Эомер

Лагерь медленно оживал. Меж улочек деловито забегали восточане, без лишней спешки и шума пакуя вещи. Палатки и шатры сворачивались и убирались, тюки вновь навьючивались на лошадей, что тихо похрапывали и били копытами. Харадримы и рунцы бодро расхаживали, ежась от утреннего холода, но готовые выезжать по первому зову своего Вождя. Эомер очнулся от оцепенения и подумал, что неплохо бы и ему сворачивать свой шатёр. Рохиррим не собирался задерживаться в лагере дольше, чем требовалось. Сейчас Маршал ожидал лишь пробуждения своей сестры. "Проснётся, может, перекусит чего, и уедем тотчас. Нет, ничего меня здесь больше не держит. И никто. Если выедем сейчас, вместе с Эовин мы вполне можем нагнать Теодреда... если он не решил загнать лошадей. Пекло, куда вообще понесло Ярла на ночь глядя?! Забыл у эльфов платочек или решил, что государственные дела важнее... любви? О предки, чем он думал, бросая свою якобы возлюбленную?! Нет, уезжать надо, срочно, пока этой восточанке ещё что-нибудь в голову не взбрело!"
 
Позади раздался тихий шорох. Эомер обернулся и увидел, как к нему от шатра медленно идёт заспанная сестра. Мужчина выдавил из себя слабую улыбку, приветствуя девушку. Внезапно рохиррим понял, что сам глаз так и не сомкнул, а ведь поездка обещала быть долгой.
 
— И тебе доброго утра, Эовин. Да... много чего, сестрёнка. Даже не знаю, с чего начать. С того, что Теодред, наш Теодред, которого мы помнили с детства, теперь Ярл. Но какой? Якшающийся с вастаками и даже умудрившийся влюбиться в их вождя. Или она в него... неважно. Неважно, потому что этой ночью наш братец учудил очередную глупость, под шумок уехав из лагеря прочь. В неизвестном направлении, никому ничего не сказав, оставив меня одного... прости, сестрёнка, нас двоих наедине с вражеским племенем! 
 
Эомер оглянулся, не шпионит за ними кто. Маршал не боялся вастаков, не сдерживал себя в словах, предпочитая говорить открыто. Но если раньше он мог себе позволить некоторую вольность, не желая юлить и готовый понести ответственность, то теперь в случае чего опасности могла подвергнуться и Эовин. Этого рохиррим позволить не мог. 
 
— А, пустое, Эовин, я уже смирился с этим, — Эомер махнул рукой и тяжело вздохнул, — Ты права. Слишком много всего произошло, слишком много нужно обсудить, но... не здесь и не сейчас. И нам действительно пора домой. Пусть Теодред едет, пусть. Нам тоже пора, меня теперь ничего тут не держит, я же его сопровождал. Надеюсь, ты успела хоть чуток отдохнуть, сестрёнка, ибо дорога предстоит нелёгкая. А что до твоего предчувствия... я искренне надеюсь, что оно тебя обманывает, Эовин. Иначе... эх, возможно, придётся поторопиться да нагнать братца. В любом случае, ты со мной, вместе переживём, сестрёнка.
 
Маршал с теплой улыбкой сжал руку Эовин, утешающее глядя ей в глаза. Сестра сказала, что на его лице лежала тень сомнений, но и её взор был отягощен грустью. Рохиррим представил, через что пришлось пройти девушке и содрогнулся. "Много ужасов повидала она, ой много... и не факт, что дальше будет лучше. Ничего. Прорвёмся, Эовин, найдём верную дорогу. Теперь точно найдём, вместе." Мужчина встал, разминая затёкшую спину, стуча окоченевшими ногами, разгоняя кровь по телу. Нужно было собираться. 
 
Но собраться ему не дали. К костру подошёл один из вастаков, смерил тяжелым недовольным взглядом светловолосых родственников и мрачно сообщил, что Эомера желает видеть Вождь. Маршал ответил слуге не менее холодным взглядом и сухо поблагодарил его за донесённое послание. Хмыкнув, гонец развернулся и, бряцая оружием, скрылся между шатров. Эадиг несколько мгновений посверлил взглядом его спину, затем вздохнул и ободряюще обратился к сестре. 
 
— Всё в порядке, Эовин. Я скоро вернусь. Собери пока вещи, ладно? По моему возвращению отправимся в путь. Там уж и поговорим.
 
Маршал отогнул полог и шагнул внутрь шатра, пригнувшись, чтоб не задеть слишком низкий для него потолок. Внутри, словно в ожидании чего-то, сидела вся племенная верхушка — от хмурого харадримца Зафара до брата Вождя. Была тут и та маленькая девочка, что косилась на всех словно дикая кошка, прижимаясь поближе к вастачке и поблёскивая глазками в полумраке.
 
— Приветствую обитателей этого шатра, — рохиррим прищурился, выпрямился и положил руку на оголовье меча. В голове прокручивались причины столь неожиданного вызова. Эомер решил не испытывать терпение вспыльчивой вастачки, поэтому пришёл сразу же. Ещё один конфликт ему был ни к чему. 
 
— Гонец известил меня, что ты желаешь видеть меня... Милдред. Как твоё самочувствие, Вождь? Надеюсь, тебе полегчало, — Эадиг был вполне искренен. Может быть, он и не любил вастаков, но глумиться над ранеными не привык. 

Лагерь медленно оживал. Меж улочек деловито забегали восточане, без лишней спешки и шума пакуя вещи. Палатки и шатры сворачивались и убирались, тюки вновь навьючивались на лошадей, что тихо похрапывали и били копытами. Харадримы и рунцы бодро расхаживали, ежась от утреннего холода, но готовые выезжать по первому зову своего Вождя. Эомер очнулся от оцепенения и подумал, что неплохо бы и ему сворачивать свой шатёр. Рохиррим не собирался задерживаться в лагере дольше, чем требовалось. Сейчас Маршал ожидал лишь пробуждения своей сестры. "Проснётся, может, перекусит чего, и уедем тотчас. Нет, ничего меня здесь больше не держит. И никто. Если выедем сейчас, вместе с Эовин мы вполне можем нагнать Теодреда... если он не решил загнать лошадей. Пекло, куда вообще понесло Ярла на ночь глядя?! Забыл у эльфов платочек или решил, что государственные дела важнее... любви? О предки, чем он думал, бросая свою якобы возлюбленную?! Нет, уезжать надо, срочно, пока этой восточанке ещё что-нибудь в голову не взбрело!"
 
Позади раздался тихий шорох. Эомер обернулся и увидел, как к нему от шатра медленно идёт заспанная сестра. Мужчина выдавил из себя слабую улыбку, приветствуя девушку. Внезапно рохиррим понял, что сам глаз так и не сомкнул, а ведь поездка обещала быть долгой.
 
— И тебе доброго утра, Эовин. Да... много чего, сестрёнка. Даже не знаю, с чего начать. С того, что Теодред, наш Теодред, которого мы помнили с детства, теперь Ярл. Но какой? Якшающийся с вастаками и даже умудрившийся влюбиться в их вождя. Или она в него... неважно. Неважно, потому что этой ночью наш братец учудил очередную глупость, под шумок уехав из лагеря прочь. В неизвестном направлении, никому ничего не сказав, оставив меня одного... прости, сестрёнка, нас двоих наедине с вражеским племенем! 
 
Эомер оглянулся, не шпионит за ними кто. Маршал не боялся вастаков, не сдерживал себя в словах, предпочитая говорить открыто. Но если раньше он мог себе позволить некоторую вольность, не желая юлить и готовый понести ответственность, то теперь в случае чего опасности могла подвергнуться и Эовин. Этого рохиррим позволить не мог. 
 
— А, пустое, Эовин, я уже смирился с этим, — Эомер махнул рукой и тяжело вздохнул, — Ты права. Слишком много всего произошло, слишком много нужно обсудить, но... не здесь и не сейчас. И нам действительно пора домой. Пусть Теодред едет, пусть. Нам тоже пора, меня теперь ничего тут не держит, я же его сопровождал. Надеюсь, ты успела хоть чуток отдохнуть, сестрёнка, ибо дорога предстоит нелёгкая. А что до твоего предчувствия... я искренне надеюсь, что оно тебя обманывает, Эовин. Иначе... эх, возможно, придётся поторопиться да нагнать братца. В любом случае, ты со мной, вместе переживём, сестрёнка.
 
Маршал с теплой улыбкой сжал руку Эовин, утешающее глядя ей в глаза. Сестра сказала, что на его лице лежала тень сомнений, но и её взор был отягощен грустью. Рохиррим представил, через что пришлось пройти девушке и содрогнулся. "Много ужасов повидала она, ой много... и не факт, что дальше будет лучше. Ничего. Прорвёмся, Эовин, найдём верную дорогу. Теперь точно найдём, вместе." Мужчина встал, разминая затёкшую спину, стуча окоченевшими ногами, разгоняя кровь по телу. Нужно было собираться. 
 
Но собраться ему не дали. К костру подошёл один из вастаков, смерил тяжелым недовольным взглядом светловолосых родственников и мрачно сообщил, что Эомера желает видеть Вождь. Маршал ответил слуге не менее холодным взглядом и сухо поблагодарил его за донесённое послание. Хмыкнув, гонец развернулся и, бряцая оружием, скрылся между шатров. Эадиг несколько мгновений посверлил взглядом его спину, затем вздохнул и ободряюще обратился к сестре. 
 
— Всё в порядке, Эовин. Я скоро вернусь. Собери пока вещи, ладно? По моему возвращению отправимся в путь. Там уж и поговорим.
 
Маршал отогнул полог и шагнул внутрь шатра, пригнувшись, чтоб не задеть слишком низкий для него потолок. Внутри, словно в ожидании чего-то, сидела вся племенная верхушка — от хмурого харадримца Зафара до брата Вождя. Была тут и та маленькая девочка, что косилась на всех словно дикая кошка, прижимаясь поближе к вастачке и поблёскивая глазками в полумраке.
 
— Приветствую обитателей этого шатра, — рохиррим прищурился, выпрямился и положил руку на оголовье меча. В голове прокручивались причины столь неожиданного вызова. Эомер решил не испытывать терпение вспыльчивой вастачки, поэтому пришёл сразу же. Ещё один конфликт ему был ни к чему. 
 
— Гонец известил меня, что ты желаешь видеть меня... Милдред. Как твоё самочувствие, Вождь? Надеюсь, тебе полегчало, — Эадиг был вполне искренен. Может быть, он и не любил вастаков, но глумиться над ранеными не привык. 

Лагерь медленно оживал. Меж улочек деловито забегали восточане, без лишней спешки и шума пакуя вещи. Палатки и шатры сворачивались и убирались, тюки вновь навьючивались на лошадей, что тихо похрапывали и били копытами. Харадримы и рунцы бодро расхаживали, ежась от утреннего холода, но готовые выезжать по первому зову своего Вождя. Эомер очнулся от оцепенения и подумал, что неплохо бы и ему сворачивать свой шатёр. Рохиррим не собирался задерживаться в лагере дольше, чем требовалось. Сейчас Маршал ожидал лишь пробуждения своей сестры. "Проснётся, может, перекусит чего, и уедем тотчас. Нет, ничего меня здесь больше не держит. И никто. Если выедем сейчас, вместе с Эовин мы вполне можем нагнать Теодреда... если он не решил загнать лошадей. Пекло, куда вообще понесло Ярла на ночь глядя?! Забыл у эльфов платочек или решил, что государственные дела важнее... любви? О предки, чем он думал, бросая свою якобы возлюбленную?! Нет, уезжать надо, срочно, пока этой восточанке ещё что-нибудь в голову не взбрело!"
 
Позади раздался тихий шорох. Эомер обернулся и увидел, как к нему от шатра медленно идёт заспанная сестра. Мужчина выдавил из себя слабую улыбку, приветствуя девушку. Внезапно рохиррим понял, что сам глаз так и не сомкнул, а ведь поездка обещала быть долгой.
 
— И тебе доброго утра, Эовин. Да... много чего, сестрёнка. Даже не знаю, с чего начать. С того, что Теодред, наш Теодред, которого мы помнили с детства, теперь Ярл. Но какой? Якшающийся с вастаками и даже умудрившийся влюбиться в их вождя. Или она в него... неважно. Неважно, потому что этой ночью наш братец учудил очередную глупость, под шумок уехав из лагеря прочь. В неизвестном направлении, никому ничего не сказав, оставив меня одного... прости, сестрёнка, нас двоих наедине с вражеским племенем! 
 
Эомер оглянулся, не шпионит за ними кто. Маршал не боялся вастаков, не сдерживал себя в словах, предпочитая говорить открыто. Но если раньше он мог себе позволить некоторую вольность, не желая юлить и готовый понести ответственность, то теперь в случае чего опасности могла подвергнуться и Эовин. Этого рохиррим позволить не мог. 
 
— А, пустое, Эовин, я уже смирился с этим, — Эомер махнул рукой и тяжело вздохнул, — Ты права. Слишком много всего произошло, слишком много нужно обсудить, но... не здесь и не сейчас. И нам действительно пора домой. Пусть Теодред едет, пусть. Нам тоже пора, меня теперь ничего тут не держит, я же его сопровождал. Надеюсь, ты успела хоть чуток отдохнуть, сестрёнка, ибо дорога предстоит нелёгкая. А что до твоего предчувствия... я искренне надеюсь, что оно тебя обманывает, Эовин. Иначе... эх, возможно, придётся поторопиться да нагнать братца. В любом случае, ты со мной, вместе переживём, сестрёнка.
 
Маршал с теплой улыбкой сжал руку Эовин, утешающее глядя ей в глаза. Сестра сказала, что на его лице лежала тень сомнений, но и её взор был отягощен грустью. Рохиррим представил, через что пришлось пройти девушке и содрогнулся. "Много ужасов повидала она, ой много... и не факт, что дальше будет лучше. Ничего. Прорвёмся, Эовин, найдём верную дорогу. Теперь точно найдём, вместе." Мужчина встал, разминая затёкшую спину, стуча окоченевшими ногами, разгоняя кровь по телу. Нужно было собираться. 
 
Но собраться ему не дали. К костру подошёл один из вастаков, смерил тяжелым недовольным взглядом светловолосых родственников и мрачно сообщил, что Эомера желает видеть Вождь. Маршал ответил слуге не менее холодным взглядом и сухо поблагодарил его за донесённое послание. Хмыкнув, гонец развернулся и, бряцая оружием, скрылся между шатров. Эадиг несколько мгновений посверлил взглядом его спину, затем вздохнул и ободряюще обратился к сестре. 
 
— Всё в порядке, Эовин. Я скоро вернусь. Собери пока вещи, ладно? По моему возвращению отправимся в путь. Там уж и поговорим.
 
Маршал отогнул полог и шагнул внутрь шатра, пригнувшись, чтоб не задеть слишком низкий для него потолок. Внутри, словно в ожидании чего-то, сидела вся племенная верхушка — от хмурого харадримца Зафара до брата Вождя. Была тут и та маленькая девочка, что косилась на всех словно дикая кошка, прижимаясь поближе к вастачке и поблёскивая глазками в полумраке.
 
— Приветствую обитателей этого шатра, — рохиррим прищурился, выпрямился и положил руку на оголовье меча. В голове прокручивались причины столь неожиданного вызова. Эомер решил не испытывать терпение вспыльчивой вастачки, поэтому пришёл сразу же. Ещё один конфликт ему был ни к чему. 
 
— Гонец известил меня, что ты желаешь видеть меня... Милдред. Как твоё самочувствие, Вождь? Надеюсь, тебе полегчало, — Эадиг был вполне искренен. Может быть, он и не любил вастаков, но глумиться над ранеными не привык. 

Темное фэа Хикелии. Или Саурон, судя по кольцу

Древен в обличьи хакана
 
 
Нурия

 
Эрувен

 
Таури
 
 

Лагерь медленно оживал. Меж улочек деловито забегали восточане, без лишней спешки и шума пакуя вещи. Палатки и шатры сворачивались и убирались, тюки вновь навьючивались на лошадей, что тихо похрапывали и били копытами. Харадримы и рунцы бодро расхаживали, ежась от утреннего холода, но готовые выезжать по первому зову своего Вождя. Эомер очнулся от оцепенения и подумал, что неплохо бы и ему сворачивать свой шатёр. Рохиррим не собирался задерживаться в лагере дольше, чем требовалось. Сейчас Маршал ожидал лишь пробуждения своей сестры. "Проснётся, может, перекусит чего, и уедем тотчас. Нет, ничего меня здесь больше не держит. И никто. Если выедем сейчас, вместе с Эовин мы вполне можем нагнать Теодреда... если он не решил загнать лошадей. Пекло, куда вообще понесло Ярла на ночь глядя?! Забыл у эльфов платочек или решил, что государственные дела важнее... любви? О предки, чем он думал, бросая свою якобы возлюбленную?! Нет, уезжать надо, срочно, пока этой восточанке ещё что-нибудь в голову не взбрело!"
 
Позади раздался тихий шорох. Эомер обернулся и увидел, как к нему от шатра медленно идёт заспанная сестра. Мужчина выдавил из себя слабую улыбку, приветствуя девушку. Внезапно рохиррим понял, что сам глаз так и не сомкнул, а ведь поездка обещала быть долгой.
 
— И тебе доброго утра, Эовин. Да... много чего, сестрёнка. Даже не знаю, с чего начать. С того, что Теодред, наш Теодред, которого мы помнили с детства, теперь Ярл. Но какой? Якшающийся с вастаками и даже умудрившийся влюбиться в их вождя. Или она в него... неважно. Неважно, потому что этой ночью наш братец учудил очередную глупость, под шумок уехав из лагеря прочь. В неизвестном направлении, никому ничего не сказав, оставив меня одного... прости, сестрёнка, нас двоих наедине с вражеским племенем! 
 
Эомер оглянулся, не шпионит за ними кто. Маршал не боялся вастаков, не сдерживал себя в словах, предпочитая говорить открыто. Но если раньше он мог себе позволить некоторую вольность, не желая юлить и готовый понести ответственность, то теперь в случае чего опасности могла подвергнуться и Эовин. Этого рохиррим позволить не мог. 
 
— А, пустое, Эовин, я уже смирился с этим, — Эомер махнул рукой и тяжело вздохнул, — Ты права. Слишком много всего произошло, слишком много нужно обсудить, но... не здесь и не сейчас. И нам действительно пора домой. Пусть Теодред едет, пусть. Нам тоже пора, меня теперь ничего тут не держит, я же его сопровождал. Надеюсь, ты успела хоть чуток отдохнуть, сестрёнка, ибо дорога предстоит нелёгкая. А что до твоего предчувствия... я искренне надеюсь, что оно тебя обманывает, Эовин. Иначе... эх, возможно, придётся поторопиться да нагнать братца. В любом случае, ты со мной, вместе переживём, сестрёнка.
 
Маршал с теплой улыбкой сжал руку Эовин, утешающее глядя ей в глаза. Сестра сказала, что на его лице лежала тень сомнений, но и её взор был отягощен грустью. Рохиррим представил, через что пришлось пройти девушке и содрогнулся. "Много ужасов повидала она, ой много... и не факт, что дальше будет лучше. Ничего. Прорвёмся, Эовин, найдём верную дорогу. Теперь точно найдём, вместе." Мужчина встал, разминая затёкшую спину, стуча окоченевшими ногами, разгоняя кровь по телу. Нужно было собираться. 
 
Но собраться ему не дали. К костру подошёл один из вастаков, смерил тяжелым недовольным взглядом светловолосых родственников и мрачно сообщил, что Эомера желает видеть Вождь. Маршал ответил слуге не менее холодным взглядом и сухо поблагодарил его за донесённое послание. Хмыкнув, гонец развернулся и, бряцая оружием, скрылся между шатров. Эадиг несколько мгновений посверлил взглядом его спину, затем вздохнул и ободряюще обратился к сестре. 
 
— Всё в порядке, Эовин. Я скоро вернусь. Собери пока вещи, ладно? По моему возвращению отправимся в путь. Там уж и поговорим.
 
Маршал отогнул полог и шагнул внутрь шатра, пригнувшись, чтоб не задеть слишком низкий для него потолок. Внутри, словно в ожидании чего-то, сидела вся племенная верхушка — от хмурого харадримца Зафара до брата Вождя. Была тут и та маленькая девочка, что косилась на всех словно дикая кошка, прижимаясь поближе к вастачке и поблёскивая глазками в полумраке.
 
— Приветствую обитателей этого шатра, — рохиррим прищурился, выпрямился и положил руку на оголовье меча. В голове прокручивались причины столь неожиданного вызова. Эомер решил не испытывать терпение вспыльчивой вастачки, поэтому пришёл сразу же. Ещё один конфликт ему был ни к чему. 
 
— Гонец известил меня, что ты желаешь видеть меня... Милдред. Как твоё самочувствие, Вождь? Надеюсь, тебе полегчало, — Эадиг был вполне искренен. Может быть, он и не любил вастаков, но глумиться над ранеными не привык. 

На полные радости и щедрости слова Эомера, Рунвар смог лишь выдавить из себя незамысловатое:
- Баое бафибо, миод. 
Атмосфера ликования захватила небольшую группу рохиррим, и скальд оказался в добрых руках друзей, хлопающих его по плечам и теребящих за одежду. Рунвару помогли избавиться от отяжелевшей ржавой побитой кольчужки и дали укутаться в мех, начав потчевать сказителя элем и жарким мясом. Рунвар первое время только согревался и набивал живот, отвечавший довольным урчанием. По телу разливалось приятное тепло и язык скальда стал понемногу развязываться. По началу он всего лишь задавал вопросы, и слушал. Рунвар очень завидовал роханцам и сожалел, что сам не пе попал и не спел на свадьбе Лесного Короля. Тем более такое событие случается раз в Эпоху, а то и того реже, чтобы эльф взял в жены смертную женщину. Охота была хоть одним глазком взглянуть на новоиспеченную королеву, наверняка писанная красавица, раз смогла растопить ледяное сердце владыки Мирквуда. Но Поющий Меч, снова вернув способность ясно изъясняться, пустился в рассказ о своем невероятном приключении, как они попали в застенки Некроманта, о битве с орками и пауками в подземельях, где Рунвар лично спас эльфийку из пасти огромного варга, и вытащил Эовин из самой высокой башни, а потом освободил волшебника, обхитрив тролля-стража. А после они вчетвером, угнав коней из конюшни бежали из проклятого замка и были таковы. К сожалению коней они потеряли в схватке с оборотнями Саурона, которых скальд запугал криками орлов. 
Вот так, распивая эль и занимаясь любимым делом, Рунвар проводил вечер, радуясь, что оказался в этой компании и сплавил девушку, то есть княжну, куда надо. О награде певец пока не заикался, пусть благородные поговорят по душам, а о награде после. Но его совесть терзала мысль о Дралине, все еще пребывающем, по собственному упрямству, в крепости Врага. К слову сказать он вернул шляпу Радагсту, справедливо посчитав, что магу она нужнее. А он итак уже согрелся. 

Он взял себя в руки. В другое время Фородвен сочла бы это своей небольшой победой, хвастливо поздравила бы себя со столь высокими успехами в деле увещевания ослабших духом. Но сейчас Элледель даже близко не думала ни о чем подобном. Девушка просто вздохнула немного свободнее, услышав, как четко Эомер произнес положенную речь; как ясно и громко звучал его голос. Несомненно, каждое слово давалось ему очень тяжело; но мужчина справился. Он действительно взял себя в руки. Когда же наместник закончил говорить, зашепталась толпа; однако, вскоре в зале снова наступило молчание. Вперед выступил менестрель покойного короля, Глеовин. Он, хоть и не был еще дряхл годами, сейчас выглядел древним старцем. Глеовин запел песнь, что сочинил в память о Теодене, сыне Тенгела; и была эта песнь невероятно длинной – целая жизнь, полная горестей и радостей, поражений и триумфов, уместилась в ней. Элледель вновь почувствовала, как слезы предательски выступают у неё на глазах – скорбь Глеовина, простота мелодии и тягучий напев, казалось, могли потрясти своей силой даже бездушный неживой камень. Элле, несмотря на обыкновенную внешнюю суровость, отнюдь не была бездушна; и удержать слезы ей стоило серьезных моральных усилий. Но вот странность: в песне звучала не только скорбь. Светлая грусть сопровождала торжественное прославление деяний Теодена, и эта грусть заставляла девушку немного воспрять духом, забыть о собственных потерях, память о которых вновь ожила под влиянием скоропостижной кончины короля.

Элледель сразу не заметила завершения песни. Печальные последние ноты ещё витали в воздухе, когда Глеовин, распрямив плечи, направился к своему месту. Арфу его унес короткостриженный юноша.
- Он больше никогда не будет петь, - сказал рохиррим, что сидел справа от девушки. Элледель встретилась с ним глазами, и он пояснил: - Глеовин был менестрелем Теодена, им и останется до конца своих дней. Это не обычай, это веление его сердца.
- У него большое сердце, господин, - только и смогла сказать Элле.
 
Тризна началась. Выходили еще менестрели, прославлять подвиги королей Рохана, начиная от Эорла Юного; пели они и о прошедших войнах, и один спел даже о грядущей войне. Люди поглощали яства и переговаривались между собой. Элледель из приличия поела немного, но ей кусок не лез в горло. Девушка сидела, занятая только своими мыслями, да отрывистым разговором с сидящим рядом маршалом. Элле довольно быстро вспомнила его имя - Эльфхельм. Он вскоре покинул стол, ушел к Эомеру, и рядом с Элле осталась только какая-то знатная старуха, что сидела напротив; да Брандон, за два часа проронивший едва ли три слова. Северянка выпила немного вина, не чувствуя его вкуса; зато напиток помог ей окончательно согреться. Её промокший от дождя тяжелый плащ давно высох, но девушку продолжала пронизывать странная дрожь. Машинально потерев ладонью о ладонь, дабы разогнать кровь и согреть никак не желавшие теплеть пальцы, Элле в сотый, наверное, раз взглянула туда, где сейчас сидел Эомер – и быстро отвернулась. Будто бы подметив этот маневр, с ней внезапно заговорил до этого угрюмо молчавший сородич:
 
- Неплохо, госпожа, - сказал он тихо. - Ты справилась с тем, что от тебя требовалось.
Поначалу, погруженная в свои мысли Элле даже не поняла, что Бран обращается к ней. Она вздрогнула и непонимающе уставилась на старика:
- Благодарю, - пробормотала она через пару секунд, когда смысл сказанных слов дошел до неё.
- Вот только я не понимаю… зачем маршалу понадобилось упрашивать петь именно тебя? И зачем ты согласилась? - Бран, как оказалось, решил развивать свою мысль. Он говорил очень тихо, наклонившись к девушке, но каждое слово громом отдавалось в ушах дочери Хальбарада. – Не слишком дальновидно с вашей стороны. Мы едва сдружились с роханцами, и видит Эру – из-за их своеволия и отношения к эльфам и их друзьям это было тяжело. Некоторые могут взорваться, увидев, какое предпочтение оказывает Эомер северянке…
- Наместник был убит горем, - так же тихо и твердо сказала Элледель. – Как я могла отказать ему в такой просьбе? А что до хулящих Эомера… я убеждена, что поддержавших его было больше. Своим шагом он просто показал, что дружба рохиррим и северян  - отныне не пустой звук.
- Хорошо, если так, Фородвен, - покачал головой старый следопыт. – Но дружба дружбой, а все видали, как вы с маршалом не единожды носились по полям, словно два демона! В любом случае, помни: отец вряд ли отпустит тебя навсегда так далеко от дома. У тебя, как и у него, есть обязанности перед народом; особенно пока Арагорн еще дальше от родины, чем мы все.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - вскинула голову девушка. "А точнее - не желаю понимать".
Разговор, который столь некстати затеял старик, не нравился Элледели все больше и больше. Неприятное чувство посетило девушку с самых первых слов Брандона, и теперь прочно обосновалось где-то в солнечном сплетении. Элле с каким-то непонятным страхом ждала следующих слов следопыта. Он будто читал...нет, даже не её мысли; а те странные и дикие предположения и чаяния, что изредка мелькали у девушки, после чего та старалась гнать их от себя любыми способами. Элледели, пожалуй, даже хотелось, чтобы старик их озвучил - он тем самым снял бы с неё ответственность, позволил бы ей отговориться и оправдаться. Перед самой собой у Элле оправданий за подобные мысли не было. Надо сказать, что сами похороны, тяжелый непривычный наряд, разговор со старым следопытом и ощущение недосказанности совершенно лишили Элледель душевных сил. Все, чего ей бы сейчас хотелось – это развернуться и уйти из этого огромного, душного и мрачного зала на свежий воздух. Что она вскоре и решила предпринять. Женщины в Рохане редко присутствовали на тризнах до конца, ибо подобные собрания нередко из простого памятного прославления превращались в…ну, если сказать мягче, то с помощью крепких напитков приобретали несколько более безудержный характер, чем должно. Несколько знатных женщин с их служанками уже ушли в покои, приготовленные для них во дворце; некоторые – как догадалась Элледель, имевшие дом в столице – в последний раз выразили свои соболезнования наместнику и покинули дворец. Решение родилось у девушки довольно быстро.
- Я устала, Брандон, - мягко сказала Элледель. - Прошу тебя, давай договорим вечером в лагере. Скоро нам придется созывать совет и думать, каким путем двигаться домой. Я хочу уйти и попробовать сообразить что-то уже сейчас...
- Мудро, хоть и странно слышать от тебя подобное именно сейчас, - одобрил Брандон, когда Элле договорила. – Возьмешь провожатого?
Дочь Хальбарада лишь безучастно взглянула на старика и покачала головой:
- Незачем, - и коротко кивнув, девушка поднялась со своего места. Она поискала взглядом Эомера - и тут же поняла, что его нет. Он, наверное, вышел из зала во время разговора Элледели с Браном. Его отсутствие стало неприятным открытием и подарило острое чувство разочарования - девушка хотела вновь высказать слова соболезнования и попрощаться с Эомером лично; но пришлось довольствоваться обменом поклонами с Эльфхельмом. 
 
Стражник толкнул двери, и Элле, едва не фыркнув от нетерпения, вылетела на крыльцо. Дождь закончился, небо прояснилось и поголубело: обычная переменчивая майская погода. Солнце уже перевалило далеко за полдень - скоро оно склонится к закату. Свежий ветер сразу же обдал девушку холодным потоком, и она почувствовала, что начинает потихоньку оживать. Элледели хотелось бежать прочь, от душного зала, от черного цвета; хотелось влететь в свой шатер, вытряхнуться из тяжелого платья... но слова Брана вдруг пришли девушке на ум. Она вздохнула, подобрала подол, и уже шагнула вперед, как...
Сполох золотистых волос, то самое "качество, приобретшее пугающее постоянство" - и Элледель вновь замерла как вкопанная, будто её ударило молнией. На правой стороне крыльца сидел наместник собственной персоной. Он не ушел в свои покои, как подумала Элле сначала. И ещё: он явно не до конца пришел в себя. Сгорбленный, словно бы под гнетом тяжкого груза на плечах, Эомер сидел, опустив голову.
Сердце заныло, заметалось. "Не надо было быть с ним такой строгой. Лучше б я смолчала со своими советами. Может, я вообще все испортила", запоздало спохватилась Элле. 
Она сама не заметила, как неслышно поравнялась с Эомером, повернулась к нему и сказала:
- Простите, я... должна идти. Лагерь ждет. Я пришлю вещи. И ещё...спасибо за оказанную мне честь. Это ценно - выражение вашей дружбы в столь темные времена. Я только могу подтвердить лишний раз слова моего отца, данные королю Теодену: дунэдайн и народ Рохана отныне друзья и союзники. 
Нет, не продраться было северянке сквозь дебри собственной вежливости и сурового нрава, который заставлял её держать свои истинные чувства в жесточайшей узде. Впрочем, чувства девушки были в последние пару месяцев настолько противоречивыми, что она даже радовалась своему умению сохранять лицо. Но не сейчас. Пересилив себя, Элле сделала шаг к наместнику. Она ощущала необходимость сказать что-то ещё.
- Я не мастерица говорить слова утешения, но...темные времена пройдут. Есть надежда на то, что Тьма снова падет, - тихо и сбивчиво говорила Элле. - Может, эта надежда слаба и безумна, но она есть, и была всегда. Мой народ живет ею уже сотни лет. Воспряньте духом, отпустите дядю и...надейтесь на возвращение сестры. Она наверняка жива, иначе...да не может быть иначе. Хоть я и не провидец, но сердце моё прозревает, что вы еще встретитесь.

Толпа вокруг шумела, беспорядочно и хаотично двигалась от одного края зала к другому, напоминая шумную реку, полную живности. Люди суетились, подыскивали себе подходящие места, сновали без конца, мешая проходу. Рохиррим же без труда прокладывал себе путь сквозь неё, в кои-то веки раудясь своему немаленькому росту. Себе и Элледель, которая, к облегчению Эомера, шла рядом, поддерживая беседу. Речь дунаданки, в отличие от бессвязного бормотания мужчины, лилась стройно и ровно. Девушка с удивительной точностью находила подходящие слова, балансируя на грани сочувственных речей и светской беседы. Эадиг поймал на себе взгляд изумрудных глаз и почувствовал на секунду, как туман над его душой рассеивается. В груди потеплело, а на лицо так и норовила набежать грустная улыбка, совсем не соответствующая ситуации. Мужчина вновь поймал себя на странной, неуместной сейчас мысли, что ему исключительно приятна компания следопытки. "И опять я об этом думаю, и опять не в самый подходящий для этого момент. Но, может быть, мне нужно перестать открещиваться от этого?.." 
 
Додумать мысль до конца рохиррим не успел. Толпа, обтекающая его со всех сторон, внезапно кончилась, словно мужчина достиг таки условного берега Люди аккуратно блюли границу, растянувшись в цепь и не заступая дальше положенного, не подходя слишком близко к трону Короля, затянутого чёрной тканью. Рядом стояло не богато украшенное кресло, выполняющее роль трона Наместника. Эомер внезапно почувствовал к нему странную ненависть. Он не желал и на метр приближаться к трону... вернее, тронам, которые не должны были принадлежать ему. "Не хочу. Просто... не хочу, в пекло. Я с огромным удовольствием посидел бы на лавке с друзьями, на худой конец, на старом стуле где-нибудь в углу... но, во имя предков, только не на трон. Но обычай есть обычай, никуда не денешься".
 
От скептических дум мужчины отвлёк удивительно мягкий и тёплый голос Элледель. Эомер повернулся к девушке, на секунду перехватив её взгляд и заметив в нём нечто... необычное, чего раньше не видел. Не успел рохиррим осознать увиденное, как дунаданка поклонилась, прервав краткий зрительный контакт. Эадиг учтиво склонил голову в ответ, раздосадованный тем, что не смог уловить нечёткое послание, адресованное ему в изумрудных глазах. И только это помогло ему разобрать едва слышный шёпот. Губы Элледель изрекли короткий совет, пропитанный сочуствием и заботой, прежде чем следопытка развернулась и отошла к своему положенному месту между Эльфхельмом и каким-то дунаданом. Эомер пару раз качнулся с мысков на пят, бросил задумчивый взгляд на девушку и сделал шаг вперёд. Толпа практически мгновенно затихла. Всё внимание было сконцентрировано на мужчине, словно скрещенные лучи. Под абсолютную тишину, прерываемую лишь треском огня в каминах, Эадиг тяжело поднялся по ступеням, чеканя шаг, и развернулся на месте. Его взору предстала широкая толпа, битком набившаяся в зал и занявшая всё место от одного края помещения до другого. Чернели фигуры суровых следопытов, что со с уважением склонили головы в честь траура, золотились в отблесках пламени кудри рохирримов. Эомер набрал в грудь побольше воздуха и приготовился говорить.
 
— Я рад приветствовать всех вас в Чертогах Метусельда, дорогие друзья, в этот отнюдь недобрый час. Рад каждому из вас: и нашим добрым друзьям с Севера, и жителям славного Эдораса, и рохирримам, приехавшим издалека. Всех нас сегодня собрало одно горестное известие — смерть нашего Короля, славного Теодена. Каждый из вас знает, что он был мудрым и справедливым правителем. К сожалению, у всего есть конец. Наш Король не смог вынести цепочку тяжёлых событий, что одно за одним обрушились на него лично и на нашу страну. Нападения извне, пропажа дорогих его сердцу людей... — Эомер почувствовал, как его голос дрогнул на мгновение. Перед глазами вновь встали Теодред и Эовин. Мужчина усилием воли прогнал слабость и продолжил, — ...его чуткое сердце не выдержало этого напора. Давайте же воздадим ему честь и вспомним его заслуги, почтив его память как подобает сынам и гостям Рохана. Я уверен, что Теоден не хотел бы, чтобы мы предавались унынию.
 
Толпа одобрительно зашумела, но Эомер этого уже не видел. Он не видел более ничего. Мужчина сделал несколько шагов назад, нащупал ладонями кресло и опустился в него. Взор вновь расплылся, в голове зашумело. Словно сквозь пелену, до него долетали песни менестрелей, шум толпы, иногда пробивались отдельные слова. Эомер сидел ровно, с окаменевшей спиной, рассеянно и бесцельно глядя в никуда, ожидая, когда же наконец всё это кончится. Церемония тяготила его, сковывала. Оказавшись один, бывший маршал вновь очутился с глазу на глаз со своими страхами и мыслями. Отчаянно хотелось вырваться и убежать, ускользнуть, скрыться сквозь полуоткрытую дверь, выйти на улицу и полной грудью вдохнуть свежий воздух, подставить лицо тяжёлым каплям дождя, смывающим грусть, уныние и тоску по прошлому, оставляя место для настоящего...
 
На секунду мужчине почудилось, что в зале вспыхнуло зелёное пламя. Рохиррим мотнул головой, приходя в себя, но не увидел ничего странного. Кроме мелькнувшего в толпе до боли знакомого чёрного рукава. "Элледель?.. Да нет, брось. В конце концов, не одна она сегодня в траурном чёрном наряде. Правда, далеко не каждая носит одежду моей сестры. Вообще-то только одна. Боги, что я несу?!" Убедившись, что гости сосредоточены на пении менестрелей и поглощении яств, Эомер встал и боком проскользнул в зал. Затеряться в толпе было нетрудно. Стоило лишь чуть пригнуться, вжать голову в плечи и опустить взор на пол. Чтобы не выделяться. пришлось сделать пару остановок у столов. Вино, вопреки ожиданиям, боль ничуть не приглушило, если не наоборот. Скривившись, Эадиг прижался к стене, пропуская мимо себя Эльфхельма, выждал пару секунд и проскочил между двумя дунаданами в тонкий зазор между дверями. 
 
Свежий воздух и впрямь опьянял похлеще вина. Наместник, не торопясь, седлал несколько шагов, сопровождая их глубокими вдохами. Воздух, особенно свежий после дождя, наполнял лёгкие и прогонял дурные мысли из головы. Рохиррим подошёл к краю лестницы, оглядывая замеревший город. Над стенами чуть возвышались верхушки курганов, поросших белыми цветами. Чуть дальше колосилась степь, покачивалась на ветру трава. "Что... происходит? Я не понимаю. Я чувствую себя ужасно глупо, странно и пусто. Так не должно быть. Просто не должно. Нужно отпустить Теодена, не нужно держать его здесь с собой, это всё равно ничего не изменит. Дядя, что заменил мне отца, ушёл. Пусть он и ушёл, оставив мня одного, но нужно жить дальше, верно? Верно. Он бы не хотел, чтобы я предавался унынию. Я сам это сказал. Я знаю это. Но противоречу сам себе, в который раз. Значит, дело всё же не в нём?" Мужчина оглянулся, вздохнул и устало осел на холодные каменные стуепни. Сердце медленно успокаивалось, возвращаясь в нормальный ритм. "В чём же дело? Я уже не чувствую той тоски по родным. Да, мне их недостаёт. Боги, как мне нужна сейчас Эовин! Вот кто бы меня понял! Но... всё-таки дело не в этом. А в чём? Или в ком?.." Рохиррим был так увлечён собственными думами, что не услышал, как тихо скрипнули двери Чертогов. Эомер сидел к ним на краю лестницы, погружённый в странную дрёму, граничащую с бредом больного и снов безмерно уставшего человека, задумчиво разглядывая рукоять собственного меча, упёртого острием в землю.
 

Границы Северного Лихолесья
 
Она бежала вперед, не останавливаясь, не замечая, как хлесткая ветвь рассекла щеку, оставив алый росчерк на побледневшей коже. Капюшон спал, огненно-рыжие пряди разметались по плечам и спине, ярким пятном выделяясь на черно-сером фоне вокруг. Мертвенно злые деревья обступали эльфов, но в последний миг все же расходились перед ними, неохотно, будто зная, что там, куда мчаться эти несчастные, их будет ждать еще большая боль и отчаяние. Сучья терлись друг о друга шершавой поверхностью, и мерзкий скрипучий хохот разносился по лысой кроне.
Земля стонала, казалось, что снег проваливался в кроваво-бурую жижу… в кровь тех, кого она знала, с кем делила тяготы дозорной жизни, кто был частью ее народа, ее дома… А лес вокруг хохотал, он уже пал во тьму и нашел в ней свою прелесть – холодную, сверкающую, как вечная зима на голодных скалах.
Бледные пальцы схватились за низко висящую ветку. Одним рывком Тауриэль подтянулась, продолжая вести своих спутников уже по нижнему ярусу кроны, минуя глубокие сугробы и густой непролазный подлесок внизу. Она помнила лес как свои пять пальцев и сейчас не узнавала его…
Вытоптанный, некогда девственно чистый снежный покров. Обломанные сучья. Кора со страшными насечками. И пятна… заледеневшие черные пятна, поддернушиеся инеем. Они каскадом «украшали» землю, змеями переплетались у корней, протягивали щупальца вверх по стволу, сливались в густые лужи. Капитан легко спрыгнула вниз. Цепочки следов, как безмолвные крики, давно отзвучавшие, но еще жившие в самом воздухе, навсегда застывшие в этих местах. Вот тут воин пронзил мечом другого. Неестественно выгнулось тело, лязг стали о край брони, и кровь… алая до рези в глазах, она падала вниз, орошая снежную белизну. Такая горячая, пока еще такая живая… Крик, безумие в глазах, и тьма, сомкнувшаяся над фэа. А затем снова следы, сражение, боль.
Тауриэль металась от одной цепочки следов к другой, припадала на одно колено, тянула руку вниз, но в миллиметре отдергивала пальцы. В глазах сверкал лихорадочный блеск, клубки пара практически не вырывались изо рта, ведь на какой-то миг она забыла, как дышать.
"Кто? Кто мог это сделать? Кто напал на ее народ так далеко от границ?"
Взгляд выгадывал малейшие детали, но не находил ни одной зацепки. Не было следов орков или иной злобной твари. Здесь были лишь эльфы. Это они по какой-то неведомой причине поднимали оружие друг против друга. Пальцы неосознанно нашарили в снегу сломанное древко стрелы с наконечником и с силой сжали ее.
Что за безумие прошлось по чаще? Давным-давно уже не поднимал руку брат на сестру, а мать на сына. Ее народ не делал этого никогда. Лишь Проклятые несли на себе страшный, несмываемый отпечаток, что как клеймо сверкал на челе.
Отголосок ужасного запаха тронул ноздри, и Тауриэль поморщилась. Самый ненавистный из всех запахов на свете: кострище, смерть, зола. Плотно сжав губы, она направилась прямиком к источнику – черным пятнам, как нарывы на коже. Еще еле заметное тепло исходило от них, но оно не грело, нет. Оно лишь забирало остатки жизни у тех, кто находился рядом. Это последнее ложе тех, кто уже не взберется на верхушку высокого бука и не взглянет на усеянный звездами небосвод. Кости, остатки брони и оружия, пепел – вот и все, что осталось в назидание живым свидетелям. Многих из них она, наверняка, знала, но сейчас огонь стер все отличительные черты, подогнав их под один, угодный лишь концу, шаблон. Щерящиеся, обугленные черепа, где-то с ошметками плоти и пустые провалы глазниц. Они все теперь как один.
Тауриэль медленно упала на колени перед одним из погребальных кострищ. Из приоткрытого рта не вырвалось ни звука, все слова застряли где-то в горле, и не было сил вытолкнуть их на морозный воздух, чтобы хоть как-то облегчить сдавившую сердце муку. Плечи поникли, всегда уверенная и сильная фигурка будто осунулась, а пальцы сгребли горку остывающего пепла, смешанного с прахом своих сородичей. Из изумрудных глаз сорвалась одна единственная слеза и сверкающей звездочкой разбилась о серые холмики.
Ты же обещала, что не впустишь беду в свой дом? Ты же обещала защищать нас? Мы верили в своего капитана.
Я защищала вас… но не думала, что удары вы будете наносить друг другу…
- Все гораздо хуже, чем мы думали…, - сморгнув, негромко произнесла она. Тонкие брови сомкнулись на переносице, а взгляд стал холоднее и жестче, чем зима вокруг. – Мы должны поспешить.
Резко поднявшись, она приложила кулак к сердцу и склонила голову, отдавая последнюю честь павшим воинам. Всем, всем, без исключения.
 
[spoiler=для соигроков]если вы ничего не хотите здесь писать, то маякните, сразу пойдем играть на врата. Но думаю, что желание у вас все же появится) Лично я, если что, готова завтра отписывать на новой локации, но могу и подождать. Не проблема.
Вдохновения :3
 

Я бы сказал орчиха. Но так как таковая у нас только Денгара, так пусть будет она хД

Рыжуля Тауриэль!

[spoiler=Начальная анкета героя (не редактировать):]   Герой:    1. Имя персонажа  Тауриэль (в переводе с синдарина «Дочь Леса»). От близких или друзей приемлет сокращение Тау или Таури.   2. Внешность  Эльфийка-сильван. Возраст: чуть больше 3200 лет.
Не обделенная природной красотой эльфов, Тауриэль не так высока как чистокровные представители синдар. Сама она является воплощением своего народа – народа лесных эльфов сильван, многие тысячелетия живущие под кронами высоких деревьев и никогда не видевших благословенного света Древ. В меру развитая мускулатура рук и ног, прямой нос, резко очерченные скулы и притягательные глаза глубокого изумрудного оттенка, будто само сердце родной чащи навсегда затерялось в душе этой эльфийки. Единственным отличающим штрихом в ее внешности были медно-рыжие волосы, ниспадающие ниже лопаток. Данный оттенок был необычен для лесных эльфов, но он отражал сам характер и сущность девы, непоколебимой и яростной, избравшей путь воина.
Чаще всего ее можно увидеть в форме лесного стража: широкие удобные штаны, высокие сапоги чуть ниже колен, туника, кожаные доспехи, наручи и плотный маскирующий плащ с капюшоном.
 
3. Профессия и навыки  Капитан лесной стражи королевства Трандуила.
Прекрасно стреляет из лука и мастерски владеет парными кинжалами. Но, пройдя стандартную подготовку воина лесного королевства, сможет при необходимости сражаться и копьем, и мечом, и метательным ножом.
Способна оказать первую помощь при ранении.
Чутко ощущает лес и его жителей вокруг. Эльфийка полностью оправдывает данное ей при рождении имя: она, действительно, является дочерью леса, тонко чувствуя изменения, творящиеся под густой кроной.
Наездница на лошади, хотя данный навык во время лесных патрулей ей практически не нужен.
Умеет править лодкой. Сказывается опыт сплава по рекам Быстротечная и Лесная.
Тауриэль обладает «стандартным набором способностей эльфов», как то: зоркость (также прекрасно видит в темноте и сумраке), острый слух, ловкость, проворство, умение сохранять равновесие даже на раскачивающихся поверхностях, бесшумная и легкая походка (например, не проваливается в снег), скрытность (в родном лесу обнаружить ее практически невозможно, если она сама этого не захочет), умение в равной степени владеть левой и правой рукой (амбидекстр).
Хорошо разбирается в картах. При необходимости сама может начертить их.
Многие сотни лет, проведенные в дозорах и патрулировании, развили способность ориентироваться по светилам (солнцу, звездам и луне), определять направление ветра, а также умело читать след.
 
4. Инвентарь  Лук, колчан со стрелами, парные кинжалы, метательные ножи, кинжал в сапоге. Котомка с наконечниками для стрел, стандартным набором целебных трав и бинтами, кремень и тонкая, но прочная веревка. Фляга с водой. Остальные предметы по ситуации и обстоятельствам.   5. Описание характера  Тауриэль бескомпромиссная, пылкая и спонтанная. Она совершенно не похожа на обыкновенную эльфийскую деву, тихо бредущую по высокой траве, поющую красивую песнь и прислушивающуюся к шуршанию гальки на дне быстрой реки. Скорее она будет бесшумно перепрыгивать с ветки на ветку, сжимая в руке лук. В детстве Тауриэль была любопытной и милой девочкой, но последующая трагедия перечеркнула былую доброту и открытость. В ней появились резкость, упрямство, неосознанное желание доказать всем вокруг и себе в первую очередь, что она держит ситуацию под контролем всегда.
Капитан уверена в себе и своих силах и способна воодушевить и поднять дух в тех, кто уже отчаялся перед крыльями тьмы и тени. Не поддаваясь чувству паники, она старается найти выход из сложившейся ситуации, ставя на первое место благополучие вверенных ей воинов, ее дома и народа. Она храбра, самоотверженна и безжалостна к врагам, особую ненависть питая к оркам, ведь именно они и ее слабость разрушили тот теплый мир, в котором выросла рыжеволосая эльфийка.
Тауриэль прямолинейна и не будет кривить душой перед кем бы то ни было. Она ненавидит интриг, грязных и подковерных игр, предпочитая честно и прямо смотреть врагу в лицо. Может быть вспыльчива, но с возрастом научилась искусно прятать бурлящую магму эмоций, переживаний, сомнений и боли глубоко внутри себя, там, куда доступ не открывала никому.
Что в Тау не смогли изменить и вытравить любые неурядицы и трагедии, так это доброту, отзывчивость и искреннюю любовь к родному лесу. Падение чащи во тьму она переживает как личную трагедию, глубоко ранящую ее сердце.
Тауриэль недоверчива, у нее мало близких друзей и подруг. Такой расклад вещей ее вполне устраивает и является осознанным решением. Она ограничивает себя чисто «деловыми», рабочими отношениями. Но те, кто сумеют достучаться до ее израненного и зажившего сердца обретут в ее лице верного и преданного друга, готового без колебаний вступить в огонь и сразиться за их жизнь.
 
6. Биография  Тауриэль родилась в Зеленолесье, еще когда оно действительно оправдывало свое название. В те времена лес еще был светел и безопасен не только для собственных детей, но и даже для случайных путников. В те времена еще можно было гулять, спокойно сходя с троп и не оглядываясь всякий раз в испуге от резкого клича ворона. В те времена Тауриэль любила пропадать в родных кронах, изучать новые опушки и приглядываться к пернатым и хвостатым жителям. Для девочки она проявила несвойственный интерес и любовь к оружию, частенько наблюдая за отцом, воином лесной стражи королевства. Именно он впервые помог ей натянуть тетиву, научил защищаться кинжалами, охотиться. И пусть мать не всегда одобряла подобный подход к воспитанию единственной дочери, она все же не могла не видеть то, как светились глаза ее дочери, когда стрела достигала цели, с какой заботливостью она ухаживала за оружием, как училась ценить жизнь. Но однажды все рухнуло в один момент. На их поселение, находящееся вдали от дворца, напало банда орков. Многие сильван пали в тот день, в том числе и родители Тауриэль. Ее, замершую на земле, прямо под телом умершего стража, обнаружили воины, спешащие на помощь из дворца. Тот день Тау запомнила навсегда, и именно он красной чертой поделил ее жизнь на до и после.
Следующие годы эльфийка жила недалеко от дворца, проводя бесконечные часы на тренировочном поле и стрельбище. Никогда, никогда больше она не должна была допустить такой беды, такой катастрофы. Она специально изматывала себя, чтобы не оставалось сил на воспоминания, думы и самокопания. В фэа остался лишь пепел и больше ничего. Ее успехи не остались незамеченными, и вскоре Тауриэль была удостоена большой чести. Король назначил ее капитаном лесной стражи. С тех самых пор она практически всегда пропадает на границах или же просчитывает маршруты во дворце, посвятив своему делу и защите родного дома и народа всю свою жизнь.
 
7. Мировоззрение  Свет   8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?  Раскрыть персонаж так, как надо, а не как подумал ПиДжей или его бюджет.   Игрок:  Все можно подглядеть в анкете "Странник Востока"
  Герой:    1. Имя персонажа  Тауриэль (в переводе с синдарина «Дочь Леса»). От близких или друзей приемлет сокращение Тау или Таури.   2. Внешность  Эльфийка-сильван. Возраст: чуть больше 3200 лет.
Не обделенная природной красотой эльфов, Тауриэль не так высока как чистокровные представители синдар. Сама она является воплощением своего народа – народа лесных эльфов сильван, многие тысячелетия живущие под кронами высоких деревьев и никогда не видевших благословенного света Древ. В меру развитая мускулатура рук и ног, прямой нос, резко очерченные скулы и притягательные глаза глубокого изумрудного оттенка, будто само сердце родной чащи навсегда затерялось в душе этой эльфийки. Единственным отличающим штрихом в ее внешности были медно-рыжие волосы, ниспадающие ниже лопаток. Данный оттенок был необычен для лесных эльфов, но он отражал сам характер и сущность девы, непоколебимой и яростной, избравшей путь воина.
Чаще всего ее можно увидеть в форме лесного стража: широкие удобные штаны, высокие сапоги чуть ниже колен, туника, кожаные доспехи, наручи и плотный маскирующий плащ с капюшоном.
 
3. Профессия и навыки  Капитан лесной стражи королевства Трандуила.
Прекрасно стреляет из лука и мастерски владеет парными кинжалами. Но, пройдя стандартную подготовку воина лесного королевства, сможет при необходимости сражаться и копьем, и мечом, и метательным ножом.
Способна оказать первую помощь при ранении.
Чутко ощущает лес и его жителей вокруг. Эльфийка полностью оправдывает данное ей при рождении имя: она, действительно, является дочерью леса, тонко чувствуя изменения, творящиеся под густой кроной.
Наездница на лошади, хотя данный навык во время лесных патрулей ей практически не нужен.
Умеет править лодкой. Сказывается опыт сплава по рекам Быстротечная и Лесная.
Тауриэль обладает «стандартным набором способностей эльфов», как то: зоркость (также прекрасно видит в темноте и сумраке), острый слух, ловкость, проворство, умение сохранять равновесие даже на раскачивающихся поверхностях, бесшумная и легкая походка (например, не проваливается в снег), скрытность (в родном лесу обнаружить ее практически невозможно, если она сама этого не захочет), умение в равной степени владеть левой и правой рукой (амбидекстр).
Хорошо разбирается в картах. При необходимости сама может начертить их.
Многие сотни лет, проведенные в дозорах и патрулировании, развили способность ориентироваться по светилам (солнцу, звездам и луне), определять направление ветра, а также умело читать след.
 
4. Инвентарь  Лук, колчан со стрелами, парные кинжалы, метательные ножи, кинжал в сапоге. Котомка с наконечниками для стрел, стандартным набором целебных трав и бинтами, кремень и тонкая, но прочная веревка. Фляга с водой. Остальные предметы по ситуации и обстоятельствам.   5. Описание характера  Тауриэль бескомпромиссная, пылкая и спонтанная. Она совершенно не похожа на обыкновенную эльфийскую деву, тихо бредущую по высокой траве, поющую красивую песнь и прислушивающуюся к шуршанию гальки на дне быстрой реки. Скорее она будет бесшумно перепрыгивать с ветки на ветку, сжимая в руке лук. В детстве Тауриэль была любопытной и милой девочкой, но последующая трагедия перечеркнула былую доброту и открытость. В ней появились резкость, упрямство, неосознанное желание доказать всем вокруг и себе в первую очередь, что она держит ситуацию под контролем всегда.
Капитан уверена в себе и своих силах и способна воодушевить и поднять дух в тех, кто уже отчаялся перед крыльями тьмы и тени. Не поддаваясь чувству паники, она старается найти выход из сложившейся ситуации, ставя на первое место благополучие вверенных ей воинов, ее дома и народа. Она храбра, самоотверженна и безжалостна к врагам, особую ненависть питая к оркам, ведь именно они и ее слабость разрушили тот теплый мир, в котором выросла рыжеволосая эльфийка.
Тауриэль прямолинейна и не будет кривить душой перед кем бы то ни было. Она ненавидит интриг, грязных и подковерных игр, предпочитая честно и прямо смотреть врагу в лицо. Может быть вспыльчива, но с возрастом научилась искусно прятать бурлящую магму эмоций, переживаний, сомнений и боли глубоко внутри себя, там, куда доступ не открывала никому.
Что в Тау не смогли изменить и вытравить любые неурядицы и трагедии, так это доброту, отзывчивость и искреннюю любовь к родному лесу. Падение чащи во тьму она переживает как личную трагедию, глубоко ранящую ее сердце.
Тауриэль недоверчива, у нее мало близких друзей и подруг. Такой расклад вещей ее вполне устраивает и является осознанным решением. Она ограничивает себя чисто «деловыми», рабочими отношениями. Но те, кто сумеют достучаться до ее израненного и зажившего сердца обретут в ее лице верного и преданного друга, готового без колебаний вступить в огонь и сразиться за их жизнь.
 
6. Биография  Тауриэль родилась в Зеленолесье, еще когда оно действительно оправдывало свое название. В те времена лес еще был светел и безопасен не только для собственных детей, но и даже для случайных путников. В те времена еще можно было гулять, спокойно сходя с троп и не оглядываясь всякий раз в испуге от резкого клича ворона. В те времена Тауриэль любила пропадать в родных кронах, изучать новые опушки и приглядываться к пернатым и хвостатым жителям. Для девочки она проявила несвойственный интерес и любовь к оружию, частенько наблюдая за отцом, воином лесной стражи королевства. Именно он впервые помог ей натянуть тетиву, научил защищаться кинжалами, охотиться. И пусть мать не всегда одобряла подобный подход к воспитанию единственной дочери, она все же не могла не видеть то, как светились глаза ее дочери, когда стрела достигала цели, с какой заботливостью она ухаживала за оружием, как училась ценить жизнь. Но однажды все рухнуло в один момент. На их поселение, находящееся вдали от дворца, напало банда орков. Многие сильван пали в тот день, в том числе и родители Тауриэль. Ее, замершую на земле, прямо под телом умершего стража, обнаружили воины, спешащие на помощь из дворца. Тот день Тау запомнила навсегда, и именно он красной чертой поделил ее жизнь на до и после.
Следующие годы эльфийка жила недалеко от дворца, проводя бесконечные часы на тренировочном поле и стрельбище. Никогда, никогда больше она не должна была допустить такой беды, такой катастрофы. Она специально изматывала себя, чтобы не оставалось сил на воспоминания, думы и самокопания. В фэа остался лишь пепел и больше ничего. Ее успехи не остались незамеченными, и вскоре Тауриэль была удостоена большой чести. Король назначил ее капитаном лесной стражи. С тех самых пор она практически всегда пропадает на границах или же просчитывает маршруты во дворце, посвятив своему делу и защите родного дома и народа всю свою жизнь.
 
7. Мировоззрение  Свет   8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?  Раскрыть персонаж так, как надо, а не как подумал ПиДжей или его бюджет.

[spoiler=Вдохновение и атмосфера]
 
 
Звание капитана лесной стражи подразумевает не только умение мастерски владеть оружием, разрабатывать маршруты патрулей, раскидывать нити их путей внутри огромного живого организма – леса, распределять воинов, определять, кто с кем лучше сработается, и чьи навыки найдут наилучшее применение на том или ином квадрате дома. Настоящий капитан должен был обладать не только необходимым набором личностных качеств. Он должен был знать всех своих воинов, помнить, пусть вкратце, летопись каждого из них, ведь от этого во многом зависел результат их работы, от этого зависела безопасность их семей и костров. Тауриэль помнила своих воинов: знала как капитан, как страж, воин, разведчица, лучница, как старшая сестра, как наставник. И сейчас она лишь с толикой затаенной грусти взглянула на Эрувэн. Потому что знала ее историю. И сейчас в своем затворничестве, отгородившись от окружающего поволокой одиночества и отшельничества, та теряла свой профессионализм, субординацию. Она становилась менее полезной лесу и их общей цели.
Препятствовать подготовке Эрувэн к походу капитан не стала. Те несколько часов глухой темной ночи она провела у затихающего костра, неотрывно глядя в тлеющие угли, будто стремилась найти в них ответ на только ей одной известный вопрос. Сполохи пламени ярко отражались в застывших глазах, но не смягчали их, а наоборот, делали резче, заостряя черты лица и делая и без того настороженный образ лесной воительницы еще более хищным.
 
Огненные твари сцепились перед ее взором. Они были похожи на драконов, воплотивших в себя чистейшую суть своего бытия. С их клыков и когтей спадали яркие капли магмы, жидким огнем были покрыты кожистые крылья и тела. Они сражались, сталкивались друг с другом и падали вниз, жутко ревя. Они палили все, чего касалась их чешуя. Они убивали ее лес. Над ним развернулась небесная битва, и именно он страдал больше всего от ее последствий. Почему? За что? Резкий треск лопнувшей от жара коры. Запах пепла забивает ноздри. Лес не горел, но чернел, отпуская квинтэссенцию жизни.
 
Сухая веточка хрустнула в побледневших пальцах. Звук оглушительный, но словно чья-та могущественная рука стирает смрадную дымку. Тауриэль на миг прикрыла глаза… и, вновь открыв, подняла взор на эльфа со страшным шрамом. Она молча выслушала его, превратившись в каменное изваяние.
Каждый из них несет свою боль и свою загадку. В конце концов, каждый из них гонится за своим светом. Как бы кто это не отрицал, но у каждого есть своя нить, которую он ищет, порой безуспешно, в дикой пляске теней вокруг. Таков замкнутый круг каждого. А у некоторых этот незаживающий шрам есть и на коже.
- Elbereth adh len1.
Это напутствие, данное от чистого сердца, отнюдь не из жалости, ведь она давно разучилась по-настоящему жалеть, услышал, наверное, лишь ветер, что подхватил сверкающие нити и вознес их высоко, сквозь облака, к звездам.
Времени у нее практически не оставалось. Оказав возможную помощь отправляющемуся в далекий и опасный пути отряду с ранеными и пополнив запас воды, она на мгновение задержала свой взгляд на Рунваре. Тот сидел в окружении слушателей, одной рукой обхватив наполовину пустой бочонок, а другую воздев вверх для того, чтобы особо экспрессивно подчеркнуть нужное в повествовании место. Тихо улыбнувшись своим мыслям, она накинула капюшон на голову. Завтра певец даже не вспомнит имя рыжей эльфийки.
Еще до первых лучей солнца капитан вместе с разведчицей исчезли из лагеря.
 
1. Elbereth adh len - Эльберет пребудет с тобой. (синд.)
 
Границы Северного Лихолесья

Когда теплые руки брата сомкнулись вокруг нее и оторвали от земли, Эовин пронзила такая боль, какой она не помнила и в Мордоре. Казалось вся ее истерзанная душа вдруг раскрылась, и словно огнем окатило все старые раны. На глаза навернулись жгучие слезы, но Эовин не дала им пролиться. Не должно дочери королей плакать в стане врагов. А то что кругом вастаки - а значит враги - Эовин не сомневалась.
Но Эомер был так рад. И эта его светлая искрящаяся искренняя радость согревали ее. Пусть не сразу, но она крепко обхватила брата за широкие плечи и спрятала лицо на его груди. Эомер - это был еще не дом, но уже гарантия, что хотя бы еще раз она увидит степи Рохана.
 - Да... Да, Эомер, это я... - прошептала девушка, позволяя отстранить себя и осмотреть. Хотя вид ее оставлял желать много лучшего. А потом Эомер бросился благодарить ее спасителей. И пусть Эовин не испытывала благодарности к своим случайным попутчикам, они смогли вывести ее к брату. Так пусть получают от него заслуженные похвалы. А сама Эовин чувствовала бесконечную опустошенность и усталость. Проделанный путь отнял у нее много сил. И потому, когда Эомер позвал ее отдыхать, она с радостью пошла за ним.
В шатре, лежа на одеяле и завернувшись в шерстяной плащ, Эовин ненадолго провалилась в мутный и тяжелый сон. Ей снился гниющий лес и красные глаза, неотрывно глядящие ей в спину. И чувство страха, что гнало вперед не зная пощады и не ведая жалости.
Проснулась девушка тяжело дыша и вздрагивая от пережитого ужаса и отвращения. Наскоро сполоснув лицо она выбралась из шатра и пошла искать Эомера.
Эадиг сидел у костра и лицо его было омрачено тяжелыми мыслями.
 
 - Солнце приветствует нас светом надежды, Эомер, - она подошла и осторожно опустилась рядом с братом. - Но на твоем лице я вижу тень и совсем не вижу надежды. Что тяготит тебя, брат? И почему маршал марки спокойно сидит у одного костра с мерзавцами с востока?
Она помолчала. Мысль, что и до любимого Рохана, дотянулась когтистая рука сауроновой тьмы разрывала ей сердце.
 - Меня так долго не было дома... и нам о столь многом нужно поговорить... Но говорить среди этих, - она позволила всему испытываемому отвращению и презрению прозвучать в голосе, - я не хочу. Не пора ли нам повернуть к дому, брат мой? Хотя если взор моего сердца мне не врет.... дорога домой нам теперь закрыта. Ибо между нами и Роханскими степями лежит тьма, которой нам не превозмочь.

Разговор не задался. Сидящая рядом эльфийка коротко бросила своё имя, не поднимая взгляда и продолжая следить за танцем языков пламени. Сухость в её голосе ясно дала понять, что девушка не особо жаждет компании. Мужчина пожал плечами, пробормотал нечто вроде "рад знакомству" и вновь углубился в свои мысли. Углубился настолько, что практически задремал, убаюканный тихим гомоном лагеря и треском костра. Эомер почувствовал, как сознание медленно затуманивается, а веки всё тяжелеют и тяжелеют. Контуры предметов стали размытыми, харадрим и обезображенный эльф из чётких фигур напротив него превратились в два смутных силуэта, со стороны которых раздавалось монотонное гудение беседы... Маршал устало склонил голову, позволяя дрёме овладеть им, как вдруг позади послышались шаги.
 
— Звезда сияет в час нашей встречи, хоть и закрыто небо тучами и мглой. Мы не враги вам, и просим крова на эту ночь и еды, — произнёс незнакомый женский голос. Эомеру захотелось уткнуться в себя, свернуться и не обращать внимания ни на кого, но вежливость пересилила тягу ко сну. Рохиррим развернулся, оглядывая странников. Трое. Высокая статная эльфийка, девушка, держащаяся позади своих спутников, в тени, и воин в старенькой кольчуге, что блистал заледеневшими усами и бородой, с которых свисали порядочных размеров сосульки. Эадиг встал с земли, отряхиваясь. Никто особо не рвался приветствовать путников. Рохиррим же оказался к ним ближе всего, поэтому мужчина, откашлявшись, приложил руку к груди, скопировав приветственный жест эльфийки.
 
— И вам мира, путники. Приветствую вас... — Эомер огляделся. Вокруг сновали, хоть уже и значительно реже и медленнее, вастаки, эльфы, кое-где бродили гномы. Мужчина на секунду нахмурился, думая, как же лучше обозвать всё это действо, — ...на нашей скромной, кхм, многонациональной стоянке. Прошу к костру, вы, должно быть, устали и чертовски замёрзли.
 
Не дав Эомеру договорить, вперёд вышел мужчина в забавной шляпе, звеня старой кольчугой и ежесекундно шмыгая носом. "И немудрено заболеть, расхаживая в одной железке. Где ж его одежда? Отдал дамам, проявив поистине северное благородство?" Одна из его спутниц, закутанная с головы до пят в потрёпанный плащ и поблёскивающая глазами из-за широкого шарфа, лишь подтверждала эту теорию. С трудом дослушав сбивчивую речь скальда, прерываемую постоянными чиханиями, рохиррим кивнул и приглашающе повёл рукой.
 
— Рад знакомству, Рунвар Поющий Меч. Думаю, кое-что согревающее найдётся... если мои знакомые ещё не вылакали всё до дна. Надеюсь, добротное пойло укрепит твоё здоровье, и ты расскажешь нам свою, несомненно, интересную историю, — Маршал улыбнулся. Он не видел и не слышал скальдов, казалось, уже вечность, поэтому встречу с бродячим певцом он посчитал добрым знаком, — Да, чуть не забыл представиться. Меня зовут...
 
— Эомер?
 
Голос. Чуть хрипловатый, тихий и неуверенный, но такой родной и любимый, что спутать его с каким-либо другим было невозможно. Эадиг слегка покачнулся и замер на месте. Мысли двигались чрезвычайно медленно, словно боязливо. Девушка, закутанная в тёплые одежды, сделала маленький шаг вперёд, но достаточный для того, чтобы свет от костра упал на её усталое лицо, осветил золотые волосы, блеснул отражением в знакомых до боли серо-голубых глазах. Эомер сглотнул, не веря собственному зрению. "Нет... не может быть! Откуда, как, почему?" Сотни бессмысленных вопросов роились в голове, но главным, по сути, было лишь одно.
 
Перед рохирримом, слегка покачиваясь и дрожа от ночной прохлады, стояла его пропавшая сестра.
 
— Эовин? — не веря собственному счастью, недоверчиво переспросил мужчина, делая шаг вперёд. И ещё один. И ещё. До тех пор, пока шаги не превратились в уверенный бег. Сомнения ушли, сомневаться и колебаться дольше было невозможно. Не обращая внимания на присутствующих, на эльфов и вастаков, на скальдов и гномов, Эомер подлетел к сестре и порывисто заключил её в объятья, зарываясь носом в золотистые кудри. Только теперь к нему по-настоящему пришло осознание того простого факта, что сестра вернулась. Мужчина разжал руки и отступил на пару шагов назад, потрясённо оглядывая Эовин. Она изменилась, да. На лице больше не играла улыбка, некогда золотые кудри, напоминающие спелую рожь, потускнели, но взгляд серо-голубых глаз остался всё тем же.
 
— Я... я не верю своим глазам! Эовин, это... это правда ты? Как же я рад тебя видеть, сестрёнка! Я... я и не думал, что смогу увидеть тебя снова. Но как, откуда... — взгляд рохиррима упал на шмыгающего носом скальда, — Ты! Ты говоришь, спас её? Будь я проклят! Если хотя бы десятая доля из того, что ты сказал, правда, я твой должник навечно, Рунвар Поющий Меч!  — Эомер сжал руку сказителя, благодарно глядя ему в глаза. Затем Маршал вспомнил о эльфийке.
 
— И вы!.. Я не знаю вашего имени, миледи, но я не сомневаюсь, что и вы приложили руку к спасению моей сестры! А коли так, я и ваш должник. Эомер, Маршал Рохана к вашим услугам, господа и дамы. Я сделаю всё, что смогу для вас, чтобы хотя бы попытаться выплатить вам этот долг. Начну хотя бы прямо сейчас, — Маршал развернулся, порыскал глазами, а затем уверенно указал на маленький бочонок, что сиротливо выглядывал из-за кустов. Бочонок откатился от общей кучи и был успешно забыт как гномами, так и всеми остальными, что само по себе уже было удивительно. Сейчас же он пришёлся как нельзя кстати.
 
— Рунвар, вот тот бочонок — целиком твой. Согревайся, друг мой, не жалей эля. У костра ты сможешь найти тепло и еду, сомневаюсь, что мои... кхм, знакомые успели подчистить всё, — Эомер на секунду задумался. Получалось так, что именно он вышел встречать странников радушным хозяином, именно он как бы приютил их. Пищу он им мог предоставить с лёгкостью, а вот кров... "Разве что... Мой шатёр? Да, он невелик, но троих он точно выдержит. Ох, и обрадую же я Теодреда!.. может хоть отвлечётся от своей вастачки."
 
— А если вы устанете и пожелаете отдохнуть, мой скромный шатёр к вашим услугам. Да, места там немного, но троих человек он точно выдержит. Не могу же оставить вас ночевать под открытым небом! — Маршал взял сестру за руку Душа рвалась ввысь, хотелось петь и плясать, но в первую очередь нужно было позаботиться о сестре, — Ты, верно, устала, Эовин? Пойдём, я покажу тебе, где можно отдохнуть. А там... посмотрим, сестрёнка, посмотрим. Главное, что ты вернулась, — Эомер тепло улыбнулся Эовин и жестом пригласил её следовать за ним.
 
...Рассвет Эомер встречал у костра. Опять. Душа, что ещё несколько часов назад рвалась ввысь от неожиданного счастья, что свалилось Эомеру на голову, теперь была омрачнена неожиданным известием — Теодред покинул лагерь и скрылся в неизвестном направлении, оставив брата одного. "Нет, ну, строго говоря, я не один, но... почему, Теодред, почему?!" Рохиррим пошевелил палочкой угли и тяжело вздохнул. Он уже практически совсем не понимал действий своего брата, не мог понять его мотивов, его мыслей и желаний, будто Теодреда подменили. Солнце тем временем медленно вставало над горизонтом, освещая замеревший на несколько часов лагерь и пробуждая ото сна его обитателей.
 
[spoiler=Оффтоп-оффтопец.]Надеюсь, что никого там не задел своим постом, вроде постарался максимально уйти от описания чужих действий. И да, встречу я мыслил несколько иначе, но, раз прослоупочил — получай переход. Ладно, забыли-забили, играем дальше. Верно?
 

На слова скальда, который, естественно, выступил вперед, Тауриэль оставалось только закатить глаза. Ладно, пускай уж стяжает свои лавры, все-таки он действительно помог так, как умел. Без него странная узница вряд ли захотела бы идти за эльфийкой. Да и компаньон он был неплохой. Будь ситуация не такой напряженной и опасной, эльфийка даже бы с удовольствием послушала парочку его песен, но не сейчас.
Измученная дева, словно на миг вырвавшись из черного сна, жуткого кошмара, шагнула вперед, навстречу высокому, светловолосому воину, чьи глаза сверкали ясным летним небом над травянистой степью. Они узнали друг друга? Невероятно! Из всех тысяч, миллионов душ на этой земле суждено было выйти странникам именно к этой стоянке, к этому костру? Пути Эльберет неисповедимы. Она никогда не раскидывает нити дорог бездумно и наугад.
Склонив голову, Тауриэль немного отступила назад, давай новообретенным брату и сестре место, пространство  для их радости. Тихая улыбка блуждала на ее губах. Все окружающие разом стали лишними, ненужными этим двоим, которым явно было что обсудить и чем поделиться друг с другом. Здесь свою миссию капитан выполнила.
- И вы!.. Я не знаю вашего имени, миледи, но я не сомневаюсь, что и вы приложили руку к спасению моей сестры!
Лучница замерла, встретившись взглядом с Эомером.
- Тауриэль. Мое имя Тауриэль. Благодарю вас за добрые слова, Маршал Рохана, но то был Единый, что сплел наши нити воедино. Свет не покинул до конца эти земли, и ваша звезда вновь сияет над головой.
Последние слова прозвучали с легким оттенком грусти. Ненароком подслушанные слова эльфа со шрамом взволновали воительницу. Свет еще остался, но жив ли он в ее родном доме? Неясная тревога загрызла даже былое удивление от того, что узница не соврала и ничего не выдумала: она, действительно, была княжной Рохана. Капитан остановилась у костра рядом с эльфийкой, не отрывающей взора от языков пламени, в которой безошибочно узнала одну из лучших следопыток Лихолесья.
- Эрувэн, - негромко окликнула она ее. – Какие последние вести достигли тебя из леса? Куда вы сейчас держите путь?
Капитан много лун назад покинула родные чащи. Кто знает, возможно, разведчица с отрядом вышли не так давно… или же они сейчас возвращались домой?
[sTA]рыжая на всю голову[/sTA]
[NIC]Тауриэль[/NIC]

Разговор не задался. Сидящая рядом эльфийка коротко бросила своё имя, не поднимая взгляда и продолжая следить за танцем языков пламени. Сухость в её голосе ясно дала понять, что девушка не особо жаждет компании. Мужчина пожал плечами, пробормотал нечто вроде "рад знакомству" и вновь углубился в свои мысли. Углубился настолько, что практически задремал, убаюканный тихим гомоном лагеря и треском костра. Эомер почувствовал, как сознание медленно затуманивается, а веки всё тяжелеют и тяжелеют. Контуры предметов стали размытыми, харадрим и обезображенный эльф из чётких фигур напротив него превратились в два смутных силуэта, со стороны которых раздавалось монотонное гудение беседы... Маршал устало склонил голову, позволяя дрёме овладеть им, как вдруг позади послышались шаги.
 
— Звезда сияет в час нашей встречи, хоть и закрыто небо тучами и мглой. Мы не враги вам, и просим крова на эту ночь и еды, — произнёс незнакомый женский голос. Эомеру захотелось уткнуться в себя, свернуться и не обращать внимания ни на кого, но вежливость пересилила тягу ко сну. Рохиррим развернулся, оглядывая странников. Трое. Высокая статная эльфийка, девушка, держащаяся позади своих спутников, в тени, и воин в старенькой кольчуге, что блистал заледеневшими усами и бородой, с которых свисали порядочных размеров сосульки. Эадиг встал с земли, отряхиваясь. Никто особо не рвался приветствовать путников. Рохиррим же оказался к ним ближе всего, поэтому мужчина, откашлявшись, приложил руку к груди, скопировав приветственный жест эльфийки.
 
— И вам мира, путники. Приветствую вас... — Эомер огляделся. Вокруг сновали, хоть уже и значительно реже и медленнее, вастаки, эльфы, кое-где бродили гномы. Мужчина на секунду нахмурился, думая, как же лучше обозвать всё это действо, — ...на нашей скромной, кхм, многонациональной стоянке. Прошу к костру, вы, должно быть, устали и чертовски замёрзли.
 
Не дав Эомеру договорить, вперёд вышел мужчина в забавной шляпе, звеня старой кольчугой и ежесекундно шмыгая носом. "И немудрено заболеть, расхаживая в одной железке. Где ж его одежда? Отдал дамам, проявив поистине северное благородство?" Одна из его спутниц, закутанная с головы до пят в потрёпанный плащ и поблёскивающая глазами из-за широкого шарфа, лишь подтверждала эту теорию. С трудом дослушав сбивчивую речь скальда, прерываемую постоянными чиханиями, рохиррим кивнул и приглашающе повёл рукой.
 
— Рад знакомству, Рунвар Поющий Меч. Думаю, кое-что согревающее найдётся... если мои знакомые ещё не вылакали всё до дна. Надеюсь, добротное пойло укрепит твоё здоровье, и ты расскажешь нам свою, несомненно, интересную историю, — Маршал улыбнулся. Он не видел и не слышал скальдов, казалось, уже вечность, поэтому встречу с бродячим певцом он посчитал добрым знаком, — Да, чуть не забыл представиться. Меня зовут...
 
— Эомер?
 
Голос. Чуть хрипловатый, тихий и неуверенный, но такой родной и любимый, что спутать его с каким-либо другим было невозможно. Эадиг слегка покачнулся и замер на месте. Мысли двигались чрезвычайно медленно, словно боязливо. Девушка, закутанная в тёплые одежды, сделала маленький шаг вперёд, но достаточный для того, чтобы свет от костра упал на её усталое лицо, осветил золотые волосы, блеснул отражением в знакомых до боли серо-голубых глазах. Эомер сглотнул, не веря собственному зрению. "Нет... не может быть! Откуда, как, почему?" Сотни бессмысленных вопросов роились в голове, но главным, по сути, было лишь одно.
 
Перед рохирримом, слегка покачиваясь и дрожа от ночной прохлады, стояла его пропавшая сестра.
 
— Эовин? — не веря собственному счастью, недоверчиво переспросил мужчина, делая шаг вперёд. И ещё один. И ещё. До тех пор, пока шаги не превратились в уверенный бег. Сомнения ушли, сомневаться и колебаться дольше было невозможно. Не обращая внимания на присутствующих, на эльфов и вастаков, на скальдов и гномов, Эомер подлетел к сестре и порывисто заключил её в объятья, зарываясь носом в золотистые кудри. Только теперь к нему по-настоящему пришло осознание того простого факта, что сестра вернулась. Мужчина разжал руки и отступил на пару шагов назад, потрясённо оглядывая Эовин. Она изменилась, да. На лице больше не играла улыбка, некогда золотые кудри, напоминающие спелую рожь, потускнели, но взгляд серо-голубых глаз остался всё тем же.
 
— Я... я не верю своим глазам! Эовин, это... это правда ты? Как же я рад тебя видеть, сестрёнка! Я... я и не думал, что смогу увидеть тебя снова. Но как, откуда... — взгляд рохиррима упал на шмыгающего носом скальда, — Ты! Ты говоришь, спас её? Будь я проклят! Если хотя бы десятая доля из того, что ты сказал, правда, я твой должник навечно, Рунвар Поющий Меч!  — Эомер сжал руку сказителя, благодарно глядя ему в глаза. Затем Маршал вспомнил о эльфийке.
 
— И вы!.. Я не знаю вашего имени, миледи, но я не сомневаюсь, что и вы приложили руку к спасению моей сестры! А коли так, я и ваш должник. Эомер, Маршал Рохана к вашим услугам, господа и дамы. Я сделаю всё, что смогу для вас, чтобы хотя бы попытаться выплатить вам этот долг. Начну хотя бы прямо сейчас, — Маршал развернулся, порыскал глазами, а затем уверенно указал на маленький бочонок, что сиротливо выглядывал из-за кустов. Бочонок откатился от общей кучи и был успешно забыт как гномами, так и всеми остальными, что само по себе уже было удивительно. Сейчас же он пришёлся как нельзя кстати.
 
— Рунвар, вот тот бочонок — целиком твой. Согревайся, друг мой, не жалей эля. У костра ты сможешь найти тепло и еду, сомневаюсь, что мои... кхм, знакомые успели подчистить всё, — Эомер на секунду задумался. Получалось так, что именно он вышел встречать странников радушным хозяином, именно он как бы приютил их. Пищу он им мог предоставить с лёгкостью, а вот кров... "Разве что... Мой шатёр? Да, он невелик, но троих он точно выдержит. Ох, и обрадую же я Теодреда!.. может хоть отвлечётся от своей вастачки."
 
— А если вы устанете и пожелаете отдохнуть, мой скромный шатёр к вашим услугам. Да, места там немного, но троих человек он точно выдержит. Не могу же оставить вас ночевать под открытым небом! — Маршал взял сестру за руку Душа рвалась ввысь, хотелось петь и плясать, но в первую очередь нужно было позаботиться о сестре, — Ты, верно, устала, Эовин? Пойдём, я покажу тебе, где можно отдохнуть. А там... посмотрим, сестрёнка, посмотрим. Главное, что ты вернулась, — Эомер тепло улыбнулся Эовин и жестом пригласил её следовать за ним.
 
...Рассвет Эомер встречал у костра. Опять. Душа, что ещё несколько часов назад рвалась ввысь от неожиданного счастья, что свалилось Эомеру на голову, теперь была омрачнена неожиданным известием — Теодред покинул лагерь и скрылся в неизвестном направлении, оставив брата одного. "Нет, ну, строго говоря, я не один, но... почему, Теодред, почему?!" Рохиррим пошевелил палочкой угли и тяжело вздохнул. Он уже практически совсем не понимал действий своего брата, не мог понять его мотивов, его мыслей и желаний, будто Теодреда подменили. Солнце тем временем медленно вставало над горизонтом, освещая замеревший на несколько часов лагерь и пробуждая ото сна его обитателей.
 
[spoiler=Оффтоп-оффтопец.]Надеюсь, что никого там не задел своим постом, вроде постарался максимально уйти от описания чужих действий. И да, встречу я мыслил несколько иначе, но, раз прослоупочил — получай переход. Ладно, забыли-забили, играем дальше. Верно?
 

Разговор не задался. Сидящая рядом эльфийка коротко бросила своё имя, не поднимая взгляда и продолжая следить за танцем языков пламени. Сухость в её голосе ясно дала понять, что девушка не особо жаждет компании. Мужчина пожал плечами, пробормотал нечто вроде "рад знакомству" и вновь углубился в свои мысли. Углубился настолько, что практически задремал, убаюканный тихим гомоном лагеря и треском костра. Эомер почувствовал, как сознание медленно затуманивается, а веки всё тяжелеют и тяжелеют. Контуры предметов стали размытыми, харадрим и обезображенный эльф из чётких фигур напротив него превратились в два смутных силуэта, со стороны которых раздавалось монотонное гудение беседы... Маршал устало склонил голову, позволяя дрёме овладеть им, как вдруг позади послышались шаги.
 
— Звезда сияет в час нашей встречи, хоть и закрыто небо тучами и мглой. Мы не враги вам, и просим крова на эту ночь и еды, — произнёс незнакомый женский голос. Эомеру захотелось уткнуться в себя, свернуться и не обращать внимания ни на кого, но вежливость пересилила тягу ко сну. Рохиррим развернулся, оглядывая странников. Трое. Высокая статная эльфийка, девушка, держащаяся позади своих спутников, в тени, и воин в старенькой кольчуге, что блистал заледеневшими усами и бородой, с которых свисали порядочных размеров сосульки. Эадиг встал с земли, отряхиваясь. Никто особо не рвался приветствовать путников. Рохиррим же оказался к ним ближе всего, поэтому мужчина, откашлявшись, приложил руку к груди, скопировав приветственный жест эльфийки.
 
— И вам мира, путники. Приветствую вас... — Эомер огляделся. Вокруг сновали, хоть уже и значительно реже и медленнее, вастаки, эльфы, кое-где бродили гномы. Мужчина на секунду нахмурился, думая, как же лучше обозвать всё это действо, — ...на нашей скромной, кхм, многонациональной стоянке. Прошу к костру, вы, должно быть, устали и чертовски замёрзли.
 
Не дав Эомеру договорить, вперёд вышел мужчина в забавной шляпе, звеня старой кольчугой и ежесекундно шмыгая носом. "И немудрено заболеть, расхаживая в одной железке. Где ж его одежда? Отдал дамам, проявив поистине северное благородство?" Одна из его спутниц, закутанная с головы до пят в потрёпанный плащ и поблёскивающая глазами из-за широкого шарфа, лишь подтверждала эту теорию. С трудом дослушав сбивчивую речь скальда, прерываемую постоянными чиханиями, рохиррим кивнул и приглашающе повёл рукой.
 
— Рад знакомству, Рунвар Поющий Меч. Думаю, кое-что согревающее найдётся... если мои знакомые ещё не вылакали всё до дна. Надеюсь, добротное пойло укрепит твоё здоровье, и ты расскажешь нам свою, несомненно, интересную историю, — Маршал улыбнулся. Он не видел и не слышал скальдов, казалось, уже вечность, поэтому встречу с бродячим певцом он посчитал добрым знаком, — Да, чуть не забыл представиться. Меня зовут...
 
— Эомер?
 
Голос. Чуть хрипловатый, тихий и неуверенный, но такой родной и любимый, что спутать его с каким-либо другим было невозможно. Эадиг слегка покачнулся и замер на месте. Мысли двигались чрезвычайно медленно, словно боязливо. Девушка, закутанная в тёплые одежды, сделала маленький шаг вперёд, но достаточный для того, чтобы свет от костра упал на её усталое лицо, осветил золотые волосы, блеснул отражением в знакомых до боли серо-голубых глазах. Эомер сглотнул, не веря собственному зрению. "Нет... не может быть! Откуда, как, почему?" Сотни бессмысленных вопросов роились в голове, но главным, по сути, было лишь одно.
 
Перед рохирримом, слегка покачиваясь и дрожа от ночной прохлады, стояла его пропавшая сестра.
 
— Эовин? — не веря собственному счастью, недоверчиво переспросил мужчина, делая шаг вперёд. И ещё один. И ещё. До тех пор, пока шаги не превратились в уверенный бег. Сомнения ушли, сомневаться и колебаться дольше было невозможно. Не обращая внимания на присутствующих, на эльфов и вастаков, на скальдов и гномов, Эомер подлетел к сестре и порывисто заключил её в объятья, зарываясь носом в золотистые кудри. Только теперь к нему по-настоящему пришло осознание того простого факта, что сестра вернулась. Мужчина разжал руки и отступил на пару шагов назад, потрясённо оглядывая Эовин. Она изменилась, да. На лице больше не играла улыбка, некогда золотые кудри, напоминающие спелую рожь, потускнели, но взгляд серо-голубых глаз остался всё тем же.
 
— Я... я не верю своим глазам! Эовин, это... это правда ты? Как же я рад тебя видеть, сестрёнка! Я... я и не думал, что смогу увидеть тебя снова. Но как, откуда... — взгляд рохиррима упал на шмыгающего носом скальда, — Ты! Ты говоришь, спас её? Будь я проклят! Если хотя бы десятая доля из того, что ты сказал, правда, я твой должник навечно, Рунвар Поющий Меч!  — Эомер сжал руку сказителя, благодарно глядя ему в глаза. Затем Маршал вспомнил о эльфийке.
 
— И вы!.. Я не знаю вашего имени, миледи, но я не сомневаюсь, что и вы приложили руку к спасению моей сестры! А коли так, я и ваш должник. Эомер, Маршал Рохана к вашим услугам, господа и дамы. Я сделаю всё, что смогу для вас, чтобы хотя бы попытаться выплатить вам этот долг. Начну хотя бы прямо сейчас, — Маршал развернулся, порыскал глазами, а затем уверенно указал на маленький бочонок, что сиротливо выглядывал из-за кустов. Бочонок откатился от общей кучи и был успешно забыт как гномами, так и всеми остальными, что само по себе уже было удивительно. Сейчас же он пришёлся как нельзя кстати.
 
— Рунвар, вот тот бочонок — целиком твой. Согревайся, друг мой, не жалей эля. У костра ты сможешь найти тепло и еду, сомневаюсь, что мои... кхм, знакомые успели подчистить всё, — Эомер на секунду задумался. Получалось так, что именно он вышел встречать странников радушным хозяином, именно он как бы приютил их. Пищу он им мог предоставить с лёгкостью, а вот кров... "Разве что... Мой шатёр? Да, он невелик, но троих он точно выдержит. Ох, и обрадую же я Теодреда!.. может хоть отвлечётся от своей вастачки."
 
— А если вы устанете и пожелаете отдохнуть, мой скромный шатёр к вашим услугам. Да, места там немного, но троих человек он точно выдержит. Не могу же оставить вас ночевать под открытым небом! — Маршал взял сестру за руку Душа рвалась ввысь, хотелось петь и плясать, но в первую очередь нужно было позаботиться о сестре, — Ты, верно, устала, Эовин? Пойдём, я покажу тебе, где можно отдохнуть. А там... посмотрим, сестрёнка, посмотрим. Главное, что ты вернулась, — Эомер тепло улыбнулся Эовин и жестом пригласил её следовать за ним.
 
...Рассвет Эомер встречал у костра. Опять. Душа, что ещё несколько часов назад рвалась ввысь от неожиданного счастья, что свалилось Эомеру на голову, теперь была омрачнена неожиданным известием — Теодред покинул лагерь и скрылся в неизвестном направлении, оставив брата одного. "Нет, ну, строго говоря, я не один, но... почему, Теодред, почему?!" Рохиррим пошевелил палочкой угли и тяжело вздохнул. Он уже практически совсем не понимал действий своего брата, не мог понять его мотивов, его мыслей и желаний, будто Теодреда подменили. Солнце тем временем медленно вставало над горизонтом, освещая замеревший на несколько часов лагерь и пробуждая ото сна его обитателей.
 
[spoiler=Оффтоп-оффтопец.]Надеюсь, что никого там не задел своим постом, вроде постарался максимально уйти от описания чужих действий. И да, встречу я мыслил несколько иначе, но, раз прослоупочил — получай переход. Ладно, забыли-забили, играем дальше. Верно?
 

Псс, правильно NPC. Non-Playable Character, если меня память не подводит. Это так, минутка занудства. ;з
А так идея хорошая, молодец, уважаю.

Псс, правильно NPC. Non-Playable Character, если меня память не подводит. Это так, минутка занудства. ;з
А так идея хорошая, молодец, уважаю.

Псс, правильно NPC. Non-Playable Character, если меня память не подводит. Это так, минутка занудства. ;з
А так идея хорошая, молодец, уважаю.

Ночь. Длинная, бессонная, глухая. Будто всё вокруг, сама жизнь схлынула из всех жил и вен, что ковром окутывают мир, и сосредоточилась в одном широком шатре, со стягом Вождя свободного племени у входа. И толпятся, толпятся вастаки, жгут костры, песни Небесам возносят. А поют все об одном: о сердце, что удар получило, о бое, завершившимся досрочно, о спасении той, что сейчас беседу с миром забытья и снов ведет.
Шаманы, лекари вокруг Милдред суетятся, травы прикладывают, настои готовят, тихие заклинания шепчут, звучание которых кровь гонять по телу быстрее начинает, в глазах огонь особый зажигает. Жарко внутри, паром целебным поволоку перед глазами положило. Дамир наклонился к сестре родной, на лбу, сверкающем испариной, поцелуй-завет оставил, на дитя взглянул, что старалось, цепкими глазенками каждый вдох Вождя ловило, помогало и перевязку подать, и воды поднести, и лист натолочь.
«Хорошего друга и чуткого товарища тебе Солнце подарило, сестра», - подумал так и вышел, у порога сел, ноги скрестив, из-за пазухи кисет достал с травой пахучей, приоткрыв, понюхал раз-другой да и взад вернул.
 
***
 
Рассветные лучи коснулись скул резких, ласково по щеке пальцами провели. Встрепенулся Дамир, выпрямился, снег с плаща отряхнул, фляжку с пояса снял и отхлебнул.
«Пополнить бы надо родимую. Кто знает, когда в следующий раз возможность представится».
Но звук голоса отвлек его, в шатер затянул, не дав одуматься. Увидел ее, улыбнулся, хоть и не скрылась от глаз его горечь и обида за то, что так легко ярл дар драгоценный в землю втоптал. Для многих второй шанс роскошь великая, а тут…
- Позовите ко мне Зафара. Кажется, откладывать путь не придется.
В сторону отступил, людей пропустив, что поручение Вождя поспешили исполнить.
Сам же сел рядом, ласково щеки родной коснувшись. Лить из пустого в порожнее не хотелось. В конце концов, он уже услышал ее решение, а остальное прочел во взгляде и резких контурах губ.
- Ты заставила племя поволноваться. Скоро мы встанем на верный путь. Если Небо еще не приготовит нам неожиданностей.
Шелк не совьешь в один узел с хлопком, потому что разные они. Слишком разные. Как можно дело иметь с теми, кто за слово ответ не держит, а чужим как грязью распоряжается? Ничего в этом мире не происходит просто так. Чем быстрее они уйдут, тем лучше.

Разговор не задался. Сидящая рядом эльфийка коротко бросила своё имя, не поднимая взгляда и продолжая следить за танцем языков пламени. Сухость в её голосе ясно дала понять, что девушка не особо жаждет компании. Мужчина пожал плечами, пробормотал нечто вроде "рад знакомству" и вновь углубился в свои мысли. Углубился настолько, что практически задремал, убаюканный тихим гомоном лагеря и треском костра. Эомер почувствовал, как сознание медленно затуманивается, а веки всё тяжелеют и тяжелеют. Контуры предметов стали размытыми, харадрим и обезображенный эльф из чётких фигур напротив него превратились в два смутных силуэта, со стороны которых раздавалось монотонное гудение беседы... Маршал устало склонил голову, позволяя дрёме овладеть им, как вдруг позади послышались шаги.
 
— Звезда сияет в час нашей встречи, хоть и закрыто небо тучами и мглой. Мы не враги вам, и просим крова на эту ночь и еды, — произнёс незнакомый женский голос. Эомеру захотелось уткнуться в себя, свернуться и не обращать внимания ни на кого, но вежливость пересилила тягу ко сну. Рохиррим развернулся, оглядывая странников. Трое. Высокая статная эльфийка, девушка, держащаяся позади своих спутников, в тени, и воин в старенькой кольчуге, что блистал заледеневшими усами и бородой, с которых свисали порядочных размеров сосульки. Эадиг встал с земли, отряхиваясь. Никто особо не рвался приветствовать путников. Рохиррим же оказался к ним ближе всего, поэтому мужчина, откашлявшись, приложил руку к груди, скопировав приветственный жест эльфийки.
 
— И вам мира, путники. Приветствую вас... — Эомер огляделся. Вокруг сновали, хоть уже и значительно реже и медленнее, вастаки, эльфы, кое-где бродили гномы. Мужчина на секунду нахмурился, думая, как же лучше обозвать всё это действо, — ...на нашей скромной, кхм, многонациональной стоянке. Прошу к костру, вы, должно быть, устали и чертовски замёрзли.
 
Не дав Эомеру договорить, вперёд вышел мужчина в забавной шляпе, звеня старой кольчугой и ежесекундно шмыгая носом. "И немудрено заболеть, расхаживая в одной железке. Где ж его одежда? Отдал дамам, проявив поистине северное благородство?" Одна из его спутниц, закутанная с головы до пят в потрёпанный плащ и поблёскивающая глазами из-за широкого шарфа, лишь подтверждала эту теорию. С трудом дослушав сбивчивую речь скальда, прерываемую постоянными чиханиями, рохиррим кивнул и приглашающе повёл рукой.
 
— Рад знакомству, Рунвар Поющий Меч. Думаю, кое-что согревающее найдётся... если мои знакомые ещё не вылакали всё до дна. Надеюсь, добротное пойло укрепит твоё здоровье, и ты расскажешь нам свою, несомненно, интересную историю, — Маршал улыбнулся. Он не видел и не слышал скальдов, казалось, уже вечность, поэтому встречу с бродячим певцом он посчитал добрым знаком, — Да, чуть не забыл представиться. Меня зовут...
 
— Эомер?
 
Голос. Чуть хрипловатый, тихий и неуверенный, но такой родной и любимый, что спутать его с каким-либо другим было невозможно. Эадиг слегка покачнулся и замер на месте. Мысли двигались чрезвычайно медленно, словно боязливо. Девушка, закутанная в тёплые одежды, сделала маленький шаг вперёд, но достаточный для того, чтобы свет от костра упал на её усталое лицо, осветил золотые волосы, блеснул отражением в знакомых до боли серо-голубых глазах. Эомер сглотнул, не веря собственному зрению. "Нет... не может быть! Откуда, как, почему?" Сотни бессмысленных вопросов роились в голове, но главным, по сути, было лишь одно.
 
Перед рохирримом, слегка покачиваясь и дрожа от ночной прохлады, стояла его пропавшая сестра.
 
— Эовин? — не веря собственному счастью, недоверчиво переспросил мужчина, делая шаг вперёд. И ещё один. И ещё. До тех пор, пока шаги не превратились в уверенный бег. Сомнения ушли, сомневаться и колебаться дольше было невозможно. Не обращая внимания на присутствующих, на эльфов и вастаков, на скальдов и гномов, Эомер подлетел к сестре и порывисто заключил её в объятья, зарываясь носом в золотистые кудри. Только теперь к нему по-настоящему пришло осознание того простого факта, что сестра вернулась. Мужчина разжал руки и отступил на пару шагов назад, потрясённо оглядывая Эовин. Она изменилась, да. На лице больше не играла улыбка, некогда золотые кудри, напоминающие спелую рожь, потускнели, но взгляд серо-голубых глаз остался всё тем же.
 
— Я... я не верю своим глазам! Эовин, это... это правда ты? Как же я рад тебя видеть, сестрёнка! Я... я и не думал, что смогу увидеть тебя снова. Но как, откуда... — взгляд рохиррима упал на шмыгающего носом скальда, — Ты! Ты говоришь, спас её? Будь я проклят! Если хотя бы десятая доля из того, что ты сказал, правда, я твой должник навечно, Рунвар Поющий Меч!  — Эомер сжал руку сказителя, благодарно глядя ему в глаза. Затем Маршал вспомнил о эльфийке.
 
— И вы!.. Я не знаю вашего имени, миледи, но я не сомневаюсь, что и вы приложили руку к спасению моей сестры! А коли так, я и ваш должник. Эомер, Маршал Рохана к вашим услугам, господа и дамы. Я сделаю всё, что смогу для вас, чтобы хотя бы попытаться выплатить вам этот долг. Начну хотя бы прямо сейчас, — Маршал развернулся, порыскал глазами, а затем уверенно указал на маленький бочонок, что сиротливо выглядывал из-за кустов. Бочонок откатился от общей кучи и был успешно забыт как гномами, так и всеми остальными, что само по себе уже было удивительно. Сейчас же он пришёлся как нельзя кстати.
 
— Рунвар, вот тот бочонок — целиком твой. Согревайся, друг мой, не жалей эля. У костра ты сможешь найти тепло и еду, сомневаюсь, что мои... кхм, знакомые успели подчистить всё, — Эомер на секунду задумался. Получалось так, что именно он вышел встречать странников радушным хозяином, именно он как бы приютил их. Пищу он им мог предоставить с лёгкостью, а вот кров... "Разве что... Мой шатёр? Да, он невелик, но троих он точно выдержит. Ох, и обрадую же я Теодреда!.. может хоть отвлечётся от своей вастачки."
 
— А если вы устанете и пожелаете отдохнуть, мой скромный шатёр к вашим услугам. Да, места там немного, но троих человек он точно выдержит. Не могу же оставить вас ночевать под открытым небом! — Маршал взял сестру за руку Душа рвалась ввысь, хотелось петь и плясать, но в первую очередь нужно было позаботиться о сестре, — Ты, верно, устала, Эовин? Пойдём, я покажу тебе, где можно отдохнуть. А там... посмотрим, сестрёнка, посмотрим. Главное, что ты вернулась, — Эомер тепло улыбнулся Эовин и жестом пригласил её следовать за ним.
 
...Рассвет Эомер встречал у костра. Опять. Душа, что ещё несколько часов назад рвалась ввысь от неожиданного счастья, что свалилось Эомеру на голову, теперь была омрачнена неожиданным известием — Теодред покинул лагерь и скрылся в неизвестном направлении, оставив брата одного. "Нет, ну, строго говоря, я не один, но... почему, Теодред, почему?!" Рохиррим пошевелил палочкой угли и тяжело вздохнул. Он уже практически совсем не понимал действий своего брата, не мог понять его мотивов, его мыслей и желаний, будто Теодреда подменили. Солнце тем временем медленно вставало над горизонтом, освещая замеревший на несколько часов лагерь и пробуждая ото сна его обитателей.
 
[spoiler=Оффтоп-оффтопец.]Надеюсь, что никого там не задел своим постом, вроде постарался максимально уйти от описания чужих действий. И да, встречу я мыслил несколько иначе, но, раз прослоупочил — получай переход. Ладно, забыли-забили, играем дальше. Верно?
 

Разговор не задался. Сидящая рядом эльфийка коротко бросила своё имя, не поднимая взгляда и продолжая следить за танцем языков пламени. Сухость в её голосе ясно дала понять, что девушка не особо жаждет компании. Мужчина пожал плечами, пробормотал нечто вроде "рад знакомству" и вновь углубился в свои мысли. Углубился настолько, что практически задремал, убаюканный тихим гомоном лагеря и треском костра. Эомер почувствовал, как сознание медленно затуманивается, а веки всё тяжелеют и тяжелеют. Контуры предметов стали размытыми, харадрим и обезображенный эльф из чётких фигур напротив него превратились в два смутных силуэта, со стороны которых раздавалось монотонное гудение беседы... Маршал устало склонил голову, позволяя дрёме овладеть им, как вдруг позади послышались шаги.
 
— Звезда сияет в час нашей встречи, хоть и закрыто небо тучами и мглой. Мы не враги вам, и просим крова на эту ночь и еды, — произнёс незнакомый женский голос. Эомеру захотелось уткнуться в себя, свернуться и не обращать внимания ни на кого, но вежливость пересилила тягу ко сну. Рохиррим развернулся, оглядывая странников. Трое. Высокая статная эльфийка, девушка, держащаяся позади своих спутников, в тени, и воин в старенькой кольчуге, что блистал заледеневшими усами и бородой, с которых свисали порядочных размеров сосульки. Эадиг встал с земли, отряхиваясь. Никто особо не рвался приветствовать путников. Рохиррим же оказался к ним ближе всего, поэтому мужчина, откашлявшись, приложил руку к груди, скопировав приветственный жест эльфийки.
 
— И вам мира, путники. Приветствую вас... — Эомер огляделся. Вокруг сновали, хоть уже и значительно реже и медленнее, вастаки, эльфы, кое-где бродили гномы. Мужчина на секунду нахмурился, думая, как же лучше обозвать всё это действо, — ...на нашей скромной, кхм, многонациональной стоянке. Прошу к костру, вы, должно быть, устали и чертовски замёрзли.
 
Не дав Эомеру договорить, вперёд вышел мужчина в забавной шляпе, звеня старой кольчугой и ежесекундно шмыгая носом. "И немудрено заболеть, расхаживая в одной железке. Где ж его одежда? Отдал дамам, проявив поистине северное благородство?" Одна из его спутниц, закутанная с головы до пят в потрёпанный плащ и поблёскивающая глазами из-за широкого шарфа, лишь подтверждала эту теорию. С трудом дослушав сбивчивую речь скальда, прерываемую постоянными чиханиями, рохиррим кивнул и приглашающе повёл рукой.
 
— Рад знакомству, Рунвар Поющий Меч. Думаю, кое-что согревающее найдётся... если мои знакомые ещё не вылакали всё до дна. Надеюсь, добротное пойло укрепит твоё здоровье, и ты расскажешь нам свою, несомненно, интересную историю, — Маршал улыбнулся. Он не видел и не слышал скальдов, казалось, уже вечность, поэтому встречу с бродячим певцом он посчитал добрым знаком, — Да, чуть не забыл представиться. Меня зовут...
 
— Эомер?
 
Голос. Чуть хрипловатый, тихий и неуверенный, но такой родной и любимый, что спутать его с каким-либо другим было невозможно. Эадиг слегка покачнулся и замер на месте. Мысли двигались чрезвычайно медленно, словно боязливо. Девушка, закутанная в тёплые одежды, сделала маленький шаг вперёд, но достаточный для того, чтобы свет от костра упал на её усталое лицо, осветил золотые волосы, блеснул отражением в знакомых до боли серо-голубых глазах. Эомер сглотнул, не веря собственному зрению. "Нет... не может быть! Откуда, как, почему?" Сотни бессмысленных вопросов роились в голове, но главным, по сути, было лишь одно.
 
Перед рохирримом, слегка покачиваясь и дрожа от ночной прохлады, стояла его пропавшая сестра.
 
— Эовин? — не веря собственному счастью, недоверчиво переспросил мужчина, делая шаг вперёд. И ещё один. И ещё. До тех пор, пока шаги не превратились в уверенный бег. Сомнения ушли, сомневаться и колебаться дольше было невозможно. Не обращая внимания на присутствующих, на эльфов и вастаков, на скальдов и гномов, Эомер подлетел к сестре и порывисто заключил её в объятья, зарываясь носом в золотистые кудри. Только теперь к нему по-настоящему пришло осознание того простого факта, что сестра вернулась. Мужчина разжал руки и отступил на пару шагов назад, потрясённо оглядывая Эовин. Она изменилась, да. На лице больше не играла улыбка, некогда золотые кудри, напоминающие спелую рожь, потускнели, но взгляд серо-голубых глаз остался всё тем же.
 
— Я... я не верю своим глазам! Эовин, это... это правда ты? Как же я рад тебя видеть, сестрёнка! Я... я и не думал, что смогу увидеть тебя снова. Но как, откуда... — взгляд рохиррима упал на шмыгающего носом скальда, — Ты! Ты говоришь, спас её? Будь я проклят! Если хотя бы десятая доля из того, что ты сказал, правда, я твой должник навечно, Рунвар Поющий Меч!  — Эомер сжал руку сказителя, благодарно глядя ему в глаза. Затем Маршал вспомнил о эльфийке.
 
— И вы!.. Я не знаю вашего имени, миледи, но я не сомневаюсь, что и вы приложили руку к спасению моей сестры! А коли так, я и ваш должник. Эомер, Маршал Рохана к вашим услугам, господа и дамы. Я сделаю всё, что смогу для вас, чтобы хотя бы попытаться выплатить вам этот долг. Начну хотя бы прямо сейчас, — Маршал развернулся, порыскал глазами, а затем уверенно указал на маленький бочонок, что сиротливо выглядывал из-за кустов. Бочонок откатился от общей кучи и был успешно забыт как гномами, так и всеми остальными, что само по себе уже было удивительно. Сейчас же он пришёлся как нельзя кстати.
 
— Рунвар, вот тот бочонок — целиком твой. Согревайся, друг мой, не жалей эля. У костра ты сможешь найти тепло и еду, сомневаюсь, что мои... кхм, знакомые успели подчистить всё, — Эомер на секунду задумался. Получалось так, что именно он вышел встречать странников радушным хозяином, именно он как бы приютил их. Пищу он им мог предоставить с лёгкостью, а вот кров... "Разве что... Мой шатёр? Да, он невелик, но троих он точно выдержит. Ох, и обрадую же я Теодреда!.. может хоть отвлечётся от своей вастачки."
 
— А если вы устанете и пожелаете отдохнуть, мой скромный шатёр к вашим услугам. Да, места там немного, но троих человек он точно выдержит. Не могу же оставить вас ночевать под открытым небом! — Маршал взял сестру за руку Душа рвалась ввысь, хотелось петь и плясать, но в первую очередь нужно было позаботиться о сестре, — Ты, верно, устала, Эовин? Пойдём, я покажу тебе, где можно отдохнуть. А там... посмотрим, сестрёнка, посмотрим. Главное, что ты вернулась, — Эомер тепло улыбнулся Эовин и жестом пригласил её следовать за ним.
 
...Рассвет Эомер встречал у костра. Опять. Душа, что ещё несколько часов назад рвалась ввысь от неожиданного счастья, что свалилось Эомеру на голову, теперь была омрачнена неожиданным известием — Теодред покинул лагерь и скрылся в неизвестном направлении, оставив брата одного. "Нет, ну, строго говоря, я не один, но... почему, Теодред, почему?!" Рохиррим пошевелил палочкой угли и тяжело вздохнул. Он уже практически совсем не понимал действий своего брата, не мог понять его мотивов, его мыслей и желаний, будто Теодреда подменили. Солнце тем временем медленно вставало над горизонтом, освещая замеревший на несколько часов лагерь и пробуждая ото сна его обитателей.
 
[spoiler=Оффтоп-оффтопец.]Надеюсь, что никого там не задел своим постом, вроде постарался максимально уйти от описания чужих действий. И да, встречу я мыслил несколько иначе, но, раз прослоупочил — получай переход. Ладно, забыли-забили, играем дальше. Верно?