять же? Кто же у нас в той стороне ещё? Ну же, Эомер, думай..." Эомер бросил торопливый взгляд на сестру. Его волновало, как она отреагирует на появление назгула. Внезапно в голову пришла леденящая кровь мысль.
 
"Теодред. Теодред должен быть где-то рядом. И если его увидел назгул..." Эомер резко дёрнулся, отшатнулся. Сомнений быть практически не могло, хоть и идея была шаткой. "Это Теодред, я почти уверен. Или Скадифах... пекло, нужно срочно ехать домой! Нужно проверить, узнать, добрался ли наш Ярл до дома или нет... Во имя предков, хоть бы он уже пересёк эту треклятую степь!"
 
— Мне нужно ехать, — под взглядами рохиррим Эомер практически взлетел в седло, знаком показав Эовин поторапливаться,  У меня есть догадка... но нет, она слишком безумна и невозможна. Мне нужно спешить домой, срочно. Узнать, прибыл ли домой Ярл. Ибо если нет... — мужчина сглотнул слюну и прошептал себе под нос, — то у нас проблемы, друзья мои.
 
Маршал ткнул коня пятками, подгоняя, и сорвался с места, не обращая внимания на остальных. Он сбавил ход лишь чтобы дать Эовин возможность собраться. Конь загарцевал на краю лагеря.
 
— Простите, что оставляю вас в такой спешке, но я должен торопиться в Рохан, — Эадиг махнул рукой рохиррим, затем показал пальцем на одного из них, — Флягу оставь себе. Это подарок, друже.

Глава вернулся не один. Вместе с ним шагал ещё один рохиррим, тот, что только приехал. Чуть поодаль паслись его кони, лениво жующие редкую траву. Мужчина снял шлем и изобразил поклон. Лицо его было смутно знакомым, вызывало какие-то далёкие воспоминания. Воин представился, и дилемма разрешилась. Эомер с улыбкой кивнул, припоминая этого парня.
 
— Я помню. Что ж, рад видеть земляка и бывшего сослуживца, Эшберт. Приветствую и тебя, сын Эодера.
 
Рохиррим расселись вокруг костра, заняв почти всё место рядом с ним, и вновь начались обычные мужские разговоры — обсуждение последних новостей и простая болтовня. Эадиг довольно хмыкнул, узнав, что часть его сделки с Денетором уже выполнена. "Отлично! Осталось дождаться второй части договора, а именно доспехов. Случаем, этот Дол-Амротский капитан ничего про этой не знает?" Эогарт, на ходу вспоминая названия, вкратце поведал Маршалу обстановку. Эомер нахмурился и поджал губы, услышав об орочьих патрулях в лесу, что мужчина всегда считал эльфийским. "Верно говорят, мир меняется, и далеко не в лучшую сторону, раз по эльфским землям безнаказанно шастают мордовороты из Мордора. Или с севера... да какая, в пекло. разница?! Орки везде орки. И выход тут тоже только один. Нужно опять собирать войска... Эшберт прав. Заварушка назревает, и нехилая."
 
— Я рад, что лошади добрались до Гондора, — отозвался Эомер, вынырнув из своих мыслей, — Эшберт, ты, случаем, ничего не слышал об поставке доспехов к нам? Сомневаюсь, что Денетор стал бы нарушать договор, но хотелось бы убедиться.
 
— Что же до твоего человека, Эогарт, прими мои искренние соболезнования, — почувствовав жажду, рохиррим протянул руку и отстегнул от седла объёмистую флягу. А заметив, какими взглядами проводили воины заветную воду, без лишних слов пустил флягу по кругу. "У меня ещё пара есть, а парни, похоже, чуть ли не изнывают от жажды, бедняги," — Спасибо вам за новости, друзья. Поделюсь и я кое-чем. Эшберт, когда поедешь к Лихолесскому королю, не вздумай удивляться присутствию... ммм, одной конкретной восточанки во дворце. Король Трандуил женился, и женился на женщине из Кханда. Это тебе к сведению. А тебе, Эогарт, посоветую держаться всё же поближе к реке. А если пойдёшь дальше, на север, — будь аккуратен. Там пролегают Земли Беорнингов, и без должного повода туда лучше не соваться, — Эомер встал, отряхнулся, поправил ножны. Он успел согреться у костра, послушать новости и перекинуться парой слов с земляками. Последнего, кажется, мужчине недоставало больше всего. Но нужно было двигаться дальше, и Эадиг, коротко кивнув Эовин, собрался уже прощаться, как вдруг...
 
Из-за реки раздался душераздирающий вопль. Высокий крик спиралью ввинчивался в ночной воздух, парализуя людей, заставляя их похолодеть и окаменеть. Визг продолжался всего пару секунд, но Эомер почувствовал, как сердце словно стискивают невидимые путы, а на душе становится ужасно горестно и мерзко. В ночном небе на фоне облаков на мгновенье мелькнула страшная крылатая фигура с расправленными крыльями и вытянутой головой на длинной шее. В коротких лапах неведомое чудище, казалось, несло что-то. Или кого-то. Эадиг сглотнул.
 
— И что же это могло быть, как вы считаете? — послышался голос Эогарта, раздался словно сквозь пелену. Маршал тряхнул головой, прогоняя страшные догадки и теории. Не вышло. Сомнения окутывали душу рохиррима.
 
— Я знаю только одно существо, которое способно так кричать, летать и вселять страх в людские сердца, — медленно заговорил Эомер и не узнал собственного голоса, ставшего вдруг хриплым и тихим, — И оно вам не понравится. Я ни разу не встречался с ним, но весьма наслышан. Летающих существ не так много, а этот явно не похож на орла, так что... это виверна, друзья мои. А на вивернах летают только одни-единственные существа, — Маршал облизал пересохшие губы и пробормотал — Назгулы.
 
От этого слова шепотки мгновенно прекратились. Рохиррим лишь переглядывались и с тревогой глядели за реку, где мелькал страшный силуэт. "Кто же... кого же она тащит? Так, спокойно. В той стороне беорнинги уже не живут. Там на моей памяти проходило племя Милдред. напал бы назгул на целое племя? Не знаю, можно ли победить назгула, но сомневаюсь, что он в одиночку полезет на сотню с лишних вооружённых человек. Смысла нет. Так, кто дальше? Эльфы? А смысл, опять же? Кто же у нас в той стороне ещё? Ну же, Эомер, думай..." Эомер бросил торопливый взгляд на сестру. Его волновало, как она отреагирует на появление назгула. Внезапно в голову пришла леденящая кровь мысль.
 
"Теодред. Теодред должен быть где-то рядом. И если его увидел назгул..." Эомер резко дёрнулся, отшатнулся. Сомнений быть практически не могло, хоть и идея была шаткой. "Это Теодред, я почти уверен. Или Скадифах... пекло, нужно срочно ехать домой! Нужно проверить, узнать, добрался ли наш Ярл до дома или нет... Во имя предков, хоть бы он уже пересёк эту треклятую степь!"
 
— Мне нужно ехать, — под взглядами рохиррим Эомер практически взлетел в седло, знаком показав Эовин поторапливаться,  У меня есть догадка... но нет, она слишком безумна и невозможна. Мне нужно спешить домой, срочно. Узнать, прибыл ли домой Ярл. Ибо если нет... — мужчина сглотнул слюну и прошептал себе под нос, — то у нас проблемы, друзья мои.
 
Маршал ткнул коня пятками, подгоняя, и сорвался с места, не обращая внимания на остальных. Он сбавил ход лишь чтобы дать Эовин возможность собраться. Конь загарцевал на краю лагеря.
 
— Простите, что оставляю вас в такой спешке, но я должен торопиться в Рохан, — Эадиг махнул рукой рохиррим, затем показал пальцем на одного из них, — Флягу оставь себе. Это подарок, друже.

Глава вернулся не один. Вместе с ним шагал ещё один рохиррим, тот, что только приехал. Чуть поодаль паслись его кони, лениво жующие редкую траву. Мужчина снял шлем и изобразил поклон. Лицо его было смутно знакомым, вызывало какие-то далёкие воспоминания. Воин представился, и дилемма разрешилась. Эомер с улыбкой кивнул, припоминая этого парня.
 
— Я помню. Что ж, рад видеть земляка и бывшего сослуживца, Эшберт. Приветствую и тебя, сын Эодера.
 
Рохиррим расселись вокруг костра, заняв почти всё место рядом с ним, и вновь начались обычные мужские разговоры — обсуждение последних новостей и простая болтовня. Эадиг довольно хмыкнул, узнав, что часть его сделки с Денетором уже выполнена. "Отлично! Осталось дождаться второй части договора, а именно доспехов. Случаем, этот Дол-Амротский капитан ничего про этой не знает?" Эогарт, на ходу вспоминая названия, вкратце поведал Маршалу обстановку. Эомер нахмурился и поджал губы, услышав об орочьих патрулях в лесу, что мужчина всегда считал эльфийским. "Верно говорят, мир меняется, и далеко не в лучшую сторону, раз по эльфским землям безнаказанно шастают мордовороты из Мордора. Или с севера... да какая, в пекло. разница?! Орки везде орки. И выход тут тоже только один. Нужно опять собирать войска... Эшберт прав. Заварушка назревает, и нехилая."
 
— Я рад, что лошади добрались до Гондора, — отозвался Эомер, вынырнув из своих мыслей, — Эшберт, ты, случаем, ничего не слышал об поставке доспехов к нам? Сомневаюсь, что Денетор стал бы нарушать договор, но хотелось бы убедиться.
 
— Что же до твоего человека, Эогарт, прими мои искренние соболезнования, — почувствовав жажду, рохиррим протянул руку и отстегнул от седла объёмистую флягу. А заметив, какими взглядами проводили воины заветную воду, без лишних слов пустил флягу по кругу. "У меня ещё пара есть, а парни, похоже, чуть ли не изнывают от жажды, бедняги," — Спасибо вам за новости, друзья. Поделюсь и я кое-чем. Эшберт, когда поедешь к Лихолесскому королю, не вздумай удивляться присутствию... ммм, одной конкретной восточанки во дворце. Король Трандуил женился, и женился на женщине из Кханда. Это тебе к сведению. А тебе, Эогарт, посоветую держаться всё же поближе к реке. А если пойдёшь дальше, на север, — будь аккуратен. Там пролегают Земли Беорнингов, и без должного повода туда лучше не соваться, — Эомер встал, отряхнулся, поправил ножны. Он успел согреться у костра, послушать новости и перекинуться парой слов с земляками. Последнего, кажется, мужчине недоставало больше всего. Но нужно было двигаться дальше, и Эадиг, коротко кивнув Эовин, собрался уже прощаться, как вдруг...
 
Из-за реки раздался душераздирающий вопль. Высокий крик спиралью ввинчивался в ночной воздух, парализуя людей, заставляя их похолодеть и окаменеть. Визг продолжался всего пару секунд, но Эомер почувствовал, как сердце словно стискивают невидимые путы, а на душе становится ужасно горестно и мерзко. В ночном небе на фоне облаков на мгновенье мелькнула страшная крылатая фигура с расправленными крыльями и вытянутой головой на длинной шее. В коротких лапах неведомое чудище, казалось, несло что-то. Или кого-то. Эадиг сглотнул.
 
— И что же это могло быть, как вы считаете? — послышался голос Эогарта, раздался словно сквозь пелену. Маршал тряхнул головой, прогоняя страшные догадки и теории. Не вышло. Сомнения окутывали душу рохиррима.
 
— Я знаю только одно существо, которое способно так кричать, летать и вселять страх в людские сердца, — медленно заговорил Эомер и не узнал собственного голоса, ставшего вдруг хриплым и тихим, — И оно вам не понравится. Я ни разу не встречался с ним, но весьма наслышан. Летающих существ не так много, а этот явно не похож на орла, так что... это виверна, друзья мои. А на вивернах летают только одни-единственные существа, — Маршал облизал пересохшие губы и пробормотал — Назгулы.
 
От этого слова шепотки мгновенно прекратились. Рохиррим лишь переглядывались и с тревогой глядели за реку, где мелькал страшный силуэт. "Кто же... кого же она тащит? Так, спокойно. В той стороне беорнинги уже не живут. Там на моей памяти проходило племя Милдред. напал бы назгул на целое племя? Не знаю, можно ли победить назгула, но сомневаюсь, что он в одиночку полезет на сотню с лишних вооружённых человек. Смысла нет. Так, кто дальше? Эльфы? А смысл, опять же? Кто же у нас в той стороне ещё? Ну же, Эомер, думай..." Эомер бросил торопливый взгляд на сестру. Его волновало, как она отреагирует на появление назгула. Внезапно в голову пришла леденящая кровь мысль.
 
"Теодред. Теодред должен быть где-то рядом. И если его увидел назгул..." Эомер резко дёрнулся, отшатнулся. Сомнений быть практически не могло, хоть и идея была шаткой. "Это Теодред, я почти уверен. Или Скадифах... пекло, нужно срочно ехать домой! Нужно проверить, узнать, добрался ли наш Ярл до дома или нет... Во имя предков, хоть бы он уже пересёк эту треклятую степь!"
 
— Мне нужно ехать, — под взглядами рохиррим Эомер практически взлетел в седло, знаком показав Эовин поторапливаться,  У меня есть догадка... но нет, она слишком безумна и невозможна. Мне нужно спешить домой, срочно. Узнать, прибыл ли домой Ярл. Ибо если нет... — мужчина сглотнул слюну и прошептал себе под нос, — то у нас проблемы, друзья мои.
 
Маршал ткнул коня пятками, подгоняя, и сорвался с места, не обращая внимания на остальных. Он сбавил ход лишь чтобы дать Эовин возможность собраться. Конь загарцевал на краю лагеря.
 
— Простите, что оставляю вас в такой спешке, но я должен торопиться в Рохан, — Эадиг махнул рукой рохиррим, затем показал пальцем на одного из них, — Флягу оставь себе. Это подарок, друже.

Присев, воин отхлебнул чуть из своей фляги, с сожалением отметив, что осталось воды там на пару глотков, и заговорил: - Я Эогарт, сын Эодера. Вести о близлежащих землях до меня тоже не дошли, но что могу сказать сам, лично, так это то, что Лотлориэн, если не путаюсь - в общем, лес, верхушки деревьев которого виднеются во-он там - Эогарт махнул рукой в сторону Андуина, за которым еле-еле можно было различить неясные силуэты деревьев - обустраивается орками без устали - они уже соорудили себе небольшие заставы, и караулят, следят за переправляющимися. Мы ушли от них, но потеряли одного бойца. - при этих словах рохиррим вздохнул, и ненадолго отведя взгляд в сторону реки, протекавшей на значительном расстоянии от них - отряд потому и шел по тракту, не желая рвать сапоги в кустарниках вблизи Андуина - вспоминая наемника, с которым к времени  его гибели уже успели сдружиться все, как и Эогарт, и внезапно вздрогнул, глядя вдаль. В тот миг там, за многие мили от лагеря, нечто издало ужасающий вопль, слышимый даже тут. Приглядевшись, рохиррим смог увидеть лишь то, что то существо вдалеке умело летать, не больше - ночь выдалась темной. Сглотнув, Эогарт развернулся, и глядя на обоих собеседников, один из которых назвался капитаном из Дол-Амрота - хорошая же компания для рохиррима, который только своими заслугами и может гордиться, род то в пример не поставишь - вновь заговорил:
- И что же это могло быть, как вы считаете? 
К слову, этот вопрос уже весьма активно обсуждался между воинами, взволнованными, как и прочие, криком твари вдали. 

Пи*арь...

Эомер проводил взглядом покинувших шатёр вастаков и сцепил руки за спиной. Они остались вдвоём, Маршал из Рохана и Вождь из Руна. Напряжение, вопреки ожиданиям мужчины, не спало. Рохиррим невольно напрягся, стиснул кулаки, ежесекундно ожидая брошенного в грудь ножа или какого-нибудь молодчика с саблей наголо. "Вот за той стеной, например, точно кто-то стоит. Или это свет так падает?" Эадиг мотнул головой, прогоняя наваждение, и посмотрел на Милдред. Слухи и россказни о подлости восточан не выходили из головы.
 
— Побеждая в поединке - врага убивают. Смешно, что ты этого не знаешь, Эомер. Смешно что ты посчитал меня только лишь девкой неразумной, до того считая ядовитой змеей.
 
Маршал моргнул. Он ожидал этих слов, ждал чего-то подобного... но не такой интонации. Речь девушки была пропитана горечью и досадой. Эомер замер, не зная, что ответить. Жаровня вспыхнула, освещая неровным светом профиль вождя. Милдред была бледна, бледна настолько, что загорелая кожа восточанки стала напоминать чуть ли не фарфоровый оттенок кожи знатных дев Гондора. "И не только Гондора..." — мелькнула в голове непонятная мысль. Милдред в неровном свете жаровен, окружённая полумраком шатра и с выбеленным от боли лицом отчаянно напоминала ему кого-то. Мужчина на секунду удивился этой неожиданной мысли, но развить её не успел.  Пока Эадиг безуспешно пытался найти подходящие слова, вастачка продолжила говорить. Тихо, но уверенно. Правда, что-то было в этом голосе... Эомер понял, что никогда ещё не слышал, чтобы Вождь говорила так, как сейчас. Обычно слова из её уст были либо обжигающими, как ветер в пустыне, либо ядовитыми, словно укус змеи, но сейчас её голос звучал на удивление просто, а глаза, что обычно стреляли почище эльфийских луков, глядели слишком по-женски. Рохиррим почувствовал, как его пробирает дрожь от услышанного, от произнесённого этой девушкой, что была совсем не похожа на ту Милдред, что Эомер знал прежде.
 
— Спасибо... за искренность, — Маршал помолчал. Он ждал и этих слов, но не совершенно не знал, как на них отвечать, и поступил, как всегда. Сказал правду. — Я отвечу тебе тем же. Я понимаю твои чувства по поводу Теодреда, но и ты меня пойми. Брат он мне. И пока я жив и буду рядом, я не допущу его смерти. Так поступил бы и он... так он и поступил прошлым вечером, — Эадиг сглотнул. В горле дико пересыхало, говорить было тяжело.
 
— И опять же, буду искренен. Поверь мне, Милдред. Я равно как и ты, не желаю видеть ваших знамён. Но... грядёт тяжелое время. И ты права, мы не можем просто отвернуться, спрятаться у себя дома, ожидая, пока лихо минует. Я знаю вас недолго, тебя, твоё племя... Фэнэка, Зафара, Дамира. Не думай, что моя ненависть — я буду называть вещи своими именами, — к вашему народу изменилась. Ничто не может испариться в мгновение ока, тем более такое сильное чувство. Но после этих двух недель, после этой поездки в эльфийский лес, я уже не уверен насчёт вашего народа. Да, у вас совершенно другая культура, вы мыслите и действуете совершенно иначе, чем мыслил и действовал бы я, но вы всё такие же люди. Люди, способные любить, радоваться, горевать. Так отчего мы должны быть порознь? — Эомер на секунду замер, понимая, до чего он договорился. "Маршал, проснись! Что ты несёшь?" — прозвенел внутренний голос. Мужчина, к собственному удивлению, не обратил на него внимания. Маршал поднял голову и посмотрел прямо в глаза девушке, — Я не говорю, что нам следует породниться, строить свои дома рядом и всё такое прочее, вовсе нет. Но есть ли нам нужда воевать? Враждовать? Грызть друг другу глотки? О, не будь над всеми нами такой глобальной проблемы, как сейчас, думаю, мы бы оба с упоением предались этому славному занятию. Но наша грызня меркнет перед тем, что надвигается на нас, — Эомер помрачнел. Ему вспомнилась Эовин и её слова про Тьму. "Ох не врёт сестрёнка, ох не обманывает её предчувствие," — осознал с внезапной ясностью рохиррим.
 
— Я не знаю, могу ли я обещать тебе мир от лица всего Рохана. Но как Маршал я могу заключить с тобой... перемирие. Да, думаю, это будет более точным словом. Но всё же, — Эадиг внезапно стушевался. Он распалился и из простого ответа выкатил целую речь, вероятно, весьма невежливо перебив девушку, — Извини меня, Вождь, за мой пыл. Что ж, моё мнение ты услышала. Что же хотела предложить ты мне?

Вот идет такой новенький игрок, ничего не подозревает и вдруг попадает в Ривенделл х)

Милдред была бледна - но выглядела неплохо для умирающей. Сложенные на покрывале руки, поворот головы - свет от жаровни подсвечивал вполне себе западный профиль, а бледность из-за потери крови скрадывала смуглую кожу - чем не дева Гондора? В ней чувствовалась и бурлила кровь эдайн.
И молчала Вождь долго, а потом обронила несколько слов - как будто не знала о чем говорить.
 
- Побеждая в поединке - врага убивают. Смешно, что ты этого не знаешь, Эомер. Смешно что ты посчитал меня только лишь девкой неразумной, до того считая ядовитой змеей.
 
Повернула голову - в уголках глаз таились слезы, горькая складка пролегла по лбу - а костяшки пальцев побелели, так сильно она стискивала покрывало - сто бы не закричать, не рассыпаться в гневном отчаянии, суметь говорить.
 
- Я должна убить твоего брата. Который оставил меня, выторговав второй шанс. Жрицы любви и то стоят дороже чем он оценил меня.  Передай ему, северный воин... нет, не нужно. Не нужно говорить ему что однажды - ядом ему вино обернется, и в том лишь он повинен. Нет, не думай - не моей рукой тот яд будет подсыпан, и не рукой моего народа - если мир обречет нас сражаться, я брошу его на землю и не заверну в ковер, пустив по нему своего коня - пусть небо видит его позор и кровь.
 
Тут бы гневу звучать, очаянью, ревности - но голос пуст, и звучит словно из транса - у Милдред мертвые глаза, слишком женские, слишком настоящие, смотрящие слишком глубоко. Смерть Тургэна была горше, ложная смерть Дамира - она не думала что когда-то сможет посмотреть на мир вокруг, где не насмешничает её любимый старший брат, где не сверкает тысячью золотых солнц её богорожденный младший...
Здесь просто - мелькнули и пропали детские следы на траве, смех в деревянных чертогах, служанка убирающая волосы под прическу иной земли. Просто треснула нить и оборвалась - другая жизнь о которой мечтала не Вождь - одуряюще одинокая женщина.
 
- Но поведу я разговор о мире. Горько - я знать не хочу зеленых знамен, но мы немного меньшее, чем люди, имеющие право засунуть голову в песок.

Когда Феня принес наряд для Гиль   

только с помощью вот этих товарищей *дала знак эльфам, сама стала подыгрывать на гитаре, но не петь*
 
 
 

Без проблем! *сменил акустику на электронную. Из леса вышли эльфы с виолончелями, с юга показались харадрим с барабанами.*
 
На басурманском только. *попробовал несколько риффов, подключил колонки. Пламя вспыхнуло ярче*
 
I can hear the drums in the distance...
Discord on the air
I can hear the drums in the distance...
 
WITNESS!
 
Nitro
Burnin’ in the brain ya got a face of glowin’ chrome
Mindfucked
Speedin to the rhythm of the thunder in your dome
Road rage
Heavy metal engines rumble, thunder, roar
Red riff
Strikin up a chord to the drums of bloody war
 
Off the course!
 
I am the fury and the force
I am the river and the source
Behold the cerberus!
Guns and gas and gods!
 
Seeds of redemption we sow
On softer soil may they grow
 
Fury under the hood
The charge of motherhood
I will never be slowed, will not be caged
Fury under the hood
The charge of motherhood
I will redden the road, release the rage!!
 
Off the course!
 
I am the fury and the force
I am the river and the source
Behold the cerberus!
Guns and gas and gods!
 
I can hear the drums in the distance...
Discord on the air
I can hear the drums in the distance...
Bedlam in the blare
I can hear the drums in the distance...
 
Seeds of redemption we sow
On softer soil may they grow
 
Fury under the hood
The charge of motherhood
I will never be slowed, will not be caged
Fury under the hood
The charge of motherhood
I will redden the road, release the rage!!
 
Guns and gas and gods!
 
 
[spoiler=ROHAN RAGE!]