Эомер

[spoiler=я люблю постить себя]
 
 
@Эомер сказал бы: "Ох уж эти [spoiler=южане!"]
 

В ответ на слова Тауриэль о том что надо выступать Харве уже даже сделал шаг вперед, но его прервал чей-то чистый голос, как оказалось мгновение спустя, это была эльфийская дева, чем невольно вызвала мысль в Шрама: "А есть ли вообще в Эрис Ласгалене мужчины, окромя Трандуила и Леголаса, или только женщины?", но эта глупая насмешка быстро отступила, ибо вести, которые принесла девушка не вызывали и тени усмешки. Конечно, ничего прямо не было сказано, но больше говорила горечь на ее лице и тоска в глазах. Именно это заставляло множество эльдар бросать все и отправляться за море. Кто бы мог подумать когда-то, что эту горечь нечнет сеять и один из них.
Думы об этом и вся ситуация на столько поглотили всех четверых, что никто из них не заметил, как белый клубок вырвался из чащи, и врезался в Шрама, начав что-то при этом ворчать. Хикелиа моментально среагировал на ситуацию и достал нож направляя его, в сторону прилетевшего. Седые волосы, заплаканные глаза, детский наивный взгляд... Анайрэ. Сколько всего надо было пережить, что бы наконец это дитя снова вернулось. Нож моментально вернулся на свое место, однако и радость от встречи ушла. Внезапно Отрекшийся осознал, что пока он и его люди умирали в Золотом лесу, она развлекалась вместе с той Гилнарниель в обществе южан. Пока его народ возле Андуина резали как псов орки, они поднимали кубки за Трандуила и славили восточную ведьму. И прав был Саурон, никто не виноват так в пресловутой тьме, как они сами. Ни что иное, как слабость Галадриэль привела к падению Лотлориена, так и слабость Трандуила привела к его грехопадению, и слабость остальных эльдар допустила это. Но слабость эльфийского короля и тех кто это допустил была ужасней Галадриэли. Орки за год не смогли уничтожить сердце Золотого леса, только испортитььего наружность, эта же женщина своей "любовью" в течении нескольких дней навсгда очернила сердце Эрин Ласгалена.
Злоба сковала Хикелиа Анто, и он присел протянув руки к Анайрэ. Картина о том, как под его большими палльцами задыхаетя человек и уходит жизнь снова посетила его, только теперь озлобленное личико восточной девочки сменилось на заплаканное лицо Светлейшей. Чья-то рука улеглась на его плечо, а тихий вкрадчивый голос прошептал на ухо: "Ты знаешь, что это верное решение, слабость нужно точно так же искоренять, как и тьму..."
НЕТ.
В последний момент Шрам смог воспротивиться зову, и большие пальцы только скользнули по трахее девушки, а затем руки сомкнули ее в обьятьях. А его хриплый непохожий ни на что другое голос прошептал:
- Тихо-тихо-тихо, моя девочка, мы пришли за тобой, и не дадим больше в обиду никому. И ты никуда не отправишься против своей воли.
Галадрим отстранился от Анайрэ и взял ее лицо в свои ладони и направил на себя, что бы она не смотрела на ужас творящийся вокруг. Его руки уже не были теми руками врача, которыми были еще год назад. Теперь они были больше привыкши к шершавому мечу, нежели тонким инструментам целителя.
- Не смотри вокруг, смотри только на меня. Ничего вокруг нет, только я, Тауриэль, Эрувен и эта незнакомка, только мы четверо. Ты меня поняла?
Вхгляд хикелии скользнул мимо лица целительницы и увал на один из черепов на попелище, а если быть точнее, остатки черепа, и даже его сердце дрогнуло, от того что он увидел. Он поднялся и что-то поднял с пепелища, но что именно не было видно из-за его спины.

[spoiler=Ананас!]
 

Я имел ввиду, что выражение "под пятой" стало заменимо. 
[spoiler=Богуну не смотреть, там ничего нет.][spoiler=Совсем ничего нет, уйди, Богун.][spoiler=Бо-о-огун, закрой эту тему и пиши кому-нибудь пост.][spoiler=Последнее предупреждение!][spoiler=Ты надоел, орче. - о -][spoiler=Еще не лень?][spoiler=Это не спойлер, не клацай на кнопку. Тут и не пахнет чем-то интересным.][spoiler=(- )_(- )][spoiler=( -)_( -)][spoiler=( - )_( - )][spoiler=Ну ла-а-адно.]Точно людишки говорят - чем больше орк, тем он тупее.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Беоринги >>>
 
Ватага харадрим и вастаков двигалась на юг по тракту Чернолесья пока спустя несколько дней с ночевками не достигла Бурых равнин.
Постоянные разъезды дозорных во всех направлениях позволяли контролировать безопасность движения племен. Без сомнения столько людей и коней Враг и Союзники не оставили бы без внимания, однако что бы ввязаться в разборки в стиле "вы-кто-такие?" нужно было собрать как минимум один приличный отряд и не пеший. Две сотни с лишнем кочевников миновали Ирисные низины на том берегу Андуина, а затем медленно, но верно сблизились с Росгобелом. Дальше была переправа у Лориэна. Прежде чем проехать мимо, несколько харадрим с вастаками провели разведку. Момент был подгадан крайне удачно. Ватага, напрягшись, собрав всю свою волю в единый порыв, прошла на довольно приличных скоростях мимо маршрута из Дол Гулдура в Лотлориэн. Выйдя к равнинам. В районе южных отмелей людская масса свернула с тракта устремившись на восток, в сторону Руна. 
 
[spoiler=Бах]
 
 
Зафар старался не тормозить без нужды движение растянувшейся змеи, что хоть и пыталась кучковаться, но все равно выглядела как толстая змея, словно она заглотила приличную добычу. Напротив, змея была голодна. По пути некоторые умудрялись промышлять охотой и в один из вечеров генерал сам, вспомнив не так давно ушедшую лихую молодость, сменившейся зрелостью, умудрился подстрелить животинку. Генерал практически ни с кем не разговаривал, особенно с вождем вастаков, ему было стыдно, что из-за него произошло то, что произошло. В последний вечер, перед тем как уйти на равнины с рассветом, он явился к Милдред с заботливо приготовленным обедом. Это была птица с хрустящей корочкой кожи. Ощипанная и зажаренная умелыми руками. От нее разило не востоком, а югом. Такие приправы привозили только из самой за...дале-е-екой части Южного Харада. В степях подобные травы не встретишь. Тот факт, что экс генерал поделился специями, которые для него значили едва ли не меньше, чем для гнома золотишко, говорил о многом. Не осталась без угощения и девочка Инас, Ей он тоже приготовил птичку. Харадрим ушел ночевать со своими людьми, после чего на рассвете все двинулись дальше в путь.    
 
[AVA]//cs629108.vk.me/v629108335/277a9/WvilKMc8iEI.jpg[/AVA][NIC]Зафар[/NIC][sTA]тот кого лучше не злить[/sTA]

"Я устала".
Эта мысль, посетившая её еще во время разговора с Альторном, теперь бешено колотилась под тонкой голубой жилкой на виске. Элледель действительно безумно устала. К долгому переходу и паре бессонных ночей добавились волнение за товарища, неприятные известия и лихорадочные размышления во главе с извечным вопросом: "Что делать?". Все эти переживания начали потихоньку изматывать Элле, подтачивать её решимость действовать быстро и реагировать на возникающие трудности незамедлительно. Дочь Хальбарада, впрочем, знала точно: ей нужна лишь ночь полноценного сна, и тогда её силы восстановятся. Но кто позволил бы ей сейчас такую роскошь?
Тихо вздохнув, девушка прикрыла глаза и надолго замолчала. Она не боялась задремать - внутреннее напряжение и накопившаяся тяжелая усталость не позволили бы сну слететь на неё.
"Раз, два...", медленно считала про себя Элледель. "Скажу три - открою глаза. Пока спать нельзя, нужно доделать начатое. Три..."
Девушка , как и обещала самой себе, открыла глаза. Практически в тот же момент в комнату, неслышно ступая, вошел Хирдор. Элледель молча поманила его к себе.
- Друг мой, - прошептала следопытка, когда парень подошёл и нагнулся. Элледель осторожничала; она избегала называть своих товарищей по имени в присутствии пирата. И уж тем более девушка не собиралась при нем обсуждать свои дела с сородичами. - Выведи этого господина, что сидит в углу, куда-нибудь в другое помещение... тут наверняка есть что-то подходящее, вроде погреба.
- Кладовая, - подсказал парень таким же осторожным шепотом. - Запирается неплохо, дверь тяжелая. Я успел заметить, что там нет предметов вне закрытых на замки шкафов.
- Хорошо. Позови на помощь эльфку, проверьте его путы и приставьте что-нибудь к двери, - распорядилась Элледель. - Пусть кто-нибудь из вас не отходит от кладовки, пока к ней не подойдем мы. 
Когда Хирдор грубо дернул пленника вверх, заставив его встать, и вместе с подошедшей Эльзиен вывел того из комнаты, Элле тоже поднялась на ноги. Она несколько раз прошлась по комнате туда и обратно - чтобы размять затекшие ноги и немного привести в порядок растрепанные мысли. Отвернувшись к окну, Элледель провела рукой по лбу, словно пытаясь незаметно стряхнуть с себя усталость. И, когда девушка вновь развернулась к товарищам, это уже была прежняя Элле: в меру энергичная и хладнокровная. Только легкие серые тени, пролегшие под глазами, могли выдать внимательному наблюдателю истинное состояние следопытки.
- Я спрошу, и сделаю это как можно скорее. Тем не менее, вы должны были понять что-то по его внешнему виду, - заговорила девушка, обращаясь к Альторну и Азрахилу. - Он, кажется, очень добротно одет - значит, в ваши сети попалась крупная рыбка. Вы обыскали его? А трупы тех, кто был с ним? Где их тела сейчас? Вы перебили всех его спутников, или кто-то сумел сбежать? 
Прежде чем договорить, Фородвен несколько секунд помолчала. Уже не в первый раз в этом походе девушка заметила за собой одну особенность, прежде ей несвойственную: если раньше девушка просто умела сохранять холодную голову в трудных ситуациях, то теперь, в определенные моменты, властность и жесткость нередко и очень ярко стали проявляться в её натуре. Припомнив обстоятельства последних месяцев, Элледель решила, что в этом нет ничего особенно удивительного. Жизнь перекраивала девушку по своим лекалам; и надо признаться, Элле было очень любопытно, что в итоге может получиться. Но, как бы то ни было, а тон свой девушка несколько смягчила:
- Мне нужно узнать как можно больше, прежде чем я начну допрашивать его. К тому же, я понимаю, что вы измотаны - но кому-то из вас придется мне помочь. 

Эовин промолчала на горькие слова брата.  Ей было искренне его жаль: такого запутавшегося и словно потерянного. Но жалость эта была слишком отстраненной от ее сердца и мыслей. Пережитые испытания сделали ее куда более жестокой и холодной чем раньше. А потом за братом пришел какой-то южанин, и Эомер помчался на зов паршивой вастачьей бабы. Даже не взяв ее с собой.
"Собирайся" - бросил он ей, словно она должна была ходить за его вещами! В душе девушки мгновенно поднялась волна безумной злости, туманящей разум. Она даже уже сделала несколько шагов по направлению к шатру, в который ушел брат. Увидеть глаза той мерзкой девки, что смутила разум Теодреда и позволяет себе гонять маршала Рохана словно мальчишку. Увидеть и выплеснуть ей в лицо всю меру презрения которой она достойна. Увидеть и узнать, как глубоко в ней зло. Теперь Эовин его видела. Теперь она не могла ошибиться в этом.
Но она остановилась. Оглядела лагерь: и взгляд ее был темный и злой. Когда-то давным давно она была бы рада, оказаться среди воинов брата. Когда-то давно ее не брали в разъезды и битвы. И братья и дядя заставляли сидеть дома, словно в золотой клетке Метузельда. Теперь она знала истинную цену любой клетке. И знала что никто и ничто не способно ее удержать.
Эовин раздраженно пнула седло брата, выражая этим все свое раздражение по отношению к его словам и поведению. Ну ничего, маршалу Рохана еще предстоит узнать, что его сестра более не маленькая девочка, нуждающаяся в заботе.
Она вздрогнула, воспоминания связанные с пленом снова всколыхнулись в душе. Стало больно и страшно. Она словно очнулась от своего приступа неконтролируемой злобы и испугалась. Никогда раньше ее сердце не одолевали столь страшные приступы. Никогда раньше ее разум не затмевало желание чужой боли.
Эомер был прав в одном. Нужно было уходить и уходить немедленно. Но она видела впереди тьму. И идти через нее означало смерть.
Наконец, Эомер выскочил из шатра, гонимый лишь одним желанием - убраться отсюда побыстрее.
 - Не стоит. Я могу справиться сама, - с этими словами она легко вскочила в седло. - Как ты хочешь держать путь? Если мы поедем через ведьмин лес, брат мой. Мы встретим воплощенного Врага.
Она произнесла эти слова удивительно спокойно. Вдруг осознав, что действительно не боится этой встречи. Что самый страшный Ужас ее больше не пугает. Потому что Саурон больше не может сделать с ней чего-то более страшного чем уже сделал.
"Интересно, а мой клинок может пронзить Врага?" - подумалось ей под легкий перестук копыт.
Но она послушно повела коня вслед за братом. На встречу смерти - так навстречу. Главное не бежать трусливо поджав хвост. А уж в бою дети Рохана всегда были горды.
Переход к Андуину.

[NIC]Пираты[/NIC]
[sTA]ЙО-ХО-ХО!!![/sTA]

[AVA]cs623121.vk.me/v623121230/2996b/1HKnQSNlUnI.jpg[/AVA]— Возвращаясь к твоим словам, Гарр. Ты сказал, что путь тебе заказан назад. И чем же ты займёшься, после окончания нашей... экспедиции? Вне зависимости от её результата. 
 
Пират лишь ухмыльнулся, снова прикладываясь к кубку.
- Я пират. Всю жизнь только и занимался тем, что грабил гондорских торговцев. А ты сейчас, между прочим, сидишь и пьешь со мной, хотя в любую секунду можешь упасть замертво от яда, который я мог подмешать тебе. То, что я осознал бесполезность службы Умбару, не означает то, что я стал добрым и хорошим.
Пират помолчал, снова отпивая. 
- Да ты пей, пей, - кивнул он Дамроду. - Я негодяй, но не подлец. 
Пират вздохнул, мутным взглядом оценивая количество оставшегося питья в бутылке.
- Понимаешь... Я не знаю чем я буду заниматься после Гаваней. Не думал об этом и не хочу думать. Просто...
- Капитан! - Гарру не дал закончить крик матроса, который влетел в каюту без стука и без приглашения. - Старпом сообщает, что слева по борту судно!
Хмель с капитана как рукой сняло. Мужик вылетел наружу, позабыв и про Дамрода и про алкоголь.
Вырвавшись на палубу, и глотнув свежего утреннего ветра, Гарр протрезвел окончательно. Старпом стоял у борта, сложив ладони "колодцами" возле глаз. Гарр остородно подошел к нему, стараясь дышать в сторону, чтобы ненароком не убить своего помощника перегаром.
- Ну, что там?
Старпом молча отнял "колодцы" от лица, приставляя их к глазам капитана.
- Вон там, глядите. Если я правильно узнал остатки их носовой фигуры, это "Скелет". Здорово же их потрепало... Ни мачт, ни парусов... 
Это было не единственное повреждение когда-то грозного корабля. Обломки деревянного человеческого скелета под бушпритом, обломанные у основания мачты, дыры в бортах... Отсутствие команды... Гарр Улл хмуро вглядывался вдаль сквозь ладони старпома.
- Мать моя Саурон, такое чувство, что его кувырком несло...

Разговор не задался. Сидящая рядом эльфийка коротко бросила своё имя, не поднимая взгляда и продолжая следить за танцем языков пламени. Сухость в её голосе ясно дала понять, что девушка не особо жаждет компании. Мужчина пожал плечами, пробормотал нечто вроде "рад знакомству" и вновь углубился в свои мысли. Углубился настолько, что практически задремал, убаюканный тихим гомоном лагеря и треском костра. Эомер почувствовал, как сознание медленно затуманивается, а веки всё тяжелеют и тяжелеют. Контуры предметов стали размытыми, харадрим и обезображенный эльф из чётких фигур напротив него превратились в два смутных силуэта, со стороны которых раздавалось монотонное гудение беседы... Маршал устало склонил голову, позволяя дрёме овладеть им, как вдруг позади послышались шаги.
 
— Звезда сияет в час нашей встречи, хоть и закрыто небо тучами и мглой. Мы не враги вам, и просим крова на эту ночь и еды, — произнёс незнакомый женский голос. Эомеру захотелось уткнуться в себя, свернуться и не обращать внимания ни на кого, но вежливость пересилила тягу ко сну. Рохиррим развернулся, оглядывая странников. Трое. Высокая статная эльфийка, девушка, держащаяся позади своих спутников, в тени, и воин в старенькой кольчуге, что блистал заледеневшими усами и бородой, с которых свисали порядочных размеров сосульки. Эадиг встал с земли, отряхиваясь. Никто особо не рвался приветствовать путников. Рохиррим же оказался к ним ближе всего, поэтому мужчина, откашлявшись, приложил руку к груди, скопировав приветственный жест эльфийки.
 
— И вам мира, путники. Приветствую вас... — Эомер огляделся. Вокруг сновали, хоть уже и значительно реже и медленнее, вастаки, эльфы, кое-где бродили гномы. Мужчина на секунду нахмурился, думая, как же лучше обозвать всё это действо, — ...на нашей скромной, кхм, многонациональной стоянке. Прошу к костру, вы, должно быть, устали и чертовски замёрзли.
 
Не дав Эомеру договорить, вперёд вышел мужчина в забавной шляпе, звеня старой кольчугой и ежесекундно шмыгая носом. "И немудрено заболеть, расхаживая в одной железке. Где ж его одежда? Отдал дамам, проявив поистине северное благородство?" Одна из его спутниц, закутанная с головы до пят в потрёпанный плащ и поблёскивающая глазами из-за широкого шарфа, лишь подтверждала эту теорию. С трудом дослушав сбивчивую речь скальда, прерываемую постоянными чиханиями, рохиррим кивнул и приглашающе повёл рукой.
 
— Рад знакомству, Рунвар Поющий Меч. Думаю, кое-что согревающее найдётся... если мои знакомые ещё не вылакали всё до дна. Надеюсь, добротное пойло укрепит твоё здоровье, и ты расскажешь нам свою, несомненно, интересную историю, — Маршал улыбнулся. Он не видел и не слышал скальдов, казалось, уже вечность, поэтому встречу с бродячим певцом он посчитал добрым знаком, — Да, чуть не забыл представиться. Меня зовут...
 
— Эомер?
 
Голос. Чуть хрипловатый, тихий и неуверенный, но такой родной и любимый, что спутать его с каким-либо другим было невозможно. Эадиг слегка покачнулся и замер на месте. Мысли двигались чрезвычайно медленно, словно боязливо. Девушка, закутанная в тёплые одежды, сделала маленький шаг вперёд, но достаточный для того, чтобы свет от костра упал на её усталое лицо, осветил золотые волосы, блеснул отражением в знакомых до боли серо-голубых глазах. Эомер сглотнул, не веря собственному зрению. "Нет... не может быть! Откуда, как, почему?" Сотни бессмысленных вопросов роились в голове, но главным, по сути, было лишь одно.
 
Перед рохирримом, слегка покачиваясь и дрожа от ночной прохлады, стояла его пропавшая сестра.
 
— Эовин? — не веря собственному счастью, недоверчиво переспросил мужчина, делая шаг вперёд. И ещё один. И ещё. До тех пор, пока шаги не превратились в уверенный бег. Сомнения ушли, сомневаться и колебаться дольше было невозможно. Не обращая внимания на присутствующих, на эльфов и вастаков, на скальдов и гномов, Эомер подлетел к сестре и порывисто заключил её в объятья, зарываясь носом в золотистые кудри. Только теперь к нему по-настоящему пришло осознание того простого факта, что сестра вернулась. Мужчина разжал руки и отступил на пару шагов назад, потрясённо оглядывая Эовин. Она изменилась, да. На лице больше не играла улыбка, некогда золотые кудри, напоминающие спелую рожь, потускнели, но взгляд серо-голубых глаз остался всё тем же.
 
— Я... я не верю своим глазам! Эовин, это... это правда ты? Как же я рад тебя видеть, сестрёнка! Я... я и не думал, что смогу увидеть тебя снова. Но как, откуда... — взгляд рохиррима упал на шмыгающего носом скальда, — Ты! Ты говоришь, спас её? Будь я проклят! Если хотя бы десятая доля из того, что ты сказал, правда, я твой должник навечно, Рунвар Поющий Меч!  — Эомер сжал руку сказителя, благодарно глядя ему в глаза. Затем Маршал вспомнил о эльфийке.
 
— И вы!.. Я не знаю вашего имени, миледи, но я не сомневаюсь, что и вы приложили руку к спасению моей сестры! А коли так, я и ваш должник. Эомер, Маршал Рохана к вашим услугам, господа и дамы. Я сделаю всё, что смогу для вас, чтобы хотя бы попытаться выплатить вам этот долг. Начну хотя бы прямо сейчас, — Маршал развернулся, порыскал глазами, а затем уверенно указал на маленький бочонок, что сиротливо выглядывал из-за кустов. Бочонок откатился от общей кучи и был успешно забыт как гномами, так и всеми остальными, что само по себе уже было удивительно. Сейчас же он пришёлся как нельзя кстати.
 
— Рунвар, вот тот бочонок — целиком твой. Согревайся, друг мой, не жалей эля. У костра ты сможешь найти тепло и еду, сомневаюсь, что мои... кхм, знакомые успели подчистить всё, — Эомер на секунду задумался. Получалось так, что именно он вышел встречать странников радушным хозяином, именно он как бы приютил их. Пищу он им мог предоставить с лёгкостью, а вот кров... "Разве что... Мой шатёр? Да, он невелик, но троих он точно выдержит. Ох, и обрадую же я Теодреда!.. может хоть отвлечётся от своей вастачки."
 
— А если вы устанете и пожелаете отдохнуть, мой скромный шатёр к вашим услугам. Да, места там немного, но троих человек он точно выдержит. Не могу же оставить вас ночевать под открытым небом! — Маршал взял сестру за руку Душа рвалась ввысь, хотелось петь и плясать, но в первую очередь нужно было позаботиться о сестре, — Ты, верно, устала, Эовин? Пойдём, я покажу тебе, где можно отдохнуть. А там... посмотрим, сестрёнка, посмотрим. Главное, что ты вернулась, — Эомер тепло улыбнулся Эовин и жестом пригласил её следовать за ним.
 
...Рассвет Эомер встречал у костра. Опять. Душа, что ещё несколько часов назад рвалась ввысь от неожиданного счастья, что свалилось Эомеру на голову, теперь была омрачнена неожиданным известием — Теодред покинул лагерь и скрылся в неизвестном направлении, оставив брата одного. "Нет, ну, строго говоря, я не один, но... почему, Теодред, почему?!" Рохиррим пошевелил палочкой угли и тяжело вздохнул. Он уже практически совсем не понимал действий своего брата, не мог понять его мотивов, его мыслей и желаний, будто Теодреда подменили. Солнце тем временем медленно вставало над горизонтом, освещая замеревший на несколько часов лагерь и пробуждая ото сна его обитателей.
 
[spoiler=Оффтоп-оффтопец.]Надеюсь, что никого там не задел своим постом, вроде постарался максимально уйти от описания чужих действий. И да, встречу я мыслил несколько иначе, но, раз прослоупочил — получай переход. Ладно, забыли-забили, играем дальше. Верно?
 

Ох лоль, я представил. Тео бежит по полям на Барад-Дур, крича: "Аллаху Акбар!". Та ещё картинка, брр. 

Полог шатра отогнулся, и вышел Эомер, болезненно щурясь. Солнце успело уже подняться высоко, озаряя своими лучами стремительно сворачивающийся лагерь. Рохиррим прикрылся рукой от слишком яркого после шатрового полумрака света и пошёл к костру. Проход стал значительно шире, многие шатры уже были убраны. У практически остывшего кострища виднелась лишь палатка Маршала, возле которой пасся конь, пощипывая ту редкую травку, что ещё не была прикрыта снегом. Эадиг запоздало понял, что ехать ему с Эовин придётся на одном жеребце. "Холера... этого я не предусмотрел. У вастаков коня выпрашивать смысла нет, да и не дадут они. Ну, придётся трястись вдвоём. Огненог и не такое выдерживал, потерпим* 
 
Вещи были практически собраны. Их было и не так много, вся утварь поместилась в два больших тюка, что аккуратно примостились на боках коня. Эомер похлопал Огненога по бокам и уже собрался позвать Эовин, как позади раздался шорох. Развернувшись мягким плавным движением, Маршал с удивлением обнаружил перед собой харадримского воина. Зафар хмуро оглянулся, странно покосился на сестру рохиррима и, сделав шаг вперёд, тихо заговорил. То, о чём повёл речь харадрим, заставило волосы Эадига подняться дыбом. 
 
"Нет, невозможно... Он же это не серьёзно?! Неужели он думает, что я способен на такое? Пекло, он не понимает, о чём говорит! Мы и восточане не такие разные, ага. Конечно! Вот она, разница! Вот оно, восточное коварство! Кривой нож, словно зуб странного зверя, к тому же ядовитого..." Но Эомер, удивляясь самому себе, принял дар Зафара. Нож был сделан из какого-то странного сплава, отливал тёмным и блестел странным, мрачным блеском. Длинный прямой пузырёк с ядом, прикреплённый к ножнам, притягивал взгляд, светло-зелёная жидкость переливалась за стеклом. На вид она напоминала обычный сок, но рохиррима пробрала дрожь от одного прикосновения к пузырьку. В руках он держал самую натуральную смерть. И что самое страшное — у него не было желания выкинуть нож подальше, закинуть в глубокий овраг, растоптать яд и забыть о нём навсегда. Нет. Что-то удержало Маршала от этого. Эомер покачал ножны на ладони и аккуратно, бережно убрал в самый дальний край мешка. Когда он развернулся, Зафар уже был в седле и собирался уезжать. 
 
— Мы ещё встретимся, Эомер, ярл Рохана, —харадрим развернул коня и поскакал прочь, не дождавшись ответа Эомера. Мужчина пробормотал себе под нос: "Надеюсь, что не на поле боя, Зафар, вождь харадрим.", взял Огненога под уздцы и повёл к сестре. "Надеюсь, она не слышала нашего разговора. Очень надеюсь. И надеюсь, что она не найдёт этот небольшой... подарок. Боги, почему я его не выкинул? Что меня удержало и удерживает до сих пор? А Зафар... Он назвал меня ярлом. Странно. Оговорился, наверное. Он ненавидит Теодреда. желает ему смерти, считает его конкурентом, пусть и твердит иначе. А что же делать в таком случае мне?" Поравнявшись с сестрой, мужчина тихо откашлялся. 
 
— Пора в путь, Эовин. Пора домой. Позволь, я тебе помогу...
 
Спустя несколько минут лагерь гномов опустел окончательно. Люди, что вошли единым строем, переночевали и разошлись, разбились на несколько неравноценных групп. Эомер в последний раз проехался по лагерю, поблагодарил приветливых хозяев и поскакал вперёд, не быстро, помня о Эовин. Двое рохиррим держали путь домой, и путь этот обещал быть далеко не лёгким и не быстрым.  
 
Переход в Бурые Земли.

Полог шатра отогнулся, и вышел Эомер, болезненно щурясь. Солнце успело уже подняться высоко, озаряя своими лучами стремительно сворачивающийся лагерь. Рохиррим прикрылся рукой от слишком яркого после шатрового полумрака света и пошёл к костру. Проход стал значительно шире, многие шатры уже были убраны. У практически остывшего кострища виднелась лишь палатка Маршала, возле которой пасся конь, пощипывая ту редкую травку, что ещё не была прикрыта снегом. Эадиг запоздало понял, что ехать ему с Эовин придётся на одном жеребце. "Холера... этого я не предусмотрел. У вастаков коня выпрашивать смысла нет, да и не дадут они. Ну, придётся трястись вдвоём. Огненог и не такое выдерживал, потерпим* 
 
Вещи были практически собраны. Их было и не так много, вся утварь поместилась в два больших тюка, что аккуратно примостились на боках коня. Эомер похлопал Огненога по бокам и уже собрался позвать Эовин, как позади раздался шорох. Развернувшись мягким плавным движением, Маршал с удивлением обнаружил перед собой харадримского воина. Зафар хмуро оглянулся, странно покосился на сестру рохиррима и, сделав шаг вперёд, тихо заговорил. То, о чём повёл речь харадрим, заставило волосы Эадига подняться дыбом. 
 
"Нет, невозможно... Он же это не серьёзно?! Неужели он думает, что я способен на такое? Пекло, он не понимает, о чём говорит! Мы и восточане не такие разные, ага. Конечно! Вот она, разница! Вот оно, восточное коварство! Кривой нож, словно зуб странного зверя, к тому же ядовитого..." Но Эомер, удивляясь самому себе, принял дар Зафара. Нож был сделан из какого-то странного сплава, отливал тёмным и блестел странным, мрачным блеском. Длинный прямой пузырёк с ядом, прикреплённый к ножнам, притягивал взгляд, светло-зелёная жидкость переливалась за стеклом. На вид она напоминала обычный сок, но рохиррима пробрала дрожь от одного прикосновения к пузырьку. В руках он держал самую натуральную смерть. И что самое страшное — у него не было желания выкинуть нож подальше, закинуть в глубокий овраг, растоптать яд и забыть о нём навсегда. Нет. Что-то удержало Маршала от этого. Эомер покачал ножны на ладони и аккуратно, бережно убрал в самый дальний край мешка. Когда он развернулся, Зафар уже был в седле и собирался уезжать. 
 
— Мы ещё встретимся, Эомер, ярл Рохана, —харадрим развернул коня и поскакал прочь, не дождавшись ответа Эомера. Мужчина пробормотал себе под нос: "Надеюсь, что не на поле боя, Зафар, вождь харадрим.", взял Огненога под уздцы и повёл к сестре. "Надеюсь, она не слышала нашего разговора. Очень надеюсь. И надеюсь, что она не найдёт этот небольшой... подарок. Боги, почему я его не выкинул? Что меня удержало и удерживает до сих пор? А Зафар... Он назвал меня ярлом. Странно. Оговорился, наверное. Он ненавидит Теодреда. желает ему смерти, считает его конкурентом, пусть и твердит иначе. А что же делать в таком случае мне?" Поравнявшись с сестрой, мужчина тихо откашлялся. 
 
— Пора в путь, Эовин. Пора домой. Позволь, я тебе помогу...
 
Спустя несколько минут лагерь гномов опустел окончательно. Люди, что вошли единым строем, переночевали и разошлись, разбились на несколько неравноценных групп. Эомер в последний раз проехался по лагерю, поблагодарил приветливых хозяев и поскакал вперёд, не быстро, помня о Эовин. Двое рохиррим держали путь домой, и путь этот обещал быть далеко не лёгким и не быстрым.  
 
Переход в Бурые Земли.

Начало беседы
Участники: Милдред, Эомер.

Полог шатра отогнулся, и вышел Эомер, болезненно щурясь. Солнце успело уже подняться высоко, озаряя своими лучами стремительно сворачивающийся лагерь. Рохиррим прикрылся рукой от слишком яркого после шатрового полумрака света и пошёл к костру. Проход стал значительно шире, многие шатры уже были убраны. У практически остывшего кострища виднелась лишь палатка Маршала, возле которой пасся конь, пощипывая ту редкую травку, что ещё не была прикрыта снегом. Эадиг запоздало понял, что ехать ему с Эовин придётся на одном жеребце. "Холера... этого я не предусмотрел. У вастаков коня выпрашивать смысла нет, да и не дадут они. Ну, придётся трястись вдвоём. Огненог и не такое выдерживал, потерпим* 
 
Вещи были практически собраны. Их было и не так много, вся утварь поместилась в два больших тюка, что аккуратно примостились на боках коня. Эомер похлопал Огненога по бокам и уже собрался позвать Эовин, как позади раздался шорох. Развернувшись мягким плавным движением, Маршал с удивлением обнаружил перед собой харадримского воина. Зафар хмуро оглянулся, странно покосился на сестру рохиррима и, сделав шаг вперёд, тихо заговорил. То, о чём повёл речь харадрим, заставило волосы Эадига подняться дыбом. 
 
"Нет, невозможно... Он же это не серьёзно?! Неужели он думает, что я способен на такое? Пекло, он не понимает, о чём говорит! Мы и восточане не такие разные, ага. Конечно! Вот она, разница! Вот оно, восточное коварство! Кривой нож, словно зуб странного зверя, к тому же ядовитого..." Но Эомер, удивляясь самому себе, принял дар Зафара. Нож был сделан из какого-то странного сплава, отливал тёмным и блестел странным, мрачным блеском. Длинный прямой пузырёк с ядом, прикреплённый к ножнам, притягивал взгляд, светло-зелёная жидкость переливалась за стеклом. На вид она напоминала обычный сок, но рохиррима пробрала дрожь от одного прикосновения к пузырьку. В руках он держал самую натуральную смерть. И что самое страшное — у него не было желания выкинуть нож подальше, закинуть в глубокий овраг, растоптать яд и забыть о нём навсегда. Нет. Что-то удержало Маршала от этого. Эомер покачал ножны на ладони и аккуратно, бережно убрал в самый дальний край мешка. Когда он развернулся, Зафар уже был в седле и собирался уезжать. 
 
— Мы ещё встретимся, Эомер, ярл Рохана, —харадрим развернул коня и поскакал прочь, не дождавшись ответа Эомера. Мужчина пробормотал себе под нос: "Надеюсь, что не на поле боя, Зафар, вождь харадрим.", взял Огненога под уздцы и повёл к сестре. "Надеюсь, она не слышала нашего разговора. Очень надеюсь. И надеюсь, что она не найдёт этот небольшой... подарок. Боги, почему я его не выкинул? Что меня удержало и удерживает до сих пор? А Зафар... Он назвал меня ярлом. Странно. Оговорился, наверное. Он ненавидит Теодреда. желает ему смерти, считает его конкурентом, пусть и твердит иначе. А что же делать в таком случае мне?" Поравнявшись с сестрой, мужчина тихо откашлялся. 
 
— Пора в путь, Эовин. Пора домой. Позволь, я тебе помогу...
 
Спустя несколько минут лагерь гномов опустел окончательно. Люди, что вошли единым строем, переночевали и разошлись, разбились на несколько неравноценных групп. Эомер в последний раз проехался по лагерю, поблагодарил приветливых хозяев и поскакал вперёд, не быстро, помня о Эовин. Двое рохиррим держали путь домой, и путь этот обещал быть далеко не лёгким и не быстрым.  
 
Переход в Бурые Земли.

Когда Эрувэн не послушала Хекилю и пошла надирать зад врагу 
 
[spoiler=Бах]
 

Начало беседы
Участники: Милдред, Эомер.

Начало беседы
Участники: Милдред, Эомер.

Там у девушки просматривается острое ухо, но все равно понятно, с кем ассоциация :3
[spoiler=Трандуил и Сархи]
 
[spoiler=Анайрэ]
 
[spoiler=Ихчерат]
 
[spoiler="Привет из прошлого" (Рохан)]
 
 

И чаша небесная еще не перевернулась, не пролила на детей своих, на землю сок золотистый, вкуса медвяного, прикосновения ласкового, а вокруг уже шум, сумятица, сборы, лошадиный клич, говор людской, перекрики, ругань, звон посуды. Кто песню походную запевать начинает, чтобы споро работа велась, кто процессом руководит, сам помогать не забывая. В пестрый ковер все снова вплелось, закрутилось, закружилось, и вот уж словно снег топится под ногами, и будто весна дохнула в лицо, но лишь мгновение. Зима вокруг царит, хоть путь их и на юг сейчас, в сторону дома, родины.
Задумчиво гриву коня сквозь пальцы пропустил. Внутри какая-то струна натянулась. Что будет с ним дома? И правильно ли он делает, вновь в племя вливаясь, пусть и твердя самому себе, что ненадолго, не навсегда? Конь всхрапнул, голову вскинув. Улыбнулся Дамир ему, по щеке похлопал, легко в седло вскочил, поводья натянув. Заливистое ржание разнеслось по сонному лагерю.
Пусть никто не спит, пусть солнцу скорому глаза откроют. Глядишь, увидят что дальше носа.
А волна конная потянулась, в стрелу вытягиваясь. Конь вастака с ноги на ногу переступал, нетерпеливо, ушами прядая. Легко тронул пятками бока, и пусть его: ветер сейчас под ним и как встарь несет, бежит вперед, задорным ручейком в общую реку вливаясь, а с сердца словно камни вниз срываются. Уходят, уходят из этих земель. Больше не будут жеманиться перед теми, кто из другой тени на небо глядит. Не подошла маска под лицо, так выкинул ее прочь, разбив на тысячи осколков. И клич пронесся над головами и подхвачен был племенем, что сейчас вперед на крыльях орла неслось.

Голову мягко склонила, к руке ласковой ластится, улыбается сонно, тепло – и ничего больше не нужно, так бы и сидела – но в ночь, холодом разом объявшую, вышла послушно, - на рохиррима, что с Вождём переговорить остался, взгляд любопытный бросила; пожалуй, единственная из степных так на него глядела Инас - к одному из редких, оставленных покуда зиму белозубую отгонять, костров подсела ненадолго, парой слов с племенем – родным уже – перекинулась да подсоблять стала, чем могла – где лошадь попридержать, где сор какой подобрать, где поклажу в тюк уложить.
 
❖  : ◈ : ❖
 
Племя солнцу навстречу поднялось, свет его в пути встретило; мчится, течёт река великая, разноголосая, пёстрая прямо в рассвет, в золото его негреющее, по снегам, по небесам лазорево-голубым разливающееся щедро – точно бы орёл крылья свои распростёр над степью, обнимая своих детей, что с запада домой возвращались. И она, Инас, тоже возвращалась – в дом, где никогда не бывала.
 
Но даже сейчас – она почти дома, потому что она – средь племени своего, семьи и родины. Частица их дома – в их груди, она ответно горит златокрылому солнцу жарким пламенем ночных костров.
 
Кони тянут узду, кони чуют ветер – и люди не сдерживают, дают порезвиться – только бы домой несли, а близость земли родной сил даст. Копыта взрывают снег, пар вырывается из раздувающихся ноздрей, знамёна и гривы плещутся по ветру – и эта скачка на грани полёта охватывает всё племя, даже маленькую Инас, вытянувшуюся на облучке, жадно вдыхающую морозное утро, ловящую взор светила небесного, дрожащую не от холода – от барабанного боя общего пульса, общего сердцебиения её стаи.

- У меня был только один муж, Зафар. И он мертв. Повторять этот опыт я не намереваюсь. - Лицо - спокойное, вежливое, ни следа прежнего почти истерического смеха. Собранная, отодвинувшая чувства на задний план - пусть, будет время еще напиться болью. Зафара взглядом проводила и вздохнула. И он туда же - как будто она не знает, что её люди справятся и без неё. Да, это так, но это не значит что она не нужна им. Как разум. Как общая цель.
 
Эомеру она не улыбнулась, и попривествовала его лишь кивком, жестами попросив у брата еще воды - слов было много, слишком горьких, слишком гневных. Нельзя что бы они все выплескивались сразу, сначала - ответить на любезность любезностью, не заметить руки на мече, и не проявить вражды. Дамира с Инас она попросила уйти, что бы не мешать беседе - с глазу на глаз собеседник искреннее, пусть и нечего ей было от брата и дитя скрывать. Да и вот он - еще один жест доверия.
Прошлых оскорблений будто бы и не было - "девкой" она Эомера не завала больше и вообще, в беседе этой говорила негромко, но спокойно и взвешенно. А потом передала что-то военачальнику Рохана, и попросила духов благословить его, прощаясь.
Возможно, навсегда, да и жалеть об этом она не станет. Пора было домой.
 
Отнести себя в телегу она позволила, хоть и хмурилась - и устроили её-там как какую-нибудь кхандскую царевну - для Милдред, способной и без сознания на коне усидеть это было дикостью, но раздавать указания убрать шкуры и подушки она не стала - во-первых, и вправду удобно, во-вторых - рану всяко растрясет, но чем меньше, тем лучше - тем быстрее она встанет на ноги, а это необходимо. 
 
На Запад она вернется. Однажды. К эльфийскому королю - своему другу, но больше для неё здесь не было никого. Кровь её матери, наконец, окончательно сдалась, уступая востоку.
 
[spoiler=офф]Фень, нарисуй мне переход, куда мы там идем.
 
Беседа с Эомером будет отыгрываться в Иной Игре
 

Зафар удивленно приподнял бровь на слова Милдред о Теодреде. Западные дикари были в сто крат хуже, как же заблуждался он... Ранил ее, а потом убежал не дождавшись пока ей не станет лучше. Ну что же, если собралась ехать...
 
- Я давал тебе неделю не зная, как твой муж умеет дни сокращать, - генерал кивнул вошедшему Эомеру, что хоть и не стеснялся в выражениях на весь лагерь, но был честен. Этим он похож на Фэнэка, тот тоже говорит все как думает, не заботясь о последствиях. Это послужило причиной его прозвища. Зафару было интересно, как его Арда накажет за откровенность со всеми? Отрежет руку, лишит глаз, и тоже сожжет?
- Хорошо, тогда я собираю и твоих людей, выезжаем как только они будут готовы, итак светает, а время дорого - он поднялся на ноги. Больше сказать ему было нечего. Предстояло подумать над многим. Хлопнув Дамира по плечу, харадрим тем самым намекнул вастаку, что лучше бы тому следить за сестрой. Выходя, Зафар бросил через плечо: "Не волнуйся, твое племя не пропадет".
 
Харадрим помогали вастакам собираться, Милдред аккуратно погрузили на носилках в хорошую телегу с тентом, которую выкупили у гномов, ибо она, везя припасы, опустела после пиршества. Один из вастаков, что был на страже у тележки, помог Инас забраться в нее поближе к вождю. Перед отъездом Зафар нашел Эомера.
 
- Дело есть, многословный, - харадец угрожающе полез рукой к поясу с кривым мечом и извлек из ножен маленький кривой нож, вложив его в руку рохиррима.
- Я знаю ты не из того теста, что мы, он твой брат и все такое, но он не тот кто должен быть у власти. Такие люди губят державы. Я для твоей сестры дикий зверь, которого она хотела бы удушить за деяния предков, а мои предки не прочь были бы... Но не об этом. Мы другие. Я другой. И я видел что может безумие правителя. Если Теодред будет обузой Рохану, сделай это моим ножом, - он передал Эомеру ножны к которым была привязан стеклянный пузырек с ядом на случай если ярл нашкодит по серьезному и его придется травить, - Сделай это этим ножом, не порти меч. Фэнэк считает, что у оружия есть душа, так не дай своему мечу братской крови. Но надеюсь до этого не дойдет.  
Мужчина соврал. Он хотел смерти Теодреда. Зафар вскочил в седло словно ему было двадцать лет, с такой легкостью и непринужденностью, тоже был всадником как и рохиррим.
- Мы еще встретимся, Эомер, ярл Рохана.
 
Ватага вастаков и харадим двинулась дальше в путь. 
 
[AVA]s-media-cache-ak0.pinimg.com/236x/c5/98/ff/c598ff1a15f3c8d22205d37d7b51a773.jpg[/AVA][NIC]Зафар[/NIC][sTA]Последний кого стоит злить[/sTA]

Лагерь медленно оживал. Меж улочек деловито забегали восточане, без лишней спешки и шума пакуя вещи. Палатки и шатры сворачивались и убирались, тюки вновь навьючивались на лошадей, что тихо похрапывали и били копытами. Харадримы и рунцы бодро расхаживали, ежась от утреннего холода, но готовые выезжать по первому зову своего Вождя. Эомер очнулся от оцепенения и подумал, что неплохо бы и ему сворачивать свой шатёр. Рохиррим не собирался задерживаться в лагере дольше, чем требовалось. Сейчас Маршал ожидал лишь пробуждения своей сестры. "Проснётся, может, перекусит чего, и уедем тотчас. Нет, ничего меня здесь больше не держит. И никто. Если выедем сейчас, вместе с Эовин мы вполне можем нагнать Теодреда... если он не решил загнать лошадей. Пекло, куда вообще понесло Ярла на ночь глядя?! Забыл у эльфов платочек или решил, что государственные дела важнее... любви? О предки, чем он думал, бросая свою якобы возлюбленную?! Нет, уезжать надо, срочно, пока этой восточанке ещё что-нибудь в голову не взбрело!"
 
Позади раздался тихий шорох. Эомер обернулся и увидел, как к нему от шатра медленно идёт заспанная сестра. Мужчина выдавил из себя слабую улыбку, приветствуя девушку. Внезапно рохиррим понял, что сам глаз так и не сомкнул, а ведь поездка обещала быть долгой.
 
— И тебе доброго утра, Эовин. Да... много чего, сестрёнка. Даже не знаю, с чего начать. С того, что Теодред, наш Теодред, которого мы помнили с детства, теперь Ярл. Но какой? Якшающийся с вастаками и даже умудрившийся влюбиться в их вождя. Или она в него... неважно. Неважно, потому что этой ночью наш братец учудил очередную глупость, под шумок уехав из лагеря прочь. В неизвестном направлении, никому ничего не сказав, оставив меня одного... прости, сестрёнка, нас двоих наедине с вражеским племенем! 
 
Эомер оглянулся, не шпионит за ними кто. Маршал не боялся вастаков, не сдерживал себя в словах, предпочитая говорить открыто. Но если раньше он мог себе позволить некоторую вольность, не желая юлить и готовый понести ответственность, то теперь в случае чего опасности могла подвергнуться и Эовин. Этого рохиррим позволить не мог. 
 
— А, пустое, Эовин, я уже смирился с этим, — Эомер махнул рукой и тяжело вздохнул, — Ты права. Слишком много всего произошло, слишком много нужно обсудить, но... не здесь и не сейчас. И нам действительно пора домой. Пусть Теодред едет, пусть. Нам тоже пора, меня теперь ничего тут не держит, я же его сопровождал. Надеюсь, ты успела хоть чуток отдохнуть, сестрёнка, ибо дорога предстоит нелёгкая. А что до твоего предчувствия... я искренне надеюсь, что оно тебя обманывает, Эовин. Иначе... эх, возможно, придётся поторопиться да нагнать братца. В любом случае, ты со мной, вместе переживём, сестрёнка.
 
Маршал с теплой улыбкой сжал руку Эовин, утешающее глядя ей в глаза. Сестра сказала, что на его лице лежала тень сомнений, но и её взор был отягощен грустью. Рохиррим представил, через что пришлось пройти девушке и содрогнулся. "Много ужасов повидала она, ой много... и не факт, что дальше будет лучше. Ничего. Прорвёмся, Эовин, найдём верную дорогу. Теперь точно найдём, вместе." Мужчина встал, разминая затёкшую спину, стуча окоченевшими ногами, разгоняя кровь по телу. Нужно было собираться. 
 
Но собраться ему не дали. К костру подошёл один из вастаков, смерил тяжелым недовольным взглядом светловолосых родственников и мрачно сообщил, что Эомера желает видеть Вождь. Маршал ответил слуге не менее холодным взглядом и сухо поблагодарил его за донесённое послание. Хмыкнув, гонец развернулся и, бряцая оружием, скрылся между шатров. Эадиг несколько мгновений посверлил взглядом его спину, затем вздохнул и ободряюще обратился к сестре. 
 
— Всё в порядке, Эовин. Я скоро вернусь. Собери пока вещи, ладно? По моему возвращению отправимся в путь. Там уж и поговорим.
 
Маршал отогнул полог и шагнул внутрь шатра, пригнувшись, чтоб не задеть слишком низкий для него потолок. Внутри, словно в ожидании чего-то, сидела вся племенная верхушка — от хмурого харадримца Зафара до брата Вождя. Была тут и та маленькая девочка, что косилась на всех словно дикая кошка, прижимаясь поближе к вастачке и поблёскивая глазками в полумраке.
 
— Приветствую обитателей этого шатра, — рохиррим прищурился, выпрямился и положил руку на оголовье меча. В голове прокручивались причины столь неожиданного вызова. Эомер решил не испытывать терпение вспыльчивой вастачки, поэтому пришёл сразу же. Ещё один конфликт ему был ни к чему. 
 
— Гонец известил меня, что ты желаешь видеть меня... Милдред. Как твоё самочувствие, Вождь? Надеюсь, тебе полегчало, — Эадиг был вполне искренен. Может быть, он и не любил вастаков, но глумиться над ранеными не привык.