Quessy

Денгара закатила глаза. Нет, все-таки гоблины тупые поголовно. Она легонько стукнула Крункра по башке.
- Они видели не меня, кретин! Не увлекайся, и следи за своими парнями. Женщин и детей не трожь. Богуну не нужен Город Костей. Ослушаешься - головой ответишь!
Женщина не слушая ответ Крункра, развернулась и, все так-же кутаясь в плащ, маскируясь от гоблинов, кинулась в гущу бойни.
Резня продолжалась до вечера. Денгара, которая неофициально возглавила молодняк, наконец-то утолила свою жажду крови. К концу дня оппозиция задохнулась. Те, кто не погиб, смирились с переменой власти в пользу молодого гоблина, негласной пешки Денгары. Тем же вевчером, гоблины короновали своего нового "предводителя".
-Теперь я Король? - недоверчиво переспросил гоблин молчаливую горбатую фигуру в черном плаще, которая неустанно следила за ним.
- Да, - ответила Денгара низким хриплым голосом. - Ты станешь хорошим Королем. Твой вклад в счастливое будущее твоего народа неоценим...
- Я король... - Гоблин, словно пробовал эту фразу на вкус. - А что мне делать?
- Я научу тебя, - Денгара издала низкий рык. - В первую очередь, ты должен показать кто ты есть. Возьми свое у чужих, чтобы доказать свою силу, как вождя. 
- Но.. - гоблин замешкался.. - Это ведь не хорошо... наверное..
Денгара вновь закатила глаза. Да что с ними сегодня со всеми такое?? Орчиха отвесила новоиспеченному вождю охрененную оплеуху, от которой он слетел с трона на каменный пол.
- Ты будешь делать то, что тебе скажут, - злобно прорычала она. - Иначе станешь кормом для снагов так же легко и быстро, как стал Королем! Утром твои люди соберут дань с местных. У несогласных забирать силой! Я найду тебя и прослежу.
С этими словами, Денгара покинула молодого гоблина. Кстати его звали Фурхых (??!!).
Денгара не беспокоилась, что Фурхых будет ей сопротивляться. Она специально выбрала самого безхребетного из местного молодняка. А он чувствовал зависимость от загадочной фигуры в черном плаще. Зависимость и покровительство. Он сделает все, что она ему скажет..
Довольная орчиха добралась до пещеры гундабадских гоблинов. Она незамедлительно разыскала Крункра.
- Ты хорошо сработал, асассин. Я доложу об этом вождю. Но нам не нужно больше смертей. Ты со своими можешь грабить местных во имя "Короля Фурхыха". Но делай это так, чтобы никто не узнал вас.

[NIC]Сархи-ур-Халит[/NIC]
[sTA]Принцесса Кханда[/sTA]
[AVA]pp.vk.me/c631725/v631725900/8624/g1VpiF7dJGk.jpg[/AVA]
Принцесса отложила завтрак и посмотрела на лысого евнуха, который только вернулся из города.
- И что ты принес? – спросила она. Мужчина поклонился, сверкая своим лысым черепом, и затем велел служанкам выйти. Когда они остались одни, он наконец заговорил.
- Я принес слухи, моя госпожа. Разные, иной раз и весьма опасные слухи. – Сархи махнула рукой, веля ему продолжать, - люди все больше говорят о поражении его величества. И не просто о поражении, говорят, что он...
- Что он бежал? Что великий Хакан, правитель Кханда дезертировал и его убили? – принцесса едва не сорвалась на крик, но вовремя успокоилась. Ее гнев был вызван скорее паникой и ужасом перед неизвестным будущим, которые все больше поглощали ее. Сархи глубоко вдохнула и попыталась успокоить нервы. В конце концов она принцесса и народ ее любит. Она помнила, как люди радовались и восхваляли ее. Точно так же, и даже больше они любили повелителя, которого так быстро нарекли предателем. Люди, эти призрачные фигурки за покровом паланкина, их чувства и настроения теперь были чуть ли не единственным, что отделяло ее от публичной казни, или того хуже. Почувствовав слабость в ногах, Сархи села на низкий диван и снова вспомнила про Сафира, лысого евнуха. Наверно он был одним из немногих, кто еще остался верен клятве Хакану и его семье. Он не умел сражаться, да и мужчиной не был в полном смысле этого слова, но его острый ум и хорошие советы всегда помогали ее высочеству.
- Великий визирь прислал сюда Фархада, политика из северной столицы. Сегодня утром он без спроса заявился в мои покои, - Сархи снова подняла голос, вспоминая то безобразие и тон, которым он к ней обращался, - и прямо заявил, что совет министров уже на пути того, чтобы признать повелителя Цапитара предателем и дезертиром, а его отправили сюда, чтобы следить за дворцом.
- Для вашей же безопасности, принцесса, сказал он, - Сархи снова поморщилась, словно в комнате стояла жуткая вонь, - ибо в народе разные слухи ходят и разные настроения, а вам может понадобиться охрана. Это его слова, Сафир. Только теперь эта охрана ходит за мной по пятам, будто я воровка. Я чувствую себя заключенной в собственном доме, и меня страшат мысли о том, в какую сторону все еще может измениться.
Евнух слушал исповедь принцессы молча, приложив палец к губам, но потом заговорил.
- Но есть и хорошая новость для ее высочества. – Сархи кивнула, и он продолжил – Я нашел мужчину о котором мне говорили, и про которого я прежде рассказывал вам.
- Палача? – с горькой улыбкой спросила девушка. Сафир услужливо кивнул ей.
- А еще бывшего пирата и убийцу. Так говорят.
- Ты хочешь чтобы я наняла убийцу, и что? Приказать ему убить чиновников? Или всех тех, кто распускает обо мне и моей семье слухи по всей стране?
- Я предлагаю принцессе обрести защиту. – ответил мужчина, - Которой вам не дадут рабы и слуги из гарема.
Сархи раздраженно закатила глаза. Вся эта затея с личными телохранителями нравилась ей все меньше. Но уповать на милость политиков и их солдат – для принцессы Кханда это было по меньшей мере унизительно.
- Ты говорил с ним? – спросила Сархи, все еще размышляя о том, куда это все ее приведет.
- Да, ваша милость. – слуга запнулся, будто не хотел говорить дальше, но за миг продолжил, -  Наш разговор был весьма коротким.
- Я слушаю тебя.
- Когда я сообщил ему, что принцесса Сархи-ур-Халит желает встретиться лично в Летнем дворце, то Дрейвен, как он сам себя называет, сказал, что придет во дворец, если... – слуга понизил голос на последнем слове и опустил голову. Сархи шумно выдохнула и раздраженно закричала
- Что если? Что надо сделать, чтобы этот разбойник явился в императорский дворец? Говори!
- Он сказал, что если ее высочество желает встречи с ним, то пусть она лично проведет его в свои покои, где они проведут эту важную беседу с глазу на глаз.
Именно в этот миг принцессе показалось, что она ничего другого и не ожидала. Что удивляться бандиту, если даже некогда верные друзья превращаются во врагов.
На девушку вдруг налегла волна отчаяния, и если бы она была здесь одна, то может бы заплакала. Хотя скорее всего, что нет. Ее мать, которая сама была наложницей всегда повторяла, что счастье Сархи в том, что она не рабыня, она никогда не будет второй или третьей женой. Цапитар пусть и наследник престола, но и Сархи принадлежит к династии. Это значит, что она должна держаться до последнего. Ее слез не должны видеть другие – такой радости она им не предоставит, хоть как бы не хотелось.
- Если этот Дрейвен и правда так силен и отважен, то принцесса может позволить себе придти к нему – горько сглотнув, сказала Сархи.
Уже скоро был готов роскошный паланкин, а на просьбы шептуна о том, чтобы ехать как можно тише, Сархи ответила, что она все еще принцесса, а не беглая рабыня, чтобы прятаться по углам. У порога ее ждали слуги и несколько солдат, которых Фархад с его змеиной улыбкой приставил к девушке в виде охраны.
Пока небольшой кортеж неспешно курсировал шумными улицами Шейм-о-Ронг, Города Вечной Красоты, Сархи время от времени выглядывала из паланкина. Люди и теперь ее узнавали, но прежней любви на их лицах было не так уж много. О тех, кто смотрел на нее будто на врага народа, девушка старалась не вообще не думать. Вдруг они остановились. Она услышала спокойный мягкий голос Сафира.
- Ее высочество принцесса Кханда, сестра великого Хакана Цапитара ур-Халита из племени Синих Ворон, - вот это уже лишнее, подумала было Сархи, но новоявленного герольда уже было не остановить, - Сархи-уль-Цапитар-ур-Халит желает говорить с тобой, лично.
Она услышала язвительные нотки в голосе слуги и улыбалась про себя, когда он подал ей руку, чтобы помочь выбраться наружу. Но когда она увидела перед собой этого огромного, вооруженного устрашающими топорами, мужчину, улыбка тут же исчезла с ее лица.
Она принцесса, она женщина в конце концов, и рождена для того, чтобы выйти замуж за хана или какого-нибудь другого чиновника или правителя, родить ему детей и быть ему хорошей женой. Но точно не для того, чтобы вести переговоры с такими людьми. Не для того, чтобы быть замешанной в политику, в которой она ничего не смыслит.
Но она здесь. Люди обступили их тесным кольцом и буравят взглядом маленькую испуганную девочку, которая вдруг узнала, что этот город состоит не только и не столько из дворца, в котором она выросла. Не только этот мужчина, или люди – все разом, как будто весь город навалился на нее. К такому вниманию она не привыкла и не была готова. Не оборачиваясь ни на кого, Сархи неуверенным шагом подошла к палачу, который, по ее мнению, одним своим видом подтверждал недобрую славу о себе. Преодолевая легкую панику и дрожь в коленках, она все же смогла вспомнить кто она и зачем пришла. Отступать уже некуда, так что она собрала волю в кулак и начала играть. Гордо подняв голову, она попыталась улыбнуться мужчине, стоящему перед ней.
- Ну что ж. Ее высочество пришла для личной беседы со столь острым на язык добрым человеком. Но боюсь, что дорога обратно до дворца займет слишком долгое время, которое мы могли потратить более разумно. Поэтому предлагаю провести беседу в более скромных условиях. – Сархи посмотрела на узкое двухэтажное здание, рядом с которым они остановились. Затем на евнуха, который знал всю столицу на память, чем и близко не могла похвастаться принцесса. Он легко кивнул ей, подавая знак, что это место вполне подходит. В тот момент для нее подходило бы любое место, главное не заявится в какой-нибудь бордель. Остановившись уже на пороге, девушка повернулась к Дрейвену и снова улыбнулась, теперь уже менее дергано. – Мне о вас говорили, и очень много. И если вы настолько хороший воин, как говорят, то  такого человека я хочу иметь при себе.
С этими словами она вошла вовнутрь здания, оставляя дверь открытой.

Богун стоял перед своими поданными. Толпа шумела, смотря на него. Да, многие из них собрались здесь из-за него. Тут были снагги из Города Гоблинов, орки из Мории, Мордора, и даже урук-хай из Изенгрда. Но Денгара была в чем-то права. Права в том, что выступить перед этим сбродом нужно, но не потому что им нужно вдохновение, а потому что им нужен был страх, стах перед ним. Старейшины - старейшинами, Гара - Гарой, поддержка сильных города сего была важна, но страх смердов - важнее всего. Если они ссаться от одного имени его не будут, все остальное будет напрасно.
Шут прятался за Богуном, а сам Вождь стоял на парапете перед солдатами. Они же шумели, и гул только нарастал, Никто кроме Богуна, шута,  кладовщика, нескольких снагг подготовивших засаду, и собственно тех, кого он поймал не знали, для чего все эти сборы, и что их ждет сейчас. Кладовщик продолжил заниматься своим делом, а снагги сейчас должны были вывести пленных.
Посреди склад стояли два связанных гоблина, а Богун сидел на бочке напротив них и молчал. Гоблины зло корчили рожи и плевались, но попасть в вождя так и не могли. "Уважение. Мне не хватает уважения от этих уродов. Они меня не боятся", - вот что стучало в голове у Богуна. Словно молотом. Сегодня определенно был день, когда просто все хотели ему это не то что сказать, но и показать. Сначала эта изенгадская потаскуха, потом эти умственно дерзкие, которые просто издевались над ним.
- Шут.
- Да, господин, - весело оскалился мелкий гоблин, и припрыгивая побежал к сородичам, ниже которых он был почти на голову.
- Господи, какой же ты мелкий, мать твою, - удивился Богун.
- А ты тупица, - не успел сказать он, как сразу же получил тростью по башке, и грязно выругался.
Он поднялся с земли, и достал свой нож, готовый приняться за пытки, что бы узнать, кто же именно из Гундабада посмел предать своих, ради Города Гоблинов.
Спустя пару часов дело было закончено, и вместо одного из гоблинов было месиво, которое еле-еле могло дышать, но у них были имена тех, кто их предал, и даже более того, знали имя того, кто поддался первым и завербовал других.
Пленных и предателей вывели на парапет, гул стал ещё громче, никто ничего не понимал, и уж тем более, почему вышедшие связаны.
- Я знаю все считают меня мягкотелым и слишком хорошим, - прорычал Богун перед толпой, - некоторые даже начали подумывать о том, что я незаконно занимаю трон Гундабада, а некоторые решили, что уже спокойно можно предать меня и этот город. Они перед вами.
Все немного притихли, и сосредоточились на вожде.
- Я этим четырем, которых удалось взять живьем, предлагаю два выхода: вы сдаетесь, и умираете  тихо, или же можете дерзнуть, и напасть на меня, получив шанс не только выжить, но и стать вождем.
Гоблин, видевший то, что произошло с его дружком, начал труситься, и несмело прошептал:
- Я хочу... умереть спокойно... -
Богун подхромал к уроду:
- Хочешь смерти? Слабак. - и с силой приложился кулаком к его печени, когда гобин согнулся пополам, орк толкнул его к краю парапета и мощным пинком под зад, сбросил в толпу беснующихся внизу.
- Вам решать что с ним делать, - крикнул Богун. Хотя, правда, и без его слов гоблин превратился в в месиво моментально просто.
Остальные выбрали сражение, конечно же, после такого-то представления. Всех тех орков развязали, и вручили им по стандартному кривому мечу. В это же время вождь взял свой топор, и одел на одну руку латную перчатку, в которой на кончиках пальцев были острые лезвия.
Орки оглянулись, не веря в то, что им дали шанс атаковать одновременно. Шипастую трость подхватил гоблин и ускакал подальше от парапета, во избежание своих травм.
Богун стоял свободно и расслабленно. Впечатлить сброд можно было только чем-то действительно мощным. И один, против троих, это уже то, что вызывало бы у других страх и уважение. А сын Больга не только на это рассчитывал.
Все трое бежали на него. Богун ухмыльнулся, и с размаху выкинул топор вперед, и тупой стороной захватил за шею одного из них, и притянул к себе, впившись клыками в шею, вырвал большой кусок, и выплюнул его в торону, заливая все кровью. Оценив ситуацию, бросил истекающего кровью себе под ноги,  и нырнув под занесенные руки другого противника,  воспользовался непрочной стойкой противника, толкнул его с обрыва, точно так же как до того гоблина. Третий же направил меч прямо в лицо  Богуну, который как раз поднимался всем телом, выбрасывая противника. Все было на волоске, казалось со стороны. Вождь ухмыльнулся, и поймал зубами клинок, и почувствовал как скрежет метал заставляет десны болеть, и на языке показался металлический привкус, то ли крови, то ли клинка. Выпустив топор и рук, он рукавицей перехватил лезвие, рванул вперед разжимая зубы, и с силой ударил по локтю, заставляя того выпустить меч.
Богун бросив его вслед за предателем, положил свой кулак противнику в солнечное сплетение, да так, что тот резко начал задыхаться, и упал на колени. Сын Больга наконец выпрямился. Он не знал сколько времени прошло, и есть ли кто-то вокруг. Начав драку, у него остались только инстинкты, и даже шум вокруг стих. но сейчас все возвращалось. Орда внизу бесновалась. Они были впечатлены и восторжены. Вождь подошел к лежащему и поднял его, взяв голой рукой за шею и начав смотреть туда, где сердце. Он приложил руку в латной перчатке к этому месту, и, замахнувшись, загнул всю кисть в грудную клетку одним сильным ударом. Кровь брызнула снова, ещё больше обливая его кровью. Богун вынул руку держа в руках сердце, и бросая труп под ноги.
- Кто-то ещё не верит в вождя? - он раскинул руки в разные стороны, кровь с сердца стекла по перчатке и падала на землю. - кто-то ещё хочет усомниться в моем праве на трон?
Сын Больга откусил кусок сердца и кинул остатки в толпу.
- Вы знаете где меня найти, если кто-то посмеет усомниться во мне.
Богун развернулся и сплюнув кусок внутренностей на землю, и пошел в тронную  пещеру.

Герой:
1. Имя персонажа
Леголас Трандуилион
2. Внешность
Эльф, выходец из Ласгалена, позже переименованного в Лихолесье, ок. 3000 лет.
Высок, как и все эльфы, тонок и изящен, но хрупкость эта обманчива. Обладает хорошо развитой мускулатурой - функциональной, а не выставляемой на показ. Его плечи и руки словно созданы для того, чтобы натягивать тетиву лука или орудовать кинжалами, очень гибки и быстрый, с легкой походкой. Светлокож и светловолос, черты лица чуть более резкие, чем у обычных эльфов, но это придает облику привлекательной хищности - он истинный сын своего народа, более опасный, настоящая часть природы, знающий и принимающий ее законы. Глаза для его лица не слишком крупные, светлого льдистого цвета, взгляд внимательный и цепкий - взгляд охотника.
Предпочитает носить одежду "оттенков леса" - зеленую и коричневую - удобную и функциональную. Не любит обилия украшений, обычно не носит ничего из них, на официальных мероприятиях ограничивается тонким венцом поверх распущенных по плечам волос.
3. Профессия и навыки
Принц Лихолесья, но эту функцию не считает своим призванием, хоть и при необходимости исправно исполняет. Отличный охотник, воин и следопыт. Без промаха стреляет из лука, орудует кинжалом, в меньшей степени - мечом. На лошади ездит, как и все его сородичи, без сбруи. Скрывается в тенях и умеет находить следы животных и двуногих. Умеет находить подход почти к любому существу, желающему слушать, но лучше всего это общение складывается с деревьями. Может на самой неплодородной почве вырастить прекрасный сад. Красиво поет.
4. Инвентарь
Лук, колчан стрел, длинный кинжал. Украшений обычно не носит.
5. Описание характера
Обладает беззаботным и светлым характером, который неумелый взгляд может принять за легкомыслие. Никогда не унывает, даже в страшном горе сохраняет оптимизм и умение радоваться мелочам или обычным явлениям (восходу солнца или звездному над головой). При этом может быть серьезным и вдумчивым, привык анализировать и собственные поступки, и поведение других. За время дипломатических отношений с соседями научился неплохо разбираться в других, развил проницательность. Как и все эльфы, не способен на ложь, но, помимо правдивости, его можно назвать искренним.
Любит все, что живет и тянется к свету. Если видит, что кто-то нуждается в помощи, поможет. Но мягким его характер назвать сложно. Улыбчивый упрямец. Если решает что-то, переубедить его не представляется возможным. Отважный и может быть преданным, если найдет того, кому эту преданность преподнести.
6. Биография
Леголас появился на свет в королевской семье Ласгалена, когда тьма еще не поселилась меж его стволов. Он до сих пор хранит в памяти полустертые, но драгоценные воспоминания о том, как еще совсем малышом познавал лес, слушал первые песни ручьев, шепот деревьев в абсолютной уверенности, что так будет всегда. Но даже по сенью родных ветвей он не был защищен от потерь - его мать покинула этот мир, когда Леголас был еще совсем ребенком, и большей частью он был предоставлен сам себе. Это, однако, хорошо повлияло на его характер и навыки - Леголас научился чувствовать себя в лесу, как дома, и отвечать за самого себя, не боясь трудностей. Войдя в возраст, однако, он не стал пренебрегать обязанностями наследника короны, выезжал на дипломатические миссии и принимал гостей. До начала войны жизнь Леголаса была простой и ясной - он точно знал, что должен делать в разных ситуациях, как избежать бед и добиться желаемого. Время от времени он начинал скучать в стенах подгорного дворца и отправлялся странствовать - на год, два или десяток лет, но всегда возвращался обратно.
Во время одного из таких странствий познакомился со следопытом по-имени Арагорн, и, хотя пропутешествовал с ним совсем немного, успел понять, что человек этот - необычный, в нем чувствовалась сила и длань судьбы, коснувшаяся его.
Когда началась война, эльфы Лихолесья не могли остаться в стороне, хотя опасность, идущая с Юга их поначалу и не касалась. Беда была у них на пороге - Зло, подтачивающее бывшее Зеленолесье уже много лет, обретало форму, и опасность стала явной - король Трандуил был вынужден вступить в войну на Севере.
Отправиться на совет в Имладрис Леголас решил сам. Там, где, как говорили, должна была решиться участь всего Средиземья, Лихолесье должен был представлять тот, кто отвечал за его судьбу - наследный принц. И там же Леголас принял решение присоединиться к Братству - он был единственным представителем Дивного народа, участвующим в этой судьбоносной миссии, однако совместное путешествие длилось недолго. После атаки гоблинов, а потом и назгулов на перевале Карадраса, отвлекая внимание от нового Хранителя Кольца, Леголас вместе с Фродо и Сэмом отступили, и вернулись в Лихолесье.
Леголас, однако, вынужденный вернуться, не считал свой долг выполненным. Он чувствовал, что сердце его стремится прочь, хотя в родных лесах тоже было с кем воевать. За краткое время путешествия с Братством принц понял, что судьба всего свободного мира решится на Юге, и туда теперь устремились его помыслы, и он ждет теперь лишь удачного момента, чтобы отправиться в гущу событий.
7. Мировоззрение
Свет
8. Чего вы ждете от игры этим персонажем?
Интриги, квестов и интересных взаимоотношений.
Игрок:

3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?
Из прочитанного - "Сильмариллион", трилогия "Властелин колец", "Хоббит".
Из просмотренного - трилогия "Властелин Колец", трилогия "Хоббит"
4. Ваш опыт на ролевых, если нет, то так и пишите (см. предыдущий п.)
10 лет игр на форумных ролевых, в ролевом движении 13 лет.
Дополнительная информация:
1. Как вы узнали о ролевой?
От друзей.
2. Если вы уже играете за каких-либо персонажей на ролевой, укажите их тут.
Таких нет

Обоз двигался медленно и в основном по ночам. Десять больших, груженых подвод с провиантом, хотя по-хорошему, эти ленивые задницы могли бы и сами настрелять всякой живности в мерзком дивнючьем лесу, плюс подвода с оружием и инструментами. По крайней мере именно так думал Грык сиврепо оглядываясь вокруг. Более омерзительного приказа он уже давно не получал. Сначала их перегнали из уютного и такого родного Мордора в тухлый болотный замок, а теперь вот пожалуйста! В этот говняный лес, сам воздух которого смердел отвратительней выгребной ямы.
Грык мрачно сплюнул.
Не смотря на то, что по Лориэну прокатилась волна кровопролитной войны, тут все еще было слишком "светло" на вкус орка.
"Спилить бы всю эту дрянь. Вот бы милые пеньки были... а то аж с души воротит"
Самым отвратительным было то, что пятисотенный отряд, сопровождающий повозки, из которых иногда пованивало аппетитно подгнившим, должен был влиться в состав лориэнского гарнизона для усиления. Единственное, на что надеялся Грык, это что в крепости будет не так погано. Хотя с каждым шагом надежда становилась все слабее.
- Смотрите по сторонам, - свирепо распорядился Грык и сам нахохлился, словно филин на суку. - Здесь эти люстоухие ублюдки говорят еще не перевелись.
Грык нервно погладил рукоять ятагана и снова смачно харкнул.
- Пошевеливайтесь, мясо, - гаркнул он своим же, которые тащили повозки, запряженные по пять пар в каждую.
- Да пошел ты, говнюк, - хрипло отлаялся один из снаг-тягачей.
- Живей! - Грык соскочил с повозки и отвесил спорщику смачного пинка. Снага пошатнулся и рухнул на колени. Остальные тут же воспользовались передышкой и обоз остановился. - Да где Брыгурк?! Чтоб его эльфячья ведьма покусала! Пошли вперед, я вам сказал!
Снаги, сковзь зубы ругаясь, нехотя потащились вперед.
- Че те надо, Грык, - Брыгурк вынырнул из тьмы. От оскаленной морды варга пахло свежей животной кровью.
- Ах ты гнида! - зашипел Грык не хуже чем ругающиеся снаги. - Ты должен разедывать, а не охотится и втихомолку жрать!!!
Брыгурк самодовольно оскалабился и облизнул клыки.
- А ты больше трусь Грык. Все тут тихо, эти остроухие уроды и не подумают появится.
- Заткнись! Твои ребята должны еще внимательнее следить! Не чуешь что ли, какая вокруг погань?! Или захотел насадится на стрелу, как порось на вертел?!
- Да пошел ты, Грык. Тебе страшно - ты в дозор и иди, - Брыгурк оскалился уже отнюдь не дружелюбно.
- Ты... кусок лосиного помета, с тобой сотня наездников, а толку от вас, как от баб!
- Да я тебе! - варг под Брыгурком рванулся и в холостую щелкнул зубами, Грык ловко отскочил и отвесил волку по морде когтистой лапой.
- Уймись, навозник. Если по твоей вине обоз не дойдет, объяснятся с назгулом будешь сам, - зашипел Грык, внутренне готовый схватиться не на жизнь, а насмерть.
- Вот только погоди у меня до крепости! - Брыгурк почти зарычал, резко дернул варга, что тот как-то жалко заскулил. - За мной! Не пропустить ни единого шевеления в этих поганых кустах!
Грык едва заметно выдохнул. Проклятый тупоголовый Брыгурк, что б он себе шею свернул. Орк-командир взобрался на повозку.
- Всем обнажить оружие. Чтобы там ни трепали эти сосунки присланные из гарнизона, всем быть на чеку, - Грык снова осторожно уставился в ночную темноту, в которой его желтые глаза отлично видели. - Поганый лес... спалить бы его...
[NIC]Грык[/NIC]
[sTA]...[/sTA]
[AVA]http://sf.uploads.ru/t/vHdNI.jpg[/AVA]
[sGN].[/sGN]

[AVA]http://se.uploads.ru/t/U5w8i.jpg[/AVA]
[NIC]Леголас[/NIC]
Леголас тяжело вздохнул. Он действительно не знал с чего начать. Перед глазами проносились картины детства и подросткового возраста. Было намного проще, когда он мог здесь общаться с отцом, читать, тренироваться. Тогда к нему относились, как ребенку, несмотря на его возраст. Многие эльфы были старше него, и с Леголасом общались, примерно так, как люди общаются со своими подростками. Мол, ты, конечно, можешь знать и уметь многое, но опыта у тебя мало.
Теперь все изменилось. За год он стал взрослым в глазах сородичей. И, надо признать, узнал и увидел он действительно больше, чем хотелось бы. И нельзя сказать, что это его радовало.
- Леголас. Много лун тому назад, оставил ты наши земли, и не было от тебя вестей. Но я рад, что ты вернулся домой, сын мой.
- Я тоже рад вернуться отец. Мне не хватало тебя, - Леголас нежно улыбнулся. Больше глазами, чем губами. Он чуть покачнулся на месте, желая обнять отца, но, не решившись, просто неуверенно перенес вес на другую ногу.
- Я не говорил с тобой не оттого, что не хотел. И даже не потому, что не мог. Я не хотел пугать тебя плохими вестями. Но если ты желаешь, я могу рассказать тебе, как все было. Я видел Кольцо, скованное Врагом. Владыка Элронд рассудил, что нужно отнести его в Мордор. Я вызвался стать частью отряда... Братства, которое проводит Хранителя (ты можешь представить - это был полурослик!). Но Братство теряло воинов одного за другим. Мало кто хотел себе смерти. Многие думали, будто знают, как поступить лучше и уходили. Я до последнего защищал Хранителя. Но я видел зло. В том числе внутри Братства. Я видел тлетворное влияние Кольца.  Я видел Назгулов, ищущих Кольцо. И... я не знаю, что произошло со мной. И без того, я боялся идти в Мордор, зная, что не вернусь. Но тут. Я просто увидел это... существо. И вспомнил про все плохое, что было в моей жизни. Мне стало страшно. Казалось, я ничто перед ним. Это было так страшно, будто на моих глазах умерли все. И когда я подумал, что они могут пытать меня, что могут заставить рассказать... Ох, я уже видел, как горят мэллорны. Мне показалось, я почувствовал смерть эльфов. И твою смерть...
Леголас опустил голову. Мало того, что он сказал больше, чем планировал, он понимал, что уже не может остановиться и прекратить эту вынужденную исповедь. Слова давались тяжело. Каждое слово саднило и зудом отзывалось в гортани, сводило челюсти, оставляло мерзкий привкус во рту.
Его хорошо воспитали, и эльф рано уяснил, что лучше ему лично сознаться отцу, чем дать ему возможность узнать правду от кого-то другого. И ничего не оставалось, кроме как набрать воздуха и признаться.
- Я сбежал, отец. Я испугался.
Леголас долго молчал. Он много раз проигрывал этот диалог про себя. Но даже представить не мог, что это будет настолько тяжело.
Ему нужно было что-то сказать в свое оправдание, но говорить было нечего. Осознав, что молчание уж слишком затянулось, он продолжил, так и не найдя в себе силы поднять взгляд на отца.
- Я не знаю, где сейчас Хранитель кольца. У меня нет знания о том, жив ли он, и не нашел ли его Враг. Будет тяжело, отец. Я знаю, мы потеряем ещё больше братьев. И мне нечем себя оправдать. И нечем успокоить тебя, кроме обещания, что я буду рядом и положу жизнь на служение тебе, если это потребуется.

Дамрод выскочил из тени на освещённую фонарём территорию, прямо позади двух разбойников. Перед ними стоял мужчина с полуторным мечом, направленным бандитам на грудь. Следопыт перешёл с бега на шаг, перехватил трофей поудобнее. В этот момент один из разбойников обернулся и увидел развернувшийся у него за спиной пейзаж, в котором недоставало трёх его напарников, зато объявились два не очень доброжелательно настроенных следопыта. Судя по звукам, на подходе была ещё и стража. Мужчина поднял руки и начал медленно пятится, собираясь скрыться. Пару мгновений рейнджер колебался, не бросится ли в погоню, но вдруг передумал, и просто поднял шестопёр на уровень груди, угрожающе направив его на бандитов. Один из их отделился и быстро начал утаскивать своих друзей во мрак переулков. Прищурившись, следопыт молча наблюдал за этим процессом, не спуская глаз с предводителя, который в преувеличенно дружелюбной манере пытался отмазаться и разрешить конфликт. Когда последний из поверженных бандитов был унесён с "поля боя", предводитель с издёвкой - как показалось Дамроду - поклонился.
- Удачного дня, милостивые господа! Приятной там...ночи...и всего, что там вам нужно, - продекламировал он, стремительно скрываясь между домами. Следопыт сплюнул на землю и облегчённо выдохнул. Ситуация разрешилась куда легче, чем он думал. Вроде бы даже никто не был ранен, как видел Дамрод, ни Торонгил, ни незнакомец не были ранены. Топот стражи всё приближался, и рейнджер поспешил спрятать запятнанный кинжал обратно в ножны, дабы не вызывать лишних подозрений. Отряхнувшись и поправив одежду, следопыт повернулся к незнакомцу.
- Ты как, дружище? В порядке? Ну и времена пошли, уже ворьё по улицам Минас-Тирита бродит. Куда только стража смотрит, верно? - рейнджер кивнул в ответ на благодарность и представление, слегка поклонившись в свою очередь, стараясь выглядеть дружелюбно, - Меня зовут Дамрод. Больше имён не имею, ибо знатностью мне с тобой не тягаться, друг мой.
Следопыт повернулся, принимая свой клинок обратно. Пожав плечами, рейнджер ухмыльнулся в ответ на слова Торонгила:
- И пусть запоминают. Я не собираюсь ещё с этими тварями якшаться. Мне вполне хватает тварей по-крупнее... и потом, в рукопашной бою я явно тебе бы проиграл. Не рискну вступать в борьбу с бугаём типа того, - рейнджер хотел согласиться с той мыслью, что оставаться здесь не следует, но ему не дали сказать. Сзади послышался торопливый топот. Ещё не оборачиваясь, следопыт удивлённо отметил, что топот слишком тихий, и явно не сапог стражи. Оглянувшись, Дамрод увидел знакомую рыжеволосую фигуру. Не то чтобы следопыт был сильно удивлён встретить её рядом с той самой таверной, но всё-таки это стало определённой неожиданностью.
- Катрия? - удивлённо воскликнул Дамрод, вопросительно вскидывая одну бровь, - Какими судьбами вы оказались тут? Хотя, я, наверное, знаю. Любопытство, да? - следопыт хмыкнул, опёрся на шестопёр, уперев его в землю. Деть его было некуда, кроме как сдать приближающейся страже, поэтому пока приходилось держать его в руках. Услышав слова Геора, он вновь развернулся к нему с ободряющей улыбкой.
- Ничего, Геор. Что-то подсказывает мне, что ты ещё сможешь отплатить нам добром. А пока нам действительно лучше убираться отсюда, пока бандиты не вернулись, или не пришла стража с неудобными вопросами!

[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/ca/f9/94/caf9948a3afcfac194837e54f1c732f2.jpg[/AVA]
[NIC]Бельтогор[/NIC]
Быстро оглянувшись, вор увидел, что впервые (на удивление) тайный маневр не сработал. Можно было, конечно, скрыться в таверне. И два незадачливых вора так бы и сделали, если бы в конце улицы не появились стражники.  Один из вариантов - понадеяться, что это свои, и привлечь их, но издалека было не ясно, подкупленная это стража или у них сегодня каждые пятнадцать минут смена караула - то, вон эти двое, балрог их побери, то вот ещё. Что ж, пусть так. Значит не повезло. Такова профессия, без этого никак.
Бельтогор быстро оценил скорость движения стражи, после чего достал кинжал и подобрал плащ, чтобы не мешал, после чего сделал знак Боласу уходить.
- Так, народ, мы все поняли, - он поднял кинжал вверх лезвием и расположил вторую открытую руку на уровне своей груди, показывая максимально мирные намерения. Спиной он попятился мимо воинов к трем своим ребятам, встав между ними и воинами. На удивление хилый Болас, взвалил одного из разбойников на спину и потащил его в проулок, откуда они появились.
- Мы вас не видели, вы нас тоже. - он задержал взгляд на Арагорне, - а ты неплох, парня, э? Даже без оружия их уделал! - на лице Бельтогора появилась заискивающая улыбка.
Болас вернулся и схватил второго поверженного разбойника.
- Че, героическая победа, да? А ты, писака, накорябай что-нибудь об этом! Потом почитаешь - ты же ещё зайдёшь в трактир? - он подмигнул Геору, как старому знакомому.
Болас сложил под аркой соседней улицы одно тело на другое и вернулся за третьим. Этот разбойник был в сознании - ему всего лишь сломали нос. Так что он, держась за руку Боласа пошел сам. Бельтогор все так же, спиной вперед, попятился вслед за ними.
- Удачного дня, милостивые господа! Приятной там...ночи...и всего, что там вам нужно, - он отвесил шутовской поклон, стараясь не сводить взгляд ни с одного из воинов, и продолжил пятиться в темноту проулка.

События стали разворачиваться гораздо быстрее, нежели предполагал Дамрод. Только он собрался предупредить Торонгила о преследующих их разбойниках, как его напарник, не дожидаясь его, молча вступил в схватку. Следопыт с восхищением отметил про себя выверенность и чёткость движений. Меч по понятным причинам Арагорн не обнажал, и рейнджер поддерживал его решение, но тот эффект неожиданности, что позволил вступить в схватку безоружным, на кулаках, улетучился, и третий бандит, злобно ухмыляясь щербатыми зубами, с шестопёром наготове подходил к Дамроду. Следопыт одним движением выдернул меч из ножен. Клинок описал плавную дугу и уставился острием прямо на противника. Щербатый сплюнул и без предисловий атаковал.
Дамрод без особых усилий поднырнул под широкий удар, разворачиваясь и одновременно уходя в бок. Меч со свистом рассёк воздух, опускаясь на бандита сверху, но тот успел отскочить и поднять оружие, так что клинок лишь со звоном отскочил. Чертыхнувшись, разбойник отошёл на шаг назад, удерживая равновесие и поднимая оружие для нового удара. Воспользовавшись заминкой, следопыт бросил взгляд на Торонгила. Тот эффектно расправился со вторым противником, врезав ему локтём по затылку, после чего бедняга кулем осел на землю, но первый уже приходил в себя, доставая из глубин плаща длинный кинжал. Где-то вдали прозвучал грозный окрик.
- Торонгил! - крикнул Дамрод, одновременно бросая клинок рукоятью вперёд. Напарник стоял лицом к нему, так что сомнений в том, что он его поймает, у следопыта не было. Кулаки, бесспорно, были хороши, но ситуация выросла из кулачной драки в полноценный бой в тот момент, когда первый из этих тварей достал оружие. Сам рейнджер завёл руку за спину, выхватил лёгкий кинжал и слегка пригнулся к земле, меняя тактику. Щербатый, увидев коротенькую полоску стали, лишь расхохотался, сплюнул и занёс шестопёр. Дамрод ловко отскочил от удара так, что инерция пронесла горе-вояку немного дальше, чем он рассчитывал - прямо под его удар. Кинжал вошёл в бедро, прорезая ткань и кожу. Разбойник рыкнул от боли, мощным локтевым ударом отталкивая следопыта. Дамрод зацепился за его руку и уволок бугая за собой. Тот не удержался на раненой ноге и повалился на землю вслед за рейнджером. ТСледопыт вскочил, ударом кинжала по руке обезвредил противника, и отошёл, держа в руке трофейное оружие. Щербатый стонал, держась за пробитую правую руку и катаясь по земле от боли. Вдалеке раздались крики, и Дамрод услышал, как по брусчатке топают закованные в сталь стражники. Пару секунд рейнджер стоял, принимая решение, но затем развернулся и побежал в тень, на звук кричавшего мужчины, бросив напоследок напарнику, которого он не боялся оставить одного с дворовой шпаной:
- Я на помощь третьему!

Геор часто забывал, что такое большой город, и что долго тут, одиночеством не насладишься, созерцая звёздное небо.  Людей на ночной улице вокруг было не мало, но все эти личности выглядели сомнительными, впрочем, как и любой человек в столь поздний час, не исключая и самого сына Валанкара. Когда к нему подошёл какой-то тип и начал расспрашивать рыцаря, совершенно фамильярно, да ещё к нему присоединился второй, совершенно непонятно откуда взявшийся юнец, это не входило ни в какие рамки.
Геор из Баонвирингов много путешествовал и благодаря этому, стал разбираться, кто стоит перед ним и почему они посмели остановить, его медленную прогулку. А уж, по мере развития их вопросов – вопросов у самого Геора о «профессии» этих ребят, не оставалось и вовсе. Сделав шаг в сторону и назад, так что бы за спиной у рыцаря оставалась стена какого-то дома, Геор фальшиво улыбнулся и потянулся к сумке, левой рукой, одновременно заговорив.
- Отчего же вам не почитать, господа, - пальцами он открывал ремешок сумки, доставая полотнище с буквами, и словно решив помочь себе второй рукой, туда же потянулся и ей. Учитывая, что рядом с сумкой, торчала рукоять меча, именно её Геор и ухватил, оголяя лезвие своего оружия. Полутораручный меч одинаково превосходно служил рыцарю, как в пеших схватках, так и в конном бою и в блеске его лезвия, Геор воспрянул духом, перед битвой;  мурашки побежали по спине, за которой словно появились крылья; руки наливались силой, а голова заработала, быстро оценивая каждое движение противников. Готовность к схватке перетекла невольно, в жажду битвы и это сильно отразилось в голосе Геора, когда он прогромыхал, доставая меч.
- Совсем завшивел Белый Город, вижу я! Что же, одного хама уже проучил, отведаете и вы рыцарской руки, бесчестные ублюдки!
Правую руку, с мечом, он выставил перед собой, готовый к отражению атаки, а в левой выхватил кинжал, сжимая его рукоять сквозь полотнище с вдохновляющими словами, сильно воздействующими на душевное состояние рыцаря-летописца.

[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/ca/f9/94/caf9948a3afcfac194837e54f1c732f2.jpg[/AVA]
[NIC]Бельтогор[/NIC]
Бельтогор, как обычно, дежурил у таверны. Удобное место, чтобы обирать посетителей - слишком сильно выпивших, чтобы драться, но не пропивших все деньги. Или тех, кто хорошо расслабился и был готов выложить деньги ещё до того, как напьется. Первых нескольких всегда пропускали. И не более двух "дел" за день - нехорошо, чтобы за местечком закрепилась дурная слава. Но вот из таверны вышел мужчина. Издалека было видно немного: только то, что он странно држался: голова чуть приподнята, одна рука на поясе, другой держится за сердце. Видимо, выпил. А это значило, что он был удачной мишенью. Бельтогор только собрался дать знак своим товарищам, как из проулка, от Великих Врат повернули ещё двое, разбойник поравнялся с ними: два воина, у обоих мечи. Видимо, решили зайти в трактир после дежурства. Кажись, намечается нечто более интересное! Он сделал легкий поклон приветствуя воинов и показывая своим ребятам, на кого обращать внимание. Сам же, ускорив шаг, направился к вышедшему из таверны.
Обойдя таверну сзади, к нему из-за забора вышел Болас, осведомитель, который обычно сидел в таверне. Быстро он пересказал основные данные о посетителе Бельтогору. Вместе они подошли к посетителю таверны, стараясь говорить, громко - важно было привлечь и воинов сюда.
- Эй, писака, слышь, ты с какого архива? - начал Бельтогор, - Чё-то я тебя не помню у нас на архиве!
Он заглянул мужчине за спину - там книжка? Дашь почитать? А то уже, - он издал мерзкий шипящий звук, громко втягивая холодный воздух сквозь сжатые зубы, - три года, как не читал, знаешь, как ломит?
- Ты лучше, слышь, давай, объясни по-нашему, чё на людей беззащитных с кнутом полез, - в тон ему начал Болас, - Чё, рука лишняя? Ты Арадила Вонючую Рубаху знаешь?
Воины приблизились на необходимое расстояние.
- Да ладно тебе, писака, - продолжил задирать Бельтогор, - ты ж у нас грамотный, давай почитай нам чего-нибудь про родные просторы! Давай-давай! - он помотал рукой в воздухе, давая остальным команду выходить. И пока они с Боласом продолжали громко задирать посетителя таверны, ещё трое разбойников неслышно зашли к воинам со спины - таких лучше сразу оглушать. Честный бой пусть останется рыцарям.

[AVA]http://se.uploads.ru/t/ljVmp.jpg[/AVA][NIC]Фалогонд[/NIC]
В первую секунду мужчина в недоумении вскинул глаза на, наконец обратившего на него внимание человека, и с силой выдернул руку. Это, впрочем, ему не помогло - он сразу же получил удар в лицо. Впрочем, Фалогонду повезло: так как они с наглецом находились недалеко друг от друга, он не смог как следует замахнуться, и удар был не очень сильным. Он, конечно, рассек кожу, и мужчина испытывал боль, но его гнев, удивление от неожиданного отпора и воздействие большого количества алкоголя значительно ее притупляли.
-Эт-ты на меня так?! - Он сделал шаг вперед, однако непослушные ноги среагировали не сразу, и тело его значительно накренилось. Быстро перебирая ногами и махая руками в воздухе, он с трудом нашел равновесие у соседнего столика, чуть правее. Там сидел какой-то молодой человек с собакой.
- У-у-у, рычало, - погрозил он ей пальцем, - Вон тот, молчаливый! Смотри, пёс, какой хам! Атуй его, атуй! - сфокусировав взгляд на кружке пива на столе, он смело схватил ее и запустил в наглеца.
- Разговаривать-ить не умеет, - доверительно сообщил он собаке, - а все туда же. Каракулит все, сидит. Вот из-за таких, как он и умер мой Драгомир, сыночек мой. Какие у него были руки! Ой, загляденье-мужик. А вот, гляди, как ты, пес, - он хотел было пнуть собаку ногой, но побоялся, -  как ты, вот, сдох. Умер-ить, мой Драгомир. И приперли его, как пса, дохлого-предохлого.
Фалогонд сел за стол, уперлся локтями в колени и положил голову на руки.
- Обижают меня, зубастый, обижают. Все гоняют, этот, - ткнул пальцем за спину, - вон, вообще ударил. А всё из-за бумажек. А ведь важнее люди, понимаешь ты, кобель? Да ничего ты не понимаешь! А вот мой Драгомир всё понимал. Он хороший был. Такой красивый. Убили в Осгилиате. Такой парня!..

[AVA]https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/736x/ca/f9/94/caf9948a3afcfac194837e54f1c732f2.jpg[/AVA]
[NIC]Бельтогор[/NIC]
Бельтогор, как обычно, дежурил у таверны. Удобное место, чтобы обирать посетителей - слишком сильно выпивших, чтобы драться, но не пропивших все деньги. Или тех, кто хорошо расслабился и был готов выложить деньги ещё до того, как напьется. Первых нескольких всегда пропускали. И не более двух "дел" за день - нехорошо, чтобы за местечком закрепилась дурная слава. Но вот из таверны вышел мужчина. Издалека было видно немного: только то, что он странно држался: голова чуть приподнята, одна рука на поясе, другой держится за сердце. Видимо, выпил. А это значило, что он был удачной мишенью. Бельтогор только собрался дать знак своим товарищам, как из проулка, от Великих Врат повернули ещё двое, разбойник поравнялся с ними: два воина, у обоих мечи. Видимо, решили зайти в трактир после дежурства. Кажись, намечается нечто более интересное! Он сделал легкий поклон приветствуя воинов и показывая своим ребятам, на кого обращать внимание. Сам же, ускорив шаг, направился к вышедшему из таверны.
Обойдя таверну сзади, к нему из-за забора вышел Болас, осведомитель, который обычно сидел в таверне. Быстро он пересказал основные данные о посетителе Бельтогору. Вместе они подошли к посетителю таверны, стараясь говорить, громко - важно было привлечь и воинов сюда.
- Эй, писака, слышь, ты с какого архива? - начал Бельтогор, - Чё-то я тебя не помню у нас на архиве!
Он заглянул мужчине за спину - там книжка? Дашь почитать? А то уже, - он издал мерзкий шипящий звук, громко втягивая холодный воздух сквозь сжатые зубы, - три года, как не читал, знаешь, как ломит?
- Ты лучше, слышь, давай, объясни по-нашему, чё на людей беззащитных с кнутом полез, - в тон ему начал Болас, - Чё, рука лишняя? Ты Арадила Вонючую Рубаху знаешь?
Воины приблизились на необходимое расстояние.
- Да ладно тебе, писака, - продолжил задирать Бельтогор, - ты ж у нас грамотный, давай почитай нам чего-нибудь про родные просторы! Давай-давай! - он помотал рукой в воздухе, давая остальным команду выходить. И пока они с Боласом продолжали громко задирать посетителя таверны, ещё трое разбойников неслышно зашли к воинам со спины - таких лучше сразу оглушать. Честный бой пусть останется рыцарям.

Геор еле успел откинуться корпусом назад, уворачиваясь от кружки, которую метнул буйный посетитель этой таверны, но часть того, чем она была наполнена, брызнула на плащ всадника. Инстинктивно он попытался стряхнуть загрязнение, но алкогольная жидкость плотно впиталась в ткань. Летописец-рыцарь грозно взглянул на пьянчужку, и вернулся к завязыванию своих вещей. Оставив несколько монет на столе, Геор закинул свой узелок через спину и вернул свой взор к смутьяну. Тот продолжал разглагольствовать, обычно такие пьяные болтуны бывали жуткими молчунами в трезвом состоянии и рыцарь понимал, что отец некоего Драгомира изливает душу. Тем паче, в собеседники себе он выбрал пса посетителя, не так давно зашедшего сюда и так же, в не самом трезвом виде.
Пожалуй, о его сыне, я мог бы сложить эпос, - пришла странная мысль в голову летописца, но он быстро её отогнал. Тем не менее, Геор не мог не признать, что эта история отражает немало в жизни всего Гондора, гибель сыновей, страдания отцов, а слухи таковы, что чего доброго и отцам и дедам придётся браться за оружие. Достав ещё один серебряник, рыцарь подошёл к тому столу, у которого стоял человек с печальной судьбой, шаркающей кавалерийской походкой. Подняв кулак с сжатым в нём кнутом, Геор грозно заговорил.
- За «хама» бы высечь тебя, челядник, да в колодки на рыночной площади… даром, что мы не на землях моего отца.
Опустив руку с кнутом, он выложил другой рукой на стол серебряник.
- Лучше выпей в память сына, а не кидайся тут на людей. – Выложив денежку, он опустил руку на рукоять меча, висящего на поясе.
С этим, Геор развернулся и направился к выходу. Всё ж таки, слова мужика о войне, оставили в нём небольшой осадок, и прежде чем идти в конюшню, он решил заглянуть в мастерскую доспешника. Денег он заработал не мало, заполняя грамоты местным купцам, можно было и потратиться на себя.
Рыцарь подошёл к выходу и открыв двери с интересом заметил, как ночь постепенно уходит на спад, это говорило, что скоро наступит утро, только вот спать Геору совершенно не хотелось. Вдохнув, он вышел на улицы Средних уровней.
=====> Улицы среднего уровня

[AVA]http://se.uploads.ru/t/U5w8i.jpg[/AVA]
[NIC]Леголас[/NIC]
Леголас давно хотел зайти к отцу, но по непонятным причинам все откладывал это дело. Может быть потому, что не знал, что сообщить ему, а может быть потому, что не был готов к тому, что может сообщить ему Трандуил. Все понимали, что дела идут не так, как хотелось бы, и пускай, в этом не было личной вины Леголаса, ему было сложно говорить о нынешних временах с кем бы то ни было.
Со времени последней смерти, которую он наблюдал, прошло достаточно времени. И хотя времени прошло недостаточно, чтобы залечить все раны его сердца, лихолесский принц почувствовал в себе чуть больше сил и энергии,  (по крайней мере, ему так казалось), чтобы встретиться лицом к лицу с теми, кто задаст ему неудобные вопросы, которые заставят Леголаса обратиться к собственным чувствам.
Осень, пожалуй, была единственной, кому эльфы позволили захватить Лихолесье (а что ещё они могли сделать?). Несмотря на то, что она делала Лихолесье, пожалуй, самым красивым местом в Средиземье, где золото и медь казались жалкой пародией на листву над головой, а кора деревьев приобретала под осенним ветром и солнцем особый цвет и запах, дающий то самое чувство уюта, о котором люди говорили в своих сказках о Собратьях, ушедших в эльфийские леса и возвращавшихся только когда их возраст напоминал о скорой необходимости визита к Мандосу.
Леголас привычно зашел во дворец, однако сразу замедлил шаг, вдохнув полной грудью знакомый запах, Его сердце переполняли чувства: радость очередного возвращения, воспоминания о годах, когда он точно так же возвращался сюда,задумываясь о том, что уже было и что могло бы быть.
Погрузившись в размышления, он шел туда, куда вели его ноги. Дойдя до приемной залы, где обычно находился Трандуил днем, он несколько раз постучал в дверь, после чего отсчитал зачем-то дюжину секунд, и только тогда вошел.
Увидев отца, Леголас почувствовал, как часто забилось сердце. Только сейчас он понял, как сильно на самом деле скучал. С того места, где он стоял, нельзя было точно сказать, был ли там кто-то, кроме Трандуила, поэтому Леголас тихонько кивнул себе и обратился к отцу, как было дОлжно:
- Mae govannen, мой король. Я рад встрече.

[AVA]http://se.uploads.ru/t/U5w8i.jpg[/AVA]
[NIC]Леголас[/NIC]
Леголас давно хотел зайти к отцу, но по непонятным причинам все откладывал это дело. Может быть потому, что не знал, что сообщить ему, а может быть потому, что не был готов к тому, что может сообщить ему Трандуил. Все понимали, что дела идут не так, как хотелось бы, и пускай, в этом не было личной вины Леголаса, ему было сложно говорить о нынешних временах с кем бы то ни было.
Со времени последней смерти, которую он наблюдал, прошло достаточно времени. И хотя времени прошло недостаточно, чтобы залечить все раны его сердца, лихолесский принц почувствовал в себе чуть больше сил и энергии,  (по крайней мере, ему так казалось), чтобы встретиться лицом к лицу с теми, кто задаст ему неудобные вопросы, которые заставят Леголаса обратиться к собственным чувствам.
Осень, пожалуй, была единственной, кому эльфы позволили захватить Лихолесье (а что ещё они могли сделать?). Несмотря на то, что она делала Лихолесье, пожалуй, самым красивым местом в Средиземье, где золото и медь казались жалкой пародией на листву над головой, а кора деревьев приобретала под осенним ветром и солнцем особый цвет и запах, дающий то самое чувство уюта, о котором люди говорили в своих сказках о Собратьях, ушедших в эльфийские леса и возвращавшихся только когда их возраст напоминал о скорой необходимости визита к Мандосу.
Леголас привычно зашел во дворец, однако сразу замедлил шаг, вдохнув полной грудью знакомый запах, Его сердце переполняли чувства: радость очередного возвращения, воспоминания о годах, когда он точно так же возвращался сюда,задумываясь о том, что уже было и что могло бы быть.
Погрузившись в размышления, он шел туда, куда вели его ноги. Дойдя до приемной залы, где обычно находился Трандуил днем, он несколько раз постучал в дверь, после чего отсчитал зачем-то дюжину секунд, и только тогда вошел.
Увидев отца, Леголас почувствовал, как часто забилось сердце. Только сейчас он понял, как сильно на самом деле скучал. С того места, где он стоял, нельзя было точно сказать, был ли там кто-то, кроме Трандуила, поэтому Леголас тихонько кивнул себе и обратился к отцу, как было дОлжно:
- Mae govannen, мой король. Я рад встрече.

[AVA]http://se.uploads.ru/t/U5w8i.jpg[/AVA]
[NIC]Леголас[/NIC]
Леголас давно хотел зайти к отцу, но по непонятным причинам все откладывал это дело. Может быть потому, что не знал, что сообщить ему, а может быть потому, что не был готов к тому, что может сообщить ему Трандуил. Все понимали, что дела идут не так, как хотелось бы, и пускай, в этом не было личной вины Леголаса, ему было сложно говорить о нынешних временах с кем бы то ни было.
Со времени последней смерти, которую он наблюдал, прошло достаточно времени. И хотя времени прошло недостаточно, чтобы залечить все раны его сердца, лихолесский принц почувствовал в себе чуть больше сил и энергии,  (по крайней мере, ему так казалось), чтобы встретиться лицом к лицу с теми, кто задаст ему неудобные вопросы, которые заставят Леголаса обратиться к собственным чувствам.
Осень, пожалуй, была единственной, кому эльфы позволили захватить Лихолесье (а что ещё они могли сделать?). Несмотря на то, что она делала Лихолесье, пожалуй, самым красивым местом в Средиземье, где золото и медь казались жалкой пародией на листву над головой, а кора деревьев приобретала под осенним ветром и солнцем особый цвет и запах, дающий то самое чувство уюта, о котором люди говорили в своих сказках о Собратьях, ушедших в эльфийские леса и возвращавшихся только когда их возраст напоминал о скорой необходимости визита к Мандосу.
Леголас привычно зашел во дворец, однако сразу замедлил шаг, вдохнув полной грудью знакомый запах, Его сердце переполняли чувства: радость очередного возвращения, воспоминания о годах, когда он точно так же возвращался сюда,задумываясь о том, что уже было и что могло бы быть.
Погрузившись в размышления, он шел туда, куда вели его ноги. Дойдя до приемной залы, где обычно находился Трандуил днем, он несколько раз постучал в дверь, после чего отсчитал зачем-то дюжину секунд, и только тогда вошел.
Увидев отца, Леголас почувствовал, как часто забилось сердце. Только сейчас он понял, как сильно на самом деле скучал. С того места, где он стоял, нельзя было точно сказать, был ли там кто-то, кроме Трандуила, поэтому Леголас тихонько кивнул себе и обратился к отцу, как было дОлжно:
- Mae govannen, мой король. Я рад встрече.

Люди покидали и возвращались в таверну, однако Геор и не слишком обращал внимания на это, погружённый в свои мысли. Некоторое время назад, он заказал себе корку хлеба с вином, чему был весьма доволен, так как у себя в родовом замке, провизия, в большей степени, включала в себя лишь плоды трудов охотников, которые в свою очередь включали в себя, в основном, мясные продукты. Тем не менее, частые путешествия, которые предпринимал Геор, сын Валанкара, в некотором роде приучили его к такому продукту земледельцев как хлеб. Да что там приучили, это сделало летописца и всадника – фанатом мучного продукта.
Наслаждаясь вкусом хрустящего, тёплого хлеба, Геор запивал его вином, из-за чего парень слегка охмелел. Но всё ж таки, он ещё не потерял в координации своих действий, да и мыслил относительно трезво, разве что стал более резок. К моменту, когда в таверне появился новый посетитель, Геор потихоньку, начал собирать свои вещи в небольшой суконный узелок. Он всё ж таки планировал добраться до конюшен и наведать своего верного скакуна. От этих мыслей, то и дело, в руку его ложился кнут. Вошедший мужик, много говорил, хотя и говорил сбивчиво, но из его рассказа Геор узнал, что судьба не слишком пожалела этого человека. Однако он отметил, про себя и то, что это был явно горожанин Минас-Тирита, о чём свидетельствовала изрядная доля заносчивости. Выпрямившись на скамье, перед своим столом,  Геор внимательно следил за действиями буяна. Человек явно не контролировал свои действия и когда порвал один из чистых листов летописца, в том проснулся сын своего отца. Вспомнилось как Валанкар, бывало побивал своих лесорубов, когда те наглотавшись эля начинали вести себя невесть как. «Эко и мало в городе этом, люди чувствуют благословенного деления сословий, наверное потому что город большой. Надеюсь, это не испортит моего брата, ведь ему принимать наследство отца» - эта мысль промелькнула у Геора мгновенно, и когда пьянчужка полез к одному из важных свитков, в Георе проснулось две ипостаси. Во-первых, родовая гордость нобилитета, во-вторых какой-то религиозный трепет перед Словом, которое так возносил риттер. Жалости же, не было никакой, и хоть этому оправдания не было, Геор был хладнокровен, в вопросах традиционного сословного уклада, что объяснялось его провинциальностью. Схватив некрепкую тянущуюся руку буяна, своей левой рукой, в правой он сжал кнут и направил мощный удар в морду завсегдатая таверн Минас-Тирита, одновременно вставая, дабы продолжить проучивать отца некоего Драгомира, если тот не уймётся, но уже кнутом.

Понятия не имею, насколько оно боянно, банально и подходит по рейтингу.

Свернутый текст

[AVA]http://se.uploads.ru/t/dSG5w.jpg[/AVA][NIC]Фалогонд[/NIC]
Дверь открылась с тяжелым скрипом, и в таверну ввалился гондорец, с недавних пор ставший завсегдатаем абсолютно всех мест, где ему соглашались наливать. На данный момент он уже был навеселе. Навеселе?! Наглая ложь! Он знатно надрался и уже с трудом стоял на ногах.
С трудом донеся свое тело до ближайшей скамейки, он тяжело, всем телом плюхнулся на нее, и во всю глотку заорал.
- Эля мне сюдыть!
Можно было не сомневаться, деньги при нем были, правда с каждым днем все меньше. Из-за разгульного образа жизни, хозяйство приходило в упадок, однако соседи его, как правило, не корили, и даже жена относилась с сочувствием, и закрывала глаза на его образ жизни.
Тяжело встав, Фалогонд попробовал седалищем ещё несколько скамеек в трактире, пока наконец не решил окончательно остановиться за одним из столов, рядом с Геором.
- Что, парня, с бумажками играешьси? - он потянулся было к столу Геора, но, не дотянувшись, упал, после чего, вернулся обратно на место, - а знаешь, какой у меня сын? Драгомир был. Такой парня! Он-ить, что? Он как ты был, черненький, с глазами вот как у тебя. А какие у него были руки! Все жилки видны, все мускулы. Вот мужчина был!  А потом пошел с этими - Фалогонд пробормотал что-то неразборчивое, но явно нелестное для войск Гондора, - в Осгилиат. И принесли его сюдыть. Мерт-вень-ким, - по щекам пьяницы обильно потекли слезы, - и без его гордости! Без рук. Обрублены были до самых до сюда! - он резко ткнул Геора куда-то в предплечье своим мясистым, мозолистым пальцем.
Где-то с минуту он просидел рыдая, потом вскочил, придерживаясь за стол.
- А вот где ты был тогда? Где вы все, - он оглядел невидящим взглядом таверну, - были? Почему вас не убили вместе с ним?! Он бы тогда выжил, а вы вот все...Трусы вы, вот вы кто! И скотины! И ублюдки! И... - тут у него ругательства, кажется закончились. Но он очень старался, - И сумасшедшие сельди! Вот! Да вы и пальца моего Драгомира не стоите-ик! Вы все! Только и знаете, что сидеть тут и пить! Пьяницы несчастные! - он ещё раз окинул таверну взглядом, полным презрения.
- А вся эта каракуля, - он указал на бумаги Геора, - и гроша ломаного не стоит, когда тут люди гибнут! Это все, - он с трудом ухватил пустой лист бумаги и так старательно, будто это было самым важным и самым сложным в его жизни делом, порвал его, - никому не нужный хлам! И вот это тоже! - он потянулся к листочкам с записями, надеясь их также уничтожить. Будто это могло вернуть Драгомира.

Так у меня не получилось написать игровой пост:
Свернутый текст
 
Нужно было просто выкинуть его. Выкинуть и никогда не вспоминать.
Обручальное кольцо. Он подарил его красиво: пригласил на танец, закружил, а с последними аккордами выхватил зубами из вазы розу и встав на колено, открыл коробочку с этим кольцом. Джейн помнила, как на небольшой камень на кольце капнула его кровь – он поранил десну шипом, неудачно схватив цветок. И она возненавидела его прямо тогда. И Уилла, и цветок, и кольцо.
Но было уже не отказаться – родители давно настаивали на свадьбе, а для нее это было единственной возможностью уйти от родителей.
И вот теперь все закончилось. Он ушел из дома, хлопнув дверями. Осталось только кольцо. Оно постоянно соскальзывало с пальца, а тут она почти две недели не могла его снять – как пристало. И чего только Джейн не пробовала: и мыло, и нитка, и лед, и анестетики вместе с попытками просто сковырнуть. Не раз приходили в голову мысли об ампутации. А помогло обычное машинное масло – кто бы только мог подумать!
Почти год (сразу после первой ссоры) Джейн начала предпринимать попытки продать кольцо или подарить, но никто не взял. Какая-то сумасшедшая писала, что оно проклято – и это, видимо, отпугнуло всех потенциальных клиентов.
Ноги сами привели её к стройке. Там хотели менять трубы, но все забросили, и по весне глубокая траншея, на дне которой все ещё остались куски металла, арматуры, инструментов, стала ложем для реки из тающего снега и воды, подтекающей из канализации. Туда же стекалась вода после ранних дождей, в последнее время зачастивших. Поток уносил все: мусор, песок, остатки зимы, мертвых крыс. Может он мог унести и воспоминания? Она вытянула руку над потоком и отпустила кольцо вниз. Оно упало, будто тяжелый камень – поток не смог снести его. Зато вода, будто стала прозрачнее, а камень засиял под выглянувшим солнышком разными цветами.
Она почувствовала тошноту и головокружение и вынуждена была сесть на землю, чтобы не упасть вниз. Оттуда чувствовался запах, исходящий от потока, мерзкий, по-своему пьянящий, вызывающий ещё большую тошноту.
-Эй!
Она обернулась. На другом берегу стояли дети. Она аж содрогнулась оттого, что они подозрительно были похожи на детей, ее детей, которых она себе представляла. Пока ей не сказали, что она бесплодна. (Ногти врезались в ещё не отмерзшую землю – не реветь).
- Нам не хватает человека. Приходи играть!
- Вы ко мне?
Девочка поджала губы. Так дети делают, когда очень хочется нахамить взрослому, на нужно сдержаться.
- Да. Вставай и иди к нам.
- Зачем?
Дети дружно глубоко вздохнули и закатили глаза.
- Играть.
- Во что?
- Тебе с детьми поиграть сложно? – без всякого укора с улыбкой спросила темноволосая женщина с прической по последней моде, одетая в полосатый черно-белый деловой костюм. Джейн не помнила, когда она тут появилась и когда успела подойти.
- А вы кто такая?
- Откуда столько недоверия, Джейн?
Рядом, в той же, что и всегда, затасканной оранжевой футболке появился ее брат.
- Ох, что здесь происходит? Это розыгрыш? Уилли, я не в настроении сейчас…
Джейн, впрочем, встала и уже начала искать глазами мост (должны же строители были как-то обеспечить переправу?) чтобы перебраться на другую сторону.
- Нет, дорогая. Тебе грустно. Ты разозлена. Но посмотри на этих детей. Я специально их привел. Эта женщина, Джульетт, их представитель. От них отказались. Теперь ты можешь оформить опекунство и заботиться о них. И Джон вернется. Они же такие, как ты мне рисовала. Вы будете отличной семьей!
- Мы обещаем, мы будем хорошими! – доверительно и как бы заискивающе сообщила девочка.
- Да, милая, - Джейн не могла оторвать глаз от девочки.
- Вот и отлично, - сообщила Джульетт, быстрым движением достав ручку из нагрудного кармана, - нужно будет только кое-что уточнить.
- За любое удовольствие нужно платить, - как бы с извинением кивнул Уилл.
Джейн прищурила глаза – у нее не было сейчас денег. После развода она лишилась всего и жила только на пособие по безработице.
- Мы сделаем все, что скажешь! Мы будем хорошими! – едва не со слезами пробормотал мальчик. Поиграй с нами. Ты нужна нам.
- Мы будем хорошими,- вторила ему девочка, - мы будем тихонько играть. Я умею играть в клоуна.
- А я – монстр, который ее похищает, - с азартом сообщил мальчик.
- А я тогда превращусь в ангела и улечу
- А я буду рыцарем и поймаю тебя за крылья
- А я…
- Мы можем прямо здесь оформить документы, и вы уже сейчас заберете детей, - с улыбкой произнесла Джулиет. Дети на секунду отвлеклись друг от друга.
- И мы поиграем!
Джейн, ещё раз огляделась. Через речку действительно были переброшены две доски, но через навернувшиеся на глаза слезы, они казались радугой, по которой можно было перебраться на другой берег.
Торопливо, но осторожно она перешла на другой берег. Джулиет протянула ей планшет с договором и Джейн не глядя поставила свою подпись.
Дети, улюлюкая бросились к ней. Их лица стремительно менялись. Джейн явно увидела маленьких уродливых монстров с гноящимися язвами по всему телу, со злобными усмешками, хищным взглядом, длинными, твердыми пальцами, созданными для разрывания плоти... Казалось, они несли в себе все болезни человечества: сломанные кости, видные сквозь полупрозрачную изъязвленную кожу, размягченные, как от сифилиса кости, вдавленные носы, вместо одной из ног, девочка волочила за собой кусок кожи, в котором, как в мешке бряцали раздробленные кости, бывшие раньше ногой, глаза с полопавшимися сосудами... Джулиет продолжала смотреть на них с той же нежностью, однако деловой костюм в мгновение ока поменялся на платье, сквозь которого отлично просматривалось ее тело, как если бы на ней совсем не было одежды. А Уилл превратился в уменьшенное подобие Ганеши – статуэтки, которую он подарил Джейн на свадьбу, и которая всегда стояла в гостиной: слоник с четырьмя человеческими руками, человеческими ногами и глазами и множеством золотых украшений.
На площадке стали появляться такие же изуродованные дети, в руках у которых были факелы (на современном топливе, не загрязняющие окружающую среду. Порадуйте своих близких запахом средневековья, - вспомнилась Джейн реклама). Тем больше беспокойными были тени от факелов, чем больше прыгали и покачивались дети. Джейн посмотрела на землю – по ней тоненькими черными, красными, зелеными, белыми ручейками струились змеи. Дети просто переступали с места на место, чтобы не злить змей и не загораживать им дорогу. Это выглядело как какой-то завораживающий, но пугающий танец.
Джейн громко закричала – ее мозг просто отказывался признавать происходящее, и едва только сошло оцепенение, она дала волю чувствам. Она кричала так, будто силой этого крика можно было уничтожить это видение. Будто можно было вернуть все обратно.
Дети, держащие ее за руки, рассмеялись – они, кажется наслаждались, как криками Джейн, так и тем, что происходило вокруг – это действительно был праздник Радости и Хаоса. И все, кроме Джейн, кажется, действительно получали от этого удовольствие.
- Ты обещала поиграть! – хрипло вскрикнула девочка.
- Ты пришла, теперь будем играть! – вторил ей мальчик, голос которого подходил на скобление стекла кусочком металла.
- Но…Как вы живы? Вы должны были умереть…Столько ран… - Джейн просто не могла думать ни о чем другом.
- Многие умирают, - серьёзно сообщила девочка, - а остальные становятся сильнее. Настолько сильнее, что на них перестают действовать глупые законы так называемого «реального» мира.
- А теперь одевайся и играть! – требовательно заверещал мальчик.
Они потащили ее в центр круга. Они танцевали и смеялись, а все, что оставалось Джейн – это следить за собственными ногами, выплетая затейливый танец, чтобы не наступить на одного из мерзких хладнокровных, смело плюющих ядом в тех, кто загораживал им дорогу.
Небо потекло огнем. Существа под небом шипели и в исступлении выдыхали, эта боль давала особое, пусть и извращенное, но ни с чем не сравнимое удовольствие.



***
Джон стоял у открытого окна своего офиса. На душе было неспокойно. Он не видел Джейн с самого бракоразводного процесса. Только сейчас он подумал (с какой-то особой брезгливостью) о том, какой слабой серой мышкой она была. А из-за этого развода она вполне могла наложить на себя руки. Или пристраститься к наркотикам. Лучше бы она скорее пришла просить прощения. Тогда можно будет ещё раз попробовать сделать из неё хоть что-то приличное.
- А он тоже будет с нами играть? – раздался детский голосок. Джон вздрогнул: именно так он представлял голос своего сына
- Посмотрим, - Джейн, отражение которой было отлично видно в стекле, судя по запаху, заполнившему офис, хорошо выпившая, явно была счастлива… Впрочем, выглядела она прекрасно, как никогда ранее: свободная рубашка с глубоким вырезом, шляпа, облегающие брюки и высокие кожаные сапоги. (Как она не постеснялась вообще в этом выйти на улицу?.. Но, черт возьми, она соблазнительна, как никогда!)
- Джейн? – Джон повернулся к ней (или ему так показалось?)
- Джон! Эти дети могут стать нашими! Смотри, какие славные! Давай восстановим семью, все же ещё может быть хорошо! Тебе просто нужно подписать кое-какие документы…

Понятия не имею, насколько оно боянно, банально и подходит по рейтингу.

Свернутый текст

Так у меня не получилось написать игровой пост:
Свернутый текст
 
Нужно было просто выкинуть его. Выкинуть и никогда не вспоминать.
Обручальное кольцо. Он подарил его красиво: пригласил на танец, закружил, а с последними аккордами выхватил зубами из вазы розу и встав на колено, открыл коробочку с этим кольцом. Джейн помнила, как на небольшой камень на кольце капнула его кровь – он поранил десну шипом, неудачно схватив цветок. И она возненавидела его прямо тогда. И Уилла, и цветок, и кольцо.
Но было уже не отказаться – родители давно настаивали на свадьбе, а для нее это было единственной возможностью уйти от родителей.
И вот теперь все закончилось. Он ушел из дома, хлопнув дверями. Осталось только кольцо. Оно постоянно соскальзывало с пальца, а тут она почти две недели не могла его снять – как пристало. И чего только Джейн не пробовала: и мыло, и нитка, и лед, и анестетики вместе с попытками просто сковырнуть. Не раз приходили в голову мысли об ампутации. А помогло обычное машинное масло – кто бы только мог подумать!
Почти год (сразу после первой ссоры) Джейн начала предпринимать попытки продать кольцо или подарить, но никто не взял. Какая-то сумасшедшая писала, что оно проклято – и это, видимо, отпугнуло всех потенциальных клиентов.
Ноги сами привели её к стройке. Там хотели менять трубы, но все забросили, и по весне глубокая траншея, на дне которой все ещё остались куски металла, арматуры, инструментов, стала ложем для реки из тающего снега и воды, подтекающей из канализации. Туда же стекалась вода после ранних дождей, в последнее время зачастивших. Поток уносил все: мусор, песок, остатки зимы, мертвых крыс. Может он мог унести и воспоминания? Она вытянула руку над потоком и отпустила кольцо вниз. Оно упало, будто тяжелый камень – поток не смог снести его. Зато вода, будто стала прозрачнее, а камень засиял под выглянувшим солнышком разными цветами.
Она почувствовала тошноту и головокружение и вынуждена была сесть на землю, чтобы не упасть вниз. Оттуда чувствовался запах, исходящий от потока, мерзкий, по-своему пьянящий, вызывающий ещё большую тошноту.
-Эй!
Она обернулась. На другом берегу стояли дети. Она аж содрогнулась оттого, что они подозрительно были похожи на детей, ее детей, которых она себе представляла. Пока ей не сказали, что она бесплодна. (Ногти врезались в ещё не отмерзшую землю – не реветь).
- Нам не хватает человека. Приходи играть!
- Вы ко мне?
Девочка поджала губы. Так дети делают, когда очень хочется нахамить взрослому, на нужно сдержаться.
- Да. Вставай и иди к нам.
- Зачем?
Дети дружно глубоко вздохнули и закатили глаза.
- Играть.
- Во что?
- Тебе с детьми поиграть сложно? – без всякого укора с улыбкой спросила темноволосая женщина с прической по последней моде, одетая в полосатый черно-белый деловой костюм. Джейн не помнила, когда она тут появилась и когда успела подойти.
- А вы кто такая?
- Откуда столько недоверия, Джейн?
Рядом, в той же, что и всегда, затасканной оранжевой футболке появился ее брат.
- Ох, что здесь происходит? Это розыгрыш? Уилли, я не в настроении сейчас…
Джейн, впрочем, встала и уже начала искать глазами мост (должны же строители были как-то обеспечить переправу?) чтобы перебраться на другую сторону.
- Нет, дорогая. Тебе грустно. Ты разозлена. Но посмотри на этих детей. Я специально их привел. Эта женщина, Джульетт, их представитель. От них отказались. Теперь ты можешь оформить опекунство и заботиться о них. И Джон вернется. Они же такие, как ты мне рисовала. Вы будете отличной семьей!
- Мы обещаем, мы будем хорошими! – доверительно и как бы заискивающе сообщила девочка.
- Да, милая, - Джейн не могла оторвать глаз от девочки.
- Вот и отлично, - сообщила Джульетт, быстрым движением достав ручку из нагрудного кармана, - нужно будет только кое-что уточнить.
- За любое удовольствие нужно платить, - как бы с извинением кивнул Уилл.
Джейн прищурила глаза – у нее не было сейчас денег. После развода она лишилась всего и жила только на пособие по безработице.
- Мы сделаем все, что скажешь! Мы будем хорошими! – едва не со слезами пробормотал мальчик. Поиграй с нами. Ты нужна нам.
- Мы будем хорошими,- вторила ему девочка, - мы будем тихонько играть. Я умею играть в клоуна.
- А я – монстр, который ее похищает, - с азартом сообщил мальчик.
- А я тогда превращусь в ангела и улечу
- А я буду рыцарем и поймаю тебя за крылья
- А я…
- Мы можем прямо здесь оформить документы, и вы уже сейчас заберете детей, - с улыбкой произнесла Джулиет. Дети на секунду отвлеклись друг от друга.
- И мы поиграем!
Джейн, ещё раз огляделась. Через речку действительно были переброшены две доски, но через навернувшиеся на глаза слезы, они казались радугой, по которой можно было перебраться на другой берег.
Торопливо, но осторожно она перешла на другой берег. Джулиет протянула ей планшет с договором и Джейн не глядя поставила свою подпись.
Дети, улюлюкая бросились к ней. Их лица стремительно менялись. Джейн явно увидела маленьких уродливых монстров с гноящимися язвами по всему телу, со злобными усмешками, хищным взглядом, длинными, твердыми пальцами, созданными для разрывания плоти... Казалось, они несли в себе все болезни человечества: сломанные кости, видные сквозь полупрозрачную изъязвленную кожу, размягченные, как от сифилиса кости, вдавленные носы, вместо одной из ног, девочка волочила за собой кусок кожи, в котором, как в мешке бряцали раздробленные кости, бывшие раньше ногой, глаза с полопавшимися сосудами... Джулиет продолжала смотреть на них с той же нежностью, однако деловой костюм в мгновение ока поменялся на платье, сквозь которого отлично просматривалось ее тело, как если бы на ней совсем не было одежды. А Уилл превратился в уменьшенное подобие Ганеши – статуэтки, которую он подарил Джейн на свадьбу, и которая всегда стояла в гостиной: слоник с четырьмя человеческими руками, человеческими ногами и глазами и множеством золотых украшений.
На площадке стали появляться такие же изуродованные дети, в руках у которых были факелы (на современном топливе, не загрязняющие окружающую среду. Порадуйте своих близких запахом средневековья, - вспомнилась Джейн реклама). Тем больше беспокойными были тени от факелов, чем больше прыгали и покачивались дети. Джейн посмотрела на землю – по ней тоненькими черными, красными, зелеными, белыми ручейками струились змеи. Дети просто переступали с места на место, чтобы не злить змей и не загораживать им дорогу. Это выглядело как какой-то завораживающий, но пугающий танец.
Джейн громко закричала – ее мозг просто отказывался признавать происходящее, и едва только сошло оцепенение, она дала волю чувствам. Она кричала так, будто силой этого крика можно было уничтожить это видение. Будто можно было вернуть все обратно.
Дети, держащие ее за руки, рассмеялись – они, кажется наслаждались, как криками Джейн, так и тем, что происходило вокруг – это действительно был праздник Радости и Хаоса. И все, кроме Джейн, кажется, действительно получали от этого удовольствие.
- Ты обещала поиграть! – хрипло вскрикнула девочка.
- Ты пришла, теперь будем играть! – вторил ей мальчик, голос которого подходил на скобление стекла кусочком металла.
- Но…Как вы живы? Вы должны были умереть…Столько ран… - Джейн просто не могла думать ни о чем другом.
- Многие умирают, - серьёзно сообщила девочка, - а остальные становятся сильнее. Настолько сильнее, что на них перестают действовать глупые законы так называемого «реального» мира.
- А теперь одевайся и играть! – требовательно заверещал мальчик.
Они потащили ее в центр круга. Они танцевали и смеялись, а все, что оставалось Джейн – это следить за собственными ногами, выплетая затейливый танец, чтобы не наступить на одного из мерзких хладнокровных, смело плюющих ядом в тех, кто загораживал им дорогу.
Небо потекло огнем. Существа под небом шипели и в исступлении выдыхали, эта боль давала особое, пусть и извращенное, но ни с чем не сравнимое удовольствие.



***
Джон стоял у открытого окна своего офиса. На душе было неспокойно. Он не видел Джейн с самого бракоразводного процесса. Только сейчас он подумал (с какой-то особой брезгливостью) о том, какой слабой серой мышкой она была. А из-за этого развода она вполне могла наложить на себя руки. Или пристраститься к наркотикам. Лучше бы она скорее пришла просить прощения. Тогда можно будет ещё раз попробовать сделать из неё хоть что-то приличное.
- А он тоже будет с нами играть? – раздался детский голосок. Джон вздрогнул: именно так он представлял голос своего сына
- Посмотрим, - Джейн, отражение которой было отлично видно в стекле, судя по запаху, заполнившему офис, хорошо выпившая, явно была счастлива… Впрочем, выглядела она прекрасно, как никогда ранее: свободная рубашка с глубоким вырезом, шляпа, облегающие брюки и высокие кожаные сапоги. (Как она не постеснялась вообще в этом выйти на улицу?.. Но, черт возьми, она соблазнительна, как никогда!)
- Джейн? – Джон повернулся к ней (или ему так показалось?)
- Джон! Эти дети могут стать нашими! Смотри, какие славные! Давай восстановим семью, все же ещё может быть хорошо! Тебе просто нужно подписать кое-какие документы…

Все цитаты авторства Терри Пратчетта
Зло, как правило, не дремлет, и, соответственно, плохо понимает, почему вообще кто-то должен спать.
Жизненно важный ингредиент успеха - это не знать, что задуманное вами невозможно выполнить.
Кольчуга не слишком защищает от стрелы, особенно если стрела нацелена вам между глаз.
Все, что может случиться, должно случиться, и у всего, что может случиться, должен быть мир, в котором это случается.
История имеет привычку менять людей, которые воображают, что это они меняют ее.

И так, друзья, случилось так, что меня переклинило (ну, я же еще не начал играть и да, лучше б квест придумывал, скажете, и будете правы), но вот случилось так, что я сел писать, писал-писал пока у меня в голове мерцали картинки, как в итоге, что-то вышло, а выложить оное некуда. Потому с вашего разрешения, оставлю это здесь.


Бредовые сны закатившегося под стул палантира или Саруман сошел с ума.
   Темные тучи, казалось, опускаются все ниже и ниже. Где-то на горизонте играли с закатными переливами яркие молнии скалистых гор, что окружают бескрайний Мордор. Саруман сидел привязанный на вершине Отрханка и смотрел, уткнувшись взглядом в каменно-холодный пол, хотя, если заглянуть ему в глаза становилась понятным, что он где-то глубже.
- Какого черта, Саруман Мудрый, -язвительно восклицал Грима, -не смог справиться с тормозными поленьями из волшебного леса, -брызжа слюной и коверкая слова продолжал он насмехаться.
Да и что ему еще оставалось делать? Когда человеку страшно за себя - он не хочет принимать, что все это случилось по его вине. Связанные вдвоем на вершине крепости, они уже как сутки ожидали своей казни. Грима всю свою жизнь отличался лишь пустым грязнословием и, то ли потому а, то ли потому что уже смирился - Саруман лишь покачивался взад-вперед под порывы ветра.
-Так ты мне ответишь или так и будешь подметать своей бородой это последнее пристанище твоего "Святого Духа", -Грима никак не унимался, под  каждый звук слов его глаза бешено бегали,  он был так напряжен, что вздрагивал от любого пролетающего насекомого и дрожал так, будто сам Балрог дышал ему в спину.
-Сейчас все решится, -сказал волшебник томным гласом, все так-же не меняя взгляд.  Лишь казалось, что он еще больше сосредоточился где-то в глубине себя. Грима тот час-же заскрипел зубами и начал подергиваться, пытаясь сделать что-то с канатами, что обвили  плотным плющом его руки и ноги. Он напоминал червя, которого рыбак только-только насадил на крючок своей удочки.
   Вдруг Грима замер. На другом конце отворилась с протяжным скрипом тяжелая железная дверь и послышались гулкие шаги, раздающиеся эхом, даже на проветриваемом и открытом олимпе башни. Гендальфи Гимли молча подошли к Саруману и Гриме. Саруман тяжело поднял взгляд на ослепительные одежды своего бывшего соратника по ордену. Грима задрожал и стал выкрикивать невнятные фразы о том, что бы его отпустили, потому что он лишь был пленен магией и силой Сарумана.  Гендальф же не обратил на это никакого внимания, он даже не взглянул на мгновение тогда, когда Гимли поднес секиру к его шее так близко, что у того стали собираться капельки пота на конце лезвия.
   
-Саруман, -громогласно восклицал Гендальф, -от имени ордена мы изгоняем тебя за все то, что ты сделал в своих интересах, забыв про интересы нашего браства и наплевав на ту миссию, с который ты был ниспослан в средиземье.
   Саруман смотрел пустым взглядом, который выражал лишь апатию и легкие ноты презрения. Где-то на глубине зрачков, в бликах молний отражалась усмешка и Гендальф на мгновение прищурился. Он ощутил, будто, это насмешка над всем тем, что сказал, что он говорит и что еще только скажет.
-Я вынужден сказать, что как материальная сущность ты, более, не имеешь права находитсья здесь. Я буду вынужден выпустить твой дух, ослабив его пред этим, чтобы ты более не возвращался. Не мне решать, достоин ли ты жизни или смерти. Но отправить тебя на суд, извини, я вынужден. Чему я рад, признаться, -Гендальф остановился, чтобы понять, слышит ли его Саруман. Радужный закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
  -Гендальф-гендальф, протянул Саруман,-я... Я скажу лишь что.., -здесь Саруман заметил, словно все вокруг сейчас направлено на него. Взгляды присутствующих, зигзагообразные вспышки молний, тучи сгущающиеся вокруг его мыслей. Он даже почувствовал первую каплю холодного дождя, что упала на его связанные руки, и в тот же момент странная дрожь пробежала по его спине, заставив его выпалить остальное, -ты лишь инструмент в чужой игре, мой старый друг, а я же обрел истинную ясность зрения. Все вокруг происходит по чьей-то чужой воле и ты -- лишь ее проявление, когда я же обрел свою собственную и пытался изменить положение вещей так, как видится не чьей-то сути, а моей. И я чувствую в себе силы повлиять на исход в котором нет понятий добра и зла!, -Саруман сглотнул и вновь опустил взгляд, собравшись с мыслями, -Ты поймешь, поверь, но будет слишком поздно.
    Саруман резко дернулся, полетев вниз со шпиля Ортханка. Как в то же мгновение над всем Средиземьем, казалось, нависла плотная, склизко-темная тишина. Казалось, что прошла вечность и небо разразилось громом, а после разверзлось проливным дождем. Гендальф еще несколько мгновений стоял, вглядываясь в даль, совершенно не замечая, как Гимли осторожно вопрошал, что ему делать с Гримой, взгляд которого, стал похож на кукольный. Развернувшись, Гендальф медленно зашагал прочь, бросив в пустоту лишь единственную фразу, -Я не знаю, друг мой.
Судите строго и кидайтесь тапками.